23/11 декабря 1826.

II. ПИСЬМО ИЗ ДРЕЗДЕНА

(ИЗВЛЕЧЕНИЕ)

Съезд германских натуралистов в Дрездене. Об энциклопедиях и предисловии Гизо к новой энциклопедии. О лекциях исторических. О французском журнале, до немецкой литературы относящемся. О книге Бутервека. О графине Рек и поэте

Тидге.

…Пришлю при первом случае описание бывшего здесь в сем году съезда естествоиспытателей из всей Германии, с исчислением всего, что читано или о чем рассуждаемо было, и надежд для будущего, от сей умственной деятельности в Германии. Сколько открытий в первом зародыше, сколько новых метод, трудолюбием и гением германским усовершенствованных! Эти семена не затеряются: они сохранятся в журналах, созреют и принесут плод во время свое неуклонным стремлением немецких ученых к расширению области наук и к улучшению метод, столь сильно содействующих порывам гения…

Можно написать прекрасную статью (и назвать ее предохранительною) о разных энциклопедиях, в Германии, Франции и Англии ныне выходящих. В "Revue Encyclopedique" есть предисловие Гизо к "Encyclopedic progressive", издаваемой во Франции, и сравнение плана сей книги с другими того же рода, английскими и немецкими. Он умно, и для француза довольно беспристрастно, судит; но все еще нам не должно увлекаться его рассуждениями о пользе энциклопедий и беречься их. Я не в обыкновенном смысле, страха ради д'Аламберта, охуждаю их, а в отношении к роду познаний, чтением энциклопедическим приобретаемых, и к слишком легкой удобности знать _о многом очень мало_. Статья об энциклопедиях привести может ко многим полезным рассуждениям о народном воспитании и просвещении. А если захочется покритиковать, то и Гизо упрекнуть можно, что сколько он ни желает отстать от французского чванства, все еще думает об одних французских философах, когда говорит, что в XVIII веке философия умозрительная не шагнула, а только пустила в ход свою мелкую монету. А когда жили Кант, Шеллинг, Фихте, Гегель, Якоби, с братиею в Германии, а Дюгальд Стюарт в Англии? Но для Гизо Европа во Франции, а Франция в Париже…

Доставлю также для журнала исчисление предметов (table des matieres), по коему профессор Гассе преподает нам здесь историю. Можно видеть из происшествий и лиц, коими оттеняет и отличает он каждую эпоху, образ и методу его преподавания. К тому же можно самому наполнять его рамы и выводить свои заключения. Точки, на которые он указывает, лучезарны и его исторический фарос довольно верен. Жаль, что для слушателей своих он должен читать по-французски, а не на природном языке.

В Париже и Страсбурге выходит, на французском языке, "Германская библиотека", литературный журнал ("Bibliotheque allemande"). Участники в издании большею частию адвокаты. Тут и старая и новейшая литература, и, кажется, все довольно беспристрастно. Вышло уже девять книжек, в коих я не нашел много нового, но в русский журнал почти все годится…

Хорошею жатвою для русского журнала может быть и книга Бутервека "Мелкие сочинения философского, эстетического и литературного содержания". Вышла только 1-я часть, и в ней литературная аутобиография самого Бутервека: образец сочинений в сем роде и истинно авторское самоотвержение. Он говорит о себе, как о другом; критикует и ценит свои творения строго и осуждает весьма здраво и основательно то, что всей публике в нем нравилось. Тут же есть статья о Шиллере и его сочинениях, прекрасная. Вот что говорит он между прочим: "Поэзия Шиллера родная сестра философии. Она основывается на понятии о бесконечном. По истинному праву слывет он сердцевозносителем (der Herzerhebende). Учители его были Шекспир, Гете. Шиллерова Муза пребывает уныло-задумчивою и тогда, когда улыбается (Schillers Muse bleibt melancholisch auch wenn sie lachelt)". Но главная статья в сей книге для перевода на русский язык: Мысли о литературе. Роды словесности прекрасно означены; замечательно также тут и рассуждение о журналах, разделении их, влиянии на литературу и на народ, различии их от газет, как литературных, так и политических. Автор говорит, что "Английский зритель" и другие английские периодические листы, в том роде писанные, должны служить примером журналистам, желающим придать изданиям своим прочное достоинство, особливо же, если хотят они соединить эстетический интерес с нравственным. Чем более обозреваю область наук и литературы, тем более удостоверяюсь, что весьма легко, с пользою для читателей, действовать благонамеренному журналисту и при самой строгой цензуре. Кажется, Карамзин говаривал, что цензура для таланта то же, что рифмы для истинного поэта…

Когда-нибудь ознакомлю вас и с графинею Рек и с вечерами ее. Она известна своим авторством ("Путешествием в Италию" и сочинением о Каллиостро) и радушием, с коим собирает у себя здешних ученых, литераторов, музыкантов и чужестранцев. У нее живет поэт Тидге, который вчера прочел нам две первые песни своей "Урании". В них много прекрасных стихов и высоких мыслей… {1}