Когда утром я включила прослушку, то поняла, что Валерия Николаевна и ее гость завтракают, причем в присутствии домработницы. Они говорили очень мало, и, естественно, фармацевтического бизнеса совсем не касались. Сразу после завтрака Степан уехал. Я тоже не стала засиживаться дома, поехала к Алинке, а по пути посетила гипермаркет. Там я купила практически все, что заказала мне подружка, кроме газового баллончика и средства для заживления ран. Первый я взяла из дома, а за вторым пришлось идти в аптеку. Я сознательно выбрала именно «Доктор Ромашкин», потому что мне доподлинно было известно, что до этой сети еще не дотянулись руки Анисимовой и Нефедова.

Нечаева открыла мне дверь, прикрывая лицо рукой, и сразу же зашла в комнату, так что я не смогла рассмотреть, что у нее с фейсом.

— Алиночка! — позвала я. — Куда положить продукты?

— Сама разберись! — гаркнула моя подружка.

Я рассортировала свои покупки по полкам холодильника и подвесного шкафа, а потом зашла в гостиную. Алина сидела в кресле, все еще прикрывая рукой левую половину лица.

— Меня ты можешь не стесняться, — сказала я, подойдя к ней.

Нечаева убрала руку, и я увидела синяк на щеке и болячку на губе. Из Алинкиных глаз потекли крупные слезы.

— Полечка, ну за что он так со мной? За что? — хныкала моя подружка. Я подумала, что ей надо скромнее одеваться. Ее мини и декольте действуют на некоторых представителей противоположного пола, как красная тряпка на быка. Правда, вслух я ничего такого не сказала. Не дождавшись от меня сочувствия, Алинка продолжила: — А главное — почему так не вовремя? Ну как я в таком виде появлюсь перед Матвеем?

— Я купила тебе бальзам.

— Спасибо, конечно, но когда он подействует? — Алина вытерла рукой слезы, осознав, что давить на мою жалость бесполезно. — Ты нашла ближайший зоопарк?

— Пока нет.

— А ты искала? — уточнила Нечаева.

— Конечно, — соврала я. Сейчас не время было доказывать ей, что ее план бросить Степана на съедение хищникам никуда не годится. — В Горовске ничего подходящего нет, так что придется расширить зону поиска.

— Где бальзам?

— На кухне. Его надо хранить в холодильнике, — пояснила я, и Алинка вышла из комнаты.

Пока она производила манипуляции со своим лицом, я включила прослушку. Степан заливал, как он дрался с молодым папашей, пытавшимся прорваться ночью в роддом.

— Представляете, у него три девки было, и наконец жена родила сына, и не просто сына, а богатыря на четыре с половиной килограмма?!

Вот уж поистине, у мужчины, вернувшегося домой под утро, появляется дар сказочника! Вчера днем Нефедов был не способен сочинять сказки, вот и уехал к Анисимовой.

— Похоже, он и сам немало весит, если ты с ним не сразу справился, — заметил Илья.

— Да, сынок. Ты прав. Он такой амбал! Надо бы мне походить в тренажерный зал, подкачаться, а то я что-то теряю свою форму…

— Не поняла, — Алинка застыла в дверном проеме, — он что, рассказывает дома, как Матвей спустил его вчера с лестницы? А за что, он объяснил?

— Нет, он травит байки про свою работу. — Я выключила прослушку и стала рассказывать Нечаевой, что к чему.

— Ясно, значит, он сразу после этого поехал к Анисимовой? Слушай, а может, его сначала кастрировать, а потом уже бросить в клетку к тиграм?

— Алина, остынь! Ты же знаешь, месть — это блюдо, которое подают холодным!

— Но я не хочу ждать!

Мне не хотелось поддерживать этот разговор, поэтому я решила перевести его в другое русло.

— Если Матвею без труда удалось справиться со Степаном, то он, скорее всего, занимается какими-нибудь единоборствами…

— Я тоже об этом подумала. Конечно, он сложен атлетично, но весовая категория у Матвея все же не та. — Алинка замолчала, потому что раздался звонок домофона. — Интересно, а это кто еще? Я никого не жду. Если бы это был Матвей, то он звонил бы непосредственно в дверь…

— Может, это — хозяин квартиры? Или кто-то просто звонит наугад, чтобы ему открыли подъездную дверь? — предположила я.

— Однако этот кто-то очень настырный, — заметила Нечаева. — Поля, спроси, кто это.

Я вышла в прихожую, но звонок прекратился. Минут через пять кто-то позвонил непосредственно в дверь.

— Поля, а вдруг это Нефедов? — испугалась моя подружка.

— Не думаю. — Я посмотрела в глазок и, не раздумывая ни секунды, открыла дверь.

— Здравствуйте! У меня доставка, — сказал молодой человек в униформе курьера из фирмы «Ваш выбор». В руках у него был огромный букет роз. Я посторонилась, чтобы моя подружка смогла увидеть это великолепие. Но она скорее испугалась этого презента, чем обрадовалась ему. — Надо бы расписаться… вот здесь.

Нечаева не тронулась с места, поэтому расписываться в получении букета пришлось мне. Курьер вручил мне цветы и ретировался к лифту.

— Держи, — я протянула букет Алинке. — Матвей оказался таким романтичным…

— С чего ты взяла, что эти цветы от него? — Нечаева не спешила прикасаться к букету.

— А от кого еще? Или ты говорила кому-нибудь из своих бывших о том, что живешь теперь здесь?

— Не говорила. А вдруг это Нефедов таким образом извиняется? — предположила моя подружка.

— Здесь должна быть записка, — приглядевшись, я обнаружила внутри букета небольшую карточку. Перевернув ее, я убедилась в справедливости своих предположений: — Держи, здесь визитка Матвея. Он, оказывается, программист. Кстати, номер его телефончика там тоже имеется. Можешь ему позвонить и поблагодарить.

Алина выхватила у меня букет и стала кружиться с ним, забыв на какое-то время обо всех своих проблемах.

* * *

Вернувшись домой, я позвонила Вадиму на сотовый, но он был отключен. Тогда я набрала номер домашнего телефона Ромашкиных. Мне ответила тетя Шура. Услышав мой голос, она сразу же стала делиться своими впечатлениями о работе. Женщина действительно была на подъеме своих душевных и физических сил. Не трудно было догадаться — если вдруг лишить ее источника, дающего ей эту энергию, она сразу же занедужит. И вот тут уж Вадим точно предпримет все для того, чтобы его матушка вернулась к прежнему состоянию!

Когда Александру Владимировну парализовало, он стал исполнять любой ее каприз, хотя прежде был не таким уж примерным сыном. Она всю жизнь мечтала о белом рояле, и Вадик, который к тому времени раскрутил свой аптечный бизнес, подарил ей на день рождения именно такой инструмент. Заветная мечта сбылась, но, увы, пианистка Александра Ромашкина смогла на нем играть, только сидя в инвалидном кресле. Когда его матушке захотелось побывать на концерте звезды мировой величины, он без раздумий отвез ее в областную филармонию. Затем в седую голову Александры Владимировны стукнуло, что надо устраивать дома салонные вечера для любителей классической музыки. Один раз Вадиму удалось собрать у себя горовский музыкальный бомонд, но второй раз все отказались приехать к Ромашкиным под любыми благовидными предлогами. Потом тетя Шура пыталась давать уроки игры на фортепиано детям жителей нашего поселка, но и эта затея провалилась. Мальчик из очень состоятельной и с виду благополучной семьи умудрился во время урока открутить у инвалидного кресла одно колесо, и Александра Владимировна упала. В тот момент дома, кроме нее самой и ее шкодливого ученика, никого не было. Подросток сбежал, оставив пожилую беспомощную женщину на полу. Вечером к Вадиму пришел его отец и сказал, что ребенок получил тяжелую психологическую травму, поэтому больше заниматься с парализованной учительницей не будет. Слух об этом происшествии распространился по поселку, и дети стали придумывать новые и новые пакости. Кто-то прикрепил плакат непристойного содержания к спинке инвалидного кресла, кто-то привязал кресло к ножке рояля… Здоровые дети богатых родителей оказались очень жестокими по отношению к пожилой учительнице с ограниченными возможностями. Она приняла нелегкое для себя решение отказаться от этих уроков. Теперь ситуация была другой — ее ученики были такими же, как и она, инвалидами. Они общались на равных…

Дождавшись, когда Ромашкина наконец-то сделает паузу, я спросила:

— А Вадим дома? Я хотела кое-что у него уточнить.

— К сожалению, сына нет. Он уехал в командировку. Вернется только в середине той недели.

— Действительно, жаль. Извините, что побеспокоила. До свидания! — Я прервала связь, не дав Александре Владимировне продолжить свои словоизлияния.

После общения с Ромашкиной меня потянуло к музыкальным экзерсисам. Я вынула из футляра саксофон и стала играть джазовые пьески. Во время игры на саксе я имела обыкновение продумывать планы моих мстительных операций. Вот и сейчас я думала о том, как бы наказать Анисимову с Нефедовым. Эти изверги, другого слова я просто не могла к ним подобрать, воспользовавшись беспомощностью пожилых людей, сначала травили их нелицензированными препаратами, а затем практически бросили их в топку. Если бы Тищенко не открыла запасной выход, то Анне Петровне не удалось бы совсем никого спасти. Было бы логично заставить эту парочку почувствовать себя беспомощными, чтобы все, кому не лень, пинали их ногами. Но как же сорвать с них защитный панцирь? Мне были известны только три места, где человек, некогда обремененный деньгами и властью, становился наиболее уязвимым, — это тюрьма, дурдом и улица.

Мне не трудно было представить Нефедова в робе заключенного, в пижаме пациента психиатрической клиники и в обносках бомжа. Казалось, что ему все к лицу. Но чему же отдать предпочтение? Какой костюмчик все-таки подходит ему больше? Степан физически крепок, так что, оказавшись на зоне, он, скорее всего, сможет за себя постоять. Просто вчера он не ожидал, что кто-то придет Алине на помощь, а в колонии надо ждать удара в спину каждую секунду. А если Нефедова разорить под ноль, превратив в бомжа? Теоретически это возможно устроить. Сначала надо раскрыть Соне глаза на мужа. А после того, как она с ним разведется, лишить Степана жилплощади и документов… Представив, что этот амбал пополнит ряды горовских бомжей, среди которых были мои приятели Люся и Вася, я решила отказаться от этой идеи. Зачем создавать моим друзьям такую конкуренцию? Незачем. Остался только один вариант — отправить Нефедова в психушку. На как добиться того, чтобы у него необратимо слетела крыша?

Я хулиганила, играя на саксофоне, и в мою голову пришла идея, как можно свести с ума, но не Степана, а его деловую партнершу Валерию. А почему бы не начать месть именно с нее? Закончив играть, я убрала инструмент обратно в футляр и пошла к Арише.

— Дедуля, к тебе можно? — спросила я, приоткрыв дверь в его комнату.

— Да, конечно, заходи. Это чье произведение ты так виртуозно играла? — поинтересовался Ариша, оторвав взгляд от журнального столика, на котором он раскладывал пасьянс.

— Это была моя собственная импровизация, — сказала я, усаживаясь напротив своего прародителя. — Дедуля, я собираюсь свести Анисимову с ума.

— Это все равно что открывать незакрытую дверь или искать черную кошку в темной комнате. Нельзя свести с того, чего в принципе нет, — философствовал дедуля. — По-моему, у нее под черепной коробкой стоит калькулятор, который подсчитывает барыши. Мозгов там давно уже нет.

— Тогда ей тем более дорога в дурку.

— Согласен, — кивнул Ариша, открывая карту за картой. — Сумасшедший дом — это приют для тех, кто не умеет жить по уму, то есть как раз для таких, как она. У тебя есть конкретный план?

— Да, я хочу сформировать у нее устойчивую паранойю.

— А если конкретней?

— Вариантов много. Один из них — внушить Валерии Николаевне, что она теряет память. Пусть страшится приближающейся болезни Альцгеймера.

— И каким же образом это можно ей внушить? — полюбопытствовал Ариша, не поднимая на меня глаз.

Мне показалось, что расклад пасьянса его интересует гораздо больше, чем то, что я собиралась ему рассказать. Дождавшись, когда он наконец перевернет последнюю карту, я стала объяснять:

— Как бы мы сейчас не злорадствовали с тобой над Анисимовой, есть ли у нее мозги или вместо них что-то другое, надо признать, что она вполне адекватно воспринимает окружающую действительность. Валерия Николаевна соблюдает конспирацию, поэтому старается не обсуждать криминальные темы при посторонних, даже при прислуге. Она способна разрабатывать шахматные, то есть в несколько шагов, операции…

— Ты имеешь в виду замысел спалить дом престарелых, чтобы областной комиссии незачем было туда ехать?

— Не только. Я сейчас в большей степени имела в виду трудоустройство Ромашкиной. Через нее она собирается манипулировать Вадимом…

— Полетт, ты не могла бы покороче? — попросил Ариша, принимаясь за новый пасьянс.

— Я постараюсь. Если окружение Анисимовой даст ей понять, что она не помнит того, что было совсем недавно, это даст ей толчок к тому, чтобы задуматься о своем психическом здоровье. Только гриппом болеют все вместе, а вот сходят с ума в одиночку. — Я уже явственно представляла себе, как все будет происходить, а вот дед сидел с совершенно растерянным видом. Он даже забыл про свои карты. — Опять не понимаешь? Ладно, скажу еще проще. Вот, например, кто-то из соседей вернет Валерии деньги, которые у нее занимал… Потом где-то в городе к ней подойдет незнакомый человек и станет общаться с ней так, будто они хорошие приятели…

— Я понял тебя, — дедуля улыбнулся, одобрив мою идею. — Что от меня требуется?

— Ты вроде как подружился с ее домработницей Леночкой? — вспомнила я.

— Ну, как-то так, — Ариша пригладил свою бородку.

— Может, ты через нее подбросишь Валерии что-нибудь эдакое, заставляющее ее усомниться в своей памяти?

— Я подумаю, — не стал ломаться дедуля. — Действительно, пора бы уже ее девичьей памяти перейти в старческий маразм.

— Только мою идею насчет возврата несуществующего долга не трогай. Я хочу поручить эту роль Даше Засухиной.

— Полетт, как ты могла подумать, что я стану воровать чужую идею? У меня пока и своих собственных хватает. Мои тараканы, — дедуля легонько постучал пальцем по своей голове, — порой аплодируют мне стоя.

— Нисколько в этом не сомневаюсь, — сказала я, улыбнувшись дедулиной шутке. Его самоиронии можно было позавидовать.

Сагитировав Аришу, я отправилась к Дарье, которая жила на соседней улице. Около года назад, будучи беременной, она едва не осталась на улице. Свекор со свекровью решили выселить ее из дома после того, как скоропостижно, от сердечного приступа, скончался их сын. Стариков не остановило даже то обстоятельство, что невестка ждала ребенка — их будущего внука. У каждого из них были свои причины ненавидеть Дашу и одно на двоих желание заполучить дом своего сына. Вмешавшись в эту ситуацию, я выяснила, что родители Романа подделали завещание в свою пользу. Разумеется, я предприняла все для того, чтобы справедливость восторжествовала. А Даша в знак благодарности назвала свою дочку моим именем. Мне было это очень приятно.

* * *

— Полина, как я рада тебя видеть! — этими словами Дарья встретила меня на пороге своего дома.

— Как поживает моя крестница? — поинтересовалась я.

— Хорошо. Только она сейчас спит.

— Но посмотреть-то на нее можно?

— Конечно, пойдем.

Мы тихонько поднялись на второй этаж, и Дарья осторожно открыла дверь в детскую. Заглянув туда, я увидела совершенно очаровательное создание, лежащее в колыбельке. Прикрыв дверь, я сказала:

— Даша, у меня к тебе дело.

— Пойдем в гостиную, там и поговорим.

— Кроме тебя еще есть кто-то дома? — поинтересовалась я.

— Нет, няня сегодня выходная, а мой отец, наоборот, на работе.

— Это хорошо, что нас никто не услышит.

— У тебя ко мне какой-то секретный разговор? — Даша насторожилась. — Ты узнала что-то новое про Ромкиных родителей? Они решили предпринять еще одну попытку выселить нас отсюда?

— Нет-нет, я пришла попросить у тебя помощи.

— Полина, я тебе так обязана, так что готова на все. Тебе нужны деньги? — предположила Засухина. — Это не проблема.

— Нет, мне не нужны деньги. Дело в том, что надо разыграть одну женщину, жительницу нашего поселка, — сказала я, усаживаясь в кресло.

— Это интересно! Зная то, чем ты занимаешься, я могу предположить, что она что-то натворила?

— Ты права, — подтвердила я.

— И что же? — Засухина расположилась напротив меня.

— Даша, ты — кормящая мать, и тебе сейчас нужен только позитив. А там все так мрачно… Мне не хотелось бы рисовать перед тобой жуткие картины.

— Да, отрицательные эмоции мне совсем ни к чему. Знаешь, я столько в своей жизни пережила — беспробудное пьянство отца, болезнь и смерть мамы, потом Ромкину смерть, я уже не говорю про войну, которую мне объявили его родители! Сейчас я живу словно в сказке. Даже мой отец образумился. И все это произошло благодаря тебе, Полина. Что мне надо сделать? — с готовностью выполнить любую мою просьбу поинтересовалась моя бывшая клиентка.

— Ты знаешь Анисимову, которая переехала к нам в поселок примерно полгода назад? Она купила коттедж Полежаевых.

— Это те Полежаевы, которые Скарлетт здесь оставили? — уточнила Даша.

— Да, — кивнула я ей.

— Если честно, то я только слышала об этом, но толком не знаю, где они жили.

— Здесь неподалеку. Сейчас там проживает Валерия Николаевна с домработницей. А ездит она на красном «Фольксвагене Джетта»…

— Я, кажется, поняла, кого ты имеешь в виду, — догадалась Засухина. — Ей примерно лет сорок пять, а живет она как раз напротив недавно открывшейся мясной лавки?

— Да-да, — подтвердила я.

— Я видела, как она туда заезжала. Так как мне ее разыграть? — поинтересовалась Дарья, и я объяснила ей. То ли она меня невнимательно слушала, то ли я так непонятно выразила свою мысль, но Засухина не въехала в суть. — А может, передать ей деньги через домработницу? Завтра наша няня выйдет, и я пошлю ее к Лене. Прислуга быстрее найдет общий язык между собой.

— Даша, смысл не в том, чтобы вернуть деньги, а в том, чтобы постепенно выбить Валерию Николаевну из колеи. Скорее всего, она подумает, что ты ее с кем-то перепутала и не возьмет у тебя деньги. Похожие ситуации будут повторяться едва ли не каждый день. Ты, Даша, будешь лишь одним звеном в этой цепи странностей. Когда цепочка станет достаточно длинной, Анисимова волей-неволей задумается, все ли в порядке у нее с памятью?

— Ах, вот в чем дело! Вот теперь я все поняла. — Дарья прислушалась. — Извини, по-моему, Полинка проснулась. Пойду проверю.

— Да-да, конечно.

Молодая мамочка вернулась в гостиную минут через десять одна, без дочки.

— Я дала Полечке попить, и она снова заснула. Ты не сомневайся, я все сделаю. Папа примерно через час вернется с работы, посидит с внучкой, и я схожу к Анисимовой.

— Вот, — я достала из сумки тысячу рублей. — Отдавать «долг» надо непосредственно ей в руки, а не через прислугу. Для убедительности скажешь, что несколько дней назад ты заняла у нее именно такую сумму в мясной лавке.

— Ладно.

— Даша, позвони мне потом и расскажи, как все прошло, — попросила я.

— Хорошо, — кивнула Засухина.

Мы с ней еще немного поболтали, а когда проснулась моя тезка, я пошла к себе. Разумеется, я отдавала себе отчет в том, что надо сильно потрудиться, чтобы свести с ума даму, у которой психика-броня. Недостаточно срежиссировать один или два провала в ее памяти, они должны происходить каждый день, по нескольку раз на дню. И круг людей, которые будут указывать ей на провалы в памяти, не должен ограничиваться жителями нашего поселка. Иначе это вызовет у нее подозрения. Вернувшись домой, я позвонила Копылову.

— Алло! — нехотя откликнулся он.

— Витя, я вот подумала, что Лукошкина терзают тяжелые думы о том, спишет ли твоя контора его грешки или нет. По существу, он не так-то много сделал — всего лишь разбросал по дому «жучки». Надо дать ему еще одно задание.

— Неужели тебе мало прослушки и ты решила установить там камеры? — предположил гибэдэдэшник.

— Нет-нет, — возразила я, — все гораздо проще. Пусть каменщик в понедельник даст Валерии Николаевне номер телефона фирмы «Жар-птица», которая строит бани. Анисимова удивится, откуда он знает, что она хочет построить на своем приусадебном участке сауну с мини-бассейном. Лукошкин должен ей сказать, что она сама ему об этом сказала и попросила его узнать, кто этим занимается.

— Так, Полина, давай еще раз сначала, — попросил Витька. — Я что-то не совсем понял, в чем суть, на чем надо сделать акцент.

Я разжевала ему все до мелочей и даже дала номер телефона фирмы «Жар-птица».

— Вот теперь понял, сделаю, — согласился Копылов, но без особого энтузиазма в голосе.

Вскоре мне позвонила Засухина.

— Полина, может, я что-то не так сделала, — произнесла она обескураженно, — но Валерия Николаевна взяла у меня деньги, не слишком удивившись тому, что я их возвращаю.

— Она совсем-совсем не удивилась? — опешила я.

— Сначала у нее было на лице легкое недоумение, но оно быстро прошло. Все выглядело так, будто она слегка запамятовала о том случае.

— Быстро она, однако, сориентировалась! Да, я не знала, что Анисимова такая крохоборка. — Вспомнив о проделках старухи Шапокляк, я добавила: — Похоже, она из тех, кто не поленится нагнуться за кошельком, не подумав о том, что он может быть привязан за веревочку.

— Да? А с виду такая приличная женщина.

— Спасибо, Даша, ты сделала все правильно.

— Если понадобится что-то еще, обращайся, — предложила свое участие Засухина.

Поговорив с ней, я включила прослушку, которая работала в автоматическом режиме. Сигнал подавал лишь один «жучок», это был звук, исходящий от телевизора, стоящего в будущем каминном зале. Я отмотала запись назад и услышала:

— Бывают же такие дуры! — усмехнулась Анисимова. — Дают в долг первым встречным, которые и лица-то их потом не вспомнят.

— Вы мне что-то сказали, Валерия Николаевна? — спросила домработница.

— Нет, Лена, это я не тебе.

За ужином я рассказала эту историю Арише.

— Да, Полетт, — задумчиво произнес он, — у этой дамы своя логика. Непросто поставить себя на ее место, но это только добавляет интриги.

У него явно уже были какие-то наметки, как одурачить Валерию Николаевну, но я не стала расспрашивать его, что у него на уме.

Вскоре мне позвонила Алинка и спросила:

— Поля, так ты нашла зоопарк?

Вот уж не думала, что бредовая идея отдать Нефедова на съедение хищникам так основательно засядет в ее ветреной голове!

— Нет, не нашла. Мне кажется, что вообще не стоит этим заниматься, — я решила, что пора образумить мою подружку.

— Почему??? — недовольно осведомилась Не-чаева.

— Алина, ну хватит уже! Разве ты это предложила всерьез? — попыталась я разрядить обстановку.

— Как я могла шутить после того, что он со мной сделал? Если бы не мое лицо, мы бы уже сегодня могли ужинать с Матвеем при свечах…

Интересно, а она не подумала, что если бы не Нефедов, она могла бы до сих пор не познакомиться с парнем с десятого этажа?

— Алина, я — сторонница бескровной мести. Никогда не надо делать то, о чем потом нельзя будет поболтать в людном месте.

— Ну и что ты предлагаешь? Спустить все на тормозах?

— Только не это. Я пока не придумала подходящего наказания для Степана, но обязательно придумаю.

— Поторопись, иначе я осуществлю свой замысел без твоего участия, — пригрозила мне Алинка.

Но я не больно-то испугалась беззубой угрозы своей подружки. Ее план было нереально выполнить в одиночку. А то, что не соответствует умственным, физическим и финансовым возможностям, называется мечтой. Пусть Нечаева пока помечтает, раз уж ей особо нечем заняться.