В известной книге «Бегство от свободы» Эрих Фромм писал, что свобода принесла современному человеку независимость и, вместе с тем, изолировала его, пробудив в нем тревогу и бессилие.
Это ощущение изоляции для любого человека непереносимо. И человек оказывается перед выбором: либо избавиться от гнетущей свободы с помощью новой зависимости, либо дорасти до полной реализации положительной свободы, чтобы попытаться самому, без помощи извне, придать смысл своей жизни, стать личностью. Это тяжело, требует усилий и зрелости человека (общества). Жить с ощущением зависимости гораздо проще.
Дав формулу поведения обывателя, Э. Фромм объяснял готовность некоторых Европейских народов (например, немцев перед лицом фашизма) отказаться от демократических свобод – как «бегство от свободы».
Используя эту формулу, отечественные социологи («Лева да-центр») тоже дают определение российскому обществу: «бегство от демократии», «бегство от свободы». Ставя такой обвинительный диагноз, они имеют в виду политическую пассивность граждан России, их равнодушие к политическим вопросам, их нежелание участвовать в выборах, их неготовность в знак протеста выходить на улицы и пр.
В России популярна типично русская либеральная мечта: демократия – вот она, где-то рядом, за углом. Распространен типично русский ход мысли: «Демократия неминуемо должна наступить в силу „железного“ закона неизбежности перехода любого общества к демократии. Все это обязательно случится в России. Только надо найти такого человека (во власти), который бы ее однажды внедрил, организовал, запустил, а потом все будет „как у них“. Пока такого человека нет, но это – дело будущего».
Чтобы согласиться или опровергнуть это мнение, зададимся вопросом: «Что такое демократия – это причина или результат?»
Многие уверены, что демократия – это причина, которая вызывает неизменно хорошие последствия. Вот придет демократия, и тогда государственные лидеры перестанут цепляться за власть, выстраивать свои «вертикали» из одноклассников и земляков. А от этого произойдет неизбежная конкуренция между хорошим и лучшим – и тогда народ изменится, народится новая ментальность, и жизнь наладится к лучшему…
Это бы хорошо. Только кто это устроит? И каким образом? Это общее трагическое заблуждение, поскольку демократия не может быть причиной. Демократия – это процесс, эволюция ценностей в ментальности народа, которые пробудят в нем стремление к гражданскому обществу, к каким-то действиям, а в конечном счете и к демократии. Короче говоря, она – итог очень больших и долгих усилий. Или это не так?
Ответа на этот вопрос нет. И не наблюдается даже попытки осознать эту проблему. Тема демократии – модная в российских СМИ. Но в дискуссиях на эту тему большую часть времени обычно занимает перечисление фактов нарушения гражданских прав населения, благодаря чему сложная проблема сводится к критике зарвавшихся чиновников.
Социологи, культурологи, социальные психологи и другие аналитики, конечно, занимаются этой проблемой. Но результаты их исследований доступны лишь специалистам, поскольку изданы небольшими тиражами, написаны сложным метаязыком. Задачи вложить эту проблему в народное сознание, заставить людей осмыслить ее и, тем самым, приблизить ее к реальности – как бы не ставится. Кого-то, наверное, устраивает ее попросту забалтывать, усиливая общественную апатию.
Политическая апатия российского общества особенно очевидна, если сравнить всплеск пассионарности в конце 1980-х годов, когда на митинги выходило до полумиллиона протестующих граждан. А с конца 1990-х годов после волн жестоких разочарований наступила тишина. Вплоть до 2000-х годов никаких массовых требований в защиту прав и свобод не звучало.
А сейчас?
В последние 20 лет люди, перестав ощущать себя винтиками системы, начинают понимать, что не в силах защитить свои собственные интересы: на взятки денег не хватает, в суде правды не найти, жаловаться некому, потому что нет механизма обратной связи с властью. Затишье на политическом поле совсем не означает, что нет потребности в демократии.
Сдвиги в сознании постепенно все-таки происходят. Сегодня уже 20 % населения отдают себе отчет, что беззаконие у нас не потому, что судья плохой, а потому, что так работает система. Это еще не большинство, но уже солидная часть общества. Значит, понимая полезность демократии, люди все-таки не предпринимают усилий, чтобы ее добиться. Почему же?
Пожалуй, можно назвать одну немаловажную причину «бегства от свободы и демократии». Это – черты русской ментальности, особенности народного сознания (если понимать народ не как сумму индивидуумов, а сумму определенных моделей социального поведения).
Серьезный антрополог и историк А. Пелипенко исследовал психологическую структуру сознания русского человека, ее особые отношения с источником порядка. И определил следующее: в русском народном сознании индивидуум априори полагает себя только как часть по отношению к целому. В его сознании закреплена установка: источник порядка – всегда не внутри, а вне человека , например во власти, в «сильной руке». Такая установка оформилась на Руси в XIV–XV веках, и в ней нет ничего уникального: во всех архаичных культурах наблюдалось подобное.
Но другие культуры развивались в ином направлении, устанавливая равновесие с широкой культурой общества, культурную упорядоченность. Так, французские простолюдины (санкюлоты), совершившие Великую революцию в конце XVIII века, были очень похожи на тех, кто делал русскую революцию начала ХХ века. Но нынешний средний француз как бы «повзрослел», научился держать себя в «корсете» правил культуры и поэтому принципиально отличается от санкюлота. В России же в силу многих причин (климат, ландшафт, история и т. д.) сложилось так, как есть: отдельный индивидуум с его личной волей – всегда источник беспорядка, а источник порядка – всегда власть .
Такое отношение русских к источнику порядка, оказывается, влияет на их социальное поведение. Много раз упомянутое стремление избежать ответственности, нелюбовь и даже увиливание от выбора, делегирование своих прав «наверх», умственная лень, безразличие ко всему – вот социально-психологические проекции русской ментальности, согласно А. Пелипенко.
Это наблюдается внутри сознания одного человека. А если общество к тому же еще и расколото, атомизировано? Люди не приучены собираться, чтобы вместе обсуждать какие-то гражданские позиции, как это делается и в Европе, да и повсюду в мире. Они очень закрыты, особенно в провинции. По пути с работы заходят в магазин, покупают бутылку, чтобы употребить ее содержимое в одиночку или в узком кругу собутыльников. Они просто не нуждаются в более широком общении: их устраивает повседневная рутина.
Личность же, у которой источник порядка внутри себя, – самоактивная, самодостаточная, ей не нужны «сильная рука» и внешний контроль. Такие зрелые и независимые личности в России тоже были. Иным они часто казались подозрительными, их подавляли, изгоняли и изолировали от общества. Это, действительно, были личности, нонконформисты, каких было немало в русской истории – и при Иване Грозном, и при Петре I, и при других царях, и при советской власти.
Но общество по большей части состоит из обычных людей, обывателей. В России – это чаще те, кто не способен найти источник порядка внутри себя . Такие люди, в принципе, мало способны к развитию своей личности. Для них путь к самодостаточности, а значит, и к внутренней свободе, закрыт. Они легко переносят несвободу, ибо для них свобода, лишенная внешнего регулятора, – кошмар и хаос. Они слишком несамостоятельны, а потому ориентированы на человека во власти.
Поскольку роль внешнего регулятора жизни в России добровольно отдается власти (она ведь упорядочивает жизнь!), то ей прощается все. Даже насилие, исходящее от нее, находит свое оправдание. Поэтому власть в России, избалованная покорностью населения, может позволить себе куда больше, чем в иных странах. Она всегда неподконтрольна, пребывает над законом и попирает права граждан.
Так в России происходило веками, и сейчас практически ничего не изменилось. В силу этого власть рано или поздно теряет чувство реальности, не умеет остановиться по-хорошему, постоянно усиливая давление на подчиненных.
В России архаическая система русской ментальности слишком долго пребывала в таком состоянии, чтобы быть в равновесии с культурой большого общества. Свобода как понимание индивидуальной ответственности, как умение внутренне себя сдерживать и не поддаваться инстинктам еще не закрепилась в массовом сознании русских. Поэтому страх хаоса для них имеет форму общественного невроза, фобии.
И здесь речь идет даже не о социальном хаосе – от варварской «волюшки вольной» до погромов и мародерства. В подсознании каждого кроется страх внутренний – перед необузданной стихией раскультуривания, которая – стоит лишь власти на миг отвернуться – грозит вырваться наружу. Отсюда и ужас пресловутого «бессмысленного и беспощадного русского бунта», т. е. революции. А революция, по статистике, почти всеми (90 %) воспринимается как национальная трагедия. И случается она от излишней свободы и беспорядочности.
Вот почему отношение к свободе в русском сознании предельно осторожное. Каждый старается жить как бы наособицу, словно ожидая команды сверху. Русским очень трудно организоваться, пока не появится начальник, т. е. человек, который скомандует, кому, что, где и каким образом делать.
Это значит, что в России преобладает вертикальный тип организации людей. В этом нет ничего экзотического, подобное наблюдается во многих культурах на определенной (непродвинутой) стадии развития экономики страны.
В более же развитой постиндустриальной экономике начинают работать и развиваться иные – горизонтальные человеческие связи: между соседями, коллегами по профессии или в группе людей, сплоченных вокруг какой-то идеи, проблемы. Когда нарабатываются такие связи, у людей появляется и больше возможности самоорганизации вокруг каких-то, в том числе и общественных, проблем. Так появляется и растет солидарность.
Без групповой установки на солидарность, которая в России создается и растет очень медленно, демократически организовать общество невозможно. Еще не все здесь понимают, что демократия – очень сложная модель организации общества, что ее нельзя построить в одночасье, по команде сверху, не прилагая общих усилий.
Да, люди согласны с тем, что лучше быть здоровым и богатым, чем бедным и больным, что лучше жить в демократически устроенном обществе, чем в авторитарном. Но одно это желание само по себе еще не говорит о готовности это желание реализовать или знании, как это делается.
Действительно, в России нет ни знаний, ни демократического опыта. Народ, утратив иллюзии 20-летней давности, никакую оппозицию сейчас не поддерживает. А власть поддерживает – более по инерции, по принципу «не было бы хуже», «оставьте нас в покое». Но это вовсе не свидетельствует о неготовности русских к свободе и демократии. Это говорит скорее о том, что «политическая культура постсоветского российского общества – это культура определенных представлений о желательном устройстве государства, а не культура наработанных ценностей, куда включались бы установки на участие самого человека в этом процессе » (И. Клямкин).
Даже если брать во внимание только представления людей, то мы уже убедились, насколько они противоречивы (об этом см. главу «О политических страстях в русском сознании»). И не только потому, что разные люди думают по-разному. Это бы еще ничего. Каша в голове – массовый диагноз российского сознания. Люди настолько запутаны и сбиты с толку, что даже сознание одного человека может быть нелогичным и противоречивым: по одному вопросу он может быть демократом, а по другому – несгибаемым сталинистом. «Сталина на них нет!» – может воскликнуть любой, слушая ошеломительные новости о воровстве в армии или «непринужденном» поведении кавказцев на улицах российских городов. При этом он может полагать себя в душе демократом и либералом.
Такая противоречивость высвечивается и в дискуссиях об отношении к власти. Известна особенность русской ментальности – всегда завышенные ожидания по отношению к власти: «Вот приедет барин, барин нас рассудит». Казалось бы, в наши демократические времена эта установка должна умереть. Но нет! За последние годы после провозглашения демократии ожидания и требования к власти еще больше усилились! 70 % россиян уверены, что именно государство и власти обязаны гарантировать каждому человеку и приличную работу, и достойный заработок, и место для ребенка в детском саду, и разные льготы. Вероятно, здесь сказывается и прошлый советский опыт, и неприятие итогов проведенных реформ, и усиление социальной зависти к богатым.
В ходу высказывания: «Нашей стране нужны не законы и политические программы, а сильные энергичные лидеры, которым бы верил народ»; «Россию должны бояться, только тогда ее будут уважать»; «В России нужно, чтобы власти боялись, иначе ее перестанут уважать» (больше 1/2 опрошенных).
Словом, подавляющая часть населения России до сих пор выступает за патриархальный тип отношений между народом и государством. Русские относятся к государству не только со страхом и почтением, но и считают своим правом предъявлять ему требования, как сын предъявляет их отцу: ожидать от него не только розги, но и справедливость, защиту, помощь, наведение порядка.
При этом «порядок» понимается расширительно: это не только защита рубежей страны или борьба с криминалом, но и выплаты зарплат, ремонт отопительной системы, контроль над тарифами ЖКХ и многое другое. Такова культурная и историческая традиция России, она жива и поныне.
В последнее время, правда, представления русских о демократии меняются. Они обогатились ее новым принципом – сменяемость власти с помощью честных выборов. Эта идея особенно укрепилась после нечестных манипуляций с выборами в Думу в декабре 2011 г., что вызвало волну акций с лозунгами «За честные выборы!».
Внимание к этому аспекту политической жизни не может не радовать: в нем видны ростки нарождающегося гражданского общества в России. И если они не будут вытоптаны путем репрессий, то вероятно, что народ когда-нибудь расстанется с удручающей пассивностью последних 20 лет.
Ведь все последние годы постоянно растет число тех, кто уклоняется от участия даже в выборах. И эта тенденция кажется неодолимой. Даже во время президентских выборов весной 2012 г., когда казалось, что вся страна ломает голову, куда идти (на Поклонную гору или на проспект Сахарова), в выборах приняли участие не больше 1/3 тех, кто был внесен в избирательные списки! Среди главных мотивов отказа от голосования был политический. Люди априори уверены, что «выборы нечестные», «это не выборы, а театр» и т. д. В 1990-х годах было 43 % отказников, а в последние годы – 65 %.
Демонстративное неучастие в выборах – своеобразный способ выразить политическое недовольство, неверие людей, что жизнь, как и политическую систему, в России кто-то может (и хочет) повернуть к лучшему.
Так стоит ли бороться за демократию? Не лучше ли и проще делегировать свои права и ждать команды сверху? Таков ход мысли обывателя.
Но демократию невозможно организовать сверху, она может расти только снизу. Значит, должен меняться архаический тип культуры и тип отношений с властью. И здесь процедура честных выборов очень важна. Но всегда ли избиратели ясно понимают, почему они отдают свой голос за того или другого человека? В России слишком часто делают выбор «по сердцу», руководствуясь эмоцией, симпатией-антипатией, без твердого понимания, что голос надо отдавать не кому , а для чего .
Растет число тех, кто сомневается: а есть ли в России лидеры, способные решить накопившиеся проблемы? И таких большинство. По сути дела, здесь идет речь о кризисе лидерства. Даже участники последней выборной кампании часто колебались: за кого отдать свой голос? Кому верить? Административный стиль правления в последние годы привел к тому, что власти, занятые распределением материальных и властных ресурсов, и не выдвигали новых идей. Они попросту отбирали идеи у «правых» и «левых», у патриотов и западников, используя фрагменты их противоречивых программ. Главным для них было соответствовать ожиданиям населения, будь то повышение пенсий, льгот, грозная риторика в отношении Запада и т. д.
Анализ опросов «Левада-центра» отражает перепады общественного настроения. С одной стороны, сохраняется высокая оценка вновь избранного президента РФ. С другой стороны, очень негативно оценивается сама власть, высший слой бюрократии. Проголосовав за человека, который фактически правил страной чуть не полтора десятка лет, все признают, что при нем коррупции стало не в пример больше, а направление развития страны – странное, если не сказать тупиковое. Половина опрошенных людей говорит о власти: «Эти люди озабочены только своим материальным и карьерным благополучием».
Совместить эти оценки сложно. Получается, что хороший президент – как бы пленник своего плохого окружения. Повторяется старая русская сказка о хорошем царе и плохих боярах. Вот уже который раз сценарий истории России идет по кругу: народ долго терпит, а затем однажды взрывается. Судьба страны кажется какой-то странной и несправедливой. Однако вырваться из ее фатального круга не получается.
Не получается ровно до того момента, пока не начинаешь понимать: беда в том, что мы еще очень несамостоятельны, несамодостаточны, не вполне взрослые и зрелые, чтобы, не надеясь на «отца родного» (в любом ранге), самим найти смысл жизни и активно выстраивать ее и, защищая от чужих посягательств, добиваться справедливости и порядка.
Но для этого нужна высокая массовая культура, в том числе и политическая. А еще уважение к традициям, которые давали бы ощущение чувства локтя и солидарности, доверие к ближнему.