Артём Рыжков "Куда улетают воздушные шарики?"

- Наша любовь самая великая, но жизнь так коротка для нашей любви, так коротка, поэтому, прошу

тебя, подожди меня на небе.

(Матадор)

ЧАСТЬ 1

Когда-нибудь я расскажу ей об этом, но позже . Вначале я должен вспомнить. Смогу ли? Не знаю. Ведь

одновременно нужно где-то обитать, слышать музыку, искать кино, следя за тем, как недавно устойчивый угол

ускользает, изворачиваясь, дорога ведет за угол. Мне трудно угнаться за ней, впрочем, ей я могу все

сказать и сейчас. Но стоит ли?

- Ты красивая.

- Откуда ты знаешь?

- Не знаю, просто не с кем сравнить. Блеклые камушки, усталые, с обветренными

губами насекомые.

Я сижу на скамейке, а они шастают по моим ногам, лижут складки плаща, а если бы я курил, прислушивались бы к дыму, скользящему.

- Почему ты не куришь?

- Не умею.

-

А ты положи льдинку в рот и выдувай облачки.

Вчера мы шли по окаченным улицам, ты слегка морщила лоб, а я по его еле заметным стрелочкам узнавал

направление. Мы о чем-то говорили, возможно...

- Странно, вчера я не видела здесь мертвой ласточки.

Искрящаяся, как бенгальский огонь, улыбка. Я знал, что это и было вчера. Шаркнул и наступил

на хрупкое крыло, хрустнувшее.

У любопытной ласточки лопаются глаза, два изумрудных шара, они увидели слишком много, чтобы

вместить. А потом обстрелянный дождем дворник положит растерзанное тельце в мешочек и отдаст

своей гибкой лоснящейся кошке или надломленной жене.

- Я не ем птиц.

- Это уже не птица, перестала летать.

Хрустящее крылышко, а дальше лужа с отражением тумана, в котором утопает трава. Спасите!

Видна каждая росинка. Переплетение вен и прожилок. Салатовый цвет. Eiro бы на блюдо рядом с

красным от помидоров и желтым от лимона. Неспелым, еще зеленым.

Ты ступаешь в лужу, и на твоем ботинке колышется радуга. Я нагибаюсь, чтобы ее поднять, но

вместо этого кидаю в нее клочком земли, рассыпчатой. И вот радуга уже не радостна, а печальна.

Купается, а лужа позади поблескивает. Я зачем-то оглянулся, может, чтобы не забыть.

-

В нашей радуге обитало всего три цвета без остальных, несочетаемых.

- Только животные могут сочетаться вдвоем.

Чуть дальше, на бровке, один воробей чирикнул что-то порывистое, а другой сел ему на спину, когти растопырив.

-Наверное, стоило добавить нежно-голубого...

Твое лицо смотрит на желтое небо, мое - на желтизну твоих волос.

Достаю из кармана пушистую кисточку и раскрашиваю твои волосы нежно-голубым.

Неполноценная радуга улыбается из следующей лужи.

Твоя голова поворачивается в профиль, зубы злобно клацают, да так, что я понимаю: кошке

придется выгибать спину и трубить хвостом на пустой желудок.

Я пытаюсь переменить тему нашего молчания, перепрыгивая из лужи в лужу, а ты ищешь глазами

скамейку и, не найдя, выдумываешь ее на моих глазах.

Мы садимся.

Под ногами вроде бы сухо, и поэтому нам совершенно не о чем говорить. Твой ободряющий взгляд

и фраза: «Как жаль, что ты не куришь, а то бы я прислушивалась к твоему дыму!» А пока я

прислушивался к своему сердцу, оно прислушивалось ко мне, а ты иронизировала над моей тенью, тонкой и беззащитной. Немного позже, когда она вызвала в тебе жалость, ты набросила ей на плечи

свой плащ, а голову покрыла лепестками тюльпана с клумбы, за которым моя тень ненадолго отлу-

чалась

тайно.

Мы сидели и смотрели по сторонам, разговаривая о чем-то потустороннем. Ты сказала, что в

складках твоего плаща водились насекомые. Ночью в своей комнате я понял, что ты просто хотела

привлечь мое внимание к своим ногам, но тогда я всего лишь перебирал складки твоего плаща на плечах у

моей тени, уютно.

Помню, я подумал, что ты где-то вычитала эту фразу, возможно, у меня, но тогда я был очаро ван твоей

фантазией и смаковал восклицательный знак.

Позднее он обернется вопросом.

Мы сидели, а над нами падали звезды. Ты говорила, что они слишком далеки и что, к сожалению, мы не можем

уследить за

беспорядочными тропами их падений.

И тогда я тоже упал.

Ты сказала, что все произошло слишком быстро, а скамейка - это не высота для звезды моего полета. Я

забрался на дерево и летал. И ты никогда больше не просила меня падать, но иногда я делал это без спроса, выпив шампанского, на грудь к твоей подруге. Для тебя это прозвучало как затасканная метафора, и на время я

упал в твоих глазах.

- Ау, ты где?

- Я здесь, но меня больше не видно.

- Ты стал невидимкой?

- Незаметкой.

Время шло, мы сидели на скамейке. Я, к сожалению, не курил. Все звезды давно разбились о

землю, а экстраординарные - на пары. Вот и мы, готовые примкнуть к ним в бисерном круженье, брели

к твоему дому, за угол - там встречает дождь.

У подъезда краткое прощанье:

- Ты меня будешь помнить?

-Да.

-Долго?

-Всю ночь. А ты?

8

1

-Я - нет. Я тебя не забуду.

За угол - туда, где стрелочка, мой дом.

******

Сегодня трудно вспомнить о вчера, и о том, как мы встретились впервые. Много лиц, а одно, стесняясь, надвигается, ресницы становятся длинными, длинными, задевают краешки моих бровей.

-У тебя в глаз пушинка попала.

-А у тебя соринка.

-Меняемся?

Ты заговорила со мной. Произнесла предложение, другое, а я, еще не зная, что это ты, остроумно отклонял

и расставлял знаки препинания. Ты спотыкалась и запрокидывала глаза. Может,

искала желтое небо?

Твои ресницы бились и хлестали по моим безразличным глазам. Ломались, а потом я впервые увидел твою улыбку.

Ту, глупую, помнишь?

- Почему ты спрашиваешь?

- у тебя память короткая.

- Память измеряется не длиной, а воспоминаниями.

- Вот видишь, какое длинное слово!

Улыбка изменила твое лицо, превратив в другое, в новое, еще более незнакомое и как будто отдаляющееся.

Новая улыбка.

- Мне нравится, как ты улыбаешься.

- А мне нравишься ты.

Ты попросила меня о чем-то, я зачем-то кивнул.

- Что, киваешь?

- Нет, я помотал головой.

- Да, ты помотал головой, да.

Я принес то, о чем ты меня просила, квадратное и блестящее, и ты долго разглядывала его, как зеркальце, делая пометки. Я даже попытался перегнуться через твою руку и заглянуть: ряды перекрестиков и кружочков.

Кажется, был мой ход. Я взял ручку и провел перечеркивающую синюю полоску. Ты сжалась, немного похожая на

кошку, потом сжалась еще, и вот уже кошка гонится за мышкой, шмыгнула в норку. А кошка давай ее выманивать

кусочком сыра. Но мышка - не ворона, а кошка - не лиса.

- Знаешь, почему нолики всегда выигрывают? Потому что они круглые. Поэтому апельсин всегда вкуснее

банана. Поэтому шарики умеют летать, а люди - нет.

Ты молчала, хрупко отдала мне то, о чем я тебя не просил, квадратное с отпечатками твоих крадущихся

пальцев.

Украду.

Приду домой и насчитаю ровно восемь. Осьминожка.

*****

Кто-то рассказывал о важном вслух, и мы стали вслушиваться в воздух. Слабые вибрации. Да, нам не

послышалось.

- Ты слышала?

- Я думала, мне послышалось.

- Тебе послышалось.

- Тогда почему слышал ты?

- Я слышу то, что слышится тебе.

Мы удивленно посмотрели друг другу в глаза: в твоих застыло рифмованное изумление, в моих - твои. Мы

скосили глаза и замерли: в пространстве между наших ушей поселился паучок, свил гнездо, протянув тонкие

нити понимания от твоей раковины к моей, испещрил нити вышивкой и уселся, балансируя на шезлонге, может, включил телевизор:

- Внимание! С сегодняшнего дня пауки больше не пауки. Теперь у них будет столько же лапок, сколько

пальцев у человека.

- У такого человека, как ты, или как я?

Через вибрации нитей я услышал твои внутренние процессы, бурление, капель, сладкие вихри и еле

разборчивое бормотанье. Много позже, дома, я, вооружившись декодером, разбирал твое бормотанье на кусочки, всхлипы, песчинки и колкие иголочки, выливал их в чернильницу и расставлял мозаику, неизменно получая

лабиринт. Иногда, в паузах, я вновь слышал вибрацию и несколько дней пытался избавиться от паутинки, но, невидимая и неуловимо гибкая, она обвила меня и уловила. Быстрый паучок все шил и шил, и теперь уже не

важно, на каком мы находились друг от друга расстоянии, мы всегда были связаны шелестя щим позвякиванием

струны. Иногда она прорывалась ночью, будила меня, подхватывала и выволакивала на траву, скамейку или

гулять по улицам с луной. Иногда я затыкал уши кипарисовыми зернами или свежими косточками алычи, но тогда

начинала вибрировать вся комната. Я пытался избавиться от паутинок и даже обратился за помощью, просил

распустить, а они; воспользовавшись моей просьбой, сшили посреди паутинки шерстяного жирафика. Иди, балансируй.

Мне стало страшно. Ты вросла в меня. Я знал о тебе все, хотя и не видел все теплые месяцы. Я чувствовал, как ты раздевалась перед другими, их прикосновения и дыхание заслоняли от меня воздух, их глаза буравили

узоры, иногда до дыр, над которыми потом долгие дни трудился скорый паучок. Я знал, чем ты дышишь, что

читаешь, видел цвет твоих глаз, отраженных в воде ресниц, облаков касавшихся.

Мне салютовало твое шампанское и доносился полузапах чьих-то сигарет, которыми пропахли твой свитер, твои дикие волосы и прозрачные руки. Я пил твои слезы и ел серу из твоих оглушенных первыми взрывами

чувственности ушей. А потом мы встретились, неожиданной броско.

-Ты кто?

-Я тот, кого бросили. А ты?

-Я та, кто бросил. Иду искать.

Ты в очках противосолнечных (я подумал, против меня), насмешливая и неузнанная, неузнаваемая. В твоих

глазах солнце, и мне больно на тебя смотреть даже издалека. А между нами тогда еще оставались долгие метры.

Я то и дело поскальзывался на растянутой по траве паутинке. Съежившийся паук промокал раны ватою.

Твоя улыбка в пространстве разящая: я думал, дискобол метнул в меня луной и, пролетая через атмосферу, она обернулась кусочком сыра.

- Спасибо, я не голоден, - и откусил, а потом метнул обратно.

- Не веришь? Смотри, висит откушенная! Ирония, погашенная стеклами очков. Я

всматриваюсь, но вижу другую. Я рисовал тебя, я плохо рисую, а ты получилась другой. Ее и увидел.

- Привет! - Приветы, как письма, на них тоже нужно отвечать:

- Привет!

8

2

Мы встретились на следующий день, помнишь? В университете, когда я споткнулся о тебя и идентифицировал

со всеми теми, кого неоднократно встречал. Но для этого мне понадобились часы черчения глазами по твоей

спине, освобожденной моим воображением от мохерового свитера. Я превратил его в клубок и принимал за ежика, помнишь?

Вряд ли. . . Ты жила другим: людьми, общением, взглядами исподтишка или долгими, четкими, протяжными, как пластилин.

Я же, скорее - запахами и впечатлениями, образами, пусть расплывчатыми, но лишь слегка, ведь вчера

только моросило, две-три лужи, а по асфальту не больно-то расплаваешься. Может, больно?

Локтями трухлявыми, вывернутыми о пирамиды камней. Я предпочитаю брасс. Ты, словно крот, плывешь

баттерфляем, а воробьи над нами пикируют. Пусть хоть раз побудут альбатросами.

* * * * * *

- Как тебя зовут?

- Не знаю, не обращала внимания.

Это пришло позже. Вчера ты очутилась у меня в комнате на диване напротив. Чуть раньше кто-то спросил

меня о твоем имени, и я тебя пожалел. Мы сидели. Ты почти плакала, а я почти пускал солнечных зайчиков.

Вокруг стояли ведра и собирали солнце и слезы соседей сверху. В одно ты выжала свои губы. Говорили о

засухах и пустыне. Ты почему-то думала, что верблюжья колючка - это только эвфемизм, позволяющий избегать

слова Горб. Я улыбался, размышляя о том, какой именно вид горба называли верблюжьей колючкой и сколько дней

верблюду нужно было бродить мимо оазиса, чтобы превратиться в соляной столб. Ты считала, что для этого

достаточно оглянуться.

Я указал на бабочку у тебя за спиной.

Ты оглянулась и проиграла. Зачем мне столько соли, подумал я, и с тех пор решил добавлять ее в свои

шутки.

А потом ты притворилась спящей, а я в сачок поймал твой воображаемый сон. Уверяю тебя, это было намного

легче, чем, минуя гусеницу, увидеть бабочку за твоей спиной. Она была красная, махала крыльями, а иногда

тихонько ползла. Ни одна бабочка не в состоянии полностью изжить в себе гусеницу. Я же не мог изжить в себе

тебя. Одно успокаивает: когда я умру, ты умрешь со мной. Красивое будущее. Хорошо, что его не будет.

А пока ты, бессонная, возвращаешься домой, о чем-то думая, я по паутинке изучаю твои сны. Они - как

цветы с лепестками внутрь. Как стебли без бутона. Как бабочки без крыльев. И в них есть я.

******

Мы кружились, задевая шторы вихрями ног и сплетением пальцев. Мы кружились, а вокруг кружилась и пахла

метель.

Я прикасался к твоим пальцам-льдинкам, целовал глаза с сосульками ресниц, а еще у тебя кружилась голова, плавно и скользко, и мы попытались ее догнать.

Наперегонки.

Она покатилась по снегу, а со стороны казалось, что это автоматический снеговик. Снег забился тебе в

глаза, запечатал уши, я кричал, а ты выдувала теплые пушистые облачки слов, которые я нанизывал на

указательный палец, указывая направления. Когда их набралось много, указательный обернулся безымянным.

Тогда я подхватил твое тело, приделал к нему наспех скомканную снежную голову и вдохнул тепло. Ты

улыбнулась, и я проснулся.

* * * * *

Вчера я не видел тебя, но представлял. Ты шла по ветру, качаясь в ритм обезумевших веток. Они извивались

змеями, свешивались и царапали кожу. Ты была словно кошка, от одиночества расцарапавшая сама себя.

Твои горгоньи волосы меняют цвета, жалят друг друга, и вот на твоей голове остается только клубок

мертвых змей. Чтобы сделать тебя модной, запускаю мангуста. Он съедает все и прячется в мой карман, до свидания.

Я знаю, что оно состоится завтра в парке на скамейке или у цветка, того, что с длинной ножкой и

печальными лепестками, что раньше всех ложится и никогда не встает. Но мы не найдем друг друга. А еще за

день до свидания мы не найдем и цветка, срезанного, на кусочки полосатые и пористые.

Представлял тебя в своем кармане непонятно уместившуюся, в одном ты, в другом мангуст. Твои блестящие

ироничные глаза. Я застегиваю их на пуговицу, и единственное напоминание о них - стрелочка капель по

асфальту, стелющаяся. Расстегиваю пуговицу, а вместо глаз - два желтых круглых, сырых и водянистых, руки

протягиваешь - водоросли, они рвутся, пальцы тянутся и обрываются, желтым лопаются, в насекомых

превращаются. Я иду по хвостам, словно по мху волнистому, ускользающему, выбираю следы, свое воображение

провожаю.

Я, наверняка, скажу тебе еще одно до свидания, сорву поцелуй с оборванных, скошенных губ, поставлю его в

тонкую вазу, водой наполненную, буду растить его, чтобы обратить в любовь.

Вырастет ли? Или подкосится, сожмется, как голодный муравель - три прутика и глазки незаметные, на концы

нанизанные. Если нет, то выращу из него поцелуйное дерево и раздарю прохожим его семена. Может, у них

получится лучше. А себе я возьму другой, твой, сегодняшний, и начну все сначала.

*****

Вчера ты пригласила меня. От чьего-то имени в чей-то дом. Там будет шумно, будет музыка, будут пенистые

напитки, - сказала ты. Будет моя улыбка другой девушке, - добавил я поспешно.

Она села мне на колени, тяжелая и живая, а ты смотрела на меня издалека. Так начинался самый счастливый

вечер в твоей жизни. Он шел, а мы сидели по разные стороны далека, разговаривали друг без друга, целовали

других, любых, всяких.

В соседней комнате извивались двое, они точно знали, что такое любовь. И если бы на них обратили

внимание обитатели этой... впрочем, даже тогда вряд ли хоть один из них обратился бы в противоположный пол

- им было все равно, на полу, ковре или в превращенной в пещеру кровати. А мне было все равно, кто на моих

коленях, пусть даже светящийся с лучами металлический брусок. Если он мог шевелиться, пахнуть, как все

вокруг - сигаретным дымом, бешеной музыкой и вином. Я качал его и иногда целовал в лучи, а он переливался

благодарным металлическим огнем. То и дело к нему подходили и прикуривали, ставили в мужском роде, а

раздвигали в порочно-женском. Не знаю, как они могли определить в такой темноте. Но все же мне нравилось, что это была Она, а значит, у нее на один луч меньше. Иногда я переводил взгляд туда, откуда доносилась ты

- от тебя время от времени прикуривали другие взгляды, а ты, словно не вникнув в суть моего перевода, шарила в поисках словаря.

- Что можно увидеть в темноте? Чаще что-то путешествующее со щупальцами. Например, паучка, печально

перекидывающего нитку с моего плеча на ее губы, вздох, он зацепляется за полоски ее губ, срывается и

скользит по шее, бледной, как швейцарские Альпы.

Мы уходим. Нам в разные стороны. Мы расходимся хрупким треугольником. Ты и она у основания, а я на

заснеженной вершине, затянутой в дымку нерешительности. И вам остается только ждать, в чью сторону я со-

8

3

скользну - к швейцарским Альпам или к тебе. Я засыпаю и вижу, как грустный паучок трудится над отрогами, плато и тайными нишами, вышивает отлогие скаты вокруг ее шеи, протягивает канаты к ключицам, иногда вдруг

соскальзывая на сонную грудь. Я скольжу за ним, но запутываюсь в одеялах, блуждаю по невидимым гулким

лабиринтам, пока откуда-то не выглядывает луна. Изможденный, засыпаю, а во сне мне видится твоя

спасительная вибрация и бесчисленный взгляд, запрокинутый в звездное небо. Ау!

*****

Как-то позже я шел по улицам, повторяя заученные направления, и где-то слева, на скамейке, сверкнуло

блестящее и пушистое. Я зажмурился и не заметил, а оно блестело и ругалось вслед. Дорога стерлась и

превратилась в мутный поток, по которому плыли безобразные животные из слов, вывернутые наизнанку окурки, обгоняемые междометиями и вопросительными знаками, еле-еле державшимися на плаву. Мне пришлось сесть рядом, на краешек, или значительно увереннее, почти на колени, царапнув изогнувшиеся узнаванием чулки, потянулись

- тонкая нитка, старательно имитирующая зигзаги паутинки, копируя извивы ее тоски. А потом Она молчала и

стряхивала

пепел

на

цветы,

траву

и

переплетение

ног.

Мы

шли

куда-

то,

а

она

бесконечно

следила

сигаретой,

то

одной,

то

другой

-

серенькая

струйка

вкрад-

чивая,

пись,

пись,

пись

по

тротуару,

обходя

лужи

и

обгоняя

усталых

насекомых.

Я

спраши-

вал у нее, а Она причудливо улыбалась, как будто знала, что произойдет дальше. Позже я понял, что если и

знала, то не до конца.

8

4

Помню, надеялся встретить ласточку или хотя бы

сонно, и только для того, чтобы узнать, что

фазанье перо, в воздухе будто замершее,

розетка наполнена вареньем. Сунуть туда палец

тлеющее, но вместо этого потерял часы, а

прилипчивый, заискрится.

потом, в переулках - и ее, заблудившуюся,

Не знаю, зачем, но часто, день ото дня, я

посиневшую. Искать не стал. Сомнительная

ставил лист в осыпающиеся вазы или клал в

находка. А потом весенними губами, ищущими,

ванну, или в случайную постель. Нет, среди

увязнуть в тине рта.

белья он вдруг делался больным и желтым, как

лимон, я же воспринимал только жОлтый, что из

******

вечерних окон, зашторенных. Что там происходит?

А за окнами листопад.

Ночью видел сон. Случайное знакомство. Живет

Позже, во сне, я шел по улице, а за мной шел

этажом выше. Я слышу, как она ходит, мягко,

снег с эскимосским разрезом снежинок. Мне

почти мяукая. Я думал завести кошку, а эту не

нужна была только одна, та, что растаяла на ла-

надо и кормить, и под ногами не путается,

дони, вдохнув тепло... Аам... и не стало.

ходит только по потолку, а то вдруг прыгнет —

и пузырьки по обоям.

******

Я не знаю, как она выглядит, но иногда став-

лю пустое блюдце у нее под дверью. А ночью мне

Вчера я написал о ней рассказ. Историю, в

снится, что это блюдце наполнено молоком.

которой ничего не произошло. Или произошло так

Утром, проснувшись, бегу к ее двери - пусто, а

мало, что пришлось ее описать, чтобы хоть кто-

значит, сон сбылся. Лакаю, вкусно. Всегда

то заметил. История величиной с точку. Я

вкусно, когда ничего нет.

поставил ее, а потом еще одну, в конце. Кто

А вот вчера не было никаких звуков, не было

знает, может, она всегда там стояла. Слегка

шарканья или еле слышного посвистывания, не

наклонившись, и даже не совсем в конце, а как

было и меня. Вчера был день, а сны я вижу

будто даже немного забегая в начало.

только по ночам.

******

- В твоей руке сконцентрировалось солнце.

Безобразная рука. Взгляни со стороны - одуван-

Сегодня слушал желтую музыку. Я различаю ее

чик. Дунь - через форточку в небо, в поисках

по цветам, одуванчикам. Вначале желтые, а

беззастенчивых облаков, начертанных устрем-

затем превращаются в белый купол, дунь, и в

ленным ветром.

руке останется только гусеница. Ползет, куда

Чем дунуть, когда легкие стали тяжелыми?

ей взлететь. Некуда.

Дую, и из моих губ выдувается воздушный

Мне не хотелось выходить, лежать и слушать.

шарик, в котором, как в мультфильмах, умес-

Когда зазвонил телефон, я накрыл его пледом,

тились мои мысли, одна мысль: «Скажи О!» Ты

болезненный и содрогающийся его кашель стал

пускаешь по воздуху колечко, оно летит, а ты

мягче и отстранненней, почти выздоровел. Еще

улыбаешься, то ли моей мысли, то ли своим. И

один плед - почти равнодушный, потом еще что-

твоя улыбка - это последнее, что увидят люди.

то подвернувшееся, и он уже дружественен,

Именно о ней напишут в навсегда вечерних

зыбок - протянул руку, снял трубку, а там

газетах, именно ее фотографии будут бесконечно

бьется голос, все еще синий и потерянный. Я

проявлять в благоприятной темноте. А потом ты

знал, что могу помочь ему и перекрасить. Но

сомкнешь ладонь... Безобразная рука. Возможно,

нужно ли? Пусть блуждает, или нет, возьму его

так будут называться статьи. Сколько их будет?

за руку и поцелую. Снова мяуканье... А значит,

Трудно сказать, будут ли?

ночь.

Я не прочту ни одной, а напишу многие". Ведь

именно я буду с тобой, когда ты поймаешь рукой

Я не видел снов, а с утра зашел посиневший,

то, что в детстве, по ошибке, называла подсол-

обернувшийся холодным листом. Мы пили чай и

нухом. Ты скучала и придирчиво выковыривала

вдыхали лимонную музыку Китая,

семечки, неочищенные. Очищала языком и пахла.

сахар таял,

Тогда прошли уже многие дни: прохожие-погожие-

а я разглаживал жилки и отпечатки жуков, и

похожие. Вся комната была усыпана их

дождя. Вобщем-то ничем не примечательный

фотографиями и листьями. Бумаги и застенчивыми

листик. Чуть пожухший, неживой, как у всех ма-

улыбками сквозь дождь. Но об этом можно было

ленькие дырочки, будто воображает себя ухом,

только догадываться. Ведь у нас уже так давно

но зачем-то он был мне нужен, как вкус лимон-

не было глаз. Да и зачем?

ного дерева, жжение утонувшего в чае сахара

Утраченное - не вернуть, скомканную ладонь -

или прогулки по длинному проводу торшера, от

не разгладить. Кругом морщинки, печальная

выключателя к тонущей в стене розетке, долго и

старость, паутиной - на лампе, сеточкой - по

постельному белью, среди которого поселился

18

5

город. Затонул. Через лужи - к морю - стертому

нити падали, подсеченные. Телефон замолчал. Да,

почти до дна.

впрочем, что он мог сказать? Вопросы,

Выпить и уткнуться в песок.

поставленные не в том времени?

Слепо сидеть напротив друг друга и обме-

Я заменил времена недосказанностью, и Она

ниваться апельсиновыми словами, пурпурными

потерялась, утонула в усеченном синтаксисе

запахами, букетами всех цветов, тонких, словно

созвездий. Ближе всех оказалась ты.

перегрызенных или секущихся на концах, зави-

вающихся. Слепо верить в улыбку напротив,

надеясь, что напротив нет зеркала, а если и

есть, то пусть хотя бы в нем что-то осветится

******

или затуманится теплым, как теплый снег.

Твои волосы... Я мыл за тобой ванну и

Днем зеленым, переливчатым, ты склонилась,

собирал целые букеты, развешивал премудрыми

наизнанку вывернув луну.

треугольниками или причудливой икебаной. Они

вечно пахли и никогда не умирали. Вот только

******

выцвели. Впрочем, возможно, то выцвели мои

глаза.

Что-то упало, ты нагнулась. Может, ресница

Помню, что в конце рассказа я почувствовал,

среди травы и вертких насекомых. Кончиками

что так ничего и не рассказал. Помню, как

ногтей лакированных, краешками губ крокусовых,

икебаны зацвели хвоей и чем-то болотно-

словно крот, выглянувший, или кот, ощерившийся

кувшинчатым. К нам слетались бабочки и

и вдруг съежившийся.

стрекозы, приползали муравли и хлипкие улитки.

Я был неподалеку, точнее, стал неподалеку,

По ночам мы выливали воду из-под икебан в

когда ты прошептала шуршащее и по земле за-

крошечные склянки. Не знаю, но соседи откуда-

струившееся, куда-то нырнувшее и там, в норе,

то пронюхали, что у нас завелись духи. Мы, или

притаившееся.

уже не мы, переправляли их во Францию, а там

Тогда я еще не знал, но позднее, на скамейке

ими душили новогодние елки, кипарисы и

с одуванчиковыми ножками, я почувствовал, что

разноцветных дедов морозов.

стал, действительно, неподалеку, даже почти

Наверное, во всем были виноваты эти лю-

вблизи.

бопытные животные, что так отчаянно шумели,

Если бы только чуть, хотя бы чуть влево и

перебирая бесчисленными ножками и усами, и так

рукой вытянутой, на ладони ресницу протягивая,

беззастенчиво пахли, что соседи подумали,

ваша? Ты молчаливо взяла, примерила, из норы

будто у нас обитали духи. Невидимые, но почти

прошипела спасибо и запузырилась дождем в своих

зримые.

синих лужах. Хлопают, хлюп-хлюп. Я выхватил

Иногда мы сталкивались на лестнице. Мы на

зонтик - желтый с лиловыми переливами

них пахли зелеными иголками, а они про себя -

лукавства. Излишне. Дождь уже стучал по твоему

порванными нитками и мотками паутины из-под

капюшону, ниже каплями скатывался по лицу,

шкафа, что в спальне.

вился в ушах, слеплял волосы, шел по аллее,

После нас выселили в лес. Всю квартиру.

мимо урн, по зонтам,

Отодрали стены, погрузили и под луной и при-

перебежками, куда и туман, невесомый и

таившимися звездами, вглубь или ближе, на

прозрачный, может, туда же, куда и мы, с нами.

опушку, посадили, а лучше бы поставили. Обе-

А мы - домой.

щали поливать, и с утра пошел дождь. Когда мы

******

проснулись, я удивился - ты выросла

и превратилась... Мои слова уже не добирались

Ты ушла закоулками, а потом по прямой, мимо

до твоей вершины, а застревали где-то в листве

фонариков, сквозь цветы. Твоя тень тянулась за

и падали гроздьями и гнездами, исчириканные

тобой, будто нитка, раскручиваясь и загибаясь

сном.

многокилометровой запятой, следом, по которому

можно было идти, след в след, не приближаясь, а

******

потом - резкий рывок: несколько переулков и

кошачьих хвостов, и наткнешься на дверь. Нет,

Вчера я порвал с ней. Все началось еще ут-

не закрытую, но и открытую не настолько, чтобы

ром. Я запасся ножницами, маленькой пилочкой

пройти.

для ногтей и острым умным набором ножей. И

В щелку прошмыгнул хвост.

когда зазвенели и заскребетали первые ниточки

Хочу подглядеть, захожу в подъезд и ползком

от телефона ко мне, я неожиданно перерезал

по лестничной клетке на восьмой этаж. Доползаю

провод. Он сморщился озадаченно и свернулся

половой тряпкой. Из щели под твоей дверью,

струйкой крови. Паучок отдернул лапку, а потом

дует. Хочется пробраться к тебе и в шкаф,

и множество других, и заскребетал вверх. А

18

6

дрожать, пока не наступит ночь, пока через

отдаленности звезд. И если когда-нибудь на эту

форточку не скользнет заусенец луны в компании

скамейку придут другие, то им не надо будет

лохматых звезд. Тогда - наружу, в туман и

подыскивать слова, достаточно будет разгрести

дождь. Шаги прохожих и хлюпы луж. На скамейку

под ногами траву, луну или нападавшие листья,

сесть и завять. Холодно и бесполезно. До утра.

и, может быть, среди них они найдут и упавшую

звезду. С кошачьими усами и молочным языком,

******

что только что слизнула Млечный путь и

возвратилась домой тропинками. Мы же

Вчера, во всяком случае, до сих пор это выг-

возвращались, не прощаясь. Сигаретный пепел и

лядит, как вчера, мы шли с ней по широкой

слова... искра...

улице, рука в руку, под руку, за руку,

- задымилась зимняя листва.

переплетенные, что-то шепчущие. И где-то на

ответвлении или на каких-то к нам спустившихся

ступеньках встретили тебя. Сливовое лицо,

ночью выхваченное, к нам развернутое,

******

раскрытое - читай или просто перелистывай

картинки. Ты улыбнулась. Кому-то. Чему-то у

нас за спиной, так, что даже зажмурилась. Так,

Позднее я назначил срок, так, указал где-то

что Она оглянулась, будто что-то коснулось ее

на календаре, между цифрами, такими же одно-

плеч, проплыло над плечами - клубок

значными или двузначными. Выбрал случайно,

воображения. И в этот миг, или на миг раньше,

добавив ему еще десяток - другой значений,

ты улыбнулась еще. Только мне. Еще, но Она

перечеркнув денотацию крестиком, а потом,

вновь оглянулась, недоуменно, по оси скрутив

вдруг, в многозначном порыве заштриховал. Извел

шею, шурупом вихляющимся. Взрыв резьбы,

все чернила или шарики. Чем там сейчас пишут.

треугольники шейных позвонков испуганно,

Выдавил его из календаря, сжег, точнее,

гусиным шагом окружили твою безумную улыбку

испепелил взглядом. А время ускорялось, и от

- колются.

трех недель осталось всего лишь три недели.

А улыбка прыгает в подвернувшуюся лужу,

Плюс-минус за вычетом сна. Мы ходили, бродили,

плывет, грустно растворяясь и делая лужу чуть

скользили в кино, проскальзывали в театр, чтобы

теплее, тонет, принеся лужным обитателям чуть-

поскользнуться о чьи-то ноги по дороге в буфет

чуть неохватного счастья.

посреди первого акта, а потом - на улицу,

Мне кажется, если закрутиться или, наобо-

запивая разочарование луной, сырым воздухом и

рот, раскрутиться, расплескивая продолговатых

мокрыми поцелуями у подъезда. Иногда мы слушали

рыб по укрытым в тени цветов и запахов аква-

музыку, если вообще возможно слушать музыку не

риумам. Если подпрыгнуть, неожиданно поце-

в одиночестве. Мелодия ведь всегда одинока,

ловать воздух и странно прилипнуть к нему гу-

если она вообще есть. Она - то была, а вот тебя

бами, повиснуть, в ветер превратиться и

не было.

парить.

Мне кажется, что это невозможно.

Кажется, мы подошли к Тебе, а потом разго-

******

варивали шагами по тротуару: твои украдкой

украденные, словно выроненные, ее - шуршащие

снегом или, раньше, осенними листьями, мои -

Я проснулся. Как бы я хотел, чтобы от звонка

хрустящие трупиками снежинок и обломанными

в дверь. Чтобы вскочить и бросить весь сон в

хребтами муравлей, шебуршащие.

лицо, с размаху, синим цветком. Но звонка не

- Ваша притягательность требует ко мне

было, поэтому я просто открыл дверь, чтобы

притяжательности, - шаркал я.

потом хлопнуть. Звонка не было, но за дверью

- Шибур, шибур, - переваливалась она.

была ты, улыбающаяся слегка виновато.

- Попробуй-ка склонить притяжательность?

Тогда мы пили чай, змеилась музыка. Я чув-

- кралась ты.

ствовал биение твоих губ о блюдце,

Я попробовал: моя, мои, мое. Я склонял

пульсацию глаз. Казалось, высуни язык длин-

притяжательность,

ный, непроглотимый, но язык впивался в чай,

склонил, повалил, раздвинул.

отдергивался, укушенный, уязвленный. А ты едко

А сейчас я касался твоей руки на темной,

уязвительно смеялась, разбавив водой, чуть

тонущей в твоем детстве скамейке, а ее руку

теплой.

- другой рукой, за руку, под руку - домой.

- Мне было причудливо тепло. Твоя манера

Мы говорили шагами, глазами, прикосно-

выражаться.

вениями, а от слов иронично отмахивались, вжик

- Цту-кхе-цщуф.

- в листву, траву, снег, слова складывались

Твоя манера целоваться.

лужами, рисуя и рисуясь в желтизне луны и

18

7

- Хм-ля.

- А мы забальзамируем их в воде и проведем

Твоя манера улыбаться и в улыбке об-

искусственное дыхание.

нажаться .

- Может, лучше жабры?

Я заметил тогда и кое-что еще. Возможно, как

Наверно, ты заплакала, потому что начала

раз это ты пыталась скрыть, словами накрыть,

дышать как-то быстро и порывисто, как из-под

руками закрыть, одеждой прикрыть. Мне

воды. Я не знал точно. В глубине так плохо

нравились твои губы, хотя до сих пор пугал

видно.

рот.

Какой-то

слишком

тщательный,

******

примеряющийся, всасывающий все целиком:

губы, щеки, кожу.

Мы сидели в вишневом кафе на перекрестке

Облизнулся, закашлялся, выплюнул.

удаляющихся улиц. Дымящийся кофе и пар изо рта.

-Меня влечет к темноволосым, но нравятся мне

Клубничное мороженое и тихое позвякивание му-

светлые.

зыки. Ты кинула клубничину на тротуар. Вдруг

Кто сказал? Ты или я?

прорастет,зацветет и обернется фруктовым

Мы кидались словами шепотом, а потом, вы-

деревом. Шли минуты и исчезали глотки, а клуб-

кинув весь запас, собирали их в сумки, накап-

ничина родила паучка. Ты покосилась на него и

ливая для дневников.

чмокнула. Он показался тебе знакомым, уже ви-

- У тебя теплые линии рук.

денным. Его лапки... ты знала их все по именам.

Ты раздвинула пальцы, положила ладонь на ко-

Я только смеялся и давил клубничины в твоей

вер, а я превратил свою руку в двуногого

чашке, наполняя ее копошащимися чудищами. Они

человека и перешагивал через пальцы,

барахтались и строили себе ледяные дворцы и

спотыкался, падал, ругался...

морозные тоннели. Однако, ты не оценила их

- У тебя кленовый... чуть внимательнее...

изобретательности в архитектуре. Ты всегда

нет, желтый разрез глаз.

отдавала предпочтение воздушным замкам. Может

- Я знаю. Я люблю мороженое с клубникой и

быть, поэтому ты интересовалась мной...

искрящимися ананасами.

Мороженое кончилось. Ты разломила сигарету

- Могу предложить мороженую клубнику и

на две половинки - твоя чуть длиннее - дала мне

свежий искрящийся лед, только что из холо-

вторую. Мы вообразили, что в руках у нас

дильника.

рапиры, и начали сражаться. Тебе особенно

- Меня не привлекает ни искусственный лед,

удавался выпад с шуршащим стряхиванием пепла на

ни искусственное тепло.

стол,

- Может быть, тебя вообще не привлекает

в чашку, сахарницу, мне в глаза.

искусство?

Я всегда хотел такой цвет глаз... Но как ты

- У тебя что, и холодильник какой-то

узнала?

особенный, способный сделать мороженое в стиле

Ты не ответила, как и тогда, давно, а только

супрематизм?

повела глазами, в которых будто что-то

- Конечно.

растворилось. Может, ответ?

- Тогда кинь мне в чай два черных квадра-

- Мне постоянно хочется тебя удивить.

тика…

Покачала головой, а потом плеснула в меня

Как-то один мой друг нарисовал портрет моего

волной

холодильника. Получился натюрморт. У меня и

вопросов. Оказалось, что ты просто экономила

друг необычный, он видит вещи наизнанку.

воду, коллекционируя и классифицируя слова,

Помню, он нарисовал свою девушку и показал мне

советы, претензии, и вот теперь ванна

ее портрет. Я увидел два кусочка сыра,

наполнилась до краев, а ты всего лишь легонько

нанизанных на прямую кишку, несколько долек

увеличила напор, и

яблок и среди них, замаскировавшееся под

по полу сразу заплескались первые слова,

яблоко, сердце.

блестя чешуей вопросительных знаков и

- Думаю, лучше всего позировать натощак.

троеточий. Я медлил, вскочив с кресла, только

- Трудно сказать, потому что тогда он вынуж-

когда вода начала лизать мои губы.

ден будет два часа рисовать просто чистый лист

Бросился в ванну, чтобы закрутить кран, но из

бумаги. Перекрашивать в белый цвет.

него продолговатыми рыбами стекали наши верхние

- А, значит, в коридоре висел твой портрет?

соседи. Здоровались, постукивая плавниками.

- Нет, холодильника. Он всегда такой, но не

Преподносили дары. Кто червячка, а кто кусочек

сегодня. Сегодня он принадлежит тебе, в нем

теста.

хранятся мои чувства. Обратила внимание на

Потом я слышал будто к нам спустился под-

лед? Ослепительный, почти лиловый, как лилия.

водник оператор и заснял сюжет. Помнишь, мы

- Подаришь мне на праздник?

смотрели его в четверг, за чаем. В рубрике

- Но цветы нельзя убивать.

«Земноводные» показали наш дом. Я и ты вы-

глядели, как мечущиеся несъедобные гуппи.

18

8

******

******

Вчера мне приснилось, как меня награждали

премией Оскар. Нас было трое претендентов.

Первым назвали имя маленького англичанина. Перед

ним лежали клочки бумаги. Он взял самый

крошечный, развернул, там была надпись:

Хрусталик. Он произнес речь. Ее смысл сводился к

В тот день ты хотела поговорить со мной.

-

тому, что вместо хрусталика он бы предпочел

О чем?

-

искусственное сердце. Его уже совсем отказало.

Не знаю. Ведь ты так ничего и не сказала.

-

Прямо на ступеньках. Упал и отказывался

Откуда ты знаешь?

-

вставать, выронил хрусталик, покатился. Спасся

Я вижу по глазам.

бегством, как крыса с тонущего корабля.

Ты нерешительно улыбнулась, а потом по-

Моя очередь пришла вслед за ним, пришлось

детски, с излишним усилием, зажмурилась. А

идти буквально по трупам.

потом:

Поднялся на сцену, вытащил средний, развер-

- Откуда ты знаешь?

нул: Оскар. Меня поздравляли, и я что-то говорил

Я провел пальцем вокруг твоих губ. Намеренно

на английском. Они не понимали и аплодировали. Я

сдержанных, влажных.

тоже не понимал и переводил. Ничего не

- Не может быть.

получалось. Тогда я замолчал. Очевидно, они

Высунув зеркальце, несколькими мазками

расценили мое молчание как какой-то знак, потому

помады закрасила отпечатки слов. Но ты не учла,

что мгновенно повскакивали со своих кресел и

что я вижу тебя насквозь. Нет, чуть меньше, -

затихли. Англичанин затих раньше всех.

сквозь одежду. В тот вечер на тебе было ломкое

И вдруг посреди этого молчанья кто-то

платье,

выкрикнул: Ему? Да он же не умеет играть! Я

а под ним...

предложил попробовать и поставил Оскара на кон.

Что было под ним, я так и не сказал, но это

Частями. И тут же проиграл голову. Всадник без

не значит, что я ничего не видел.

головы, который проиграл коня. Коня по имени

Именно недосказанность вызвала во мне жела-

Оскар.

ние записать. Впрочем, то, что я записал, со-

Как жаль, что тебя не было со мной. Тебе так

вершенно не походило на то, что я видел.

нравится это имя.

- Двое мужчин сидят на скамейке и читают

газеты. К ним подходит девушка, садится между

******

ними. Она достает сигарету и щелкает зажи-

галкой. Если смотреть со стороны и не обращать

- Я часто провожаю тебя одну. Я часто провожаю

внимания на людей, то кажется, что на скамейке

тебя ко сну. И всегда недоволен.

сидят две газеты и сигарета.

Мы ужинаем вместе, читаем разные книжки по

Допустим, что это сегодняшняя газета, но

обе стороны стола. Они касаются друг друга

наступит завтра... Понравится ли коричневой

спинами - слегка - на столе, разделенные

сигарете сидеть в обществе двух вчерашних

сахарницей

газет?

-

или перечницей -

Разве что она увлекается Историей.

-

по вкусу или в зависимости от отношений.

Увлечься можно историями. Их любопытно

Иногда ты ставила между ними пепельницу, и тогда

рассказывать или слушать. А что касается

казалось, что у них любовь, дымятся.

Истории, то она скучна. Главным образом,

Я читаю Виана, а ты про варана. Смотрим

потому, что ее невозможно рассказать до конца.

телевизор, какой-нибудь нахальный фильм или

Это как сериал. Кто бы вообще стал его

вариации цветов на экране, когда программы уже

смотреть, если бы знал, что умрет раньше, чем

закончились и некому тушить телевизор, дымится.

он закончится?

-

Тушь. По твоим глазам стекают ресницы. Я говорю:

Сигарета встает, стряхивает на них пепел.

Спокойной ночи. Иногда ты киваешь, но я уже не

В ее жестах сквозит пренебрежение, ей скучно, и

уверен, мне ли. Я провожаю тебя ко сну, значит,

она разбрасывает искры. Газеты воспламеняются и

ночью ты не со мной. С другим. И он мужчина. Я

тоже встают. В этот момент лучше не

отдаю тебя другому, более проворному, способному

представлять на их месте двух мужчин. Оставьте

проникнуть глубже и с рассветом уйти. Он знает,

все как есть, а ветер разметет весь пепел. Ему

что ты хочешь увидеть, и иногда показывает

ведь не важно, чей.

18

9

другое. Ты злишься, а ресницы стекают по

А ты? Что будет с тобой? Впрочем, ты всегда

подушке и простыням, за ними -глаза. Как две

уверяла, что тебе идет черное. Может, и правда

капли, длинненькие и пронзительно-синие .

-это твой цвет. Поливать и заботливо выращивать.

Утром проснуться вперед сна и застать его,

Цвет-семицвет.

невидимого из-под мешанины твоих волос, стру-

Чтобы потом приклеивать лепестки несбывшихся

ящихся. Как-то ты спала, а я звонил маме.

желаний или вдруг вспомнить про ласточку,

Задавал вопросы, мне отвечали нет или да. Ты

помнишь? Знаешь, дворник положил трупик ласточки

спала, но тоже хотела поучаствовать, произно-

в мешочек. Было Рождество. Чуть раньше, позже.

сить полусонное да или неопределенное нет.

Не знаю, по чьему календарю. Ему приклеили

Сбиваясь, переходя на монологи, а потом снова

бороду, разрисовали лицо снегом и обмакнули в

ко сну. А волосы струились, убегая вслед за

красный халат: пусть ходит. А он ездил на вело-

глазами. Ночью, под двумя одеялами, соприка-

сипеде и развозил подарки из мешочка нетер-

саясь спинами нежно, я - Вианом, ты - вараном.

пеливым детям. Тебе мертвую сигарету, тебе

В извечном танце задохнуться и кашлять мертвым

блестящую овальную монетку, вам змеюку лесную

воздухом. Мудрецы молчат. Они посвящены в

бесхвостую, а маленькой девочке с длинными

тайну. Знают, что смерть влетает через рот.

золотистыми волосами и удивленными ресницами -

ласточку - возьми и летай.

Даже не улыбайтесь. И вот ваша голова

Девочка плакала, маленькая и стройная. А

превращается в небо, с которого на землю легко

потом нашла ключик от старого конструктора,

шуршит снег или беззвучно, как у мудрецов,

завела, закрутила ласточкино сердечко, забилось,

оседает на подбородке. Все лицо покрыто коркой

заходило, ожило.

льда. Ветер и вьюга. Кружат.

Повела ласточка крыльями, хрусткими,

Проснуться, стряхнуть снежинки с прозрачных

кровоточащими. Попыталась взлететь замедленно,

век. Твои глаза, в которых скомкался маленький

неестественно, планируя

сон, игрушка. Твои два синих и безнадежных

со стола на шкаф, в форточку, за окно, к

шара... Поймать, пока не улетели, чтобы

звезде ночной, повиснувшей.

целовать руками, водить пальцами, вдыхать жизнь

Подкосилось сердце, опрокинулось, завод

и свет. Вдруг проснется? А значит, вернется ко

мне.

кончился, утекает жизнь, поливая цветы на

подоконнике, силами разбрызгивается. Упала,

******

уронила свои крылья, о стекло стукнувшись,

Вчера была наша первая ночь, а сегодня пер-

разбившись, кровью черной перемазавшись. Вряд ли

вый день. Наступит ли завтра? Для нее - нет.

идет черный, только смерти идет.

- Спи, девочка, забудь, - успокаивала мама, в

******

одеяло заворачивая, - придет другой Новый год,

прилетят другие ласточки и выклюют Деда Морозьи

Уже вечер. Не помню, сколько. Она по-

стеклянные глаза.

глядывала на часы, которые предусмотрительно

Ты спала, нежная, укутанная, слезы замерли на

остановились, и говорила:

-

кончиках ресниц.

Такое впечатление, что время замерло.

-

-

Странно, мне казалось, это мое сердце.

А мне казалось, это мое сердце, а это

Наверное, она собиралась уходить. Хотя

ласточкино.

ей нечего было собирать. Маленькая сумочка, мой

- Спи, - говорила ласточка, мягко крыльями

подарок: надломленный цветок с

прикрывая, обволакивая, сама в запахе заплутав

отвалившимся лепестком. Мы вместе его

обезумевши, в голове - туман.

приклеивали. Но у меня был только бумажный

- Спи, - говорила ласточка, а сама тихонько

клей, и мы превратили его в змея.

умерла.

Раздувать капюшон и шипеть.

******

Я незаметно расстегнул пуговицу у нее на

шее. А что если расстегнуть все донизу, мягко

Ты уходишь и уносишь с собой воспоминания.

снять кожу и повесить на вешалку? Пусть

Интересно, если в событии участвовали двое, то,

сушится.

наверное, соединив их воспоминания, можно как-то

Потом вдруг нахлынули гости. На пене шам-

восстановить

панского и вихрях сигарет. Кто-то перепутал

произошедшее, прошедшее, прошествовавшее?

вешалки и подружка из Танжира проснется сне-

Я с шестом, а ты с соломинкой, балансируем.

говиком. Растает посреди коридора, свернется

Мне кажется, я помню немного больше, секунды

лужицей в чьем-то ботинке. Подползет гусеница и

какие-то лишние.

выпьет.

- Почему?

- Потому что, когда ты целуешься, то закры-

ваешь глаза, и они проходят, уходят медленно.

18

10

- Так я лучше вижу твое лицо, сливающееся,

Может, потушить? Потревоженное шипенье, словно

слишком близкое лицо. Я его знаю наизусть. Я

фальшивое пенье.

сочинила о нем длинное тихотворение. Но ты не

Зачем ты все сжег?

любишь, когда я читаю вслух.

- Мне скучно смотреть на старую тебя -

Я закрываю глаза, молча, про себя, только

страшно.

губы мои двигаются, перебирают строчки, пере-

- Но на фотографии я моложе - мороженое.

писывают или перелистывают, со стороны кажется,

- Смотря в какую сторону течет время.

что твои, а с другой, - что мы целуемся.

- Время не течет, оно стоит. Посмотри на

А если бы ты целовалась с другим?

часы...

Тогда, потом, позже,

- Но я не ношу часов. Они тяжелые.

я часто тебя расспрашивал, и ты перечитывала

- Тогда посмотри на меня...

отрывки из своих дневников. На память: том 4

Глаза слипаются, значит, скоро полночь.

стр. 46: «. . .отрицательно кивать головой и

Время обернулось невидимкою и затаилось.

говорить: да... он ласкал меня своими теплыми

Хочется поиграть с ним, подергать за хвост,

пальцами. Подушечки из бархата...

уговорить сказать «мяу».

атласа, плюша, полиэтилена...

- Мяу!

раскрытый рот, в котором поселилась

- Ах, вот ты где! - под кресло, чтобы ждать.

Сцилла... одинокая... тянется к моей Харибде.

С закрытыми глазами, как сомнамбула, ты

Все еще чувствую его губы, безвкусные, красные

прижимаешься ко мне. Я возьму тебя и раздену, но

мешочки, проткни иглой и оттуда польется чистый

вначале я тебя возьму. Нам не будет дела до

спирт. Пустые, уже непламенные поцелуи,

времени, и тогда оно потечет вспять. Если,

болезненные. Все равно, что рукой ковырять по

конечно, никуда не денется.

лицу, слепо и бесполезно. Вдруг наткнешься на

- Куда оно денется? - спрашиваешь ты.

глаз. Ласкать его яблоко, а потом откусить:

- Ему по дороге с днем, а нам - с ночью...

отвратительный, коричневый.

Извини, я все приписал. Там этого не было.

Были другие слова, звучавшие наивно, почти по-

детски, но как-то исподтишка трогающие,

******

трогательные, тронутые.

Я тронулся вслед за ними, но соскользнул с

- Подарю тебе часы из серебра на день рож-

рельс - кувырком в кусты шипастые - дальше

дения.

насквозь в корявый лес, говорят, там много

- Когда?

ягод. Есть на что посмотреть.

- Сейчас.

- Мы предоставляем гида. Большой специалист

- Но он не скоро!

по бруснике и клюкве. Напоминает дятла. Все

- Он сейчас. День родился и взял нас с собой.

время клюет.

Остановились напротив любопытного экземпляра

******

. Смотрим. Он смотрит на нас. От любопытства он

начинает напоминать лягушку, а что напоминаем

Ты ушла. Сквозняк вместо рук - хлопнула

мы?

дверью. И из мыслей шелковой змейкой. Красной.

Напоминаем себе, что мы живы, надо только

Весь день вспоминал твой уход. Если сидеть в

сорвать жизнь. Наша жизнь - это дикая вишня,

кресле, то слоу моушн, если лежа на полу, то

это косточка у нее внутри, это иголка внутри

ноги - между ног.

косточки, наша жизнь - это чья-то смерть.

- Красиво и влажно.

Оставалось читать чужие книжки. О чем? Помню

******

только обложки, иногда библиотечный штамп -

синий и многозначительный. Или красочные фильмы

Мне кажется, что прошло много времени.

про любовь и смерть.

Кажется, ты состарилась, свернулась в клубок. Я

- Почему все фильмы об одном и том же?

не хочу, чтобы ты уходила. Ты послушалась и

Сливаются в один долгий, и, если бы не

укатилась.

слово «конец», то и дело мелькающее на

Идти за тобой, наступая на хвостик, обрыва-

перекрестках, то можно было бы считать, что все

ющийся. Куда придем?

произошло с тобой. Может, с ней. Как научиться

В дом. А что в нем? Пожухшие фотографии.

отличать фильм от не-фильма? Ведь и то, и другое

Поджечь.

мы видели, и то, и другое пережили.

Интересно наблюдать за горящими контурами

- В фильмах мы умираем часто, а в жизни -

лиц. А еще говорили, что ты сильно краснела...

никогда.

-

Видели бы они тебя сейчас! Щеки уже

Нет, когда! - крикнула девушка с воздушными

превратились в дыры, скрученные, обветренные.

ресницами. Закрыла глаза и выпала из окна -

18

11

мгновенные этажи вниз - открыть глаза, и

Но я оглянулся, и мне в глаз попал фильм.

ресницы понесут тебя дрожащей бабочкой, но

Интересный.

зачем? Если осенью все равно смерть, так пусть

Мы шептали, экран молчал, фильм шел, а мог бы

хотя бы в Пекине.

стоять на месте. Молчал, будто прислушивался. А

Я следил за ее полетом из кресла или лежа на

потом актеры заговорили, но почему-то очень

полу, нажимая на кнопки, перематывая этажи, то

тихо. Будто старались, чтобы мы их не услышали.

вверх, то вниз - и вновь полет - хлопок - ты

Теперь, как будто прислушивались мы. Оказалось,

ушла. Вернешься?

что они тоже смотрели вчерашний фильм. Некоторым

А я все представлял твой уход, но видел

понравилось. Другие считали, что их фильм лучше.

только дверь и сквозняк, что вместо рук, между

Появился еще один В костюме с бабочкой. Я его

ног.

сразу узнал.

******

- Я тоже, - сказала ты.

Но во вчерашнем фильме он собирал бабочек в

Ты была у парикмахера и стала пушистой.

альбом, наклеивал, изучал под увеличительным

Звонок в дверь, но не ты. Хрупкая, черные

волосы, желтая нитка ботинок.

стеклом и называл их уменьшительными именами.

- Хай! - она вошла, а за ней другие, улы-

- Вот! Я же говорила, что вчера маленькое. А

баться, пить вино, слушать музыку. Почему мы

сегодня?

можем слушать одну музыку, а не слушаем друг

- Тот фильм уже в прошлом, - говорил он и

друга? Что? Что? Извини. Я послушный ребенок, я

махал рукой в нашу сторону, - знаете, как писа-

прошу прощения-печения на десерт. А пока -вино

тель, напишет одну страницу, а на другой день,

и вульгарные кокосы в коконах. How are you? А о

как чужая. Не признает его. Не подпускает.

чем еще говорить? Когда темы кончаются, мы

Говорит, если хочешь меня, женись... Только и

запираем их в пустые бутылки с французскими

позволяет, что пыль стряхивать. След от пальцев.

наклейками. Например, Bordeaux, -закупориваем

А вместе с пылью стряхиваются буквы, словно

пробкой по серединке, вдоль спинки - пальцы в

пепел, в одной сигарете - весь алфавит.

поисках пробковых пуговиц на спине, прислонить

Актеры становились все более естественными и

к стене и свет выключить. Не забыл на ключ

потихоньку совсем перестали играть.

закрыть и вытащить? ЦЦ.

- Сколько можно, ведь уже давно не дети.

-

- Уже свои дети.

Цц!

- И даже от чужих жен.

- Целуются?

- Мы еще совсем дети, - говорила ты.

- Дети, которые укусили яблоко и не знают,

куда деть огрызок. Куда его выкинуть? Кругом

******

Эдемский сад. Ни одной урны.

- Прицепи его за воздушный шарик. Пусть

У меня появилась другая, у тебя появился

летит.

другой. Удивительно, что не наоборот! Ты со

И тут пленка остановилась. Мы сначала ничего

мною, я с тобой. По улице. В кино. На афише

не поняли.

что-то невообразимое с открытым ртом. Может

Они замерли. Кто с бокалом, кто с книгой,

быть, в другое зайдем?

другие курили, а тот, что в костюме с бабоч-

- Нет, пойдем, здесь кофе дают во время

кой, куда-то успел уйти, может, в другой фильм…

сеанса.

В завтрашний?

- С мороженым?

На улице, под луной. Мы шли и прислушивались

- С пироженым.

к словам, они падали. Падали на асфальт, словно

- Мороженным?

снег в кино. Наверное, у них там снег сделан из

Мы сели где-то посередине. То ли рядов, то ли

клочков бумаги, шариков со «словами», чтобы не

фильма. И почему-то стали сравнивать наш шепот:

забыть. А потом выкидывают. Снег не тает. Он у

- Вчерашний фильм был меньше, - шептала ты.

них вечный. А еще у них вечное лето и вечная

-Просто вчерашний мы смотрели по телевизору,

молодость. Зато у нас есть вечный огонь.

- шептал я

Мы идем и пинаем лужи, а они перекатываются

-Нет, это потому, что вчера меньше, чем се-

неуклюже. Хочешь, расскажу историю?

годня

- Это история о маленьком человеке. Он был

-Скорее, потому, что вчера дальше, чем

маленький-маленький. Кинь крошку на асфальт -

сегодня. Мы шли-шли, и пришли из вчера в

это он и будет.

сегодня. И, если оглянуться назад, то вчера

Так вот, несмотря на свой рост, он ничего не

будет маленькое.

боялся. Когда он выходил на улицу, то говорил:

-Я тоже маленькая, - грустно сказала ты, -

«А чего мне бояться, ведь я еще слишком

даже не надо оглядываться.

маленький!» - кидал крошку, а птицы сравнивали.

А он не боялся птиц. Ни котов, ни китов, ни

18

12

самолетов, ни стрекоз, ни ползучих змей, ни

Как будто в его глазах, вдали у самого гори-

летающих змеев. Ничего.

зонта, плыл какой-то человек, смутный, смутно

Вокруг него жили большие люди. Все такие

знакомый. Крошечная такая закорючка. Чуть

разные и незнакомые. Иногда он просил их купить

ближе. Может, вопросительный знак, как в

ему что-нибудь или покатать на машине. А сам

вопросе:

присматривался. И вскоре заметил, что есть у

- Ты что, не боишься смерти?

всех этих людей неведомая ему тайна. Один раз

- Нет, - открылся рот в зеркале.

он попросил дядю в красной машине прокатить его

- Нет, - прошевелили губы.

по городу. Тот улыбнулся и согласился, но,

- Но я боюсь повзрослеть, - крошечная зако-

когда он захотел сам порулить и ради шутки

рючка вопроса превратилась в ответ. Бессильно

нажал на какую-то педаль, - машина резко

раскинула руки, и, так и не доплыв до горизонта,

накренилась и изогнулась - дядя строго

обернулась точкой и исчезла... тремя точками.

остановил машину и повернулся к нему. Его глаза

Точка. А он ее еще долго видел, ведь она

были расширенные, черные и прохладные.

утонула в его глазах. В двух точках, между

Казалось, что этими глазами он видит только

которыми поселилась запятая носа.

себя одного - страшным, старым, мертвым.

С тех пор маленький человек не выходил на

- Ты что, не испугался? - спросил дядя.

улицу. Он сидел дома и выдумывал бесконечные-

- Нет.

вечные сказки. А люди вокруг, их

- Что, не боишься умереть?

читали, веря, что среди них живет счастливец,

- Я не знаю, что такое смерть, - ответил

который напугал смерть. В его сказках не было ни

маленький человек, - но, если это она и была,

точек, ни концов, ни страха. Да и откуда? Ведь

то я нисколечки не испугался.

он еще был слишком мал, чтобы доплыть до

В другой раз он видел такие же глаза у

горизонта. Слишком мал, чтобы умереть. Так мал,

девушки, когда лифт вдруг внезапно вздрогнул и

что у него еще оставалось время, чтобы увидеть,

засомневался, стоит ли подниматься выше или,

как взлетает звезда с его именем.

может, взять и уйти на пенсию, в подвал? Он был

уверен, что все старики живут в подвале, а кто

******

еще по ночам запускает лифт? Они поднимаются в

этом лифте на крышу и ждут, запрокинув голову

Опять кино. На другой день или в тот же са-

вверх. Падают звезды, или то, что мы принимаем

мый. И фильм тоже один из двух. Садимся в

за звезды, а они принимают за свою жизнь. У

уголке, вдалеке, подальше от свободных кресел,

каждого есть любимая звезда, названная его

поближе к приоткрытой двери. Кажется, мы пришли

именем. Мы не могли видеть, как она взлетела,

как раз вовремя, еще не поздно уйти. Загадка.

поэтому важно не пропустить, как она упадет.

Что-то произошло?

- Смотрите, моя падает! - и один из них

- Что случилось? - спрашиваешь ты.

падает вслед за ней.

- Ты наступила мне на ногу, - отвечаю.

Вскоре он начал находить тайну в каждом

- Я хочу сравнять ее с землей.

лице. У некоторых она читалась прямо в глазах,

- Мы на втором этаже, и под нами море.

другие прятали ее в рот или уши, это могла быть

- Тогда отдам ее на съедение рыбам.

сера или слюна. Чем больше был человек, тем

- Спасибо.

больше в него вмещалось страха. Подобно

- Пожалуйста. Пожалуйста, объясни?

Архимеду, страх равнялся вытесненной телом

- Думаю, они заметили нас.

воде. Он погружался в воду, и ее уровень как

- Разве такое бывает?

будто даже понижался.

- Все бывает в первый раз.

- Ты что, не боишься смерти? - спрашивали

- Но чтобы тени на экране говорили про нас?

его.

Улыбайся.

-

- Мне кажется, мы им нравимся.

Вашей? Нет, не боюсь.

Мы заинтригованы с первых минут. Они тоже. Мы

- А своей?

сидим, и я незаметно убираю руку с твоего плеча.

- Зачем ее бояться? Когда она придет, меня

Даже сам не замечаю, зато замечаешь ты.

уже не будет.

- Ты что делаешь?

Он не знал, что такое страх.

- Делаю тебя липкой.

Проходили годы, многие, многоногие. И вот

- Ты что?

как-то утром он проснулся и посмотрелся в зер-

- Тот, что похож на Богарта, уже не может

кало. Ему показалось, что в его лице что-то

оторвать глаз.

изменилось. Незаметно так, неприметно. Где-то в

- Он не муха, а я не паук.

глазах.

- Это не мешает тебе кругом раскидывать сети.

Как будто.

18

13

Богарт сидит в кресле, которое ему слегка

- Жалюзи - это жвачка.

мало, поэтому он делает его немного больше. В

И отламывала тонкие хрупкие пластинки каждый

самый раз. Курит и говорит:

день. А потом твоя мама зашла в комнату не

- Я говорю тебе, это совершенно точно они.

заметила

Именно таким я их себе и представлял, когда

жалюзи, только скомканные фантики и целый альбом

читал книжку…

со вкладышами па полке. Ты хвасталась своей

- И чем все закончилось? – зевая, спрашивает

заметилажалюзи, только скомканные фантики и

второй, в профиль тоже немного похожий на

целый альбом со вкладышами на полке. Ты хва-

Богарта.

сталась своей коллекцией. Там все было рас-

- Я не знаю конца. Ты же знаешь эти

пределено. Про животных и невиданных растений,

журнальные версии, сплошной Уайльд.

про невидимых инопланетян и

- Ты имеешь в виду, Кафка?

невыдуманную любовь.

- Почему Кафка? Ладно, пусть Кафка. Только

- Что такое любовь, - спрашивала глупая ты у

Кафка не бывает сплошной.

мамы-утки. Она крякала в ответ печально-

- Все бывает в первый раз.

печально. А шторы, воспользовавшись моментом,

- Они нас подслушивали, - пишешь ты на кро-

тихонько обнялись и закружились в танце. Вокруг

шечной записке. Но в зале слишком темно, чтобы

летали фантики и задавали детские вопросы.

прочитать. К тому же, я не понимаю твой почерк.

Любовь? Любовь - это если с вопросом целуешь, а

Я кладу записку в карман и забываю.

тебя целуют в ответ. Только тебя. Целую. Всю. И

- Почему ты никогда не читаешь мои записки?

ты начала целовать. Ты целовала свои вкладыши и

- Я читаю только классиков.

кукол, игрушек и зверушек, платья, тапки, книжки

- Думаешь, у них красивый почерк?

с грустными картинками. Целовала свои руки и

- Конечно, они ведь классики, потому что

вчерашний чай. Ты думала, за ночь он становится

красиво писали.

немного умнее. Нет, он просто становился холод-

- Еще это название «Скажи О!»,- продолжает

ным, а усталые чаинки больше не играли в

Богарт, - я прочитал первые тридцать страниц,

догонялки. Ты больше не любила его. Целуя из

положил перед собой апельсин, а потом тридцать

жалости.

раз сказал, ты знаешь ничего не изменилось.

- Мама, он старый. Давай его хоронить.

Лежит, как лежал, ну, может, стал немного

Ты мастерила беленький гробик, приспособив

оранжевей. Думаю, чтобы взорвать апельсин,

ненужную коробку из под нелюбимой куклы. И

нужно дочитать до конца. Секрет там. Теперь

складывала туда чаинки, аккуратно. Одна к одной.

целый месяц жди, мучайся. И вот удача, герои

Закапывала коробку у забора. Пусть спит. А ночью

приходят посмотреть мой фильм... Вдруг им

тебе снилось чайное дерево с корягами-ветками, с

понравится? Тогда они могут выдать секрет

которых свисали сухарики с маком. Сорвать.

сейчас!

Обмакнуть в чай и облизаться. Ты высовывала язык

А если нет? Придется постараться... - смот-

и вопросительно облизывала воздух, но ничто-

рит на нас и улыбается.

ничто не целовало тебя в ответ.

- Старается, - замечаю я.

- Не знаю, мама, может быть, любви и нет.

А ты стала липкой и совсем растаяла. Я со-

- Кря-Кря, - крякала мама-утка.

бираю тебя в комок и леплю. Вот только

Любовь - это если. Ты узнаешь, когда она к

сомневаюсь, нужна ли тебе голова?

тебе придет. И ты ждала. Дома у окошка пьешь чай

- Хочу попасть на страницу 48-ю, в самое

и вдыхаешь травянистые запахи нарциссов. Стук-

красивое место. - Богарт пускает колечко дыма.

стук. Ты открываешь дверь, а там уже никого нет.

Она через шелку - в замочную скважину - юрки

50

притаилась, спрятавшись за листвой цветов, и по-

- О, - говорит дым, и мы выходим.

совьи угукает.

А они провожают нас долгими аплодисментами.

Здравствуй.

Ведь это последний сеанс. Ночь, луна и звезды

Ты протягиваешь руку. Давай знакомиться. Угу.

хлопают нам в ладоши. Некоторые срываются на

Трава шебуршит, цветы пахнут. На запах садится

поцелуй. Летят и тают. Словно разноцветная

гигантская бабочка. Крыльями хлоп-хлоп.

одежда. Ее все меньше на наших телах.

- Угу, - говоришь ты и целуешь ее в шейку.

- Давай оставим хоть чуть-чуть.

Она мурлычет, переворачивается

-Садись на меня. Кто еще занимался любовью со

на живот, постанывает. Того и гляди, превра-

всадником без головы?

тится в гусеницу. Ползти по листу и кряхтеть.

-Тихо, вдруг кто-нибудь смотрит в окно.

-Пусть знает, что нам есть что показать.

Падает. Какое-то время летит. Снова падает - в

Например, мягкое объятие штор или выпрямившиеся

цветочную вазу с водой - буль. Поплыла. Вот она,

в пластинку жалюзи.

любовь. Теперь я знаю, что такое любовь.

Раньше, когда ты была маленькая, ты думала:

Любовь - это если!

18

14

******

назад в дневники.

Захлопнуться всплеском пыли. А ты зажму-

Вчера к тебе приходили гости. Те, шумные и

рилась, приятно побулькивая. Том 4. Стр 47.

волнующие, из дневников. Те, что заставляли

Дневники. У тебя их много-много. Ты ведешь

твою кровь нестись к их сердцу. Что превращали

их изо дня в день. Педантично перелистываешь

тебя в амфибию с хвостом. Что учили тебя вды-

страницы, заполняя синими крючками, или

хать жизнь ртом и никогда не выдыхать, пока она

открываешь любую, словно машина времени.

не станет жидкостью и не польется. Том 3.

Безболезненно, сквозь толщу дней, в прошлое. В

Стр.25. Ты листала дневники и вытряхивала их на

чьи-то объятия.

пол.

Пусть его зовут Карл.

- Словно тараканов, - сострил позвонивший я.

Извини, мне просто кажется, что он был

Расползаются, кто по углам, кто за угол, а

маленького роста. Он вставал на красную

несколько сели посередине и притворились

табуретку, и вы целовались. Тебе особенно

кучкой.

запомнились его губы, ищущие, заискивающие.

- Нет, они хорошие, - говорила ты и ласково

Карл умел говорить, целуясь, произносить слова,

щекотала их панцири. Тук-тук. Откройте

целые фразы. С каждым разом все больше

воспоминаниям! Ты раздвинула ноги:

совершенствуясь, выражая свои мысли все яснее и

- Входите, только по одному.

мягкоязычнее. Чмок. Ты брала его на руки и

Темно. Гулко. Угу-угу. Мокрые готические

укладывала в постель. Спи.

своды. Стены расписаны водянистыми животными.

Чмок.

Сосульки. Кап-кап. Экзотические слоны и

Он спал. Ты думала, что во сне Карл видел

крошечные собаки. Переговариваются на своих

тебя, потому что он все время при-чмок-ивал.

выпрямленных языках, а то вдруг затеют битву.

Что еще тебе было нужно в те времена, кроме

Моя. Нет, только моя. Звон мечей. Искрятся.

поцелуев? Ты ведь и сама была всего лишь

Кто-то проткнул чей-то меч. Тот сдулся,

карлица.

сраженный.

Том 5. Стр.32. Ты уходишь из школы, может,

Кто-то движется дальше по коридору, вглубь,

навсегда. Вернешься ли? В дневниках: да. Иногда

чередуются залы. Один выложен червленой

в твоих дневниках можно наткнуться на целые

костью, другие - красной переливающейся

рассказы. Вымышленные? Например, через пару

жидкостью, третьи... в третьих кто-то за-

страниц: История - никак не названная. Два

держивается, разглядывает сливовые гобелены

человека, друзья

артерий. Сложные лабиринты переплетений.

неразлучные.

Бесценности. Красиво и прохладно, если дохнуть

Одного из них убили - пока неизвестно кого -

- идет дым. Дальше. Узкая лазейка со скрипом

одного из них убили и ужасно изуродовали,

между зубчатых белоснежных башен, через

второго просто изуродовали до неузнаваемости.

опускающийся влажный мост-наружу - изо рта.

Так что теперь даже непонятно, кого же из них

Легкий поцелуй в губы - и бежать

18

15

убили. Как узнать? Убить и второго.

Неразлучные, неузнанные.

Есть и другая история. Моя. Помнишь, ты как-

то разрешила мне почитать твой дневник? Две

страницы слиплись, пустые, незаполненные. В

объятиях неискренних. Разлепить и наспех

заполнить крючочками фантастическими (про

муравлей).

******

Я почти спал, вокруг плескалась музыка, за

окном качалась луна. Иногда я открывал глаза,

проверяя.

Качается.

Интересно, страдают ли луно-люди от морской

болезни? Кто-то скребется в балконную дверь. Не

дышать, слушать. Побулькивание музыки,

поскрябывание и слабое шипящее мяуканье. Я

сделал усилие, приподнялся, распахнул форточку.

Ты мягко и беззвучно вспрыгнула, блеснула,

прошмыгнула

под одеяло.

18

16

- На луне живут лунатики. Они страдают от

- Не жужжи, - говорила другая, - детей

бессонницы, - сказала ты - слепо путешествуют

разбудишь.

по улицам, иногда забираясь в чужие галактики.

Потом наступило лето и раздавило эту хрупкую

- И постели, - добавил я.

жизнь. Траву скосили и заплели в косы.

- Они первооткрыватели, могли бы чертить

Пожелтевшие, вьющиеся. Становилось все хо-

звездные карты, но они не видят тех мест, в

лоднее, и в окно все чаще заглядывала мерзкая

которых побывали. Все время на ощупь.

луна. С любопытством и некоторой ненавистью.

- Как любовь. Тычется в один и тот же изгиб

Шмели начали умирать один за одной, парами и

сотни раз. Не узнает. Словно слепой котенок.

целыми семьями. Она просыпалась утром и бежала

- Мяу, - ты беззвучно вспрыгнула и про-

к кому-нибудь в гости, стучалась или за-

шмыгнула под одеяло.

глядывала в окно. Дверь заперта, а на окнах

Закрыть форточку? Зачем? Укрыться одеялом

подпись: конец.

от луны. Пусть качается. Все равно наш диван

Она пыталась спасти оставшихся, грела своим

качается сильнее, вокруг все побулькивает,

дыханием, сжимала в ладонях, клала в рот и

пахнет желтыми цветами.

целый день носила, вдруг согреются. Но однажды

- Ты знаешь, до тебя у меня была другая,

вечером, высунув язык, обнаружила три черных

такая же. Она много читала, целыми полками.

трупика с желтыми ободками - ее любимцев. На

Глаза сияли, вдруг лопнут. Врачи запретили ей

бедующий день ее не стало. Я не знаю, может,

днем выходить на улицу, слишком светло. Либо в

она просто ушла, надеюсь. Иногда мне кажется,

темных очках, черных, непрозрачных. А она так

что она пошла вслед за ними. Пусть найдет.

любила траву и цветы. Поваляться, понаблюдать

за шмелями

******

пушистыми.

Однажды, когда она спала, я вскопал в го-

Ты не слушала меня, я даже не надеялся. Ты

стиной паркетный пол и посадил туда болотные

все знала наперед. Прокручивала ленту вперед-

травы, лимонные нарциссы, апельсиновые розы,

назад, останавливая на любом слове. И на тех,

пионы цвета киви и мандариновые тюльпаны. Полил

что я так и не сказал, но ты знала: я люблю

и пригласил пушистых шмелей. По при-

тебя.

гласительным. Один на пару. Они летали с цветка

Назад и наперед.

на цветок, занимались любовью, потом спали в

А ты любила ту ласточку, давно-о, еще до

аккуратных, мной выдуманных домиках из цветной

меня. По пятницам вы встречались в небе, а по

бумаги.

субботам она встречалась с другой. Ты страшно

Я наблюдал за ними всю ночь. Одни были

ревновала и, если оставалась одна, то отходила

ужасно общительны, благоустраивали свои жилища,

в сторону и шипела, отходила в другую и пела

украсив лепестками и веточками. Другие -

грустные песни. Помню, кто-то сказал, что ты

агрессивные, молчаливые или фурчащие. Некоторые

ши-пела по сторонам.

пары сразу стали знакомиться, ходить друг к

Но однажды ты тоже решила изменить, и твоя

другу в гости. Кто-то даже обзавелся

измена возвратилась к тебе возвратным -ся-. Ты

телевизором. Новости или футбол. Где-то около

изменила и стала другой,

четырех утра начались первые измены. Шмель с

и ласточка начала вас путать,

красным ободком уединился с женщиной шмеля с

залетая к другой по пятницам, а к тебе по

оранжевым в тени нарцисса изящного. Через силу

субботам. Так ты выиграла выходной. А потом

выжужжал несколько комплиментов, а потом

изменяла еще, много. Изменяла и изменялась.

вытащил жало.

Измена, смена, перемена.

Все качалось и жужжало.

Ты меняла одежду два раза в день, а на ночь

Шмель с оранжевой полоской почувствовал что-

ты раздевалась.

то неладное и в сопровождении своего брата-

Как необычно!

близнеца набросился на обидчика. Вырвал ему

Синяя простыня и бугры одеяла, под которым

крылья и язвительно смеялся, называя

притаилась твоя зевающая нога. Зевать, как

бескрылою птицею.

звать? Многие мечтали просочиться под твое

Она тоже напоминала бескрылую птицу, когда,

одеяло и обнять, обернувшись невидимкой,

голая и слепая, встала с постели и на ощупь в

незаметкой.

гостиную, по траве босиком. Перелетать с цветка

Всю ночь у твоих ног, в ногах, кто знает, между

на цветок или постучаться к кому-нибудь в

ног. И рук.

гости.

Вырос рог: стук-стук. Дверь всегда открыта.

- Нет, вы слишком велики, а моя жена ничего

Еще один меж прутьев балконной решетки

не приготовила. Я, знаете ли, здесь случайно.

-внутрь. Тепло. Его здесь уже ждут другие,

Но мы могли бы пригласить ваш мизинец, ресницу

многие, многоногие и безногие.

или даже глаз. Пожалуйста, подсматривайте в

На полчаса под одеяло - юрк - погреться.

замочную скважину. Мы не против. Нам есть что

Следующий. Юрк. Рассвет встречают на балконе с

показать.

сигаретами и настоящей водой для цветов.

С того дня она засыпала и просыпалась в

Сначала думали ее пить и пили. И стали расти.

траве. Дружила со шмелями. Сплетничала с их

Вместо ног выросли стебли, вместо головы

женами.

-бутон. Вместо рук ничего не выросло, они про-

- Говорят, за окном, когда темно, можно уви-

сто отвалились.

деть целые соцветия - яркие, притягательные.

5 6

1 7

Оставшиеся вырвали несколько цветов с корнями

- Когда же будет мой?

из горшка и положили в воду. Плавают.

И на мелькнувшее удивление порекомендовал

Пусть они и пьют, вдруг тоже вырастут.

ходить своей дорогой, а не нашей. Он не знал,

Тот, кто последний, имеет право на поцелуй в

что это наша дорога. И вообще мало чего знал.

щеку. С первым лучом солнца - щелк. Влажный

Сказал, что ищет свою, но пока не нашел. Пока.

овальный отпечаток.

Ты махнула рукой, а через несколько шагов о

Не забудь.

нем забыла. Куда пойти? Казалось, мы уже везде

Уходят сквозь решетки, откуда пришли. Солнце

были... Пару раз в кино, в кафе и парках.

мягко вплывает в окно, садится на пол,

Может, в музей? Зайдем?

перебирает книги. Встает. Солнце встает!

Легко.

Привет! Доброе утро!

Скользнуть гусеницей меж ног билетера,

Ты улыбаешься, нежно надуваешь щеки и

спрятаться за картиной и шепотом рассказывать

струйкой ветра прогоняешь его в соседнюю

истории:

комнату. Катится, желтое и обиженное. Ты

- Девочка, ты знаешь, какие у тебя глаза?

открываешь глаза, чтобы найти на щеке

- Зеленые. Мой друг часто сравнивает их с

Не-забудь-ку.

кувшинками. Метафорически. А потом мы целуемся.

- Ты знаешь что такое метафора?

******

- Метафора - это чашка. В нее нужно

погрузить все, что хочешь и сравнивать. Если не

Вчера мы встретились в вишневом кафе за

утонет.

углом, том, что напротив девушки, завязывающей

- Как в чашку можно погрузить все?

шнурки, длинные,

- А она бездонная. У нее дно разбилось.

бесчисленные.

- Как же из нее пить чай?

Я заказал мороженое и разноцветных ликеров.

- Я ставлю ее себе в ладони, наливаю чай и

Тебе больше всех шел красный. Ты не соглашалась

пью.

и смешивала, создавая оттенки: малиново-ежовый,

- Горячий?

лилово-бестолковый. Я спросил: зачем?

- Я люблю холодный.

Ты не ответила. Ты готовила фирменный

А ты любила меня. Какая разница где, пусть

напиток.

за картиной. Шуметь и улыбаться вслух, а после

Не знаю всех компонентов, но, когда ты его

говорить

выпила или вылакала, твои глаза обернулись

неприличности.

радугой и переливались. Хотелось дотронуться до

Картина, словно ожила и, еше недавно столь

тебя, но ты была такой же недостижимой, как...

неброская, превратилась в центр тяжести. Вокруг

радуга.

собрались ценители, обсуждали, стараясь словами

Я только все боялся, что ты вдруг исчезнешь.

проникнуть в самые сокровенные глубины.

И украл оранжевый цвет.

- Может, даже под одежду персонажей.

На память.

- Ты уверен, что они одеты? Я вот не

Ты исчезла, нет, исчезла радуга. Ты

обратила внимания.

осталась.

- Мы - нет, а в них нет и капли стыда.

Наружу, шатаясь, ты, следом я, след в след.

- А я всегда немного стеснялась смотреть на

На цыпочках, мимо

старые картины в музеях, - шептала ты,

бесчисленных шнурков. Смотри, не наступи.

-закрывала глаза и на ощупь,

Тебя шатало, но тебе было мало, и ты принялась

как слепая.

шатать и меня. Так мы и шатались весь день по

Так я в первый раз прикоснулась... Он был

улицам. Мимо фонариков и цветочных клумб. То и

небольшой, но, как всегда, липкий, как поцелуй.

дело наталкиваясь на знакомых. Если твоих, ты

Еще за секунду до этого в зале никого не

говорила привет и изображала радугу. Они о чем-

было, но тут я услышала шаги. Женские каблуки.

то говорили сами себе, перебивая, иногда

Я попыталась отдернуть руку. Но она прилипла. В

доходило до драк. Например, один рассказал

тот момент мне показалось, что навсегда.

анекдот, слушай: вылез как-то на солнце крот и

Каблуки становились все громче, и я подумала:

сказал: это ради этого я всю жизнь пахал? Тебе

сейчас она войдет и увидит новую картину,

понравилось, и ты залилась лучиками и

настоящий шедевр. Обнаженный эллин и девушка,

стрелочками. Беззвучными.

прикрывающая его лобное место.

Еще один твой знакомый. В черном пиджаке и

Зябко.

зеленых ботинках, в зубах держит галстук. Ска-

Только мой. Никому не покажу. Даже если бы

зал, что не умеет завязывать. Я умел. Связал

захотела. Каблуки остановились. Обернувшись, я

так быстро, что он не успел опомниться, да он и

увидела красивую женщину в жакете, она смотрела

спасибо сказать не успел, уже не говоря об

на меня и иронично улыбалась. Ее выбор пал на

анекдоте - как я заткнул ему рот пожухшим лис-

согбенного чеха с картины у окна. Она подошла к

тком. Руководством по завязыванию галстуков,

нему и поцеловала. Достала из сумочки вышитый

заплетению кос и заплетанию языков. У него был

стрекозами платок и вытерла чеху лоб, то ли от

красный. Мы его законсервировали на зиму, а

пота, то ли от пыли. Задумчиво провела ниже

потом маленькими ломтиками скормили кошке. Мяу,

по животу.

деликатес!

Еще один твой знакомый. Вместо приветствия я

спросил его:

5 6

1 8

Лаская.

Оказалось, наших соседей слева купили за три

Ее выбор показался мне странным, потому что

миллиона долларов в Сотби, а справа - проиграли

этот чех был слишком стар и горбат, к тому же

в Лас-Вегасе.

он не был полностью обнажен. Его прикрывал

Нас потеряют на Гонолулу, - сказала ты

изящный лист, кленовый. Она посмотрела на меня

стесняясь, примеряя миллионное платье, забытое

и опять улыбнулась, но уже по-другому, словно

парой из Вегаса.

давая мне понять, что посвящает меня в тайну.

- Я предпочел бы потеряться прямо здесь.

Потом она легонько подковырнула лист и приникла

Открой рот буквой О?

к чеху языком. Моя рука начала зудеть и

Я мягко нырнул. Что-то всплеснулось, и я

чесаться. И тут я вспомнила, что в сумке у меня

впервые в жизни обернулся девушкой.

есть ножницы и пилочка. С их помощью я кропот-

- Непривычно смотреть на мир зелеными

ливо начала отделять руку от полотна, но я была

глазами!

слишком неискушенным реставратором и думаю, что

- Только не выходи, - пробормотала ты,

эллин после этого превратился, как минимум, в

- мне так хорошо. Как-как...

иудея.

- Я предпочитаю, когда ты говоришь ртом.

Ты улыбнулась и пошевелила рукой.

-

Впрочем, теперь мы одно. Одно и тоже. Каждый

А женщина у окна, заменив старый листик

новым, послала своему чеху воздушный поцелуй и

день.

направилась ко мне. Спросила:

- Давай начнем с завтрашнего! О-о. Так я

- Ты здесь впервые? (Она тоже назвала меня

родился во второй раз.

Ты!)

- Да, - пробормотала я и покраснела. Она

******

окинула взглядом моего избранника

и при виде утраты провела языком по губам и

На Гонолулу, без паспортов, но с почестями.

болезненно съежилась.

В огромном желтом лимузине и с эскортом

- Тебе лучше подыскать себе другого, - посо-

мотоциклистов, в развалившийся на небесно-

ветовала она, - этот уже мало на что годится.

морском берегу дом.

- Ты нашла? - поинтересовался я.

- Надеюсь, нас повесят на лучшую стену,

- Думаю, да.

- пошутила ты.

- И это взаимно?

- С видом на море и на свалки из обнаженных

- Во всяком случае, сейчас он в моих руках,

миллионеров, - предположил я.

- прошептала ты.

Реальность превзошла шутки и предположения.

А ценители все переговаривались, пытаясь

Нас временно поставили в угол, и мы снова

объяснить эту неизвестно откуда взявшуюся,

смогли, спрятавшись за картиной, увязнуть в

гравитацию. Ведь еще вчера... Да еще несколько

лимонно-шелковом занятии.

часов назад. Они проникали все глубже, сводя

- С привкусом киви, - добавила ты.

искусство к математике с ее неточностью и

-

волнистыми линиями приближений. Ссылались на

И вкусом твоей кожи, - добавил я.

-

изменившееся освещение, на особое состояние,

Противным запахом из угла напротив, -

которое приходит, когда уже, казалось, изучил

отняла ты.

всю выставку, на различные кривые углы, синдром

- Главное, что не руку, - притянул я за уши

Стендаля и «содрогающуюся деталь».

ответ.

Жаль.

Когда же освободится место с видом на небо?

Никто так и не догадался заглянуть за

Мы ждали своей очереди, которая тянулась из

полотно. Открывшаяся им картина, наверняка

угла в угол.

произвела бы фурор. Разве они не знали, что

Зеленые и красные безжизненные полотна или с

многие мастера любили прятать свои шедевры на

синими выпученными глазами многоугольников и

обратной стороне дешевых подделок?

усталыми улыбками кривых. Проголодавшись, мы

А что, если бы они нас увидели? Мне пред-

сделали несколько удачных набегов в соседний

ставляются цветные аукционы в трудно выго-

угол на импрессионистские натюрморты, запаслись

вариваемых городах. Стук молотка. Продано!

отчетливыми яблоками и вызывающими контурами

И мы, хрустально упакованные, летим на

груш, желтой рыбой и хвостатым фазаном-

Гонолулу. Два лучших места в отдельной кабинке

Сезанном.

межконтинентального лайнера. Молчать и не

В углу, притаившись за картиной, мы устроили

двигаться, притворяться картиной. Войти в роль.

настоящее пиршество, чавкая и кидая кости и

Стук-стук.

огрызки в голодные, еще с 18 века, портреты у

Пароль?

раздвижных дверей.

5 6

1 9

- Бедные портреты. Вечный голод. А если еще

- Киднэппинг должен совершаться по всем

напротив висит блюдо с яблоками и кистью

правилам. Кляп во рту и связанные руки.

винограда. Искушает, - пожалела ты.

- Но у нас нет веревки.

Я был безжалостен и залеплял лица на кар-

- Предлагаю брать только тех, чьи руки не

тинах пластырем. Пусть молчат. Тогда я еще не

поместились на полотно. Только головы. В этом

знал, что их молчание так нам пригодится.

случае, если не сможем сбыть заложников, ведь

А потом мы решили сбежать, взяв в качестве

работорговля запрещена, то, во всяком случае,

заложников несколько наиболее благородных

будем рассчитывать на денежное вознаграждение.

портретов.

Вот, смотри. Квазимодо Второй.

Представляешь, сколько цифр дадут за голову

Ты не верила, что я могу распознать тебя по

человека с таким именем. Нули в два ряда.

молчанию. Хочешь, проверим? Как-то в одну из

Разыскивается с 1765-го года. Да мы превратимся

самых напряженных безмолвных минут ты бесшумно

в национальных героев, - распалился я.

положила трубку на ковер и ушла в библиотеку.

- А зачем? Их и так слишком много. Давай

Сидеть в освещенной зале и читать яркие книжки

лучше вообще не пойдем в музей? - проронила ты.

с черными буковками.

Я поднял, и мы не пошли, сев на подвернувшуюся

Я сидел на другом конце провода, слушал. В

скамейку. Тихо.

какое-то мгновение почувствовал: что-то

Мимо пролетают стремительные ласточки с

изменилось. Вначале не мог понять, что. Почему-

раздвоенным хвостом, шуршат невидимые змеи с

то больше не слышно слабых замирающих порывов

раздвоенным языком. Какой язык говорит правду?

твоего дыхания. Прислушался. Нет больше и

Любой, они оба шипят.

легких поскрипываний трубки в твоих неярких

Сигарета помогает увидеть дым и мелькнувшую

руках. Связь будто бы оборвалась. Я больше тебя

вспышку спички.

не слышал, не мог понять, о чем ты думаешь, о

- с переломанным хребтом на песок, кружить

чем молчишь. Обо мне? А ты читала книжки,

среди мохнатых насекомых, и, может быть, кто-

превращаясь в бумажных героев с буковками

нибудь примет за свою и кратко поцелует. Я

вместо глаз, карих, как у меня.

целую тебя долго, всю жизнь. Не оставлю другим

Когда-то ты говорила мне, что книжки на-

даже крошечного шанса.

поминают тебе о моих глазах. На первый взгляд

одинаковые, все те же ровные строчки букв, и

******

все же разные, нужно только уметь заглянуть

поглубже, уметь прочитать. Когда-то ты говорила

Вчера ты позвонила мне и долго молчала. Как

мне, но не вчера.

я определил, что это ты? Просто я знаю твой

Вчера ты молчала, и я радовался твоему мол-

звонок. В нем чувствуется некоторая уверен-

чанию, покупал для него мыльные пузыри и воз-

ность. Уверенность в том, что его ждут и хотят

душные шарики. Пусть летит в кругосветное пу-

услышать, поднимут, понесут на руках или по-

тешествие сквозь крылатые облака и завистливые

ставят в вазу, предусмотрительно наполненную

звезды.

водой.

Молчание понятно на любом языке. Наверное,

- А что, если бы я не подошел?

оно и есть тот самый универсальный праязык, на

- Тогда бы я и не позвонила.

котором изъяснялись люди, пока не попробовали

яблоко. Вкусно, хотя теперь уже непонятно,

Но ты позвонила, и я подошел, поднял трубку,

зачем.

сказал Алло! Ты молчала, а я был уверен, что

Ты молчала, а я молчал в ответ. Тихо, тихо.

это ты. Откуда? Из твоего молчания. Оно

Улучив момент, не открывая рта, без слов, я

отличается от других. Попробую объяснить:

говорил разные пакости и точно знал, что там,

другие молчат так, как если бы они хотели что-

вдалеке, на твоих губах, махала крыльями

то сказать, но не решаются, может, боятся или

хрупкая улыбка. Жалко.

думают, как бы поточнее это выразить. У тебя же

Если бы ты не ушла в библиотеку, я бы навер-

уже само молчание выразительно. Верх совер-

няка ее изловил. Стой! Не уходи, то есть, не

шенства! И ему не нужны слова. Только вслуши-

улетай! Но короткие гудки объявили:

ваясь в твое молчание, я понял, что молчание

- Позвоню утром.

действительно может быть красноречиво. Иногда

это сердитое молчание, таящее в себе угрозу и

******

опасность тем ужасней, чем многозначительней.

Иногда ты молчишь с любовью, даже нежностью,

лаская мой слух и верткой струйкой проникая в

Прочитал где-то:

самые глубины - бульк. Оно тонет во мне, но я

«... - Получила ли она мои цветы? - Да, у нее

бросаю ему спасательный круг,

все руки были в крови от шипов...»

пусть плавает.

Сколько же у нее было рук? Мне видится

Светит солнце, а под вечер загорелое и

какая-то просто ручная женщина без причуд и

посвежевшее молчание вырастает в слова, в

капризов. Водить на поводке и иногда заботливо

полное благодарности прощание:

поливать. Наверное, это самый легкий способ

- Позвоню утром.

вырасти. Поливайте себя каждое утро или просите

Бывает, что об этом мне сообщают короткие

об этом мужчину, что спит у стены слева или за

гудки, и я тоже кладу трубку. До завтра.

стеной. Не хочет? Тогда полейте и его. Если не

вырастет, то хоть встанет. Тоже можно ис-

5 6

2 0

пользовать. Если мужчины нет, тем лучше. Не

Я знаю, откуда берется слабость мужчины, от

стоит передоверять подобные вещи в чужие руки,

сердца. Оно бьется быстрее женского. И если

больше прольют. Поливайте, как вы поливаете

предположить, что удары наших сердец отмерены,

цветы. Если и их нет, заведите. Заодно заведите

то, выходит, мужские сердца просто быстрее

и мужчину. Водить на поводке и по утрам

исчерпывают свою меру. Сердце бьется быстрее,

заботливо поливать, еще в постели. Возможно,

значит, быстрее пульсирует кровь, поэтому

когда-нибудь обернется цветком, и вы сможете с

темнее кожа, быстрее растут волосы и быстрее

легкостью преподнести его вашей сопернице. А на

исчерпывают предел своей длины, скорее работает

следующий день любоваться ее исколотыми руками

голова, пусть лысая.

и лбом. Можно подумать, она хотела использовать

Все дело в сердце. И все же, только немногие

ваш цветок в качестве венка.

мужчины способны на настоящую любовь. Я не имею

Укус?

в виду нарциссизм. Это и не любовь вовсе,

Странно, что-то не верится. Уже завял? Так

скорее, страх перед любовью. Почему Нарцисс

выбросьте его в мусорку, без сожаления. Может,

неотрывно смотрел на свое отражение? Ведь

к лучшему. В лучшую мусорку.

кругом было столько красоты! В небе летали

Если хочешь всю жизнь любить мужчину,

птицы, в воде плавали рыбы, к берегу подходили

преврати его в цветок. Пьет только воду, жизнь

животные и пили. А он смотрел. Он боялся

- коротка, всего пару недель, а когда умрет,

старости. Когда не спускаешь с нее глаз, то не

можно просто выкинуть.

замечаешь. Он умер через триста лет. Умер

Прохожий спросит мусорщика:

прекрасным. Однажды уловив его лицо, вода была

- Вы куда?

бессильна его изменить. Он умер, а его

- Бывших мужчин везу на свалку. Присо-

отражение еще долго купалось в солнечных лучах.

единяйся!

Вечно.

Когда завянет, можно скрутить его в сигарету

- Возможно, запас любви тоже отмерен с

и ронять пепел. Пересыпать его из пепельницы в

точностью до грамма, капли или в чем там ее

урну и развеять по ветру.

измеряют? Важно, куда ее направить. Давным-

давно, во времена, когда люди еще верили в

******

сказки, я знала одного человека, который без-

жалостно растрачивал удары своего сердца на

Смеясь, ты направилась в ванную и открыла

меня.

кран, чтобы наполнить легковесные тучи тучным

- Те времена прошли. Я не верю.

смыслом. Водой.

- Я прошу не верить, а слушать. Закрой

- Если бы все женщины открыли кран, - ска-

глаза.

зала ты, - а потом, взяв мужчин под руку,

Я закрыл, а ты нарисовала в воздухе картину.

отправились гулять по душным улицам, то вскоре

Красиво, мне даже не понадобилось открывать

раздался бы такой дождь, что каждая вернулась

глаз.

бы домой с огромным разноярким букетом цветов.

- Он растрачивал удары своего сердца, не

После дождя - душистых, переливающихся радугой.

считая, как иные растрачивают на голубей

- Цветы, цветы, - мечтала ты, -а средь

крошки, как море растрачивает песок. Каждое

цветов порхаешь ты.

биение - песчинка.

Тебе понравилась моя история, но ты не

Их великое множество, но когда-нибудь песок

сдалась и начала свою. А пока за окном небо

кончится, а на случайный вопрос о времени ты

беседовало со сном, посылая на землю своих

признаешься, что твои часы стоят.

недолговечных странников- кап, кап, кап,

Давно?

-любознательные насекомые изучали азбуку Мор-

С тех пор, как люди перестали верить в

зе . Я - нет, я слушал твою сказку:

сказки.

- Я и не заметила, как его не стало. Мы были

******

с ним везде, кругом, рука в руку. Я не любила

его, но с ним было хорошо. Где разница? Она в

- Мне кажется, я знаю, почему мужчины так

сердце. Мое, при встрече с ним, совсем не

недолговечны. И почему из двух супругов,

удивлялось, салютуя несколькими поспешными уда-

проживших всю жизнь вместе, первым уходит муж-

рами из вежливости или в силу привычки. Его -

чина. Иногда женщина идет вслед, след в след, с

взрывалось, срывалось, как альпинист, казалось,

разрывом в несколько дней. Иногда остается,

он задохнется или, оно выскочит, привяжи

чтобы найти другого. Как только она может?

ниточку и полетит. А потом вдруг замирало, уми-

Его больше нет, а с ним кончается и ее

рало, казалось, все - последний стук, и вряд ли

чувство. Но чувство не может вот так взять и

раздастся еще. Он говорил мне об этом,

умереть, чувство остается, только нужно выбрать

я смеялась, а последний удар раздавался

направление, какой-то новый объект. Выбор не

вновь и вновь. Я снова смеялась, не обращая

занимает много времени, может, дни,

внимания, что паузы все растут и становятся все

но они летят...

бездонней. Кинь камень и никогда не достигнет

- Чаще женщина способна изменять лишь в

дна.

ответ, редко первой, поэтому ее и называют

Он уверял, что у него каждый раз было ощуще-

слабой. Мужчина уходит, его уход расценивается

ние будто его сердце из последних сил

как слабость. Так кто же слабее?

вскарабкивалось на вершину, чтобы снова упасть,

5 6

2 1

ударившись о выступ скалы или о теперь уже

Будто мы с тобою встретились, но не узнали

неразличимое дно-стук. Или совсем без стука...

друг друга или не захотели знать. Возможно, это

-Раздастся ли еще? - думал он.

и была наша первая встреча. Скрытая где-то в

-Мой смех, - спрашивала я и смеялась.

толпе. Натолкнулись друг на друга, прижались,

Я верила в сказки, но кому нужны сказки с

подумали одновременно нехорошее, промолчали и

грустным концом. Разве что тебе...

разошлись. Или не так? Поймаю другого: где-

Как-то мы встретились с ним в нашем любимом

нибудь на скамейке. Ты читала книгу, а я

кафе с зелеными столиками и прозрачными

стариком прикинулся, присел. Тебе стало не-

соломинками в стаканах. Пили кока-колу и играли

приятно, я почувствовал твое состояние. Мо-

в имена.

лодость стесняется при виде старости, морщит

Героиня Карпентьера?

лоб, прищуривает глаза или сразу - очки в

Вера.

любезной оправе. Ты как-то подобралась,

Я не поверила, и тогда из его груди раздался

переворачивая страницы,

незвонкий хруст, которому вторило горное эхо.

словно пустые, словно ветром.

На мгновение мне показалось, что я наконец-

По три. Чуть придвинулся, ненамного, на одно

то слышу, как оно падает, сорвавшись,

расстояние. Ты сжалась, проворней, в поисках

поскользнувшись на когтистом камне. Я ждала,

конца. И вот я уже ближе, почти касаюсь,

когда же раздастся обещанный стук. Но вместо

заглядываю в глаза. Еще несколько. Чувствую

стука - раздалась его грудь. Красными брызгами

твои спелые губы, сорвать поцелуй и уйти.

наследив на зеленых столиках. Мне было неловко,

Последняя. Там жду я, улыбаюсь, нити

я на скорую допила колу через соломинку и

протягиваю. Ты захлопываешь - книжку - в сумку

домой.

и на каблуках - по аллее, вдоль текучих ив.

Знаю только, что когда скорая приехала, они

пытались отыскать причину и открыли его грудь,

но сердца там так и не нашли. Наверное, там,

куда оно упало, действительно не было дна.

- Без дна, - прошептала ты еще раз, словно

******

пытаясь достичь чего-то, исчерпать и замолчала,

закурила неудачную сигарету, спросила что-то

Вчера ты позвонила мне и сказала, что придешь.

тихое. Я не знал, как ответить, и притворился,

Я не знал, как ответить. Подумал, может, сплю?

что сплю.

Нет, поднял трубку:

- Алло!

******

- Я приду по улице, встречай.

Это, как игра. Идти по любой стороне улицы,

Вчера я уехал от тебя надолго, на несколько

одевшись в неброское. Заприметить тебя

дней. Ты переворачивала осенние листья кален-

издалека, обернуться кузнечиком и в траву,

даря, внимательно, в поисках моего приезда...

обернуться часами и стоять, ты пройдешь мимо,

Но на них застыло одно и то же число. Стереть

скажешь:

его стеркой. Тем хуже, начнутся бесчисленные

- Чаши.

дни. Они идут,

Обернуться шпионом и за тобой, красться,

проходят,

наблюдать, как с каждым шагом меняется твое

и ты обрываешь листья. Кружить по комнатам и

лицо - хмурится, покрывается низкими тучами.

желтеть. Я вернусь и позвоню в твою дверь.

Тогда, понимая, что откладывать нельзя, я выс-

Откроется.

какиваю из травы, зеленый с цветком, но туч не

На коврах лежит осень, падают разноцветные

остановить, при виде меня глаза метают молнии,

плоды, улетают предатели-птицы, пушистые ос-

рот выдыхает гром, вспыхивает соленый злой

таются, чтобы кинуть в меня пером. Я брожу по

дождь… Я нажимаю на вмонтированную в цветок

лабиринтам-комнатам нескончаемым, как и дни,

кнопку, и он распускается зонтиком.

разговариваю с желто-бурыми лисами, спрашивая о

Пошли.

тебе.

В ответ ливень и пронзительные молнии. Чтобы

Мне отвечают, стукнув синим яблоком, от-

как-то рассмешить бурю, вспоминаю случай о том,

прыгнуло и - в листву.

как встретились две вот такие же молнии и так

Разгрести, давно умерло, не найти. Я стою

влюбились друг в друга, что посылавшая их

посреди осени на ветру.

девушка навсегда осталась косоглазой. И вот уже

Я тебя охапками соберу.

не ливень, а безобидный Фонтан Слез.

В окно закатился желтый месяц. Его место в

Он дает свежесть и питьевую воду. Только

углу, наблюдать и тускло улыбаться. На всякий

подставить ладони и ловить. Я набрал целую

случай я накрою его листом,

горсть - кристально чистое озеро. Какое-то

пусть не подглядывает.

стрельчатое животное приняло мое озеро за лужу

Я отыщу тебя в углу напротив. Тоже кто-то

и принялось бултыхаться. На противоположном

накрыл листом.

берегу, в зарослях, появилась влюбленная

С красными прожилками. Ты спишь, смешно так,

парочка жуков. Они поспешно побросали одежду и

с открытым ртом, из которого вываливаются сны и

бросились целоваться. Я устало сжал ладонь,

разбегаются по сторонам.

бросил спрессованные тела на асфальт.

Поймаю одного, про меня.

Ромео и Джульетта.

Такие же глупые, только больше ножек.

5 6

2 2

- Ко мне?

Понимаю, что я один из них. Единственный.

Ты точно не знаешь, может, позже. Я ищу на

Захожу. Кругом

твоем лице радугу, но не нахожу и лица, спрята-

золотистые сталактиты, клейкие стены усыпаны

лось за синими очками.

картинами инквизиции. Холодно и мрачно. Почти

- Сегодняшний вечер мы проведем вместе, -

сразу наталкиваюсь на еще двоих посетителей.

говоришь ты, - только пока не знаю, в каком.

Заблудились?

Но я знаю. Во всяком случае, то место, где

Думал, что почувствую ревность, но я по-

проведу сегодняшний вечер я, недалеко.

настоящему счастлив.

Несколько секунд ходьбы. Тенистая аллея. А вот

В такие моменты рождается дружба. И в таких

и оно. Раздвинь ноги, а я посвечу фонариком,

местах. Приветствуем друг друга. Но они

чтобы легче найти. Нащупываю лучом табличку:

держатся излишне напряженно. По-видимому,

добро пожаловать всем желающим.

они здесь уже давно, судя по их красным лицам и

И обрушиваешься на столик, разбив то ли

неоднократным попыткам уйти. Как будто не могут

голову, то ли бутылку.

найти дорогу и все время возвращаются. Мне

- Какая разница, - думаю я, - и то, и другое

некуда торопиться, и я пытаюсь завести светскую

давно пусто.

беседу. Наверное, это не очень уместно в

Пустеет и кафе, а с ним и улица. Я несу тебя

кромешной тьме. Один вымучивает старый анекдот,

домой, легкую, полую. Сейчас уже не важно, к

но вдруг прощается на середине. Вместо него

какому полу тебя отнести - к любому,

остается лужица из слов. Я перевожу взгляд на

ближайшему. На всякий случай, несу тебя

второго. Видимо, для него уход друга был

завернутой в скатерть. Вдруг среди бутылочных

серьезной потерей. Он весь как-то сморщивается,

найдутся и осколки твоей головы? Каждая

ссыхается и мгновенно умирает, жалкий и

мелочь может пригодиться.

бесполезный. У меня еще есть время, и я не так

Дома ты немножко приходишь в себя, бес-

робок, как они. Меня тянет в неизведанные

смысленная что-то бормочешь.

глубины.

Впрочем, я бывал здесь сотни раз, но почему-

то не узнаю ландшафта. Странно. Меня смутила и

та табличка при входе.

Может быть, я ошибся дверью?

К сожаленью, мое время истекает, пора

уходить и мне. На выходе бросаю монетку. На

счастье, чтобы вернуться. Расписываюсь в книге

посетителей. Всем есть, что сказать, перед тем,

как уснуть.

Но писать они, по-видимому, не умеют,

поэтому оставили отпечатки пальцев и ног.

Любуюсь узорами. Один все же написал:

- Благодарю за прекрасный сервис.

Согласен, всего несколько секунд пути, ред-

кое место, неплохо можно скоротать жизнь. И

скоротал бы, если бы не была такой короткой.

Выхожу, обещая в следующий раз прийти с дру-

зьями, наверное, забыв, что у меня их нет.

******

Снова на улице. Уже зажгли фонари. Бутылку

вина в кафе на углу. Белое, красное?

- Стендалевского урожая, пожалуйста.

Последних страниц книги.

Ты улыбаешься. Я точно почувствовал настроение

и отразил его в выборе вина. Твой ход.

На столике два наполненных бокала, пустая

бутылка, пепельница и твоя пачка коричневых

сигарет с зажигалкой. Пока ты думаешь, я

медленно тяну твое время через соломинку. Ты

двигаешь зажигалку на две клетки вперед. Я со

стуком хожу пепельницей, забирая пачку сигарет.

В мусорку - курить бесполезно.

Ты делаешь отчаянный жест, залпом заг-

латываешь свой стакан, глаза мутятся, ты

силишься что-то сказать.

Сдаешься?

5 6

2 3

- Ложись спать, - успокаиваю я.

словно ощущаю, как слова, борющиеся с ветром,

- Зачем, я могу постоять, - говоришь ты и

стремятся ко мне, бьют крыльями, некоторые

сразу засыпаешь.

падают, умирают. Слова, как и люди, не любят

Поставлю тебя в вазу, вдруг к утру

прошедшего времени. Им бы настоящее, но такого

вырастешь. С другой стороны - нужна будет новая

у них нет.

одежда? Засыпая, решаю отдать свою, а себе

- Извини, я думал любовь - это круг, где

купить новую. Для убедительности встаю в

конец совпадает с началом.

соседнюю вазу.

- Ты прав, с началом другой любви. Твой

Сплю и чувствую, как расту.

конец - это чье-то начало. Если такой тебе не

подходит, придумай другой. Я не настаиваю,

******

соглашусь, а потом приму душ.

Заворачивается в полотенце, шлепанцы -и

- Встретимся завтра, - пришпиленная к

шлепать к телефону в коридор. Четырнадцатый

зеркалу записка, клочок бумаги или помадой по

гудок.

стеклу, а в конце - ненужная приписка:

- Алло! - короткие гудки.

- Думаю, тебя люблю.

Им можно сделать искусственное дыхание, но

- Извини, меня нету дома, - выдавливаю пеной

от этого вряд ли они вырастут.

для бритья. Бреюсь, а после добавляю:

- Девочка, может быть, моя. Пальцами сквозь

******

записную книжку, телефон

другой небрежным почерком наискосок. Набираю

нестыкующиеся цифры и звоню... Она не знает,

Набираю другой номер.

что это я, и делает вид, будто в душе.

- Вы забронировали?

- Извини, - ее раздетый голос и брызги на

- Нет, пожалуйста, двуспальную кровать на

паркет, - я занята, может в другой раз, скажем,

одну ночь.

завтра.

- Номер 314. Третий этаж с торшером.

- Завтра - все равно что никогда. Седьмой

Поднимаюсь на лифте. Третий этаж. Меня

гудок, восьмой.

встречают цветы и распахнутые объятия окон.

- Не слышишь что ли, никого нет дома, а если

Броситься и забыться в мучительном танце.

и есть, то не для тебя.

Танцевать, пока не подкосятся ноги, об асфальт

- Не слышу, очень громко включена вода.

прочертив неоконченную дугу.

Выключи. Давай поговорим.

По вестибюлю у каждой двери разноцветный

- Теперь слышишь? Я говорю, сегодня я не

торшер.

могу. Может быть, завтра.

Горит, значит, кто-то ждет. 314-й. Желтая

- Теперь слышу. Вот слышу десятый гудок.

дверь слева, рыбий

После десятого гудка продолжают звонить, только

глазок. Прислушиваюсь.

если заподозрили

- Извините, вы к кому? - случайный портье.

в измене. Одиннадцатый предполагает, что

- К себе, но мой номер не отвечает.

между звонящим и не подошедшим когда-то были

- Не страшно, наберите соседний.

близкие взаимоотношения. Двенадцатый -что они

Набираю: три стука длинных, один короткий,

были когда-то. Тринадцатый - начнем все

пауза, а затем пощелкивание ключа с той

сначала. Четырнадцатый - ты принимаешь начало

стороны.

за конец. Некоторые продолжают звонить и

- Спасибо, - две легкие монетки кружатся на

дальше, занимаясь своими делами.

незвонкой ладони.

- Я одна. Я принимаю душ.

- Есть за что, - оценив длинноногую девушку

- Приезжай, помнишь, как нам было хорошо

с раскосыми глазами, незаметно исчезает.

вместе?

- Входите, - она открывает дверь.

- Этого места больше нет. Его кто-то

Большая квадратная комната. Много цветов.

заклеил.

Приглушенные обои. Ее кошачий жест в сторону

- Я приду и научу его дышать. Нам было, как

постели. Не убрана. Пепел и остатки вина,

в сказке.

останки музыки, словно какая-то невидимая рука

- Было, но сейчас в сказку не помещаются

схватила мелодию за шею и об стену, разбив на

двое.

ноты, словно почувствовав свободу, каждая

занялась своим делом. Выращивать цветы в синих

- Ты правда одна? Я слышу какие-то звуки?

горшках, курить изящные сигареты, до-пивать

- Я с душем. У него блестящая фигура и

вино, ре-шать шахматные задачи, ми-тать фа-и-

несколько скоростей.

соль, заниматься ля-бовью. Представляю их тела

- Давай попробуем еще раз, сначала. Я

слитые, похожие на эту мерзкую ягоду-фасоль.

принесу абрикосов. Хрустальный столик и бокалы

Напевая мелодию - ля-ля-ля, валюсь на постель,

на изумрудных ножках. Гадать на пепле, слушать

спрашиваю:

скрипки комаров. Пусть сыграют...

- Идешь?

Бах - и сплюснутое крылатое тельце, вцепив-

Девушка кивает ресницами: -Си!

шееся в занавеску. Ты улыбаешься и аплодируешь

Даже не верится. Волосы переплетаются с

ресницами быстро, быстро, как бах-бочка.

подушками, тонут, и вот их уже не узнать,

- Но это был конец, - ее раздетый голос

рождается новая музыка, захватывающая. По

одевает трусики, звучит мягче, крылатей. Я

8 6

24

постели слоняется удивительное животное по

имени лю-бовь, стонет.

У него двухцветные глаза, две пары пожи-

рающих друг друга глаз, льнущие к друг другу

лапы.

Тихо!

Оно нас заметило, с пятки на носок, кра-

демся, как индейцы. Отдернуть шторы или

простыни - глянцевая вспышка - фотография в

журнал – невиданное млекопитающее - млеком

своим питающееся.

Любовь проходит, одевается, извиняется и

уходит.

******

- Извините, я, наверное, просто ошибся

Щелк. Любовь - это слово, много слов, много

номером.

-

букв. В английской любви четыре буквы, в

Так какой вам нужен?

-

немецкой и французской по пять, русская любовь

Четырнадцатый.

самая длинная, она может растянуться на всю

-

Да, вы ошиблись, это пятнадцатый.

жизнь, на жизнь величиной с игольное ушко.

Некоторые продолжают звонить дальше, занимаясь

Продень нитку — и получится секс.

своим делом.

- Скажи, ты веришь в любовь?

Я - нет. Я ухожу. Чуть раньше, чем любовь.

-

- Давай лучше сыграем в верю-неверю? Ты

Еще раз извините, - уже в вестибюле.

-

достаешь со дна ванны ловкое мыльце

Ничего.

и говоришь:

Почти ничего, только смятые простыни, кис-

- Три зеркальца.

ловатый воздух, несколько расплющенных сигарет,

Я кладу сверху еще два. Ты задумываешься и

может быть, еще осознание незначительности цифр

говоришь:

и отверстий, везде примерно одно и то же.

- Если там зеркальца, то дай мне в них

А простыни заменят, откроют окна и выветрят

посмотреться!

неприятный привкус моего посещения. Теперь

Приходится положить пять зеркалец в карман

домой. Протягивается рука, но на ней еще оста-

халата.

лись следы от двух монеток. Время идет, но не

- Скажи, - настаиваешь ты, - чем отличается

так уж и быстро. Всегда можно обогнать, если на

любовь от настоящей любви?

лифте. Вложить монетку в мгновенно захлоп-

- Она редкая, как убранная после нее

нувшуюся ладонь. На сверкающую дождем улицу.

постель.

Время задергивается. У него нету денег.

- Получается, что любовь - это добровольное

Через пролеты - лететь или незаметно про-

подчинение - стряхиваешь пепел, плавает,

шмыгнуть в лифт, вдруг не обратят внимания.

кружится, неловкий средь пены. Закруживать

Лифт не обманешь - застрял. Запертое время

пальцем водовороты, коленями - тунгусские

бессильно садится в угол.

водопады.

Вдалеке маячит дом, манит. Зайду, вдруг мой?

- Получается, что один всегда снизу, один из

Если не весь, то хотя бы та часть, где я по-

двух...

селюсь, обставлю углами, покрою удобным по-

- Один снизу - двое в уме.

толком, может, включу свет.

- Один снизу - двое в уме - один в шкафу. Ты

Щелк.

смеешься твой смех похож на кукушку.

Броский журнал на столике, кто-то бросил. По

Каждый час я рассказываю тебе анекдот, и ты

обложке слоняется удивительное животное. Бумага

кукукаешь.

не способна передать звуки, молчит.

-

- Любовь - это баланс, основанный на

Ты видела и ушла?

-

безграничном подчинении и бесконечной власти.

Видела и принимаю ванну.

-

Любовь - это свобода, которую со всех сторон

Отмываешься?

-

окружает несвобода.

От прошлой ночи. Любовь подстерегает в

- Значит, у свободы есть предел?

темноте. Никогда не знаешь, где наткнешься.

-

-

Конечно, например, сейчас эта ванна. Если

По-твоему, любовь как убийца, непред-

ты схватишься за какой-нибудь неосторожный

сказуемый, идеальный?

-

брызг, уцепишься и вывалишься на пол, то очень

По-моему, тебе тоже нужна ванна, залезай, а

быстро лишишься сразу двух любовников. Уце-

там увидим.

-

пившись за брызг, ты теряешь меня. Через мгно-

Сейчас, только выключу свет. Щелк. Может, где

вение брызг высохнет, и твоя любовь завянет.

затаилась?

Цветок.

Удивительное животное! Положи в ванну

- Нее-т, я буду его поливать.

-плавает. Подвесь в воздухе - летит.

- Не стоит, проще остаться в ванне. Вылезу

я, укутаюсь охровым полотенцем или - в бар-

хатный халат, уйду.

- Нее-т, ты мой единственный непересыхающий

брызг. Прошу тебя, будь осторожней. Не усохни!

8 6

25

Сую руку в карман, а там - ловкое мыльце. Не

верю! И сразу погружаюсь на дно. Говорят, там

есть грот, в котором тепло и сухо. Говорят, там

можно жить. Верю! Верю - я там живу.

8 6

26

******

Осторожно, по еще мокрой дороге, обгоняя

солнечные, бликующие машины. В иные страны,

где иные языки.

- Раньше я думал, что, если поступаешь на

ин. яз, то через пять лет тебе пришивают иной

язык, раздвоенный, вместо старого. Один кончик

говорит на одном языке, другой - на еще одном.

Если же кончаются аргументы, то можно ужалить.

Раздувать капюшон и шипеть.

За окном бесчисленный дождь. Дворники

подметают лобовое стекло, передают монотонное

течение капель, движение синей, замирающей на

горизонте дороги, течение улиц, волнение

деревьев, слез по твоим щекам.

Соленые.

кошка маркиза, ластится - кыш - разворотила

- Капюшон всегда пригодится.

бар,

- Лучше дай платок.

уронила солдатиков, вытоптала дорогу, стремглав

Даю. На нем пасутся грустные козы, щипают

в форточку - мяу - тут-то ее и не было.

траву, блеют в сторону надвигающегося леса.

Кружком расположились домики, уткнувшиеся в

облака трубы. Тебе приглянулся красный.

******

- Хочу в таком!

Еще чашечку кофе со сливками, лиловое мороженое

Иные страны, где иные языки. На неделю

на треугольном подносе.

легкую, почти невесомую. Дунь - растворится в

- Как твои глаза.

прошлом. Мы - в иностранном кафе. Ты только что

Закрываешь, словно щурясь от солнечного

кинула кубичек сахара в цейлонский чай.

света.

Контрабандой.

- Которого нету.

На Цейлоне сахар запрещен, отравляет аромат.

- А зачем он нам. Мой единственный Он -это

Растворяется. Интерпол бессилен. Есть, конечно,

ты.

детектор лжи.

Я молчу, может быть, я согласен. Мы больше

- У каждого свои критерии истины,

не слушаем соседние столики. Зачем? Мы слушаем

-интеллектуал за соседним столиком.

себя. И что, если нам нечего сказать. Мы просто

- Машина объективна, - девушка, чьи дерзкие

слишком хорошо знаем друг друга. Общение нужно

соски я легко отыщу в темноте, чьи глаза -

незнакомым, отвлекает от одиночества, завлекает

выпью, чью глубину - измерю монеткой - бульк -

в ночь. Достаточно закрыть глаза и наощупь –

чтобы вернуться.

шшш - раздувать капюшон и шипеть.

- Значит, когда у машины лопается колесо,

У нас на сцену выходит тишина. Ей апло-

как воздушный шарик -

дируют, в театре, где угодно. Тишина - един-

в дерево, сквозь гипс лобового стекла

ственные слова, на которые не находится

-катапультируешься на середину дороги с рас-

возражений, с которыми согласен. В тишине важен

коловшейся яичной головой. . . Объективно?

не голос, главным становится слух.

- Математика - надежный способ предвидеть

Умеешь ли ты слушать?

будущее. Колесо можно было просчитать заранее.

Прислушиваться к дыханию того, кто рядом.

Стоило заменить. А трухлявая голова - не вина

Слушаю. Легкие хрипы в правом легком. Все

машины. Ее не заменишь.

сигареты с золотым ободком! Говорил я тебе,

- Любовь, по вашему, тоже можно сосчитать?

говорил.

Катапультируюсь на середину дороги, лежу и

Но сейчас лучше промолчу.

слежу за звездами, волнуются, еще живой.

С помощью тишины ты можешь проникнуть глуб-

Встречная машина посреди дороги. Спот-

же. Слова дают представление о том, чем живет

кнулась, извинилась, скрылась.

человек. Дыхание - как он живет. Отсюда и

- Но виноват водитель. Машина только

выражение: чем он дышит. Только когда слышишь

подчиняется, как в любви.

дыхание, осознаешь, что рядом с тобой живое.

- Как тогда объяснить фразу не справился с

Положи кошке руку на сердце - пульсирует,

управлением? Ведь это значит, что машина

твое - движется в ответ - чуть быстрее. Мы

сопротивлялась? И поэтому он не смог.

молча разговариваем друг с другом.

- Не смог, потому что не умел. Другой бы

Не обязательно знать язык, я уверен, что она

справился, машина равнодушна, ей все равно, кто

читает мои мысли. Если не тогда, то сейчас.

сидит за рулем. Она - как любовник-крокодил,

-Почему мысли всегда синие?

издалека похожа на бревно. Быстро надоедает.

-Пиши красной ручкой.

Ты улыбаешься. Знаю, чему. Твою божью ко-

-Слова, написанные красным уже одним своим

ровку как-то раздавил самосвалик. Ты пришла ко

видом говорят, все, что было написано раньше -

мне вся в слезах, вывалила на ковер все мои

одна большая ошибка. Внимание: я исправляю!

детские игрушки из шкафа. Выложила красными и

-Для мыслей не важен цвет, - квадратик

желтыми кубиками дорогу, расставила крошечные

сахара пропитывается черным растительным чаем.

светофорики и спешащих людей-солдатиков, ви-

-Тем более, их не надо исправлять. Ошибки

кингов или ковбоев. Схематично установила ма-

нужны, именно они становятся открытиями. Ошибка

шинки, передвигая руками и жестами, посвисты-

Колумба, например.

вая и поскрипывая, красочно изобразила

Умение признать ошибку? Уж проще ничего не

ситуацию.

уметь. Так просто

Красная машинка с черными пятнышками

сказать: извини! Но это означает признать

сплюснута желтым пежо, из машинки выходит

слабость, проиграть важную клеточку, которую

крошечная кукла с развивающимися косами,

тут же займут фигуры в латах. Но часто лучше

зареванная.

проиграть клеточку, получив взамен целое поле.

Пинает пежо - переворачивается - ежом обо-

Ошибка - это слабость. Признание ошибки -

рачивается. Удовлетворенные ковбои и викинги

слабость, делающая тебя сильным.

заходят в придорожный бар промочить горло. Ты

Ты молчишь и помешиваешь чай хрупкой ло-

улыбаешься, а я ласкаю твои слезы... прибежала

жечкой, я молчу в ответ, слушаю.

90

2 8

- Изогнутая плавная ложечка, словно цветок,

Представляю: бегущие улицы и грохочущие

ломкая, растворяет сахар, растет из стакана

дома. Ты повторяла слово «когда-то» снова и

деревцем, впадает в руку, становится рукой.

снова, и, когда ты повторила его больше раз,

- Помнишь, как ты ошибся? - стучит по

чем можно сосчитать, и произошло «то». Ты

стенкам чашки.

сказала:

- Помнишь? - резвятся пузырьки, лопаются,

- Я всегда мечтала иметь детей, даже в дет-

уходят на дно.

стве. Готовилась к их рождению. Ходила по

- Помню, - отвечает моя рука, перебирающая

магазинам.

твои пальцы, среди них можно заблудиться и

блуждать наобум при свете луны и глаз.

Денег у меня не было, и я просто брала

- Помню, - скользит улыбка, - хотя пред-

приглянувшееся. Позднее, когда я собрала все,

почла бы забыть.

что было нужно моим будущим детям, я решила

Улетела, распустившись пестрым крылом.

где-нибудь взять самих детей. Я не знала, где.

В тот день я случайно лег в постель с

Но мне казалось, что есть какая-то далекая,

другой. Потом я часто задавал себе

неведомая страна, где обитают одни только дети.

вопрос, откуда взялся этот случай. Помню,

Страна, в которую улетают воздушные шарики,

что старался его предусмотреть,

спасаясь от ветра, иголок и когтей мимолетных

выворачивал карманы и сумки, рылся в

птиц. В той стране время стоит, словно умершее,

сплетении волос. Но он прокрался без

а в других - проходят годы. Все меняется, но

оглядки, невиданно или, точнее,

там вчерашние дети по-прежнему остаются детьми,

незаметно. Наверное, нужно было

надувающими воздушные шарики и перебирающими

спрашивать себя еще тогда, но тогда

воспоминания своего бесконечного детства. Я

задавала вопросы ты:

была уверена, что такая страна существует. Вот

- Как это произошло?

только я не знала, как туда добраться. Я обошла

- Дело случая.

много улиц и миров, задавая один и тот же

С тех пор папка стала разбухать. Мы раз-

вопрос - как?

линовали ее на две колонки, разграничив твои

случаи от моих. Впрочем, твои я бы назвал

просто случайностями. Например, ту, когда ты

встретила свою старую подругу, которую не

видела бесконечные годы. А она тебя не узнала.

Ты рассказала ей историю своей прерывистой

жизни, вплетая ваши общие воспоминания, она

слушала и безнадежно молчала. Потом замолчала

ты, а она положила на столик столбик денег за

кофе и за чарующий рассказ.

Ты обозналась.

Это была не она, а твой первый литературный

гонорар мы потратили на ванильное мороженое.

Помнишь?

- Помню, - отвечали твои ресницы, глаза

подергивались заволокой мятых или мятных слез.

Я удивлялся, но ты ошибалась снова, снова

пожимая плечами.

- Не знаю. Принять старую бабушку за старую

подругу. Кинуться к ней на шею и рассказывать

о вашей тайной любви к удивительному

мальчику с карими глазами. Дивно.

- Я думаю, меня смутила старость. Она у всех

одинакова. У подруг и старух. Всегда живет

прошлым, - говорили слезы, и мы добавили их в

заварку и пили мятный чай.

Был и второй гонорар. Много крупнее, но о

нем ты не любила вспоминать. Помнишь?

- Не люблю. Не помню.

- Я тоже. Помню. Ты не любила ту историю, и

все же однажды из ненависти ты рассказала ее

случайному соседу в вишневом кафе.

- Когда-то, - сказала ты, и сосед с сосед-

него столика сразу стал соседом с твоего.

- Когда-то, - повторила ты, и, если бы

немного погромче, то, наверное, сбежался бы

весь город.

90

2 9

Ты протягиваешь коричневую с золотым обод-

Никто не знал, не верил, не слушал. Я совсем

ком. Я узнаю пачку. Все та же.

отчаялась, ведь если не знал даже Никто, то у

Я купил ее тебе несколько недель назад в

меня не оставалось ни одного крошечного шанса

вишневом кафе.

проникнуть туда. И все же я ни на дольку яблока

К сожалению, я не курю, улыбаюсь слегка

не сомневалась, что такая страна есть. Мне

огорченно.

помог ветер. Он принес мне красный испуганный

- Так значит, ты все-таки нашлась?

шарик, стремящийся куда-то за

Ты молчишь. По лбу пробегают стрелочки.

горизонт.

Финиш через три

Ухватиться за воздушный шарик и лететь,

круга. Ты вспоминаешь Алису. Твоя голова

поверить ему, как раньше верили и ходили за

вечно заполнена всякими выдумками и глупыми

шерстяным клубком, катящимся, смешным и

рифмами.

лохматым. Мяу.

- Шумные леса, шум в ушах, тишина - в душах.

Легко верить в сказку, когда она где-то

- Сейчас не тот случай.

далеко, в книжке с цветными картинками. Трудно

- Случай, случай. Ты меня не мучай. Приходи,

войти в нее, а для взрослых почти невозможно.

постучись, я открою - лучик.

Чтобы очутиться в сказке, нужно обладать самым

У тебя заканчивается мороженое, у меня

неуловимым - детством. Воздушный шарик -всего

-деньги, у твоего соседа - зрение, да и вообще,

лишь посланец. Он несет в невиданные страны,

он уже не твой сосед. Ты мягко встаешь из-за

против ветра, но несет он не вас.

столика и, крадучись, мимо меня, на перекрес-

- Алиса, держись крепче.

ток. Перейти на ту сторону, где приветливый

- А зачем? Мне шарик не нужен. Это я нужна

светофор зажжется зеленым, по распластанной

ему. А то вдруг заблудится.

зебре - к нему, обнять, закружиться - изменчи-

- Я так никогда и не побывала в той стране.

вый мир, огни с вытянутыми бликами, не чув-

Заблудилась. Но по-прежнему верю. Когда я

ствовать земли, не чувствовать моего взгляда,

закрываю глаза, то всегда вижу себя несущейся

забыться, вокруг перемигивающегося светофора,

туда, держась за черную нитку -оторвется -

обвиться и шипеть сливовыми пузырями изо рта.

жизнь обернется смертью. Чем чаще я закрываю

- Еще мороженого? - подхожу, предлагаю.

глаза, тем ближе к цели, парю наперерез. Иногда

- Еще! Но не мороженого, а чего-нибудь

я спрашиваю себя:

невероятного. Сюрприза!

может, не стоит открывать?

Достаю из кармана моток шерсти, кидаю,

Неужели жизнь с закрытыми глазами и означает

стелется мохнатой ниткой.

смерть? Не туда ли летят старые и уже сдувшиеся

- Пойдем.

воздушные шарики? Шипят, все меньше воздуха

Идем по ниточке, цепко, как канатоходцы.

внутри, все больше вокруг, но у тебя уже не

- Ты знаешь, что у канатоходцев ноги устро-

хватает легких, чтобы его вдохнуть. Только бы

ены по-особенному. Пальцы расположены как бы

долететь до горизонта, хотя бы одним глазком

наизнанку, они не ступают, а словно схватывают.

заглянуть за его черту. Это легко. Опустошить

Они не стригут ногти и цепляются, как кошки,

легкие, закрыть глаза, а там...

беззвучно так, тихонечко мурлыкая молитвы.

там будет видно...

- Я знаю все, - отвечаешь ты и бросаешь в

меня пробным взглядом, который летит точно в

******

лузу. Смазать кий и выжидать.

- Ты знаешь мое имя?

Ты закрываешь глаза, а сосед с твоего сто-

- Я узнаю его, когда придет время.

лика закрывает их даже раньше. Со стороны он

Время идет, но очень медленно, вслед за нами

похож на зеленый, сдувшийся шарик. Вряд ли ему

по нитке или по нашим следам, боясь сорваться,

когда-нибудь удастся взлететь. Да он и не

боясь сломать ноготь.

думает об этом. Разве что под стол - лететь

- Когда? Откуда?

одинокой звездой, погаснуть. Когда звезда

- Я узнаю и это. Вовремя.

гаснет, о ней забывают, желанье сбудется. Ты

Конечно, ты знаешь, но иногда хочется

только закрой глаза.

притвориться незнакомыми, сыграть в игру.

- Падаю.

Попробовать все сначала и по-другому, как в

- Мы же договорились держаться крепче.

каком-нибудь фильме. Давай познакомимся, как

- Но я счастлива, счастлива!

Брандо и Шнайдер, почти не глядя.

Именно при падении замирает сердце, при

- Почтальон всегда звонит дважды, - говоришь

взлете только у других, не у тебя.

ты на следующее утро. И мы играем снова, играем

- У тебя не найдется сигареты? - я сажусь за

и одновременно живем. Мы ведем себя

столик напротив, обращаюсь к тебе.

естественнее, непринужденней. У нас впереди

3 0

сколько угодно дублей. Вся жизнь. И нет италь-

желания, кроме одного - продолжать полет.

янских глаз, ищущих ошибки. Да у нас их и нет.

Откуда летит это желание? От другого тела,

Любая ошибка - открытие.

твоего. Оно рядом, в моей руке.

- Колумба, например, - подлизываешься ты. Я

Смотри... Лучше не смотри, ослепнешь.

- кошка и облизываю себя сама. Угости

Раскрываю ладонь.

молоком? Или, на крайний случай, дай поточить

Головокружительно.

об тебя когти?

Головокружительно красивое, беззащитное,

- Когти - это ногти, которые не стригут.

ступает по расходящимся и сбрывающимся линиям,

- Я - не канатоходец. Боюсь высоты.

перекрестьям и междометиям. Именно оно

- Поэтому тебе нравятся маленькие?

продлевает мне линию жизни. На первый взгляд,

Приклеиваю жвачку на перила, туманными гла-

слабое, яичное, а второй взгляд уже не

зами скольжу по пестрым черепичным крышам.

оторвать, вцепиться, когти выпустив, раздувать

Скомкаться, поджать ноги, жалобно так, про-

капюшон и шипеть.

тяжно. Ты стоишь в комнате, ты не знаешь меня,

А потом говорят о любви с первого взгляда.

ты почти счастлива, что меня больше нет. Со

Где она? Когда взглядов всего-то и было два.

стороны я похож на серый комок или клубок.

Остается выбирать.

Так вот ты куда закатился!

Канаемся.

Покинутый на балконе, и больше не заклубится

Одновременно строим ножницы. Острые, но у

дыхание изо рта. Разве что сливовые пузыри -

твоих пластиковые ручки. Восемь. Две ленты,

бумк - лопнули.

твоя желтая, моя синяя. И давай драться,

******

заплетать косы и морские узлы. Заплести косы -

и снова ножницы, и снова драться, теперь - за

право отрезать. Коса летит, чтобы на полу

А ниточка вьется, мы вьемся за ней, за нами

очутиться колодцем, над которым сияет солнце.

- время.

Ты выиграла. Смотрю на тебя, и мне не нужны

******

другие взгляды, я уже и так все знаю. Спроси,

что именно?

На углу взять фильм. Что-нибудь жесткое,

- Что?

европейское, про любовь.

- Спасибо.

- Как отличить любовь от секса?

На перекрестке встретил неуклюжего друга. Он

- Нельзя отличить то, чего не существует.

двигался как паук, хлестко, почти по воздуху. В

- Я знаю. Секс бывает только по телевизору.

зеленых космических очках.. Он хотел перейти на

Домой.

мою сторону, но светофор подмигнул красным -

Заварить азиатский чай. Нажать на кнопку с

стоп. Знаками я объяснил, что нужно переходить

синей надписью «Игра» и провести весь фильм под

через ту дорогу, где зеленый свет. Он

одеялом. Ты и я. У каждой игры свои правила.

послушался - многочисленными ногами на соседнюю

Под одеялом, среди одеял. То ли страшно, то ли

улицу, в обход. И мы ходили кругами долгие

темно, не знаю. Кинуть чашкой в луну.

минуты. Устали, а светофор вообще сломался.

Разобьется. Завтра спросят:

- Привет! Мне нужна девушка. Худенькая и

- Понравился?

стройная. Знаешь?

Какое нам дело до завтра.

Я сразу подумал о тебе, о вас с ним. Двух

- Не знаю, точнее, не помню. В телевизоре -

инопланетянах.

секс, у нас - любовь.

- А потом поменялись. В смысле, мы забрались

******

в телевизор.

- Но в целом все, как всегда, - понравилось.

Мне пришла в голову странная мысль. По-

Конечно, понравилось. Вот только чай совсем

стучалась, сунула приглашение. На сегодня.

остыл.

-

Внизу моя подпись.

Придется пить холодным, по-африкански.

-

Заходи. Извини за беспорядок. А мы на ты?

******

В этот момент постучалась другая. Впустил и

сразу понял, что на ты.

Иногда хочется взять ее за руку, под руку,

Первая устроилась в кресле перед телевизо-

об руку, и взлететь. Парить - и никаких жела-

ром, включила торшер, потребовала чай, ногу на

ний. Желания идут от тела, они идут, а ты

ногу, клубится пеплом, молчит. Пока пили чай,

летишь. Покой и безотчетное возбуждение. В

она совсем освоилась и вытеснила всех остальных

воздухе тело исчезает, растворяется, теряет

за дверь.

смысл, с ним вымирают все

- Прощайте!

3 1

Сказала и вновь в кресло, клубится. Вторая

Повиляла хвостом. То ли да, то ли -нет. Не

чашка чаю. Наконец-то посмотрела на меня:

понимаю я этого языка.

- А тебе не приходила в голову мысль, что

Прожурчала на другом. Прикоснулась губами.

этот твой неуклюжий друг и есть тот самый паук,

Долгими, почти бесконечными.

который поселился между вами в самом начале,

- Когда я читаю книжки..., - говорила она,

свил шезлонг и качался?

шлепая по лужам, руки над головой обручем, -

Сказала и отвернулась.

Угадай, зонт или тюльпан?

И она пришла. Точнее, пришла она еще две

- Похоже на гриб. Так сорвать хочется.

чашки назад, но сейчас я понял, что пришла она

- Срывают цветы. Грибы срезают.

именно ко мне. Что это моя мысль и ее

- Срывают платья, - подумал я, читая по зиг-

можно записать. Хотя она была неприятной, я

загам ее следов.

подошел к ней и обнял.

- Когда я читаю книжки... Трех точек дос-

Моя!

таточно. Я все равно не слушал. И книги я не

******

читал, бывало, правда, я читал по губам. Но в

общем, мне нравилось смотреть картины - она...

Весна наступила. Ухо отдавила.

Слегка подпрыгивающая походка, может, чтобы

достать до листа? Не доставшая, опущенные

******

уголки губ, кленовый, ивовый.

Нагнувшаяся, поднимающая плавучий лист из

Весна. Я иду за каждой девушкой, заглядываю

лужи. Ее отражение рядом с моим. Я поднимаю

в просвет. Что там есть, чего там нет?

наши отражения, чтобы выпить в аквариум. Пусть

- Есть, - ответ почти всегда один и тот же.

живут среди водорослей и диковинных звезд, а я

Другое дело, что я редко задаю вопрос. Почти

буду кормить их продолговатым кормом.

-

никогда. Просто иду следом. Следы путаются,

Когда я читаю книжки..., - продолжала она,

прячутся в талый снег. Быстрее, а то растает.

и, хотя я знал ее так недолго, было ощущение,

Иногда догоняю или даже пытаюсь перегнать,

что повторялась.

заглянуть в глаза. Но получается редко, глаза

- Когда ты читаешь книжки, - продолжил я за

скользят ниже или с разбегу -в просвет,

нее, - я смотрю на картинки.

притаиться и глазеть.

Она, сидящая за письменным столом, серьез-

Помню, шел за девушкой в синем платье. Дол-

ная, немного задумчивая, и водит пальцем по

го. Она почувствовала, оглянулась, пронзила:

буковкам. Я хотел было заглянуть на обложку,

- Если хочешь проводить, так иди рядом, а не

чтобы узнать название, но вспомнил - мне при-

плетись в хвосте.

надлежали только картинки.

Я поплелся чуть-чуть быстрее, но прибавил и

- Как называется?

хвост. Так и жались друг за другом еще одно

- Не знаю, - ответила она, - потому что

долго. Она подождала на углу, и хвост, улучив

когда я читаю книжки, то ничего не запоминаю.

момент, воспользовался, свернулся змейкой и

Снова ее слова мне что-то напоминают. На

выпил лужу.

этот раз что-то было совсем неудобным, липло к

Спросила, недовольная: «Ты кто? Плетун?»

языку и подошвам. Я отставал все больше.

Кивнул что-то в ответ, показывая видом -

- Ты где?

нет. Что-то оказалось удобным креслом, на

Обернулась. За ней стоял угол, тот же, что и

которое тотчас взобрался хвост, обернувшись

передо мной. Кому-то нужно было повернуть за

красивым знаком.

угол.

- А ты кто?

- Нет смысла, - подумал я. За углом вряд ли

- Я дочка луны.

скрывались неожиданности, а просвет я изучил

-

уже давно.

Смотри, твоя мама!

-

Все как обычно.

Нет. Это папа. Мама у меня полная, а папа,

Развернулся и перешел на другую сторону.

видишь, согбенный совсем, старый такой.

-

Через парк, домой, не оглядываясь, но точно

А давно он уже старый?

-

зная, что хвост уныло плетется за мной.

Всегда - это давно?

-

- Плетун, - прошептала из-за угла.

Это слово для меня почти ничего не значит.

К сожалению, я так и не узнал, кого она

Дается всякому, всем. Я люблю слова

имела в виду.

сокровищники. Их привязка к предмету исчезает,

Меня или хвост?

бантик,

почти утрачивается. Важна их фонетическая

******

архитектура, все эти мосты и башенки во рту, с

помощью которых их произносишь. Тебе интересно?

Мне хочется уехать далеко-далеко.

3 2

Мы лежали в постели. У тебя зажмуренные

нет. Он хотел отыскать эту страну, но не

глаза. А если ты вдруг умрешь? Дальше не

настолько,

уедешь.

чтобы ее искать.

- Возьмешь меня с собой?

Когда наступала ночь, он ложился спать и

- Возьму, только тебе придется самому пла-

видел сны. Тихие. Спокойные сны одинокого

тить за билеты.

человека. Один сон. Один и тот же. Он видел,

Проезд почти бесплатный. Горсть таблеток из

как садится на кровать и снимает свою корону.

аптечки или обнять землю, с крыши поймав траву.

Кладет ее на мягкий пуфик. Или ставит. По

Почти бесплатно, но только в один конец.

другую сторону кровати сидит королева. Она

- Назад выберем другой путь, - ты чертишь

передает ему свою корону, и он кладет ее рядом

карту, - будем смотреть в окно, если оно будет.

со своей. Короны соприкасаются, и раздается

- Будем его чертить.

нежный звук. Такой раздается, когда

Поедем ли мы назад? Может не хватить денег.

соприкасаются губы. Чмок.

Надеюсь, нам и впереди понравится. Если нет,

Его бы устроила королева-цветок или

вызовем машину с крестом!

королева-красивое изумрудное дерево. Лишь бы на

- Слушаю?

нее можно было одеть корону. А потом снять.

- Если на наших лицах найдете улыбку, не

Корона у него была. Она досталась ему в

будите.

наследство от матери, которая ушла на поиски

- Будет - не будит, - тебе хочется спать.

отца. Вслед. След в след.

- Доверьтесь случаю. Заведите старый бу-

Однажды после многотрудного-трудного дня,

дильник. Он мудрый. Знает, когда проспать.

который он провел, отдавая многочисленные

Короткие гудки.

приказы и сам же их выполняя, он так устал, что

- Нет, это мы так дышим.

прислонился к дереву и заснул. И увидел все тот

же сон, один и тот же. Но в этот раз в дверь

******

сна кто-то постучал. Он открыл, а на пороге

никого не было. Никого-никого. И тут он

А ночью я рассказал тебе сказку:

вспомнил. Королевы во сне всегда входят через

- В одной одинокой стране жил король. Был

окно. И тогда он оглянулся...

он в той стране совсем один, совсем одинок.

Сам себе король, сам себе голова. С короной.

******

Не было у него никаких слуг, никаких совет-

ников, никакого народа и никаких дворян, не

было у него и двора. Грустный король и немного

Я продолжал еще что-то говорить, хотя

смелый. Но даже в своих самых смелых мечтах он

чувствовал, что ты уже давно спала и видела в

не заходил так далеко, чтобы мечтать обо всем

своих снах фейерверк хэппи-эндов.

том, чего не имел. Он оставался близко.

А утром ты спросила:

Закрывал глаза - и в том месте, где они

- Чем закончилась сказка? Кого увидел

открывались, рядом с ним была королева.

король?

Открывал - и она исчезала. А вместе с ней

Ты спросила, и я оглянулся...

исчезал сон. Но когда-нибудь...

Он думал, что у каждого настоящего короля

******

обязательно появлялась

Посредине комнаты мы поставили коралл, чтобы

королева.

скрыть проделки нашей кошки. То и дело ты

Нужно было просто жить да быть, и она

достаешь из ящика увеличительное стекло и

появлялась. Он уже давно был королем, с тех

разглядываешь сквозь него это морское чудище .

пор, как перестал быть принцем. С тех пор, как

Он представляется тебе необитаемым лабиринтом,

умер его отец, которого он не помнил. Так что

из которого нужно найти выход. И теперь ты

можно сказать, что он был королем с

часами мечешься вокруг коралла, рассматривая и

незапамятных времен.

увеличивая его со всех сторон. А может, тебя

С тех самых пор он ждал свою королеву. Но

привлекает запах? Болотный. Как в плодородном

она не приходила, зато приходили и уходили

Междуножье.

годы. Неизвестно куда. Бывало, он отправлялся

Тщетно гоняясь за ускользающим выходом, ты

на их поиски по соседним лесам, по соседним

теряешь себя, вернее, ту точку на мшистых

королевствам, в которых вообще никто не правил.

коралловых лапах, которую ты принимаешь за

Там не было даже королей. Он представлял себе,

себя, а я принимаю за пятна. Устремляешь в нее

что где-то существует страна, в которой всем

умноженный стеклянный взгляд. Ты в бешенстве, и

правит королева, всем, всем. Даже тем, чего там

крушишь всю подвернувшуюся мебель, спинки

кресел, ногтями вгрызаешься в ковер. Но тут

3 3

прихожу я и помогаю. Разрываем всю квартиру в

клочки. Оставляем только картинки. На память.

Хрупкая, ты стоишь над кораллом и дрожишь.

Вы с ним так похожи. Я кладу тебя на постель и

усыпляю твоей любимой сказкой. А ночью ты

просыпаешься и будишь меня, чтобы в отместку

рассказать твой любимый сон. О том, как ты

плавала в полном водорослей и морских змеев

море. А на берегу тебя поджидал Одиссей.

Сильный и стройный.

- Привет, Пенелопа! Прошло полжизни, а ты

совсем не изменилась.

- Совсем - совсем, - подумала ты и сказала:

- Время - это река, которая впадает в море.

Не станет моря, река остановится. Тебя не было,

Одиссей. Не стало.

Он улыбался, ты сияла в ответ, искрилась,

отряхиваясь, словно кошка. И тогда он обнял

******

тебя сказочными коралловыми лапами и начал

душить. Ты пыталась вывернуться, извернуться

драконьей пеной, но его руки были бесчисленны и

нескончаемо длинны. Ты искала выход, чтобы

Я сказал, что уезжаю, но тогда еще не знал,

найти его среди моих рук, безвыходно тебя

куда.

обвивших, усыпляя.

- Нибудь, - прошуршала мышка и юркнула в

- Я скоро уезжаю.

норку меж твоих ног.

- Знаю.

Я лежал, курил или, точнее, не курил, к

Ты уже спала, а из твоего сна меня никто не

сожаленью. Последовать ли за ней или за дымом,

заберет. Я всегда буду ждать тебя на берегу,

пока не стерлись следы?

сильный и стройный. Придешь ли? Если нет, из-

Туды-сюды.

вернусь кораллом и задушу. Только не огляды-

Когда-то ты сказала, что для меня един-

вайся.

ственным местом спрятаться от тебя было уйти в

тебя и никогда не вернуться. Ты верила, что у

тебя внутри можно было построить город,

возвести мосты и архитектур-

ные памятники, разбросать конфетти. Город с

влажным климатом, красным дождем и желтыми

гейзерами, город,

в котором ты не дала бы мне умереть, разве что

вслед за собой, след в след, пока не стерлись,

юркнуть за мышкой..

Ты говорила:

- Хочу умереть на закате, ярком и страшном,

чтобы было страшно не только мне, но и всем,

кто доживет.

- Я предпочел бы умереть раньше.

3 4

- Почему? - спрашивала ты, целуя меня в

затерявшаяся в простынях моего безногого

губы, будто прощаясь. - Боишься заката?

дивана. Нырнул под одеяло:

- Да. Если так можно назвать старость. А

- Ау! Раздвигай мосты!

может, боюсь встретить рассвет без тебя.

Вынырнул: вокруг автобус. По дороге сло-

Представляешь, вся ночь впереди и вряд ли

мался. Вечером пришел не новый, но другой.

наступит день! А наступит, раздавит, не

И началась спринтерская гонка по Европе. Тур

заметит, не замечу.

де Франс - в удобных креслах и со вспышками

Ты смеялась. У тебя были другие планы.

сна.

- Я вхожу в них? - робко поинтересовался я.

Германия: автобан, мелькают домики. Какие?

-

Входи в меня, только вытирай ноги. Вытер о

Не помню. Наверно, спал.

твой мохнатый половичок. Сполоснул руки. Можно?

Бельгия: красивые фасады, уголки замков, а

- А ты разве не собирался уезжать?

если закрыть глаза, то в окошках можно увидеть

твое лицо, прячущееся за шторой из расстояния.

Франция: Па де Кале. Порт. Паром до Дувра -

огромная затоваренная бочкотара. Я, хороший

человек, сидел на корме и слушал музыку волн и

чаек. Цифровое качество, долби сюрраунд.

******

Забавный, почти трагический факт - чтобы не

перепутать, на каждой вещи и здании печать:

Я уехал на следующий день. Надолго. В страну

Кале. Если задрать голову вверх, то среди об-

изумрудных глаз и рыжих волос. Когда-нибудь

лаков парит подъемно-кранная перекладина, толь-

напишу.

ко почему-то она утратила букву «К», может,

- Нибудь, - шелестела мышка, высунув мор-

скрыли облака или сдул ла-маншевский ветер? Не

дочку из норы.

знаю. Но было ощущение, что автобус выгнет

Перед отъездом я вылепил ей крохотную

спину и взовьется в скрученном прыжке на ту

записку из сыра на молоке: - Охраняй.

сторону:

Нанизал на усы. Каждое утро она должна была

- Але... - Дувр. Ожидание и разговор с тамо-

слизывать выступившие на сыре капельки молока и

женниками. Вы первый раз ступаете на Британскую

вспоминать о наказе. Затыкать каждый вечер

землю? Нет, я уже сделал сто пятьдесят три

норку своей попкой, оставив снаружи хвост.

шага, пока шел от парома до того, что называ-

Надеюсь, что выполняла. Как проверишь? Если

114 ют You. Потом наступил Лондон! Ночь,

только читать письма между строк или рук или

проведенная на улицах, как бомжи. Подайте один

ног? Попробуем!

пенс! А, так это вы уронили? Пикадилли, Флит

Стрит, где-то между Бейкер Стрит и Букингемским

******

дворцом, на ступенях Тауэра и заткнув уши Биг

Бена, на Трафальгарской площади и London

с 10-го на 11 января

Bridge. Все клише были здесь, все засели в

Ночь. Приглушенные витринами огни.

уголках моей фотографической памяти. Черно-

Пикадилли. Вид из окна. Одинокий фонарь

белой. Шелк. Я там был, отметился, как собака,

домиком. Трафальгар-сквер. Что-то происходит.

что присвоила одинокий столб, описав его

Прислушался - вокруг Лондон. 3 часа утра. Шпиль

подножье. Утро. Дублин.

с Нельсоном, точнее, кол. Если сейчас обежать

город и убить с десяток французов, то, может

10 февраля-12 февраля

быть, и меня посадят на верхушку. Вот такой же

Это письмо не для того, чтобы его читали.

ночью Нельсон протянет мне свой бинокль, и мы

Мне бы хотелось, чтобы ты сделала из него

вместе будем взирать на этот огненный город у

самолетик или скомкала из него тампон. Тогда бы

наших ног, который никогда не спит. Эй,

твоих

болотно-кувшиночных

внутренностей

проснись! Уже утро. Открываю глаза в Дублине.

коснулось то, чего касались мои руки две недели

и заусенец назад. Так я смог бы проникнуть в

14-го января.

тебя на расстоянии в две тысячи километров.

Первое, коротенькое, я написал в Лондоне,

Вдохнуть твой запах... Голова закружится, и,

после того как мы легко опоздали на

если вы здесь не побрызгаете, я могу потерять

самолетокрыл. Взвился, как ласточка, по

сознание...

расписанию, кормить детей по ту сторону Ла

Где его потом искать?

Манша. Несет в клюве континентальный завтрак:

...чем угодно, нет духов, воспользуйся

хлеб, джем, чай с молоком. Накануне была

освежителем.

кэмпинговая ночь где-то в дороге плюс еще один

день. Холодный и когтистый, как ты,

3 5

Недавно мне стало казаться, что любовь можно

прохожих. Мы становимся похожими на двух

измерить. Глубина любви зависит от длины члена.

драконов огнедышащих, изысканных в своей

Теперь каждый сможет сказать точно, насколько

страсти и элегантности. Мы умираем,

глубока была его любовь. Например, представляю

рассыпавшись салютом, чей залп застилает

себе такую фразу:

выступившие на лбу у неба морщинки.

- Нет, эту я любил на два сантиметра

Звезды.

глубже...

А мне интересно, любил ли тебя кто-нибудь

А может, все будет по-другому. Сентиментально

глубже, чем я? Возможно ли такое? Вряд ли.

и консервативно, и наши разгоряченные временем

тела сольются в межконтинентальном поцелуе. И

Сегодня к моему соседу по комнате. Гол-

наши губы не осмелятся прервать. Можно ли

ландцу, с его тюльпанами и ветряными мель-

прервать вечность?

ницами, приехал брат из Швейцарии. Поселился у

нас в комнате на матрасе. Я подумал: а что,

Сейчас я выключу свет, а завтра рассветет

если ко мне приедет сестра? Ей даже матрас не

тринадцатое февраля.

надо будет стелить. Я положу ее у стены, чтобы

общаться при помощи азбуки Морзе:

25 февраля.

- Тук-тук. Это я, дятел. Пришел чинить

Вчера я видел тебя во сне. Это был долгий и

дупло.

очень белый сон. Много пластмассы. Представь

гиперсовременный герметический туалет. Ряд

По-прежнему думаю о приезде сестры. Я просто

кабинок. Глазки вместо замков. Если глаз

obsessed with the idea. Думаю, что лучше всего

затуманится красным, ты должен ждать. Зеленым -

завернуть сестру в мое эссе и выслать срочной

заходи и стой или садись, если пришел, чтобы

почтой. Сослать. Лучше не буду думать, буду

хорошо провести время. Напротив - зеркала.

спать... За стеной кто-то стучит. Пусть это

В них отражаются дверки кабинок и не-

будет Монте Кристо.

терпеливая ты, ждущая и пахнущая наполненным

тампоном. Ты уже подходила к автомату в углу и,

Сегодня слушал твой голос. Ты что-то

заплатив десять пенсов, получила новый и

говорила, а потом сказала, что любишь. А я

искрящийся.

вдруг усомнился:

Смена кадра.

- Может, врет?

Аккуратная склейка. Пустые кабинки. Уже без

Потом, когда уже положил трубку, понял. Ты

дверей. В двух соседних сидим мы и разглядываем

не могла соврать. Значит, это была не ты!

свои отражения в зеркалах напротив. Наблюдаем,

Значит, другая призналась мне в любви, сказала,

как наши отражения встают и выходят из кабинок.

что любит, и ее слова донеслись до меня сквозь

Нам нравится смотреть на их кружение и

пространство. Перекинь сигарету через Ла Манш и

отраженную страсть, разметавшуюся по пластику

назови тоннелем. От этой мысли мне стало тепло,

пола и фарфоровым раковинам. Я наблюдаю, как

пойду, помогу Монте Кристо. Я аббат Фарио.

твои жидкие губы ловят мои, будто рыбы воздух.

Пророю к нему лаз и умру.

Один мой глаз затуманивается красным, другой

Тебе лучше сжечь это письмо. Или лучше ра-

подергивается зеленым, и ты не знаешь, то ли

зорвать, разрезать его на клеточки, чтобы в

ждать, то ли зайти и сесть. В растерянности ты

каждой застряло по две буквы, не больше, то-

стучишься в мою переносицу. Я просыпаюсь и

мящихся.

успеваю почувствовать запах чего-то нового и

А теперь я почему-то думаю, что, если они

искрящегося.

останутся вдвоем, то будут намного счастливее

Как-то ты сказала, что хочешь стать учителем.

меня, на сто каратов чистой воды. Морской. Нет,

Ходить по классу в красивой жилетке с кольцом

пусть это будут ты и я, кого порвут жесткие

на неназванном пальце, улыбаться мудро и вместе

пальцы, разрежут колкие ножницы, но оставят для

с тем иронично. Когда-то я тоже ходил в школу в

каждой частички меня капельку тебя, а для

вышитом галстуке и со стрелками на брюках...

каждой капельки тебя - частичку меня.

Почему бы твоему как-то не совпасть с моим

когда-то?

Вы в красивой жилетке шуршите между рядами,

Давно пытаюсь представить нашу встречу,

и я за одной из парт записываю вашу мудрость,

например, у автобуса. Выхожу усталый я, подъез-

разбавляя чернила примесью из иронии. Иногда

жаешь безрадостная ты. Мы вползаем друг другу в

ваши глаза скользят по моему лицу, рисуя на нем

объятия и начинаем безжизненно совокупляться

полосочками смущения. Однажды вы остановитесь

прямо на асфальте. Постепенно наши движения

около моей парты, и я случайно прикоснусь к

набирают уверенность и скорость, искры сыплются

вашему темному ремню. Или немного ниже. Однажды

из всех наших отверстий и обжигают завистливых

3 6

вы неосторожно дотронетесь до моей руки и

и издалека целовать. Только мне... да и то не

оставите после себя записку...

сблизи.

Год назад ваше когда-то действительно

совпало с моим как-то, и вы, будто случайно,

Звони! Набирай мой зеленый номер. И кричи.

остались у меня сами. Я принес вас домой и

Громче, я должен услышать твой голос,

раскрыл ладонь - ты спала и тихонько

искаженный напряжением и расстоянием, про-

посапывала. Проснись! Прошел год!

веденным по морскому шельфу, автобанами и

размытыми полями, каналами и проливными

Придерживайся следующих правил и выполни

тропами, сквозь города и двери по проводу

следующие пожелания для того, чтобы при встрече

вольется в мое изголодавшееся ухо.

в апреле.. ну, в общем, сделай, please!

Вспомни Берлин. Свои две недели, чуть

1. Следи за фигурой. Ешь мало, занимайся

меньше, разметавшиеся по бескрайней постели, во

спортом. Оставшуюся еду сохрани для меня.

сне опрокинутой на меня. Умножь свою берлинскую

2. Тренируйся водить машину, но очень

бескрайность на мою островную отдаленность, и

осторожно. Никому не дай увести ее от тебя.

ты никогда не сможешь сосчитать ответ. Твой

3. Не выпускай мышку гулять, даже если

голос падает на меня, и в какой-то момент его

будет очень просить.

становится так много, что не удержать на этом

4. Подари мне хорошие подарки.

изумрудном клочке суши. Он летит прямо в воду,

5. Пиши письма чаще. Хотя бы иногда.

в камыши, расколоться кувшинкой и цвести. Меня

6. Люби меня каждую свободную минуту.

засасывает время, измеренное календарем, и мне

7. Не истолковывай пункт 6 превратно.

нужен твой голос, как водоросль, за которую

8. Читай только мои книжки и письма.

можно зацепиться за отсутствием соломинки.

9. Не забывай видеть меня во сне.

Говори и не злись, что я всегда молчу. Здесь

10.

Люби только себя и меня.

живут только рыбы.

11.

Истолкуй пункт 10 превратно и

выполни.

Ничего не происходит. Мне страшно. Страшно,

12.

Продумай, во что оденешься,

что однажды, закрыв глаза, я не обнаружу у себя

когда поедешь меня встречать. Погладь одежду и

под веками даже контура твоего лица. Оно и

отогрей на батарейке.

сейчас как-то, что ли, выцвело и подрагивает

13.

Сервируя праздничный стол, не

сеточкой, как туман. Я могу наблюдать за ним

забудь бутылочку Шабли.

только тихонько, подглядывать,

14.

Про другие напитки тоже не

пытаясь заполнить пробелы на месте щек,

забудь, так как я здесь вообще не пью, то буду

глаз... Но мое воображение будто исписалось,

испытывать острую жажду.

кончились фломастеры, а память стерлась, давно,

15.

Будь готова к тому, что на

недели назад. Ходил к художнику-реставратору.

утоление моей жажды никаких напитков не хватит.

Не берется. Срок, не поддающийся испытанию

временем. К врачу - прописал встречу, потом

7 марта

посмотрел мне в глаза, запрокинутые, сказал

Передо мной листок бумаги, искалеченный

-любая встреча, всякая, можно уличная.

чернильными клеточками. Как твое лицо с тонкой

Я не могу встречать людей. Я даже не в

сеточкой морщин. Я вожу по нему пальцами,

состоянии встретить рассвет. Боюсь разоча-

заполняю своими далекими прикосновениями.

рования. Вдруг он будет двусмысленный? Мне не

Скольжу по глазам - непривычным экзотическим

надо двух. Есть одна - ты. Я хочу начать

растениям. Мои поры вдыхают твой запах. Им не

общение на расстоянии, через космос бледный,

нужен кислород.

через спутники сверкающие, вкладывать свои

Твой запах прокрадывается из-под простыни,

слова в твои глаза - мозаику.

таится под подушкой и если засунуть туда

голову, то можно увидеть твой приплюснутый

Я молчу о внешней жизни, об увиденных

след, а иногда даже дымку твоей тени,

событиях. Они где-то откладываются, забываются.

мелькнувшую.

На других не смотрю, пропускаю мимо ушей и

Губы.

глаз. Наверно, думают - слепой. В немоте меня

Рука перебирает эти стрелочки давние, на-

обвинили еще раньше, молчаливо и укоризненно.

половину забытые, на другую - знакомые. Это

Но я всего лишь жалею растраченные в пустоту

знаки, мной оставленные и узнанные. Следы моего

слова. Все представляются очень прозрачными и

пребывания. Я обнесу их забором и колючей

небьющимися, накапливающими воздух, а потом

проволокой, огорожу табличками заповедными - не

выплескивающими свои сокровища в глупой гримасе

дышать. Я ревную их ко всем, даже к помаде

разговорной практики:

неискренней. Только мне разрешается их трогать

- Do you know my mother?

3 7

Для меня здесь не существует никого. Сосуды

перед этим ты вырвешь из меня согласие

воздушные.

проводить.

Но редко или слишком часто я все же подхожу

- Уже темно и далеко, - скажешь ты, - а у

к ним, чтобы на мгновения жадно завладеть

меня свидание - и опишешь мне кого-то невразу-

шипящими воздушными струями и опять - искать

мительно сказочного. Я соглашусь. По тротуару с

твой пахнущий след у себя под подушкой.

зажженными фонариками навстречу сказке...

Впрочем, все реже. Ветер выветривающий с

океана.

Вторник. Я в primary school. Вокруг дети.

Что потом? Когда? А будет ли? Иногда мне

Рисуют и рисуются. Сзади окно.

кажется, что нет. Что потерял тебя во времени.

За окном ты.

Завиток. Три дня. Ищу тебя, хочу найти, найду.

Ты сидишь на крыше роскошного здания,

Приподнял подушку: теплый след.

которое похоже на театр, но темное и немое. Ты

сидишь на парапете и перебираешь ногами воздух.

1 7 марта.

Ты белая и почти обнаженная, лишь с двумя

Как раз сегодня ты ушла. Я точно помню, что

сверкающими полосками где-то на теле. Тебе

еще днем, ну, или почти днем, ты еще была.

холодно. Ты куришь коричневую сигарету с

Затаилась где-то, но я знал, если закрыть глаза

золотым ободком. Соблазнительно недоступная.

или, допустим, поворачивая за угол, вслед за

Немного раньше я открыл форточку и передал тебе

изгибом улицы, я могу встретить тебя, слегка

сигарету.

стершуюся, но все же тебя. И вот сейчас или

Ты непринужденно прогнулась через улицу,

совсем недавно - по улице с закрытыми глазами,

возвратив спасибо. Теперь ты не смотришь в мою

вывих дома, а вместо тебя что-то в джинсах и

сторону, только когда выдыхаешь стрелочки дыма.

поблескивающее, едва различимое, незнакомое,

Они плывут по воздуху и какое-то время

никто.

сопровождаются твоим взглядом. По ветру, а он

Я попробовал еще раз, пробую и сейчас на

дует ко мне.

постели с ручкой, представить, описать, выду-

Я ловлю струйки ладонями, а дети порывисто

мать, но впечатление, что слова как-то рикоше-

кашляют, а потом их ведут в туалет. На тротуаре

тят от бумаги и возвращаются ко мне со сверну-

собираются люди и разглядывают твое тело.

тыми шеями, старые и уже вышедшие из

Некоторые, как и я, стараются поймать струйки

употребления. Я знаю, у меня еще есть время и

дыма, которые ты стряхнула со своей сигареты.

будет много-много времен. Но хватит ли их,

Переменчивый ветер.

чтобы восстановить, склеить то, что так быстро

Впрочем, у меня уже большая коллекция. Свои

раскалывает память? Я могу представить тебя по

экземпляры я аккуратно раскладываю по коробкам

кусочку, по осколкам. Вот, например, улыбка,

с конструкторами и игрушками, помечая цифрами и

та, глупая, или другая - коварная. Или, скажем,

мягкими буковками, чтобы знать. Когда ты

излом лица. Иногда я даже могу подрисовать

уйдешь, я смогу открыть свои коробочки и,

детали, к улыбке добавить губы, красные и

любуясь переливами дыма, восстановить тебя.

сдержанные. Бывает, что удаются глаза, но

Плевать на детей микробами, пусть кашляют.

полузакрытые и отвлеченные. Я заметил, что у

меня лучше выходят портреты по фотографиям, как

Вчера окончательно оборвалась связь - гибкая

у всех... А вот ту, что оставил месяцы назад,

ниточка, ведущая от тебя ко мне, но не обратно.

вспомнить не могу. Она разлетается, трескается.

Каждый вечер твой рассыпчатый голос пробирался

Да еще эти волосы?

по этому тончайшему шнуру, цепляясь за бугорки

Если бы я даже вспомнил, что тогда? Время

и неровности и срываясь на заглушённый ветром,

идет, и ты меняешься. А вдруг мы любим только

музыкой, расстоянием, а может, чувством, я бы

нас тех, прошлых? Вдруг ты скажешь, что

хотел, чтобы-да, шум.

представляла меня чуть выше и толще и намного

Я улавливал этот шум вмонтированными в уши

красивее, чем я сейчас?

антенками и передавал глубже по извилистым

- А можно ли быть красивее? - спрошу я. А ты

коридорам и переплетениям артерий и сосудов в

скажешь, что можно, ведь Он был красивее. И ты

резервуар, по-куриному названный сердцем. Шум

назовешь меня Он. А я буду пытаться доказать,

оседал на стенках, повисал на потолке,

что Он это и есть Я, а я - это он. Но ты не

выветривался и очищался, наполняя болотистые

поверишь. Ты скажешь, что Он был другой. Да я и

вены ненужным, а чистое и настоящее плескалось

сам не поверю, хотя буду

внутри, пенилось радостью и кровью, пока вчера

настаивать еще какое-то время. А потом

не перерастало в сегодня.

соглашусь. А ты пойдешь дальше. И в мыслях и по

Сегодня я отправил тебе письмо. Не это,

улице, в мыслях назад, а по улице вперед. Но

другое, какое-то прошлое, наверное, ты его

получила, а может - нет - и затерянный нево-

3 8

стребованный конверт с обнаженным мной мечется

была счастлива на расстоянии. Тебе нужно

по почтовым ящикам, тщетно пытаясь приткнуть

другое. Думай о том, что, когда я приеду, у

куда-нибудь свою искренность, спрятанную за

тебя будет больше, чем радость встречи. А у

обтрепанным слоем бумаги, марок и потихоньку

меня будешь ты.

выцветающих чернил. А нужны ли тебе мои письма?

Интересно, что происходит со мной между

Ты звонишь мне, а я молчу. Что могут сказать

письмами? Я понимаю, что однажды от моей по-

двое на расстоянии, кроме солоноватого дождя?

ездки не останется ничего, кроме этих писем.

Поэтому я молчу, а ты обижаешься и жалуешься.

Возможно, ты дашь их мне прочесть, и я буду

Но попробуй посмотреть не так, чуть

думать, что же случалось между 11 и 14, 12 и

повернувшись, под другим углом, может, слегка

25-м? Где я был? Что делал? Конечно, я могу

серьезней, чуть меньше концентрируясь на себе,

найти ответ в твоих письмах.

чуть больше обо мне... представь...Я не буду

Ответ-привет.

описывать, я даю тебе время и место, целое

Если бы они у меня были. Почему ты не пишешь

троеточие...

мне? Напиши хоть строчку своим текучим

Я, конечно, могу проводить время, звонить

почерком! Используй, например, мышиный хвост.

тебе и болтать дорогие минуты, и ты будешь с

Он изящней, чем перо любой жар-птицы. А вместо

удовольствием слушать, но представь, что ты

чернил используй молоко. Оно высохнет и,

положила трубку. Что тогда? Второе, что придет

распечатав конверт, я обнаружу чистый лист. Но

тебе в голову: ему там хорошо. Ему хорошо там,

я буду знать, что он от тебя, я заполню его

где нет меня. Конечно, я ему верю, но как он

твоими буковками и своими словами. Никто не

там может так, когда я здесь не могу никак

отличит. Чтобы перечитывать и показывать дру-

вообще? Ведь если бы даже я каждый день звонил

гим:

тебе и разговаривал с тобой, ты бы все равно не

-

- Смотрите! Как оно светится. Как? Вот так:

Дождем медленным, дождем сказочным, голубым,

Привет! Пишу тебе письмо. За последний месяц

размеченным и улыбкою твоей, унесенною

получила три твоих, но пока не прочитала. Мало

расцвеченным. Я поймал брызги твои, об асфальт

времени, а они толстые. Не люблю толстых.

раздавшиеся, на глаза навернувшиеся,

Смотри, следи за фигурой! Я складываю твои

поскользнувшиеся, покачнувшиеся - и вдруг

письма на полку, стопкой, за стеклом. Когда ты

пойманные - мною, моими ладонями, художниками

вернешься, мы прочитаем их вместе, вдвоем.

нарисованными, венками заштрихованными,

Наверняка там много непонятного. Ты мне

ловящие, и вдруг твоим телом хрупким

объяснишь, и я буду смеяться.

пойманными.

Усну от смеха.

Я несу тебя легкую, невесомую, я люблю тебя

- Как всегда, - скажешь ты. Утром я попы-

ускользающую, незнакомую, старую, новую,

таюсь по кусочкам собрать свой сон и расска-

выдуманную или ту, настоящую, движущуюся и

зать тебе, запинаясь, путаясь то ли в одеяле,

почти забытую. Я смотрю на тебя глазами

то ли в словах. Но ты, как всегда, поймешь

старыми-новыми, я касаюсь тебя движениями

меня, как раньше. Правда? Приезжай... не по-

неуверенными, съежившимися, ты какая-то уве-

нимаешь? Please!

ренная и немножко колешься,

будто новогодние елочные ежики.

Сегодня написал за тебя письмо. Прочитал.

Вчера я услышал твою улыбку. Невиданный

Очень понравилось. Пиши еще.

инструмент. Звук заполнил собой все, проник в

28 марта.

трещины асфальта и выемки домов, во впадины

Звонил тебе, а ты не подошла. Может, ты и

неба и кошмарные глаза. Мои глаза. Они запол-

подошла, но я не знал об этом. Ты стояла у

нились звуком. Далеким и выразительным. В нем

телефона и слушала мой далекий, взывающий в

было все - обещание, радость встречи, ожидание,

никуда голос, а потом выдернула шнур из ро-

влажные простыни. А потом из звука отделилась

твоя рука и поплыла, ненадежная, непостоянная,

зетки, словно надоевшую песнь на полуслове.

меняя контуры и превращаясь в звезды. Позже,

Пусть она нравится, нравилась, но не каждый же

когда мое сердце подхватило ритм, когда живот

день, нет, вечер.

импровизированно забулькал, когда шорох ресниц

Дуновение твоего тела изысканного, слегка

стал, как в стране чудес, я закрыл глаза и

быстрого - и за угол, треугольный, угольный,

очутился среди мягких звезд, между которыми

обвитый растениями причудливыми. Я поймал твои

летала знакомая бабочка и шуршала крыльями

пальцы, обернувшиеся,

смеха.

прядью ветра извернувшиеся, просочившиеся

дождем.

3 9

128

9 Зак. 6078

40 9

дерут жертву, а не ласкают. Мне повезло, я не в

числе игрушек. Я - фаворит, а значит,

неприкосновенное. Так что лучше сразу заправь

когти под юбку!

И иди ко мне...

3 апреля (красной ручкой)

Влево пойдешь - мимо меня пройдешь. Прямо

Как-то твоя красная рука краном протянулась

пойдешь - никуда не придешь. Вправо пойдешь - к

и дала трескучего щелбана луне. Пожелтевшая

постели придешь. Придешь и сразу ложись. Mind

луна с синим глазом, капельки воска вместо

your knees! Врозь как-то мягче. А вот и я

слез, замки из воска с оловянными солдатиками.

плюхнулся.

Ты достала паяльник, а я поднес спичку -

- Интересно, кто тебя больше любит: я или

пахучая лунная жидкость бережно растеклась по

письмо? Если оно первое придет, я его убью! А

коридору. Ты притворилась взрослой и сделала из

тебя?

нее горячие бутерброды с сыром. Мы небрежно

съели сорок штук и превратились в лунатиков.

Теперь по ночам твоя красная рука краном

протягивается ко мне, моя - к тебе, твои

оловянные глаза встречаются с моими из воска, и

нас уже невозможно распаять, разве что поджечь.

Вдвоем сверкающим желтым огнем, блистающим

на ночном небе. Они будут показывать на нас

пальцами, волки - выть, а мы будем приносить

счастье.

5 апреля.

Купил тебе красивые подарочки. Никто не

может глаз оторвать.

Так что не пугайся, если привезу в глазастой

упаковке.

Вчера я посчитал: мы спали с тобой в шести

постелях и на кладбище, помнишь?

Когда-нибудь мы вновь будем спать на

кладбище, вместе, рядом, но это будет еще так

нескоро, что почти равняется никогда.

- А постель? Постель-то будет? 130

-Да, сплошная-сплошная - двуспальная.

-Это что? В одной спальне ты, а в другой я?

6 апреля.

А про подарочки я тебе наврал. Купил тебе

только один, но зато самый дешевый. Он тебе

понравится - трухлявый такой miserable - даже

не показал, стыдно. Интересно, а ты, когда меня

увидишь, заплачешь? А какой величины у тебя

будут слезки? Как градинки, из которых строят

Грады, или крупнее? Такие мокрые и пустые

пузыри, лопающиеся от собственной важности. А

твоя рука, она протянется? И куда, к сумке или

к моим губам? А взгляд потерянный? Эй, это не

вы обронили? Интересно, какое слово ты скажешь

первое? Что-нибудь с обложки Уайльда или с его

памятника?

Знаешь, кошичи только дом любят, не

хозяев... Зима придет, растаем. Но ты кошич

особенный, не такой. В тебе есть что-то от льва

загривистого, игривого, забывающего, что когти

41

Я войду домой. Там ты. Мама меня пострижет,

пальцами на не доступном никому языке. На твоем

я высплюсь, мы все поедим. Выпьем Шабли и еще

и моем.

много напитков. Я расскажу вам, вы мне

Влажном и красном. Потом пошли домой, или

улыбнетесь. Потом я пойду к себе в комнату.

даже не потом, а сейчас, сию минуту. Потом

Да, тебя я возьму с собой.

словно перестало существовать. Чтобы встретить-

Раздувать капюшон и шипеть!

ся, нам пришлось пойти на его убийство. И мы

пошли. Домой, сквозь людей и порывистый дождь с

******

ветряными крыльями. Ты улыбалась, а ветер сли-

зывал капли с твоего лица. Я страшно ревновал.

Я ждал своего возвращения каждый день. Будто

Ревел наперегонки с рвущимся на землю небом. Мы

не было заранее установленной даты. Или будто

шли, а вокруг метались звезды, шли долго, не-

дата могла случиться в любой момент,

сколько месяцев, вслед за моим рассказом о том

приключиться. Главное - не пропустить.

месте, где не было тебя. Иногда обгоняли или

Нас подхватывает крошечный автобус -сквозь

вдруг отставали, делая паузы, чтобы завязать

зеленую страну к морю, над морем распластавший

сожженные шнурки или пуститься в туманные

крылья белый самолет, а с берега словно чайка.

объяснения. Из-за тумана ты часто теряла меня,

Отличие чайки от самолета очень простое.

хватаясь за нити моей истории, я же, словно

Чайка ищет добычу в воде, под водой. А

паук, создавал все новые, а ты, словно

самолет, оказавшись под водой, сам становится

стрекоза, цеплялась своими крылышками и

добычей. Жертвой тех самых рыб, что не поймала

тянулась к моим диким губам. Окончательно

чайка. Чайка ищет убийства, а самолет избегает

запутавшись, мы пришли, и от счастья ты

смерти.

закурила сигарету, прикурив у неосторожной

Снова автобус, долгий, почти бесконечный.

звезды.

Нет смысла ходить из конца в конец, лучше

- Спасибо!

сидеть и ждать. Мысль о бесконечности автобуса

- Не за что! - донеслось с неуловимой

приятно жжется. Ведь это значит, что тот самый

высоты.

конец, которого нет, уже, возможно, дома,

А внизу остались только я и ты.

стучится в дверь, просит открыть. Интересно,

******

пустишь ты его или нет?

Я жду своего возвращения. Мне кажется, что

Намного позже в ночи, когда у нас уже кон-

какая-то часть меня так никогда и не уезжала,

чились свечи и приходилось искать твои губы,

всегда оставалась дома и ждала. Я не могу ощу-

ориентируясь по искоркам твоих сигарет, я за-

щать эту часть, она слишком мала, чтобы я хоть

кончил рассказывать, чтобы лежать, вспоминая,

на миг мог пожить ее жизнью, но, с другой

как это было отдельно друг без друга, в разных

стороны, она достаточно велика, чтобы я почув-

постелях, по противоположным сторонам земли.

ствовал, как мне ее не хватает.

Ты молчала и искрилась. А через дыру во

Я возвращаюсь, и с каждым возвращением

времени ты почему-то сказала, что не помнишь,

становлюсь все мудрее.

чтобы я куда-то уезжал. Сказала, что даже когда

Я имею в виду, что в течение пути я уже

меня не было, я одновременно был. Совсем близко

вернулся домой десятки раз. Пока в мыслях, ну

с тобой. Ты меня выдумала и научилась

и что. Даже так каждое очередное возвращение

обходиться без меня. И вот теперь, лежа в

все совершенней, все отточеннее по краям.

постели, счастливая, ты грустила, задумываясь о

Вновь представляю встречу с тобой. Какой она

том, чем сейчас занимался тот я, что делил с

будет? Неважно. Любой.

тобой одиночество, на двоих, поровну - глоток

Не буду думать. Главное, не пропустить.

тебе, глоток мне.

Возьмут ли меня на эту встречу? Если вход по

Ты вспомнила, что однажды выдуманный я

пригласительным, то покажу твое письмо. Вдруг

пригласил тебя в кино, чтобы, воспользовавшись

они подумают, что оно поддельное? Проверки,

тьмой и внезапно порвавшейся кинопленкой,

перепроверки, я могу опоздать. Ты так не

поцеловать тебя в губы, изумленно

любишь ждать, когда я опаздываю. Ты рвешь и

приоткрывшиеся. Ты рассказала мне, что тот я

мечешь. Когда я подхожу, ты обычно стоишь

был такой же, как я, и

совсем голая и говоришь:

все же чуть-чуть не такой. И что теперь ты,

- Тебе не стыдно?

наверно, уже никогда не сможешь забыть это

Мне нет. А тебе?

чуть-чуть, и что тебе его будет не хватать.

И все же я пропустил. То есть встреча

Я подумал, не то ли это чуть-чуть, которого

действительно состоялась, но я думал, что

так не хватало мне? Слишком маленькое и все же

запомню каждую ее детальку, каждую ее

достаточно большое?

черточку. . . а не запомнил даже твоих глаз.

Я улыбнулся в темноте и сказал, будто я не

Какие они были, да и были ли?

против, если другой Я будет приходить к тебе во

Ты потом уверяла, что если и были, то на

сне. Я не против, будто.

мокром месте, и хитрюще подмигивала, на каком.

А на следующее утро ты разбудила меня вся в

Ты просто упала на меня, когда я вышел из

слезах. На засыпанной пеплом подушке. Другой Я

автобуса, мои руки

передавал привет и готовность принять условия.

наполнились тобой и ожили, будто до того

Выслушав твой сон, я залез под одеяло и

были мертвы. Кругом люди, а мы разговаривали

подмигнул. Сожженный сон сразу ушел, высох.

132

42

Кроме тебя, я здесь встретил весну. Здесь

Я подставил ладонь, и в нее скользнула

она была другая. Я ходил и не узнавал места,

монетка. И в тот же миг я услышал, как кто-то

только наши, твои и мои.

умер.

Твоих больше.

- Ты и я, - прошептала ты и провела указа-

Ты всегда превращала улицы в цепочки вос-

тельным пальцем по тому месту, где еще вчера

поминаний, а скамейки в столбики из эмоций. Ты

был бугорок, так, будто сегодня там разверзлась

словно присваивала эти места, и они жили

бездна. А твоя одинокая слезинка кивнула

внутри тебя. Я ходил и искал тебя в том

краешком ресниц, и я беззвучно кинул туда

скверике, про который, казалось, забыл, или в

первую горсть земли, влажной и пористой.

той ласточке, что, подобранная дворником,

Потом я часто вспоминал ту горсть, когда мы

навсегда распласталась облаком в небе. Я

собирались у твоей впадинки, чтобы забыть об

скучал без тебя и разыскивал твой след среди

этой грустной дате. Ты плакала, а я собирал

других. А ты все не шла. Я знал, что в тот

твои слезы в коробочку и поливал ими дикие,

день ты была занята и совсем не обещала

выросшие вокруг цветы.

прийти, но я искал, сличая помятые травинки с

Синие и дрожащие.

рисунком твоих подошв в моей памяти.

Они отражались в твоих глазах, лучились

И ты пришла, какая-то светлая и чем-то

светом, чтобы дотянуться до меня, проникнуть и

наполненная. В желтой майке и бугорок посреди

подернуться пониманием.

живота. Бугор-бугорок, чтоб никто не уволок.

Шло время, и впадинка заросла сорняками и

Скажи, что таишь? Я обнял его и почувствовал

пушистыми травами, и уже никто бы не догадался,

что там вообще была впадинка, кроме меня.

пульсирующую жизнь. Твою?

Потому что я знал наверняка.

- Нет, нашу общую. Нужна? Бери..

Но время струилось, и впадинка становилась

Ты наполнила бугорком свои ладони и протя-

все меньше и меньше, пока не превратилась в

нула. Я взял и осторожно погладил. Кис-кис?

какую-то отдаленную точку, размытую и далекую.

- Еще две попытки..

Я время от времени смотрел на нее в бинокль, а

Я сдался, и ты напомнила мне ту ночь. В

если смотреть сквозь очки с синими стеклами, то

качестве наказания ты заставила меня идти до-

она мне даже

мой, но потом передумала и окликнула. Двое

нравилась. Мне хотелось подозвать ее и по-

оглянулись, но не я. Я шел, и мне казалось,

кормить хлебом прямо из рук.

что в моих ладонях по-прежнему пульсирует

В те дни ты тоже струилась где-то далеко.

жизнь. Прибавил шагу, но она не отставала.

Мне тебя тоже приходилось разыскивать с би-

Побежал! Захлебываясь от прилива крови.

ноклем где-то за горизонтом. Ты не отвечала на

Пульсация перешла на хрип и все пронзительно,

звонки, а если отвечала, то молчанием. Но я

без передышки взорвалось, окрасив мои ладони

продолжал звонить и ждать. Под очками, при-

чьей-то смертью.

таившись в небе облаком или в почтовом ящике

- Нашей, - сказала мне ты на следующий день,

бережным письмом. И все же с каждым днем ты

когда мы

удалялась, усложняя наши возможные встречи,

встретились, чтобы разговаривать под солн-

загромождая все увеличивающееся между нами

цем, спрятавшись за темные очки.

расстояние новыми и новыми препятствиями из

А потом ты снова показала мне бугорок. Он

молчания, неотвеченных звонков и покинутых на

стал немного больше и приобрел какие-то смутно

дне ящика писем.

знакомые очертания. Не твои?

Один раз, помню, мне показалось, что я

Ты спросила, нужна ли мне его жизнь. Я не

увидел тебя сквозь замочную скважину. Что-то

знал, точнее, не был уверен. Мне стало страш-

вьющееся, почти неразличимое. Не знаю, почему я

но, ведь я даже не знал, что мне делать со

подумал, что это ты. Может, запах. С тех пор ты

своей, твоей, а тут еще и чужой?

стала пахнуть как-то по-особенному, по-другому.

И предложил подкинуть монетку.

Я носил этот запах с собой в складках одежды, в

Быть или не быть? Жить или не жить?

левом кармане рубашки или в бархатной

Твоя одинокая слезинка кивнула краешком

коробочке. А однажды я встретил его на улице и

ресницы.

пошел за ним по пятам. Очень тонкий запах,

И я подбросил...

осторожный.

Она летела и кружилась, словно птица, а мы

Немного ландышей и утренней росы.

ждали, когда она упадет. Но она летела только

Я прятался от него за углами и за спинами

вверх, стремясь присоединиться к перелетной

прохожих, крался, надеясь, что мое присутствие

стае и, может быть, стать вожаком. А потом

останется незамеченным, стелился по траве,

стала падать, как Икар, опаленная солнцем. Она

растворялся в листве. А он парил, подпрыгивал и

падала в небытие, а мы ждали и ждали, пока не

играючи исчез, оставив меня наедине с

наступила ночь, и вместе с ней ты ушла. А я

воображением. Или просто с воспаленным носом.

остался и ждал до утра, до полудня, до тебя,

В другой раз, когда я пришел повторить

бледной и заплаканной, испуганно взглянувшей

эксперимент с замочной скважиной, мой взгляд

на меня, приподняв краешки майки. Там, где еще

уперся в кусочек железа, идеально заполнявший

вчера был бугорок, образовалась крошечная

пространство, через которое я надеялся увидеть

ямка. Такая крошечная, что ее можно было не

тебя. Именно тогда я понял, возможно, ты мне не

принимать в расчет, невидимая.

так уж нужна, и что тебе можно подыскать

замену.

132

43

Я начал искать.

У нее были теплые шершавые губы, от которых

У меня не было строгих критериев. Общее

бежали мурашки по спине. Фальстарт. И я целовал

впечатление, особый разрез глаз. Хотелось,

ее вновь.

чтобы это была ты и все-таки не ты.

Мы пришли к ней. Угловая комната, где жили

Первые дни я искал нечто с двумя головами.

разноцветные животные. Шипели, мяукали,

Одна твоя, а другая - полностью тебе противо-

молчали. Я постучал по аквариуму и

положная . И чтобы эти головы ненавидели друг

спросил:

друга и дрались за мое внимание. А я их любил

- Что молчишь, будто воды в рот набрала?

с легкостью, отдавая предпочтение то одной, то

Та, что красная с желтыми плавниками, на-

другой. Чтобы ночью они выцарапывали друг

хмурилась, поджала хвост и горделиво поплыла

другу глаза, а утром вставляли новые, еще

к гроту. А мы с тобой спрятались ото всех

более сияющие и подергивающиеся дождем.

под зонтом и говорили о любви. Зонт высох,

Но дни шли один за другим, и мне ни один не

иссушенный нашим шепотом. Тикали чьи-то

подходил. Слишком

часы, отсчитывая ночь. Я встал, и ты

серые, неприметные. По-прежнему не

проводила меня до двери мимо спящих рыб,

подходила и ты, ни к телефону, ни к почтовому

булькающих среди струящихся водорослей. Я

ящику. С тех пор, как я кинул в него свое

узнал свою по желтым плавникам и шепнул ей:

первое письмо, он заполнился моими письмами,

«спокойной ночи». Она не ответила, а ты

переполнился моей любовью. Удивительно,

тихонько закрыла за мной дверь.

сколько любви может вместить железный ящик! А

До завтра.

люди? Людям все равно. Когда мои письма

Уже дома, в полусне, я вспоминал, в какой

перестали помещаться, их начали класть в

момент она внезапно обернулась тобой. Но сон

другие, соседние, откуда руки соседей

пришел раньше, чем ответ.

аккуратно препровождали мою любовь в мусорку.

В отличие от тебя, уборщицы не брезговали

******

моей любовью. Каждый день мое очередное письмо

ждала мусорка, только что подготовленная, с

Мы смотрим фильм. Неинтересно, как всегда.

газеткою на дне.

Тогда ты предложила:

И вот как-то с письмом в руках, в погоне за

- Давай смотреть фильм, будто картину

твоим запахом, я встретил ее, ускользающую. Не

разглядываем.

могу сказать, почему я понял, что это именно

Still. И все замерло. Можно увидеть много

она. В ней было все, даже то, что мне и не

нового, того, что не замечал на скорости.

снилось. И все же не все, например, у нее не

Особенно нас интересуют края, те самые, где

было двух голов. Всего одна, но какая! Какая-

заканчивается кадр и плавно перетекает в

то.

пластик телевизора.

Тогда я даже не заметил, не обратил

Мы пристально изучаем эти места, находя их

внимания. Было скользко, и я поскользнулся на

особенно выразительными. Именно на них

ее плаще. И пока мой взгляд пытался удержать

происходит жизнь.

равновесие, хватаясь за заборы и поручни,

Я знаю, через неделю-другую мы научимся

соскальзывая с ее ног, она растворилась, будто

отличать фильмы один от другого по этим самым

сотканная.

краям, будем чувствовать режиссерский почерк.

А на другой день она меня узнала. Конечно, я

Ты согласно киваешь. Вставляешь очередную

ждал ее. В тот же час, в том же месте. И когда

кассету и по краям определяешь... Слевского.

она опоздала на десять минут, я чуть было не

Никаких имен, только наши, и те в уме.

начал на нее кричать. Но она ничуть не

- Давай смотреть фильмы, словно книги.

удивилась, извинилась за опоздание, а заодно и

Перелистывать.

за вчерашний плащ, намеренно замалчивая ноги.

Смотрим внимательно, смачивая пальцы и

Сегодня вместо плаща на ней было что-то

разглаживая кадры, кое-где полинявшие и

невесомое, желтое, импрессионистское, как и ее

выцветшие. Мне кажется, я знаю, почему люди так

имя, которое я тотчас забыл, унесенное ветром.

внимательно вглядываются в телевизоры. Они

Я хотел погнаться за ним, но оно перелетело с

надеются увидеть в них себя.

дерева на облако, и сразу пошел дождь. Она

А вот мы видели. При определенном освещении,

пожалела о плаще. А я пожалел плащ и спрятал

желательно справа, можно разглядеть нас самих,

ее под зонтиком. Она улыбнулась, и, осмелев, я

сидящих на диване и в телевизор уставившихся

даже чуть было не переспросил ее имя. Но не

или на постели, из-за угла, клубком спутавших-

смог, осмелев не настолько.

ся, шипящих, как шипастая кошка.

Мы шли, и она прыгала через лужи, как ты, а

Мы уже давно смотрим друг на друга только

потом нарисовала на асфальте ласточку. Я

через экраны телевизоров, отражаясь друг у дру-

почувствовал себя сильным, дунул и вдохнул в

га в глазах.

нее жизнь. Не достанется дворникам. Ласточка

- Мне не нужны твои слова, чтобы понять

взмыла в небо и с дерева перелетела на облако.

тебя. Мне они нужны, чтобы понять себя. А тебе?

Я предложил назвать ласточку ее именем. Но

Ты молчишь, ежишься под пледом. А потом пря-

каким?

мо по твоему лицу

- Ее, - и она засмеялась.

идут титры. В телевизоре. Я ставлю на паузу.

132

44

-Мы же договорились смотреть фильмы словно

Мне захотелось совершить преступление. В жизни

книги! - говоришь ты.

надо попробовать все. Присоединяешься? Нет

-Извини, я замечтался. Перелистни на две

ответа.

страницы назад.

Пойти искать? Прежде всего нужно найти тебя.

Уже дома, в полусне, вспоминал, в какой мо-

Ты пропала. Тебя нигде нет уже три дня. Могло

мент она обернулась тобой. Но сон пришел рань-

случиться все, что угодно, любая грязь. Вижу

ше, чем ответ. Мои сны всегда о тебе.

грязную лужу. Представляю, как ты из нее пьешь.

-Вспомнил. Листай дальше.

Или еще ужасней. Вдруг тебя похитили?

-Там конец главы.

А что если не пойти тебя искать? Отличное

- Кто?

преступление! И, главное, можно оставаться на

- Голсуорси.

месте, сидеть и думать о том, как тебя пытают.

- Давай обмениваться загадками?

Выклянчивают мое имя.

- Я литературный персонаж. У меня усы и

- Не знаю, - говоришь ты.

котиная усмешка.

- Правда, не знаю, - а из глаз у тебя каплют

- Михалков! Моя очередь. У меня на хвосте

слезки.

бантик. Я стою в рамке и всегда зеваю.

- Правда, - подтверждаю я, но, к счастью,

- Сдаюсь.

они далеко и не слышат.

Поднимаю руки и закрываю глаза. Ты меня

Нет, лучше что-нибудь по-настоящему ужасное,

связываешь, заворачиваешь в ковер и ставишь в

отвратительное. Чтобы совершив, испытывать

шкаф, будто в камеру.

угрызения совести, раскаяние и обязательно не

- Будем ждать выкупа.

вымыть рук.

Через дырочку в ковре ты меня кормишь

Решено.

изюминками и бумагой с чернилами. Через время

Не пойду искать тебя. А для усугубления

я возвращаю назад: косточки и бумагу с

попробую наступить прохожему на ногу и не

цифрами. Тебе нужно больше, и ты выжидаешь,

извинюсь.

превращая ожидание в голодную пытку. Через

Нет.

дырочку передаешь косточки и чистую бумагу с

Помню, видел, как прохожий кинул несколько

большими чернилами.

монеток нищенке в шапку, а потом наступил ей на

- Вдруг ему просто не хватило чернил,

ногу. Она посмотрела на него так жалобно, а он

-думаешь ты. Я читаю твои мысли через дырочку

ухмыльнулся и заплатил еще. На такое я не

в твоей голове.

способен. Я не готов платить.

На этот раз хватило. На эту цифру я потратил

Хочется совершить нечто жуткое. Чтобы у всех

три шариковых ручки.

волосы встали дыбом, чтобы было так же больно,

Ты разворачиваешь меня, и мы снова садимся

как кол на голове тесать.

за экран читать книгу. Уже другую, с начала.

Решено.

- Но это же конец?

Украду телевышку и потребую выкуп. И здесь

- Совсем нет.

мне не обойтись без тебя. У тебя есть опыт в

- О чем она?

делах с выкупом. Однажды ты выжала из меня три

- О том же, о чем и ты. О жизни.

шариковых ручки нулей.

- А какая жизнь?

В чем преимущества моего плана?

- Жизнь, она летит, как воздушный шарик.

1. Неожиданный выбор жертвы. Ведь никто не

Зацепится за ветку и лопнет. А может и не

ожидает похищения телевышки, а значит, ее

зацепиться и улететь. Вот только куда?

недостаточно хорошо охраняют. Скорее, охраняют

Смотрим друг другу в глаза. В моих твои, а

себя, на случай, если упадет.

твои на мокром месте.

2.Выкуп можно требовать большой. На одну

- Да ведь это же про нас! Вылавливаю твои

чашу весов жертву, на другую - деньги. И пока

глаза, вытираю, целую.

не уравновесятся.

- Положить в карман?

3.Они не смогут показать мою фотографию по

- Отдай!

телевидению, потому что я его украду.

Даю. Они катятся, два шара. Откуда только?

4.Наверное, четвертое тоже есть, но лучше о

Ты бережно кладешь их в красную коробочку, где

нем пока не думать. Назову его планом Б.

5.

есть все:

Молниеносность операции. За пять дней.

подушка и будильник.

День первый

Закрываются. Ты, как всегда, спишь. И я

Составил план.

вновь один, брошенный. Для меня нет коробочки

и мне нужно идти домой, под дождь. Может быть,

День второй

он идет как раз из этой красной коробочки?

Говорил с тобой. Тебе понравилась идея

Лучше пойду, пока идет и он.

похищения как быстрый способ разбогатеть.

Нам наверняка по пути.

Только ты сомневаешься насчет жертвы.

Вот только заведу будильник на через

- И почему?

полчаса...

- Понимаешь, дело не только в деньгах. Важны

взаимоотношения. Если уж похищать, то интересно

******

почувствовать страх жертвы. Ее эмоции. Ужас. А

как можно почувствовать ужас телевышки? Она

всего лишь кусок железа. Пусть и очень длинный.

132

45

- Но настоящие жертвы - люди, тысячи людей.

подхватят тебя и понесут. . .Спи. Ты закрыла

Жизнь - это телевизор. Значит, вышка -источник

глаза, раскрыла ладони и понеслась навстречу

жизни. Она впивается в людей и дарует жизнь.

шестому дню.

Мы сделаем великую вещь. На нечто подобное

Сон похитил тебя у меня. Но ненадолго. Утром

Богу понадобились недели, и все равно этот

я заплачу выкуп.

предок всех коллекционеров. Ной, выжил,

******

прихватив с того света свою коллекцию. Мы

уничтожим жизнь, а через века она возродится,

лучше, чище.

Сегодня будем гулять и есть шоколадки. И еще

- Вряд ли, люди просто переключат на другой

говорить о погоде. Какая она? Выгляни в окно.

канал. Сателлитный. И все.

Не могу, ведь мы на улице, в сквере или даже в

Тут я начал сомневаться, заплатят ли нам

кафе, под навесом. Ты пьешь холодный кофе, в

выкуп?

который

неосторожная официантка уронила мороженое.

День третий

Твоя ладонь раскрыта.

Выбрали новую жертву. Ты предложила своего

Наверное, еще со вчерашнего дня. Я рисую на

соседа сверху. Сильно шумит, не здоровается,

ней окошко.

устраивает великие потопы, ездит на дорогой

-Выгляни?

машине.

-Я не знаю, как.

- А почему ты думаешь, что за него заплатят

Я беру твои волосы и занавешиваю ими твои

деньги? Если он мешает нам, то наверняка

глаза.

мешает и многим другим? Вдруг они только рады

- Отдерни штору.

будут?

Взмах головы, резкое движение влево и назад.

- Он заплатит за себя сам.

-Тепло. Кругом общительные птицы. Поют, на-

- Но как мы это сделаем?

верное, пьяные.

- Предлагаю в лифте. Пока спускаемся сверху

-Давай лучше говорить о любви, но так,

вниз, связываем его и требуем выкуп. А пока он

чтобы со стороны казалось, будто мы говорим о

спорит и торгуется, обшарим его карманы.

погоде. Начинай...

День четвертый

-Облачко, лишь изредка пробьется лучик

План провалился. Мы вбежали вслед за ним.

света.

Оказалось, что он спускается вниз за газетой.

Те, кто сидел рядом, зашевелились, стали обо-

И наверняка при нем не было больших денег. Я

рачиваться и посматривать на небо. Вверх.

был согласен и на маленькие, потом бы

- В той стране все наоборот. Низ и верх

увеличили увеличительным стеклом. Но ты была

перепутаны местами. И единственное небо - твои

настроена враждебно. А вечером раскаялась,

глаза, а в них сейчас, правда, облачки.

сокрушаясь:

И как-то сразу сквозь них пробился лучик

- Стоило похитить его хотя бы для практики,

света, зажглось солнце и осветило узор твоих

а потом видно будет.

губ, из-под которых показались ослепительные

Что будет видно потом, никто не знал. В конце

ледышки, чьи ряды уносились вдаль.

концов решили оставить соседа в покое.

- А что там с дождем?

- В покое он нас не заподозрит.

Я забрался под зонтик. И начал игру в

- Ладно, если похитим вышку, так и так

прятки.

умрет, тогда и ограбим.

Раз, два, три, четыре, пять, я иду искать.

- Нет ничего хуже, чем грабить мертвых.

Официантка подошла к нашему столику с ма-

- Я думала, нет ничего хуже, чем убивать.

ленькой бумажкой в руке, вероятно, рассчитывая

- Не будем цепляться за слова.

получить деньги. Но деньги сперва нужно

И в этот миг я зацепился. Любопытная бре-

заслужить. А сегодня она водила. Пусть вначале

телька сползла с твоего плеча, и мой взгляд

застукает, а потом мы взглянем на цифры.

сполз вслед за нею. Мне хотелось его оторвать,

Вытерла со столика наши следы и ушла. Пора и

но он отрывался только вместе с кожей. Тогда я

нам.

раздобыл верткие ножницы и сделал надрез. Ты

Из-под столика - и сразу за угол, где

оглянулась. Мне стало стыдно, и я зажмурился.

навстречу - люди, птицы и воздух. Присоединимся

к нему. Нам, как всегда, по пути.

День пятый

******

Я похитил твое тело и уволок его с собой. В

страну, которую я создал для тебя, в страну,

Ты предложила мне мороженое на курьих

куда улетают воздушные шарики. Они летают там

ножках. В виде домика, вместо трубы палочка -

разноцветные, словно цветы. Я как-нибудь

ешь! Я не мог, почему-то я почти перестал есть.

подарю тебе огромный букет или даже целую

У меня было чувство, будто за свою жизнь я съел

клумбу.

уже достаточно витаминов. Зачем мне лишние? Ты

- Но ведь они растут в небе?

настаивала, притворившись кошкой и слизав с

- В этой стране все устроено с ног на

домика трубу и дверь.

голову, наоборот. И никогда не знаешь, где

- Давай лучше в нем поселимся.

небо. Закрой глаза, и я тебя закружу! Раскрой

- Поздно. Теперь мы даже не сможем войти.

ладонь, и я вложу в нее веревочки. Они

- А мы влетим через окно.

132

46

- У тебя есть крылья?

огнедышащего, но смерть пахла острее специй.

- Крылья можно заменить пустым желудком. Не

Шло время, и этот запах стал просачиваться в

пробовала?

другие квартиры и другие дома, сквозь щели под

- А все-таки хочешь есть?

дверями, сквозь распахнутые форточки и сквозь

- Нет, хочу быть. Это выше.

текучие потолки.

Мы поселились в домике на куриных ножках и

Дуновение ветра, несущего аромат смерти. Он

провели там всю зиму. Если нам становилось

пришел и в мою комнату.

холодно, мы грелись друг у друга во рту. Ты в

Я перебираю листы бумаги у себя на столе,

моем, я - в твоем, вдвоем.

включаю и выключаю свет, открываю дверь, а

Весной домик растаял, превратился в слякоть,

потом снова ее закрываю. Проходит время, но

и о нем напоминали только куриные ножки и твой

запах остается. Мне кажется, он проник в меня.

отмороженный нос. Пришьем тебе новый, а этот

Теперь это мой запах. Есть - нет. Открою

выбросим. Нет, не выбросим, положим в

холодильник, чтобы окинуть взглядом его синюю

коробочку и будем хранить.

пустоту . У меня есть деньги, но моя цель - не

- А, значит, вот чем ты питаешься?

тратить их на еду, не есть, то есть не быть.

- Конечно. Зрелищами. Мне немного нужно .

Выть не здесь. Лететь одиноким облаком

Другим еще нужен хлеб.

Приклеплю на твой нос номерок 14 - и на

невесомым, грозящим превратиться в дождь,

полку.

превратиться, чтобы упасть в реку, быть рекой,

- Почему 14?

каждой каплей ее воды. Течь и одновременно

- Ты еще спроси, почему руку младшей

стоять на месте. А еше я хочу, чтобы реки текли

дочери?

по небу! Плавать и одновременно летать.

- Ну, почему 14?

- Осторожней с вопросами, а то от любо-

******

пытства 15-й оторвут!

- Да я и так отдам. Бери.

Пришли друзья. Красивые бутылки с вином.

Хватить за нос и надеяться, что он от-

Много сигарет на тонких ножках. Кто-то начал

валится .

говорить о вещах в себе.

- Скажи Га-Га!

- Человек - это вещь в себе.

- Га-Га...

- Нет, - возразила девушка, обтянутая

- А, теперь понятно, чем ты питаешься!

свитером, с волосами на блестящей заколке, -

Гуси-лебеди. Хватить за крылья и лететь.

вещи на себе. Мы их носим на себе. Их можно

- А вдруг отвалятся?

забыть одеть или снять..

- Об этом лучше не думать. Закрой глаза и

- Сними?

вдыхай воздух.

Она сняла, и кто-то в углу разбил зеленую

- Мне кажется, я уже вдохнула достаточно.

бутылку. На ней было

Зачем мне лишнее?

много стоящих вещей. Красное вино смешалось

- Ну, лишним можно надуть воздушный шарик.

с желтым ковром. Девушка закурила, прячась за

- Я боюсь, вдруг их не существует.

дым.

- Тогда закрой глаза и спи. Там они точно

Дунуть, и можно увидеть ее грудь. А пока

есть.

только очертания,

В ту ночь тебе приснился сон о сказочной

без названия.

стране, где небо снизу и похоже на радугу.

Кто-то кашлянул и сказал:

Проснувшись, ты забыла свой сон.

- И джинсы, и трусики.

А я помнил.

Сняла, легла на спину и раздвинула ноги. Мы

Я, как всегда, подглядывал через ухо, как

нагнулись и влили в нее из разноцветных бутылок

через замочную скважину или как через

- синих, красных и той зеленой, что разбилась.

соломинку во рту.

А потом добавили соломинку и лед. Выстроились в

очередь и пили экзотический коктейль. Но кто-

******

то, может, тот, что из

угла, не выдержал и воткнул соломинку ей в

Пока я рассматривал твой сон, я думал:

глаз. И в другой.

- Есть. Что толку есть, если меня нет.

Глаза поплыли, а зрачки превратились в рыб,

Сейчас есть, завтра не будет. Буду есть

молчаливых и испуганно таращащихся. Кто-то

сегодня! Можно ли так сказать или это означает

другой отщипнул от ее бедра, а потом,

совместить будущее с настоящим?

вооружившись сачком, предложил:

Думать о людях, которые умерли у стола с

- Давай выловим рыб и съедим их с пивом?

яствами. Они были одиноки, поэтому никто не

Другая девушка, та, что разметалась в

кресле, пройдя, не снимая свою красную

стучался им в дверь. В почтовом ящике накап-

молниеносную куртку, оторвала сопернице нос.

ливались газеты и счета, на почте росла стопка

Она ему всегда завидовала и теперь прицепила

поздравительных телеграмм. На столе портился

на место своего.

китайский рис и корейская спаржа, красный

- Красиво?

перец и желтый соус в хрустальной соуснице,

Ничего не ответив, я просто задернул на ней

стол пахнул так, что обжигало рот и, если

занавеску.

вдохнуть, то можно было превратиться в дракона

132

47

Пока я развлекался со шторами и вешал их на

Нигде. Я обыскал все, заглянув даже к

карниз, остальные оставили от вещи в себе

соседям, они были мрачны и неприветливы.

только вещи да мокрое место, превратив мой

Разыскал старую карту, но то место, где еще

ковер в растекшуюся по полу желтую лужу. Я

недавно Европа делалась Азией, заполнил

возмутился, и они пообещали ее выпить.

неизведанный океан. Возможно, карта была

- Пожалуйста.

составлена еще до Васко да Гамы.

Они выпили, облизали паркет языком. Бла-

Тогда я впервые за долгое время подумал о

годарили, собирали осколки и убирались.

тебе.

- Теперь красиво!

Где ты?

Я раззанавесил ее. Висела и улыбалась.

Я сразу вспомнил о длинном телефонном

Совсем не похожая на тебя. Улыбка.

проводе, который связывал тебя и меня долгие

Как ее описать? Будто забытая, брошенная

ночные часы, когда наши спящие голоса подражали

кем-то в одиночестве, не знающая, куда бы уйти

сверчкам и жукам-бессонникам. Я вспомнил, как

или улететь. Отнесу ее на постель.

ты будила меня по утрам жалобным, одиноким

Накрою подушкой, закручу в простыне, запутаю

прозвоном. Вспомнил, как я рассказывал тебе

в одеяле.

свою бесчисленную сказку и вдруг услышал на

Никуда не денется, не улетит.

другом конце провода твой сон. Он был еще очень

хрупким и боязливо побулькивал. Я продолжал

******

говорить, боясь спугнуть. Кто знает, где его

потом ловить. Тогда я заснул, так и не положив

трубку. А на прощание оставил тебе поцелуй.

Вы когда-нибудь пробовали заниматься любо-

Незабудку.

вью с улыбкой? Вчера я попробовал. Опасно.

Наутро ты удивилась, когда нашла ее на щеке.

Если вы улыбаетесь ей, то она думает, что вы

Я разбудил тебя прикосновением своего голоса, и

над ней смеетесь. Если она улыбается вам...

ты потянулась. Сон с разбегу взбежал на потолок

тогда лучше вообще закрыть глаза. Но это не

и юркнул в форточку. А потом мы еще стали

любовь, а удары о резиновую стену. Как в жел-

думать, куда он мог сбежать в такую рань.

той больнице. Это если улыбка у нее на лице. А

- Наверное, он совсем не выспался, - сказала

теперь представьте, что она расползлась по

ты.

всему телу.

- Как ты, - повторило эхо.

Грустно.

А я согласился и кивнул головой, ведь с эхом

Незабываемо грустно. Я просил ее перестать

бесполезно спорить. Его можно победить только

улыбаться, пусть даже заснуть, но улыбка

молчанием.

просвечивала сквозь опущенные веки. Я

Помню, ты еще восприняла мое молчание как

попытался ее стереть. Начал с податливой

насмешку. Жаль, что по телефону не видно

стерки, но стер только пудру, помаду и кончики

кивков.

ресниц. Потом перешел на ацетон - пропали

Мы поссорились и целый день не подходили к

глаза, исчез рот, остался только обломок носа.

своим телефонам. Они недоумевали, наверное,

Я не терял надежды и продолжал до утра. А она

думали, что мы злимся на них, и время от

не теряла своей улыбки.

времени еле-еле о чем-то перешептывались. Ты

Оно пришло, прокралось в замочную скважину

еще уверяла, что знаешь телефонный язык.

и в щель под дверью, осветило ее... И я

Я не знал.

впервые ее увидел. Без штор, без вещей, без

И не только это. Я не знал, как тебе

любой одежды, белоснежную и сияющую на моих

позвонить так, чтобы не чувствовать себя

синих простынях. Я сразу понял - ночь

виноватым. Не знаю и сейчас, когда набираю твой

кончилась, и я провел ее с улыбкой.

номер. Цифра за цифрой, пока позволяет ревнивый

Внезапно ее губы стали, как простыни, тело

телефон. Я глажу его по диску и называю

превратилось в мягкое одеяло, а голова

уменьшительными именами, он смягчается, сменив

распухла, как подушка.

длину гудков. Ты отвечаешь:

- Есть! - сказала она.

- Я слушаю?

- Что есть?

А я слушаю тебя. Твой голос изменился. Из

- Что угодно!

него куда-то пропала детскость и добавились

Оделся и пошел во фруктовый магазин. Новый

всплески незнакомых чувств.

магазин - оранжерея. Там с вьющихся пальм

- Я слушаю? - повторила ты. Интересно, что

сорвал связку бананов, отломил, словно ги-

ты слушаешь, ведь я молчу?

гантский цветок, арбуз, стряс гроздья черной

Возможно, ты действительно понимаешь телефонный

слепой черешни, а потом у кассы мне подарили

язык. Все эти их похрипывания и посвистывания,

ананас. Он рос прямо под ногами, я чуть было

которые я принимаю за помехи, для тебя

на него не наступил. Выходя, я представил, что

исполнены особого смысла. И, может быть, ты уже

мои покупки погрузили на торжественного слона

давно знаешь, что это молчу именно я? Молчу

и мы шествуем по улицам домой, где в постели

дальше. Интересно, а ты по-прежнему слушаешь?

меня ждет разметавшаяся улыбка.

- Я слушаю! - будто отвечаешь ты.

Уж лучше бы слон забыл дорогу домой и отвез

Чтобы тебе не было скучно, включаю музыку,

меня в Африку.

прислонив динамик к трубке. Очень синяя и

Ее не было.

печальная, про смерть танцующую.

132

48

Музыка.

- Красиво?

можно увидеть ее,

Вот теперь слушай. Слышу твои слезы, мед-

- Очень.

на всех вершинах.

ленные, они капают из моей трубки и заливаются

- Но ведь там

Любовь - это небо,

в ухо. Куда я теперь пойду с заплаканным ухом?

нет снега, - опять

она

превращает

- Приходи ко мне, - зовешь ты.

протягивает лапу.

людей в птиц. Дело

Иду. Вот только перелью твои слезы в оран-

- Ну, если бы

не в крыльях. Она

жевую баночку. Когда придут гости, будет что

был, - отвечаю я,

делает твое сердце

показать. Но сейчас в гости иду я, к тебе. Как

запихивая его в

легче воды, легче

всегда, по пути с ветром.

угол и почти

воздуха,

легче

- Извини, я не один!

наступив на хвост.

легкого, даже не

- Я тоже не одна, - отвечаешь ты, и из-за

Тебе становится

нужно

дышать.

твоей спины выходит что-то большое и лохматое,

его жалко, и ты

Дунь, и оно

протягивает лапу: Хай!

наматываешь его на

выскочит из груди

Притворяюсь, что не понял, и спрашиваю:

шею и предлагаешь:

с

маленькими

- Вижу, вы уже погуляли...

- Давай

веревочками

- ?

разговаривать!

артерий. И поле-

- Там желтое на снегу. Капельки и потоки.

Я разговариваю

тит. Туда, где еще

без

остановки

кто-то

дунул.

полтора часа, а ты

Любовь - это

спишь,

мягкое

слово,

завернувшись в

которого нет в

хвост. Мне ка-

словарях. Нигде

жется, что ты

нет. Только у нас.

почти счастлива.

Мы его придумали.

Но как узнать

Он

впервые

наверняка? Может,

встретил ее на

разбудить?

улице. Она шла

- Пойдем!

куда-то,

и,

Ты идешь, но

поравнявшись

с

твои

глаза

ним,

вдруг

закрыты. Закрываю

оступилась

и

свои.

упала. Но он

- Пойдем в

подхватил

ее,

кино...

словно снежинку.

Ты киваешь, но,

Может,

он

к сожалению, с

действительно

закрытыми глазами

подхватил

видно так же

снежинку. Не дал

плохо, как и по

упасть.

телефону, поэтому

Было

очень

не понимаю, да или

холодно, и, когда

нет.

она благодарила, у

- Глаза не

нее изо рта шел

нужны, ты

пар. Он не

представляй.

замечал, а только

Это фильм про

хлопал

любовь. Про самую

заиндевевшими

первую. Ты еще не

ресницами.

Она

знаешь, что это

ушла, а он так и

любовь, еще не

остался стоять, не

знаешь, что такое

сказав ни слова.

любовь, и не

Тогда еще не

узнаешь.

изобрели слов.

Но я скажу:

Потом

они

- Любовь - это

встретились вновь.

солнце, оно встает

В тепле. У них

только для тебя и

оказался

общий

только для тебя

друг, он их и

светит. Это луна,

представил. Такой

которая плавает

крошечный, что не

среди звезд. Если

хватало на двоих.

посмотреть

на

Обменял их именами

лунные кратеры в

короткими.

Не

телескоп, то на

успел полюбить,

одной из вершин

уже закончилось.

132

49

Приходилось

же, что жила в его

асфальт,

и

- Ты думаешь,

произносить их

снах.

Она

проронила:

они там

без конца, чтобы

загадочно смотрела

- А я тебя,

счастливы?

не забыть.

на

него

с

вероятно, вообще

У меня не было

Там они впервые

фотографии.

не увижу, -и

времени

для

заговорили. Будто

Фотография - на

закрыла глаза.

ответа. Я был

только научились

камне, камень - на

Тогда он ее

счастлив и не

говорить, только

кладбище, кладбище

подхватил.

хотел тратить свое

что. А в конце она

- в городе, город

счастье на далекое

его поцеловала и

- в земном шаре,

******

небо. Пусть даже и

ушла с другим.

земной шар - в

зеркальное.

Тогда

сердце

яйце, яйцо - в его

Мы вышли из

Я догнал тебя и

остановилось.

сердце. Его сердце

кинотеатра

положил в карман,

Больше он ее ни

- яйцо. Того и

беззвучно, словно

накрыв рукой для

разу не встретил.

гляди - треснет.

четыре тени - две

тепла. Пока я шел,

И меньше. Прошли

Оказалось, она

на асфальте, а две

ты сидела там и

годы, а он все

умерла еще в

- в небе. Тебе не

тихонько лизала

вспоминал

тот

юности. То ли

хотелось говорить,

мне руку, то и

поцелуй и слова:

болезнь, то ли

и ты скрывала по-

дело

высовывая

- Ты холодный,

несчастный случай,

красневшие глаза,

голову и указывая

как сугроб.

он уже не слушал

прятала слезы в

направления. Ты

- Я бы

друга, который

теплые карманы.

всегда

хорошо

согрелся, но

пытался ему все

Так мы плыли

ориентировалась по

боюсь растаять.

объяснить.

сквозь ночь к

небу. А я хорошо

Жизнь прошла

Вначале

он

дому,

чтобы

ориентировался по

очень быстро.

хотел отодрать ее

укрыться

под

твоим глазам.

Она шла, а он

фотографию, чтобы

одеялом,

Когда ты спала,

сидел и смотрел на

всегда иметь под

в безопасности,

я терялся.

нее со стороны.

рукой,

под

вдали от зимы. Но

-

Расскажи

Интересно. Только

сердцем, перед

потом ты не

сказку? - в

думал о ней,

глазами, сплошные

выдержала

и

который раз по-

зажмуривал глаза и

слезы, да еще

разорвала

уют

просила

ты,

представлял, искал

пошел дождь. Но

одеяла:

пригревшись.

в толпе, ловя себя

потом не стал,

- А что, если

И я рассказал,

на мысли, что ищет

решив приходить

бы мы никогда

а ты смотрела

все ту же девочку,

сюда

каждую

не встретились?

сны.

а не женщину,

неделю. Но так

Я промолчал и

почти старушку.

больше ни разу и

подумал, что

******

Быть

может,

не пришел. Она

нашел другую.

поэтому он ее и не

жила в нем, а ее

Нашел бы.

В

одном

нашел.

поцелуй, как и в

Ты настаивала,

королевстве жил

А увидел лишь

тот вечер, по-

и твои тени

король и у него

однажды,

раз.

прежнему согревал

плескались

от

было три дочери.

Случайно на улице

ему губы.

чувств. Одна - на

Одна

красивей

он встретил того

Фильм

стене, другая - по

другой,

одна

самого друга, за

закончился тем,

потолку

счастливей другой,

годы он стал еще

как в своем

расплескавшись.

одна

старше

меньше, теперь его

воображении он еще

- Я думаю, что

другой, а другая

не хватало на

раз переживает ту

если бы мы не

младше.

самого себя, не

ночь. Но иначе. На

встретились, то

Их мать давно

говоря уже о

ее поцелуй и

это были бы не мы.

умерла. Так давно,

других, всяких.

слова:

- А кто? -

что уже никто не

- Как, ты не

- Ты холодный,

спросила

ты,

помнил, как.

знаешь? -

как сугроб, - он

задрав голову к

И поэтому о ее

удивился друг.

сосредоточился и

звездам. - Видишь,

смерти

ходили

И

сердце

ответил:

те две звездочки,

разные слухи, один

забилось. В первый

- В следующий

они как мы.

ужасней другого.

раз с тех пор и во

раз я увижу

Знаешь, всегда

Некоторые считали,

второй с тех пор,

тебя мертвой.

можно

найти

будто ее убил сам

как родился.

Крупный план:

зеркальное

король, вытолкнул

Он навестил ее

она рассмеялась

отражение

на

из окна. Возможно,

в тот же день. Она

звонко,

небе...

этот слух завладел

действительно

словно

снег,

И потом.

бы умами всех

нисколько

не

падающий на мокрый

приближенных

и

изменилась. Все та

даже на время

132

50

превратился бы в

просили их руки,

правду, если бы не

он

неизменно

одно маленькое

отвечал:

препятствие: во

- Я люблю своих

дворце не было

дочерей

так

окон.

Однако,

сильно, что не в

сторонники этого

состоянии

слуха оказались

расстаться ни с

изобретательны,

одной из них.

обернув кажущееся

Поэтому я отдам их

препятствие в свою

только тому, чья

сторону.

Они

любовь сравнится с

заявили,

что

моей и кто готов

прежде окна были,

ради нее рас-

особенные окна.

статься с жизнью.

Поскольку королева

Если вы схватитесь

никогда не по-

со мной на мечах в

кидала дворца, то

моем лабиринте и

они заменяли ей

убьете меня, то

глаза. И как

только закрылись

можете забрать

ее собственные

хоть всех троих.

глаза, закрылись и

Но если я убью

окна.

вас, то вы

Тут возникало

достанетесь

второе

ядовитым насеко-

препятствие.

мым. И на ваш труп

Король

любил

будет мочиться

королеву. Этот

гриф.

аргумент разметал

Принцы

стройные

ряды

печалились и

сторонников, и

соглашались.

большинство

На следующий

обращалось

в

день король и его

бегство. И все же

противник принц

кое-кто

шли в лабиринт,

использовал

где скрещивали

запрещенный прием:

свои мечи. А потом

- Он

любил

король, хорошо

королеву

для

знавший все ходы и

прикрытия,

-

выходы, сбегал,

говорили они, -

оставляя принца

чтобы никто не

наедине со страхом

заподозрил.

и

голодной

А еще больше

смертью, с мыслью

любил

своих

о грифе и самим

дочерей. Любил их

собой.

Никто,

настолько, что,

кроме

самого

когда к нему на

короля, не мог

поклон приходили

выбраться

из

заморские принцы и

лабиринта живым.

132

51