Единственным из всех главков российского Военного Ведомства, прислушавшимся к рекомендациям аналитиков «ДОСАФа» — изучившим и подытожившим опыт последних войн, было «Управление Военных Сообщений» Главного Штаба.
Поэтому, в промежуток между Русско-Японской и Великой Войной, им была создана — кроме обычного железнодорожного полка, двенадцати железнодорожных батальонов и двух обыкновенных железнодорожных бригад и, «Первая Боевая Железнодорожная Бригада».
По месту формирования и предвоенной дислокации, бригада получила наименование «Барановической». В её составе входили лёгкий бронепоезд типа «Хунхуз», Второй Железнодорожный Полк — три стрелковых батальона со всем причитающимся вооружением, ремонтно-восстановительный батальон и некоторые другие части и подразделения…
Справедливости ради следует сказать, что первый русский «блиндированный» поезд появился в Китае, во время боевых действий — известных, как подавление Боксерского Восстания и, я здесь был ни при делах. Правда, этот созданный экспромтом бронепоезд, был предназначен не для ведения огневого боя, а для перевозки войск в зоне обстрела противника…
После успешного применения этой самопальной хреновины, правлением Маньчжурской Железной Дороги — (КВЖД), были заказаны на Путиловском заводе комплекты деталей бронировки платформ и паровозов. Эти «комплекты», успели даже доставить в Маньчжурию — но, тут боевые действия уже были закончены и их куда-то сплавили.
Во время Русско-Японской Войны к идее «блиндированных» поездов снова вернулись — при управлении железных дорог была создана комиссия, начавшая работу в марте четвёртого года.
Комиссия, в ходе абстрактного «обсуждения», сделала вывод о «нецелесообразности использования бронепоездов против крупных отрядов противника, вооруженных артиллерией», хотя и, «…сочла необходимым иметь на Театре военных действий несколько блиндированных паровозов». Опять же — не для боевых действий, а для безопасных воинских перевозок по железной дороге.
На совещаниях Комиссии рассматривались проекты бронировки, разработанные Путиловским и Коломенским заводами. В «реале» победил проект Путиловского завода — но и, его не реализовали в металле, а вернули заводу на доработку. Пока дорабатывали, война кончилась — «жаренный петух» отстал от генеральской задницы и, про проект забыли…
В «новой» же реальности, пока комиссия попу морщила, над дилеммой — какой бумажный проект из двух выбрать, на станцию своим ходом прибыл третий проект — уже в реальном «металле»: лёгкий бронепоезд «Хунхуз» Нижегородского «Железоделательного Завода».
Он состоял из штабного — довольно комфортабельного, блиндированного вагона, оснащённого всеми удобствами, пресловутой «командирской башенкой» и средствами связи — что особенно понравилось членам комиссии, бронепаровоза, двух бронеплощадок и четырёх блиндированных десантных вагона.
Своей катаной брони я тогда ещё не имел и, «блиндировка» первого по-настоящему боевого бронепоезда, состояла из двух слоёв толстого «котельного» железа, с армированным высокопрочным бетоном внутри. Пули и крупные осколки она очень хорошо держала…
Для ведения разведки, к бронепоезду прилагались две бронедрезины с движками от «Хренни».
Бронеплощадкам, я в то время мог предложить только восемь пулемётов собственного производства. С орудиями у меня тоже — дела обстояли не очень, а купить что-нибудь подходящее не срослось. Ну, ничего! Комиссии очень интересно стало, что из этой затеи получится и, подключив самого Куропаткина, бронеплощадки дооснастили артиллерией. Правда, несколько устаревшей артиллерией — двумя сорока двух- линейными батарейными пушками системы Круппа, образца 1877 года, каждая. Ещё на чёрном порохе, если кто не знает…
Все «отморозки» Спеца, весьма условно делились на «боевиков-бойцов», «стрелков-охотников» и «технарей-инженеров» — кто, во что горазд, короче… Вот, группа «волонтёров-технарей» — ветеранов Англо-Бурской Войны и, была при этом «блиндированном» поезде — иначе, скорее всего, наш эксперимент ждало бы фиаско, по причине отсутствия малейшего боевого опыта.
Естественно, «Хунхуза» дооснастили и командой — кроме артиллеристов четырёх пушек, в десантных броневагонах, разместилась обычная стрелковая рота…
Первые же боевые эпизоды, превзошли самые смелые ожидания комиссии!
Неожиданные набеги бронепоезда, действовавшего внезапно, стремительно и очень агрессивно, производили на японские войска ошеломляющее воздействие. Бывало, от одного только вида «железного дракона» — как сами самураи прозвали, в их рядах возникала паника, что способствовало успеху нашей пехоты или конницы.
Хотя, весь эффект смазывался полной несогласованность действий команды бронепоезда с полевыми частями, военному руководству стало понятно — бронепоезда способны оказать весьма значительную огневую поддержку войскам действующим на боевых участках, непосредственно прилегавших к железнодорожным линиям.
Ряд успешных действий нашего первенца, привел к мысли о необходимости иметь на каждом железнодорожном направлении по одной боевой железнодорожной бригаде, обязательно оснащённой бронепоездами и бронедрезинами «обдуманной конструкции».
Но, по окончанию Русско-Японской, вмешался какой-то фактор и, такая бригада была создана всего одна… Всё, с тем же — одним-единственным «Хунхузом».
Ещё во время этой «незнаменитой» войны, я — воспользовавшись Первой Русской Революцией и, жутью наводимой на власть имущих терактами революционных экстремистов-эсеров, впарил Самодержцу Российскому специальный бронированный вип-вагон «Секьюрити», разработанный ещё задолго до этих «интересных» событий… Снаружи он выглядел как обычный пассажирский, но имел внутреннюю противопульную бронировку и повышенный комфорт: усиленную подвеску с гидропневматическими амортизаторами — обеспечивающими «мягкий» ход, автономную бортовую электросеть, холодильник, кондиционер… Ну и, всевозможные «удобства».
Внутренне, «Секьюрити» выглядел очень революционно — строгая, но изысканная роскошь! Наши лучшие дизайнеры думали, а нанятые лучшие французские мастера делали.
Как началась война — Великая Война, такой вагон захотел приобрести для своего штаба Верховный Главнокомандующий Великий Князь Николай Николаевич, за ним — командующие фронтами, армиями… Последним, конечно, «роскоши» досталось поменьше!
Ну, а после Великой Русской Революции, всё это досталось в наследство красным вождям… Товарищ Троцкий, к примеру, в свою очередь бывший Председателем Совнаркомом и Верховным Главнокомандующим, в таком вагоне — бывшим царским, просто жил.
Нескромно несколько, нескромно…
Барановическая Боевая Железнодорожная Бригада, очень активно и успешно действовала летом четырнадцатого года в полосе Юго-Западного фронта, во время Галицийской операции. Правда, из-за узкой европейской колеи, «Хунхуза» пришлось оставить в тылу… В учебной команде.
Ну, ничего! Наш военный сектор всё это заранее предусмотрел и, из комплектов бронировки и трофейных австрийских вагонов и паровоза, был на скорую руку сооружён бронепоезд «Гайдамак», прошедший с наступающими русским войсками сначала сто пятьдесят вёрст вперёд, а затем с отступающими — столько же назад…
Действия Барановической Бригады было очень высоко оценены на самом верху и зимой и весной пятнадцатого года, под патронажем самого Верховного Главнокомандующего Великого Князя Николая Николаевича-Младшего, было сформировано ещё три боевые железнодорожные бригады. Они были вооружены новыми — «обдуманной конструкции», лёгкими бронепоездами типа «Абрек».
Броневагоны были сварены из катаной хромо-никелевой брони, производства «Акционерного Общества Выксунских металлургических и механических заводов», входящего в «Корпорацию USSR», толщиной вертикальной бронировки двадцать два миллиметра и горизонтальной — восемь.
Бронеплощадки имели две башни от «малого универсального речного монитора «Касатик»» — в то время только-только осваивавшегося на Балахнинском судостроительном заводе. Стандартные и унифицированные башни, позволяли «впихнуть» в них любую лёгкую полевую артсистему — до сто двадцати двух- миллиметровой гаубицы, включительно. Собственных орудий мы выпускали ещё недостаточно и бронепоезда уходили на фронт, чаще всего вооружённые только счетверёнными зенитными установками пулемётов «Максим-USSR» — по две установки на каждом десантном броневагоне.
Вражескую пехоту, они как метлой сметали!
На фронте же, с артиллерией тоже — дело было швах, и бронепоезда зачастую вооружали устаревшими моделями, или даже — трофейными австрийскими орудиями… Конструкция «универсальной» башни это позволяла.
Но, даже в таком — «недоделанном» виде, бронепоезда в составе боевых железнодорожных бригад, отлично зарекомендовали себя во время «Великого Отступления» летом пятнадцатого года!
К моменту Брусиловского Прорыва в шестнадцатом году, был разработан «тяжёлый» тип бронепоезда — «Ушкуйник», отличающийся от лёгкого, возможностью установки крупнокалиберных орудий на бронеплощадках — в универсальных башнях от «большого универсального речного монитора «Касатка»», до шести дюймов включительно. Каждая такая бронеплощадка обладала одной орудийной башней и двумя пулемётными — от лёгкого бронеавтомобиля «Номад». Возросший вес и отдача потребовало усиления, а значит — утяжеления конструкции бронеплощадок, поэтому тяжёлому бронепоезду полагалось два бронированных паровоза серии «ОВ»…
К семнадцатому году, был реализован в металле ещё один тип бронепоезда — десантный «Разбойник». Он состоял, кроме штабного — только из десантных броневагонов и, открытых десантных платформ для размещения техники, например — лёгких и тяжёлых бронеавтомобилей. Кроме вооружения самих бронеавтомобилей и десанта, а также двух зенитных установок счетверённых пулемётов «Шилка» на крыше штабного броневагона, специального вооружения десантный бронепоезд не имел.
Размещался в нём — довольно комфортно, батальон-полтора пехоты (а то и, целый полк — если, совсем без «комфорта»), два орудия непосредственной поддержки с тягачами, четыре миномёта, два тяжёлых бронеавтомобиля «Печенег» на каждой платформе или четыре лёгких «Номадов»… Всего, бывало, до полутора десятков бронемашин — да ещё и, столько же автомашин для перевозки пехоты. Благодаря специальным устройствам, снятие техники с платформ занимало, буквально, несколько минут.
«Спешившаяся» с десантного бронепоезда пехота, на автомашинах и при поддержке бронемашин и полковой артиллерии, могла действовать с довольно-таки большим радиусом в тылу врага…
В то же время появились в небольшом количестве и зенитные бронепоезда типа «Защитник» — для ПВО железнодорожных узлов, станций… Германские «Бранденбурги», стали всё чаще и чаще появляться в наших тылах. Конечно, не так часто как наши «Ильи Муромцы» в их тылу, или как те же «Бранденбурги», на Западном Фронте. На вооружении «Защитников» имелись многочисленные зенитки Лендера и счетверённые установки «недо-крупнокалиберных» «Грохотов».
Боевая железнодорожная бригада, иногда — на решающих направлениях, теперь включала в себя три-четыре бронепоезда различных типов…
К началу злополучного Июньского Наступления Керенского, в Железнодорожных Войсках России состояло более ста пятидесяти тысяч военнослужащих — в девяти боевых железнодорожных бригадах, двенадцати ремонтно-восстановительных бригадах, четырёх железнодорожных полках, около пятидесяти отдельных железнодорожных батальонах… Кроме этого, были ещё парковые конные эксплуатационные бригады, паровые и конные узкоколейные парки, тракторно-экскаваторные парки и мобильный военный завод.
ОГРОМНАЯ СИЛИЩА!!!
Опять же, я к чему всё это? «Железяками» этими бахвалюсь? Нет, не угадали, деточки!
С началом войны, начальник Главка Военных Сообщений стал называться — «Главный начальник военных сообщений на Театре военных действий», а его аппарат был реорганизован — начальников отделов напрямую подчинили начальникам штабов фронтов.
Им, от начала Великой Войны и до самого конца Продолженной, являлся Ронжин Сергей Александрович и, мы с ним очень плотно сотрудничали — в том числе и, в «кадровом» вопросе. Железнодорожные войска — что боевые, что ремонтно-восстановительные бригады, полки и батальоны требовали грамотных, умных и трудолюбивых бойцов, а мои земляки-нижегородцы, именно таковыми и являлись!
Благодаря этому обстоятельству, мы с нашим «военным сектором», полностью контролировали Железнодорожные Войска — даже, после провального Июньского Наступления и Октябрьского Переворота. Они сохранили боеспособность, свой основной кадровый костяк — до самого момента германского наступления вглубь России в марте восемнадцатого года…
До самого начала Продолженной Войны!