Незаметно подступала осень. Девушки, щеголявшие летом короткими юбками и эффектными платьями, приуныли и переоделись в серые, неприметные глазу пальтишки и плащи, а парни, радовавшиеся на протяжении трёх месяцев, поникли и задумались о работе, футбольных баталиях и брезгливо мяли грязными туфлями опавшую листву.

Хмурился и Артём Кораблёв, молодой парень двадцати трёх лет от роду. Вспоминая горячий песок пляжа и откровенные купальники на женских телах, он с тоской волочил ноги по асфальту Нового Уральска и мечтал умчаться на далёкие острова, где симпатичные мулатки, поджарые от каждодневного солнца, устроят незабываемый карнавал танцев и эротики, напоят «Кровавой Мэри» и обогреют ласками у берега моря.

Словно на зло зарядил мелкий дождь, и мечты о мулатках стали ещё острее. Подходя к офису, где он работал последние два года юристом, Артём вздохнул, прощаясь с очаровашками с шоколадным цветом кожи и нехотя потянул на себя дверь.

Контора, несмотря на ранний час, была полна людей. Парень приметил и охранников, и водителя, и даже шеф уже отдавал распоряжения, тренируя полученный в армии командный голос. Буркнув секретарше «здрасьте», Артём проскользнул за свой стол и включил компьютер, а через секунду около него образовался первый клиент с ходу принялся объяснять возникшую проблему:

– Позавчера купил машинку стиральную в «Галактике», а она ревёт не хуже поломанного мотоцикла, хотя они при мне включали, и ничего, не барахлила. Другую, наверное, подсунули, собаки. Хочу обратно её вернуть, а продавец ихний скалится, скотина, говорит, что машинка не ревела, и сломал её я, а я её не ломал…

Артём потёр виски, ощущая нарастающую головную боль от крикливого клиента, и попробовал вернуться к мечтам о мулатках, но настойчивый голос говорившего требовал немедленного вмешательства. Объяснив покупателю все ошибки, он проконсультировал его о дальнейших шагах, пообещал содействовать и всячески помогать и обрадовался, когда горе-клиент, поблагодарив юриста за советы, расплатился на кассе и отбыл в неизвестном направлении.

Откинувшись на спинку, Артём собрался подумать о планах на выходные, однако утро начиналось лютое, и клиенты пошли один за другим. У кого-то умерла жена, забыв оставить завещание, кого-то лишили наследства, кому-то не выплатили отпускные, – Кораблёв слушал их в пол-уха и рекомендации давал на автомате. А головная боль меж тем давала знать о себе всё чаще, и в ушах появился странный и неприятный звук: гремело, будто на колокольне на вечернем звоне.

Дождавшись обеда, Артём сбегал до аптеки, купил таблеток и выпил сразу две, но боль так и не проходила, продолжая давить сильнее и сильнее. Отчаявшись, парень проглотил ещё одну, и набат в ушах немного поутих. Заправившись в офисной столовой гречневой кашей и кофе, Артём почувствовал себя лучше и отправился обратно, где в нетерпении сходили с ума муж и жена, собравшиеся разводиться.

– Хотим узнать, как квартиру поделить. У нас дочка общая, на неё бы всё переписать, – затараторили они, перебивая друг друга. – Комнат две, нам надо от своих доль отказаться, да?

Кораблёв кивнул, не понимая, зачем они пришли в юридическую консультацию, когда это можно сделать сразу у нотариуса, однако вслух ничего не сказал, предпочитая записать подробный ответ на бумаге. Мало ли что – вдруг забудут.

Позже пожаловал Иннокентий Иванович, агент по недвижимости, клиент постоянный и требовательный, и консультация незаметно для Артёма превратилась в ад. Он пыхтел, мучился и кричал, пытаясь объяснить некоторые тонкости сделок с квартирами и комнатами, а Иннокентий Иванович свирепел и становился сердитым, и взаимопонимание между ними мгновенно исчезало.

Спустя час голова разболелась снова. Поток посетителей немного поубавился, но легче от этого не становилось: коллеги по работе гудели, словно пчёлы в улье, и Артём начал периодически поглядывать на часы, ожидая окончания трудового дня.

Не дотерпев до шести часов пяти минут, он накинул ветровку и пулей полетел домой. Забираясь в маршрутку, Артём ощутил серьёзный толчок внутри головы и мешком плюхнулся на сиденье.

– Наркоманы чёртовы, – прошипела старушка, отодвигаясь от Кораблёва. – Нажрутся всякой ерунды, а потом балдеют.

– Бабуль, я не наркоман. Плохо мне. Давление, наверное.

– Всем плохо, сынок. И у меня давление, и у деда моего давление. К врачу сходи.

Схожу, пообещал себе Артём, – если до завтра доживу.

Головные боли у него появились около месяца назад. Доктор, поставивший Кораблёва на ноги после страшнейшей аварии, пригрозил постельным режимом, спокойствием и витаминами, но парень пренебрёг его советами и через пару дней вышел на работу и думать забыл о предостережениях врача. С недельку его качало из стороны в сторону, ощущался небольшой дискомфорт, а потом организм окреп, и дело пошло на поправку. Артём расслабился, осознавая, что всё налаживается, как вдруг в одно ясное летнее утро он проснулся со странным гулом в ушах и с тех пор позабыл о покое.

– Ничего страшного, – заверил его врач. – Сбросьте нагрузки, и вмиг полегчает. Перенапрягаетесь.

Кораблёв нагрузки сбросил и даже взял дополнительный выходной в пятницу, однако голова стала настоящим нервом и ныла сильнее и сильнее. И если в предыдущие дни Артём как-то справлялся, то сейчас понимал, что всё всерьёз и надолго.

– Выпей таблетку, сынок, – напутствовала старушка.

Парень пить таблетку не стал. Собравшись с последними силами, он дотерпел до нужной остановки, выкатился на асфальт и побежал до дома, пугая прохожих бледным видом и посиневшими губами.

В родной однокомнатной квартирке голова дала прикурить по-настоящему. Не выдержав, Артём повалился на пол и лёг, тихонько завывая от режущей мозг боли. Увидел на тумбочке радиотелефон и пополз к нему, вспоминая на ходу номер скорой помощи, но добраться так и не успел, потеряв сознание и провалившись в серую дымку…

* * *

Очнулся он ранним утром, когда солнце только-только выползало из-за горизонта. Сел, потеребил виски, однако боли не было. Но слишком странно Артём себя чувствовал: будто в голове всю ночь пылесосили, а недавно пылесос выключили, и он больше не мучает его гудением.

– Чертовщина какая-то, – пробурчал он, поднимаясь. – Надо бы умыться.

Умывшись, он заварил чаю и долго, на протяжении часа хлебал фруктовый напиток и размышлял, и размышления эти не приводили ни к чему хорошему. Вынув из пачки, валяющейся на столе, сигарету, Кораблёв закурил и решил поехать к доктору. Сил терпеть страшные боли не осталось.

Доктор на обследовании задумался. Всё твердило ему, что пациент здоров: и анализы, и снимки, однако жалобы Артёма не прекращались, и он посоветовал ему съездить в столицу.

– При всём нашем замечательном оборудовании тщательно голову не осмотришь, – сказал доктор. – Рекомендую обратиться к профессору Синявскому, который находит даже микротрещины. Возможно, что-то попало в мозг при аварии… Я, конечно, и не профессор… Поэтому лучше съездить. Вдруг что-то серьёзное.

– Думаете?

– Однозначно утверждать не берусь. Нужно тщательное обследование. Выписать вам направление?

– Выписывайте, – кивнул Кораблёв.

Ничего… Профессор разберётся… Он всё-таки Синявский, а я обычный кандидатишка…

– Простите, доктор, вы сейчас что-то сказали? – Что?

– Вы сейчас что-то говорили?

– Ничего. Я выписываю вам направление.

– Показалось, наверное.

Показалось… Креститься надо, когда кажется, мой дорогой! А то глянь: показалось. Мне тоже много чего кажется…

Артём, глядя на доктора, в один миг осознал, что слышит его мысли, и ужаснулся, понимая, что ни к чему хорошему это не приведёт.

Минимум, к психушке. А максимум? Даже представить страшно. Пока есть отклонения, а дальше что – шизофрения?

Совсем у народа крыша едет… Сталина на вас не хватает, он бы мигом порядок навёл, показал, что и как на белом свете. Вот бы почувствовали на своей шкуре, как разгильдяйством заниматься…

– Извините, доктор, а при чём тут Сталин?

– Какой Сталин? – недоумённо посмотрел врач, однако на лице появились первые признаки паники.

– Вы сказали, что Сталина на нас не хватает.

– Я не говорил.

– Значит, подумали?

Доктор отложил в сторону ручку и откинулся на стуле, скрестив руки.

Телепат что ли? Тогда воспроизведи дословно: я мечтаю облететь на воздушном шаре весь мир и приземлиться на верхушку Эвереста.

– Я мечтаю облететь на воздушном шаре весь мир и приземлиться на верхушку Эвереста.

Доктор побледнел и стал напоминать мраморную статую.

– Молодой человек, это не смешно.

– Я и не смеюсь. Я пришёл к вам за помощью и в вашем кабинете стал слышать мысли.

– Вы понимаете, что это феноменально?! Что это может обернуться для вас всемирной славой и огромным состоянием?

– По-вашему, слушать чужие мысли – феноменально? Я бы не хотел всю жизнь копаться в мусоре других людей. Даже если мне предложат не один миллион долларов. Это подло и гадко.

Нисколечко!

– Я бы хотел предложить вам, – начал врач, но Артём не стал ждать окончания, а вскочил на ноги и быстренько ретировался. Вдогонку ему неслось: Нобелевская, лауреат, сколько денег одним махом.

Выйдя из больницы, Кораблёв поспешил исчезнуть в толпе и пожалел об этом. Его мозг попал в настоящий водоворот.

Скоро новую шубку прикуплю… Мой-то увалень не догадается, что я денежки весь год откладывала, а ему и не скажу. Скажу, подарили…

Скорей бы домой! Живот крутит, не успею, наверное. Хоть бы кустик какой по дороге встретился…

Привет, красавчик. Побарахтаемся?..

Я куплю тебе новую жизнь… Отрекись от него, отрекись. Эх!..

Интересно, как там дочка? Голодная, как обычно. Чего ей взбрендило в эту Москву ехать?..

Вот! Новый поворот! И мотор ревёт! Что он нам несёт! Пропасть или взлёт…

Кулебяки бы сейчас…

К восьми надо успеть. Не успеваю. Придётся вечером такси заказывать. Опять деньги…

Хоть бы кто-нибудь внимание обратил…

Статья пройдёт или нет?..

Ненавижу вас, козлы! Чего смотришь, вылупился?..

Схватившись за голову, Артём едва не сорвался на крик, и лишь чудо удержало парня от глупого поступка. Стараясь не вслушиваться в мысли других, он ускорил шаг и бездумно шёл, пока не подвернулся маленький переулок, в котором никого не было. Туда парень и свернул. Привалился затылком к холодной бетонной стене, отдышался. Бешено колотящееся сердце успокоилось, немного полегчало, но отголоски мыслей долетали и сюда.

– Что же случилось? – спрашивал сам себя Артём. – Моя голова как магнит притягивает чужое, а я не знаю, что со всем этим делать. Боже мой…

Такими же безжизненными переулками он добрался до дома. Захлопнул дверь, наглухо закрыл окна и форточки и сел на диван, мечтая проснуться заново и в другой жизни…

* * *

Около недели Артём торчал в квартире, не выходя ни за почтой, ни за продуктами. На работе попросил больничный, сказал, что расшалились нервы, а сам оставался в четырёх стенах и грустил. Голова больше не беспокоила, зато доставали соседи, живущие сверху. Ночью супружеская пара долго занималась любовью, а после Кораблёв слушал их думы.

Интересно, догадывается ли жена о том, что я изменяю. Вроде нет, однако по лицу и не скажешь. Щурится подозрительно, вопросы странные задаёт. Наверное, всё-таки подозревает. Я ведь не так долго уже способен, энергии много расходуется…

Я больше ему не нужна. Он спит со мной только, чтобы отработать долг, но ни страсти, ни горячего пыла я уже не ощущаю… Если б не Алла, сбежал бы давно к молодухе симпатичной…

Через три дня Артёму надоело. Он достал с балкона раскладушку, поставил её в спальне и надеялся выспаться, но здесь его ожидал сосед снизу. Ярый футбольный болельщик, он выражался такими фразами, что уши складывались в трубочку, и парень переехал на кухню. Зря. Каждое утро начиналось с плохих дум о грошовой зарплате, о прокисшей жене и безразличной дочке, – люди мыслили, и Артём продолжал слышать их. Слушал и верил, что рано или поздно свихнётся.

Плюнув, отправился в понедельник на работу. Откопал в закромах ящика стола плеер, надел наушники и до самого офиса наслаждался мелодиями дискотеки восьмидесятых: «Ласковым маем», «Миражом», «Землянами». Если что и доходило до обострившегося слуха, то парень старался не замечать, либо просто игнорируя, либо подпевая звёздам эстрады.

Зато теперь многих Артём видел изнутри. Всегда добродушная секретарша Вера бросала вслед ядовитые словечки, обещая станцевать на могилке у каждого; надёжный и крепкий шеф оказался типом нетрадиционной ориентации и мечтал уложить мужчин юридической консультации в постель; бабка Надя, уборщица с сорокалетним стажем костерила почём свет стоит весь мир, начиная с родоначальников Адама и Евы, занимавшихся грязным делом под руководством змея…

Артёмка… Артёмка…

Артём вздрогнул, поднял глаза от бумаг и наткнулся взглядом на напарницу Розу, приветливо ей улыбнулся и вернулся к чтению.

Артёмка… Артёмка, ну погляди на меня, посмотри в мои глубокие глаза, утони в этих океанах, о мечта моих фантазий… Подойди ко мне, поцелуй девушку Розу, подари счастье миру…

Кораблёв ненадолго опешил, осознавая, зачем Роза так увивается вокруг него в последние месяцы, и как бы невзначай ушёл в туалет.

Вслед летело:

Артёмка, не уходи… Побудь со мной… Наедине…

Спрятавшись в одной из кабинок, парень соображал, что делать. Не обращать на Розу никакого внимания – невозможно, обратить – себе дороже. Уж его-то она потом не отпустит, а связывать жизнь с дочкой шефа он не горел желанием. Несмотря на возможность унаследовать конторку в качестве зятя.

Поправив рубашку, Артём оглядел себя в зеркале и принял ничего не значащий вид. Уселся на рабочее место и на автомате консультировал клиентов. Теперь это не составляло большого труда: практически всё те высказывали сами, пока он ковырялся с документами или искал ответы во всемирной паутине. Кораблёв даже немного попривык к голосам в голове, они стали для него чем-то вроде радио: если негромко звучит, то можно и не замечать.

Однако мысли Розы звучали на полтона выше. «Артёмка, Артёмка» въелось в мозг так, что он не мог выкинуть его из головы весь день и то и дело сбегал в туалет, на что дочка шефа отреагировала шутливым: «пончиков переел, обжора». Парень не обиделся и впервые за неделю растянулся в улыбке: за душу тронуло.

Улыбайся-улыбайся… Попадёшь ещё в мои ручки, напорю тебя ремнём… Артёмка…

– Ремня-то на вас нет, Роза Витальевна, – не выдержал Артём и захохотал, глядя как напарница превращается в помидор.

Больше до конца дня в его сторону реплик не было.

– Как ты узнал про ремень? – Все расходились, и Роза преградила Артёму дорогу.

– Про какой ремень?

– Про тот самый, которым я тебя пороть собиралась.

– Ты просто плохо меня знаешь, Розочка. Я из древнего рода магов, мы родились в древней Греции от прикосновения пальца богини Афины…

– Брось молоть чепуху! Это не смешно!

– А смешно издеваться. Артёмка! Артёмка! Иди поцелуй меня!

– Ах, ты ещё и про это знаешь!!! Подслушал, наверное, негодяй! Я к нему с чувствами, а он… Неблагодарный евин!

– Пусть я лучше буду неблагодарным, – произнёс Кораблёв, шагая вслед за удаляющейся Розой. – Чем так мучить человека.

– Так и умрёшь никому не нужным, – прошипела Роза, исчезая за зданием.

Артём спорить не стал: умру, так умру. Постоял, ожидая, пока напарница отойдёт на достаточное расстояние, выглянул и, убедившись в свободной дороге, зашагал по тротуару.

Роза появилась неожиданно. Предстала перед Артёмом, и он едва не столкнулся с ней лоб в лоб.

Зазнался, уже и красивых женщин не замечаешь?

Кораблёв потупился, опустив глаза вниз. Разговаривать с Розой желания не возникало.

– Что молчишь, Артёмка? – усмехнулась дочка шефа. – Признавайся, кто настучал про мои чувства. Ленка, да? Лошадь крашенная, косы ей пообрываю!

– Лена тут ни при чём. Я с ней за всю жизнь двумя словами обмолвился.

– А кто тогда?

– Никто.

Так уж и никто! Верка, точно Верка! Больше некому. Только она.

– И не Вера.

– Кораблёв, признайся, ты играешь в игру, да? Вы все решили меня разыграть?

– Ни в какие игры я не играю. С чего ты взяла?

– С потолка. Веришь? Нет?

– Не смешно.

– Это мне не смешно, Артём. Я думала, ты хороший парень, симпатичный, неглупый, в меру воспитанный, а воспитанности в тебе, оказывается, ни на грош.

– Воспитателей у меня не было. Папа и мама разбились в автокатастрофе. Прекрасно знаешь, что я – сирота.

– Знаю-знаю. Не хочешь открыть мне секрет, как ты узнал?

– Тебе это важно?

– Важно. Хочу узнать имя подруги, которая сдала меня с потрохами.

– Ты мне не поверишь.

– Поверю, не переживай.

– Я даже сам в это не верю.

– Тем лучше… Ну, так что? Сам расскажешь или пытки предпринять?

– Сам. Пошли ко мне, раз хочешь докопаться до истины.

Артём, не дожидаясь ответа, натянул наушники и рванул в сторону дома, и Роза едва успевала за его широкими шагами, маневрируя между прохожими.

Напарничек чёртов…

В квартире парень первым делом усадил девушку за стол и поставил на плиту чайник.

– Я знаю, что ты обо мне подумаешь, когда я расскажу тебе, откуда я всё знаю, – сказал он, садясь напротив. – Признаюсь, я подслушал.

– Так я и знала! Ещё на Ленку с Веркой наговаривала! И не стыдно тебе?

– Может, ты до конца дашь договорить!.. Я подслушал непроизвольно. Сегодня на работе. Мысли твои.

– Нуты и обманщик.

– Что и требовалось доказать… Хорошо, я тебе покажу. Подумай о своей детской мечте, а я попытаюсь повторить.

Повторить? Шути-шути… Ладно, о чём я там в детстве мечтала? Санки, барби, котёнок… Вспомнила! Огромный плюшевый мишка белого цвета!

– Плюшевый мишка белого цвета. Как банально.

– Ничего небанально! Как ты…

– Мысли, Розочка, мысли. – Но… как?

– Если бы я знал – как, – развёл руками в стороны Артём. – Чаю налить?

– Наливай.

– Это всё началось после аварии. Помнишь, я полгода на работу не выходил?.. Так вот. Мы тогда три раза кувыркнулись, и я головой хорошо приложился, сотрясение мозга обнаружили. После больницы всё и началось. Сначала головная боль, а потом и мысли чужие слышать стал.

– Артёмка, ты же феномен! Я думала, такое только в кино показывают.

– Что мне делать, Роз?

– Я бы на твоём месте не задумывалась. Езжай в Москву, в Останкино, к генеральному директору попросись. Пусть тебя в передаче снимет… Денег заработаешь – до пенсии хватит!

– Думаешь?

– Да что тут сомневаться! Тебе что, нравится работа в консультации? Ты – феномен, Кораблёв, и талант свой не скрывай!.. Хочешь, я у тебя продюсером буду, а?..

* * *

С тех пор, как Артём Кораблёв, молодой юрист из Нового Уральска, уехал в столицу, минуло без малого два года. За это время из никому неизвестной личности он превратился в звезду программы «Мысли вслух» и имел самый высокий рейтинг в вечерних передачах. Гости, что приходили к нему – политики, артисты, писатели попадали под сильнейший прессинг, и страна узнавала их тайны прямо в прямом эфире. Кораблёв купил квартиру на Новокузнецкой, чёрный джип, а Роза из продюсера переквалифицировалась в жену, став третьим приобретением чудо-феномена. Артём свыкся с чужими думами в голове, практически не обращал на них внимания, и лишь изредка задумывался над какой-нибудь умной репликой.

Хорошая жизнь входила в привычку. Появилась домработница, вторая машина – белый кабриолет «Мерседес», любовница – шикарная мулатка из института РУДН, Генеральный директор выделил дополнительный час, и Кораблёв запустил новый проект: развлекательное шоу, в котором сражались непримиримые соперники из мира юмора. Прошлая жизнь, работа в юридической консультации, – казались сейчас смешными, грошовыми и ничего не значащими. Только в Москве Артём ощутил себя сильным, способным свернуть горы, но сила принесла с собой страшную депрессию…

Роза ехала домой, словно предчувствуя что-то трагическое. Отворила дверь и обнаружила на полу мужа. Кораблёв сидел, опёршись спиной о прихожую, молча пил коньяк и смотрел на Розу шальными глазами.

– Что случилось?

– Пью.

– Вижу, что пьёшь. Случилось что?

– Не могу больше. Хочу напиться, чтобы ни одна грязная мыслишка не пролезла в мою голову.

Ужас… Совсем сбрендил.

– Ещё не достаточная кондиция. – Кораблёв щедро плеснул в рот «Арарата».

– Феномен, ты чего? Из телевизора захотел вылететь?

– Пошла ты.

– Сам пошёл!

Роза сняла пальто, повесила его на вешалку и демонстративно не обратила на мужа внимания, прошмыгнув в спальню с покупками. Артём пожевал губами, пробурчал что-то нечленораздельное и залпом допил спиртное.

Утром домработница обнаружила хозяина без движения и набрала «03». Реанимация приехала быстро, Кораблёва успели спасти, однако мысли врачей были осуждающими, и он пообещал напиться ещё.

Рейтинги передач начали падать. Зрители заметили перемену настроения ведущего, синие мешки под глазами, и едкие вопросы, которые не очень нравились приглашённым гостям. Несколько звёзд отказались прийти, газеты выступили с критикой, и генеральный директор отодвинул проекты Кораблёва с вечера на дневное время, однако Артёма это уже не интересовало. Он каждодневно закладывал за воротник, баловался наркотиками, и счастье, ещё недавно казавшееся вечным, треснуло. Подала на развод Роза, передачи закрыли окончательно, и Кораблёв остался с чужими мыслями наедине. Пил, чтобы их не слышать, и не знал, что будет дальше.

Дальше стало хуже. Отключили за долги энергию, наличные деньги закончились, и Артём продал квартиру через агентство: без мороки и за смешную цену. Снял комнатку у Белорусского вокзала и круглые сутки пил с бомжами и уголовниками, пробуждаясь лишь для походов в туалет или за едой. Там он и познакомился с дядей Димой, бойким старичком в кожаной кепочке.

Дядя Дима выслушал Кораблёва с интересом, покивал, узнавая в молодом пьянице бывшего телеведущего, и предложил:

– Я могу помочь. Я не знаю, как избавиться от твоего недуга, потому что не медик, и вообще не смыслю в медицине. Но я знаю, где твоя душа найдёт покой.

– Где? – выдохнул перегаром Артём. – В Подмосковье? В Новом Уральске?

– В Сибири есть одно замечательное место, но жить там сможет не каждый.

– Если там нет чёртовых людей, излагающих чёртовы мысли, то я смогу там жить.

– И откажешься от всего?

– У меня ничего и нет. От чего мне отказываться?

– Одиночество страшно.

– Плевать.

– Значит, ты не против?

– Хоть сегодня пошли.

– Завтра пойдём. Если трезвым проснёшься, – пообещал дядя Дима. – А пока иди, проспись.

– Не проблема, – покачиваясь, поднялся Артём.

С утра они собрались в путь. Дядя Дима предупредил, что пойдут они пешком. Никаких попуток, никаких автобусов.

– До того места нужно добираться самому, – пояснил он.

Кораблёв, мучившийся похмельем, безразлично кивнул и отправился за пивом. Высосал с удовольствием бутылочку и приободрился.

– Теперь – хоть на край света.

Тронулись от Белорусского вокзала. Дядя Дима вёл Артёма маленькими улочками и переулками, и лишь изредка они выходили на проспекты и шоссе, стараясь перебегать широкие асфальтовые дороги быстро и незаметно. Кораблёв молчал, не понимая зачем согласился идти в неизвестность, а дядя Дима напевал весёлую и позитивную песню: «Вместе весело шагать по просторам…»

Ближе к ночи они добрались до Московской кольцевой. Артём устал, ноги гудели и молили об отдыхе, но дядя Дима шагал вперёд уверенно, и на просьбы об отдыхе отвечал отрицательно.

– Ночью будем идти, – сказал. – Днём спать, а ночью идти.

– Так мы же весь день идём! – запротестовал Кораблёв.

– Сегодня не считается.

– Я не пойду ночью. Я не могу.

– Я не настаиваю. Не мне нужно, тебе. Можешь отдыхать, справлюсь и без чужой помощи. Только душа твоя по-прежнему будет мучиться.

Вздохнув, Артём поплёлся следом.

– Куда дальше, дядь Дим?

– Люберцы пройдём, потом по трассе до Рязани. Или предпочитаешь лесами?

– Нет, лучше по дороге. Всё равно ночью идти будем.

– И то верно.

Дядя Дима замолчал, а Артём попытался вслушаться в мысли старика, однако столкнулся с серьёзной защитой, – будто лбом о броню тюкнулся. Попробовал уловить мысли прохожих, те ловились легко, как металлические стружки на магнит.

Жена совсем докатилась. Пьёт и пьёт… Когда только надоест? Может, закодировать или торпеду вшить?.. Ай, всё без толку…

Какие у неё очаровательные ножки. Бархатные, гладкие. Гладил бы их…

Кораблёв поморщился, сбрасывая наваждение. Покосился на морщинистое лицо дяди Димы, думающего о чём-то своём, напряг мозг, но старик так и не открылся.

В молчании они пересекли Люберцы. Также в молчании шли до Рязани, до Новосибирска. В Сибири дядя Дима свернул с асфальтовой дороги на едва заметную тропинку, и они около трёх дней пробирались по болотам и грязи, пока не вышли на широкую поляну с десятью деревянными домиками, похожими на землянки.

– Вот мы и на месте, – впервые за время путешествия подал голос дядя Дима. – Располагайся в последнем доме и хорошо выспись. Встреча завтра.

– Встреча с кем?

– Слишком много вопросов. Завтра, Артём, завтра. Иди, отдохни. Знакомство утром…

* * *

Разбудили его ни свет ни заря. Бородатый и седовласый старик в белых одеждах растолкал Артёма и поманил за собой, и Кораблёв нехотя вышел из домика.

На поляне горел костёр, и у костра сидело человек пятнадцать-двадцать: мужчины, женщины с детьми на руках, старцы. Среди сидящих Артём разглядел и дядю Диму, в таком же белоснежном наряде, что и остальные.

– Здравствуй, Артём. – Из толпы поднялся молодой мужчина с золотым медальоном на шее. – Поздравляю тебя. Ты отыскал в себе силы, чтобы дойти до нас, а, значит, твоя душа тебе не безразлична.

Садись, погрейся и позавтракай с нами, а я пока расскажу историю нашего племени.

Все мы, как и ты, обладаем даром читать мысли. Первый человек, построивший здесь дом, давно умер, но успел жениться и обзавестись сыновьями, которые продолжили обживать эти земли и унаследовали от отца его дар. Мы узнали, что если муж и жена слышат мысли других, то это потом могут делать и их дети. Мы не настаиваем, чтобы ты присоединился к нам, но только тут ты найдёшь покой. Каждый, обладающий даром, закрыт для другого, обладающего даром. Понимаешь меня?

– Да, – выдавил из себя Кораблёв.

– Ты можешь остаться с нами и продолжить развивать нашу расу. Или можешь отказаться от дара и вернуться в то время, когда он появился у тебя в первый раз. Однако помни: откажешься сейчас и не получишь его никогда. Думай…

– Я хочу отказаться от дара, – принял решение Кораблёв.

– Уверен?

– На сто процентов. Я не смогу носить этот дар достойно.

– Твоё право, – сказал мужчина с медальоном и хлопнул в ладоши.

Костёр вспыхнул ярким пламенем, Артём инстинктивно закрылся рукой и повалился на спину…

– …Вы счастливчик, Артём Михайлович. – Голос доктора слегка дрожал. – Признаюсь, я уже и не думал, что вы выживете. Вас как будто с того света вернули. Такие травмы, что можно и Богу душу отдать.

Кораблёв открыл глаза. Сверху светила лампочка реанимационного отделения, а где-то неподалёку пищал аппарат, отсчитывающий каждую секунду жизни пациента. Доктор сидел слева.

– Как себя чувствуете? – спросил врач. – Голова не болит?

– Нет, всё нормально.

– Странно… Такой удар… И выдержала. Не гудит?

– Никаких ощущений. Пустота.

– Хорошо. Будем переводить вас в обычную палату. Сестра!..

Вот когда у меня появился дар, подумал Артём, переползая на кушетку с колесиками. Неприятным звуком хрустнули поясница и ноги, привыкшие к месяцу лежания. Медсестра хихикнула – непроизвольно, но Кораблёву не понравилось. Однако мыслей её парень не слышал и радовался этому факту, как встрече с первой девушкой.

Его перевезли в обычную палату, и он ещё раз благополучно переполз – теперь на кровать. Лёг, расслабился и предался воспоминаниям о блестящей карьере телеведущего, собственным программам и гостям-знаменитостям. Артём жалел о том, что никогда в жизни не пожмёт руку какой-нибудь звезде, но одна мысль о чужих думах заставила Кораблёва передёрнуться.

В кармане больничной пижамы завибрировало. Парень извлёк из недр одежды мобильный телефон, щёлкнул кнопкой, и на экран выползло сообщение:

«Артёмка, выздоравливай! Переживаем за тебя! Ждём в конторе! Крепись. Роза».

Артём улыбнулся. За окном светило весеннее солнце, обещающее три потрясающих летних месяца, пляжи и прохладную воду в реке. Голова не болела. Казалось, её не было…