Сквозь сон, я услышал, чей то голос, который что-то считал, на счёт «три» мои глаза сами открылись, как будто жили своей жизнью, тело своё я тоже не чувствовал. Я увидел, что нахожусь в кабинете «Ильича», мыслей пока никаких не было, они ещё не проснулись.

— Что со мной? — спросил я первое, что пришло в голову.

Чувствительность к телу тоже возвращалась, я потёр висок.

— Ничего страшного, вы потеряли сознание, — ответил врач, — но шутить с этим нельзя. Надо провести небольшое обследование. У нас на третьем этаже в правом крыле есть небольшой стационар. Сейчас я вас туда провожу, мы вас положим на несколько дней, надо разобраться с вашей болезнью.

— А, как же работа, институт, — забеспокоился я. — Ничего страшного, я позвоню в отдел кадров Вере Ивановне, вас не потеряют, — он поднялся, — пойдемте, Максим, кстати, меня зовут Евгений Анатольевич.

Я поднялся, незнакомого блондина в кабинете уже не было, и мы пошли на третий этаж. Меня поместили в двухместную палату, но соседняя кровать была аккуратно застелена, вообще прогулявшись по коридору, я увидел, что больных здесь совсем мало и все размещаются в палатах по одному. Пролежал в стационаре я не долго, мне сделали томографию мозга, ещё какие-то обследования, из медикаментов давали только витамины. Занимался мной лично «Ильич», он же меня и выписал на четвёртый день.

— Всё у вас в порядке, Максим. Витамины продолжайте пить, — он протянул мне коробочку, — ещё недельки две. Вот заключение медицинской комиссии, можете прямо сейчас идти в отдел кадров, Вера Ивановна вас ждёт. До свиданья, желаю удачи.

Он опять взялся протирать очки, а я, попрощавшись, пошёл заканчивать с трудоустройством.

Вера Ивановна встретила меня как старого знакомого.

— Здравствуйте, Максим Алексеевич, — она взяла у меня бумагу из поликлиники, — вот ваша записка о приёме, сейчас пройдите к начальнику первого отдела в сто девятый кабинет. Виталий Викторович сказал, сам проводит вас потом к Самойлову — вашему начальнику отдела.

Я постучался и зашёл в кабинет начальника отдела номер один, за столом сидел светловолосый мужчина, которого я видел в кабинете психиатра, перед тем как потерять сознание. Сейчас он, конечно, был без халата, в голубой рубашке с чёрным галстуком, пиджак был накинут на спинку кресла. Стрельнув на меня своими синими глазами, взгляд был жёстким, пронизывающим, у меня даже спина похолодела, он жестом показал на стул, возле приставного столика.

— Проходите, садитесь. Давайте знакомиться. Я Семёнов Виталий Викторович — начальник первого отдела нашего института, — дождавшись, когда я сяду, заговорил он, не отрывая от меня оценивающего взгляда. Его тонкие губы почти не разжимались, хотя говорил он достаточно громко.

— Как вы, наверное, догадались, наш отдел отвечает за безопасность института, и за сохранение государственной тайны. Вы, кстати расписались за неразглашение?

— Да, я расписался, ещё в первый день, как приехал, а зовут меня Непомнящий Максим Алексеевич, приехал к вам по распределению, после окончания института, — постарался ответить я как можно чётче, почему-то так хотелось, глядя на хозяина кабинета. Можно было не сомневаться, что передо мной бывший военный, и далеко не лейтенант.

— Неверный ответ, молодой человек, — он полез в стол и достал пакет из толстой бумаги и вынул из него паспорт и деньги, мои деньги!!! — Зовут вас действительно Максим Алексеевич, а фамилия ваша Матросов и прибыли вы к нам из другого измерения, из какого кстати года?

— Из две тысячи восемнадцатого, — машинально ответил я, так как впал в ступор, внутри всё похолодело, я чувствовал, как трясутся мои колени, руки, да и всё внутри, как будто меня мгновенно окунули в прорубь с ледяной водой.

Сколько мне пришлось пережить, потрудится, чтобы легализоваться и стать своим в этом мире и вот мгновенно всё рухнуло. Как будто и не было этих трёх лет непрерывного труда, а я только сегодня вылез из того злополучного колодца в скверике. Наверное, надо было, что то говорить, оправдываться, доказывать свою невиновность, но я просто сидел и молчал, в голове был вакуум.

Семёнов тоже молча смотрел на меня, барабаня пальцами по столу. Посмотрев в его синие глаза, я не увидел угрозы, по-прежнему внимательный, оценивающий взгляд и только.

— Наивный вы человек Максим, — наконец заговорил он, — вы, что действительно думали спокойно устроиться на режимное предприятие, где сплошь государственная тайна с вашей непонятной и короткой биографией. У нас в отделе только сотрудники комитета государственной безопасности, знаешь, сколько вокруг нашего института «тёмных лошадок» крутится. Мы каждого нового сотрудника проверяем, что называется до седьмого колена, да и уже работающих из вида не упускаем. А у тебя в автобиографии всего три последних года, а до этого провал. Вот мы и выяснили, где ты был и что делал в это время.

— А как вы узнали, если не секрет конечно, — осмелился спросить я.

— А ты что, не догадался разве? — искренне удивился он. Я молча покачал головой.

— Всё очень просто, наш уником Евгений Анатольевич, вас просто ввёл в состояние гипноза, а я задал вам несколько вопросов. В этом состоянии человек просто не может врать и что-то скрывать, а он что вам не сказал?

— Нет, когда я очнулся, он сказал, что я потерял сознание и надо меня обследовать, — вздохнул я.

— Ну, «Ильич», ну чекист, — засмеялся Семёнов, — конечно, мы дали ему время на обследование. Он же, как услышал, кто вы и откуда аж затрясся от любопытства. Наш Евгений Анатольевич, мы его за глаза «Ильичом» называем, ведь не просто психиатр, а ещё и серьёзный учёный — доктор медицинских наук, кстати, а здесь такой любопытный случай. Да и нам надо было время проверить ваши слова, один наш сотрудник слетал в ваш город пошарился в знакомом вам колодце, — он кивнул на паспорт и деньги.

— Честно, говоря, я понимаю «Ильича», тоже был в шоке. Я, конечно, иногда читаю фантастику, про всякие параллельные миры слышал, но чтобы реально столкнуться с таким путешественником, — он покачал головой. — Я вначале подумал, что вы будущий пациент «Ильича», но когда привезли, а потом проверили в нашей лаборатории эти бумаги, — он потрогал деньги, — сомнения отпали. Эксперты однозначно сказали, что это не кустарная работа и не подделка. Всё изготовлено на специальном оборудовании очень высокого качества, у нас пока такое только разрабатывается.

— Да, кстати, «Ильич» считает, что портал в ваш мир не привязан к колодцу, а дело в тебе самом. Он нашёл, какие-то активные участки мозга в твоей голове, — перейдя на «ты» продолжил Семёнов, видно было, что он тоже волнуется, хотя старается говорить спокойно, — которые у большинства людей спят. Считает, что ты уником и сам, усилием воли, можешь активировать порталы в другие миры. Ты не пробовал? Я покачал головой.

— Конечно это только его гипотеза, но он мечтает её проверить. Откуда у тебя такие способности непонятно, или последствия удара головой, или наследственность, а может всё вместе. Я, честно говоря, не уверен в этих выводах учёного, но, что мозг у тебя по-другому работает — это факт. «Ильич» мне распечатки с приборов показывал, там всё наглядно. Ну, да ладно, с Евгением Анатольевичем ты ещё увидишься, но использовать тебя как подопытного кролика мы ему не дадим, у нас на тебя другие планы. Вербовать и агитировать я тебя не буду, скажу прямо вариантов у тебя всего два.

Первый — ты добровольно сотрудничаешь с нами, я имею в виду комитет госбезопасности и возможно правительство, если будет такая необходимость. Естественно, нам нужны гарантии, поэтому в случае твоего согласия — ты становишься внештатным сотрудником комитета и принимаешь присягу, со всеми вытекающими последствиями. В вашем институте была военная кафедра, так что сразу станешь лейтенантом. Работать будешь в НИИ по специальности, как и планировал, мы посоветовались, — он поднял глаза к потолку, — и решили, что здесь ты принесёшь больше пользы стране.

Второй вариант — ты не захочешь с нами сотрудничать, конечно, мы тебя не будем пытать, и вытягивать информацию клещами, мы не фашисты, скорей всего даже «сывороткой правды» тебя колоть не станут, хотя я ничего не гарантирую. Но тебя однозначно придётся изолировать, чтобы ты не попал к нашим врагам, слишком много ты знаешь. Естественно твои знания относятся к твоей реальности, но у нас много общего, поэтому никак нельзя, чтобы ты попал к нашим противникам. Да и как инженер-электроник, ты, несомненно, представляешь интерес, так что выбор за тобой.

— Я не уверен, что смогу управлять порталами, и вернуться домой, — я немного успокоился, узнав, что не стану объектом для опытов, — поэтому вынужден остаться в вашем мире. А раз так, я хочу жить и работать только в СССР, и естественно делать всё для успешного развития и благополучия своей страны. Может это и звучит несколько высокопарно, но я готов поделиться с вами всем, что знаю и использовать свои способности инженера на благо Родины.

— Достойный ответ, я, признаться, другого и не ждал, — Семёнов встал и убрал пакет с деньгами и паспортом в сейф, — будешь жить, и работать по своим новым документам. Фамилию тоже менять не будем, ведь у тебя уже есть друзья и знакомые в нашем мире, которые знают тебя как Непомнящего. Естественно о нашем разговоре никому, живешь, как ни в чём не бывало, насчёт «Ильича» не беспокойся — он наш сотрудник, никому ничего не скажет. Сейчас мы с тобой поедем на Лубянку, к нашим аналитикам, расскажешь им всё, что знаешь о своей реальности. Не знаю, сколько они тебя продержат, пока у них вопросы не закончатся, думаю, за день не управитесь. Поэтому я твоего будущего начальника отдела, Самойлова, предупредил, что какое-то время тебя не будет, что нужна дополнительная проверка документов. Это, кстати, нормальное явление, вообще, чтобы ты знал на будущее — в институте без нашего ведома ничего не делается. Мы, конечно не лезем в чисто технические вопросы, к научным сотрудникам, но всё остальное под постоянным нашим контролем. Знаешь, сколько разведок вокруг нашего НИИ крутится, каждый год вылавливаем их представителей, а они всё не успокоятся. Ну, ладно, — он поднялся, — поехали, машина ждёт.

Мы вышли из здания института и сели в чёрную «Волгу» ГАЗ-24 и поехали в сторону столицы. По дороге Семёнов не проронил ни слова, молча глядя в окно, я тоже молчал, размышляя над своим новым статусом. Может это и к лучшему, что комитет меня раскрыл, вообще Семёнов прав, я действительно непонятно на что надеялся, устраиваясь в закрытый институт. Просто мне никогда не доводилось в своей жизни сталкиваться со спецслужбами, я и расслабился. Теперь они знают, кто я на самом деле и я могу спокойно работать в той области, которая мне нравится, не скрывая свои разработки, даже если они будут опережать это время.

Интересную гипотезу выдвинул психиатр-разведчик, насчёт того, что я сам могу управлять порталами, надо будет с ним пообщаться. Правда сейчас я уже и не знал, хочу я вернуться в свой мир или остаться здесь. Мне, кажется в этом мире у меня куда лучше перспективы, да и уровень совсем другой и работа интересная. А дома, опять устроиться каким-нибудь менеджером по продаже неизвестно чего, с очень расплывчатой перспективой карьерного роста. Нет, что-то не хочется.

За окном проплывали улицы, пробок не было, пешеходов на тротуарах тоже было не очень много, машина ехала довольно быстро, но, не превышая разрешённой скорости. Стёкла были тонированные и внутри царил полумрак, ну вот, наконец, мы въехали на Лубянскую площадь и подъехали к центральному входу в здание КГБ СССР.

Семёнов показал на вахте удостоверение, и мы поднялись на второй этаж в неприметный кабинет без таблички, постучав, он заглянул в кабинет.

— Разрешите товарищ полковник, — получив утвердительный ответ, он пропустил меня вперед, и мы зашли внутрь.

Кабинет оказался довольно просторным с большим столом для совещаний и множеством стульев. За другим столом возле окна сидел мужчина в штатском костюме, но явно с военной выправкой. Он поднялся и вышел к нам навстречу, невысокий, коренастый, лицо довольно симпатичное, нос, правда, несколько великоват, явно был когда-то сломан и не совсем правильно сросся, волосы темные, но уже хорошо тронутые сединой. Он улыбнулся и протянул нам руку.

— Здравствуйте товарищи, проходите, располагайтесь, — он показал на стол для совещаний.

— Николай Викторович, знакомьтесь это наш новый сотрудник Непомнящий Максим Алексеевич, — когда мы уселись, сообщил Семёнов.

— Значит всё в порядке, Максим, вы с нами? — с любопытством посмотрел на меня своими карими глазами хозяин кабинета.

— Да, я готов к сотрудничеству. Как говорится — служу Советскому Союзу, — я слегка улыбнулся.

— Молодец, довольно заулыбался он, — наш человек. Хорошо. Меня зовут Николай Викторович, я сейчас позову своих сотрудников и мы начнём работать. Он снял трубку и кому-то позвонил, пригласив к себе. — Вас, Виталий Викторович я не смею задерживать, что вы будете с нами время терять, потом отчёт почитаете, — положив трубку, посмотрел он на Семенова. — Хорошо, я тогда поеду к себе, если что я на связи, — и, попрощавшись Семёнов вышел.

Через некоторое время в кабинет, спросив разрешения, зашли двое молодых людей и девушка. Все были в штатском. Начальник нас познакомил, девушку звали Татьяной, а парней Игорь и Константин. Они принесли с собой два кассетных диктофона и положили их на стол. — Ну что начнём, — потёр руки Николай Викторович и Костя включил диктофон. Вопросов было много, они задавали их по очереди, охватывая все сферы деятельности. Я, не торопясь, обстоятельно отвечал, если что-то не знал или сомневался в своих знаниях, так и говорил, они тогда задавали наводящие вопросы.

Я уже понял, что каждый из ребят силён в каких-то определённых областях, начальник тоже не отставал от своих сотрудников. Так мы проговорили до позднего вечера, Костя уже несколько раз менял кассеты в диктофонах.

— Ладно, на сегодня хватит, — посмотрев на тёмное окно, наконец, сказал хозяин кабинета и все с облегчением вздохнули, — вы давайте по домам, а вы, Максим, переночуете в конторе, у нас есть комнаты для командировочных, я вас сейчас провожу.

Ребята, попрощавшись, вышли, а начальник по телефону вызвал дежурного и сказал ему захватить меню. Когда он пришёл, он взял у него картонную книжечку и протянул мне.

— Выбирайте себе ужин, Максим, да и завтрак сразу на завтра. Я, быстро определился с заказом, и мы пошли в отведённую мне для ночлега комнату. Комнатка оказалась не большой, но вполне уютной, на небольшом диване аккуратной стопкой были сложены постельные принадлежности, был свой небольшой санузел, с душевой кабиной, на полочке стояли туалетные принадлежности, на вешалке висело полотенце и махровый халат. В комнате на тумбочке даже был телевизор и телефон.

Включив телевизор, я присел на диван, вскоре постучавшись, вошёл дежурный и принёс мой ужин. Уточнив, во сколько мне принести завтрак, он пожелал приятного аппетита и направился к двери.

— По инструкции я должен замкнуть дверь, если что-то понадобится, звоните, — он кивнул на телефон, — под аппаратом листок с номерами телефонов. Спокойной ночи.

Он вышел, и я услышал, как щёлкнул замок в двери. Ужин был очень вкусный, явно из какого-то ресторана. С аппетитом поев, я немного посмотрел телевизор и лёг спать, всё-таки я здорово устал сегодня. Утром я проснулся рано, хорошо отдохнувшим, приняв душ и побрившись, я включил телевизор и принялся ждать завтрак. Дежурный с завтраком пришёл ровно в девять, как и договаривались. Пока я завтракал, появился и Николай Викторович. Он поинтересовался самочувствием, подождал, пока я допью кофе и мы пошли к нему в кабинет. Его сотрудники уже были там, и мы сразу продолжили работу.

Сегодня вопросов было явно меньше и паузы между ними были подольше. Похоже, аналитики выдыхались, или уже узнали всё что хотели. Часам к двенадцати, когда паузы стали совсем длинными, Николай Викторович снял трубку и позвонил Семенову.

— Виталий Викторович, здравствуй, мы, похоже, закончили, так что подъезжай, забирай своего орла, — он с улыбкой взглянул на меня и, выслушав ответ, положил трубку.

— А вы ребята и девчата, давайте к себе и начинайте работать с информацией, которой с нами любезно поделился Максим. Когда мы остались вдвоём, он опять устремил на меня свой взор.

— Максим, пока твой начальник первого отдела до нас добирается, я бы хотел задать тебе ещё несколько вопросов, так сказать в мировом масштабе, — он замолчал и задумался.

— Как же вы всё же Союз то развалили?

— Да я вообще-то ещё не родился, когда его уже не стало.

— Да я не про тебя лично, — махнул он рукой, — а про ваших руководителей страны, мать их. Ты знаешь, мы у себя проверили, у нас нет в ЦК КПСС похожих выходцев из Ставрополья и Свердловска, да и Юрий Владимирович, слава богу, не жалуется на здоровье. Но мы конечно, ещё покопаемся в своих политических деятелях, особенно у кого есть друзья за рубежом. Максим, мои знакомые, из внешней разведки, интересуются, что бы ты посоветовал сделать за рубежом, какие предпринять меры, чтобы избежать подобного развития событий и упрочить положение СССР.

— Я, конечно не специалист и многого не знаю, — задумчиво начал я, — но своё мнение постараюсь высказать. Что касается зарубежья, я думаю надо срочно завести своих людей, если конечно их там пока нет, в корпорации «Микропор». Это американская компания, которая занимается разработкой программного обеспечения. В нашей реальности тоже была подобная, которую ещё в семидесятых годах основали два студента, в будущем это будет практически монопольная компания по разработке программного обеспечения для компьютеров, в том числе и для своих вооружённых сил.

То же самое надо сделать с компанией «Апельсин» у вас есть такая со штаб квартирой в штате Калифорния, они пионеры в производстве персональных компьютеров. Безусловно, у них есть чему поучиться. Ещё одна мысль, может, конечно, преждевременная, у нас в начале девяностых появились различные фонды и неправительственные организации, корни которых тянулись из-за границы. Например, фонд финансиста и филантропа Джорджа Сороса. Все эти фонды и организации, на мой взгляд, приложили немало усилий, чтобы перевернуть лодку под названием СССР. Я думаю, вам стоит проверить своих «филантропов» за рубежом, — я помолчал и продолжил.

— Что касается внутренней жизни в стране. Сейчас в штатах и в Европе развивается глобальная компьютерная сеть — интернет, скоро она проникнет и в Союз. Дело в принципе нужное и передовое, но вместе с тем некоторые сайты необходимо подвергнуть цензуре, а иные и вообще заблокировать для граждан СССР. Так в моём мире сделали китайцы. От некоторых сайтов может быть только вред, много неприятностей для всех, особенно для молодёжи.

У нас в стране, в моём измерении, были попытки создать свой прообраз интернета, назывался он ОГАС — Обще Государственная Автоматизированная Система. У истоков её стоял академик Виктор Глушков, он предлагал объединить множество локальных сетей, не связанных между собой в одну общую сеть. Правда упор у него был на развитие экономики страны, но я считаю, что эта сеть, как и интернет, была бы полезна всем, в том числе и военным. В моём мире идею похоронили в правительстве, особенно против выступал министр финансов, да и сам академик рано умер, после продолжительной болезни, в восемьдесят втором году.

У него, конечно, были последователи, даже гроссмейстер Михаил Ботвинник пытался протолкнуть эту идею, но тоже потерпел неудачу. Я не знаю, как обстоят дела с этим вопросом в вашей реальности, и естественно, проект не дешёвый для страны, но мне кажется, выиграли бы все. Поэтому надо узнать есть у вас подобный проект и поддержать его реализацию. Вот наверно и всё, что мне приходит на ум, я же не специалист в этой области, так мысли дилетанта.

— Не прибедняйтесь, Максим, информация интересная, мы её проанализируем, проверим применительно к нашим реалиям, — в дверь постучались, и заглянул Семёнов.

— Заходи, Виталий Викторович, присаживайся, мы уже закончили.

— В общем, спасибо вам, Максим за совместную работу, но мы, наверняка, ещё не раз к вам обратимся. Выдёргивать в Москву, скорей всего не будем, спокойно работайте, если возникнут вопросы, я лучше подошлю к вам, кого-нибудь из моих аналитиков, вы ведь уже познакомились. До свиданья, — он протянул мне руку, — желаю удачи.

Мы с Семеновым вышли из кабинета.

— Пойдем, удостоверение получишь, — сказал он и мы, спустившись на первый этаж, зашли в небольшой кабинет недалеко от вахты. В нём хозяйкой была немолодая женщина в строгом деловом костюме и небольших очках с толстыми стёклами, через которые она с любопытством смотрела на меня, видимо моего провожатого она знала. Семёнов представил меня и объяснил суть нашего визита.

Она молча кивнула и порывшись в сейфе вынула тоненькую папку с моей фамилией на обложке, а из неё уже красную книжечку с золотым гербом. Сравнив фотографию в удостоверении с оригиналом, она протянула мне корочки и подала какие-то листы бумаги.

— Вот здесь распишитесь, молодой человек, — показала мне пальцем на первый листок, и, забрав его у меня, продолжила — а это присяга и ещё ряд документов о сохранении государственной тайны. Вы присаживайтесь к столу, — она показала рукой на небольшой столик в углу кабинета, — там вам будет удобнее, ознакомляйтесь и расписывайтесь.

— Вы, Виталий Викторович, тоже присаживайтесь, в ногах правды нет, — и она улыбнулась сразу став моложе.

Я, прочитал все бумаги и на каждой поставил свою подпись. Вернув документы хозяйке, мы попрощались и поехали в свой подмосковный городок. Машина была другой, тоже «Волга», только белая, Семёнов сам сел за руль, я разместился рядом на пассажирском сиденье. Когда мы выехали из города, он прервал затянувшееся молчание.

— Максим, тебя как в детстве звали?

— Кот, — немного подумав, осторожно ответил я.

— Хм, а почему? — удивлённо хмыкнул Семёнов.

— Да всё очень просто. У нас мультик был, «Каникулы в Простоквашино» назывался, там, один из героев кот был по фамилии — Матроскин. А я Матросов, вот меня вначале пацаны и звали Матроскиным, а потом, видимо им надоело, сильно длинно, вот и сократили до Кота.

— У нас вроде нет такого мультфильма, — задумчиво протянул Семёнов, — а может и есть, что похожее. Кстати, нормально звучит — Кот, пусть это будет твой псевдоним и позывной, у нас так принято, товарищ лейтенант. Твоим куратором и непосредственным начальником от комитета буду я. Все возникшие проблемы, вопросы и предложения будешь решать непосредственно со мной, даже мои сотрудники в институте не должны знать, что ты офицер комитета госбезопасности. В связи с этим в институте без крайней необходимости ко мне не заходи, я лучше сам буду тебя навещать, наверное, в общежитии в нерабочее время.

Он замолчал, погрузившись в свои мысли. Я тоже, молчал, переваривая услышанное. Это, что я теперь сексотом буду, надо доносить на своих сослуживцев. Рассказывать куратору все сплетни институтские. Я далеко не к этому стремился, лучше бы я на кафедре в своём политехе остался. А теперь, скорей всего, мне уже не дадут домой уехать, после разоблачения.

— Ты, что такой, смурной? — взглянув на меня, спросил Семёнов.

— Виталий Викторович, а в чём будет заключаться моя работа в комитете? Наверно я не смогу собирать сведения о своих коллегах, — угрюмо пробурчал я.

Он на секунду завис, а потом расхохотался.

— Ты, что лейтенант, подумал, что стукачом у нас будешь? — сквозь смех спросил он. Я молча кивнул.

— Ну, насмешил. Стукачей у нас и так хватает, а ты будешь работать по специальности, инженером. Я думаю, ты так гораздо больше пользы принесёшь, а встречаться мы с тобой будем, если у аналитиков или ещё у кого сверху появятся к тебе вопросы по твоей реальности, — он закончил смеяться и уже серьёзно продолжил.

— Тебе, всё-таки надо пройти небольшой курс молодого бойца, так сказать. Военная кафедра не даёт специальных знаний по нашей службе. Конечно, Джеймса Бонда мы из тебя делать не будем, но кое-что ты должен знать и уметь, поэтому завтра вечером часикам к семи подойдёшь в спортзал воинской части. Там найдёшь тренера Иванова Антона, я его предупрежу. Договоритесь с ним о времени и днях занятий, пусть он тебя подтянет немного по физподготовке, чтобы соответствовал уровню лейтенанта КГБ. Ну, а в субботу, я тебя свожу в нашу спецшколу, здесь не далеко километров пятнадцать, там два дня тебе будут читать лекции по теории. Не знаю, сколько выходных это займёт, преподаватели сами определят, зависит от твоих базовых знаний. В институте, если кто спросит, скажешь, что к родственникам в Москву уезжаешь на выходные. Табельного оружия мы тебе пока не предлагаем. Во-первых, тебе хранить его негде, устанавливать сейф в общежитии слишком заметно, да и курс по обращению в школе вначале пройдёшь, постреляешь на стрельбище, там видно будет. А на территории, тебе и так ничего не угрожает, солдаты охраняют. Вроде всё обговорили, да и приехали уже вон наш КПП показался. Сейчас я тебя к Самойлову провожу, и всё пока, вливайся в коллектив и спокойно работай, да зарплату твою лейтенантскую, я тебе при встрече буду передавать, не большие деньги, но лишними не будут.

Самойлов оказался высоким, примерно метр девяносто, худощавым мужчиной, совершенно седым, хотя на вид ему было лет сорок, сорок пять. Костюм сидел на нём немного мешковато, галстука не было совсем. Окинув меня внимательным, чуть прищуренным взглядом синих глаз, он усадил меня в кресло и долго расспрашивал, какими работами я занимался в институте и где работал.

Я постарался максимально полно ответить на все его вопросы, в свою очередь Олег Дмитриевич, рассказал мне, что отдел у них небольшой, всего три бюро в каждом около десяти человек. Коротко рассказал, над чем работает каждое бюро и спросил, чем бы я хотел заниматься. Я, немного подумав, высказал свои пожелания и он, поднявшись, подвёл итог нашей беседы.

— Ну, что же, тогда, Максим Алексеевич, я вас закреплю за третьим бюро. Начальником там грамотный специалист — Филиппов Алексей Николаевич. Недавно, кстати, кандидатскую защитил, по близкой для вас теме. Пока будете просто научным сотрудником, с окладом согласно штатного расписания, поработаете, проявите себя, будете расти и по должности и соответственно по зарплате, всё в ваших руках. Пойдёмте, я вас провожу в ваше бюро и представлю коллективу. Коллектив встретил меня нормально, как и любого новенького: немного настороженно, но в тоже время с любопытством.

Начальник был довольно молод, не более тридцати лет, да и в коллективе преобладала молодёжь. В годах был всего один мужчина и две женщины бальзаковского возраста. Филиппов показал мне моё рабочее место и назначил наставника, на период адаптации, молодого парня лет двадцати восьми. Мы познакомились, наставника звали Игорь, он работал здесь уже шесть лет, тоже пришёл сразу после института. Он оказался разговорчивым, весёлым парнем. Несмотря на то, что я сказал, что не курю, он потащил меня в курилку, мол, только там можно спокойно поговорить, и через полчаса я уже знал все новости института, и обо всех работниках третьего бюро, как будто всю жизнь работал в этом коллективе.

Немного очумев от избытка информации и пропахнув табачным дымом, я взял тайм аут и направился на своё рабочее место. Так началась моя работа в НИИ «Электронной техники». Выполняя задание, Семенова я сходил в спортзал и познакомился с тренером Антоном — коренастым, крепко сбитым парнем лет двадцати пяти с перебитым носом и сломанными ушами. Видно было, что жизнь крепко потрепала этого молодого ещё человека. Рукопожатие у него было серьёзным, я едва сдержался, чтобы не поморщится.

— Каким-нибудь спортом занимался? — окинув меня откровенно оценивающим взглядом, спросил он, — давай сразу на «ты», так легче работать.

— В школе в старших классах и в институте занимался дзюдо, правда не очень долго, дорос до первого юношеского разряда, — ответил я, — а так много чем начинал заниматься, но недолго и не серьёзно.

— Понятно, форму захватил спортивную? — Да, трико и футболку взял.

— Ну, молодец, иди, переодевайся, вон дверь видишь, — показал он, — там раздевалка и душевая. Переоденешься, подходи, я здесь буду.

Я переоделся и вернулся в зал.

— Хорошо, разминайся, разогревайся, посмотрим тебя на ковре, — и он вновь занялся с группой парней, которые отрабатывали, какие-то приёмы.

Размявшись, я вновь подошёл к тренеру, и он поставил меня на ковёр с парнем примерно моего возраста и комплекции.

— Денис это Максим, наш новый товарищ, — обратился он к парню.

Мы кивнули друг другу, — он раньше дзюдо занимался, надо проверить уровень, так что смотри аккуратно, не перестарайся.

— А ты Максим, работай в полную силу, Денис у нас кандидат в мастера по боевому самбо, так что не бойся его поломать, — обратился он уже ко мне, — всё начали.

Мы сошлись, и я не успел ничего сделать, как оказался на спине. Вскочив на ноги, я вновь бросился на Дениса, пытаясь провести захват, но он легко ушёл в сторону, провёл подсечку и я опять в печатался в покрытие ковра. На этот раз я поднялся не торопясь, надо, что-то менять промелькнула мысль. Так просто мне с ним не справится. Я начал вспоминать всё, чему меня учил мой тренер по дзюдо. Противник явно сильнее меня и, конечно опытнее, поэтому хватит кидаться на него сломя голову. Надо переходить в оборону и внимательно смотреть за противником, чтобы уйти от его атаки, а там глядишь, он сам ошибётся. Мы начали кружить по ковру, пару раз Денис атаковал, но я худо-бедно изворачивался, едва удерживая равновесие.

Но я всё же выждал свой момент и сумел воспользоваться очередной атакой, когда Денис хотел бросить меня через бедро я сумел уйти и провести контратаку, в результате которой он оказался на ковре, а я не удержав равновесия, упал на него сверху. Дальше поединок проходил с переменным успехом, мы по очереди проводили приёмы, но я старался изо всех сил, а он, я видел, работал процентов на восемьдесят. Когда Антон прервал наш спарринг, я еле держался на ногах, но и напарник мой тоже вспотел.

— Ну, что, потенциал имеется, будем развивать, — начал он, отведя меня в сторону, — надо мышцу подкачать и дыхалку, первым делом. А потом технику будем отрабатывать. Ты как, часто можешь приходить на тренировки?

— Да почти каждый вечер, кроме выходных, — я уже отдышался и чувствовал себя вполне прилично.

Мне самому понравился азарт поединка, и я хотел тренироваться, чтобы чувствовать себя увереннее в этой жизни. Организм молодой, здоровый, не надо его к дивану и телевизору приучать, как в моём мире. Пусть даже эти приёмы мне никогда не пригодятся, но ощущать приятную усталость в мышцах после тренировки мне нравилось всегда. Правда, потом лень и друзья победили, и я забросил спорт, но сейчас, раз я начал новую жизнь в новом мире — всё будет по-другому. Я буду заниматься, хотя бы, чтобы соответствовать уровню офицера комитета, как сказал Семёнов.

— Ну и отлично, каждый вечер не надо, приходи три раза в неделю: понедельник, среда и пятница, а в остальные дни дома занимайся или на улице в спортгородке. А можешь кроссы бегать, здесь за территорией места классные, воздух отличный, природа, а тебе как раз надо дыхалку подтянуть, она у тебя слабовата. В общем, в остальные дни по своему плану занимайся, — он протянул мне руку, — а сейчас давай в душ и переодевайся. Увидимся.

В субботу утром в дверь моей комнаты постучались, открыв дверь, я увидел Семенова.

— Как дела Максим, готов грызть гранит шпионской науки, — поздоровавшись, улыбнулся он.

— Готов, только может чайку выпьем по быстрому.

— Давай, не откажусь, минут пятнадцать у нас есть. По дороге нагоним, — он присел к столу, — удостоверение только своё не забудь. Иначе не пустят на территорию школы.

Ехали мы не долго, спецшкола выглядела как обычная воинская часть. Бетонный забор, по верху ржавая колючка, железные ворота, выкрашенные зелёной краской с красными большими звёздами, рядом будка КПП с зарешёченным окошком. А вот дальше сходство с обычной частью заканчивалось.

Когда мы остановились возле ворот из будки вышел явно не срочник, матёрый боец в полевой форме с АКС 74У, вроде бы небрежно висящим на плече, но сразу чувствовалось, что для начала стрельбы бойцу понадобиться меньше секунды. На широченных плечах терялись погоны старшины. Грамотно подойдя к машине, не закрывая линии огня из окна будки КПП, где за пыльными стёклами явно кто-то еще за нами наблюдал, он потребовал документы.

Внимательно просмотрев их, он по той же траектории отправился в будку. Через пару минут заработал двигатель, и ворота медленно раскрылись, знакомый старшина уже находился с противоположной стороны и махнул нам рукой с зажатыми документами. Мы проехали в ворота и притормозили возле него, ворота тут же начали закрываться. Толщина их впечатляла, они легко могли выдержать выстрел из крупнокалиберного пулемёта. Забор тоже был значительно толще, чем казалось снаружи, а метрах в десяти от него был ещё один забор из натянутой проволоки, метра два высотой.

Вернув наши документы, старшина козырнул и скрылся в будке, а мы поехали к одному из трёх двухэтажных зданий. З

айдя в здание Семенов, постучался в какой-то кабинет, и, услышав в ответ приглушённое «войдите» заглянул в дверь.

— Разрешите товарищ генерал, — спросил он, не переступая порога.

— Входи Виталий Викторович, что ты как красная девица, — раздался уверенный могучий бас.

Мы вошли в кабинет.

— Товарищ генерал, это наш новый сотрудник — лейтенант Непомнящий Максим Алексеевич, нужно провести с ним курс общей подготовки. Только один нюанс, заниматься он сможет только по выходным дням, — представил меня Семёнов.

Хозяин кабинета был в форме с множеством орденских планок и с погонами генерал-майора. Крепкий мужчина лет пятидесяти, с широченными плечами, ростом природа его тоже не обидела, простое неприметное лицо украшали «будёновские» усы насыщенного чёрного цвета, в отличие от волос на голове, изрядно тронутых сединой. Маленькие, глубоко посаженные глаза, казалось, видели меня насквозь. — Знаю, из конторы звонили, — заговорил он басом, что вполне соответствовало его комплекции, — присаживайтесь, сейчас зама позову, он расписание занятий составит. Вообще лейтенант, будешь в основном с ним контактировать и все вопросы решать. Он поднял трубку телефона и набрав номер, коротко бросил.

— Зайди. Через пять минут в кабинет, постучавшись, зашёл невысокий мужчина в гражданском, примерно такого же возраста, что и генерал.

— Знакомьтесь, мой заместитель по учебной части, подполковник Борисов Василий Петрович, — прогудел генерал и обращаясь уже к нему продолжил, — Василий Петрович, нужно провести обучение лейтенанта, я тебе вчера про него говорил.

— Так точно, товарищ генерал, пройдемте ко мне товарищи, — ответил Борисов и повёл нас в свой кабинет. Там он уточнил с Семеновым объём и приоритеты курса обучения и Семёнов уехал домой, а мы прошли в учебный класс, где нас уже ждал пожилой мужчина — мой будущий преподаватель.

Так началась моя учёба в спецшколе КГБ. Учится мне понравилось, лекции были интересными не скучными, с множеством примеров из жизни. На ночлег меня поселили в общежитии для курсантов, в отдельной комнате, кормили в столовой, кстати, весьма прилично. Утром занятия продолжились, а вечером меня отвезли в наш институтский городок, правда примерно за километр, до КПП, так чтобы нас не было видно, водитель остановился и высадил меня. — В субботу буду ждать здесь в девять утра, не опаздывай, — сказал он и, развернувшись, уехал.

Так прошло несколько месяцев, приближался новый тысяча девятьсот восемьдесят седьмой год. Недели пролетали одна за другой: работа в институте, тренировки по вечерам, учёба в выходные, я крутился как белка в колесе. Тренировки можно было уже сократить, Антон, сказал, что я уже соответствую среднему уровню и легко могу сдать нормативы.

Но мне нравилось тренировать своё тело, я уже вполне прилично смотрелся в спаррингах на ковре. Антон даже предлагал поучаствовать в областных соревнованиях, но я пока отказался. В свободные от тренировок дни я бегал кроссы по окрестностям, время от времени меняя маршруты, я изучил всю местность в радиусе десяти километров от городка. На работе, тоже шло всё нормально, я выполнил пару проектов и даже съездил на недельку в командировку в воинскую часть под Ленинградом.

С коллективом бюро я нормально сработался, а с молодёжью даже подружился, особенно со своим наставником, Игорем. Мы с ним уже пару раз попили пивка, даже несмотря на мой сумасшедший график. Начальник бюро, Филиппов, видя, что я легко справляюсь с простыми заданиями, начал нагружать меня по полной. Я не возражал, используя свои знания из моего мира, мне было гораздо легче, чем здешним инженерам, я даже помогал им решать некоторые задачи, когда у меня было время. Одним словом, в бюро, да и в отделе вскоре стали считать меня высококлассным специалистом, этакой палочкой выручалочкой, даже уже из других отделов начали иногда обращаться. Особенно часто пользовалась моей помощью женская часть нашего отдела.

Оказалось, что во втором бюро работает дочь нашего начальника — Самойлова Света. Симпатичная, длинноногая блондинка с серыми глазами и отличной фигуркой. В отличии от блондинок из анекдотов, моей реальности, она обладала достаточно серьёзными техническими знаниями и гибким умом, но почему-то часто обращалась с пустяковыми вопросами. И лишь при помощи Игоря, который прямо сказал, что Светка на тебя запала, до меня, наконец, дошло, зачем она идёт ко мне с пустяковыми вопросами, которые я уверен, могла бы решить сама. Я повнимательней присмотрелся к девушке и в принципе был не против развивать с ней отношения, но без спешки. Всё-таки какой-то особой искры между нами не проскочило и сердце моё билось ровно, когда мы встречались, я решил не торопить события.

Мы встречались на работе, пару раз, когда у меня не было тренировки, погуляли после работы по городку, посидели на лавочке. Она жила с родителями в трёхкомнатной квартире, здесь же в городке и училась заочно в институте, на следующий год должна закончить. Она, как я понял, тоже ещё не разобралась в своих чувствах, и мы стали просто дружить, иногда выкраивая время для редких свиданий. Несколько раз я звонил Любовь Павловне у неё, слава богу, всё было в порядке.

У нас в городке было отделение почты с переговорным пунктом на две кабинки. Я почему-то не сомневался, что все разговоры прослушивают, но мне нечего было скрывать в моих отношениях к приёмной матери. Занятия в спецшколе тоже подходили к концу, в феврале я должен буду сдать зачёты и на этом курс «молодого бойца» заканчивался. Я изучил различные виды оружия, вдоволь настрелялся из пистолета и автомата, даже из РПК дали пострелять.

Вообще я научился многим интересным вещам: замечать слежку, уходить от неё, основы изменения внешности, даже театрального мастерства, улучшил свой английский, который стал более живым, разговорным. Я бы наверно ещё поучился, но Борисов сказал, что с меня хватит — хорошего помаленьку, суперагента из тебя делать задачи не было. Пару раз ко мне вечером приезжали аналитики из комитета. Один раз Костя, а в другой — Игорь с Татьяной, мы поговорили за чашкой чая, я ответил на несколько вопросов и даже посоветовал им ряд мероприятий. Расстались мы как близкие друзья, по крайней мере, со стороны было именно такое впечатление. За неделю до нового года, ко мне вечером зашёл Семёнов.

— Привет, Максим, — протянул он руку, — на эти выходные занятия отменяются. Борисову я уже позвонил, теперь поедешь в школу, только после праздника в первую субботу января, как обычно по времени. А в эту субботу мы с тобой съездим в Москву, надо встретиться с одним человеком, — он показал пальцем на потолок, — сверху. Как у тебя в целом дела, нормально?

Я ответил, что всё в порядке и он, попрощавшись и сказав, что заедет в субботу часикам к десяти пошёл домой. У нас в институте к новому году намечалась вечеринка, и я решил заодно купить в Москве что-нибудь новое из одежды, да и Любовь Павловне хотел отправить посылочку со столичными конфетами, так что поездка пришлась как нельзя кстати.

До Москвы мы доехали очень быстро, но поехали не на Лубянку, а остановились возле старинного дома в центре.

— Здесь у нас конспиративная квартира, — Семёнов вышел из машины, — пойдем я тебя провожу.

Мы поднялись на третий этаж, и он позвонил в одну из дверей, которая практически сразу открылась, нас явно ждали. Открывший, молодой парень отступил в сторону, и мы зашли в огромный коридор.

— Максим, я тебя ждать не буду, сам потом домой доберёшься. Ну, пока, — он пожал мне руку и вышел из квартиры.

— Проходите в комнату, — показал направление встретивший нас молодец с наушником в ухе, — Владимир Владимирович сейчас подъедет, уже позвонили.

Я прошёл в указанную комнату и присел в кресло возле журнального столика, на котором лежали какие-то цветные журналы и газеты. Взяв в руки «Огонёк» я начал с интересом листать его, номер был свежий. Минут через десять в комнату вошёл невысокий молодой мужчина лет тридцати пяти.

Я поднялся и присмотревшись вспомнил, что видел этого человека по телевизору. Он всегда был рядом с Андроповым, хотя, похоже, и стремился избегать телевизионщиков. Лицо у него было открытое, простое, ничем особо не примечательное, короткая стрижка. Одет в хороший, но не броский костюм, верхняя пуговица рубашки расстёгнута, галстука не было. Взгляд, правда, несколько не соответствовал простоте лица: немного жёсткий, внимательный взгляд умного, много повидавшего человека.

— Здравствуйте, Максим Алексеевич, давайте знакомится, — он протянул мне руку,

— Путилин Владимир Владимирович. Я являюсь советником Андропова Юрия Владимировича. Рукопожатие было достаточно крепким. — Вы присаживайтесь Максим, можно без отчества?

— Да — конечно.

— Ну и прекрасно, — он по хозяйски расположился в кресле, — хотите кофе, чаю? — Нет спасибо, — отказался я. — Я прослушал аудиозаписи вашей беседы с аналитиками и захотел пообщаться с вами лично, — он встал, снял пиджак и повесил на спинку стула, — жарко здесь, однако. Я хотел бы узнать, как в вашем мире ведут себя наши Североамериканские друзья, да и в целом положение в мировой политике, расклад так сказать.

— Ведут они себя достаточно агрессивно. После развала Союза и Варшавского договора, они нисколько не успокоились, разместили свои военные базы как можно ближе к России. Некоторые вообще в бывших союзных республиках и продолжают бряцать оружием. Проводят бесконечные учения НАТО возле самых наших границ.

Я постарался как можно подробнее рассказать о расстановке сил в моей реальности, по крайней мере, обо всём, что знал. Он очень внимательно слушал, не перебивая, иногда задавал уточняющие вопросы. Затем мы долго говорили о положении в нашей России, он всё дотошно уточнял о развале СССР.

Я старался вспомнить максимум информации. Потом он надолго задумался.

— Скажите, Максим, а что бы вы посоветовали изменить или применить для укрепления и развития СССР в нашей реальности, — прервал он затянувшуюся паузу, — уже понятно, что наши миры развиваются по разному. Но всё-таки, что то похожее есть, по крайней мере, в некоторых, глобальных вопросах истории: революция, отечественная война, руководители страны вплоть до Андропова — это совпадает. Да и в мире центральные события у нас совпадают. Вот, что бы вы посоветовали, как человек из будущего, пусть и не нашего.

Теперь пришла моя очередь задуматься.

— Я уже понял, что ваша история идёт по другому пути и, если честно, он мне нравится больше, — начал я размышлять вслух, — но для укрепления и развития страны я бы посоветовал китайский сценарий из моего мира. Чтобы поднять экономику, надо дать возможность проявить себя предприимчивым людям, так сказать малому бизнесу. Они и сейчас, наверняка, есть у вас, но прячутся в подполье, воруют сырьё у государства и естественно не платят никаких налогов. Надо вывести их из тени, пусть насыщают рынок и платят налоги, но под контролем государства. Это в основном касается лёгкой промышленности, тяжёлую надо пока оставлять за государством, как и добывающие отрасли, а то мигом как у нас олигархи разведутся и начнут всё из страны сбывать.

Я ещё некоторое время делился своими мыслями по поводу развития страны. Путилин, не перебил меня ни разу, он достал небольшой блокнотик и делал в нём какие-то пометки. Когда я замолчал, он ещё некоторое время делал пометки в своём блокноте, потом поднял на меня глаза.

— Спасибо за интересную беседу, Максим, — он поднялся, я тоже покинул удобное кресло, — может вам лично что-нибудь надо, вы не стесняйтесь, говорите.

— Да нет, Владимир Владимирович, меня всё устраивает, работа интересная, зарплата тоже вполне приличная. Жильё, тоже меня пока устраивает, вот только годика через четыре, если можно, я хотел бы получить квартиру в Москве. Понимаете, я хочу свою приёмную маму сюда перевезти, как она на пенсию выйдет, а в нашем институтском городке ей наверно будет скучновато. Здесь в столице есть куда сходить, что посмотреть, познакомится с соседями-пенсионерами, будут время вместе проводить, — я робко посмотрел на Путилина.

— Это вы про Любовь Павловну говорите? — он полистал свой блокнот.

— Да, она много сделала для меня на первых порах в вашем мире. Да и судьба нелёгкая ей досталась, пусть хоть на пенсии спокойно поживёт.

— Не вижу никаких проблем, Максим, — протянул мне руку Путилин, — всё решаемо. Мы, скорей всего ещё не раз встретимся с вами, а пока до свиданья. Спокойно работайте на благо нашей, а теперь уже и вашей, страны. Он первым вышел из комнаты, а я, выждав минут, пять, двинулся следом. Я походил по столичным магазинам и на автобусе вернулся домой.

Праздник прошёл весело, и вновь наступили рабочие будни: работа, тренировки, учёба в спецшколе. В конце января состоялся Пленум ЦК КПСС, на котором был принят курс на развитие частного предпринимательства в стране. Об этом я прочитал в газете, по телевизору, тоже стали говорить о развитии кооперативного движения в стране. Показывали вновь созданные малые предприятия в различных отраслях экономики, хозяева, которых обещали наполнить полки магазинов товарами.

А они, кстати сказать, и так не пустовали, по крайней мере, в Москве было всё. Да и Любовь Павловна по телефону говорила, что у них тоже жизнь заметно улучшается, очереди понемногу исчезают. Ближе к концу февраля я сдал зачёты в спецшколе, неплохо, на твёрдую четвёрку отстрелялся на стрельбище. Документов мне никаких не дали, просто сделали отметку в личном деле, что я прошёл обучение в воинской части такой-то. Теперь выходные дни я мог проводить по своему усмотрению. По субботам я стал обычно работать в институте, работы было много, у нас многие так делали, а в воскресенье ездил в Москву — гулял по городу, заходил в магазины, в кинотеатры, или отсыпался дома.

Иногда встречался со Светой, вместе пару раз съездили в столицу, но у неё, как и у меня, свободного времени было не так уж много, поэтому наши отношения продолжались в какой-то вялотекущей форме. Что, впрочем, меня устраивало. Я по прежнему ничего к ней не чувствовал, а просто так лезть в жизнь к молодой девушке, да и портить отношения с её отцом мне не хотелось. Самойлов относился ко мне очень хорошо, даже перевёл на единицу старшего научного сотрудника, естественно с прибавкой к окладу, впрочем, с учётом зарплаты внештатного сотрудника комитета — денег мне вполне хватало. После праздника восьмого марта, ко мне вечером опять заглянул Семёнов и сказал, что завтра после обеда надо съездить в столицу, в ту же квартиру.

— Ты, завтра у Самойлова отпросись и в обед я тебя отвезу, а назад опять сам доберёшься, — он начал одеваться, — у тебя, кстати, водительские права есть?

— В моём мире были.

— Ну, тогда мы тебе и здесь права выдадим, правила у нас одинаковые. А потом купишь, какую-нибудь машинку, подержанную, мы поможем, и будешь сам ездить. Хватит мне тебя катать, — он, улыбаясь, протянул мне руку, — давай копи деньги. До завтра.

На следующий день, он привёз меня к тому же старинному дому, а в квартиру я поднялся уже один. Открыл мне тот же парень и молча показал на дверь в комнату. Путилин уже сидел в кресле и листал журнал.

— Присаживайтесь, Максим, — пожав мне руку, указал он на соседнее кресло, — опять у меня возникла потребность в разговоре с вами.

— Как ваши дела, всё нормально?

— Да, всё в порядке.

— Ну, тогда сразу перейдём к делу, время дорого, — и он взглянул на часы.

— К сожалению, в нашем мире, наши американские партнёры тоже любят бряцать оружием. Понимаете, Максим, непрерывная гонка вооружений сильно подрывает экономику нашей страны. Представляете, какие это расходы. Колоссальные средства, которые можно было пустить на разные мирные цели. Американцы, конечно, тоже тратятся, но им проще, они в разы легче перенесли вторую мировую войну и даже сумели на ней нажиться. Но, чтобы сдерживать их глобальные амбиции мы должны соответствовать их уровню. Андропов предложил Рейгану подписать договор о ликвидации ракет средней и малой дальности, так называемый РСМД.

Поэтапно избавится от ракет средней — 1000–5500 км и малой от 500 до 1000 км и не делать их больше, не развёртывать и не испытывать. Они бы свои «Першинги» да «Томагавки» порезали, мы бы свои «Пионеры» и прочие ракетки почиркали, сразу легче бы для экономики стало. Но не хотят наши партнёры, подписывать такой документ, молчат «завтраками» кормят, чувствуют, что тяжело нам справляться с растущими расходами. Продолжают развёртывать свои «Минитмены» и на нас хитро косятся.

В связи с этим, возникла одна идея. Надо сделать какой-то показательный, наглядный рывок вперёд, причём качественный, так как количественный мы просто не вытянем. Придумать и изготовить что-то такое, чтобы у них «глаз выпал» и «поджилки затряслись», вот тогда, я думаю, они начнут подписывать предлагаемые мирные договора. Могут, конечно, со страху и на кнопку нажать, но это всё-таки маловероятно, слишком тяжёлые последствия для них будут. А если мы и дальше качественно будем от них отрываться, я уверен, что они сдадутся — всё же им тоже нелегко в этой гонке, простой народ уже начинает возмущаться. Конечно его в штатах никогда не слушали, но если начнутся серьёзные протестные движения и настоящие волнения — возможно ситуация изменится.

Так вот в связи с этим к вам есть предложение. У нас на вооружении стоит боевой железнодорожный ракетный комплекс — РТ-23 УТТХ с ракетами 15Ж 52. Комплекс отличный, ракеты тоже не плохие: дальность до 10000 км, забрасываемый вес больше четырёх тонн, точность или правильно сказать — круговое вероятное отклонение около семисот метров. Разработчик КБ «Южное». Американцы про него, естественно знают, но засечь его практически не возможно у нас протяжённость железнодорожной сети около ста сорока тысяч километров и где этот поезд находится в данный конкретный момент времени определить невозможно. Визуально он не отличается от любого рефрижераторного состава. Они его, конечно, боятся, но, понимаешь, как-то привычно боятся, не хватает как всегда малого, чтобы перевесить чашу весов.

Вот мы и решили с вашей помощью модернизировать эту ракету и провести показательный пуск, на который пригласить наших партнёров. После последних слов я расширенными глазами уставился на Путилина, — с моей помощью?

— Понимаете, Максим, я считаю, что мы не полностью используем ваш потенциал. Я интересовался вашими работами в институте, о них очень положительные отзывы, ваши знания немного опережают наше время. Вот я и хочу, чтобы вы сами набрали себе команду перспективных учёных, неважно с вашего института или с любого другого. Не имеет значения, сколько человек вы наберёте, на ваше усмотрение, мы в свою очередь обеспечим вашу группу отдельным помещением, со всем необходимым оборудованием, достойной зарплатой. За финансирование можете вообще не беспокоиться. Подчиняться будете непосредственно директору института. Ну, как вам моё предложение? — он внимательно смотрел на меня, — к сожалению, много времени на раздумья я вам дать не могу. Решайте прямо сейчас, может у вас есть вопросы, пожелания, предложения по данному вопросу, не стесняйтесь, я внимательно вас слушаю. Я на время завис, он терпеливо ждал.

— А в чём вы видите модернизацию ракеты? — наконец смог вымолвить я.

— Ну, во-первых, надо поработать с бортовой инерциальной системой управления, с её вычислительной машиной, чтобы ещё уменьшить круговое отклонение от цели и главное увеличить манёвренность ракеты в процессе полёта. Конечно, для ядерной ракеты отклонение в несколько сотен метров не существенно, но для показательного пуска нужен впечатляющий результат, а хорошая маневренность ракеты обеспечивает её неуязвимость для средств ПРО. Во-вторых, в общем-то, для этой же цели, преодоления ПРО, надо доработать боевые блоки, их в ракете около десяти, чтобы повысить «невидимость» ракеты для радаров. — Понятно, задача серьёзная и чтобы с ней справится, нужны не стандартные решения, — начал я, озвучивать свои мысли, — и не простые исполнители, а умеющие мыслить нестандартно.

Много спецов мне не надо, человек шесть вместе со мной, вполне достаточно. В нашем НИИ под эти параметры подходят только двое, насколько я успел узнать коллектив. Значит надо искать на стороне, у вас в стране, как и в моём мире, есть Всесоюзное общество изобретателей и рационализаторов. Мне нужны списки изобретений в области радиоэлектроники за последние три года, если будет мало, то за пять лет. Я попробую выбрать достойных людей для решения данной задачи.

Путилин сразу подошёл к телефону и, набрав номер, поставил кому-то задачу по изобретателям. — Надо подождать с минут тридцать, — сказал он ложа трубку, — сейчас подвезут все данные за пять лет. Мы ещё поговорили о положении в мире и в стране, затем в дверь постучались и молодой человек, который открывал входную дверь, передал Путилину несколько листов бумаги.

— Выбирайте, Максим, — он протянул мне листы, — а я пока журнальчики полистаю.

Я погрузился в чтение. Список был составлен очень толково: вначале шло описание изобретения, затем подробное описание автора, включая черты характера. Изобретений было не так уж много, некоторые были откровенно слабыми, ещё я обратил внимание, что у некоторых авторов за этот период времени по несколько изобретений. В итоге, просидев около часа, я остановился на пяти кандидатах.

— Вот, я выбрал пять человек, — подал я список Путилину, — может не все согласятся, мне нужны только добровольцы. Я бы хотел с ними ещё лично побеседовать до начала работы.

— Конечно, обязательно побеседуете, — произнёс он, просматривая мой список и одновременно заглядывая в листы с данными изобретателями, — все проживают в средней полосе страны, есть даже из Подмосковья. Я, думаю через пару, тройку дней мы организуем вам встречу, на которой вы сделаете окончательный выбор. А кого вы планируете взять из своего НИИ?

— Иванова Александра из моего бюро и Зайцева Илью из второго, мне кажется, они подойдут творческой работы.

— Хорошо, Максим, завтра вас пригласит ваш директор института. Вместе подготовите приказ по НИИ о создании вашей группы, определитесь с помещением, переезжайте, устраивайтесь. Как будете готовы работать, позвоните мне, — он протянул мне визитку, — звоните в любое время и по всем проблемам, не стесняйтесь. Вам привезут документацию и боевые блоки выбранной нами ракеты, которые вам и предстоит улучшить. Мы не будем отрывать вас от работы, поэтому выбранных вами кандидатов, будем привозить на собеседование к вам в институт. Ваш начальник отдела безопасности будет организовывать встречу. Ещё раз хочу напомнить, что времени в обрез, поэтому раскачиваться некогда, надо сразу включаться в работу, по всем вопросам, тормозящим выполнение задачи, сразу звоните мне. До свидания Максим, — он протянул мне руку, — и успехов вам, мы на вас надеемся.