Где-то осенью пятнадцатого, когда на фронте несколько устаканилось — после «Великого Отступления», на совещании с «военным сектором» Генша спросил у меня:
— Что, Шеф, если планы не поменялись, начинаем операцию «Бездарность»? Пора уже…
— С какого бы перепугу, они бы «поменялись»?! Конечно, начинаем. Всё по плану и графику — у нас же социализм! Развитой…
— Ну, тогда нам позарез нужен твой Евгений с группой психологов — объект разработки, уж больно норовистый!
— Забирайте! Если конечно, ненадолго.
— Ну, тут уж — как получится, Шеф!
Я так считаю и, весь наш «военный сектор» со мной был согласен, что среди великих князей особняком стоит лишь Николай Николаевич — внук Николая Первого, прозванный «Младшим».
Это была достаточно яркая фигура в сумрачном российском политическом небосклоне. Хотя, Николай Николаевич и, обладал некоторыми очень серьёзными недостатками, накосячил изрядно и, прямо скажем — не добился головокружительных успехов и звёздных высот на войне, но служил он России честно и прямо — без «виляний» и, в воровстве и, в особенном каком-то блядстве — вредящем делу, замечен не был.
Великий Князь Николай Николаевич прошёл все ступени военной карьеры — от юнкера инженерного училища, затем — прапорщика в пехотном батальоне, до генерала-адъютанта, главнокомандующего войсками гвардии, Петербургского военного округа — до войны и Верховного Главнокомандующего Русской Императорской Армии — в самом начале Великой Войны.
Он участвовал в последней Русско-Турецкой Войне, отличился в форсировании Дуная и штурме Шипкинского Перевала. Конечно, на одну доску с каким-нибудь простым офицером из незнатной дворянской семьи — тянущем лямку службы в каком-нибудь забытом Богом гарнизоне, его не поставишь… Но, всё же!
До Русско-Японской Войны, Николай Николаевич занимал должность генерал-инспектора кавалерии — унаследованную им от родителя и, состоял в Военном Совете, а после войны его возглавил.
Кстати, в самой Русско-Японской он не участвовал — я думаю, не захотел быть под «выблядком» Алексеевым — наместником Императора на Дальнем Востоке.
Великий Князь Николай Николаевич-Младший был истинно русским генералом — «слуга царю, отец солдатам!» По крайней мере старался таким быть… В него верили, его уважали и его боялись — его распоряжения и приказы исполнялись немедленно, беспрекословно и без колебаний.
Есть ли, его вина — как Верховного Главнокомандующего, в таком начале, течении и, главное — в таком исходе войны? Конечно, есть! Как и, у любого — от последнего рядового солдата до самого Императора…
Кстати, сам Николай Николаевич, никогда от ответственности не бегал и, свою задницу, венценосной задницей своего племянника не прикрывал! Есть много свидетельств, в которых он так и, говорил: ДА, Я ВИНОВЕН!!!
Очень часто приходилось читать — «там», обвинения историков в бездарности Великого Князя…
Однако, давайте разберёмся: до войны Николай Николаевич не участвовал в её планировании, по причинам лежащим вне его компетенции… Будете ржать и плакать, но после объявления мобилизации и последующего объявления Германией войны России, русская армия ТРИ ДНЯ(!!!) не имела командующего!
По довоенному плану то, должность Верховного Главнокомандующего, должен был принять сам Император… Однако, тот сопли жевал — так как, Совет Министров дружно уговаривал его это не делать!
ЭТО — ЛЮТЫЙ ПИ…ДЕЦ!!!
Когда царь всё же назначил Николая Николаевича Верховным Главнокомандующим, русская армия и российская общественность возликовала, но…
Но, Великий Князь принял Ставку Верховного Главнокомандования уже сформированной — с готовым планом войны и «Положением о полевом управлении войск».
Мало того, Император запретил своему Верховному Главнокомандующему, что-либо менять!
Представьте себе, что вас в самый последний момент пригласили участвовать в гонках — когда они уже начались, в автомобиле с неизвестной вам системой управления, по неизвестному вам маршруту, причём — в автомобиль вы должны запрыгнуть на ходу…
Ну и, как?!
Какое место — с конца, вы займёте?
Всё же, даже в такой неоднозначной обстановке, Николай Николаевич-Младший не сплоховал: например, он отменил запланированное наступление на Познань и сосредоточил все резервы против Австро-Венгрии — разгромив её войска в ходе Галицийской битвы.
Этой победой, Россия хоть как то реабилитировала себя за гибель армии Самсонова в Восточной Пруссии. А, контрудар русской армии в районе Лодзи — против войск Гинденбурга, французский маршал Фош назвал «самым замечательным проявлением новейшего военного искусства»…
Однако, сила солому ломит!
Весной пятнадцатого года, немцы решили, во что бы ни стало «выбить» Россию из войны.
Все довоенные запасы материально-технических средств ведения вооружённой борьбы были исчерпаны ещё прошлой осенью… Кадровая армия была практически уничтожена, а новая не была ещё создана… Ни своя, ни промышленность союзников — как следует, ещё не раскочегарилась — войска испытывали острую нужду практически во всём… Мало того, вся железнодорожная сеть, была напрочь забита эвакуируемым из Польши имуществом.
Снова, как и в Русско-Японскую Войну, общественное мнение не было идеологически подготовлено — солдаты, призванные из запаса, не видели смысла проливать кровь и легко сдавались в плен.
Это, снова была НЕ ИХ (!!!) война!
Верховному Главнокомандующему, даже приходилось издавать приказы «Ни шагу назад» и грозить репрессиями сдавшимся без уважительных причин и, их семьям!
Несмотря ни на что, германскому командованию, по сути не удалось — благодаря хладнокровию, решительности и искусству в военном деле Николая Николаевича, вывести Россию из войны… Худо-бедно, но Великий Князь отвёл войска из наметившихся «мешков» на новые рубежи, где война и застыла до самой середины семнадцатого в «позиционном тупике».
Но, «Великое Отступление» было вменено Николаю Николаевичу в вину… А что он мог сделать, когда против его двадцати с небольшим тяжёлых орудий — лимит расхода снарядов к которым, порою ограничивался ОДНИМ(!!!) в сутки, немцы буквально засыпали его войска ливнем снарядов из своих ста пятидесяти гаубиц?!
Что он мог сделать, когда его войска пополняли «ратниками второго разряда», вооружёнными «одной винтовкой на троих» и свежеиспечёнными зауряд-прапорщиками из вчерашних учителей, приказчиков и лакеев?!
Он, да и любой на его месте, только и мог — отступать, цепляясь за каждый удобный для обороны рубеж — оставляя за собой «выжженную землю», да разменивать пространство — на время, немецкое железо — на русское мясо и кровь…
Конечно, из-за моей деятельности, «винтовок» да «снарядов» было побольше — чем в «реале», но… Да, велика ли разница — одна винтовка на троих или на двоих?! Один снаряд в сутки или, скажем — два? Три?!
Особой разницы не ощущалось…
В «новой реальности», очень хорошо помогала в пятнадцатом году против германской артиллерии русская авиация, бомбя и штурмуя неприятельские батареи днём и ночью… Но, немцы тоже сложа руки не сидели: они стремительно развивали свою зенитную артиллерию и, на удивление быстро, подтянули на должный уровень свою истребительную авиацию! Правда, их «Фоккеры» и в подмётки не годились нашим «Алёшам-Ястребкам» — особенно в первое время, но немцы брали числом: на каждый наш охотник-истребитель приходилось по три их…
Основной затык был с двигателями. Для их более массового производства нужен был алюминий. А, своего у меня не было!
К тому же, опять подводила инфраструктура: несмотря на все усилия наших логистиков, поставки во фронтовые авиаотряды и авиабригады горючего, боеприпасов и запчастей, постоянно запаздывали и происходили не в тех объёмах, которых бы хотелось. И, авиация сидела на земле, с тем же лимитом — не более одного боевого вылета в сутки…
Экономику не обскачешь! Никому логистику — даже обладающему послезнанием, это не под силу…
Мало для такой огромной страны, как Россия, одной губернии — вставшей на «социалистический путь развития»! Очень мало.
Вот, почему так: бравого британского фельдмаршала Монтгомери никто в «бездарности» не упрекает — по меньшей мере. А ведь он, никогда не начинал наступление пока не добивался тройного перевеса над противником — за что и, получил прозвище «Монти — трое против одного»…
Хотел бы я посмотреть на этого Монти на месте Николая Николаевича!
И, «Лиса Пустыни» — немецкого генерала Роммеля, со всей его «хитростью» огребшего от Монти в таких условиях под Эль-Аламейном, тоже — никто «бездарностью» не обзывает…
А, нашего, значит — можно, да?!
Обидно, мля…
В «реальной» истории, Николай Последний снял Николая Николаевича-Младшего с должности Верховного Главнокомандующего и уселся там сам — собственной жо… Извините — персоной!
Что привело… Ну, его лично это привело — со всем императорским семейством, в расстрельный подвал Ипатьевского дома.
Великого же Князя, назначили командующим Кавказским Фронтом, где он опять же отличился, проведя несколько успешных операций против турок — да и, персов заодно.
В «новой» же реальности, наш «военный сектор» имел на Николая Николаевича свои виды…
— Нам нужна РЕАЛЬНАЯ(!!!) «крыша», Шеф! — говорил мне — ещё «там» Генша, — которая бы, ни при каких обстоятельствах не протекала бы. Например — дядя самого царя, Великий Князь Николай Николаевич-Младший…
— Ого! Ну, ни фига, вы там с Саней размахнулись…,- я был немного в курсе — интересовался историей и взаимоотношениями в российских верхах, — сильно губу не раскатывайте: сей тип, был в страшном раздрае с военным министром и, с самим Гришкой…
— С Распутиным, что ли? Знаю! Да, нам от него много то и, не надо…
И, действительно, в «новой» реальности Николай Николаевич-Младший не уехал на Кавказ, а получил внешне неприметную и вроде малозначащую должность: «Начальник учебных и резервных частей Российской Императорской Армии».
Понятно, да?
Ну, для всего «электората», тоже стало понятно — бывшего Верховного Главнокомандующего, так далеко задвинули — что и, видно его не стало. Некоторые злорадствали, большинство кручинилось — Младший, нравился народу своей крутизной и непоказной солдафонской лихостью!
Психологически, Николай Николаевич был страшно сломлен своим фиаско на столь высоком посту и, естественно, искал объяснений всему с ним произошедшему и возможностей реабилитироваться. Экс-главнокомандующий вполне соответствовал моему понятию об генералах, с их «профессиональной» болезнью — тупостью и, в «реале», никаких других объяснения причин своих фатальных неудач — кроме как «измена», не нашёл… Так, же — как и, способов исправить хотя бы часть своих огрехов.
В «новой» же реальности, мы всё это ему преподнесли «на блюдечке с голубой каёмочкой»!
От него только требовалось не мешать и не позволять мешать другим а, позже «пожинать лавры»!
Конечно, в военной тематике, я особо не компенгаген… «Академиев», мы стало быть не кончали — не доводилось, как-то.
Однако, что понял сам и знаю со слов других — в основном со слов Генши, расскажу.
Речь пойдёт об истории создания «элиты из элит» нынешней Красной Гвардии — истории создания ударно-штурмовых бригад.
Если я забыл упомянуть, то Красная Гвардия организационно не входит в Рабоче-Крестьянскую Красную Армию, а считается как бы отдельным родом войск и подчиняется напрямую Верховному Главнокомандующему… Если угодно, считайте её сродни войскам «SS» нацисткой Германии — мне безразлично.
Не важно, как зовут кошку — важно чтоб она ловила мышей!
Сначала, немного скучной теории…
Ещё, в Русско-Японскую Войну — года, когда на практике выяснилось, что в связи с возросшей огневой мощью, атакующие «обычным» способом войска несут большие — непропорционально достигнутым результатам потери, были отдельные попытки создания специальной тактики и некого подобия «штурмовых групп».
После этой «незнаменитой» войны, аналитическим центром «ДОСАФа» вся имеющаяся информация была тщательно изучена и в виде рекомендаций отправлена «на верх». Естественно, как и на многое другое, российские «стратеги» на эти «рекомендации» положили…уй!
Как и, в «реале».
Хотя, в издаваемых «ДОСАФом» периодических изданиях, бурная дискуссия шла вплоть до самой Великой Войны и во время оной.
Безрезультатно!
Абсолютное большинство русских генералов, среди которых нередко встречались долгожители, помнившие ещё… Нет, не Куликову битву, а последнюю Русско-Турецкую Войну, на новшества не реагировало.
В самом начале вспыхнувшей Первой Мировой, в год «Великого Отступления», информация собиралась, накапливалась и анализировалась… Делались выводы и приводились примеры из боевой деятельности — как союзников так и противников…
Всё это направлялось «на стол» Верховному Главнокомандующему — НУЖНЫ СПЕЦИАЛЬНЫЕ ШТУРМОВЫЕ ЧАСТИ!!!
Однако, ни фига!
Или, в то время Младшему было хронически некогда: кроме основной деятельности, он ещё и, евреев выселял — разрушая «черту оседлости», не забываем…
Или же, все наши бумаги попадали на стол к его начальнику штаба генералу Данилову, для которого — эта война была ПЕРВАЯ!!!
Как бы там не было — но, из Верховных Главнокомандующих, Младшего осенью пятнадцатого года пнули и, доступ к нему стал более свободен. Вот тут и, подкатили Спец с Геншей к Николаю Николаевичу, да Женька Мозгаклюй с группой психологов — среди которых, между прочим, попадались очень хорошенькие… Психоаналитички!
Умел Женька подбирать кадры, ох как умел!
В общем, расклад — предъявленный Младшему, был такой: в конце пятнадцатого года, основная масса солдат и офицеров — имеющих довоенную подготовку, была выбита…
На смену им пришли, ещё не служившие в армии необученные новобранцы и призванные из запаса «ратники ополчения» — уже всё про службу позабывшие.
Обучить невероятно разбухшую армию по нормам мирного времени, стало практически невозможным. Да и, неверными или устаревшими оказались многие из этих «норм»!
Значит, что?
Значит, количеством — знаменитым «русским паровым катком», на который так рассчитывали союзники — натравливая Россию на Германию, уже много не навоюешь!
Русская армия, от Верховного Главнокомандующего — до самого последнего солдата, воочию убедилась насколько сильным, могучим противником является Германия. Массой — «мясом», такого противника не задавишь, героизмом и отчаянной лихостью не победишь! Все до единого, убедились в подавляющем техническом и организационном превосходстве немецкой армии…
Война с таким противником — только для сильных духом воинов, предпочитающих умирать в бою, чем покоряться неизбежности поражения!
Значит, надо брать не количеством, а качеством. Качеством немногочисленных, но отлично обученных, мотивированных и вооружённых подразделений и частей. Остальная армия, пусть сидит в обороне или добивает…
«А, как это — «качеством»?», — не понял Младший.
Русские генералы — после Суворова и, слова то такого не знали…
Хорошо! Обратимся к зарубежному опыту: для наших «стратегов» иностранный опыт, это — шёпот Божий в уши.
Тут, наши психоаналитики бессовестно злоупотребили «послезнанием», подсовывая Младшему информацию об том, что ещё не случилось или только-только происходит…
Вообще-то, изобретение тактики «штурмовых групп» приписывают немцам — спорить не буду, но во всех воюющих армиях всех стран, именно в пятнадцатом году создаются специальные части прорыва — штурмовые подразделения, состоящие из специально обученных и подготовленных к боевым действиям в условиях позиционной войны бойцов.
В такие подразделения набираются смелые и инициативные солдаты, унтер-офицеры и офицеры, уже имеющие боевой опыт, обязательно — ДОБРОВОЛЬЦЫ!!! То есть, люди — желающие воевать, неважно по каким мотивам. «Я дерусь — потому, что я — дерусь!», — помните бессмертное?
После небольшой, но мощной артподготовки (а, то и вовсе — без неё!), штурмовые группы, творчески пользуюсь неровностями рельефа и погодными условиями, сближаются с неприятельскими траншеями, забрасывают их гранатами, выжигают огнемётами, блокируют отдельные опорные пункты — подрывая блиндажи и огневые точки.
Тактика штурмовых групп настолько разнообразная и, зависящая от каждого отдельного случая… Так что, я дальше пропускаю.
Кто шибко заинтересуется — тот сам пороется и, найдёт!
Всё же я думаю, немцы не изобрели — а, наиболее «продвинулись» в использовании штурмовых подразделений. И, это было равнозначно изобретению англичанами танка! К концу Великой Войны, у них были целые «штурмовые» дивизии, позволившие им так долго держаться против неоднократно превосходящих сил союзников — к которым, в семнадцатом году присоединились и Штаты…
Только не надо думать, что русские военные все поголовно были полными лабухами в этом вопросе! До появления нас — попаданцев.
Насколько мне известно, ещё в октябре пятнадцатого года, один из лучших русских генералов Павел Адамович Плеве — командующий Пятой Армией, приказал сформировать в каждой роте по взводу «гренадёр» — гранатометателей, то есть.
В эти «гренадёрские» взводы предполагалось зачислять «смелых, энергичных и умных» солдат. Интересно вооружение предполагаемого «гренадера»: десять гранат, топор, лопата и ножницы для перерезания проволоки…
Где длинная винтовка с гранённым штыком?!
Её, нету…
Один шаг остался до немецких штурмовиков — кроме тех же гранат, имеющих только пистолеты, пехотные лопатки, да кинжалы для зачистки окопов!
Как видно, подобно и всем другим армиям в «реальной» истории, русские штурмовые — ударные части, начинали с небольших подразделений, «вкраплённых» в структуру «родных» частей — что, не давало особенного положительного эффекта.
Дальше, «в реале», развитие штурмовой тактики шло через «укрупнение»: в России дошли до «ударных батальонов» — бездарно загубленных во время Июньского Наступления, в Германии — до штурмовых дивизий, сгубивших последние надежды немцев выиграть войну…
Ну, а остальные армии находились где-то посерединке… Англичане, к примеру, сделали основной упор на танки.
Однако, вернёмся к нашему Младшему!
Итак, переговорив с глазу на глас со своими «помазанным» племянником, Великий Князь Николай Николаевич-Младший, стал начальником всех резервных, запасных и учебных частей внутренних округов Русской Императорской Армии, готовивших пополнение для действующей армии. В его же распоряжение поступали и выздоравливающие солдаты, унтер-офицеры и офицеры из госпиталей. То, есть через Младшего, наш «военный сектор» получил доступ к кадрам…
Кадры, как известно — решают всё!
Сказать по правде, выбирать было не особенно из чего. Уже к концу пятнадцатого года, с «кадрами» стало как-то не очень… «Неисчерпаемые» людские ресурсы России, как-то уж — слишком быстро, стали заканчиваться.
Как так, Россия же — самая многочисленная страна Европы, население которой подходит к ста пятидесяти миллионам?!
А, вот ФИГВАМ!!!
Как-то забывается, что в России с её высокой рождаемость и низкой средней продолжительностью жизни, очень высок был процент детей — которых, в армию не призовёшь.
Часто не принимают в расчёт низкую производительность труда и, такую же низкую урожайность земель основной части России — из-за которых, процент призываемой части сельского населения не может быть таким же высоким — как в западной или центральной Европе.
Мало кто помнит, что в России не было всеобщей воинской повинности и, некоторые сословия и несколько десятков национальностей, по закону не подлежали призыву.
В расчёт не берётся, что из-за своей огромной территории и слабой развитости железнодорожной сети на ней, русская армия вынуждена была держать громадные гужевые обозы из миллионов лошадей и приблизительно такого же количества солдат-возниц.
Редко упоминают про одну «особенность» русской армии — о её «распухших» в военное время интендантских тылах, штабах и прочего — доходящих до половины общей численности всей армии. Конечно, были предложения их несколько «подчистить» — но, во избежание «волнений» не решились…
Так что, уже в конце пятнадцатого года, на повестке дня стоял призыв на войну малолеток, «ратников» самого последнего разряда, да «инородцев» — ранее не подлежащих призыву по закону… И, то — всё это, могло дать всего лишь где-то полтора миллиона голов «пушечного мяса», которого — при таких «темпах», хватит не более чем на год…
Добровольцев тоже — уже днём с огнём не сыщешь. Британская армия до самого шестнадцатого года формировалась исключительно из добровольцев — это была ИХ(!!!) война. А, в России, к тому времени, энтузиазм, как говорится — иссяк! А, нам требовались именно добровольцы…
Но, всё же — на святое дело, добровольцы нашлись!
В стремлении реабилитироваться, Младший явил на свет невероятную для его возраста активность. Он, со своей новой «пассией» — из «Школы Публичных Лекторов» Женьки Мозгаклюя, объездил-перерыл всю Россию — сам выступал и, перед гимназистами и перед моряками-матросами и перед… Да, перед кем он только не выступал — я за ним, даже специальный транспортный самолёт закрепил со всеми удобствами!
И, нашлись «кадры»!
Естественно, первым делом это были наши «отморозки», до этого момента участвовавшие в мировой бойне довольно-таки эпизодически. Например, регулярные «командировки» на фронт снайперских команд и разведывательно-диверсионных групп — для выполнения отдельных заданий. Да! Довольно много «славных» дел было свершено-переделано… Но, это чисто для «поддержки формы» — в начале войны мы всерьёз не воевали.
Однако, этого было крайне мало! Это был лишь «костяк» — а, он сам по себе воевать не может… С требуемым эффектом.
Требовалось обрасти «мясом» и, желательно, накопить хотя бы малюсенький слой «жирка»!
Вот именно для этого, нам потребовалась «крыша» — в виде Великого Князя, на должности начальника «отдела кадров» всей российской армии…
Сначала, тщательно отобрали среди изъявившим желание (после умело проведённой агитации — разъяснения смысла создания нового рода войск), уже повоевавших офицеров и унтеров… Большей частью, это были выздоравливающие из госпиталей. Георгиевские кавалеры, навсегда «отравленные» войной!
Предпочтение отдавалось молодым — не старше сорока лет, холостым или бездетным, в хорошей физической форме…
После трёхмесячных курсов подготовки инструкторами из наших «отморозков», где-то половина «добровольцев» этой категории — по тем или иным причинам, отсеялось…
В принципе, это ожидалось!
«Отсеявшихся», но всё же желающих воевать в ударно-штурмовых бригадах, оставляли в «кадровом резерве». Типа, потренируются, подтянутся — присоединятся…
Кадровый «голод» был зело велик!
Остальных, выпускали «инструкторами» в войска — Младшему не удалось полностью «подмять» под себя эту идею и, в каждой стрелковой дивизии, пока «кустарно» — каждый на свой лад, мутили свои «ударные» батальоны.
«Вершков» то они, по-любасу нахватались!
Ударные батальоны, это конечно — хорошо… Но, они имеют один существенный недостаток — отсутствие тяжёлого вооружения. А, с приданными средствами, иногда бывает трудно или вообще — невозможно, наладить взаимодействие на поле боя.
Мы же перешли сразу к ударно-штурмовым бригадам, беря за образец советские ШИСБ — Штурмовые Инженерно-Сапёрные Бригады, времён Великой Отечественной Войны, творчески переосмыслив этот опыт сообразно условиям…
Ударно-штурмовая бригада по геншиному проекту, состояла из штабной роты, трёх батальонов, собственной школой усовершенствования командного состава, частей усиления и, обладала довольно сильной собственной артиллерией — включая, даже шестидюймовые мортиры или миномёты и парочку сорока двух- линейных пушек для контрбатарейной борьбы.
Конечно, по части технического — в том числе и артиллерийского вооружения не всё удалось выполнить, как хотелось. Из-за недостаточной мощности в начале войны Нижегородского Артиллерийского Завода «Корпорации USSR», не все штурмовые батальоны ударно-штурмовых бригад, к примеру, удалось вооружить нашими 87- миллиметровыми орудиями поддержки «Нона» и миномётами «Василёк».
Ну, ничего — выход нашли!
Где-то половину батальонной артиллерии, первоначально составили — по примеру немецких штурмовых групп, слегка переделанные русские трёхдюймовые «противоштурмовые» пушки Путиловского завода.
Вообще, состав и структура этих частей, их вооружение постоянно менялось и, поэтому я подробности пропущу…
…После образования кадрового «костяка» из опытных офицеров и унтеров, в специальных учебных лагерях стали тренироваться так же — тщательно отобранные добровольцы из числа рядовых, но уже повоевавших солдат.
Затем, стали принимать добровольцев из числа молодёжи до двадцати пяти лет — ещё не нюхавших пороха. Также — после очень тщательной, долгой проверки и «испытательного» срока прозванного «адской неделей» — когда, салаг-кандидатов гоняли просто безбожно.
Но, большинство этих «салаг» было из Нижегородской Губернии из школ «ДОСАФ», или просто — из моих, корпоративных школ и, они выдерживали все проверки!
Тренировки проводились пять дней в неделю, в любую погоду, с самого раннего утра до позднего вечера, с тремя двухчасовыми перерывами для приёма пищи и отдыха.
Обучение будущих бойцов-штурмовиков, делилось на теоретический и практический курсы. На теоретическом курсе изучались способы боевых действий: как в обороне — так и в наступлении, исходя из новейшего боевого опыта.
В обороне упор делался на создании отдельных, редкостоящих меж собой «опорных пунктов», связанных перекрёстным — фланговым для противника огнём, в наступлении — на тактику «просачивания» небольших мобильных подразделений… И, то и другое должно было быть неожиданным для противника: оборона в неожиданном месте, наступление — там, где неприятель его не ждёт.
Каждый боец, не говоря уже про унтера или офицера, должен был в совершенстве владеть любым своим или трофейным оружием — индивидуальным или коллективным своего подразделения, хорошо знать основы медицины переднего края, связи, взаимодействия подразделений и родов войск…
В подкорку вбивались навыки владения любым штатным или импровизированным холодным оружием, приёмы рукопашного боя — особенно, в тесноте окопов или помещений.
Каждый офицер или старший унтер-офицер ударно-штурмовой бригады, должен был уметь корректировать огонь артиллерии и детализировать свою карту по результатам аэрофотосъёмки — предполагалось тесное взаимодействие ударно-штурмовых подразделений с полевыми авиадивизиями и авиабригадами.
Для практического обучения бойцов-штурмовиков, заранее построили несколько специальных учебно-тренировочных городков — имитировавших различные рельефы местности и всевозможные боевые ситуации на них, спланированные по последнему фронтовому фортификационному опыту.
В таких «городках», курсантов натаскивали ведению ближнего боя в окопах и блиндажах, практическому метанию отечественных и вражеских гранат, преодолению всевозможных препятствий и проволочных заграждений с помощью штатных и подручных технических средств, участию в комбинированных маневрах с применением артиллерии и огнемётов…
Четверть занятий проводилась ночью.
При прохождении «практического курса», внедрялась жесточайшая дисциплина на всех уровнях, закаливались методом труднейших тренировок дух и тело, на уровне подсознания вбивалась уверенность и непоколебимая настойчивость, прививались навыки ведения современного боя.
После индивидуального обучения, происходило групповое обучение бойцов, затем — всего подразделения.
Сама учебная ситуация на полигонах максимально приближалась к боевой — применялся огонь и дым, имитировался свист пуль и грохот взрывов, внезапно появляющиеся цели в натуральную величину и, прочее…
При обучении очень широко использовались боевые боеприпасы, взрывчатка, даже — отравляющие газы, что довольно часто приводило к несчастным случаям.
В таких условиях, многократные упражнения по штурму траншей доводили каждое движение бойцов-штурмовиков до автоматизма!
При боевой подготовке подразделения отрабатывались следующие задачи: взятие и «экстренный» допрос пленного, разведка огневых точек противника боем, атака вражеских траншей, «зачистка» узлов сопротивления, захват глубокоэшелонированных позиций противника, отбитие контратак врага… Штурмовые роты и батальоны, многократно обкатывали всё это на учебных линиях обороны, полностью имитировавшие реальные цели.
Очень большое внимание уделялось психологической и идеологической подготовке, для ведения которой, в подразделениях ударно-штурмовых бригадах — на соответствующих должностях имелись специалисты из «ведомства» Мозгаклюя.
Даже, по уставу нового рода войск, сама служба в ударно-штурмовых подразделениях была объявлена высшим отличием для гражданина России!
Всеми силами, в ударно-штурмовые подразделения вбивался «корпоративный» дух: здесь не было обращений как в «старой» русской армии — никаких «ваших благородий», «их сиятельств» и, прочей средневековой тряхомундии — только «бойцы» и «командиры»… После обряда «посвящения» в «штурмовики», офицеры и солдаты обращались друг к другу с приставкой «товарищ» — «товарищ боец», «товарищ командир».
До «обряда» — с приставкой «господин».
Среди других частей русской армии, ударно-штурмовые бригады ставились особняком: они освобождались от постоянного пребывания в окопах, их несравнимо лучше вооружали, одевали в особую форму — «от меня», со своими знаками отличия и различия, кормили по усиленной норме… В «состоянии покоя» штурмовые части должны были находиться в ближайшем тылу, выделяя специальные команды для изучения переднего края, террора противника действиями снайперов и диверсантов.
В обязанности каждого бойца или командира, этих элитных подразделений вменялась постоянная учёба! Как боевая, так и общеобразовательная. Нелюбопытный к новшествам, нестарательный в учёбе боец или командир, немедленно отчислялся…
Любой тактический как успех (так же — как и, неудача), как свой — так и, других подразделений на фронте, немедленно фиксировался, анализировался и, его итоги, сообщались для ознакомления остальным штурмовым частям.
Учились не только сами — по уставу, должна быть налажена помощь инструкторами в обучении ближайшей российской воинской части…
При создании, обучении и боевом функционировании ударно-штурмовых бригад — как и, впрочем, всех остальных военных и военизированных структур, к которым «Корпорация USSR» приложила свою «руку» — мне и, нашему «военному сектору», наконец-то удалось осуществить то, о чём Геншей давно мечталось! Инженеры, аналитики, учёные и прочие специалисты из «ДОСАФа», получили доступ буквально ко всему — начиная от солдатского сортира, кончая оперативными картами и, к их мнению и выводам, стали прислушиваться.
Опять же — по уставу и, изданному по всей Действующей армии, приказу Верховного Главнокомандующего — самого царя, то бишь, командир ударно-штурмовой бригады обладал очень большой самостоятельностью. Приданный для произведения прорыва обычному стрелковому корпусу или армии, например, он сам мог выбирать место, условия и время прорыва. Мог требовать от командования частей и соединений — к которым был придан, любую посильную для них поддержку и оно обязано было её предоставить. Сам мог прекратить атаку — если посчитал, что она не имеет перспектив и может привести к большим потерям.
И, кто был командиром Первой Ударно-Штурмовой Бригады, как вы думаете?
Правильно — Яков Александрович Слащёв!
Молодцы, хорошо историю знаете… Года три или четыре наш «военный сектор» его обхаживал — Спец и Генша, ещё задолго до войны со Слащёвым лично познакомились. Спец, тот вообще — подружился с Яковом Александровичем, когда тот ещё в Павловском военном училище учился и просто околдовал того своими рассказами об участии в Англо-Бурской Войне. А, Генша — «подкатил» к будущему командующему Красной Гвардией, когда тот учился в Николаевской Академии…
Да, да!
На данный момент, когда мой племянник Данила принял от меня бразды правления «Корпорацией USSR», Яков Александрович Слащёв был назначен Командующим Красной Гвардией Вооружённых Сил РСФСР!
Вот такие делишки, детишки…