…Выйдя из «М» заведения и оправив блистательный смокинг, карманы которого оттопыривали агитки с собственным изображением, зверски четвертованные туалетным работником, кандидат в депутаты направил стопы к уже нервно гудящему актовому залу заводоуправления, заполненному избирателями. У входа на сцену о чем-то спорили музыканты группы «Нога в шкафу».
Мысленно повторяя тезисы своего предвыборного спича, Костров неожиданно остановился рядом с восходящими звездами российской эстрады, нанятыми для поддержки мероприятия и обеспечения аншлага.
— Пацаны, а «нога» мужская или женская? — шутливо спросил он.
Лабухи недоуменно посмотрели на потенциального депутата.
— Она голая или в колготках? — продолжил допытываться Макарыч.
— А-а-а! Вы о названии, — догадался один с серьгой в ухе. — Это случайно, просто словосочетание понравилось.
— Значит, никакой смысловой идеи нет? — разочарованно произнес любопытствующий.
— Раньше мы были «Грёзами», — пустился в объяснения окольцованный, — ну а потом договорились работать на дискотеке в одном из клубов. Приезжаем, а там афиша «Сегодня в танцевальной программе участвует ансамбль „Невская струя"». Мы говорим директору, что у нас есть название, мы «Грёзы». А он: «Да хоть „Нога в шкафу», у меня вы будете „Невская струя"». «Струей» мы не стали, а «Нога» — в этом что-то есть, с ней нас и раскрутили.
«За какую-то безыдейную ногу, не установленной половой принадлежности, за каким-то чертом отдельно от туловища запертую в непонятно каком шкафу — три тонны баксов наличными?! Круто… — подумал стремящийся во власть мафиози. — Надеюсь, пиарщики знают, что делают. Если не выберут, я им бошки оторву. Если успею. Если Ящер мне раньше не оторвет».
Выделенные боссом на раскрутку кампании бабки таяли с фантастической скоростью. Макарыч с горькой усмешкой вспомнил, как путал судью Репкина, разъясняя ему финансовые затраты на избирательную гонку.
«Как я ошибался! Угадал только транспортные расходы — от пяти до восьми тысяч… Да, дорогой мой Василий Иванович, это только в Конституции записано, что каждый гражданин имеет право… Итого: пятьдесят — шестьдесят тысяч уе… Одни только пи…ссуарщики, — представив внутренности туалета, переиначил стремящийся во власть мафиози, — двадцать пять косарей схавали и не подавились… Профессионалы гребаные. Разводят покруче братков — реклама, тиви, артисты, педик из „Вечерки", агитки вместо туалетной бумаги, список губернатора, газеты, банкеты, пьянки, пьянки… Сколько еще? В бухгалтерии уже запутался. Двумястами не обойдешься…»
— Писсуарщики зуевы! — смачно вслух выругался кандидат.
— Что? — испуганно переспросил окольцованный музыкант.
— Лучше бы вы оставались «Грёзами», а еще лучше — «Струей», — зло процедил Макарыч.
* * *
Да, уважаемый читатель, мечтающий сделать политическую карьеру. Прежде чем вступить в марафон, тщательно рассредоточь свои хилые силенки, запасы собственноличных нервов, поганого здоровья и, главное, заначку в ксероксной коробке. Иначе ждет тебя горькое разочарование, как Василия Ивановича Репкина, судью-взяточника из «Лохотрона», несостоявшегося спикера парламента российского. Вспомни это произведение, если имеешь наглость осчастливить народ своим явлением во властные органы — стоят они колом!
Макарыч еще толком не представлял, в чем заключалась суть депутатской деятельности и каким образом в случае избрания отобьет бешеные затраты. Но, видимо, не зря прутся в политику тысячи радетелей, народным благополучием «озабоченных». Видать, цель оправдывает средства, вернется все с лихвой, сполна. И может, даже времечко и желание останется, что-нибудь не гадкое для избирателя сделать, или какой закон, не дураками писаный, изловчатся сочинить.
А пока, если законы почитать, да в телек на все это смотреть, то кажется, что стадо идиотов в разнокалиберных парламентах обитает, воров, пьяниц и дебоширов всевозможных политических ориентации. В правительстве не лучше и, самое интересное, рожи у них — во!.. Как у майоров-убэпников с перепоя. И базарят, как бомжи на рынке, и в морды друг другу норовят.
И тут законный вопрос ребром возникает, куда наши избиратели смотрят, когда «бюлютни» в урну суют, это ж не хабарики, да и урны не уличные. И тех, кого выбрали, не на свалку вывозят. Они ж у народной казны после мандатополучения трутся и ею манипулируют. Так что сами виноваты, господа волеизъявители.
Куда вы смотрите? Вот он на трибуне стоит. Одет с иголочки от кутюр и галстук малиновый. Лицо тонкое, симпатичное, глаза умные, и седина об огромном опыте жизни красноречиво говорит. Похлопаем, что ли?..
А избиратель-то какой собрался! Калоши, коврики и изделия № 2, оказывается, девицы-лимитчицы производят, возрастов разных и со всех губерний в наш славный городок за своей женской долей заехавшие. Захлопали. Кандидат хоть и немолодой, по своим внешним данным ух как понравился.
А газетки-листовки они и не читали, да и на собрание не пришли бы, если б «Нога в шкафу» на халяву обещана — не была. Политический вопрос не волнует, интересно им, когда из общаги отдельное жилье выделят. И парней замуж. Некоторым уже не один десяток лет хочется.
Макарыч на трибуне перед таким количеством холостого женского общества растерялся и заготовленную речь из башки выронил, но нашелся лис.
— Задавайте вопросы, девчата, — говорит. — А если меня выберете, все исполню.
Во хитрюга, даром что профессионал в своем роде.
Ну а девки, что половчее:
— А ты сам одну из нас выбери, тогда мы все за тебя проголосуем.
— Провинциалочки вы наши любимые, палец в рот вам не клади, я бы лично не положил.
— Хотя какой палец и в какой рот, — ляпнет какой-нибудь хам и заржет непристойно…
Макарыч, как всегда, съехал:
— Я сейчас вам пяток мальчишек вместо себя предоставлю. Проголосуете?
— Да-а-а-а-а!!! Хей я, хей я! Молодцы!.. — Шквал аплодисментов, зал ликует.
И уже в приемной за коньячком вместе с резиновым директором, будущим потенциальным генсутенером в будущем гипотетическом РСФСРе. А через все стены из мощных динамиков звучало:
Но помню я, что мне порой
Ты очень часто обещала,
Что летом ты займешься мной,
Во что бы это нам не встало…
«Грезы в шкафу», или «Нога в струе», или как их… свою творческую работу работали…
Косой директор обещал всю общагу лично строем на избирательный участок привести…
— Врешь…
— Мамой клянусь!..
Врал, конечно… и провал…
* * *
Вспомнил — анальгин в ванной в шкапчике. Других обезболивающих Макарыч не признавал, привык со времен первой отсидки, когда зубами маялся.
— В депутаты поперся… Фраер занюханный… — заскрипел этими самыми зубами грешник под градусником и медленно на карачиках пополз к ванной, ухватился за дверную ручку и со стоном поднялся. Щелчок выключателя отозвался очередным приступом. Шкапчик, таблетка, глоток воды. И раскаленную голову под кран сунул…
Хлопок. С визгом рассекая воздух, выпущенный из гранотомета заряд пробил оба стекла, впился в потолок, в основание хрустальной люстры и с ужасным грохотом разорвался, осыпая стены, мебель, аудио — и видеотехнику дымящимися металлическими осколками вперемешку с раздробленным стеклом. Взрывная волна, расхлобыстывая двери, ворвалась в коридор, на кухню, в ванную, подбросила болезненное тело и плюхнула его на эмалированное дно, под напор невской струи…
Первый артобстрел в развязанной ублюдками войне, но началась она в другом месте пятью часами раньше…