Меня разбудили голоса за окном. Это галдели постояльцы гостевого дома, среди которых было много детей. Прежде чем встать, я попыталась мысленно прокрутить события вчерашнего дня, но, как ни странно, кроме поездки в такси ничего в голову не лезло. Своей нескончаемой болтовней Гога буквально вынес мой мозг, и я до сих пор не могла вернуть его на место. Все, что мне требовалось, – это чашка-другая крепкого кофе. Этот напиток не только бодрил меня, но и помогал стройно мыслить.

Вскоре я сидела в столовой, наслаждалась видом из окна на море, попивала мелкими глоточками обжигающий эспрессо и думала о том, что возвращаться в Тарасов, не поговорив с Вадимом, нельзя. Вопрос был только в том, где его искать. Ездить из отеля в отель, слушая беспрестанную болтовню Гоги или другого таксиста, мне не очень-то хотелось.

Почувствовав на себе чей-то взгляд, я посмотрела на вход и увидела семейство Куприяновых в полном составе. Вадим держал на руках обоих ребятишек, Катя стояла рядом с ними и, глядя в мою сторону, что-то говорила мужу, разве что пальцем на меня не указывала. Поставив мальчиков на пол, хозяин отеля, одетый в удлиненные шорты песочного цвета и незастегнутую рубашку в мелкую оранжевую клетку, подошел к моему столику и, отодвинув стул, спросил:

– Вы позволите?

– Да, – кивнула я, хотя мне хотелось допить свой кофе в одиночестве и лишь потом поговорить с Куприяновым, причем где-нибудь в другом месте, а не в многолюдной столовой.

– Катя в общих чертах рассказала мне, кто вы и зачем сюда приехали. Но как вы вообще нас нашли?

– А вы прятались? – ответила я вопросом на вопрос, изучая реакцию Вадима.

– Нет, но мы и не оставляли никому своих координат.

– Не так уж сложно отыскать здесь человека, особенно если он является владельцем сети отелей. Это – открытая информация.

– Допустим, – не стал спорить с этим Вадим. – Так какие у вас были ко мне вопросы? Вы сказали жене, что хотите со мной побеседовать.

Со стороны Вадима было в высшей степени некорректно мешать моему завтраку, включенному в стоимость проживания, тем не менее я не стала капризничать, перенося разговор на другое время и в другое место.

– Что заставило вас так скоропалительно свернуть дачную жизнь и уехать, причем не только из Трущелихи, но даже из Тарасова? – спросила я о главном.

Вадим оглянулся на жену и детей, которые разместились за дальним столиком, а потом сказал:

– Бизнес потребовал моего присутствия здесь.

– Случилось что-то экстраординарное?

– Татьяна… Кажется так вас зовут? – уточнил Вадим, и я кивнула. – Так вот, Татьяна, я не понимаю, с какой стати вас интересует мой бизнес.

– Он меня совершенно не интересует, – заметила я.

– Позвольте, но вы только что спросили, не случилось ли что-то из ряда вон выходящее, заставившее меня прервать размеренную дачную жизнь и приехать сюда?

– Вы не слишком внимательны. Я просто спросила, не случилось ли что-то экстраординарное? Имелось в виду в Трущелихе.

Вадим снова оглянулся на жену, детей, спровоцировав этим одного из своих сыновей побежать к нему. Катя хотела его задержать, но не только не успела это сделать, но и упустила второго. В итоге к нам за стол сначала перекочевали детки, потом и Катерина.

– У вас есть еще ко мне вопросы? – спросил Вадим.

– Да, мы еще с вами ни о чем толком не поговорили. Если позволите, я бы сначала позавтракала, а потом побеседовала бы с вами в более подходящем месте, – подчеркнуто вежливо произнесла я.

– Да, конечно, простите, что помешал вам, – Вадим взял детей за руки и повел туда, где на столах их дожидалась манная каша.

Катя немного замешкалась.

– Простите, что я снова вчера на вас накричала, – сказала она.

– Пустяки, – отмахнулась я. – Я понимаю, у вас был трудный день, дети на руках, думы о новом ролике, известие о смерти близкого человека…

– Да, это так. Татьяна, я вас очень прошу, не говорите Вадиму, что мы были близки с Андреем. Я сказала, что мы общались с ним когда-то по работе, а на даче встретились случайно, что он просто проходил мимо и остановился, – негромко произнесла она и, заручившись моим согласием, что я не выдам ее, пошла к столику, за которым разместилось ее семейство.

Катина просьба еще раз подтвердила, что ее супруг был ревнив, а, значит, увидев издалека, что она разговаривает с каким-то незнакомцем, мог устроить разборки с ним. Куприянов был высоким и атлетически сложенным, ему хватило бы одного удара, чтобы свалить с ног невысокого щуплого соперника. Но почему удары были нанесены со спины? Неужели Вадим в пылу безотчетной ревности оказался способным на убийство? Он так нежен и внимателен был со своими детьми, с женой, что я с трудом представляла себе, как он волочит Андрея на лесную опушку, а потом наносит роковой удар по затылку. А главное – я не понимала, какую роль во всем этом играли те двое, которые всюду таскались за Штолем. Они даже толком не конспирировались.

Взяв еще одну чашку эспрессо и омлет, я вернулась за свой столик. Мои мысли были заняты тем, в каком ракурсе выстроить диалог с Вадимом, чтобы он перестал скрытничать и, наконец, поведал мне то, что заставило его сняться с насиженного места и отправиться в турне по своим отелям, причем вместе с женой и детьми. Кате эта поездка явно была в тягость.

Внешняя привлекательность и статус владельца накладывали определенный отпечаток на поведение Вадима. Он был уверен, что сможет за пару минут разрулить со мной все вопросы, но не тут-то было. В отличие от персонала этого гостевого дома, который пресмыкался перед ним, я знала себе цену.

Покончив с завтраком, я направилась к выходу. Проходя мимо Куприяновых, я на секунду задержалась, обратившись к главе семейства:

– Вадим, где мы можем поговорить с вами так, чтобы нам никто не мешал?

– Приходите в кабинет управляющего через полчаса, – сказал тот и принялся кормить с ложки одного из близнецов.

Когда я проходила мимо стойки, женщина, сидящая за ней, обратилась ко мне:

– Это вы из полулюкса?

– Да.

– Вы будете продлевать проживание или съедете?

– Еще не решила.

– У вас есть два часа, чтобы определиться, – заметила администратор.

– Хорошо, – ответила я ей, уже поднимаясь по лестнице.

Легкомысленный сарафан, в который я с утра облачилась, не слишком подходил для предстоящего разговора. Пересмотрев вещи, которые вчера утром в спешке побросала в чемодан, я пришла к выводу, что собиралась скорее на курорт, чем в командировку. Тем не менее трикотажное обтягивающее платье красного цвета мне показалось более уместным для деловой беседы, нежели сарафан с крупными листьями монстеры. Платье потребовало другой прически и других аксессуаров. Так что мне пришлось немного задержаться.

Завидев меня на лестнице, администратор указала мне рукой на дверь, сказав:

– Вас там ждут.

Когда я зашла в кабинет управляющего, Вадим стоял вполоборота к двери, около клетки с попугаем. На нем были те же шорты и рубашка нараспашку. Взглянув на меня, он стал застегивать пуговицы. «Мог бы и сам догадаться, что пляжный стиль здесь и сейчас неуместен».

Я села за стол, положила на него приоткрытый клатч, в котором лежал диктофон. Незаметно включив его, я сказала:

– Я частный детектив Татьяна Иванова. Занимаюсь расследованием убийства иностранного гражданина Андрея Штоля. Его труп был найден двадцатого июня на окраине поселка Трущелиха, где вы на тот момент отдыхали всей семьей. Вадим, что вы можете сказать по этому поводу?

– Ничего, – ответил Куприянов, даже не посмотрев в мою сторону.

– Вы видели в Трущелихе этого мужчину? – я вынула из клатча и положила на стол фотографию Андрея, которую мне дала Эльза при нашей первой встрече. Вадим нехотя взглянул на фото и покачал головой, что следовало принимать за отрицательный ответ. Тогда я вынула из клатча и положила рядом с фотогафией Штоля распечатку, которую сделал Федя. – А этого человека вы видели? Возможно, он был не один, а с приятелем, который несколько моложе его и ниже ростом, с длинными, по плечи волосами.

Куприянов взял в руки листок, взглянул на него с ленивым равнодушием и снова покачал головой, давая понять, что никогда прежде его не видел. Затем он снова вернулся к своему попугайчику. Не прошло и минуты, как Вадим вдруг прозрел:

– Вы интересуетесь двумя мужчинами, один из которых был среднего роста, а второй выше среднего, одному – лет двадцать пять, а второму – около тридцати семи-сорока. И тот, что помоложе, выглядел как стиляга?

– Да, именно эти мужчины меня интересуют, – подтвердила я, стараясь скрыть радость от того, что наш разговор сдвинулся с мертвой точки.

– Нет, я лично не видел их, – произнес Куприянов, продолжая ходить вокруг клетки с попугаем. – Практически не хромает, а ведь у него была перебита лапка. Я обнаружил это прекрасное создание на балконе в конце прошлого сезона и отнес к ветеринару. Тот сказал, что на попугая скорее всего напала кошка. Он не давал гарантии, что птица выживет, но здешний персонал ее выходил.

– Я понимаю, что вы любите животных – птичек, букашек всяких, но давайте вернемся к событиям в Трущелихе. Я не говорила, что второй одевался как стиляга. Откуда вам это известно?

– Да, я люблю животных, – подтвердил Вадим, – особенно птиц. За ними очень интересно наблюдать. Можно часами лежать на траве или сидеть на дереве в самой неудобной позе, наблюдая за жизнью пернатых и поджидая удачного момента для того, чтобы щелкнуть затвором фотоаппарата.

– Так все эти фотографии в отелях вы сделали сами? – спросила я и тут же мысленно поругала себя за это. Вадим пытался отвлечь меня, уводя разговор в сторону, а я повелась на это.

– Не все, но многие. Последнее время я стал чаще использовать фотоловушки. – Куприянов наконец оторвался от клетки с попугаем, сел за стол напротив меня, потер руки и приступил к рассказу: – У нас закончились подгузники, и Катя отправила меня в гипермаркет. Я был в магазине, когда мне позвонил управляющий одного из моих отелей и сказал, что санэпидемстанция собирается его закрыть. Подобная ситуация каждый год случается в каком-нибудь из отелей. Рядом появляется новый гостевой дом, который никому не известен, его сайт не раскручен, на просторах Интернета нет ни одного отзыва, так что отдыхающие туда не едут. Вместо того, чтобы платить за рекламу, в ход идут грязные игры. Персонал пустующего отеля начинает вредить своим соседям, надеясь заманить их постояльцев к себе. В этом году в открытый бассейн моего мини-отеля в Небуге вылили нечистоты и вызвали санэпидемстанцию. Пробы воды были ужасающими, и это при том, что у нас самая современная двухуровневая очистка. Санэпидемстанция выдала предписание закрыть гостиницу «Кристина», и наши гости стали переселяться в соседний отель.

– И зачем вы мне все это рассказываете? – я дала понять, что мне это совершенно не интересно.

– Возвращаясь на дачу из гипермаркета, я уже знал, что мы первым же авиарейсом, не важно каким – до Геленджика, Анапы или Адлера, отправимся сюда. По дороге я заехал в лес, чтобы поменять карты памяти в фотоловушках. Что на них, я увидел только вчера, до этого просто не было времени заниматься их просмотром.

– И что же на них? – полюбопытствовала я.

– Наверное, вам лучше самой это посмотреть. Если у вас есть флэшка, я запишу на нее то, что вас может заинтересовать. Я скинул информацию в «облако». Ваше счастье, что я не успел удалить то, что не представляет для меня никакого интереса.

– Посмотрим, – не без скепсиса заметила я, нашла в клатче USB-накопитель и подала его Вадиму. Тот подошел к компьютеру, вставил в него мою флэшку и вскоре вернул обратно.

– Держите. Надеюсь, эта информация поможет вам раскрыть убийство. Могли бы сразу сказать, что вас интересует.

Я взяла флэшку и вышла из кабинета управляющего. Проходя мимо администратора, я сказала:

– Мне нужен еще час, чтобы определиться, остаюсь я или съезжаю.

– Не торопитесь, Вадим Олегович распорядился, чтобы мы вас не беспокоили, – сотрудница отеля улыбнулась мне.

Я поднялась к себе в номер, взяла из сейфа планшет, включила его, вставила флэшку и стала просматривать фотографии, сделанные фотоловушкой. На них засветились не только те двое, которые следили за Штолем, но и их автомобиль. У камеры было такое сильное разрешение, что можно было разглядеть номер «Киа Сид». Оставив свой автомобиль в лесу, они направились в сторону поселка. На обратном пути Танцор и Стиляга снова попались в фокус фотоловушки. Судя по раскадровке, мужчины не просто возвращались к своей машине, они убегали, озираясь по сторонам. Именно так убегают с места преступления, причем не обязательно преступники. Свидетели тоже порой дают деру, чтобы не стать подозреваемыми. Ничего особо нового эти снимки мне не сообщили. Я стала терять всякий интерес к однотипным фото, как вдруг ракурс сменился. Пошла серия фотографий, сделанных вторым устройством, предназначенным для фотоохоты и установленным в другом месте. Трагедия разворачивалась практически перед его объективом, не сказать, что по центру, но некоторых персонажей захватывала. Я вновь и вновь пересматривала эти кадры, пытаясь осмыслить, что же произошло двадцатого июня на окраине Трущелихи.

У меня создалось впечатление, что Танцор со Стилягой засели в кустах, кого-то поджидая. Скорее всего именно Андрея, только он в кадр не попал, потому что тропинка, ведущая от дач к трассе, находилась чуть в стороне. В какой-то момент парень с длинными волосами выскочил из своего укрытия с дубинкой и на кого-то ей замахнулся несколько раз, затем попятился назад. Затем к нему подошел Танцор, они постояли, глядя в точку, оставшуюся за кадром, после чего Стиляга сделал несколько шагов в том же направлении и вернулся обратно. В руках у него был какой-то пакет. Мужчины заглянули в него. Затем Танцор стал размахивать руками перед лицом своего приятеля. После чего они дали деру.

В дверь робко постучали.

– Открыто, – сказала я, оглянувшись на вошедшую Катю. – Хорошо, что вы пришли. У меня есть к вам один вопрос. Посмотрите, пожалуйста, этот пакет с коллекционными ежами вы отдали Андрею?

– Похож, – сказала она, а когда я укрупнила снимок, Катя уверенно подтвердила: – Да, это он. И люди те самые, которых я видела в конце нашей улицы. Это они убили Андрея, да?

– Вероятно.

– А почему тогда его друга Сергея Захарова задержали?

– Потому что Штоль приехал в Трущелиху на машине, которая числилась на фирме Захаровых. Кроме того, их бывшие сотрудники показали, что они прежде ссорились.

– Да, такое бывало, – подтвердила Катя. – Я и сама однажды стала свидетелем того, что Андрей высказывал Захарову, что тот закрывает глаза на вопиющие нарушения. Сергей лишь усмехнулся и заявил, что он бессилен изменить систему, что у любого, кто работает в комитете, есть только две альтернативы – закрывать глаза за одну зарплату или получать за это некоторые бонусы. Я думаю, он имел в виду взятки, которые он брал с руководителей предприятий, загрязняющих окружающую среду. Андрей взяток не брал, это точно, он свято верил, что может спасти Землю от глобальной катастрофы. Если бы я продолжала работать в «Тарасовском вестнике», то, возможно, написала бы про него статью, даже несмотря на то, что мы с ним расстались. Нельзя подогревать интерес читателей одними негативными примерами, позитив тоже нужен. Андрей мог бы стать героем моего репортажа.

– А вы в курсе, что вскоре после вашего отъезда в Москву он женился и эмигрировал в Германию?

– Да, до меня доходили такие слухи. Когда мы общались со Штолем в последний раз, я спросила его, как семья, как жизнь за бугром. Он сказал, что готов разойтись, бросить бизнес и вернуться обратно, если я согласилась бы дать ему второй шанс. Но я снова показала ему свое обручальное кольцо и сказала, что я счастлива и ничего не собираюсь менять в своей жизни. После этого я пошла за пакетом с его подарками. Я не понимаю, – на глазах у Кати заблестели слезы, – неужели его убили из-за этого пакета? Они что же думали, там деньги?

– Вряд ли. Скорее всего те двое рассчитывали увидеть там папку с докладом Германа Майера, ту самую бомбу, с помощью которой он предлагал вам взорвать общественное мнение при вашей предпоследней встрече.

– Но там ее не было! – заверила меня Катя.

– Они думали иначе. Извините, мне надо собираться.

– Да, конечно. А где Андрея похоронили – в Тарасове или в Германии?

– В Тарасове.

– Мне очень жаль, что с ним это случилось, – Куприянова вышла из моего номера.

* * *

Мне надо было срочно вылетать в Тарасов. Ближайший рейс туда был из Геленджика. Я купила электронный билет и позвонила Гоге.

– Здравствуйте, как далеко вы находитесь от Дюрсо? – поинтересовалась я у таксиста.

– Рядом, ближе не бывает, – заверил меня тот.

– И вы свободны?

– Конечно, только высадил пассажиров!

– Через четыре часа у меня рейс из Геленджика. Вы успеете меня довезти в аэропорт?

– Она еще спрашивает, успею ли я? Я же Гога! Меня все здесь знают! Я тебя к трапу самолета смогу подвезти, не то что в аэропорт! Собирай чемодан, я уже около твоего отеля! Напомни, как он называется, – попросил таксист.

– Гостевой дом «Кристина». Это в Дюрсо, – добавила я на всякий случай.

– Скоро буду на месте.

Гога явно покривил душой, когда сказал, что он находится именно в этом поселке. Мне пришлось ждать его в фойе гостевого дома около часа. Приехал он не один, а с пассажиркой с ребенком, которым тоже надо было в Геленджик. Девочка плохо переносила горную дорогу, поэтому Гога часто останавливался. В итоге я чуть не опоздала на рейс – прибежала на регистрацию в последнюю минуту.

Во время полета я выстраивала цепочку событий. Герман Майер готовился выступить на научно-практической конференции с докладом, в котором собирался привести примеры того, как аккумуляторный завод «Заряд» загрязняет окружающую среду. Накануне этой конференции он не справился с управлением автомобилем и спровоцировал ДТП, в котором погиб и он сам, и его жена, а нога Эльзы, сидевшей сзади, оказалась зажата в покореженной двери. Чтобы достать истекающую кровью пассажирку из машины, пришлось разрезать корпус автомобиля.

Пропустив некоторые подробности, я заострила свое внимание на докладе. Он попал в руки Андрея, и тот хотел, чтобы Кристина, она же Катя, обнародовала какие-то факты, приведенные в этом научном труде Майера. Или это был всего лишь повод для того, чтобы встретиться с Луганской? Журналистке это было уже неинтересно, поскольку она уволилась из «Тарасовского вестника» и собралась переезжать в Москву.

Штоль не стал предпринимать новые попытки опубликовать имеющиеся у него материалы, а сосредоточился на моральной поддержке Эльзы, на которую раньше не обращал внимания. То ли он делал это в память о своем научном руководителе, который после смерти отца также морально поддержал его, то ли реально проникся симпатией к Эльзе, которая абсолютно не была похожа ни на Александру, ни на Кристину. Так или иначе, но он женился на ней и уехал с ней в Кельн.

Только старая любовь не ржавеет, он нашел на просторах Интернета блог Кристины Луганской и стал отслеживать все ее публикации, в которых она делилась своим материнским опытом. Эльза случайно увидела незакрытую интернет-страницу и стала ревновать мужа к блогерше. Кроме того, она решила, что Андрей задумывается о ребенке, которого она не может ему родить. В ее голову пришла мысль о том, чтобы забрать к себе Арнольда, и она поделилась ей с мужем. Андрей ухватился за эту идею, чтобы иметь законный повод приехать в Россию. Он встретился с Сашей, но ни слова не сказал ей о том, что хочет забрать сына в Германию. Только услышав из ее уст просьбу отказаться от сына, он задумался о том, а не претворить ли в жизнь идею Эльзы. Но сначала Андрей собирался встретиться с Кристиной и узнать, замужем ли она, счастлива ли. Ему хотелось услышать отрицательные ответы, но его бывшая возлюбленная была замужем и ничего менять в своей жизни не собиралась. Более того, она вернула ему то, что могло напоминать ей о нем.

Мои мысли перескочили на доклад Майера. Он должен был лежать в квартире Ольги Дмитриевны, но Андрей его не нашел. Мать утверждала, что не выбросила ни одной вещи сына. Тем не менее папка с докладом пропала. Захаров приходил к матери Андрея, чтобы вернуть деньги. То ли он случайно увидел эту папку, то ли отвлек чем-то Ольгу Дмитриевну и стал рыться в вещах своего друга. Так или иначе, но теоретически он мог найти ее и унести с собой. Зачем она ему понадобилась? В отличие от Андрея, Сергей не был активным поборником защиты окружающей среды. Если доклад и представлял для него какой-то интерес, то меркантильный. Несколько лет назад это была бомба, за которую любой журналист, пишущий на подобные темы, мог выложить кругленькую сумму. Но в руки к Кристине Луганской этот материал мог попасть абсолютно бесплатно. Только у нее были совсем другие интересы, и этот лакомый кусочек остался невостребованным.

Когда самолет пошел на посадку, я подумала о том, что Захаров вряд ли стал бы продавать доклад Майера журналистам. А вот Фомичеву, который раньше был директором завода «Заряд» и который был заинтересован в том, чтобы Герман Ильич не выступал на конференции, он мог его предложить. Это была улика, доказывающая заинтересованность Фомичева в смерти профессора Майера. Но что-то пошло не так, Сергей не пустил в ход эти документы.