Имя первого председателя КГБ СССР Ивана Александровича Серова в начале 1960-х годов достаточно быстро выпало из поля зрения широкой общественности и вновь стало обращать на себя внимание лишь сравнительно недавно.
Процесс рассекречивания архивных документов ЦК КПСС, выход публикаций бывших сотрудников органов госбезопасности и различные телепередачи, посвященные сталинскому и хрущевскому периоду нашей истории, сделали Серова в массовом сознании одним из главных соучастников в организации репрессий. Его взаимоотношения с И. В. Сталиным, Л. П. Берией, Н. С. Хрущевым, Н. А. Булганиным, В. С. Абакумовым, Г. К. Жуковым и др. рассматривались почти исключительно через призму тайных интриг, сокрытия преступлений режима, своекорыстия влиятельного сподвижника вождей.
Реальный вклад И. А. Серова в дело обороны и защиты национальных интересов государства отодвигался на задний план. Общее впечатление о нем создалось весьма предвзятое — не мог же столь высокий чин периода беззаконий действительно думать о безопасности страны, когда он, прежде всего, был занят собственной карьерой.
Однако было бы несправедливо применять в историографии исключительно черные и белые тона в отношении таких неоднозначных личностей. Если бы все фигуры, прошедшие через сталинскую школу выживания, походили на Малюту Скуратова, то вряд ли случилась бы у нас «оттепель» конца 1950-х — начала 1960-х годов, не состоялись бы лидеры, стремившиеся обновить государство, а советские люди не услышали бы из уст руководителя партии разоблачений культа вождя.
Что мы собственно знаем о генерале Серове? Родившись в Вологодской губернии в 1905 году, рано вступил на путь, избранный тогда многими молодыми людьми. Новая политическая и военная элита формировалась в это время из наиболее активной части населения, выброшенной наверх революцией и социальными преобразованиями. После школы Иван Серов стал курсантом, служил в артиллерии. В 1939 году, после молоха ежовских репрессий, в связи с нехваткой кадров был направлен на руководящую работу в НКВД, где быстро продвинулся. Менее чем через год он был назначен наркомом внутренних дел Украинской ССР (второй по величине и значению союзной республики). Организовывал советизацию Западной Украины в момент ее присоединения к СССР, там же сошелся с Хрущевым и уже в 1941 году стал заместителем наркома госбезопасности. Одновременно Серов — доверенное лицо Берии.
Во время Великой Отечественной войны занимался вопросами охраны тыла под Москвой, участвовал в обороне Кавказа, выселял народы, обвиненные в «сотрудничестве» с врагом, и работал уполномоченным НКВД на 1-м Белорусском фронте. После войны на ответственных постах в Германии, заместитель министра внутренних дел и, наконец, после смерти Сталина — председатель КГБ. С Серовым связаны и подавление восстания в Венгрии в 1956 году, и преследование политических неблагонадежных лиц.
Забота о персональной безопасности первого секретаря ЦК КПСС также являлась одной из его главных задач. Хрущев вспоминал впоследствии, что доверял Серову, считал, что он «честный человек в своей партийности». Если у него были серьезные грехи в прошлом, то такие же скелеты в шкафу можно было найти у всех других сотрудников органов безопасности. Важно было то, что Серов помогал Хрущеву утвердиться у власти летом 1953 года и способствовал разгрому т. н. «антипартийной группы» в 1957 году. Тем не менее, это не помешало первому секретарю убрать Серова с поста председателя КГБ и перевести его на руководство Главным разведывательным управлением.
Хрущеву нужно было обновление кадров и новый имидж органов госбезопасности, подчеркивающий реформаторскую деятельность самого руководителя партии. Дело офицера ГРУ О. Пеньковского, оказавшегося вражеским шпионом, окончательно пустило под откос карьеру Серова. Его разжаловали и отправили в отставку. Дальнейшие прошения о реабилитации вызывали в высших партийных кругах и в КГБ только эффект отторжения.
Вот, пожалуй, главное, что мы выносим из изучения его официальной и полуофициальной биографии. Но у внимательного исследователя все равно оставались вопросы к подлинной анкете бывшего председателя КГБ, умершего в 1990 году.
Не давала покоя и информация, что Серов после своего увольнения занимался написанием мемуаров. Насколько это могло оказаться правдой? И где могут храниться его воспоминания? В архивах госбезопасности? В семье? Спрятанными в тайниках?
Такой поворот дела заставлял выдвигать версии — а что если в этих мемуарах мы найдем ответы на сложнейшие вопросы нашей новейшей истории? Ведь Серов был причастен ко многим государственным секретам и мог рассказать в деталях о непростых хитросплетениях нашей внутренней и внешней политики. Не будут ли его воспоминания, зафиксированные на бумаге, взрывом бомбы на историческом пространстве?
И вот, наконец, спустя 25 лет после смерти Серова его наследники обнаружили ранее неизвестные дневники и записи бывшего председателя КГБ и начальника ГРУ. Теперь стало понятно, что мы получили новые свидетельства о нашей героической и трагической эпохе, взлетах и падениях ее действующих персоналий. Рукописи не сгорели — это очевидный факт.
Основная часть записей относится к кануну, ходу и последствиям Второй мировой войны. Ученые и люди, интересующиеся историей, действительно не останутся разочарованы. Детали событий и личные впечатления, описанные автором, вносят существенный вклад в изучение этого периода. Достаточно сказать, что, встречаясь со Сталиным, Серов внимательно наблюдал за манерой его поведения, фиксировал отношение вождя к давним соратникам и незнакомым людям. Как результат, это может помочь более рельефно представить механизм принятия решений хозяином Кремли, а также дополняет историографию многими, ранее неизвестными деталями. (В их числе, например, планы Сталина по осушению Каспийского моря или подробности его вмешательства в схватку между Серовым и его заклятым врагом, министром госбезопасности Абакумовым).
Серов, судя по его записям, свидетель и участник многих ключевых моментов эпохи. Борьба с украинскими националистами и польским подпольем на вновь присоединенных территориях, проработка разведывательной информации о нападении Германии, эвакуация и уничтожение предприятий с началом войны, подготовка к подрыву Москвы на случай сдачи, поведение военачальников непосредственно на фронте, разведывательная и контрразведывательная деятельность в годы войны и в послевоенной Германии — все это проходило через его глаза и подвергалось анализу.
Существенные дополнения к описанию боевой обстановки на театрах войны в 1941–1945 годах могут внести его оценки (хотя порой и субъективные) поведения Л. 3. Мехлиса, Л. П. Берии, командующих фронтами И. В. Тюленева, К. К. Рокоссовского, К. А. Мерецкова, А. И. Еременко, А. Д. Черняховского, Г. К. Жукова. Серов подробно вспоминает о руководимых им операциях по депортации целых народов из Крыма, Поволжья и с Северного Кавказа и, кстати, приводит свои соображения о реальных инициаторах этих решений.
Он участвует в задержании руководителей польской Армии Крайовой и разгроме ее подпольных резидентур, нисколько не сомневаясь в правильности подобного решения в той военной и политической ситуации. Свидетельства о вражеских военачальниках, таких как Ф. Паулюс и В. Кейтель, и людях из непосредственного окружения Гитлера, с которыми ему тоже пришлось соприкасаться, — еще один важный источник о настроениях, существовавших в германской армии.
Чрезвычайно интересны записи Серова о визите Верховного главнокомандующего на фронт летом 1943 года. Здесь приводятся детали устройства быта Сталина во время этой поездки, выбора помещений для его ночлега, поведения вожди, его общения с охраной, военачальниками, прислугой. Именно тогда в д. Хорошево под Ржевом было принято решение о проведении первого за время войны салюта в честь освобождения Орла и Белгорода. Сейчас в том доме, где отдавался знаменитый приказ, Российское военно-историческое общество создало музей, посвященный событиям на Калининском фронте в августе 1943 года.
Автор — активный участник поисков и опознания трупов Гитлера и Геббельса в поверженном Красной Армией Берлине. Его данные, сопоставленные с уже имеющимися архивными материалами и воспоминаниями, еще раз доказывают несостоятельность всяких домыслов о якобы исчезновении нацистских руководителей под носом у советских войск.
Послевоенный период жизни Серова также насыщен событиями, во многом формировавшими внутреннюю и внешнюю политику СССР, обеспечивавшими его оборонную мощь. Сфера его деятельности весьма обширна — от вывоза немецких ученых, причастных к ядерным технологиям, из Германии и восстановления ракетного производства до строительства Волго-Донского канала.
Как первый председатель КГБ он был в курсе многочисленных интриг внутри советского руководства, был допущен к тайнам внешней и внутренней политики, участвовал и в работе по реабилитации невинно осужденных людей, и уничтожении многих компрометирующих документов, связанных со сталинским временем. Серов раскрывает многие подробности ряда ключевых операций МГБ-КГБ, включая атомный шпионаж. Пожалуй, он ставит точку и в одной из самых главных тайн XX века: его рассказ о деле Рауля Валленберга, пропавшего после задержания «СМЕРШем» в 1945 году, основанный на документах и свидетельствах очевидцев, без преувеличения можно назвать сенсацией.
Небезынтересны будут воспоминания Серова о развитии Карибского кризиса 1962 года. Будучи начальником Главного разведуправления, он оказался тогда на пульсе событий по принятию решений, позволивших избежать атомной войны и вывести советские ракеты с Кубы. Богатую пищу для дискуссий наверняка вызовут и откровения автора по поводу истинного лица сотрудника ГРУ О. В. Пеньковского, обвиненного в шпионаже в пользу американцев и англичан и впоследствии расстрелянного. Тот, из-за кого, в конце концов, и пострадал Серов, по его убеждению, являлся агентом КГБ, специально подставленным Лубянкой как канал дезинформации!
Итак, перед нами субъективный взгляд на события 1930-1960-х годов, который принадлежит человеку, являвшемуся неотъемлемой частью своей эпохи. Его оценки порой непросто принять, они, вероятно, вызовут не только дискуссии, но и осуждение. Более того, как и многие мемуары, дневники и записи Ивана Александровича Серова волей-неволей оправдывают автора.
Мы должны помнить это, но, тем не менее, пытаться сопоставлять уже имеющийся багаж знаний с новыми данными и делать выводы. В этом залог правдивого и объективного освещения прошлого, особенно такого сложного, как история XX века.
Однако перед нами и воспоминания человека, который несмотря ни на что был беззаветно предан своему главному делу — защите Родины, отличался личной храбростью и решительностью, сам поднимал в атаку солдат и многократно рисковал жизнью.
Несомненен его вклад в Победу: генерал Серов стоял у истоков создания партизанского движения, организации разведывательно-диверсионных действий на захваченной территории, с его именем связано наведение порядка в прифронтовой зоне в тяжелейшие для Москвы дни осени 1941 года, а также оборона горных кавказских перевалов в 1942 году. По решению ГКО он регулярно направлялся на самые горячие участки фронта, включая блокадный Ленинград, осажденные Сталинград, Харьков, Донецк. За мужество, проявленное в ходе Берлинской операции, был удостоен звания Героя Советского Союза.
Конечно, исследователи и далее будут находить в поведении Серова неприглядные страницы. Но история нашей страны, представленная в данном случае глазами видного руководителя спецслужб, должна не только учить, но и предостерегать от необдуманных поступков. И, кроме того, мы не имеем права растерять по дороге все то положительное, что было достигнуто нашими предшественниками. Это наше наследие, которое во многом формирует будущее.
Михаил Мягков,
Научный директор
Российского военно-исторического общества,
доктор исторических наук