– Ребята, повторяем вместе! – взывал на трибуне Нестор Альбертович. – Будем зорко мы глядеть, нас врагу не одолеть!
– Не одолеть! – ревом откликнулась толпа.
– Все, кто прошел осмотр, бегите в актовый зал, – приказывала женщина-охотница. – Там каждый получит подарок!
Очередь неумолимо ползла. Вот нырнул под занавеску Павленко. За ним, катая во рту леденец, гордо прошла ябеда Шеламова. Тут Егор заметил, что не один он пытается сбежать: из толпы выхватили двух плачущих девчонок и увели в кабинет физрука. Туда же, мимо шведской стенки, потащили связанную библиотекаршу Полину Лазаревну. Седая и юркая, она брыкалась и лягалась, но сильный трудовик скрутил ей руки за спиной, а физрук заткнул рот. Следом за библиотекаршей протащили еще двоих окровавленных парней и пожилую биологичку. Егор вытягивал шею, пытаясь разглядеть Леру Гайкину, но той и след простыл.
Одни серые футболки.
Кричащие рты.
– Урра! Мы – лучшие! Урра!
«Неужели амулет не помог Гайкиной спрятаться? Сумела ли она сбежать?»
– Молоток, не задерживай, твоя очередь!
Егор потряс головой, но страшный сон не кончался. Его подтолкнули к кабинке для голосования. Мальчик быстро нагнулся, чтобы заглянуть под белую занавеску, увидел ножки кресла и две тоненькие ножки Шеламовой в розовых кедах. Очевидно, ее усадили в кресло. Слева и справа появились здоровые ботинки старшеклассников. Ножки Шеламовой задергались и обмякли. Большие парни навалились на нее с обеих сторон и что-то делали. Возможно, Шеламова кричала. Но музыка играла так громко, что заглушала плач, доносившийся из кабинок.
– Мы – лучшие!
Занавеска отодвинулась. В глубине показалась сытая физиономия с усиками и в дымчатых очках. Охотник держал в клешне какой-то сложный прибор, похожий на помесь улитки с толстым биноклем. У его ног стоял длинный желтый ящик из подвала с сотнями ячеек, похожих на соты, в которых шевелились… серые линзы. У Егора ком подкатил к горлу.
Сотни, тысячи линз шевелились, как живые улитки или слизняки!
Шеламова, слегка покачиваясь, уже выходила из кабинки с другой стороны. Двое громил из 10-го «Б» протянули к Егору голые руки. Трошик уже процарапал ему запястье до крови.
– Внимание, внимание! Учителю труда набрать из резерва пятерых мальчиков и срочно идти в библиотеку! Там засели трусы, не желающие проходить осмотр!
– Урра! Правильно, верно! – разноголосо ответила толпа. – Выгнать предателей из школы!
Егора схватили под руки, впрочем довольно бережно, и усадили в кресло:
– Не бойся, мальчик, это совсем не больно!
Серый охотник поднял свой жуткий прибор. Снизу у него имелась выемка для человеческого лица с двумя дырами напротив глаз. Видимо, этой частью прибор прижимали к лицу жертвы, а потом коварные линзы намертво прилипали к глазам.
– Кто молчит и не поет – нашу школу предает! – загремело с трибуны. – Урра!
Черная вогнутая маска повисла над головой Егора. Из круглых дыр выползли два инструмента, чем-то напоминавшие аппаратики для закручивания женских ресниц. Каждый аппаратик заканчивался гибкой пипеткой, на кончике которой дрожали серые капли…
– Мальчик, не двигайся!
«Сейчас или никогда! – понял Егор. – Если прижмут голову, будет не вырваться». Он поднял руку вверх и показал охотнику трошика. Маленький робот разогнул лапки, но прыгнуть не успел – Егор вовремя отдернул руку.
Серый охотник отшатнулся вместе с прибором, старшеклассники тоже дернулись в стороны, хотя ничего не поняли. Они ничего не знали про троша! Егор мигом скатился с кресла, нырнул под занавеску, выкатился между двух кабинок и затесался в толпу тех, кто уже прошел «медосмотр».
– Держите его! Эй, пацан, стой!
Один старшеклассник сдуру полез за Егором под занавеской, но зацепился ногой и свернул набок всю кабинку. Другой выскочил правильно, в щель между занавесками, но, кого ловить, не запомнил.
Егор побежал зигзагом, лавируя среди детей.
Ученики разных классов брели к выходу, смеясь и пританцовывая. Линзы на их глазах еще не проросли и походили на серые пятнышки. Наверное, они что-то видели в своем личном телевидении. Мальчишки жужжали, растопырив руки, – видимо, изображали самолеты. Девчонки хихикали и жмурились, указывали друг дружке пальцами в никуда, на пустое место.
– Держите его! Мальчик, вернись! – прошипел охотник, бежавший сзади.
Егор спрятался между двумя крупными шестиклассниками, которые шли вразвалочку, посасывая леденцы, будто маленькие. Они на ходу сбросили пиджаки и свитера, натянули серые футболки, а сброшенную одежду даже не потрудились поднять. Впрочем, так поступали почти все. Дети брели по мягкому ковру из чужих вещей. Они вдруг стали никому не нужны. И не только кофты и свитера. Некоторые топали, на ходу роняя тетрадки, учебники, ручки и мешки со сменной обувью.
– Вот он, он здесь!
На выходе следили за порядком двое громил в серых футболках. Егор мигом пригнулся и понял, что ему сильно повезло. Вовка Стрижаков тоже убегал от мучителей, и погоня переключилась на него. Вовку загнали в угол спортзала. Он быстро влез по шведской стенке, перебрался на баскетбольное кольцо, а оттуда – на узкий балкончик, опоясывавший спортзал. Охотник и трое больших парней полезли за ним. Стрижаков отбивался ногами, но его схватили. Парень орал во все горло, но музыка заглушала крики…
Егор выбежал в коридор.
Кажется, никто его не преследовал. В холле Молоткову попались взрослые в линзах. Несколько бабулек, которые пришли за внучатами, соседские дворники, электрик и даже водитель хлебной машины, каждый день приезжавший в столовую. Они выстроились по росту, держали длинные палки и внимательно слушали, что приказывал серый охотник. Егор еле успел юркнуть за колонну. Командовал взрослыми тот самый «дворник», которого дедушка Гайкин сбил машиной. Само собой, охотник нисколько не пострадал от удара и наезда: он расхаживал в серой повязке и отдавал команды. Старшеклассники подбегали к нему, получали приказы и убегали на улицу, волоча за собой желтые ящики.
Прижимаясь к стенке, Егор вернулся в свой класс. На что он надеялся? Сам не знал. Быть может, надеялся найти Гайкину. Навстречу бежали мальчишки и девчонки, никто не обращал на него внимания. Похоже, отсутствие серых линз могли обнаружить только серые охотники.
– Команда «Гвозди», проверить второй этаж! – прогремело радио. – Всем искать вражеского агента Егора Молоткова! Он предал нашу школу!
– Но я… никого не предавал, – чувствуя полное бессилие, прошептал Егор. – Это неправда, я не делал ничего плохого! Наоборот…
Сумка Гайкиной валялась на парте, а ее самой нигде не было видно. Телефон по-прежнему молчал. По радио всех созывали в актовый зал. Через окно Егор увидел, как старшеклассники с желтыми ящиками маршируют куда-то по улице.
«О, нет! – прошептал Молотков. – Только не это!»
Прямо на перекрестке, у выхода со школьного двора, охотники собирали кабинку для голосования. Возле них уже останавливались любопытные прохожие, кто-то успел заглянуть внутрь.
– Вот он, Молотков! Держи предателя!
По задней лестнице Егор побежал вниз. Уроки прекратились, никто ничему больше не учился. На ступеньках валялись учебники и тетради, в кабинетах и на учительских столах – брошенные журналы, даже сумки с личными вещами. Преподаватели не спешили за своими вещами. Все шли в актовый зал, а оттуда стройные отряды маршировали на улицу. Егор на секундочку заглянул в актовый зал и замер от удивления. Там всех строили, делили на команды и присваивали номера. Рослый охотник в военной серой форме без погон принимал доклады младших командиров, которые стояли по стойке «смирно» возле громадной карты города. Карты таких размеров Молотков никогда не видел. Улицы и важные здания на ней были раскрашены в разные цвета. Охотник жирным маркером ставил на карте кресты. Командиры получали приказы и тут же принимались ругать своих подчиненных.
Больше всего Егора потрясло, что командирами охотник назначал самых тупых и злобных парней. Командирами десяток стали те, кому вчера не поручали даже сходить в учительскую за мелом. Они важничали, гордились и щедро раздавали подзатыльники.
Егор ощупал свой живот. Волшебный ключ, к счастью, не потерялся, но попасть в подвал теперь все равно невозможно: мальчишки продолжали выносить оттуда желтые ящики с линзами, мешки с серыми футболками и тюки со сложенными палатками. Им помогали совсем незнакомые взрослые люди, некоторые в пальто и шапках! Откуда они взялись в школе? Еще утром на вахте стоял охранник и впускал только родителей. Но самое главное другое – откуда в подвале столько желтых ящиков? Егор совсем недавно спускался туда с Николаем Сергеевичем. Пока тот был нормальным. Никаких желтых ящиков там не было!
Неужели? Егор задрожал от собственного грустного открытия. Неужели серые охотники тащат свои линзы и футболки сквозь ту самую волшебную дверь в кирпичной стене?
– Команда «Шурупы», проверить столовую и кухню! – загремел динамик. – Всем искать предателей. Передаем фамилии тех, кто не любит нашу школу… Карасева Анна, бывшая учитель литературы. Литвинов Юрий, бывший охранник. Рогачева Татьяна, ученица 9-го «В». Молотков Егор…
Егор сильно зажмурился и зашептал про себя, что так не бывает, ему все приснилось и на счет «три» он откроет глаза и все станет как прежде. Сильно зажмуриться и считать до трех – известный способ вырваться из ночного кошмара. Однако сегодня это не сработало. На счет «три» Молотков открыл глаза и едва не столкнулся с двоечником Коржовым. Коржов и тупица Павленко, два самых бестолковых ученика класса, сосали леденцы и явно гордились длинными серыми футболками.
– Ага, вот и он, – оскалился Коржов. – Сбежать-то не получится!
– Эй, Молотков, идешь с нами, – шмыгнул носом Павленко.
– Никуда я с вами не пойду, – Егор отступил на пару шагов.
– Коржов, вызывай подмогу, – важно приказал Павленко своему закадычному дружку. – Я пока передам завучу, что поймал предателя.
До Молоткова внезапно дошло: на рукаве Павленко красовалась повязка с тремя полосками, а у Коржова полосок было только две. Выходит, самого ленивого и бестолкового назначили командиром десятки, а менее тупого Коржова – лишь заместителем.
– Почему ты поймал? – обиделся Коржов. – Я первый его заметил.
– Выполняй приказ, – с важным видом перебил Павленко. – Кто здесь главный – я или ты?
Егор незаметно отступил еще на шаг. Из спортзала маршировали сразу две десятки пятиклассников. Они пели военную песню, тащили на себе кресла и несколько желтых ящиков. Наверное, собирались оборудовать места для «проверки зрения» в других кабинетах. Спортзала им уже не хватало!
– Подумаешь, гла-авный, – не уступал приятелю Коржов. – Это ты для остальных главный, а не для меня. Хочешь захапать мою награду за поимку предателя?
– Вызываю завуча, вызываю завуча… – без всякого сотового телефона неожиданно забормотал Павленко. – Говорит командир патрульной команды «Скребки»… Обнаружен вражеский агент…
– Ах, вот ты как! – вскипел Коржов и с кулаками кинулся на своего нового начальника. Они сцепились, покатились по паркетному полу.
Егор не стал дожидаться, когда они помирятся, вихрем пронесся по этажу, бегом поднялся на пролет выше и спустился в холл по другой лестнице. У мужского туалета он впервые наткнулся на кровь. Бурые брызги стекали по стенам, окнам, даже по потолку. Судя по всему, здесь недавно кого-то били.
– Всем командирам получить палатки, строиться во дворе!
Школа почти опустела. Десятки со своими командирами спешно бежали на построение. Даже малыши, которых родители никогда бы не выпустили гулять одних.
– Внимание отрядам безопасности! Передаем новые списки врагов нашей школы…
Очередную гадость Молотков обнаружил внизу, возле живого уголка. Одежда и обувь валялись в куче, никто ничего не охранял. В горе одежды что-то шевелилось и хихикало. Оказалось, там охранник обнимался с учительницей английского языка. Молотков попятился, чтобы они его не заметили, а потом бегом рванул к живому уголку. Здесь было легко спрятаться между громадными фикусами.
Тетя Зоя бросила пост, стояла на крыльце школы и зазывала людей внутрь. Она раздавала прохожим леденцы, футболки и приглашала всех бесплатно проверить зрение. Граждане слушали, кивали и доверчиво заходили внутрь. Внутри их хватали под руки красивые старшеклассницы и провожали в спортзал. Обратно никто из взрослых в одиночку не выходил. Мимо Егора с залихватской военной песней промаршировали десять старушек и дедулек. Они бодро несли два кресла, два сундука и огромную сложенную палатку. Вела десятку… бывшая «классная» Егора, Нина Петровна. Она больше не плакала, напротив, в закатанных серых штанах и серой футболке выглядела очень счастливой.
– Школа лучшая у нас! – запевали бабушки.
– …хоть сейчас в четвертый класс! – взрывались в ответ деды, а кто-то пронзительно посвистывал.
– Егор! Молотков! Это я, я здесь!
На всякий случай Молотков притаился, ожидая подвоха. Голос доносился из дальнего угла гардероба. Обычно в том просторном углу, отгороженном сеткой, раздевались самые маленькие. Сегодня его превратили в тюрьму. Очевидно, там держали тех, кто отказывался проверять зрение, или других ценных пленников, для чего-то нужных захватчикам.
– Молотков, это я, Стрижаков!
Толкая перед собой горшок с фикусом, Молотков пополз вдоль стены. Ему удалось подобраться к гардеробу вплотную. Но сетчатая дверь оказалась заперта на висячий замок.
– Вовка, ты где? Они тебя били?
– Да ладно, по фигу, – Стрижаков схватился с той стороны за прутья сетки, на его щеке алели царапины, губа раздулась, над глазом раздувался фингал. – Молоток, они моего папашу захватили. Я с ними дрался, но меня скрутили. Слышь, Молоток, позвони моим, только домой не ходи…
Стриж просунул между прутьями свою трубку.
– Нет, погоди, я без тебя не уйду, – Егор подергал замок.
– Молоток, не дури, ты один не справишься, – зашепелявил Вовка. – Ты слышал, новый директор придумал отряды безопасности? У них адреса, тебя живо найдут!
– Кто там? Ах, это ты, Молотков? – Рядом с помятым Стрижом возникла другая опухшая физиономия, которую Егор не сразу узнал.
– Полина Лазаревна? Ой, что они с вами сделали?
– Попытались вставить линзы, – печально рассмеялась отважная библиотекарша. – Но почему-то их линзы у меня на глазах не приживаются. Здесь с нами еще человек шесть таких же. На всех это не действует… Молотков, слушай меня очень внимательно! Ты – не слишком аккуратный читатель и должен библиотеке две книги, но я надеюсь, что главное ты запомнишь. Ни в коем случае не ходи в полицию! Только время потеряешь, тебе все равно не поверят. Беги на телевидение или в газету, к журналистам. Скажи им…
Но, что именно сказать журналистам, Молотков так и не узнал. Потому что с крыльца, звеня на пальце ключами, возвращалась гардеробщица тетя Зоя. За ней показался отец Вовки Стрижакова и с ним еще двое незнакомых взрослых мужчин. Они волокли связанного тощего очкарика. Шляпа у того слетела, нос был разбит, с подбородка лилась кровь. Егор на четвереньках юркнул под скамейку и прикрылся чьим-то пальто.
– Вы не смеете! – верещал очкарик. – Верните мне телефон! Я вызываю полицию…
– Вызывай-вызывай! – Один из мужчин со смехом шваркнул айфон об пол. Тетя Зоя загремела ключами и отперла тюрьму. Туда кинули связанного очкарика. Довольные мужчины развернулись и отправились обратно на улицу.
Молотков двумя руками придерживал челюсть, чтобы зубы не слишком сильно стучали. Мальчик узнал очкарика – это отец его одноклассницы Чесноковой, который работал в городском правительстве и всегда помогал школе. Он-то точно не мог так быстро стать предателем!
Дождавшись, пока мимо с песнями промарширует отряд второклашек, Егор вынырнул из своего укрытия. Он хотел пристроиться в хвосте 2-го «А» и вместе с ребятами проскользнуть мимо тети Зои. Но едва сделал шаг, как позади послышался знакомый и почти родной голос Леры Гайкиной:
– Егор, скорее, спаси меня!
Молотков заозирался по сторонам. Голос доносился из распахнутой двери канцелярии. Гайкина сидела там, привязанная к стулу, ее длинные волосы закрывали лицо. Рядом никого не было. Ничего не соображая, Молотков ринулся на помощь.
Он быстро вбежал в приемную. Вроде никого… Гайкина тихонько хныкала. Слева и справа – закрытые двери директорского кабинета и кабинета завуча. На полу – документы, папки, ручки, фломастеры.
– Лера, тебе больно? Сейчас, погоди, я тебя освобожу!
Он заметался в поисках ножа или ножниц и слишком поздно понял, что Гайкина вовсе не плачет.
Гайкина смеялась!
Дверь позади Егора захлопнулась. Из-за шкафа появилась довольная рожа Нестора Альбертовича. Из дверей кабинета завуча вывалились двое здоровенных старшеклассников.
– Не дергайся… Ты же умный мальчик, Молоткоф-ф.
Егор замер. Ему показалось, что в комнате кончился воздух. Гайкина откинула волосы с лица, бросила веревки и громко засмеялась.
Серые линзы на ее глазах выглядели почти красиво.