Друзей крепко связали и повели наружу.
Гайкин сильно хромал, кровь пропитала всю левую штанину, но здоровенный охотник держал его за шкирку, не давая упасть. Голова дедушки Гайкина моталась из стороны в сторону, резинка от волос потерялась, волосы вздыбились и залепили ему лицо. Дымова сильно избили: у бедняги заплыл правый глаз, были рассечены бровь и губа. Однако атаман храбрился и даже весело подмигнул Егору.
Арестованных провели по коридору, среди хрипящих ползающих людей. Временно ослепших было так много, что физрук с подручными буквально пробивали начальству дорогу. Вышли в главный вестибюль, и Егор невольно ахнул.
Их любимый зеленый уголок горел, вместе с растениями горела краска на стенах, стойки гардероба, брошенная одежда и деревянные вешалки. Из пробитой трубы хлестала горячая вода. Молотков обрадовался, что пленных в гардеробе не было. Отважный атаман сумел сбить замки и выпустил всех на волю. На полу в противной ржавой жиже плавали останки еще пятерых… нет, шестерых охотников! Наверняка Дымов оборонялся до последнего, удерживая главный вход, но силы были неравны.
Парадные двери, высокие, из старинного потемневшего дерева, висели «на соплях», расколотые, обгоревшие, все в дырках.
– Ну что, гад, – атаман выплюнул кровь и обратился к Нестору. – Эти трое – все, что у тебя осталось? Здорово мы покрошили твоих охотничков?
– Рано радуешься, Дымов, – прошипел серый директор. – Думаешь, что нас убьешь и победишь? Мы скоро получим подкрепление. Ха-ха-ха! Дело не в нас, а в них, смотри!
Пленных вывели на крыльцо школы. Молотков огляделся и невольно застыл с отвисшей челюстью. Столетние клены в саду срубили. Снег содрали вместе с кустами и дерном, превратив школьный сад в армейский плац. Свежий асфальт дымился под ногами тысячной толпы. Но это уже была не толпа веселых горожан, которые утром шли проверять зрение.
Перед школой выстроилась целая армия. Четкими серыми шеренгами, строго по росту, расположились мужчины, женщины и подростки. Во главе каждой сотни стоял командир в серой военной форме и с настоящим пистолетом на боку. Сотни были разбиты на десятки. У каждой десятки имелась палатка и ящики с «глазным» оборудованием. Полки Нестора занимали весь двор и улицу, даже противоположный тротуар.
Справа от пешей армии, на футбольном поле, стояли… два гражданских вертолета, множество грузовых и легковых автомобилей. Там были три пожарные машины, бронированные микроавтобусы, на которых возят деньги, и самое неприятное – несколько полицейских легковушек и два броневика.
Едва на крыльце появился Нестор, летчики вытянулись по струнке, а полицейские и пожарные отдали честь. Все молчали, и это показалось Егору самым страшным.
На фоне общего молчания тысяч людей издалека отчетливо доносился рокот вертолетов, стрельба и вой сирен.
– Дело в них, а не в нас, – довольно повторил Нестор. – И не в наших чудесных линзах. Они лишь помогают выбрать правильный путь. Посмотри, Дымов, все эти горожане счастливы, что им наконец указали настоящую цель.
– И какая у вас цель? – разбитыми губами прошепелявил атаман.
– Наша ближайшая цель – нести дальше глазные кабинеты, чтобы улучшить людей во всем городе и в области, – важно ответил Нестор. – Лучшие из лучших будут отправлены в каменоломни и горячие цеха. Ха-ха-ха!
Егору показалось, что он спит и видит ночной кошмар. Лера Гайкина улыбалась ему, но даже не думала отшвырнуть от себя мерзкую лапу Нестора. Внезапно мальчик увидел сержанта. В длинной шинели и новой красивой фуражке сержант Затвор прохаживался перед строем, поправляя на младших командирах повязки и нагрудные значки. Заметив Егора, он широко ухмыльнулся и запрыгнул на крыльцо. Все охотники и сам Нестор вытянулись по стойке «смирно».
– Давненько не в-виделиссь, Гайкин, – сказал сержант. – Я т-тебя зап-помнил мальчишшкой. Ты был очень з-злой и вр-редный мальчишшка, таким и ос-стался. Ж-жаль, я пятьдес-сят лет н-назад не утопил т-тебя в болоте. Ну нич-чего, мы это испр-равим…
– Затвор, ты негодяй… – прохрипел Гайкин и потерял сознание.
– А ты, б-беглый ис-спытатель Дымов! – Сержант ткнул острым пальцем в грудь связанному атаману. – Я т-тебе говор-рил, что мы еще встр-ретимся, но ты убил м-моих людей и в-выгнал меня с-со двор-ра. Вот и встр-ретились!
– Тебе недолго осталось гулять, – с трудом проговорил атаман.
Сержант остановился перед Молотковым:
– Я тебе пр-редлагал мир. И личную благодаррность гос-сподина полковника. Но ты с-сам выбр-рал кр-ривую дор-рожку…
– Все равно у вас ничего не получится, – возразил Егор. – Вы всех обманули, раздавая подарки. Но подарки тоже не ваши, вы их украли в наших же магазинах! Скоро все это поймут и поднимут против вас восстание…
– Ош-шибаешься, Молоткоф-ф! – Сержант захохотал с таким звуком, словно гремели пустые консервные банки. – Никто никуда не д-денется, потому что мы им с-сейчас покаж-жем, как поступаем с предателями!
Сержант обернулся к Нестору и отдал тихую команду. Сам отступил в тень, будто не он тут главный.
– Слушайте, славные бойцы! – загремел в микрофон директор. – Эти негодяи с оружием в руках напали на беззащитных граждан! Они отравили воду в городе и хотели поджечь нашу лучшую школу!
– Но это все вранье! – закричал Молотков, но ему тут же зажали рот.
– Мы устроим этим предателям и врагам честный суд! – гремел Нестор. – Прямо здесь и сейчас! Кто за то, чтобы навсегда отправить их в самую глубокую шахту, поднимите руки?
«Никто не поднимет, – подумал Молотков. – Хоть они и в линзах, но должны понимать, что все вранье. Мы ведь ничего не поджигали и не отравляли…»
Над площадью взмыли тысячи рук. Ни один человек не остался в стороне! Школьники и врачи, полицейские и студенты колледжа, пожарные и водители. Эти люди никогда прежде не видели Егора, но даже не попытались разобраться. Все дружно согласились навсегда упрятать школьника и двух стариков в страшную каменоломню.
– Вот видишь, Молотков, – почти ласково обратился к нему Нестор. – Мы никого не наказываем. Тебя наказал народ, а он никогда не ошибается. Вы отправитесь в шахту, рубить камень…
– А ты отправишься на свалку, проклятая железяка! – произнес у Нестора за спиной очень знакомый и свирепый голос.
– Бабушка… – ахнул Молотков.
Дальше все происходило с такой скоростью, что Егор не успел ничего сообразить.
– Куда ж вы без бабушки? – Ольга Сергеевна сбросила с головы платок и швырнула в сторону швабру.
Она больше не притворялась уборщицей. До того, как охотники успели что-то сообразить, бабуля кинула им под ноги два оранжевых мяча. Грохнули взрывы. Егор еле успел зажмуриться, но глаза все равно сильно защипало. Охотник, державший его за воротник, захрипел, забулькал и упал прямо на мальчика. Под такой тяжестью колени Егора подогнулись, и он сам рухнул, сильно оцарапав щеку.
– Подкрепление! На помощь! – завизжал в дыму Нестор. – Эй, вы, бегите в подвал и приведите еще командиров!
Толпа возле школы заколыхалась и заволновалась. Полицейские первыми сорвались с мест и бросились наутек. За полицией потянулись другие.
Бабушка выхватила из лап Нестора Леру Гайкину и потащила ее внутрь школы. Лера плакала, царапалась и отбивалась.
Сержант Затвор перемахнул через своих соратников и пропал за углом школы. Дымов стоял на коленках, избитый и раненый, но громко смеялся.
Гайкин неловко упал на крыльцо, прямо на израненную ногу, вскрикнул и потерял сознание. Упал потому, что повалились те, кто его держал.
Дыма становилось все больше, воняло все сильнее. Молотков обернулся и закричал от радости. На крыльцо высыпали бывшие пленные, которыми командовал прапорщик из подвала. Он держал мешок с бомбами и швырял их в толпу.
Толпа с ревом отступала. Командиры сотен растерялись и мигом забыли, как командовать. Однако нашлись и смельчаки.
– Схватить ее! – раздались команды. – Всех задержать!
– Хватайте мальчишку!
– Держите бабку, сеть сюда, скорее сеть!
– Егор, ты где? – Ольга Сергеевна на ощупь искала внука в тумане.
– Бабуля, я здесь! – в ответ заорал Молотков, не в силах вылезти из-под обездвиженного охотника.
Внезапно что-то случилась. Волна из перекошенных злобой лиц была совсем близко, нарастала и нависала над мальчиком. И вдруг эти лица покрылись темными пятнышками, волна замерла и покатилась обратно. Образовалась гигантская куча-мала, задние лезли на передних, а передние падали, царапая себе лица, и дергались, будто все разом схватились за электрический кабель.
– Больно, ай, мамочки!
– Пустите, ногу пустите!
– Ничего не вижу, я ослеп!
Молотков обернулся и замер, забыв про тяжелого охотника, прижавшего его к обледеневшему крыльцу. С тяжелыми распылителями наперевес стояла библиотекарша Полина Лазаревна. И восьмиклассница Катя Пастухова. И охранник Юра. И маленький папаша Чесноковой.
Там были и другие. Без оружия, но с палками, ножками от стульев и даже с лыжами. Путь гвардии прокладывал прапорщик.
– Вперед, за Родину! – кричал он и хлестал по сторонам ржавым песком.
Армии Нестора с воплями боли покатились назад. Никто не погиб, похоже, даже никто не был ранен. Но на горячем асфальте копошились сотни до смерти перепуганных горожан.
В какой-то момент серые полки дрогнули и побежали. Сперва единицы, которых командиры еще пытались отлавливать. Но вскоре началось всеобщее паническое бегство. Люди ломились в подворотни, лезли через забор, заполонили улицу…
– Ольга, как ты это сделала? – прошептал дедушка Гайкин.
– Думаешь, у тебя у одного есть настенные часы? – хитро спросила бабушка. – Эх, вояки! Вы, мужики, считаете, что женщины ничего не понимают. А ты, Егор, очень невнимательный и нетерпеливый. Оттого у тебя и двойки, и поведение хромает. Если уж залез в подпол под дедушкиным гаражом, надо было закрыть за собой.
– Закрыть, ну, конечно! Как я не догадался?! – Гайкин хлопнул себя по лбу и застонал.
– Лежи тихо! – прикрикнула на него бабушка. – Конечно, закрыть. Дед Семен Молотков, царствие ему небесное, хоть и чокнутый был, но мне объяснил, что нельзя подпол отпирать. Как мне Егорка позвонил, я сразу поняла, что где-то сорвало калитку. Побежала в гараж и первым делом все заперла. А потом приоделась и поехала в школу. Думаю, пора моих мужиков выручать!
– Конечно, калитка в подвале захлопнулась! – догадался Дымов. Он уже освободился от веревок, рвал зубами марлю и готовился перевязать Гайкина. – Калитка захлопнулась, и Нестор больше не получит охотников!
– Егор, ты как? Ничего не сломал? – Бабушка платочком вытерла внуку лицо. – Может, кушать хочешь, я тебе пирожков испекла…
Молотков посмотрел на чистое весеннее небо и второй раз по-настоящему заплакал.
И никто над ним не смеялся.