Выше мы сделали попытку представить социально-психологический портрет нескольких поколений, ныне живущих в России, в общих чертах обрисовали их жизненные предпочтения, особенности характера и образа жизни. И лишь эскизно отметили проблему отношений между тремя поколениями – дедов, родителей и внуков.

Присмотримся внимательнее к молодежи – ведь за нею будущее. Тем более что теперь есть основания говорить не о «молодежи вообще», а конкретно – о поколении «иксов» (на чье детство пришлась перестройка) или следующем за ним поколении «игреков», кому сейчас около 20 лет. Это поможет понять, о какой молодежи мы говорим: тем, кому 20 лет? Или 30? Или 40? Ведь их тоже стариками не назовешь. Как воспринимают друг друга «отцы» и «дети»? есть ли у них общие точки соприкосновения, чтобы объединить общие усилия во имя какой-то цели? Кто из них сумел в новых обстоятельствах сохранить свою «русскость», а кто – ее утратил? Одинакова ли их роль в развитии страны? Как они участвуют в политической жизни?

Напомним, что молодежь ругали всегда – и в папирусах Древнего египта, и в письмах древних греков, и на клинописных табличках Древнего Вавилона: «Эта молодежь растленна до глубины души. Молодые люди злокозненны и нерадивы. Никогда они не будут походить на молодежь былых времен. Молодое поколение сегодняшнего дня не сумеет сохранить нашу культуру…» Трудно поверить, что этим изречениям тысячи лет. С давних пор каждые 10 лет споры об отношениях отцов и детей возобновляются с новой силой. Эти споры – вечный спутник прогресса, когда идет ломка старых догм.

Вот и сегодня со всех сторон доносятся упреки молодежи и в аморальности, и в недостатке патриотизма, и в откровенном прагматизме и пр. Однако внимательное рассмотрение позволяет сделать вывод: все эти упреки ничуть не справедливее, чем сетования древних египтян и греков. Кому-то нравится внутренняя свобода молодых, их индивидуальная активность, прагматизм, свободомыслие, независимость и желание самим решать свою судьбу. А кто-то недоволен излишней ее независимостью, эгоизмом и «эластичностью» морали. Словом, представления о нашей молодежи самые противоречивые.

Институт социологии РАН РФ провел обследование весной 2007 г. и представил его результаты в докладе «Молодежь новой России: образ жизни и ценностные приоритеты». Речь шла о той части молодежи, у которой взросление и вхождение в социум пришлось на 1990-е годы, т. е. об «иксах». О юных «игреках» ясное представление тогда еще не сложилось. Помня о том, что именно поколение «иксов» сейчас самое активное и многочисленное в России, отнесемся к докладу со всем вниманием. Заодно посмотрим, как изменилось следующее поколение, каков его образ жизни на фоне перемен в стране.

Еще в 1990-х годах аналитики отмечали, что в России нет ни целостного представления о молодежи, ни последовательной государственной политики в ее отношении. Государству в ту пору было не до молодежи, и она была предоставлена самой себе. Это дало зловещие результаты.

Большинство молодых тогда еще работало в госсекторе, где со всей остротой проявились нехватка рабочих мест и безработица. Чуть не треть безработных по стране тогда были молодые люди в возрасте до 30 лет. Половина молодых тогда если и работала, то не по специальности, а где придется. Они предпочитали работать охранниками, торговать в палатках или быть «челноками», т. е. их труд был ориентирован на получение быстрого вознаграждения.

Отдаленных планов тогда не строили, не стремились к образованию, при том что во многих вузах (особенно технического профиля) был недобор студентов. Быстро росла преступность. Молодежная наркомания выросла в разы, молодежь стала вымирать быстрее пожилых людей. А проблема «утечки мозгов» приобрела настолько выраженный характер, что стала предметом обсуждения на Совете Безопасности РФ. Общая тенденция развития молодежи в 1990-е годы была крайне негативной – знак деградации общества.

Сейчас ситуация несколько выправляется. Сократилась доля бюджетников, зато в 1,5 раза стало больше тех, кто работает на частных предприятиях: там выше зарплаты. И хотя их материальное положение лучше, чем у работников госсектора, однако и сейчас они редко работают по той специальности, которая указана в дипломе. Особенно это касается молодежи в областных центрах: в мегаполисах найти работу легче.

Вообще в стране по полученной специальности работает всего 50 % молодых. Только те, у кого возникают проблемы с трудоустройством, соглашаются стать бюджетниками. Большинство же предпочитает частный сектор: не важно, на каких ролях, – лишь бы платили.

Положение молодого человека в России зависит от нескольких факторов.

1. Место жительства. Очень важно, где ты родился: в столице, городе-«миллионнике», районном центре, поселке рабочего типа или в деревне. От этого зависят разные и модели образования и занятости, разные шансы на успех.

Самые активные труженики и предприимчивые молодые люди живут, конечно, в мегаполисах, где есть возможности для бизнеса и рабочие места. Обычно это дети не очень обеспеченных, но образованных родителей. Дети из богатых семей чаще ставят перед собой другие цели: сделать карьеру в госструктурах, стать чиновником – и таким образом добиться власти и успеха.

Учитывая, что провинциальная Россия обезлюдевает и активные люди перетекают в мегаполисы, понятно, что в огромной России со смещенным на запад центром населения стартовые условия не могут быть равными для всех. В будущем это может привести лишь к усилению неравенства, к еще большему расслоению россиян.

В сельской местности и райцентрах чаще живут гедонисты: там меньше возможности для самореализации, и молодым остается, как в русской сказке об Иванушке на печи, только мечтать: как бы так получилось, чтобы разбогатеть, иметь как можно больше свободного время и проводить его в свое удовольствие, ничего не предпринимая. Маниловские мечты чаще одолевают выходцев из рабочих семей, не получивших образования.

А те, кто ставит своей главной задачей создание семьи, домашнего уюта и воспитание детей, те живут чаще в областных центрах и небольших городах. Обычно это выходцы из небогатых семей со скромным достатком, люди со средним образованием.

2. Социальный капитал. Очень важно с самого начала иметь связи (знаменитая «рука»!), знакомства с теми, кто помог бы получить хорошее образование, найти приличную работу, продвинуться по карьерной лестнице, – все это напрямую связано с местом жительства и положением семьи.

Словом, молодежь неоднородна, и в соответствии с ее жизненными устремлениями можно выделить разные социальные типы.

Очень много «предприимчивых». Они планируют добиться успеха в бизнесе и богатстве. «Максималисты» уверены, что могут добиться успеха решительно во всем. «Труженики» рассчитывают на хорошую работу в будущем. Для «семейных» провинциалов очень важно создать прочную семью. Сельские «гедонисты» рассчитывают на жизнь, полную удовольствий. «Карьеристы» считают, что смогут добиться многого, но ценой таких усилий, которые не позволят им иметь много свободного времени.

На такие устремления повлияла социальная среда. В городах больше «тружеников» и «предприимчивых», на селе – «гедонистов». «Максималистов» больше в семьях, где оба родителя достигли жизненных успехов. «Семейные» же идеалы преобладают в не самых благополучных слоях в провинции.

Вопреки неравенству у подавляющего большинства молодежи все же есть сходные жизненные устремления: создать хорошую семью (как и для всех групп населения) и получить приличное образования. Треть его уже получили, еще половина рассчитывает это сделать в ближайшем будущем. Только для 11 % молодых эта мечта недоступна. Почти все уверены, что при хорошем образовании всегда можно добиться интересной и хорошо оплачиваемой работы, быть материально независимым и жить в достатке, обеспечить будущее детям. Так что ценность не столько образования, сколько получения диплома значительно выросла.

Для многих «иксов» предел мечтаний – работать в банке, реже – устроиться госчиновником, адвокатом, нотариусом, прокурором, экономистом. Бизнес их привлекает гораздо меньше, чем престижная работа и возможность сделать карьеру. Это понятно: в России с годами развивать бизнес становится все сложнее. К тому же он перестал быть социальным лифтом, зато стал очень рискованным из-за преследования со стороны госорганов, из-за непомерно растущих налогов. Вообще, интерес к бизнесу в России упал в 2 раза по сравнению с годами, когда он был в новинку. Хотя в небольших городах положение бизнесмена выглядит по-прежнему привлекательно.

Жизненные цели юных «игреков» – примерно те же, что и у их родителей («иксов»). Только отцам и дедам по разным причинам многого достичь не удалось, а у этих – все еще впереди. В силу возраста у них больше жизненного оптимизма, уверенности в своих силах, более высокий жизненный тонус, что позволяет легче переживать жизненные трудности. По сравнению с отцами они более честолюбивы и нацелены на продвижение. Они уверены, что смогут реализовать свои планы. Порог их честолюбия и расчет на самого себя гораздо выше, чем у родителей и дедов. Они мечтают заниматься любимым делом, быть самому себе хозяином, увидеть своими глазами разные страны мира, иметь много свободного времени и проводить его в свое удовольствие. Особенно их привлекают деньги – гораздо больше, чем власть или слава.

Их отцы («иксы») не всегда столь самоуверенны: половина из них считает, что их благополучие напрямую зависит не столько от них самих, сколько от экономической ситуации в стране. Поэтому они неотрывно следят за ценой на нефть и сменой лидеров во власти. Неудивительно, что они гораздо чаще снимают с себя ответственность за свое собственное счастье или ожидают, что в достижении благополучия им помогут более сильные и успешные. В их сознании не изжита до конца идея: те, кто материально преуспел, должны заботиться о бедных и помогать им.

Юные «игреки» с этим не согласны. В отличие от отцов у них гораздо меньше ценится солидарность, готовность заботиться о бедных членах общества. Они уверены: каждый должен отвечать только сам за себя и материальных успехов каждый должен добиваться самостоятельно. В общей массе они по сравнению с отцами ориентированы на индивидуализм, самостоятельность и конкуренцию: они меньше, чем старики, боятся риска.

И в этом не следует видеть жестокость или эгоизм. Это явление более глубокого порядка. Подобные установки молодых людей – это не столько проявление эгоизма, сколько иллюстрация слома патерналистского типа сознания в России, берущего начало еще в русской общине, где считалось обязательным заботиться о беднейших ее членах. На смену традиционному русскому архетипу приходит новая модель – индивидуалистического утилитарного сознания западного типа . По этой модели человек должен «сам себя делать», нести ответственность за все.

Согласно докладу Института социологии сорокалетним «иксам» и, тем более, что «игрекам» сегодняшняя жизнь в стране нравится гораздо больше, чем их предкам («беби-бумерам»). Это понятно: политическая нестабильность, теракты и войны кончились, экономика постепенно, хоть и не так, как хотелось бы, но развивается. Причем молодые гораздо реже, чем старики, попадают в группу бедных, зато чаще – в группу богатых. А отношение к жизни напрямую связано с материальными доходами: чем человек богаче, тем больше ему нравится жизнь, тем меньше он жаждет перемен.

«Игреки» отличаются от своих родителей и типом поведения: они не любят оставаться незаметными, сливаясь с толпой, а наоборот, предпочитают «не быть как все», подчеркнуть свою уникальность, выделиться из толпы, заявить о себе, вообще – выйти за пределы унылого однообразия, чем порой раздражают предков. В современной России людям с таким типом поведения легче выжить и добиться успеха. А для стариков подобный тип поведения невозможен: ведь надо ломать себя, отказываясь от привычных стереотипов поведения. В этом смысле старшие поколения сохранили свою «русскость » в гораздо большей степени, чем молодые .

Сравнивая типы сознания и поведения дедов, отцов и внуков, с первого взгляда можно решить, что между ними мало общего. Но это было бы неправдой. У них все-таки есть общая идея – отношение к свободе, без которой жизнь теряет смысл. Правда, у юных «игреков» в последние годы повысилась толерантность к несвободе. Если для отцов и дедов это был самый главный компонент жизни (71 %), то сейчас он отходит на второй план. Зато все более важными становятся состоятельность, деньги, богатство. А ценность свободы как смысла жизни – уходит, стирается.

Не подтверждаются и частые рассуждения о политизированности нынешней молодежи. Тех, кто непосредственно участвует в политической работе (как и раньше), – не более 1–2 %. Больше стало тех, кто интересуется политикой от случая к случаю, а еще больше тех, кто совсем перестал интересоваться политикой. Это разрушает миф, согласно которому молодежь всегда и везде более активна и радикальна в политическом отношении, чем взрослые, что она предпочитает протестные формы участия в политической жизни. Оказывается, это совсем не так. При резком ухудшении условий жизни готовы выйти на улицу и протестовать только 11 % молодых (меньше, чем старших). Идти на баррикады с оружием в руках в равной степени не готовы ни те, ни другие (всего по 4 %). Причем среди молодых на это соглашаются чаще только самые юные и незрелые (подростковый экстремизм!). И еще меньше желания у людей участвовать в радикальных формах борьбы – таких всего единицы.

Вообще, как ни странно, в России молодые люди по своим политическим убеждениям часто консервативны. В их сознании очень сильна установка на стабильность и постепенное развитие, а не на революцию и взрыв. Молодые настроены на спокойное развитие страны без всякого радикализма, что внушает оптимизм. Видимо, консерватизм молодых – это их естественная оппозиция, их ответ «отцам-перестройщикам» и реформаторам, которые за прошедшие годы «наломали дров». Аналитики предполагают, что массового прихода в политику молодежи не предвидится и в дальнейшем.

Каковы политические пристрастия молодых? В России очень мало известно о работе молодежных организаций и движений. Многие эти организации не созданы снизу (самими молодыми), а являются молодежным крылом политических партий, политическими проектами. Да и известны только те молодежные движения, о которых можно узнать по телевизору и в СМИ.

Некоторые молодые симпатизируют национал-патриотическим движениям: НБП поддерживают 5 %. Часто это те, кому примерно 23–24 года, и они прошли армию. Но экстремистская партия НБП была запрещена в 2005 г. Многие слышали, что есть «Наши» и «скинхеды»: именно их чаще всего показывают по ТВ. Редко вспоминают, что есть молодежная организация КПРФ, еще реже про «Идущих вместе», которые снизили активность. Изредка называются «Соколы Жириновского» (звучная фамилия!), «Молодежное яблоко», «Идущие без Путина» (по 2 %).

Трудно объяснить, почему молодые предпочитают то или иное движение. Здесь важен эмоциональный образ лидера, интерес к атрибутике и символике движения. Число тех, кто симпатизирует радикальным молодежным организациям (НБП, скинхеды и др.), на первый взгляд невелико (5 %). Однако практика показывает, что они, особенно при росте протестных настроений, действуют очень напористо и изобретательно. И все-таки большинство молодых не привлекает уличная активность, агрессивные лозунги и плакаты, бегание по улицам с флагами, выкрикивание речевок. Их приходится в политику разными способами (в том числе и развлекательными) втягивать. Искренних добровольцев там немного.

Правда, с зимы 2011 г. среди молодежи увлечение политикой стало вдруг модным. Это, вероятно, было связано с обострением противостояния власти и оппозиции. Участие молодежи была замечено в разных акциях и манифестациях, т. е. в том, что на ее сленге называется «движухой».

Откуда появился у молодых интерес к политике? Был ли он искренним?

Вряд ли. Для многих участие в той или иной политической организации стало пропуском в социальный лифт. О невысокой искренности «движухи» говорит тот факт, что часто карьерные соображения заставляли молодых активистов менять лагеря. И чаще был переход от оппозиции к работе с прокремлевскими структурами, которые помогают построить чиновничью карьеру. Для этого предпочтительно объединение, максимально приближенное к партии власти. Например, «Молодая гвардия» (как крыло «единой России»). Именно в ней есть возможности продвинуться, строя далеко идущие планы. Еще любимая среда обитания молодых карьеристов – всевозможные «молодежные правительства», общественные советы или нечто в этом роде. Лестно на первых порах пробиться в чьи-то помощники в официальных органах. Этот статус дает очень важные вещи: символику, признаки близости к власти – «корочки» с гербами, значки на пиджаках, разные льготы и т. п.

Несколько конкретных примеров («Новая газета»). В Курской области отделение «Молодой гвардии» возглавляет Александр Немцов. Он – помощник члена Совета Федерации, ему 25 лет; закончил инженерный факультет и мечтает через 10 лет работать в Правительстве РФ. Начал же он карьеру 5 лет назад (в 20 лет) в 2007 г. в «Справедливой России». По его словам, побившись в уличных акциях с прокремлевскими активистами, он понял, что так ничего не добьется. Борьба с действующей системой никогда ничего не давала. А сейчас, в 25 лет, у него вполне приличные деньги, ощущение своей значимости и далеко идущие планы.

У всех на слуху молодежная группа «Наши». Ее рядовые активисты – это еще не вполне созревшие, но уже «интересующиеся» старшеклассники и студенты 1–2 курсов. Они искренне поддерживают нынешнего президента, мало разбираясь в расстановке политических сил. Зато с удовольствием ездят в Москву и на Селигер на идеологические прогулки. Это простые ребята из семей со средним доходом.

Не стоит думать, что в политику идут только молодые карьеристы. Растет и молодежный лагерь оппозиции. К примеру, движение «Солидарность». В него входят студенты из разных вузов, преобладают гуманитарии. В основном это молодые люди, а девушек мало. В это движение их привела несправедливость, нежелание власти прислушаться к мнению народа. Но они не слишком политизированы. Для них главное – выразить протест, а нюансы идеологии не так уж важны. Те, кто ищет новых впечатлений, рано или поздно уйдут. Останутся только те, кто и вправду хочет изменить ситуацию в стране. Желающих сделать политическую карьеру в этом движении мало.

В молодежном отделении партии «Яблоко» три категории членов: борцы «за идею», карьеристы и просто тусовщики. Это студенты от 18 до 25 лет. Здесь нет мажоров: в основном «яблочники» – дети из рабочих семей. Сюда не приходят за выгодой: ведь не обещают ни кресел, ни высоких зарплат.

И у партии «Демократический выбор» есть молодежное крыло. Эта партия делает упор на средний класс и детей бизнесменов, но только тех, у кого «нет московского снобизма». Их главная идея: неэффективность нынешней власти, преданность ценностям свободы. Они определили для себя и свой путь: сначала нужно состояться в профессии, а уже потом идти в политику, иначе человек не может стать независимым, а без этого в политике делать нечего. Так что об их особой активности тоже пока говорить не приходится.

Названные молодежные организации – калейдоскоп из количественно небольших групп случайных людей. Они мало связаны между собой, плохо организованы, блекло смотрятся на фоне постоянно кипящего политического ландшафта страны. Их роль в политической жизни страны невелика. Все это разочаровывает старших: ведь они верили, что новая молодежь будет более образованной и политически активной, чем они, что первое «непоротое поколение» сможет что-то изменить в стране, на них надеялись. А они…

Разочаровывает и общественная пассивность молодых: они реже, чем старшие, ходят на выборы, особенно в больших городах. (Как ни странно, деревенская молодежь активнее во время выборов.) Они прохладнее, чем старики, относятся к таким общественным формам работы, как благоустройство территории, сбор средств на помощь кому-то, подписание обращений, петиций, коллективных жалоб и пр.

Как объяснить общественную и политическую пассивность молодых?

Во-первых, молодые сейчас не особенно оглядываются на власть, предпочитая действовать в автономном режиме. Это не значит, что они безразличны к тому, что происходит вокруг. Просто они прагматики и не желают действовать, не будучи уверены, что это принесет им «чисто конкретную пользу».

Во-вторых, они по сравнению со старшими – конкурентоспособны. Им гораздо выгоднее сохранять положение дел, чем снова взрывать его.

К тому же вспомним: на заре перестройки политические баталии были в центре внимания всего общества, тогда они были в новинку и вызывали жгучий интерес, а лидеры разных партий были кумирами для миллионов. Но с тех пор многое изменилось. Теперь вместо конкуренции идей и партий в борьбу за умы молодых активно борется индустрия развлечений и массовой культуры, приучая к новым моделям поведения.

Равнодушие молодых к политике в общем понятно, и особенно драматизировать этот факт не стоит. Перед теми, кто еще только входит во взрослую жизнь, стоят другие жизненные задачи, а их социальный опыт ограничен отношениями внутри семьи и с ровесниками. С возрастом их горизонты сознания расширятся, будут наработаны и вырастут их социальные связи (институт, армия, работа). А вместе с этим вырастет и их интерес к общественной жизни, к политике. Жизнь все равно не даст им ограничиться только частными интересами. Все больше тех, для кого важна реализация групповых интересов, в том числе и профессиональных. А это неминуемо заставит людей объединить усилия в общую жизненную энергию.

Вот чего старики действительно не понимают в молодых, так это их пренебрежения к тому, что раньше считалось моральным, правильным, должным, гуманным, например к патриотизму или к долгу служения родине. Состоятельная молодежь боится государства, увиливает от призыва в армию, старается вывезти деньги за границу, планируя со временем там обосноваться. А остальные (провинция) ей завидуют и ненавидят ее.

Старики не принимают еще одного свойства молодых: какая-то наивная вера в прописные истины, доверчивость и открытость ко всему непривычному, яркому и новому (в том числе и рекламе). Мало того, что молодые вообще склонны к либеральным идеям, так они еще не гибки («не пуганы»). При столкновении с жесткой реальностью они приходят в шок, деморализуются и легко становятся циниками и нигилистами, демонстративно уходят в потребление (престижные машины, электронные гаджеты и пр.). Они как бы утратили приспособляемость и гибкость «советского человека» – по сравнению с отцами и дедами более уязвимы по отношению к негативным событиям.

Правда, у молодежи есть важное преимущество: она владеет Интернетом – средством коммуникации, которое дает широкие возможности коллективного действия. С помощью социальных сетей быстрее находятся сторонники и необходимая помощь, привлекаются волонтеры. Легкость, с которой молодые могут с помощью виртуальной сети создавать новые формы организаций, проекты, акции, еще сильнее обнажает проблему разрыва между поколениями. В идеале, если бы деды с отцами и внуками действовали вместе или хотя бы рядом, они могли бы прекрасно дополнять друг друга и добиться очень многого. «Старикам» без помощи юных труднее овладеть новыми технологиями, у них явный дефицит свежих идей, которые у тех в избытке. А «молодые» грешат непониманием реальной ситуации, им не хватает опыта, репутации, авторитета, в чем могли бы помочь взрослые. Но в атомизированной России пока такого единения в действиях не наблюдается.

Какие еще претензии взрослые предъявляют молодым? Неприятные выводы сделали аналитики из «Левада-Центра», исследуя тему «Гражданская активность современной молодежи». Они отметили не только ее аполитичность, равнодушие к любым формам социально-политической активности, но и распространение среди молодых ксенофобии. По их мнению, Россия занимает первое место в Европе по уровню насилия среди молодежи. Не добавляет уважения к молодым и то, что они редко знают историю своей страны, почти не читают книги, увлекаясь глянцевыми изданиями, развлекательными программами в СМИ и Интернете. Каждый пятый (!) молодой человек в России не связывает свое будущее с родиной, желает уехать на ПМж в другую страну. Можно ли говорить об их патриотизме?

Перечисленные аналитиками претензии к молодым русским напоминают древнеегипетские таблички: только упреки, ни одного доброго слова… Но неужели беспринципность, эгоизм, дух потребительства, желание заработать любой ценой, отсутствие любви к родной стране – врожденные качества молодежи? Не может такого быть! Ведь не во всех же странах молодые люди несут на себе такую яркую печать деградации?

По мнению аналитиков, «особость» современной русской молодежи – это закономерный результат внутренней политики России, уроков, которые она получила в 1990-е и «нулевые» годы. После этих жестоких уроков молодые усвоили постулат о жесткости мира, поняли: чтобы преуспеть, можно иногда преступать моральные принципы и нормы. И это не будет наказуемо, сойдет с рук, забудется, простится. Главное – вырваться вперед и преуспеть, добиться успеха любой ценой. Все остальное – слова.

И ксенофобская агрессия тоже объяснима. Навязывание официального ура-патриотизма, теории заговора «врагов России», мифа об «особой («суверенной») демократии», который оправдывает свертывание гражданских свобод – все эти особенности современной внутренней политики напрямую влияют на симпатии молодых к НБП, на их агрессию, ксенофобию и количество преступлений из-за этнической нетерпимости.

Нынче власть не так уж и пассивна по отношению к молодежи. Она поняла, что молодые – полезный инструмент в политической борьбе. Теперь при ее поддержке создаются политические движения, которые конвертируют активность молодых – в карьеру и финансовое положение вожаков, лояльных к власти. Даже создано Федеральное Агентство по делам молодежи. Однако роль его ничтожна: она сводится к проведению таких пиаровских мероприятий, как лагерь «Селигер».

В реальной же жизни последних 20 лет в России так и не было создано ни серьезных законов, ни государственных структур, которые бы занимались специфическими, острыми проблемами молодежи. Например, проблемой качественного и доступного образования, проблемами жилья для молодых семей, трудоустройства молодых специалистов, службы в армии и др. Похоже, что власти нравится пассивность «иксов» и «игреков», их увлеченность «нефтегазовым гламуром» и потреблением.

Ясно одно: чтобы прекратить деградацию страны, нужно развернуть молодежь от потребления – к реальным проблемам общества, заставить молодую энергию работать не на рассеивание общей энергии (энтропию), а на созидание и творчество. А для этого нужен пересмотр государственной политики по отношению к молодежи, определенные изменения в политической конфигурации страны.

Подведем итоги наблюдений. Портрет современной молодежи России позволяет говорить о том, что вызрело новое поколение («игреки»), которое отличается по своим жизненным целям от своих (еще молодых) отцов («иксов»). «Игреки» свободны от советских догматов и утопий, зато избежали культурной травмы 1990-х годов. Они не принимают всерьез ни ностальгирующий советизм, ни вороватый либерализм «ветеранов реформы», т. е. их отцов и дедов. Они не боятся (как их отцы) хаоса, для них не так важна и стабильность любой ценой. Для их большинства безусловными остаются ценности семьи и работы в той или иной вариации: когда работа желаема и интересна или когда она дает возможность достичь материального благополучия. Тот или иной тип устремлений зависит от окружения и, в свою очередь, влияет на тип поведения и активность, на выбор профессии или получение образования.

Юные россияне не были воспитаны на диете официальной идеологии. Для них капитализм и рыночная экономика – это «нормально», они выросли в этом, уверены, что Россия должна рано или поздно стать частью глобальной рыночной экономики. Поэтому их самочувствие позитивно. В этом – их большой потенциал. Им не нужна власть, чтобы распространять мировую революцию или расширять границы империи, но они хотели бы жить в сильной стране, которая защищала бы их интересы в мире. Они не станут «потерянным поколением», как «иксы». Они слишком хорошо подготовлены, чтобы преуспеть в современной глобальной экономике, преодолеть трудности переходного периода в России.

Что можно сказать о пресловутом конфликте поколений?

Вопреки этой расхожей идее молодые россияне в своей массе довольно высоко оценивают жизненные достижения своих родителей и дедов: половина из них считает, что как минимум один из предков добился успеха в жизни. Это касается выходцев из семей гуманитарной и творческой интеллигенции, детей офицеров армии и полиции, а также предпринимателей. В целом их образованность – доказательство успешности отцов и дедов («беби-бумеров»), которым удалось войти в мощный поток социальной мобильности на излете советской власти (1960—1980-е годы). Именно в таких состоятельных семьях с образованными членами семьи чаще царит гармония и взаимопонимание, согласие и сходство взглядов на ситуацию в стране.

Интересно, что с мнением матери дети соглашаются гораздо чаще, чем с мнением отцов. Причем за последние 10–15 лет эти цифра практически не изменилась.

А вот молодые работники предприятий, шахт, строек, сферы сервиса не всегда выражают уверенность в жизненном успехе своих родителей. Это понятно: не очень благополучные молодые люди, особенно из рабочих, считают, что во всем виноваты их родители, которые не добились успеха в жизни. Оттого-то и им приходится туго в жизни, не удается прорваться вверх. Они уверены, что причина их неустроенности в жизни в том, что родители не смогли дать им приличное образование.

На деле же ситуация сложнее. Это раньше диплом родителей был гарантией благополучия детей. Теперь же он не дает абсолютной гарантии восходящей социальной мобильности и будущей состоятельности. Особенно это касается людей с техническим образованием.

Можно говорить о стабильности отношений между отцами и детьми: 80 % опрошенных говорят о частичном совпадении взглядов, 40 % – полном. Даже с друзьями у молодых порой нет такого совпадения мнений, как со своими родителями. Значит, нет оснований говорить об идеологическом расхождении между поколениями, об их противостоянии, о «конфликте». Все гораздо интереснее.

В реальности разнообразие взглядов и позиций наблюдается внутри поколений (между разными классами и группами населения), а не между ними . Вот тут-то разница во взглядах и оценках действительно растет.

Причем, что не может не радовать, различие взглядов на жизнь в целом мирно уживается рядом с дружескими отношениями, что свидетельствует о толерантности молодых россиян. Между друзьями и супругами порой можно наблюдать гораздо больше противоречий и несогласий, чем между отцами и детьми. Человеческие отношения становятся все более независимыми от политики и идеологии, от взглядов на жизнь.

У молодежи нередко наблюдаются две взаимоисключающие оценки мира, связанные с оценками причин неуспешности родителей и представлениями о том, как они сами должны себя вести. С одной стороны, это традиционные нормы, усвоенные от родителей. С другой – это вызовы нового социально-экономического порядка, тоже усвоенные детьми, но уже в процессе адаптации к меняющимся правилам игры в 1990-е годы. В результате такой двойственности взгляды молодых на происходящее в России только частично совпадают с родительскими: они живут в «ином новом мире», где старые правила игры (в том числе и моральные нормы) «устарели». И переступать через эти моральные нормы для достижения успеха в жизни – не стыдно, а «нормально». Обычно такой ход мысли возникает у детей не очень успешных родителей. Они более агрессивны по отношению к внешнему миру из-за своего невысокого (порой маргинального) статуса. И таких – большинство: почти 60 % (!).

Дети успешных родителей чаще придерживаются традиционной точки зрения, согласно которой моральные нормы не зависят от влияний времени. Они убеждены, что никогда не переступят моральные принципы и готовы даже пожертвовать для этого своим жизненным успехом. То, что 75 % пожилых людей думает таким образом, – естественно. Однако статистика показывает, что и молодые тоже так считают, хотя и реже (всего 50 %).

Словом, можно сказать, что сознание молодых раздвоено: они и уважают традиционные ценности, и могут их демонстративно отрицать.

Конечно, каждое поколение имеет свои особые качества, приоритеты и ценности. Сдвиги и изменения накапливаются постепенно, нарастают, развиваются, причем только в одну сторону – усиления утилитарности и прагматизма. Но пока еще молодые люди в России не растеряли полностью базовые качества русской ментальности.

А как реагируют разные демографические и социальные группы населения на то, что происходит в стране? Разумеется, по-разному.

Так, у молодежи в последние 10–15 лет наблюдается рост оптимизма. Теперь в 3 раза чаще «игреки» выражают уверенность, что проводимые в стране реформы помогут улучшить ее будущее. А граждане среднего и старшего возраста настроены более скептически. У них разная логика рассуждений. Опытные старики как бы сравнивают современную молодежь с собой в молодости, они видят молодежь не только в ее нынешнем состоянии, но и представляют, что с ней будет через 20–40 лет, они ставят ее в знакомые им жизненные ситуации, примеряют к ней свой круг обязанностей и сомневаются: справятся ли? Их сомнения подпитывает сама жизнь: упало и стало малодоступным качественное образование, сузился кругозор людей, появилось слишком «гибкое» отношение к морали, агрессивно наступает коммерческая поп-культура. Разве это не повлияет на судьбу молодых?

Современная молодежь, конечно, рациональна и прагматична – при решении конкретных ближайших задач. А вот за их рамками она чаще переходит к образному мышлению, способному представлять будущее лишь как продолжение сегодняшнего мироощущения. Молодые редко задаются вопросом: сколько будет стоить образование им и будущим детям? Насколько доступны будут медикаменты и лечение к тому моменту, когда они сами станут пенсионерами? Что произойдет, когда кончатся природные ресурсы (нефть)? И правда, что волноваться? Здоровье пока не беспокоит, квартира – пусть и в отдаленной, но в перспективе… А если ты устроился в «хорошую» фирму и, значит, твоя зарплата выше, чем у профессоров и твоих учителей? Отчего же не быть оптимистом?

Все это, конечно, порождает у молодых некую социальную эйфорию, даже ощущение своей избранности. Они уверены: им не грозит судьба стариков советского закала, проживших трудную, полную потрясений жизнь. Справедливости ради надо отметить, что таких взглядов придерживается не вся молодежь, а большей частью успешные и образованные жители крупных городов (примерно половина ). Многие убеждены, что, по крайней мере, при их жизни (а это не меньше полувека) не будет никакого распада страны (о котором говорили в 1990-е годы) и что в будущем Россия постепенно превратится в процветающую, демократически развитую и пользующуюся международным авторитетом державу.

Есть и другие мнения. Особенно если встает вопрос, какими путями пойдет дальше русская история – и в ближайшие 10–15 лет, и в отдаленной перспективе. Многие опасаются выхода из состава Федерации некоторых национальных республик. Пессимизм сохраняется и в отношении возможности объединения России с другими странами бывших республик в новый союз. Особенно невелик оптимизм в социально неблагополучных группах молодежи, особенно в небольших городах. Кстати, даже на селе перспективы развития страны оцениваются более жизнеутверждающе, чем в малых городах, что говорит о неблагополучии современной социальной политики.

Что объединяет всех россиян независимо от возраста? Базовой эпохой, системой координат для всех поколений является – советский период .

Именно советская эпоха до сих пор дает запас знаний, идей, представлений, жизненных впечатлений, откуда вырастает социальный опыт каждого поколения. Опыт же «новой России» пока еще вторичен, он только еще как бы накладывается на то, что уже сложилось в головах людей советской эпохи.

К советскому периоду жизни России можно относиться по-разному: ненавидеть, ностальгировать, критиковать и т. д. Но как бы люди ни относились к советскому прошлому, оно по-прежнему остается базой их сознания . Только советское прошлое объединяет население России в единый в народ.

Словом, пока еще нет оснований утверждать , что прежний социокультурный опыт россиян рассыпался : он жив, сохранился. Как ни трудно с этим согласиться, но национальное единство народа России поддерживается не столько идеями о будущем , сколько совместными переживаниями, эмоциональным отношением к прошлому , чувством общей судьбы страны и ее народа. Понятно, что в будущем оно неминуемо должно поблекнуть, раствориться в новых событиях и со временем уйти.

Остается неясным, что же в будущем сможет объединить граждан России, делая их из разноязычного и разноплеменного населения огромных пространств – единым народом?