После февральского конкурса у Татьяны проснулся организационно-журналистский зуд. Началось с того, что она на своей страничке в "Мы" описала свои впечатления. Причем описала весьма талантливо, с изрядной долей юмора рассказав и о своем "огорчении" результатами первого тура, и о переживаниях за Катерину с Денисом, за Сергея с Александрой, о своих ощущениях от танца, от музыки, от зрителей и от соперников. Её друзья и знакомые отреагировали достаточно активно, посыпались вопросы, на которые у неё не всегда был ответ. Тогда она буквально силком затащила на свою страничку и Шуру, и Плетнева, и Минделя, и Никовского, с которым познакомилась через Катерину, и Марию Тзапташвили, и Максима Котлова, и Марата Гимаева с Алиной Басюк, и Сергея с Ольгой Коновальцевых, и Алексея Сильде с Анной Фирстовой, и Андрея Зайцева с Анной Кузьминской, ещё некоторых танцоров и тренеров. Когда обсуждения и вопросы-ответы за несколько месяцев разрослись настолько, что в них стало сложно ориентироваться, Татьяна пришла к Ефимову и попросила совета, как ей быть. Сергей не стал ничего советовать, а просто отвел к своим айтишникам и предложил им вместе подумать над созданием приложения, которое бы стало альтернативой форуму Дансспорта. "Им полезно будет иметь конкурента" — резюмировал он. Ещё одним результатом Татьяниной кипучей деятельности стало резкое увеличение клиентов и учеников в ГалаДансе. Миндель с одной стороны был безмерно рад этому, а с другой — начал без конца дергать Ефимова вопросами по Бальному Центру, как неофициально все называли Московский Фестивальный Центр, строительство которого уже шло полным ходом совсем рядом с метро Тульская. Именно так он значился во всех документах. Сергей свёл вместе двух Алексеев — Бардина и Минделя и предупредил обоих, чтобы со строительно-архитектурными вопросами больше к нему не приставали. Вообще с этим проектом, с этой стройкой сложилась довольно интересная ситуация. Когда проект был готов и согласован в разных инстанциях, Ефимов выложил информацию о нем на и на своей, и на главной странице "Мы". И, опять же с подачи Татьяны, развернулось бурное обсуждение. Нашлись даже специалисты-волонтеры из родителей танцевальных детей, которые грозились обеспечить постоянный контроль за качеством исполнения всех работ при строительстве МФЦ. Забегая вперед, можно сказать, что такую "общественную работу" они выполнили на твердую четверку. С большим, жирным плюсом!

Во время своих визитов в офис "Мы" Татьяна успела познакомиться и с Натальей, и с Леонидом, и с Родионом, и с Германом Степановичем. С Натальей они даже со временем стали чуть ли не лучшими подругами. Привела к ним нескольких молодых талантливых журналистов и вэб-дизайнеров, организовала знакомство и интервью Сергея и Родиона с Познером и Соловьевым. После этого Сергей, посовещавшись с Долининым, предложил ей работать у них на постоянной основе. Попросив пару дней на размышления и, видимо, получив где-то одобрение, Татьяна согласилась. Она же обеспечила и гостевое приглашения на одно из мероприятий июльского саммита "Большой восьмерки". Поехал Герман Степанович. Компанию ему составил Родион, несмотря на то, что приглашение было только одно. Просто в это же время туда должен был приехать Марк Цукерберг, с которым они втроём договорились встретиться заранее. Естественно, встречаться пришлось не в Стрельне, а в самом Питере.

Там, на саммите, "Крымский проект" впервые попал в официальные международные документы. Его не было в повестке дня, но по инициативе российской и американской сторон (что само по себе произвело эффект разорвавшейся бомбы) было принято обращение к ООН с просьбой принять двухлетнюю программу разработки нормативно-правовой базы для мирного урегулирования вопросов при образовании новых государств или территорий "с особым статусом", где в качестве примера как раз и упоминался Крым.

* * *

Ранним вечером восемнадцатого июля, на следующий день после саммита, Ефимовы приехали в зал на свою обычную тренировку. Там же оказались и Катерина с Денисом, и Татьяна с Марко. Только они начали разминаться, позвонил Долинин и сказал, что он сейчас подъедет с гостями.

— С какими гостями? И почему сюда — в зал? — удивился Сергей.

— Увидишь! — как-то странно хмыкнул в ответ Герман Степанович. — А в зал — потому что времени совсем нет что-то организовывать в другом месте. Вас же прервать тренировку может заставить только начавшееся землетрясение, проверено уже неоднократно, — уже добродушно закончил Долинин.

Минут через сорок, как раз когда Ефимов с Катериной и Татьяной спорили о музыкальной интерпретации похожих кусков их хореографии и Сергей показывал то одной, то другой разные варианты, их прервала Санечка:

— Похоже, это к тебе, — она подошла к мужу и показала глазами на край паркета у входа в зал.

Рядом с Долининым, с почти по-детски открытым ртом и о-о-чень широко распахнутыми глазами стояла Тимошенко. Немую сцену а ля "К нам едет ревизор", к счастью, очень недолгую, нарушил Герман Степанович:

— Сергей Михайлович! Оторвитесь от своих прекрасных дам на пару минут!

— Ради не менее прекрасной — с радостью, — улыбнулся Сергей, вызвав ехидное хмыканье Татьяны. Катерина и Александра дипломатично промолчали.

— Я, собственно, попросила Германа Степановича подсказать, где Вас можно найти и заехать поблагодарить, — немного смущаясь и явно ещё не отойдя от только что увиденного, сказала Юлия Владимировна. — Мы очень плодотворно пообщались в Стрельне и Питере и, кроме этого, у меня был недолгий разговор с Джеком Стейнбеком… Он выразил довольно странную заинтересованность в успешной реализации всех(!) Ваших инициатив. И, Вы знаете, — Тимошенко выразительно посмотрела на шепчущихся друг с другом Катерину с Татьяной, — я только сейчас поняла его слова о том, что Ваша уверенность в некоторых вопросах имеет под собой не только техническую подоплеку…

"Всё, это теперь не вытравить никакими способами… Да и черт с ними со всеми — пусть думают что хотят", — вздохнул про себя Сергей. Но, решив, что промолчать будет не совсем правильно, сказал:

— Юлия Владимировна, я не буду никого уверять, что никогда не буду использовать имеющиеся знакомства и связи, но пока, подчеркиваю, пока(!) при мне ни разу не были произнесены даже имена родственников моих учениц. Ни одного! Ни разу!.. Вы лучше посмотрите, как они танцуют. Не без гордости могу сказать, что, хотя у них сейчас есть и другие тренеры, начинал учить их всё-таки я.

Он отозвал в сторонку Марко и Дениса и попросил как можно ярче станцевать танго и венский вальс.

— Считайте, что танцуете в полуфинале Чемпионата Мира. И шанс попасть в финал — только в этих двух танцах. И он велик!

После того, как стихла музыка и обе пары остановились, Сергей, глядя на удивленную сверх всякой меры Тимошенко, поддавшись вдруг возникшей мысли, спросил:

— Не хотите попробовать? Если возникнет желание, могу Вас научить танцевать так же… Ну… почти так же. У них, — Ефимов кивнул на девушек, — все же базовая подготовка была весьма на уровне.

Юлия Владимировна смотрела на Ефимова и никак не могла понять — насколько большая доля шутки в его словах. А Сергей, словно угадав её мысли, сказал:

— Если Вы думаете, что я шучу, то напрасно. Научить можно кого угодно — чему угодно. При желании учиться! Вы наверняка не раз наблюдали учеников за рулем автомобиля, например. Все без исключения поначалу без конца глохнут, путают педали и доставляют массу прочих неприятностей своим инструкторам. Но в итоге — практически все начинают нормально водить. Вопрос — на каком уровне. Хочешь стать гонщиком — учись больше других и, если есть способности, — станешь. Хочешь стать чемпионом — тренируйся больше других и, опять же, — если есть способности, — станешь. У Вас способности есть, иначе Вы бы не стали успешным политиком. Пусть это способности "из другой оперы", как говорится, но каждый успешный человек, в любой области, — не может быть очень хорош в чем-то одном и абсолютно плох в чем-то другом. Если умный, волевой и целеустремленный человек не умеет танцевать, петь, писать картины или играть на скрипке, это просто означает, что его никто этому пока не учил… Плюс к этому, танцы — отличная замена фитнесу. Вы ведь наверняка как-то поддерживаете свою, не сочтите за лесть, отличную форму.

Сергей умолк, но, глядя на ироничные смешинки, пляшущие в глазах Тимошенко, добавил, улыбаясь:

— Если немного помечтать, то можно представить себе, как Вы, парочка президентов или премьер-министров, какие-нибудь английские или японские принцессы танцуете на каком-нибудь балу… ну или на конкурсе, а между вальсом и танго обсуждаете мировые проблемы…

— Неужели Вы думаете, что после таких перспектив я откажусь! — задорно рассмеялась Юлия Владимировна.

— Вот и отлично! Будем считать, что мы подписали протокол о намерениях.

— Я надеюсь, что этот "протокол" очень скоро превратится в полноценный договор о сотрудничестве и взаимопомощи, — не переставая улыбаться, сказала Тимошенко. — Но сейчас, к моему великому сожалению, мне пора…

* * *

Катерина, вернувшись домой, торопливо переоделась и, увидев, что в отцовском кабинете горит свет, постучалась.

— Заходи, заходи!

Она открыла дверь и остановилась, опершись на косяк.

— А ты знаешь, с кем рядом мы скоро, скорее всего, будем тренироваться?

— После моего "прокола" с Ницше я уже боюсь предполагать что-либо вообще.

— С Тимошенко. Юлией Владимировной!

— В каком смысле?

— В прямом. Она приезжала к Ефимову прямо в зал, мы с Денисом и Татьяна с Марко при этом тоже были, они никуда не уходили и говорили отнюдь не шепотом. Сначала речь шла о встречах в Питере, причем прозвучало имя какого-то Джека Стейнбека и, как мне показалось, Тимошенко довольно тепло благодарила Михалыча.

— Кого-кого?

— А, это Ефимов, который Сергей Михайлович, как-то со смехом рассказал, что его родная сестра иначе, чем Михалычем, не называет. Но себя Михал-л-ной называть запрещает… А потом он буквально за одну минуту практически уговорил её начать заниматься танцами.

— Ты какие-то сказки рассказываешь. Как можно за одну минуту уговорить кого-либо на что-либо? Тем более премьер-министра. Тем более Тимошенко.

— Ну, он же не о цене на газ договаривался, — усмехнулась дочь.

— Но-но! Что ты понимаешь?! Это даже не важно — о чем договариваться. Важно, что человек уровня премьер-министра обещает какому-то тренеру по танцам поменять ему в угоду свой график, расписанный на годы вперед… Подожди-подожди, что они говорили о Стейнбеке?

— Я даже не знаю, кто это. Вернее, знаю фамилию, — писателя, но он ведь умер давным-давно, а они говорили о живом человеке. Что-то о его заинтересованности в реализации инициатив Ефимова. Каких именно — сказано не было…

— Так, понятно… Извини, но мне понадобится кое-что выяснить о твоем Михалыче. Напомни мне дня через три об этом разговоре…

На третий день с утра у него на столе лежала довольно пухлая папка, содержащая в себе не только биографические, финансовые и карьерные данные, но и все статьи, обзоры и комментарии, где стояла подпись Ефимова, его интервью и подборка комментариев к его сообщениям в "Мы". Быстро проглядев все материалы, он снял трубку, набрал короткий номер и, дождавшись ответа, коротко бросил: "Антон, зайди, пожалуйста".

— Ты ведь знаком с Сергеем Михайловичем Ефимовым? — последовал быстрый вопрос, едва чиновник вошел и расположился за приставным столиком.

— Да, мы несколько раз встречались.

— Можешь коротко охарактеризовать?

— Конечно, — после секундного размышления ответил Антон, — но вначале я бы хотел сказать, что если бы не он, Крымского проекта просто не было бы.

— И… из чего это следует. Здесь, — он ткнул в папку, — этого нет.

— А там вообще нет никаких аналитических материалов. Не успели подготовить.

— Это не ответ.

— Прошу прощения. Это было моё личное мнение, которое я никогда не решусь высказать публично. Мне показалось, что такая характеристика будет уместнее. Можно ещё добавить переговоры с Тимошенко и Стейнбеком. И… ещё там нет ничего про Беслан. Потому что изложить это на бумаге не представляется возможным.

— Сколько можно говорить загадками!? Конкретнее можно?

После того, как Антон рассказал об их с Андреем Олеговичем позапрошлогодней беседе с Ефимовым и обо всем, что за этим последовало, в кабинете стало так тихо, что стало слышно тиканье часов на руках.

Наконец хозяин кабинета шумно выдохнул, перевернул пару листов в по-прежнему лежащей перед ним папке и сказал:

— И всё-таки придётся как-то перекладывать это на бумагу и отдавать на экспертизу… ну… понятно кому.

— Должно ли это означать, что Ефимов будет включен в соответствующие списки?

— Возможно. Но не сейчас. Пока у него не та весовая категория. Лучше скажи, что он за человек.

— Я бы назвал его человек-парадокс. Уж в слишком далеко отстоящих друг от друга вещах он видит что-то общее. Это означает, на мой взгляд, что был проведен очень глубокий анализ. Причем за очень короткое время и при минимуме исходных данных. Либо он — гений, способный предвидеть реальное развитие событий минимум на десять-пятнадцать лет. Но только в тех областях, которые ему интересны, либо могут затронуть его лично. Просить его анализировать развитие вооружений, например, — бессмысленно. Если бы людей можно было разделить без полутонов на пацифистов и милитаристов, я бы отнес его к первой категории.

— Вот как!? Вижу, что не только господин Ефимов способен к глубокому анализу. И каковы основания для такого вывода?

Пересказывая разговор с Сергеем на свадьбе Леонида и Натальи, Антон поймал себя на мысли, что помнит его слово в слово. "Вот ведь как в душу запало!" — удивился он сам себе. "А ведь тогда показалось слишком пафосным и не слишком уместным для человека из бизнес-среды…".

И снова повисла необычайно длинная для этого кабинета пауза, прерванная, естественно, хозяином:

— Я удивлен столь подробным рассказом. Раньше я не замечал за тобой подобной сентиментальности.

— Вы знаете, я тоже удивлен тем фактом, что помню дословно все, что тогда говорил Ефимов, — он слегка пожал плечами, будто бы извиняясь и, уже явно смутившись, пробормотал, — И не только тогда…

Через пару часов звонок застал Катерину перед самым началом тренировки в раздевалке, где, к счастью, никого не было, поэтому она взяла звонок.

— Да, пап.

— Дочь, я хочу встретиться с твоим Михалычем. Пригласи его к нам в следующее воскресенье.

— Ой, пап, давай после двадцатого августа!

— Почему так надолго надо откладывать?

— Потому что и мы с Денисом, и Татьяна с Марко, и Ефимовы — готовимся к очень важному и интересному турниру в Штуттгарте — к German Open, — который закончится девятнадцатого. Двадцатого возвращаемся.

— Так месяц же ещё почти.

— Ну да, ты его либо запряжешь по полной программе, либо озадачишь так, что ни о чем другом думать он будет не способен, либо запугаешь. Вся подготовка — коту под хвост пойдет.

— Ну, хоть ты-то из меня монстра не делай!

— Извини ради бога… ну, неужели он тебе нужен настолько срочно?

— Да не особо… просто запланировал уже… ну, хорошо, давай 27-го.

— Спасибо! Я передам.

— И…

— Я догадываюсь, что лишние уши будут не к месту.

* * *

В Штуттгарт они тоже прилетели все вместе — шестнадцатого. На следующий день Катерина с Денисом должны были танцевать латину на Grand Slam, восемнадцатого — Ефимовы, и в последний день — Grand Slam стандарт и у Татьяны с Марко, и у Катерины с Денисом.

Пока они всей своей небольшой толпой стояли на ресепшене в ожидании расселения, Сергея отозвал в сторонку Дорохов, который летел с ними одним рейсом и жил в том же отеле, в котором, впрочем, жило и большинство танцоров, и судьи, и "другие официальные лица". И в аэропорту, и в самолёте они практически не разговаривали, только тепло поздоровались и обменялись ничего не значащими протокольными фразами. Сейчас же, обведя взглядом огромный холл и, не увидев никого нежелательного, прямо спросил:

— На что рассчитывают Ваши м-м-м… подопечные?

— Не переживайте, Пал Палыч, они вполне адекватные люди и прекрасно понимают, что их уровень и опыт пока не позволяет претендовать на места, которые без определённого… скажем так, пиара, занять невозможно. Тем более на этом турнире.

— Я рад, что дело обстоит именно таким образом. У меня несколько дней назад был разговор с Плетневым. Как раз на эту тему. Он очень хвалил обе пары, особенно выделив скорость их прогресса, но тоже сказал, что пока далеко даже до полуфинала… Ну а Вы с Александрой, надеюсь, порадуете еще раз?

— Ну, если остальные претенденты на сеньорский финал не стали вдруг танцевать на уровне Соале или Бижокаса, то… поборемся, — улыбнулся Ефимов.

— Мне нравится такой настрой, — вернул улыбку Дорохов. — Ну, не буду, задерживать, я то уже ключи получил, пойду заселяться.

Пал Палыч подхватил свой багаж и направился в сторону лифтов. А Сергей стоял и с грустью думал о том, что "в прошлой жизни" прошло всего несколько лет с этого момента… и такие прекрасные, такие любимые бальные танцы захлестнул мутный поток клановых разборок, "политических" договорённостей, бесконечная погоня за более высокими местами, очками, рейтингом. Борьба за места в финалах и полуфиналах, беспардонное протаскивание своих пар судьями, стоящими в судейской линейке, безжалостное "опускание" пар-конкурентов. Конечно, далеко не все судьи, тренеры и танцоры дали вовлечь себя в эту вакханалию, но, к сожалению, ложка дегтя в бочке меда была не единственная…

Пока всего этого практически не было, пока судьи позволяли себе только осторожные комплименты в отношении своих пар, не опускаясь до откровенных сговоров и нашептывания гадостей про конкурентов…

"Нет, я точно не захочу ни в чем подобном участвовать. И ни Татьяну, ни, тем более, Катерину, нельзя дать туда затянуть. Конечно, может быть и обойдется, но риск слишком велик… Значит, ни о каких будущих чемпионских титулах не может быть и речи. И придется пойти на непростой и, скорее всего, опасный разговор… А чтобы этот разговор не стал слишком опасным, надо предлагать альтернативу… И что у нас остается? А остается у нас сущий пустяк — эту самую альтернативу придумать… Ну, что ж! Будем искать. С перламутровыми пуговицами…

А против той самой мути я всё-таки попробую хоть какую-нибудь плотину соорудить, благо возможности уже кое-какие имеются. Да и Дорохова я, похоже, хоть на шажок, но подальше от кривой дорожки оттащил", — только Сергей успел додумать эту, во всех отношениях, спорную мысль, как его окликнула Шура.

— Пошли уже! Все давно ушли. А мне жуть как хочется в душ и полежать кверху пузом минут пять-десять.

— Да где же ты пузо то найдешь, чтобы его кверху задрать?

— Ну, хоть ноги вытяну, — Санечка фыркнула, якобы обидевшись на не слишком интеллигентный комплимент, — И надо поесть не поздно, да спать пораньше лечь. Я обещала Катерине завтра с прической помочь. Они завтра начинают с самого утра.

Утром, когда они все вместе пришли в зал, где проходил турнир, народу собралось уже достаточно много. И по мере приближения времени начала первого тура зал всё больше напоминал одновременно и разворошенный муравейник, и растревоженный улей. Хоть Сергей с Шурой и пытались рассказывать Татьяне и Катерине об особенностях этого турнира — пожалуй, самого многочисленного после Блэкпула, и предупреждали о царящей здесь атмосфере, девушек, как говорится, накрыло с головой. Денис и Марко, уже бывавшие здесь с предыдущими партнершами, оставались относительно спокойны.

Почти триста пар-участниц, тренеры, несколько тысяч зрителей — все они генерили вокруг себя такое количество самых разнообразных чувств и эмоций, что не оставили бы равнодушным даже слепоглухонемого с заложенным носом и в варежках. А если бы в этом мире существовали фэнтэзийные эмпаты, то они точно имели все шансы мгновенно загнуться от эмоциональной передозировки. Всё: от легкого волнения до липкого страха, от эйфории до почти полного (хотя и крайне редкого) безразличия, от обожания до раздражения, от абсолютной неуверенности до почти безграничной самоуверенности, от чистейшего восторга до черной зависти — всё это переливалось, клубилось, кипело и искрило, не находя выхода за стены зала.

Отправив Татьяну с Марко на трибуны, Ефимовы утащили Катерину с Денисом в относительно спокойный уголок.

— Не буду призывать к абсолютному спокойствию, но перед каждым выходом на паркет постарайтесь вспомнить… Женю Лукашина, — с улыбкой сказал Сергей.

Денис, погладив себя по груди, продолжил:

— Спокойно, Ипполит, спокойно…

Катерина, бросив благодарный взгляд на партнера, наконец-то улыбнулась и заметно расслабилась.

— И ни пуха! — добавила Шура.

— К черту! — абсолютно синхронно ответила молодежь.

— О! хороший знак — дружно сказали, — Сергей поднял большой палец. — Ну, всё, вперед!

Это действительно оказалось хорошим знаком — ребята дошли до пятого тура, хотя было видно, что Катерина вымоталась почти до предела. В перерыве перед одной восьмой финала, которая как раз и была пятым туром, к ним подошел Никовский, поздравил с попаданием в топ-48, похвалил за хороший танец, за музыкальность и приличную физическую форму.

— Правильно ли я понял, что о четверти можно даже не мечтать? — спросил Денис у Сергея, когда Виктор Анатольевич пошел искать другие свои пары, а женщины обсуждали что-то на тему платьев и причесок.

— Мечтать надо всегда. Но оставаться реалистом. Я разбираюсь в латине неизмеримо хуже, чем в стандарте, но ты же сам видишь и состав, и уровень восьмухи. И не забывай, среди этих сорока восьми пар — десяточников — как вы, практически не осталось. Так что я абсолютно согласен с Никовским — результат — уже(!) — больше, чем отличный… К тому же у меня и для вас, и для Марко с Татьяной есть одно предложение… но о нем — после турнира.

В четверть-финал Денис с Катериной, конечно, не попали. Денис воспринял это совершенно спокойно, а Катерина, казалось, даже с некоторым облегчением. Видно было, что наложение физической и, особенно, сильнейшей эмоциональной нагрузки не прошло даром.

— После шестого тура, если бы его пришлось танцевать, меня нужно было бы отсюда выносить, — честно призналась она.

Санечка после такого пассажа всплеснула руками и категорично заявила:

— Значит, завтра — отсыпаться и отъедаться. Вам тоже не помешает, — повернулась она к Татьяне с Марко. — А мы и сами справимся.

— Ну, нет! На финал мы точно придем! — дружно стали возражать все четверо.

— Завтра всё решите, — успокоил всех Сергей и, подхватив Санечку под руку, помахал остальным. — Всё, мы — спать.

На следующий день Ефимовы выиграли. Но выиграли с таким минимальным перевесом, что, по-хорошему, нужно было бы вручать или две золотые, или две серебряные медали. Сергей так и не смог полностью отрешиться от обдумывания той идеи, которая пришла ему в голову вчера, и о которой он намекал Денису. Он думал о ней каждую секунду, выискивая недостатки и пытаясь найти способы их устранения. Это отвлекало и, как оказалось, довольно сильно. Полуфинал и финал вытащила на себе Санечка, обаяв зрителей и, скорее всего, кого-нибудь из судей, таким искренним погружением в танец, что это не могло не сказаться на конечном результате. После награждения, счастливо и чуть-чуть устало улыбаясь, она прошептала мужу на ухо: "Больше не переживай так за ребят. Всё будет хорошо!". И он, удивившись и, одновременно, восхитившись такой проницательности, не придумал ничего лучшего, чем просто обнять её и прошептать в ответ: "Спасибо!"

Назавтра всё повторилось по позавчерашнему сценарию. Обе пары остановились перед четвертьфиналом, поделив ещё с тремя парами места с 35-го по 40-е. Стоя перед информационным стендом, в десятый раз перечитывая результаты и горестно вздыхая, они даже не заметили подошедших Ефимовых.

— А чего такие грустные? Между прочим, вы поделили места с будущими чемпионами мира, — Сергей кивнул на совсем ещё молоденьких Диму Жаркова и Олю Куликову, только что отошедших от стенда с такими же грустными лицами.

— Откуда Вы знаете? — Татьяна успела первой задать вопрос, отражавшийся во всех четырех парах глаз, донельзя распахнутых от удивления.

— Не знаю. Но обоснованно(!), — Сергей выделил последнее слово, — предполагаю. Конечно, не следующий чемпионат, и даже не через два года, но… они обязательно станут Чемпионами. И… вы не сможете у них выиграть. Если только они расслабятся или ошибутся в какой-то момент.

Видя, что молодежь готова не на шутку обидеться, поспешил добавить:

— Вы просто не будете с ними соревноваться. Почти. — И, предупреждая град вопросов, покачал головой, — давайте вы всё спросите завтра за завтраком. А пока переодевайтесь и пойдем смотреть полуху и финал, как раз успеем.

Сидя на трибунах и глядя на чудесные пары, творящие для завороженных зрителей настоящее волшебство, то Катерина, то Татьяна в коротких перерывах между танцами наперебой возбужденно шептали, не отводя глаз от паркета:

— Черт побери! У них что, кости из бамбука, вместо крови — гелий, а все остальное — из каучука??

— А музыка?! Они ведь не танцуют под эту музыку, они живут в ней! Если закрыть глаза, то слышишь привычный ритм, а если смотришь на них, кажется, что время для них течет как свежий мед из ложки.

— Простые смертные не могут двигаться так легко! И быть такими пластичными!

— Можете подойти и потрогать каждого, — тихонько рассмеялась Шура, слегка поколебав магический ореол, окутавший весь зал.

— Три-четыре часа в зале ежедневно сверх вашего графика — и золотой ключик у вас в кармане, — не преминул съехидничать и Сергей.

Когда всё закончилось, накопившаяся усталость тут же взяла своё и вся компания, буквально засыпая на ходу, расползлась по номерам, отложив все обсуждения на завтра.

* * *

Утром Ефимов поднял всех пораньше, чтобы иметь лишних час-полтора для серьезного, как он надеялся, разговора.

Когда народ наконец наелся и уже нехотя потягивал кофе или чай, Сергей наконец предложил:

— Ну, спрашивайте.

— Нет, вопросов будет слишком много, давайте Вы сначала озвучите свои соображения. Не на пустом же месте Вы нас всех вчера заинтриговали, — возразила Катерина. Остальные только покивали, соглашаясь.

— Хорошо…все вы три дня назад и вчера видели уровень полух и, тем более, финалов. Для того, чтобы встать на один уровень с ними придется затратить не огромные, а титанические усилия. Я уверен, что вам это по силам. НО! После того, как вы к этому уровню приблизитесь, вас неизбежно начнут втягивать в некую подковерную борьбу, без которой не обходится нигде и ничего. Уточнять не буду, не дети, всё сами прекрасно понимаете…

Так вот, мне очень не хотелось бы, чтобы кто-то из вас оказался втянут в какие бы то ни было игрища. С другой стороны, я прекрасно вижу и ваше трудолюбие, и ваши амбиции. Поэтому… я предлагаю альтернативу… "Мы будем строить корабли. Большие серые корабли!"…

— К-какие корабли?? — Марко не на шутку встревожился.

— Не переживай. Это из "Красотки" с Гиром и Робертс, — Татьяна снова первой сообразила, что итальянец наверняка не смотрел фильм в русском переводе.

Сергей покивал, улыбнулся и продолжил:

— Мы будем делать шоу. Очень крутые. Очень профессиональные. Очень смешные. Очень политизированные. С ними вы станете, я по крайней мере на это надеюсь, неоднократными чемпионами мира по секвею. Плюс к этому мы будем делать профессиональные видеоролики к ним. Сейчас вовсю раскручивается видеохостинг YouTube, который со временем будет приносить колоссальные дивиденды не только его владельцам, но и авторам и исполнителям популярных клипов. Надо просто стать первыми и… лучшими. Плюс рекламные контракты. Вон, Татьяна уже наверняка сталкивалась с этим делом в рамках своего приложения в "Мы", потом поделится информацией… Ну вот, теперь можете спрашивать.

Вопросы после полуминутной паузы посыпались как горох из разорванного мешка: "Какие такие чемпионаты?", "Почему, в том, что предлагается, не будет подковерной борьбы и "игрищ"?", "Кто всё это будет финансировать?", "Кто будет ставить хореографию, выбирать музыку?", "Почему шоу смешные и политизированные?", "Что будет с обычными тренировками и турнирами?"…

Когда народ иссяк, Ефимов налил себе ещё кофе, мелкими глотками отпил половину и сказал:

— Пока отвечу на три вопроса. Первое. Чемпионаты по секвэю, шоу, фристайлу, называйте как хотите — дело самого ближайшего будущего. Уже пишутся правила и регламент. Плюс к этому — я надеюсь, что у меня получится немного ускорить этот процесс. И нам, в смысле — вам, — нужно стать законодателями мод. Если получится, а я уверен, что получится, — недосягаемыми. Второе. Подковерная борьба и игрища будут, но в гораздо меньшем объёме, с которым мы совместными усилиями, я надеюсь, справимся. Да и конкуренция в этом виде пока очень слабая. Далеко не все участники чемпионатов по секвею показывают что-то достойное. Именно с точки зрения шоу. И, наконец, третье. Финансировать поначалу буду я. Потом желающих будет палкой не отогнать. Вот увидите… Остальные вопросы я предлагаю обсудить через неделю. Появятся новые, на часть вы сами ответы найдете.

— Ой, только давайте не 27-го. Я прошу на этот день ничего не планировать, — вскинулась Катерина.

"Если это то, о чем я подозреваю, всю неделю голова у меня будет занята совершенно другим", — хмыкнул про себя Сергей.