Из трагедии «Борис Годунов» (1825) А. С. Пушкина (1799—1837). Это заключительные слова сцены «Царские палаты», которые произносит царь Борис Годунов, после того как узнает, что в Литве объявился самозванец:

Кто на меня? Пустое имя, тень — Ужели тень сорвет с меня порфиру, Иль звук лишит детей моих наследства? На призрак сей подуй — и нет его. Так решено: не окажу я страха, — Но презирать не должно ничего... Ох, тяжела ты, шапка Мономаха!

«Мономах» (по-древнегречески «Единоборец») — прозвание некоторых византийских императоров. В Древней Руси так стали называть великого князя киевского Владимира Всеволодовича (1053—1125) — Владимира Мономаха, по имени его матери — дочери византийского императора Константина IX Мономаха. Поскольку от князя Владимира стали вести свое происхождение и московские цари, то великокняжеский венец (шапка Мономаха) стал неотъемлемым атрибутом власти царя всея Руси.

Церемония восшествия на трон стала включать в себя и торжественное водружение на голову будущего царя всея Руси специально изготовленного царского венца (шапки Мономаха) — венчание на царство.

После того как в период правления Петра I Россия стала империей (1721 — 1725), вместо обряда венчания на царство, типичного для Московской Руси, стала устраиваться церемония коронации, и на смену архаичному царскому венцу пришла корона Российской империи, которая стала выполняться придворными ювелирами (Иеремией Позье и др.) в европейских традициях. Обычно для каждого государя, вступающего на императорский трон России, изготавливалась своя, особая корона.