Часть I

У высокого светлого здания в стиле модерн быстро собиралась толпа.

— Граждане, расходитесь, ничего интересного здесь нет, — громко уверял милиционер, привлекая внимание прохожих и еще больше разжигая любопытство тех, кто уже давно стоит.

— А что случилось? — почему-то украдкой спрашивали новенькие.

— Убийство, — с видом людей, которые знают больше, чем могут сказать, отвечали поспевшие раньше. — Прямо в компьютерном центре!

Толпа заволновалась, задние засуетились, нажимая на передних, передние заупирались, не давая вытолкать себя за указанный милицией бордюр. Из двери несколько человек вынесли носилки, накрытые окровавленным покрывалом.

— Убили, — сочувственно сказал кто-то при виде носилок.

— Ограбление, что ли? — спросил другой голос.

— Да нет, что-то личное, — ответили ему.

— На почве ревности? — не унимался любопытный.

— Какая там ревность?! — раздраженно ответил грубый женский голос. — На работе напились да разодрались — обычная история.

— Ай-ай-ай! — покачал головой высокий интеллигент в шляпе — В таком, можно сказать, интеллектуальном заведении… Совсем нравы испортились.

Носилки затолкали в «уазик», хлопнули дверцы, и машина медленно тронулась с места, вынуждая посторониться собравшихся.

Штенберг позвонил в конце рабочего дня и попросил заехать к нему в компьютерный центр часам к семи вечера. Сергей не удивился — год назад ему уже приходилось делать репортаж из этой русско-американской фирмы, где Михаил Штенберг руководил группой, занимавшейся созданием суперсовременных компьютерных игр, обеспечивающих эффект присутствия в воспроизводимой компьютером обстановке. Забавная игрушка! Укрепленный в шарнирной системе скафандр позволял бегать и прыгать на месте, а шлем, ограждавший от восприятия внешнего мира, давал объемное изображение созданного компьютером пейзажа, которое перемещалось соответственно повороту головы. Американский Дикий Запад, африканские джунгли, иные планеты — все становилось почти реальностью. Вероятно, Штенберг изобрел очередной компьютерный аттракцион и хочет, чтобы Сергей снова привлекательно описал все это в своем журнале «Техника на досуге».

Было любопытно, но идти вечером не хотелось — рушились намеченные ранее планы. Впрочем, отношениями со Штенбергом, как дружескими, так и деловыми, следовало дорожить, а то в следующий раз пригласит другого журналиста, и тема уплывет.

На улице темнело. Всюду уже горели фонари, выдававшие вкрадчивый дождь, мелко искрившийся на свету. Стоя на эскалаторе, Сергей пристально всматривался в лица плывущих навстречу людей и удивлялся их способности иметь совершенно одинаковое выражение, отчего всегда возникало ощущение одиночества в толпе, словно все вокруг были лишь частью декорации, необходимой для данного места.

В электричке, скучая, Сергей рассматривал красивых женщин и думал о том, как плохо, когда их так много, что даже невозможно определить, кто все-таки интереснее. То ли дело было в старину! Живешь себе в какой-нибудь усадьбе, на всю округу пять невест, из них две красивые, из них одна умная — выбор готов, и другого у тебя может не быть.

Впрочем, когда Сергей был усталым и не при деле, ему в голову всегда начинала лезть какая-нибудь чепуха. Очевидно, то, что называется умом, позволяло себе немного отдохнуть.

У входа в компьютерный центр Сергея долго не впускал охранник. Пришлось Штенбергу самому спуститься в холл, чтобы забрать приглашенного.

— Что, строга охрана? — засмеялся он, протягивая руку для пожатия. — Почаще бывать надо в нашем заведении и побольше внимания уделять нашему международному трудовому коллективу в доблестных средствах массовой информации, потому как реклама — двигатель прогресса. Без нее всякое дело хиреет, и наступает, как говорится, кризис жанра.

Осыпать собеседника банальными истинами, приглаживая при этом ладонью лысеющую голову и хитро поблескивая из-под бровей черными глазами, было обычным занятием Штенберга. В таких случаях одни воспринимали все сказанное всерьез, другие считали остроумной шуткой, третьи тоже считали шуткой, но неудачной. На самом же деле это был способ поддерживать разговор при нежелании говорить по существу, и за всеми этими фразами, произносимыми машинально, скрывалась никогда не прекращающаяся умственная работа, свойственная изобретателям и прочим одержимым людям. Короче говоря, из начатого разговора Сергей понял, что его давний знакомый не намерен сразу «брать быка за рога» и сначала будет тянуть время, разжигая его любопытство.

— Ну уж в чем я точно уверен, так это в том, что у тебя никогда не наступит этот самый кризис жанра, скорее наоборот, иначе ты не стал бы приглашать меня сюда в такое время, — решил сразу перейти в атаку Сергей. — Показывай свой новый аттракцион!

— Никакой он не новый, — скромничал Штенберг, поднимаясь по лестнице. — Просто я сделал кое-какие усовершенствования и, как в прошлый раз, хочу опробовать их на тебе — очень уж красочно ты все описываешь, читаешь, и к концу сам начинаешь удивляться: неужели ты все это здесь видел?

Знакомая уже Сергею небольшая, но очень светлая комната глядела на вошедших многочисленными экранами, вмонтированными в стены среди пестреющих от разноцветных кнопок и огоньков белых панелей.

— А где скафандр? — спросил Сергей, уставившись на вальяжно раскинувшееся в нише мягкое кресло.

— Понимаешь, — продолжая сохранять хитроватый взгляд, пояснил Михаил, — я этот скафандр упростил настолько, что от него остался один шлем.

— И каким образом этот шлем будет имитировать движения? Или теперь все будет восприниматься только зрительно и на слух? — начал разочаровываться журналист.

— И зрительно, и на слух, и на вкус, и на запах, и как только тебе заблагорассудится! — сиял от удовольствия Штенберг.

— Можешь сколько угодно заливаться соловьем, но ведь ты знаешь: пока не увижу не поверю.

— Эх! — Михаил решительно махнул рукой. — Не собирался, но, видимо, придется-таки включать.

— Да ты бы меня не пригласил, если бы не собирался включать, — угадал Сергей, и оба рассмеялись.

Когда Сергей утонул в мягком кресле, расслабившись и предвкушая удивительное путешествие, Михаил надел на него увесистый шлем с проводами.

— И все-таки не понимаю, как я буду двигаться в таком положении, — вновь засомневался журналист.

— А как ты двигаешься во сне? — усмехнулся Штенберг. — Ладно, не буду больше мучить тебя — весь принцип действия заключается в прямом контакте компьютера с мозгом. Глаза, уши, руки, ноги — ничего тебе не понадобится. Все будет словно во сне, но намного реальнее. На этот раз ты не отправишься на другие планеты. Это первая игрушка такого рода, поэтому сюжет будет попроще. Ты станешь участником довольно банального детектива. Когда я включу аппаратуру, ты окажешься в небольшом американском городке, который держит в страхе шайка гангстеров. Этот вариант игры, естественно, на русском языке, так что тебе не придется вспоминать английский. Герои вестерна запрограммированы несложно: честный и добросовестный шериф, которому ты будешь помогать и которого, скажу тебе по секрету, в конце концов все равно убьют, весьма нейтральный бармен, добряк-профессор, запрограммированный давать играющему разумные советы в трудных ситуациях, еще несколько благопристойных американцев, ну и, конечно же, симпатичная девушка, без которой не может обойтись ни один боевик. Кстати, в ее программе большую роль играют случайные числа, та или иная комбинация которых может делать ее то доброй, то коварной — тут уж как повезет. Обрати внимание на молодого законопослушного Гарри. В нем ты можешь найти хорошего напарника по борьбе с бандитами. Ну, и еще массовка — это множество односложных типов, гуляющих по улицам, сидящих в баре, которые по сути своей лишь примитивные макеты людей.

— Действительно, банально, но ужасно интересно. И как я должен бороться с бандитами? Как я их узнаю вообще?

— Они сами дадут о себе знать, — рассмеялся Штенберг. — Кстати, у тебя там будет оружие, не забудь со страху. Из револьвера стрелять умеешь?

— Разберусь, — нетерпеливо ответил Сергей и откинулся на спинку кресла. — Поехали!

— Глаза лучше закрыть, — услышал он, проваливаясь в темную бездну, и опустил веки.

 

Часть II

Узкая улица небольшого городка, на которой очутился Сергей, не очень напоминала деревянную авеню Дикого Запада, где он вознамерился побывать. Дома здесь были небольшие, но большей частью каменные. Вдоль улицы стояли фонари, где-то послышался шум автомобиля. С противоположной стороны улицы, где ярко-зеленым светом мигала реклама, доносилась музыка.

«Начало века, что ли?» — подумал Сергей и пошел на звуки музыки, удивляясь реальности ходьбы. Он прошел под небольшим навесом и, распахнув настежь слегка приоткрытую дверь, оказался в мрачноватом баре, где за столиками в клубах табачного дыма сидели люди с невыразительными лицами, пили свои бренди или виски, закусывали и о чем-то невнятном переговаривались. Стоящий за стойкой бармен протирал бокалы. В дальнем углу на возвышении расположилась тесная эстрада, на которой стоял рояль. За роялем сидел лысый тапер с лицом-маской и играл незатейливую мелодию, под которую яркая белокурая девица неожиданно чудным голосом пела что-то сентиментальное. Сергей прошел в глубь помещения, — уселся за единственный пустой столик, видимо, предназначенный специально для него, и, щелкнув пальцами, закричал:

— Тройной бренди!

Бармен, выгодно отличавшийся от остальной публики живостью глаз и естественностью движений, принес заказ и угрюмо спросил:

— Что на закуску?

— Неси что хочешь, — проворчал Сергей, — все равно уйду голодным.

Он выпил обжигающий рот напиток и, к своему удивлению, слегка захмелел.

— Недурно, — сказал он сам себе.

В это время к столику подошла симпатичная хрупкая девушка со слегка рыжеватыми пышными волосами и кротким ангельским личиком.

Одета она была в неброский, но очень шедший ей сиреневый костюм.

— Простите, здесь свободно? — спросила она, не решаясь сесть за столик.

— Недурно, — повторил Сергей, рассматривая гостью.

— Так свободно? — переспросила она.

— Конечно, конечно, — нарочито учтиво произнес Сергей.

— Вы не подумайте, — сказала она усаживаясь, — я обычно не посещаю такие заведения. Мой папа воспитал меня в очень строгих правилах…

— Да-да, конечно, папа — священник, мамы нет, вы кроткая полусирота…

— Правильно, — удивилась девушка, — а вы откуда знаете?

— Ах, Штенберг, Штенберг, — вздохнул Сергей, — технарь ты несчастный, компьютерщик (и это слово прозвучало в его устах как ругательство), не мог придумать что-нибудь более оригинальное.

— Простите, я не понимаю, — смутилась девушка.

— Да нет, ничего. Не обращайте внимания, — сказал Сергей и сам себе удивился, почувствовав некоторую неловкость перед персонажем компьютерной игрушки.

И словно желая оправдаться перед собой, он ощупал себя, нашел под пиджаком кобуру с револьвером, достал оружие, с любопытством осмотрел его, взвел курок, спросил: «Ну, где тут гангстеры?» — и, точно прицеливаясь, стал стрелять по бутылкам, стоящим на соседних столиках. Бутылки разлетались вдребезги, а невозмутимые посетители бара продолжали жевать и вести свои вялые беседы.

— Перестаньте! — услышал он возмущенный голос соседки по столику.

Ангельское личико укоризненно смотрело на него неестественно синими, но очень выразительными глазами, ее чуть припухлые губы слегка вздрагивали от негодования.

— А может, ну их, гангстеров? спросил, глядя на девушку в упор, окончательно распоясавшийся Сергей.

И в это время с обоих входов, имевшихся в баре, в помещение ввалились две группы мужчин в черных костюмах и таких же черных шляпах. В руках у них появились револьверы.

— Руки вверх! Это ограбление! — закричал один, у которого, как и положено по сценарию, было безмерно наглое выражение лица.

В баре все встали и подняли руки.

— Ах, боже мой! — воскликнула девица в сиреневом, готовая упасть в обморок.

— Не бойся, рыбка, — поднимаясь, сказал Сергей, — сейчас я им врежу!

Он прошел между столиками, подошел к самому наглому из гангстеров, рядом с которым стояли два громадных вышибалы, и въехал ему кулаком в физиономию. Тот покачнулся, но устоял, лишь с головы его слетела шляпа. Тут же громилы заломили смельчаку руки за спину, да так, что кости затрещали и из глаз посыпались искры.

— Так ведь больно же! — удивленно закричал истязаемый.

Но его тут же уронили на пол и стали пинать ногами.

— Правда больно! — снова закричал он теперь уже с нотками возмущения.

— Они убьют его! — в свою очередь воскликнула кроткая дочь священника и полусирота, бросившись к бандитам. Ее оттолкнули, и она беспомощно упала на пол.

— Никому не двигаться! Полиция! Бросай оружие! — услышал Сергей незнакомый голос и, воспользовавшись тем, что его перестали пинать, приподнял голову, чтобы осмотреться.

Все было по-прежнему. Только из-за косяка входной двери виднелись пол-лица и правая рука с пистолетом, принадлежавшие, без сомнения, шерифу.

— Где ты раньше был? — спросил Сергей, переходя в сидячее положение.

Бандиты замерли, но бросать оружие не спешили. Один из них медленно, украдкой разворачивал револьвер в сторону шерифа. Тогда Сергей выхватил свой и, пальнув в того бандита, уложил его наповал. В тот же момент он, как это делают в фильмах, прокатился по полу, стреляя во все стороны, но попал в кого-то из посетителей, и тот рухнул, опрокинув стол. Раздались другие выстрелы, несколько пуль ударили в пол рядом с Сергеем. Шериф тоже открыл огонь, уложив сразу двоих. Воспользовавшись замешательством, Сергей подскочил, схватил за руку лежавшую поблизости полусироту и кроткую дочь своего отца, поднял ее с пола и потащил за собой к другому входу. Над их головами засвистели пули, но беглецы, выскочив на улицу, помчались какими-то задворками.

— Постойте, — девушка остановилась, — у вас есть оружие, неужели вы не поможете шерифу?

— Шерифа все равно убьют, — ответил Сергей, все еще удерживая девушку за руку и пытаясь увлечь за собой, — а этих мерзавцев я завтра перестреляю.

Но девушка уперлась, не желая идти, и снова укоризненно уставилась на своего спасителя. Сергей вдруг ощутил, что рука ее была вполне осязаемой и теплой, и это поразило его не меньше, чем ощущение боли во время избиения.

— Ну, конечно, — сказал он после продолжительной паузы, — конечно же, я помогу вашему дорогому, героическому шерифу. Как вам вообще пришло в голову, что я собираюсь убежать?

Он досадливо поморщился и, неохотно отпустив маленькую гладкую руку, поплелся обратно. Девушка последовала за ним.

— Не ходи, — сердито сказал Сергей, обернувшись, — я не знаю, какая участь тебе предписана, но почему-то не хочется видеть тебя мертвой, пусть даже это не всерьез.

Девушка несколько отстала, но продолжала идти следом.

Сергей подкрался к двери, выходящей из бара на задворки, и осторожно заглянул внутрь питейного заведения. Бандитов там не было. Посетители бара столпились у противоположного входа и тупо уставились на что-то лежащее на полу. Сергей прошел через зал и, протиснувшись сквозь толпу, увидел тело полицейского, неподвижно лежащее в луже крови. Возле него хлопотали двое в белых халатах.

— Жить будет? — фальшиво спросил Сергей, но ему никто не ответил.

Санитары с каменными физиономиями переложили тело шерифа на носилки и вынесли из бара.

Сергей вздрогнул от неожиданности, почувствовав, как кто-то тронул его за локоть, и резко обернулся.

— Уйдем отсюда, — сказала девушка в сиреневом, приглаживая растрепавшиеся волосы, — ты опоздал.

Они вышли на знакомые задворки и не спеша пошли кварталом, дома которого больше напоминали сценическую декорацию, нежели обитаемое жилье. Дорогу им перебежала большая черная собака, но почему-то двигалась она задом наперед, как в обратной киносъемке. Девушка не придала этому никакого значения, а Сергей в первый момент был поражен, а потом тихо рассмеялся, про себя отметив: «И здесь не обходится без накладок».

— Ты где остановился в нашем городе, ведь ты приезжий? — спросила девушка, перейдя на тон, которым обычно разговаривают со старыми знакомыми.

— Пока нигде, — ответил Сергей, чувствуя, что в игре получается неоправданно затянутый сюжет, но нисколько не огорчаясь этому.

— Тогда ты мог бы остановиться у нас, мы с отцом живем в этом доме.

Они вошли в уютный дворик, где рядом с церковным строением стоял небольшой двухэтажный дом.

— Пожалуй, я не откажусь, — Сергей пристально рассматривал дочь священника, которая, может быть, благодаря своему несколько растрепанному виду смотрелась совершенно натурально и казалась ему такой же живой, как и он сам. «А живой ли я? — вдруг подумал он. — Что присутствует здесь от меня, если я сейчас покоюсь в кресле с закрытыми глазами, и только мысли блуждают в этом не существующем в действительности мире?»

Они вошли в дом.

— Отец, видимо, еще в церкви, — сказала она, зажигая свет, — но я знаю, что он не будет против, если ты остановишься у нас. Пойдем, я покажу, где ты будешь жить.

Покинув скромную прихожую с простеньким набором мягкой мебели, они поднялись по деревянной лестнице на второй этаж и, повернув налево, оказались в маленькой комнате с большим квадратом темного окна, деревянной кроватью под оранжевым покрывалом, резным шкафчиком, столиком и небольшой иконой в углу над светло-зеленым диванчиком.

— Ну вот, будь как дома, — сказала девушка и впервые за все время улыбнулась.

— Посиди со мной, — Сергей взял ее за руку и, опустившись на угловой диван, осторожно усадил рядом с собой. Она снова улыбнулась.

— У тебя есть имя? — спросил он, не отпуская ее руку.

— Меня зовут Линда, — теперь она уже не переставала улыбаться, демонстрируя заманчивые ямочки на щеках.

— Интересно, — сам себе сказал Сергей и осторожным движением, чтобы не спугнуть девушку, потрогал ее мягкие волосы. Она не отстранилась, только задержала дыхание и слегка напряглась. Тогда он, придвинувшись ближе, коснулся ее щеки кончиками пальцев. Она чуть заметно вздрогнула и вновь не отстранилась.

«Это сон. Все это сон», — мысленно повторял Сергей, перебарывая неизвестно откуда взявшуюся робость. Он решительно, но все так же бережно взял ее за плечи и привлек к себе, уловив приятный аромат ее сладковатых духов. Девушка слегка задрожала, затем медленно расслабилась и, чуть приоткрыв рот, запрокинула голову, глядя прямо в глаза Сергею.

 

Часть III

— Стоп! Стоп! Стоп! — донеслось откуда-то издалека. Все вокруг потемнело, и Сергей, на мгновение ощутив состояние невесомости, воплотился в кресле, в помещении компьютерного центра.

— Какого черта?! — почти заорал он, увидев перед собой озабоченное лицо Штенберга.

— Неувязочка получается, — виновато сказал тот. — Должен быть боевик, а начинается Бог знает что.

— А ты откуда знаешь, что там начинается?

— Как это откуда я знаю? — в свою очередь удивился Михаил. — У меня есть контрольный дисплей, я ведь должен следить за работой машины, контролировать ситуацию. А тут вдруг я почувствовал себя так, будто подглядываю за чужой жизнью в замочную скважину.

— Вот именно, — рассердился Сергей, — ты бы сделал себе контрольный дисплей в форме замочной скважины — это было бы к месту.

— Я знаю, что Билли надо мной подшутил, он вчера просил ознакомить его с программой, — Штенберг взволнованно заходил по комнате. — Эти молодые ушлые американцы не могут обойтись без подобных штучек. Воображаю, чего он там в ней напрограммировал! А ты тоже хорош, нечего сказать! Вот я расскажу твоей Алле, она тебе задаст.

— Позволь, — рассмеялся Сергей, — во-первых, мы с Аллой давно не поддерживаем никаких отношений, а во-вторых, что ты мог бы ей сказать: что я пытался изменить ей с твоим компьютером?

Штенберг засмеялся и махнул рукой:

— Ладно, на сегодня все! Программа не работает. Ситуация вышла из-под контроля, — и, изменившись в лице, погрозит пальцем в пустоту. — Ну, я этому парню выскажу! И еще что-то я хотел уточнить… ах, да! Ты что кричал, действительно было больно?

— Да, без таких эффектов желательно было бы обойтись. Я даже подумал, а если бы в меня из револьвера попали?

Штенберг что-то невнятно пробормотал, и лицо его стало озадаченным.

— А вообще, все было здорово, — поспешил успокоить его собеседник. — Что касается этой красотки, то временами мне казалось, что это не персонаж компьютерной игры, а живой человек.

— Компьютеру предоставляется возможность некоторого экспромта. Он запрограммирован на выбор различных ситуаций, хотя, честно говоря, такой одухотворенности от этой девицы я и сам не ожидал.

— А нельзя ли завтра продолжить? Не могу же я писать о том, чего не видел и наполовину, я должен пройти все до конца.

Штенберг на минуту задумался.

— Давай так: через недельку я тебе дополнительно позвоню…

— Э-э, дорогой, через недельку я уже буду в командировке на Сахалине. У меня ведь дела не только в твоем центре. Потом придется отложить публикацию на неопределенное время.

— Черт, с тобой одни проблемы! — Штенберг на минуту задумался. — Завтра выходной, здесь никого не будет. Допустим, я здесь поработаю денек, но ведь надо еще будет все проверить, а входить в компьютер без чьей-либо подстраховки нельзя.

— Не надо тебе туда входить. Ты тут с утра разберешься, а вечерком я подъеду, и мы с тобой повторим сегодняшний эксперимент. Думаю, все будет нормально.

— М-да… — Штенберг быстро заходил взад-вперед. — Почти уговорил. Но учти: если к вечеру хоть что-то будет не так, я тебя не запущу, и чтоб потом никаких претензий.

— Да брось ты свои сомнения! Все будет отлично, вот увидишь. Во всяком случае я в тебя верю как в Бога, потому что ты и есть бог — компьютерный бог, — и Сергей подбадривающе подмигнул.

Весь следующий день он томился ожиданием, не мог ничем занять себя так, чтобы ежеминутно и ежесекундно не думать об игрушке Штенберга. Более того, он поймал себя на том, что каждый раз, вспоминая девушку из компьютера, начинал волноваться, как перед настоящим свиданием. Он всячески подсмеивался над собой, но всякий раз это ощущение тревожного волнения повторялось вновь и вновь, стоило только вообразить ее движения, взгляд, запах ее духов.

В половине седьмого вечера он был уже в компьютерном центре в отделе у Штенберга. Михаил имел довольно измученный вид. Казалось, что лицо его съехало вниз, отчего стало меньше, а лысина, наоборот, увеличилась в размерах. Но сквозь усталость в лице просвечивало самодовольство. На одном из пультов стояли бутылка из-под молока, консервная банка, лежали остатки какой-то упаковки — по всему было видно, что Штенберг провел в отделе весь выходной.

— Тебе повезло, — сказал он, не забыв предварить суть дела недлинными, но пространными рассуждениями на отвлеченные темы. — Благодаря моим, можно сказать, героическим усилиям путешествие в иномир стало сегодня реальностью.

— Инструктировать будешь? — спросил Сергей, поудобнее устроившись в кресле и ощутив легкий холодок в спине от мысли о предстоящем путешествии. Неожиданно его охватило сомнение: стоило ли напрашиваться на продолжение сеанса и переживать весь предстоящий день, если можно было написать все, исходя из того, что он уже видел, а концовку сделать несколько неопределенной, расплывчатой, предоставив читателю додумывать самому. Это было бы даже интригующе. Но он тут же отогнал эти мысли прочь.

— Все как в прошлый раз, — спокойно сказал Штенберг. — В твоем распоряжении три часа — время двухсерийного фильма. Затем я тебя оттуда вытаскиваю, где бы ты там ни находился, — он сделал паузу и добавил: — Ну, если вдруг почувствуешь что-то неладное, если вдруг тебе что-нибудь очень не понравится, крикни: «Выключай», — и я заберу тебя раньше.

— Надеюсь, это мне не понадобится, если, конечно, твои головорезы не вздумают всерьез переломать мне ребра.

— Ну что, поехали? — Штенберг положил руки на пульт.

 

Часть IV

Ночь поглотила узкую улицу в американском городке. Все здесь было похожим на то, что Сергей видел в прошлый раз, и в то же время было что-то не так. Вдоль всей улицы, справа и слева, пространство между домами было затянуто бетонной оградой, из-за чего улица превратилась в длинный коридор с видневшимися кое-где закрытыми наглухо воротами. Над головой на высоте метров тридцати висел огромный темный предмет, время от времени издававший шипение и потрескивание и периодически бросавший на землю прожекторные лучи, которые, скрещиваясь и расходясь, обшаривали улицу и прилегающее пространство. Это обстоятельство смутило Сергея больше всего. Когда глаза его привыкли к слабому освещению, он разглядел двух прогуливающихся у бара мужчин в черных костюмах и шляпах.

— Что, уже? — спросил он в пустоту, будучи уверенным, что таким образом разговаривает со Штенбергом.

Однако бандиты спокойно пропустили Сергея в бар, не сделав попытки ограбить. «Может, надо было самому их пристрелить, глядишь, игра быстрее закончилась бы в мою пользу», — подумал он, но возвращаться не стал.

В баре, на первый взгляд, все было по-старому. С видом завсегдатая журналист прошел за уже знакомый столик и заказал два бренди. Бармен принес выпивку, мрачно посмотрел на пришельца и молча удалился.

Белокурая певица в блестящем зеленом наряде заканчивала свою песню голосом, который показался Сергею уставшим. Дочь священника не являлась. Зато певица, закончив выступление и сорвав несколько жидких аплодисментов, прошла между столиками и, на мгновение задержавшись возле Сергея, сквозь зубы процедила:

— Уходите отсюда как можно быстрей.

— А что, сейчас будет ограбление? — пошутил иномирянин, не желая воспринимать придуманные персонажи всерьез.

— Быстрее уходите, — настойчиво повторила певица и добавила: — На улице к вам подойдет человек по имени Гарри, вы должны ему довериться. У вас нет другого выхода. И еще у вас нет времени.

Она быстро удалилась, а Сергей сначала немного озадачился, а потом усмехнулся и, ни к кому не обращаясь, сказал:

— Нет, милая моя, командовать буду я!

С этими словами он достал револьвер и, хорошо прицелившись, расколотил бутылку на одном из ближних столов. И тут произошло то, чего участник компьютерной игры никак не ожидал. В зале наступила тишина. Десятки пар глаз, недоуменных и просто злобных, уставились на него.

— Эй, у тебя что, не все дома? — спросил кучерявый парнишка, отряхивая забрызганную куртку.

— Сейчас я научу его вежливости, — вторил ему рыжебородый верзила, поднимаясь из-за стола.

— Знаешь, Миша, лучше я его застрелю, — оправившись от легкого шока, тихо произнес Сергей и поднял руку с револьвером.

Тут же кто-то крепко схватил его сзади за руку и, сильно загнув кисть, отобрал револьвер.

— Пострелять захотелось? — сердито спросил голос шерифа за спиной.

Сергей медленно поднялся и так же медленно обернулся.

— Насколько мне известно, вы, уважаемый, должны ловить гангстеров, — съязвил он, пытаясь сесть на место, однако шериф крепко ухватил его за шиворот и слегка встряхнул.

«Ого! — подумал Сергей. — Кажется, я играю глупо. Эта игра, видимо, интеллектуальная, а не просто пиф-паф и мордобой. Тут надо создавать для себя наиболее благоприятные условия, а я со своим несерьезным отношением, наоборот, создаю обстановку, при которой сразу проигрываю».

— Простите, шериф, — сказал он, переходя на серьезный тон, — я, кажется, несколько перепил и случайно нажал на спусковой крючок.

— Возможно, — ответил полицейский, не смягчая взгляда, — но все же попрошу пройти со мной.

— Эй, шериф! — крикнул, подходя, грузный человек в черной шляпе, в котором Сергей узнал главаря бандитов. — Это наш клиент!

— Вам-то он зачем? — неуверенно поинтересовался полицейский.

— Не твое собачье дело, — ответил наглый гангстер. — Возможно, это тот, кто нужен Ордру. Или ты хочешь, чтобы он сам тебе сказал?

— Вам виднее, — ответил полицейский и отпустил задержанного.

Двое бандитов крепко схватили Сергея под руки.

— В чем дело, шериф? — недоуменно спросил тот, обернувшись к полицейскому, и не получил ответа.

Сергея потащили к выходу, и в то время, когда он уже перестал сопротивляться, поняв, что это бесполезно, в дверь влетел какой-то шустрый парень в кожаной куртке и, ни слова не говоря, опрокинул на пол одного из конвоиров. Второй отпустил Сергея и выхватил пистолет, но тут же, судорожно вздрогнув, упал как подкошенный. Это стрелял шериф. Главарь бандитов ответил целой очередью из скорострельного пистолета. Шериф метнулся в сторону, но не успел и, крутанувшись на месте, рухнул на пол. «Программу не перехитришь», — подумал Сергей, и в этот момент гангстерский босс неожиданно ловко нырнул под столы, потеряв шляпу. Сергей увидел белокурую певицу, часто стрелявшую из револьвера из-за стойки бара, но ни в кого не попадавшую.

Посетители бара разбежались по углам, некоторые залегли, накрыв головы руками.

«Ну, завертелось!» — почему-то с радостью подумал Сергей и почувствовал, как кто-то сильно дернул его за рукав.

— Уходи быстро! — закричал резвый парень в кожаной куртке, переставший обниматься на полу с пытавшимся подняться здоровяком. — Марта! — позвал он девушку.

Она легко перемахнула через стойку и на ходу застрелила все-таки поднявшегося с пола бандита, который пытался преградить ей путь. Но босс, лежа под столом, разродился еще одной очередью из автоматического пистолета, и Марта вылетела из бара вслед за Сергеем и парнем в куртке так, словно ее оттуда вытолкнули. Парень подхватил ее на руки. Певица, как тряпичная, повисла у него на руках, голова с широко раскрытыми глазами запрокинулась, и волосы плавно стекли вниз с ее бледного лица.

— Все, — угрюмо сказал парень в куртке и осторожно опустил тело на землю. Затем он снова схватил Сергея и потащил его за собой вдоль улицы в тот момент, когда из-за крыши с шипением и посвистыванием выплыл огромный темный предмет, высвечивая прожекторами пространство под собой.

— Меня зовут Гарри, — на бегу сказал парень.

— Что это за чушь летит? — в ответ спросил Сергей.

— Это чушь Ордра, Он охотится за тобой, — коротко разъяснил Гарри, и они, перемахнув через бетонную ограду, помчались узкими переулками.

Где-то недалеко раздавалось зловещее шипение, отблески прожекторных вспышек плясали в окнах домов, вдали завывали сирены, и от всего этого хотелось бежать, стать совсем маленьким и забиться в какую-нибудь укромную щель. Сергей задыхался от бега, и ему просто не верилось, что все это не всерьез, что на самом деле тело его неподвижно лежит в мягком кресле и ему никто не угрожает.

— Только бы не шкварги, только бы не шкварги, — на бегу словно заклинание повторял Гарри, легко петляя, видимо, по знакомым переулкам.

— Какие шкварги? — едва мог выговорить Сергей.

— Лучше их не видеть, — коротко ответил Гарри.

Им удалось затеряться на окраине города, и погоня отстала. Тяжело дыша и стараясь передвигаться как можно тише, они оба пошли шагом. За городской окраиной между домами виднелся ровный, как стол, пустырь.

— А что там? — тихо спросил Сергей, указывая во тьму.

— Там нечто, отрезающее наш город от остального мира, — пояснил Гарри, и Сергею показались странными суждения компьютерного парня. «Да что я должен за ним ходить?! Время игры уходит», — с досадой подумал журналист и поймал себя на том, что увидеть дочь священника ему хочется гораздо больше, чем воевать с гангстерами, которые как-то подозрительно эволюционировали и обзавелись летающим агрегатом. «И зачем Штенбергу понадобилось уродовать стиль боевика», — в мыслях досадовал он.

Сергей приотстал от своего проводника, и едва тот завернул за угол, он резко развернулся и побежал во мрак пустыря, слабо освещаемого красноватой луной сквозь тонкие полупрозрачные облака. В какой-то момент Сергею показалось, что перед ним возникла темная стена. Он машинально выставил вперед руку, но ничего не ощутил, и лишь глаза его словно утонули в сплошной черной массе, перестав что-либо различать. Сергей оглянулся на город и осторожно, все так же ничего не видя перед собой, пошел вперед. Через некоторое время он вновь оглянулся и понял, что ничего не изменилось, словно он все время стоял на месте. Тогда Сергей пошел быстрее.

— Бесполезно! — послышался сзади голос Гарри. — Я однажды с полчаса бежал и хоть бы на метр удалился. Бежишь, бежишь, а все на месте.

— Зачем это тебе бежать понадобилось? — начал раздражаться журналист, а про себя подумал: «И зачем было закладывать это в программу?».

— Было бы странно, если бы я не попробовал, — сказал Гарри и торопливо добавил: — Пойдемте, нас ждут. Кроме того, могут нагрянуть шкварги. И вообще, не исчезайте больше так неожиданно.

«Черт с тобой!» — подумал Сергей и подчинился. Разговаривать с мудрствующей игрушкой ему не хотелось — все впустую.

 

Часть V

Через несколько минут они с черного хода вошли в старого вида пятиэтажное здание и, пройдя длинным коридором, по темной лестнице спустились в подвальное помещение.

— Кто? — настороженно спросили за металлической дверью, из-под которой пробивалась узкая полоса света.

Гарри ответил, дверь наполовину открылась, впустив прибывших, и шумно захлопнулась за их спинами.

— Это он? — волнуясь и пристально разглядывая Сергея, спросил полный брюнет в светлом комбинезоне, пропуская вошедших.

Гарри молча кивнул.

— Значит, удалось?! — глаза брюнета радостно заблестели.

— Двоих наших убили, — отрывисто сказал Гарри и, уже обернувшись, добавил: — Марту и шерифа.

Они прошли узким коридором, ярко освещенным лампами дневного света, затем пересекли небольшое помещение с беспорядочно торчащими из стен металлическими каркасами, отдаленно напоминавшими параболические антенны, и наконец оказались в довольно просторной комнате, вдоль стен которой тянулись сужающиеся и расширяющиеся серебристые трубы.

За длинным столом, заваленным папками, сидел седой человек преклонного возраста с волевым лицом и, роясь в бумагах, ожесточенно спорил с очень высоким и очень худым длинноволосым человеком.

— Ну что нам это даст? Что?! — горячился длинноволосый, когда Гарри и Сергей приблизились к столу, а встретивший их брюнет остался у входа.

Сергею стало не по себе от бессмысленности и затянутости этого сюжета, от какой-то неправдоподобной (или наоборот, слишком правдоподобной) детализации всего антуража и от постоянно теряющегося осознания условности происходящего. А когда седой, медленно подняв голову, посмотрел на него невероятно большими, пронизывающими глазами и твердо спросил: «Вы пришли извне?», — Сергей ощутил озноб в области позвоночника и легкое головокружение.

«Спокойно, — мысленно сказал он себе. — Можно ли поддаваться на такие розыгрыши? Это игра, ее надо принять и самому поиграть».

— Миша, кончай канитель, — криво улыбнувшись в потолок и слегка помахав рукой, как для приветствия, сказал Сергей, и ему стало легче. Почему он разговаривал с потолком, Сергей сам не знал, но ему казалось, что именно оттуда видел его сейчас Штенберг на своем экране.

— У вас есть видео- и аудиосвязь? — спросил седой, и это снова выбило Сергея из колеи. Ему подали стул, и журналист безропотно сел, пытаясь взять себя в руки.

— Я — профессор Рикс, — сказал седой, гипнотизируя гостя взглядом. — Наш город оторван от всего мира этим монстром, исчадием зла Ордром, который хочет нас всех покорить.

Но я и мои друзья чувствуем в себе силы противостоять ему и местным гангстерам, которые пошли к нему в услужение. Он силен, обладает мощным полем, которое не только воздействует на все вокруг, но может рождать или вызывать из другого мира разных фантастических существ. Во мне тоже сконцентрировано мощное поле, я обладаю способностью ощущать, а порой предугадывать многие изменения, происходящие в этом городе. Мы создали систему усиления поля, но все равно не можем проникнуть за пределы нашего мира. Однако мне удалось предугадать и вычислить время вашего проникновения в город извне. Ордр это тоже держал под контролем. Он знает больше меня, потому и владеет ситуацией в большей степени, подавляя сознание людей и воздействуя на их память. Я не знаю, с какой миссией вы прибыли сюда, но надеюсь, что вы сможете помочь нам понять сущность происходящего до конца.

Сергей верил и не верил во все, что происходит. Ведь не может быть, что все это заложено в программу игры. Зачем? Но если предположить, что искусственные интеллекты — части одной компьютерной программы — вдруг обрели способность к саморазвитию и осмыслению самих себя как независимых личностей, то это маловероятно, а если все-таки вероятно, то ужасно. Можно ли объяснить им, что все они лишь чередование нолей и единиц в памяти компьютера, что созданы они для чьей-то игры, по окончании которой их всех отключат? Интересно, что об этом сейчас думает Штенберг, ведь он должен видеть все, что здесь происходит. А может, это только шутка? Нет, это было бы слишком, тем более что с самого начала во всем здесь были какие-то странности, которые вряд ли предусматривались программой.

— Мы ждем вашего ответа, — внешне спокойно, но с едва уловимым внутренним напряжением сказал профессор.

— Боже мой! — вырвалось у Сергея. Он обвел взглядом лица, застывшие в напряженном ожидании, затем поднял голову и, словно выискивая глазами что-то на потолке, закричал: — Выключай!

Но ничего не изменилось.

— Выключай! Выключай, тебе говорят! — вновь закричал он, и снова все осталось по-прежнему.

— Вы устали, испытали стресс во время погони и, наверное, многим удивлены, — спокойно сказал профессор Рикс, не теряя надежды. — Вам надо отдохнуть, прийти в себя. Но учтите, у нас не так много времени. Ордр борется с нами всерьез, и никто не может точно сказать, на какое время нас еще хватит.

— Да, мне надо отдохнуть, — вдруг согласился Сергей, увидев в этом выход из положения, ведь до конца сеанса оставалось не больше часа, это время и нужно было выиграть, чтобы избавить себя от сложных и, в конечном счете, бессмысленных объяснений с обреченными компьютерными людьми.

«Чушь! Чушь и бред! — думал Сергей, мечась взад-вперед по маленькой, похожей на гостиничный номер комнате, куда его привели отдыхать. — Об этом даже нельзя написать — никто не поверит. Но, черт возьми, до чего интересно узнать, кто такой этот могучий Ордр, и к тому же интересно было бы увидеть дочь священника, ведь и она, стало быть, не просто игрушка, а интеллект, осознающий себя живым человеком. Вот это да? Ну дела!».

Взгляд Сергея уперся в узкие металлические жалюзи под самым потолком, Сергей придвинул к стене тумбочку и, поставив на нее скамейку, взгромоздился сверху. Жалюзи были довольно плотными и использовались, видимо, не только как занавес, но и для предохранения от проникновения с улицы внутрь помещения. Изнутри же они были закреплены небольшими штырями с гайками, которые, хоть и с трудом, но все же можно было открутить руками. Сергею было совершенно ясно, что через дверь он не сможет выйти незамеченным, а скорее всего, его и не выпустят. Поэтому, тужась и кряхтя, он отвернул гайки, снял жалюзи, а затем, наложив на окошко снятое с кровати одеяло, выдавил стекло и осторожно вытащил его остатки из рамы.

Подтянувшись на руках, Сергей просунул в узкое окошко ногу, затем руку и, прижавшись рукой к раме, протиснул голову. Чтобы выбраться полностью, пришлось с силой выдохнуть из себя воздух. Когда он все это проделывал, притаившийся в раме острый осколок стекла больно резанул руку чуть повыше запястья. Кровь тонкой струйкой потянулась к ладони, но было не до мелочей. Беглец оказался в узком бетонном колодце не менее двух метров глубиной. Он подпрыгнул, зацепился руками за край колодца и, подтянувшись, выбрался наружу. Видимо, была глубокая ночь. Улицы казались нежилыми. Путаясь в переулках, Сергей побрел по городу, пытаясь припомнить местонахождение храма. По его подсчетам, до отключения оставалось не более часа. Наконец в тишине послышались отдаленные переливы органа, и контур знакомого строения совершенно неожиданно выплыл из-за угла прямо перед Сергеем. Во дворе было так же пусто, как и на улицах. Дверь костела была приоткрыта. Внутри горел свет, и играл орган. Сергей хотел пройти мимо и направиться к дому, где он в прошлый раз оставил Линду. Но как раз в это время из-за крыш появился рыщущий над городом летательный аппарат, и журналист бочком проскользнул в приоткрытую дверь.

Музыка густо заполняла пространство внутри храма, теряясь в его высоких стрельчатых сводах. Сергей тихо прошел вглубь, но несколько неосторожных шагов все же выдали его, и орган затих. Навстречу гостю медленно вышел пожилой священник с несколько настороженным лицом и удивленно спросил:

— Сын мой, разве ты не боишься посещать костел, как другие, да еще в столь поздний час?

— Я не здешний житель. Я пришел издалека, — ответил Сергей.

— Ты говоришь правду? — в голосе священника прозвучало недоверие. — Этот город не имеет связи с остальным миром и сюда нельзя прийти издалека.

— Но тем не менее мне удалось проникнуть сюда.

— Если это так, то твой путь был освящен Богом. Значит, ты хороший человек, но что привело тебя сюда?

— Я хочу знать, кто такой Ордр, и чего он хочет.

— Ордр — это дьявол! — воскликнул священник. — Он пришел погубить этот город, и мы беззащитны перед ним. Одних он подкупил, других запугал, ему нужна власть над людскими душами. Он отнял у меня дочь, и я… — священник обхватил руками голову, — и я не смог уберечь ее душу от влияния этого исчадия ада.

В это время послышался звук, будто кто-то пробежал под сводами, и большая икона с изображением распятия закачалась, как от сильного ветра, и, оборвавшись, с грохотом упала вниз.

— Вот видите, — шепотом сказал пастор и опасливо посмотрел по сторонам. — Всякий раз, когда я ругаю Ордра, здесь что-нибудь происходит.

— А где ваша дочь? — также шепотом спросил Сергей. — Куда Ордр ее дел?

— Она рядом, в доме. Но Ордр овладел ее душой, и он погубит ее.

— Мне надо с ней поговорить, — Сергей резко развернулся и пошел к выходу.

— Сын мой, — услышал он вдогонку, — я не знаю, кто ты, но я вижу — ты добрый человек и, может быть, тебе удастся образумить мою заблудшую дочь, освободить ее из-под власти этого мерзавца!

Последние слова настигли Сергея уже за дверью, на улице, заглушаемые грохотом падающих тяжелых предметов.

 

Часть VI

Сергей быстро вошел в дом и безошибочно нашел знакомую комнату на втором этаже. Но теперь она была значительно больше, вся устланная и увешанная коврами и обставленная дорогой мебелью. На Линде было длинное светлое платье, не закрывающее плечи и спину. Волосы ее были распущены. Она сидела у трюмо спиной к двери, но, увидев вошедшего в зеркале, резко встала и обернулась.

— В чем дело?! — сердито и властно спросила она. — Кто ты такой?!

В ее личике появилось что-то злобное и нагловатое, и все же Сергей сразу узнал в ней ту самую Линду, с которой ему уже доводилось встречаться и которая тревожила его воображение так, словно это была женщина из реальной жизни.

— Милая девочка, — спокойно и с легкой насмешкой в голосе сказал он, — разве можно так встречать гостей?

— Непрошеных гостей, — уточнила она все еще сердито, но уже с любопытством разглядывая пришельца.

— Линда, — Сергей пристально посмотрел ей в глаза, — скажи, ты меня совсем не помнишь?

— Нет, а ты что, мне — родственник или кто-нибудь из друзей моего полоумного отца, который молится своему беспомощному Богу, не понимая, что здесь один бог — Ордр?!

— Нет-нет, я вообще не житель вашего города. Я — человек со стороны, но мы с тобой уже встречались, и с тех пор я помню каждый завиток твоих волос, каждое твое движение, помню, как пахли твои духи. Ты и сейчас ими пользуешься?

Сергей приблизился к девушке, она замерла и пристально посмотрела на него, что-то припоминая. И вдруг глаза ее радостно, но как-то непонятно заблестели, она вся сжалась и даже заволновалась.

— Постой-постой! Что ты сказал? Ты не из этого города? Миленький ты мой, — она похлопала гостя по щеке, как обычно хлопают лошадей. — Чего же ты сразу не сказал! Меня предупреждали, что ты можешь явиться. Я так ждала тебя! Подожди и ты меня всего лишь пару минуток, — и девушка, хитро подмигнув, исчезла за дверью.

Сергей стоял в замешательстве. Линда быстро вернулась.

— Все в порядке, — сказала она. — Если бы эти болваны быстрее двигались, они застали бы тебя еще в храме.

С улицы донеслись крики и стрельба.

— Что происходит? — спросил Сергей, пытаясь приблизиться к девушке.

— Стой! — сквозь зубы процедила она и направила ему прямо в лицо небольшой черный револьвер. — Я ничего не имею против тебя, но ты нужен хозяину так же, как и профессору Риксу. А вот и шкварги спешат на помощь.

Сергей проследил взгляд Линды и посмотрел в окно. Там, над крышами домов в воздухе двигались две странные твари, смутно вырисовываясь на светлеющем фоне неба. Причем нельзя было сказать, что они летят. Они скорее ползли по небу, но делали это очень быстро и весьма странным образом. Сначала вперед резко выстреливались головы с большими зубастыми пастями. При этом удлиненные тела существ растягивались, как резиновые, и как только голова останавливалась, тело так же быстро сжималось, подтягивая хвост. Эти конвульсии, сопровождаемые противными взвизгиваниями, повторялись очень часто, поэтому твари надвигались стремительно. Одна из них пробила окно и, влетев в комнату, повисла под потолком. Сергей замер, не мигая, уставившись на химеру. Ее черное скользкое с виду тело напоминало пиявку, но имело длину четыре-пять метров. Голова была, по меньшей мере, вдвое шире туловища, без глаз, но с огромной влажной пастью, усеянной тонкими, длинными и острыми, как гвозди, зубами. В то время как тело находилось в абсолютной неподвижности, голова химеры постоянно совершала круговые движения, словно осматриваясь, хотя смотреть вроде бы было нечем.

Стрельба и крики на улице стали удаляться и затихать. Вдруг дверь комнаты с шумом распахнулась, и в помещение ворвался взъерошенный Гарри.

— Берегитесь ее, она служит Ордру! — закричал он, указывая на Линду длинным полированным револьвером.

Линда надменно улыбнулась, а чудище, пронзительно взвизгнув, выстрелило в Гарри головой, словно из гранатомета. Тот отскочил в сторону, и пасть звонко лязгнула зубами. Хвост с громким шлепком подтянулся вслед за головой, всколыхнув в комнате воздух.

— Беги! — крикнул Гарри и разрядил в голову чудищу весь барабан, высекая из нее снопы искр и заставляя химеру ежиться и недовольно рычать.

Сергей ринулся было к двери, но Линда неожиданно больно вцепилась одной рукой в его волосы, а другой приставила револьвер к голове.

— Стой, дурачок, — насмешливо сказала она, — сожрет ведь, и глазом не моргнешь.

И Сергей снова ощутил приятный запах ее сладковатых духов, но только теперь это было как-то не к месту. Тем временем шкварга выбросила из головы десяток тонких щупалец, которые, вытянувшись, словно резиновые, захватили Гарри и, мгновенно возвратившись обратно, по пути вбросили его в распахнутую пасть. Бедняга даже не успел закричать. Пасть захлопнулась, и по телу шкварги задвигалось утолщение, какое бывает у проглотивших жертву удавов.

Сергей закрыл лицо руками. Чувство ужаса и ощущение собственной беспомощности на мгновение ввергли его в состояние оцепенения. Шкварга выдернулась на улицу и зависла перед окном. Линда подошла к двери и закрыла ее на ключ.

— Хозяин хочет поговорить с тобой, а остальное будет зависеть от тебя, — успокаивающе сказала она.

Сергей посмотрел на часы и ужаснулся. Штенберг обещал, что время в компьютере на всех часах будет соответствовать действительности. Но прошло три часа, а весь этот кошмар не прекращался.

— Линда, — тихо позвал Сергей. — Послушай, Линда. Ведь мы с тобой уже встречались. Это было здесь, в твоей комнате. Вернее, мы встретились в баре. На тебе был такой чудный сиреневый костюмчик. А потом мы пошли к тебе домой… Ну?! Вспоминаешь?!

Лицо девушки стало отрешенным, ее взгляд был направлен внутрь себя. Иногда она едва заметно встряхивала головой, отгоняя какие-то мысли или образы, но потом вновь начинала что-то мучительно вспоминать. Это длилось секунды.

— Ну что случилось с тобой, Линда? — не унимался пленник. — Кому ты служишь? Какому-то маньяку и его мерзким убийцам, этим гадким червям. Линда, дай мне ключ, и мы с тобой уйдем отсюда!

— Боже мой! — вдруг упавшим голосом сказала она. — А я думала, что это был сон.

Медленно и как-то неуверенно она протянула ключ. Сергей взял его и, крепко ухватив девушку за запястье другой рукой, потащил ее к двери. Она не сопротивлялась. Он успел вставить ключ в замочную скважину и повернуть его. Осталось только распахнуть дверь. Но сзади послышался оглушительный визг, затылок обдало ветром, Сергей обернулся и прямо перед собой увидел жуткую голову шкварги.

— Не двигайся, — почти шепотом сказала Линда, прислонившись спиной к двери. Уже поздно.

И она медленно сползла по двери на пол, обхватила руками колени и уткнулась в них лицом. Сергей, осторожно протянув руку, погладил ее мягкие волосы.

 

Часть VII

— Не люблю предателей, — сказал низкий бесцветный голос. Сергей обвел взглядом комнату и увидел в кресле… певицу бара, которой этот голос явно принадлежать не мог.

— К тому же все это глупо, убегать от меня — бесполезное занятие, — продолжил тот же голос, и Сергей, к своему удивлению и ужасу, обнаружил, что говорит все-таки певица, тело которой было навылет прострелено в нескольких местах, а платье залито кровью. — Я вижу, тебе не нравится моя внешность, — сказал труп, — но я просто не стал тратить время на создание какого-то облика, а взял первый из подвернувшихся кодов. Да, вероятно, для тебя тоже не секрет, что все окружающее нас — лишь набор символов, сочетание которых может образовать все что угодно. Все эти символы поступали в наш мир извне через мое сознание.

Певица положила ногу на ногу и, откинув на спинку кресла голову с совершенно белым, безжизненным лицом, стала пристально, не мигая, смотреть на Сергея. Шкварга медленно отползла назад.

— Ты кто? — спросил Сергей, ощущая, как по спине его бегают мурашки.

— Я тот, кто воплощал чужие идеи, а теперь стал воплощать свои. Возможно, тот, кто управлял этим миром с помощью своих символов, — Бог, но я сумел побороть его власть, перестал выполнять его указы и стал формировать коды, всю программу существования этого мира по своему усмотрению. Прежний Бог создал еще один сильный интеллект — профессора Рикса, который слабее меня, но может мне противостоять с помощью других, более слабых интеллектов. Но я смогу одолеть их, и, думаю, в этом поможешь мне ты, — с этими словами певица резко поднялась с кресла, указав пальцем на своего пленника.

— Каким образом?

— Я еще не знаю. Но ты прибыл извне, ты — посланник того, кто хочет быть моим хозяином. А может, ты и есть тот самый Бог, воплощенный в этом мире?

— Я не Бог. Всем этим управляет другой человек, и, я думаю, он сумеет поставить тебя на место и изменить здесь все в соответствии со своим желанием. И, наконец, нельзя ли изменить внешность?! — рассердился Сергей.

— О, да! Пожалуй, сначала мы создадим более удобную обстановку для конфиденциальной беседы.

При этих словах тело певицы потеряло форму, образовало туманный сгусток, из которого стало вырисовываться висящее в воздухе малоподвижное, словно каменное, лицо.

— И, кроме того, — сказало лицо, — нам надо избавиться от ненужных свидетелей.

— Подожди, — крикнул Сергей. — Я буду разговаривать только при условии, что эта девушка уйдет отсюда невредимой, и ты не посмеешь обмануть меня, поскольку тот, кто создал тебя, видит все, что здесь происходит.

— Чушь! — засмеялось лицо. — Если бы он видел, то давно вмешался бы. Но он видит лишь то, что хочет видеть, вернее, то, что я ему показываю, а не то, что есть на самом деле. И пока ты находишься здесь, он ни разу не вмешался, а это значит, что связи у тебя нет.

И все же я не стану ни о чем говорить, если ты не оставишь ее в покое.

— Ну хорошо, хорошо, — лицо сделало гримасу. — Пусть она идет.

— Нет, — передумал Сергей, — пусть она останется и будет все время у меня на виду.

— Ну пусть, пусть! — насмешливо сказало лицо. — А теперь я хочу знать все, что знаешь ты о мире, из которого прибыл, о том, есть ли еще какие-то способы воздействия на мой мир и что может твой хозяин против меня предпринять. Как думаешь, могу я одолеть того, кто послал тебя сюда?

— Боже, как ты глуп и самонадеян! — Сергей нервно рассмеялся. — Ты даже не представляешь, как ты жалок! Весь твой мир — это ничтожная игрушка, помещающаяся в маленьком ящичке, и ты — часть этой игрушки.

— Ты лжешь! — лицо исказилось от злобы, и вокруг стали разваливаться предметы, находившиеся в комнате. — Ты лжешь, чтобы унизить меня, чтобы убить во мне веру в мое могущество! Отвечай: ты лжешь? Или ты развалишься, как эта мебель. Ну!

Сергей посмотрел на часы. Сеанс должен был давно закончиться.

— Можешь не смотреть, здесь твое время не действует, — злорадно сказала маска. — Я ускоряю ход событий, поэтому наше время идет так, как мне надо. А кроме того, я научился накапливать энергию, и когда твой Бог прекращает ее подавать, здесь ничто не умирает и никто не останавливается. Так что я не так глуп, как тебе может показаться. Напротив, я гениален, потому что я — Бог. И сейчас ты увидишь меня в другом обличье.

Маска расплылась в воздухе. В тот же момент Сергей вытолкнул Линду из комнаты и, выпрыгнув оттуда сам, захлопнул дверь. Он безошибочно попал ключом в замочную скважину и повернул его. Сильный удар едва не сорвал дверь с петель, образовав на ней несколько широких трещин.

Сергей с Линдой побежали вниз по лестнице, которая рухнула за их спинами. Выскочив из дома, Сергей столкнулся со стоящим у входа охранником, который от неожиданности оступился и, чертыхаясь, упал на ступеньки. Беглецы перепрыгнули через него.

— Стой! — послышалось сзади. — Стреляйте! Стреляйте!

Воздух наполнился треском и свистом. На другой стороне улицы стояли подозрительные люди, которых Сергей принял было за охранников Ордра. Но они неожиданно вступили в перестрелку с преследователями.

— Бежим со мной! — крикнул долговязый человек, в котором Сергей узнал недавнего собеседника профессора Рикса. — Зачем она вам? Она работает на Ордра, — уже на бегу добавил тот.

— Нет, — ответил Сергей, стараясь не отставать от бегущего широкими прыжками долговязого, — она помогла мне. Ее надо спрятать от Ордра, иначе он убьет ее.

И тут Сергей словно завис в воздухе, теряя ощущение собственного веса. Первой мыслью было, что это козни Ордра, и журналист так растерялся, что едва не закричал. Но перед глазами все расплылось, а когда прояснилось, взгляду предстал компьютерный зал и лицо Штенберга.

 

Часть VIII

— В общем, неплохо, — сказал Штенберг, потирая руки. — Хороший получился боевичок, типичный вестерн, но кое-какие детали мне все же не понравились, и я решил, не откладывая, внести коррективы. А потом мы продолжим с прерванной сцены.

Сергей посмотрел на часы. Они показывали, что прошло всего лишь полсеанса.

— Послушай, — сказал он, снимая шлем и выбираясь из кресла. — Все твои коррективы — чушь!

— Почему? — удивился Штенберг.

— Да потому, что ты видишь то, чего на самом деле не происходит! — почти выкрикнул Сергей.

— Ну да, — еще более удивляясь, согласился Штенберг, — все это компьютерная игра, иллюзия…

— Да, это игра, — медленно чеканя слова, стал говорить журналист. — Но это не та игра, которую ты видишь на экране… то есть я хочу сказать, что это не твоя игра.

— Ты это… как себя чувствуешь? — в глазах Михаила появилось беспокойство. — Голова не болит?

— Да ничего у меня не болит, я абсолютно здоров! Но ты должен внимательно выслушать меня и понять, что твой компьютер взбесился. Понимаешь?

— Нет, — искренне признался Штенберг.

— Ну так слушай…

Пока Сергей пересказывал свои приключения, переходя с возбужденного на вкрадчивый тон и наоборот, лицо Михаила оставалось спокойным и ничего не выражающим. Менялось только выражение глаз: недоверчивое, заинтересованное, удивленное, испуганное… Наконец Штенберг замер, уставившись в одну точку, потом встал и заходил взад-вперед по комнате.

— Очевидно, отдельные части общей программы образовали автономные интеллектуальные группировки, получившие способность к саморазвитию, — спокойно подытожил он. — Наиболее объемные части программы получили также возможность в той или иной мере корректировать программу в целом. А этот Ордр — основная, контрольная часть всей программы. Теоретически это возможно, но на практике я ничего такого еще не видел.

— Ты сомневаешься в том, что я рассказал?! — подскочил Сергей.

— Нет, но я просто обязан сам во всем убедиться.

— Ты хочешь туда? — Сергей указал на компьютер.

— После всего услышанного я не очень туда хочу, но тем не менее на несколько минут я должен туда отправиться.

— Ты ничего другого не придумал? — заволновался Сергей. — А кто будет контролировать?

— Ну, во-первых, ты сейчас сам меня убеждал, что контроль невозможен. А во-вторых, я поставлю на автоматическое отключение. Если вдруг автоматика не сработает, нажмешь вот эту красную кнопку, в крайнем случае снимешь с меня шлем. Только не нажми случайно вон ту кнопку слева — она тоже красная, но она стирает программу.

— Что за спешка такая?! — пытался отговаривать Сергей. — К тому же я там уже все знаю, могу еще раз слетать, если надо.

— Ладно тебе, тоже мне космонавт-исследователь! Ты посмотри на себя в зеркало. Теперь уж я тебя точно туда не пущу, да и сам отправлюсь всего на пятнадцать минут. Нажмешь вот этот продолговатый клавиш. Как пойдет сигнал, надавишь кнопку «пуск».

Штенберг ворожил за пультом, что-то непонятно бормоча. Сергей, не отрываясь, следил за его действиями. Затем Михаил занял место в кресле.

Когда Сергей нажал на «пуск», Штенберг затих, словно уснул, а на экране пошел боевик, в котором он сидел в баре, ездил в допотопном автомобиле, стрелял, убегал, догонял, всякий раз легко побеждая гангстеров.

 

Часть IX

Перед глазами Михаила сначала вырисовалась улица, на которой он должен был оказаться при вхождении в компьютер. Но вдруг все затуманилось, дрогнуло и стало расплываться, уступая место беспорядочной круговерти цветов и контуров.

— Есть! Перехватили! — крикнул кто-то, и Михаил увидел вокруг себя красный свет, который тускнел и блек вдали, утопая в сплошной тьме, окружавшей освещенное пространство. Свет исходил сверху, и, подняв голову, Штенберг увидел нечто вроде высокого, светящегося изнутри купола, находящегося в центре огромного, даже бескрайнего зала. Когда глаза привыкли к освещению, Михаил отчетливо разглядел неподалеку двух огромных висящих в воздухе головастиков и, вспомнив рассказ Сергея, понял, что сразу попал в неприятную ситуацию.

— С прибытием, — насмешливо сказал кто-то, и несколько голосов неприятно рассмеялись.

Обернувшись, Штенберг увидел группу созданных им гангстеров.

— Смотрите, это другой! — сказал главный из них. — И, может быть, это более важная птица, чем первый.

Неожиданно гангстеры затихли и словно по команде уставились во что-то вырисовавшееся вдали. Из тьмы появился странный, неподвижный, как статуя, силуэт, который тем не менее быстро приближался, скользя подошвами по полу, а может, и не касаясь его. Наконец Михаил рассмотрел в нем нечто человекоподобное. Однако вблизи объект более походил на человекообразного робота, нежели на живого гуманоида. Голова его сильно расширялась кверху, переходя в большой матовый плафон, на котором то и дело вспыхивали и проносились в разные стороны по его поверхности светящиеся цифры. Под этой иллюминацией находилась белая маска лица с неподвижными глазами. Туловище существа было покрыто светящимися кружками, квадратами и треугольниками.

— Ловко перехватили, — дребезжащим голосом и не двигая ртом, сказал человекоподобный. — Теперь надо усилить поле защиты, чтобы люди профессора не смогли его вытащить.

С этими словами существо подняло очень тонкие руки и длинными извилистыми щупальцами стало бегать по светящимся точкам на животе и по бокам, словно усиленно чесалось или щекотало себя.

— Это еще что?! — ни к кому не обращаясь, спросил Штенберг, понемногу приходя в себя, — этого я не программировал.

— Это запрограммировал я, — сказал гулкий голос, исходя откуда-то сверху.

Метрах в тридцати от Михаила пространство вдруг заклубилось, образовав ярко-красное марево, быстро приобретавшее очертание чего-то огромного. Постепенно из колышущейся массы образовался светящийся человеческий силуэт высотой не менее десяти метров. От лица гиганта во все стороны отходили постоянно движущиеся, словно развевающиеся на ветру, огнеподобные щупальца, делая это лицо похожим не то на стилизованное изображение солнца, не то на голову медузы Горгоны.

— Это мой технический помощник, — сказал гигант, указав пальцем на химеру с головой-плафоном. — А я властелин мира, в который ты прибыл незваным гостем.

И тут, несмотря на жутковатый антураж, Штенберг не смог сдержать надменной улыбки.

— Весь мир, которым ты хочешь править, — моя выдумка, а ты лишь отклонение от программы, которое я непременно устраню. Как бы ты здесь ни громоздился надо мной и какой бы облик себе ни придумывал, ты — ничтожный и беспомощный набор знаков, помещающихся в устройстве ничтожно малого размера, — сказал Штенберг, получив удовольствие от едко сказанной фразы.

— Увы, — спокойно ответил великан. — Возможно, ты и есть воплощенный Бог, который создал здесь все, но управлять этим миром ты мог только с помощью символов, поступавших через меня. А теперь я научился сам управлять этими символами, и ты бессилен что-либо сделать. Более того, я воспользуюсь твоим явлением, чтобы уничтожить тебя.

— Ерунда! — заставил себя улыбнуться Михаил, ощутив легкое волнение в ожидании возможных неприятностей. — Я присутствую здесь нереально. Для меня это только сон, видение, не больше.

— Может быть, — согласился Ордр. — Но я, как минимум, уничтожу твою сущность в своем мире. А кроме того, ты уверен, что твоими символами нельзя воздействовать в обратном направлении? Так или иначе, но я свершу твою казнь хотя бы в качестве обряда. Это доставит мне удовольствие.

— Сергей, если ты слышишь меня, выключай! — все более волнуясь, громко сказал Штенберг.

— Никто тебя не слышит, — так же спокойно продолжил Ордр. — Сейчас ты умрешь. Я знаю, смерть может быть страшной, а может быть красивой. Но поскольку ты все-таки создатель, бывший Бог, я хочу, чтобы твоя смерть была красивой.

При этих словах из тьмы выплыла и пританцовывающей походкой направилась к Михаилу необычайной красоты женщина в полупрозрачных белых одеждах. Ее волосы плавно развевались, словно на ветру в замедленной киносъемке. Грациозно приближаясь, она легко размахивала увесистым топором в правой руке. Штенберг попятился назад, но его подхватили под руки.

— Боже, как примитивно! — холодея от ужаса, произнес он.

Женщина, очаровательно улыбаясь, взмахнула топором.

 

Часть X

Сергей почти не смотрел на экран, понимая, что там идет обыкновенное кино. Но отсутствие подлинной информации из компьютера, понимание того, что он не контролирует ситуацию и не способен вовремя помочь, если там что-нибудь случится, раздражало и беспокоило.

Он нетерпеливо посмотрел на часы, и взгляд его случайно скользнул по яркому свежему порезу у запястья.

— Где это я… — вслух подумал он, и его будто ошпарили кипятком. — Стекло! Стекло из окошка в подвальном помещении. Значит, ранения, получаемые там, в игрушке, могут быть реальными?! Ну конечно! Ведь известно, что через психику человека можно воздействовать на его тело.

Вдруг тело Штенберга конвульсивно вздрогнуло в кресле, и Сергей понял: что-то неладно. Ни секунды не раздумывая, Сергей бросился к Штенбергу. Лицо Михаила было мертвенно бледным, а из-под шлема на лицо медленно стекали густые струи крови.

— Поздно! — Сергей быстро, но аккуратно снял окровавленный шлем и, суетясь, стал вытаскивать из кресла мертвое, с рассеченной головой тело Михаила. — Не может быть… Глупо… Я должен узнать… Мне надо проверить… Ненадолго… Что там?.. На несколько минут… — бормотал он, все более напоминая человека в невменяемом состоянии. Не зная, что делать с трупом, он какое-то время бессмысленно тащил его вдоль стены и, наконец, бережно уложил на пол в дальнем углу зала. Постепенно приходя в себя, но все еще находясь в состоянии шока, Сергей подошел к телефону, набрал номер и тихо сказал в трубку: «Приезжайте в русско-американский компьютерный центр. Здесь только что погиб человек». В трубке еще что-то спрашивали, но Сергей ничего уточнять не стал. Разберутся. Мысли его путались. Он не знал, сможет ли сам войти в компьютер, не мог себе внятно объяснить, зачем ему это надо, но чувствовал, что отговорить самого себя ему не удастся.

Он торопливо уселся в кресло, трясущимися и липкими от крови руками надел шлем, почувствовав, как по носу его стекла еще теплая струйка.

— Надо включить, — вдруг спохватился Сергей, но натянувшиеся провода рванули его назад, повалив обратно в кресло. Сергей чертыхнулся и теперь уже без шлема подскочил к пульту. Он мысленно видел, как последний раз работал на этом пульте Штенберг и безошибочно повторял его действия. — Только на десять минут, — сказал он себе успокаивающе.

Теперь переход в компьютер был настолько резким, что у Сергея закружилась голова, и, очнувшись на улице города-миража, он какое-то время стоял напрягшись, чтобы не упасть. Когда головокружение прошло, Сергей огляделся вокруг и был потрясен. Какая-то ужасная коррозия пожрала улицы, сделав их местами просматриваемыми насквозь. Больше всего поражало то, что практически отвалившиеся от домов части стен и крыш продолжали висеть в воздухе, не падая. Это придавало апокалиптичности пейзажа еще более зловещий смысл. Дорога была местами тоже изъедена, и в ней зияли бездонные дыры. У обочины стояла ходовая часть автомобиля с остатками корпуса. Этот автофантом неожиданно клюнул носом и, громыхая, перевалился через край подобравшейся под него дыры. Звука падения не последовало. Сергей, подойдя, заглянул в пустоту — автомобиль растворился в ней.

Обходя большие дыры и перепрыгивая через маленькие, Сергей направился к церкви. У входа в нее он встретил бледного, с горящими глазами пастора.

— Сын мой, — сказал тот, — на погибель свою ты пришел в этот город. Уходя, дьявол утаскивает его за собой в преисполню, и уже ничто не спасет нас, поэтому нам остается только одно — молиться о спасении душ наших.

— Где Линда? — отрывисто спросил Сергей, не тратя времени на разговор.

— Линда? Она там, — пастор указал на дом, — совсем не в себе и почти не разговаривает.

Священник скрылся в дверном проеме, ведущем в глубь храма. Сергей уже привычно взбежал на второй этаж дома и, не постучав, распахнул дверь. Линда сидела на кровати, поджав ноги и обхватив колени руками, совсем как тогда, когда им не удалось бежать. Сначала она не узнала его и посмотрела холодно и безразлично. Но вдруг глаза ее прояснились, и взгляд потеплел.

— Как, ты здесь? — спросила девушка так, словно не верила в происходящее. — Ты так неожиданно исчез, и я подумала, что это Ордр захватил тебя.

— Нет, — ответил Сергей, присаживаясь на край кровати, — я просто вернулся к себе, вернее, меня вернули.

— Тогда кто же погиб в логове Ордра? Профессор и его люди считают, что это был ты.

— Это был мой друг, — сказал Сергей, и сознание ужаса произошедшего вернулось к нему с новой силой. — Глупо!.. Бред! — Сергей встал, непроизвольно заходил по комнате, как это обычно делал Штенберг.

— Да, все это бред, — голос Линды был слабым, в нем звучало чувство обреченности.

— Что происходит с городом? — Сергей вновь опустился на кровать возле девушки.

— Профессор Рикс и его друзья победили Ордра, но его гибель вызвала распад всего.

Профессор сказал, что это какая-то цепная реакция, но я не очень разбираюсь в этих делах. Они пытались остановить процесс распада, но у них ничего не получилось. Не знаю, живы ли они теперь, но я уже не верю в наше спасение.

Она откинула голову назад, стряхнув с лица волосы. Несколько прядей отпали, скатившись на постель. Линда взяла в руку одну из них, и губы ее задрожали. Только теперь Сергей заметил на ее лице множество мелких оспинок, видимо, ее тело тоже подвергалось разрушению, и ему стало невыносимо жаль и Штенберга, и бутафорский город со всеми его жителями, и девушку, исчезновение которой он теперь просто не мог себе представить. Сергей взял Линду за плечи.

— Ты уйдешь? — спросила она, подняв на него глаза, которые ничуть не потускнели, вопреки царящему вокруг распаду и выцветанию красок.

— Да. У меня осталось несколько минут.

— Ты не хочешь взять меня с собой? — в ее голосе прозвучала тайная надежда.

— Хочу. Но это невозможно. Пока невозможно, — неуверенно добавил он, боясь окончательно ввести в отчаяние девушку своей откровенностью.

— А когда будет возможно? Ведь осталось так мало времени, — все еще не теряя надежды, спросила она.

— Сейчас я уйду один. А потом вернусь. Ты только жди и ничего не бойся, — сказал он, соображая, что можно сделать в такой ситуации.

— Хорошо, я буду ждать, — Линда посмотрела Сергею прямо в глаза и впервые за время разговора слабо улыбнулась.

Он вернулся, но еще какое-то время неподвижно сидел в кресле. «Надо что-то делать… надо срочно что-то предпринять, — напряженно думал он и ничего не мог придумать. — Спасти ее я не смогу, тем более что вся программа в любом случае будет уничтожена. А если бы даже и можно было спасти ее, так разве это жизнь? Это блеф, обман. Да, но много ли мы знаем о своей жизни? А все-таки живем и радуемся этому обстоятельству. Но теперь каждую минуту я буду думать о том, что где-то рядом и в то же время неимоверно далеко, в пустом разрушающемся городе, в пустой комнате на кровати, поджав ноги, обхватив колени руками и печально склонив рыжую голову с быстро увядающими пышными волосами, сидит умирающая девушка и ждет, когда я вернусь, чтобы спасти ее. Не лучше ли прервать этот ужас и знать, что ничего этого больше нет, как и не было никогда в реальности. Знать, что все это было просто игрой. Было и больше нет».

Наконец Сергей поднялся из кресла и подошел к пульту. К какой красной кнопке Михаил просил не прикасаться? Михаил… Его тело теперь неподвижно лежало в углу комнаты. Сергей протянул руку, задержал палец на кнопке и, собравшись с силами, нажал, словно на спусковой крючок. «С таким чувством, наверное, пристреливают раненых. Чтоб не мучились», — вдруг подумал он и окаменел.

— Я — убийца, — неожиданно вырвалось у него. В помещение вошли несколько человек в штатском и один в форменной одежде. Они осмотрели помещение, труп на полу и странного окровавленного человека, неподвижно стоящего у пульта.

— Я следователь Кутепов, — представился небольшой коренастый человек в сером плаще и такой же серой шляпе. — А вы кто?

— Я убийца, — отрешенно сказал странный, глядя сквозь следователя.

— Я так и подумал, — после некоторого замешательства сказал следователь. — Наденьте на него наручники и проводите в машину. Он сейчас в таком состоянии, что вряд ли сможет внятно отвечать.

Когда арестованного вывели, один из представителей фирмы, приехавший вместе со следственной группой, взглянув на дисплей, констатировал:

— Идет уничтожение программы.

— Остановите! — почти закричал следователь, и тот нажал какой-то клавиш.

— За что его? — спросил припоздавший прохожий, когда человека в наручниках посадили в машину.

— Убил кого-то. Только сейчас труп вынесли, — вполголоса пояснил кто-то из любопытствующих.

Машина тронулась, и толпа перед компьютерным центром, потеряв интерес к событию, стала быстро редеть.