Если говорить о демократии очень коротко, то это – периодическая смена власти после честных выборов. Честные выборы дают возможность простому человеку как-то влиять на государство и значительно снижают коррупцию (когда не знаешь, куда и кому приносить).

Существует мнение, что причиной многих российских бед является именно отсутствие или неразвитость демократии: это, мол, лучшее лекарство от коррупции, иерархии и прочих напастей, разрушающих Россию. Замечено: там, где есть демократия, там и улицы чище, и порядка больше, и цены в магазине ниже, и жить безопаснее.

Почему же у нас, в России, ее явно не хватает?

Самый простой ответ на этот вопрос обычно связывает российские беды с нашей глубоко укорененной культурной традицией и ментальностью: мол, традиции и система жизни здесь не поддаются попыткам организовать нужные политические институты. Многие убеждены, что историческое наследие нашего прошлого (от крепостничества до православия) сформировало у россиян такие традиционные установки и ценности, которые несовместимы с институтами демократии, привнесенными с Запада. К тому же в России нет гражданского общества, а если оно и есть, то в зачаточном состоянии. Поэтому здесь не смогут прижиться полноценные демократические институты, как «у них». И как ни строй их, все равно так, как «у них», у нас не случится.

Весной 2005 г. по ТВ на канале «Культура» прошел 12-серийный цикл передач А. Кончаловского под названием «Культура – это судьба». Затем идеи такого рода были заимствованы политиками. В. Сурков (помощник Президента) разъяснил гражданам, что особенности политического строя в России определены ее культурой. Это – централизованная власть, где роль высоких персон важнее воли народа. «Особый путь» России, дескать, проходит через «суверенную демократию», где роль власти изначально должна быть неизмеримо больше, чем принято в демократических государствах.

Некоторых аналитиков даже осенила уверенность, что нужно радикально менять тип российской культуры – на Европейский, провести своего рода культурную революцию, «сломать» и поменять ментальность нашего народа: без этого, мол, нашей стране в современном мире не выжить (А. Кончаловский).

С таким «железным» аргументом согласны и апологеты нынешнего режима (В. Сурков), и его критики (В. Новодворская). Да и зарубежные мыслители с ними согласны. Например, американский историк Р. Пайпс тоже рассматривал прошлое и настоящее России сквозь призму приверженности россиян к «вотчинному» укладу, который неизбежно отторгает свободу и право.

Да и наши социологи писали о феномене постоянного воспроизводства исторического типа «советского человека» (Ю. Левада). И результаты опросов «Левада-центра» тоже поддерживают идею, согласно которой средний россиянин – поклонник «жесткой руки», мечтающий «все отнять и поделить», готовый променять любые свободы на колбасу и привычный порядок. Словом, почти все поддерживают идею о невозможности построить в нашей стране «истинную демократию». Следуя такой логике, можно утверждать, что граждане России имеют ровно такой порядок, который они заслуживают, – неправовое авторитарное государство.

Такая идеология сродни политической терапии. Людям внушается бессмысленность и вредность привычки сравнивать Россию с развитыми странами: «Запад для нас – не указ». Упор на особенности русской культурной традиции становится невольным оправданием сохранения статус-кво. Культура в данном случае понимается как внутреннее свойство России, похожее на дурную неизлечимую болезнь. Следуя такой логике, бесполезно ждать, пока население «дозреет» до правовых институтов, свободных выборов, независимых судов, подконтрольной власти и т. п.

Да и наша история не противоречит такой идее. Никогда в России общество не приближалось к идеалам развитой устойчивой демократии со всеми ее атрибутами. Ее просто не было. Славная память о средневековом Новгороде с его демократическими формами правления ничего не меняет. Там были только зачатки, архаические формы самоуправления, которые рухнули в первых же боях против войска Московского царства в XV веке.

О чем же тогда говорить? Значит, все, что у нас происходит, – логично и закономерно? Недаром власти без устали повторяют, что в России – особая демократия («суверенная», «независимая», «управляемая», «частичная» и т. п.) в отличие от «подлинной», «настоящей», «истинной», которая есть «где-то там», на Западе.

Идея, что России присущ какой-то особый цивилизационный генотип, особый культурный код, прямо противоположный демократии, либерализму, Европеизму, и что «русский народ не готов к демократии», – это опасный миф, лукавство, если не пропаганда лжи.

Почему трудно согласиться с теми, кто прямо утверждает, что во всех политических и правовых бедах России «виновата» русская культура и архетипы русского сознания?

Во-первых, уязвим сам принцип культурного детерминизма: влиянием одной только культуры можно объяснить далеко не все. Например, существование двух Германий (в недавнем прошлом), двух Корей с разными экономическими и политическими укладами – не вписываются в эту схему.

Во-вторых, исследования показывают, что в своем отношении к идеалам демократии и права россияне не очень отличаются от других бывших коммунистических стран, более преуспевших. «Всемирное исследование ценностей» (World Values Survey) помещает Россию в группу православных коммунистических стран – наряду с Болгарией и Румынией. Известно также, что стремление россиян к пересмотру итогов несправедливой приватизации не сильнее, чем у соседей в Восточной Европе. А там демократические процессы по крайней мере не вызывают таких нареканий, как в России.

В-третьих. То, что демократические и правовые институты плохо приживаются на русской почве, не может быть связано с ее традиционной культурой и русской ментальностью. Исследования показывают, что Россия страдает как раз не от избыточной традиционности, а от сильного разрушения традиционных институтов. Например, разрушены механизмы социального контроля: а он был и в царской, и в советской России, когда при всех трудностях управу на откровенную несправедливость можно было найти. Также забыты такие старые формы самоорганизации, как сельская община, православные приходы и т. п. Еще лет 5–7 тому назад на лавочках сидели и судачили пенсионеры, и их побаивались: «Что люди скажут?» Сегодня и этого нет. Родственные отношения? Но их разрушение среди русских – уже признанный факт. Пресловутый русский коллективизм? – Давно уже миф. Словом, традиционные институты разрушены, а новых не появилось.

В-четвертых, в мире есть страны с более экзотической культурой, чем Россия, что не помешало им развиваться демократически. Например, за последнее время институты демократии, привнесенные с Запада, стали укореняться даже в таких далеких от Европейских традиций странах, как Монголия, Бенин, в странах Персидского залива. А по состоянию дел в области верховенства права Россия уступает, например, ряду стран Персидского залива. Значит, своеобразная культура и отсутствие демократических традиций могут и не мешать развитию демократии? Значит, они могут и совмещаться с ними? Даже если предположить, что россияне менее демократичны, чем жители Бенина, более подвержены правовому нигилизму, чем жители Саудовской Аравии, то значит ли это, что Россия не в состоянии повторить их опыт?

Следовательно, дело не только в особенностях культуры?

От идеи, что принципы демократии в России не могут прижиться из-за ее ментальных и культурных особенностей, можно прийти к опасному выводу с далеко идущими политическими последствиями. Приняв эту идею, остается признать: Россией вообще невозможно управлять качественно! И тогда остается выбор: либо ее надо уничтожить (как это случилось с СССР), либо ввести на ее территории внешнее управление – с помощью тех стран, где эти институты оказались эффективными. Неужели такие варианты приемлемы?!

Известно, что и «там», в странах с давними демократическими традициями, тоже есть множество несовершенств и отступлений от демократических принципов. «Чистой», идеальной демократии нет нигде, в том числе и на Западе. Демократия – очень сложный и трудно прививаемый институт. Это не просто устойчивое состояние, а процесс утверждения определенных институтов и принципов – в постоянной борьбе с нарушениями и отступлениями от них. Также и не существует в природе всеобщего эталона демократии, потому что разные страны несопоставимы по своим параметрам.

Так в чем же дело? Может быть, у русских есть свои, особые представления о демократии? Тогда как они ее понимают? Чем они отличаются в понимании демократических ценностей от стран Восточной, да и остальной Европы? Что важнее для них? – Государственные институты? Или особые права и обязанности? Или политическая система?

Оказывается, не имея большого демократического опыта, население России, тем не менее, имеет свои представления об обязательных признаках демократического общества.

Во-первых, для них важны такие институты, как «свобода волеизъявления, свобода совести, свобода печати и передвижения, самоуправление, свободные выборы». Для подавляющего большинства россиян (60 %) эти институты – безусловная ценность. Это всем нравится – читать, говорить и смотреть все, что хочешь, отсутствие цензуры, издательский и театральный бум, свобода получения любой информации из электронных источников, возможность ехать куда хочешь и т. д. По общему признанию, такие свободы в России – есть. Так что не стоит всуе повторять лермонтовские строки о «стране рабов».

Второй по важности признак демократии – это «ответственность властей перед избирателями». С этим сложнее: власти и элита в России – очень своеобразны и не рвутся менять сложившиеся традиции отношений с народом.

Сам же народ, называя признаки демократии, перечисляет такие: «общество равных шансов», «равенство всех и каждого перед законом» (21 %); «возможность влиять на действия властей»; «процветание страны и материальное благополучие населения» (27 %); «порядок и стабильность». И еще: «независимость суда» (29 %); «честные выборы всех государственных руководителей» (13 %), «свобода», а еще чаще – «забота государства о простых людях». Есть и те, для кого демократия – «возможность для каждого делать то, что хочется», а еще – «пустая болтовня» (9 %), по данным «Левада-центра».

Удивительно, но такой базовый принцип демократии, как «гражданские права человека», назывался редко. Тем более, что по этому вопросу сегодня у населения России есть к властям особые претензии. Это и «дедовщина» в армии, и жестокое обращение с людьми в полиции и следственных изоляторах, и давление власти на суд, и как итог – несправедливые приговоры. В последнее время появился и новый сюжет для недовольства: люди обратили внимание на применение чрезмерной силы при разгоне митингов и демонстраций оппозиции.

Как видим, в русской ментальности представления о демократии – это набор противоречивых или не очень связанных между собой пунктов. «Свобода» – и «забота государства о простых людях», «стабильность» – и «возможность каждого делать то, что он хочет», «процветание страны» – и «забота властей о простых людях». А о «правах» как-то забыто. Словом, в русском сознании представления о демократии довольно расплывчаты и явно отличаются от Европейских представлений и принципов – четких, ясных, наработанных веками.

Рассмотрим каждый пункт.

Сравним: в развитых демократических странах «порядок» – это прежде всего неукоснительное выполнение законов, перед которыми все равны. И все! В России же так думают немногие. Слово «порядок» здесь чаще связывается с политической и экономической стабильностью (44 %). Значит, непродуманные реформы – это явный «непорядок». И еще. «Порядок» неизменно связывается с «социальная защитой» (т. е. размером пенсий, дотациями, тарифами ЖКХ, обузданием инфляции и т. п.) – этим тоже должно заниматься государство. Иначе это «не демократия». Только каждый четвертый гражданин соглашался, что для демократии важнее всего «строгое соблюдение законов», как бы к ним ни относиться.

Как видим, представление о «порядке» и, значит, о демократии у русских своеобразны. Для многих, потрясенных абсурдом последних 20 лет, важнее не «равенство перед законом» и строгое его соблюдение, а спокойная жизнь без потрясений. Большинство негодует перед лицом несправедливости, но тем не менее превыше всего ценит стабильность. Кстати, именно этой особенностью русского сознания объясняется массовая поддержка при выборах последнего президента. Но возникает сомнение: а можно ли что-то поменять к лучшему, если общество боится глубоких перемен? Чтобы наработать демократический опыт, нужна мотивация – и в обществе, и в сознании каждого человека. А этого нет.

Аналитики отмечают, что тяга к «стабильности» и «порядку» с годами у россиян только усиливается. Миновали «лихие 90-е», и в новом веке ярко проявляется феномен, когда массовые ожидания россиян концентрируются не вокруг перемен, а вокруг сохранения как будто достигнутого положения стабильности». На вопрос: «Как вы считаете, что сейчас самое важное для России?» – 56 % (большинство!) твердо отвечают: «Порядок. Даже если для его достижения придется пойти на некоторые нарушения демократических принципов и ограничения личных свобод» («Левада-центр», 2010). Логика этих людей понятна: после разрушения прежней жесткой системы государственного контроля наступившая «свобода» воспринимается многими как «воля», произвол и анархия. Нежданно-негаданно упавшая с неба свобода принесла рядовым гражданам множество проблем, в том числе и проблему выживания.

Зато треть населения России (в большинстве люди умственного труда) с ними категорически не согласны: «Самое главное для России – это демократия, даже если последовательное соблюдение демократических принципов предоставит определенную свободу разрушительным и криминальным элементам». Заметим, что 10 лет назад таких стойких защитников демократии было в 3 раза меньше ! Значит, сторонников демократии становится все больше! Значит, «продвинутые» граждане укрепляются в мысли: «свобода» – настолько драгоценна, что ради нее можно примириться даже с ухудшением криминальной ситуации, даже с риском для личной безопасности.

«Свобода» в русском понимании имеет национальную окраску. Для русских более важна независимость в обществе, в домашней жизни. Поэтому в русском сознании есть два – альтернативных – определения свободы: 1) «Свобода – это возможность быть самому себе хозяином»; 2) «Свобода человека реализуется в его политических правах и свободах». Значит, произнося слово «свобода», русские не всегда имеют в виду только политическую свободу . Скорее в частном понимании это будет «свобода от ». Важнее абстрактной (политической) свободы для них – личное ощущение широкого пространства, чувство беззаботности, возможность делать, что хочется и ни от кого не зависеть. Возможно, эта привязанность к внутренней, личной свободе компенсировала недостаток политической и экономической свободы на протяжении всей истории страны.

Для русского человека Европеец, который понимает «свободу как осознанную необходимость », совсем не кажется свободным. Ведь он живет в жестком корсете морали и права, его свобода заканчивается там, где начинается свобода другого. На русский вкус это не вполне «свобода». Русские предпочитают не внешнюю, абстрактную, политическую свободу, а внутреннюю, личную, частную, ощущаемую ежеминутно .

Разумеется, в России уважаются и демократические формы организации общественной жизни, такие как «свобода печати, совести, передвижения, слова, свободные выборы и самоуправление». Все согласны, что в России существует абсолютная свобода слова, нет зажима волеизъявления: «Говори и публикуй что хочешь, а толку никакого». Нет ограничения избирательных прав, нет и дискриминации религиозных меньшинств. Каждому предоставлена абсолютная свобода передвижения: «Были бы деньги – езжай куда хочешь». В России эти новые институты ценятся высоко.

Но если Европейцы этим формам демократии придают первостепенное значение, то для россиян – это только демократические процедуры , видимость, формальность . Ведь неслучайны же высказывания, будто демократия – не более чем «пустая болтовня». Прохладное отношение к демократическим процедурам исходит из уверенности, что «страной все равно управляют те, у кого больше власти и богатства». А такие пункты, как «свобода передвижения» и «право выбирать» приглянувшуюся партию, по своей привлекательности вообще для них – на последнем месте.

Как видим, главные принципы демократии – неравноценны в разных культурах. У русских особая, принципиально иная система норм, которые регулируют отношение личности, общества и государства, нежели на Западе. Там государство не ставит перед собой цель «благо народа», но выступает гарантом интересов человека в его отношениях с обществом. Для русских же важнее – контроль государства над жизненно важными сферами жизни. В их ментальности есть запрос на усиление ключевой роли государства.

Тогда возникает следующий вопрос: какую демократию предпочтительно строить в России? Такую, как в «цивилизованных» странах? Или с учетом специфики страны – особую, «демократию по-русски»?

«Левада-центр» провел исследование, где гражданам предложили выбрать форму демократии, предпочтительную для России. Выяснилось, что половина граждан уверена, что «необходима совершенно особая демократия, соответствующая национальным традициям и специфике России». Многие отметили, что, по сути, формальная демократия западного образца для России – не подходит, ибо не соответствует формату ее проблем.

Хотя были и такие ответы: «Демократия нужна такая, как в странах Европы и США», а также «такая, какая была в Советском Союзе» (поровну ).

Значит, половина граждан уверена, что вряд ли «западный» (Европейский, американский) вариант общественного устройства сможет прижиться в России, что он не подходит к российским условиям, противоречит укладу жизни русского народа, не соответствует масштабу русских проблем. Тех, кто считает «западный» образец универсальным, все-таки меньше. Идея об «особом русском пути» постепенно приживается в сознании общества.

Известна широкая нелюбовь русских к «демократии» и «демократам», что они часто рифмуют эти слова с грубостью. По мнению правозащитника С. Ковалева, «главная проблема России в том, что в стране все еще нет гражданского общества, которое заявило бы себя хозяином в доме. Вот почему мы имеем власть, которую заслуживаем, – неэффективную и претенциозную, бездарную и очень слабую. Вот в чем порок нашей несовершенной, но все же демократической Конституции: она предназначена не для нас, она имитирует демократию для внешнего равнодушного наблюдателя.

Дело не в том, что русский народ равнодушен к демократии или не любит ее, а в том, что ее провозглашение в 1990-х годах не принесло ему ни свободы, ни благосостояния. С демократией не были решены проблемы, стоявшие перед страной. Наоборот, она только обострила их. За 20 лет общество пережило огромные разочарования. Сначала – в демократах с их мантрами о свободе и «невидимой руке» рынка. Потом – в «государственниках», показавших, что такое государственное регулирование «вручную». Желаемой демократии Россия так и не узнала. В ее истории такого еще не было: чтобы без войн и эпидемии чумы исчезла с лица земли треть населенных пунктов, вымерло 9 млн населения, была потеряна половина пашни, скота и отраслей промышленности, а на ее территории возникли бы анклавы, где русскому жить практически невозможно. Все это с ней случилось за 20 лет «демократии».

Реальное состояние дел говорит о том, что демократия в России носит формальный характер , она не выражает интересов большинства населения. Отсюда и равнодушие русских к институтам демократии в России. А если интерес и есть, то он скорее прагматический. Ведь небогатому человеку (а это большинство России) для выживания нужна не столько свобода голоса, свобода ехать куда глаза глядят или свобода выбора партий, сколько – защита от алчности олигархов, решение социальных задач, внимание к его нуждам.

Яркий, парадоксальный социолог А. Зиновьев полагал, что «во всем мире наступает постдемократическая эпоха. Во всех странах постоянно происходит ограничение гражданской демократии, поскольку повсюду идет медленное, но неуклонное слияние трех властных элит – финансовой, политической и информационной. Медиапространство власть, как правило, берет в свои руки. Так происходит во всем мире, но в разных странах – с разной степенью откровенности. Просто Россия, вступив на этот путь позднее других стран и спрямляя зигзаги, движется по нему гораздо быстрее и откровеннее. То, что на Западе еще только наметилось как тенденция, у нас проявляется открыто и нагло. У нас слились все ветви власти, отсюда и «сверхвласть», и сверхобогащение «элит». Стоит ли удивляться, что современная демократия в России приняла такие неожиданные, странные, невиданные нигде формы? Или что она в отличие от других стран носит только формальный характер? Недаром это слово часто произносится с издевкой и горечью.

Однако демократическое устройство страны остается привлекательным для большинства, хотя и в качестве «желательного варианта». Всем очевидно: там, где больше демократии, жить лучше и безопаснее. На вопрос: «Как вы думаете, нужна ли России демократия?» – 60 % твердо ответили: «Да, нужна». Но 1/3 решительно (!) отказались от этой идеи («Левада-центр»), многие уверены, что путь развития, по которому движется страна, т. е. развитие демократии, «ей искусственно навязан». Как обычно, разделителем служит возраст (рубеж 40 лет) и наличие высшего образования.

А на вопрос: «Как вы думаете, есть ли сейчас в России демократическое общество?» – 1/3 респондентов после колебаний (!) согласились (да, есть), а половина твердо ответила: «Нет ».

В истории России и ментальности русских (при всем их своеобразии) нет ничего такого, что противоречило бы идеалам демократии, свободы и прав человека. Трудность в том, что у нас демократия – еще формальная, русским недостает опыта самоорганизации, самоуправления и участия в управлении государством. Главное, что ее ценности уже вошли в русское сознание и прижились на русской почве. Причем личные свободы и стремление к успеху – движущая цель для большинства россиян. В этом смысле русские – больше «западники» и демократы, чем само население Запада. Тезис, что демократия органически чужда русскому духу, – миф. «Надо не знать свой народ и его историю, чтобы приписывать ему это свойство» (Т. Соловей).

Значит, не русская культура – барьер на пути становления демократии и верховенства права. Бессмысленно и аморально жаловаться на непреодолимость культурного наследия прошлого. Нужно просто научиться выбирать достойных правителей (а для этого хотя бы ходить на выборы), научиться самоорганизовываться, преодолев разобщенность и недоверие друг к другу, создавать эффективные институты демократии и, главное, быть готовыми их защищать.