Глава 1

Для меня очень важно, как начинается день. Нет, такого, чтобы все валилось из рук только потому, что я встала не с той ноги, у меня не бывает, слишком хорошую подготовку я получила в Ворошиловском институте, в народе именуемом попросту Ворошиловкой, а затем в отряде специального назначения «Сигма». Да и в моей работе нельзя допускать, чтобы эмоции управляли разумом, а не разум ими. Точнее, допустить-то можно, но крайне нежелательно, иначе в любой момент под угрозой окажется жизнь клиента и моя собственная. Хотя я барышня крутая и уверена в своих силах, самонадеянной меня назвать сложно. Я – телохранитель, а такая работа излишней самоуверенности не терпит.

День, в общем-то, начался как обычно. Утренняя пробежка, тренировка, аппетитный завтрак с моей милой тетушкой Милой. Надо сказать, она обожает готовить, это ее второе хобби после чтения детективов, и иногда бывает трудно удержаться, чтобы не уничтожить лишний кусок пирога.

Все бы ничего, но сегодня мне предстояло решить довольно неприятную задачу – поставить точки над «i» в отношении последней клиентки. Разумеется, специфика моей деятельности такова, что приходится сталкиваться с людьми разного сорта. Но от таких клиентов, как эта дамочка, я предпочитаю отказываться сразу, благо давно имею возможность выбирать.

Взялась я за это дело исключительно ради человека, глубоко мною уважаемого и которому капризная клиентка приходится то ли двоюродной племянницей, то ли троюродной сестрой. Но после ее последней выходки моему поистине ангельскому терпению пришел конец.

Мадам заявила, что собирается на интимное свидание и чтобы до утра я оставила ее в покое. Чтобы я оставила ее в покое! А еще три дня назад она тряслась от страха, который безуспешно пыталась залить слезами и дорогим вином, потому как ее последний приятель слинял, прихватив с собой кое-какие ценные вещички из квартиры возлюбленной, а взамен оставил кучу долгов и записку с благодарностью за прекрасно проведенное время.

Когда же кредиторы уяснили, что их денежки плакали, они «наехали» на его подружку, то бишь мою клиентку, требуя компенсации за причиненный ущерб. Услышав сумму долга, я поняла, почему дамочка предпочла потратиться на телохранителя, а мои услуги стоят недешево, – ее квартира вместе со всем содержимым и хозяйкой в придачу не дотягивала и до половины обозначенной суммы.

Кстати, я видела ее нового избранника. Типичный альфонс и мелкий мошенник. Какой смысл, скажите на милость, пытаться обеспечить безопасность клиенту, если сам он упорно делает все, чтобы влипнуть в какую-нибудь историю? Мне ровным счетом наплевать, как человек ко мне относится, но, когда я берусь за работу, основное мое условие заключается в том, что клиент должен неукоснительно выполнять все мои указания.

Поэтому утром я села в машину с твердым намерением принести свои глубочайшие извинения своему знакомому и объяснить, почему я умываю руки.

Я затормозила на красный свет перед перекрестком, машинально отметила, что сделала это излишне резко, и бросила взгляд в зеркало заднего обзора. Почти от самого дома на некотором расстоянии за мной следовала серая «Волга». Пару кварталов назад я сделала небольшой крюк, держа направление на улицы с меньшим потоком транспорта. Сейчас между нами других машин не оказалось, и «Волга» остановилась непосредственно за моим «Фольксвагеном». Если это не случайное совпадение, хотя о каком совпадении может идти речь после моих маневров, то водитель вел себя довольно нагло, даже не пытаясь скрываться.

Загорелся зеленый, я свернула за угол, проехала несколько метров и остановилась. Водитель «Волги» повторил мои действия. Он остановил машину в метре от моей, выключил двигатель и, помедлив несколько секунд, вышел. Любопытно, кому это понадобился столь экстравагантный способ знакомства? Этого молодого человека я видела, кажется, впервые. Лица его хорошо разглядеть пока не удавалось, но фигура и характерная манера передвигаться не вызвали у меня ровным счетом никаких ассоциаций. А двигался незнакомец как-то по-кошачьи, легко и даже грациозно.

Между тем незваный гость не спеша, явно уверенный в том, что я не уеду, обошел мою машину, остановился около пассажирской дверцы и костяшкой пальца постучал в окошко. Дверца была не заперта, и я не посчитала нужным пошевелиться, только лениво отозвалась:

– Открыто.

Незнакомец сел в машину, широко улыбнулся:

– Привет, киска! Меня поджидаешь?

– Угадал.

Теперь я окончательно убедилась, что раньше этого человека никогда не видела. На вид ему можно было дать не более тридцати пяти, гладко выбрит, чуть волнистые, длинные до плеч каштановые волосы, несколько бледное лицо. Крупные грубоватые черты не портили общего приятного впечатления, а, напротив, вызывали ощущение уверенности и мужественности.

Незнакомец весело подмигнул мне, устроился поудобнее и неожиданно объявил:

– Ну, тогда поехали!

Как же! Много вас таких, торопливых. Я постаралась придать своему лицу равнодушно-тоскливое выражение.

– И куда же?

– Всему свое время, красавица. А пока поезжай прямо.

Он покровительственно улыбнулся. Хорошие зубы. Такому бы зубную пасту рекламировать. Я слегка развернулась, изобразила живейшую заинтересованность и принялась демонстративно разглядывать наглеца с головы до ног. В его глазах мелькнуло некоторое замешательство. Выдержав должную паузу, я уставилась на серьгу в его ухе, разочарованно скривила губы и покачала головой.

– Не катит.

Он непроизвольно поднял руку к уху, но тут же спохватился. Улыбочку с его лица как ветром сдуло. Я усмехнулась и добавила:

– Выкладывай, что надо, или выметайся.

– Девочка, капризничать не рекомендую, – теперь в его голосе уже звучала легкая досада.

Вот и славно. Чем скорее ты выйдешь из себя, тем лучше. Я недовольно передернула плечами.

– Слушай, приятель, ты начинаешь меня доставать. Спрашиваю еще раз, кто ты такой и что тебе нужно?

– Ну ты крутая! Сейчас я объясню, что мне…

Он сделал движение рукой в моем направлении. Этого я и ожидала. На мгновение, правда, у меня мелькнуло желание посмотреть, что и как он собирался мне объяснить, но ситуация действительно меня уже немного утомила. Перехватив его руку, я слегка ее развернула, вывела захваченную кисть на болевой прием, и через мгновение нахал замер на сиденье, изогнувшись и издавая нечленораздельные звуки. Свободной рукой я убрала волосы, упавшие на его лицо, и вежливо поинтересовалась:

– Вы что-то сказали?

Несчастный скосил на меня глаз и жалобно простонал. Я слегка ослабила давление.

– Пусти! – прохрипел он.

– Неправильный ответ.

– Извини…

– То-то же.

Я выпустила руку. Красавчик, не глядя в мою сторону, принялся растирать кисть, потом криво ухмыльнулся и пробормотал:

– Жаль, что я не мазохист, сколько бы удовольствия получил.

Такой реакции я, честно говоря, не ожидала и невольно рассмеялась. Он обезоруживающе улыбнулся в ответ, а затем удивил меня еще раз.

– Мне много про вас рассказывали, но как-то не очень верилось. Вот, подурить решил. Я уже извинился, но, может быть, для окончательного примирения выпьем по чашечке кофе? Здесь кафе неподалеку. – Он посмотрел на меня вопросительно. – И поговорим заодно. Кстати, меня Сергеем зовут.

Я пожала протянутую руку, передернула плечами. Собственно, почему нет?

– Ну что ж, пошли. Но предупреждаю, без шуточек.

Он весело расхохотался.

– О, это я уже понял.

Кафе, в которое мы заглянули, располагалось в полуподвальчике. Народу в эти утренние часы было совсем немного, негромко играла музыка. Мы подошли к стойке.

– Кофе или?..

Я покачала головой.

– Мне апельсиновый сок.

– Понял. Здоровый образ жизни.

Сергей повернулся к бармену, я, скорее по привычке, чем по необходимости, окинула помещение и посетителей внимательным взглядом. За одним из столиков здоровенный детина с тоскливым видом потягивал пиво. Увидев меня, он оживился, подхватил полупустую бутылку и нетвердой походкой направился к стойке. Рановато начал.

Детина нащупал рукой высокий стул, аккуратно, чтобы спьяну не промахнуться, угнездил на него свою задницу и некоторое время глубокомысленно таращился на мою грудь. Продолжая созерцать мои достоинства, он со скрежетом подвинул стул поближе, наклонился и, дохнув перегаром, рявкнул мне в лицо:

– Пиво будешь?

Я брезгливо поморщилась.

– Ты че, коза, нос воротишь?

Детина вцепился в мою руку, лежащую на стойке. Я освободила руку и процедила:

– Убери свои грязные лапы. Переломаю.

– Она не шутит, – весело поддакнул Сергей, подвигая ко мне стакан сока.

Пока верзила переваривал услышанное, мой странный знакомый проникновенно прошептал:

– Женечка, умоляю, не бейте его, он же и так несчастный. – Потом с дружелюбной улыбкой повернулся к неожиданному поклоннику: – Извини, приятель, но девушка со мной.

Тот покачнулся, буркнул: «Предупреждать надо» – и хмуро уставился на пиво.

– Пойдемте за столик? – предложил Сергей.

Я кивнула, Сергей подхватил сок и кофе, направился к свободному столику в глубине зала. Я последовала за ним. Этот жизнерадостный остряк мне определенно нравился.

– Женечка, – начал Сергей, когда мы устроились, но осекся и осторожно поинтересовался, – вы не возражаете, что я вас так называю?

Я не возражала. Пока, по крайней мере.

– Так вот, Женечка, один уважаемый человек горит желанием пригласить вас на работу.

– Кто и что за работа?

– Да-да, конечно. Орлов Тимофей Николаевич. Думаю, вы слышали про него.

Разумеется, я слышала. Крупный бизнесмен, Орлов заправлял несколькими магазинами, парой казино и владел едва ли не третью города. Я утвердительно кивнула.

– Так вот, у единственного сына и законного наследника Орлова начались кое-какие неприятности. Не спрашивайте, какие именно, полагаю, это вы уже сами при встрече обсудите. Тимофей Николаевич…

– А почему вы так уверены, что наша встреча состоится? – перебила я. – Мне не понравилось, как приглашение было оформлено.

Сергей рассмеялся.

– Поверьте, Орлов здесь совершенно ни при чем. Я же сказал, мне пришло в голову подурить.

– И заодно убедиться воочию, на что я способна?

– Разумеется. Я работаю на Орлова, и меня заботит благополучие и спокойствие этой семьи.

– Интересно, в качестве кого?

– Я секретарь-референт, – Сергей невозмутимо глотнул кофе.

Я поперхнулась.

– Кто-кто?

– Секретарь. Так что, приглашение принято?

– Откуда такая уверенность? – подивилась я.

– Я чертовски обаятелен, – рассмеялся Сергей, – вы не сможете мне отказать. Пришли же вы сюда.

Как это легко у него получалось! Я изумленно покачала головой. Отказать такому действительно сложно.

– Знаете что, Сережа… Вы не против, что я вас так называю?

– Абсолютно!

– Я поеду на встречу к вашему боссу. Это вам, так сказать, приз за изобретательность. А там посмотрим. Только по пути заедем на пять минут в одно место.

Мы покинули кафе и отправились решать вопрос относительно моей последней клиентки. Беседа с ее родственником не заняла много времени. Выслушав мое заявление, он сокрушенно покачал головой:

– Я ожидал чего-то подобного. Ну что же, Женя, спасибо, по крайней мере, за три дня покоя.

Через полчаса мы уже поднимались к Орлову. Бизнесмен занимал шикарную двухуровневую квартиру в элитном доме по улице Шелковичной. Сергей открыл дверь своим ключом, тихо сказал:

– Квартира была куплена, когда жена Орлова была еще жива. Она умерла от рака три года назад.

Войдя внутрь, я тихонько присвистнула. Здесь и заблудиться немудрено. Хозяин сам вышел нам навстречу.

– Рад, очень рад, – пророкотал он, – Орлов Тимофей Николаевич. Прошу.

Втроем мы прошли в гостиную, со вкусом обставленную под старину.

– Моя жена, Лизочка, сама здесь все устраивала, – Орлов с грустью обвел глазами комнату, – после ее смерти я не стал ничего менять. Сначала больно было, а потом ничего, привык. Да вы присаживайтесь.

Я с удовольствием устроилась в уютном кресле.

– Чего-нибудь выпьете?

– Нет, спасибо. Если не возражаете, перейдем сразу к делу.

– К делу так к делу, – хозяин сел в кресло напротив, окинул меня добродушным взглядом, – так вот, значит, какая вы, Евгения Охотникова.

– Послушайте, Тимофей Николаевич, вы пригласили меня на смотрины?

– Не сердитесь, Евгения Максимовна, – рассмеялся Орлов, – женщину-телохранителя не каждый день встретишь. Я-то сам предпочитаю с мужчинами работать. Женщинам серьезные дела не доверяю.

– В таком случае…

– Нет, нет, не волнуйтесь, я пригласил вас не из праздного любопытства, – голос Орлова посерьезнел. – Дело в том, что мой сын, Артем, считает, что ему угрожает опасность. Вчера мы обсудили этот вопрос и решили нанять телохранителя.

– Позвольте, я не понимаю, почему при вашем отношении к женщинам вы остановили свой выбор на мне, это во-первых, а во-вторых, что значит «сын считает»? Вы сами придерживаетесь другой точки зрения?

Орлов горестно вздохнул.

– Думаю, лучше рассказать вам все начистоту.

– Да уж, сделайте милость.

– Не язвите, Евгения, у Артема действительно серьезные проблемы. Он с детства увлекался компьютерами и всегда был немного вещью в себе… – сказал Тимофей Николаевич.

Он немного помолчал, затем продолжил:

– Круг общения очень узкий, а после смерти матери он и вовсе с головой ушел в учебу. Артем студент политехнического университета, с утра до ночи просиживает за компьютером или с книжкой. Единственно, на что отвлекается, так это на спортивный зал. Я даже сомневаюсь, есть ли у него девушка…

– Сколько Артему лет?

– Двадцать один. Так вот, с недавнего времени он стал какой-то нервный, вздрагивает от каждого шороха. Друзей у него и так кот наплакал, да все такие же, как он, а теперь Артем и с ними общаться почти перестал. Я пытался поговорить, выяснить, в чем проблемы, но разве ж из него что-нибудь вытянешь. Но это еще не все. Ему начали сниться кошмары. Вчера ночью он так кричал во сне, а его комната наверху, что даже я услышал. Поднялся к нему, а он весь в поту сидит.

– Наркотики? – высказала я предположение.

– Что вы, он даже алкоголь не употребляет. Вредно, говорит, да и не нравится. Я вчера здорово перепугался. Рассказывай, говорю, в чем дело. А он говорит, папа, у меня, наверно, крыша едет.

– Что, зеленые человечки мерещатся?

– Мерещатся, но не только человечки, хотя и они в том числе. А на днях за ним от спортзала до самого дома какой-то тип шел. Кроме того, Артем упомянул про странные телефонные звонки. После того, как мы пообщались, ему вроде полегче стало, но нервы у парня на пределе.

– И к какому выводу вы пришли?

– К компромиссу. Я настоял, чтобы Артем сходил к психотерапевту, моему хорошему знакомому. Ему, кстати, на сегодня назначено.

– А сын, как я поняла, потребовал телохранителя.

– Совершенно верно. Между прочим, выбрал он вас сам.

– А вы-то что думаете по поводу его опасений?

– Признаться честно, я не знаю, – Орлов потерянно развел руками, – но мало ли…

– Другими словами, вы согласились нанять меня в качестве, так сказать, успокоительного?

– Что-то вроде этого. К тому же если Артем прав и опасность для него вполне реальна? Я себе этого никогда не прощу.

– Понятно.

Я задумчиво побарабанила пальцами по инкрустированному столику. Быть нянькой при испуганном мальчишке дело нехитрое. Если у него психостения, сегодня же это выяснится. Если же, как выразился заботливый папаша, угроза реальна, с такой ситуацией мне сталкиваться еще не приходилось. Любопытно.

– Вы в курсе, что мои услуги стоят немало?

– Я заплачу ту сумму, которую вы назовете, – быстро произнес Тимофей Николаевич, – как видите, в средствах я не стеснен. Желаете аванс?

– Не нужно. А где сейчас ваш сын? Я бы хотела с ним пообщаться.

– Так вы согласны? – Орлов с радостью подскочил. – Он наверху, в своей комнате, одну минуту.

– Не стоит, – поумерила я его прыть, – я собираюсь поговорить с ним наедине. Где его комната?

– Вторая дверь налево.

– Стучите громче, – крикнул мне вслед Сергей. Все время нашего разговора он простоял около окна, посматривая на улицу с выражением полного безразличия к тому, что происходило в комнате. Орлов, надо полагать, доверял своему помощнику.

Я поднялась на второй этаж, постучала. Ответа не последовало, но дверь была не заперта. Я тихонько ее толкнула. Артем сидел за столом лицом ко входу, задумчиво уставившись на дисплей компьютера. Причина его молчания объяснялась просто – из миниатюрных наушников едва различимо слышались звуки музыки.

Молодой человек совершенно не походил на своего грузного отца, по внешнему виду напоминавшего отошедшего от спорта борца. Однако с интеллигентным очкариком, образ которого я подсознательно ожидала увидеть, он тоже имел мало общего. Хорошая спортивная фигура, крепкие жилистые руки. Из-за осунувшегося лица и темных кругов под глазами выглядел он гораздо старше своего возраста.

Заметив меня, Артем вздрогнул, но сразу же расслабился. Однако серые глаза так и остались слегка испуганными, возможно, в последнее время выражение настороженности с примесью отчаяния стало для них привычным. Молодой человек сдержанно улыбнулся, стянул наушники и выбрался из-за стола.

– Привет, – сказал он так обыденно, словно я имела привычку заглядывать к нему ежедневно, – вы, вероятно, Евгения Охотникова?

Если у мальчика и существовали проблемы с общением, то скрывал он их очень артистично.

– Совершенно верно.

Не дожидаясь приглашения, я прошла в комнату, села на аккуратно застеленную тахту. Артем воспринял мои действия как вполне естественные, тем более что, кроме стула около стола с компьютером, иной мебели, пригодной для сидения, в комнате не наблюдалось.

Здесь вообще не было ничего лишнего. На стенах висели полки с многочисленными книгами по технике, физике и программированию, стол завален дискетами. Единственной вещью, не вписывающейся в общую картину, была кукла, клоун-подросток с огромными синими глазами, рыжими волосами, весело торчавшими в разные стороны, и хитрой мордашкой, усеянной веснушками. Кукла сидела на крохотной тумбочке около кровати. Артем перехватил мой взгляд, покосился на клоуна. В глазах его мелькнуло что-то близкое к сожалению. Через мгновение, спохватившись, он посмотрел на меня, протянул руку.

– Я рад, что вы пришли.

– То же самое сказал ваш отец, – я пожала крепкую ладонь, усмехнулась, – хотя, должна признаться, у меня создалось впечатление, что мнение Тимофея Николаевича по поводу сложившейся ситуации несколько отличается от вашего.

– Это точно, – Артем покусал нижнюю губу, прошелся взад-вперед по комнате, – отец думает, что я свихнулся. Как по-вашему, это возможно?

– Мне пока известно слишком мало, чтобы делать какие-то выводы, – уклончиво ответила я, – поговорим, а там видно будет.

– Хорошо. Ничего, если я ходить буду? Устал от сидения…

– Без проблем, моей нервной системе хуже от этого не будет, – заверила я юношу. – Скажите, Артем, а почему вы не на занятиях? Насколько я в курсе, вы учитесь в университете.

Задала я этот вопрос по одной простой причине: мне хотелось удостовериться, что манией преследования предполагаемый клиент не страдает и лекции пропускает не потому, что боится выйти улицу. Хотя и так уже было понятно, что разговариваю я не с душевнобольным, а с нормальным парнем.

– Так я по индивидуальному плану учусь, – с готовностью отозвался Артем. – Встречаюсь с преподавателями один-два раза в неделю. Память у меня хорошая, если что надо – прочитал, запомнил. Смысла нет на лекциях торчать. Завтра, кстати, курсовую сдать надо.

– Понятно. А сегодня вы куда-нибудь собираетесь?

– Ну, к доктору, мне на два назначено. И все, пожалуй. Да, сегодня еще тренировка, я в спортзал хожу. Побегать, грушу поколотить, так, для себя. Подвигаться, короче. Но в последнее время я что-то неважно себя чувствую.

– А как именно?

Артем замялся.

– Представь себе, что мы репетируем визит к врачу, – помогла я, переходя на «ты».

– Ну, спать все время хочется. А глаза закрываю – кошмары снятся. Утром встаю, такое ощущение, что всю ночь вагоны разгружал.

Я кивнула. Парень попал в обычный замкнутый круг. Нервничает – хуже спит, плохо высыпается – больше дергается.

– Можешь сообщить своему батюшке, что я берусь за эту работу.

– Здорово, – Артем оживился, – а когда приступите, прямо сегодня?

– Прямо сейчас, – уточнила я, – считай, что ты уже под моей опекой.

На лестнице послышались грузные шаги. Ступени жалобно заскрипели.

– А вот и отец идет, – кивнул Артем на дверь. – У него сейчас совещание. А после он уезжает в район и вернется завтра.

Орлов деликатно стукнул в дверь и, шумно дыша, ввалился в комнату.

– Не помешаю?

– Ничуть. – Я поднялась. – Я согласна.

– Оч-чень хорошо, – Тимофей Николаевич возбужденно потер ладони. – К сожалению, вынужден вас покинуть, дела. Теперь мы встретимся только завтра. Поэтому, если есть вопросы, пожелания, просьбы, высказывайте сейчас.

– Есть. Я хочу, чтобы вы позвонили своему другу-психотерапевту и убедили его пообщаться со мной по поводу здоровья вашего сына. Скажите, что я родственница, например, кузина Артема. Да, желательно пока всем меня так представлять. Племянница, которая неожиданно решила навестить дядюшку и любимого братца. Мы ведь теперь с Артемом много времени вместе проводить будем.

– Если, по-вашему, так будет лучше, что ж, сделаем. Что-нибудь еще?

– И покажите мне мою комнату.

Рот Орлова открылся было, но тут же захлопнулся.

– Комната напротив моей, – вмешался Артем, – я покажу. Да, папа?

Папа утвердительно кивнул. Интересно, он что, думал, я буду прибывать к девяти ноль-ноль, а вечером отчаливать?

В комнату заглянул Сергей.

– Прошу прощения, – он выразительно посмотрел на босса.

– Мне пора, – заторопился Орлов.

Он вылетел из комнаты с максимально возможной для него скоростью, лестница снова застонала. Сергей исчез так же бесшумно, как и появился, но тут же вернулся.

– Темка, тебе звонили, – скороговоркой сказал он. – Девушка с приятным голосом. Я сказал, чтобы перезвонила вечером. Женечка, адью. Целую ручки.

Он снова испарился. Артем бросился за ним.

– Она имя свое сказала?

– Кажется, Юля, – донеслось снизу.

Артем недоуменно пожал плечами и вернулся в комнату.

– Юля – это твоя девушка? – полюбопытствовала я.

– Да какая девушка! Мы случайно позавчера познакомились. Она то ли фотограф, то ли… короче, что-то там с фотографией связано, я не совсем понял. Странно, откуда у нее мой телефон?

– Вот вечером и поинтересуешься. – Я посмотрела на часы. – Нам пора, Артем, доктор ждет. А по дороге расскажешь мне о своих видениях-приключениях.

Мы спустились вниз.

– Сейчас, я только выпью чего-нибудь. Вы сок будете?

– С удовольствием, – вслед за Артемом я зашла в просторную кухню-столовую, – а какой?

Парень открыл холодильник, улыбаясь, сделал приглашающий жест рукой.

– На ваш вкус.

Я заглянула внутрь, удивленно прищелкнула языком. Одна из полок просторного холодильника была полностью заставлена пакетами с соком. Я осмотрела это богатство, остановила свой выбор на апельсиновом.

– К чаю-кофе я равнодушен, предпочитаю соки, – пояснил Артем. – Зина, домработница, каждый понедельник запасы пополняет.

Он с жадностью сделал несколько глотков прямо из упаковки, виновато улыбнулся, достал мне бокал.

– Извините, пить все время хочется, – он снова приложился к пакету. – Ну вот, я готов.

 

Глава 2

– Здесь все рядом, я обычно пешком хожу, – поморщился Артем, когда мы подошли к машине.

– Не в этот раз, дружище. Мне еще в одно место заскочить надо. А пешком мы обязательно прогуляемся. Очень меня интересует, что это за тип рядом с тобой ошивался.

Экстравагантный секретарь Орлова возник сегодня слишком неожиданно. Пока Артем будет исповедоваться доктору, я намеревалась заехать домой и прихватить кое-что из своей амуниции.

Мы сели в машину.

Артем объяснил дорогу. Приятель Орлова, оказывается, работал не в клинике, а частным образом. Кабинет он арендовал в недавно выстроенном Доме знаний.

– Рассказывай по порядку, с самого начала, – потребовала я, заводя движок. – Что именно происходило и когда все началось.

– Началось… – Артем пощипал себя за мочку уха. – Да, пожалуй, с минералки и началось. Несколько дней назад жарко было, да еще в спортзале нагонялся. По пути домой заглянул в киоск, купил минеральную воду. Зашел в квартиру, оставил бутылку в комнате на столе, поднялся переодеться. А когда спустился, бутылки не было.

– Может, ты только думал, что оставил минералку на столе? – предположила я.

– Сначала и у меня мелькнула такая мысль, хотя, я же говорю, память у меня хорошая, я ничего на автомате не делаю. Я почесал затылок, сходил на кухню за соком, а когда вернулся в комнату, бутылка снова стояла на столе!

– Тимофей Николаевич? Домработница?

– Отец был в отъезде. Он часто уезжает. А Зина приходит только по утрам. Своего ключа у нее, кстати, не имеется. Я был в квартире один.

Чудеса! Однако этого мало, чтобы подумать о телохранителе. Словно прочитав мои мысли, Артем продолжил:

– Ну там еще всякая фигня происходила. Кошмары какие-то странные. Чей-то голос всю ночь бубнит, что я «плохой мальчик», и другой подобный бред. Я и сам вначале думал, что тронулся малость, если бы не звонки.

Он замолчал.

– Какие звонки? – поторопила я. Мы уже почти приехали.

– Кто-то все время названивает по телефону, но разговаривать не желает. Иногда, правда, какие-то звуки странные издает, типа мычания. Да, самое интересное то, что отец при этом всегда в отъезде. Он поэтому и решил, что я свихнулся, в его присутствии-то в квартире ничего не происходит. Когда отец дома, этих идиотских телефонных звонков не бывает. Да и сны если снятся, то самые обыкновенные.

– Вот как?

Последнее обстоятельство меня заинтересовало больше всего. Мелькнула какая-то мысль, но пока еще не оформилась. Кроме того, у меня возникло ощущение, что Артем о чем-то умолчал.

Я прижалась к тротуару, выключила двигатель. Перед нами высилось причудливое строение Дома знаний.

– Артем, – мягко сказала я, – и все-таки, почему ты согласился на визит к доктору?

– Кукла. – Голос Артема прозвучал обреченно. – Помните клоуна у меня в комнате?

Я кивнула.

– Это была мамина любимая игрушка. Отец ей на день рождения подарил вскоре после того, как они познакомились. Когда мама умерла, отец позволил мне забрать клоуна. Раньше он сидел на диване в гостиной. – Артем покусал губы. – Когда я позавчера возвращался из института, я увидел мамину куклу через витрину магазина.

– Ты хочешь сказать, что увидел такую же игрушку?

– Нет. Я хочу сказать, что видел мамину игрушку. Только клоун был живой. В комбинезоне, который мама сама для него сшила. Он улыбнулся мне и помахал рукой.

– Что сделал? – Я изумленно уставилась на Артема.

– Ну вот, – парень едва не плакал, – теперь и вы думаете, что я псих.

– Вовсе нет, – сказала я нерешительно, – мало ли что может показаться.

– Правда? – несколько воспрял духом Артем. – Кстати, именно там я с Юлей и познакомился.

– Любопытно… Знаешь что? Ты, пожалуй, не говори доктору ни про куклу, ни про голоса. Если ты болен, он и так увидит. Просто скажи, что плохо спишь, нервничаешь. Ну, то, что отцу говорил. Ты ведь не все ему рассказал, да?

Артем смущенно кивнул. Мое предложение ему понравилось. Видно, и сам сомневался, стоит ли выкладывать врачу все подробности. Мне же не хотелось, чтобы мальчишку в срочном порядке упекли в психушку. Вся эта история выглядела более чем подозрительно. Кое-какие предположения у меня уже возникли, и я собиралась их проверить. А для этого требовалось, чтобы Артем находился дома, а не в лечебнице для душевнобольных.

В приемной доктора нас встретила молоденькая девушка приятной наружности. Она посмотрела на Артема, перевела взгляд на меня, потом снова на моего спутника, словно решая, кому из нас больше требуется помощь специалиста.

– Могу я вам чем-нибудь помочь? – наконец произнесла она.

Я посмотрела на Артема. Тот таращился на девчушку с видом ребенка, перед которым поставили дюжину порций мороженого в шоколаде. Подавив улыбку, я толкнула его в бок.

– Э-э, нам назначено, – выдавил он. – То есть мне. Моя фамилия Орлов.

– Одну минуточку, – пропела девушка и скрылась в кабинете. Через минуту она вынырнула вновь, приветливо улыбнулась. – Проходите, Юрий Алексеевич вас ждет.

Она проводила Артема в кабинет, вернулась на свое место, посмотрела на меня выжидающе.

– Это надолго? – поинтересовалась я.

Девушка пожала плечами.

– По-разному. У профессора к каждому пациенту индивидуальный подход.

Я уважительно покивала, села в кресло, взяла с журнального столика первый попавшийся журнал. «16 факторов гомосексуализма» – гласил заголовок на первой странице.

Хотя до моего дома отсюда было рукой подать, я решила не рисковать, дождаться Артема, а за вещами заехать на обратном пути. Ждать, однако, пришлось довольно долго. Юрий Алексеевич, видимо, подходил к проблемам своих пациентов очень серьезно.

Я успела основательно пополнить свои знания по ряду вопросов психологии и психиатрии, когда, наконец, дверь распахнулась и на пороге кабинета показался взъерошенный Артем. Из-за его плеча выглядывал классический представитель своей профессии. Юрий Алексеевич имел мощное телосложение, отшлифованный многолетней практикой голос гипнотизера. На мясистом носу доктора поблескивали очки в позолоченной оправе.

– Прошу зайти, – повелительно обратился он ко мне.

Я вошла в кабинет, села в удобное кресло для посетителей и мгновенно ощутила потребность выложить как на духу все свои тайные помыслы и извращенные желания. Правда, как пациентка я для Юрия Алексеевича интереса не представляла.

– Конфиденциальность – непременное условие нашей деятельности, – строго сказал он. – Однако Тимофей Николаевич заверил меня, что я могу сообщить вам сведения о состоянии его сына в допустимых этикой пределах.

Слегка пришибленная профессорским величием, я молча покивала.

– Так вот, – прежде чем продолжить, Юрий Алексеевич так пристально посмотрел на меня сквозь стекла своих очков, что на мгновение я задумалась, не спрятана ли в них миниатюрная рентгеновская установка, – с психикой у Орлова-младшего серьезных проблем не наблюдается. Отмечаются признаки повышенной тревожности, утомляемости, психической напряженности, – дальше профессор посыпал малопонятными терминами, – но, – он вытянул палец, внимательно посмотрел на него, как если бы увидел впервые, – повторяю: не волнуйтесь, все это вполне обратимо.

– А я и не волнуюсь, – осмелилась я подать голос.

– А вот это, девушка, напрасно, – Юрий Алексеевич посмотрел на меня осуждающе, – о здоровье психическом, равно как и физическом, необходимо заботиться, вовремя замечать и выявлять…

Прервав профессора на полуслове, я рассыпалась в извинениях и поспешила откланяться.

Едва завидев меня, Артем пулей вылетел из приемной, догнала его я уже на лестнице. Я искренне сочувствовала парню. После почти часовой беседы с профессором он выглядел совершенно ошалевшим.

Мы сохраняли молчание до самой машины. На подходе к «Фольксвагену» я остановилась и постучала себя по лбу. Балда! «Кузина приехала»… Ага, на машине с местными номерами. Будем надеяться, что эту оплошность до сих пор заметила только я.

– Что? – испуганно вскинулся Артем.

Я успокаивающе махнула рукой.

– Все в порядке, доктор сказал, будешь жить долго и счастливо. Сейчас заглянем в одно место и доставим тебя домой.

Тетушку Милу я застала за ее любимым занятием – чтением очередного детектива. В ответ на мое приветствие она слабо махнула рукой, не в силах оторваться от лихо закрученного сюжета.

Я переоделась в джинсы и легкие спортивные туфли, которые от магазинных собратьев отличала только сделанная на заказ подошва с укрепленным носком. Распустила волосы, слегка подправила макияж, и через несколько минут из зеркала на меня уже смотрела девушка неопределенного возраста, довольно уязвимая на первый взгляд, как, впрочем, и на второй, и вполне отвечающая образу внезапно нагрянувшей кузины.

Пока я не очень представляла себе, с чем и с кем мне придется столкнуться, поэтому постаралась сделать так, чтобы постороннему человеку казалось, что я не только не представляю опасности, но и сама нуждаюсь в защите.

– Ой, Женечка, – наконец заметила меня тетушка, – обедать будешь?

– Я тороплюсь, – начала было я, но пустой желудок недовольно заворчал, и я не выдержала, – а чем кормят?

Уничтожив на ходу котлету и кусок пирога, я покидала в сумку самые необходимые вещи, косметику, прихватила кое-что из спецтехники.

Мила между тем снова углубилась в чтение.

– Тетя, сегодня меня не жди, – предупредила я перед уходом.

– Конечно, деточка, ты права, – невпопад отозвалась тетушка, рассеянно посмотрела сквозь меня и вернулась к своему занятию.

Артем, добросовестно следуя моим указаниям, сидел в машине. Когда я открыла дверцу, он подскочил как ужаленный и вытаращил на меня глаза. Сообразив, что парень меня не признал, я весело произнесла:

– Спокойно, Артем, свои.

Он похлопал глазами, недоуменно оглядывая мой прикид.

– Маскировка, – прошептала я и заговорщицки подмигнула. – Выходи.

Артем оторопело кивнул, выбрался из «Фольксвагена» и нервно огляделся по сторонам. Я расхохоталась, заперла машину, вручила своему подопечному сумку.

– Постарайся сделать вид, что наслаждаешься прогулкой.

– Ну, у вас и шуточки, – кисло пробормотал он.

– Не забывай, что я твоя сестра, хотя и двоюродная, – напомнила я, – а к сестрам обычно обращаются на «ты».

– Хорошо, – коротко отозвался Артем.

Некоторое время он продолжал дуться, однако вскоре рассмеялся сам.

– Представляю, какой у меня видок был.

Мы прошли несколько кварталов, перекидываясь шуточками.

– А вон там мой спортзал, – кивнул Артем в сторону тихого проулка, – скоро тренировка начнется.

– Как раз здесь за тобой увязался какой-то тип, – вспомнила я, – опиши мне его.

Артем пожал плечами.

– А что его описывать? Сама посмотри, вон он, голубчик, на скамеечке дремлет.

Я оглянулась. На скамье действительно сидел высокий молодой человек субтильного телосложения. Длинный козырек джинсовой кепочки, надвинутой на глаза, не позволял разглядеть лицо.

– Посмотрим, что это за птица, – негромко сказала я, разворачиваясь в сторону субъекта.

В ответ на мои действия молодой человек делано зевнул, поднялся и, повиливая узкими бедрами, направился в противоположную от нас сторону. Я прибавила шаг. Тощий субъект оглянулся, сделал еще несколько шагов и с неожиданной прытью рванул за угол ближайшего здания.

Я крикнула Артему, чтобы он не двигался с места, и помчалась за «козырьком». Расстояние между нами было слишком велико. Я побежала напрямик, перепрыгивая через кусты декоративной жимолости, как молодая козочка, на радость проходящей мимо парочке юных оболтусов. Однако, когда я обогнула здание, то увидела только пустынный проходной двор.

Дальнейшее преследование смысла не имело. Что ж, по крайней мере я убедилась, что загадочный тип существует в действительности, а не является плодом больного воображения моего клиента.

Артема я нашла на той самой скамеечке, где минуту назад считал ворон «козырек».

– Не поймала? – Артем уныло посмотрел на меня, вздохнул. – Я тоже пытался. Быстро бегает, гад. А тебе он не показался каким-то странным?

Я припомнила виляющую походочку субъекта.

– Точно, на гомика похож.

– Да? – Артем на мгновение смешался. – Не знаю, не встречал. Но, по-моему, этот парень какой-то карикатурный, ненастоящий.

– Возможно…

Я нахмурилась. Почему-то вспомнила, как накладывала макияж, готовясь к роли «кузины». А уж изобразить праздно шатающегося подростка я смогу не сходя с этого места. Даже кепочка не понадобится.

– Пойдем домой, – сбил меня с мысли Артем. – Что-то я устал.

Он сладко зевнул. Я подумала и зевнула тоже. Почему-то неудержимо хотелось спать. Этого еще не хватало, строго прикрикнула я на себя и снова зевнула.

Зайдя в квартиру, первым делом Артем снова приложился к пакету с соком.

– Ты не против, если я вздремну? – виновато пробомотал он. – Еда в холодильнике, видик в гостиной, если хочешь что-нибудь посмотреть.

– В гостиной? – Я удивилась. – Я даже телевизора там не заметила.

Артем удовлетворенно улыбнулся.

– Еще бы!

Видеомагнитофон, телевизор, а также музыкальный центр обнаружились в шкафу работы восемнадцатого века, после того как его дверца плавно отъехала в сторону. Там же аккуратными рядами стояло несколько десятков аудио– и видеокассет и лазерных дисков.

Я выбрала «Универсального солдата» с Ван Даммом и Лундгреном в главных ролях. Артем поморщился.

– И тебе это нравится? Ну, бегают на экране два качка, играют в солдатиков…

– К твоему сведению, – наставительно произнесла я, – «качок» Лундгрен едва не защитил докторскую диссертацию.

– Да? – растерялся Артем. – Так не защитил же, – неуверенно добавил он.

– Только потому, что променял науку на романтику кино, – парировала я. – Ты, кажется, баиньки собирался?

Артем обиженно фыркнул и поплелся наверх. Я включила видик, вытянулась на диване и, попивая апельсиновый сок, погрузилась в происходящее на экране.

Очнулась я от мелодичного боя настенных часов, умудрившись проспать большую часть фильма.

– Какого черта?! – возмутилась я вслух.

Откопав на кухне пакет молотого кофе, я приготовила двойную порцию, выкурила сигаретку. Глаза неумолимо слипались. «Спать все время хочется», – припомнила я жалобу Артема. Ну и дела! Может, это заразно?

Я продолжительно зевнула, окончательно разозлилась и направилась в ванную. Ледяной душ мигом разогнал сонливость.

– Так-то лучше, – пробормотала я, растираясь жестким полотенцем.

Для гарантии я выдула еще одну чашку ароматного кофе, досмотрела финальную битву «качков», проинспектировала свое состояние. После ударной порции кофе меня мучила жажда, но сон как рукой сняло.

Однако… Я, конечно, люблю поспать в охотку, но чтобы так? Я покачала головой, порылась в кассетах, откопала боевичок позадористее и, сделав несколько глотков сока, снова устроилась на диване.

Проснулась я от звука шагов. С трудом продрав глаза, я различила в темноте чей-то смутный силуэт.

– Артем? – позвала я.

Во рту пересохло, и язык едва ворочался. Сок на столе, вспомнила я, надо только руку протянуть. Шевелиться, однако, не хотелось.

– Спи, милая, – ласково прошелестел чей-то голос. Я с удовольствием ему повиновалась.

Мне снилось, что я бреду по пустыне. Впереди маячит неясная фигура, я даже не могу понять, мужчина это или женщина. Однако в руке человека я отчетливо вижу пакет с соком.

– Пей, милая, – слышу я ласковый голос.

Я пытаюсь прибавить шаг, однако ноги не слушаются.

Проснулась я от настойчивого телефонного звонка. В голове гудело, во рту словно дюжина кошек побывала. И вообще чувствовала я себя прескверно. Алкоголем я никогда не увлекалась, но с похмельем сталкиваться доводилось. Состояние, в котором я сейчас пребывала, очень напоминало последствия неумеренного возлияния.

В мозгу один за другим всплывали какие-то образы. Что из этого было явью, а что сном? Я помотала головой, движение отозвалось тупой болью в висках.

Телефон продолжал трезвонить. Мелькнула слабая надежда, что тетя Мила проснется-таки и поднимет трубку, но тут же я сообразила, что нахожусь в квартире Орловых. Где же этот чертов телефон? Ориентируясь больше по звуку, я пересекла гостиную, схватила трубку.

– Какая еще Юля? – услышала я сонное бормотание Артема. Так-так, значит, этот аппарат не единственный. Девушка на другом конце провода между тем терпеливо объясняла:

– Мы позавчера в магазине познакомились, помнишь? Ты шел домой из института.

– А, ну да, конечно, помню, – Артем прокашлялся. – Ночь, вообще-то…

– Какая ночь? – возмутилась девушка. – Еще одиннадцати нет. Я думала, ты только пришел, весь вечер названиваю, а ни ответа ни привета. Нам обязательно надо встретиться, приходи ко мне завтра.

– Юля, ты понимаешь, я завтра, наверное, не смогу. Может, в следующий раз?

– Не заставляй девушку себя уговаривать. Приходи. Поболтаем, чаю выпьем… – Юля многозначительно помолчала. – Короче, пиши адрес. Я весь день дома буду. Но лучше приходи пораньше.

Она продиктовала адрес и неожиданно спросила:

– А девушка, что с тобой сегодня была, она кто? Такая, высокая.

– Девушка? – не понял Артем. – А, это сестра двоюродная. А где ты нас видела?

– Да так, случайно. Так я жду, пока.

Раздался щелчок – девушка положила трубку, еще один – это Артем.

– Маленькая сучка, – внезапно услышала я отчетливый шепот, а затем третий щелчок.

Я аккуратно опустила трубку на рычаг. Нет никаких сомнений, что в разговоре участвовало четверо, точнее, два собеседника и два внимательных слушателя. Одним из слушателей была, естественно, я. А вот где находился второй? В помещении, откуда звонила девушка, или в этой квартире? Когда днем Артем устроил мне обзорную экскурсию, я заметила только два телефонных аппарата – этот, в гостиной, и переносную трубку, небрежно брошенную на кухонном столе.

Глаза уже вполне освоились в темноте. Удерживая в поле зрения пространство между лестницей на второй этаж и прихожей, я бросилась на кухню, бесшумно переступая босыми ногами по ковровому покрытию.

В щель под кухонной дверью пробивался лучик света. Смазывают ли в этом доме дверные петли, мне было неизвестно, поэтому я просто рванула на себя ручку и, полуопустив веки, чтобы защитить глаза от яркого освещения, влетела внутрь.

Телефонная трубка лежала на том же месте, где я заметила ее днем. Артем стоял рядом и тянул сок. При моем неожиданном появлении он вздрогнул, выронив при этом пакет. Я поймала налету пакет, опустошенный не меньше чем на треть, приложила палец к губам. Удостоверившись, что парень правильно понял этот недвусмысленный жест, я тихо спросила:

– Сколько в доме всего телефонных аппаратов? Быстро!

– Три, – поспешно прошептал Артем, – этот, еще один в гостиной и третий – в кабинете у отца.

– Где кабинет? – прошипела я.

– З-за лестницей, – заикаясь произнес Артем, – но он заперт. Ключи только у отца. А в чем…

Я припомнила закрытую дверь в конце коридора.

– Оставайся здесь, – все так же шепотом приказала я, сунула пакет обратно парню в руки и выскочила из кухни. Входная дверь хлопнула за долю секунды до того, как я появилась в коридоре. Еще несколько драгоценных мгновений ушло на то, чтобы отпереть хитроумный замок.

На лестничной площадке, разумеется, уже никого не было. Вверх бежать или вниз? Я осторожно прикрыла дверь, замерла, прислушиваясь. Этажом выше зашуршала одежда, кто-то переступил с ноги на ногу, заработал лифт. Перепрыгивая через три ступеньки босыми ногами, я взлетела на следующий этаж.

Там, в ожидании лифта, томилась дама бальзаковского возраста. Она вздрогнула, уставилась на меня округлившимися от ужаса глазами. Я изобразила подобие улыбки. Дама поморгала, закуталась поплотнее в плащ и торопливо нырнула в подоспевший лифт. Интересоваться, не пробегал ли кто мимо, я даже не пыталась. Вид у дамочки был такой, словно она в любой момент готова была хлопнуться в обморок, дай только повод.

Я тихо, но от души выругалась и вернулась в квартиру. Разозлилась я, надо сказать, основательно. И даже не столько на таинственного гостя, сколько на себя. Спящая красавица, елки-палки! В квартире творится черт знает что, а я дрыхну, как суслик в холодную зиму. Так не только клиента, но и свою головушку проспать немудрено.

Артем выглядел довольным. Без лишних объяснений с моей стороны он уже сообразил, что в квартире только что кто-то побывал.

– Я же говорил, что с мозгами у меня все в порядке, – промолвил он.

Я открыла рот сказать что-нибудь поциничнее, но вместо этого только кивнула и криво улыбнулась. Действительно, говорил. А мне не злиться следует, а головой больше работать. И действовать. Для начала необходимо выяснить, кто имеет ключи от квартиры. Но только после того, как выпью чашку кофе, а лучше две. И приму душ.

 

Глава 3

На сок я больше смотреть не могла, до сих пор во рту чувствовался металлический привкус. Я покосилась на Артема. У него, похоже, на этот счет было иное мнение. На что уж меня мучила жажда, но при взгляде на парня создавалось впечатление, что уж он-то провел в песках Сахары никак не меньше недели.

Пески Сахары… «Пей, милая», – внезапно выдала мне память. Черт возьми! Я выхватила у Артема пакет, внимательно его осмотрела.

– Доставай сок из холодильника.

Артем послушно вынул один пакет.

– Весь.

Парень удивленно похлопал глазами, но затем молча выставил на стол все безалкогольное свое богатство. Все пакеты, кроме первого, – запечатаны. И на каждом была аккуратная, едва заметная дырочка.

Я расхохоталась. Просто до изумления. Хочешь, чтобы окружающие думали, что человек несколько не в себе? Элементарно! Достаточно раз в неделю, а именно с такой периодичностью пополнялись запасы сока, с помощью обычного шприца разбавлять нектар каким-нибудь снотворным. Судя по всему, это было именно снотворное. Симптомов, с которыми обращаются к узкому специалисту с неминуемой последующей сдачей анализов, человек не ощущает. Он просто хочет спать и не сопротивляется своему желанию. Ведь всем известно, что сон – лучшее лекарство. Ну, а пока он спит, с ним можно о чем-нибудь мило побеседовать. При этом душу отвести, если имеется такая потребность, а заодно вложить в голову объекта нужную информацию.

Это же фактически гипноз. «Я» человека спит себе, ни о чем не подозревая, а информация между тем бесконтрольно поступает напрямую в подсознание. Эдак можно запросто вызвать что-нибудь и похлеще галлюцинаций. Например, убедить человека, что все плохо, все очень плохо. Жизнь пуста и бессмысленна. А затем и способ избавления от страданий подсказать.

Оставалось только выяснить, кто же этот гений и на кой черт ему все это понадобилось. Расследования – несколько не моя сфера деятельности, однако, чтобы обеспечить клиенту безопасность, мне необходимо было знать, откуда исходит угроза.

Я поймала на себе обеспокоенный взгляд Артема.

– Придется тебе, дружок, временно перейти на чай, – сообщила я ему и немедленно подкрепила свои слова действием: вскрыла пакет, а затем демонстративно вылила его содержимое в раковину.

Артем протестующе завопил. Выслушав мои объяснения, он почесал в затылке, затем философски заметил:

– По крайней мере, выспался я за эти дни на всю оставшуюся жизнь.

– Но запомни, пока все не выяснится, – никому ни слова. И вести себя ты должен соответствующим образом, – предупредила я. – Пусть неизвестнный, кем бы он ни был, считает, что его план работает. И продолжает действовать теми же методами. Мало ли, на какие фокусы он еще способен.

Артем поежился.

– Да уж, фокусами я сыт по горло. А ты точно уверена, ну… – он замялся, не найдя подходящих слов, просто ткнул пальцем в пакеты сока, громоздящиеся на столе, – ошибки быть не может? Мало ли…

Похоже, парню упорно не хотелось верить в происходящее. Я задумчиво покрутила в руках одну из упаковок.

– В сок что-то добавлено, это факт. Едва ли здесь можно ошибиться. А вот что именно добавлено… Я уверена почти наверняка, что это снотворное. Но, пожалуй, ты прав, сделать экспертизу будет не лишним, тем более что возможности имеются. Есть у меня один знакомый. А то мало ли, вдруг наркота какая?

Артем снова поежился.

– Да ты не боись, – ободряюще хлопнула я его по плечу, – Экспертиза – это так, больше для страховки. К тому же, может, след какой появится. Давай-ка лучше к ключам от входной двери вернемся.

Артем сказал мне, что всего существовало три комплекта ключей от квартиры: у него самого, у Орлова-старшего и его помощника. На вопрос, зачем секретарю иметь ключи от квартиры своего шефа, парень пожал плечами:

– Серж часто оставался у нас ночевать, еще когда ма жива была. А одно время даже жил несколько недель, когда фирму реорганизовывали. Тогда отец и отдал Сержу мамины ключи. Думаю, он еще и обо мне беспокоится. Он ведь дома редко бывает. Особенно в последнее время.

– Женщина?

– Да. Но я ее видел только раз. На папин день рождения, в ресторане. А сюда она не приходит. Мы с папой редко говорим на эту тему. Мне кажется, он чувствует себя виноватым. Из-за мамы. Но ты же не думаешь, что это Серж? Он умный и порядочный человек, и папа ему полностью доверяет. Да и зачем ему?

Я представила себе помощника Орлова. Помимо того, что обаятелен, он, несомненно, чертовски умен. А при желании и коварен. А что касается мотива, так при моей работе чего только не насмотришься. Так что визит этому Сержу я собиралась нанести обязательно. Причем не откладывая на утро.

Время тратить не стоило, в особой спешке, однако, тоже не было необходимости. Если даже это был он, то нагнать, а тем более опередить его нам все равно не удастся. Поэтому я отправилась в душ, а Артем вызвался тем временем приготовить кофе.

Из душа я вышла почти в норме. Это «почти» особенно мне не мешало, но все-таки неприятно давало о себе знать. Организм не привык к приему медицинских препаратов, да и поспала я сегодня лишнего. Я представила, что должен ощущать Артем, и от души посочувствовала парню.

На кухне меня ждала чашечка горячего кофе и бутерброды. Кофе пах восхитетельно. Я сделала глоток и причмокнула от удовольствия.

– Изумительно! Я и не подозревала, что ты спец по горячим напиткам.

Артем расплылся в довольной улыбке.

– Я всего-навсего способный ученик, – он взял с подоконника толстенную книгу. – «Кулинария». Кофе по-турецки.

По-быстрому разделавшись с бутербродами, я натянула джинсы и обувь. Парня я намеревалась оставить в квартире. Помимо замка на двери стоял прочный засов, открыть который можно было только изнутри. А телефон пока надо отключить, чтобы не донимал.

Артем ожидал меня в прихожей в полной готовности.

– Вынуждена разочаровать, молодой человек, но вы остаетесь дома, – бросила я на ходу. – Запри дверь, никому не открывай. Я позвоню вот так. – Я отстучала на стене код.

– Нет. – Парень упрямо наклонил голову. – Я с тобой. Честное слово, мешать не буду. Подожду в такси.

– Артем, – начала я мягко. Только этой головной боли мне не хватало.

– Нет. Я здесь не останусь.

– Слово «нет» ты усвоил хорошо, это я уже поняла. А еще тебя чему-нибудь учили? – Я начала терять терпение.

– А как же, – Артем хитро покосился на меня, состроил смешную рожицу и протянул: – Пожалуйста!

Наши препирательства прервал телефонный звонок. Мы переглянулись. Одиннадцать вечера, в это время Артему полагалось спать. Поэтому я велела ему идти в гостиную, но на звонок пока не отвечать. Сама же сбегала за трубкой на кухню, мимоходом высказав сожаление, что семейство не обзавелось определителем номера.

Досчитав до восьмого звонка, я кивнула:

– Пора!

Артем поднял трубку.

– Алло? Я слушаю.

Трубка отозвалась скрежетом и бульканьем.

– Говори что-нибудь, – прошептала я, – тяни время.

Я не тешила себя надеждой, что на этот раз собеседник подаст голос. Но, возможно, звуковой фон даст какую-то зацепку.

– Кто вы? – произнес Артем. – Что вам от меня надо? Я плохо себя чувствую и хочу спать.

Я одобрительно подняла большой палец. Умница! Просек, что звонивший и неизвестный в квартире скорее всего одно и то же лицо. В таком случае сказанное было для ушей сладкой музыкой.

Трубка снова забулькала. Да он же смеется, сообразила я. Эта скотина потешается! Артем побледнел. В этот момент из трубки донесся отдаленный бой часов. Бульканье мгновенно прекратилось, и почти сразу же раздались короткие гудки.

Ну что ж, настенные часы, по крайней мере, лучше, чем ничего. Однако… Этот человек должен быть либо больным, либо очень умным. И главное – мотив. Зачем кому-то понадобилось целенаправленно сводить парня с ума? Проще всего предположить, что дело в деньгах. А если так, то в деньгах Орлова-старшего. У младшего их пока слишком мало. Кому может быть на руку оставить Тимофея Николаевича без наследника? Насколько я поняла, основная часть его состояния вложена в дело. Следовательно, тому, кто имеет неограниченный доступ к делам фирмы. Несчастье с единственным сыном, безутешный отец…

– А Сергей, он что, действительно секретарь?

– Самое смешное, что да. Несколько лет назад, когда отец еще только организовал дело, ему требовался толковый помощник, который мог бы совмещать сразу несколько обязанностей. К женщинам у него отношение несколько предвзятое…

– Я заметила.

– Вот он и взял на работу Сержа. Они еще раньше были знакомы. Через пару лет Серж оказался для фирмы просто незаменимым человеком. Он удачно заключил несколько сделок, в результате чего дела сразу пошли в гору. А полученные комиссионные Серж вложил в бизнес. Теперь они с отцом совладельцы, а по документам он все так же числится в фирме секретарем. Смешно, да?

– Это точно… Значит, фирма принадлежит им двоим. Или есть еще кто-то?

– Насколько я знаю, нет.

Мило. Но как-то слишком уж просто. Вряд ли этот умник затеял бы столь рискованное предприятие, зная, что в случае неудачи может оказаться в числе первых подозреваемых. Но заглянуть к нему все равно было необходимо. Во всяком случае, список версий стал бы короче на одну строку.

Снова зазвонил телефон. На этот раз мы не стали выжидать так долго.

– Артем? – я узнала кокетливый голосок Юли. – Обстоятельства изменились. Приезжай прямо сейчас.

– Сейчас? Зачем?

– Скажем, я изнываю от одиночества. – Девушка помолчала, не дождавшись ответа, таинственно понизила голос. – А, кроме того, я знаю любопытную тайну.

– Какую тайну?

– Про тебя и еще кое-кого. Приедешь – тоже узнаешь. – Юля засмеялась. – Я расскажу тебе сказку, малыш. Может быть. И не задерживайся, я натура чувствительная, хрупкая. Терпеть не могу, когда меня заставляют ждать. Да, приезжай один, а то ничего не скажу.

Она повесила трубку.

– Ненормальная какая-то, – Артем недоуменно пожал плечами, – одиноко ей, видите ли.

– Возможно, она действительно что-то знает. Вряд ли девочка заговорила про тайну только для того, чтобы затащить тебя в постель.

Артем покраснел.

– Я не хочу, – нерешительно сказал он.

– Чего именно ты не хочешь: ехать к Юле или ложиться с ней в постель? – не удержалась я от язвительного вопроса, но тут же об этом пожалела. Если у кого и была чувствительная натура, так это у Артема.

Он засопел, затем сердито буркнул:

– Ладно умничать, поехали.

– Слушаюсь, шеф! – весело отозвалась я.

Уговаривать Артема остаться не имело смысла. Да и девушка с ним разговорчивее будет. Если и вправду знала что-то, представляющее для нас интерес.

Дом, в котором жила Юля, находился в десяти минутах езды. Мы поднялись на второй этаж, Артем нажал кнопку звонка.

– Открыто, – донесся до нас приглушенный голос.

Странная девушка эта Юля. В наше время, да еще среди ночи держать двери открытыми, даже в ожидании таких дорогих гостей, как мы? Что-то здесь не так.

Я оглянулась. В подъезде стояла тишина. Я отодвинула Артема в сторону, прижалась к косяку и толкнула дверь. Легко подавшись, она распахнулась настежь, стукнув ручкой о стену. Если за ней кто-то и успел спрятаться, теперь это были его проблемы. Я нырнула в тускло освещенный коридор. Из квартиры не доносилось ни звука.

– А-а… – подал голос Артем.

Я сделала страшное лицо, втянула его внутрь, дверь прикрыла, но не захлопнула.

– Поглядывай, – шепнула я, указав жестом в сторону выхода. – Отсюда ни шагу.

Артем испуганно закивал. Чтобы приободрить парня, я сняла с крючка зонтик, вручила ему со словами:

– Действуй по обстановке.

Одна комната находилась с противоположной от входа стороны коридора. Я распахнула дверь, нашарила на стене выключатель. Света не было. Мысленно чертыхнувшись, я окинула взглядом комнату. Пусто. Санузел и кухня находились слева. Там также не оказалось ни души. И тоже не зажегся свет.

Это мне не нравилось больше всего. В кармане у меня лежал фонарик, но его узкий луч больше подходил для несанкционированного обыска, чем для осмотра квартиры в поисках притаившегося врага.

Коридор заканчивался дверью в гостиную. Уже догадываясь о результате, я пощелкала выключателем. Комната, разумеется, осталась темной.

Я вернулась к Артему, шепотом попросила его позвать хозяйку.

– Юля! – негромко произнес Артем, затем снова, на этот раз почти крикнув: – Юля!

Квартира отозвалась тишиной. Кажется, подтверждались мои худшие опасения. Артему устроили либо ловушку, либо неприятный сюрприз, что, впрочем, почти одно и то же. Цель любого сюрприза не в самой задумке, а в ее последствиях. Хотя еще оставался шанс, что Юля решила поиграть в кошки-мышки. Если это действительно так, я самолично преподам ей урок благоразумия.

Я вернулась к двери, ведущей в гостиную. Света из коридора вполне хватало на то, чтобы удостовериться, что комната пуста. Дверь на балкон не открывалась с прошлой осени, о чем свидетельствовали полоски лейкопластыря, закрывавшие щели. Судя по планировке, это была стандартная трехкомнатная квартира. Значит, гостиная проходная, и справа должна быть спальня.

Я обогнула стоящий у стены книжный шкаф. Вход в спальню обнаружился сразу за ним. Слегка приоткрытая дверь словно приглашала войти. Дверь, к сожалению, открывалась наружу. Я аккуратно подцепила ее пальцами и резко распахнула, одновременно отступив за шкаф. Ничего не произошло. А, собственно, чего я ожидала? Взрывчатку и подобные ей средства уничтожения использовать в этой ситуации будут вряд ли. Если бы Артема собирались убрать, то сделать это попытались бы более простым способом. Нет, здесь планировалось что-то изощренное. Если моя версия не была ошибочна с самого начала.

Если сейчас я появлюсь в дверном проеме, у противника будет серьезное преимущество – он меня сможет видеть, а я его нет. Но ничего более умного в голову не приходило. Я положилась на удачу и свое чутье и переступила порог.

Насколько я помню планировку подобных квартир, спальня должна быть довольно узкая и длинная. Кровать или то, что ее заменяет, обычно ставят вдоль стены и подальше от входа.

Темнота в глубине комнаты была непроницаемой. Слева вырисовывалось смутное пятно, очевидно, шкаф. А справа отчетливо ощущалось чье-то присутствие. Уловив колебания воздуха, я мгновенно нырнула вперед и вниз, молясь, чтобы на пути не оказалось мебели. Воздух со свистом рассек какой-то тяжелый предмет. Мазила!

Теперь, если нападавший не профессионал, а это вряд ли, он должен продолжить атаку. Не закончив кувырок, я перекатилась на бок и резко выпрямила ногу вперед и вверх. Попала я в мягкие ткани, вероятно, в область живота. Неизвестный глухо охнул. Еще бы! Вмазать моей безобидной на вид джинсовой «тапочкой» с металлической пластиной в подошве было все равно что ударить кастетом.

Теперь ситуация изменилась. Я хорошо видела силуэт противника на фоне слабо освещенного дверного проема, а у него такой возможности не было. Однако здоровый мужик! Килограммов сто, не меньше. Завалить такого бегемота будет не так-то просто. «Бегемот» между тем разогнулся и, издав звук, напоминавший рычание, снова бросился вперед. Руки и ноги он расставил пошире, надеясь меня таким образом зацепить.

Я пружинисто вскочила на ноги, одновременно врезав ему от души в солнечное сплетение, нырнула под рукой, загребающей воздух, и нанесла мощный удар в затылок. У другого голова бы с позвонков слетела, а для «бегемота» мой сокрушительный удар нанес вреда не больше, чем дружеское похлопывание. Моя же самонадеянность привела к тому, что преимущество в возможности использовать зрение снова оказалось на его стороне.

С приглушенным ревом «бегемот» начал разворачиваться. Я коротко ударила в направлении, где должен был находиться его коленный сустав, а в последний момент изменила траекторию движения чуть внутрь. Нога его подломилась, и «бегемот» тяжело рухнул на пол. От сотрясения в комнате что-то звякнуло. Не дожидаясь, пока эта туша очухается, я прыгнула вперед, скользнула рукой по короткой шевелюре и, запустив пальцы в глазницы, рванула на себя голову. Одновременно уселась верхом на плечи и сдавила ногами шею. Не самый удобный способ удушения, но наиболее действенный в случае, если шея противника в полтора раза толще вашей ноги. Кроме того, давно хотела попробовать посидеть у мужика на шее.

«Бегемот» хрюкнул и, вместо того чтобы попытаться подняться, чего я опасалась больше всего, инстинктивно вцепился обеими руками в мои бедра. Оставшись без опоры, этот идиот снова рухнул на пол. Несколько секунд он еще подергался, но вскоре потерял сознание. Я ослабила давление. Отправлять его на тот свет в мои планы не входило. Зато теперь несколько минут отдыха ему обеспечены, а у меня будет время осмотреться.

Включив фонарик, я удостоверилась, что в комнате, кроме нас, больше никого нет. Точнее, ни одной живой души. Луч скользнул по тяжелым гардинам, креслу, низкому столику. Кровать стояла там, где ей и полагалось быть, – в противоположном от входа углу спальни. А на ней лежала обнаженная девушка и мечтательно смотрела в потолок мертвыми глазами.

В том, что девушка мертва, сомнений не было. Под ее левой грудью торчала рукоятка ножа, а смятые простыни были залиты кровью. Причем с жизнью она рассталась не более чем пять минут назад – кровь все еще продолжала сочиться из раны. Вот тебе и сюрприз.

Я посветила наверх. Лампочка была на месте, очевидно, ее просто немного вывернули. Сейчас мы это исправим.

«Битва гигантов» заняла не больше минуты. Когда я вернулась в коридор, Артем стоял на своем посту с зонтиком наперевес и грозно сверкал глазами.

– Все спокойно? – сурово поинтересовалась я, проходя мимо него на кухню.

– Все тихо, – шепотом доложил Артем. – А у тебя?

– Как в морге, – мрачно пошутила я, выруливая из кухни с табуретом в руках. – Закрой дверь, и пошли со мной.

Я надеялась, что к ночным кошмарам парня не добавится еще один, с мертвой красавицей в главной роли. Но было необходимо, чтобы он опознал труп.

Щелкнув выключателем в положение «включено», я установила табурет под лампочкой, встала на него, надеясь, что «бегемот» не очнется и не дрыгнет ногами – табурет вписался аккурат между ними. Мне показалось, что по комнате гуляет сквозняк. Я торопливо подкрутила лампочку. Вспыхнул яркий свет.

Артем слабо вскрикнул.

– Это ты сделала? – спросил он сдавленным голосом.

– Частично, – ответила я, имея в виду «бегемота».

Жмурясь от света, я спыгнула на пол.

– Этот скоро очухается. На девушку посмотри. Это Юля?

Я указала в сторону кровати. Однако Артем округлившимися глазами продолжал таращиться на тело на полу, затем уставился на меня с ужасом и изумлением одновременно.

В первый момент у меня мелькнула мысль, что лицо человека ему знакомо, но тут же я сообразила, что тот лежит носом вниз. А когда посмотрела на него, поняла смысл выражения лица Артема. В толстой шее «бегемота» торчал нож.

В воздухе снова ощутилось легкое движение, тяжелая гардина шевельнулась, подхваченная сквозняком.

– Сядь на пол, – велела я Артему, кинулась к окну и отдернула штору. Там была лоджия. «Ну кто так строит!» – мелькнула в голове фраза из известного фильма. Через неплотно прикрытую дверь тянуло холодком. Понятно, что преступник едва ли будет продолжать там прятаться. До земли каких-нибудь четыре метра. Но я все-таки вышла и на всякий случай осмотрела углы лоджии, заставленные коробками, досками и подобным хламом.

Когда я вернулась в комнату, Артем сидел на полу, обхватив голову руками, и тихонько покачивался из стороны в сторону.

– Эй, – я тронула его за плечо, – ты как?

Он поднял голову, в его глазах стояли слезы.

– Это из-за меня ее, да?

– Думаю, что да. Совпадение вряд ли возможно.

Парень уже несколько пришел в себя от шока. Теперь он, по крайней мере, не думал, что я могла приложить руку к убийству кого-нибудь из этих двоих.

– Это Юля?

– Да, – Артем кивнул и смахнул слезинку.

– А его ты когда-нибудь видел? – Я повернула голову мужчины так, чтобы Артем смог увидеть его лицо. Парень отрицательно качнул головой.

Бедняга. Я понимала, что он сейчас должен был чувствовать. Лужи крови, два трупа, один из них – девушка, которая еще полчаса назад флиртовала с ним по телефону, живая и здоровая.

– Я осмотрю квартиру. Может, найду что-нибудь, что нам поможет. Ты пока в другой комнате посиди?

Артем снова кивнул, но остался на месте. Ничего, очухается. Он уже доказал, что парень крепкий. Воздух в спальне начал пропитываться сладковато-приторным запахом крови, но я все-таки закрыла дверь на лоджию. На всякий случай.

Странно, что я не заметила этого запаха, когда вошла сюда в первый раз. Очевидно, девушку убили непосредственно перед нашим приходом.

Я подкрутила лампочки в остальных комнатах, огляделась. Ничего существенного обнаружить не удалось. Кроме того, что, во-первых, девушка не лгала Артему относительно фотографий, только она не снимала, а позировала. Стол в гостиной был завален снимками с Юлей одетой, Юлей обнаженной. На одних карточках она призывно улыбалась, на других капризно смотрела куда-то мимо объектива. Несколько увеличенных фотографий украшали стены.

Во-вторых, настенных часов в квартире не было. Впрочем, не было даже будильника. Только изящные наручные часики на запястье девушки.

А в-третьих, звонки, которые так доставали Артема, в любом случае делались из другого места. Телефона в квартире не было. Сама Юля, очевидно, пользовалась автоматом около подъезда. Я заметила его, когда мы подходили к дому. Следовательно, за вечер ей пришлось выйти из дома как минимум дважды. Именно столько раз она звонила Артему.

Я вернулась в спальню. «Бегемота» убили тем же ножом, что и девушку. При скудном свете фонарика я не успела как следует рассмотреть рукоять, но сомнений относительно того, что оружием пользовались одним и тем же, не было: из груди Юли нож перекочевал в шею человека на полу.

Возможно, за несколько минут до своей смерти он держал этот самый нож в своей руке. Следов борьбы, кроме небольшого беспорядка, учиненного уже нами, ни в спальне, ни в других комнатах не наблюдалось. Только на предплечье девушки виднелись следы пальцев. Человек, отправивший ее на тот свет, был слишком силен, чтобы она могла оказать серьезное сопротивление.

Мой взгляд упал на узкую кисть девушки. Ухоженная кожа, ногти покрыты прозрачным лаком. А вот под ногтями… Я присмотрелась повнимательнее. Следователь из меня не очень, я как-то больше по части охраны, но мне показалось, что под ногтями девушки застряли кусочки кожи. Такое впечатление, что она кого-то оцарапала. Я перевернула «бегемота» набок, осмотрела лицо, шею, руки. Никаких следов.

Я внимательно осмотрела одежду Юли. Кружевные трусики, лифчик, платье были основательно разорваны. Но странное дело – все, включая чулки, аккуратной стопкой было сложено на кресле. Дорогие туфли стояли около кровати. В один из них заботливо был положен оторванный каблук. Убийца, тяготеющий к порядку?

На тумбочке около кровати стояла ваза с букетом цветов, около нее я заметила еще один снимок. Вероятно, он был прислонен к вазе, но упал и сейчас лежал оборотной стороной вверх. Там было что-то написано. «Единственной. С любовью, вечно твой А. О.», – прочла я и перевернула фотографию. Улыбающаяся физиономия Артема прямо-таки светилась от счастья. Фотогеничный мальчик, машинально отметила я и сунула снимок в карман.

– Женя! – позвал из гостиной Артем.

Он сидел на потертом диване с маленьким диктофончиком в руках. Потерянность в его глазах сменилась любопытством. Это радовало.

– Я слышал о таком аппарате, но в руках держать не приходилось. Кассета здесь, кажется, не предусмотрена.

Он протянул мне диктофон.

– «Панасоник». Цифровой. С этой электронной штучкой такие фокусы выделывать можно. – Я недоуменно почесала в затылке. – Вообще-то такой спецтехникой, кроме нашего брата, редко кто пользуется. Подобная штука в современных автоответчиках встроена. Одна запись накладывается на другую. Прослушал информацию, стер.

Я нажала кнопку воспроизведения. Мужской голос монотонно перечислял, какие требования будут предъявляться участницам какого-то то ли мероприятия, то ли конкурса. Дальше Юля скороговоркой перечисляла, что и где ей надо достать, сделать, куда и зачем зайти.

При звуке ее голоса Артем вздрогнул. Я выключила диктофон, чтобы лишний раз не травмировать парня. Но он уже совладал с собой, к тому же природное любопытство оказалось сильнее переживаний. Он снова взял аппарат в руки и продолжил его изучение. Мальчишка. Он вел себя как ребенок, который мгновенно забывает про неприятности, едва завидев новую игрушку.

– А что за фокусы? Ты упомянула про фокусы, которые с помощью этой штуковины делать можно.

Я усмехнулась.

– Записываешь совершенно невинный разговор, подключаешь диктофон к компьютеру. Выводишь на экран содержание беседы в виде текста. Знаки препинания в нем, правда, отсутствуют – текст сплошной. В смысле, не в виде диалога.

– И что? Это здорово, но смысл?

– О! Возможностей здесь масса. Можно, например, слова местами поменять. Или из имеющегося набора слов и фраз составить новый разговор, смысл которого будет уже не таким невинным. Разделив предварительно собеседников, разумеется. Ну а потом воспроизвести в виде магнитофонной записи кому надо и где надо.

– Классно! – Глаза Артема заблестели. – Эх, мне бы такой!

– Так бери, в чем же дело, – я пожала плечами. – Хозяйке он вряд ли теперь понадобится. Все равно у какого-нибудь мента или его родственника в кармане окажется.

Артем нерешительно покосился в сторону спальни, с сомнением отложил игрушку в сторону.

– Бери, бери, – я всунула диктофон ему в руки. – Считай это возмещением морального ущерба. Может, пригодится. Приколоть кого-нибудь по-дружески.

Внезапно Артем замер.

 

Глава 4

– Прежде чем съесть барракуду, накорми ею кошку, – пробормотал он.

– Что? – я уставилась на него в изумлении.

– Рыба такая есть, барракуда – морская щука, – торопливо заговорил Артем, – водится где-то в тропиках.

– В Австралии, кажется. Еще на Кубе.

– Может быть. Так вот, сама по себе эта рыба вполне съедобна и даже вкусна. Но дело в том, что в прибрежной зоне растет ядовитая травка. Или водоросли, не помню. Ими питается маленькая рыбка. Самой рыбке от этого ничего не делается, но мясо ее становится ядовитым. За рыбкой, в свою очередь, охотится барракуда. С ней тоже ничего не случается. А вот человек или животное, которые едят мясо такой барракуды, получают серьезное отравление. Поэтому, прежде чем съесть барракуду, местные жители отрезают маленький кусочек и дают его кошке. Если с кошкой все в порядке, значит, этому конкретному экземпляру ядовитой рыбки откушать не довелось. Если же барракуда оказывается отравленной, по состоянию кошки это определяется очень быстро, в течение каких-то считаных минут.

– Так ведь кошек не напасешься, – сказала я с сомнением.

– Да нет же, с кошкой ничего страшного не случается. Количества яда в кусочке мяса, который ей дают, слишком мало для серьезного отравления. Но вполне достаточно для заметного окружающим недомогания.

– Здорово. А как нам может пригодиться опыт мудрых аборигенов?

– Да это так, по ассоциации вспомнилось. Просто мысль одна мелькнула… Поправь меня, если я ошибаюсь. Бандитов здесь было как минимум двое. Один сбежал. Так?

Я кивнула.

– В нашу квартиру вряд ли забирался этот, который в спальне. Он слишком большой и, наверное, неуклюжий. Кроме того, я его не знаю. Мне кажется, визитером должен быть кто-то из своих.

– Возможно, – согласилась я. – Хотя, пока ты сладко спал, у посетителя было достаточно времени, чтобы обследовать квартиру, изучить, что к чему.

– Нет, – упрямо произнес Артем свое любимое слово. – Это кто-то свой. Слишком многое ему было известно. Например, расписание отца, а ведь он иногда уезжает внезапно. Меня по телефону предупреждает за полчаса до отъезда. Значит, этот человек из ближнего его окружения.

– Или тот, кто ему помогает.

Я опять вспомнила про «помощника» Орлова. Все ниточки упрямо вели к нему.

– И, скорее всего, у этого типа есть телефон. Так вот, надо попробовать действовать его же методами? Даже если он наверняка уверен, что Юля… – Артем запнулся, – ну, ты поняла. Все равно это должно сработать. Например, вынудить его поторопиться или просто заставить понервничать и сделать какую-нибудь ошибку.

– Да что «это»?

Артем указал на диктофон.

– Юлин голос у нас есть. Запас слов там небольшой, но кое-что выудить можно. Компьютер тоже имеется.

– Тема, ты гений! – Я одобрительно хлопнула его по спине. – Если мне когда-нибудь понадобится напарник, ты – кандидат номер один.

– Я польщен, – Артем преувеличенно скромно потупился.

– А теперь, дружище, подъем. Нам пора отсюда сматываться.

– А как же?.. Разве мы не должны милицию вызвать?

– Не волнуйся, обязательно вызовем. Сообщим всем, кому следует. Но попозже. А наши друзья в спальне вполне потерпят денек.

Про фотографию я умолчала. Возможно, кроме нее, были и другие. А если покопаться, думаю, что-нибудь из личных вещей Артема нашлось бы. Классическая подстава. Но, так как доблестная милиция до сих пор не подъехала, можно было заключить, что преступник отказался от первоначального замысла.

Спорить Артем не стал, а с готовностью поднялся и направился к выходу. Очевидно, ему не терпелось покинуть квартиру. Меня это вполне устраивало.

В коридоре я задержалась. Висевший на вешалке плащ надевали совсем недавно. Подол его был слегка испачкан, и грязь еще не успела полностью высохнуть. Я пошарила в карманах и выудила записную книжку. Заведена она была не так давно, что значительно облегчало дело. Это избавляло от необходимости перебирать телефоны, хозяева которых давно сменились или за давностью лет не смогли бы вспомнить, кто такая Юля, – фамилии ее не знаю, документов девушки мне обнаружить не удалось.

На выходе я еще раз огляделась. Наследила я здесь, конечно, изрядно – Артем практически ничего не касался, мои же «пальчики» можно было обнаружить повсюду. Меня это не беспокоило, скрывать от правоохранительных органов факт посещения мною квартиры я не собиралась. Впрочем, проявлять в данном вопросе инициативу и немедленно звонить «02» также не рвалась в надежде выиграть хоть какое-то время. Кроме того, ни орудия убийства, ни иных важных для следствия улик я не касалась, а остальные «пальчики» там, где это было возможно, чисто автоматически, по давно укоренившейся привычке слегка «смазывала». Легкое движение – и отпечаток есть, но толку от него немного, слишком уж он нечеткий. И перчаток никаких не требуется.

Мы покинули квартиру, и я тщательно заперла дверь ключами, прихваченными из квартиры. Когда мы вышли из подъезда, Артем вздохнул с облегчением.

– Очень устал? – спросила я, достала сигареты, но раздумала курить и сунула пачку снова в карман.

Артем пожал плечами.

– Да так. Я бы прогулялся немного, сейчас все равно не уснуть.

– Вот и замечательно. Есть предложение заглянуть к Сержу, по горячим следам, так сказать. Он же здесь недалеко живет?

– Минут семь-восемь, – вяло отозвался Артем.

Впечатлений ему сегодня, кажется, хватило за глаза.

– Расскажи о нем подробнее, – попросила я. – Фамилия у этого Сержа имеется?

– И еще какая – Иванов. Почему-то считается, что эта фамилия одна из самых распространенных. А по-моему, наоборот. Я только одного Иванова и знаю. Его. – Артем помолчал. – Ну что еще? Он не женат и, насколько мне известно, никогда не был. Хорошо разбирается в технике. Да он во многом хорошо разбирается. В оружии, например. Он о себе мало что рассказывает, но папа как-то упоминал, что у него третий дан по какому-то восточному единоборству. Называется как-то, не выговоришь, сенкай…

– Кекусинкай?

– Точно! Он еще что-то изучал, не помню, что именно.

Я вспомнила кошачьи движения Сергея. А потом наше знакомство в машине. Вот гад! Интересно, почему он так себя повел? Мастер кекусинкай – это очень серьезный противник. Этот стиль карате – один из самых жестких. А если человек к тому же другими техниками владеет, то лично я поостереглась бы с таким связываться. Особенно если навыки свои он приобретал не только в стенах спортивного зала.

– Пришли. Вон тот дом. – Артем указал в сторону кирпичной девятиэтажки. – Первый подъезд, шестой этаж, сорок вторая квартира.

Я посмотрела на часы: почти полночь. Не самое лучшее время для визита, но что поделаешь. Если Серж Иванов к сегодняшним событиям отношения не имеет и уже изволит почивать, значит, ему не повезло.

Лифт, как ни странно, работал. Мы поднялись на шестой этаж, подошли к двери квартиры.

– А мне обязательно идти? – прошептал Артем.

Приключениями мальчик уже явно наелся. Я посмотрела на него с улыбкой.

– Если хочешь, можешь остаться здесь.

– Ну уж нет.

Артем решительно надавил на кнопку звонка. Прямо за дверью нежный женский голос пропел:

– Открыто!

Они что, сговорились все?

– Кажется, мы это уже сегодня проходили, – пролепетал Артем.

Я хмыкнула.

– Не думаю, чтобы нас здесь ждали. Вперед, напарник.

Я распахнула дверь и нос к носу столкнулась с незнакомой девушкой. В правой руке она держала тюбик губной помады вишневого цвета. Она быстро окинула меня с ног до головы и обратно острым взглядом.

Машинально я отметила, что телефонный аппарат стоял здесь же, под зеркалом.

– О, смена пришла! – Тут девушка заметила Артема, весело улыбнулась. – Друзья или как?

– Друзья, – торопливо отозвался Артем.

– Тогда добро пожаловать!

Девушка повернулась к овальному зеркалу и начала неторопливо красить губы. Природа щедро снабдила ее красивой, броской внешностью, густыми рыжими волосами и пышной грудью. Кажется, у «секретаря» на сегодняшний вечер есть надежное алиби.

– Дорогая, кто пришел? – донесся из комнаты голос Сергея.

– Друзья, котик. – Девушка бросила помаду в сумочку, взглянула на меня. – Сережа в гостиной. Отдыхает.

Она взяла с полочки расческу и запустила ее в шевелюру. Мелкие зубчики не справлялись с рыжим богатством. Девушка досадливо поморщилась, бросила расческу обратно и вынула из сумочки другую, покрупнее.

Я прикрыла входную дверь, заглянула в небольшую комнатку. Там никого не было. Одна стена была полностью увешана книжными полками. Я подтолкнула Артема в направлении комнаты.

– Посиди пока здесь. Книжки почитай.

Артем настороженно посмотрел на рыжую девушку, но ничего не сказал, а послушно двинулся в комнату. «Я видел мамину куклу в витрине магазина», – вспомнила я его слова. Красотка покосилась на нас насмешливо. Я закрыла за Артемом дверь и повернулась к ней. Нет, на роль «клоуна-подростка» она не годилась. Слишком пышные формы. Я приветливо улыбнулась.

– Вы давно здесь?

– К сожалению, не очень, – вздохнула девушка.

– А поточнее?

– Часа четыре, не больше, – она пожала плечами, сунула расческу обратно в сумочку. – Пардон, мне пора. Сережа-Сережа, котик, я ушла!

– До свидания, дорогая, целую ножки! И не приставай ни к кому!

Девушка залилась веселым смехом. Она помахала мне на прощанье рукой и выпорхнула из квартиры.

– Эй, кто там? Заходите!

Я переступила порог гостиной. Серж возлежал на диване лицом к окну, подперев голову рукой. В другой руке он держал сигарету. На нем был короткий шелковый халат черного цвета. Рядом на столике стояли откупоренная бутылка шампанского, два бокала, блюдо с фруктами и лежал шоколад. Босая ступня двигалась в такт негромко звучащей музыке.

Влажные волосы Сергея блестели. Очевидно, недавно он принимал душ. Услышав шаги, он запрокинул назад голову. Я не спеша направилась в его сторону, стараясь сохранить невозмутимое выражение лица. В глазах Сержа на миг мелькнуло изумление, но попытки подняться или переменить позу он не предпринял.

– Какая гостья! – воскликнул он – Счастлив! Хотя и не ожидал.

Серж уронил голову на диван, лицо его приняло мечтательное выражение. Глаза неотрывно следили за мной. Внезапно он предупреждающе вскинул руку, нахмурился и быстро произнес:

– Стойте! Не двигайтесь!

Я замерла. Вокруг не было ничего подозрительного. Я скосила глаза под ноги. Ковер как ковер.

– Что? – я вопросительно посмотрела на перевернутую физиономию Сергея. Выражение его лица снова изменилось.

– Умоляю, не двигайтесь, – простонал он. – Боже, какой ракурс!

Я растерялась, не зная, разозлиться мне или рассмеяться. Пауза затягивалась. Серж милостливо пришел мне на помощь. Он сел, запахнул плотнее полы халата, по-моему, под ним больше ничего не было, и уже обычным голосом спросил:

– Шампанское?

– Нет, спасибо.

– Напрасно. А я с удовольствием выпью, тем более мне надо оправиться от шока. Да вы присаживайтесь, Женечка.

Я села в кресло. Сергей наполнил бокал, сделал несколько глотков. Глаза его смотрели добродушно и чуть насмешливо. Чувствовала я себя совершенно по-идиотски. Глупее положения не придумаешь. Я поерзала и сосредоточенно уставилась на тлеющую в руке Сергея сигарету. Он мило улыбнулся.

– Я все-таки налью вам шампанского. По-моему, вы нервничаете. – Серж достал из бара бокал, наполнил его и протянул мне. – Прошу.

– Я не люблю шампанское, – сказала я, отчетливо произнося каждое слово.

Пора было перехватывать инициативу в свои руки. Этот дамский угодник вообразил о себе черт знает что. Я закурила, откинулась на спинку кресла. Серж все еще протягивал мне бокал. Я холодно посмотрела на него и закинула ногу на ногу. Он пожал плечами, поставил бокал на стол и вернулся на диван. Вот так-то лучше.

– Насколько я понимаю, вы не просто на огонек заглянули?

Я с удовлетворением отметила, что теперь его обворожительная улыбка несколько потускнела.

– Разумеется, – сухо ответила я. – Меня интересует, покидали ли вы квартиру в течение последних трех-четырех часов?

«Разве что в экстазе», – мысленно ответила я за Сергея. Не знаю, зачем я об этом спросила, все и так было понятно как дважды два. Но надо же было что-то сказать, раз уж я сюда заявилась.

– О, – Серж задумчиво посмотрел в потолок, поднял бокал. – За милых дам! – провозгласил он, отпил немного. – Мне было как-то не до этого. Понимаете, у меня состоялась продолжительная, хм, беседа с одной старой знакомой. Да вы ее видели. Нет, не покидал.

Он посмотрел на меня честными глазами.

– Видела, – подтвердила я, – а она что, заикается?

– Почему? – удивился Сергей. – Я ничего подобного за ней не замечал.

– Она зовет вас Сережа-Сережа.

– А-а, – он рассмеялся. – Это из-за отчества. Я по батюшке Сергеевич.

Он вскочил, резким движением склонил голову, браво отчеканил:

– Иванов Сергей Сергеевич. У ваших ног.

Я испугалась, что слова он тут же бросится подтверждать действием, и поспешила предупредить:

– У ног не надо. Можете садиться.

Он снова вытянулся, по-гусарски кивнул, отдал мне честь бокалом и только после этого сел. Для полноты картины не хватало только шпор. Они бы очень гармонировали с вышитыми иероглифами на его халате.

Я подавила смешок, затянулась. Сергей немедленно бросился ко мне с пепельницей.

– Прошу.

– Благодарю вас, – я стряхнула пепел. – Скажите, Сережа, у вас есть настенные часы?

– К сожалению, нет, – он виновато развел руками. – Тикают, заразы, громко. А, позвольте полюбопытствовать, где вы бросили своего подопечного?

– Что значит бросила? – возмутилась я.

– О! Я не так выразился. Болван! – Он постучал себя ладонью по лбу. – Я только хотел узнать, торопитесь ли вы или у меня есть надежда?

В соседней комнате что-то громыхнуло. Я изобразила улыбку, язвительно произнесла:

– Вы хотели повидать Артема? У вас есть такой шанс.

Сергей вопросительно посмотрел на меня и ткнул пальцем в сторону комнаты. Я злорадно кивнула.

За стеной снова что-то упало. Сергей кинулся туда, я за ним, стараясь не смотреть на развевающиеся полы его халата. Может, под ним и правда ничего не было.

Артем балансировал на столе с солидной стопкой книг в руках.

– Я случайно, Серж, извини, – он дернул плечами, отчего стопка угрожающе покачнулась.

– Эх, Темка, Темка, – грустно произнес Сергей.

– Я же извинился…

– Да я не об этом, – Сергей встал на стул, сгреб книги в охапку, вздохнул, – и что тебе по ночам не спится?

Артем буркнул что-то неразборчиво, спрыгнул на пол, посмотрел на меня с надеждой:

– Мы уже можем идти?

Теперь с книгами воевал Сергей.

– Вполне. Скажите, Сережа, а вы всегда остаетесь в городе, когда Тимофей Николаевич уезжает?

– Обычно. Надо же кому-то присматривать…

Стопка накренилась, и книги с грохотом рассыпались по столу. Сергей почесал затылок.

– Ну что же, Сергей Сергеевич, – я подарила ему свою самую нежную улыбку, – весьма признательна за помощь. Приятно было поболтать. Всего наилучшего. Выход мы найдем, можете не провожать.

– И вам того же, – уныло вздохнул нам вслед Сергей. – Женечка?!

Я обернулась.

– Берегите себя!

До квартиры Орловых мы добрались без происшествий. Я пожалела, что перед уходом не предприняла ничего, что могло сообщить, не появлялись ли в наше отсутствие гости. Теперь пришлось прочесывать всю квартиру. Если кто-то и приходил, то следов своего пребывания не оставил. Артем послушно ходил за мной из комнаты в комнату. Вид у него был очень неважнецкий. Входную дверь я заперла так, чтобы ее нельзя было открыть снаружи.

– Порядок, шеф, – я жизнерадостно потерла ладони, – предлагаю по чашечке чая – и спать. Возражений нет?

Телефонный звонок застал нас на пороге кухни. Мы бросились в гостиную.

– Алло? – Голос Артема не выражал ничего, кроме усталости.

Абонент немедленно отключился.

– Это что-то новенькое, – пробормотал Артем. – А ну их всех! Я есть хочу.

Но дойти до кухни мы опять не успели. Так же, как и в первый раз, короткие гудки раздались сразу же, как только Артем заговорил.

– Может, кто-то дозвониться не может? – высказал он предположение.

Когда через несколько секунд телефон зазвонил в третий раз, он не выдержал:

– Козлы! Что им еще надо?

– Успокойся, – я подтолкнула его в сторону кухни, – я сама отвечу.

Я вернулась в гостиную с намерением отключить телефон вообще, но трубку все-таки подняла.

– Да, я слушаю.

– Ты, шлюха, убирайся, откуда взялась, – раздался в трубке противный свистящий шепот, – нечего тебе здесь делать, понятно, грязная девка?

Фи, какая гадость! По моим часам – до часа ночи оставалась минута.

– Я бы убралась, да вот какая штука, мне здесь нравится, – нахально заявила я.

Трубка разразилась проклятиями. По голосу даже невозможно было определить, мужчина это или женщина. Я напряженно следила за секундной стрелкой. Вдруг послышался отдаленный бой часов. Поток ругательств оборвался на полуслове и сменился короткими гудками.

Я выдернула из розетки шнур и вернулась на кухню.

– Ну что там?

Артем поставил на плиту чайник, достал из холодильника бутерброды и фрукты. Теперь он вяло жевал яблоко и изучал свою новую игрушку. Я отобрала диктофон, положила его в сторонку.

– На сегодня достаточно. На ночь – только приятные впечатления. Перекусим, если хочешь, поговорим о погоде и спать.

– Я не хочу спать, – возразил Артем и зевнул так, что аж челюсть хрустнула.

– Разумеется, не хочешь, – засмеялась я. – Не волнуйся, кошмары теперь если и будут сниться, то самые обычные.

На следующее утро я проснулась около восьми. Бодренько вскочила, умылась и начала разминаться. В отведенной мне комнате свободного места было немного, поэтому, пользуясь отсутствием посторонних, я спустилась в гостиную.

Минут через двадцать появился Артем. Заходить в комнату он дипломатично не стал, но остановился на пороге, с восхищением следя за моими движениями. Я закончила упражнение, повернулась к нему.

– Как спалось?

– Отлично, – расплылся в улыбке Артем. – Здорово ты, мне бы так.

– Ну, так тебе, наверное, ни к чему, – я взяла полотенце, вытерла пот, – но, если хочешь, кое-что показать могу.

– Конечно, хочу! – Артем подпрыгнул от нетерпения. – Прямо сейчас?

– А зачем откладывать? Может, сегодня и пригодится, кто знает. Ты с ударной техникой знаком?

– В общих чертах.

– Понятно. Значит, так. Главное, что надо запомнить: если это не тренировочный спарринг, не предпринимай никаких действий, в эффективности которых у тебя не было возможности удостовериться. Многое зависит от того, какие цели ты перед собой ставишь. Например, если мне понадобится кого-то нейтрализовать, но при этом не нанести вреда, я сделаю что-то типа этого. – Несколькими быстрыми движениями я расправилась с воображаемым противником. – Повторить сможешь?

Артем неуверенно потоптался на месте.

– Н-нет, вряд ли.

– Верно. Поэтому лучше всего в бой не вступать вообще. Золотое правило любого боевого искусства. Если потасовки все-таки не избежать, а знаний у тебя недостаточно, не пытайся проводить сложные приемы, комбинации ударов и тому подобное. Можешь не справиться. Сделай один удар, но такой, который дал бы тебе возможность уйти.

– В смысле, сбежать? – хмыкнул Артем.

– Называй как хочешь, – отмахнулась я, – главное, не строй из себя героя. Это, извини, глупо. Твоя задача – нанести такой удар, в результате которого твой противник испытал бы сильный болевой шок. И не бей в мужское достоинство.

– Вообще-то это очень больно.

– Я в курсе, но это для других ситуаций. Дело в том, что между ударом в пах и адской болью проходит несколько мгновений, в течение которых тебе успеют запросто свернуть шею. И не выбирай мелкие болевые точки, по которым без тренировки трудно попасть.

– Солнечное сплетение?

– Вполне подходит. А еще проще – лицо. От прямого удара трудно уклониться. А разбитый нос – это не только боль, но и естественные слезы, которые мешают противнику нормально видеть. И не сжимай кулак, раскрой ладонь. Удар будет чувствительнее, и глаза задеть можешь, особенно если постараешься.

На мгновение я заколебалась, правильно ли делаю, что устраиваю парню этот ликбез. Но мне хотелось, чтобы он был более уверен в себе и готов ко всяким неожиданностям. Я вытянула руку.

– Бей.

Артем размахнулся и врезал как следует. Но моей ладони там уже не было. Он потерял равновесие и шагнул вперед. Я подтолкнула его еще дальше и бросила на спину. Лопатки его уже приземлились на толстый ковер, а ноги еще парили в воздухе. Над ковром поднялось облачко пыли. Артем чихнул, сердито произнес:

– Надо сказать Зине, чтобы чаще пылесосом пользовалась.

– Не ворчи. Сам виноват. Не размахивай руками, бей с помощью корпуса. Удар должен идти от пятки. Встань вот так.

Мы возились еще минут десять. Артем оказался способным учеником. Под конец он заявил, что сегодня же намерен отправиться в спортзал. Хотя его тренировка только завтра, но сегодня вечером будут заниматься знакомые ребята. Я была только «за». Пока он будет молотить грушу, я вполне успею еще раз осмотреть Юлино гнездышко. Тащить туда Артема мне не хотелось, а вопрос, зачем девушка так настаивала на его визите, пока оставался без ответа.

После завтрака Артем отправился доделывать курсовую, а я, вооружившись карандашом и листком бумаги, раскрыла Юлину записную книжку и принялась сортировать телефоны.

Для начала я повычеркивала всех Витьков, Сашенек и Димочек. Та же участь постигла телефоны салонов красоты, модных магазинов, баров и прочих подобных заведений. Остальные я выписала, разбив на две группы по степени подозрительности. Всего получилось двадцать семь номеров. На память Юля, очевидно, не жаловалась, так как напротив некоторых телефонов стояли только инициалы. Номер с пометкой «А.О.» я подчеркнула.

Артем все еще возился с курсовой. Я подключила телефон, пошаталась по квартире, посмотрела по телику местные новости. Об убийстве ничего не сообщалось.

 

Глава 5

Когда Артем спустился в гостиную, мы просмотрели список еще раз. Подчеркнутым действительно оказался номер телефона Орловых, остальные Артему знакомы не были.

– Я позвонил Зине, попросил, чтобы она пришла попозже, – сообщил Артем, – надеюсь, ты не возражаешь против вчерашнего обеда?

Поездка в университет не заняла у нас много времени. Артему так не терпелось заняться Юлиными записями, что больше двух минут он ни в одном кабинете не задерживался. Поэтому через час с небольшим мы уже вернулись, с аппетитом слопали вчерашние отбивные и засели за компьютер.

Артем быстро разобрался, что к чему, вывел текст на экран и ахнул. Я в это время приводила диктофон в рабочее состояние, ведь теперь по голосу требовалось определить, какие фразы начитаны Юлей.

– Женя, включи запись с самого начала!

Я нажала кнопку.

– Орлов, хм, Артем, – зазвучал Юлин голос, – двадцать один год, студент… Так, что там еще? – девушка томно вздохнула. – А он ничего, симпатичный… Ой, блин!

На этом запись обрывалась, дальше следовал номер авиарейса, кассы, в которой Юля должна была взять билет, и время отправления на Москву. Судя по всему эта запись была сделана после той, речь в которой шла об Артеме и датировалась она числом недельной давности. А вот третья запись начиналась уже обрывочно. Что из этого следует? А то, что про Артема Юля знала задолго до того, как они встретились в магазине. И не только знала, но и видела, как он выглядит. Не эту ли фотографию она рассматривала, когда делала запись? Интересно, тогда на ней уже была надпись?

Я показала фотографию Артему.

– Откуда она у тебя? – удивился Артем.

– У Юли под подушкой нашла, – мрачно сострила я. – Надпись твоей рукой сделана?

– Почерк похож… Но я точно помню, что ничего подобного никогда не писал. Разве что под наркозом. Только к чему все это? Я не понимаю.

– А к тому, что через несколько минут после твоего прихода в квартиру какой-нибудь добрый самаритянин позвонил бы в милицию и сообщил, что, дескать, слышал женские крики о помощи, шум и прочее. Квартира-то на втором этаже находится. А сотрудники милиции по приезде обнаружили бы девушку, зверски убитую в результате ссоры, и юного любовника в невменяемом состоянии с ножом в руке. А окружающие с сожалением бы подтвердили, что последнее время ты был сам не свой. Даже к доктору обращался.

Артем оторопело молчал.

– А света почему не было? – наконец выдавил он.

– Свет отключили, думаю, чтобы обстановку накалить. Представь, ты и так на взводе, заходишь в темную комнату…

– А если бы я не пошел?

Кажется, парню требовалось время, чтобы переварить услышанное.

– Пошел бы. Свет в коридоре горит – раз, войти тебя пригласили – два. Только никто не ожидал, что вместо тебя в спальню я зайду.

– Пойду сварю кофе, – пробормотал Артем и выскочил из комнаты.

А я принялась за работу. Вскоре ко мне присоединился повеселевший Артем. Материала было более чем достаточно – диктофон Юля использовала как ежедневник, занося туда все подряд, в том числе впечатления о знакомых и коллегах. Да и в выражениях не стеснялась. Поэтому без особых хлопот и довольно быстро нам удалось составить короткий, но выразительный монолог. Когда же Юлин голос воспроизвел сочиненную нами тираду, то даже мне с трудом верилось, что это липа. Артем нервно оглянулся, словно ожидал увидеть призрак девушки. Я довольно улыбнулась:

– По-моему неплохо.

– Еще бы, – поежился Артем. – Купятся как миленькие. С кого начнем?

Очень хотелось воспользоваться телефоном Орловых, ведь в этом случае мы могли бы спокойно прослушивать разговор по параллельным аппаратам. Но мне не хотелось сесть в лужу, если у кого-то из абонентов стоит автоматический определитель номера. Поэтому я в одну руку взяла мобильник, не колеблясь набрала верхний в «черном списке» номер, в другой руке зажала диктофон. Мой палец замер на кнопке воспроизведения. Артем мгновенно оказался рядом, приник ухом с тыльной стороны трубки. Глаза его горели от нетерпения.

По первому номеру трубку никто не взял. А по второму после первого же гудка жизнерадостный мужской голос скороговоркой произнес:

– Алло, я слушаю, говорите, Бычков у аппарата!

Артем прыснул, едва успев прикрыть микрофон рукой. Я погрозила ему кулаком, поднесла диктофон к трубке и нажала кнопку.

– Что вы говорите? – ехидно произнес Юлин голос. – Угадай, кто это? Правильно, зайка, это Юля. Только не надо меня перебивать. Вякнешь что-нибудь – сразу вешаю трубку.

– Но… – начал было обалдевший Бычков.

– Молчи, сука, и слушай, – весело отозвался диктофон. – Я очень, очень обиделась. За что, понятно, да? Это хорошо. Потому что день расплаты уже близко. Жди. До скорого свидания.

Некоторое время трубка молчала, потом растерянно произнесла:

– Юль, ты что? Тебе платье не понравилось? Так я другое закажу…

Артем рухнул в кресло, давясь от смеха. Я положила трубку и тоже расхохоталась. Мужик долго голову ломать будет. Особенно когда узнает, что произошло, с грустью напомнила я себе. Но вслух этого не сказала. За прошедшие сутки я первый раз видела, чтобы Артем смеялся. Только заметила:

– Ну что ж, первый блин комом. Поехали дальше. И, Артем, постарайся громко не хихикать.

Следующие несколько человек отреагировали примерно так же.

– Клочков, – прочитала я, – Анатолий Иванович.

К телефону долго никто не подходил. Наконец раздался властный мужской голос:

– Слушаю.

Клочков, если это был он, внимательно выслушал Юлин монолог, спокойно поинтересовался:

– Все?

Я, копируя Юлину манеру речи, лениво бросила в трубку:

– Пока да.

– А теперь меня послушай, детка. Да я тебя…

Смакуя подробности, Анатолий Иванович детально объяснил, что, где и каким образом он собирается сделать. Уши Артема стали пунцовыми.

Фамилию Клочкова я выделила. Напротив следующего номера стояли инициалы «А. М.».

Соединение произошло так быстро, будто человек сидел у телефона и ждал звонка. Однако голоса он не подал. Ни «да?», ни «алло?». Я помедлила, но диктофон включила. Запись кончилась, а на другом конце провода также висела тишина. Я пожала плечами, приготовилась отключиться, когда визгливый женский голос неожиданно вскрикнул:

– Кто это? Какого…

Я поторопилась нажать кнопку, на всякий случай сделала пометку около нервной «А. М.» и со стоном откинулась на спинку дивана.

– Все. Перерыв.

Закончили мы только часа через два. Теперь или следовало ждать результатов, или попали мы со своей затеей в «молоко». Я посмотрела на часы.

– Артем, так ты в спортзал идешь, или как?

– Разумеется, – Артем с энтузиазмом вскочил.

– Как самочувствие? – поинтересовалась я на всякий случай.

– Устал немного. Но по сравнению с последними днями – великолепно. Почти.

В этот раз я позаботилась о том, чтобы незваные гости незамеченными в квартиру не зашли. Поманив Артема пальцем, я запустила пальцы в его волнистую шевелюру, провела до затылка.

– Ты что? – отпрянул он.

Я показала застрявший между пальцами волосок.

– Извини, пришлось воспользоваться. У тебя волосы длиннее, чем у меня.

Мы вышли, и, прежде чем закрыть дверь, я закрепила на ней волосок. Теперь, если кто-то зайдет, метка будет сдвинута. Артем повернул в замке ключ. Еще вчера я заметила, что сигнализации на двери нет.

– Да как-то так повелось, – объяснил Артем, пока мы спускались. – Раньше мама все время дома была. А если мы все уезжали на несколько дней, отдыхать, например, отец оставлял в квартире охранника. Зато ты бы посмотрела на дачу! Она стоит отдельно от других строений, и ценностей в ней побольше, чем в квартире. Отец там держит коллекцию старинных ружей. Так там и сигнализация, и охранники по двое дежурят. Папа говорит, там мышь не проскочит. Знаешь, как это надоедает? Хочешь иногда от города отдохнуть, на травке поваляться. И везде на этих амбалов натыкаешься. Я последнее время редко туда езжу, только чтобы отцу удовольствие доставить.

– У вас хорошие отношения?

– Мы друзья, – коротко сформулировал Артем.

Я слегка им позавидовала. Между мной и моим папочкой взаимопонимания не было никогда. А последние несколько лет, после того как он женился второй раз, мы находились в состоянии холодной войны. Время от времени одна из сторон предпринимала попытки примирения, но все они заканчивались очередным столкновением характеров. Генеральская привычка папочки рулить окружающими распространялась и на его близких. Я с этим смириться не могла.

Время еще позволяло, до спортзала мы добирались пешком тем же маршрутом, которым обычно ходил Артем. Я шла немного позади, внимательно оглядывая спешащих мимо людей. К Артему интереса никто не проявлял.

Я подождала, пока Артем договорится о тренировке, взяла с него слово не перестараться с нагрузкой и поспешила к дому Юли. От дороги дом отделяла еще одна девятиэтажка, так что двор получался общий. В центре находилась детская площадка с качелями, песочницами и скамейкой для бдительных мам и бабушек, выгуливающих своих чад.

Сейчас на ней расположились три зоркие старушки. Такие обычно подмечают все. Но на данный момент они были заняты бурным обсуждением девицы в яркой одежде и с поношенным лицом, которая только что проплыла мимо них с видом опальной королевы. Воспользовавшись этим, я незамеченной проскользнула в подъезд, поднялась на второй этаж, осмотрела замок. Дверь после нашего ухода никто не открывал – едва заметный кусочек мела, позаимствованный мной со стены и засунутый в замочную скважину, остался нетронутым.

Воздух в квартире был довольно прохладным, но запах смерти ощущался уже в коридоре. Мысленно попросив у Юли прощения, я еще раз, уже более тщательно, осмотрела квартиру, обращая особое внимание на одежду.

Довольно быстро я нашла то, что искала. Джинсовая кепочка с длинным козырьком обнаружилась на полке над вешалкой. А в шкафу за шикарными платьями и костюмами немыслимых фасонов и расцветок нашелся пакет с поношенным комбинезоном и огненно-рыжим лохматым париком. Комбинезон, скорее всего, был куплен в комиссионке.

Юля, Юля. Я бросила пакет обратно в шкаф. Что же ты хотела сообщить Артему? Что выходишь из игры? Что ваше знакомство не было случайным?

Резкий звонок в дверь раздался так неожиданно, что я вздрогнула. Интересно, кого принесло? Пришли узнать, почему девушка не появилась на фотосъемках, или это убийца, которого вывел из равновесия наш телефонный блеф? Кто бы он ни был, посетителя упустить нельзя.

Я вышла на лоджию, прикрыла за собой дверь. Во двор выходил балкон, а с этой стороны располагались гаражи. Ворота одного из них были открыты. Справа – въезд в гаражи, слева – тупик. Я перелезла через перила, оттолкнулась, чтобы не попасть на асфальтированную дорожку, и приземлилась около дерева на недавно взрыхленную землю.

Под бдительным оком старушек я пересекла двор, вошла в подъезд дома напротив. Там я остановилась и сделала вид, что завязываю шнурки. Из Юлиного подъезда выскочил коротко стриженный мальчишка лет одиннадцати и скрылся за дверью второго подъезда. Старушки внимательно наблюдали, как я неторопливо завязала сначала один аккуратный бантик, затем другой. Третьей ноги у меня, к сожалению, не было. А из подъезда больше никто не выходил, только зашла, держась за руки, парочка влюбленных. Я выпрямилась и так же неспешно начала отряхивать джинсы. Старушки зашептались.

В этот момент стриженый мальчишка снова выскочил во двор и умчался за дом, сжимая что-то в кулачке. Следом вышла женщина, сильно прищурившись, бросила быстрый взгляд в сторону Юлиного балкона и, прихрамывая, направилась через двор к дороге. Поведение женщины показалось мне подозрительным, и я решила немного ее проводить. Кроме того, у меня появилось ощущение, что где-то я ее уже видела.

Я нырнула в глубь подъезда, потопталась там некоторое время, достаточное для того, чтобы позвонить в дверь и удостовериться, что дома никого нет, и торопливо последовала за женщиной. Старушки «сфотографировали» меня напоследок и вернулись к обсуждению своих проблем.

Я обогнула дом и снова замедлила шаг. Женщина ловила тачку. Я уже была в двух шагах от нее, когда, наконец, остановилась белая «шестерка», водитель которой открыл дверцу и громко спросил:

– Куда?

Женщина наклонилась и негромко произнесла:

– До Музейной.

Я опустилась на корточки и снова принялась мучить шнурки. Женщина оглянулась по сторонам, покосилась на меня и села в машину. Выждав, пока они отъедут, я запомнила номер и кинулась наперерез вишневой «восьмерки». Взвизгнули шины, водитель яростно заорал:

– Жить надоело?!

Я распахнула дверцу, помахала сторублевкой:

– Шеф, очень надо. До Музейной. И побыстрее.

Я снова помахала купюрой. Считать водитель умел, обещанная такса в три раза превышала обычный для такого расстояния тариф.

– Садись, – бросил он и рванул с места, едва я успела захлопнуть дверцу.

«Шестерку» мы нагнали минуты через три.

– Шеф, куда ты так гонишь? – капризно произнесла я. – Меня от скорости тошнить начинает.

Водитель пробурчал что-то и пристроился в ряд через одну машину от «шестерки».

– Здесь направо. Налево. Стоп.

Мы повторили маневры «шестерки» и затормозили в нескольких метрах от нее. Я протянула сотенную. Банкнота тут же исчезла во внутреннем кармане. Водитель посмотрел на меня с ухмылкой. Сдачи ждать не имеет смысла, решила я и вышла из машины. Женщина уже успела скрыться за углом новенькой девятиэтажки. Там она направилась к подъезду, но заметила на скамейке мирно дремавшую бабушку.

– Добрый вечер, Надежда Ивановна.

Я отступила обратно за угол.

– Здравствуй, дочка, – прошамкала бабуля, подняв на нее слезящиеся глаза. – Посиди со старухой, сделай милость.

Сочувственно улыбаясь, женщина опустилась на скамейку.

– Что, Надежда Ивановна, внуки совсем не заходят?

Н-да, это надолго. Я посмотрела на часы. Если ждать окончания этого душещипательного разговора, то к концу тренировки я рискую не успеть. С сожалением я повернула обратно. Ну и что я узнала за сто рублей? Ни-че-го.

Когда я вернулась, Артем уже переодевался.

– Как успехи? Что так рано?

– На сегодня достаточно, – выдохнул Артем, – устал. А у тебя что?

– Приедем, расскажу. А сейчас иди вперед. И не крути головой.

Начинало темнеть. Артем спокойно вышагивал по тротуару, обгоняя редких прохожих. Я шла по другой стороне тихой узкой улочки. Артем приближался к арке, около которой ошивались два молодых человека. На обочине стояла «Волга» то ли серого, то ли белого цвета, в сумерках разобрать было невозможно. Я пересекла дорогу, ускорила шаг.

– Эй, парень, – вполголоса окликнул один, плечистый крепыш моего роста, когда Артем поравнялся с ними.

Другой, повыше, ткнул своего приятеля в бок, кивнул в мою сторону. Нас отделяло метра три. Крепыш слегка кивнул и загородил Артему дорогу. Понятно, мальчики решили подождать, пока я пройду мимо. Не сегодня, ребята. Вы меня очень заинтересовали.

Артем спокойно остановился, снял с плеча сумку. Что он делает? Я уже была рядом с тем, что повыше. Его я определила как лидера, поэтому собиралась нейтрализовать в первую очередь.

Я открыла рот, чтобы сказать заготовленную отвлекающую фразу, автоматически головы обоих повернулись в мою сторону.

– Лови! – быстро сказал Артем и одновременно бросил «мишени номер один» свою сумку. Тот на мгновение замешкался, неловко отпихнул сумку руками и отклонился назад.

Я сделала заднюю подсечку, врезав при этом предплечьем по вытянутой шее. «Номер первый» взлетел в воздух и с грохотом приземлился на тротуар. Его голова с тупым звуком безвольно упала на асфальт.

«Второй» номер вскрикнул. Я развернулась к нему. Прижав одну руку к носу и левому глазу, второй рукой он делал бестолковые движения, пытаясь достать Артема.

– Неплохо, – высказалась я и добавила номеру два от себя еще немного.

Артем сделал ритуальный поклон, шутливо произнес:

– Я старался, сенсэй.

«Номер два», тихонько подвывая, поднялся на три конечности и двинулся к дороге. Вторую руку он по-прежнему прижимал к лицу. Я схватила его за загривок.

– Куда это ты собрался?

Он сделал попытку вырваться, явно стремясь к машине. Двигатель «Волги» заработал, и через мгновение она стартанула с места. Парень отчаянно дернулся, пришлось его утихомирить и уложить рядом с первым. Только в отличие от своего менее удачливого приятеля, «номер два» был в полном сознании. Я надавила коленом ему на горло.

– Видишь, какая история. Бросили тебя, дружок. Говорить будем?

Он выпучил глаза и замычал. Я слегка приподняла колено.

– Хочешь что-то сказать?

– Иди в жопу… – прохрипел он.

Я снова усилила давление. Парень застонал и вцепился в мою ногу руками. Я аккуратно приподняла один палец, похожий на сосиску, слегка его согнула и повернула в сторону. Бедняга засучил ножками.

– Хочешь умереть, как герой? Или скажешь нам что-нибудь?

Я дала этому придурку вздохнуть. Он со свистом ртом втянул воздух. Нос его напоминал большую свеклу и для дыхания в ближайшие дни был не пригоден.

– Я ничего не знаю! Клянусь! Витька наняли, я только помочь.

– Кто нанял и зачем?

– Пацана доставить… Не знаю, куда.

– Кто?

– Клянусь, не знаю! Баба какая-то!

– Только дернись, – предупредила я и встала.

Артем подобрал сумку, повесил на плечо.

– А этих что, так и оставим?

– А что ты предлагаешь? Добить?

– Ну… – смутился Артем.

Я рассмеялась.

– Экий ты, оказывается, кровожадный. Они свое получили. Думаю, теперь надолго со своим бизнесом завяжут.

Артем в сомнении глянул на парочку на асфальте. «Номер два» беспокойно зашевелился и еще громче засопел разбитым носом.

– Смотри у меня, – важно сказал ему Артем и зашагал дальше по улице, небрежно бросив мне через плечо, – ладно, пошли.

Передвигались мы в том же порядке, что и прежде: Артем впереди, я – в нескольких метрах от него. Нового нападения я не ожидала, но догнать Артема не стремилась. Мне хотелось спокойно подумать.

«Номер два» сказал, что заказ сделала женщина. В том, что он не врал, я не сомневалась, но его сведения, возможно, неточны. Предположим, приятель его не надул. Но женщина вполне могла быть подставным лицом. Хотя, если припомнить все события последних суток, не исключено, что какая-то женщина замешана в этой истории, а то и является главным действующим лицом.

Неопределенный голос по телефону, это странное пристрастие к порядку, – я вспомнила изорванную, но затем аккуратно сложенную одежду Юли. И вчерашним посетителем в квартире Орловых явно был не мужчина. Убаюкивающий голос вполне мог быть как женским, так и мужским. Я попыталась вспомнить, как он звучал, но не смогла. И снились мне то ли женщина, то ли мужчина, а сны напрямую связаны с тем, что происходит в реальности.

Артем предположил, что «гостем» должен быть кто-то из своих. Не обязательно, но вполне возможно. Загвоздка в том, что круг людей, приближенных к Артему, узок: Сергей, домработница, которую я пока так и не увидела, сам Тимофей Николаевич. Почему бы и нет? Что я, собственно, о нем знаю? Да, еще дама сердца Орлова-старшего. Надо бы о ней расспросить поподробнее.

Предположим, во всем этом замешана женщина. Тогда больше всего шансов у домработницы. Как ее там? Зина. Продукты покупает она, в том числе этот чертов сок. Еду готовит также она. Между прочим, неплохо готовит. Распорядок дня папы и сына знает. А что касается ключей, дубликат сделать недолго, был бы оригинал под рукой. Возможно, в один из приходов Зина вышла в магазин, взяла ключи, чтобы, вернувшись, не беспокоить хозяев звонком, сделала необходимые покупки, а между делом и еще один комплект ключей. А где мотив? Может, она тайная любовница одного из Орловых? Ага. Или незаконнорожденная сестра папы или сына.

Так, начнем сначала. Определишь мотив – вычислишь преступника. Я вздохнула. Сначала начинать мне не хотелось.

Артем неторопливо вышагивал впереди. Похоже, парень жаждал еще с кем-нибудь разобраться. Кажется, я приняла чересчур активное участие в воспитании, или, скорее, перевоспитании молодого человека.

– Артем! – негромко окликнула я.

Мы уже подходили к дому, и я собиралась войти в подъезд первой. Молодой человек, не оборачиваясь, нетерпеливо махнул рукой, прибавил шаг и скрылся за домом. Я тихонько выругалась и перешла на бег. Догнала я его уже на лестнице, шлепнула на правах старшей по затылку и отобрала ключи. Парень попытался снова надуться, но я показала на дверь и приложила палец к губам. В квартиру кто-то заходил, возможно, находится там до сих пор.

 

Глава 6

Артем сразу же присмирел, послушно встал у меня за спиной. Я повернула в замке ключ. Внутренняя дверь была не заперта. Сделав Артему знак остановиться, я вошла в прихожую. В квартире стояла тишина, но гостиная была слабо освещена. Очевидно, горела настольная лампа. Я жестом велела Артему зайти внутрь и прикрыть дверь, сама зажала в руке ключи, намереваясь воспользоваться ими как оружием, и заглянула в гостиную.

С подлокотника кресла безжизненно свешивалась рука. Рядом на ковре лежала упавшая газета. Высокая спинка кресла не позволяла увидеть сидящего в нем человека. Вглядываясь в затемненные углы комнаты, я обогнула кресло.

Тимофей Николаевич мирно дремал, чему-то улыбаясь во сне. Очки в толстой оправе сползли на кончик носа, придав его лицу несколько комичное выражение.

В комнату заглянул Артем. Догадываясь о том, что сейчас произойдет, я предостерегающе покачала головой. Но он уже углядел руку и в ужасе завопил:

– Папа!

Тимофей Николаевич взвился в кресле, очки окончательно слетели с его носа и упали на ковер. Орлов ошалело уставился на меня заспанными глазами, развернулся, при этом под его ногой что-то хрустнуло.

– Что? – выдохнул он.

– Все в порядке, Тимофей Николаевич, – произнесла я и выразительно посмотрела на Артема, – мы рады вас видеть.

– Уф, – Орлов грузно рухнул обратно в кресло и принялся массировать область сердца. – Ну, ребята, так и до инфаркта недалеко.

– Я это… – Даже в полумраке было заметно, как Артем покраснел. – Ты давно приехал?

– Полчаса как зашел. – Орлов растерянно оглянулся. – Женечка, вы мои очки не видели?

– Видела, – я указала ему под ноги.

Орлов выудил из-под ботинка очки, сокрушенно поохал над сломанной дужкой.

– Жалко. Подарок ведь… – он осекся и виновато глянул на сына.

– Подарок вашей знакомой? – заинтересовалась я.

Орлов смутился.

– Да ладно тебе, пап. Что ты как маленький. – Артем плюхнулся на диван, с наслаждением вытянул ноги. – Можно подумать, что я слепой и глухой.

– Ты как с отцом разговариваешь? – Орлов кашлянул. – Допустим, мне их подарила знакомая.

– На прошлый день рождения, – с довольным видом уточнил Артем.

Орлов нахмурился, стараясь таким образом скрыть свое смущение и растерянность. Изобразив на лице суровость, он повернулся к сыну, но что сказать не нашел и потому просто побуравил его взглядом. Артем уставился в потолок и начал тихонько насвистывать какой-то мотивчик. Только семейной сцены сейчас не хватало.

– Я вам не мешаю? – вежливо поинтересовалась я. – Кстати, позвольте вопрос. У вашей знакомой есть часы с боем?

Артем оборвал свист и глянул на меня удивленно.

– С каким еще боем? – непонимающе нахмурился Орлов.

– Настенные часы с боем. Есть с кукушкой, а есть, знаете ли, с боем. Каждый час, а также каждые полчаса…

– Ну, понял, понял, – раздраженно отмахнулся Тимофей Николаевич. – А почему вы спрашиваете?

Этого я, к сожалению, и себе объяснить пока не могла. Просто захотелось уточнить, нет ли у подруги отца семейства настенных часов с боем. В конце концов, чем она лучше или хуже других возможных подозреваемых?

– Понимаете, – я смущенно пожала плечами, – настенные часы – моя слабость. Особенно те, которые с боем.

Я собиралась добавить что-нибудь еще, немного приврать про несуществующую коллекцию или что-то в этом роде. Но взглянула на вытянутую физиономию Артема и поумерила свою фантазию.

– Ах, вот оно что, – снисходительно протянул Орлов. – Нет. Насколько я знаю, нет. Но если желаете, я могу познакомить вас со знатоками и коллекционерами. Не сейчас, правда, а как посвободнее буду.

Зазвонил телефон. Орлов благодарно посмотрел на него, тяжело поднялся с кресла.

– Да? Да, я. Сейчас, минуточку. – Он покосился на нас виновато.

Долго жить будет папина знакомая.

– Артем, как ты смотришь на то, чтобы приготовить легкий ужин? – преувеличенно громко произнесла я, направляясь к выходу.

– Конечно, Женя, – театрально подхватил Артем, поднимаясь с дивана, – надеюсь, ты мне поможешь? Привет знакомой, – шепнул он отцу.

Тот сверкнул нам вслед глазами, но промолчал.

– И я рад, дорогая, – донеслось до нас его воркование. – Прямо сейчас? Но я собирался побыть с сыном…

На кухне Артем задумчиво полистал «Кулинарию».

– Сейчас я папочку удивлю, – пробормотал он.

Однако Тимофей Николаевич удивляться кулинарным талантам сына был не расположен. Он заглянул на кухню, озабоченно сообщил, что должен срочно уехать.

– Не знаю, когда вернусь. – Он помолчал. – Как сегодня прошел день?

– Все хорошо, папа, – быстро отозвался Артем. – Я потом расскажу. Ты езжай, если надо.

– А вчера? Женя? – Орлов требовательно посмотрел на меня.

– Вы наняли меня охранять вашего сына, – буркнула я. – Клиент жив-здоров. Когда у вас будет больше времени, я предоставлю полный отчет. Если пожелаете.

Я была разочарована. Мне очень хотелось поговорить с Орловым, кое-что рассказать, кое о чем расспросить. А что можно сообщить на ходу, в двух словах? Тимофей Николаевич, случайную знакомую вашего сына закололи ножом. Опять же случайно у нее оказалась фотография Артема с его личной подписью. Да, там еще один труп лежит. А мы невзначай оказались в квартире в момент второго убийства. Но и это еще не все. Н-да, придется подождать, пока таинственная знакомая отпустит своего возлюбленного восвояси.

– Да, конечно. Все правильно, – невпопад произнес Орлов и посмотрел на меня как-то странно. – Прошу вас обоих до моего возвращения из квартиры не выходить, – неожиданно добавил он и торопливо вышел.

Артем похлопал глазами.

– Не понял.

– Я тоже, – призналась я. – Однако это не противоречит нашим ближайшим планам. Мы, кажется, собирались готовить ужин?

Мы сотворили горячие бутерброды, поболтали, посмотрели очередной боевик из коллекции Орлова-старшего.

Я позвонила тетушке, справилась, как дела, и лаконично сообщила, что сегодня вряд ли заеду.

– Конечно, Женя, – рассеянно отозвалась тетя Мила и, не попрощавшись, положила трубку. Вопроса о самочувствии она даже не услышала. Надо полагать, мой звонок оторвал ее от чтения захватывающей детективной истории. Когда тетю увлекал какой-нибудь лихо закрученный сюжет, отвлечь ее внимание на что-то другое стоило немалых усилий.

И я, и Артем здорово устали, но спать не хотелось. Я намеревалась дождаться Тимофея Николаевича. А Артем то ли действительно выспался на несколько дней вперед, то ли впечатления от последних событий переполняли его и гнали сон прочь.

Я сделала попытку расспросить его о папиной приятельнице. Но, кроме того, что зовут ее Татьяна Федоровна, вспомнить Артем почти ничего не смог.

– Она сказала, что папина ровесница, – добавил он чуть погодя, – но на вид больше сорока ей не дашь. Кажется, она из другого города. Живет одна. Папа сказал, у нее семья погибла. И муж, и сын. Я уже говорил, она мне не понравилась. Приторная какая-то. Фальшивая.

– А Зина, домработница ваша? Она замужем? Дети, внуки есть?

– Какие внуки! – засмеялся Артем. – Ей чуть больше двадцати пяти. Она дочка кого-то из папиных служащих. У Зины ребенок маленький, она одна его воспитывает. Дружок ее тю-тю, сбежал, когда узнал, что папашей станет. Она хорошая. Добрая и умная. На заочный собирается в педагогический. Учебников набрала, готовится. И симпатичная, – подумав, добавил он.

– А твой отец к ней как относится? – спросила я осторожно.

– Как любой нормальный мужчина к симпатичной и умной женщине. По-моему, он ей тоже нравится, несмотря на разницу в возрасте.

– Как ты думаешь, она могла бы… – я запнулась. Чтобы организовать что-то подобное, этой женщине надо быть или не вполне нормальной, или очень хитрой и жестокой. – Это могла быть Зина?

– Конечно нет! – с жаром возмутился Артем. – Я же сказал, она умная.

Железная логика. К сожалению, ум не гарантирует такие качества, как порядочность, например.

– А где живет Зина?

– Недалеко. Тут детский садик рядом, помнишь? Мы мимо него сегодня проходили.

– Трехэтажное здание за высокой металлической оградой.

– Точно. – Артем засмеялся. – Это, наверное, чтобы дети не разбежались. Так ее дом где-то за садиком. Я там ни разу не был, но Зина как-то упоминала, что у нее одинаковый номер квартиры и номер дома.

Значит, девушка жила рядом. Очень удобно для работы. И для совершения преступления. И телефон домашний у нее есть. Загвоздка в том, что Зина на роль преступницы не тянула. Интересующий нас человек должен быть старше и жить один, чтобы иметь свободу передвижения. Мои мысли снова вернулись к приятельнице Тимофея Николаевича.

– А как выглядит Татьяна Федоровна? Рост, цвет волос? Попробуй вспомнить еще что-нибудь.

Артем не ответил. Он спал. Я осторожно вынула из его руки чашку с недопитым чаем и углубилась в просмотр старого доброго «Блефа».

Тимофей Николаевич вернулся около полуночи. Артем мирно посапывал, положив голову мне на плечо. Услышав, как в замочной скважине поворачивается ключ, я насторожилась, но затем, по тяжелым шагам и пыхтению, доносившемуся из коридора, поняла, что это не кто иной, как хозяин дома.

Орлов прошел в гостиную, остановился, молча разглядывая меня и сына. Голова Артема снова сползла на мое плечо. Орлов неодобрительно нахмурился. От его обычного добродушия не осталось и следа. Кто-то основательно испортил ему настроение.

– Мне надо с вами серьезно поговорить, – сказала я, – желательно наедине.

– Неужели? – угрюмо отозвался Орлов.

Артем, разбуженный нашими голосами, зашевелился. В глазах Орлова мелькнуло сожаление.

– Оставь нас одних, сынок, – мягко сказал он.

– О, пап, привет, – Артем потянулся. – Как прошел вечер?

– Иди в свою комнату, – повторил Орлов.

Артем посмотрел с недоумением на отца, затем на меня. Я пожала плечами.

– Как скажешь. – Парень поднялся. – Спокойной ночи.

– Спокойной ночи, сынок, – с грустью и нежностью в голосе ответил Орлов.

В какое-то мгновение мне показалось, он готов был расплакаться. Артем удивленно оглянулся, хотел было что-то сказать, но промолчал. Дождавшись, пока хлопнула дверь наверху, Орлов повернулся ко мне и холодно произнес:

– Ваша работа закончена. Сколько я вам должен?

– Постойте, – я растерялась, – то есть как это закончена? Ваш сын…

– С моим сыном теперь все будет в порядке. Я сам позабочусь обо всем, – отрезал Орлов.

– Но я могла бы…

– Вы уже сделали все, что могли, милочка. Повторяю вопрос: сколько я вам должен?

– Боюсь, вы не понимаете, – сделала я последнюю попытку, – у вашего сына серьезные неприятности.

– Это вы не понимаете. Я хочу, чтобы вы немедленно покинули мой дом.

Ах так? Пожалуйста. Я назвала сумму, включив туда все расходы до копеечки, в том числе стоимость купленной днем минералки. Из вредности. Терпеть не могу, когда мне вот так бесцеремонно затыкают рот.

Орлов без звука открыл бумажник и отсчитал требуемую сумму. Я взяла деньги, неторопливо пересчитала. Орлов презрительно наблюдал за моими действиями.

– Все верно?

– Сто долларов лишние.

– Это, так сказать, неустойка. А также плата за то, чтобы вы забыли обо всем, что видели и слышали из того, что касается Артема.

Я поколебалась, но приложила «неустойку», точнее сказать, откупное, к остальной сумме. Не потому, что нуждалась в деньгах, а из чувства справедливости. В качестве возмещения за моральный ущерб.

– В таком случае все верно, – сказала я сдержанно.

– В таком случае прощайте, – в тон мне ответил Орлов.

Вот так. Даже не «до свидания», а «прощайте». И никакого тебе «спасибо». Под бдительным надзором Тимофея Николаевича я собрала вещи и вышла на улицу. Попрощаться с Артемом Орлов мне не позволил, хотя из-под двери его комнаты пробивался лучик света. Между тем перекинуться с парнем несколькими словами мне хотелось не только из сентиментальных соображений, но чтобы предупредить, что я на время позаимствовала Юлин диктофон.

Когда я приехала домой, тетушка еще не спала. Я заглянула к ней в комнату.

– Привет. Я вернулась.

Не поднимая головы, тетя Мила подняла руку и приветственно пошевелила пальцами. Она читала толстенный том в новеньком переплете. Я подошла, заглянула через ее плечо. «Даже мертвая, красоты она была необыкновенной».

Я прошла на кухню и закурила. Не хотелось ничего, даже смотреть видик. Чувствовала я себя препаршиво. «Почему?» – в который раз за прошедшие полчаса задала я себе вопрос. И тут же на него ответила. Потому что Орлов что-то узнал. Что-то, связанное с Артемом. И, очевидно, со мной. Иначе зачем ему было так по-хамски себя вести. И это «что-то» должно быть очень серьезным и неприятным.

Предположим, ему стало известно об убийстве. Но откуда? Если бы он общался с органами правопорядка, я бы сейчас уже отвечала на идиотские вопросы какого-нибудь бравого капитана. Вопросы типа того, как я попала в квартиру и почему на орудии убийства отсутствуют мои отпечатки пальцев. Ерунда, милиция была не в состоянии установить связь между тем, что произошло в квартире у Юли, и Артемом или мной. По крайней мере, так быстро.

Но почему Орлов вел себя так, словно информация, которая ему известна, не нуждается в дополнениях? Ни одна живая душа, кроме нас с Артемом, не знала точно, что случилось в трехкомнатной квартире на втором этаже.

Ни одна душа? А убийца? Я выругалась. Ну разумеется! «Кто-то из своих», – сказал Артем. Первоначальный план убийцы сорвался, но любое событие можно представить так, как захочется. Даже без веских доказательств. Главное – убедительно изложить свою версию. А если собеседник тебе доверяет, так вообще все проблемы отпадают.

Я уже пожалела о том, что сразу же не вызвала милицию. Но все, что я хотела, – так это выиграть немного времени. А теперь попробуй докажи, что ты не верблюд. Кто первый начальству доложил, тот и прав, любил говорить один мой коллега. Правда, это жизненное кредо не помогло ему удержаться в теплом кресле начальника отдела. Сначала потерял майорские погоны, а потом «пал смертью храбрых при выполнении спецзадания». Сволочью, надо сказать, был изрядной.

Хотя что я дергаюсь? Меня уволили, не так ли? Сейчас спокойно завалюсь спать. Пару дней отдохну – видик, прогулки на свежем воздухе, домашнее питание. А там, глядишь, и следующий клиент замаячит. Больше недели подряд без работы мне сидеть, как правило, не приходится.

Я закурила следующую сигарету, но тут же затушила. Курить тоже не хотелось.

Какого черта? Нанимал меня и платил Орлов-старший. Но клиентом был Артем. Работа не закончена, именно это и не давало мне покоя. У Артема неприятности, и я чувствовала себя обязанной помочь ему выпутаться. Он это заслужил. Заодно честно отработаю «неустойку».

Приняв решение довести дело до конца, я в тот же момент испытала облегчение и с чистой совестью отправилась спать.

Утром я проснулась в отличном настроении. Тетя Мила еще спала. Наскоро умывшись, я натянула спортивные штаны, майку и отправилась на утреннюю пробежку.

Ноги несли меня привычным маршрутом. Голова тем временем была занята составлением плана дальнейших действий. Что я имею? Мало, очень мало. Однако ухватиться есть за что. Мне известен адрес Зины. Возможно, из нее что-нибудь можно будет вытрясти. Кроме того, надо пообщаться с Сергеем. Как-никак доверенное лицо Орлова.

Мимо быстро проехали две машины со служебными номерами, их обогнала «Скорая помощь» и исчезла за поворотом. Машины свернули туда же. Я проводила их взглядом, не меняя скорости, добежала до перекрестка. Если я направлюсь в ту же сторону, что и «Скорая», минут через пять буду около Юлиного дома. В самом деле, какая разница, бегать по этой улице или по другой. Я повернула.

Предчувствия меня не обманули. Около Юлиного дома стояло полдюжины машин, в том числе и те, которые возбудили мое любопытство. Зоркие старушки, естественно, находились на своем посту на скамье посередине двора. Теперь к тем трем, с которыми я уже сталкивалась, присоединилась четвертая. Стараясь не попадаться им на глаза, я смешалась с толпой любопытных, окруживших подъезд. Меня интересовало, что скажет народ. Долго ждать не пришлось.

– Какое горе, – театрально произнесла женщина в домашнем халате и с мусорным ведром в руках.

– Сама виновата, – недовольно отозвалась другая. Лохматый парик на ее голове укоризненно качнулся. Она поджала губы, но тут же снова их разомкнула. – Постоянно мужиков к себе таскала. Вон, баба Вера говорит, через день, а то и каждый день к ней кто-нибудь наведывался.

Женщина мотнула головой в сторону скамейки со старушками.

– Так оно и не удивительно, – вздохнул с сожалением мужичок со сморщенным лицом и красными глазами, – молодая, красивая…

– Была. Помолчал бы, Иваныч, – строго сказала та, которая в парике. – Сам небось на нее заглядывался. Все вы, мужики, такие. О, опять с утра нализался! Все Людке скажу, гляди у меня. И как она тебя, злыдня, терпит?

– А я что? Я ничего, – смешался мужичок, вжал голову в узкие плечи, отчего сделался еще ниже ростом, и бочком начал протискиваться к другому краю толпы. Перспектива разборок с Людкой его явно не устраивала.

Женщины продолжали с воодушевлением песочить бедного Иваныча, смакуя при этом все его прегрешения, в том числе те, которые бедолага еще не совершил, но обязательно должен был совершить.

– Все равно жалко, такая ведь молоденькая, – с участливым вздохом обратилась я к ним, чтобы вернуть разговор в прежнее русло.

– Что верно, то верно, – подхватила женщина с ведром, – родителям-то каково, а?

Вторая резким движением поправила съехавший набок парик, из-под которого тут же выбилась жиденькая седая прядь, зло произнесла:

– Много она о родителях думала, как же! Откуда деньжища такие, три комнаты в центре города купить, я вас спрашиваю? А одевалась как? Что ни день, то обновка. Нет, честным трудом, скажу я вам, таких денег не заработаешь.

– Это смотря чем заниматься, – не удержалась я.

– Вот-вот! Чем она занималась, всем известно, тут и гадать не надо. А, собственно… – женщина в парике повернулась ко мне. Рот ее снова захлопнулся. Она с подозрением оглядела меня, придвинулась к соседке в халатике и что-то увлеченно зашептала ей на ухо.

– Баба Вера говорила… – донеслось до меня.

Я поспешила последовать примеру Иваныча и пробралась поближе к подъезду. Оттуда вышел человек в белом халате в сопровождении мужчины средних лет.

– Предпочитаю спасать жизни, а не констатировать их окончание, – грустно улыбнулся врач.

– В этом случае, к сожалению, уже никого не спасешь, – отозвался мужчина, взгляд его скользнул по толпе, остановился на мне. – Здорово, коллега.

– Привет, Вить.

С Виктором нас частенько сталкивала работа. Он относился к числу немногих сотрудников правоохранительных органов, с которыми у меня были хорошие, даже, можно сказать, дружеские отношения.

Я подошла поближе.

– Что, скучать не дают?

– Да уж, – Виктор сплюнул, сощурился на солнце. – А я бы поскучал с удовольствием.

– Что-нибудь интересное?

Виктор посмотрел поверх моей головы.

– Ну ты же знаешь, я не могу рассказывать.

– Да ладно тебе. Весь двор знает. А к вечеру будет в курсе полгорода.

– Что верно, то верно. – Виктор устало вздохнул. – Народ хлебом не корми, дай только потрепаться. Эх, погода хорошая!

Он мечтательно посмотрел в небо, засунул руки в карманы и покачался с носка на пятку.

– Вить, не отвлекайся. А я, может, подскажу что, мыслишку какую подброшу.

– Ладно, ни мне, ни тем более им хуже уже не будет. Два трупа: мужчина и женщина. Точнее, молодая девушка. Входная дверь заперта, но дверь в лоджию открыта настежь. Соседка увидела, позвонила. Сделайте, мол, что-нибудь, товарищи милиционеры, а то воры заберутся. Квартира на втором этаже, – пояснил он.

Я мысленно почесала в затылке. Дверь в лоджию вчера я точно прикрыла, после того как покинула Юлину квартиру. Как раз для того, чтобы не привлекала ненужного внимания.

– Версии есть? Что, милые поссорились? – невинно поинтересовалась я.

– Ага, поссорились. Да так, что по очереди прикончили друг друга одним ножом, а потом стерли все отпечатки пальцев. Или, может, сначала стерли отпечатки, а потом решили умереть в один день.

– Ты хочешь сказать…

– Вот именно. Нигде ни одного пальчика. Вообще ни одного. И порядок в квартире идеальный. Ни грязных тарелок, ни следов борьбы. Как после великой генеральной уборки. Только трупы картину портят.

Я вспомнила кусочки кожи под ногтями Юли.

– Если убийца, – а это, несомненно убийство, – стер все отпечатки пальцев, – заявила я глубокомысленно, – это еще не значит, что уничтожены все улики. Следы спермы, грязь под ногтями, например.

Виктор посмотрел на меня уважительно.

– Спермы нет, хотя девушка полностью обнажена. А под ногтями у нее действительно кое-что интересное имеется. Есть подозрение, что она кого-то успела оцарапать, прежде чем позволила себя прирезать. Да только на мужике ни царапинки. Хотя следы ушибов имеются. Кто-то его здорово отделал. Видать…

– А одежду осмотрели? – перебила я.

Виктор усмехнулся.

– Вот это самое любопытное. Мужик одет. А вот ее одежка сложена аккуратно, как в магазине. Даже если предположить, что раздевалась она сама, спать собиралась или чем поинтереснее заняться… – он помолчал, подбирая выражение поточнее. – Лично я никогда не видел, чтобы девушка, прежде чем заняться любовью, складывала все так, чтобы на одежде ни единой морщинки не было. Такое впечатление, что вещи все чистые и выглаженные. Но это уже эксперты разберутся.

Вот тут я удивилась.

– Ничего не разорвано, не смято?

– Какое там! Я же говорю, даже признаков нет, что вещи надевали, прежде чем в стопку уложить.

Ну и ну! Чем дальше, как говорится, тем интереснее.

– А что ты здесь делаешь? – запоздало поинтересовался Виктор.

– Да утреннюю пробежку совершала, – я зевнула, – мне, в отличие от вас, коллега, всегда в хорошей форме надо быть.

– А маршрут, разумеется, лежит через этот двор, – с ехидцей произнес Виктор.

Пока я соображала, что сказать, в его кармане заверещала портативная рация.

– Черт, заболтался. Пока, сестричка! После договорим.

– Непременно, братишка.

Я проводила Виктора взглядом.

Если это дело поручат ему, продолжение нашего разговора неизбежно.

Тетушка уже встала, а ведь читала, надо полагать, до рассвета.

– Кто посмел разбудить мою тетю в такую рань? – грозно поинтересовалась я.

Тетя Мила потерла заспанные глаза, улыбнулась.

– Ничего страшного, высплюсь еще. Доброе утро, Женечка. Тебе звонил молодой человек.

– Артем?

– Нет, Сергей. И что-то там еще связанное с квадратным лбом. Я сказала, что ты скоро будешь. – Тетушка неожиданно хихикнула. – Обаятельный такой.

– Тетя, ты же его не видела! – возмутилась я. – Почему ты решила, что он обаятельный? Тебя-то он чем купил?

– Женечка, ну что за выражение – «купил»? Он вежливый, остроумный, – глаза Милы затуманились. – Комплименты говорить умеет.

– Это точно, – подтвердила я мрачно. – Насчет комплиментов он горазд. Особенно в адрес собственной драгоценной персоны.

Я направилась в ванную, тетушка засеменила за мной.

– Напрасно ты так, Женечка. Он о тебе говорил очень хорошо. По-моему, ты ему нравишься. – Тетушка снова хихикнула.

Я посмотрела на нее изумленно. Что же он ей такое сказать умудрился?

– Все, тетя, не желаю слушать про этого квадратного обольстителя, – сказала я строго. – Извини, мне некогда.

– Конечно, конечно, – Мила позволила мне закрыть дверь в ванную, но не ушла, а прокричала из коридора, стараясь перекрыть шум воды, – а почему «квадратного»? Это что, шутка такая?

– Тетя, ты бы лучше завтрак сообразила, а? – взмолилась я. – Сергей Сергеич он. Другими словами, Сергей в квадрате.

Когда я вышла из ванной, Мила уже поджидала меня с очередным вопросом.

– А возраст у него какой?

– У кого? – не сразу сообразила я. Я намеревалась позвонить Артему и прикидывала, что буду говорить, если трубку возьмет Орлов.

– У Сережи, разумеется.

– Тетя!

Мила была одержима желанием сделать меня счастливой. Стоило в ее поле зрения появиться подходящей, на ее взгляд, кандидатуре, как тут же она начинала петь мне про прелести семейной жизни.

– Он женат, – соврала я.

– Зачем старушку обманываешь? – прищурилась Мила.

– Ну хорошо, не женат. Но у него есть любимая девушка, собственными глазами видела.

Я набросилась на завтрак, успев соскучиться по тетиной стряпне. Сама Мила почти не ела, зато с умилением наблюдала, как я уплетаю пирог с грибами.

– Поэтому ты на него так сердита? – вкрадчиво поинтересовалась она. – Из-за девушки?

Я поперхнулась.

– Тетя! С чего ты взяла, что я на него сердита?

– Он же тебе нравится, да?

– Нет, – отрезала я. – Не порть аппетит.

Тетушка посмотрела на меня разочарованно. Я подавила чувство вины и залила его глотком обжигающего кофе.

А ведь Мила права. Меня действительно слегка задело присутствие в квартире Сергея женщины. Только этого еще не хватало. Я решительно поднялась, обняла Милу и чмокнула ее в щеку.

– Спасибо, тетушка, все было очень вкусно. Не сердись, хорошо? Я ухожу. Сергей позвонит, переадресуй его, пожалуйста, на мобильник.

– Ладно, – взгляд тети потеплел.

Машина нагрелась на солнышке. Я опустила стекла, удерживая руль одной рукой, в другую взяла мобильный телефон, набрала номер Орловых. Трубку никто не брал. Я досчитала до десятого гудка и отключила связь. Почти тотчас телефон ожил.

– Да? – рявкнула я.

– Здравствуйте, Женечка, – раздался печальный голос Сергея. – Вот так, я еще не успел ничего сказать, а вы уже сердитесь.

– К вам это отношения не имеет.

– Это хорошо. Это просто замечательно. Тимофей Николаевич дал понять, что ваша работа закончена. Я его правильно понял?

– В основном.

– В таком случае я хотел бы пригласить вас на ужин. Как вы на это смотрите?

Я помолчала.

– Женечка, простите меня, умоляю. Понимаете, вы мне очень нравитесь. А ситуация была такая… пикантная, я бы сказал. В общем, я вел себя как идиот. И теперь прошу меня простить.

– Уже.

– Значит сегодня вместе поужинаем, – обрадовался Сергей.

– Нет. Но я бы с удовольствием с вами позавтракала.

Фраза прозвучала слишком двусмысленно, поэтому я быстро добавила:

– Я имею в виду, почему бы нам не встретиться сейчас? Вы как, сможете?

– О! – Сергей замешкался на несколько мгновений. – Разумеется. Минут через двадцать?

Я прикинула, сколько времени может занять беседа с Зиной.

– Сейчас без пятнадцати десять. Половина одиннадцатого подойдет?

– Для второго завтрака? Вполне.

– В таком случае встретимся в том же кафе, в которое заходили при нашей первой встрече.

Потом я попробовала снова дозвониться до Орловых. Бесполезно. Где-то под лопатками я ощутила легкое покалывание. А оно всегда предвещало начало неприятностей.

 

Глава 7

За детским садом оказалось сразу два дома – пятьдесят седьмой и пятьдесят девятый. Я начала с того, который оказался ближе. С пятьдесят девятого. Квартира под соответствующим номером находилась на седьмом этаже. Я позвонила. За дверью раздалось шуршание, высокий голос подозрительно поинтересовался:

– Кого надо?

– Мне нужна Зина.

– Какая такая Зина?

Я вздохнула.

– Что значит, какая? В этой квартире проживает особа женского пола, известная по имени Зина?

За дверью помолчали. Вероятно, то, что я сказала, было слишком сложно для переваривания. Если сейчас снова последует вопрос: «Какая Зина?», я могу разозлиться. Но голос настороженно произнес:

– Нет.

– Извините, – вежливо сказала я и развернулась к лифту.

Тотчас загремел замок, неопрятная худая женщина изучающе уставилась на меня мутными глазами.

– А что надо-то?

Я не ответила.

Во дворе соседнего дома мальчик лет пяти-шести привязывал веревочку к игрушечному грузовику. Веревочка слушаться не хотела, и у него никак не получалось завязать узел. Я остановилась рядом, размышляя, в каком подъезде должна быть пятьдесят седьмая квартира.

Мальчуган поднял на меня глаза, требовательно произнес:

– Помоги.

Я опустилась на корточки, взяла в руки игрушку. Малыш посмотрел мимо меня.

– Тебя как зовут? – шепотом спросил он.

– Женя.

Мальчик кивнул и снова посмотрел мне за спину. Я оглянулась. К нам приближалась молодая привлекательная женщина.

– Денис, – строго сказала она, – не приставай к незнакомым людям. Извините, – обратилась она ко мне. – Мой сын чересчур общительный.

– Ничего, – я протянула мальчику грузовик и встала. – Как любой нормальный ребенок.

– Она вовсе знакомая, – упрямо произнес Денис. – Ее зовут Женя.

Он не выговарил букву «ж», и имя прозвучало как «Зеня».

– Женя, – уточнила я, не удержавшись от улыбки.

– Очень приятно, Зина.

– А вы не из пятьдесят седьмой квартиры? – поинтересовалась я на всякий случай. Зина – имя в наши дни довольно редкое.

– Совершенно верно.

– Значит, я к вам.

– Вот видишь, мама, я же сказал, она знакомая. Она к нам пришла.

– Да, малыш, вижу. – Зина погладила сына по голове. – Я вас слушаю.

Не вдаваясь в подробности, я вкратце объяснила ей ситуацию.

– А теперь там никто не берет трубку. Вы сегодня общались с Орловыми?

– Не совсем с ними. Тимофей Николаевич попросил свою знакомую позвонить мне и сказать, что сегодня мне приходить не надо. Дома никого не будет.

– А что за знакомая?

– Я лично ее не знаю. Поэтому после нашего разговора перезвонила Орловым сама. Но там уже никого не было.

– А собственного ключа у вас нет? – на всякий случай уточнила я.

– От их квартиры? Нет. Тимофей Николаевич как-то предложил, чтобы я сделала себе дубликат. Но вскоре после этого его ключ пропал. Поэтому я отдала ему свой. Собиралась заказать еще один, но тут Артем начал большую часть времени проводить дома. Необходимость как-то сама собой отпала.

– Понятно. А знакомая не сказала вам, почему Орловых не будет дома?

– Сказала, что Артем неважно себя чувствует и уезжает немного отдохнуть. А отец поехал его проводить.

Подбежал Денис, грузовик он держал в руках. Старая бечевка оторвалась снова.

– Мама, я пить хочу.

– Сейчас, малыш. Уже идем. Извините, – виновато улыбнулась Зина.

– Все в порядке. Вы мне очень помогли, спасибо.

Денис помахал мне на прощанье.

– Пока, Зеня.

– Тетя Женя, – мягко поправила его мама, сделав ударение на слове «тетя», взяла сына за руку, кивнула мне с легкой улыбкой. – До свидания.

До встречи с Сергеем оставалось еще около получаса. Я заглянула к Орловым. На звонок в дверь также никто не отозвался.

Сергей поджидал меня около входа в кафе.

– Здравствуйте еще раз, Женечка.

Он скромно потупился и поцеловал мне руку. Я ничего не имела против.

– Я не осмелился предложить по телефону, – глаза его лукаво сверкнули. – Но, может быть, поедем ко мне? В кафе как-то слишком официально.

– В другой раз, – довольно сухо произнесла я. – У меня мало времени.

– Сколько?

– Не знаю. Надеюсь, вы подскажете.

– Я?

– Зайдем в кафе.

Сергей заказал кофе. Я рискнула и рассказала ему об Артеме то немногое, что знала сама, умолчав только кое-какие подробности. Например, о девушке по имени Юля и о том, куда привело ее чрезмерное любопытство.

– Что именно сказал вам Тимофей Николаевич?

Сергей повторил то же, что говорила Зина.

– Орлов разбудил меня очень рано, часов в пять утра. Сказал, что раньше обеда едва ли вернется.

– Как вы полагаете, куда он мог отправить Артема?

– Да в его распоряжении чуть ли не весь мир. Если парню нужен хороший отдых…

– А если бы его хотели спрятать? – перебила я. – Убрать с глаз подальше на некоторое время?

– Вы это серьезно?

– Более чем. Что вы скажете по поводу дачи Орловых? Она действительно так хорошо охраняется, как рассказывал Артем?

– Не знаю, что он говорил, но охраняется дача не просто хорошо, а очень хорошо.

– Где она находится, знаете?

– Конечно.

Я достала блокнот и ручку.

– Нарисуйте план, как туда добраться.

Слушая пояснения Сергея и время от времени бросая взгляд на листок со схемой расположения дачи, я внимательно вглядывалась в лицо «секретаря» Орлова. Правильно ли я сделала, что раскрыла перед ним карты? Логично было бы предположить, что Тимофей Николаевич обратится за помощью к своему другу и партнеру по бизнесу. Но интуиция подсказывала, что Сергей посвящен не во все тайны семьи Орловых. Более того, я надеялась, что, если Орлов-старший выложит Сергею свою версию (мне пока неизвестную) событий, этот человек, покоривший воображение моей тетушки, будет на моей стороне. И на стороне Артема. Вместе с тем пока Сергей оставался для меня загадкой.

– Женя, по-моему, вы меня не слушаете.

– Отчего же? Слушаю. И очень даже внимательно. Охранники дежурят по двое, меняются каждую неделю. Система видеонаблюдения, сигнализация в доме и по периметру. Собак Орлов не любит, поэтому привлекать к охране не позволяет, – коротко повторила я основные моменты.

– Все верно.

– Но я не понимаю, зачем тратить столько средств на дачу, которой пользуются крайне редко? Коллекцию и другие ценности вполне можно хранить в квартире.

– Я бы сказал, это не совсем дача. Скорее, особняк приемов. А что касается коллекции, мама Артема была против того, чтобы оружие, пусть даже коллекционное, хранилось в квартире. Кроме того, Орлов, как разумный человек, предпочитал дома не устраивать заседаний, не заниматься делами. Дом – для семьи. Я бы так сформулировал его девиз.

– Поэтому неофициальные деловые встречи проходили на даче.

– Совершенно верно. И сейчас часто проходят. А люди, как вы понимаете, собираются там разные. Так что хорошая охрана необходима не только из-за материальных ценностей, но и, так сказать, из-за человеческих.

У меня мелькнули кое-какие идеи.

– Значит, там есть телефон?

– Есть. Но трубку всегда берет охранник.

– Понятно. Как вы полагаете, в каком именно помещении может находиться Артем? Если он там, конечно.

– Вероятно, в своей комнате, – уверенными движениями Сергей быстро начертил план третьего этажа, пометил жирным крестом угловую комнату. – Детская. В смысле, комната Артема.

Я внимательно изучила план.

– Вы ничего не упустили?

– Кажется, нет. – Сергей посмотрел на меня с любопытством. – Надеюсь, Женечка, вы не собираетесь брать дачу штурмом?

– Я еще подумаю над этим, – я засмеялась, – но такая возможность не исключена. Еще постройки какие-нибудь на территории имеются?

– Да, небольшой одноэтажный флигель. Но, поверьте, Орлов не враг своему сыну.

– Естественно. Я в этом не сомневаюсь. Но Тимофея Николаевича могли ввести в заблуждение. Точнее, уже ввели в заблуждение.

– Кто же?

– Пока не знаю. Но это вопрос времени. А что вам известно про Татьяну Федоровну, знакомую Орлова?

– Почти ничего. Фамилия ее Карабанова. Лично я с ней не знаком. Она приехала в город года три-четыре назад. Познакомились они вскоре после смерти жены Орлова. Не работает. Но деньги у нее имеются. Приехала из Волынска. Знаете, городок такой есть на Волге, километров двести пятьдесят – триста от Тарасова. Я так понял, она ездит туда каждый месяц. Ненадолго, как правило, на день.

– А вы неплохо осведомлены.

– Тимофей Николаевич – человек во многом крайне доверчивый. Я навожу справки обо всех его знакомых. Это часть моей работы.

– Значит, в какой-то степени мы коллеги, – заметила я. – Кстати, о штурме. В охране дачи есть слабые места?

Сергей посмотрел на меня недоверчиво, затем в его глазах мелькнула тень сомнения, как если бы он взвешивал «за» и «против».

– У меня такое чувство, что я что-то пропустил на этом празднике. Все действительно настолько серьезно?

Я кивнула.

– Да, по крайней мере для Артема. Парня надо выручать. И я собираюсь этим заняться. Если понадобится, возьму дачу штурмом.

– Ого! Я так понял, сына надо спасать от папы, а папу от самого себя?

– Недалеко от истины, но, как вы верно заметили, Тимофей Николаевич не враг своему сыну. Он искренне убежден, что действует исключительно в интересах Артема.

– Хорошо. На самом деле крутизна охраны – одна видимость. Это скорее, так сказать, останавливающий фактор. Чтобы кто-нибудь чересчур любопытный, если такой вдруг обнаружится, сто раз подумал, прежде чем совать туда свой нос. Во-первых, территория вокруг дачи плохо просматривается из-за большого количества деревьев и кустарников. Так что подобраться к ней можно спокойно. Во-вторых, видеокамеры простенькие, их всего две: одна над воротами, другая над входом в дом. Остается только сигнализация и сами охранники, хорошо натасканные на этом деле ребята.

Я узнала все, что хотела, пора было двигать дальше. Правда, несколько неловко было вот так просто встать и уйти. Назначила человеку свидание, задала сто один вопрос и смылась. Нехорошо как-то получается. Эта мыслишка неприятно засвербила в голове. Неожиданно для себя я перешла на официальный тон.

– Ну что же, Сергей Сергеевич, огромное спасибо за помощь, – я поднялась, – и до свидания.

– Вот так вот, да? И до свидания? – Сергей обреченно вздохнул. – Кстати, с чего это вдруг по имени-отчеству? «Сережа» мне больше нравилось.

– Мне тоже, – брякнула я. – Сережа.

– Как это у вас особенно нежно получилось, – мечтательно улыбнулся Сергей.

Я делано нахмурилась.

– Опять?

– Молчу, молчу. До свидания так до свидания. Если потребуется моя помощь – зовите в любое время. Кстати, у вас чудесная тетя.

Расставшись с Сергеем, я поехала домой. Моя чудесная тетя смотрела новости. Показывали криминальную хронику.

– Что в мире делается? – поинтересовалась я.

Тетя выключила телевизор, повернулась ко мне. На ее лице застыло скорбное выражение.

– Такие страсти творятся, Женечка, – посетовала она, горестно вздохнула и взяла в руки книгу.

Тетя обожала детективные истории, но только те, что были описаны в романах. Литературные страсти вызывали у нее совсем иные чувства, нежели страсти настоящие. Они создавали иллюзию. Тетя потому и фильмы смотрела очень редко, утверждая, что кино, приблизившись к жизни, потеряло свое очарование.

– И не спорь, пожалуйста, – добавляла обычно она.

А я и не спорила.

Еще из машины я позвонила одному знакомому и попросила его установить адрес Карабановой Татьяны Федоровны. Прошло уже минут пятнадцать, пора было справиться о результатах. Я села к телефону.

– Рановато позвонила, – добродушно пророкотал знакомый, – погоди чуток, ребятам там кое-что уточнить надо. Трубку не клади, это пара минут.

Расставшись с Сергеем, я заглянула по пути в лабораторию к криминалистам, куда вчера отдала на анализ склянку с апельсиновым соком. И сейчас от нечего делать еще раз просмотрела оставленную для меня записку с результатами экспертизы. Листок бумаги пестрел какими-то значками и символами, но главное было понятно – кроме снотворного, никаких гадостей в соке обнаружено не было. Характеристика препарата никаких зацепок не давала.

Обозначенные две минуты еще не истекли, но я снова приложила трубку к уху, с любопытством вслушиваясь в доносившийся с того конца провода разговор. Надо сказать, знакомый мой трудился в одном хитром управлении, название которого вслух лишний раз произносить не хочется, чтобы судьбу не искушать, так сказать. Должность в управлении он занимал далеко не последнюю, с год назад за успешно проведенную широкомасштабную операцию, в результате которой несколько десятков злоумышленников перекочевали из разряда неблагонадежных граждан в разряд преступников, получил полковничьи погоны и традиционный памятный подарок. Друзьями нас назвать едва ли можно было, но меня с полковником связывали узы покрепче дружеских – общие воспоминания о славном боевом прошлом и общие знакомые в неспокойном настоящем. Сейчас полковник увлеченно песочил кого-то из подчиненных:

– Мне, майор, твой детский лепет слушать тошно. Я сам в это кресло не сразу сел. Одно время даже простым опером в ментовке трудился. Бывало, тоже расслаблялся, как же без этого. Но меру всегда знал и пушкой без дела на улицах не размахивал. Если и дальше так пойдет, однажды даже я твою задницу прикрыть не смогу. Что ты там бубнишь? Все понял? Свободен тогда. Все, вали. Глаза б мои тебя не видели…

До меня донеслось отдаленное бормотание, наконец полковничий голос прогудел:

– Охотникова, ты здесь? Пиши, значит… Карабанова Татьяна Федоровна, сорок три года, место рождения – город Тарасов…

– То есть она местная, – удивилась я.

– Совершенно верно. Воспитывалась бабушкой, родители почти сразу после ее рождения отправились на заработки за границу. Там и остались. В Волынск переехала сразу после замужества лет двадцать назад. После смерти мужа перебралась обратно в родной город.

– Как он погиб?

– А почему ты думаешь, что он погиб?

– Слишком молод для естественной смерти, – пояснила я. – К тому же сорока нашептала, что погиб также и сын. Естественно предположть, что произошло это одновременно. Или я ошибаюсь?

– Нет, не ошибаешься. Кое в чем, по крайней мере. Автомобильная авария. Отец сидел за рулем, сын рядом. – Он многозначительно помолчал.

– Ну? – поторопила я.

– А вот тебе и ну! Папаша-то в лепешку, а сынок выжил. Правда, остаток своей жизни проведет в инвалидной коляске. Травма позвоночника.

– А находится он…

– Чего не знаю, того не знаю.

– И на том спасибо. С меня причитается. Кстати, откуда столько подробностей о семействе Карабановых? Я, конечно, в курсе, что возможности твои очень широкие, но ведь не безграничные?

– Ты меня, Охотникова, удивляешь. Это же элементарно: прописка, место жительства и прочая ерунда о законопослушных гражданах – дело пяти минут. Ну, а остальное – созвонились с ребятами в Волынске, они подняли это дело об аварии… Ты же сказала, очень надо.

Я взяла ручку.

– Давай все адреса и номера телефонов.

Тщательно все записав, я положила трубку и подняла ее снова.

– Алло?

– Тимофей Николаевич у себя?

– Минуточку, я посмотрю. А кто его спрашивает?

– Девушка, меня лишь интересует, у себя ли господин Орлов, – сказала я надменно, – если да, то я минут через пятнадцать сама приеду. К телефону его приглашать нет необходимости.

Но либо секретарша оказалась очень уж вышколенной, либо получила определенные инструкции. Второе более вероятно, потому что отвечать она не стала, а сказала только:

– Одну минуточку!

– Добрый день, – услышала я приятный мужской голос, – что вы хотели?

– Вы не Орлов, – капризно сказала я. – Я желаю говорить с самим Тимофеем Николаевичем!

– Милая девушка, я бы с радостью исполнил любое ваше желание. Но Тимофей Николаевич сейчас, к величайшму сожалению, занят.

Я ни разу не слышала голос Сергея по телефону, но спутать его манеру разговора было невозможно.

– Привет, квадратный лоб, – сказала я своим обычным голосом, от души надеясь, что Сергей не станет бурно выражать свой восторг. – Рада, что это именно вы.

– Как я вас понимаю! – воскликнул Сергей. – Поверьте, я испытываю такие же чувства.

Я хмыкнула.

– Меня только интересует, где Орлов.

– Задайте любой вопрос, милая барышня. Я вам с удовольствием отвечу, – великодушно произнес Сергей.

– В офисе?

– К великому сожалению, это невозможно.

– На даче?

– Я бы не стал этого утверждать.

– Слушай, остряк, ты, может, наводку какую дашь? – разозлилась я, неожиданно перейдя при этом на «ты».

– Ах, так вот в чем дело! И всего-то? Так это мы легко! Это мы и без Орлова решим! Я лично могу с вами встретиться сегодня же. Скажите только, где и когда именно.

– Шантажист, – прошипела я, – маньяк!

– Ну, разумеется! – весело произнес Сергей. – Меня это вполне устраивает. А вас? Разве нет?

– Дурак, – я приуныла.

Сергей тут же изменил тон.

– Да-да, записываю, – озабоченно произнес он. – Как вы сказали? Татьяна?

– Он у Карабановой? – догадалась я.

– Совершенно верно.

Я бросила трубку, не попрощавшись, чтобы не сказать напоследок еще какой-нибудь гадости.

– Женя, обедать будешь? – позвала тетя Мила.

Мой чуткий нос уловил доносившийся из кухни восхитительный запах жареного мяса, приправ и еще чего-то вкусного. Я собрала в кулак всю свою волю, решительно сказала:

– Некогда тетя. Я уезжаю, по дороге перекушу.

До Волынска путь неблизкий, а я еще сегодня намеревалась вернуться и совершить для своего клиента что-нибудь полезное.

Сборы в дорогу не заняли много времени. Тетя между тем приготовила огромный пакет с бутербродами и термос с горячим кофе.

– Домашняя еда ни с чем не сравнится, – добродушно проворчала она, с трудом запихивая пакеты в мою дорожную сумку, – в столовках только язву заработать можно. А толком и не поешь.

– Тетя! – я рассмеялась. – Какие столовки!

– Кафе, рестораны, какая разница. Там все равно, так как я, не накормят.

– Вот это верно. – Я чмокнула тетушку в седеющую макушку. – Не скучай!

Время поджимало, но я все-таки решила прокатиться немного по городу, а заодно посмотреть, где именно проживает гражданка Карабанова. Очень уж ее адрес показался мне знакомым.

Поплутав по извилистым улицам Волжского района, я, наконец, оказалась около недавно отстроенного девятиэтажного дома, со всех сторон окруженного двух– и трехэтажными зданиями начала века. Знакомое место. Я вышла из машины, прогулялась вдоль дома. Ну конечно же! Именно к этой девятиэтажке привела меня вчера женщина, вышедшая из Юлиного дома. Только подъехали мы тогда с другой стороны. На скамейке около крайнего подъезда дремала на солнышке покинутая внуками Надежда Ивановна. У торца дома сиял отмытыми до блеска боками «Ниссан» господина Орлова.

А вот и сам Тимофей Николаевич, легок на помине. Он поспешно вышел из подъезда, вслед за ним – хорошо одетая темноволосая женщина довольно высокого роста и плотного телосложения. Она шла, низко опустив голову, словно страдала близорукостью. Я отступила за дерево. Парочка направилась прямиком к машине. В ожидании, пока Орлов откроет дверцу, женщина подняла голову и окинула взглядом двор.

Я прищелкнула языком. Именно за этой дамой я вчера устроила погоню. Только теперь она уже не хромала. Кроме того, я вспомнила, где видела ее раньше. Около лифта в подъезде Артема во время неудачной попытки поймать загадочного ночного гостя. Или гостью.

Рысцой я припустила к машине, вырулила к перекрестку и притормозила. Мимо промчался «Ниссан». Я проследовала за ним до самого дома Тимофея Николаевича. Орлов открыл дверцу, помог женщине выйти и повел ее к подъезду, заботливо поддерживая, как если бы она была тяжело больна. Парня сплавили, теперь можно и в гости? Насколько я помню, Артем говорил, что Татьяна Федоровна никогда не приходила к ним в квартиру. Забавно. Что именно забавного было в этой ситуации, я толком сама не поняла. Однако факт оставался фактом: слишком много в этом деле фигурировало совпадений. А в моей работе случайные совпадения бывают крайне редко. Скажем так, в случайности я предпочитаю не верить.

Я задумчиво сжевала один из тетушкиных бутербродов, выпила кофе и тронулась в путь.

 

Глава 8

Волынск оказался не таким уж маленьким, как я себе представляла. Центр был застроен кирпичными невысокими зданиями разных стилей и возрастов, основную же часть города составлял частный сектор с крепкими домами со всеми удобствами.

Дом, в котором когда-то жила Татьяна Федоровна, оказался выстроенным на совесть одноэтажным особняком. За высоким забором виднелись белоснежные стены, покрытая черепицей крыша. Из каминной трубы вился легкий дымок.

Придумывая на ходу легенду, я подошла к тяжелым воротам, нажала кнопку звонка. Через несколько минут послышались быстрые семенящие шаги, калитка приоткрылась на три сантиметра. В образовавшейся щели показались мясистый нос сизоватого оттенка и маленький бегающий глаз. На низкий, изрезанный мелкими морщинками лоб сосульками свисали серые безжизненные волосы. Женщина пошарила настороженным взглядом по улице и, не найдя более интересного объекта, молча уставилась на меня. Слезящийся круглый глаз теперь не выражал ничего, кроме скуки и равнодушия.

Уговорами здесь не обойдешься, решила я, вынула из кармана магическую бумажку и молча помахала ею перед толстым, изрытым мелкими оспинками носом. Мгновение обладательница носа раздумывала, затем распахнула калитку и сделала шаг в сторону, освобождая проход. Просто удивительно, какие чудеса может творить обыкновенная купюра среднего достоинства.

Подивившись этой загадке природы, я вошла во двор. Калитка за моей спиной тут же с треском захлопнулась. Накинув на петлю огромный крючок и подергав для верности калитку, женщина повернулась и снова молча уставилась теперь уже на купюру. Ко мне интерес она потеряла окончательно.

Я медленно сложила новенькую хрустящую купюру вдоль один раз, затем второй. Женщина завороженно следила за моими действиями. Я поняла, что пора приступать к расспросам, пока продолжается действие транса.

– Меня интересуют бывшие владельцы дома.

Женщина все так же молча кивнула, не отрывая взгляда от купюры.

– Точнее, владелица и ее сын.

Женщина снова кивнула. Мне захотелось пощелкать пальцами около ее огромного носа, как это иногда делают гипнотизеры.

– Расскажите мне все, что вам известно о Карабановой Татьяне Федоровне, – четко выговаривая каждый слог, произнесла я.

Видимой реакции на мои слова не последовало. Тогда я положила купюру на одну ладонь и прикрыла ее другой. Секунду женщина продолжала пялиться на то место, где только что была волшебная бумажка, затем мигнула и обиженно посмотрела на меня.

– Бывшая владелица дома, – терпеливо напомнила я.

– Карабанова Татьяна Федоровна, – неожиданно быстро и пронзительно заговорила женщина, – продала дом три с небольшим года назад.

Ее голос напоминал натужный звук, который может издавать механизм, давно не видевший смазки.

– Это я уже знаю. Расскажите то, что мне неизвестно.

Женщина помедлила и переступила с ноги на ногу. Ее грузное, бесформенное тело колыхнулось в такт движению. На мгновение я подняла ладонь. Ровно настолько, чтобы напомнить, что деньги все еще на месте. Женщина снова мигнула. Мне даже показалось, что я услышала щелчок, раздавшийся у нее в голове. Как будто кто-то невидимый повернул выключатель.

– Мужик ейный разбился на машине, она продала дом и уехала. Куда, не знаю.

– Я знаю. Из вещей она что-нибудь оставила?

Женщина поколебалась.

– Нет, ничего не оставила. Ничегошеньки. – Маленькие глазки забегали, но через мгновение хозяйке удалось усмирить их и сосредоточить взгляд на моей переносице. – Разве что стол, да и тот старенький.

– А сын ее? Про него вам что-нибудь известно?

– Сынок-то? – Женщина явно обрадовалась перемене темы, с готовностью закивала головой. – Ага, в больнице он. Для инвалидов которая. Не ходит мальчонка.

– Больница где находится?

– Да здесь, прямо по улице. Квартала три, не больше. А там направо, – она задумалась, – нет, налево. В общем, в ту сторону, где памятник.

Так вот, значит, зачем Карабанова регулярно наведывалась в Волынск – навестить сына. Вот только не проще ли было бы забрать мальчонку с собой?

– Большое спасибо.

Я все так же неторопливо развернула купюру, поводила ею в воздухе. Просто так, из любопытства. Взгляд женщины, как прикованный, неотрывно следовал за ней. Ну что за прелесть! С сожалением прервав занимательный эксперимент, я вручила вожделенное вознаграждение хозяйке дома. Выходя на улицу, я не утерпела и оглянулась. Женщина держала купюру, уткнувшись в нее толстым носом. Складывалось такое впечатление, что она ее с наслаждением обнюхивала. Впрочем, возможно, именно этим она и занималась.

Отъехав от дома на некоторое расстояние, я поставила машину в тенек и пешком пошла в указанном направлении. На каждом перекрестке я останавливалась и крутила головой по сторонам.

Памятник обнаружился, как и говорила тетка, через три квартала в тупиковой улочке с правой стороны. Это был засиженный птицами бюст какой-то исторической личности. Улица заканчивалась въездом в широкие ворота реабилитационного центра для детей-инвалидов.

Худая, с неестественно прямой спиной и жилистой шеей женщина в регистратуре была настроена воинственно и категорично.

– Мы не даем справок о своих больных посторонним, – ответила она на вопрос, есть ли среди пациентов центра мальчик по фамилии Карабанов.

Мне подумалось, что мальчик, возможно, уже вырос и теперь находится в каком-то другом заведении. Ведь я понятия не имела, какого он возраста.

– Я не посторонняя, – сказала я, вынимая лицензию.

Регистраторша внимательно ее изучила, зачем-то оглянулась на картотеку, продемонстрировав свой орлиный профиль, и скороговоркой повторила заученную фразу:

– Посторонним информация о больных не предоставляется.

Но на этот раз ее голос звучал уже менее уверенно. Добрый знак, решила я и вежливо поинтересовалась:

– А кому предоставляется?

– Родственникам и медперсоналу.

Женщина принялась что-то старательно записывать в регистрационный журнал, без сомнения давая понять, что разговор окончен.

– Еще один вопрос позвольте?

Я облокотилась на стойку. Регистраторша с готовностью оторвалась от своего малоинтересного занятия. В ее взгляде сквозило детское любопытство. Видимо, лицензия произвела на нее должное впечатление. Едва ли ей когда-нибудь приходилось сталкиваться с представителем частного охранного бизнеса. Да еще и женского пола.

– Да?

– Детей, которые здесь находятся, скорее следует называть клиентами, чем больными, не так ли? Ведь большинство из них живут за этими стенами годами?

Она на мгновение задумалась, пытаясь понять, куда я клоню.

– Вероятно, вы правы. Многие действительно находятся здесь по несколько месяцев, а то и лет.

– Неужели, кроме родственников и медперсонала, их никто не навещает?

– Почему же? Друзья приходят…

– И к Карабанову тоже? – тем же ровным голосом поинтересовалась я.

– Разумеется. Друзья к Юрочке, кстати, наведываются чаще, чем мамаша, – с горечью произнесла регистраторша и осеклась.

Я состроила невинную физиономию. Женщина рассмеялась.

– Хорошо, вы меня поймали. А вы точно друг?

– Скорее да, чем нет. Во всяком случае, меня беспокоит его судьба. Я знакома с его матерью. – Я сделала паузу. – Мне не понравилось то, что я увидела и услышала.

Похоже, я попала в самую точку. Женщина, поджавшая было губы при первом упоминании о матери Юры, посмотрела на меня уже как на союзника.

– Полностью с вами согласна, – произнесла она с жаром, – к этому же невозможно спокойно относиться!

– К чему именно?

– Мальчик не желает ее видеть. Хотя приходит она не так уж и часто, примерно раз в месяц. А после ее ухода он сам не свой. И, кажется, иногда плачет.

– Да уж, с ней заплачешь, – пробормотала я. – А как случилась авария, вы, конечно, не знаете?

– Отчего же, знаю, – обиженно повела плечами женщина. – Шел дождь, дорога скользкая. Дело было осенью, и уже вечерело, поэтому видимость была не очень. Когда из-за поворота выскочила встречная машина, отец Юры, а он был за рулем, резко повернул, но не смог вырулить. А там, знаете, место такое – крутой каменистый откос, а ограждение вдоль дороги невысокое. У водителя – множественные переломы, в том числе черепа. А маленький Юра успел забиться под сиденье, это его и спасло. Крышу так сплющило, что машина стала практически плоской. Но позвоночник, к несчастью, мальчик повредил. А вторая машина тут же скрылась. Знаете, такие сволочи бывают, натворят что-нибудь, а сами в кусты.

– А встречная машина действительно была?

– Этот факт точно не установлен. Но если бы ее не было… – женщина прищурилась и помолчала, призывая к вниманию. Убедившись, что аудитория по-прежнему у ее ног, она продолжила: – Если бы ее не было, зачем Юриному папе понадобилось такие виражи на дороге выделывать? Хотя, – добавила она задумчиво, – высказывалось еще одно предположение. В машине могло быть что-то неисправно…

– Тормоза, например?

– Совершенно верно. Но, – костлявый палец предостерегающе указал в белоснежный потолок, – как я уже говорила, машина была почти всмятку, поэтому установить что-нибудь наверняка…

Рассуждения о возможных причинах трагедии грозили затянуться надолго, поэтому я вставила:

– Вы так подробно рассказываете, словно сами при этом присутствовали.

Женщина сбилась с мысли, потерла нахмуренный лоб и вернулась к исходной точке рассказа.

– Мальчика перевели в наш центр не сразу, а через несколько месяцев после несчастного случая. Но к нему часто наведывался следователь, все надеялся, что Юра что-нибудь вспомнит об аварии. Он ведь единственный свидетель получается.

– Но он так ничего и не вспомнил… – Мой вопрос прозвучал скорее как утверждение.

– Знаете, – женщина понизила голос, – следователь считал, что Юра прекрасно все помнит, только говорить об этом не желает. Поэтому мне так много известно об аварии, – следователь рассказал. Он надеялся, что мне удастся разговорить Юру. Мальчик очень одинок и замкнут. Но со мной общается с удовольствием. Мы часто играем во что-нибудь, особенно он любит шахматы. Я ему книжки приношу, помогаю уроки делать.

– Он учится? – удивилась я.

– А как же, у нас все дети учатся. Юра очень умный и развитый мальчик, – проговорила она с гордостью, словно Юра был ее собственным сыном. – Да вы сами увидите, – неожиданно добавила она.

– Так я могу с ним поговорить?

Женщина больше не колебалась.

– Десятая палата. Второй этаж, третья дверь направо от лестницы. Только недолго, время посещений уже почти закончилось. Юра сейчас должен быть у себя, – добавила она.

А где он еще может быть? Этот вопрос едва не слетел у меня с языка, но я его вовремя придержала.

Здание центра, когда-то содержавшееся в идеальном состоянии, сейчас явно требовало капитального ремонта и серьезных вложений. Однако искренняя забота сотрудников о своих маленьких подопечных несколько компенсировала ощутимый недостаток средств. Лестница, как и все вокруг, сияла чистотой. Потрескавшиеся от времени ступени были тщательно вымыты. Я поднялась на второй этаж. По одну сторону широкого светлого коридора виднелась нескончаемая череда дверей, по другую – сплошной ряд высоких окон с широкими, также местами растрескавшимися подоконниками. Возможно, раньше в здании располагался какой-нибудь санаторий-профилакторий солидного предприятия. Теперь от былого финансирования остались лишь воспоминания, крепкие стены и добросовестность сотрудников, с лихвой перекрывавшая равнодушие властей к нуждам центра.

И все-таки центр больше походил на больницу. Впечатление усиливал стойкий запах карболки и медикаментов, к которому примешивался едва ощутимый аромат сирени.

– Войдите, – неуверенно отозвался на стук в дверь высокий мальчишеский голос.

Юра сидел за столом в инвалидной коляске. В руке он держал шариковую ручку. На столе лежала тетрадь, учебники, большая часть из которых была сложена с краю аккуратной стопкой. Мальчик смотрел на меня с удивлением и недоверчивостью. На вид ему было не больше двенадцати лет. Коротко стриженные светлые волосы торчали ежиком. На веснушчатом серьезном лице виднелись следы загара.

Теперь я поняла последнюю фразу женщины в регистратуре. Мне почему-то казалось, что Юра непременно должен лежать в постели, застеленной хрустящими белоснежными простынями, и часами глядеть в потолок. Но мальчик, очевидно, вел подвижный образ жизни. В пределах своих возможностей, разумеется. Судя по количеству кроватей, палаты были рассчитаны на четверых, но сейчас мальчик коротал время в одиночестве.

Я вошла в комнату, прикрыла дверь и только тогда произнесла:

– Здравствуй, Юра.

– Здравствуйте.

– Меня зовут Евгения Охотникова. Я – телохранитель. Знаешь, кто это?

Юра кивнул.

– У человека, с которым я сейчас работаю, неприятности. Мне нужно выяснить причину этих неприятностей. Так получилось, что твоя мама может быть в этом как-то замешана.

Я замолчала. Несколько мгновений мальчик смотрел на меня озадаченно. Он растерянно обвел взглядом комнату, как будто увидел ее впервые, затем, очевидно, принял какое-то решение.

Оттолкнувшись от стола и ловко развернувшись на ходу, он подъехал к аккуратно застеленной кровати, сдвинул в сторону теннисную ракетку и набор мячей.

– Присаживайтесь, – он слабо улыбнулся. – Извините, но я не совсем понял.

Я мучительно попыталась собраться с мыслями, не зная, что и как говорить дальше. Рассказывать Юре о своих подозрениях в отношении Татьяны Федоровны мне не хотелось. Мальчишке и так не сладко. Наконец я просто сказала:

– Я до конца еще ни в чем не уверена и не хочу, чтобы пострадали невинные люди. Поэтому мне надо, чтобы ты мне кое о чем рассказал.

– Спрашивайте.

Голос мальчика звучал тихо и спокойно, но вот глаза… В глазах Юры затаилась какая-то совсем не детская печаль, скорее, даже тоска. На мгновение мне показалось, что из нас двоих он, а не я взрослее и мудрее. В остальном же – взъерошенные волосы, слегка вздернутый веснушчатый нос, измазанные синей пастой пальцы – мальчишка как мальчишка. В руках он продолжал крутить ручку.

Чтобы скрыть смущение, я посмотрела вокруг и бодрым голосом произнесла:

– А у тебя неплохо.

Юра снова слегка улыбнулся. Так иногда улыбаются взрослые, когда ребенок говорит какую-нибудь трогательную глупость. У меня появилось ощущение, что я ляпнула что-то не совсем подходящее.

– Извини, я понимаю, тяжело, наверное, изо дня в день торчать здесь.

– Из года в год, – спокойно поправил Юра. – Ничего, я почти привык.

Я молча выругала себя за бестактность.

– Юра, – слова давались мне с трудом, – я хочу задать тебе вопрос, который ты слышал, наверное, очень часто.

– Почему произошла та авария?

Проницательность мальчика меня удивила. Он сформулировал вопрос не «Как?», а именно «Почему?».

– Да.

– Я был еще маленький.

– Но ведь ты помнишь, верно?

– Кое-что, – мальчик взглянул на меня настороженно, ожидая следующего вопроса.

– Куда вы ехали? – не знаю, почему я это спросила.

– Из города, – голос Юры внезапно зазвенел. – Папа хотел уехать. И меня увезти. Папа говорил, она угробит нас своей заботой, – губы мальчика скривились.

– А мама знала?

– Что именно?

– Что папа взял тебя с собой?

Юра посмотрел в окно и едва слышно произнес:

– Нет. Она думала, я на дне рождения у соседского мальчика. Я и был там, а потом увидел из окна, как папа вывел машину. Он ненадолго зашел обратно в дом, а я спрятался в машине. А выбрался, когда мы уже почти за город выехали.

– Ты же сказал, папа и сам хотел тебя увезти? Зачем было забираться в машину тайком?

– Он собирался вернуться за мной позже.

– Боялся, что он не вернется?

– Папа обязательно бы вернулся, – Юра посмотрел на меня с укором. – Он бы не оставил меня с ней. Просто я не мог ждать.

Юра снова отвернулся к окну. Мне еще много о чем хотелось бы его расспросить. Но я не могла. Да это, впрочем, было уже и ни к чему. Юра рассказал гораздо больше, чем я ожидала услышать. Намеренно или случайно, не знаю. Может быть, мальчик просто устал хранить печальную тайну семьи Карабановых. И семьи-то никакой, собственно, уже не было. Так, одни воспоминания.

Я подошла к нему, положила руку на худенькое плечо. Мальчик вздрогнул, но скорее от неожиданности, чем из чувства протеста. Головы он не повернул. Я тихо вышла, оглянувшись на пороге. Юра продолжал смотреть в окно. Оттуда доносились голоса ребят и стук мяча по асфальту.

Регистраторши на месте не оказалось. Журнал, который она усердно заполняла перед моим приходом, все так же лежал на столе. В вестибюле центра не было ни души. Я перегнулась через стойку, потянулась было за журналом и замерла. Из-под стола торчала тощая женская нога.

Я подтянулась на руках, легла животом на стойку и попыталась заглянуть под стол. В этот момент туфля слетела с ноги, каблук с грохотом ударил по паркету. Звук эхом прокатился по пустому вестибюлю.

Нога дернулась. Пятясь задом, регистраторша на четвереньках выбралась из-под стола, в руке она держала карандаш. Посмотрев на находку с триумфальным видом, она подняла голову и встретилась со мной взглядом. Некоторое время мы молча таращились друг на друга. Наконец я сообразила, что лежать животом на регистрационной стойке с ногами, задранными вверх в целях удержания равновесия, несколько неудобно. Особенно если учесть, что стойка находится в уважаемом заведении и в любой момент сюда может заглянуть какой-нибудь уважаемый человек, светило науки, к примеру.

Я спрыгнула на пол и как ни в чем не бывало принялась внимательно разглядывать маленький букетик весенних цветов неизвестного мне происхождения. Очень меня заинтересовала фигурная медицинская склянка, в которой красовался этот самый букетик.

Регистраторша встрепенулась, густо покраснела и неразборчиво пробормотала извинения. Я только поняла, что зараза-карандаш закатился так далеко, что достать его удалось с большим трудом. Сдув выбившуюся из-под сильно накрахмаленной шапочки прядь волос, женщина поднялась, отряхнула юбку на костлявых коленках.

– Юра – очаровательный мальчик, – сказала я, чтобы заполнить неловкую паузу.

Женщина расцвела.

– Я же говорила! – произнесла она с гордостью. – А что, – она перешла на шепот, – его мать, ну, это… ну вы понимаете, что я хочу спросить?

Я не понимала, но на всякий случай сказала:

– Возможно.

Произнесенное слово многозначительно повисло в воздухе. Женщина согласно кивнула, не поворачивая головы, пошарила глазами по вестибюлю. Я автоматически оглянулась. Вокруг по-прежнему никого не было.

Я вопросительно посмотрела на регистраторшу. Она поманила меня пальцем, таинственно прошептала:

– Он вам что-нибудь рассказал?

– Немного.

– А про пистолет?

– Какой пистолет?

Глаза женщины загорелись. Ей не терпелось поделиться знаниями. Входная дверь распахнулась, мимо нас просеменил добрячок-доктор в белоснежном халате. Регистраторша подарила ему рассеянную улыбку, кивнула, засунув руки в карманы халата, подождала, пока доктор скроется из виду.

– Незадолго до аварии Карабановых ограбили, – снова жарко зашептала она, – взяли немного денег, что на виду лежали, и старинный пистолет. Историческая ценность, между прочим. Дед Карабанова офицером в русской армии был. Вот от него и остался.

– Грабителей, конечно, не нашли?

Я тут же вспомнила о коллекции старинного оружия на даче Орлова.

– Точно! – Женщина ткнула в меня костлявым пальцем. – Но это не все. Знаете, что взяли еще?

– Пока не знаю.

Регистраторша растерянно сморгнула, но тут же с воодушевлением продолжила:

– Патроны к нему!

– Так из него что же, и стрелять можно было?

– Ага. Карабанов его в порядке держал, ухаживал. А красивый такой!

– Кто? – не поняла я.

– Да пистолет! – нетерпеливо махнула она рукой. – Я фотографии видела, следователь показывал, там такие амурчики хорошенькие нарисованы, на этой, как ее…

– Рукоятке?

– Вот-вот. А на другой фотографии он вот так сложен. Или разложен… не знаю. И патроны торчат из этой круглой штуки. Барабан называется, вспомнила!

– «Смит-вессон», скорее всего, – пробормотала я, – только это не пистолет, а револьвер.

– Правда? – глаза регистраторши округлились еще больше. – Интересная у вас профессия, наверное, да? – некстати сказала она.

– Это точно. Спасибо вам большое. Мне, к сожалению, пора.

– Конечно, работа, я понимаю. – она сочувственно вздохнула.

Я обвела взглядом просторный, вычищенный до блеска, но также нуждавшийся в ремонте вестибюль. Женщина перехватила мой взгляд, сокрушенно покачала головой.

– Средств очень мало выделяют, знаете. Крутимся, как можем. Вот, даже подсобное хозяйство завели. Кстати, большинство пациентов находятся у нас бесплатно, а если и платят, то так, чисто символически. А наш центр, между прочим, областного значения, – добавила она с гордостью, – единственный в своем роде.

– Всего доброго, – я отошла было от стойки, но тут же вернулась. – А Юра что же, всю жизнь так будет? Неужели ничего сделать нельзя?

– Можно. Можно сделать операцию. Успех не гарантирован, но шансы у мальчика очень хорошие.

– Так в чем же дело?

– На операцию требуется согласие родителей. А Карабанова согласия не дает. – Она снова горестно вздохнула. – А ведь сама почти что врач, должна же понимать…

– Почти что врач?

– Ну да, она в медицинском училась. А когда Юрочка родился, бросила. Совсем чуть-чуть оставалось до окончания – год или два. Но, наверное, решила, что незачем. Семья, ребенок. Работать не надо, за мужем она была, как у Христа за пазухой…

 

Глава 9

В Тарасов я возвращалась уже затемно. Перед глазами мелькали, сменяя друг друга, образы смеющегося Артема, серьезного Юры, лукаво улыбающего Сергея и других людей, которых судьба свела вместе в этой истории. Хотя ощущение у меня было такое, что история еще только начинается.

После посещения реабилитационного центра я вдруг почувствовала, что чертовски устала. Не физически, нет. Устала от бесконечных вопросов, лиц. Мне захотелось с кем-нибудь просто поговорить. Причем не об убийствах и подозреваемых. Поговорить о чем-нибудь приятном. Или помолчать. С хорошим человеком и помолчать хорошо.

Едва попав в пределы досягаемости, я взялась за мобильник.

– Да? – голос в трубке был сонным. А может, мне только показалось.

Я набрала побольше воздуха в легкие.

– Сергей?

– Же-е-енечка! Как я рад вас слышать!

– Я вас не разбудила?

– Нет, нет, что вы! Я как раз сидел, мечтал, ждал вашего звонка. Вы где?

– В пути, – лаконично ответила я.

– Я вас жду с нетерпением, – проворковал Сергей.

– В смысле? – я немного оторопела.

– Вы же сказали, что в пути. Разве ваш путь лежит не ко мне?

Я попыталась уловить иронию в его голосе, но не смогла. А, черт! Какая разница. Не замуж за него собираюсь, в конце концов. Так и незачем пытаться разложить по полочкам наши отношения.

– К вам.

– Я счастлив. Жду.

Сергей ждал меня около подъезда.

– Боялся, что вы номер квартиры забыли, – смущенно пробормотал он, заглядывая в салон. – Вы одна?

Я оглянулась.

– Кажется, да.

– Странный ответ, – Сергей засмеялся.

– Какой вопрос, такой и ответ.

Я пожала плечами, с удивлением поймала себя на том, что немного нервничаю.

– Это точно, – он снова засмеялся. – Так вы выйдете или будете сидеть в машине?

Прикольщик, елки-палки! Я разозлилась. И на себя, и на него.

– Вы знаете, я, наверное, поеду. Поздно уже.

– Женечка! Простите мой поганый язык! Хотите, стукните меня, – он наклонил голову. – Ой! Я опять что-то не то сказал.

– Прощаю, – милостливо произнесла я. – А если вы уберете голову из окошка, я даже открою дверь и, возможно, выйду.

– О! – Сергей вынырнул, распахнул дверцу и с легким поклоном подал мне руку.

Он был нежен и внимателен. Я почти в него влюбилась.

К сожалению, при моей работе привязанность к кому бы то ни было – непозволительная роскошь. Поэтому на этом «почти» я решила остановиться. Во всяком случае, пока.

– О чем задумалась, красавица? – Чуткие пальцы Сергея скользнули по моей щеке. – Кофе будешь?

– Неплохо было бы. – Я потянулась, посмотрела на часы. Начало четвертого. Выбираться из постели не хотелось. – Только если очень быстро.

– Не понял?

– Скоро светает, – я подмигнула. – Самое время совершить загородную прогулку!?

– Никаких боевых действий. Только хочу убедиться, что Артем действительно на даче. Прогуляться не желаешь?

– Отчего нет? Очень даже желаю. Встретить рассвет на природе, да еще в компании очаровательной женщины – это так романтично! – Сергей надел халат. – Но, я надеюсь, кофе выпить мы все-таки успеем?

– Без крепкого кофе ничего не выйдет, – согласилась я. – Кстати, и пожевать чего-нибудь не мешало бы. Очень есть хочется.

Выехали мы только через полчаса на моей машине. Джип Сергея больше подошел бы для проселочной дороги, но мой «Фольксваген» был по самую крышу напичкан всякими штучками, которые всегда могли бы пригодиться.

Присутствие Сергея здорово облегчало задачу. Дорога на дачу Орловых была ему хорошо знакома, и в темноте он ориентировался не хуже, чем если бы мы ехали днем. Асфальт кончился вскоре после того, как мы свернули с шоссе. Машина резво скакала по ухабам, яркий свет фар выхватывал из темноты кусты и деревья, пару раз мы вспугнули каких-то мелких зверюшек.

– Давно бы уже асфальт организовал, – проворчала я, имея в виду господина Орлова. – Как же он сюда в непогоду добирается? Только на танке и ездить.

– Танк сейчас не проблема, – флегматично заметил Сергей. – Комфорта, правда, маловато. А что касается дороги, так существует другая, вполне асфальтированная и удобная. Только она раза в два длиннее. А у нас, насколько я понял, времени в обрез. Сейчас поворот будет. Нам направо.

Поворот я благополучно проскочила. Развернуться узкая дорога не позволяла, я переключила скорости, намереваясь двинуться задним ходом.

– Не стоит, – Сергей махнул рукой, – метров через двести тоже повернуть можно. Лучше будет, если я за руль сяду. Ты не против?

Я мысленно возблагодарила судьбу, но с языка немедленно слетело:

– Ты водишь-то хорошо?

Прозвучало это так, как если бы я спросила: «Ты водить-то умеешь?»

Сергей хмыкнул, почесал затылок.

– Предлагаю как-нибудь устроить гонки. Место и время выбираешь сама.

– Заметано.

Мы поменялись местами. Не прошло и пяти минут, как я уже поняла, что выиграть в гонках будет не так-то просто. С машиной Сергей управлялся ничуть не хуже меня. Еще несколько минут мы ехали в полной тишине.

Наконец около очередного поворота Сергей притормозил и тихо произнес:

– Дача в нескольких метрах. Думаю, машину лучше оставить здесь.

Ветви одного из деревьев так низко опускались к земле, что образовывали своего рода естественное укрытие. Сюда-то мы и загнали «Фольксваген». Я вышла из машины, шепнув на ходу:

– Оставайся здесь, я быстро.

Надев куртку, я принялась рассовывать по многочисленным карманам и кармашкам то, что могло бы пригодиться: маленький, но мощный фонарик, моток крепкой тонкой веревки и прочие дорогие моему сердцу мелочи. Несколько мгновений Сергей помедлил, затем тихо пробормотал:

– Значит, меня прихватили за компанию и чтобы было кому машину покараулить. Понял.

– Не вредничай. Ты же прекрасно понимаешь, что охрана тебя знает, мало ли что. Да и Артем уж кого-кого, а тебя точно не ожидает увидеть. Кроме того, мне будет спокойнее сознавать, что тыл под присмотром.

– Ах, так я охраняю тылы! – с восторгом воскликнул Сергей, браво вытянулся, выпучил глаза и рявкнул: – Слушаюсь, командир!

Я промолчала, хотя и с большим трудом, состроила на прощанье ехидную мину и выскользнула из укрытия. Предрассветные сумерки стремительно рассеивались, следовало поторопиться.

Подойдя к даче, я остановилась в нерешительности. Бетонная ограда была слишком высока, чтобы просто перемахнуть через нее, не задев при этом сигнализации. Однако многие деревья подступали к ограде почти вплотную. Стараясь не обламывать сухие веточки, я быстро влезла на одно из них. Метрах в семи от земли раздвоенный ствол образовывал удобную развилку. Там я и устроилась.

Двор с импровизированного наблюдательного пункта просматривался хорошо, по крайней мере та его часть, что интересовала меня. Да, дача что надо. Монументальное строение, под стать хозяину. Без вычурных башенок и иных претенциозных украшений. Все основательно и функционально, ничего лишнего. В предутреннем скудном свете здание казалось серым, почти черным и чем-то походило на средневековую крепость. Не хватало только рва вокруг ограды и фамильного герба над воротами.

Так, вход слева от меня, справа сад. Помещение для охраны располагается около входной двери. Ага, очевидно, вот это. Одно из окон было слабо освещено. Судя по мерцающим бликам, там смотрели видик. Замечательно. Надеюсь, фильм интересный. Комната Артема, должно быть, вон та, угловая. Одно окно смотрит на задний двор, второе, с маленьким балкончиком, на сад. Сергей, правда, про балкончик ничего не говорил. Надеюсь, просто забыл. Очень не хочется завалиться по ошибке в какой-нибудь надежно запертый кабинет или что похлеще. Мне показалось, что балконная дверь была чуть приоткрыта, но в неясном предутреннем свете хорошо разглядеть такие детали не удавалось.

Я соскользнула на землю, медленно пошла вдоль ограды и вскоре наткнулась на то, что искала. Всего в каких-то пяти метрах от забора росло старое толстое дерево. Одна из его нижних ветвей протянулась почти горизонтально в метре над оградой и наполовину находилась над территорией двора.

Через минуту я уже сидела в саду под пушистой яблонькой и изучала стену дома. Границу каждого этажа обозначал карниз, выдающийся от стены сантиметров на десять, не меньше. Швы между кирпичами вполне позволяли запустить в них пальцы, – лавры Тома Круза, герой которого взбирался на стены и отвесные скалы без всяких приспособлений, не давали мне покоя. Я подошла вплотную, поплевала на ладони и начала «восхождение».

Через пару минут я убедилась, что занятие сие чрезвычайно интересное и полезное. Но только когда другого выхода нет. Пальцы почти потеряли чувствительность и дрожали от напряжения. Но не возвращаться же. Когда, наконец, я смогла дотянуться до балконной решетки, мне было плевать на Круза, на то, что светло уже было почти как днем, а также на все остальное, включая пот, обильно заливавший глаза.

С минуту я висела на краю балкона, словно диковинный плод, затем подтянулась и перемахнула через перила. Дверь легко подалась движению руки и бесшумно отворилась. Затаив дыхание, я шагнула в комнату.

Артем спал на широкой деревянной кровати, разбросав простыни и тихо постанывая.

– Бедняга, – прошептала я. – Плохой сон?

Артем вздрогнул, дыхание его переменилось. Я положила руку ему на плечо, а другой рукой зажала рот. Он часто заморгал и попытался укусить мою ладонь. Пришлось слегка похлопать его по щеке.

– Ш-ш-ш, все хорошо. Ты уже проснулся. Узнаешь меня?

Артем сфокусировал изумленный взгляд на моем носу и пробормотал что-то неразборчиво. Я убрала руку, невинно поинтересовалась:

– Что ты говоришь? Ничего не понимаю.

– Класс! – Парень расплылся в счастливой улыбке. – Ты как сюда попала?

– Ну, как… Захожу, спрашиваю: «Артем здесь?» Эй, эй, ты куда?

– Я мигом! – Артем спрыгнул на пол. – Через минуту буду готов.

Я поймала его за рукав пижамы.

– Тебе придется пока остаться здесь.

Он плюхнулся обратно на кровать, обиженно засопел.

– Почему? Разве ты не за мной пришла?

– Не веди себя как ребенок, – сказала я укоризненно. – Ты же понимаешь, я не могу вот так просто взять тебя и забрать.

– Почему?

В его голосе послышались уже знакомые мне упрямые нотки. Я вздохнула.

– Потому что сначала неплохо было бы во всем разобраться и разработать план.

– Почему?

– Потому что иначе твой драгоценный папенька поднимет на уши всю округу. И тебе придется вернуться в лучшем случае сюда же. Обещаю, это не надолго, – поторопилась предупредить я следующее «почему?». – Только на один день, не больше. Прежде чем ты отсюда смоешься, мне надо найти хороший козырь в нашу пользу. Такой, чтобы отпали всякие вопросы о твоей возможной виновности в чем-либо.

Артем на несколько секунд погрузился в размышления.

– Хорошо, – наконец решительно произнес он, – иди, ищи этот козырь.

Я рассмеялась.

– Слушаюсь, шеф! Только для начала расскажи, что произошло вчера после моего ухода. Как и почему тебя здесь заперли?

Артем состроил кислую мину.

– О! Об этом я могу только догадываться. Насколько я понял, мой драгоценный папенька, – с ехидцей передразнил он меня, – уверен, что я буйнопомешанный. И в приступе то ли ярости, то ли ревности пришил Юлю. А также ее приятеля. Прямо он этого, правда, не сказал, но намекнул достаточно прозрачно.

Артем покрутил пуговицу на пижаме.

– Думаю, он собирается запрятать меня в психушку, когда страсти вокруг этого дела поулягутся, – неожиданно зло добавил он, оторвал пуговицу и посмотрел на нее с удивлением. – Не может же он вечно держать меня на даче? Как ты полагаешь, что лучше: психушка или тюрьма?

Гомон птиц за окном усиливался. Где-то внизу хлопнула дверь. Пора было сматываться.

– Не переживай, дружище. Все образуется. – Я потрепала и без того взъерошенную шевелюру Артема. – Истина, она, брат, всегда торжествует.

– Не всегда, а как правило, – уныло внес поправку Артем. – А это совсем не одно и то же.

– Один день. Не больше, – торжественно напомнила я. – Ты мне веришь?

Артем кивнул. Лицо его посветлело.

– Вот так-то лучше. Папочка навещает?

– Завтра… то есть сегодня вечером собирался приехать, – взгляд Артема снова потух.

Я выглянула в окно. Возвращаться через балкон мне не хотелось, можно было запросто наткнуться на охрану, а это не входило в мои планы. Но вид из окна тоже не привлекал: бетонный забор находился метрах в трех от стены дома, между ним и домом росли невысокие фруктовые деревья, а за оградой виднелся пологий склон, сплошь покрытый густым кустарником. До ближайшего дерева было метров пятнадцать, не меньше.

Я потянула из кармашка веревку, но воспользоваться ею не пришлось. Внизу снова хлопнула дверь и послышались отчетливые шаги. Я посмотрела на Артема, тот пожал плечами.

– Утренний обход, – шепнул он, – через каждые два часа во все углы заглядывают.

Шаги приближались, время от времени слышался звук дверей.

– Окно открывается?

Артем кивнул, молча распахнул створки окна. Я сунула веревку обратно, застегнула поплотнее куртку и забралась на подоконник.

– Пока, братишка. Не скучай тут без меня.

Артем непонимающе выглянул в окно, затем посмотрел на меня, постучал пальцем по лбу и прошептал:

– Ненормальная.

– Разумеется, – весело отозвалась я. – А ты не думал, почему мы хорошо понимаем друг друга? Потому что ненормального понять может только ненормальный.

Снова скрипнула дверь, на этот раз совсем рядом.

– Закроешь окно и в постель.

Я махнула на прощанье рукой, оттолкнулась посильнее от подоконника и прыгнула, вытянув вперед ноги. Единственное, что волновало меня в этот момент, – возможная перспектива приземлиться на забор. Усиленно балансируя руками и ногами, я пролетела в нескольких сантиметрах от ограды, проехалась по верхушкам кустов, оседлала молодую осинку, пропахала пятками метра полтора рыхлой почвы, усыпанной прошлогодней листвой и мелкими сухими веточками, и наконец остановилась, уткнувшись ногами в ствол поваленного дерева.

Несколько мгновений я сидела неподвижно, прислушиваясь к странным и в то же время волнующим ощущениям. Казалось, что я все еще нахожусь в воздухе. Почему люди не летают? Ха! Летают, да еще как. Правда, не далеко и все больше вниз. Сзади хлопнули створки окна. Я обернулась, но, кроме кустов, покрывающих склон, ничего не увидела. Даже те ветки, на которые я столь удачно спикировала, уже почти распрямились.

Сергей терпеливо дожидался меня в машине. Точнее, он бессовестно спал. Я хотела было обидеться, но потом подумала, что поступает он, в общем-то, как прошедший хорошую школу солдат: выдалась свободная минутка – используй ее с толком и отдохни. Только вот как насчет обещанной охраны тылов?

Окно машины было открыто. Не позволив ни одной веточке хрустнуть под ногами, я тихо подобралась к окошку и протянула руку.

– Я тебя слышу, – лениво произнес Сергей.

Я фыркнула, обошла, громко топая, машину и плюхнулась на пассажирское сиденье.

Времени на обратную дорогу ушло значительно меньше. Сергей настаивал, чтобы сначала отвезти меня, а самому затем добраться домой на такси. С большим трудом мне удалось убедить его в обратном. Мотивировала я это тем, что, во-первых, через час-другой ему уже пора было собираться на работу, а во-вторых, мне надо было еще кое-куда заглянуть. Здесь я, правда, немного слукавила – никуда конкретно мне не надо было. Просто хотелось прокатиться немного в одиночестве и пораскинуть мозгами. А присутствие Сергея упорно направляло мои мысли в сторону приятную, но к делу совершенно не относящуюся.

Сергей вышел, я перебралась за руль, подняла на него глаза. «Зайдешь?» – спросил он меня взглядом. «Обязательно, но не в этот раз».

– Может, все-таки зайдешь?

– Извини, Сережа, не сейчас.

– Понял. В таком случае счастливо. Звони, я сегодня весь день в офисе буду.

Он махнул на прощанье рукой, развернулся и неторопливо направился к подъезду. А я продолжала сидеть и смотреть ему вслед. Когда и почему я решила, что моя работа и личная жизнь – понятия несовместимые? Может, стоит попытаться? Сергей вполне способен понять и принять мой образ жизни. Мне вдруг захотелось окликнуть его, нежно обнять и поцеловать.

Что за глупости! Работать, ра-бо-тать. Я тряхнула головой в попытке освободить ее от сентиментального бреда и потянулась к ключам.

– Ты что-то хотела мне сказать?

От неожиданности я вздрогнула. Сергей возвращался той же неторопливой походкой, руки его были засунуты в карманы, глаза лукаво улыбались.

«Если я сейчас выйду, то сдамся и останусь», – подумала я и на всякий случай вцепилась покрепче в руль.

– Так я не понял, дама выходит или будет продолжать сидеть в машине? – произнес Сергей, одновременно открывая дверцу и подавая мне руку. – Тебе надо немного отдохнуть. И я собираюсь проследить за этим. А потом уже поедешь по делам, пока все равно еще слишком рано.

Бессонная ночь действительно давала о себе знать. Веки слипались, а мышцы постепенно наливались свинцом.

– О’кей, – я вложила свою руку в руку Сергея, – полтора часа на сон.

Проснулась я от легкого прикосновения к щеке. Сергей сидел на краю дивана, на коленях его стоял поднос с двумя чашками дымящегося кофе и тарелкой, на которой высилась гора бутербродов. Чувствовала я себя замечательно, выспавшейся и отдохнувшей.

– Доброе утро, красавица. Завтрак подан.

– Привет.

Перво-наперво мне хотелось забраться под душ. Но, чтобы не обидеть Сергея, я взяла чашку и сделала несколько торопливых глотков. Кофе был горячий, я обожгла горло и поморщилась.

– А сколько времени? Тебе не пора на работу?

– Почти девять. Ты так сладко спала, не хотелось тебя будить. Я позвонил, сказал, что немного задержусь. Так что можно не торопиться. Предпочитаешь принять душ или сделать ванну?

– Душ.

– А ты с утра еще менее разговорчивая, – засмеялся Сергей.

Первоначальное напряжение улетучилось. Я подивилась, как все, оказывается, легко и просто.

Еще через час я подъезжала к дому Карабановой Татьяны Федоровны. Встречаться с ней не входило в мои планы, я просто вышла из машины и побродила вокруг дома. Ничего конкретного найти я не ожидала, бесцельно ходила по неухоженным аллеям, рассматривала проезжающие мимо машины и спешащих прохожих. Через несколько минут, так и не сформулировав цель своей прогулки, я пожала плечами и направилась к машине, бросив последний взгляд на окна квартиры Карабановой.

Где-то совсем рядом раздался бой часов. Один удар, два, три… Машинально я посмотрела на наручные часики. Они показывали ровно десять. Внезапно я остановилась как вкопанная, покрутила головой по сторонам. Через дорогу от дома Татьяны Федоровны располагалось красивое трехэтажное здание, отданное под какое-то государственное учреждение. «Управление…» – удалось разобрать мне на мраморной доске около высокой парадной двери. Название самой организации было написано мелкими буквами, и прочесть его мне не удалось. Но это меня совершенно не волновало. Гораздо больше меня заинтересовали большие часы на здании. Они были украшены каменными завитками и слегка выдавались вперед. А располагались часы почти напротив окон Татьяны Федоровны.

Вот оно, недостающее звено. Если бы я не зациклилась с самого начала на настенных часах, возможно, давно бы решила эту головоломку. Я весело ругнулась и поспешила к машине, звонить Тимофею Николаевичу.

Он оказался в офисе и поднял трубку сам. Очевидно, ждал звонка от кого-то. Представившись, я без вступительного слова объявила, что нам обязательно надо встретиться и поговорить.

– Не о чем нам разговаривать, – отрезал Орлов.

– У меня есть для вас кое-что интересное. Речь пойдет об Артеме.

– Оставьте в покое и меня, и Артема.

– Я не могу этого сделать. Послушайте, это очень важно, иначе я не стала бы вас беспокоить. Уделите мне всего лишь несколько минут.

Вместо ответа я услышала короткие гудки. Ах так? Ладно, мы пойдем другим путем. Я покопалась в памяти и набрала еще один номер.

– Майор Стариков слушает, – рявкнула трубка.

Я отодвинула ее подальше от уха и тихо произнесла:

– Зачем же так громко, товарищ майор?

– Кто это?

– Да это же я, Охотникова. Внутренний голос мне все шептал: «Позвони Виктору, позвони Виктору». Неужели я не вовремя?

– Очень даже вовремя. Что сама позвонила, это хорошо. Подъехать сможешь?

– Именно это я и собиралась сделать.

– Жду.

Виктор положил трубку. Я задумчиво посмотрела на телефон, пробормотала вслух:

– Почему-то у меня такое впечатление, что бдительные старушки все-таки выполнили свой гражданский долг. Эх, баба Вера, баба Вера…

 

Глава 10

– К кому?

Голос дежурного был таким же бесцветным, как и он сам. Я назвала фамилию и номер кабинета.

– Пропуск заказан?

– Не знаю. Да вы позвоните.

Дежурный нехотя потянулся к телефону.

– Товарищ майор, к вам пришли. Да. Так точно. – Дежурный смерил меня скучающим взглядом.

– Охотникова, – подсказала я.

– Документы есть?

Он тщательно изучил протянутые документы, внес мою фамилию в журнал.

– Проходите. Второй этаж направо, двадцать третий кабинет.

Уже на лестнице до меня донеслись приглушенные крики, брань и звуки падения чего-то тяжелого. По мере того как я приближалась к кабинету Старикова, звуки усиливались. Я подошла к двери с двадцать третьим номером, подняла руку для того, чтобы постучать. Из-за безликой двери, ведущей в соседний кабинет, послышался чавкающий звук удара, утробный рев и отборный мат. Я непроизвольно поежилась, постучала и, не дожидаясь ответа, распахнула дверь.

Виктор стоял у окна и курил, безмятежно щурясь на солнце.

– А-а, Охотникова, – протянул он, оглянувшись, – заходи, присаживайся.

– Да пошли вы все!.. – взвизгнуло за стеной. Через мгновение стена сотряслась от глухого удара, и низкий голос рявкнул:

– Я те пойду, я те так пойду, морда… – дальше последовал замысловатый наворот из матерных слов и жаргона. Раздался вопль, новый поток ругательств, и в стену снова что-то ухнуло.

Я покосилась туда с опаской и любопытством. Виктор недовольно поморщился, пошарил глазами, схватил с обшарпанного сейфа пустой графин и постучал им по стене.

На некоторое время воцарилась тишина, затем послышалось недовольное бурчание, приглушенная возня и тяжелые шаги. Дверь приоткрылась, в кабинет заглянул тип лет тридцати с всклокоченными рыжеватыми волосами и раскрасневшейся физиономией.

– Звал, Геннадич? – Он тяжело дышал, лицо блестело от пота.

– Ну что там у вас? Потише нельзя?

– Укусил, сука! – Рыжий вытер со лба пот, глаза его вдохновенно заблестели. – Я ему…

Тут он заметил меня, осекся и пробормотал:

– Ну, я пошел? Там еще дел много.

– Иди, дорогой, иди, – ухмыльнулся Виктор, – работай.

– Слушаюсь! – Дверь захлопнулась, звуки за стеной через некоторое время возобновились.

Я вопросительно посмотрела на Виктора.

– Да братков привезли, об одном деле побеседовать надо. Не желают, – он сокрушенно покачал головой. – Я бы, честно говоря, давно уже раскололся.

– Понимаю, – я сочувственно кивнула.

– Понимаешь – это хорошо, – Виктор сурово сдвинул брови. – Вчерашний опрос свидетелей по известному тебе адресу показал, что накануне около дома крутилась некая подозрительная особа, до боли похожая на ту, с которой я разговаривал у подъезда. То есть на тебя, Охотникова.

– Баба Вера нашептала? – высказала я предположение.

– Это не принципиально, – майор просверлил меня взглядом. – Так что ты на это скажешь?

– Скажу, что в соседнем доме живут мои знакомые, – я вычертила пальцем на пыльном столе веселую рожицу.

– Знакомые, говоришь? Так, так… Фамилия? Номер квартиры?

– Слушай, кончай, а? Это раскрыть убийство не поможет, – я сделала ударение на слове «это».

– Двойное убийство, – важно поправил Виктор. – А что поможет?

– Вот с этим я к тебе и пришла. Есть деловое предложение. Ты меня в это дело не впутываешь, а я подскажу, где искать убийцу.

Виктор с энтузиазмом хлопнул ладонью по столу. В воздух взметнулось облачко пыли.

– Так и знал, что ты в этом замешана! Ох, неспроста ты вчера там «мимо пробегала».

– И вовсе не замешана, – я обиженно насупилась. – Ну так что, поговорим или будешь копать по-своему?

Шум в соседнем кабинете прекратился, в дверь деликатно стукнули. Вновь показалась взлохмаченная голова Рыжего.

– Занят, Геннадич?

– Входи, – благодушно пригласил Виктор, – чего хотел?

– Там, это, – Рыжий бочком зашел в комнату, рукава его рубашки были закатаны, огромные ручищи свисали едва ли не до колен. Он бросил на меня многозначительный взгляд и нетерпеливо засопел.

– Можно, – кивнул Виктор.

– Клиент готов, тебя требует, – Рыжий сжал и разжал кулак, разминая пальцы. Кулак был размером с мою голову, не меньше.

– Наконец-то, – Виктор шумно выдохнул, – пять минут еще подождет, как раз дозреет.

– Понял, – Рыжий исчез.

Виктор снова повернулся ко мне.

– Поговорим, – сдержанно сказал он.

– Сейчас одиннадцать. Мне надо, чтобы после… скажем, пяти часов ты постоянно был на телефоне. Лучше на рабочем. Отсюда ближе ехать.

– Ехать? Куда?

– Все узнаешь в свое время. Только оставайся на телефоне.

Я поднялась.

– Эй, эй! Охотникова! Гражданка Охотникова, я собираюсь вас задержать! Как важного свидетеля по делу об убийстве.

– Двойном убийстве. Попробуй. Но тогда ничего не узнаешь.

Я неторопливо направилась к двери, уже на пороге оглянулась. Виктор сосредоточенно жевал нижнюю губу и мрачно смотрел в сторону.

Вернувшись к машине, я снова взялась за телефон. На этот раз трубку взяла секретарша.

– Здрасте, – сказала я капризным противным голосом, – Сергея Сергеича.

– Как вас представить? – услужливо пропела секретарша.

– Я вчера звонила. Вы что, не узнали меня?

Возможно, не узнала, но вспомнила точно. Через секунду я уже разговаривала с Сергеем.

– Какие планы на вечер?

– Вас увидеть, драгоценная. Если вы, конечно, не возражаете.

– Ничуть. Ты можешь приехать домой пораньше, скажем, часа в четыре?

– Минуточку, – послышался шелест листов бумаги, тихий разговор, – да, вполне.

– Отлично. Я, возможно, немного задержусь, но приеду обязательно. Жди меня дома, никуда не выходи.

На другом конце провода повисла тишина. Кажется, я перестаралась со своими командирскими привычками. Во мне долгие годы во время учебы культивировали не просто уверенность в себе, а самоуверенность. В работе это качество очень помогало, зачастую только благодаря ему мне удавалось с блеском выйти из самых невероятных и опасных ситуаций. Но в общении оно часто становилось камнем преткновения и причиной непонимания и разногласий.

– Пожалуйста, – добавила я тихо.

Сергей рассмеялся.

– Хорошо. Целую в носик. Пока.

Итак, начало двенадцатого. До намеченного мероприятия оставалось еще более трех свободных часов. Я откинулась на сиденье, прикрыла глаза и представила, на что я потрачу это время: еда, отдых, развлечения.

Я позвонила тетушке, предупредила, что буду через полчаса.

– Голодная небось, – добродушно проворчала тетя.

– Как волк, – призналась я.

К моему приезду стол уже был накрыт. Я вознесла благодарность тетушке и окунулась на три часа в райскую жизнь с домашней кухней, любимыми фильмами и мирным послеобеденным сном.

Еще не было трех, как я уже снова сидела за рулем и гнала машину по направлению дачи Орловых. Возможно, с визитом стоило подождать до наступления темноты, но я опасалась, что за это время ситуация опять может измениться. Расчет мой был прост: подремать после обеда тянуло не только меня, но и большинство людей. Я надеялась, что ребята, охраняющие дачу, не были исключением. Хозяина ждали только к вечеру, быть постоянно начеку не требовалось. Все, что мне надо было, – это попасть между обходами. Как и в первый раз, мне хотелось, чтобы мой визит остался незамеченным. Когда утром я совершала свой великолепный прыжок, было пять часов. Если исходить из того, что осмотр охраной дачи и прилегающей к ней территории осуществляется каждые два часа, то очередной должен состояться в три, а следующий только в пять часов. А я доберусь до дачи ближе к четырем. Будем надеяться, что ребятам не придет в голову от скуки или по другим причинам сдвинуть график.

Дорога, освещенная ярким послеполуденным солнцем, выглядела совсем иначе, нежели ночью. Сначала я пыталась внимательно считать километры, повороты, высматривать приметы. Затем поняла бессмысленность этого и полностью положилась на интуицию. Пару раз мне казалось, что я не туда свернула, но интуиция не подвела. Ровно без пятнадцати четыре я загнала «Фольксваген» под естественный навес из ветвей и листьев.

При свете дня дача меньше походила на крепость, выглядела, однако, довольно солидно. Я быстро нашла дерево, с помощью которого попала во двор в первый раз, влезла на него и немного посидела, как на насесте, на толстой горизонтальной ветви. Откуда-то доносились приглушенные стенами и расстоянием звуки музыки, больше тишину ничто не нарушало. Балконная дверь в комнату Артема была приоткрытой.

– Представление начинается, – шепотом объявила я невидимому зрителю и спрыгнула на землю, старательно не думая о том, что весь мой план полетит к черту, если сейчас кому-нибудь из обитателей дачи, кроме самого Артема, разумеется, захочется полюбоваться живописным видом из окна. Но ребята, утомленные трудами праведными, вероятно, спокойно отдыхали. Музыка теперь слышалась чуть громче, и доносилась она со стороны входа.

Мелькнула надежда, что, возможно, Артем открыл не только дверь на балкон, но и окно. Однако тут же я вспомнила о густых зарослях малины. Нет уж, увольте, лучше через балкон. Встав так, чтобы в любой момент можно было юркнуть за угол здания, я приладила к веревке специальный крюк и выстрелила. Крюк так громыхнул о металлическую решетку балкона, что я невольно прижалась к стене и притворилась гипсовой скульптурой. Ничего, однако, не произошло.

Я отклеилась от стены, надела перчатки и осторожно натянула веревку. Металл снова лязгнул о металл, крюк занял устойчивое положение. Стараясь не маячить перед окнами нижних этажей, я поспешно поднялась на балкон, вытянула веревку и заглянула в комнату. Как и следовало ожидать, комната была пуста. Я вернулась на балкон и попыталась освободить крюк, но его прочно заклинило между узкими прутьями решетки. Чертыхнувшись, я вынула нож, попыталась отжать один из прутьев.

Из-за двери донесся чей-то недовольный голос и неторопливые шаги. О том, чтобы спрятаться на узком балкончике, не могло быть и речи. Я метнулась в комнату, но там можно было скрыться разве что под кроватью. Лезть под кровать я посчитала ниже своего достоинства, поэтому просто встала за дверью, которая, как я успела заметить, открывалась вовнутрь.

В тот же момент дверь распахнулась, в комнату зашел Артем, раздраженно бросив кому-то напоследок:

– А я не хочу!

Не поворачиваясь, он захлопнул дверь, прошел к кровати и растянулся на ней лицом вниз.

– Кхм, – деликатно кашлянула я.

Артем мгновенно сел и уставился на меня, как на привидение. Взгляд его медленно сполз на нож, который я все еще держала в руке. Я снова смущенно кашлянула и спрятала нож за спину.

Лицо Артема вытянулось. Я расхохоталась, сделала знак подождать. На этот раз быстро освободила крюк и вернулась в комнату.

– Некогда, у нас мало времени. Надо решить, как тебя отсюда вызволить.

– Прыгать не буду, – быстро сказал Артем.

– Охотно верю, – я рассмеялась. – А от чего ты так упорно отказывался, когда в комнату шел?

– Мне предлагали прогуляться в саду. Звонил отец, он недоволен, что я все время в комнате сижу.

На мгновение я задумалась.

– А что? Хорошая идея. Пойдешь и скажешь, что передумал.

Я быстро обрисовала ему свой план.

Через несколько минут я снова была за территорией дачи. Точнее, над ее территорией. Я пригнулась на ветке так, чтобы меня невозможно было заметить, сама я тоже ничего не видела. Но вскоре услышала, как Артем негромко насвистывает какую-то мелодию. Прислушавшись, я узнала «Марсельезу».

Один из охранников спал. Второй, обрадованный возможностью услужить хозяину, вышел вместе с Артемом. Согласно нашему плану, Артем должен был устроиться в гамаке со стаканом сока в руках и оставаться там, полностью при этом игнорируя своего сопровождающего.

– Хорошая погодка! – послышался жизнерадостный голос охранника.

Артем не издал ни звука. В тишине прошло несколько долгих минут.

– Сейчас бы удочку да на озеро, – нерешительно произнес охранник. Его явно тяготило молчание и бездействие. Теперь тебе еще и пить захочется, злорадно подумала я. По-летнему жаркое солнышко продолжало припекать. Я осторожно пошевелила начавшими затекать конечностями.

– Уф, жара! – пропыхтел охранник.

Артем невозмутимо молчал, только с преувеличенным шумом потягивал время от времени сок. Я услышала, как охранник встал, сделал несколько нетерпеливых шагов взад и вперед. Наконец не выдержал и произнес:

– Пожалуй, пойду тоже себе чего-нибудь налью.

Послышались удаляющиеся шаги. Топай, милок, топай. Да не торопись обратно. Хлопнула входная дверь. Скрипнул гамак.

– Жень! – тихо позвал Артем.

– Я здесь, – я уже сидела верхом на ветке и спускала вниз веревку, связанную петлей, – лови!

– Надо же, сработало, – пробормотал Артем, продевая в петлю руки так, чтобы веревка оказалась под мышками.

– Еще бы! – я довольно хмыкнула. – Человек – существо легко внушаемое и управляемое. Надо только знать, какую кнопку надавить. Да ты не дергайся, он теперь не скоро появится.

Я уселась поудобнее и начала подтягивать веревку, тут же наматывая ее на толстый обломанный сук. Наконец руки Артема дотянулись до ствола. Я помогла ему влезть и освободиться от веревочной петли. По лицу струился пот, мокрая майка прилипла к телу.

– Ну и тяжел ты, брат, – не удержалась я от ворчания. Артем смущенно улыбнулся.

Охранника все еще не было ни видно, ни слышно. Он не спешил возвращаться к скучному собеседнику. Если я рассчитала все верно, то у нас есть минут пять. Еще пару минут он побродит по двору. Затем, скорее всего, предположит, что Артем поднялся к себе. На неторопливую проверку этого уйдет от трех до пяти минут. Плюс еще минут десять на то, чтобы обыскать весь дом. Итого, мы имеем как минимум минут двадцать – двадцать пять форы. Потом лопухнувшийся охранник разбудит своего напарника. Сразу позвонить Орлову ребята, скорее всего, не решатся, а сначала тщательно прочешут дом и окрестности. К этому времени мы уже будем подъезжать к городской черте.

Мы спустились на землю и трусцой припустили к машине. Движок моего «железного коня» работал очень тихо, но все-таки мне хотелось успеть выехать на дорогу до того, как неудачливый коллега выйдет из дачи в сад.

Управились мы за три минуты. «Фольксваген» тихо катил по проселочной дороге. Я посматривала в зеркало заднего вида и размышляла о том, что ребятам, очевидно, придется искать новое теплое местечко. Рядом нетерпеливо ерзал Артем. Глаза его возбужденно блестели.

Тридцать пять минут шестого я позвонила в квартиру Сергея.

– Извини, Сережа, – поторопилась я предупредить возможный упрек с его стороны.

– Да ладно, чего уж там. Даже не спрашиваю, что тебя так задержало.

Я благодарно поцеловала его в щеку. Он привлек меня к себе, но я отстранилась и прошла в комнату.

– Не сейчас, дорогой. В ближайшее время нас ждет другое развлечение. Орлов не объявлялся?

– Пока нет. А должен? – Сергей посмотрел на меня настороженно и с любопытством. – Что ты еще придумала?

Ответить я не успела. Настойчиво затрезвонил дверной звонок. Сергей состроил кислую мину и отрицательно покачал головой.

– Надо открыть, а то он дверь выломает.

– Кто?

– Тимофей Николаевич. Погоди-ка.

Я критически осмотрела Сергея и комнату. Разворошила постель, развязала пояс на халате Сергея, игриво подмигнула:

– Теперь иди.

Сергей озадаченно рассмеялся.

– Надеюсь, ты знаешь, что делаешь.

Придерживая полы халата рукой, он пошел открывать. Я торопливо скинула джинсы и расстегнула блузку.

– Николаич? – донесся из коридора удивленный возглас Сергея. – Ты чего такой взъерошенный?

– Артем сбежал, – расстроенно пророкотал голос Орлова. Я думал, он к этой сучке подался. А то она сама помогла ему слинять, денег небось хочет. Ломанулся в дверь, но там никто не открывает. Может, и вправду дома никого. Или я адрес неправильно списал. Ты глянь адресок, а?

Орлов был вне себя от гнева и беспокойства. Речь его потеряла привычную напористость и интеллигентность.

– Ничего не понял. – Я представила, как Сергей помотал головой. – Ты проходи, отдышись и расскажи все по порядку. Нет, нет, лучше на кухню, э-э-э…

В комнату, натужно пыхтя, ввалился Орлов. Несколько мгновений он оторопело смотрел на меня, затем взревел:

– Где мой сын?!

– Вам лучше знать, – невозмутимо проронила я, застегивая пуговицы.

Сергей выглянул из-за плеча Орлова, глаза его вопросительно округлились. Тимофей Николаевич растерянно посмотрел на меня, повернулся к Сергею. Лицо последнего моментально приобрело невозмутимо-нахальное выражение. Орлов хмуро мотнул головой в мою сторону.

– Что она тут делает?

– Да мы, вот, обсуждали… – Сергей запнулся.

– Какой цвет нижнего белья мне больше подходит, – подхватила я.

– И давно?

– Да часов с четырех, – пожал плечами Сергей. – Какие-то проблемы по этому поводу?

Орлов грузно опустился на диван, плечи его ссутулились.

– Извините, я думал… – он неопределенно махнул рукой. – Неважно. Короче, Артем пропал.

Слова полились из Орлова потоком, прорвавшим плотину. Говорил он сразу обо всем. Как ему одиноко после смерти жены, как внезапно вырос сын, о своих отношениях с Карабановой и о событиях последних дней. Все произошло примерно так, как я и предполагала.

– Я больше ничего не понимаю, – сокрушенно закончил Орлов. – Я не понимаю Татьяну, ее отношение ко мне и Артему. Я не понимаю, что происходит с сыном. Не понимаю, что вообще происходит. Вы хотели со мной о чем-то поговорить, – он поднял на меня глаза, – извините, что я так…

– Отшили меня? – спокойно спросила я. – Ничего, переживу. Вам, Тимофей Николаевич, основательно заморочили голову. Сейчас я поясню. А пока ответьте, кто уверил вас в том, что Юлю и ее друга (кстати, он ей совсем не друг, а как раз наоборот) убил Артем?

Орлов вздрогнул, услышав слово «убил», но тут же взял себя в руки.

– Собственно, никто. Так получилось, что эта девушка и Татьяна, Татьяна Федоровна, – смущенно поправился он, – были хорошо знакомы. Юля что-то там для нее делала. Татьяна пришла к ней домой, увидела, что дверь открыта, вошла, а там… Она сразу же позвонила мне. Я приехал, нашел в квартире фотографию Артема, еще кое-какие его вещи… Татьяна призналась, что Юля уже говорила ей об Артеме, советовалась. Только она не сразу поняла, что речь идет о моем сыне. Но когда увидела фотографию…

– И вы пришли к единственному умозаключению. А потом уничтожили все улики.

Орлов кивнул.

– Да, Татьяна мне помогла, спасибо ей. Потом я увез Артема на дачу, от греха и ментов подальше… – он внезапно осекся. – Вы хотите сказать, что?..

– Да, Тимофей Николаевич. Артем ничего подобного не делал, да он и не смог бы. Он умный, рассудительный и порядочный парень. У вас замечательный сын. А с Юлей он виделся всего один раз – случайно познакомился на улице.

– То есть вы все знали? – Орлов задохнулся от возмущения. – Так что же вы… А-а, ну да, – он стукнул себя по лбу, – я идиот!

– Ну, зачем же вы так, – произнесла я. – Кстати, Артем вернется сам, я уверена. После того, как убийца будет арестован.

– Вам известно, кто это?

– Да. Думаю, и у вас уже появились кое-какие предположения. Проблема в том, что улик против убийцы практически никаких нет. Часть из них вы уничтожили собственноручно. Но только доказав вину истинного убийцы, мы снимем все подозрения с Артема. Прежде чем съесть барракуду, накорми ею кошку.

Орлов непонимающе нахмурился.

– Да это я так, вспомнила кое-что. Давайте-ка сделаем вот как…

Через несколько минут Орлов спустился к машине, а я взялась за телефон.

– Здравствуйте, Татьяна Федоровна. Мы с вами знакомы только заочно. И думаю, вы меня достаточно ненавидите, чтобы немедленно приехать и побеседовать на очень интересную тему.

Из трубки доносилось учащенное дыхание.

– Например, о том, что на самом деле случилось с девушкой по имени Юля, у кого находится некогда пропавший ключ от квартиры Орловых и что нам с вами делать дальше.

– Вы где? – хрипло спросила Карабанова.

– Я жду вас у Орловых. Тимофей Николаевич уехал, мы сможем спокойно все обсудить. Я не прощаюсь.

Я положила трубку. Сейчас Карабанова позвонит Орлову в офис. Секретарь подтвердит, что шеф уехал из города. Я набрала номер Виктора.

– Виктор Геннадьевич? Привет. Можешь приезжать за своим двойным убийцей. Только очень быстро. – Я назвала адрес.

Спустя полчаса я сидела на диване в гостиной Орловых и напряженно вслушивалась в тишину. Татьяна Федоровна задерживалась. Наконец в замке тихо повернулся ключ.

– Здравствуйте, Татьяна Федоровна, – произнесла я, не поворачивая головы, – а я уже начала в вас сомневаться.

Карабанова пересекла гостиную, опустилась в рядом стоящее кресло. Глаза ее пылали ненавистью.

– А теперь рассказывай, милочка, что тебе известно, – она нетерпеливо дернула револьвером.

– Красивая игрушка, – я присмотрелась к оружию, мысленно возблагодарив судьбу, что у Карабановой не хватило наглости выстрелить мне в затылок. – Это не тот ли «смит-вессон», который в свое время «украли» у вашего мужа?

– Я вижу, ты хорошо покопалась, – усмехнулась Карабанова.

– Работа такая, – пожала я плечами. – Только я не пойму, зачем вам все это? Может, договоримся полюбовно? Вы же знаете, сколько веревочке ни виться…

Револьвер слегка дернулся.

– Спокойнее, спокойнее, так ведь и выстрелить невзначай может. Кстати, зачем вы его украли? Хотели инсценировать самоубийство собственного мужа?

– Как ты смеешь! Мой муж погиб, – Карабанова поджала губы и неестественно выпрямилась.

– Разумеется, только еще вопрос, не помог ли ему кто в этом. Ай-ай-ай, – я укоризненно покачала головой. – И сына ведь не пожалела мамочка.

– Он не должен был брать его с собой! – темные глаза женщины загорелись ненавистью. – Он хотел меня бросить, тебе это известно? И это после всего, что я для него сделала! Неблагодарный!

Она спохватилась и замолчала, затем яростно процедила:

– Что ты еще знаешь?

– Да все, – я легкомысленно пожала плечами. – Может, вы сами расскажете? Нет? Ну тогда я. А вы поправите, если ошибусь где. После смерти мужа вы поместили сына в больницу, чтобы не мешал до поры до времени, продали дом и вернулись в родной город в поисках нового объекта, который нуждался бы в вашей любви, хотя это слово здесь едва ли подойдет, и заботе. И очень скоро такой объект подвернулся. В больнице, в которую вы устроились медицинской сестрой, умирала от рака горячо любимая жена Тимофея Николаевича. Вы увидели его и поняли – то, что надо. Несчастный, одинокий, нуждается в теплом слове и дружеской поддержке. Обеспеченный, опять же. Он бы работать вам не позволил. И, возможно, все произошло бы в соответствии с вашим замыслом, если бы вы не приняли решение избавиться от Артема. Не пойму только, чем он вам помешал? Вероятно, тем, что сразу раскусил вас.

Глаза Карабановой сузились.

– Хотя, позвольте, – осенило меня, – кажется, я поняла. Артем не нуждался в вас. А Тимофей Николаевич, в свою очередь, слишком много внимания уделял сыну. А ведь вам не деньги Орловых нужны были… Ну конечно, как же до меня сразу не дошло! Все, что вас интересовало, – достойный объект заботы, человек, которому вы могли бы самоотверженно посвятить свою жизнь. Если при этом он будет обеспеченный, тем лучше, хотя в средствах вы, насколько мне известно, не нуждаетесь.

Карабанова задышала тяжело и прерывисто. Похоже, я наконец-то попала в точку в своих рассуждениях. Я упорно искала мотив, – власть, деньги, месть. Но извращенная натура Карабановой требовала одного – быть кому-то нужной. «Она угробит нас своей заботой», – вспомнились мне слова Юры.

– Вам мало просто заботиться, вам надо, чтобы человек от вас полностью зависел, принадлежал вам, как кукла принадлежит девочке, играющей в дочки-матери… Поэтому вы и не соглашались на операцию сыну – это принесло бы ему здоровье и самостоятельность. А также свободу от вас. Разумеется, Артему вы были не нужны, в этом заключалась вся проблема.

Костяшки пальцев, сжимавших револьвер, побелели. Я напряглась и почувствовала, как неприятно заныл затылок.

– Он с самого начала встал между нами, – прошипела Карабанова, – Тимофей в нем души не чаял. Конечно, такой умный, воспитанный, одаренный… Это отродье… – Каждое слово она как будто выплевывала.

– И вы решили упечь его в психушку, а если повезет, еще куда подальше, – рискнула бросить я, краем глаза следя за дергающимся дулом револьвера.

– Мы бы о нем вместе заботились! Нас бы это только сблизило! Я стала бы опорой для Тимоши!

Карабанова была на грани истерики. Я всерьез забеспокоилась, как бы меня эта несчастная случайно не продырявила. Я сделала вид, что собираюсь подняться. Татьяна Федоровна немедленно прекратила причитания и зло бросила:

– Сидеть!

– Я только сигарету хотела взять. Хорошо, хорошо, не надо нервничать. Я потерплю. Если вы не выносите запаха дыма…

Револьвер теперь был нацелен точно мне в лоб. Но, по крайней мере, палец, лежащий на курке, больше не дергался.

Карабанова сосредоточенно почесала оцарапанную, без сомнения, острыми Юлиными ноготками шею, – вот будет приятный подарок Витиной команде, – поморщилась и устало выпрямилась. Похоже, ситуация начала ее утомлять. Но высказалась она еще не полностью, поэтому я решила подстегнуть угасшее было красноречие.

– Скажите, Татьяна Федоровна, но неужели вам совсем не было жаль девушку? – Я покачала головой. – Юля была такая молодая, подающая надежды. Говорят, хорошая фотомодель? Кстати, этот громила, которого вы собственноручно пришили в Юлиной комнате, где вам удалось такого откопать?

– Наняла через подставное лицо, – доверительно поделилась Карабанова, – говорили, что профессионал, специалист по разным деликатным делам. А он даже с бабой справиться не смог, киллер хренов!

– Да-а, – я сочувственно поцокала языком, – а пришили-то зачем? Что, тоже начал себя плохо вести?!

В следующие несколько минут я услышала все, что Карабанова думала о Юле, о ее творческих успехах и нравственных устоях. Она сказала, что Юля была должна ей крупную сумму денег, поэтому согласилась помочь «разыграть» Артема, но что эта дурочка и не подозревала, какая роль ей уготовлена на самом деле. Это чудовище в женском обличье испытывало явное удовольствие, рассказывая о том, что и как происходило в спальне Юли за несколько минут до нашего прихода. Карабанова с наслаждением смаковала особо пикантные детали. А я все больше ощущала себя кошкой, которой скармливают ядовитую барракуду. Даже воздух в комнате, казалось, насквозь пропитался ядом.

– Довольно! – внезапно раздался возглас за моей спиной. – Я больше не могу это слушать!

Револьвер взметнулся вверх, затем безвольно опустился. Татьяна Федоровна растерянно поморгала, лицо ее приняло лицемерное выражение. Затем, поняв, очевидно, всю безнадежность своего положения, она зло ощерилась. Дуло револьвера снова уставилось на меня. Я не решалась повернуться, но почувствовала, как в комнату зашел еще один человек.

– Опустите оружие, – холодно произнес Виктор. – Вы и так уже достаточно натворили.

– Ничего не докажете, – уверенно произнесла Татьяна Федоровна.

Стараясь не делать резких движений, я достала диктофон, когда-то принадлежавший Юле, и нажала воспроизведение.

– Угадай, кто это? – голос Юли звучал ехидно и жизнеутверждающе. – Правильно, зайка, это Юля. Только не надо меня перебивать.

Послышалось шипение, и голос Карабановой отчетливо произнес:

– А теперь рассказывай, милочка, что тебе известно?

Несколько секунд Татьяна Федоровна внимательно вслушивалась в запись нашей беседы, потом странно усмехнулась, покрутила в руках револьвер и неожиданно сказала, обращаясь ко мне:

– А ведь идея была неплоха, а? Особенно хорошо с клоуном получилось, как ты считаешь?

Она мечтательно улыбнулась каким-то своим потаенным мыслям, поднесла револьвер к виску и выстрелила.

Время уже близилось к полуночи, когда я затушила сигарету и поднялась.

– Теперь вы знаете всю историю, Тимофей Николаевич. Хотите дружеский совет? Больше доверяйте сыну. И извините, что заставила вас понервничать, когда увезла Артема с дачи. Но, вы понимаете…

Орлов кивнул.

– Я вам очень благодарен, Евгения. Кстати, Артем в восторге от вашей тетушки, особенно от ее стряпни.

– Присоединяюсь, – поддержал Сергей, – она и меня очаровала и накормила, когда я заезжал за Артемом.

Орлов смущенно помялся.

– Мне неловко спрашивать, но сколько я вам должен?

– Я подумаю и пришлю вам счет, – засмеялась я и протянула ему листок бумаги. – Вы просили записать адрес реабилитационного центра.

– Да, спасибо, – Орлов вопросительно посмотрел на сына, кивнул на адрес. – Что ты об этом думаешь, сынок?

Артем широко улыбнулся:

– Я всегда мечтал о младшем брате.

– Планы на завтра есть? – Орлов-старший деликатно кашлянул.

– Вообще-то… – Артем замялся, – я собирался зайти к твоему другу психотерапевту. Дело у меня там, – под нашими изумленными взглядами Артем смутился окончательно.

– Да влюбился он! – вспомнила я девушку в приемной доктора. – Ой, Артем, извини.

– В кого? – обалдел Тимофей Николаевич.

– Ну не в друга же твоего, – пробормотал пунцовый Артем. – И вообще.

Что «вообще», он нам не признался. Я попрощалась. Поднялся и Сергей.

– Женечка, нам по пути? По-моему, ты не допила свой кофе.

– Я с удовольствием выпью чашечку свежего, – я скромно потупилась и взяла Сергея под руку. – Утром. Мне нравится, как ты варишь утренний кофе.