Они хлебали темное ячменное пиво за длинным щербатым столом. Четверо коротконогих в печальных полумасках. Саади выбрал место за угловым столом, где никто не мог напасть на него сзади.

— Мне нужен господин Ци-Ци.

— Зачем тебе нужен Ци-Ци? Ты можешь рассказать о своих проблемах нам.

— Он давний друг одного моего друга. Я принес ему подарок. Очень ценный подарок. Господин Ци-Ци непременно будет рад подарку. Если я расскажу то, что собираюсь рассказать господину Ци-Ци, кому-то другому, господин Ци-Ци будет вынужден убить этого человека.

Черные глаза, как острые иглы, рассматривали ловца сквозь прорези унылых масок. Рахмани внутренне ликовал. К счастью, тайного хозяина этого рынка еще не зарезали.

— Зачем ты носишь под маской платок? Ты болен проказой? Покажи свое лицо.

— Я ношу под платком улыбку.

Маски отшатнулись, в пивной словно повеяло холодом.

— Тебя пометил Продавец улыбок? Если ты нам врешь… Покажи губы.

— Позже. Она еще не стала сильной. Передайте Ци-Ци, что его друг восхитительно готовит трепангов под сладким соусом.

Одна из масок исчезла. Рахмани неторопливо потягивал пиво. Он знал, что очень скоро его пригласят в логово атамана.

— Идем со мной, — вернулся маленький. — Все железо выложи при входе. И эти двое пусть останутся. Зайдешь ты один. Запомни — будешь сидеть на подушке у входа. Руки держи перед собой. Если сойдешь с подушки или спрячешь руки — тебе конец.

— Я не буду прятать руки, — клятвенно пообещал ловец. — Мне вообще нравится держать руки перед собой.

Их повели кругами на тот край, где генуэзцы в расшитых камзолах и игривых птичьих масках продавали живые редкости. Под крайним помостом, за пирамидами бревен, отворилась неприметная дверца.

— Я — Ци-Ци. — Круглый мужчина в маске тигра полулежал на атласной перине. Одна обнаженная невольница массировала ему плечи, другая втирала масло в грудь, третья копной волос укрывала пах. Совсем юная девушка с татуировками на щуплых ягодицах подносила хозяину длинный костяной мундштук. Ци-Ци курил опий пополам с черной шишей и травами долголетия. — Так ты знаешь повара Хо-Хо? — Голос дельца напоминал сонное бормотание тигра, его македонский был безупречен. — Если ты так хорошо знаком с поваром Хо-Хо, ты должен ответить, из какой провинции родом он и его братья?

— Так случилось, что мы с поваром Хо-Хо оказали друг другу несколько серьезных услуг, — подстраиваясь под сонный ритм речи, зашелестел ловец. — Три года назад по исчислению Зеленой улыбки он нанялся ко мне на службу, на полное содержание. Я живу на Зеленой улыбке в краях вечной Тьмы. Это я говорю тебе сразу, чтобы ты не утруждал себя вопросами. Повар Хо-Хо родился на острове Пхе, но братьев у него нет. Его мать родом из Сычуани, там у него сестры.

— Опиши мне, как выглядит Хо-Хо, и что он умеет, кроме жарки трепангов. — Господин Ци-Ци потянулся погладить обнаженную девушку, услаждавшую его чресла, и Рахмани увидел, что у тайца четыре руки.

Не безвольно висящие плети, с какими порой рождаются дети на склонах вулканов, а четыре крепкие татуированные змеями руки. Саади воздержался от расспросов, хотя спросить очень хотелось. Он считал, что четверорукие тайцы есть только на океанских островах Зеленой улыбки.

— Повар Хо-Хо умеет плыть под водой и под песком расстояния до двенадцати чжанов. Он поклоняется хинскому духу огня Чжунжуну, хотя наполовину он таец. Он умеет убивать изысканной пищей так, что человек почувствует немощь лишь спустя две полные луны. Он знаток поэзии цы, особенно несравненного Ван Дзюня, знаток боя на шестах и знаток в изготовлении масок.

— Да, это он, наш давний друг, — рык тигра слегка смягчился. Томным жестом разбойник отослал рабынь, накинул на чресла кумачовое покрывало. — Не попал ли повар Хо-Хо в неприятности?

— Когда мы с ним прогуливались по ледникам в поисках подарков Тьмы, на нас внезапно и вероломно напали люди… такие же, как те, что сейчас неподалеку изучают зубы пигмеев.

— Так ты ловец Тьмы? — В голосе работорговца зазвучал интерес. Он скосил глаза, чуть отодвинул занавеску на окне, кивнул. — Мы здесь плохо разбираемся в ваших обычаях. Однако вы сумели разозлить вечно голодную змею.

Рахмани тоже выглянул в окошко. Торговля шла своим чередом. Скорбные маски прикрывали лица монахов. Коварные посланцы Порты молитвенно складывали кулачки, пока их доверенный проверял зубы у клейменых коротышек. Рыцари Плаща молчаливым кольцом окружали грозных покупателей. Место, где торговались августианцы, прочие торгаши обходили стороной. Очевидно, зловещая слава верных папских псов достигла даже отдаленных оазисов Великой степи.

— Ты выбрал удивительно меткое сравнение, — учтиво поклонился ловец. — Эта ватиканская змея вечно голодна, она с радостью проглотила бы меня и нашего общего друга. Однако я верю, что повар Хо-Хо ждет меня в надежном месте.

— Чего ты хочешь от меня, ловец Тьмы?

— Первая просьба касается моего слуги, повара Хо-Хо. Я прошу тебя послать человека на Зеленую улыбку, в северный город Брезе, либо в Гаген. Оба города принадлежат славному королю Георгу Второму и расположены в пределах Ютландии, на северной границе Кипящих озер. Твой человек должен владеть латынью и иметь надежные документы. Твой человек ничего не должен знать, кроме двух адресов, которые я сейчас назову. Он нырнет в восемь Янтарных каналов, короче пути я не знаю, придет по указанному адресу и скажет повару Хо-Хо, что я жду его у одной красивой развилки.

— Это очень сложная просьба. — Ци-Ци пожевал губами.

— Здесь пятьсот драхм. — Столбики серебряных монет глухо звякнули о полировку стола.

— Моего человека могут убить, — вслух рассуждал разбойник, словно не замечая тяжелой блестящей горки перед собой. — Это печально, однако все мы движемся к тому краю, где начинается нирвана. Хуже, если моего человека привяжут в подвале вот эти, со спрятанными крыльями… — Он коротко кивнул в сторону окошка, за которым еще виднелись ажурные зонты монахов. — Я не хочу, чтобы крылатые пришли сюда со своими зеркалами… Я чувствую, что ловец Тьмы поймал во Тьме нечто важное для них.

Рахмани про себя оценил информированность подпольного торговца. Ци-Ци даже было известно тайное оружие монахов — зеркала прошлого, куда сам ловец чуть было не угодил на берегу Кипящего озера.

— Если твоего человека поймают, он сможет сказать правду. Он скажет, что его нанял в оазисе Амона некто в маске и просил передать слуге, что ждет его в условленном месте… Я добавлю еще двести драхм.

— Я думаю, такой умелец найдется, — кивнул Ци-Ци. — Что еще?

— Это дело касается моего другого друга. Он ждет меня за порогом…

— Перевертыш? — небрежно спросил четверорукий.

— Я восхищен твоей прозорливостью, — пропел Саади, практически не покривив душой. — Он ищет своих родственников. Ходят слухи, что беглецов из хибрского Леванта видели к югу отсюда…

— Я могу дать ему надежную охрану через Плачущие пески. — Ци-Ци щелкнул пальцами, что-то прошептал на ухо вбежавшему малому в маске лисицы. — Я тоже слышал, что перевертыши укрылись в плавнях… Это хорошие люди. С ними не надо ссориться. Но искать он будет сам. Янтарных каналов там нет.

— Как ты догадался?

— Его глаза, — таец тонко улыбнулся. — Твой приятель перевертыш носит личину сильного безмозглого борца, но у него глаза мудрой кобры.

— Двести драхм для надежной охраны в течение месяца будет достаточно? — тут же невинно осведомился Рахмани.

— С тобой приятно иметь дело, ловец Тьмы. Но я полагаю, что твоя главная забота — женщина?

— С тобой тоже приятно иметь дело. Госпожа желает купить нечто необычное.

— Я достану ей все, чем богат этот рынок. Не выпьешь ли ты со мной пару шэней превосходного сливового вина?

— Моя вера запрещает мне вино, но я с радостью угощусь твоим виноградом.

Ци-Ци пошевелил пальцем. Моментально возникла гора свежих фруктов. На подносе сочно блестели семь сортов винограда, от лакомых «медовых пальчиков» до надутых фиолетовых «слив Сицилии».

— Я могу предложить госпоже оборотней тафэй. Они стали редки и пугливы, их ловят в тутовых рощах страны Хин, это безумно далеко отсюда. Оборотни ничего не умеют делать, кроме одного — они перекрашивают душу человека на расстоянии, еще они умеют насылать полчища крыс…

— Почем же оборотни тафей? — заинтересованно спросил Рахмани, сплевывая в кулак косточки.

— Они очень дороги, почти как нюхачи. Но мы с тобой найдем общий язык. Кстати, можно достать нюхача, молодую самку. Госпожа не желает? — В разбойнике Ци-Ци проснулся буйный контрабандист. — Есть призраки мо-мо, прекрасные черные глазастые призраки, в запечатанных кувшинах… Если госпожа желает надолго отравить жизнь хозяевам какого-либо каменного замка, то призраки момо — превосходное средство. Только замок должен быть непременно из старого камня… Есть даже красные номады. Но номадов придется подождать недели две, и деньги отдать вперед. Здесь держать живого номада слишком опасно. Еще лучше, если госпожа укажет место, на любой из трех твердей, товар ей доставят прямо туда…

— Вы можете пройти через любой Янтарный канал? — Рахмани изобразил восхищение размахом запрещенных сделок.

— Знаком ли тебе человек, овладевший всеми ремеслами на свете? — моментально парировал таец. — Моя семья может выполнить сложную работу, этого вполне достаточно.

— Госпожа желает купить оборотней, а также десяток ливийских борцов. Пожалуй, еще троих крепких черных девушек для работы по хозяйству и дюжину невинных детей. Не старше возраста молочных зубов. Поровну мальчиков и девочек. Красивых и белых.

— Белых? — Ци-Ци бросил на гостя поспешный косой взгляд. — Это легкая просьба. Мой слуга укажет тебе продавца, который не обманет. Госпожа получит лучший товар.

— Это не все. — Рахмани сунул очередную ягодку под платок. — Нам нужно попасть вместе с купленными детьми в Вавилон.

Ци-Ци резко сменил позу. Расслабленный сытый котенок превратился в готового к прыжку хищника. Все четыре руки напряглись. Саади воочию представил, как этими крепкими пальцами сразу в четыре руки Ци-Ци пытает своих врагов. А то, что врагов у него полно, говорили шрамы на теле.

— Ты неудачно пошутил, ловец Тьмы. Я могу тебя проводить в тот Вавилон, что на Хибре…

— Нет, спасибо. Нас не занимают развалины. Нам надо попасть в тот город, что на Великой степи. Я нарочно приехал именно сюда, чтобы попасть в нужный канал.

— Тебя ищут, ты сам это сказал. С вами будет целый караван невольников, вам понадобится охрана. И кстати, две дюжины детей. Я не думаю, что тебе нужны оборотни тафэй, тебе нужен караван, чтобы походить на обычного купца. Я не спрашиваю, зачем вам дети, но вы хотите попасть туда, где маленькие рабы всегда очень нужны. Они нужны настолько, что стража наместника проверяет всех, кто приближается к родине Иштар.

— Я слышал об этом…

— Ты не слышал многого, раз так легко упрекаешь меня в слабости. Или ты слишком давно там не был, ловец?

Рахмани задумался и признал, что не был очень давно.

— Ты пытался изящно выведать у меня, стражу каких Янтарных каналов могу я купить. В Вавилоне два канала, еще есть один в Уре и два мелких — в деревнях поблизости. И все охраняются с тех пор, как наместнику донесли о жрецах Баала. Ты слышал о таких?

Саади состроил удивленные глаза.

— Эти люди возвращают к жизни то, что иудеи, египтяне и греки стараются забыть. Зачем мне, маленькому человеку, совать голову в мельничное колесо?

— Если ты мне не поможешь, нам придется нанять повозки в Багдаде или Ашшуре… — Рахмани с тоской подумал о коварных властителях Вавилонии. Последние две сотни лет они усердно заливали человеческой кровью все подозрительные лужи, в которых мог зародиться Янтарный канал. Они не желали, чтобы неприятель проник в города внезапно. В результате каналы там рождаться перестали. Совсем перестали. Когда-то Саади сделал попытку пробить слежавшуюся глину Двуречья, но не обнаружил даже крошечной янтарной блестки, только жирную грязь.

— Откуда ты пойдешь? Или поплывешь вниз по Тигру с оборотнями, борцами и двумя дюжинами младенцев? Они передохнут в пути, а оставшихся у тебя отберут возле первой цепи, что перегораживает реку. Оставь эту идею… — Ци-Ци на некоторое время задумался. — Скажи мне, зачем тебе в Вавилон, и я подумаю тогда, как подкупить стражу канала.

— Девушку велено отвести к Входящему-в-дом. Он знает, как провести над ней обряд Имени.

— Вот оно что… забавная у вас компания, ловец Тьмы. Так твоя спутница — ведьма? И столько затрат, лишь бы обмануть стражников с печатью Двурогого?

Казалось, от четверорукого невозможно что-либо скрыть. Рахмани взмолился, чтобы Ци-Ци не пришло в голову самому пообщаться с питерской волчицей. Какая бы крепкая дружба ни связывала контрабандиста с поваром Хо-Хо, такой жирный кусок Ци-Ци не упустит. Настоящая женщина с четвертой тверди, это стоит…

— Моя спутница — ведьма. — Саади осторожно, чтобы не получить стрелу в глаз, завел руку в карман и выудил золотой «Ролекс» из ограбленного Мартой петербургского ювелирного магазина. Таких у него в мешке еще оставалось штук двадцать. — Не поможет ли тебе эта вещица разобраться со стражей Янтарного канала?

— Что это? — Ци-Ци мигом собрался в комок. Его темные глаза заблестели.

— Это не просто редкая вещь. Второй такой ты не найдешь. Это часы с четвертой тверди. Они идут и показывают время. Там их носят на руке, вот так… Время на четвертой тверди идет медленнее, чем на Хибре, и быстрее, чем на Великой степи…

— Это неважно, — перебил таец. — Дай мне взглянуть. Это золото?

— Это золото и драгоценные камни. Для тех, кто собирает редкости, эти часы стоят больше гробницы самого Искандера.

Ци-Ци послушал ход, понюхал и попробовал редкость на зуб. Саади спокойно наблюдал за отчаянной внутренней борьбой разбойника. Ему ужасно не хотелось возвращать золотой браслет обратно.

— Там бегают паутинки!

— Это стрелки. Они отображают песчинки, меры и кувшины песка.

— Зачем тебе дети? — Ци-Ци поочередно примерил часы на все четыре запястья. — Если ты намерен продать их поклонникам ужаса, то я тебе не помощник…

— Жрец Входящий-в-дом не убивает детей. Его бог Мардук охотно пьет кровь петухов и баранов… Кстати, я мог бы оставить тебе эти часы. Если они тебя интересуют.

— Не сегодня и не завтра, — оборвал контрабандист. — Две ночи сделай так, чтобы вас никто не видел. Послезавтра приходите сразу после утренней молитвы… Да, кроме подарка, с тебя еще сотня драхм. Обычных стражников в той смене мы купим, а вот рыцаря Плаща придется убить. Поэтому гони еще сотню.