Глава 1

В которой Егор Молотков чудом спасается от двойки по математике, встречает почти настоящую русалку и слышит жуткие голоса

— Кто у нас пойдет решать задачу? — зачем-то спросила Нина Петровна.

На такой нелепый вопрос никто не ответил. Классная водрузила на нос очки и грозно заглянула в журнал.

— Только не меня, — пискнул за спиной Егора трус Коржов и лег плашмя.

Хитрец Павленко, сидевший впереди, уронил ручку, полез за ней под стол и там затих. Шеламова и Чеснокова закрылись учебниками. Шеламова с перепугу вместо «Математики» схватила «Русский язык». А у Чесноковой от страха даже уши побелели. Верочка Ершова, сидевшая у окна, притаилась за раскидистым фикусом.

Красный ноготь учительницы полз по строчкам. У Егора неприятно заныло в животе. Именно сегодня совсем не хотелось получать двойку: они с папой договорились вместе разобрать непонятную штуковину, которую обнаружили в дедушкином гараже. Папа Егора был лучшим механиком на автостанции, четыре дня чинил чью-то ужасно дорогую и сложную машину и никак не мог уйти с работы пораньше. Сегодня папа обещал…

— Решать домашнее задание пойдет… пойдет… Молотков, — классная широко улыбнулась.

— Конец телепузикам, — гоготнул Коржов и ткнул Егора карандашом в спину.

В общем-то к доске можно было не ходить — домашку Молотков не сделал. Потому что вчера до самой ночи торчал в дедушкином гараже, пытаясь без папы распилить странную штуковину. Егор нашел ее на прошлой неделе в запертом чемодане, набитом всякой всячиной, который семь лет пылился в подвале под гаражом. Сперва он нашел люк в подвал и страшно удивился. Чтобы добраться до неприметного отверстия, Егору пришлось сдвинуть оба верстака и скатать толстый грязный линолеум. Когда-то здесь стояла дедушкина «Победа» — на линолеуме сохранились четкие следы от ее колес.

Потом выяснилось, что крышка люка забита толстыми гвоздями. Егор еще сильнее удивился. Сначала хотел позвонить папе, но что-то его остановило. Если дедушка до самой смерти сюда не лазил, вероятно, папа не знает про подвал. А вдруг там пиратские сокровища… или подземный ход в Китеж-град, о котором рассказывали на уроке литературы?

С гвоздями Егор промучился часа два. А когда вытащил последний, оказалось, что крышка невероятно тяжелая. Мальчик изо всех сил тянул за железное кольцо, но ничего не выходило. Чтобы поднять крышку, пришлось просунуть в кольцо трос и придумать сложный рычаг. «Интересно, как дедушка поднимал такую тяжесть? — размышлял Егор. — Или он купил гараж с люком? Бабушка вроде говорила, что гараж у них уже был, когда дед купил первую свою машину…»

Наконец крышка поддалась, и тут случилось непонятное: что-то звякнуло и хрустнуло, будто взорвалась лампочка или сломалась фанерка. Егор сунул в щель фонарь, но увидел лишь пыльный кирпичный пол, такие же стены и старые чемоданы. Ничего не сломалось! Однако мальчика не покидало странное ощущение… Такое бывает во время компьютерной игры, если в одном тупике нажмешь кнопку, а совсем в другом месте рухнет мост или откроется дверь.

Точно! Звук словно где-то открылась дверь…

Испачкавшись и сильно устав, Егор выволок наверх самый тяжелый чемодан. Еще полчаса провозился с замками, а затем плюнул и перекусил замки кусачками. Под слоем ткани в чемодане лежали разобранные настенные часы. Молотков не сразу понял, что это часы. Там были маленькие фигурки кузнецов, столяров, девушек с букетами. Каждая фигурка лежала в отдельном мешочке с номером. В такие же отдельные мешочки были упакованы промасленные гирьки и цепи, маятники и скрученные пружины.

Егор заглянул в ящички и мешочки, но трогать часы не стал. Слишком сложно! Зато в другом чемодане, в расшитом холщовом мешке обнаружилась та самая штуковина — невероятно тяжелый железный кубик. С крышкой, которую никак не получалось ни отвинтить, ни отпилить…

Само собой, уроки Егор не сделал. Теперь спасти его от двойки могло лишь чудо.

— Молотков, мы ждем, — напомнила Нина Петровна.

Егор вздохнул. Ему хотелось проглотить мел. Или попасть в плен к пришельцам. Ждать спасения было неоткуда. И вдруг с грохотом задвигались стулья. Все повскакивали со своих мест. В дверь заглянул директор школы Николай Сергеевич, который выглядел одновременно радостным и испуганным. Словно хорек в школьном живом уголке опять покусал проверяющих.

— Нина Петровна, я прошу прощения. Вот, познакомьтесь, — сказал директор, — Это ваша новая ученица, Валерия Гайкина. Ее папу срочно перевели работать в наш город. Поэтому Валерии тоже пришлось срочно менять школу. Надеюсь, вы подружитесь.

И вытолкнул вперед высокую ушастую девочку. В ее глазах застыло такое выражение, словно Валерию Гайкину разбудили минуту назад.

Егор мгновенно забыл про пришельцев. «Настоящая русалка! — ахнул он. — Да уж, не повезло: такую длинную и с такими ушами у нас точно засмеют. Ну уж какая есть…» Егор судорожно пытался подобрать слова. «Красивая» здесь не подходило.

— Валерия — кавалерия! — заржал на последней парте тупица Коржов.

— Опа, небоскреб, — пробурчала мелкая Чеснокова.

Теперь засмеялись все. Новенькая и вправду имела все шансы попасть в баскетбольную команду. Одета скромно: темные джинсы, белый свитер. И холщовая сумка на плече. Немного торчащие уши. Зато удивительные, огромные, светлые глаза и светлые же длинные волосы. Почти как у русалок, которыми Чеснокова обклеивала свои учебники и тетради.

— Самых остроумных я сейчас отправлю таскать песок, который только что выгрузили во дворе, — пообещал директор. — Нина Петровна, извините, что мешаем проводить урок. Валерию я вам оставляю. Можно у вас на десять минут попросить одного крепкого мальчика? Надо кое-что посмотреть в подвале, но взрослому там не пролезть.

— Молоткова и забирайте, — махнула рукой классная, — Иначе я ему снова двойку поставлю. Ему в подвале самое место.

Егор открыл рот. Происходило самое настоящее чудо.

— Ну пошли, — согласился директор. — Это ненадолго. Успеешь вернуться и решить свою задачу.

Услышав фамилию «Молотков», новенькая ученица широко распахнула глаза и уставилась на Егора, как на говорящую лошадь. Последний раз на него так растерянно смотрела врачиха в рентгеновском кабинете, когда Егор проглотил гайку.

— Николай Сергеевич, ничего страшного, — вприпрыжку поспевая за директором, стал уговаривать Егор. — Я останусь, сколько скажете. Могу и на следующий урок задержаться.

— Не сомневаюсь, — ответил директор. — Слушай внимательно! Спускаемся в подвал. Справа там сложены столы, дальше стоят лыжи старших классов, потом узкий проход. Я тебе подскажу. В конце этого прохода стоят ящики. Ты будешь называть мне их номера, а я записывать. Вот и все. Справишься? — Директор посмотрел на Егора с тревогой.

— Конечно, справлюсь, — важно кивнул Егор. Жаль, ребята не видят, какие важные поручения дает ему сам директор школы. И пусть потом не болтают, что Молотков — главный хулиган!

— Только зайдем за ключами, — предупредил директор — Стой у двери и ничего не трогай!

В директорской приемной скопилось удивительно много народа. Здесь была и секретарь, и завуч, и зачем-то родители Вовки Стрижакова из параллельного класса. Вовкин папа крепко держал сына за руку. А Стрижаков-младший выглядел так, словно недавно засунул пальцы в розетку: волосы дыбом, рубашка и брюки пропитались копотью.

— Молотков, к нашему сыну даже не подходи, — угрюмо процедил Вовкин папа. — Иначе я тебе обещаю серьезные неприятности.

— А я-то тут при чем? — изумился Егор. — Я лишь объяснил вашему Вовке, что для разгона первой ступени лучше брать…

— Я тебе покажу разгон первой ступени! — зашумела мама Стрижакова и толкнула Егора животом. — Ты у меня быстро в колонию загремишь! Кто придумал бросать портфели девочек на крышу?

— Это была катапульта, — стал оправдываться Егор. — Всем же понравилось!

— А кто придумал рыбалку с динамитом? — зло сощурилась завуч.

— А кто гвоздей в рояль напихал?

Молотков с горечью понял — ему здесь не рады. Завуч забилась в угол, выставив перед собой портфель. «Боится моего летающего хомяка, — вздохнул Молотков. — Зря боится, хомяк давно разбился, не выдержав летных перегрузок». Секретарша обняла все вещи на своем столе разом и внимательно следила за каждым движением Егора. Точно курица, заметившая в курятнике чужого кота. «Это она из-за ксерокса, — догадался Егор. — Я ей воды в ксерокс налил, вот она и дуется на меня».

К счастью, Николай Сергеевич вернулся быстро. Они вместе спустились по лестнице. Света внизу не было. В полумраке директор загремел ключами. У Егора вдруг непонятно екнуло в животе: что-то вроде предчувствия. В голове словно хрустнуло и зашептал противный голос:

— Уххходи отсссюда, нечччего тебе там делать, откажисссь, уххходи, а иначчче тебе несдобровать…

Егор сильно подпрыгнул на одной ноге, словно воду из ушей вытряхивал.

— Уходи, глупый мальчишшшка, пока не поздно…

— Молотков, чего головой трясешь? Тебе плохо? — Директор распахнул мощную дверь в подвал.

— Все в порядке, — Егор смело шагнул вниз.

Прямо в жаркую темноту.

 

Глава 2

В которой Егор Молотков считает ящики, немножко сходит с ума и находит замурованную дверь

В подвале было тепло и сухо, пахло пылью, где-то гулко журчала вода. Шли долго, обходили разобранные теннисные столы и залежи стульев. Наконец, впереди показалась гора из лыж и лыжных палок, напоминавшая гигантского спящего ежа. Николай Сергеевич везде зажег свет. Но Егору показалось, что, чем дальше они забираются, тем свет слабее.

— Вон в ту щель карабкайся, бочком вдоль стенки, — скомандовал директор. — Лезь в самый угол. Туда лет сто никто не забирался. Нашел ящики? Давай диктуй!

Ящики были маленькие, но тяжелые. Егор их переворачивал и выкрикивал номера.

— Что-то маловато, — подытожил из-за лыжной баррикады директор. — Ты везде посмотрел? Глянь по сторонам.

Егору вдруг показалось, что вдали зазвонили настенные часы. Одни или даже несколько. На всякий случай он снова помотал головой и поболтал в ушах пальцами. «Еще не хватало с ума сойти», — заволновался мальчик.

«Найди сыпучую карту… Спрячь, пока не поздно… Ах, он нас не слышит…»

Егор подергал себя за уши и сильно потер щеки.

Ничего. Почудилось. Только журчала вода и хрустела цементная крошка под ногами.

— Николай Сергеевич, тут еще есть! — обрадовался Егор. — Просто они лежат в углу, под трубой, я их сразу не заметил.

— Хорошо, что нашел! — повеселел директор. — Осторожнее там. В ящиках кафельная плитка, ее сто лет назад выгрузили, а ремонт в столовой только сейчас будут делать.

Когда глаза привыкли к темноте, Егор удивленно присвистнул: оказалось, за трубой вовсе не тупик. Проход вел куда-то дальше, под кирпичную арку, но потолок нависал очень низко, взрослому человеку пришлось бы там сгибаться или ползти на коленках. Ящички с плиткой были сложены в пирамиду за углом и завалены пыльными кусками картона. Пришлось сначала его раскидать, а потом доставать ящички по одному и оттаскивать к свету, чтобы прочесть номера. Егор быстро справился, но, в последний раз обернувшись, заметил кое-что странное. Там, где он разобрал груду картона…

Там виднелась узкая ниша, кусок стены которой чем-то выделялся. Ближе к свету стенка была самая обыкновенная, покрытая серой штукатуркой. Но дальше, там, куда почти не проникал свет запыленной лампы, штукатурка осыпалась и угадывалась кирпичная кладка. Выглядело так, будто кирпичи положили криво. И еще на одном из нижних кирпичей было что-то нарисовано.

— Все, закончил? — тревожно спросил из-за груды лыж директор. — Вроде теперь количество сходится. Эй, Молотков? Ты цел?

— Уже иду! — Егор стал ощупывать стенку.

И почти сразу, едва прижал ладони к холодным кирпичам, опять услышал хриплый бой часов. А еще… его кто-то позвал по фамилии! Несколько тоненьких голосков словно ругались между собой.

«Молотков… Молотков! Он нас не слышит… Серые охотники уже идут по следу… Спаси карту… пока не поздно…»

Егор в испуге отпрянул, не удержался на корточках и ударился затылком о толстую горячую трубу. Несколько секунд он сидел тихо, слушая быстрый стук своего сердца.

«Молотков, запри дверь… Охотятся за картой… Найдут тебя… Берегись!»

«Это все математика, — грустно сообщил сам себе Егор. — И русский язык тоже. Я сошел с ума, потому что слишком долго учусь. Нельзя так долго учиться! Наверное, мне уже пора на пенсию, как бабушке. Может, пойти самому поискать сумасшедший дом, пока я никого не покусал?»

Очень медленно, стараясь не дышать, Егор протянул руки и коснулся шершавой кладки.

Ничего не произошло. Но за стенкой недавно кто-то был.

Мальчик рукавом вытер почему-то вспотевший лоб. Спина тоже взмокла. В лицо лезла паутина, хотелось чихать. Ему вдруг показалось, что в центре ниши кладка теплее, чем по бокам. Самую малость, но теплее. Потом ладонь наткнулась на неровное место. На одном из старых кирпичей был выбит какой-то знак. Даже не выбит, а вдавлен, точно клеймо. Вроде кольца, а в кольце что-то непонятное, на ощупь не угадать. «Когда глина остывала, — догадался Егор, — клеймо вдавили, а потом кирпичи обожгли в печке».

— Молотков, вылезай, ты не на экскурсии! — всполошился директор.

Неожиданно опять донесся далекий перезвон. Егор отважно приложил ухо к прохладному кирпичу.

«Молотков… Берегись охотника! Он чует тебя…»

Тоненький голосок звучал все слабее. Зато теперь Егор не сомневался — звук доносился именно оттуда, из-за покосившейся стенки. Но откуда в подвале ходики?

— Николай Сергеевич… — Егор внезапно закашлялся. — А что там дальше, за лыжами?

— Кажется, остатки старого фундамента, — оторвавшись от эсэмэски, не слишком понятно объяснил директор. — Пойдем, меня люди ждут.

Егор стал пробираться обратно, но по пути задумался. Допустим, голоса послышались. Как пьянице дяде Мише из четвертой квартиры: тот часто слышал голоса, заклеивал скотчем розетки и ругался на всех через форточку. «Не хотелось бы стать таким же», — вздохнул Егор. Но кроме голосов еще имелась непонятная печать на старом кирпиче. И не только…

Там было что-то еще. Что-то непонятное. А когда встречается непонятное, его обязательно нужно исследовать.

— Что с тобой? Чего затих? Ударился? — озабоченно спросил директор. Взрослые почему-то всегда начинали волноваться, когда Егору в голову приходила новая идея.

— Нет, все в порядке. Николай Сергеевич, а если человек, например, сошел с ума… Его обязательно увезут в больницу или могут разрешить жить дома?

— Это смотря кого, — почему-то разозлился директор. — Некоторых стоило бы увезти подальше, а они живут себе. Еще и образованием руководят… Постой, Молотков, ты куда собрался?

— Я, Николай Сергеевич, лучше тихонько в столовой посижу, — миролюбиво объяснил Егор. — Чтобы не мешать Нине Петровне вести урок.

— Какой ты заботливый, — похвалил директор. — Ничего страшного: я сам провожу тебя до класса.

Когда поднялись на второй этаж и подошли к кабинету, Егор чуть не подпрыгнул: он внезапно понял, почему кирпичи в подвале лежали криво и почему одни казались темнее и холоднее других.

Там, в стене, была замурованная дверь.

 

Глава 3

В которой Егор Молотков собирается в сумасшедший дом, пугается соседки и получает в подарок амулет

Нина Петровна про домашнее задание не вспомнила — она писала на доске новую тему. Только махнула Егору рукой, мол, садись на место.

Егор повернулся к своему столу и чуть не застонал от горя: к нему подсадили новенькую, Гайкину! Только этого не хватало — сидеть с девчонкой. Но вдруг соседка по парте ему улыбнулась светло и весело, и Егор улыбнулся в ответ. Ладно, пусть сидит, ему не жалко!

Когда прозвенел звонок, все помчались в столовую.

— Молоток, чего уснул, на тебя очередь в буфете занять? — спросили ребята.

— Идите без меня, — отмахнулся Егор.

Он внимательно прислушивался, но тоненькие голоса больше не звучали. Все равно следовало быть начеку! Он ведь теперь мог взбеситься в любой момент. Новенькую жалко, конечно: только явилась в новую школу, и на тебе, подсадили к буйному психу!

— Тебя зовут Егор? — Соседка протянула ему яблоко. — А меня Лера. Бери, у меня еще есть. Яблоки помогают пищеварению.

Егор хотел отказаться, но Шеламова с Чесноковой уже хихикали и шептались. «Все равно будут обзываться», — подумал Егор и взял яблоко.

— Значит, ты и есть Молотков? — с непонятным выражением уточнила Лера.

— Я и есть.

Егор стал осторожно жевать яблоко и снова подумал о стенке в подвале. Если честно, никакой двери там не было. Просто в темной нише будто заделали проход. Но куда он мог вести?

— Это чертеж ракеты? — спросила Лера, заглядывая к нему в блокнот.

— Просто так, — сказал Егор и перевернул страницу.

— Хочешь конфету? Бери, у меня еще есть. Шоколад способствует работе мозга.

— Не хочу.

— А ты знаешь, когда вашу школу построили?

— Не знаю.

— У тебя спина мелом испачкана. Хочешь отряхну? — предложила соседка.

— Это я испачкался о стену в подвале, — помрачнел Егор.

— В подвале? — живо заинтересовалась Лера. — А что вы там делали?

— Ящики считали.

— Туда можно сходить? Там, наверное, здорово?

— Там всегда закрыто, — отмахнулся Егор и свирепо откусил половину яблока.

— А что ты сейчас рисуешь? — никак не могла угомониться Гайкина. — Это план, да? План нашей школы, верно?

Егор впервые посмотрел на новенькую с уважением. Он и сам не заметил, как нарисовал примерный план школы. Просто взял и начертил: с кабинетами первого этажа, раздевалками и лестницами.

— Откуда знаешь? — спросил Егор. — Ты же здесь первый день.

— Мой прадедушка здесь учился, — тихо призналась Лера. — И дедушка тоже.

— Твой дедушка? Значит, он родился в нашем городе? — Егор вертел листок с планом школы, пытаясь сообразить, где именно они с Николаем Сергеевичем в подвале считали ящики. Получалось, что это позади школы. У стены, что между футбольным полем и старыми гаражами.

— Дедушка ходил сюда, когда здесь была не школа, а ремесленное училище, — Лера внимательно наблюдала за тем, как Егор вращает листок с чертежом. — Мальчики тогда учились читать и писать, а потом сразу работать на станках. Такая форма обучения…

— Эй, Молоток, невесту нашел? — заглянул из коридора Коржов, скорчил рожу и на всякий случай спрятался за дверь. — У Молотка новая невеста — небоскреб!

Егор хотел встать и как следует надавать Коржову, но прозвенел звонок. Короткая перемена закончилась.

— В вашу школу за последние дни новый учитель не приходил? — вдруг спросила Лера.

— Новый учитель? — опять удивился Егор. — Не-а. К нам точно не приходил.

— А ты всех учителей в школе знаешь? — не унималась Лера.

— Слушай, отстань, а!

Новенькая послушалась и отстала. Пока все рассаживались на места, она копалась в своей сумке.

— А я всех учителей знаю, — похвасталась Чеснокова. — Потому что у меня сестра в седьмом классе учится. Самая злая — физичка, вот так!

— У твоей сестры в классе тоже нет новых учителей? — повернулась к девочкам Лера.

— Нет, откуда? — удивилась Чеснокова.

— Я слышала, как «классная» на родительском собрании говорила, что за такую зарплату к нам учителем пойдет только ненормальный, — громким шепотом поделилась Шеламова.

— Кстати, где училка? — спросил кто-то. — Она никогда не опаздывает…

— Она больше не придет… — очень тихо произнесла Гайкина. Так тихо, что никто, кроме Егора, не расслышал. А когда он к ней повернулся, раскрыл рот от удивления.

В классе стоял жуткий гвалт. Павленко жевал бумагу и плевался ею из трубочки. Толстый Громыко лупил тощего Коржова учебником по голове. Гостюхин и Левченко «рубились» линейками. Даже тихоня Ершова, укрывшись за фикусом, играла на телефоне в какую-то игру и смеялась. Одна Лера Гайкина сидела очень тихо. Щеки и губы побелели, точно ее лицом опустили в снег.

— Эй, ты чего? — Егор потыкал свою соседку в плечо.

— Серые охотники… Мы опоздали… Они уже здесь… — все так же, почти беззвучно пробормотала Лера. Затем повернулась к Егору. Ее огромные глаза стали еще больше, а зрачки — совсем маленькими.

Егор отшатнулся, едва не свалившись со стула.

— Что ты сказала?! Повтори! Почему больше не придет? Откуда ты знаешь?

Егор почувствовал, как его кожа покрывается мурашками.

— Тебе послышалось, — Лера закусила губу. Ее глаза уже выглядели вполне нормально.

— Ничего мне не послышалось, — Егор схватил девочку за плечо. — Что ты сказала про охотников? Какой еще охотник?

— Ты тоже их слышал? — Гайкина неожиданно широко улыбнулась, хлопнула в ладоши и показала два больших пальца. — Замечательно, что ты их слышишь. Значит, ты — тот самый Молотков…

— Кого «их»? — Егор едва не плакал от злости. — Ты чего умничаешь?

— Можно я тебе кое-что подарю? — неожиданно наклонилась к нему соседка. — Смотри, это амулет. Он приносит удачу. У меня тоже такой есть. Возьми, ну, пожалуйста!

— Не надо мне, — отмахнулся Егор. — Ты меня не сбивай. Я тебя спросил про…

— Но я тебя очень-очень прошу, — зашептала Лера. — Возьми, пока не поздно. Если не хочешь надеть, просто положи в карман и носи с собой. Он может защитить. После уроков я тебе все-все расскажу!

Она так ласково улыбнулась, что Егор не сумел отказать. В его руке оказалась… крохотная блестящая шестеренка. В центре шестеренки имелась дырочка, сквозь которую был протянут крепкий кожаный шнурок. Зубчики шестерни оказались чистые и острые, ни капельки не сточенные. А сбоку, на полированной поверхности, прощупывался почти незаметный рисунок. Рисунок показался Егору знакомым, но он так и не вспомнил, где его видел.

— Я ношу ее на шее, — быстро оглянувшись, подсказала Гайкина. — Этот металл всегда теплый, как кожа человека. Его нельзя ни заморозить, ни раскалить. Затупить зубчики тоже. И сломать руками не получится. Но если вдруг…

— Да погоди ты! — Егор достал из пенала лупу, навел на шестерню и присвистнул: — Ого! Откуда она у тебя? Это из каких-то часов?

— Надень, ну, пожалуйста! — пристала Гайкина.

— Не буду я на себя вешать всякие железяки, — рассердился Егор и кинул шестеренку в сумку.

— Пойдем после уроков ко мне домой? — предложила Лера. — Я тебе покажу, откуда эта деталь. У меня есть еще много интересного. Ты ведь увлекаешься техникой? Только, пожалуйста, надень…

Егор почувствовал, что краснеет. Он почти забыл про голоса в подвале и психбольницу. Еще ни одна девчонка из класса не приглашала его в гости. Егор открыл рот, но ответить не успел.

Дверь в класс начала открываться.

Лера Гайкина опять побледнела. Хохот, драки и игры разом стихли. Егор почувствовал, как по телу расползаются мурашки. Окна и форточки были закрыты, но казалось, что температура упала на несколько градусов.

Потом дверь распахнулась. И в класс вошел новый учитель.

 

Глава 4

В которой впервые появляется серый охотник, у Егора дрожат колени, а Лера Гайкина становится невидимкой

Вместо Нины Петровны в класс вкатился низкий кругленький мужчина непонятного возраста, в сером костюме и дымчатых очках, с тонкими усиками и прилизанными серыми волосами. Соседке Лере, наверное, тоже показалось, что стало холоднее. Потому что она вздрогнула и даже капельку прижалась к Егору.

— Прошу тишины, — усатый очкарик улыбнулся, но от его улыбки стало еще холоднее. — Временно мы будем заниматься с вами русским языком. Открываем тетради. Записываем имя-отчество нового учителя и тему урока.

Егору голос нового учителя почему-то напомнил стоны половиц в бабушкиной квартире. Мужчина повернулся к доске и крупными буквами написал свое имя: Нестор Альбертович.

Буквы получились остроугольные, похожие на копья или ножи. Класс дружно заскрипел ручками: шуметь и шутить при новом учителе побаивались.

— Вот так почерк… — прошептала Чеснокова.

Нестор Альбертович моментально повернулся и безошибочно ткнул в Чеснокову пальцем. Егору показалось, что у нового учителя очень длинные пальцы. И ногти тоже слишком длинные.

— Пожалуйста, к доске.

Класс ахнул. Чеснокова покраснела, затем побелела, одернула юбку и понуро двинулась по проходу. Точно осужденный на смертную казнь. Нестор Альбертович резким движением распахнул классный журнал. Вообще все его движения были очень резкими.

— Будем знакомиться, — нарочито весело произнес он.

Но никто не обрадовался. Нестор вызывал каждого по списку и просил представиться. Чем ближе учитель подходил к букве «М», тем хуже становилось у Егора настроение. Даже в животе заурчало и закрутило.

— Молотков?

Егор встал, чувствуя непривычную слабость в коленях. Его это сильно удивило. Последний раз так тряслись колени, когда однажды за ним гналась здоровенная овчарка.

— Молотков? — повторил учитель.

До Егора не сразу дошло, что Нестор его будто не замечает. Учитель стоял почти рядом в проходе, слегка вращал приплюснутой головой, но смотрел куда-то мимо. Впрочем, точно понять, на что он смотрит, было трудно. За дымчатыми стеклами глаза Нестора Альбертовича казались слишком темными и слишком большими. Происходило что-то странное. Егор внезапно ощутил себя человеком-невидимкой. Или новый учитель задумал хитрую игру?

— Вот же он, Молотков! — не выдержала Верочка Ершова.

Нестор обернулся. Его узкое лицо ничего не выражало, но усики чуть приподнялись, как у хищного зверька. Несколько секунд учитель смотрел на Егора, не моргая, сквозь очки. На сей раз Егору показалось, что глаза у учителя слишком маленькие и широко расставленные.

— Садитесь, — наконец кивнул Нестор Альбертович и двинулся дальше.

Вроде бы учитель русского не проявил к Егору никакого интереса. Но коленки все равно предательски дрожали. Нестор обращался к каждому на «вы». До него никто из учителей так не делал. Ходил Нестор почти бесшумно и слишком быстро для толстяка. Не успеешь обернуться, а он — рр-раз! — и уже рядом, за спиной.

Лера Гайкина сидела, сжав кулачки, белая, точно ее мелом намазали, и смотрела в стол. Новый учитель тем временем добрался до буквы «Я», но закрывать журнал не спешил. Он словно ждал кого-то или надеялся найти в классе еще парочку нарушителей себе на обед.

— Кажется, мы не со всеми познакомились, — проскрипел он.

Класс молчал, не зная, чего ждать от усатого очкарика. «Он и себя называет на „вы“, — спохватился Егор. — Будто не один ведет урок, а сразу несколько учителей».

Нестор Альбертович внимательно огляделся. Он стоял, водя головой то влево, то вправо. Егору вдруг показалось, что острый нос учителя чуточку шевелится, а ноздри раздуваются. Словно у волка или у лиса, который вынюхивает добычу!

«Не может такого быть», — сказал себе Егор, но на всякий случай крепко зажмурился. А когда открыл глаза, Нестор Альбертович уже отвернулся к доске. Провинившейся Чесноковой пришлось под диктовку писать на доске ужасно сложные предложения. Всем остальным учитель приказал переписывать их в тетрадь.

Все в испуге зашуршали ручками, а у Егора, как назло, кончилась паста. Только этого не хватало! Мальчик ткнул в бок соседку, и его словно током ударило…

Новый учитель познакомился со всеми, кроме Леры Гайкиной!

«Ее фамилии еще нет в журнале, — догадался Егор. — Не успели вставить. И все равно очень странно. Почему она сама не назвалась?»

Егор открыл рот, чтобы попросить у соседки шариковую ручку. Однако Лера, не поднимая головы, приложила палец к губам, как бы приказывая ему молчать. И подвинула пенал, набитый ручками и карандашами. А под столом несильно ударила его по ноге.

«Нестор ее не заметил», — сообразил Егор. От такого открытия он чуть не свалился со стула. Серый очкарик обошел всех, стоял прямо над новенькой, но не вызвал ее!

Остаток урока Егор еле успевал записывать, даже рука устала. Нестор Альбертович отпустил, наконец, еле живую Чеснокову.

— Тетради оставляем открытыми, — приказал учитель и двинулся по рядам. Егор почему-то затаил дыхание. Серый человек поглядел в тетрадку Коржова, сделал шаг и… опять не заметил Леру. Та тихо сидела над закрытой тетрадью, опустив глаза.

Над. Закрытой. Тетрадью.

Нестор Альбертович на мгновение запнулся и переместился вперед, к Шеламовой. В принципе, Егор почти ждал нечто подобное, но самое потрясающее событие было еще впереди. Нестор обогнул учительский стол и пошел обратно, теперь вдоль прохода, где сидел Егор. Он потыкал пальцем в каракули Павленко, обвел красной ручкой ошибки у Верочки Ершовой, повернулся к Егору…

И прошел мимо.

«Так не бывает, — охнул Егор. — У меня же вечно буквы налезают одна на другую. Нина Петровна или другой учитель уж точно не прошли бы мимо, заставили переписывать. А Нестор только мельком взглянул в тетрадь».

Остаток урока Егор напряженно думал. Он стал догадываться, что все сегодняшние непонятные происшествия — появление Леры Гайкиной, страшные голоса в подвале и новый усатый учитель — как-то связаны между собой. Но когда происходит непонятное, его нужно исследовать!

Едва прозвенел звонок и Нестор Альбертович ушел, Егор повернулся к соседке:

— Эй, как ты это делаешь?

— Что я делаю? — захлопала та огромными честными глазами.

— Меня не обдуришь! — рассердился Егор. — Как ты сделала, что учитель тебя не заметил?

В ответ Лера запустила руку себе за шиворот и вытащила шнурок с маленькой шестеренкой:

— Это действует амулет. Его мне подарил дедушка. А второй передал для тебя. На случай, если я тебя встречу. Теперь пойдем скорее, пока он не вернулся.

— Вот это да… — У Егора в голове закрутились сотни мыслей. — Значит… значит, когда эта штука со мной, другие люди меня не видят? Или только учителя?

— Ты не надел амулет. Люди тебя видят, не надейся, — не слишком весело рассмеялась Лера. — Но Нестор — не учитель. И боюсь, совсем не человек.

— А кто же он? — похолодел Егор.

— Ты мог бы сам догадаться, — понизила голос Лера. — Он один из них. Серый охотник.

 

Глава 5

В которой школа становится западней, Егор Молотков совершает побег, а дедушка Гайкин устраивает гонки на льду

— Дедушка, что-то живот болит, — быстро проговорила Лера в телефон и обернулась к Егору. — Главное, незаметно выскочить из школы. Мой дедушка заберет нас на машине, мы так договорились.

Она покидала в сумку свои вещи и потянула Егора за рукав.

— Как это «выскочить из школы»? — перепугался Егор. — Еще же целый урок. Я не могу опять прогуливать. Моих родителей недавно вызывали, когда я в учительской стал без спроса чинить компьютер!

— Разве ты не понял, что опять придет Нестор? — быстро зашептала Лера. — Он тебя запомнил. Нестор сделал так, что другая учительница не придет. Наверняка у вашей учительницы дома сломался кран, или лопнула батарея, или загорелся телевизор. Так что ты ничего не прогуляешь…

Егор выглянул в коридор. Все орали и носились, как обычно. Подозрительный усатый очкарик не показывался.

— Быстрее, бежим вниз!

Они успели проскочить один пролет по задней лестнице, когда внизу блеснули знакомые очки. Нестор Альбертович стоял поперек лестницы и слегка раскачивался на носочках. Сперва руки у него были сложены за спиной. Но, заметив Егора, учитель развел руки в стороны, и получилось, что обойти его невозможно. Егор сглотнул. Ладони Нестора и на уроке казались странными, а теперь он почти не притворялся человеком: ладони охотника стали широкие, а пальцы невероятно вытянулись…

— Куда торопимся, молодой человек?

— Мы… я… никуда, — Егор стал отступать назад, к площадке второго этажа.

Серый охотник поднимался за ним. Вроде бы он шел не спеша, но за пару секунд преодолел дюжину ступенек. В этот момент откуда-то сверху с ревом примчалась орава первоклашек, которые спешили в столовую и с ходу налетели на Нестора, сразу затихли и прижались к стенкам. Егору показалось, что серый человек зашипел. Как злобный зверек, окруженный людьми!

— Бежим назад! — Лера, что было сил, дернула Егора за воротник.

Тот охнул и сорвался с места. Они побежали зигзагом, навстречу тем, кто спешил вниз, в буфет. Старшеклассники топали так, будто их не кормили неделю. На пару секунд толпа школьников скрыла серую прическу Нестора.

— Куда теперь? — обернулась Гайкина.

— Скорее, на главную лестницу! — Егор взял командование в свои руки.

Они свернули в коридор, еще раз свернули возле библиотеки и по главной лестнице кубарем скатились вниз, к раздевалкам. Но в холле, возле столика охраны, Егора ждало новое потрясение. Сердце в груди опять застучало, как отбойный молоток. Вместо привычной крикливой тети Зои вход в раздевалку перегораживал тощий дядечка в сером халате. Его прилизанные серые волосы разделял ровный пробор, над губой топорщились противные усики, а на носу блестели… коричневые дымчатые очки.

— Стой, он уже здесь! — В последний момент Егор толкнул Леру за колонну. Затем встал на четвереньки и осторожно выглянул.

Конечно, это был не Нестор Альбертович, но такой же серый, незаметный и очень похожий на него персонаж. К счастью, возле раздевалки гудела армия второклассников. Человек в сером халате выполнял обязанности тети Зои, пропускал по пять человек внутрь и следил, чтобы дети надевали сменную обувь, не дрались и не застревали в дверях. Вроде он все делал правильно, однако Егор был настороже. Человек в сером халате улыбался детям, кивал родителям, но сам постоянно поднимал голову и словно принюхивался.

— Как же так? — Мысли у Егора разбегались. — Куда делась тетя Зоя? Там вместо нее дядька в таких же очках…

— Еще один охотник, — задрожала Лера. — Наверняка они сделали так, что у вашей тети Зои дома взорвалась микроволновка или что-то вроде того. Любое их колдовство связано с техникой…

— Что-о? Какое еще колдовство? — очнулся Егор.

— Что теперь делать? — Словно не слыша его, Лера схватилась за голову. — Меня они пока не видят, но тебя мигом поймают. Тебя немножко защищал мой амулет, но Нестору на тебя показала та девочка, у окна.

— Верка Ершова меня выдала, — с досадой кивнул Егор. — Выходит, твой амулет защищает лишь до той поры, пока кто-то не укажет на тебя охотнику?

— Ага… — Лера осторожно выглянула из-за колонны, но сразу спряталась обратно. — Если охотник тебя запомнит, амулет бесполезен. Наверное, я могу проскочить мимо выхода, но тебя уже запомнили.

— Я знаю, как выбраться из школы, — вдруг вспомнил Егор. — Только это очень опасный путь. Не отставай!

И рванул к столовой. Там в дверях дежурили два громадных девятиклассника с красными повязками на рукавах. «Эх, не пропустят! Сейчас ведь перемена старших классов», — загрустил Егор. Но оказалось, что один девятиклассник хорошо знает Егора. Это был Олег Рыбкин, их папы вместе работали в гараже.

— Ладно, покемоны, проходите, — лениво сказал Рыбкин и отвесил Егору щелбан.

Обернувшись в дверях столовой, Егор с ужасом заметил в коридоре толстого Нестора Альбертовича. Тот сердито пробивался сквозь шеренгу зрителей, окружавших теннисные столы. Значит, он уже спустился вниз… и шел по следу. Как охотничий пес!

В столовой, как всегда, шумели и звенели ложками. Маленькая очередь тянулась в буфет, за чаем и пирожками, а в большой очереди стояли с подносами за супом и вторым. Увлекая Леру за собой, Егор пробежал до самого конца очереди и нырнул под длинный стол, на который буфетчица выставляла салаты. Под столами пришлось пробираться на четвереньках, пока впереди не показался открытый проход в мойку. Там гудела посудомоечная машина, шипел кипяток и звякали чистые стаканы.

— Он уже здесь, смотри! — Гайкина схватила Егора за руку. Ее ладонь казалась обжигающе холодной.

Егор оглянулся и похолодел. Никогда еще он не оказывался в столь безвыходном положении. Прямо перед ним тихонько двигалась очередь. Ноги в кроссовках, сандалиях, туфлях, которые подпрыгивали и толкали друг друга, некоторые пританцовывали. Но за ногами старшеклассников, прямо напротив Егора остановились большущие серые ботинки Нестора!

— Вперед! — Егор на четвереньках прополз под столами прямо в дверь мойки. Разогнулся и припустил бегом через кухню, мимо стеллажей с грязной посудой, печки и холодильников, к заднему выходу. Обычно к нему со двора подъезжали специальные машины и выгружали продукты.

— Эй, мальчик, ты куда? Девочка, здесь нельзя выходить! — крикнула им в спину буфетчица тетя Тамара.

Егор однажды видел, как открывают эту дверь. Он изо всех сил уперся плечом, вытолкнул из петли тяжелый крюк, отодвинул собачку замка…

В лицо ударил морозный ветер. Глаза заслезились от яркого солнечного света. Они очутились на высоком железном крыльце. На заднем дворе школы сугробами лежал снег. Доносились трели свистка, вокруг футбольного поля скользили на лыжах семиклассники.

— Куда теперь? Где твой дедушка?

— Ой, я запуталась… С какой стороны парадный вход?

Они спустились вниз по узкой лесенке и побежали по утоптанной тропинке — вокруг здания школы. Сворачивая за угол, Егор краем глаза заметил вдали дворника в шапке, желтом переднике и огромных зимних ботинках. Мужчина стоял к ним спиной возле вечно запертых кирпичных гаражей и лопатой ковырял снег. Что-то в этом дворнике показалось Егору странным, но раздумывать было некогда. Без куртки, шапки и сапог, в тонких кроссовках зимой далеко не убежишь. Но вдруг совсем близко зарычал мотор, дохнуло теплом, и сильная рука втащила Егора в машину.

— Дедушка, ура, ты нас нашел! — закричала Гайкина.

— Держитесь крепко! — прогудел бородатый дедушка и нажал на газ.

«Нива» тронулась с места, но не успела проехать и десяти метров, как о заднее стекло что-то ударилось. Лера обернулась и тонко завизжала. Так тонко, что у Егора заложило уши, как в самолете.

На задней двери повис тот самый дворник, в ватнике и ушанке. Как он за пару секунд пробежал полсотни метров, было загадкой. Одной длинной ручищей дворник схватился за багажник на крыше, а другой пытался на ходу отпереть дверь.

— Деда, скорее!

— Лера, пристегнись!

Гайкина не растерялась, кулачком придавила кнопку на двери. И очень вовремя — серые пальцы дворника уже вовсю скреблись о дверную ручку!

— Ребята, пригнитесь!

Колеса завизжали на льду, «Ниву» повело в сторону, но в следующую секунду дедушка справился с управлением. Егор застыл в восхищении. Ни одному родителю не позволяли на своем авто проникать за забор и подъезжать прямо к дверям школы. Большие ворота за футбольным полем тетя Зоя отпирала только для служебных машин. Однако дедушка Леры через ворота не поехал. Он погнал «Ниву» прямо по лыжной колее, между деревьями, вокруг школы, на баскетбольную площадку. Здесь, на ледяном поле, он резко дал по тормозам, машину крутануло раз, другой…

Егор завопил вместе с Лерой, рассмотрев прилипшее к стеклу, сплющенное усатое лицо. Этот серый охотник был гораздо крупнее учителя Нестора — настоящий громила с длинными колючими усами и вытянутой вперед нижней челюстью. Убедившись, что дверь заперта, он выломал ручку, а затем так стукнул кулаком по боковому стеклу, что оно покрылось трещинами…

— Деда, он лезет!

В этот момент «Нива» со всего маху врезалась задом в сетчатый забор, окружавший баскетбольную площадку. Охотник пронзительно завопил.

— Ага, получил, гад! — хором в ответ закричали Егор и Лера.

Дедушка Гайкин ухмыльнулся в бороду, дернул рычаг, нажал на педаль. Машина рванулась вперед, потом сразу назад. Серого дворника оторвало от «Нивы», протащило спиной по забору и забросило вверх ногами в сугроб.

— Так ему, так! — азартно кричала Гайкина и махала кулачком.

Егор смотрел назад, разинув рот. Обычный человек от такого удара вряд ли бы быстро оправился. Но серый дворник уже поднимался. Причем оторванный задний бампер «Нивы» он держал не в руке, а… ногой. Теплые серые ботинки дворник где-то скинул. Его нога заканчивалась не ступней, а серой пятерней с длинными суставчатыми пальцами. Как у обезьяны!

Дедушка Гайкин ударил по газам. «Нива» с ревом перемахнула бомбоубежище, промчалась через подворотню с мусорными баками и через вторую подворотню, где было так узко, что казалось, проехать невозможно… Но дедушка Гайкин каким-то чудом проехал. А потом лихо развернулся в переулке и вырулил на проспект.

Пока мчались по проспекту, Егор в панике озирался, но погони не заметил. «Нива» обогнала еле ползущий автобус, затем трактор, тащивший на прицепе заснеженную иномарку, ловко вписалась в поворот и уперлась в ворота. Дедушка Гайкин нажал на гудок, ворота открылись и впустили машину во двор старого-престарого дома, построенного в позапрошлом веке. Егор тут никогда не был. Гайкин-старший остановил машину, подмигнул Егору и протянул руку для приветствия:

— Будем знакомы. Максим Иванович.

— Е… Егор, — не сразу выговорил мальчик.

Только теперь Молотков заметил, насколько они похожи, дед и внучка. Одинаковые огромные светлые глаза, одинаковые длинные белые волосы. Только дедушка завязывал волосы на затылке хвостиком.

— Они скоро будут здесь, но мы их встретим, — невесело улыбнулся дедушка Гайкин. — Пошли, ребята? Настал час откопать топор войны.

— А зачем они за вами гоняются? — выдавил Егор. Казалось, что от страха он все это время почти не дышал. И лишь теперь заметил, что дважды сильно стукнулся — лбом и локтем, и вдобавок прикусил язык.

Дедушка и внучка изумленно переглянулись.

— Егор, ты ничего не понял, — тихо сказала Лера. — Они охотятся не за нами, а за тобой.

 

Глава 6

В которой Гайкин угощает червяками, на голову Егору падают креветки и шесть башен звонят разом

— Выходит, не я тебя, а ты меня спасла? — Егор обнял двумя руками огромную чашку с чаем. Молоткова усадили спиной к горячей батарее, но он никак не мог согреться: то руки тряслись, то зубы стучали. Несмотря на заверения дедушки Гайкина, мальчику казалось, что вот-вот в форточку ворвется очередной Нестор Альбертович.

— Мы чуть не опоздали, — Лера открыла банку с медом. — Кушай мед, чтобы не простудиться. Кушай и пей, у нас мало времени.

— Оказалось, в городе несколько Молотковых, — дедушка Гайкин спешно задернул шторы. — А сам я не могу просто так знакомиться с каждым мальчишкой — в полицию заберут.

— Зато я могу, — хихикнула Лера.

Все же она красивая, подумал Егор. Отвернулся и стал глядеть по сторонам. В громадной кухне Гайкиных ему понравилось. Здесь пахло как в дедушкином гараже. Под потолком висела модель самолета с настоящим мотором, стояли велосипед и клетка с заводным попугаем. Половину кухни занимал верстак, на нем — громадная лупа, тиски, сверлильный станок и еще груда непонятных механизмов. Прямо на обеденном столе, среди чашек, лежали разобранные музыкальные шкатулки. Но самое главное находилось за ширмой — старинные механические часы. Такого занятного агрегата Егор себе и представить не мог.

На стене висел целый перевернутый город с разноцветными башнями, мостами, высокими воротами и мельницами. Внизу с разной скоростью качались сразу шесть маятников, а шесть циферблатов на башнях показывали разное время. Но, похоже, Гайкиных это сильно не беспокоило. Под циферблатами на разных цепях висели самые разные грузики. Чего здесь только не было вместо обычных гирек! Наковальня, древний утюжок, связка ключей, кофемолка…

«В гараже! — вспомнил Молотков. И сглотнул от волнения. — В дедушкином гараже тоже есть часы…»

— Валерия очень смелая. Она может познакомиться с любым мальчиком, — Гайкин ласково погладил внучку по голове. — Но дело зашло слишком далеко. Одной смелости мало. Вам понадобится оружие.

— Оружие? — встревожился Молотков. — Какое еще оружие? Мне ничего не надо!

Само собой, он давно мечтал подержать в руках настоящий пистолет или даже пулемет, но стрелять ни в кого не хотел.

Вместо ответа дедушка Гайкин занялся очень странным делом: надел толстые перчатки, полез в морозильник, выкинул на пол заледеневшую курицу, пачку пельменей и достал завернутый в полотенце… термос. Егор впервые видел, чтобы чай или кофе хранили в холоде. Гайкин крайне осторожно размотал тряпки, водрузил блестящий термос на стол и включил над ним лампу. Затем придвинул громадную лупу.

— Егор, потом я тебе объясню, — пообещала Лера. — Деда, расскажи ему лучше про часы.

— Видишь ли, это очень долгая история. — Гайкин длинным пинцетом достал из термоса маленького красного червячка и положил перед Егором. — Не всякий слышит бой шести башен. Не всякий может подобрать запретный ключ. Так устроено…

— Вы меня разыгрываете, да? — Егор с опаской рассматривал пинцет. — Это прикол такой? Насчет часов и ключей? Знаете, я лучше папе позвоню. Пусть он за мной заедет.

— Но ты ведь сам слышал голоса, — хитро сощурилась Лера. — Значит, ты отыскал запретную дверь.

Молотков вздрогнул. Сразу вспомнилась теплая стенка в школьном подвале.

— Это, по-твоему, тоже прикол? — старший Гайкин выложил на стол оторванную «с мясом» ручку от двери машины. — Тоже розыгрыш?

Егор невольно отшатнулся. Снова предательски застучали зубы. Случившееся на заднем дворе школы на веселый розыгрыш совсем не походило.

Тем временем Гайкин достал второго червячка и положил его перед внучкой.

— Но… но зачем Нестор хотел меня поймать? — простонал Егор. — Что я сделал этим… серым охотникам?

— Только ты знаешь, где спрятана сыпучая карта, — сказал Гайкин.

— Что-о?! Ничего я не знаю ни про какую карту! — заявил Егор и тут же поперхнулся сухарем. Потому что про сыпучую карту сегодня уже слышал. В подвале.

— Ты просто не замечаешь тайных знаков, — Гайкин последний раз запустил пинцет в термос. Егор следил за ним, зажав в пальцах половинку сухаря и не замечая, как мед капает на стол.

— Следи, чтобы не сбежал, у меня всего три штуки осталось. Как раз для нас. Не думал я, что придется их будить… — объяснил Гайкин, словно речь шла о канарейке или ежике. — Как только шевельнется, посади на руку, пусть к тебе привыкнет.

— А лучше облизни его, — серьезно посоветовала Лера.

«Я угодил в плен к настоящим психам, — с тоской подумал Молотков. — И дед, и внучка одинаковые. Видать, это у них наследственное. Даже в окно не выпрыгнуть — третий этаж. Ну и влип же я!»

— Деда, расскажи ему скорее про калитку, — напомнила Лера.

— Ах да, конечно, — дедушка Гайкин снял с крюка масленку с длинным тонким горлышком и выпустил на каждую гусеничку прозрачную капельку масла. — Видишь ли, примерно неделю назад пробили мои часы. Все шесть башен сразу. Это значит, что кто-то…

Гайкин беспомощно поглядел на внучку, та пожала плечами. «Не хотят мне правду говорить, — догадался Егор. — За дурня меня держат».

— Кто-то взломал калитку и оставил ее открытой, — быстро пояснила Лера. — У серых охотников очень тонкий нюх, они сразу взяли след. Егор, мы пока не можем рассказать тебе больше, но если Нестор найдет карту, быть беде.

— Погодите, погодите… — Егор, не отрываясь, смотрел, как черви шевелились под горячей лампой. — Какую еще калитку? Вы сказали, неделю назад?

Неожиданно первый червяк вскочил на маленькие ножки, похожие на иголочки, и шустро побежал по карте города. Сразу стало ясно, что это совсем не червяк, а сороконожка, вся покрытая защитными пластинками, как черепичная крыша.

— Хватай его! — азартно скомандовал Гайкин. — Рукой бери, не укусит. Никаких чашек!

Но было поздно. Егор ловко накрыл сороконожку пустой чашкой. Точнее, думал, что ловко накрыл. Раздался короткий тихий хруст. Егор испугался, что повредил насекомому лапку, поднял чашку и…

Обнаружил сквозную дыру в клеенке и столе. Сороконожка за секунду прогрызла дырочку в толстой доске, свалилась на пол и побежала куда-то под умывальник.

— А я своего поймала, — засмеялась Лера и показала Егору открытую ладонь. Красная гусеничка тихонько ползала у нее между пальцами и не пыталась сбежать.

Егора это сильно разозлило. Какая-то девчонка будет его учить, как обращаться с насекомыми! Уж кого-кого, а всяких пауков, шмелей и жуков Егор с детского сада не боялся. Он отважно нырнул под умывальник и почти сразу заметил на белом кафеле блестящего красного беглеца. Увидев человеческую руку, сороконожка повела себя совсем не так, как, например, таракан. Она не побежала вокруг помойного ведра, а мгновенно прогрызла пластиковое ведро насквозь, выбежала с другой стороны и так же легко прогрызла стенку холодильника. Казалось, многоногий червячок вообще не замечает препятствий!

Егор распахнул дверцу холодильника. Сороконожка как раз проделала дыру сквозь пакеты с молоком и кефиром и, словно крошечная дрель на ножках, устремилась на штурм банки с огурцами. Здесь ее Молотков изловил. Для этого пришлось почти нырнуть в глубокий холодильник. При этом Егора нещадно поливало тонкими струйками молока, а на голову опрокинулось что-то мокрое, липкое и соленое.

— Кхм, это был салат с креветками, — кашлянул Гайкин. — Не шевелись, мы с тебя его ложками соберем.

— Хорошо, что у него волосы торчком, правда, деда? — Лера так ловко вычерпывала салат из прически Егора, будто всю жизнь этим занималась.

— Простите, я вам холодильник испортил, — Егор чувствовал, как сороконожка щекотно шевелится в кулаке. Но кожу она прогрызть не пыталась.

— Это ерунда, починим, — отмахнулся Гайкин. — Главное, что ты поймал своего трошика.

— Трошика?

— Это дедушка придумал для них ласковое сокращение, — подмигнула Лера. — От слова «потрошители».

— Потро…шители? — Егор чуть не выпустил сороконожку обратно.

— Троши — наше единственное оружие. Пока, — серьезно кивнул Гайкин. — Теперь очень тихо идем в ванную. Видишь ли, у тебя на голове креветки.

С чистой головой Егор вернулся на кухню.

— Тихонько открой ладони и покормим его, — Гайкин поманил Егора к большой лупе и взял масленку.

Егор взглянул в увеличительное стекло и чуть не задохнулся от восторга. Конечно, это было никакое не насекомое, а очень сложный механизм, маленький зубастый робот! Только вместо зубов на крошечном рыльце виднелись три широкие фрезы, усыпанные блестящими острыми камнями.

— Ух ты! Как она работает? Где вы это взяли?

В этот момент звякнули часы на одной из башенок.

— Охотники уже близко… У нас совсем нет времени. Я обещаю, что потом все тебе объясню, — Гайкин подлил Егору меда. — Подумай, где может быть спрятана карта. Видишь ли, сыпучие карты не закапывают в сырую землю, это вредно. Так уж устроено.

— А ваша карта… она какая с виду? — Губы Молоткова внезапно пересохли.

— Она не похожа на обычную карту, — пристально глядя Егору в глаза, заговорил Гайкин. — Скорее, на железный кубик.

— Со сложной крышкой, которую невозможно снять, — продолжила Лера. — И с прорезью, будто для монеток… Егор, что с тобой? Тебе плохо?

— Что же теперь делать? — Парень без сил плюхнулся на табуретку. — Выходит, это я виноват. Но ведь я ничего не знал! Когда дедушка умер, бабушка продала машину, а гараж остался… Уже несколько дней я пытаюсь распилить эту штуку, но ничего не выходит.

— Бабушка продала машину? — подался вперед Гайкин. — А какая была у Семена машина?

— «Победа», — вздохнул Егор, — очень старая. Она давно никуда не ездила.

Гайкин-старший о чем-то задумался. На стене гулко пробили еще одни часы. На зеленой башенке со скрипом отворились маленькие воротца. И еще одни. Егор впервые заметил, что на циферблатах удивительных часов далеко не везде были знакомые цифры. А некоторые циферблаты были даже не круглые. На них красовались очень странные значки, похожие на египетские иероглифы.

— Распилить не получится, — не слишком весело захлопал в ладоши Гайкин. — Теперь все понятно. Скажи, где ты ее нашел?

— В дедушкином гараже, где раньше стояла его «Победа». Там в углу лежали колеса, но в воскресенье папа их, наконец, кому-то продал. И оказалось, что под линолеумом есть люк в подвал, а в подвале лежат три больших и очень старых чемодана. В одном я нашел как бы сумку…

— Вроде зашитого солдатского мешка с тесемками? — быстро подсказал Гайкин. — Вся в тайных надписях?

— Ага, вся в странных закорючках, — Егор тяжело вздохнул, чувствуя, что вот-вот расплачется. — Я его разрезал. Но я не знал, честное слово! Бабушка ничего мне не говорила.

— Наверняка твоя бабушка о чем-то догадывалась, но боялась тебе рассказать, — предположил Гайкин. — Не вини себя. Надеюсь, ты убрал карту обратно в разрисованную сумку?

Егор молчал.

— Егор, куда ты дел кубик? — Лера выглядела очень несчастной.

Молоткову хотелось провалиться сквозь землю.

— Никуда не дел. Он там, на верстаке. Но гараж закрыт на два замка! И во дворе все свои, никто не залезет. Просто мы с папой сегодня хотели…

— Скорее говори адрес бабушки. Лера, дай ему свой свитер и ботинки, те, которые велики! — Дедушка Гайкин быстро записал адрес на листочке. — Едем прямо сейчас, пока не стемнело! Лерочка, тебе лучше остаться дома…

— Ну уж нет! Я поеду с вами, — обиделась младшая Гайкина.

— Это может быть очень опасно. За пределами школы охотники пойдут на все!

— Нет, я с вами!

И вдруг хрипло ударили часы на круглой медной башне. В такт им мелодично отозвались колокола желтой деревянной башни, тоненько забренчали третьи. Ударили по наковальням крошечные кузнецы, закуковала кукушка, выехали из ворот замка рыцари, показались в окошках принцессы…

Егор застыл, просунув руку в рукав рыжего девчоночьего свитера. Сквозь перекличку старинных ходиков он услышал, как с протяжным скрипом где-то далеко отворилась дверь.

А в двери квартиры Гайкиных раздался долгий звонок.

 

Глава 7

В которой Лера Гайкина лезет по отвесной стене, Егор путешествует на чердаке, а полицейский теряет голову

— Это обычная полиция, — дедушка Гайкин нажал кнопочку, и над верстаком засветился маленький экран. На экране показалась лестничная площадка, где стояли двое в шапках с кокардами. — Лерочка, вот ключ, возьми деньги на такси. Ты знаешь, что делать.

— Деда, а как же ты?

В дверь уже вовсю барабанили.

— Я их немножко задержу, — Гайкин поцеловал внучку, пожал руку Егору. — Бегите и не теряйте трошиков! Бегите!

Лера схватила Егора за рукав и потащила за собой. Длинный коридор привел их в темную спальню. Гайкина отворила дверь на балкон, оказавшийся застекленной лоджией, забитой инструментами. Молотков с опаской посмотрел сквозь мутное стекло. Неужели придется прыгать с третьего этажа? Вот еще! О таком мы не договаривались!

Внизу ездили машины, на остановке толпа штурмовала маршрутку. Квартира Гайкиных была двухсторонней: окна кухни выходили во двор, а окно комнаты — на улицу.

— Не высовывайся, лучше помоги мне! — Лера толкала высокий буфетный шкафчик, стоявший в углу лоджии. — Некоторые люди в минуту опасности впадают в ступор.

В дверь квартиры стучали и звонили одновременно.

— Иду, иду, уже одеваюсь! — старчески кашляя, кричал на кухне дедушка Гайкин.

Егор схватился за угол шкафа. Тот вдруг на удивление легко отъехал (наверное, стоял на колесиках). За шкафчиком оказалась глухая стенка и… скобы железной лесенки, ведущей на балкон следующего этажа.

— Лезь первым и толкни люк! — скомандовала Гайкина, — Потом лезь еще выше, на пятый, там живут дедушкины друзья.

Егор взобрался по ступенькам, головой и рукой приподнял железную крышку люка. Ему на лицо упал снежный ком. У соседей на четвертом этаже балкон не был застеклен. Но, к счастью, на окне висели плотные занавески, а в комнате горел свет. Кажется, там смотрели телевизор. Поэтому никто не обратил внимания, что на балкон влезли чужие люди.

Отплевываясь от снега, Егор выбрался из люка и начал карабкаться выше. Лера двигалась следом, на пятом этаже они сообща опустили квадратную крышку. Здесь, на лоджии, на сухом кафеле лежали чьи-то автомобильные колеса. Егор и Лера повалили их прямо на крышку люка. В квартире свет не горел, а двойная дверь на балкон была наглухо закрыта.

«Вот мы и попались», — с тоской подумал Егор.

— Держи меня сзади, — приказала Гайкина, влезла на подоконник и толкнула раму. — В квартире никого нет, убежим через чердак.

Окно неожиданно легко отворилось. С той стороны, под батареей, лежал мягкий коврик.

«Ну и девчонка!» — присвистнул Молотков, топая в чужих тесных ботинках по чужой полутемной квартире. Сердце у Егора стучало как сумасшедшее. В прихожей Гайкина посмотрела в глазок, приложила палец к губам и тихонько отворила два замка. Снизу доносились злые голоса.

— Гражданин Гайкин? — спрашивал кто-то. — Нам сообщили, что вы здесь удерживаете мальчика, Молоткова Егора.

— Никакого мальчика у меня нет, — удивленно отвечал дедушка Гайкин.

— Разрешите зайти?

— Конечно, можете зайти и посмотреть.

«Это же про меня! — охнул Егор. — Значит, кто-то видел, как мы уезжали из школы на машине. Они теперь папе позвонят. Ой, что будет…»

— За мной, — шепнула Гайкина и на цыпочках побежала наверх, к чердачной двери. Здоровенный навесной замок открылся с одного оборота. Внутри Лера решительно свернула налево. Казалось, девочка прекрасно знает дорогу. Егор почти бежал следом, перепрыгивая через высокие порожки, уворачиваясь от труб и проводов. Под ногами хрустела галька. Из квадратных колодцев неслись обрывки разговоров и вкусно пахло едой, которую готовили жильцы. Свет проникал сюда через окошки в крыше. Напротив каждого был выход на очередную лестницу, но Гайкина не останавливалась.

Потом впереди оказался тупик, Гайкина свернула, и Егор догадался, что они бегут по большому квадрату вокруг двора.

— Стой, здесь спустимся, — Лера толкнула неприметную дверь, ведущую вниз. Сама прислонилась к стенке, дышала часто и тяжело. В сумраке Егор видел, как блестят ее светлые глаза.

— И куда потом? — Егору внезапно послышалось, что снизу по лестнице кто-то поднимается. Наверное, показалось… Ведь не мог никто специально их тут поджидать, они пробежали мимо шести лестниц над шестью подъездами.

— К тебе в гараж, куда еще? — удивилась Лера. — Дед дал мне денег на такси, прорвемся. Только здесь не бегай, из двора нужно выйти незаметно.

И собралась спускаться по крутой лесенке.

— Стой, тихо, — Егор перехватил ее руку. — Кто-то идет.

— Конечно, там люди живут, — усмехнулась Гайкина, но не слишком уверенно. — Пять этажей, лифта нет, все время кто-то ходит.

— Он нарочно поднимается очень тихо, — прошептал Егор. — Так обычные жильцы не ходят. Зачем человеку красться, словно вору, если у него здесь квартира?

— Но… я ничего не слышу, — Гайкина закусила губу.

— Зато я слышу, — Молотков уже не сомневался, что человек, почти бесшумно поднимавшийся по лестнице, задумал что-то неладное. — Давай через другой подъезд?

— Это последний, по другой лестнице никак, всюду решетки.

Неожиданно где-то далеко позади, на чердаке, послышались голоса и замелькали огни фонариков.

— Полицейские или дворники, — ахнула Лера. — Наверное, нашли снег у нас на балконе!

Егор перегнулся через перила и увидел мужчину в форме. Тот уже преодолел площадку третьего этажа, повернулся, поднял голову…

— Это охотник, мы пропали! — Гайкина больно вцепилась Егору в руку.

Серый охотник улыбнулся. Естественно, в своих длинных ботинках, которые только притворялись ботинками, он шел почти бесшумно. Его дымчатые очки слегка светились в полумраке, а в остальном он выглядел как самый настоящий полицейский. Поняв, что его заметили, фальшивый страж закона с места прыгнул сразу на десять ступенек.

Егор и Лера попятились. У мальчика слегка подогнулись коленки, когда серый охотник перемахнул лестничный пролет и загородил им выход из чердака. Вдруг на внутренней стороне запястья, под свитером, Егор почувствовал резкую боль и шевеление, будто железные коготки принялись царапать кожу.

— Это же трошик! — вспомнил мальчик, незаметно опустил вниз руку и тряхнул рукавом.

Но трошик не вывалился в ладонь. Многоножка стала вертеться, больно царапая запястье. Егор вдруг с ужасом осознал, что не спросил у дедушки Гайкина, как пользоваться этим странным оружием.

Охотник сделал шаг и улыбнулся еще шире. Его руки поползли в стороны, пальцы удлинились. Тем временем далекие голоса на чердаке стали громче, настоящие полицейские обыскивали каждый угол и неумолимо приближались. Мелькали лучи фонариков.

— Молоткоффф… Не надо убегать, Молоткоф, — ласковым голосом Нестора Альбертовича произнес полицейский. — Ты же умный человекк…

Егор потянул на себя чердачную дверь.

Серый охотник словно о чем-то догадался. Миг назад он стоял на площадке пятого этажа и вдруг прыгнул, почти не оттолкнувшись. Одной длинной лапой вцепился в железный косяк, не позволяя закрыть дверь, а другую протянул к Егору.

— Надо кидать… прямо в лицо! — прокричала из-за спины Егора младшая Гайкина.

Она выскочила вперед и швырнула троша. К счастью, далеко кидать не пришлось, фигура охотника уже нависла над ребятами.

— А ну пропусти, гад! — Лера несколько раз отважно лягнула фальшивого полицейского по коленкам.

Серый охотник только теперь заметил девочку и уставился на нее… Ну прямо как рыба на зонтик. «Ее защищает амулет, — догадался Молотков. — Какой же я дурень, что не надел на шею шестеренку!»

Однако удивление серого охотника было недолгим. Мужчина схватил девочку за руку повыше локтя и потянул к себе. Лера резко присела, подняла руки и выскользнула из рукавов. Рукава куртки затрещали по швам.

Егор пригнулся, и длинные серые пальцы клацнули в сантиметре от его головы. Только это уже были вовсе не пальцы и не ладонь, а что-то совсем другое. Ладонь фальшивого полицейского стала похожа на лапу трансформера с захватами. Такие лапы-манипуляторы Егор видел на стройке, когда экскаваторы разгребали камни.

— Лера, беги, я его отвлеку!

Молотков кинулся на врага, изо всех сил толкнул его руками и головой в живот. Показалось, что налетел не на человека, а на свернутую в рулон стальную сетку. Вроде не больно, пружинит, но не пробить.

И вдруг…

Охотник разжал объятия и схватился за лицо. Егор не сразу понял, что происходит с врагом. Внешне безобидный красный червячок угодил тому на щеку и за долю секунды то ли пробрался в нос, то ли пробурился прямо сквозь кожу. Очки охотника вспыхнули алым, он завертелся волчком, захрипел и заурчал, как рассерженный пес. Упал навзничь, громыхнув всем телом о лестницу, но тут же поднялся и с разбегу стукнулся лицом о стену.

— Бежим вниз! — первой опомнилась Лера и припустила мимо раненого охотника.

Егор застыл, открыв рот. Гайкиной пришлось схватить его двумя руками и буквально тащить за собой. Раненый охотник отнял ладони от лица: его очки больше не светились, а нос и рот съехали влево, точно неправильно надетая маскарадная маска. Он завертел головой, шагнул к мальчику, но промахнулся и врезался в перила. В следующий миг оборотень перевалился через них и покатился по ступенькам вниз. На повороте лестницы встал, качаясь, и принялся вслепую шарить вокруг. Его лицо смотрело назад, щека сбоку порвалась, словно кожу изнутри вспороли ножом. Но кровь не лилась, вместо нее из дырки сыпался серый порошок.

Лера и Егор прижались к стене, затем припустили бегом. Охотник молча метнулся следом. Но теперь его движения потеряли плавность, а ноги заплетались. Он натыкался на двери и перила. На площадке четвертого этажа у него оторвалась голова и покатилась отдельно от тела. Причем совсем не так, как отрываются головы в ужастиках, с кровью и криками. Голова мчалась вниз, словно пустая жестяная коробка, по пути рассыпая металлический порошок, гайки и пружинки. Когда голова ударила Егора по ноге, он не выдержал и впервые завопил от страха. Хорошо, что Лера Гайкина тоже закричала, а то потом было бы стыдно перед девчонкой…

На втором этаже, сверху, сквозь лестничный пролет упала рука в рукаве от полицейской формы. Рука ударилась о ступени и на глазах превратилась в мелкую стружку. Даже форма у охотника оказалась ненастоящей! Наверху заскрипела дверь и строгий старушечий голос спросил, кто накидал столько грязи.

— Он… рассыпался? — шепотом спросила Гайкина. Без куртки она все сильнее дрожала.

Со второго этажа, между перил, тонкой струйкой сыпалась металлическая пыль.

— Стой, стой! — Перед выходом Егор затормозил и задержал Леру. Ему очень хотелось побыстрее удрать, но еще один охотник мог поджидать снаружи.

Кажется, во дворе было тихо. Лера и Егор выскочили на улицу, вихрем пронеслись через проходную и, не разбирая дороги, кинулись к повороту на проспект. Здесь стояли свободные такси.

— Вы куда без взрослых, ребятки? — удивился таксист, но, увидев деньги, сразу завел мотор.

Едва машина тронулась, Егор и Лера рухнули на заднее сиденье, посмотрели друг на друга и неожиданно… захохотали. Они смеялись и смеялись, никак не могли остановиться.

Но очень скоро им стало не до смеха.

 

Глава 8

В которой Молотков обнаруживает страшную пропажу, «скорая помощь» приезжает быстрее полиции, а бабушка Егора говорит загадками

Едва такси вкатилось во двор бабушкиного дома, как Егор понял — дело плохо. Железные ворота гаража выглядели не так, как обычно, когда их запирал папа: створки были приоткрыты, железная поперечина висела криво, на утоптанном снегу валялась дужка от замка.

— Мы опоздали, они уже здесь! — простонала Гайкина. — Егор, амулет при тебе?

— В школе остался, в сумке, — Молотков проклинал себя за бестолковость.

Егор поискал глазами окна бабушкиной квартиры. Все три окна ярко светились. Мальчик не мог вспомнить, дежурит ли бабушка сегодня в больнице. Ведь, если она на работе, окна светиться не должны. Все выглядело очень странно. Хотя сегодняшний день вообще нельзя было назвать обычным.

— Подожди, не ходи туда один, — Гайкина схватилась за трубку. — Вот беда, деда не отвечает… Никто не отвечает! Телефон испортился, что ли?

Молотков огляделся. Начинало темнеть, мороз пощипывал щеки. В дальнем углу двора дети катались с горки, две дамы выгуливали собачек. Обычно в бабушкином дворе толпилась куча народу, но сейчас, как назло, все куда-то подевались.

Егор сосчитал до пяти и отважно потянул на себя створку гаражных ворот. Внутри царил мрак.

— Держи трошика наготове, — прошептала Гайкина.

Каждую секунду ожидая нападения, Егор нащупал сбоку рубильник. Вспыхнули лампы.

Никого.

Все инструменты, и лодка, и полуразобранный мопед были на местах. Но тех, кто здесь недавно побывал, интересовало другое — верстак в глубине гаража. Пустой чемодан с верстака явно скинули на пол, в ящиках тоже рылись. Но самое главное, что кто-то отодвинул линолеум и отворил люк.

Кто-то знал о люке и подвале!

— Он здесь лежал, ваш кубик, — Молотков сглотнул. — В сумке с закорючками. Теперь ее нет.

— Ты уверен?

— Куда вернее! — злясь на себя, Егор подобрал с пола второй навесной замок. Дужка из особо крепкой стали была не перепилена, а точно перекушена в двух местах. Мальчик невольно поежился, вспомнив длинные ручищи Нестора Альбертовича.

— Что теперь делать?

— Откуда мне знать? — Гайкина обхватила себя руками, ее худенькие плечи тряслись. То ли от холода, то ли с перепугу.

— На вот, надень! — Молотков снял с вешалки и неловко накинул на одноклассницу папин ватник. Ватник сверху почернел от грязи, пропитался машинным маслом, но Лера в него с радостью закуталась.

Позади раздался скрип. Ребята дружно подпрыгнули. В щель ворот заглянул дядечка с палочкой. Егор его сразу узнал — бабушкин сосед. Похоже, он тоже испугался, увидев в гараже чужих.

— А я смотрю — свет. Решил, может, наконец, менты… — облегченно выдохнул он, узнав Егора.

— Здесь была полиция? — быстро спросил Молотков.

— Я сам их и вызвал, — сосед гордо помахал своей тростью. — Но разве дождешься? Вот «скорая» быстро прикатила…

— Какая еще «скорая»? — холодея, переспросил мальчик. — К кому?

— Так ведь… к Сергеевне, к бабушке твоей… Пацан, погоди, куда ты, а гараж кто будет охранять?

Но Егор ничего не слышал. Позабыв обо всем на свете, он мчался ко второму подъезду. Обогнул дом и резко затормозил. Лера с ходу врезалась ему в спину. На заснеженной дорожке крутила маячками «скорая помощь» и суетились старушки. Молотков растолкал соседок и буквально влетел на второй этаж. Дверь в квартиру бабушки была нараспашку, везде горел свет. Егору вдруг стало очень страшно. Гораздо страшнее, чем на чердаке. Парень в белом рылся в саквояже с лекарствами. Толстая женщина в халате растопырила руки, мешая Егору пройти:

— Мальчик, сюда нельзя!

— Бабушка! Где моя бабушка? — закричал Егор, пытаясь протиснуться мимо важной врачихи в прихожую.

— Тут я, тут, — хрипло ответила из квартиры бабушка. — Эй, костоправы, пропустите, это внук мой пропащий!

Бабушка лежала на носилках. Второй парень, тоже в белом халате, но бородатый, заматывал ей голову бинтом.

— Бабуля, что они с тобой сделали? — Егор уткнулся бабушке в плечо и чуть не заплакал. Ему стало очень страшно.

— Ограбить ее хотели, — защебетала на лестнице соседка. — Совсем обнаглело ворье проклятое! Цепочку с двери сорвали, по голове дали, хорошо еще, ножом не пырнули!

— Хорошо, что муж мой вышел, он их спугнул, — гордо заявила другая соседка. — Увидел, что дверь болтается, и постучал. Гад услышал и как рванет вниз!

— Никто меня по голове не бил, — бабушка покосилась на санитара, а сама незаметно толкнула внука локтем. — Я сама, дуреха, дверь открыла, но на цепочку, как и тебя учила. Думала, отец твой вернулся…

— Папа к тебе приезжал? Днем? — изумился Егор. — Он же всегда на работе.

— Твой папа, когда был такой, как ты, все будильники в доме разобрал, — вспомнила зачем-то бабушка. — После него ни одни часы не ходили. Но уроки он никогда не прогуливал! С таким сыном, как ты, много не наработаешь, — завелась вдруг бабушка и даже попыталась лежа дать внуку подзатыльник. — Куда с уроков сбежал, молодой человек? Директор школы тебя ищет, отца с работы вызвали, с ума все сходят! Ох, Молотковы, никаких бандитов с вами не надо. Сами меня в морг отправите!

— Что было дальше? Кто на тебя напал? Ты его запомнила? — У Егора закрутило в животе.

— А что дальше? Ка-ак долбанули меня дверью. Цепочка оторвалась, я затылком о стену и ударилась. Очнулась — уже никого. Где твоя сумка? И где телефон? Почему трубку не берешь? И что это за чудовищный свитер, на какой помойке ты его нашел?

— Это мой свитер, — пискнула Лера из-за плеча Егора.

Сам Молотков так обрадовался, что не случилось ничего страшного, что даже не огрызался на привычное бабушкино ворчание.

— Тво-ой, говоришь? — Бабушка встрепенулась и поманила девочку к себе. — А сама чего в дырявом ватнике разгуливаешь? Беспризорница, что ли, или дворником подрабатываешь?

— Это моя одноклассница… — немножко смущаясь, начал Егор.

— Ольга Сергеевна, не вертитесь, — попросил бородатый медик. — Никак не могу наложить повязку.

— А ну помолчи, — остановила его бабушка, не сводя глаз с Валерии. — Ты, милая, случаем, не Гайкина ли Максима внучка?

— Ага, — почему-то обрадовалась Лера. — Он мой дедушка.

— О, тогда все понятно, — воспряла бабушка. — То-то я смотрю, порода их белобрысая, глазастая, ни с кем не перепутаешь…

Лера вдруг прыснула со смеху. Бабушка засмеялась в ответ.

— Вернулись в родной город?

— Ага.

— Заводные звери по ночам орут?

— Ага, — совсем громко рассмеялась Лера.

— Жаль, поздновато явились… — непонятно вздохнула бабушка.

Медбрат в белом изловчился, поймал бабушкину голову и ловко завязал на ней бантик из бинта.

— Ольга Сергеевна, не машите головой, вам нужен покой, — погрозила пальцем толстая докторша.

— Ишь, как запрыгали, — подмигнула Лере бабушка. — Это потому, что я в больнице много лет отработала. А к простой старухе разве «скорую» пришлют?

— Они что-то у вас забрали? — тихо спросила Лера.

— А ты как думаешь? — хитро переспросила Ольга Сергеевна. — Брильянтов тут отродясь не было. Ящики все пооткрывали, крупу просыпали, прямо как крысы.

— Эй, ты что, с моей бабушкой знакома? — Егор смотрел то на бабулю, то на Гайкину, ничегошеньки не понимая.

— Теперь знакома, — опять подмигнула Лере бабушка. — А ты, молодой человек, не увиливай. Возьми на кухне телефон и живо звони отцу!

В этот момент санитары бодро взялись за ручки носилок.

— Вы куда ее несете? — заволновался Молотков.

— На вашу бабушку совершено разбойное нападение, — сказала пухлая докторша и свирепо постучала ногтем по наручным часам. — Возможно, сотрясение мозга. Или даже трещина в кости. Здесь мы не располагаем необходимой аппаратурой. Но если и дальше будем ждать полицию, другие наши больные скончаются от старости. Мы должны отвезти ее в больницу.

Санитары подхватили носилки.

— Без верхней одежды чтобы никуда! — приказала Егору бабушка. — Позвони папе и сиди здесь, никуда не уходи. Угости барышню козьим сыром, я чай свежий заварила.

— Они залезли в ваш гараж, — призналась бабушке Лера и закусила губу, чтобы не расплакаться.

— В гараж? — притворно нахмурилась бабушка. — Ну и ладно. Может, нашли там пару ржавых гвоздей.

— Граждане, расступитесь, — скомандовала соседкам докторша.

Бабушка на носилках приняла величественную позу, но с долей страдания.

— Бабуля, это я виноват, — как в омут кинулся Егор. — Прости, пожалуйста! Это я залез в подвал и нашел ту штуку в дедушкином чемодане. А теперь ее украли…

— Господь с тобой, ерунду какую несешь! — отмахнулась бабушка, а сама сделала Егору круглые глаза. И он мигом сообразил, что болтает лишнее.

— А ну стой, раз-два! — приказала санитарам бабушка. — Егорушка, никто у нас в гараже ничего не украл. Я же сказала, что утром заезжал твой папа, он и забрал из гаража все барахло. Да, кстати, в школу тоже позвони, пока тебя с водолазами по дну реки не начали искать!

Затем бабушка снова повернулась к Лере и поманила ее за собой. Егор даже слегка приревновал. Как будто это была ее бабушка, а не его. Санитары тем временем преодолели прихожую и решали, как лучше спускаться вниз, пешком или на лифте. Соседи им активно помогали, но голоса разделились. Одни считали, что, если идти вниз по крутым ступенькам, носилки непременно перевернутся, и тогда Сергеевне точно каюк. Другие азартно зазывали в лифт, но вспоминали, как летом в сломавшемся лифте целую ночь просидели две старушки.

— Попейте чайку. В холодильнике сыр с колбасой, чайник в кухне, на подставочке, — отвернувшись от соседей, доверительно прошептала Лере бабушка. — На круглой подставочке, тяжелой такой. Железной. На круглой. Попейте. Но никуда одни больше не бегайте! Ты меня поняла, юная барышня? Никуда!

— Поняла. Вы не волнуйтесь, еще как поняла, — Гайкина обернулась к Егору и озорно ему подмигнула.

И тут Егор поверил, что их война еще не проиграна.

 

Глава 9

В которой Лера Гайкина машет топором, Молотков-старший не чувствует опасности, а Егор вовремя вспоминает о главном оружии

— Папа, я в порядке, я у бабушки, все хорошо… — затараторил в трубку Молотков. — Просто так получилось. Мой телефон в сумке, а сумка осталась в классе. Мне надо было помочь одной девочке, а потом ее дедушка…

— Притормози-ка, — перебил папа. — Почему ты прогулял, мне объяснять не надо. Объясняться будем вдвоем, в кабинете директора. И будет великое чудо, если тебя не попрут из школы.

По голосу отца Егор догадался, что тот находится в крайней степени свирепости.

— Папа, я Николаю Сергеевичу все объясню. Понимаешь, мы с ним ходили в подвал, я ему помогал, а потом…

— Сейчас я приеду, — мрачно пообещал папа. — Что ты там делаешь? Бабушку дай мне.

— Уфф… Бабушку? — Молотков в отчаянии посмотрел на Гайкину, но та лишь развела руками. Мол, все равно папа узнает правду.

— Папа? А бабушка не может подойти… Она это… Ты только не волнуйся, с ней все в порядке. Ее «скорая помощь» увезла.

— В порядке?! — завопил в трубку папа. — По-твоему, это называется «в порядке»? Ты ее довел своими выкрутасами?

— Не доводил я! — У Егора сильно защипало в носу и глазах. — На нее напали. Папа, приезжай скорее…

Егор положил трубку и несколько секунд глубоко дышал, чтобы не расхныкаться. Гайкина молчала, будто понимала, что лучше не встревать.

— Мою бабушку чуть не… — Молотков не договорил, уж очень не хотелось произносить страшные слова. — Ты понимаешь? Это все из-за вас, из-за дурацкого кубика…

И тут он спохватился, что не спросил у папы о самом главном: про мешок, раскрашенный закорючками. Забрал его папа или нет? Но ведь если забрал…

— Он в опасности! — набросился Егор на Леру. — Ты понимаешь? Если мой папа забрал сумку в машину, Нестор будет за ним охотиться? Что теперь делать?

Мальчик схватил телефон и трижды набрал папин номер, но тот не ответил. Егор без сил рухнул на стул. Все события дня пронеслись перед ним, как в страшном кино: бегство из школы, гонка на машине, лестница на чужой балкон, страшный полицейский на чердаке…

— Пойдем пить чай, пожалуйста, — тихо позвала Гайкина. — Все равно сейчас ты ничего не сделаешь, надо ждать.

На бабушкиной кухне все было перевернуто. Словно там бесилась безумная горилла. Если в прихожей вещи просто сорвали с вешалок и выкинули из шкафа, то на кухне грабители вскрыли каждый мешок с крупой, каждую пачку макарон.

— Что они искали? Ты вроде говорила, что у охотников очень чуткие носы?

— Так и есть, — Лера разлила чай в красивые стаканы, убрала чайник на плиту, а тяжелую подставку поставила в центр стола. — Очень чуткие. Егор, я сама мало что знаю… Но им очень нужна сыпучая карта. Охотники не могли проникнуть в наш мир, пока ты не открыл подвал в гараже. Дедушка считает, что в вашем подвале… было что-то вроде секретной пружины…

— А калитка в школьном подвале! — охнул Егор.

— Не вини себя, ты ничего не знал. Просто твой дедушка умер и не успел тебе рассказать. Охотники почуяли карту и вскрыли гараж. Но карты там уже не было. Я думаю, твоя бабушка ловко все придумала и посоветовала твоему папе ее забрать.

— Ах, вот как? — У Егора в голове все завертелось еще быстрее. — Значит… Значит, папа их опередил. Случайно опередил! Нестор, ориентируясь на запах, влез в гараж, ничего там не нашел и отправился сюда. Но зачем он рассыпал всю муку — из вредности?

— Кое-что охотник не заметил, — Гайкина подмигнула и постучала пальцем по толстой подставке от чайника.

Егор отодвинул стакан и стал рассматривать тяжелую подставку. Ничего особенного в ней не было. Круглая массивная штуковина, снизу металлическая, сверху деревянная, вся облезлая и потрепанная.

— Раскручивай, — предложила Лера. — Есть отвертки или клещи?

— Ничего подходящего, — Егор порылся в ящике кухонного стола. — Нам эту подставку не развинтить. Ни гаек, ни болтов, будто склеили.

— Тогда придется вот этим, — Гайкина выудила из груды приборов тяжелый топорик для рубки мяса. — Надо где-то закрепить, быстрее.

— Думаешь… там что-то внутри? Слушай… это просто старая железяка. Она в три раза старше меня. Я с ней еще маленький на полу играл.

— Вот именно, очень старая, — Лера замахнулась топором и стала похожа на заправского индейца. — Будем ломать. Мы, конечно, можем ее унести отсюда, но лучше этого не делать. Если внутри спрятано то, что я думаю…

Девочка успела стукнуть трижды, прежде чем Егор отобрал у нее топор. Щепки летели во все стороны, со стола упала солонка и обе чайные ложки. А стаканы с чаем, налитые до краев, подпрыгивали все ближе к краю, явно намереваясь спрыгнуть вниз.

— Стой, стой, так нельзя, надо закрепить! — Молотков с немалыми усилиями остановил одноклассницу. Наверное, еще немного, и Гайкина разрубила бы кухонный стол пополам. Егор даже удивился, как много силы в ее худых руках.

Молотков пристроил подставку в щель между сервантом и кухонным уголком, несколько раз несильно тюкнул топориком. Деревянная крышка крошилась, но не поддавалась. Пришлось бить сильнее. После седьмого удара в металлическом основании появилась щель.

— Там что-то есть, — прошептал Егор. Лера от волнения облизала губы.

Наконец круглое днище с ножками отвалилось. Оказалось, что под днищем есть второе дно, а в нем — незаметный тайник. В тайнике, завернутое в плотную тряпочку, лежало… что-то круглое и плоское. Вроде музыкального диска, но поменьше. На серой тряпке расплывался странно знакомый узор. Непонятное переплетение линий… Совсем недавно Егор видел где-то очень похожую картинку. Чтобы расправить складки на тряпке, он протянул руку.

— Стой, не трогай, — очнулась Гайкина.

Но было уже поздно. Тряпочка когда-то была крепкой, но от времени или от влажности совсем истлела и рассыпалась у Егора в руках.

— Он был здесь, но кто-то достал! — уверенно заявила Гайкина, ощупывая сломанную подставку.

— Кто был здесь? — уставился на нее Егор. — Никто ничего не доставал. Ты видела, сколько я колотил, чтобы открыть? Если бы доставали, давно бы сломали. Я же сказал — эта штуковина старше меня.

— Вот беда, — Гайкина в десятый раз ощупала пустой тайник. — А мне показалось, что твоя бабушка…

В этот момент в прихожей громко зазвенел звонок. Егор и Лера разом вскочили.

— Может, папа? — предположил Егор. — Хотя нет, он не так звонит.

Звонок повторялся снова и снова, долгий и настойчивый.

— Нас тут нет, — шепотом сказала Гайкина. — Не открывай, спроси, кто там?

Егор подумал и взял с собой в прихожую топорик, которым вскрывал подставку. На цыпочках он подобрался к входной двери. Кто-то пыхтел и пытался с той стороны отпереть замок. Однако после нападения охотника верхний замок перекосило, а цепочка висела на одном шурупе.

Егор встал сбоку от двери и поднял над головой оружие. Гайкина смотрела на него огромными круглыми глазами. Ладони внезапно стали мокрыми и тяжелыми.

— Егор, ты здесь? — прокричал из-за двери папа. — Я не могу открыть!

— Здесь, здесь, — Егор очень обрадовался и поскорее отпер дверь.

Наверняка папа планировал сразу начать ругаться. Но увидел сына и замер с открытым ртом.

— Ты чего с топором? — спросил он наконец.

— Ээ, я думал, это полиция… — Егор отбросил оружие.

— Вот как? — разозлился папа. — Вас в школе учат встречать полицию с топором? А голова почему мокрая? Ты в какой проруби купался? И почему ты весь в побелке? И свитер как у куклы Барби!

В одной руке папа нес школьную сумку сына, в другой — куртку, ботинки и шапку. Сам он был одет в синий комбинезон. Егор сразу понял, что папу действительно вызвали прямо из автосервиса, где он чинил машины.

— Я заехал в школу и забрал твои вещи, — добавил отец, но уже не так сердито, как раньше. — Хорошо, что мама не в курсе… А это что за привидение? Юная дама, почему на вас мой рабочий ватник? И кто сломал замок?

— Это Лера Гайкина, — представил новую одноклассницу Егор. — Папа, понимаешь, на бабушку напали, а мы были у дедушки Леры, потом бежали через чердак…

Он почему-то решил, что отец, как и бабушка, обрадуется появлению Леры, но папа радости не проявил. Лера тоже повела себя странно и незаметно наступила Егору на ногу. Будто намекала, что ей незачем знакомиться с его папой.

— Вечером нам предстоит серьезный разговор, — строго предупредил отец. — А сейчас меня ждут на автостанции. В больницу я уже звонил. Бабушка в порядке, заеду к ней после смены.

— Папа, можно мы поедем с тобой?

— Так… В школу вам уже поздно, — папа хмуро поглядел на часы. — Хорошо, одевайся. Только верните мне ватник.

«Он еще не знает, что взломан дедушкин гараж, — догадался Егор. — И лучше пока об этом не говорить, а то папа непременно побежит во двор проверять. Это очень опасно». Мальчику не терпелось спросить у отца, где загадочный тяжелый кубик, так не похожий на карту, но вдруг папе позвонили с работы. Он стал оправдываться, сказал, что уже нашел сына и скоро вернется. Егор первым делом перевернул сумку и отыскал маленькую шестерню, подаренную Гайкиной. Он страшно обрадовался, что амулет не потерялся, и сразу нацепил его на шею.

— Пошли живее, — сердито скомандовал Молотков-старший. — Пока меня из-за твоих фокусов не уволили!

Папин микроавтобус стоял у подъезда. На улице уже зажглись фонари, снова шел снег. Никого подозрительного рядом с машиной Молотков не заметил.

— Лера, куда тебя подвезти? — спросил папа, заводя мотор.

— У меня сейчас дома никого нет, — быстро ответила девочка. — Можно я побуду с вами, пока мой дедушка не вернется домой?

Забравшись на заднее сиденье, Егор проверил, хорошо ли закрыты замки. Машина тронулась с места.

— С нами? — нахмурился папа. — Ну хорошо, только мне надо на работу. Меня клиент с разобранным мотором ждет. Автобаза далеко… Да отойди ты, чего встал, как столб?!

Последняя папина фраза относилась не к Лере. Вдоль бабушкиного дома тянулся длинный «карман», плотно заставленный машинами. А в самом его конце, перед выездом на проспект, возникла темная человеческая фигура. Несмотря на сумрак, человек был в темных очках. Его длинное серое пальто почти подметало снег. Гайкина негромко охнула.

— Пьяный, что ли? — пробурчал папа и стал притормаживать.

Егор оглянулся. По заднему стеклу сползали мокрые снежинки. Сзади за ними, из двора, выруливал засыпанный снегом пикап. Еще одна машина среди припаркованных возле дома заводилась, но еще не тронулась с места. Можно было ехать задним ходом…

— Нет-нет, не тормозите, давите его! — не выдержала Гайкина.

Она вскрикнула так громко, что папа Егора растерялся и надавил на педаль тормоза. В результате вышло еще хуже. Позади, в самом конце подъездной дорожки, отрезая путь к отступлению, появилась другая фигура в пальто. Этот человек отступил в сторону, пропуская пикап, а затем быстро стал приближаться. Он топал, не разбирая луж. Издалека Егор не видел его лица, но нисколько не сомневался, что незнакомец их преследует.

— Дружище, отойди, пожалуйста! — Папа опустил стекло, высунул голову и помахал человеку в сером пальто. — Дорога скользкая, не дай бог, машину поведет, зацеплю тебя!

Перегородивший дорогу толстенький тип в дымчатых очках никуда уходить не собирался. Он неторопливо брел навстречу, до него оставалось шагов десять. Егор уже различал противные усики. Очередной Нестор Альбертович даже не потрудился притвориться полицейским.

«А ведь он мог притвориться кем угодно, — ужаснулся Егор. — Даже моим папой!»

— Ну все, ты меня достал! — рассвирепел Молотков-старший, отстегнул ремень и полез наружу.

В этот миг Егора что-то больно кольнуло в запястье. Крохотный червячок, подаренный дедушкой Гайкиным, просился в бой. Мальчик моментально принял решение, отворил дверцу и выбежал следом за отцом. В спину что-то кричала Лера. Как назло, рядом никто не проходил. Но тут на проспекте показался внедорожник. Его водитель включил правый поворотник, показывая, что хочет заехать в «карман». Нестор Альбертович обернулся. Джип притормозил у него за спиной и поморгал фарами, прося убраться с дороги. Нестор затоптался на месте. В планы охотника явно не входило сражаться на два фронта.

Егор поскользнулся на льду, едва не шлепнулся и побежал следом за отцом. Трошик все больнее щипал руку. Мальчик оглянулся. Второй Нестор был еще далеко позади, возле крайнего подъезда, но быстро сокращал расстояние.

Он почти бежал.

— Не подходите к нему! — кричала из машины Гайкина.

Молотков-старший наверняка здорово разозлился. Он решительно направился к толстяку в сером. Папа Егора был высокий и сильный, без сомнения, справился бы с пьяным хулиганом, но только не с этим. Егор догнал отца, когда до Нестора оставалось буквально два шага. Серый охотник оскалился, его руки начали удлиняться. Водитель в джипе устал ждать и нажал на гудок. Егор поднял руку с трошиком так, чтобы усатый Нестор его заметил.

Тот заметил, оскалился сильнее, втянул носом воздух и вдруг… отступил.

— Ой, простите, вы плохо видите? — Папу наверняка сбили с толку темные очки. — Вы на проезжую часть случайно вышли, давайте я вам помогу?

Егор почувствовал, как потрошитель скользнул к нему в ладонь. Мальчик сделал еще шаг, почти поравнявшись с отцом. Нестор что-то проворчал и попятился. Он отступал назад, шаг за шагом, и совсем не походил на слепого. А затем вовсе ушел с дороги и растворился в сумраке.

— Чертовщина какая-то, — пробормотал Молотков-старший, наблюдая за ложным слепцом. — А ты чего выскочил? — набросился отец на Егора. — С ангиной давно не валялся? А ну живо в машину!

Когда вырулили на проспект, Егор внимательно осмотрел дом и «карман», забитый машинами. Второй Нестор Альбертович тоже исчез. Трошик затих, опять спрятавшись на запястье.

— Видели, что творится? — Папа сурово посмотрел в зеркальце заднего вида на Егора и Леру. — А вы школу прогуливаете. Пьяных придурков сколько, могли бы в беду попасть!

«Мы уже попали, — подумал Егор. — И похоже, в очень большую беду».

 

Глава 10

В которой Молотков-старший ничего не хочет слушать, дедушка Гайкин дарит школе второй грузовик песка, а Егор становится героем

— Тебя зовут Лера? — Папа помахал охраннику и загнал микроавтобус во двор автостанции. — Если ты вдруг передумаешь и захочешь домой, до семи вечера я не смогу тебя отвезти. Позвони-ка лучше родителям. Дать тебе телефон?

— Не беспокойтесь, пожалуйста, — сказала Гайкина. — Мои родители до вторника в командировке, я живу пока с дедушкой. Он за меня не беспокоится, знает, что я самостоятельная.

— Вот-вот, это самое страшное, — хмуро пробурчал папа. Однако Егор чувствовал, что он уже почти не злится. — Таких вот самостоятельных потом по тайге с вертолетом ищут.

— Детям нужно давать свободу, — строго произнесла Гайкина. — Иначе им потом трудно реализоваться.

— Чего? — изумился папа. — Так, вот что. Идите за мной, я посажу вас в комнате отдыха. Там есть телевизор и чайник. Сидите тихо и никуда! Егор, ты меня понял — никуда?

— Понял, папа, никуда, — увидев вокруг много людей, Молотков немножко успокоился. У проклятых охотников здесь было гораздо меньше шансов их поймать. Егору вообще очень нравилось на автостанции. Здесь и машины, и станки, и разное оборудование. Мальчик не сомневался, что, когда вырастет, тоже станет автослесарем, как папа. Потому что Молоткова-старшего все любили и ценили: и рабочие, и начальники. Папе хорошо платили, но мама повторяла, что даст Егору самое высшее образование, чтобы он не ползал под чужими разбитыми «колымагами». Когда она так говорила, Егор немножко удивлялся. Ведь папа ползал совсем не под колымагами, а под очень дорогими лимузинами и джипами.

Мама с папой часто спорили на эту тему, но недавно, кажется, нашли выход. Мама согласилась, что сын будет ремонтировать машины, а папа — что сын сперва выучится и купит собственную автостанцию.

— Чего ждем? — спросил у детей Молотков-старший.

— Папа, а где та штука, из гаража? — отважился Егор, — Бабушка сказала, ты ее забрал…

— Ах, вот ты о чем! — спохватился папа. — Сегодня точно магнитная буря, все будто с ума посходили. Я же сказал — не лезь без меня в подпол. Там инструменты деда, бабушка ими дорожит. Но ты не послушался и залез. Даже не потрудился потом люк закрыть, все разбросал. Я утром, еще до работы, заехал и забрал сумку с верстака. Сказал же тебе — вечером дома посмотрим. Если бабушка узнает, нам обоим влетит!

— Папа, так она у тебя? — переспросил Егор. — Куда ты ее дел?

— Конечно, у меня, — отмахнулся Молотков-старший. — Вон, в багажнике валяется. Занятная вещица, никогда такого не видел. Но после прогула забудь — и слушать ничего не хочу. Завтра мы вместе идем к директору школы. Пока не разберемся, все развлечения отменяются. Никаких мопедов и моторных лодок! А сегодня вечером будешь иметь дело с мамой.

Как объяснить отцу? Егор жалобно посмотрел на Леру. Но та лишь пожала плечами. Не могла же она сказать Молоткову-старшему, что пьяница в черных очках — вовсе не пьяница и непременно явится сюда, на запах сыпучей карты. Оставалось надеяться, что на служебной стоянке и под надзором охранников серый охотник не осмелится напасть. Но даже если он не нападет сейчас, как быть вечером? Егор в последний раз тоскливо оглядел микроавтобус и поплелся за отцом.

В комнате отдыха папины коллеги, веселые парни в синих комбинезонах, играли в домино. По телевизору показывали передачу об инопланетянах. Один дядька тыкал бородкой в экран и твердил, что люди — одичавшие марсиане. Другой, тоже с бородкой, убеждал, что регулярно получает СМС от внеземного космического корабля. Третий пришел с собакой и сказал, что его пес умнее людей, скорее всего он — посланец с Юпитера.

Лере и Егору выдали пакет с печеньем и по кружке вкусного какао. Едва Егор отхлебнул из кружки, как в кармане у Леры заиграл телефон.

— Ура, это дедушка! — обрадовалась девочка. — Деда, я не могла тебя найти. Мы были у Егора, а сейчас… Егор, какой тут адрес? Дедушка сейчас за мной приедет. Его выпустили из полиции.

Гайкин-старший приехал очень быстро и на сей раз на такси. Нарушив приказ папы, Молотков встречал его возле служебного выхода. Егор вдруг заметил, что не может ходить среди людей, как прежде. В каждой машине он с тревогой высматривал своих врагов. Людей вокруг было великое множество: в ремонтных боксах одновременно чинили штук десять автомобилей, и среди их владельцев встречались подозрительные усатые личности; один гражданин даже ходил в солнцезащитных очках. Правда, вскоре он получил свою отремонтированную машину и укатил.

— Меня отпустили, но пришлось подключить все связи, — поделился дедушка Гайкин, раз десять обняв и поцеловав внучку. — Видишь ли, Гайкина в этом городе еще помнят. Ну, как у вас дела?

— Ага, — согласилась Лера и потрогала дедушкин оторванный карман. — Помнят.

Егор и Лера рассказали о своих приключениях. Услышав про нападение охотника на чердаке, дедушка Гайкин схватился за голову.

— Дело хуже, чем я думал, — сказал он. — Сундук в багажнике? Давайте скорее найдем папу Егора. У меня есть на примете место, где его можно спрятать.

Папу Егора они нашли по ботинкам. Ноги Молоткова-старшего торчали из-под поднятой кабины громадного американского автомобиля. Иногда из переплетения проводов и шлангов высовывалась рука, черная от машинного масла, и щелкала пальцами. Стоявший рядом ученик быстро подавал нужный ключ.

— Добрый день, зовите меня просто Максим, — вежливо поздоровался с ногами Молоткова дедушка Гайкин. — Я дедушка Валерии.

— Для кого добрый, а для кого — тихий ужас, — пробурчал из-под капота Молотков-старший. — А ну тяните меня!

Егор и Лера схватились за папины ботинки и потянули. Папа выкатился наружу (он лежал спиной на низкой тележке с колесиками и держал в руках тяжелую трубу).

— Сергей, — представился папа. — Сергей Молотков, отец этого балбеса.

— Поздравляю, — протянул руку Гайкин. — Вы воспитали смелого и честного парня.

— Что-что? — От изумления папа Егора едва не уронил трубу себе на ногу. — Это вы про кого?

— Ваш сын ни в чем не виноват, — заявил дедушка Гайкин. — В школу проник очень опасный субъект. Видите ли, ваш сын защищал мою внучку. Им пришлось убежать с урока. Я уже поговорил с завучем и директором школы. Можете не беспокоиться, Егора никто не накажет.

— Не накажет? — как эхо, повторил Молотков-старший. — Но в прошлый раз, когда Егор забросил на крышу портфели девочек, а затем поджег помойку, завуч обещала нас выгнать.

— Я не поджигал помойку, она уже горела, — уточнил Егор. — Я просто положил туда ведро с краской. Хотел кое-что проверить.

— Ты и проверил, — согласился папа. — Теперь точно знаешь, что стоимость новой крыши для помойки обошлась мне в одиннадцать тысяч рублей.

— Никто Егора не выгонит, — авторитетно заявил Гайкин. — Я только что отправил в школу второй грузовик с песком. Завуч теперь будет гордиться, что среди учеников есть настоящие герои.

— Вы что, на песочной фабрике работаете? — Папа Егора хотел казаться суровым, но у него это плохо получалось. Егор видел — папе было очень приятно узнать, что его сын смелый и честный.

— Я имел счастье учиться и трудиться вместе с вашим отцом, Семеном Молотковым, — скромно ответил дедушка Гайкин. — И матушку вашу я в молодости знавал. Очень сожалею, что по моей вине сегодня Ольга Сергеевна угодила в больницу.

— По вашей вине? — выпучил глаза Молотков-отец.

— Частично, — вздохнул Гайкин. — Предмет, который Егор пытался распилить в гараже, не представляет для вас ровно никакой ценности. Но те, кто за ним охотится, пойдут на все. Они пробрались и в школу, и в квартиру. Так уж устроено… Поэтому очень вас прошу, отдайте его, пожалуйста.

— Охотятся? Отдать? — растерялся папа. — Но это личные вещи моего покойного отца.

— Папа, я тебя очень прошу, отдай им, — попросил Егор. — Я тоже сначала не верил. Но лучше не связываться, отдай.

— Егор, помолчи-ка. А почему бы просто не обратиться в полицию? — разошелся вдруг папа. — Почему я должен вам верить? Чужой человек в школе! Вы сообщили куда следует?

Дедушка Гайкин пригладил волосы, открыл рот и снова закрыл. Наверное, в полиции ему все-таки досталось. Егор только сейчас заметил оторванную пуговицу и грязные брюки. Длинные седые волосы Гайкина торчали во все стороны, как у безумного ученого, а резинку от хвостика он потерял.

— Тогда поедем вместе с нами, — не замечая грязи и машинного масла, Лера схватила отца Егора за руку. — Пожалуйста, очень вас прошу! Если вы не верите дедушке, поедем вместе, увезем карту и спрячем…

— Какую еще карту? — Папа растерялся от такого напора. — Вот что я вам скажу. Не вам решать, что у нас в семье ценное, а что — нет. Поэтому…

Договорить папа не успел. Позже Егор понял — уж такой выдался день, никто ничего не успевал сделать и сказать.

— Серега! Молотков! — Расталкивая рабочих, по цеху к ним бежал охранник в пятнистой форме. — Братцы, где Молотков?

— Сундук… — беззвучно выговорила Лера и до боли сжала Егору ладонь.

— Серега, вот ты где, — прокричал задыхающийся охранник. — Там какой-то гад вскрыл твою машину. Но ты не думай, все вещи на месте. Мы вовремя его заметили!

— Вы его поймали? — Егор рванул с места наперегонки с папой.

— Сбежал, гад, через забор сиганул, — виновато пропыхтел охранник, еле поспевая за Молотковыми. — Слушай, никогда не видел, чтобы человек так по заборам прыгал. Вот видите, все на месте, чемоданчики твои, и запаска, и колеса…

— Не все на месте, — тихо сказал дедушка Гайкин. — Самое главное похищено.

 

Глава 11

В которой Лера Гайкина плачет, бабушка просится в портовый кабак, а к Егору возвращается память

— Друзья мои, мы опоздали, — вздохнул Гайкин. — Внученька, не плачь, мы с тобой сделали что могли.

— И что теперь? — спросил Егор, лязгая зубами о кружку с горячим какао. Оказалось, он совсем не мог смотреть, как младшая Гайкина плачет. Это было непонятно и крайне удивительно. Например, когда плакали Шеламова или Чеснокова, Егор радовался или дразнился. Потому что от одноклассниц ему доставались одни неприятности. Но, когда из огромных светлых глаз Гайкиной полились слезы, мальчик вдруг захотел сделать что-то невероятное, совершить подвиг, лишь бы она снова улыбалась.

— Теперь мы с Валерией уедем домой, — невесело произнес дедушка Гайкин. — Егор, охотников можешь больше не бояться, ты им не нужен.

— Каких охотников? — встрепенулся папа.

— Не волнуйтесь вы так, Сергей, — успокоил дедушка Гайкин. — Они все равно больше двух дней в нашем мире не живут. Рассыпаются.

— Кто не живет? — совсем запутался папа.

— То есть как уедете домой? — опешил Егор. — А как же карта? Вы сами говорили, что она не должна попасть в лапы к серым?

— А что мы можем сделать? — всхлипнула Гайкина.

— Например, можем поехать все вместе и навестить вашу бабушку, — предложил старший Гайкин.

— Вот гады! — разозлился вдруг папа и даже стукнул кулаком по столу. Причем так сильно, что все посетители кафетерия замерли и посмотрели на него.

— Папа, ты чего? — забеспокоился Егор.

— Как это «чего»? — Папа становился все грустнее, прямо на глазах. — Как это «чего»? Да никогда у нас такого на автостанции не случалось, чтобы прямо из салона воровали аккумулятор! Он дорогой, новый, импортный!

— Простите… я не совсем уяснил, — дедушка Гайкин на всякий случай отставил свой стаканчик с какао на соседний столик. — Сергей, вы сказали… что украден аккумулятор?

— Ну конечно! — пожал плечами Сергей Молотков. — Меня клиент просил купить самый лучший. Я купил по пути, когда ехал за Егором. И засунул его в мешок, что нашел в гараже…

Гайкины переглянулись с таким видом, будто только что выиграли миллион в лотерею.

— А где же… Папа, где кубик? — робко спросил Егор. — Железный кубик, что был в мешке?

— Он не железный, — хмуро ответил папа. — Там не поймешь какой сплав, пила не берет. На станке у меня в тисках висит… Не до него.

— Он не украден. Не украден, не украден… — радостно зашептала Гайкина.

— Сергей, скорее… Пойдемте проверим! — Не в силах сидеть, дедушка Гайкин буквально приплясывал на месте.

— Да забирайте вы свою железяку, — отмахнулся папа. — Мне вот аккумулятор новый покупать… Сплошные расходы. Найти бы этого воришку, руки бы выдернул!

— Позвольте я куплю вашему клиенту новый аккумулятор, — попросил дедушка Гайкин. — Только пойдемте скорее…

И побежал впереди всех в цех. Лера бежала за ним. Папа-Молотков спросил у сына-Егора: «Откуда у тебя такие ненормальные друзья?»

Егор не поверил своим глазам, когда увидел, что папа не обманывает. То, что они оплакивали, спокойненько пристроилось на верстаке, зажатое в тисках. Дедушка Гайкин завернул кубик в газету, сунул за пазуху и уже не выпускал.

— Теперь мы точно можем навестить вашу бабушку, — напомнил он.

Папа Егора побежал отпрашиваться с работы. Директор по такому случаю отпустил его. Спустя полчаса все сидели вокруг бабушки. Ольга Сергеевна повела себя странно. Вначале жутко рассердилась на сына и внука, что те привели к ней дедушку Гайкина. И даже отвернулась к стенке. Но скоро оказалось, что бабушка сердится вовсе не потому, что пришел Гайкин, а потому, что она не накрашена и не одета в красивое платье.

— Может, вы мне все-таки объясните, что происходит? — в четвертый раз спросил у всех папа Егора. — Какие карты? Какие охотники?

— Сережа, я удивляюсь, как таких бестолковых держат на серьезной работе, — сказала бабушка.

— Но я правда ничего не понимаю, — пожаловался папа.

— Я сама никогда ничего не понимала, — посочувствовала сыну бабушка. — Хотя жила с твоим отцом много лет.

— Некоторые вещи можно разглядеть только в детстве и в старости, — словно извиняясь, объяснил Максим Гайкин.

— Но ведь можно обратиться в полицию, — уперся папа. — Если эти люди… охотники, или как их там, вламываются в квартиру, значит, они преступники. Пусть их посадят в тюрьму.

— Серых охотников трудно посадить в тюрьму, — грустно сказал дедушка Гайкин. — И дело не в них. Меня пугает их хозяин…

Егор хотел спросить, кто такой хозяин, но тут медсестра принесла бабушке бутерброды, а Лера приложила палец к губам. Дедушка Гайкин тоже вел себя странно, не к месту хихикал, подскакивал и путал слова. В принципе, Егор уже привык, что дед и внучка оба слегка чокнутые. Но, взяв бабушку Егора за руку, дедушка Гайкин словно потерял остаток мозга. Папа-Молотков наблюдал за своей матерью, разинув рот. Словно для приличия немножко поболтав о сломанном замке и разбитой голове, дедушка Гайкин и бабушка Егора заговорили на своем, не понятном ни для кого, языке.

— Брюки дудочкой, — вскрикивал Гайкин. — У меня был самый высокий кок на макушке!

— Вы дрались из-за меня три раза, — довольно хихикала бабушка. — Особенно долго и красиво перед премьерой индийского фильма с Раджем Капуром.

— Отец Семена ездил на трофейной «эмке», — притворно багровел Гайкин. — Поэтому ты выбрала его!

— А ты, предатель, целовался со Светкой и даже угощал ее мороженым. Самым дорогим, за двадцать две копейки! — зловеще вспоминала бабушка.

— Она меня бросила, — погрустнел Гайкин. — Оля, я герой водевиля. Моя жена сбежала во Францию с продавцом колготок.

— Я читала все газетные заметки про тебя, — серьезно сказала бабушка. — И Семен мне не мешал. Мы вместе радовались, когда тебя назначили главным конструктором.

— Я не знал, что Семена с нами нет, — понурился Гайкин.

— Четыре года, — кивнула бабушка. — А ты… давно один?

— Я не один, — Гайкин притянул к себе внучку. — У Лерочки еще брат годовалый есть.

Бабушка Молоткова и дедушка Гайкин улыбнулись друг другу той тихой и загадочной улыбкой, которой иногда обменивались папа и мама Егора. Особенно когда думали, что Егор уже спит, а сами сидели в обнимку в кресле и смотрели телевизор. А потом бабушка и дедушка принялись петь песни. Вроде незнакомые, но Егору скоро стало казаться, что он их уже когда-то слышал. Мальчик сам не заметил, как стал подпевать, и его папа тоже. Дедушка Гайкин запевал глубоким баритоном, бабушка вступала альтом. Папа стал отбивать мотив вилкой по железной кружке, а Егор — колотить ложкой по батарее. Получилось очень красиво, настоящий оркестр. Слушая, как все поют и играют, Лера заулыбалась.

Но концерт продлился недолго. Дедушка Гайкин как раз дирижировал, взобравшись на стул. Егор с папой хором грянули «И летели наземь самураи, под напором стали и огня!»… И вдруг в палату ворвалась толстая врачиха. Вместо того чтобы порадоваться вместе со всеми, она раздулась, побагровела и стала орать, что тут больница, а не портовый кабак. Бабушка ответила, что предпочла бы кабак этой дрянной палате.

Молотков-младший никогда не пел в портовом кабаке, зато его папа служил во флоте. Потому Егор решил спросить, что плохого в портовых кабаках. Папа подумал и сказал, что лично он ничего плохого в них не видит, но маме об этом лучше не говорить. Затем врачиха объяснила, что результаты обследования придут завтра, и Ольгу Сергеевну можно будет забрать домой.

Когда все засобирались, бабушка тихонько поманила Егора:

— Поди сюда, молодой человек. Вы там чая попили, как я сказала?

Рядом с бабушкиной кроватью стоял столик на колесиках с прозрачным верхом. Бабушка шепталась с внуком, а сама водила пальцем по стеклу.

— Да, попили, — Егор следил за невидимыми узорами, которые оставлял на стекле бабушкин палец. — Бабуля, мы случайно сломали подставку для чая. Но там… Ничего ценного в ней нет. Всего лишь подставка.

— Вот как? — Бабушка задумалась. — Н-да, твой дед Семен был большой хитрец, а я старалась лишнего не спрашивать. Чем могла, я тебе помогла. Наверное, это все. Дальше ты должен сам.

— Мама, ты о чем? — робко осведомился Сергей Молотков.

— Твой сын знает, о чем. Верно, Егорушка? — Бабушка заговорщицки пожала внуку ладонь.

У младшего Молоткова вдруг пропал дар речи. Ему показалось, что язык стал очень большим и закупорил горло. Егор, не отрываясь, следил за бабушкиной правой рукой. Ее указательный палец вроде бы бесцельно ползал по стеклянному столику. Но мальчик не мог припомнить, чтобы бабушка хоть что-то делала просто так. Она никогда не разгадывала бестолковые кроссворды, не отвлекалась на сериалы и не читала дамские журналы. Бабушка очень его любила, но всегда вела себя строго и серьезно. И сейчас… она пыталась сказать внуку жестами что-то важное. Наверное, то, что не имела права сказать словами.

— Мама, ты лучше поспи, отдохни, — еще сильнее забеспокоился отец Егора. — Дома у тебя мы приберемся, новый замок я сегодня вставлю, все будет хорошо…

Егор слышал папин голос словно через толстое одеяло. Он, не отрываясь, смотрел на бабушкин палец.

Палец рисовал невидимый узор.

— Оля, я тебя навещу, если разрешишь? — Гайкин нежно поцеловал бабушке руку. — Я хотел спросить, ты какую машину продала?

— Разве это была машина? — отмахнулась бабушка. — Стыд и срам, только гараж занимала. Но Семен же упрямый был, не разрешал никому трогать…

— Постой-постой, — дедушка Гайкин тяжело опустился на край кровати, словно его не держали ноги. — Семен сумел сохранить свою «Победу»? Ту самую?

— Да, ту самую, — проворчала бабушка. — Столько лет гараж занимала, он никогда на ней не ездил.

— Кому ты продала машину? — сиплым голосом спросил Гайкин.

— Я разве помню? — пожала плечами бабушка. — Купчая где-то дома в папке лежит. Да она же впустую в гараже десять лет простояла.

— Это неважно, — отмахнулся Гайкин. — Я бы очень хотел найти этого человека.

— Вот ты спросил, и я вспомнила, — оживилась бабушка. — Кажись, это был какой-то знакомец Семена. Он мне сам позвонил и представился, но я имя позабыла…

Егор смотрел на бабушкин палец. Бабушка что-то отвечала Гайкину, а сама рисовала окружности. Егор уже видел этот узор. Только прежде он появлялся кусками.

Фрагмент — на тряпке, которую они с Лерой нашли в подставке для чайника.

Другая часть — на амулете, подаренном Лерой.

И еще какая-то…

На все сто мальчик не был уверен. Но, кажется, два переплетенных полумесяца, соединенные циркулем, он тоже встречал. Давно, но встречал. И еще в подвале, когда с директором школы считали кафель, Егор сказал себе, что уже видел эти закорючки.

— Егор, что с тобой? Поехали, я отвезу тебя домой, — папа взял сына за плечо.

— Сергей, позвольте я помогу вам с ремонтом двери, — предложил дедушка Гайкин. — В одиночку менять замок не всегда удобно. А у меня есть некоторый опыт.

Бабушкин палец замедлился и остановился. Теперь Ольга Сергеевна дружески шепталась с Лерой. Но Молотков уже не нуждался в рисунках на стекле.

— Папа, я поеду с вами, — заявил Егор. — Я… мне нужно кое-что проверить.

 

Глава 12

В которой Лера Гайкина опять говорит загадками, Егор Молотков получает письмо от деда Молоткова, а мама встает на тропу войны

— Я тоже поеду с вами, — заявила Лера.

— Внученька, а с тебя сегодня не хватит приключений? — Дедушка поцеловал внучку в нос. Одну руку он держал постоянно за пазухой, не выпуская тяжелый кубик.

— Максим, лучше не оставляйте ее одну, — посоветовала бабушка.

— Ну тогда поехали, — засмеялся папа Егора. — Я смотрю, мы и так почти одна семья.

Егор тоже засмеялся, но про себя подумал, что было бы здорово иметь такого деда, как Гайкин. Конечно, думать так было нехорошо. Но дедушка Семен Молотков умер четыре года назад, и Егор понемножку стал его забывать. А родители мамы жили в столице. Они присылали Егору подарки и звали в гости, но все равно это было не то и не так. Вот Лере повезло, у нее сильный, веселый и молодой дед!

По пути папа заехал в строительный магазин, там купили новый замок и всякие полезные мелочи. Пока ехали, дедушка Гайкин окончательно подружился с папой, они заспорили о токарных станках, мостах и портовых кранах. В магазине и вообще по пути Егор вертел головой: ему все время мерещились мужчины в серых пальто и темных очках. Никого похожего на Нестора Альбертовича мальчик не приметил, но дважды ему показалось, что кто-то за ними следит. На парковке перед строительным супермаркетом какой-то высокий тощий человек быстро отступил за угол, едва Егор на него оглянулся.

— Куда ты смотришь? — спросила Лера.

— Просто так… показалось.

— Что ты задумал? — совсем тихо переспросила девочка.

— Просто забыл у бабушки одну вещь.

— Ох, Молотков, складно врать у тебя не получается, — Гайкина вздохнула, почти как учительница Нина Петровна. Но, когда Егора с таким вздохом вызывала классная, хотелось притвориться шлангом. А у Гайкиной получилось совсем не обидно. Егору впервые понравилось, когда его зовут по фамилии.

— Я тебе покажу, — пообещал он. — Но сперва скажи, что мы искали в подставке для чайника.

Гайкина покусала губу и задумчиво поглядела на него огромными светлыми глазами.

— Вот как? — обиделся Молотков. — Я тебе, значит, все докладывай, а у тебя от меня секреты?

— Мы искали ключ, — решилась Гайкина. — Мой дедушка считал, что у твоего дедушки мог сохраниться один ключ. Но уверен он не был…

— От чего ключ? — У Егора заныло в животе. — От какой двери?

— Двери бывают разные, — туманно объяснила Лера. — Давай потом поговорим, ладно?

Гайкина, хоть и храбрилась, за день очень устала и задремала на заднем сиденье. А Молотков-младший посматривал на нее и грустно думал, что, возможно, видит ее последний день…

Пока папа с дедушкой Гайкиным меняли замок, Молотков-младший еще раз обошел бабушкину квартиру. Ему не терпелось зайти на кухню, но он специально оттягивал этот момент. Хотелось все получше вспомнить, но не получалось.

— Я тогда был маленьким, — признался он Лере. — Еще в садик ходил. А дедушка мой был жив.

— И… что ты здесь видел? — затаила дыхание Гайкина.

— Помоги мне. Только тихо.

Егор опустился на колени возле старенькой бабушкиной плиты. Затем выдвинул ящик под духовкой и стал доставать изнутри кастрюли со сковородками. Гайкина бережно забирала их и бесшумно ставила в углу. Егор и не ожидал, что внутри газовой плиты может храниться столько посуды! Наконец ящик опустел. Егор попытался туда залезть или хотя бы заглянуть, но ничего не получилось — мешала передняя выдвижная стенка с ручкой. Тогда мальчик вооружился ножом и принялся отвинчивать засохшие болты. Гайкина схватила второй нож и, ни о чем не спрашивая, кинулась помогать. Отвинтив выдвижную стенку, Молотков улегся на пол и сделал вторую попытку влезть под плиту. Попытка удалась, хотя Егор почти сразу застрял. Взрослый человек сюда бы вообще не поместился. Мальчик уцепился где-то в глубине руками и затащил себя внутрь.

— Дай мне фонарик, — скомандовал он Гайкиной, — на полке лежит.

Внутри плиты оказалось чертовски тесно. Егор еле сумел пропихнуть руку с зажатым фонарем. Зато при свете он сразу нашел то, что искал. И даже немного испугался. Происшествие четырехлетней давности вылетело из головы, да и происшествия никакого не было. А что же было в тот день? И почему воспоминания вернулись именно сегодня?

Прямо перед носом зажатого со всех сторон Егора, на листе потемневшего, закопченного металла угадывался знак. Две разорванные окружности и между ними — циркуль. Знак был маленький, не больше изображения на пятирублевой монете. Однако Егор его сразу узнал. Четыре года назад он его уже видел. Когда был совсем маленьким.

— Эй, что там? Ты живой? — подергала его за ногу Лера.

— Живой, — прокряхтел Егор. — Дай мне сюда отвертку с короткой ручкой и клещи.

Орудовать двумя руками в такой теснотище оказалось неимоверно сложно. Егор мигом вспотел, заныли все мышцы. Здесь было полно копоти, грязи и жира, и вся эта гадость сыпалась ему прямо в лицо. Когда Егор отвинчивал третий болт, в кухню явились папа и дедушка Гайкин.

— Сынок, ты здоров? — участливо заглянул под плиту папа. — Не надо ничего варить, давай я лучше тебе пиццу куплю.

— Сергей Семенович, не надо ему пиццу, — расшумелась вдруг Гайкина. — Вечером лучше ограничиться зеленым салатом или йогуртом.

Тут открутился четвертый болт, и пыльная металлическая пластина стукнула Егора по носу. Но он нисколько не обиделся. Посветил фонариком и едва не завопил от радости. В щели между стенками плиты показался плотный сверток.

— Тащите меня! — попросил Егор. — Кажется, я застрял.

— Раз-два, взяли! — скомандовал дедушка Гайкин.

Папа принес настольную лампу. Все затаили дыхание, когда Егор разворачивал плотную промасленную бумагу. Наконец на стол выпала серая, с тусклым блеском шестерня.

Она была очень похожа на амулет Гайкиной, только раза в три больше — размером почти с ладонь. Внутри в шестерне имелись сложные прорези, наверняка сделанные искусным рабочим на хорошем станке. Под зубчатым краем, с обеих сторон диска, прощупывались странные значки.

— Вот так штука… — восхищенно прошептал мальчик. — Тут закорючки, как на мешке, в котором был ваш сундук.

— Это ключ, — Лера хотела погладить шестерню ладошкой, но дедушка Гайкин шустро перехватил ее руку.

— Внученька, тебе трогать не стоит, — предостерег он.

— Ключ? От чего ключ? — опять спросил Егор, догадываясь, что ответит девочка.

Но Гайкина, как было принято в их загадочной семье, ответила очередной загадкой.

— Их было двое, и оба — лучшие мастера, — сказала Лера и спрятала руки за спину. — Все сходится. И позвали именно тебя. Спрячь его, у тебя есть надежный карман?

— Дай-ка взглянуть, — папа Егора покрутил диск в руках и присвистнул от удивления. — Во, дела! Она что, из частей слеплена? Но тогда где швы?

— И вовсе не слеплена, отдай! — Егор на всякий случай отобрал у папы свою находку. Потому что папа еще больше, чем сын, любил зажать непонятную деталь в тисках и поковырять рашпилем.

— Но такую деталь невозможно выточить на станке, — уперся папа.

— Просто это очень секретный станок, — понизил голос дедушка Гайкин. — Сергей, я сожалею, но ваш отец адресовал ключ лично вашему внуку. Вы не можете им воспользоваться.

— Это почему? — растерялся папа. — И как им пользоваться?

— Потому что вы слишком взрослый, — улыбнулся Гайкин.

— Кто же это сделал? — Папа вооружился лупой и снова попытался завладеть шестеренкой. — Слушайте, не морочьте мне голову! Там внутри — полость, ее невозможно выточить никакой фрезой!

— Думаю, этот ключ сделал лично Семен Молотков, — торжественно объявил Гайкин. — Возможно, в мире есть другие замки и другие ключи. Но этот подходит, по крайней мере, к одному замку…

— …который в подвале нашей школы, — завороженно разглядывая диск, пробормотал Егор.

— О чем вы толкуете? Вы меня разыгрываете? — Папа полностью развернул жесткую промасленную бумагу. — Ого, Егор, тут письмо. Похоже, это тоже тебе!

— Мне? — Прежде чем взять в руки крохотный, завернутый в целлофан конвертик, Егор тщательно вытер пальцы.

— Читай, ну читай же! — поторапливала его Гайкина.

«Здравствуй, мой любимый внук, — прочитал Егор. — Если ты читаешь это письмо, значит, ты достаточно вырос и сам нашел ключ. Раз нашел ключ, найдешь и замок. Береги гараж, слушайся бабушку. Твой дед Семен».

— Невероятно, поверить не могу, — сказал папа. — Дай посмотреть… Точно, это отца почерк. Что за игру он придумал? Егор, откуда ты узнал, что надо плиту разбирать?

— Я не узнал, — признался Егор, — а вспомнил. Я играл здесь, на кухне, а бабушка собиралась печь утку. Вы с мамой… Может, вы привезли меня к бабушке, а сами пошли в кино? Я играл, а потом залез в плиту и увидел там знак. Я тогда был совсем маленький и легко там поместился. Но потом бабушка меня вытащила.

— Настоящий Молотков, герой! — Дедушка Гайкин от возбуждения едва не оторвал себе бороду. — Узнаю Семена: только настоящий Молотков мог забраться в духовку!

— Ничего героического, — помрачнел вдруг папа. — А с твоей бабушкой у меня еще предстоит серьезный разговор.

Тут зазвонил телефон. Оказалось, это мама Егора. Трубку взял папа, и очень кстати. Пока он несколько раз пытался что-то сказать, Егор раздобыл кожаный шнурок и спрятал большую шестерню вместе с маленькой под одеждой. Несколько минут Гайкины терпеливо ждали, а папа говорил примерно так: «Да, конечно. Да, скоро. Да, уже». По его виноватому виду Егор догадался, что мама в плохом настроении.

В очень плохом.

— Вот поэтому лучше никому ничего лишнего не рассказывать, — шепнул Егору дедушка Гайкин. — Верят либо дети, либо старики. Так уж устроено.

— Твоя мама все равно не поверит, — согласилась Лера. — Моя мама тоже считает, что дедушка морочит мне голову.

— На, сам ей объясни, где ты был, — Молотков-старший сунул сыну в руку горячую трубку, которая вовсю ругалась тоненьким маминым голосом. Егор набрал в грудь побольше воздуха, но так и не сумел ничего сказать. Когда мама выходила на тропу войны, что-то объяснять было бесполезно.

— Живо домой, — каменным голосом приказала трубка. — Неделю никаких гулянок и никаких гаражей!

— А вот и договор продажи, — папа протянул дедушке Гайкину мятый листок. — Вы просили, я нашел. Здесь сказано, кто купил отцовскую машину. Но договор ни о чем.

— Это как — ни о чем?

— Документов на машину у деда не было, — развел руками папа. — Не знаю, куда он их подевал. Ничего не было. Поэтому в договоре просто сказано: такой-то продал, а такой-то купил. Зачем тому мужику понадобилась развалюха без колес? Она ведь была не на ходу.

— Сергей, вы сами проверяли, на ходу или нет? — хитро улыбнулся дедушка Гайкин.

— Дед наш никого к ней не подпускал, — с неожиданной обидой вспомнил папа. — Запер ее, и все.

— Любопытно, очень любопытно, — пробормотал дедушка Гайкин, вчитываясь в договор.

— Вот мой телефон, — выходя из бабушкиной квартиры, Лера сунула в карман Егору тонкий листочек.

— Ага, как-нибудь увидимся, — мрачно кивнул он.

«Неделя домашнего ареста!» — ужаснулся мальчик, представляя себе дни тоскливого заточения.

— Вы видели его? — закричал вдруг дедушка Гайкин, указывая куда-то за угол. — Видели? Худой мужчина в армейском плаще!

Все быстро оглянулись и стали смотреть, куда показывал Гайкин. Но на углу переходила дорогу только женщина в белой шапке и с белой болонкой.

— Дедуля, тебе показалось, там никого нет, — Лера погладила деда по руке.

— Да-да, наверное, день такой, вот и показалось, — пробормотал Гайкин, обнимая свой загадочный сундук.

«Неделю из школы меня будет забирать папа, — с грустью думал Егор. — Могут и компьютер отключить. Как же я столько дней один проживу?»

Но он даже представить себе не мог, что его ждет завтра.

 

Глава 13

В которой мама устраивает тайфун, дедушка Гайкин нападает на след, а Егор Молотков не может уснуть

Дома мама Егора устроила настоящий тайфун. Или тайфун вместе с цунами. Досталось даже папе. Оказывается, утром он позвонил маме и сказал: «Ты, главное, не волнуйся, все будет хорошо». Это он так готовил ее к мысли, что Егора прямо во дворе школы похитил неизвестный с бородой. Мама начала волноваться в три раза сильнее. Едва нашелся Егор, как неизвестный ворвался в квартиру бабушки. Маме позвонила бабушкина соседка и давай кричать про бандитов и что Егор тоже тут был, а сейчас, наверное, всех увезли в больницу. Мама копила ярость целый день и с порога обрушилась на мужчин.

— Со мной на родительских собраниях не хотят сидеть другие родители! — бушевала мама. — Я боюсь подходить к телефону! Кто в универсаме отцепил тележку, посадил в нее двух первоклассников и спустил с горки? Хорошо, что они перевернулись в сугроб, а не врезались в автобус! Почему именно мне звонит мать Коржова, когда ее сынок застрял в канализации? Почему другим не звонят, когда дети на плоту пытаются из нашей реки уплыть в Африку? Кто подговорил детей туда плыть, я тебя спрашиваю?

На самом деле ответы маме не требовались. Егор это знал, смотрел в пол, изо всех сил изображая стыд и раскаяние. Ему, конечно, хотелось объяснить, что в Африку поплыли только добровольцы и наверняка бы доплыли, если бы не спасательный катер, отправленный на перехват трусливыми родителями Чесноковой. И в канализации они с Коржовым вовсе не потерялись, а отправились убивать гигантских слизняков. Потому что слизняки могли вырваться и захватить город, как в том фильме. Но маму не убедишь…

Постепенно тайфун стих. Егора отправили мыться и спать. Стоило залезть под душ, его словно болючий комар укусил за руку.

— Трошик! — обрадовался Молотков. — Про тебя-то я и забыл. Ну конечно, как я сразу не сообразил, что ты воду не любишь.

Он бережно снял сороконожку с руки и усадил на стиральную машину. На сей раз маленький потрошитель не пытался сбежать. «Наверное, привык ко мне, — подумал мальчик. — Эх, жаль, про него никому нельзя рассказать. У одного кошка, у другого собака или попугай. А тут — червяк. Засмеют, если узнают. Никто не поверит, что это боевой червяк!»

Только когда Молотков вытерся насухо, сороконожка вернулась к нему на запястье. И сразу засветилась слабым фиолетовым светом. «Она от меня заряжается, — ахнул Егор. — Вот это да! Я для трошика — как розетка…»

Ох, чуть не забыл. Ключ!

Перед тем как залезть под душ, Егор снял с шеи удивительную шестерню и повесил на крючок. А теперь задумался, где ее понадежнее спрятать. Ведь глупо ходить с такой тяжелой штуковиной. Лучше спрятать в тайник за книжной полкой, решил Молотков. Или засунуть в кабину вертолета, который мы собрали с папой?

«Себя-то не обманывай, — сказал кто-то внутри Егора ехидным голосом Леры Гайкиной. — Ты вовсе не хочешь прятать штуковину. Потому что она кое-что отпирает».

Егор тихонько прокрался к себе мимо комнаты родителей. Мама уже почти не ругалась. Она довольно мирно объясняла папе, что скоро ему все равно придется уволиться, чтобы носить Егору в тюрьму передачи. Потому что сын наверняка скоро туда угодит. Папе лучше уволиться прямо сейчас и попытаться уберечь сына от страшных преступлений.

Молотков забрался под одеяло и опять стал разглядывать таинственную шестерню. Чем дольше мальчик смотрел на нее, тем сильнее ему хотелось позвонить Лере. Просто так, узнать, как у нее дела.

Лера взяла трубку после первого же гудка.

— Я так ждала, что ты позвонишь, — обрадовалась она.

— Это я просто так, — небрежно отозвался Молотков. — Проверить, верный ли номер ты дала.

— Ну конечно, — согласилась Гайкина. — Я понимаю, что ты очень занят. Уроки завтра, домашнее задание и все такое.

— Твой дедушка сказал, что серые охотники больше не придут, — напомнил Егор. — Куда же они делись?

— Дедушка так сперва думал… — Лера помолчала, будто собираясь с духом. — Он думал, что охотники украли сундук с сыпучей картой и отправились к своему хозяину. Но теперь дедушка сильно волнуется.

— Почему? Он боится, что Нестор ворвется к вам?

— К нам домой побоится, так как знает про трошей. Но Нестор уже понял, что вместо карты украл аккумулятор. Теперь он не успокоится.

— И что же делать? — Егор невольно представил, как мужчины с серыми усиками караулят Леру в подъезде. — Твой дедушка говорил, что они долго не живут.

— Что-то происходит, — Лера вздохнула, совсем как взрослая. — Понимаешь… У дедушки снова звонили часы. Где-то не закрыта калитка, и мы не можем ее закрыть. Дедушка не хочет меня пугать, но, похоже, он сам кого-то боится.

— Кого, если не охотников?

— Этого я не знаю, — призналась Лера. — Он не говорит. Хочет срочно отправить меня к родителям.

Молотков сглотнул. Тяжелый диск лежал у него на ладони.

— А где живет… хозяин охотников? Здесь… или там?

— Дедушка говорит, что прежде они не лезли в наш мир, — совсем тихо произнесла Гайкина. — Там случилось что-то плохое…

— Я знаю, где находится дверь, — выдохнул Молотков. — В подвале нашей школы. И у меня есть чем ее открыть.

Гайкина надолго замолчала. Молчание длилось так долго, что Егор испугался, не сел ли в телефоне аккумулятор.

— Егор, привет, это Максим Иванович, — взял трубку дедушка Гайкин. — Видишь ли, возможно, у тебя остался последний ключ… У меня такого больше нет. Это твоя собственность, и только ты вправе решать, что с ним делать. Никто не может тебя заставить. Так устроено.

— Я хочу туда пойти, — Егор облизал губы.

— Но зачем?

— Потому что я виноват в том, что открылась калитка.

— Видишь ли, с той стороны все не так, как в нашем мире. За пределами города Шести Башен очень опасно, — Гайкин-старший с таким трудом произнес это название, будто выдал военную тайну. — Там не помогут ни родители, ни полиция. Так уж устроено. Сегодня днем мне показалось, что за нами следят. Но это был не серый охотник. Охотники выполняют приказ и возвращаются к хозяину. Мне показалось, это был кое-кто похуже глупых охотников. Надеюсь, я ошибся…

Лера отобрала у дедушки трубку:

— Егор, если ты туда отправишься, я с тобой.

— Но… ты уезжаешь, — на самом деле Егор сильно обрадовался. Так сильно, что почти забыл про недельное мамино наказание.

— Все равно без меня ты не справишься, — тихонько засмеялась Лера. — Там у дедушки есть друзья, они могут нам помочь.

Она сказала «могут нам помочь». Как будто все решила за Егора.

— Тогда завтра в школе нам нужно попасть в подвал, — сказал Егор. — Ты придешь в школу?

— В школу приду. Дедушка говорит, чтобы ты ни в коем случае не ходил в подвал один.

Егор почувствовал, что не может удержаться от радостной улыбки. Хорошо, что в темноте его никто не видит. Как здорово, что Гайкина не уезжает!

— Дедушка говорит, что он напал на след. Завтра утром у него важное дело, поэтому ему придется задержаться. А потом он за нами заедет. Дедушка говорит, если все сложится, как он думает, нам придется вместе съездить в одно место.

— Съездить? Но как… — Молотков прикусил язык. Получалось, девчонка смелая, а он трус. — Хорошо. Но меня не выпустят. Я не смогу сбежать.

— Дедушка заберет нас. Он подарит школе еще целый грузовик песка.

Тут в коридоре раздались мамины шаги. Егор быстро отключил телефон и юркнул под одеяло.

— Ты с кем тут болтаешь? — уже не так строго спросила мама и потрогала лоб сына.

— Это… насчет завтрашних уроков, — нашелся Егор.

— Закрывай глаза и больше ни звука, — предупредила мама. — Не то отберу телефон.

И погасила свет.

Молотков-младший ворочался и никак не мог заснуть. Он лежал с открытыми глазами, слушал, как в спальне родителей шумит телевизор. Хотя ничего необычного не происходило, Егору вдруг стало неуютно. Вокруг знакомая комната, набитая его радиоуправляемыми моделями, компьютер и шкаф с любимыми книгами. За стенкой — кухня и теплые пирожки, которые испекла мама, и она все равно его любит, хоть и сердится. Если завтра он сбежит… Прощай, мопед, обещанная рыбалка, парк аттракционов. Даже думать не хочется, что сделает с ним мама.

«Напиши СМС, что никуда не пойдешь, — шепнул в голове мальчика ровный серый голос Нестора Альбертовича. — Или напиши, что тебя заперли. Или вообще не разговаривай. Ты и так чуть не погиб из-за этой чокнутой девчонки. И бабушке твоей из-за нее досталось…»

Молоткофф… Молоткоффф…

Егор вздрогнул и открыл глаза. В комнате было совсем темно, только светились огоньки DVD-плеера, компьютера и зарядного устройства. Телевизор в спальне родителей затих. Еле заметно колыхались на окне занавески. Тикали в коридоре ходики. Егор не мог понять, от чего он проснулся и сколько времени проспал. Проснулся будто что-то его толкнуло. Он притянул к себе электронный будильник. Ого, половина второго ночи!

Мальчик сунул ноги в шлепанцы, включил ночник и отправился к окну. Отодвинул занавеску и стал смотреть на небо. Луна то пряталась за темными тучами, то ненадолго выглядывала. Молотковы жили на втором этаже, окна квартиры выходили в большой красивый двор. Однако ночью двор показался Егору чужим и каким-то загадочным. Над землей висел туман. В доме напротив светились всего четыре окошка. Автомобили бесшумно подмигивали огоньками сигнализаций. Шевелили лапами елки, будто разговаривали во мраке. Покачивались детские качели, словно кто-то только что на них качался. Возле пустой песочницы сидела одинокая дворовая кошка. Егор хотел уже задернуть занавеску, как вдруг ощутил, что по всему телу пробежали мурашки. Он замер, зажав занавеску в кулаке и не в силах двинуться с места.

Напротив окна, на газоне, стоял человек.

 

Глава 14

В которой появляется человек с прозрачным черепом, а Егор Молотков получает предложение, от которого трудно отказаться

Темная мужская фигура в фуражке почти сливалась с деревьями. Лицо незнакомца оставалось в тени, руки он держал в карманах свободного длинного пальто или плаща. Мужчина стоял в куче оттаявшего снега и смотрел вверх.

Прямо на окно спальни.

Сердце Молоткова бешено забилось, ладони вспотели. Он непроизвольно отступил назад, наткнулся спиной на холодный книжный шкаф и чуть не заорал от страха. Однако справился, сжал покрепче зубы и подумал, что снаружи, из-за стекла его вряд ли можно увидеть. Эх, не стоило включать ночник! «Это просто пьяница заблудился, — уверял себя Егор. — Потерялся или отошел в кустики по нужде… Я его не боюсь! Если что, позову папу. На балкон второго этажа он все равно не залезет. Или залезет? Это ведь не может быть охотник. Гайкин сказал, что все охотники ушли, сбежали. И сундука у меня больше нет!»

Мальчик осторожно, бочком, подобрался к окну, прижался к стене и выглянул. Человек во дворе никуда не делся, наоборот, приблизился. Зловещая фигура застыла посреди грязной лужи, в трех метрах от стены дома. Теперь человека точно нельзя было спутать с деревом. Луна вынырнула из-за тучи и ненадолго осветила незнакомца: это был высокий и худой мужчина, одетый в высокие армейские сапоги, военные брюки-галифе и длинный непромокаемый плащ. Мужчина поднял лицо. Молотков облегченно выдохнул — пришелец не носил черных очков. Но на этом радость Егора угасла. Потому что и без очков незнакомец выглядел очень неприятно. Козырек фуражки торчал, как вороний клюв. Нижняя челюсть выступала вперед, от чего казалось, что военный все время ехидно ухмыляется. Бледную кожу на физиономии словно кто-то почеркал синей шариковой ручкой. Из сплющенного носа по щекам, куда-то на затылок, тянулись две прозрачные трубки, будто ночной гость страдал астмой. На его лицо упал свет от фонаря, и Егору показалось, что черная паутина расползается из его глубоких глазных впадин.

Казалось, незнакомец заглянул Егору прямо в лицо. Потом сделал еще один шаг вперед и очутился совсем рядом, под балконом. Мальчик замер, не в силах пошевелиться. Он уже не сомневался, что ночному гостю ничего не стоит взобраться на второй этаж. Военный в капюшоне вытащил руки из карманов, секунду помедлил и вдруг одним быстрым движением очутился на стене. Мгновение Егор его не видел, только слышал, как загудела решетка на соседском окне первого этажа. Затем военный перемахнул балконные перила, и отвратительная рожа прилипла к окну снаружи. Гость схватился за подоконник и запустил руку в открытую форточку. Вторую руку он приложил к губам и внятно произнес: «Тссс! Молоткофф, молчи, или твоим родителям б-будет очень плохо…»

Егор набрал в легкие воздуха, чтобы закричать, но неведомая сила будто сжала горло. Несколько секунд мальчик даже дышать толком не мог, только хрипел. Егор шагнул назад, зацепился пяткой за стопку книг и шлепнулся на ковер.

Одну из створок окна мама откинула для проветривания. Она так делала каждый вечер, чтобы сын спал на свежем воздухе, но сегодня ночью Егор согласился бы спать в самом душном противогазе. Как назло, страшный гость воспользовался именно этой форточкой! Он просунул руку в щель, изогнул ее дважды самым невероятным образом и повернул рукоятку. Окно отворилось настежь. Военный собирался уже влезть в комнату, но в последний момент его что-то остановило.

Трошик!

Под пижамой, на руке Молоткова мигом забился маленький потрошитель. Как ни странно, именно резкая боль в запястье привела мальчика в чувство. «Но… ведь это не охотник, — мелькнула первая связная мысль в голове мальчика. — Он не похож на робота. Почему трошик хочет на него напасть?»

Егор вскочил и угрожающе вскинул руку. Осталось слегка ею тряхнуть — и боевая сороконожка ринется в бой!

— А вот этого д-делать не н-надо! — Ночной гость произносил слова отрывисто, словно выдавливал их из себя. — Ведь я пр-ришел к тебе с миррным пр-редложением!

Егор подумал и немного опустил руку.

— Ты — Молоткоф-ф? — Чужак уперся в Егора костлявым пальцем, его руки обтягивали серые кожаные перчатки.

— Ну я.

— Ты ведь з-знал, что я к т-тебе пр-риду?

Ничего такого Егор не знал, но на всякий случай кивнул. Первый звенящий ужас потихоньку начал отпускать. Мальчик перевел дыхание и смог лучше разглядеть невероятного гостя. Тот носил серую военную форму, но, похоже, устаревшую и непонятно какого рода войск. Мокрый плащ укрывал костлявые плечи. На фуражке блестела кокарда, но рассмотреть ее издали не получалось.

— Твой дед говор-рил тебе, как меня з-зовут? — прохрипел незнакомец. — Начальство зовет меня сержант З-затвор. Но ты меня должен звать уважительно — господин сержант. А ну-ка, поффтори!

— Го…го…господин сержант, — повторил Егор. И тут же на себя рассердился. Не стоило слушаться всяких дураков!

— От-лично, Молоткоф-ф! — Странный сержант по-прежнему косился на правую руку Егора. Видимо, сильно боялся троша. — Мне велено пер-редать, что господин полковник выр-ражает тебе л-личную бла-агодар-рность!

Тут гость вытянулся на балконе во весь рост, щелкнул каблуками и приложил два пальца к фуражке.

— Мне благодарность? За что?

— З-за помощь в обнар-ружении с-сыпучей карты.

Егору стало невыразимо стыдно. Враг нагло явился к нему домой и считает его своим! Враг благодарит его за предательство!

— Сыпучая карта вовсе не ваша, — заявил Егор. — И я вам не помогал. Это был сундук моего дедушки, а вы хотели его украсть!

— Тиш-ше, Молоткоф-ф, тиш-ше! Р-разве ты х-хочешшь, чтобы у твоих р-родителей были пр-роблемы?

— Что вам от меня надо? — понизил голос мальчик.

— У гос-сподина полковник-ка к тебе выгодное пр-редложение. Тебя об-бманули эти под-длые людиш-шки Гайкины. Тебя втр-равили в чужую войну. Но т-тебе же не н-нужна война, Молоткоф-ф. Ты ж-же не х-хочешшь, чтобы постр-радали твои р-родные, вер-рно?

Егор уже почти не боялся. Наоборот, он жалел, что в комнате горит только ночник. Следовало бы запомнить рожу негодяя. В том, что сержант — негодяй, Егор почему-то не сомневался. Непонятно было другое: человек к нему явился или живая кукла? Рожа негодяя нравилась Егору все меньше. То, что издалека походило на рисованные узоры, оказалось сетью бугристых черных сосудов. Они расползались прямо из выпуклых блестящих глаз. Ртом сержант почти не шевелил, только клацал треугольными, будто обточенными зубами. Звуки речи доносились откуда-то из глубины, как из колодца.

— Калитка открыта! З-завтр-ра в ваш-шем гор-родишке начнется б-большое вес-селье, — заскрипел сержант. — Мы пр-редлагаем тебе мир-р и безопас-сность. Ты отдашь нам карту, з-за это гос-сподин полковник щедр-ро нагр-радит тебя…

— Мне ничего от вас не надо, — вставил Егор. — Уходите отсюда, иначе я разбужу папу, и он выкинет вас с балкона.

— С-с балкона? — Сержант впервые засмеялся. Лучше бы он этого не делал! От него шли звуки, будто никак не мог завестись мотоцикл с дырявым глушителем. От смеха с его головы сползла назад фуражка. Егор не хотел на это смотреть, совсем не хотел… Но ничего не мог с собой поделать — дикое зрелище завораживало. Высокий синюшный лоб вояки заканчивался прозрачным черепом, под которым очень быстро вертелись крохотные колесики, бурлила в шлангах синяя кровь, поднимались и опускались блестящие колбочки, похожие на клавиши пианино.

— Молоткоф-ф, ты выбр-рал себе не тех в др-рузья. В др-рузья надо выбир-рать тех, кто мож-жет тебе что-то дать взамен. У теб-бя есть ключ, а что есть у них? Что хор-рошего ты получил от своих новых др-рузей? Я готов спор-рить, они тебе не говор-рят, откуда у твоего деда сыпучая карта.

Егор задумался. Негодяй был прав: с момента знакомства Гайкины доставляли одни неприятности.

— Ты повер-рил, что с-сыпучую карту надо спас-сать, — вкрадчиво продолжал сержант. — Где ж-же был Гайкин столько лет? Поч-чему он не с-спасал твоего деда, когда тому стало плохо? Если они были так-кие др-рузья, почему С-семен Молоткоф-ф спр-рятал от др-руга сундук? Почему С-семен Молоткоф-ф спр-рятал от лучш-шего др-руга машину? Почему пр-родал ее чужаку?

Сержант натянул фуражку на лоб и клацнул зубами. Егор трижды глубоко вдохнул и выдохнул. Он застыл в метре от окна, зажав в руке край занавески, не в силах шагнуть ни вперед, ни назад. Ногам стало холодно, из форточки дуло. Егору очень хотелось услышать хоть какой-то звук из спальни родителей, или шум лифта, или хотя бы гудки машин. Но мир будто погрузился в густой мед, даже часы не тикали.

«Я его не боюсь, — не слишком уверенно повторил себе Егор. — Наверняка он не человек. Но я его не боюсь!»

— Зачем вы пришли? Что вам надо?

— Ч-человека так легко пр-рикончить… — Сержант с наслаждением лязгнул зубами. — Но гос-сподин полковник не хочет т-тебя убивать. Ты пр-ринес большую пользу нашему в-великому делу. Твой дед был в-великий мех-ханик, но з-здесь, в вашем убогом мир-ре, его талант никто не оц-ценил. Мы оц-ценим твой талант. Ты получишь все…

— Нет, я от вас ничего не хочу, — до Егора постепенно начало доходить, куда клонит ночной посетитель. — Я всего лишь мальчик.

— Молоткоф-ф, ты получиш-шь лучш-шую мастер-рскую, лучш-шие инстр-рументы и сотню подмастерьев. Ты получиш-шь любые матер-риалы. Ты даж-же не догадываеш-шься, как послуш-шны металлы в нашем мир-ре! Ты постр-роишь любые маш-шины, гор-раздо лучше, чем постр-роил твой дед…

Егор стиснул зубы и замотал головой. Сержант все говорил и говорил. И чем дольше он говорил, тем труднее было сопротивляться его словам. Своя мастерская. Свой дом. Любые запчасти, любые идеи. Никто не ругает — ни учителя, ни мама, ни соседки. Никто не тащит тебя к директору. Завуч не вопит, что отправит тебя в школу для преступников. Не надо ходить на всякие глупые предметы. Не надо учиться в школе, а потом еще кучу лет в институте, чтобы к старости мама разрешила купить авторемонтную станцию…

— Егор! Что у тебя происходит? Ты зачем включил телевизор? — проснулся за стенкой папа.

— Поз-звони мне, Молоткоф-ф, — сержант кинул Егору под ноги потертый сотовый телефон. — Поз-звони, только не ж-жди слиш-шком долго, не то станет поз-здно. Калитка открыта, Молоткоф-ф… Уже ничего не остановить!

Телефон заскользил по ковру и очутился под книжным шкафом.

— Егор? Ты с ума сошел? Почему окно открыто? Хочешь заболеть? — Папа ворвался в комнату, щелкнул выключателем и принялся запирать окно.

На балконе, конечно, никого не было. Сержант с прозрачным черепом пропал.

— Я просто… Показалось, что кто-то меня зовет, — Егору жутко не хотелось врать, но правде папа бы точно не поверил.

— Кто зовет? — Кутаясь в пижамную куртку, папа вышел на балкон, посмотрел вниз и по сторонам. — Егор, через пять часов я подниму тебя в школу. И не дай бог, услышу, что кто-то не выспался. Телевизор я тоже арестую на неделю. Ты все понял?

— Понял-понял, уже сплю, — лязгая зубами от холода, Егор закутался в одеяло.

Папа погасил лампу и ушел. В комнате снова стало темно. Мальчик не спал. Он смотрел вниз, под шкаф, где притаился маленький черный телефон.

 

Глава 15

В которой завуч приходит в класс с лопатой, бывший директор школы раздает ватрушки, а Нестор Альбертович учит детей кричать «Урра!»

Егор еще долго не мог заснуть. А когда проснулся, над ним стоял папа с ботинком в одной руке и чайником в другой.

— Арестованный Молотков, на выход, — делая грозный вид, произнес отец. — Вам разрешается молчать и быстро съесть два пирожка с мясом, а также попросить у мамы прощения.

Егор так и сделал. А мама его поцеловала и дала с собой еще один пирожок, с тыквой.

Пока ехали в школу, Егор нервничал. Про ночной визит он решил никому ничего не рассказывать. Папа наверняка разволнуется, скажет маме, и станет еще хуже. По пути Егор исследовал телефон, подаренный мрачным гостем. Ничего секретного или волшебного мальчик не обнаружил. В памяти имелся единственный номер, только вместо цифр светилась надпись: «Господин сержант».

Светило солнышко, в машине играла музыка, потом позвонила бабушка и сказала, что голова у нее совсем не болит, и ее из больницы уже привезли домой. На пороге школы Молоткову снова стало не по себе: вдруг на урок придет кошмарный Нестор Альбертович?

Вместе с толпой учеников Егор опасливо зашел внутрь, услышал визгливый голос гардеробщицы тети Зои и почти успокоился. Но тут тетя Зоя повернулась лицом, и Молотков едва не выронил сумку. У грозы хулиганов и грязнуль что-то случилось с глазами. Они словно потемнели, и вокруг них образовались синяки. Однако тетя Зоя вела себя не как серый охотник, а как самая обыкновенная гардеробщица — покрикивала на шалунов, подгоняла опоздавших, помогала маленьким. На Молоткова она не обратила никакого внимания, отвернулась и ринулась разнимать очередную кучу-малу в раздевалке.

«Может, заболела? — предположил Егор. — Операция какая или врачи запретили смотреть на свет?» Размышляя о глазных болезнях, он пришел в свой класс. Место Гайкиной пустовало. Ребята почти не шумели, видимо тоже боялись Нестора Альбертовича, а двоечник Коржов с перепугу даже сделал домашнее задание. Но вместо серого Нестора, ко всеобщей радости, вошла «классная» Нина Петровна. Она была какая-то рассеянная и почти добрая. Призналась, что вчера ей пришлось с уроков срочно бежать домой, потому что одновременно загорелась проводка и случился потоп от стиральной машины. Нина Петровна хотела дать всем задание, но вдруг обнаружила, что не может найти классный журнал, и побежала искать его в учительскую.

Все заохали и стали вспоминать похожие аварии. Толстый Громыко зачем-то вспомнил, как на проводе повесилась их соседка по даче, и от этого пропало электричество. Тощий Коржов стал рассказывать, как сунул в микроволновку целый рулон фольги, и как потом отец гонялся за ним с ремнем. Но самую интересную историю рассказала Шеламова. Она часто ябедничала и вообще делала Егору всякие пакости, история у нее всегда была одна и та же. Но Молотков любил ее слушать. Мама Шеламовой работала начальником на маленькой кондитерской фабрике. Одна молодая работница ночью стала замешивать тесто в специальной тестомесильной машине и засунула туда руку. Хорошо, что была в халате: его стало затягивать внутрь и накручивать на винт. Работница закричала и сунула в тестомес вторую руку, чтобы помочь первой. Повезло, что рядом работали другие женщины, они подбежали и отключили электричество. Однако семь пальцев глупая работница успела сломать.

— Ее потом привезли в больницу, а прямо из пальцев торчат кости. Вот так! — гордо закончила Шеламова и показала всем, как именно торчат кости.

Девочка пересказывала эту историю, наверное, уже десятый раз, но одноклассники (особенно одноклассницы) все равно ахали, пугались и требовали повторить.

— А вот и врешь, — встрял дотошный Коржов. — В прошлый раз было шесть пальцев, а теперь семь.

— И вовсе не вру! — надулась Шеламова.

— На что спорим, врешь? На щелбан спорим, не может человек ходить с костями наружу! — подскочил Коржов.

Они бы наверняка подрались, но в класс вернулась Нина Петровна с журналом, и вместе с ней пришла Лера Гайкина. Она незаметно подмигнула Егору, а он подмигнул в ответ. Ведь никто, кроме них, не знал, отчего дома у Нины Петровны произошла авария. И вообще никто не догадывался, какая страшная тайна известна только им двоим. Егор стал раздумывать, как рассказать Валерии о ночном визите. Чем дольше он думал, тем тяжелее становилось на душе. Ведь раз он носит с собой черный телефон, значит, поверил, что Гайкины — враги и задумали какую-то гадость. Но если промолчать и ничего не рассказывать Лере, будет еще хуже. Получается, он предал своих новых друзей. Дедушка Гайкин должен знать, что ночью по улицам бродит тип с прозрачным черепом!

Наконец Егор твердо решил все рассказать, но события закрутились с невероятной скоростью.

— Очень странно, — обратилась к классу Нина Петровна. — Не могу понять, кто меня вчера заменял?

— Нестор Альбертович, — хором сказали ученики.

— Нестор Альбертович? — удивилась классная. — Но… этого не может быть. Они не имеют права так лихо принимать решения, не посоветовавшись с педагогическим коллективом!

— Кто они? Кто не имеет права? Почему не может быть? — загалдели ребята.

Егор почувствовал, что происходит что-то неладное. Гораздо хуже случившегося ночью.

— Они — это районное начальство, — потыкала в небо указкой Нина Петровна. — Только что в учительской мне сообщили, что у нас сменился директор. И нового зовут как раз… как его правильно? Нестор Альбертович! Фамилию я даже не запомнила.

— Нестор — новый директор?

— Но он же нас ненавидит!

Класс загудел. Бедная Чеснокова, которую вчера час продержали у доски, от страха принялась икать. Егор опять переглянулся с Лерой.

— Что же теперь будет?

— Он очень злой.

— Он даже хуже завуча Марьяши.

— Есть директор или нет, занятия никто не отменял. Берем ручки и записываем тему урока, — скомандовала учительница. Ребята зашелестели страницами.

— Я, когда бежала в школу, видела вашего директора, — зашептала на ухо Егору Гайкина. — Ну того, прежнего. Он за школой лопатой кидает песок. Я еще удивилась…

— Гайкина, второй день в нашем классе, а уже хулиганишь? — спросила Нина Петровна и стала писать на доске условия задачи.

— Николай Сергеевич? Сам кидает песок? — недоверчиво переспросил Егор. — Такого быть не может, ты его с кем-то перепутала.

— Ничего я не перепутала, — завелась Гайкина. — Он кидал песок, прямо в пиджаке и галстуке. С ним еще дядька, который у вас в школе труд ведет, в халате. И завуч с ними. Я ее запомнила, потому что дедушка отдавал ей мои документы. Когда устраивал меня в школу…

— Молотков, Гайкина, вам обоим последнее предупреждение! — Нина Петровна замахнулась указкой, но стукнуть ею по столу не смогла.

Указка повисла в воздухе, а Нина Петровна застыла, как восковая фигура. И все ребята замерли, выпучив глаза. Потому что в класс заглянула завуч Мария Андреевна. Обычно, когда в класс приходил завуч, все вскакивали и стояли молча навытяжку, как солдатики (Марьяша умела кричать и наказывать страшнее директора). Молоткова она не переносила и при каждой встрече вслух мечтала, как Егора упекут в спецшколу для разбойников и дурачков.

Но сегодня утром завуч повела себя так, что ребята забыли, что надо встать и поздороваться. Во-первых, аккуратный костюм завуча был изорван, сверху донизу вымазан песком, грязью и известкой. Во-вторых, Мария Андреевна ходила босиком. В-третьих, ее глаза прятались в тени здоровенных синяков. Будто кто-то врезал Марьяше сразу в левый и правый глаз.

— Доброе утро, милые детишки, ха-ха-ха! — нараспев поздоровалась завуч и стукнула об пол острием штыковой лопаты. — Нина Петровна, в школе проводятся учения по гражданской обороне. Немедленно приведите всех детей в спортзал для срочного врачебного осмотра!

И ушла, оставив дверь открытой. Все услышали, как завуч переместилась в соседний класс и начала там кричать на учительницу географии. В следующий миг пронзительно зазвенел звонок.

Нина Петровна побледнела, опустилась на стул и жалобно посмотрела на школьников. Молотков взглянул на часы — до конца урока оставалось почти полчаса. Неужели действительно военные учения? Но почему никто заранее не предупредил?

— У нее фингалы под глазами, — шепнул Молотков соседке. — У тети Зои тоже. Может, они — переодетые охотники?

— Нет, она не охотник, — задумчиво проговорила Лера. — Но мне это все очень не нравится. Особенно то, что я не могу отправить дедушке СМС. И маме тоже. Нет связи.

Звонок стих и тут же зазвенел снова.

— Дети, все выходим и строимся в коридоре, — приказала классная.

В коридоре второго этажа царило веселье, как случается всегда, если отменяют уроки. Из всех классов валили толпы учеников, учителя пытались их построить и организованно отвести вниз, к спортзалу. Стоял невообразимый шум и гвалт. Внезапно зашуршало школьное радио.

— Всему педагогическому коллективу срочно пройти осмотр у глазного врача! — прорычал громкоговоритель. — Повторяю: всем без исключения взрослым сотрудникам школы срочно явиться в спортзал!

— И у меня телефон не работает, — на бегу пожаловался Молотков. — Слышь, Ершова, будь другом, дай на минутку трубку!

— У меня тоже молчит, — откликнулась Верочка Ершова. — И у Наташки, и у Светки.

— Строиться, строиться! — надрывалась Нина Петровна и другие учителя. — Никто не отстает! Следите за товарищами, чтобы никто не потерялся!

Возле выхода на лестничную клетку образовалась пробка.

— Что будем делать? — спросила Гайкина. — Мне почему-то не хочется идти туда… в спортзал. Если учения, почему медосмотр?

— Давай попробуем отстать и спрячемся, — предложил Молотков.

Но не тут-то было! Ни отстать, ни сдвинуться в сторону не получалось. Примерно на середине лестницы, в общем оре и хохоте, Егору удалось посмотреть вниз, за перила. Под лестницей горел свет, подвальная дверь была распахнута настежь, и старшеклассники выносили оттуда длинные желтые ящики. На выходе стояла буфетчица тетя Тамара с огромной вилкой в руке. Обычно она переворачивала ею котлеты на сковороде. Но сегодня происходило что-то невероятное. Возле ног буфетчицы, прямо на полу, стоял хлебный лоток, где вперемешку грудой лежали творожные ватрушки, сосиски и печеные яблоки. Тетя Тамара со смехом накалывала на вилку то, что попадалось под руку, и совала в рот старшеклассникам. Кому не попадала в рот, запихивала ватрушку или сосиску прямо за шиворот или в карман. Руки у парней были заняты, они ведь носили ящики, но парни смеялись и хватали вкусности зубами. Много сосисок и яблок высыпалось на пол, однако буфетчицу это ничуть не смущало. Она подбирала еду вилкой прямо с пола и отправляла в открытые рты. Руководил старшеклассниками бывший директор школы. Словно почувствовав взгляд Егора, Николай Сергеевич поднял голову, улыбнулся и поманил его пальцем:

— Ага, Молотков, тебя-то мы и ждем!

— Глаза… — прошептала полузадавленная в толпе Гайкина. — Смотри, что у него с лицом, не ходи!

Молотков и рад бы был не ходить, но сбежать не получалось. Сверху напирали шестые и седьмые классы, сорванные с занятий на третьем этаже. Вдобавок Нина Петровна тоже услышала директора и сама подвела Егора к бывшему начальству.

— Что ж, Молотков, ты герой, — сказал Николай Сергеевич и по-взрослому пожал ученику руку. — Очень жаль, что мы не можем показать тебя по телевизору или наградить через газету.

— По телевизору? — пролепетал Егор. — Это как? За что?

Николай Сергеевич прямо-таки лучился радостью, но выглядел и пах как бомж. Даже «классная» Нина Петровна примолкла и отступила назад. Белая рубашка на бывшем директоре посерела от грязи, от галстука осталась половина, карманы пиджака были вырваны «с мясом». Его зрачки потемнели, будто сливы, и увеличились в размерах, совсем вытеснив белки. Во все стороны из глаз тянулись и пульсировали под кожей нити сосудов, как тонкие черви. Сосуды ползли из глаз директора, совсем как у сержанта Затвора! Егор вздрогнул, но догадался — это не глаза директора потемнели, просто на них были надеты блестящие темно-серые линзы. Похожие линзы носила мама Егора, но ей их выписал врач, как и положено, прозрачные.

— За что тебя награждать? Ха-ха, за отвагу! — Директор продолжал трясти мальчику руку, так что Егор весь начал вздрагивать и подпрыгивать. — К сожалению, нам не удалось задержать хулигана, который притворился учителем. Он сбежал, ха-ха-ха, но не успел ничего украсть и никого обидеть. Поэтому нам лучше об этом никому не рассказывать. Все равно нам не поверят, ха-ха-ха… Кстати, хочешь ватрушку?

Молотков посмотрел на Нину Петровну. Та уставилась на бывшего начальника, разинув рот. Похоже, она совсем запуталась в происходящем. Егор поискал в толпе Леру Гайкину, но соседку по парте увлекла за собой толпа.

Тут к Егору наклонилась тетя Тамара и сунула под нос огромную вилку с наколотой на нее ватрушкой. Егор привык, что школьная буфетчица всегда самая чистоплотная, в идеальном белом фартуке и колпаке. Но сегодня утром тетя Тамара выглядела как атаманша разбойников. Она вся перемазалась мукой, маслом и сажей, волосы торчали в разные стороны, а бледные губы застыли в кривой усмешке. Ее глаза тоже скрывались под серыми линзами, но тонкие червячки из линз еще не успели прорасти под кожу щек.

— Я… я понимаю, спасибо, — пробормотал Егор, опасливо наблюдая за двурогой вилкой. — Я никому рассказывать и не собирался.

И угостился ватрушкой.

— Вот и прекрасно, вот и договорились, — оживился Николай Сергеевич. — А теперь идите в спортзал. Вам проверят зрение.

И тут на всю громкость заработало школьное радио. Через громкоговорители стали передавать веселую музыку. Многие ребята обрадовались, захлопали в ладоши, кто-то даже стал танцевать. Нина Петровна схватила Егора за руку и побежала догонять свой класс. По пути Молотков незаметно выкинул грязную ватрушку.

— Что же это творится? — бормотала учительница. — Какое-то безумие…

Дальше Молотков не расслышал, потому что его захлестнул человеческий водоворот. В спортивный зал вели две широкие двери, и обе были распахнуты настежь. В ближайшую дверь толпа вливалась, а из дальней выкатывалась обратно. Между двумя дверьми плотным строем стояли рослые одиннадцатиклассники, а с ними физичка, географичка и рослый учитель труда. Учитель труда, обычно хмурый и строгий, приплясывал на месте, отбивая чечетку босыми ногами! Географичка, пожилая серьезная дама, хихикала и размахивала платочком. Музыка ревела все громче, из зала доносились чьи-то призывы, усиленные микрофоном.

Разглядев глаза трудовика, Егор сразу понял, что учителя тоже попались.

Как директор.

Как завуч.

«Завтра в вашем городишке начнется большое веселье». Кажется, именно это посулил ночью сержант Затвор или как его там?

— Всем учителям срочно привести свои классы в спортзал! — противным голосом Нестора Альбертовича прорычало школьное радио. — Мальчикам 11-го «А», команда «Шурупы», проверить кабинеты на четвертом этажа! Команда «Рубанки» — проверить мужские туалеты!

«Команда „Шурупы“, команда „Рубанки“, — ужаснулся Егор. — Нестор разбил старшие классы на группы, они теперь тоже охотники! С ними со всеми что-то сделали. И теперь учителя никого не выпустят… Пока не воткнут всем до единого в глаза свои жуткие линзы!»

— Держитесь за руки, парами, парами! — К Егору подскочила физичка и почти насильно вставила его ладонь в потную ладошку толстяка Громыко.

— По одному никто не бродит, только строем! — поддакивал физрук. Он хватал за плечи тех, кто пытался сопротивляться, и насильно заталкивал в спортзал.

— Дорогие мои ребята! — донесся оттуда усиленный динамиками бесцветный голос Нестора Альбертовича. — Да здравствует наша школа, лучшая школа района! Урра!

Толстяк Громыко радостно закричал «Урра!», брызгая во все стороны кусками творога. Егор попытался выдернуть свою руку из его ладони, но тот держал крепко. На всякий случай Молотков заглянул однокласснику в лицо. Никаких линз, обычные серые зрачки. Но кричал Громыко так, будто его давно заколдовали.

— Чтобы глазки сохранить, будем строем мы ходить!

— …мы ходить! Ур-рра!

Егора втолкнули в спортзал. Музыка вовсю громыхала, на стенах красовались знамена школьной футбольной команды, шахматного клуба и еще много других флагов. С потолка свисал длинный плакат серого цвета с надписью: «У нас самое лучшее зрение в мире!» При входе каждому выдавали леденец на длинной палочке и серую нарукавную повязку с надписью: «Мы — лучшие!» Многие сразу начинали сосать. Егор леденец не взял, но кто-то ему насильно впихнул палочку в карман.

— Мы в ответ любым врагам поднимаем шум и гам!

— Ура! Ура!

В центре на трибуне стоял кругленький Нестор Альбертович, а слева от него одна дама в сером костюме и дымчатых очках. Справа от Нестора, к изумлению Егора, расположился отец Вовки Стрижакова. Стрижаков-старший сосал леденец, махал флагом и выглядел очень грозно. Трошик яростно запрыгал под рубашкой, больно царапая Егору руку.

— Слава нашим лучшим спортсменам! — прокричал в микрофон Нестор. — Урра!

— Урра! — грянули школьники.

— Громче! — закричал новый директор. — Слава нашим победителям! Урра!

— Урра! — завопили вокруг Егора.

— Мы — самые зоркие! Ура!

— Не дадим врагу сказать, будем громче мы кричать! Ура!

Шеламова впереди визжала тоненьким голоском, надрывая глотку. Вопил басом Коржов, размахивая над головой сосиской. Тоненько подпевала ему Верочка Ершова. Кричали все, и так громко, что у Егора заложило уши. Вдруг он увидел впереди Нину Петровну. Ее вежливо, но крепко держали за руки учитель музыки и огромный десятиклассник, борец дзюдо. На десятикласснике вместо пиджака была одета серая футболка с крупной надписью: «Мы — лучшие!» Классная руководительница покраснела, на ее глазах выступили слезы. Кажется, она пыталась вырваться, но затем тоже стала кричать «Ура!» вместе со всеми. Сперва «Крышка» кричала негромко, лишь разевала рот. Но дзюдоист тихонько стал выкручивать учительнице руку, и тогда она завопила «Ура!» в полный голос.

— Вперед, вперед, в очередь, проверка зрения! — подгоняли учителя английского.

Егор с ужасом заметил, что у них у всех в глазах — серые линзы. Громадную очередь, как реку, разделили на несколько тонких ручейков. За трибуной расставили кабинки, закрытые занавесками. Обычно их ставили в спортзале, когда в школе проходило голосование и выбирали разных депутатов. Сегодня вместо ящиков для голосования в каждой кабинке стояло кресло. Возле него ждали два крепких старшеклассника с закатанными по локоть рукавами. Кажется, там был кто-то еще, но Егор не успевал рассмотреть. Учеников по одному вталкивали за простыню. С другой стороны кабинок детей опять собирали в кучу и выводили наружу. У каждого, кто прошел «глазной медосмотр», появлялись темные линзы. Каждому выдавали серую футболку. После кабинок никто не плакал и не отбивался. Наоборот, мальчишки и девчонки принимались радостно скакать и с новой силой сосать леденцы. Те, кто прежде носил очки, выкидывали их тут же на пол. Многие выкидывали не только очки, но даже кошельки, плееры и смартфоны.

— Если враг обидит нас, не сбежит от наших зорких глаз! — завопил на трибуне Нестор Альбертович. — Урра!

— От зорких глаз! — рявкнули триста человек.

— Урра! Ура! Ура! Мы — лучшие!

«Нет, я не хочу!» — Молотков начал отбиваться, но было слишком поздно. Его зажали с двух сторон, и крепкие руки толкали прямо в кабину. А оттуда ему улыбнулся серый охотник.

 

Глава 16

В которой худших берут в командиры, Лера Гайкина попадает в плен, а Егор становится главным предателем

— Ребята, повторяем вместе! — взывал на трибуне Нестор Альбертович. — Будем зорко мы глядеть, нас врагу не одолеть!

— Не одолеть! — ревом откликнулась толпа.

— Все, кто прошел осмотр, бегите в актовый зал, — приказывала женщина-охотница. — Там каждый получит подарок!

Очередь неумолимо ползла. Вот нырнул под занавеску Павленко. За ним, катая во рту леденец, гордо прошла ябеда Шеламова. Тут Егор заметил, что не один он пытается сбежать: из толпы выхватили двух плачущих девчонок и увели в кабинет физрука. Туда же, мимо шведской стенки, потащили связанную библиотекаршу Полину Лазаревну. Седая и юркая, она брыкалась и лягалась, но сильный трудовик скрутил ей руки за спиной, а физрук заткнул рот. Следом за библиотекаршей протащили еще двоих окровавленных парней и пожилую биологичку. Егор вытягивал шею, пытаясь разглядеть Леру Гайкину, но той и след простыл.

Одни серые футболки.

Кричащие рты.

— Урра! Мы — лучшие! Урра!

«Неужели амулет не помог Гайкиной спрятаться? Сумела ли она сбежать?»

— Молоток, не задерживай, твоя очередь!

Егор потряс головой, но страшный сон не кончался. Его подтолкнули к кабинке для голосования. Мальчик быстро нагнулся, чтобы заглянуть под белую занавеску, увидел ножки кресла и две тоненькие ножки Шеламовой в розовых кедах. Очевидно, ее усадили в кресло. Слева и справа появились здоровые ботинки старшеклассников. Ножки Шеламовой задергались и обмякли. Большие парни навалились на нее с обеих сторон и что-то делали. Возможно, Шеламова кричала. Но музыка играла так громко, что заглушала плач, доносившийся из кабинок.

— Мы — лучшие!

Занавеска отодвинулась. В глубине показалась сытая физиономия с усиками и в дымчатых очках. Охотник держал в клешне какой-то сложный прибор, похожий на помесь улитки с толстым биноклем. У его ног стоял длинный желтый ящик из подвала с сотнями ячеек, похожих на соты, в которых шевелились… серые линзы. У Егора ком подкатил к горлу.

Сотни, тысячи линз шевелились, как живые улитки или слизняки!

Шеламова, слегка покачиваясь, уже выходила из кабинки с другой стороны. Двое громил из 10-го «Б» протянули к Егору голые руки. Трошик уже процарапал ему запястье до крови.

— Внимание, внимание! Учителю труда набрать из резерва пятерых мальчиков и срочно идти в библиотеку! Там засели трусы, не желающие проходить осмотр!

— Урра! Правильно, верно! — разноголосо ответила толпа. — Выгнать предателей из школы!

Егора схватили под руки, впрочем довольно бережно, и усадили в кресло:

— Не бойся, мальчик, это совсем не больно!

Серый охотник поднял свой жуткий прибор. Снизу у него имелась выемка для человеческого лица с двумя дырами напротив глаз. Видимо, этой частью прибор прижимали к лицу жертвы, а потом коварные линзы намертво прилипали к глазам.

— Кто молчит и не поет — нашу школу предает! — загремело с трибуны. — Урра!

Черная вогнутая маска повисла над головой Егора. Из круглых дыр выползли два инструмента, чем-то напоминавшие аппаратики для закручивания женских ресниц. Каждый аппаратик заканчивался гибкой пипеткой, на кончике которой дрожали серые капли…

— Мальчик, не двигайся!

«Сейчас или никогда! — понял Егор. — Если прижмут голову, будет не вырваться». Он поднял руку вверх и показал охотнику трошика. Маленький робот разогнул лапки, но прыгнуть не успел — Егор вовремя отдернул руку.

Серый охотник отшатнулся вместе с прибором, старшеклассники тоже дернулись в стороны, хотя ничего не поняли. Они ничего не знали про троша! Егор мигом скатился с кресла, нырнул под занавеску, выкатился между двух кабинок и затесался в толпу тех, кто уже прошел «медосмотр».

— Держите его! Эй, пацан, стой!

Один старшеклассник сдуру полез за Егором под занавеской, но зацепился ногой и свернул набок всю кабинку. Другой выскочил правильно, в щель между занавесками, но, кого ловить, не запомнил.

Егор побежал зигзагом, лавируя среди детей.

Ученики разных классов брели к выходу, смеясь и пританцовывая. Линзы на их глазах еще не проросли и походили на серые пятнышки. Наверное, они что-то видели в своем личном телевидении. Мальчишки жужжали, растопырив руки, — видимо, изображали самолеты. Девчонки хихикали и жмурились, указывали друг дружке пальцами в никуда, на пустое место.

— Держите его! Мальчик, вернись! — прошипел охотник, бежавший сзади.

Егор спрятался между двумя крупными шестиклассниками, которые шли вразвалочку, посасывая леденцы, будто маленькие. Они на ходу сбросили пиджаки и свитера, натянули серые футболки, а сброшенную одежду даже не потрудились поднять. Впрочем, так поступали почти все. Дети брели по мягкому ковру из чужих вещей. Они вдруг стали никому не нужны. И не только кофты и свитера. Некоторые топали, на ходу роняя тетрадки, учебники, ручки и мешки со сменной обувью.

— Вот он, он здесь!

На выходе следили за порядком двое громил в серых футболках. Егор мигом пригнулся и понял, что ему сильно повезло. Вовка Стрижаков тоже убегал от мучителей, и погоня переключилась на него. Вовку загнали в угол спортзала. Он быстро влез по шведской стенке, перебрался на баскетбольное кольцо, а оттуда — на узкий балкончик, опоясывавший спортзал. Охотник и трое больших парней полезли за ним. Стрижаков отбивался ногами, но его схватили. Парень орал во все горло, но музыка заглушала крики…

Егор выбежал в коридор.

Кажется, никто его не преследовал. В холле Молоткову попались взрослые в линзах. Несколько бабулек, которые пришли за внучатами, соседские дворники, электрик и даже водитель хлебной машины, каждый день приезжавший в столовую. Они выстроились по росту, держали длинные палки и внимательно слушали, что приказывал серый охотник. Егор еле успел юркнуть за колонну. Командовал взрослыми тот самый «дворник», которого дедушка Гайкин сбил машиной. Само собой, охотник нисколько не пострадал от удара и наезда: он расхаживал в серой повязке и отдавал команды. Старшеклассники подбегали к нему, получали приказы и убегали на улицу, волоча за собой желтые ящики.

Прижимаясь к стенке, Егор вернулся в свой класс. На что он надеялся? Сам не знал. Быть может, надеялся найти Гайкину. Навстречу бежали мальчишки и девчонки, никто не обращал на него внимания. Похоже, отсутствие серых линз могли обнаружить только серые охотники.

— Команда «Гвозди», проверить второй этаж! — прогремело радио. — Всем искать вражеского агента Егора Молоткова! Он предал нашу школу!

— Но я… никого не предавал, — чувствуя полное бессилие, прошептал Егор. — Это неправда, я не делал ничего плохого! Наоборот…

Сумка Гайкиной валялась на парте, а ее самой нигде не было видно. Телефон по-прежнему молчал. По радио всех созывали в актовый зал. Через окно Егор увидел, как старшеклассники с желтыми ящиками маршируют куда-то по улице.

«О, нет! — прошептал Молотков. — Только не это!»

Прямо на перекрестке, у выхода со школьного двора, охотники собирали кабинку для голосования. Возле них уже останавливались любопытные прохожие, кто-то успел заглянуть внутрь.

— Вот он, Молотков! Держи предателя!

По задней лестнице Егор побежал вниз. Уроки прекратились, никто ничему больше не учился. На ступеньках валялись учебники и тетради, в кабинетах и на учительских столах — брошенные журналы, даже сумки с личными вещами. Преподаватели не спешили за своими вещами. Все шли в актовый зал, а оттуда стройные отряды маршировали на улицу. Егор на секундочку заглянул в актовый зал и замер от удивления. Там всех строили, делили на команды и присваивали номера. Рослый охотник в военной серой форме без погон принимал доклады младших командиров, которые стояли по стойке «смирно» возле громадной карты города. Карты таких размеров Молотков никогда не видел. Улицы и важные здания на ней были раскрашены в разные цвета. Охотник жирным маркером ставил на карте кресты. Командиры получали приказы и тут же принимались ругать своих подчиненных.

Больше всего Егора потрясло, что командирами охотник назначал самых тупых и злобных парней. Командирами десяток стали те, кому вчера не поручали даже сходить в учительскую за мелом. Они важничали, гордились и щедро раздавали подзатыльники.

Егор ощупал свой живот. Волшебный ключ, к счастью, не потерялся, но попасть в подвал теперь все равно невозможно: мальчишки продолжали выносить оттуда желтые ящики с линзами, мешки с серыми футболками и тюки со сложенными палатками. Им помогали совсем незнакомые взрослые люди, некоторые в пальто и шапках! Откуда они взялись в школе? Еще утром на вахте стоял охранник и впускал только родителей. Но самое главное другое — откуда в подвале столько желтых ящиков? Егор совсем недавно спускался туда с Николаем Сергеевичем. Пока тот был нормальным. Никаких желтых ящиков там не было!

Неужели? Егор задрожал от собственного грустного открытия. Неужели серые охотники тащат свои линзы и футболки сквозь ту самую волшебную дверь в кирпичной стене?

— Команда «Шурупы», проверить столовую и кухню! — загремел динамик. — Всем искать предателей. Передаем фамилии тех, кто не любит нашу школу… Карасева Анна, бывшая учитель литературы. Литвинов Юрий, бывший охранник. Рогачева Татьяна, ученица 9-го «В». Молотков Егор…

Егор сильно зажмурился и зашептал про себя, что так не бывает, ему все приснилось и на счет «три» он откроет глаза и все станет как прежде. Сильно зажмуриться и считать до трех — известный способ вырваться из ночного кошмара. Однако сегодня это не сработало. На счет «три» Молотков открыл глаза и едва не столкнулся с двоечником Коржовым. Коржов и тупица Павленко, два самых бестолковых ученика класса, сосали леденцы и явно гордились длинными серыми футболками.

— Ага, вот и он, — оскалился Коржов. — Сбежать-то не получится!

— Эй, Молотков, идешь с нами, — шмыгнул носом Павленко.

— Никуда я с вами не пойду, — Егор отступил на пару шагов.

— Коржов, вызывай подмогу, — важно приказал Павленко своему закадычному дружку. — Я пока передам завучу, что поймал предателя.

До Молоткова внезапно дошло: на рукаве Павленко красовалась повязка с тремя полосками, а у Коржова полосок было только две. Выходит, самого ленивого и бестолкового назначили командиром десятки, а менее тупого Коржова — лишь заместителем.

— Почему ты поймал? — обиделся Коржов. — Я первый его заметил.

— Выполняй приказ, — с важным видом перебил Павленко. — Кто здесь главный — я или ты?

Егор незаметно отступил еще на шаг. Из спортзала маршировали сразу две десятки пятиклассников. Они пели военную песню, тащили на себе кресла и несколько желтых ящиков. Наверное, собирались оборудовать места для «проверки зрения» в других кабинетах. Спортзала им уже не хватало!

— Подумаешь, гла-авный, — не уступал приятелю Коржов. — Это ты для остальных главный, а не для меня. Хочешь захапать мою награду за поимку предателя?

— Вызываю завуча, вызываю завуча… — без всякого сотового телефона неожиданно забормотал Павленко. — Говорит командир патрульной команды «Скребки»… Обнаружен вражеский агент…

— Ах, вот ты как! — вскипел Коржов и с кулаками кинулся на своего нового начальника. Они сцепились, покатились по паркетному полу.

Егор не стал дожидаться, когда они помирятся, вихрем пронесся по этажу, бегом поднялся на пролет выше и спустился в холл по другой лестнице. У мужского туалета он впервые наткнулся на кровь. Бурые брызги стекали по стенам, окнам, даже по потолку. Судя по всему, здесь недавно кого-то били.

— Всем командирам получить палатки, строиться во дворе!

Школа почти опустела. Десятки со своими командирами спешно бежали на построение. Даже малыши, которых родители никогда бы не выпустили гулять одних.

— Внимание отрядам безопасности! Передаем новые списки врагов нашей школы…

Очередную гадость Молотков обнаружил внизу, возле живого уголка. Одежда и обувь валялись в куче, никто ничего не охранял. В горе одежды что-то шевелилось и хихикало. Оказалось, там охранник обнимался с учительницей английского языка. Молотков попятился, чтобы они его не заметили, а потом бегом рванул к живому уголку. Здесь было легко спрятаться между громадными фикусами.

Тетя Зоя бросила пост, стояла на крыльце школы и зазывала людей внутрь. Она раздавала прохожим леденцы, футболки и приглашала всех бесплатно проверить зрение. Граждане слушали, кивали и доверчиво заходили внутрь. Внутри их хватали под руки красивые старшеклассницы и провожали в спортзал. Обратно никто из взрослых в одиночку не выходил. Мимо Егора с залихватской военной песней промаршировали десять старушек и дедулек. Они бодро несли два кресла, два сундука и огромную сложенную палатку. Вела десятку… бывшая «классная» Егора, Нина Петровна. Она больше не плакала, напротив, в закатанных серых штанах и серой футболке выглядела очень счастливой.

— Школа лучшая у нас! — запевали бабушки.

— …хоть сейчас в четвертый класс! — взрывались в ответ деды, а кто-то пронзительно посвистывал.

— Егор! Молотков! Это я, я здесь!

На всякий случай Молотков притаился, ожидая подвоха. Голос доносился из дальнего угла гардероба. Обычно в том просторном углу, отгороженном сеткой, раздевались самые маленькие. Сегодня его превратили в тюрьму. Очевидно, там держали тех, кто отказывался проверять зрение, или других ценных пленников, для чего-то нужных захватчикам.

— Молотков, это я, Стрижаков!

Толкая перед собой горшок с фикусом, Молотков пополз вдоль стены. Ему удалось подобраться к гардеробу вплотную. Но сетчатая дверь оказалась заперта на висячий замок.

— Вовка, ты где? Они тебя били?

— Да ладно, по фигу, — Стрижаков схватился с той стороны за прутья сетки, на его щеке алели царапины, губа раздулась, над глазом раздувался фингал. — Молоток, они моего папашу захватили. Я с ними дрался, но меня скрутили. Слышь, Молоток, позвони моим, только домой не ходи…

Стриж просунул между прутьями свою трубку.

— Нет, погоди, я без тебя не уйду, — Егор подергал замок.

— Молоток, не дури, ты один не справишься, — зашепелявил Вовка. — Ты слышал, новый директор придумал отряды безопасности? У них адреса, тебя живо найдут!

— Кто там? Ах, это ты, Молотков? — Рядом с помятым Стрижом возникла другая опухшая физиономия, которую Егор не сразу узнал.

— Полина Лазаревна? Ой, что они с вами сделали?

— Попытались вставить линзы, — печально рассмеялась отважная библиотекарша. — Но почему-то их линзы у меня на глазах не приживаются. Здесь с нами еще человек шесть таких же. На всех это не действует… Молотков, слушай меня очень внимательно! Ты — не слишком аккуратный читатель и должен библиотеке две книги, но я надеюсь, что главное ты запомнишь. Ни в коем случае не ходи в полицию! Только время потеряешь, тебе все равно не поверят. Беги на телевидение или в газету, к журналистам. Скажи им…

Но, что именно сказать журналистам, Молотков так и не узнал. Потому что с крыльца, звеня на пальце ключами, возвращалась гардеробщица тетя Зоя. За ней показался отец Вовки Стрижакова и с ним еще двое незнакомых взрослых мужчин. Они волокли связанного тощего очкарика. Шляпа у того слетела, нос был разбит, с подбородка лилась кровь. Егор на четвереньках юркнул под скамейку и прикрылся чьим-то пальто.

— Вы не смеете! — верещал очкарик. — Верните мне телефон! Я вызываю полицию…

— Вызывай-вызывай! — Один из мужчин со смехом шваркнул айфон об пол. Тетя Зоя загремела ключами и отперла тюрьму. Туда кинули связанного очкарика. Довольные мужчины развернулись и отправились обратно на улицу.

Молотков двумя руками придерживал челюсть, чтобы зубы не слишком сильно стучали. Мальчик узнал очкарика — это отец его одноклассницы Чесноковой, который работал в городском правительстве и всегда помогал школе. Он-то точно не мог так быстро стать предателем!

Дождавшись, пока мимо с песнями промарширует отряд второклашек, Егор вынырнул из своего укрытия. Он хотел пристроиться в хвосте 2-го «А» и вместе с ребятами проскользнуть мимо тети Зои. Но едва сделал шаг, как позади послышался знакомый и почти родной голос Леры Гайкиной:

— Егор, скорее, спаси меня!

Молотков заозирался по сторонам. Голос доносился из распахнутой двери канцелярии. Гайкина сидела там, привязанная к стулу, ее длинные волосы закрывали лицо. Рядом никого не было. Ничего не соображая, Молотков ринулся на помощь.

Он быстро вбежал в приемную. Вроде никого… Гайкина тихонько хныкала. Слева и справа — закрытые двери директорского кабинета и кабинета завуча. На полу — документы, папки, ручки, фломастеры.

— Лера, тебе больно? Сейчас, погоди, я тебя освобожу!

Он заметался в поисках ножа или ножниц и слишком поздно понял, что Гайкина вовсе не плачет.

Гайкина смеялась!

Дверь позади Егора захлопнулась. Из-за шкафа появилась довольная рожа Нестора Альбертовича. Из дверей кабинета завуча вывалились двое здоровенных старшеклассников.

— Не дергайся… Ты же умный мальчик, Молоткоф-ф.

Егор замер. Ему показалось, что в комнате кончился воздух. Гайкина откинула волосы с лица, бросила веревки и громко засмеялась.

Серые линзы на ее глазах выглядели почти красиво.

 

Глава 17

В которой бывший полицейский хочет отрезать Егору ноги, новый директор принимает парад, а Молотков выбирает тюрьму

— Лера, Лера, очнись! — Молотков кинулся к смеющейся Гайкиной, не представляя, как ее спасти.

Он схватил девочку за плечи, успел пару раз встряхнуть, но в следующий миг отлетел в угол. Пока летел, выставил вперед руки. Это немного смягчило удар. Мальчик, как пушечное ядро, врезался в открытый книжный шкаф, заполненный папками с деловыми бумагами. Стукнулся носом, коленями, ладонями, локтями, отшиб бок и рухнул вниз. На него тут же высыпалось содержимое шкафа.

— Не убивайте его, — приказал кому-то Нестор Альбертович. — Он нужен нам живой.

Молоткова вытащили из груды документов и поставили на ноги. Егор сжал зубы, чтобы не заплакать. Зверски болел вывихнутый палец, ныла нога. В боку «стреляло» так, что задышать полной грудью он смог лишь минут через пять. Тот, кто кинул его о стену, а теперь держал одной ручищей на весу за воротник, казался подозрительно знакомым. И уж точно не школьником.

Участковый! Ну конечно, он приходил на урок и рассказывал про безопасность, как вести себя с незнакомыми и все такое. Только тогда он был в форме, а не в дурацкой серой футболке с дурацкой надписью… Егор прочел надпись на широком животе участкового и ничего не понял. Пришлось прочесть еще раз. Надпись была не такая, как у других: «Нестор сказал — я сделал!» Над ней — улыбающаяся рожа в черных очочках. И пистолет. Под колышущимся животом на ремне висела кожаная кобура. Почему-то кобура напугала Молоткова больше, чем серые линзы на глазах Гайкиной. Пистолет означал, что… на сторону серых охотников может перейти… сперва участковый, затем — начальник районного отдела полиции, пожарники и даже ракетчики.

— Не беспокойтесь, Нестор Альбертович, живым останется, — полицейский дыхнул на Егора гнилью. — Может, ручки-ножки малость укоротим?

— Не сейчас, — толстенький Нестор пригладил усики. — Это даже хорошо, Молотков, что ты уклонился от улучшения. Начальство считает, что улучшать рано.

— Улучшать? — Егор с трудом пошевелил челюстью. Кровь из разбитого носа текла по губам на шею. — Вы никого не улучшаете, это обман!

— Конечно, улучшать, — Гайкина подошла и нежно обтерла платком лицо Егора. — То, что тебя так пугает, называется улучшением. Это на самом деле замечательно. Ты даже не представляешь, как мне сейчас хорошо.

— Тебе… хорошо?

— Егор, если ты меня спокойно выслушаешь, все поймешь.

— Ну хорошо, я слушаю. — Егор изо всех сил старался не стучать зубами от страха.

— Много-много лет назад жадные механики из города Шести Башен заперли калитки… — Лера говорила неторопливо, почти нараспев, и Молотков вдруг понял, что говорила не она. Девочка лишь произносила чужие слова. — …Злые механики заперли калитки, — продолжала Гайкина. — Они не хотели, чтобы люди в нашем мире становились лучше…

— Чего хорошего в том, чтобы ходить строем и орать глупые песни? — осмелел Молотков.

— Самое лучшее для каждого человека — найти свое место в строю, — ласково улыбнулась Гайкина. — Нет ничего лучше, чем дисциплина, коллектив и послушание.

— Что тебе от меня нужно?

— Сыпучая карта, — серые глаза Гайкиной потемнели. — Мы знаем, что карта сейчас у моего деда. Но он сам не отдаст. Забери у него карту и принеси сюда. Тебя никто не тронет и не обидит.

— Зачем вам карта? — Егор затаил дыхание.

Гайкина рассмеялась. Того, кто говорил за нее, было не так легко провести.

— Ты ведь хочешь там побывать, Молотков? — нежно спросила девочка и взяла его за плечи. — Понимаешь, что второй такой случай не представится? Ты хочешь побывать там, где твой дед научился говорить с металлами? Там, где вечером сеют железную рассаду, а утром собирают урожай, который здесь и не снился…

— Ты… ты меня подставила! Ты притворилась, чтобы меня заманить! — Молотков отшвырнул от себя руки девочки и мигом получил от охранников Нестора две увесистые плюхи. «Хорошо, хоть зубы не выбили», — подумал он, когда прекратили сыпаться искры из глаз.

— Смешной ты, — Гайкина ни капли не обиделась. — Конечно, притворилась! Мы видели, что из школы ты не выходил. Мальчики в твоем возрасте легко совершают глупости. Нестор Альбертович очень просил меня помочь, и я согласилась. Зря ты думаешь, что Нестор Альбертович тебе враг. Он всем нам хочет помочь…

Молотков почти не слушал свою недавнюю подругу, скорее, разглядывал. Внешне Гайкина изменилась мало, только кожа побледнела и глаза приобрели темный серый блеск, а в их уголках протянулись первые ниточки подкожных червей. Еще пока маленькие и слабые. Рассуждала она, как и прежде, — обстоятельно, слишком взросло и разумно. Но несла при этом потрясающую, несусветную чушь.

— Ты забыла, кто такой твой любимый Нестор? — не обращая внимания на кулаки полицейского, перебил Молотков. — Он же не человек, а железная кукла, такой же, как остальные. Я знаю, кто его послал. Ты забыла? Достаточно одного трошика, чтобы…

Молотков вздернул вверх руку, но выпустить сороконожку не успел. Участковый мигом перехватил локоть, завернул руку за спину и ощутимо сдавил горло.

— Ты очень неумно поступаешь, — ровно продолжала Гайкина. — Я тоже раньше вела себя неправильно, пока меня не улучшили. Благодаря твоей калитке, нашей школе выпала великая честь. Мы стали самыми первыми в городе и в стране. Мы будем помогать каждому…

— У тебя же амулет, — вспомнил Молотков. — Они тебя не видят. Как так вышло? Ты сама, что ли, им сдалась?

— Ах, вот ты о чем, — звонко рассмеялась Гайкина. — Эта глупая железка до сих пор со мной. Я вначале испугалась и чуть не убежала из школы. За это мне до сих пор очень стыдно перед Нестором Альбертовичем…

— Ничего-ничего, — ухмыльнулся охотник. — Ты просто немножко растерялась. Растеряться может каждый. Главное — выбрать, на чьей ты стороне. Порядок и послушание!

— Я чуть не убежала, пока нас вели в спортзал, но меня поймали твои друзья, — Гайкина снова рассмеялась, будто вспомнила о чем-то очень веселом. — Твои одноклассники оказались честными и старательными ребятами. Их никто не просил, они сами меня догнали и привели к улучшителям.

— Никто не просил? — Мир в голове Егора перевернулся. — Ты хочешь сказать… что мои одноклассники схватили тебя еще до того, как их… улучшили?

— Ах, ну, конечно, до того, — хихикнула Гайкина. — Твои одноклассники очень обиделись, что я хочу уйти одна. Теперь я понимаю, что вела себя плохо. Я думала о себе, а надо было думать о школе. Никто не должен отрываться от коллектива. Только когда мы вместе, мы — сила и лучшие!

Егор окончательно растерялся. Ему казалось, что внутри Гайкиной крутится диск с чужой записанной речью и никак не может остановиться.

И тут в дверь приемной вежливо постучали. Один из амбалов открыл замок и впустил… бывшего директора школы. За то время, что Егор его не видел, Николай Сергеевич перепачкался еще сильнее. Его седеющие волосы почернели от сажи, костюмные брюки были закатаны до колен, а вместо пиджака и рубашки красовалась уже привычная серая футболка… с портретом Нестора. Бывший директор встал по стойке «смирно», щелкнул босыми пятками и громко доложил:

— Господин директор, двенадцать отрядов дальнего действия сформированы! Мы готовы к наступлению! Разрешите отправляться?

Нестор Альбертович на полном серьезе вытянулся и даже приложил кулак к виску, почти как настоящий военный.

— Карты города получены?

— Так точно! — выпучив глаза, гаркнул Николай Сергеевич.

— Стройте ваших людей, — приказал охотник. — Затем обернулся к своей охране и добавил: — Молоткова возьмите с собой. Пусть посмотрит, что такое настоящая дисциплина.

Здоровый бугай-десятиклассник стянул руки Егора за спиной и пинками погнал перед собой. Еще трое во главе с толстым полицейским шли вокруг, прикрывая своего начальника. Гайкина почему-то оказалась рядом с Нестором, она даже несла его толстый портфель.

В коридоре напротив актового зала очень тихо бурлила толпа. Бывший директор свистнул в свисток, и все мигом построились, разбившись на стройные шеренги. Егор смотрел и не верил своим глазам. Людей было очень много, они полностью заполнили коридор тремя шеренгами метров по пятьдесят в длину. Во главе каждой десятки стоял военный, полицейский или еще кто-то в форме, и обязательно с серой повязкой. Молотков заметил пожарника и даже чернокожего военного в форме своей страны. Рядом с каждым командиром стоял медик или человек в белом халате, изображавший медика. Сильные мужчины держали на плечах знакомые желтые ящики, женщины несли штанги для палаток и рулоны с тканью. У каждого за спиной висели рюкзаки, набитые подарками. На три отряда «дальнего действия» приходился один серый охотник в черных очках. Каждый охотник нес в руке громоздкий серый ящик с устройством, которое Лера так сладко называла «улучшителем». Ожидая приказа, люди смотрели прямо перед собой, задрав подбородки. Среди них не было ни одного школьника.

— Слушайте меня, бойцы! — произнес в микрофон Нестор Альбертович. — Сейчас вы отправитесь на важное задание. Вы — первые и самые лучшие. Вам поручено улучшать других людей в дальних районах нашего прекрасного города. Вы поставите палатки там, где указано на карте, и будете говорить прохожим, что в городе распространился опасный вирус, поэтому нужно срочно проверить глаза. Вы будете улучшать наших прекрасных людей. Каждый из тех, кому вы проверите зрение, пойдет домой или на работу и приведет к вам всех своих друзей! Если кто-то будет мешать или откажется проверять зрение… Кто этот человек?

— Враг и предатель! — рявкнули бойцы.

— Верно. А что мы будем делать с врагами и предателями?

— Спасать и лечить!

— Верно! А где мы будем их спасать и лечить? — Нестор выкрикивал все громче, обходясь без микрофона. При этом он ничуть не напрягался, а слушатели побагровели и орали в ответ, как настоящие солдаты перед боем:

— В самой лучшей школе!!

— Верно! А какой наш главный лозунг?

— Нестор сказал — я сделал!!!

Тут бывший директор опять засвистел в свисток и крикнул:

— Напра-ава! Ша-агом марш!

Люди повернулись и в колонне по три зашагали к выходу. Нестор отдавал им честь, но не так, как в нормальной армии: фуражку он не носил, поэтому прикладывал пухлый кулак к виску. Его охранники и Лера Гайкина тоже приложили кулаки к виску. У Гайкиной на щеках блестели слезы. Рассматривая марширующих бойцов, Молотков почти забыл про резь в связанных руках. Выпучив глаза, мимо прошли продавщица и кассирша из соседнего гастронома. Высоко задирая ноги, прошагали двое пьяниц, грузчики из молочного отдела. За ними, шатаясь под тяжестью палатки, протопали трое дедов. Егор и их узнал: эти трое вечно грелись на солнышке позади школы. Дальше тянулась совсем разношерстная толпа — рыночные торговки в белых нарукавниках, уличные гитаристы без гитар, байкеры в кожанках, маляр в оранжевом комбинезоне, девушки в форме горного техникума…

— Теперь ты понял, как это здорово быть одним из нас? — спросила Гайкина. Ее темно-серые глаза сияли от счастья.

— Но вы же все врете! — не выдержал Молотков. — Нет никакого вируса, никто не болен! Вы всех заманиваете обманом!

— Это вовсе не обман, — хихикнул Николай Сергеевич и почесал одну грязную босую ногу о другую. — Ты еще маленький, Молотков. Когда несешь людям счастье, это всегда борьба. А в борьбе любые средства хороши!

— Думаешь, наша проверка зрения приносит вред? Это не так, — снизошел до объяснений Нестор. — Улучшение так и называется потому, что усиливает в человеке его лучшие качества.

— А если я не хочу улучшаться? — прохрипел Молотков. — Мне и так хорошо и совсем не нравится петь ваши дурацкие песни и ходить строем!

— Тебе не нравятся наши песни? — вскипел бывший участковый и больно сдавил мальчику шею. — Видали мы таких умных! Нестор Альбертович, позвольте, я один разберусь с этим маленьким мерзавцем.

— Усадите его, — невозмутимо приказал новый директор школы. — Нет, не пытайтесь удалить насекомое с его руки. Оно слишком быстрое. Мы займемся этим позже.

Егору сунули под коленки стул, а руки за его спинкой сковали наручниками. Коридор перед актовым залом опустел, но ненадолго. Вдали из спортзала уже показалась новая партия «улучшенных» граждан. Их вела женщина-охотница и на ходу тренировала.

— Молотков, знаешь, почему мы с тобой еще разговариваем? — изобразил улыбку Нестор Альбертович. — Ты верно напомнил, что у нас тоже есть начальство. А оно верит, что ты можешь стать таким же хорошим механиком, как твой дед. У тебя есть способности. Ты уже сослужил отличную службу, когда снял запретную магию с калитки. Скоро, очень скоро мы получим карту…

— Я вам не служу и служить не собираюсь! — выкрикнул Егор.

— Но гораздо больше пользы Егор Молотков может принести в наших мастерских, — невозмутимо продолжал Нестор. — Так полагает наше начальство. Проблема вот в чем. Если тебя улучшить, ты станешь послушным и верным бойцом. Но есть опасность, что ты потеряешь дар механика. Существует техническая проблема, которую нам пока не удалось решить до конца. Хорошие бойцы почему-то глупеют… Но это тебя не касается. Сейчас тебя отведут в комнату для размышлений. Даю сутки на обдумывание: либо ты идешь к нам на службу добровольно, либо…

Главный охотник стремительно нагнулся и клацнул треугольными зубами в сантиметре от носа мальчика. Егор ощутил кисловатый запах нагретого металла и машинного масла.

— Наше начальство уже делало тебе предложение, Молотков. Но ты уперся. Больше никто не ждет от тебя добровольного согласия. Сегодня мы улучшим твоих родителей, друзей и знакомых. Завтра станем сильнее в сто крат, послезавтра — в тысячу. У тебя просто не останется выбора…

— Я все равно не буду на вас работать! — заявил Егор.

— В твоем распоряжении сутки, — повторил Нестор. — И запомни: тех, кто не желает улучшаться, мы отправим работать в шахты, а шахты — это навсегда.

 

Глава 18

В которой папаша Чесноков жалуется на дочку, библиотекарь прощает Егору две книжки, а заключенные раскачивают тюрьму

Гардероб младших классов оказался очень удобным местом для размещения временной тюрьмы. Кто-то когда-то придумал разделить раздевалки железной сеткой, чтобы старшие ученики не мешали младшим или чтобы вещи не перепутались. Слева, в секции 1-го «А», сидели библиотекарша, девятиклассница Рогачева, Вовка Стрижаков и еще одна девушка с забинтованной головой. Она позже рассказала, что работает курьером, приехала с пакетом от районного начальства и угодила в приемную Нестора. Причем проверять зрение не отказалась, но серые линзы почему-то не прижились. А тех, на ком линзы не приживались, мгновенно отправляли за решетку. Справа, в секции 1-го «В», держали избитого папашу Чесноковой и накрепко связанного охранника Юру Литвинова. Он — единственный, кто серьезно дрался с охотниками, вырвался и почти успел добежать до своей машины.

Но не добежал…

Еще дальше раскачивали прутья двое близняшек из 6-го «В» и непрерывно плакала какая-то случайная бабуся. Егора посадили в секцию 1-го «Б», между библиотекаршей и охранником. Связывать не стали, но подручные Нестора с удовольствием надавали ему тумаков. На обычных людей трошик, к сожалению, не реагировал. Убежать из клетки теперь было невозможно. У выхода поставили дежурного — долговязого девятиклассника из отделения безопасности. Стоило одному из пленников задергаться, как он мигом вызывал подмогу. А подмога становилась все сильнее.

Целый час под грохот бравурных маршей Молотков наблюдал, как в школу стекаются растерянные родители. Видимо, они отпрашивались с работы, вбегали с детьми или без детей, набрасывались с вопросами на дежурных с серыми повязками. Взрослых тут же подхватывали под руки вежливые ученицы и отводили в спортзал.

Обратно никто по своей воле не возвращался.

Других взрослых и детей приводили прямо с улицы. Подручные Нестора раздавали леденцы, красивые серые футболки и еще какие-то подарки в ярких обертках. На стенах развесили серые надувные шарики. Совсем маленьким дарили флажки с портретом улыбающегося Нестора. Мужчины прямо в школе в открытую пили бесплатное пиво. Женщинам наливали шампанское. Появился длинный стол с пирожными и нарезанными тортами. Егор почти не сомневался, что спиртное и торты бесплатно набрали в соседнем магазине. Поперек вестибюля повесили растяжку с лозунгом: «В новую жизнь — с новым зрением!»

На гардероб никто не обращал внимания. Иногда в свободные клетки запихивали очередную жертву, но жалоб и плача в общем веселье никто не слышал.

— Нестор послал за ними детей, — раскусила маневр охотников библиотекарша Полина Лазаревна. — Дети сами приводят родителей. Это ужасно, скоро они захватят в рабство весь город!

— Что же делать? — перекрикивая задорные песни, спросил из своей «камеры» Чесноков-старший. Разбитые очки сидели на нем криво, под глазом раздувался фингал. — Мне позвонила моя родная дочь и сказала, что обнаружен опасный вирус. Она заявила, что всех родителей срочно вызывают в школу для осмотра глаз, чтобы найти лекарство. Я ей поверил… Как я мог не поверить дочери? Вы представляете — это моя родная дочь!

Молотков подумал, что ничего удивительного отец Чесноковой не рассказал: Чеснокова-младшая запросто врала всем подряд и без принуждения.

— Что за дрянь они пытались воткнуть мне в глаза? — спрашивал всех Чесноков. — Вы можете представить, родная дочь стояла рядом и смеялась!

«Очень даже могу представить, — подумал Молотков. — Ваша дочка вечно ржет не по делу».

— Что с нами будет? Что они с нами сделают? — непрерывно, как заведенная, спрашивала у всех девушка-курьер.

— Прекратите, наконец, бурчать! — набросилась на нее библиотекарь. — Сил уже нет ваше нытье слушать!

— Вы вот не понимаете, не следите, — сплевывая кровь, прошепелявил бывший охранник Литвинов. — Я офицер и приучен замечать такие вещи. Взял и подсчитал, сколько чужих зашло в школу за утро. У меня работа такая, на вахте сидеть. Посидите вот с мое, сами научитесь.

— Вы это к чему? — спросила через голову Егора Полина Лазаревна.

Егор сидел под вешалкой и смотрел перед собой. Он не очень внимательно слушал, как переговаривались «друзья по несчастью». Слишком многое на него обрушилось за одно утро.

— Да вот к тому, — огрызнулся охранник. — Детишек я не считал, они свои. А взрослых считал и запоминал. Пока я тут запертый сижу, их вошло в школу четыреста тридцать два человека, а вышло только двести семьдесят семь. Как вам арифметика?

— Этого не может быть, — заявил Чесноков-старший. — Куда они девались?

— Может, их заперли наверху? — предположила девятиклассница Рогачева.

— Сто двадцать три человека заперли по классам? Да никто бы их там не удержал! — уперся охранник Литвинов. — Вы из своего угла не видите, а мне отсюда коридор хорошо видать. Их всех ведут в спортзал, а оттуда обратно. Но некоторых уводят в сторону, к задней лестнице.

Егор насторожился. До этого момента он сидел тихо, чувствуя себя полностью разбитым. Что-то следовало предпринять, но на ум ничего путного не приходило. Мальчик не мог оторвать взгляд от входных дверей. Любопытных граждан, пожелавших на халяву пройти обследование, он, конечно, не считал. Но очень боялся узнать среди улучшенных своих родителей. Мама работала в городской администрации, оттуда в рабочее время не очень-то и выйдешь. А вот папу выловить легче…

— Тогда что с ними делают? — испуганно переспросил маленький папа Чесноков. — Что вы все молчите? Мы не можем просто так сидеть и ждать, пока нас прикончат.

— Я видел, как в подвал отвели человек десять, — прошепелявил Вовка Стрижаков. Стрижакову, видно, здорово досталось. Может, даже выбили пару зубов, говорить нормально он не мог.

— В подвал? Стриж, ты сказал «в подвал»? — Егор окончательно очнулся от тоскливой дремы. Он вскочил и заглянул в щель между вешалками, но разглядел только ноги Стрижакова, а потом запрокинутый подбородок. Вовка лежал на коленях у библиотекарши, и Полина Лазаревна промокала платком его разбитый нос.

— Угу, в подвал, — прогундосил Вовка. — Их туда завуч повела, мужиков только. Тетки тоже хотели, но Марьяша набрала мужиков. Слышь, Молоток, может, им лыжи нужны?

— Нет, — еле слышно произнес Егор. — Им нужны не лыжи.

— Но там больше ничего нет.

— Кое-что там есть, — еще тише пробормотал Егор, нащупывая под рубахой шестеренку.

— О чем вы говорите? — нервно взвизгнул папаша Чесноков. — Я не слышу. Какой подвал? Почему подвал?!

Шестеренка была на месте. «Эти гады про нее забыли, — сказал себе Егор. — Гайкина ведь знала, что у меня ключ. Теперь она заодно с Нестором. Значит, просто забыла, иначе отняла бы. И может вспомнить в любой момент!»

Молоткову показалось, что он вот-вот поймает крайне важную мысль. Наверное, в канцелярии сильно ударился головой, поэтому мысль никак не хотела ловиться. Кроме того, сильно ныл бок, было трудно вдыхать и пальцы на левой руке едва разгибались.

— Подумайте, зачем отводить мужиков в подвал? — мрачно осведомился у соседей связанный Литвинов. — Знаете, что до войны с людьми делали в подвале?

— Прекратите пугать детей! — потребовала библиотекарша.

И тут до Егора дошло.

— Я знаю, что надо делать, — заявил он.

— Что знаешь? — спросил Чесноков-старший.

— Что делать? Что? Что? — заголосили пленники.

— Я знаю, куда их уводят, — прошептал Молотков — И знаю, кто может нас спасти. Но нужно спешить…

Он впервые испугался, что Гайкин тоже может попасть в ловушку. В школе телефоны не действуют, но Нестор может нарочно увести Леру подальше от школы, чтобы она заманила деда!

— Есть только один человек, — поделился с сокамерниками Егор, стараясь говорить так, чтобы его не слышал прыщавый долговязый охранник. — Он знает, как остановить охотников.

— Каких еще охотников? — спросили из секции вторых классов.

— О чем он болтает?

— Ма-ама! Я хочу к маме, — расплакался кто-то из малышни.

— Да это ж Молотков, он вечно всякую ерунду сочиняет, — успокоил соседей Вовка Стрижаков.

Егору очень захотелось всем нагрубить, а кое-кому и заехать по роже, но он взял себя в руки. Мальчик новыми глазами оглядел «тюрьму». На полу вперемешку валялись шарфы, шапки и сапожки первоклашек. Крепкие сетки и загородки тянулись до потолка. Выбраться наружу казалось абсолютно невозможным делом.

— Ты, парень, говори толком, — попросил из своей клетки охранник Литвинов. Он перевалился на живот, подтянул ноги и кое-как уселся, прижав связанные руки к решетке. — Если правда знаешь, как эту нечисть извести, я тебе помогу.

— Они не люди… Только вы надо мной не смейтесь, — на всякий случай предупредил Егор, хотя никто даже не улыбнулся. — Директор новый и его дружки. Их наверняка можно победить, но, как это сделать, знает только один человек. После четвертого урока он приедет сюда забирать свою внучку. Он еще ничего не знает. Если охотники его поймают, тогда конец…

— Ты сможешь его предупредить, если выберешься отсюда? — спросил охранник Литвинов.

— Глупости не говорите, как он отсюда выйдет? — возмущенно спросил папаша Чесноков. — Хотите рискнуть жизнью ребенка?

— А ты заткнись, — охранник Литвинов сплюнул кровью. — Слушай, парень… Как тебя, Молотков? Я сейчас прижмусь спиной к сетке, а ты доберись до моих рук. Веревку тебе сквозь сетку не развязать, но ты вот что сделай. Руки у тебя еще маленькие, просунь пальцы. У меня на руке, выше часов, под курткой, надет браслетик, а на нем ключики висят. Давай пробуй!

Литвинов, кряхтя, уперся спиной и связанными руками в сетку. Егору пришлось постараться, но наконец он нащупал на связанном запястье охранника тонкий кожаный браслетик и ключи.

— Снял? Расстегнул? Вот и молоток, — похвалил Литвинов. — Теперь найди желтенький ключик. Это ключ от замка, который висит снаружи на твоей клетке. Я утром, когда в школу первый прихожу, открываю все гардеробы и вешаю ключи обратно на гвоздик в канцелярии. Только никто не знает, что я заказал себе отдельный комплект ключей. Выточил для удобства…

— Но как я выйду? — Молотков покосился на прыщавого стражника.

— Мы его отвлечем, — пообещала библиотекарша. — Молотков, я прощаю тебе две книжки. Эй, ребята, слышите? На счет «три» все вместе начинаем стучать и ломать решетку… Раз, два, три!

Егор сжал в кулаке желтый ключик, пригнулся и кинулся к двери.

 

Глава 19

Из которой становится ясно, как поднимать восстания, как раздавать на дорогах конфеты и как опасно порой слушаться родителей

Побег удался.

Стражник бестолково заметался взад-вперед, когда в четырех гардеробах одновременно поднялся шум. Ребята и учителя колотили ногами в двери и кричали: «На помощь!» Парень растерялся и побежал звать на помощь своих командиров. Егор улучил момент, просунул руку в щель между прутьями клетки, отомкнул снаружи замок и… пустился в бега.

Мальчик не запомнил, как нацепил на себя чужую куртку и выскочил из школы. Никто его не держал. Кажется, закричала вслед тетя Зоя, но свой пост у прилавка с пирожными не покинула.

Но дальше все пошло не так гладко.

По главной дорожке школьного двора навстречу Молоткову брели смеющиеся люди. Их было очень много, прямо как 1 сентября или на демонстрации. Все они торопились «пройти глазное обследование», но у Молоткова не было времени их разубеждать. Он бежал зигзагом, будто заяц, стараясь ни в кого не врезаться. У ворот школьного сада притаились два мрачных типа в серых футболках. Пришлось свернуть с дороги и рвануть по сугробам, вдоль растаявшей лыжни.

— Держи его! Вот он! — От деревьев отделились фигуры с палками.

— Окружай его, слева обходи! — Из-за угла выбежал учитель труда с настоящим ружьем.

— Эй, пацан, стоять! — Двое в повязках перекрыли подворотню.

Стало ясно, что в школу просто так не попасть. И наружу выйти нелегко. Крепкие парни держали под контролем все входы и выходы в окрестных дворах.

Егор несся, не разбирая дороги. С разбега перемахнул забор школьного парка, хотя раньше не отваживался на него взбираться. Поверху забора торчали острые колья, однако сегодня Егор их не заметил. Очутился на людной улице, где было уже не так страшно. От быстрого бега сердце колотилось в боку, перед глазами плыли огненные круги. С новой силой разболелась нога. Прихрамывая, Егор догнал группу женщин в одинаковых красных куртках. Они шли за экскурсоводом, что-то весело щебетали, щелкали фотокамерами и жевали на ходу. Вдруг группа остановилась, точно налетала на препятствие.

— Школа лучшая у нас, хоть опять в четвертый класс! — донеслось до ушей Молоткова.

Он выглянул из-за спин «красных курток» и с досадой убедился, что тротуар занят… серой палаткой с портретами Нестора. У палатки царила веселая кутерьма. Чтобы попасть внутрь, очередь растянулась на три квартала. У входа танцевали девчонки в красивых серых юбочках, серых гольфах, с длинными плюшевыми ушами. Вдоль проезжей части стояли празднично накрытые столы, дымились котлы с супом, жарились шашлыки и блины. Но кормили только граждан со свеженькими серыми глазами. Приветливые женщины показывали всем желающим объемные пакеты с подарками, но выдавали их лишь тем, кто «проверил зрение». К изумлению Молоткова, туристки в красных куртках тоже встали в очередь. Скорее всего, решили, что их ждет развлекательный аттракцион.

Егор спрятался в подворотне и впервые проверил телефон. На экране моргали восемь входящих вызовов. Пять от мамы, один от папы, один от бабушки и один… от Гайкина-старшего.

— Мама, ты не беспокойся, со мной все в порядке… — скороговоркой начал Молотков.

— Егор, что с твоими глазами? — завопила в ответ мама. — Ты видишь что-нибудь? Сыночек, не бойся, папа уже едет к тебе!

— Мама, мама, не надо папе ко мне ехать, не надо! На нашу школу напали… — попытался объяснить сын, но мама, как всегда, слушала только себя.

— Сыночек, мы тебя вылечим, — сквозь слезы выкрикивала она. — Слушайся Нину Петровну, никуда не уходи. Алло, сынок, алло!

Егор со вздохом нажал на сброс и поскорее набрал папу. Прождал девять гудков, но отец не ответил. Мальчику это совсем не понравилось. Папа всегда носил трубку во внутреннем кармане и снимал на первом же гудке.

Егор набрал бабушку. Ольга Сергеевна откликнулась моментально.

— Егорушка, мне позвонил из школы какой-то твой приятель и начал твердить про глазную инфекцию, — сердито заговорила бабушка. — Если бы я сорок лет не отработала в больнице, я бы еще могла поверить в подобную ерунду! Что за шутки, Егор? Я специально позвонила главному санитарному врачу, но никакой инфекции в городе нет. Крайне неумная шутка!

— Бабушка, ты только никуда не ходи и дверь никому не открывай, — умоляюще заговорил Егор. — Это все неправда, и я тут ни при чем. Бабушка, если тебе позвонит папа, скажи ему, чтобы он ни в коем случае не ходил в школу!

— Почему не ходил? Что ты еще натворил? — зашумела бабушка, но Егор уже нажал сброс. От бессилия ему хотелось плакать. Оказывается, ни мама, ни бабушка не способны понимать простые русские слова!

В этот момент в подворотню, где прятался Молотков, заглянули двое с серыми повязками на рукавах. Егор похолодел, но мужчины за ним не следили, а занимались каким-то важным делом.

— Эти ворота тоже заприте, — приказал один мужчина другому. — Вход заколотить. Никто не должен прятаться по дворам, когда пойдут наши праздничные колонны!

Молотков подождал, когда они уйдут, и выглянул на улицу. То, что он увидел, его совсем не обрадовало. Слева и справа ревели гудки. Движение на перекрестке замерло, со всех четырех сторон машины стояли в пробке, которая образовалась из-за того, что возле палаток Нестора, по обеим сторонам улицы, водители парковались в два ряда. Они выскакивали из машин, оставляя распахнутые дверцы, и бежали к тротуарам.

Чуть позже Егор разглядел, от чего они все так разволновались. В качестве подарков теперь каждому водителю предлагали какое-то вино, конфеты и сигары. Девушки в красивых серых ватничках выбегали на проезжую часть, тормозили машины и уговаривали водителей на минутку заглянуть в палатку. Самое интересное, что после «проверки зрения» подарки мало кто забирал. Спустя минуту Молотков понял, откуда брались ценные сувениры и почему застряли машины с другой стороны перекрестка.

За углом сверкал витринами дорогой супермаркет. Бабушка Егора про покупателей этого магазина говорила, что их можно не глядя, прямо с полными тележками продуктов, отправлять в тюрьму. Потому что честные люди столько не зарабатывают. Сегодня бабушка бы порадовалась!

Из обеих дверей супермаркета граждане в серых ватниках выносили и вывозили продукты. В таком количестве, что сразу становилось ясно — еду забирали бесплатно. Никто не мешал коллективному воровству, кассирши и сотрудницы из отделов, наоборот, помогали, даже закидывали коробки в кузов грузовика и салон рейсового автобуса. Похоже, в супермаркете наступил тот самый коммунизм, о котором с тихой грустью мечтала бабуля…

Светофоры работали, но никто не ехал. Водители повыскакивали из машин, махали руками и ругались друг на друга. Пешеходы бранились на водителей и требовали убрать машины с пешеходных переходов. Между ними метались трое полицейских, но ничего не могли изменить. Зато серые палатки со счастливой физиономией Нестора выросли уже на всех четырех углах перекрестка. Примерно половина прохожих успела переодеться в серые футболки и такие же ватнички. Егор даже слегка за них порадовался. Хорошо, что охотники додумались до ватников, а то в футболочках и заболеть недолго! Все, кто переоделся, бросали дела и направлялись в сторону школы.

Мальчик припустил рысью, на ходу набирая номер дедушки Гайкина. Как назло, Гайкин не отвечал!

Куда бежать?

Домой или к Гайкиным?

И вдруг зазвонил телефон. Это был папа.

— Егор, где ты? — спросил он.

— Папа, я возле колледжа, напротив супермаркета, где мы деревья сажали, — закрутил головой Молотков. — Папа, не ходи в школу…

— Егор, никуда не уходи, стой на месте, я сейчас за тобой приеду, — быстро произнес папа.

— Папа, а ты где? — У Егора внезапно зародилось нехорошее подозрение. Отец даже не спросил, почему сын опять сбежал с уроков и не хочет вернуться в школу.

— Егор, я уже еду.

— Папа, я не могу…

— Стой на месте, я сказал!

Мальчик вздохнул и остановился. Что-то было не так, но ослушаться папу казалось неправильным. Одно дело — прогулять, или сломать что-то дома, или, например, залезть без спроса на крышу. И совсем другое — открыто не подчиниться родителям.

На противоположной стороне улицы пронзительно закричала женщина. Егор невольно оглянулся. Одну из палаток охотники установили прямо напротив входа в колледж. Парни и девушки спускались по ступенькам, попадали в объятия охотника, а с другой стороны палатки появлялись уже не люди, а послушные куклы. Они на ходу натягивали серые футболки, выкидывали на мостовую учебники и тетради, строились в колонну. Мужчина во главе колонны показался Егору знакомым. Ну конечно, это был учитель физкультуры!

Физрук заломил назад руки тетке в черной юбке и фирменном пиджачке горного колледжа и силой тащил ее в палатку. Тетка упиралась ногами в асфальт и тоненько визжала. Туфли с ее ног слетели. Очевидно, это была преподавательница или директриса, которой пришлось не по нраву происходящее. Физрук толкал жертву перед собой, а когда ему это надоело, схватил ее за волосы и потащил как тащат на привязи козу. Не в силах пошевелиться, Молотков смотрел, как среди бела дня, в центре города, их веселый добрый учитель мучает и унижает женщину. Самое дикое, что никто из учащихся колледжа не вступился: парни ухмылялись, девушки показывали пальцем.

«Егор, не двигайся, я тебя спасу».

Почти одновременно пришла СМС от отца, и тут же Молотков увидел его наяву. Папа как раз миновал прилавки с подарками и бежал через проспект, лавируя между застрявшими машинами. Он тоже увидел Егора и на ходу помахал.

Молотков обрадовался, шагнул навстречу, но вдруг за спиной отца, метрах в десяти, разглядел двоих старшеклассников в сером. Сергея Молоткова они прекрасно видели, но догнать не пытались.

Они шли за Молотковым-младшим.

— Папа… — непослушными губами прошептал Егор. — Папа, как же так?

Папа был совсем близко. И он не выглядел, как добрый родитель, спешащий спасти сына. Его широко открытые темно-серые глаза почти не моргали. По лицу размазалась грязь. Лямка синего рабочего комбинезона была оторвана. Из края рта по подбородку текла слюна и кровь.

Егор отвернулся и побежал.

 

Глава 20

В которой честные граждане воруют продукты, Молотков-старший кидается коньками, а Молотков-младший угоняет горный велосипед

— Егор, стой! Стой, я сказал!

Молотков мчался, шмыгая носом и размазывая по щекам предательские слезы. Его родной любимый папа превратился в безжалостного врага! Теперь путь домой был отрезан. Но где спрятаться? На улице холодно, ночевать негде, денег едва наберется на пару пышек с кофе…

Отец почти схватил сына сзади за ворот чужой куртки. Молотков резко свернул, уцепившись рукой за фонарный столб, ноги проехались по льду. Хорошо, что сегодня ему хватило ума не надевать в школе сменку. Ботинки справились с ледяной коркой, и мальчик снова быстро набрал скорость. Отец, гораздо более тяжелый, не сумел затормозить и врезался в газетный киоск.

— Эй, мужик, пьяный, что ли? — зашумели в очереди.

— Глаза разуй, куда прешь?

Молотков снова бежал, как заяц, прыгая из стороны в сторону. Краем глаза он успел заметить, что два старшеклассника разделились. Один трусил следом за отцом, уже почти перегнав сопящего Молоткова-старшего, а другой переместился на противоположную сторону улицы и постепенно обгонял.

Прямо на пути Егора очутился длинный грязный борт грузовика. Это была одна из машин, которую охотники подогнали к супермаркету. Продавцы и прохожие стояли змейкой и швыряли в кузов продукты. Задние колеса грузовика упирались в витрину. Огибать его было некогда, мальчик с разбегу нырнул под днище и выкатился с другой стороны. Перед ним оказались распахнутые двери магазина. Изнутри дохнуло теплом и музыкой. Молотков оглянулся. Длинноногий старшеклассник в сером уже перебегал проспект. Егор развернулся и кинулся в глубину магазина.

Навстречу ему двигалась колонна зомбированных людей, хотя на киношных зомби они не походили. Один тащил на спине ящик консервов, другой — мешок макарон, следующий толкал полную тележку сыра. Командира в черных очках мальчик пока не заметил. Он хорошо понимал, что серый охотник запросто может приказать воришкам бросить продукты и кинуться на его поиски. Тогда ему точно крышка!

Молотков вихрем промчался мимо разграбленных холодильных витрин — мясной и молочный отделы стояли пустые. Егор поскользнулся на разлитых йогуртах и несколько метров пролетел, вращаясь и цепляясь руками за все подряд. В кондитерском отделе два бомжа с самыми обычными глазами руками собирали с полок раздавленные торты и запивали из горлышка вином.

— Молотков, вернись, хуже будет! — откуда-то сбоку прокричал один из преследователей.

Егор свернул в узкий проход. Крупы, консервы, пряности вперемешку валялись на полу, никто их не подбирал. Из винного отдела густо воняло алкоголем, по красивым плиткам пола текли ручьи из импортного коньяка. На полу храпели несколько алкашей, один держался за окровавленную разбитую голову.

Внезапно музыка стихла.

— Егор, вернись немедленно! Обещаю, тебя никто не обидит! — Голос отца прозвенел как колокол, трижды отразившись от стен.

Молотков похолодел. Папа где-то раздобыл микрофон, скорее всего, на кассе. Куда бежать: налево или направо? Вокруг копошились люди, но пока никто не обращал на него внимания. Шуршал эскалатор, поднимая на второй этаж пустые ступени. Возле другого эскалатора, катившегося вниз, скопилась куча мусора, как в полосе морского прибоя.

— Внимание всем бойцам! Немедленно задержать и доставить к любому из командиров мальчика в коричнево-синей куртке! — загремело магазинное радио. — Передаем особые приметы: волосы темно-русые, на вид…

Не дослушав страшное объявление, Молотков начал отступать в глубину магазина. Там, где продавались цветы, садовые принадлежности и всякая химия, разрушений почти не наблюдалось. Подручные Нестора хватали, в основном, то, что можно съесть или выпить. Молотков подумал, что можно забраться в ящик и обложить себя со всех сторон пакетами с землей или с углем и так пересидеть до вечера, пока все не уйдут. Или пока наконец не приедет полиция.

Ведь она должна наконец приехать!

Среди пакетов с землей Молотков вдруг заметил чьи-то испуганные глаза. Несколько секунд двое смотрели друг на друга, не в силах пошевелиться. Затем из груды мешков высунулась рука и поманила мальчика. Егор опустился на четвереньки и быстро прополз в щель между двумя стальными корзинами. Протиснуться здесь мог только очень щуплый человек или ребенок. Едва он пролез в щель, как позади загромыхали шаги.

Между корзинами, набитыми углем и садовой землей, пряталась маленькая женщина в фирменном халате магазина. Ее лоб и щеки были измазаны кровью. На бирке халата Егор прочел: «Марина Гусева, старший товаровед».

— Я вижу, мальчик, что ты не из них, — прошептала Марина. — Сиди тихо, если не хочешь получить слизняков в глаза!

— Это линзы, — сказал Егор. — Те, кому их ставят, превращаются в зомби…

— Никакие не зомби, — фыркнула Марина. — Мне дважды пытались воткнуть в глаза эту дрянь, но у них не получилось. Тогда меня отвели в холодную кладовую… было очень страшно. Я думала, меня… со мной что-нибудь сделают. Там сидели еще четверо, всех связали… Тссс!

Егор пригнулся еще ниже и затаил дыхание. Мимо пробежали трое или четверо. Затем по громкой связи снова назвали его имя.

— Это тебя ищут? — удивилась Марина. — Зачем ты им нужен? Стой, не ходи, они тебя мигом поймают. Знаешь, что я еще слышала? Они ищут какого-то Гайкина…

— Гайкина?

— Да… Говорили по рации или по телефону. Я слышала. Один сказал, что придется отложить захват вокзала. И что гораздо важнее найти старичка…

— Что? — встрепенулся Егор. — Извините, мне надо идти. Спасибо, что помогли спрятаться… Но я должен найти Гайкина.

— Не ходи! — вцепилась в рукав Марина. — Мне одной очень страшно. Давай пересидим тут до темноты, а вечером попробуем выбраться.

— Вечером может стать поздно, — вздохнул Егор и пополз по узкому проходу обратно.

— Не ходи, стой… — уговаривала женщина.

Он едва успел разогнуться, как в проходе между стеллажами увидел своего второго преследователя. Узнал его и испугался еще больше. Этот парень из 10-го «А», немного сгорбленный и чем-то похожий на орангутанга, был одним из самых ярых садистов в школе. Когда их десятый класс назначали дежурными, он просто так, ни за что, ловил несколько малышей, ставил их лицом к стене и притворялся, что будет расстреливать из настоящего пистолета. Пистолет у него был почти как настоящий — огромная тяжелая зажигалка. Но откуда мелюзге знать, вдруг и правда расстреляют? Орангутанг довольно ржал вместе с приятелями, когда им удавалось напугать маленьких. Еще он обожал выкручивать руки. Некоторые малыши даже писались в штаны, но проклятому громиле все сходило с рук. Говорили, что папа орангутанга — большой начальник и его побаивается даже директор школы.

Орангутанг тоже заметил Егора и широко улыбнулся. Егору от его улыбки сильно захотелось в туалет.

— Он здесь, вот он! — совсем как в фильме про Вия, завопил садист и, не разбирая дороги, кинулся к Молоткову. Однако он совершил ошибку, решив прыгнуть через прилавок. Проломил ногой пластик, провалился по колени в замороженные пельмени и застрял там, страшно ругаясь. Но с другой стороны уже спешил Молотков-старший, в котором от любимого папы мало что осталось:

— Егор, ну ты у меня получишь!

— Стоять на месте! Всем замереть! Ловите того, кто побежит! — прогремело в динамиках.

Как по мановению волшебной палочки, люди застыли истуканами. Застыла жирная тетка, пихавшая в рюкзак целые блоки сигарет. Застыли два моряка в форме речного флота, долбившие камнями запертые витрины с красной икрой. Застыли девушки-кассирши, толкавшие из больших холодильников длинную раму на колесиках, увешанную колбасой. На секунду в магазине повисла гнетущая тишина. Стало слышно, как снаружи, на проспекте, что-то бухает. «Неужели барабан?» — успел удивиться Егор. Вслед за ударами большого барабана донеслись нестройные шлепки, будто сто человек разом ударили мокрыми тряпками по полу.

Егор рванулся ко второму выходу, к турникетам, и тут же осознал свою ошибку. Все головы повернулись к нему.

— А ну-ка, парнишка, погодь! — Дедуля в фуражке вцепился Егору в бок.

Молотков дернулся, ткань затрещала, и в руке у деда остался оторванный карман. Жирная тетка бросила сигареты и шла на Егора, растопырив руки, заполнив собой весь проход. С другой стороны показался отец. Остался один путь — наверх. Егор побежал вверх по эскалатору, прыгая через три ступеньки.

— Вот он, держи, держи!

Трое мужчин столкнулись внизу, запутались друг в дружке и упали, перегородив узкий проход. Это подарило беглецу несколько лишних секунд. На втором этаже супермаркета погром еще не чувствовался: работали телевизоры и игровые приставки, на вешалках висела одежда, стояли в ряд надувные лодки. Егор промчался мимо, опрокидывая за собой все, что мог опрокинуть. Внезапно он выскочил в отдел, где продавались велосипеды. Недавно они заходили сюда с пацанами из класса и обсуждали, какой горный велик самый крутой. Самый красивый, с уймой скоростей, толстыми колесами и потрясающими пружинами стоил безумно дорого. Именно он мальчику и нравился. На ярлычке стояла такая сумма, что маме даже озвучить ее было страшно. Но что, если…

Молотков затормозил и схватился за потрясающе удобные, резиновые ручки. Велосипед так и просился — испытай меня, я тебя не подведу!

— Окружай его! — Мужчины в серых ватниках выбрались с эскалатора, размахивая палками и веревками.

— Не дайте уйти гаденышу! — командовал дед в фуражке.

Егор вскочил в седло. Для его роста высоковато или руль надо чуть опустить. Но сейчас на это не было времени. Педали крутанулись легко, фантастически легко, мальчик едва не врезался в стенд с удочками и всякими мелочами для рыбалки. Он развернулся и проверил тормоза — все работало прекрасно. И помчался по отделу спортивной одежды в сторону задней лестницы.

— А-а-а, вот он!

Преследователи выбежали слева и справа, но не успели схватить беглеца. Чьи-то пальцы сомкнулись на заднем колесе, раздался вопль, и человек упал на колени, прижимая к груди пораненную руку.

Молотков обогнул детскую игровую зону. За ним неслась толпа, люди толкались и мешали друг другу. Мимо уха со свистом пролетели роликовые коньки, в спину ударила лыжа. Егор в страхе обернулся — коньки кидал его отец!

Мальчик приготовился скакать по ступенькам, но у самой лестницы притормозил. Как оказалось, очень вовремя: снизу подкрадывались сразу шестеро. Увидев Егора, они заулюлюкали, как настоящие индейцы, и кинулись наверх через две ступеньки.

Путь был отрезан.

Егор рванул обратно. Мимо лифта, фотокамер, резиновых сапог и музыкальных инструментов. Преследователи бежали по соседнему ряду, расшвыривая электрогитары и усилители. Что-то с грохотом падало, звенели разбитые витрины. Молотков налегал на педали — все быстрее и быстрее по свободному проходу. Серые ватники были повсюду, ломились с двух сторон, зажимая щуплого велосипедиста в клещи.

Егор опять выехал к эскалаторам. Но здесь его поджидали трое или четверо. Хуже всего, что эти были вооружены — впервые в руках улучшенных людей появились ножи. Длинные столовые ножи, часть импортного набора, они доставали из картонной коробки и передавали друг другу.

Молотков с перепугу нажал не на тот тормоз и чуть не вылетел из седла. Заднее колесо велосипеда оторвалось от земли. Пару секунд мальчик балансировал, наклонившись вперед, затем сумел вернуть равновесие.

— Иди-ка сюда, я тебе покажу, как убегать! — Старикан в шляпе шел прямо на Егора, размахивая самым большим зазубренным ножом.

Егор свернул ко второму эскалатору, бегущему вверх. Но там уже обосновались девицы из горного колледжа. Позади с треском рухнул стенд с электрическими пианино. Трое в ватниках упали, запутавшись в проводах, но другие кинулись в обход.

Оставалось, наверное, полсекунды на принятие решения. Егор покрепче схватился за руль и направил велик между эскалаторами, на пологий гладкий спуск. Сам он такое видел лишь в кино, когда сыщик гнался за шпионом в подземке. Герои бежали и катились кувырком прямо по пластиковой поверхности, на которой натянута резиновая лента, а внутри вращались шестерни.

Егор разогнался изо всех сил.

Чтобы вскочить наверх вместе с велосипедом, он затормозил вплотную к пластмассовому корпусу эскалатора и дернул на себя руль. Чудесная машина послушно встала на дыбы, как настоящий боевой конь.

«Тр-рах!» — возле переднего колеса в пластик вонзился топорик для рубки мяса.

— Держи его, уйдет! — кажется, закричал Молотков-старший. Совсем близко, справа, Егор разглядел перекошенное злобой лицо отца. Он был не слишком похож на себя, зато теперь сильно смахивал на орангутанга из десятого класса. В его серых глазах светилась такая же радость от предстоящей расправы.

Егор встал в седле, крутанул педали и… поехал вниз, ускоряясь, по гладкому крутому склону. Прямо между двумя эскалаторами.

Сбоку к нему тянули руки, пытались ухватить за колеса, кто-то норовил сунуть туда палку, но велик пронесся как молния. Внизу Молоткова ждало самое страшное. Чтобы не врезаться с лету физиономией в огромное зеркало, он нажал оба тормоза. Колеса повело — скорость была слишком большой — и велик вырвался как пушечный снаряд. В последний момент Егор догадался привстать в седле, но руки не отпустил.

Он пролетел шесть — восемь метров и пробил зеркало насквозь, но, к счастью, оно не висело, прибитое к стене. Это вообще оказалось не зеркало, а большой рекламный стенд. Стойки сломались и погнулись, стенд упал, погасив скорость падения. Егор с радостным ужасом обнаружил себя в груде сырых овощей. Понял, что цел и все еще держится за руль своего нового прекрасного друга.

Не дожидаясь, когда погоня возобновится, он снова вскочил в седло. Егор видел открытые двери, но там его ждали парни с одинаковыми угрюмыми лицами. Молотков развернулся и погнал между холодильниками с пиццей и рыбой, в самый конец, где не было ничего, кроме стекла.

Огромное окно, от пола до потолка, за которым хлюпала весенняя улица.

— Перекрыть выходы! — зарычал в динамиках голос очередного Нестора Альбертовича. — Задержать его любой ценой!

Егор сбросил скорость и обернулся. В этот момент он понял, что значит выражение «волосы встали дыбом». На поваленном стенде, расставив ноги, стоял охотник и указывал на беглеца пальцем.

Люди бежали за одиноким велосипедистом: мужчины и женщины, школьники и пенсионеры. Впереди всех, размахивая включенной электрической косой, топал огромный пузатый мужик в белом халате.

Молотков заозирался. Схватил с прилавка бутылку шампанского и с размаху швырнул в окно. Бутылка разбилась, но огромное окно всего лишь треснуло. Егор схватил вторую бутылку и отправил ее туда же, через секунду с радостью услышал, как стекло затрещало. На прилавке, среди шоколадных зайцев, стояли еще бутылки, но их пробивной силы явно не хватало. И вдруг…

Кто-то ударил в стекло снаружи. Окно буквально взорвалось миллионом мелких осколков. Егор инстинктивно зажмурился и прикрыл лицо руками. Стеклянные капли ударили в него океанской волной. Они запутались в волосах, набились в карманы, насыпались за шиворот.

— Давай круши, ломай! — донеслось с улицы.

Мальчик открыл глаза и не поверил своему счастью. Прямо в окно с тротуара въехала «скорая помощь». То есть заехать в магазин она не смогла, но высоким бампером напрочь разнесла окно. Где-то запиликала сирена, за ней — другая. Из «скорой» вывалились пьяные водитель и бородач в халате, возможно доктор. Оба, не обращая внимания на Егора, полезли через разбитое окно в магазин и принялись набивать карманы едой.

— Вот он, во-от! — заверещал позади Егора тонким голосом пузатый мужик с косой.

Егор успел выпрыгнуть на улицу за мгновение до того, как электрическая коса врезалась в оконную раму. В следующий миг озверевшая человеческая масса выкатилась следом за мальчиком через разбитое окно прямо на мокрый тротуар.

Молотков уже был далеко.

Он запрыгнул в седло и помчался прямо посередине проспекта. Кажется, ему сигналили машины, в спину кричали прохожие. Егор все крутил педали и никак не мог остановиться. Несколько раз резко свернул, опасаясь погони. Толстые ребристые шины прекрасно показали себя на лужах и льду. Никто за Егором давно не гнался, но прохожие показывали пальцем. Услышав далекую сирену, мальчик свернул под арку. Поднимая фонтаны грязи, проскочил один проходной двор, другой… В третьем дворе Егор налетел на открытый люк и свалился на бок.

И, наконец, по-настоящему заплакал.

 

Глава 21

В которой Максим Гайкин угощает Егора гамбургером, появляется директор песочной фабрики, а Молотков впервые надевает парашют

Егор не знал, сколько времени он просидел в этом дворе у помойки. В себя его привел телефонный звонок. Оказалось, на телефоне моргают уже семь непринятых вызовов. Шесть от мамы и один… от дедушки Гайкина.

Он долго не мог попасть пальцами по кнопкам. Но, в любом случае, надо было звонить Гайкину-старшему — номер его квартиры Егор не запомнил. Мальчик тыкал в телефон, а сам постоянно отвлекался, от всех шарахался и на всех оглядывался. Через двор брели самые обыкновенные жильцы. На площадке возились карапузы. Дворник соскребал с крылечек последнюю снежную жижу. Старушки привычно возмущались на лавочке. Но Молоткову каждый двуногий казался посланцем Нестора Альбертовича.

— Что? Кто? Егор, это ты? — разволновался дедушка Гайкин. — Я только что вернулся в город. Поехал к вам в школу, но в центре сплошные пробки… Что?! Еще раз повтори, спокойно и внятно, не части. Не спеши. Куда забрали Леру? Кто забрал? И когда… Так, ясно. Ты где? Нет, ко мне домой не ходи. Немедленно уходи оттуда. Если все как ты говоришь, они скоро к нам заявятся. Подожди, не хнычь! Беги в торговый центр, в самое людное место, к памятнику, я тебя найду!

— Я никуда отсюда не пойду, — всхлипнул Молотков. — Они повсюду, понимаете, повсюду?

— Калитка открыта… — помолчав, сказал Гайкин. — Но кто мог знать, что они готовят вторжение?

— Это я виноват!

— Прекрати себя винить, — рассердился Гайкин. — Виноват твой дед. Он должен был вернуть механикам сыпучую карту… второй такой нет. Здесь она никому не нужна, а там… ради нее полковник пойдет на все.

— Хорошо, — сказал Егор. — Я попробую добраться до торгового центра.

— Не попробуешь, а доберешься! — рявкнул Гайкин. — Нас двое, ты и я! Больше нам никто не поможет!

Егор рванул обратно под арку. И очень вовремя. Почти одновременно с ним с другой стороны улицы показались парни в серых футболках. Они топали слаженным строем в колонне по двое, замыкал строй серый охотник. Егор его вспомнил — тот самый тип в пальто, которого чуть не сбил на дороге папа.

В торговом центре мальчик просидел недолго. Он трижды начинал набирать мамин номер и трижды сбрасывал. Что бы не произошло, она точно не поверит. Мама просто-напросто разозлится…

— Откуда у тебя велосипед с ценником? — первым делом спросил дедушка Гайкин. — Брось его, забирайся в машину и пристегивайся. Сзади лежит пакет с гамбургерами, угощайся.

— Куда мы едем? Разве не в школу? — Егора трясло. При одной мысли о гамбургере он почувствовал тошноту.

— Возле вашей школы я уже был, — сухо ответил Гайкин. — Они расставили палатки на всех углах. На машине не подъехать. Захватили уже несколько сотен, если не тысяч взрослых. В том числе вооруженных полицейских. Эта зараза расползается. Внутрь нам не пройти.

— Они вас ищут… Мне сказала… одна женщина.

— Ищут карту, — кивнул Гайкин. — Но я ее полил особым раствором. Какое-то время это поможет, охотники ее не чуют. Мы должны ее спрятать.

— Но… как же Лера?

— Видишь ли, есть два способа ее вытащить, — Гайкин-старший явно гнал машину на окраину. — Уговорить командующего военным гарнизоном поднять войска. Или отправиться за помощью к человеку, купившему у твоего деда машину.

Навстречу с сиреной проехал полицейский грузовик.

— Что они сделают с Лерой?

— Ничего не сделают, она им нужна. Чтобы подманить меня.

Молоткова вдруг охватила злость. Он смотрел сзади в прилизанный, аккуратный седой затылок Гайкина и хотел закричать: «Это все вы виноваты! Вы погнали ее сегодня в школу! Вы наврали, что охотники давно ушли и можно ничего не бояться. И вообще…» Егор нащупал во внутреннем кармашке телефон, подаренный мерзким сержантом. Про сержанта Егор не успел рассказать Максиму Ивановичу, а теперь ехал и думал, стоит ли говорить. В одном сержант точно не соврал — Максим Гайкин никогда не рассказывал ничего до конца. Еще неизвестно, какие на самом деле у него интересы. С чего бы это он ринулся спасать карту, да еще прихватил с собой внучку? Теперь вон как спокойно сидит, а Леру, может, пытают…

— Видишь ли, я навел справки о том человеке, который четыре года назад купил у твоей бабушки «Победу», — Гайкин-старший вырулил на мост. — И то, что я о нем узнал, мне очень не понравилось. Когда твоя бабушка рассказала об этой внезапной продаже, я сразу заподозрил неладное. Так что вначале мы навестим этого… коллекционера.

— Прямо сейчас? — удивился Егор.

— О, самое время задать пару вопросов, — мрачно хохотнул дедушка Гайкин, уступая дорогу сразу трем машинам «скорой помощи». — Спрятался он хорошо, но мои друзья его нашли.

— А если он не захочет нам отвечать?

— Конечно, не захочет, — согласился Гайкин. — Но у нас найдется способ его разговорить.

Егор следил за пролетающими домами и деревьями. Город казался мрачным и чужим, совсем не таким, как вчера. Навстречу с включенными маячками промчались три полицейские машины. Мальчику показалось, что откуда-то сзади, из центра, донесся грохот.

— Видишь ли, история с калиткой все изменила, — дедушка Гайкин подергал себя за бороду. — Мы с Лерой действительно собирались уезжать. Но потом у нас появилась надежда. Я никак не ожидал, что твой дед сохранит ту «Победу». Хотя теперь многое становится ясно…

Егор ждал, но дедушка Гайкин надолго замолчал и задумался. Тем временем проскочили последние дома, «Нива» выехала на шоссе. Егор окончательно запутался. Никакого жилья вблизи не предвиделось.

У него в кармане зазвонил телефон.

— Это мама. Что делать?

— Не отвечай ни в коем случае! — резко приказал Гайкин. — Эх, как же я забыл? Вытащи сим-карту, а телефон выброси в окно. Быстрее! Не спрашивай, а делай! Я потом куплю тебе новый.

— Но как же мама?

— Если серые охотники отважились напасть на город, они неплохо подготовились. Не исключаю, что они сумеют выследить тебя по сигналу от телефона.

Егор послушался: мамин подарок на прошлый день рождения полетел в канаву. Без телефона мальчик почувствовал себя очень одиноко, будто оборвалась последняя связь с родными.

— Вы думаете, тот человек, что купил машину… обманул мою бабушку?

Маленький джип Гайкиных свернул на узкую дорогу, сложенную из бетонных плит. Теперь с двух сторон тянулись сетчатые заборы с колючей проволокой. Дедушка Гайкин помотал головой:

— Он не обманывал. Просто не сказал всю правду. Но, если бы и сказал, ему бы никто не поверил.

«Нива» преодолела глубокую лужу, подпрыгнула на кочке и… уткнулась в сетчатые ворота, на которых висела табличка с надписью: «Стой! Въезд только по пропускам!» За воротами стоял красный дядька в камуфляжной форме, рядом с ним овчарка и еще маленький домик с непонятными полустершимися буквами под крышей.

— Осва-а… нет, о-с-а-а-ха… — начал читать Молотков.

— Общество содействия обороне, армии, авиации и химическим войскам, — невесело рассмеялся дедушка Гайкин, вылезая из машины. — Меня еще на свете не было, когда в Советском Союзе придумали такую замечательную организацию. Жаль, сейчас от нее ничего не осталось.

— Это точно, — прогудел краснолицый дядька с овчаркой. — Нынешним деткам только компьютеры и пиво подавай!

Дедушка Гайкин показал сторожу документы, и тот открыл ворота. «Нива» покатила по дорожке между елок и вдруг очутилась на широком поле. Молотков глядел по сторонам и почти не дышал от восхищения. На оттаявшем поле стояли в ряд самые настоящие самолеты! Конечно, не Ан, Як и Ту, модели которых они собирали вместе с папой. Это были маленькие двухместные и даже одноместные винтовые самолетики, укрытые брезентом. Егор онемел от удивления. Оказывается, совсем рядом с городом есть самый настоящий аэродром!

«Нива» остановилась у ворот огромного железного ангара, и Гайкин кому-то позвонил. Вышел веселый квадратный человек в меховой куртке, с золотой цепью на шее и золотыми же зубами во рту.

— А вот и директор песочной фабрики, — сказал Гайкин.

— О-хо-хо, Максим Иванович! — закричал пузатый и постучал по золотым наручным часам. — А это внук самого Семена Молоткова?

— Егор, — вежливо представился мальчик.

— Белугин, Петр Олегович, — хохотнул человек и сжал Егору руку своей лапищей с огромным золотым кольцом. — Ну что, ребята, с парашютом прыгать умеем?

Белугин завел их в ангар. Там у Егора рот открылся сам собой и очень долго не закрывался. Он сразу понял, где ему хочется работать. Да и жить можно здесь же. Хотя мама вряд ли разрешит… Здесь было в тысячу раз интереснее, чем в автомастерской у папы. Ангар внутри казался намного больше, чем снаружи. В одном углу искрила сварка, в другом двое рабочих катили на тележке маленький вертолет без винта. Третий рабочий нес на плече целое самолетное крыло. Еще один вертолет стоял наполовину разобранный. Под самым потолком ездил кран, а на цепях висел здоровенный мотор. Жужжали станки, пыхтел пресс, где-то ухал молот.

С другой стороны ангара начали открываться огромные ворота. Перед ними стоял красивый синий самолет с двумя винтами. Винты тихонько крутились, из кабины вниз вела короткая лесенка. Оттуда выпрыгнул пилот в шлеме с рюкзаками в руках. Оказалось, это вовсе не рюкзаки, а настоящие парашюты.

— Эй, воздухоплаватели, в туалет кому-то надо? — прогудел Белугин. — А то в воздухе со страху приспичит, придется на ходу выпрыгивать. О-хо-хо!

Егор от похода в туалет отказался. Он послушно задрал руки вверх, и пилот вместе с весельчаком Белугиным застегнули на нем замки. Замков и карабинов было много, мальчику сразу стало тесно и неудобно в ремнях, но он не подал и виду. Еще не хватало! Гайкин может подумать, что он боится.

На самом деле Молотков побаивался, особенно когда дедушка Гайкин подсадил его в кабину, а винты загремели еще громче. В кабине было одно место рядом с пилотом и четыре позади, почти как в обычной машине. Пилот надел наушники, Белугин тоже, хотя продолжал с кем-то говорить по телефону. Точнее, телефонов у него было целых два и наверняка оба очень дорогие, а один даже позолоченный. Пилот нажал какую-то ручку, самолет покатился вперед, а Белугин весело закричал в трубку:

— Сонечка, утром всех начальников цехов ко мне на совещание. Я в Москву, к четырем буду в Домодедово, пусть машину подгонят… Что? По радио передали? В центре? Что у вас там творится?

В этот момент Егор вспомнил, где слышал эту рыбную фамилию — Белугин. Папа показывал лица главных городских начальников в телевизоре, когда в городе проходили выборы. Папа тогда сказал, что Белугин — директор самого большого завода, на котором работал конструктором дедушка Семен. И что дедушку несколько раз уговаривали ехать в Москву, давали там большую квартиру, но дед не ушел с родного завода.

— Мы в Москву, что ли, летим? — обомлел Молотков.

— Нас высадят чуть раньше, — успокоил дедушка Гайкин.

— Чего не сделаешь для друзей, — показал золотые зубы Белугин и снова принялся с кем-то ругаться по телефону.

Молотков дважды летал в большом пассажирском самолете вместе с родителями к морю. Там было совсем не страшно, как в громадном автобусе, но зато не слишком интересно. Самолет Белугина дребезжал, скрипел и подпрыгивал на каждой кочке, а винты под крыльями ревели так, что у Молоткова начали звенеть зубы. Столбики и кусты проносились мимо все быстрее, сливаясь в сплошную бурую ленту, и вдруг упали вниз. Самолет взлетел круто и почти сразу завалился на левый борт.

Егор изо всех сил вцепился в ручки кресла и отвернулся к иллюминатору, чтобы никто не заметил его страх. Он даже стал негромко насвистывать: известно, что все храбрецы в особенно страшные минуты поют песни или насвистывают. На всякий случай краем глаза поглядел на Гайкина и немножко обрадовался. Потому что тот тоже вцепился в ручки кресла, сидел весь белый, закусив губу, и не пытался умничать. Тут пилот повернул штурвал в другую сторону, и самолет сразу завалился на правый борт.

— Сонечка, когда у нас французская делегация? — загудел в трубку Белугин. — Соедини меня с Кругловым… Шестнадцать вагонов мы отгрузим. Как это Круглова нет? Куда заехал? Какая еще проверка зрения? Чей приказ?

Самолет перестал раскачиваться и летел ровно, но весь гремел. Молотков почти не боялся, смотрел назад, на город, реку и думал, что совсем не хочет стать директором. Например, у одноклассника Димки Громыко из-за толщины даже кличка «Директор». Когда вырастет, он хочет стать директором чего-то, сам не знает чего. Ему главное, чтобы был большой стол и всеми командовать. А Егору совсем не хотелось никем командовать. Зато он мечтал изобрести удивительную быстроходную машину, которая могла бы летать в небе и плавать под водой.

— Узнаю Семена Молоткова, — пророкотал над головой знакомый баритон дедушки Гайкина. — Внук такой же, одна порода.

— Железные нервы, — согласился Белугин. — Впервые в небе, и спит как Штирлиц.

Егор открыл глаза и очень удивился. Самолет стоял на земле, а рядом стояла длинная черная машина с мигалками на крыше. Дверца в самолете была откинута, Гайкин ждал снаружи, уже без парашюта. Вокруг расстилался ровный серый асфальт. Вдалеке крутился локатор.

— Это, наверное, потому, что я ночью почти не спал, — вспомнил Молотков. — Где это мы?

— Триста километров от точки взлета, — доложил Белугин.

— А я тебе обзавидовался, — признался Гайкин. — Я бы ни за что не смог уснуть.

— Никому не двигаться, руки на капот! — произнес кто-то сзади.

 

Глава 22

В которой полковник полиции хочет арестовать целый поселок, Максим Гайкин задает неприятные вопросы, а хозяин дома гордится стеклянной тюрьмой

Все обернулись и увидели настоящего полицейского полковника. У Егора слегка екнуло внутри: он решил, что полицейский сейчас всех арестует за полеты без билетов или за прогул школьных занятий. Однако вместо этого полковник схватил дедушку Гайкина и крепко прижал к своему круглому животу.

— Ах ты, негодяй, дезертир, обманщик! — закричал полковник и трижды поцеловал дедушку Гайкина в разные щеки. А Максим Иванович, ничуть не боясь, ткнул полицейского начальника кулаком в пухлый живот. — Видали этого дезертира? — обратился ко всем полковник, зажав худого Гайкина под мышкой. — Самая светлая голова на всю область! В министерство звали — отказался. В Москву — отказался. Главным конструктором умоляли остаться — отказался, сбежал! Все областное начальство его уговаривало не уходить и не бросать завод!

— Спасибо огромное, Павел, что приехал, — с чувством произнес Гайкин. Он попытался ответно обнять полковника, но не хватило длины рук. — Ты нас проводишь?

— Я вас не только провожу, а ради тебя весь поселок арестую! — ударил себя в грудь полковник.

— А вот арестовывать никого не надо, — попросил Гайкин.

— Максим Иванович, у вас один час, — Белугин постучал ногтем по золотому циферблату.

Дедушка Гайкин браво отдал честь, и все побежали к черному автомобилю. Директор Белугин опять схватился за телефон и закричал:

— Да мне неважно, кто звонит, хоть сам премьер-министр! Никакой медосмотр мы проходить не будем, так и передайте! Что значит «не выпускают из офиса»?!

Ехали недолго. Молотков подумал, что за последние два дня с ним очень много вещей произошло впервые. В первый раз катался на ворованном велосипеде. В первый раз летел в маленьком частном самолете. В первый раз ехал в настоящем полицейском лимузине с телевизором и холодильником. А еще он впервые видит человека, которому рады услужить директора заводов и полицейские начальники. О том, что происходит в школе, Егор старался не думать. Ему казалось, если об этом думать, можно быстро сойти с ума. Два дня назад ему уже казалось, что он вот-вот сойдет с ума, когда в подвале услышал голоса. Лучше бы он сошел с ума два дня назад!

— Максим Иванович, это разве Москва? — удивился Молотков, когда вокруг побежали одинаковые унылые пятиэтажки. Всем ведь известно, что москвичи живут в самых роскошных высотных домах, а здесь жить не хотелось. Здесь не хотелось даже вылезать из машины.

— Это почти Москва, — ответил за Гайкина полковник. — Здесь живут люди, которым очень хочется стать москвичами. Но тот, кого вы ищете, устроился гораздо лучше.

Лимузин погудел перед воротами, молчаливый водитель показал сторожу пропуск, и ровными рядами замелькали сосны. Наконец, машина замерла возле высокого каменного забора. Водитель постучал в стекло и сделал знак рукой. Его лица мальчик не запомнил (тот все время находился за толстой стеклянной шторкой).

Дедушка Гайкин развернул на колене маленький планшет и сверился с картой.

— Точно, это здесь, — произнес он. — Егор, держись у меня за спиной. Если что-то пойдет не так, беги назад, к машине. Вот тебе бумажка с номером телефона, спрячь. И обещай мне: если со мной что-нибудь случится, ты позвонишь Валериным родителям и расскажешь правду. Если что-то случится! Обещаешь?

— Обещаю, — еле выговорил Егор. Рот вдруг свело от неприятной сухости, и опять противно заныло в животе. — А что может случиться?

— Все что угодно, — не слишком радостно пообещал Гайкин. — Если крысу загнать в угол, она может броситься на человека. Так устроено.

— Максим Иванович, ты геройство прекращай, — посоветовал полковник. — Только скажи, и мои ребята этого проныру в два счета наизнанку вывернут.

— Достаточно того, что ты здесь, — Гайкин указал на видеокамеру, наблюдавшую за ними с забора.

Когда подошли к воротам, Егор решительно встал рядом с Гайкиным. Мотор лимузина негромко урчал, водитель заслонился газетой, полковник включил телевизор. Вокруг — никого. За высокими заборами торчали крыши таких же дорогих особняков.

Дедушка Гайкин позвонил, глядя в глазок видеокамеры. Долго никто не отвечал, затем в переговорном устройстве что-то щелкнуло.

— Нам нужен господин Дымов, — произнес Гайкин. — К нему приехал внук Семена Молоткова по важному делу.

— Нет здесь никакого Дымова, — ответило устройство сухим старческим голосом. — Вы ошиблись, уходите.

— Мы не ошиблись, — ласково улыбнулся в глазок Гайкин. — И мы никуда не уйдем. Видите ли, господин Дымов не выполнил условий сделки.

Во дворе гулко залаяла собака. За ней — другая.

— Уходите немедленно, я полицию вызову! — проскрипел голос.

— Полиция уже здесь, — обрадовал собеседника Гайкин. — Хотите, позову? Вместе обсудим, откуда у господина Дымова новый паспорт. И как он приобрел у Молотковой Ольги Сергеевны автомобиль без документов. И почему по месту рождения господина Дымова никакого Дымова нет и никогда не было.

— Что вам нужно?

— Атаман, открой нам. Серые охотники напали на людей, — прижав рот к микрофону, прошептал Гайкин.

Микрофон пару секунд потрескивал, не отвечая. Егор чувствовал, что их разглядывают. Потом загудел мотор, и створка ворот медленно поползла в сторону.

— Ну, здорово, атаман! — любезно произнес Гайкин.

Егор не сразу понял, к кому относилось приветствие. Под навесом крыльца стоял низкий человечек в пестром блестящем халате.

— Клянусь великим циркулем, это же Гайкин, — вяло проскрипел человечек. — Ты постарел.

— Зато ты не меняешься, атаман, — усмехнулся Гайкин.

Егор быстро огляделся. Двор за кирпичным забором поразил его почти полным отсутствием зелени. Пара травинок росла лишь под самыми воротами. Будто трава пыталась проникнуть снаружи в охраняемую крепость, но не могла преодолеть невидимый барьер. Деревья здесь тоже не росли, и в пустом дворе гулял ветер. Позади дома сгрудились железные навесы, морские контейнеры и гаражи. Под навесами громоздились ящики. Дом ничем не выделялся, разве что полным отсутствием окон на первом этаже. Всюду висели телекамеры и мощные прожектора. И никаких следов собак, которые только что лаяли.

— Я забыл про тебя, Гайкин, — тоскливо произнес человечек. — Хотел, чтобы все оставили меня в покое. Зачем ты привел с собой ребенка?

— Этот мальчик — внук Семена Молоткова.

— Семену Молоткову я ничего не должен, — холодно рассмеялся хозяин дома.

— Атаман, мы пришли предложить тебе честную сделку.

Егор никак не мог понять, что у человечка не так с лицом. Он все время прятался в тени козырька над крыльцом. Кажется, поблескивали линзы очков.

— Не ври, ты пришел просить о помощи. Прекрати называть меня атаманом. Атамана Дымова давно нет. Есть пенсионер Дымов. А пенсионер ничем не может тебе помочь.

— Я тоже про тебя забыл, атаман. Думал, ты вернулся домой.

— Домой? — Дымов засмеялся с таким звуком, точно заводил давно не смазанную механическую игрушку. — У меня больше нет дома. Меня изгнали, выкинули из города, как старую заводную куклу.

— Не все в городе считали тебя предателем, — возразил Гайкин. — Многие говорили, что тебя надо вернуть назад и выслушать.

— Я никогда туда не вернусь, клянусь чистой резьбой, — уперся Дымов. — Теперь говори правду, что тебе надо?

— Мальчик случайно открыл калитку. Серые охотники напали на жену Семена Молоткова. Я подумал, что это случайность. Видишь ли, они могли нанять кого-то из местных. Но сегодня утром они напали на школу, где учится Егор. Если мы не вмешаемся, охотники захватят весь город. Похоже, полковник затеял войну.

Человечек на крыльце вздрогнул:

— Зайдите в дом.

К удивлению Егора, дверь за ними закрылась сверху вниз, как жалюзи на окне. Только пластины жалюзи были толстые, массивные, а запор находился изнутри ниже уровня порога. Получалось, что, если хозяин заперся внутри, снаружи пришлось бы взрывать дверь или пробивать тараном. Ни замка, ни ручки. И ни одного окна. Настоящая крепость.

— Я знаю, что они здесь. Они приходили ко мне, — атаман Дымов зажег свет и первым начал спускаться по железной лесенке. — На этой неделе мои часы пробили дважды. Впервые за много лет… А потом явился сержант Затвор со своими серыми служаками. Гайкин, помнишь сержанта?

Дымов зажег свет в подвале и повернулся к гостям. Молотков вначале испугался, но скоро понял, что бояться нечего. Хотя хозяин выглядел странно. Слишком странно для обычного человека. Ростом он едва обогнал Егора, зато был раза в три шире в плечах. Плоскую макушку скрывали темно-рыжие волосы, жесткие и скрученные в спиральки. Волосы ужасно походили на медную стружку, которая получается при работе токарного станка. На подбородке атамана курчавилась такая же жесткая колючая бородка. Кожа его казалась блестящей и медной, словно атаман месяц загорал в горах, на сильном ветру. Верхнюю половину лица занимали самые удивительные очки, которые Егор когда-либо встречал. Таких он точно никогда не видел! К глазам атамана плотно прилегали круглые окуляры, видимо, с очень сильными стеклами, потому что зрачки за ними казались огромными. Поверх круглых очков и сбоку от них крепился сложный механизм, состоявший из шестеренок, рычагов и ящичков. Лоб атамана закрывали еще две или три пары очков с самыми разными стеклами.

— Я помню сержанта, — пробормотал дедушка Гайкин. — Но… я не думал, что он осмелится явиться сюда. Ведь ему запрещено. Я видел только охотников.

— Сам сержант бы не осмелился, его послали, — Дымов махнул гостям рукой и зашагал в глубину неосвещенного подвала. — Он явился ко мне, но войти побоялся. Я даже не стал спрашивать, чего он хочет. Выпустил трошей, прикончил двоих охотников, а одного взял в плен. Полюбуйся, какой красавец!

Атаман очень быстро перебирал коротенькими ножками, догнать его оказалось непросто. Там, где он проходил, звякая подошвами о металлический пол, автоматически загорался свет. А за спиной гостей свет опять гас, так что оценить размеры подвала Молотков не мог. Атаман подвел гостей к громадному стеклянному стакану. Внутри него, обернув вокруг колен длинную руку-клешню, сидел очередной Нестор Альбертович. Правой руки у него не было, но это не мешало пленному скалить железные клыки.

— Что ты будешь с ним делать? — спросил Гайкин.

— Буду ждать, — атаман скинул пестрый дачный халат и остался в синем рабочем комбинезоне с множеством кармашков и отделений. — Гайкин, ты ничего не замечаешь?

Атаман постучал отверткой по толстому стеклу. Серый охотник внутри стакана оскалился и вдруг всем телом молниеносно кинулся на людей. Мальчик попятился, споткнулся о кабель и шлепнулся на холодный металлический пол. Потрошитель на его запястье задергался.

— Зачем ребенка пугаешь? — обиделся дедушка Гайкин. Он подошел вплотную к прозрачной преграде, присел на колено и стал разглядывать перекошенную морду охотника. Видимо, здешний Нестор уже не раз бросался на преграду — его темные очки треснули в трех местах, кожа на искусственном лице помялась, усики висели криво.

— И вовсе я не испугался, — отряхиваясь, заявил Егор. — Я их вообще не боюсь.

— Зато я боюсь, — легко признался Дымов. — Ну что, Гайкин, догадался? Какого числа у тебя прозвонили часы?

— Ах, ну конечно! — дернул себя за бороду дедушка Гайкин. — Он уже должен был рассыпаться, а еще жив!

— Еще как жив, — кивнул атаман. — Видимо, кое-кто внес серьезные улучшения в конструкцию. Теперь они могут жить неделю в вашем мире, вероятно даже больше. Семь дней назад я бы не поверил, что охотники напали на кого-то в этом мире. Про сержанта тоже.

— Ночью сержант приходил ко мне домой, — сказал Егор.

— Что? Что ты сказал? — разом ахнули мужчины. — Почему же ты молчишь?

— Некогда было сказать, — смутился Егор. — И ничего плохого он мне не сделал.

— Егор, это очень-очень важно, — Гайкин присел и сжал мальчику плечи. — Если сержант приходил к тебе до нападения на школу и… ничего тебе не сделал, чего он хотел?

Егор задумался. В конце концов сержанта спугнул папа. Еще неизвестно, как бы все обернулось.

— Мне показалось… Понимаете, может, я ошибаюсь, но мне показалось, он не хотел, чтобы меня поймали охотники.

 

Глава 23

В которой Егор Молотков попадает в удивительный подвал, дедушка Гайкин вспоминает детство, а железный песок сыплется снизу вверх

— Егор, расскажи нам, что случилось.

Молотков никак не мог понять, к другу они пришли или к врагу. Но спросить у Гайкина не было возможности. Тот сам выглядел сбитым с толку. Мальчик стал рассказывать. Чем дольше он рассказывал, тем мрачнее становились лица у взрослых. Сначала о сержанте, затем о нападении на школу, серых палатках и разграбленном магазине. Дымов несколько раз перебивал, уточнял детали.

— Линзы — что-то новое, не обошлось без магии, — подвел итог атаман. — Такими темпами за пару дней ваш Нестор Альбертович займет кресло губернатора.

— Они накопили силы, — покачал головой Гайкин. — Но их еще можно загнать обратно…

— Молчи, — поднял толстый палец Дымов. — Так вот зачем ты пришел? Решил, что я побегу за тобой рисковать жизнью? Можно подумать, что серые охотники впервые прорываются в этот вонючий мир. Напомнить тебе исторические даты, когда они подчиняли себе людей? Все равно рано или поздно им приходит конец, ты это знаешь…

— На сей раз опасность серьезная, — уперся Гайкин. — Они почуяли сундук, который спрятал Молотков…

— Какой еще сундук? — задрожал Дымов.

— Тот самый, — кивнул Гайкин. — Тот самый, который ты искал всю жизнь.

Дедушка Гайкин коротко рассказал о приключениях последних дней. Когда он в рассказе добрался до сундука с сыпучей картой, атаман зафыркал, как встревоженный кот:

— Клянусь чистой резьбой, как Молотков посмел?

— Теперь поздно его судить, — развел руками Гайкин. — Важно, что охотники осмелились напасть на людей здесь, в этом мире.

— Молотков нарушил договор, — атаман уперся в Гайкина толстым пальцем. — Теперь не удивляйтесь, что и другие будут его нарушать! А карту без ключа им все равно не вскрыть… Гайкин, не тяни. Где она? Где карта?

— А если его у тебя найдут? — разглядывая пленного охотника, вдруг сменил тему Максим Иванович. — Ведь могут сказать, что ты силой удерживаешь человека.

— Сюда никто не войдет. А если войдет, я нажму эту кнопку, — атаман показал маленький брелок, какими отпирают автомобили. — И его засыплет ржавым песком. Песок против них еще действует.

Дымов нажал другую кнопку, и вокруг разом вспыхнули лампы. Молотков замер в восхищении. Подвал оказался огромным. От пола до потолка вздымались стеллажи, забитые инструментами, деталями механизмов, непонятными конструкциями и рулонами чертежей. Дедушкину «Победу» Егор увидел почти сразу. Она стояла без колес, на деревянных колодках, вся пыльная, и было непонятно, как ее сюда привезли и опустили под землю. Слева от «Победы» красовался еще более древний легковой автомобиль с длинным черным капотом. Мальчик вспомнил, что на таких машинах в кино про войну катались немецкие генералы. Справа от «Победы» разместился широкий американский кабриолет, его мотор лежал снаружи. Еще там был военный мотоцикл с коляской и пулеметом, трехколесный мотороллер с пропеллером и несколько совсем разобранных агрегатов.

У противоположной стены на крюках висел самый настоящий батискаф для глубоководных погружений. Рядом стояли два блестящих скафандра, один с пропеллерами за спиной, другой — с винтами, как у катера. Здесь же находилась коляска, похожая на те, в которых ездят инвалиды, но с гусеницами вместо колес. На верстаке были разложены схемы и чертежи. На дальней стене тикали уже знакомые Егору красочные ходики с шестью башнями. За потолочной решеткой с тихим скрежетом вращались лопасти вентиляторов. В углу скромно стоял универсальный станок, о котором мечтал папа, но никак не мог купить. А у богатого Дымова кроме этого станка имелось, как минимум, еще два! Под потолком крепилась большая колба, доверху заполненная рыжеватым песком, и из нее к верхушке стакана, где сидел охотник, тянулся толстый шланг.

— Ты замечательный механик, Дымов, — похвалил Гайкин. — Я уверен, многие в твоем городе мечтают о твоем возвращении.

— Я не механик, а испытатель, — оборвал хозяин. — Ты сам не понимаешь, о чем говоришь? Если я вернусь, меня мигом сошлют на болота. Клянусь великим циркулем! Лучше я буду коротать дни в этом скучном мире, чем соглашусь гнить среди мусорных куч! Гайкин, так сыпучая карта у тебя?

— Что от тебя хотели охотники? — снова уклонился от ответа Гайкин.

— Они не признались, однако я решил, что охотники искали то же самое, что и ты. Машину Семена Молоткова, — скривил рот коротышка. — Но быстро поняли, что здесь им ничего не добиться. Сержант может прислать хоть сотню серых охотников, я прикончу всех.

— А если сержант пришлет тысячу охотников? — спросил Гайкин. — А если они научатся жить не неделю, а месяц? А если однажды тебе не поможет ржавый песок? Что будешь делать?

— Гайкин, ты пришел меня пугать? Я честно купил машину у Семена. И не собираюсь ее никому отдавать.

— Но ты не можешь ее завести.

— Это мое дело!

— Послушай, Дымов, мы можем вместе открыть карту…

— Мы? — расхохотался атаман. — Ты сказал «мы»?

— Я пришел предложить тебе сделку, — дедушка Гайкин посмотрел на часы. Егор понял, что его терпение на пределе.

— Но мне от тебя ничего не надо, — скрипуче засмеялся атаман. — Если у тебя нет карты, которая по праву принадлежит мне…

— Этот мальчик — внук Семена, — дедушка указал на Егора. — Только он может завести машину.

— К чему ты ведешь? — Атаман тронул колесико за ухом, механизм его очков щелкнул, и плоское стеклышко на левом глазу сменилось выпуклой линзой.

— У Егора есть ключ.

— Что ты сказал? — Дымов впервые обратил на мальчика внимание. — Этого не может быть! Семен Молотков сломал свой ключ при мне. Когда мы бежали с медных пустошей.

— Семен сделал еще один ключ, — торжествующе объявил Гайкин. — Даже я об этом не знал. Он ждал, когда внук подрастет, чтобы передать ему машину. Но что-то случилось, и Семен внезапно умер. Если бы его жена знала правду, она бы никогда не продала тебе «Победу».

— Покажите мне его… — Дымов от волнения закашлялся. — Не бойся меня, мальчик. Если это правда, и ключ Семена Молоткова, я… я узнаю его работу. Положи здесь.

Атаман подвинул чертежи на верстаке, за шнурок притянул с потолка лампу. Егор неохотно снял с шеи шестерню и положил ее в круге света.

— Я вас не боюсь!

— Клянусь великим циркулем… — пробормотал Дымов, нагнувшись над ключом. Он принялся щелкать очками, меняя одну линзу на другую. — Клянусь чистой резьбой, это он! Гайкин, что ты хочешь за этот ключ?

Егор поскорее схватил свое сокровище и спрятал на груди.

— Нам нужно оружие, машина, горючее, — загнул три пальца дедушка Гайкин.

— Максим Иванович, вы же сами говорили — никому не отдавать ключ! — испугался Егор.

— Ты надо мной смеешься? Клянусь великим циркулем! Оружие, машина, горючее? — расхохотался Дымов, но тут же оборвал смех. Его глаза за стеклами очков стали еще больше. — Гайкин, ты сошел с ума? Как я сразу не понял! Ты боишься идти один. Хочешь отправить туда мальчишку?

— Сам не справлюсь, — погрустнел Гайкин. — Так уж устроено. А внук Молоткова может исправить ошибку своего деда.

— Ты считаешь меня лавочником с жестяного рынка? — злобно ощерился Дымов. — Нет таких денег, за которые бы я вернул эту машину.

— Есть кое-что важнее денег, — дедушка Гайкин достал из внутреннего кармана куртки железный кубик. — Это карта. Та самая карта Запретных земель, за которой охотился сержант. За которой охотились все, и ты тоже.

— Карта? — Дымов потянулся ее забрать, но тут же отдернул руку. — Ты… ты сам принес ее мне? Я… я искал ее всю жизнь.

Его пальцы затряслись, на лбу выступил пот. Волшебные очки защелкали сами собой. Наконец, вместо обычных выпуклых стекол напротив глаз установились длинные трубки с линзами, как настоящий бинокль.

— Ты забыл, что мы с Семеном Молотковым ходили за ржавые болота? — напомнил Гайкин. — Когда были такими же мальчишками, как сейчас Егор. Мы отправились туда, куда боялись ходить взрослые вроде тебя. И нашли эту карту там же, где инструменты. Знаешь, о каком месте я говорю?

— Да, знаю, — еле слышно пробурчал Дымов. — Но это всего лишь сказка.

Молотков переводил взгляд с одного на другого, пытаясь понять, о чем они толкуют.

— Я покажу тебе эту сказку, — пообещал Гайкин, держа кубик на ладони. — Но ты должен мне обещать. Если это та самая карта, ты дашь нам взамен машину, ржавый песок и горючее.

— Хорошо, обещаю.

Хозяин подвала быстро собрал с верстака чертежи, инструменты и прочие железяки. Схватил тряпку, смахнул пыль, затем протер поверхность верстака влажной губкой. Егор подобрался поближе, стараясь не упустить из виду ничего важного. В кабинете географии и дома в большом папином атласе он видел карты мира, России и многих других стран. Они даже играли с папой в игру, будто путешествовали из города в город по рекам или на автомобиле. Но Егор и представить себе не мог, чтобы бумажную карту хранили в неудобной железной шкатулке.

Дедушка Гайкин вел себя как заправский колдун. Он бережно поставил кубик в центре стола. Затем достал из кармана и натянул на руки тонкие резиновые перчатки. Максим Иванович был похож на помощника врача, а Дымов стал главным хирургом. На отдельном столике он разложил набор удивительных блестящих инструментов. Никогда раньше мальчик не видел, чтобы отвертки и ключи шевелились!

— Крестовую и ключ на девять, — попросил Дымов.

Гайкин мигом подал нужное. Егор перестал дышать.

Двое волшебников колдовали.

— Торцевую… упор… — Дымов вставил в уши трубочки и стал прослушивать кубик, как врач проверяет дыхание больного. При этом его вторая рука мелькала с нечеловеческим проворством. Гайкин едва успевал подавать тончайшие диковинные инструменты.

Наконец раздался тихий хруст.

Квадратная крышка на кубике задвигалась и распалась на две части. Атаман запустил пальцы под крышку и что-то нажал, шепча цифры. Затем отвинтил и очень медленно снял верхнюю крышку. Егор заглянул внутрь.

Вместо сложенных листов бумаги кубик был доверху заполнен бурым песком. «Ерунда какая-то!» — успел подумать Егор, но в следующий миг забыл обо всем. Даже о Лере, папе и проклятом Несторе. Потому что песок начал сам высыпаться из куба.

Снизу вверх.

 

Глава 24

Из которой становится ясно, что карты рисуют не только на бумаге, автомобили заправляют не только бензином, а ружья заряжают не только пулями

Бурый песок все сыпался и сыпался снизу вверх, словно его выталкивала из куба невидимая рука. Песок сыпался все сильнее, и в какой-то момент Егор понял, что внутри куба его просто не могло находиться так много. Куб вместил бы максимум литр, а на деревянную столешницу уже вылилось столько, что, пожалуй, хватило бы на небольшую детскую песочницу. Железный песок струился во все стороны с тихим звенящим шелестом. По верстаку точно разбегались четыре тускло блестящие реки. Дедушка Гайкин и атаман с горящими глазами следили, как четыре реки подбираются к краям верстака. Казалось, вот-вот — и бурые потоки обрушатся на бетонный пол, но… ничего подобного не произошло.

Все четыре потока будто чувствовали, где находится край верстака. Сантиметрах в трех от краев они сменили направление движения, разделились на мелкие ручейки и потянулись навстречу друг к другу. Ручейки встретились, перемешались, кое-где возникли воронки, маленькие тайфуны, потом на месте тайфунов остались… кукольные озера, долины и деревни, а весь верстак словно покрылся живой дышащей массой. Она уже не являлась песком, да и вряд ли была песком с самого начала. Егор наклонился и стал вглядываться до рези в глазах. Ему показалось… наверное, именно показалось… что разноцветные песчинки смыкаются между собой, образуя крохотные трубочки, гаечки и шестеренки!

— Это она… — стуча зубами, пробормотал Дымов. — Карта Запретных земель, клянусь великим циркулем! Я узнаю: вот цинковые холмы, а вот река, здесь всплывающий мост и тоннель… А дальше никто никогда не ходил!

— Мы с Семеном дошли только до моста, — указал пальцем Гайкин. — Дальше не смогли бы пройти. Сам видишь почему. Но тогда у нас еще не было этой карты.

— Вижу, дальше непроходимая чаща, — взволнованно подтвердил Дымов. — Но вот здесь, к северу… Смотри, та самая тропа, которую я не смог найти!

Железный песок почти успокоился. Кубик, из которого появилась чудесная карта, засыпало полностью. Теперь карта меняла цвет, бугрилась, проваливалась, как дрожжевое тесто. На пузырящейся поверхности потекли синие ручьи, зашумели желтые деревья, выросли белые стены и железные башенки. И вдруг…

На Егора ощутимо пахнуло ветром. Странные незнакомые запахи щекотали ноздри. Лампы над верстаком светили так же ярко, но чудесная карта словно оставалась в тени. То, что мальчик принял за мох, оказалось травой, уменьшенной в тысячи раз. То, что напоминало серую плесень, — болотами, целой системой болот, соединенных протоками и ручьями. Над болотами плыл туман и перекликались невидимые птицы. А может, вовсе не птицы. Что-то каркало, жужжало, квакало и попискивало. Из болот торчали изогнутые палки, кольца, диски, словно скелет утонувшего металлического динозавра.

Над редкими маленькими домиками вспыхнули огоньки. Несколько огоньков горели прямо посреди леса, на укромных полянах.

— Почему там темно? — шепотом спросил Егор. — И что это за огоньки?

— Потому что сейчас там ночь, — улыбнулся в бороду Гайкин. — Я открывал эту карту трижды и всякий раз сам удивляюсь. Она живая, показывает то, что происходит в данный момент. Атаман, дай, пожалуйста, мальчику бинокль.

Молотков схватил протянутый бинокль и жадно прильнул к окулярам. Через минуту он понял, что это круче любой компьютерной игры. Волшебную карту можно было рассматривать часами, и такое кино никогда бы не надоело. Он разглядел стаю птиц, плавно махавших крыльями. Только у каждой было по четыре крыла. Крылатые создания за кем-то охотились над болотами: вдруг резко, как по команде, обрушились вниз. Он разглядел замшелую стену, тянувшуюся через луга и рощи. С одной ее стороны качал ветками удивительный еловый лес. Похоже, иголки на этих деревьях выросли длиной с руку! А еще, вместо шишек там висели… Егор до упора провернул колесико настройки бинокля, но так и не разглядел, что рождается на колючих деревьях вместо шишек. С другой стороны стены лес обрывался, там расстилалась безжизненная рыжая пустыня. Над пустыней плавали непонятные серые шары, чем-то похожие на пузатых шмелей. Кое-где в пустыне бурлили лужицы воды, а может, и не воды. Возле них поднимались строительные леса, толпились избушки, полыхали костры…

Мальчик повел биноклем в другую сторону. Открылась голубоватая равнина, покрытая корявыми шишками вроде кактусов. Кажется, эти шишки двигались. Внезапно показалась стая диковинных животных, похожих на сороконожек. Они удирали от непонятной машины с куполом и торчащими во все стороны трубками. Возможно, это был танк, он катился по равнине на блестящих колесах. Сороконожки стали с разбегу зарываться в землю, оставляя после себя лишь черные дырки. Егор хотел получше рассмотреть блестящий танк, но тот куда-то пропал.

— Ищите севернее, — негромко подсказал Гайкин. — Атаман, то, что ты хотел найти много лет назад, спрятано в горах.

На севере, куда показал Гайкин, вздымались горные пики, настоящая ледяная страна. Через колючий снежный лес змеились узкие тропы. Лес заканчивался на длинном крутом обрыве, под которым текла могучая река. Она несколько раз обрывалась водопадами и в конце концов стекала в большое озеро. Егору показалось, что над озером тоже мелькали серые шмели. Они замирали на мгновение, а затем уносились так быстро, что проследить не получалось. В центре озера торчала ярко-красная скала, на ее вершине угадывались башни и зубчатые стены замка. От замка к островкам поменьше протянулись невесомые мостки, похожие на паутинки. А под мостами сквозь озерную гладь просвечивали корпуса затонувших кораблей. Один корабль сильно напоминал модель военного крейсера, которую Егор собирал вместе с папой. Другой был похож на лежащую на боку двухэтажную подводную лодку. Через окна обоих этажей вплывали и выплывали светящиеся рыбы. Посреди корпуса лодки зияла черная неровная дыра, словно ее прорубили гигантским топором.

— Не может быть… Не может быть… — чуть не плача, повторял атаман. — Гайкин, ты видел это? Еще мой прадед искал заброшенное логово и не мог найти!

— Зато ты сможешь, атаман Дымов, — дедушка Гайкин наклонился к центру верстака и тихонько потянул вверх тоненькую цепочку, которую Егор не заметил. Цепочка была с маленьким колечком на конце и действовала, видимо, как затычка на дне ванны. Едва Гайкин за нее потянул, как двухметровая объемная карта затряслась, задергалась и… поплыла обратно. Песок в центре закружился воронкой, туда проваливались крошечные зеленые домики, мельницы, серебристые распаханные поля, пруды и рощи. Еще пара секунд — и верстак полностью очистился. Никаких Запретных земель, лишь темные доски, царапины от напильников и шляпки гвоздей. Гайкин тщательно затянул болты на крышке куба и вопросительно поглядел на хозяина дома.

— Атаман, у них моя внучка. Думай быстрее, у тебя все равно не получится отсидеться. Ты сможешь найти тропу и заброшенный замок. Эта карта все равно должна принадлежать тебе. Ведь это ты помог, когда мы с Семеном Молотковым…

— Это было до того, как меня изгнали из города, — с горечью ответил Дымов.

— Тебя простят, если ты принесешь карту, — твердо заявил Гайкин. — В городе все поймут, что ты не трус и не предатель.

— Они мне не поверят.

— Поверят, если за тебя заступится внук Семена Молоткова.

— Ладно, будь по-твоему, Гайкин, — буркнул атаман. — По рукам?

— По рукам! — отозвался Максим Иванович и отдал кубик с картой.

Не прошло и минуты, как в подвале закипела работа. Атаман запрыгнул на кресло, снабженное множеством ручек и рычагов. Под креслом разогнулись ходули и понесли низенького человечка вдоль стеллажей. Атаман хватал что-то с полок и кидал вниз, Гайкину. Дедушка Гайкин ловил и передавал все Егору, а тот едва успевал складывать коробки и ящички на верстаке. В коробках оказались запчасти от мотора, но в папином автосервисе мальчик никогда не видел таких деталей. Следующее удивительное открытие ждало его в багажнике «Победы». Выяснилось, что позади сидений никакой не багажник, там едва бы влез чемодан. Под потайной крышкой скрывался еще один мотор, совсем непохожий на тот, что размещался спереди, под капотом. Атаман достал из ящика масленку с длинным-предлинным носиком и стал заливать прозрачное масло в загадочный мотор, а дедушка Гайкин начал вручную накачивать масляный насос. При этом длинный носик масленки изгибался, как живой, — прямо настоящий комариный хоботок.

Потом они сообща вытирали пыль с «Победы» и распаковывали длинные мешки с самым странным бензином на свете.

— Это горючее для вашей машины, — объяснил атаман и показал Егору в двух ладонях две горсти разноцветных шариков. Затем он открыл крышку бензобака, и оказалось, что под крышкой не одно отверстие, а два. В левую дырку полагалось засыпать белые шарики, в правую — черные.

Из ящиков они достали сборный багажник и привинтили его к крыше. Молотков так и не понял, что они собираются возить в багажнике.

— Немножко обидно, — грустно рассмеялся Дымов. — У меня два ящика превосходного горючего, лучшая машина, изобретенная лучшим механиком, но я не могу сдвинуть ее с места!

— Не переживай, — подбодрил Максим Иванович. — У тебя будет машина не хуже, когда вернешь себе мастерскую.

— Мою мастерскую? Ты всерьез думаешь, они вернут мне мастерскую? — жалобно спросил Дымов. — Но где я возьму подмастерьев? Никто не пойдет учиться к бывшему трусу и предателю.

— Я к вам пойду учиться, — неожиданно для себя заявил Молотков. — Конечно, если вы меня возьмете…

— Ты слышал, атаман? — без тени улыбки спросил дедушка Гайкин. — Внук самого Семена Молоткова хочет учиться у испытателя Дымова!

Атаман бросил колесо, которое катил, отвернулся и стал шумно высмаркиваться. Сморкался он долго и тщательно, но никто ему не мешал. А когда он повернулся к Егору, его глаза закрывали очки для сварки.

— Чего стоим? — ворчливо спросил он. — Ставим колеса, раз-два!

Через пару минут «Победа» горделиво возвышалась на стареньких надутых шинах. Егор потрогал колесо и сильно огорчился. Резина была совершенно стертая, колпак наполовину проржавел. Дымов ухитрился где-то купить колеса, которые на заводе давно не выпускали.

— Горючего хватит часов на сорок, — деловито сообщил атаман. — Больше я вам дать не могу. Я знаю, где его купить и на какие деньги, но мне там не продадут.

— Ему продадут, — дедушка Гайкин указал на мальчика. — Но полтора дня нам должно хватить.

— А сорок часов это сколько километров? — поинтересовался Егор и подумал: как они доставят «Победу» домой, если сюда летели на самолете?

— Для этой машины важны не километры, а время, — подмигнул Гайкин.

— Но как мы на ней выручим Леру? — Молотков с сомнением оглядел лысые колеса, треснувшее лобовое стекло и погнутый бампер. — У них же грузовики и автобус.

— А мы не собираемся идти на таран, — загадочно улыбнулся Гайкин. — Надеюсь, мотор в порядке.

— На это вся надежда, — кивнул Дымов. — А теперь прошу всех в оружейную комнату. Вам еще кое-что понадобится. Нельзя идти туда, куда вы собрались, с пустыми руками.

И нажал на скрытую кнопку.

Загудел мотор. Часть стены вместе с полками, запчастями и инструментами повернулась и отъехала в сторону. Открылся проход в длинный узкий зал. При слове «оружейная» Егор представил себе комнату, набитую пушками, ружьями и пулеметами, но ничего похожего за секретной стеной не оказалось. Дымов достал из шкафа и положил на стол очень странное оружие. Больше всего это устройство походило на садовый распылитель против вредных насекомых. К белому пластмассовому корпусу с раструбом были прикручены два железных баллона.

— Что там внутри? — спросил Молотков.

— В одном баллоне воздух, в другом ржавый песок, — атаман горделиво погладил баллоны. — Я внес серьезные изменения в рецепт и работал над ним четыре года. Хорошо, что у меня осталась нужная стружка. В этом мире полно грязи, но нужную гадость достать непросто. Пришлось ездить на три больших завода, причем на самые грязные.

— Ржавый песок? — удивился Егор.

— Это так называется — «песок», — зло усмехнулся Гайкин. — Ржавую смесь изобретали несколько лет. Обычному человеку от нее ничего не будет, разве что промажешь. А серые линзы от нее погибают.

— Погибают? Так они живые? — Егор с отвращением вспомнил, как над лицом нависала вогнутая черная маска с двумя дрожащими серыми каплями напротив глаз.

— Когда-нибудь ты попадешь туда, где в детстве побывали мы с твоим дедом Семеном, — сказал Гайкин. — Там есть мастера, которые уловили разницу между живым и неживым. Кто смог это сделать, стал почти волшебником.

— Для тебя, Егор, мой распылитель тяжеловат, — посетовал атаман. — Стой так, а я попробую подобрать ремень короче. Чтобы не давило плечо. Я дам вам пару штук про запас. Может, пригодятся кого-то вооружить.

— И давно ты испытывал свою новую пушку? — Гайкин взвесил оружие на руке.

— На этой неделе, — хмыкнул атаман. — И, уверяю тебя, успешно.

— Вот оно как, — покачал головой Гайкин. — Совсем недавно ты уверял, что отогнал охотников с помощью трошей.

— Потрошители? — захихикал атаман. — Это такие смешные жучки, которых надо вечно кормить, заряжать от руки электричеством и беречь от воды? Еще неизвестно, сумеешь ли его точно кинуть.

— Как этим пользоваться? — спросил Молотков.

— Здесь вентиль и датчик давления, — показал Дымов. — Внизу кнопка подачи смеси. Если повернуть вентиль налево, получится узкая направленная струя.

— Как у огнемета? — догадался Егор.

— Да, похоже, но это не огонь. Если повернуть вентиль направо, получится широкая струя, как в душевой кабине. Узкий коридор можно несколько минут удерживать в одиночку.

— Несколько минут? А что потом?

— Потом надо менять баллон.

— А если баллона больше нет?

Гайкин и Дымов переглянулись.

— Лучше об этом не думать.

 

Глава 25

В которой Максим Гайкин отказывается от самолета, атаман поет разбойничью песню, а Егор Молотков считает звезды

— Заводи, — приказал дедушка Гайкин. — Поверни ключ и очень медленно дави на газ. Нет, ты слишком торопишься. Еще раз!

Егор вспотел, будто пробежал пять километров в шубе.

— Не дергай педаль, движения должны быть мягкими и плавными.

— Я не могу, не получается, — мальчик едва не плакал. — На нашей машине все получалось, а тут нет.

Атаман Дымов повернул в стене рубильник. Над крышей «Победы» открылся люк, и пол медленно пополз наверх, но почему-то покачивался. Позднее выяснилось, что под полом атаман прятал армейский надувной плот, который раздувался и поднимал грузы из подвала вместо лифта.

— У тебя все получится, — подбодрил Гайкин. — В городе я поведу машину, но ты непременно должен научиться сам.

— А ну, погоди, давай кресло приподнимем, — Дымов влез в кабину, дернул рычаг, и Егору стало наконец удобно сидеть за рулем.

Молотков несколько раз глубоко вдохнул и выдохнул. Именно так действуют настоящие воины, прежде чем, например, победить дракона. Правильное дыхание помогло: мотор зафыркал, машина затряслась, руль в руках задребезжал. Управлять дедушкиной «Победой» оказалось сложно и неудобно. Педали нажимались туго, руль вращался с большим трудом, переключатели находились далеко. Зеркальца пришлось устанавливать вручную, стекла заклинило — они не поднимались и не опускались, а окна находились слишком высоко. Совсем не так, как в папиной иномарке! Папа уже не раз давал Егору порулить, когда ездили на дачу. Их новая машина ни разу не заглохла, даже мама не побоялась прокатиться на заднем сиденье. Зато дедушкина «Победа» заглохла четырежды, пока Егор сделал всего один круг по двору, возле дома атамана.

— Видишь ли, надо забыть, что с тобой происходило до этого момента, — посоветовал Гайкин. — Забыть про удобства, запахи и звуки. Так уж устроены наши нервы. Помнишь, ты спрашивал про живое и неживое? Представь, что машина — твой друг. Вроде верной старой собаки, которая жила у твоего деда и досталась тебе. Постарайся ее полюбить.

Атаман нажал кнопку, высокие ворота поползли в сторону. За ними честно ждал начальник местной полиции. Увидев стоящую во дворе «Победу», он восхищенно присвистнул, но тут же о ней забыл.

— Максим Иванович, поехали скорее, мой водитель забросит вас в аэропорт. Я не могу больше ждать, извини. В вашей области такие дела творятся!

— Что творится-то?

— Никто толком не знает, — развел руками полковник. — Дежурный докладывает, что неизвестные захватили несколько учебных заведений, даже в городской управе народ не выходит на работу. Забастовка у них, что ли. Но вроде там все целы, и никаких требований никто не выдвигает. Поезда идут с задержкой, телефонная связь с перебоями. У меня пока нет приказа, но надо мчаться на службу. В любой момент вызовут.

— Ты, Павел, мчись без нас, — приобнял друга Гайкин. — И вот что я тебе скажу — огнестрельное оружие там не поможет.

— Как без вас? — растерялся полковник. — Вас самолет ждет. На этой развалюхе вы на военный аэропорт не проедете, — и кивнул на «Победу».

Егору стало обидно за дедушкину машину. «Она вовсе не развалюха!» — подумал он и погладил приборную доску. Старенькая, конечно, но совсем не развалюха. Двигатель, правда, работал с перестуком, позади черными облаками валил дым, в салоне все подрагивало и противно пахло бензином. Но мальчику автомобиль все больше нравился. Гайкин сказал правду: «Победа» сильно напоминала седого уставшего пса, который обрадовался новому хозяину. Егору даже почудилось, что мотор застучал ровнее, и стрелки на приборной доске впервые задвигались.

— Белугину я позвоню, — успокоил полковника Гайкин. — Ему сейчас тоже не до нас. Павел, спасибо тебе за все! Не волнуйся, мы доберемся. И послушай мой совет: передай коллегам, чтобы никто не соглашался проверять глаза.

— Максим Иванович, ты что-то знаешь? — уже забравшись в лимузин, выглянул полицейский. — Какие еще проверки глаз?

Молотков испугался, что сейчас толстяк в форме вылезет обратно, станет их допрашивать, а в результате ничему не поверит. Но в этот момент в лимузине запиликали сразу два телефона, Павел махнул своему водителю и умчался.

— Давай ключ, будем заводить, — улыбнулся Гайкин. — Пристегнись покрепче и упрись ногами.

— Так ключ же в замке, — Молотков показал на болтавшуюся в замке связку с брелоком.

— Пришло время вставить в замок другой ключ, — подмигнул Гайкин. — Тот, что у тебя на шее.

Егор почувствовал, что сейчас случится нечто важное. Он снял с шеи шестерню, пристегнулся и уперся ногами в пол. Дедушка Гайкин заглянул в бардачок, поводил руками под сиденьем, хмыкнул и полез под приборную доску.

— Не там ищешь, — заглянул через заднюю дверь Дымов. — Клянусь великим циркулем, ты забыл?

— Забыл, — смущенно пробормотал Гайкин. — Столько лет прошло… Атаман, а ты куда собрался?

— Куда же вы без меня денетесь? — проворчал Дымов, забрасывая на сиденье толстый рюкзак. — Сделка есть сделка. Или ты думал, что Дымов трус и вас бросит?

— Я никогда не считал тебя трусом, — повеселел Гайкин. — Ну, держись, Нестор! Теперь против тебя целая армия!

— Выдерни радио, — посоветовал атаман, накрепко привязавшись ремнем. — Дергай, не бойся, там ваша замочная скважина.

Дымов поколдовал со своим брелоком. Ворота особняка закрылись позади них.

— Давай, Егор, — подбодрил Максим Иванович. — Твоя машина, тебе и заводить.

Панель радиоприемника отскочила с тихим щелчком. Под ней обнаружилась узкая щель, почти как для маленького CD. Мальчик зубами развязал кожаный шнурок и вставил дедушкин ключ в скважину. Шестерня провалилась.

Долгие две-три секунды ничего не происходило. Егор от волнения до боли сжал кулаки. И вдруг… где-то внутри «Победы» раздалось гудение. Звук нарастал, становился все громче, потом сменился музыкальным боем. Лобовое стекло потемнело, темнота переползла на боковые окна, пол задрожал…

— Егор, держись! — крикнул Гайкин. — Йо-хо-хо, летим!

Машину качнуло вправо, затем влево, колеса оторвались от земли, ударились и снова подпрыгнули еще выше. Исчезли кусты на дороге и крыша соседнего дома, провалилась вниз липа, сильно хлестнув ветками по борту. Егор зажмурился, но тут же снова открыл глаза — любопытство оказалось сильнее страха. Он успел заметить верхушки деревьев, маковку церкви и стаю испуганных ворон. В животе екнуло, ненадолго затошнило, заложило уши. Тело потеряло вес, но вскоре мальчика еще сильнее вдавило в кресло.

— Ровней держи, на себя вытягивай, — командовал с заднего сиденья Дымов и вдруг захохотал, как мальчишка.

Секунду спустя хохотали все трое.

«Победа» взлетела, но совсем не так, как самолет директора Белугина. В щели со свистом врывался ветер, корпус раскачивало, будто лодку на волнах. Егор упирался ногами и руками во все, что мог, но все равно несколько раз пребольно стукнулся коленом, макушкой и чуть не прикусил язык. Окна находились высоко, их словно затягивало темной пленкой. В салоне резко стемнело. Молотков попытался выглянуть, едва не свернул шею, но так ничего за бортом не увидел. Ремень больно впился в грудь, из бардачка на колени посыпались какие-то железки. Мотор гудел и пел, но совсем не так, как обычный бензиновый двигатель.

— Гайкин, дави на газ! — воскликнул Дымов.

Приборная доска засветилась голубоватым светом. Вместо датчиков уровня масла, температуры охлаждающей жидкости и спидометра перед носом у Егора возникли совсем другие приборы. Моргали разноцветные огоньки, крутились бледно-голубые стрелки, на циферблатах ползли неведомые значки. Дедушка Гайкин тянул руль на себя, как настоящий летчик. На его лице в полумраке отражались неясные светящиеся буквы, играли оранжевые всполохи.

Неожиданно сквозь пение мотора прорвался тонкий звонок. Машину резко тряхнуло, Егор вскрикнул и схватился за кресло. Большой оранжевый циферблат на панели заморгал, потемнел, и вдруг… черное лобовое стекло покрылось сотнями ярких точек.

— Клянусь чистой резьбой, — атаман шумно высморкался. — Я не мог поверить, что увижу его… небо моей родины.

«Это же звезды! — ахнул Егор. — Самые настоящие, но… какие-то неправильные. Их слишком много — не сосчитать. И откуда взялись вон те четыре, огромные? И откуда среди бела дня на небе звезды?» Мальчик вспомнил, что звезды светят всегда, но днем их с земли не видно из-за большой толщины воздуха. Но если подняться высоковысоко над землей, например на космической ракете, небо станет черным и будет хорошо видно и звезды, и луну… Егор прижался носом к стеклу и тут же отпрянул. Стекло буквально обледенело! Однако он успел взглянуть вниз. Правда, ничего не увидел. Вообще ничего, кроме серо-черного тумана. «Неужели мы взлетели в космос? — подумал Егор. — Но тогда… как мы дышим? Ведь в космосе совсем нет воздуха».

— Эгей-гей! Гайкин, не увлекайся, мы на месте, — засмеялся атаман и хриплым голосом затянул незнакомую песню:

— Ребята, спускаемся, — нарочито весело произнес Гайкин и толкнул руль вперед, подхватив удивительный разбойничий припев:

— Ой, что это? — не удержался от вопроса Егор.

Из россыпи звезд выплыл гигантский розовый шар, словно покрытый паутинкой трещин. Он свободно плыл в пространстве, и было совершенно непонятно, далеко он или близко.

— Это Луна, — равнодушно ответил Гайкин, словно Луна каждый день в четыре раза увеличивалась в размерах. — Я же сказал, здесь сейчас ночь. А внизу, под нами, тучи, поэтому ничего не видно.

— Навигатор включай, зеленая кнопка, — деловито напомнил Дымов. — А то вляпаемся не туда, храни нас великий циркуль!

Гайкин нажал кнопку. Панель осветилась зеленым. Под тягучую музыку мотора, прямо над рулевым колесом, развернулась полупрозрачная карта, где неторопливо двигались темные и светлые полосы, кружки, квадраты и овалы. Молотков в ней ничего не понял.

— Куда мы летим? — осмелился спросить Егор.

— К сожалению, у нас нет маршрута! — прокричал Гайкин. — Эта машина может бесконечно быстро летать по Стране Механиков. Она может попасть и в наш мир, через калитки… Но в нее не заложен маршрутный лист. Поэтому мы летим туда, откуда последний раз стартовал Семен Молотков.

— Здесь! — указал из-за плеча Егора атаман. — Пограничная башня, там наверняка спокойно.

— Ты веришь, что внизу соблюдается перемирие? — хмыкнул Гайкин, но послушался и тихонько ткнул пальцем в один из кружков.

— Ааа-ааа! — в следующий миг завопил Егор, потому что машина камнем рухнула вниз.

До сих пор он не замечал, двигались они вперед или назад, но скоростной лифт ни с чем не спутаешь! В нем он катался вместе с родителями, когда ездили на Красное море. Причем мама почему-то не захотела кататься вверх-вниз, заявила, что приехала загорать, а не готовиться в отряд космонавтов. Папа прокатился раза три до самого верха гостиницы и сдался. Егор выдержал восемь раз, но потом его выгнал швейцар в красном бархатном пиджаке…

Вспомнив про папу, Молотков загрустил, но долго грустить не получилось. «Победа» падала вниз гораздо быстрее, чем любой скоростной лифт. Мальчику показалось, что желудок сжался, и вся еда сейчас полезет обратно через рот. А рот не желал закрываться, все кричал и кричал, и никто ему не мешал это делать, потому что за окнами стоял бешеный рев.

«Вот сейчас разобьемся, — повторял про себя Молотков. — Вот сейчас, сейчас! Мамочка-ааа!»

Но никто не разбился. «Победа» замедлила ход и плавно подпрыгнула на колесах. Егор захлопнул рот, но тут же закашлялся и начал чихать. Он чихал и кашлял, а Гайкин с Дымовым сперва над ним смеялись, но потом сами принялись чихать. Гайкин включил в салоне свет, и оказалось, что в оконные щели, из-под дверей, даже из-под педалей в салон набивается мелкий рыжий песок. От него непрерывно хотелось чихать и кашлять. В машине что-то щелкнуло, двигатель замолк, а из замка зажигания на колени Егору выскочила его шестерня. Дедушкин ключ блестел и был очень горячий.

Гайкин распахнул дверь и произнес:

— Добро пожаловать в страну Механиков!

 

Глава 26

В которой атаман следит за небом, Максим Гайкин вспоминает шифр, а Егор Молотков встречает старого врага

Молотков с трудом выбрался наружу и снова зачихал. Машина подняла целую тучу мелкой пыли, которая оседала на голову, руки, от нее было никуда не деться. К счастью, атаман предусмотрительно захватил канистру с водой, и все трое смогли умыться.

Пока Егор и дедушка Гайкин брызгались друг на друга, атаман расчехлил оружие и внимательно следил за небом. Мальчик огляделся, но ничего страшного пока не заметил. Стояла теплая звездная ночь, в воздухе кружили сладкие запахи. Свет давали четыре невероятно близкие звезды и громадная розовая луна. Отсюда, с вершины башни, казалось, что она вот-вот грохнется вниз. Кроме того, луна непривычно быстро ползла по небу. Далеко в стороне виднелась другая трехногая башня, и еще одна, а между ними покачивались подвесные мосты.

— Куда мы попали… это самый край… — бурчал Дымов, обходя площадку башни. — Не нравится мне это все… Надо скорее улетать отсюда.

Под ногами скрипели железные плиты, покрытые толстым слоем пыли. Стоило сделать шаг, как пыль столбом взлетала в воздух. «Победа» превратилась в один большой рыжий сугроб. Машина приземлилась на самой верхней площадке многоярусной решетчатой башни. Конструкция смахивала на скелет огромного слона, уснувшего посреди пустыни. Только слон был трехногий: три мощные опоры соединялись между собой на большой высоте, образуя красивое кружево из тонких прутьев и толстых балок. Сквозь щели между балками просвечивали нижние площадки, мостки и лесенки. Однако никто не гулял по металлическим кружевным этажам. В пустых переходах свистел ветер и заносил их песком. По сторонам самой верхней наблюдательной площадки висели прожектора, но ни один не работал.

Осторожно переступая, чтобы не провалиться сквозь решетчатый пол, Егор подобрался к краю. Стальные прутья под ногами слегка вибрировали и раскачивались. Мальчик уткнулся в широкий парапет, проходивший на уровне груди. На нем был укреплен мощный бинокль с разбитыми стеклами. Здесь еще сильнее пахло чем-то сладким и вкусным, аромат поднимался снизу, из туманной мглы. Егор заглянул вниз… и задохнулся от невероятности увиденного.

Жирная розовая луна висела над пустыней. Впрочем, пустыня расстилалась только с одной стороны от стены. Высокая стена тянулась от горизонта до горизонта, а пустыня оказалась не ровной и не гладкой. Высокие горы щебня чередовались с глубокими ямами, словно здесь шла добыча руды. В ямах валялись непонятные металлические конструкции, полузасыпанные песком. Одни напоминали танки с двумя башнями, другие — портовые краны и экскаваторы. Между ними Егору почудилось нечто знакомое. Ну, конечно, серые шмели! Те самые шары, что так быстро летали над песочной картой Гайкина! Правда, теперь они совсем не походили на шары, скорее — на небольшие сказочные махолеты. Молотков видел похожие летательные аппараты в журналах «Юный конструктор», но там честно предупреждали, что летать махолет, к сожалению, не может. Не придумали еще мотор, как у птиц, чтобы поднять тяжелую машину в воздух. А здесь, в стране Механиков, шмели летали.

Ближайший аппарат лежал так, будто потерял управление в полете и врезался в землю, распластав жесткие крылья и черные суставчатые ноги. На его пушистой спине угадывались остатки смятой кабины. Из хвоста торчало жирно блестящее жало, подозрительно похожее на пулемет.

— Плохо дело, — сказал Гайкин, который тоже смотрел вниз. — Раньше шмели полковника сюда не долетали. Значит, война докатилась до южной границы.

И вдруг…

Егор не поверил своим глазам. Одна из металлических глыб вдали зашевелилась. Мальчик вспомнил, как они ездили с папой в Москву и на одной из станций метро видели, как чинят эскалатор. Рабочие сняли кожух, а под кожухом с мягким шорохом крутились большие зубчатые колеса. Примерно такой эскалатор полз сейчас вдаль, неторопливо и важно, будто огромная гусеница. Еще дальше, светясь огнями, зашевелилась другая махина, похожая на краба. Там, во мраке, что-то происходило, оттуда доносился шум, напоминавший пыхтение насосов.

— Дикие механизмы, — коротко объяснил Гайкин. — Когда у них много еды, они вырастают до огромных размеров. Но затем под тяжестью собственного веса переламываются. Как видишь, внизу, под нами проходит стена. Стену и пограничные башни построили давно, чтобы дикие мехи не заползали на фермерские поля и не портили садовые деревья.

Молотков попытался разглядеть то, что находилось по другую сторону стены. Из мрака проглядывали верхушки остроконечных конусов, мало похожие на фруктовые деревья. Зато в розовом свете луны заблестели десятки рельсовых путей. По рельсам с лязгом и стуком ехало что-то, сверху похожее не на поезд, а на рыбацкий траулер. В обе стороны от состава торчали высоченные мачты с сетями, и на мачтах светились зеленоватые лампы. Тихо позвякивая, странный состав исчез из виду, слился с яркой россыпью огней. Похоже, вдали не спал целый город!

Егор подтянулся на руках, выглянул и… тут же снова очутился внизу, под прикрытием стены. Гайкин держал его за шкирку.

— Извини, что я тебя так сильно дернул. Видишь ли, мы не знаем, что происходит в стране, — легко и просто объяснил дедушка Гайкин. — Обычно возле башен всегда соблюдается перемирие… Так уж тут устроено. Но мы не можем быть полностью уверены, поэтому лучше сначала разведать.

— Так мы… — Егор набрал в грудь жаркий, конфетно пахнущий воздух. Оказалось, совсем непросто произнести то, что вертелось на языке. — Максим Иванович, так мы не на Земле?

— Никто не знает, где находится Страна Механиков, — пожал плечами Гайкин. — Как себя чувствуешь? Нормально? Видишь ли, не каждый легко переносит полет. Я рад за тебя. Главное — не потеряй ключ. Он нам скоро понадобится. Без ключа мы тут надолго застрянем.

Гайкин говорил весело, но чувствовалось, что он тоже взволнован. Егору даже показалось, что Максим Иванович заметно помолодел.

— Выходит, этот ключ не отпирает дверь в школьном подвале? — спросил Егор.

— Ключ отпирает калитки, — из темноты неслышно пришел мокрый Дымов. — Калиток много, все не знает никто. Твоя замечательная машина может перенести нас к любой калитке в Стране Механиков, в подвал вашей школы тоже. Но, чтобы попасть в подвал, нужно заложить в машину маршрут. Его составляет навигатор. Это прибор, который помогает быстро перемещаться по Стране Механиков. Сейчас мы летели наобум. Навигатор есть на этой башне, но я не пойму, почему нас не встретили…

— Нас давно должен был встречать смотритель, — добавил Гайкин.

— Пойдемте вниз, сюда летят серые шмели, — атаман переключил очки на лбу и смотрел в ночное небо через маленький бинокль. — Пока они нас не заметили, надо спрятать машину.

Молотков не успел спросить, есть ли от шмелей защита. Ему в руку сунули край жесткой, очень толстой простыни, которую они накинули на дедушкину «Победу». По идее, ткань должна была разгладиться, повторив форму кузова, но вместо этого встопорщилась и застыла, точно неровная каменная глыба. Теперь укрытую машину было не отличить от большого замшелого валуна.

— Быстрее вниз, они уже близко!

Вдали послышалось неровное жужжание. Гайкин и Дымов вдвоем подняли крышку люка, под ней стала видна винтовая лестница. Спускались недолго, пролета три, подсвечивая фонариком. Жужжание наверху перешло в громкий неприятный стрекот, будто приближалась стая насекомых.

— Они нас заметили!

Атаман толкнул скрипучую дверь, и гости попали в душную неосвещенную комнату. Ветер завывал здесь не так громко, и песок не скрипел на зубах.

— Смотритель, смотритель, ты здесь? — негромко позвал в темноте Дымов. — Ничего не понимаю! Гайкин, не нравится мне это.

Дымов нащупал на стене выключатель. Неохотно разгорелась одинокая лампа. Показались стены и железный потолок в облезлой зеленой краске. В комнате царил беспорядок. В одном углу на боку лежала продавленная кровать. Покрывало и подушка валялись на полу, вперемешку с книгами, ложками и мелкими инструментами. Толстый слой пыли покрывал стол с чайником, электрощит с выключателями и вешалку с одинокой зеленой фуражкой.

— Что с ним случилось? — Атаман заглянул в пересохший чайник. — Гайкин, можешь себе представить, чтобы смотритель самовольно покинул пограничную башню?

— Похоже, его давно сняли с дежурства, — отозвался Максим Иванович. — Если только не случилось кое-что похуже.

В углу Егор заметил окно. Сквозь толстое стекло далеко внизу он разглядел громадную решетчатую опору башни, утонувшую в песке. Оттуда что-то надвигалось из тумана, светя лучами прожекторов. Показались блестящие колеса, рычаги и механические захваты, как у глубоководного батискафа. Мальчик затаил дыхание. К башне приближалась диковинная рельсоукладочная машина. То, что он принял за мачты с рыбацкими сетями, оказалось сложенными манипуляторами. Четыре железные руки поочередно вытаскивали откуда-то сзади шпалы, укладывали их впереди машины, сверху настилали рельсы, скрепляли их болтами и снова тянулись за шпалами. Едва машина приблизилась, стало ясно, что рельсы и шпалы она снимает позади себя и укладывает впереди. Из труб рельсоукладчика клубами валил черный дым, свистел пар, звенели цепные передачи. Добравшись до стены, механизм помедлил и неторопливо свернул в сторону…

Громкий стрекот стих. Башня вздрогнула.

— Они наверху. Придется закрыть окна, — Дымов отодвинул Егора и запер ставни. — Гайкин, ты еще помнишь пароль от вашей школьной калитки?

— Еще бы. Я его на всю жизнь запомнил…

В этот самый момент наверху что-то глухо стукнуло, звук удара долетел словно дребезжание басовой струны.

— Они не должны сюда залетать, — Дымов повернул вентиль на распылителе, едва слышно загудел сжатый воздух. — Они не могли знать, что мы высадимся именно здесь. Как они нас так быстро нашли?

— Не время рассуждать, — Гайкин что-то нащупывал в глухой стене. — Давай пока устроим баррикаду.

Сообща мужчины придвинули к выходу тяжелый стол и кровать. Затем Гайкин радостно вскрикнул: он нашел то, что искал. Щелкнул незаметный выключатель. Мужчины навалились и откатили в сторону кусок стены, которая покатилась удивительно легко, будто стояла на колесиках.

В соседней пустой комнате на постаменте сиял кнопками навигатор. Больше всего машина походила на старинный арифмометр. Такой прибор для счета Молотков однажды видел и даже трогал у мамы на работе. Ими пользовались бухгалтеры, когда еще не изобрели компьютер. У мамы на работе он пылился в чулане, потому что некому было выкинуть. Здешний арифмометр наверняка придумали с другой целью. Дедушка Гайкин бережно протер прибор тряпкой. Заблестели начищенные кнопки, рычажки и краники. Рычажков было так много, что зарябило в глазах. На каждом имелся какой-то символ или буква.

— Навигатор с виду цел, — дедушка Гайкин подергал себя за бороду и решительно нажал на несколько кнопок.

Дымов подвигал краники, совместил пару зубчатых колес и крутанул длинный рычаг. Внутри машины хрустнуло, звякнуло и зашумело, будто в три ручья потекла вода.

— Егор, давай ключ, — попросил Гайкин.

В эту минуту на железной лесенке загрохотали шаги.

— Приготовьтесь, — Дымов расстегнул молнию на сумке и выдал Молоткову распылитель. — Если навигатор не сломан, он выдаст нам карту с маршрутом. Давайте сразу договоримся: никого не жалеть, ни с кем не заговаривать, никому не отвечать. Старайся попасть им в глаза. Ты ведь уже понял, что серые линзы не улучшают зрение, а подчиняют человека охотникам?

— Еще бы! Конечно понял, — Молотков подвигал на плече ремень. Распылитель показался ему очень тяжелым. Во рту предательски пересохло. Сердце забилось сильнее.

Звуки шагов на лестнице усилились. Кто-то ломился снаружи в кабинет смотрителя. Дверь дернулась, но тяжелый стол и кровать мешали преследователям.

— Раз, два, взяли! — Мужчины уперлись в раздвижную стену. Она со скрипом поползла на колесиках, отгораживая навигатор от комнаты смотрителя. Но на раздвижной стенке не было никаких замков или запоров. Егор сразу понял, что удержать ее руками, если с той стороны навалятся человек пять, не удастся.

— Молотков, ты здесь? — донесся из-за двери скрипучий голос, который Егор не спутал бы ни с каким другим. — Молотков, ты делаешь большую ошибку!

Затем раздвижная стенка дернулась, и в щель просунулись длинные серые пальцы.

Пальцы совсем не походили на человеческие.

 

Глава 27

В которой сержант предлагает мир, Егор впервые стреляет в человека, а Гайкин ловит шмеля

— Это сержант! — прошептал Егор. — Он нас догнал…

Гайкин со всей силы ударил прикладом своей пушки по железным пальцам. Они дернулись и спрятались обратно в щель.

— Как он мог узнать, что мы выскочим именно через эту калитку? — озадачился Дымов. — Скорее вставляй ключ, я их задержу.

— Молоткоф-ф, д-два без-зумных старрика врут тебе, — увещевал сержант. — Они п-погибнут сами и п-погубят тебя! Открой двер-рь, ты ведь з-знаешь, что я твой др-руг!

Замочная скважина в навигаторе оказалась на самом верху. Гайкину пришлось отложить распылитель, чтобы подсадить Егора. Шестеренка плавно скользнула в щель, навигатор захрипел, защелкал, на панели вспыхнули яркие лампы.

В соседней комнате с грохотом отлетел стол, перевернулась вешалка. Сержант Затвор явно был не один. Как минимум двое навалились снаружи на раздвижную дверь. Атаман и дедушка Гайкин уперлись со своей стороны руками и ногами. Но сил им явно не хватало, раздвижная стена начала медленно отодвигаться. Сантиметр за сантиметром она ползла в сторону, и вот снова показалась темная щель. В щель просунулись пальцы и колено, затянутое в серую ткань.

— Егор… стреляй! — прохрипел Гайкин. Его ноги медленно ползли по полу.

Молотков в панике оглянулся на волшебный прибор. Навигатор подмигивал лампочками, свистел и жужжал, но не собирался поднимать их всех в воздух, как это сделала дедушкина «Победа». Внутри навигатора, несомненно, происходила сложная работа, кнопки с буквами сами нажимались, рычажки ползли вдоль направляющих, но ничего вокруг не менялось. Мальчик вообще не понимал, как эта груда старого железа может их спасти. «Победа» хоть ездила!

— Егор, стреляй скорее!

— Целься им в глаза! — Пытаясь удержать раздвижную стену, Дымов упал на одно колено.

Щель увеличивалась. В нее просунулась уже целая нога в огромном сером ботинке. Брючная ткань на колене лопнула, в дыре показался металлический шарнир.

— Молоткоф-ф, я тебе ничего плохого не с-сде-лаю, ты же умный… — В щели показалась узкая физиономия сержанта. Кроме его противной рожи, в дыре ворочалась еще чья-то лысая серокожая голова. — Молоткоф-ф, мы мож-жем договориться…

Егор поднял распылитель и нажал кнопку.

Дикий вой разнесся по этажам громадной башни. Распылитель плюнул, рыжий песок забрызгал стену, Гайкина, потолок, но часть смертельного состава попала по адресу. Человек с прозрачным черепом отшатнулся, прижал ладони к глазам и упал навзничь. Рядом с ним корчился и завывал еще кто-то, в сером балахоне. Давить на стену перестали. Гайкин и Дымов воспользовались моментом и задвинули ее до упора в угол.

Как оказалось, навигатор только этого и ждал. На мгновение потемнело, и Егор ощутил дурноту, головокружение, а тело стало легкое, будто он снова взлетел в воздух. Но продолжалось это недолго.

В следующий миг в основании навигатора открылась щель, как в автомате по продаже напитков. В нее выкатилась широкая блестящая пластина, очень похожая на терку для овощей.

— Наш маршрутный лист, забирай, только не помни! — сказал Егору Дымов.

Молотков вытащил маршрутный лист. Он оказался горячим, со множеством пробитых дырочек и кисло пах.

— Личному составу объявляю благодарность за проявленное мужество! — Дымов поднялся с пола и протянул Егору широкую жесткую ладонь.

Мальчик смотрел, как ядовитая ржавая масса стекает по потолку и стенам, забирая с собой краску.

— Что с ним будет? С сержантом? Я его… убил? — Егор бессильно плюхнулся на пол, коленки стали словно ватные.

— Сержанта убить не так просто, — хохотнул Дымов. — Он ведь не кукла, как серые охотники, а живой. Но таким, как сержант, очень нравится быть мехом, то есть механизмом. Поэтому никто толком не знает, насколько он еще человек и насколько уже машина.

Егор смотрел на стену. С той стороны никто не бился, не кричал и не просовывал пальцы.

— Теперь выходим и стреляем разом, — тихо скомандовал Гайкин. — На счет р-раз!

Мужчины вместе толкнули стену в сторону. Егор вскинул оружие. Но с той стороны никто не нападал. На полу растекались на части два охотника. Дверь на лестницу болталась на петлях, сверху завывал ветер.

— Сержант сбежал, — Гайкин рванул следом. — Он всегда успевает сбежать! Егор, иди сзади и береги маршрут, это наш выход отсюда. Без маршрутного листа пешком мы не дойдем…

Атаман побежал наверх, следом за Максимом Ивановичем, громыхая по железным ступенькам. Егор изо всех сил торопился следом. Когда впереди показалось ночное небо, раздался сильный рев и стрекот.

— Он взлетает! — закричал впереди Гайкин. — Уйдет, снова уйдет! Атаман, стреляй!

Егор вылез на смотровую площадку, но его тут же чуть не сдуло обратно в люк сильнейшим порывом ветра. Громадный серый шмель расправил крылья, поджал трехметровые ноги и готовился улететь. Далеко наверху из кабины пилота выглядывал серый охотник. А сержант быстро карабкался вверх по лесенке, торчавшей из пушистого бока шмеля.

Дымов выстрелил, но потоком воздуха ржавую смесь разметало по сторонам. Вокруг поднялась настоящая буря. Егор вцепился в крышку люка, которую трясло, будто она картонная. Дедушка Гайкин тоже стрелял, и тоже зря. Струя ржавого песка расплескалась в воздухе, а Гайкина потащило к барьеру. Там он сумел зацепиться и удержался, пока шмель взлетал.

Стрекот крыльев превратился в оглушительный рев. Еще секунда — и серое мохнатое тело пулей рвануло в вышину.

И стало тихо.

 

Глава 28

В которой Дымов раздает игрушечных зайцев, Гайкин вспоминает детство, а Егор Молотков прокладывает свой первый маршрут

— Привал две минуты, — атаман расстегнул молнию на своей длинной спортивной сумке и начал быстро доставать оттуда занятные предметы. — Теперь эта калитка только наша, никто, кроме нас, не войдет.

Дымов разложил на ребристом полу штук восемь ярких детских мячиков, еще больше заводных зайцев и целую стайку ярко-желтых цыплят.

— Клянусь чистой резьбой, — бормотал он, выкладывая из сумки все новые детские игрушки. — Заждались, мои хорошие, засиделись в коробках. Ничего-ничего, сейчас я вас выпущу, вдоволь повеселитесь!

Молотков не знал, смеяться или пугаться. Похоже, бравый атаман не вовремя сошел с ума, если собрался играть с заводными зайцами и пушистыми птенцами. Однако Гайкин игрушкам ничуть не удивился.

— А ты, Дымов, времени зря не терял, — похвалил он. — Хотя это запрещено законом.

— Если хотим выжить, нет для нас законов, — ответил атаман.

Молотков вертел головой, ожидая нового нападения. Башня по-прежнему торчала над ночной пустыней, как железный динозавр с погасшими огнями. «Победу» от ветра немного сдвинуло в сторону, и даже наполовину сдуло с нее защитную ткань, но кажется, там ничего не сломалось. Едва стих ветер от крыльев шмеля, Дымов побежал проверять и вернулся довольный.

— Я все думаю про сержанта… Он не мог нас найти так быстро и так точно, — дедушка Гайкин бродил из угла в угол, яростно дергая себя за бороду. — Егор, скажи, пожалуйста, а сержант… когда залез к тебе ночью на балкон… Не мог тебе что-то незаметно подсунуть в одежду?

Егор замер. Кровь прилила к его лицу. Дурак, как он мог забыть!

— Телефон, он мне дал телефон… — Егор отложил распылитель и похлопал себя по карманам. Черный маленький телефон сержанта нашелся в наколенном кармане джинсов. — Максим Иванович, простите меня! Это я во всем виноват. Я не подумал…

— Но почему, почему ты сразу нам не сказал? — заохал атаман. — Дай сюда эту гадость. Конечно, так я и думал! Благодаря этой шпионской штучке, Затвор мог следить за тобой и там, и здесь. Но больше мы ему такой радости не доставим.

— А если они заберут машину? — ужаснулся Егор. — Как мы выберемся?

— За машину не бойся, — Гайкин развернул на полу большой потрепанный лист бумаги с оборванными краями. — Маскировочная ткань, которой атаман ее укрывает, пропитана ржавым песком. Мехи боятся ржавчины, ни за что не подойдут. А угнать ее без твоего ключа невозможно… — Гайкин рассмеялся. — Хотя, конечно, можно недалеко уехать на обычном моторе!

Дымов тем временем разбил телефон сержанта на мелкие части и принялся делить игрушки. Гайкин с большой осторожностью сложил половину мячиков и цыплят в карманы и заплечный рюкзачок.

— Нажимаешь здесь на голову, — торопливо объяснил Егору атаман. — Ни в коем случае не кидай! Плавно выпускай на пол, они сами дойдут куда надо.

Мальчик начал догадываться, что это не игрушки, но уточнять было некогда. На листе, который Гайкин разложил у колеса «Победы», оказался начерчен подробный план школы, причем поэтажный. Молотков сразу заметил, чем школа на плане отличалась от настоящей: на старом чертеже она была гораздо больше. Там, где сворачивал коридор первого и второго этажа и где сейчас стояли теннисные столы, раньше имелся проход еще в один корпус. А на месте нынешнего футбольного поля находилось длинное двухэтажное здание с широкими гаражными воротами и просторными комнатами.

— Угадай, сколько лет этому чертежу? — рассмеялся Гайкин. — Вот здесь стоял мой станок. А здесь трудился твой дедушка, здесь были цеха…

— Какие цеха? — поразился Егор.

— Самые обыкновенные. Слесарный участок, токарный, фрезерный, — вздохнул Гайкин. — Теперь там помойка и гаражи. Не нужны стране рабочие руки…

— Успеешь поплакать, Гайкин, — перебил Дымов. — Давай командуй, кто куда.

— Мы должны выскочить здесь, — Гайкин подчеркнул ногтем место на плане подвального этажа. — Наверняка в подвале есть охрана. Наша задача — прорваться к выходу на первый этаж.

— К выходу прорвемся, — оскалился Дымов. — Что потом? Где фальшивый директор держит твою внучку?

— Вот его кабинет, — показал Молотков. — А вот здесь учительская.

— Я так понимаю, это ваш спортивный зал? — склонился атаман. — Там они проводят свои медосмотры?

— Ага, только теперь еще и в актовом зале, — кивнул Егор. — Вот здесь. А в гардеробе сидят те, кто против Нестора.

— Атаман, предлагаю сразу разделиться, — Гайкин провел линию желтым фломастером. — Ты выпустишь пару своих цыплят в актовом зале и учительской, бежишь сюда, к выходу. Займешь позицию здесь, у гардероба, мимо тебя никто не проскочит. А мы с Егором нападем на канцелярию. Если Лера там, я ее вытащу. Сможешь минут двадцать продержаться?

— Гайкин, ты меня знаешь, — хихикнул Дымов. — Продержусь сколько смогу. И что потом?

— Зависит от того, сколько охотников мы успеем прикончить. Отступаем обратно в подвал.

— Максим Иванович, их очень много, — напомнил Егор. — Всех нам втроем не одолеть.

— Охотников не так много, — Гайкин сунул Егору за пазуху двух зайцев и целый выводок цыплят. — Главное — найти вашего нового директора. Ему вложили в голову, что он главный. А прочих серых охотников настроили так, чтобы все слушались Нестора. Если мы его обезвредим, остальные растеряются. Они не могут без хозяина.

— Кто ему вложил в голову? — переспросил Егор. — Сержант?

Мужчины переглянулись.

— У сержанта есть начальство, — тихо произнес атаман. — И лучше тебе, парень, никогда с ним не встречаться.

— А как же обычные люди? Как же мой папа? — всхлипнул Молотков. — Ведь я не могу в него стрелять!

— Если мы уничтожим охотников или хотя бы выгоним их прочь из города, люди постепенно вылечатся, — сказал Гайкин. — По крайней мере, я на это надеюсь. Но потом надо вернуться в гараж и навсегда запереть калитку.

«А что, если не вылечатся?» — подумал про себя Егор, но вслух ничего не сказал. Думать о таком исходе было слишком страшно.

— Ну что, за работу? — спросил атаман.

— За работу, — кивнул Гайкин. — Егор, если со мной что-то случится…

— Я помню. Надо найти родителей Леры и все рассказать.

— Это потом, — отмахнулся Гайкин. — Если со мной что-то случится, не теряй ключ. Беги в подвал, отпирай «Победу» и набирай на навигаторе три слова: «Город Шести Башен». Для этого адреса не нужен маршрутный лист. В городе найдешь папашу Кривошипа и все ему расскажешь. Понял?

— Понял, — кивнул Егор, хотя ничего не понял. — Только лучше пусть с вами ничего плохого не случится.

— По машинам! — махнул распылителем атаман.

Когда все расселись, Егор вложил маршрутный лист в щель под рулевым колесом. «Победа» загудела и мягко поднялась над башней. Мальчик опять вцепился в кресло и сжал зубы, ожидая очередной дикий перелет, но…

Все произошло быстро.

Стало темно. А в следующий миг через боковое стекло Егор уже видел знакомую кирпичную стенку школьного подвала и стеллажи противных желтых ящиков. Он мгновенно узнал место — совсем недавно они здесь были с директором школы! Непонятно как, но «Победа» раздвинула вокруг себя пространство. Длинная машина уместилась там, где еще вчера не влез бы и «запорожец».

Выставив вперед оружие, Дымов отважно шагнул в полумрак. Мягко отпихнув Егора, Гайкин выскочил следующим.

Егор открутил на пушке вентиль и ринулся спасать родную школу.

 

Глава 29

В которой атаман открывает счет, Егор спасается от бейсбольной биты, а Гайкин принимает в армию новобранцев

Егор выбежал в подвал и очень удивился, не увидев там горы лыж. Исчезло все: лыжи и старые парты, школьные доски и залежи кафельной плитки. Зато до потолка ровными рядами стояли желтые ящики. «Обалдеть! — подумал Молотков. — Здесь хватит линз на целый город! Если мы не остановим охотников, они превратят в зомби всех людей».

Наверняка у Гайкина мелькнула такая же мысль, потому что он повернулся и шепотом скомандовал:

— Все это надо уничтожить прямо сейчас. Егор, покарауль, а мы займемся.

— Отпирай, сбивай замки, — Дымов сорвал крышки с ближайших ящиков и сунул туда дуло распылителя.

Линзы тоненько завизжали, совсем как крошечные котята. У Молоткова от их визга заложило уши, а к горлу подступила тошнота. Линзы хранились в ячейках, как живые моллюски в раковинах. «Может, они и есть живые?» — подумал Молотков, не в силах оторвать глаз от страшного зрелища. Рыжий песок превратился в пену, пена бугрилась, шипела и вгрызалась во внутренности сундуков.

— Максим Иванович, кто-то идет!

В этот миг из-за штабеля желтых ящиков вышли четыре старшеклассника в серых футболках и наручных повязках. Они несли пустые носилки и явно направлялись к тайной калитке.

Дымов выстрелил с бедра, скупо и точно. Будто рыжие проволоки вылетели из раструба его пушки. Парни в серых футболках схватились за глаза, попадали на пол и стали с визгом кататься по грязному бетону.

— Ложись, — дедушка Гайкин сгреб Егора за шиворот и утащил с прохода в сторону.

Атаман шустро перекатился через трубу и очень вовремя укрылся за кирпичной колонной: с другой стороны подвала, там, где раньше хранились столы и стулья, бежала женщина-охотник, а за ней — еще человек пять улучшенных мужчин. Похоже, они спешили на звук и пришельцев пока не заметили. Лампы в подвале светили слабо. Охотники куда-то вынесли мебель, но не удосужились починить свет.

— Гайкин, отвлеки их, — шепнул из темноты Дымов. — Только тихо!

Максим Иванович швырнул куда-то в сторону обломок кирпича и вместе с Егором лег за трубой. Мальчику сразу стало жарко (труба перекачивала горячую воду).

Обломок звонко ударился о железо. Серая охотница развернулась на звук. Молотков различал на стене ее полусогнутую тень с длинными руками, вытянутыми почти до земли. В темных окулярах очков метались алые точки.

Охотница засомневалась. Ее было не так легко провести. «Если она вызовет подмогу, нам конец!» — подумал Молотков и специально громко поскреб подошвой пол.

— Там кто-то есть, — произнесла охотница и безошибочно указала на трубу, за которой прятались люди. — Вы трое обходите справа, а вы — слева. Доставить нарушителя ко мне!

Она отдала приказ и склонилась над воющими парнями, которым Дымов угодил в глаза песком. Охотница даже встала на коленки, чтобы получше разглядеть, что за напасть случилась с ее верными рабами. «Она не знает про распылители, — с отчаянной радостью понял Молотков. — Не догадывается про нас. Она даже не допускает мысли, что кто-то объявит им войну!»

Мужчины с топотом побежали к укрытию, где прятались старик и мальчик. Под шумок Дымов проворно влез на пирамиду ящиков. Охотница что-то учуяла, резко вскинула голову и вдруг одним прыжком тоже очутилась на верхотуре. Но атаман ее ждал.

— На тебе, гадина! — выругался он.

С истошным воем фальшивая женщина покатилась вниз. Молотков уже видел, как погибают серые охотники после нападения трошей. Но оружие Дымова действовало намного сильнее. Охотница пыталась подняться, царапала вокруг себя когтями. Ее голова повалилась набок, из шеи вылезла пружина, а лицо потекло вниз, обнажив металлическую начинку черепа. Ржавый песок кипел на коже.

К хозяйке подскочили двое мужчин, пытаясь ее поднять. У одного был охотничий карабин, другой носил поверх серого ватника военную портупею сразу с двумя пистолетами. Наверняка бравый охранник отобрал или украл оружие в полиции.

Мужчина скинул с плеча ружье, заозирался, но атаман уже спрыгнул с ящиков и зашел ему в тыл. Пара точных выстрелов — и все кончено. Двое мужчин остались живы, но стонали и ползали, как внезапно ослепшие котята. Охотница тем временем развалилась на части. Из ее распавшейся спины со свистом летели в потолок мелкие шайбы и гайки, выплескивалась какая-то кипящая жижа, ноги в коленях выгибались в обратную сторону. Длинные руки тащили за собой обрубок туловища, на бетонном полу пузырилась багровая пена. Валил дым, противно пахло изоляцией…

— Есть одна! — хмыкнул Гайкин, дернул Егора за рукав и быстро пополз за трубой. Мальчик двинулся за ним, слыша, как топочут ботинками слуги охотницы. Эти не скрывались, а честно шли в обход и бегом вылетели из-за поворота. Увидели «Победу» и от изумления застыли.

Егор и дедушка Гайкин одновременно открыли огонь. Егор только успел заметить, что двое улучшенных были взрослые дядьки, никакого отношения не имевшие к школе.

Рыжая пена покрыла их лица и грудь. Один упал сразу ничком и затих. Вторым бежал широкоплечий мужик с бейсбольной битой в руках. Получив свою порцию отравы, он по инерции пронесся мимо Молоткова, врезался в стену и принялся сослепу колотить по ней битой. Во все стороны полетели деревянные стружки и осколки кирпича.

— Уходим! Назад! — Не дожидаясь, пока враг получит подкрепление, Гайкин снова спрятался за трубу. Молотков с такой силой сжимал ствол распылителя, что заболели мышцы.

Тем временем Дымов точными выстрелами привел в негодность еще двоих.

— Где я? Что со мной? Ничего не вижу… — завывал молодой парень в расшитой безрукавке.

Молотков наклонился к нему и узнал продавца из отдела компьютерных игр. Парень работал в соседском торговом центре и часто рассказывал школьникам про всякие крутые новинки. А сейчас он ползал у ног Егора, беспомощный и жалкий, вокруг его глаз пузырилась пена, слезы лились ручьями, щеки дергались.

— Не трогай его, скоро он придет в себя, — сказал атаман.

— А как же калитка? — вспомнил Гайкин. — Они наверняка через нее увели людей в свою крепость и вернутся с новыми линзами. Зайдут нам в спину!

— Такое возможно, — насупился Дымов. — Нельзя оставлять открытой калитку между мирами, может выйти из строя навигатор. Но у нас нет ключа…

— А в нашем городе еще есть калитки в Страну Механиков? — опомнился Егор.

— Будем надеяться, что охотники о них не знают, — помрачнел атаман. — Что там? Кажется, пока тихо. Двинулись дальше?

— Не тихо, — покачал головой Гайкин. — Скоро сюда заявятся другие. За новыми ящиками. У них налажена непрерывная цепочка.

Молотков прислушался, но услышал только стоны раненых. Один из них, здоровый мужик с бейсбольной битой, полз на четвереньках, натыкался головой на ящики и шарил впереди себя рукой:

— Эй, кто-нибудь, дайте воды, полейте водой, глаза щиплет!

— Егор, достань у меня в сумке бутылку с водой и полей ему на лицо, — неожиданно засуетился атаман. — Если он так быстро очухался, нам нужны помощники.

Молотков вытащил двухлитровую бутылку и опасливо приблизился к раненому. Но тот был испуган еще больше.

— Кто здесь? Где я? Что со мной? — непрерывно повторял мужик.

— Не бойтесь, мы друзья, — сказал Молотков. — Руками не машите, а то воду разольем. Вы в подвале школы, вас сюда заманили и как бы… загипнотизировали. Вот!

Мужчина послушно подставил лицо под струю воды и взвыл от боли. Но скоро проморгался, зачихал, закашлялся и заговорил почти нормальным голосом. И следа не осталось от громилы, готового убить всех по приказу охотницы. Мужчина поднялся на ноги. Серые линзы вытекали из его глаз, оставляя на щеках грязные полосы.

— Я помню только палатку, — пожаловался он. — Сказали, что в городе эпидемия, и надо срочно проверить глаза. Обещали вино и конфеты… Дальше ничего не помню. Какая школа, какой подвал? Ой, кажется, вижу… Какое счастье! Зачем на мне эта серая фуфайка? А вы кто такие?

— Послушайте меня внимательно, — перебил Гайкин. — Вас обманули. Серые охотники обманом вставляют людям в глаза особые линзы. После этого человек полностью теряет волю. Посмотрите на ваших товарищей, они тоже скоро придут в себя. Мы их спасли. Мы знаем, как остановить охотников, у нас есть оружие против них. Вы можете мне не верить. Идите наверх, вон лестница. Они вас свяжут и снова превратят в послушную куклу…

— В куклу? Постойте-постойте… — мужчина заплакал. — Я вспоминаю… Черт возьми, я вспомнил! Женщина в черных очках и сером костюме. Она заставляла меня бить людей, и я бил. Ох, черт… Что же я наделал? Я бил тех, кого она скажет, а потом мы запирали их в клетку.

— Это наш школьный гардероб, — быстро вставил Молотков. — Скажите, там много народу?

— Много ли? Ой, полейте еще на глаза, очень больно… Мы там заперли, наверное, человек двадцать, я точно не помню. Слушайте, надо бежать! Эта тетка в черных очках — страшная убийца!

— Больше она никого не убьет, — успокоил Гайкин. — Взгляните, что от нее осталось. Но там наверху есть другие. Если мы их не остановим, они захватят город, и неизвестно, что будет дальше.

— Но… откуда они взялись? — Мужчина с отвращением пнул ногой кусок охотницы, который тут же рассыпался ржавой пылью. — Это пришельцы? Или такой розыгрыш?

— Они тоже жертвы опасного эксперимента, — сказал Дымов. — Вы согласны нам помочь?

— Я?! Да я их голыми руками порву!

— Вы служили в армии? — строго спросил Гайкин.

— Я бывший прапорщик, двадцать лет отслужил на Дальнем Востоке, — гордо ответил мужчина.

— Тогда вот вам оружие, — атаман достал из сумки еще один распылитель. — Вот вода и капли для глаз. Помогите вашим товарищам, устройте засаду за теми ящиками и на выходе из подвала. Стреляйте в лицо каждому, кто сунется. Они могут войти снизу, через стену. Не спрашивайте меня, как они это делают, дайте договорить! Не позволяйте им добраться до желтых ящиков — там линзы. Их нужно вывалить на пол и сжечь. Справитесь?

— Служу Отечеству! — гаркнул бывший прапорщик и принялся лечить других раненых.

— Такой парень не подведет, — похвалил атаман. — Слушайте, я пойду прямо, — он показал на широкий проход. — А вы бегите в обход за трубой и следите, чтоб на меня не напали сзади.

Максим Иванович оказался прав. Дымов успел пройти половину подвала, когда еще четверо в серых футболках и с носилками вырулили в проход. Они сделали несколько шагов, наткнулись на атамана и замерли, затоптались на месте. Видимо, улучшенные люди улучшились так сильно, что даже не чувствовали опасности. Они пришли выполнить приказ и растерялись без командира. Получив порцию ржавого песка, парни выпустили из рук носилки и скорчились, растирая глаза. Двое кинулись бежать обратно. Они наверняка бы сбежали, но дорогу им преградил Егор Молотков.

Этих мальчик узнал: парни из одиннадцатого класса, оба спортсмены, видимо захваченные охотниками в числе первых. Егор содрогнулся, когда увидел их искалеченные лица. Серые линзы пустили у ребят червей далеко под кожу. Щеки и лоб, даже подбородки словно покрылись сетью черных сосудов. Щуплого мальчишку спортсмены даже не приняли за противника. Один на ходу замахнулся какой-то железякой, но тут же получил в физиономию заряд ржавчины и с воплем врезался в бетонную колонну.

Егор повернул ствол в направлении второго здоровяка, но опоздал. Тот с хищной ловкостью перехватил распылитель и дернул на себя. С такой силой, что мальчик выпустил оружие из рук, споткнулся и упал на коленки. Спортсмен со звериным рыком перехватил тяжелую пушку за ствол и замахнулся.

Егор зажмурился. Еще мгновение — и железный приклад расколет ему голову! Это мгновение казалось невероятно длинным… Но удара не последовало. Сбоку торпедой вылетел Гайкин и обдал обидчика струей ядовитой ржавчины. Спортсмен завизжал тонко, как девчонка, и свалился всей тушей прямо на Егора. Гайкин и Дымов ухватили его за плечи и поставили на ноги.

— Ты как, цел?

— Ага, цел, — Егор отряхнулся, перешагнул через поверженного противника и подобрал распылитель. Парень на полу мычал, отплевывался от бурой пены. Егора всего трясло, будто вдруг началась лихорадка. — Я не хотел… Он так прыгнул, я не подумал…

— Ничего страшного, мы же команда, — Гайкин приобнял Молоткова за плечи. — Хочешь, посиди тут, отдохни? Никто тебя не найдет.

— Зря ты взял ребенка с собой, — упрекнул атаман.

— И вовсе я не ребенок, — рассердился Егор. — И я совсем не устал. Иду с вами!

Мальчик прошел прямо между стонущими парнями и заглянул за толстую колонну. Отсюда была видна лестница наверх и кусок коридора на первом этаже.

— Эй, шевелитесь, живее! — вдруг прокричал кто-то сверху. — Нам нужны еще пять красных ящиков и два черных!

— Готов? — Гайкин подмигнул Егору и шагнул на ступеньку.

— Где ящики? — снова закричали сверху.

— Уже несем, — громко ответил Молотков и вскинул пушку.

 

Глава 30

В которой атаман получает пару синяков, Гайкин кидается мячиками, а Егор выпускает на волю восьмиклассников

Молотков уже не сомневался и не боялся.

Страх куда-то исчез, испарился. Осталась лишь злоба на проклятых охотников и на тех, кто их послал.

Дымов выбежал из подвала первым и столкнулся с очередной четверкой носильщиков. Двоих атаман сшиб с ног меткими выстрелами, двое других бросились бежать к вестибюлю.

И тут Дымов совершил серьезную ошибку: вместо того чтобы проверить все закоулки в коридоре, он кинулся догонять двух испуганных носильщиков. Внезапно открылась дверь ближайшего кабинета, и оттуда выскочили двое, напав на атамана сзади. Молотков заметил на их рукавах серые повязки с перекрещенными гвоздями. Это были самые злобные помощники Нестора — отряд «Гвозди», которых посылали отлавливать беглецов.

— А ну стоять! — окликнули они Дымова. — Ты откуда такой шустрый, старикан?

Атаман обернулся и… получил кулаком в челюсть. От удара он отлетел к стене, шмякнулся о нее затылком, но на ногах устоял. Он даже поднял распылитель и выстрелил! Но почему-то на сей раз это не помогло.

— Дымов, держись! — завопил Гайкин и кинулся на помощь. — Егор, прикрой меня сзади!

Молотков почувствовал, что все шло не так, как планировали. Сверху по лестнице застучали ботинки и сапоги (похоже, в школе больше никто не надевал сменную обувь). Егор побежал за Гайкиным. Из кабинета справа выглянула одна из учительниц английского, мальчик ее даже не сразу узнал. Всегда прилизанные волосы учительницы торчали дыбом и были выкрашены в серый цвет. На нарукавной повязке тоже красовались гвозди. Учительница зарычала и, выставив руки с длиннющими ногтями, кинулась на дедушку Гайкина.

— Получай! — в ответ зарычал Егор и обдал жуткую тетку пеной.

Та зарычала еще громче, на время ослепла, промчалась мимо Гайкина и врезалась в стену. Но Молотков за ней уже не следил. «Гвозди», напавшие на Дымова, обернулись, и стало ясно, почему не действует распылитель. На головах «гвоздей» были укреплены прозрачные щитки, как у мотоциклистов. Ржавый песок не мог достичь их пораженные глаза!

— Егор, цыпленка, сзади! — на бегу крикнул Гайкин и сам метнул в ближайшую дверь желтый комок.

Один из «гвоздей» схватил атамана за воротник и рванул к себе пушку. Атаман ударил в ответ, но старшеклассник был на две головы выше и раза в два тяжелее. Он принялся радостно лупить низенького Дымова здоровыми кулаками. Второй «гвоздь» вытащил из-за пояса противную железяку и пошел на Гайкина. Оказалось, что у парня в руке внушительный тесак, какими на кухне разделывают мясо.

Молотков выхватил из-за пазухи цыпленка и очень вовремя обернулся. Со второго этажа к нему спешил один из охотников, а следом — целая толпа «гвоздей» и «шурупов», все в прозрачных щитках. Егор нащупал на голове цыпленка кнопку и кинул в нападавших. Цыпленок не долетел, упал посреди коридора, но тут же вскочил на ножки, встопорщил крылышки и заспешил навстречу врагу.

— Держите их, ловите предателей! — басом заорал охотник.

Из класса, куда швырнул игрушку Гайкин, раздались истошные вопли и повалил рыжий едкий дым. У Егора запершило в горле, вдобавок трошик на руке взбесился. Кусал руку, елозил, так и норовил кинуться в бой.

Дедушка Гайкин подпустил парня с ножом поближе, подкинул в ладони оранжевый детский мяч и метнул парню в грудь. Мяч лопнул с долгим скрипящим звуком, будто рвалась плотная ткань. Из него повалил вонючий рыжий дым, который мгновенно заполз «гвоздю» под щиток и распух на весь коридор противным грязным облаком.

«Гвоздь» метнул в Гайкина нож, но Максим Иванович ловко уклонился. Разделочный тесак пролетел мимо Молоткова, вращаясь как бумеранг, и воткнулся в стену.

Тем временем второй «гвоздь» отобрал у Дымова распылитель, еще несколько раз ударил атамана в живот и лицо. Маленький атаман стойко держался на ногах и отражал удары, но тут обоих противников накрыло ядовитое рыжее облако. Атаман закашлялся, зачихал, но «гвоздям» пришлось намного хуже. Еще секунда — и оба старшеклассника, забыв про атамана и его пушку, корчились на полу.

— Берегись, бомба!

— Не давайте им кидать!

— Всем «гвоздям» и «шурупам»! — загремел серый охотник. — На нас совершено подлое нападение! Враги проникли в нашу лучшую школу! Всем немедленно прибыть…

Но, куда именно прибыть, он не договорил. Смешной желтый цыпленок взорвался у него под ногами. Молотков невольно зажмурился и закрылся рукой, такой силы оказался взрыв. Тысячи плотных горячих комочков больно ударили в руку, шею и грудь, забарабанили по стенам коридора, окнам и батареям отопления. Зазвенели разбитые оконные стекла. Страшная вонь проникла в нос, в глазах защипало, в горле словно застрял кусок наждачной бумаги.

Егор поднял пушку, но все было кончено. Восемь или девять «гвоздей» и «шурупов» жалобно хныкали, сидя и лежа на грязном полу. Их предводитель шипел, хрипел и на глазах превращался в рыжую пыль. Из его открытого рта выскакивали зубчатые колесики и разлетались по полу.

— Есть второй! — воскликнул Гайкин. — Егор, поздравляю. Ты прикончил первого настоящего врага.

— Ага, спасибо, — не слишком весело отозвался Молотков. Никакой радости от мучений школьных товарищей и учителей он не испытывал.

— Дымов, ты ранен? — Дедушка Гайкин помог подняться соратнику. Жесткие кудри атамана посерели от грязи, комбинезон порвался, нос распух, на скуле наливалась багровая царапина. При первой попытке опереться на левую ногу, бравый атаман заскрипел зубами.

— Пустяки, это же дети, драться не умеют, — Дымов снисходительно указал на здоровенного «гвоздя», рыдавшего и кашлявшего у стенки.

— Что с ногой? — Гайкин спрашивал, а сам вертелся, водя стволом пушки из стороны в сторону.

— Фсе в порядке, тьфу! — Атаман стер с губ кровь. — Егор, как лучше пройти к выходу?

— Вон туда.

— Я пошел, — атаман подобрал пушку и взвалил на спину свою тяжелую сумку. — Давайте быстрее! Вы видели щитки? Охотники стали умнее, торопитесь!

Дымов заковылял вдоль стенки, все сильнее приволакивая ногу. Возле двери каждого кабинета он останавливался, рывком ее распахивал и осматривал помещение. Дважды до слуха Егора долетали хлопки взрывов: атаман раскидывал свои удивительные бомбы.

Неожиданно за поворотом коридора Молотков заметил нелепую фигуру. Бабулька-уборщица в надвинутом на глаза платке, сгорбившись, подметала пол. Вокруг нее валялись осколки люстр, обломки доски объявлений, разбитые спортивные кубки. Подмести такие залежи мусора казалось совершенно нереальным. Что-то в облике старушки показалось мальчику знакомым. Егор не мог вспомнить, работала эта женщина прежде в школе или ее привели охотники. Но, даже если старушка ходит в серых линзах, она никому не опасна…

Додумать Егор не успел.

— Бегом в канцелярию! — скомандовал Гайкин.

— Лучше не здесь, — остановил старшего друга Молотков. — Наверняка перед спортивным залом у них охрана, не прорвемся. Лучше обойдем через второй этаж.

— Тебе виднее, командуй, — согласился Максим Иванович.

И они побежали сквозь дым.

Молотков не узнавал любимую школу.

Полы были завалены объедками, окурками и обрывками бумаги, стены заляпаны грязью. Кое-где совсем недавно прямо на паркете жгли костры. Этим же паркетом топили. Из переполненных туалетов ручьями текла вода. Портреты великих писателей и математиков скинули на пол и растоптали. Вместо них всюду торчала улыбающаяся рожа Нестора Альбертовича и других охотников. Огромный портрет Нестора висел в конце коридора, на том месте, где раньше находился плакат с текстом Конституции. На лестнице друзья встретили еще четверых семиклассников с носилками. Молотков уже совсем не волновался, когда применял оружие.

Однако второй этаж оказался перекрыт. Пришлось подниматься выше. На третьем никого не было. Школа вымерла, словно объявили военную тревогу. По пустым кабинетам гулял морозный ветер, в распахнутые окна залетали снежинки. В общих кучах валялись книги, сломанные стулья, глобусы, чучела птиц. Егор осматривал классы слева, а Гайкин — справа. Внезапно Егору показалось, что в шкафу кабинета химии кто-то есть. Он смело подкрался к шкафу и крикнул:

— А ну выходи!

Оттуда с трясущимися руками выбрались два парня и девочка, все из 8-го «Б». И с нормальными глазами, только бледные и сильно напуганные.

— Это же Молотков, — обрадовалась девочка. — Тот самый, что выпустил хорьков из живого уголка, когда приходила проверка!

— Отлично, ребята, — подоспел Гайкин. — Решайте сами, будете прятаться дальше или поможете нам освободить школу?

— Конечно, мы бы помогли, — замялись парни. — Но у нас нет оружия, а их очень много! Мы звонили в полицию и в службу спасения, но телефоны отключены…

— Вы знаете, что тут творилось? — набросилась на Гайкина девочка. — Нашу учительницу избили и связали, больше мы ее не видели. А потом пришла завуч Марьяша, в одной юбке и каком-то жутком сером ватнике. Она стала ломать колбы и высыпала все порошки. Это было ужасно! Мы спрятались, а остальных они увели лечить глаза…

— Максим Иванович, они могут освободить тех, кого заперли в гардеробе, — подсказал Молотков.

— Атаман дал мне один маленький запасной распылитель, — Гайкин расстегнул рюкзак и вручил короткую пушку одному из парней, показал, как стрелять. — Он, конечно, не такой мощный, как у нас, надо бить в упор. Но другого оружия нет.

— А в кого стрелять? — спросил рыжий парень, с недоверием разглядывая самодельное устройство с баллонами. — Это что, краской стреляет?

— Стрелять во всех, у кого серые пауки вместо глаз. Как у завуча Марьяши, — доходчиво объяснил Молотков. — Но самый опасный — директор и другие, кто в дымчатых очках.

Остальным Гайкин выдал по три розовых зайца.

— Мы все сделаем, — пообещали ребята. — А что потом, когда кончатся гранаты? Они же всех превращают в зомби!

— Это никакие не зомби, — поморщился Молотков. — Зомби только в тупых американских фильмах. Вы двое бегите к актовому залу, где они поют песни. Закидайте их бомбами и убегайте. Потом завалите партами вход, который за черной лестницей, и выход из столовой. Чтобы больше никто не мог пройти в школу! И постарайтесь где-нибудь спрятаться. А ты… — Он повернулся к девочке: — Как тебя зовут?

— Катя, Катя Пастухова, — девочка все еще тряслась, но потихоньку приходила в себя. Огромными глазами она в ужасе разглядывала хаос, царивший в кабинете химии.

— Ага! — вспомнил Молотков. — Ты состоишь в совете учеников и голосовала за то, чтобы меня выгнали из школы?

— Ой, я больше не буду, — растерялась Катя. — Нам так завуч приказала голосовать.

— Вы все были против меня, — насупился Егор. — Даже никогда со мной не разговаривали. Я для вас мелюзга! Хотя вы ничего не знаете ни про тех хорьков, ни про живой уголок. Как же вы хотели выгнать человека из школы лишь потому, что приказала завуч?

Катя Пастухова понурилась. Другие восьмиклассники тоже молчали, опустив головы.

— Вот так, — подвел итог дедушка Гайкин. — И не нужны никакие зомби. Егор, не сердись на нее, сейчас не время.

— Я не сержусь, — вздохнул Молотков. — Это уже неважно. Ты поняла, как кидать бомбу? Не бойся ее, она не такая, как настоящие. Там нет пороха, и руки не оторвет. Очень осторожно ступай вниз по лестнице, что за библиотекой. Если увидишь людей в черных очках, сразу кидай бомбу! Поняла? Постарайся добраться до входа в спортзал. Скорее всего, у тебя не получится, там охрана. Кидай в них мяч и зайца и убегай. Поняла? Мы будем ждать и нападем с другой стороны.

— Я все сделаю, — пообещала Катя Пастухова. Зубы у нее стучали, но настроена девочка была очень решительно.

— Здорово придумал, — похвалил Гайкин, провожая глазами восьмиклассников. — Егор, оказывается, ты настоящий военный стратег!

— Максим Иванович, у меня к вам тоже просьба, — грустно сказал Молотков. — Если со мной что-то случится, вы расскажите моей бабушке все как было. Чтобы она не думала, что ее внук — двоечник и хулиган.

Егор отвернулся и быстро пошел по коридору, чтобы Гайкин не подумал, что он плачет.

 

Глава 31

В которой Молотков слышит странные звуки, пленные переходят в атаку, а среди дыма появляется странная уборщица

Восьмиклассники побежали к черной лестнице. Егор припустил в другую сторону. Гайкин пыхтел следом, но не отставал.

— Стоп, они внизу, слышишь? — шепнул дедушка Гайкин на площадке второго этажа.

— Это в спортзале… — Егор прислушался. — Но раньше было иначе. Почему больше не поют и не кричат свои дурацкие стишки?

Снизу доносился крайне неприятный звук. От него начинали болеть зубы, а руки покрылись пупырышками. Там жалобно стонали люди, что-то звякало, скрежетало и лязгало.

— Максим Иванович, как будто зубы лечат…

— Угу, мне это тоже не нравится, — Гайкин осторожно выглянул в окно. — Похоже, добровольцев у Нестора все меньше. Вокруг школы они всех улучшили. Теперь затаскивают людей силой. Потому и крики. А вон там, за углом, на футбольном поле, строятся в колонны… Ох, Егор, все гораздо хуже, чем я себе представлял.

— Нам их не осилить? — еле слышно спросил Молотков.

— Я не понимаю, где атаман… — Гайкин начал фразу, но не закончил. Снизу донеслись три, четыре, пять взрывов, один громче другого. Люди закричали хором, посыпались стекла, завыла сирена.

— А вот и атаман, — хохотнул Гайкин. — Ох и задал он им жару! Пошли, долго он выход не удержит!

Молотков запрыгал вниз через две ступеньки. За поворотом лестницы громоздилась пирамида пустых ящиков — желтых, черных и красных. Выглянув, Молотков рассмотрел вход в спортивный зал. Рядом с ним стояли двое часовых. Они пропускали внутрь случайных прохожих и выдавали им мешки с подарками. Те, кого улучшили, как и прежде, выходили через другую дверь и сразу послушно строились в колонну.

— Максим Иванович, там их много…

— Вижу. Ты чего дрожишь — боишься?

— Не боюсь. Просто вспомнил… Очень уж неприятно, когда тебе на лицо хотят нацепить маску!

— Представляю себе. Ну и где же наша Катя Пастухова? — Гайкин привалился спиной к ящикам, достал из рюкзачка два самолетика и два мяча. — Твое предложение, Егор? Ждать ее? Или уложим часовых и бежим к канцелярии?

— Нет, надо дождаться, — твердо сказал Молотков. — Мне кажется… — Он не успел договорить.

Два взрыва жахнули со стороны запасного выхода из спортзала, сливаясь в один. Коридор быстро заполнялся рыжим смердящим дымом.

— А вот и наша Катя! — повеселел Гайкин. — Ай, молодчина, не побоялась!

Часовые запаниковали. Они стали вытягивать шеи, но из-за фикусов в зеленом уголке не могли разглядеть, что творится в холле.

И тут из-за поворота повалил народ. Улучшенные не бежали, а ползли на коленках, на четвереньках, на животе. Они кашляли, задыхались в клубах рыжего дыма. Кого-то рвало, кто-то звал маму. Там были взрослые и дети, но знакомых Егор не заметил. Люди пытались выбраться из ядовитого облака, но ржавый песок уже начал свою разрушительную работу.

— Молодчина, Катя! — шепотом прокричал Гайкин и озорно подмигнул Молоткову. — Перекрыла выход! Им в спортзале вставляют в глаза линзы, а Катя их вылечила. Егор, ты здорово придумал!

Гайкин оказался прав. Многие из тех, кто пытался скрыться от едкого дыма, довольно быстро пришли в себя. Они озирались, искали знакомых, спрашивали друг друга, что происходит. И вдруг следующий взрыв прогремел совсем в другом месте, где-то за школой, в районе футбольного поля. За ним еще один, и еще.

— Это что? — изумился Гайкин.

— Дымов освободил пленных, — догадался Егор. — Я же ему сказал, где сидит наш охранник, Вовка Стрижаков и другие. Он дал им бомбочек. Вот они сейчас устроят!

В этот миг из актового зала выскочил серый охотник, а с ним несколько «гвоздей», вооруженных палками. У командира десятки за плечом висело ружье.

— Становись! — гнусаво прокричал командир, и Егор тут же узнал проклятого садиста, гонявшегося за ним по супермаркету. — Р-равняйсь! Сми-ирр-на!

— Слушайте меня, бойцы! — выпятив живот, заговорил усатый человечек в дымчатых очках. — В школу проникли диверсанты. Мне сейчас сообщили, что одного удалось окружить в гардеробе. Еще двое где-то прячутся. Нельзя допустить, чтобы враги нашей замечательной школы проникли сюда. Мы еще не закончили…

Тут коридор потряс очередной взрыв. Это самолетик, незаметно пущенный Гайкиным, достиг цели. У Егора защипало в носу, заслезились глаза. Охотник пригнулся и заговорил скороговоркой:

— Бойцы! Защитим наше будущее! Это будет самый лучший, самый могучий, самый верный мех в истории! Бойцы, отправляйтесь в…

Наверное, охотнику стало трудно дышать, он не договорил, упал и забился, как припадочный. А «гвозди» ринулись в сторону гардероба, на ходу теряя тех, кто успел вдохнуть рыжей пыли. По пути они безжалостно пинали ногами и били палками своих недавних товарищей, избежавших улучшения. Многие из тех, кто надышался рыжего дыма, уже могли видеть и постепенно приходили в себя.

— Эй, вы кто такие? Куда вы нас заманили? — ругались они. — Это что такое? Химические учения?

В этот момент Молотков снова заметил сгорбленную фигурку в сером халате и низко надвинутом платке. Старушка-уборщица не терла глаза и не каталась по полу. Она тихонько сгребала мусор, стоя в самом центре дымного облака. «Тут что-то не так», — подумал Егор, но долго думать ему снова не дали.

— Вперед! — рявкнул Гайкин. — Уничтожим это поганое гнездо!

Под крики и ругань раненых соратники добежали до дверей спортзала. Охранники кашляли, терли глаза и увидели нападавших слишком поздно.

Первый этаж окутали клубы дыма. Дышать получалось только лежа на полу. Назойливо выла сирена, где-то кричали женщины. В облаках дыма, надсадно кашляя, ползали недавно улучшенные люди.

— Ай, мама, мамочки, бо-ольно! — заревел громила с повязкой «шурупов», когда Егор выдал ему порцию отравы снизу под щиток. Стрелять с такого близкого расстояния было крайне опасно, зато струя песка снизу достигала цели. Маленький рост школьника Молоткова впервые оказался не помехой, а плюсом.

— Ты влево, я вправо, — шепнул Гайкин, хватаясь за ручку двери. — Раз, два, три!

Молотков ворвался в зал, держа в кулаке сразу двух заводных цыплят, и… замер от ужаса и отвращения. Он понял, откуда доносился плач, лязг и грохот.

Кабинки все еще находились на своих местах, но охотники больше не притворялись врачами. Линзы они вставляли где-то на улицах, а здесь занимались совсем другим делом.

Они строили механизм, наполовину состоявший из живых людей.

 

Глава 32

В которой Егор сражается с динозавром, Гайкин получает тяжелую рану, а Нестор празднует победу

Но Молотков не успел рассмотреть жуткое изобретение Нестора — на непрошеных гостей напали.

Серый охотник не успел далеко отойти от двери. Несмотря на то что в зале царил жуткий шум, он каким-то волшебным образом заметил старика и мальчика. Не поворачивая туловища, развернул на сто восемьдесят градусов голову и вывернул назад обе руки. Ни один нормальный человек не смог бы так!

Гайкин чудом успел присесть, перед тем как стальная болванка пробила дверь над его головой. Дверь сорвало с петель и вышвырнуло в коридор вместе с куском косяка. Из чего стрелял охотник, Егор не заметил.

— А-а-а, на тебе, гад! — завопил Молотков и нажал кнопку распылителя.

Егор жал и жал, пока стрелка на корпусе прибора не показала «ноль». Только когда распылитель последний раз жалобно свистнул, мальчик перестал кричать.

— Есть третий, — сидя на полу, сказал Гайкин и стряхнул с головы опилки. — А может, и десятый. Возьми у меня в рюкзаке запасной баллон, скорее!

Серый охотник весь покрылся пеной. Он оседал на крашеном дощатом полу бесформенной ворчащей кучей, из которой торчали две когтистые клешни. Клешни из последних сил тянулись к людям, но затем обмякли и рассыпались.

Несколько секунд под прикрытием горы стульев и разобранных палаток Молотков лихорадочно вкручивал запасной баллон, не попадая в резьбу и чувствуя себя беззащитным. Но никто на них пока не нападал. Работники были слишком заняты. А то, что строилось в спортзале, еще не было готово к нападению.

Оно росло.

Отовсюду слышался противный визг, скрип и стук, будто работал старинный ткацкий станок. Но это оказался совсем не станок. Под яркими лампами люди собирали непонятный громадный механизм. У входа лежали десятки ящиков и груды кресел, сдвинутых со своих мест. Трибуну убрали, транспаранты и воздушные шарики грязными тряпками валялись в углах. Новые хозяева школы больше не пели песни. И не дарили подарки. Они готовились к серьезному делу. Видимо, настолько серьезному, что никто не заметил ни гибели охотника, ни того, что в зал проникли чужие.

Мальчик и старик шли к центру этого дикого сборочного цеха, их никто не останавливал.

Из открытых ящиков улучшенные мужчины и женщины доставали блестящие спицы, колеса, шарниры и оттаскивали в центр помещения. Там человек десять под управлением еще одного охотника нанизывали спицы на колеса, соединяли втулки и поршни, прикручивали воронки и гибкие шланги. Искрила сварка, гудел компрессор, жужжали пилы. Механизм пока выглядел бесформенным, походил на громадного ежа. Или нет, не на ежа…

— Максим Иванович… Там люди внутри…

— Тссс, тихо!

…На недостроенного ящера!

Потолок над спортивным залом разобрали, сквозь дыру виднелся кабинет географии. Собственно, от спортзала мало что осталось — лишь одинокое баскетбольное кольцо на стене. Недостроенный монстр не помещался целиком на первом этаже, и даже на втором. По наспех собранным лесам ползали фигурки рабочих, которые тянули леса все выше и выше. Некоторые уже долбили потолок второго этажа, намереваясь прорваться на третий. Сверху сыпалась штукатурка и грязь, но никто не надел даже строительные каски. Скрипели лебедки, поворачивались рычаги. Наверх на тросах поднимали все новые и новые грузы. На уровне третьего этажа охотники укрепили рельсы, по которым ползала кабинка крана. На толстых тросах кран поднимал громоздкое устройство, подозрительно напоминавшее… тяжелый спаренный пулемет!

Неожиданно Молотков сделал пугающее открытие. Похоже, Нестор собрался полностью вычистить школу изнутри, как чистят кокос. Он хотел разобрать здание по гвоздикам, оставить только внешний каркас. Ведь тогда внутри можно творить с учениками что угодно, снаружи никто не догадается.

— Что это, Максим Иванович? Что ЭТО?

Внутри недостроенного чудища находились люди. Некоторые шевелились и что-то подкручивали, завинчивали громадные гайки и болты, укрепляли перегородки, тянули бухты с кабелем, катили тяжелые бочки. Но многие человеческие фигуры висели или лежали неподвижно в странных изогнутых позах. И эти неподвижные, застывшие, как насекомые в янтаре, выглядели страшнее всего.

Их там было много. Очень много. Их руки и ноги опутывали провода. Рядом покачивались шланги с острыми наконечниками, готовые воткнуться несчастным в тело. Волосы им сбрили наголо. Вместо волос, очевидно, собирались приделать блестящие шлемы, которые пока лежали рядами в черных ящиках.

Егор узнал учителя труда, который почти целиком забрался в глубину сверкающего чудовища, торчали лишь босые пятки и голова. Сперва мальчику показалось, что трудовик там случайно застрял. Он тяжело пыхтел, по распухшему лицу стекал пот, но хуже всего выглядели глаза. Серые линзы глубоко проросли в кожу. Будто черви змеились под кожей, на щеках, лбу, висках несчастного учителя. Его руки были зажаты в круглых тисках, из которых тянулись разноцветные проводки.

Позади учителя труда Егор заметил буфетчицу тетю Тамару. Наверное, она раздала ребятам все сосиски и ватрушки и в столовой стала больше не нужна. Сейчас тетя Тамара сидела, как в кресле, откинувшись немного назад, внутри странной решетчатой клетки. Ее голову и лицо закрывала труба вроде перископа подводной лодки, а руки были накрепко пристегнуты к блестящим рычагам.

— Что это? — прошептал Молотков. — Максим Иванович, что они собирают? Это танк?

— Боюсь, хуже, чем танк, — ответил Гайкин, выглядывая из-за бочки. — Если это то, что я думаю, дела совсем плохи. Похоже, эта несчастная женщина заняла место стрелка в оружейной башне!

— Похоже на динозавра…

— Они знают, каких чудищ из кино граждане боятся больше всего. Нестор бы до такого не додумался, — покачал головой Гайкин. — Они еще не поставили моторы. И не приделали броню. Когда закончат, эта тварь проломит стену школы и пойдет все крушить. Это ж надо, построить меха, начиненного живыми людьми. Подлость! Охотники понимают, что по такому монстру наши военные не будут стрелять. Увидят, что внутри люди, и растеряются…

— У них восемь закрытых ящиков с запчастями, — быстро подсчитал Молотков. — Нет, уже семь. Скоро им понадобятся новые детали. Они отправят грузчиков к калитке в подвале, но ничего там не получат. Если тот дяденька, которого мы освободили, не пустит их в подвал.

— Тогда они доложат Нестору, и тот быстро поймет, что кто-то закупорил им дорожку, — сообразил Гайкин. — Чего мы ждем? Егор, давай вали их слева. Если побегут по стенке и захотят прорваться мимо бочек, стреляй. А я займусь охотником.

И выпустил из-за пазухи сразу трех цыплят.

Цыплята с тихим щелчком расправили медные крылышки и неожиданно быстро, бегом, устремились к свету и диковинной машине. Улучшенные люди поздно их заметили, были слишком заняты. Зато охотник, здоровый детина в серой военной форме, засек заводных птенцов моментально.

Зал сотрясся от грохота. Егор не успел заметить, откуда в руке охотника взялся пистолет. Первый желтый цыпленок разлетелся на части, обдав все вокруг вонючей ржавой грязью. Второго цыпленка постигла та же участь. Охотник стрелял очень быстро и почти не целясь. Мальчик вдруг с ужасом понял, что пистолет у того не в руке, а вместо руки!

Охотник в третий раз навел дымящийся ствол, но выстрелить не успел — ржавый песок из пушки Гайкина залепил его черные окуляры. Охотник развернулся и вслепую четырежды пальнул вокруг. Он разбил лампу и окно, испортил стену, но, к счастью, никого не задел. После чего свалился на пол и стал быстро разваливаться. Из пробитых насквозь бочек потекла синяя маслянистая жидкость.

Егор пронесся вдоль стен, перепрыгивая через поваленные кресла, и четырежды выпустил цыплят. Еще до того, как первый взорвался, он вернулся к Гайкину, радостный, что ни в кого не пришлось стрелять.

— Бежим, сейчас рванет!

Они побежали к выходу, лавируя между бочками, но град липких смердящих осколков ударил в спину с такой силой, что оба кубарем покатились по полу. Егор выпустил из рук свою замечательную пушку.

— Голову закрывай, — успел прокричать Гайкин.

Молотков уткнулся носом в пол и закрыл руками затылок. О спину тут же больно застучали куски металла и пластика. Это был настоящий железный дождь, который усиливался. Егор чувствовал, как раскаленные спицы прожигают его куртку, впиваются в ноги, локти, бока. Мальчик потерял ориентацию, он уже не понимал, в какой стороне находится выход. Потом на ноги упало что-то действительно тяжелое и большое. Это с громадного меха начали сыпаться строительные леса. Егор даже испугался, что не сможет выбраться из-под обломков. Он плюнул на осторожность и, насколько мог, быстро пополз к груде кресел. Пока полз, рядом в пол со звоном воткнулось несколько острых деталей.

— Максим Иванович, нас раздавит! Скорее в укрытие!

Гайкин полз рядом, беззвучно ругаясь и на ходу стягивая рюкзак.

Едва они забились под перевернутый ряд кресел, как раздался оглушительный треск.

Недостроенный ящер падал.

Наверное, ржавый песок атамана Дымова что-то повредил в его суставах. Сшибая торчащие балки, лестницы и люльки, корпус ящера все сильнее кренился. От его боков со свистом отлетали куски обшивки. Люди внутри «супертанка» проваливались сквозь провода и шланги, трепыхались там, как беспомощные котята. Строители в панике разбегались во все стороны. Откуда-то из глубины конструкции с визгом стали вылетать зубчатые колеса; они впивались в стены, выбивали окна вместе с защитной решеткой, разрубили в щепки шведскую стенку. Из ящера с диким шипением повалил пар, вдруг вся махина содрогнулась и… осела. От грозного механизма осталась гора шевелящихся обломков высотой метров шесть.

— Уфф! Егор, ты цел?

Молотков с трудом вывернул шею. Дедушка Гайкин стал весь белый из-за попадавшей с потолка штукатурки. Даже лицо, губы, ресницы. Он полулежал под накренившимся рядом кресел, пытался подняться, но не мог. Егор проследил взглядом и похолодел. Изогнутая блестящая деталь, похожая на громадный серп, пробила насквозь кресло и пригвоздила ногу Гайкина к полу. По штанине и вокруг разливалась темная лужа.

— Максим Иванович, вы ранены? Не шевелитесь, сейчас я что-нибудь придумаю…

— В этом мы сомневаемся, — произнес знакомый скрипучий голос. — Все, что мог, ты уже придумал, Егор Молотков.

Мальчик обернулся и окаменел.

В дверях стоял пузатый Нестор Альбертович и крепко держал за шею Леру Гайкину. А позади Нестора двое охотников держали связанного атамана Дымова.

Егор дернулся к лежавшему в стороне распылителю, но подоспевший физрук ударом ноги отшвырнул оружие. Мальчика схватили за руки, обыскали, отняли две последние бомбы и волшебный дедушкин ключ. Рюкзак Гайкина тоже забрали.

— Шалости закончились, Молотков, — клацнул зубами Нестор. — Пора проверить зрение.

 

Глава 33

В которой сержант празднует победу, Молотков готовит прощальную речь, но последнее слово остается за бабушкой

Друзей крепко связали и повели наружу.

Гайкин сильно хромал, кровь пропитала всю левую штанину, но здоровенный охотник держал его за шкирку, не давая упасть. Голова дедушки Гайкина моталась из стороны в сторону, резинка от волос потерялась, волосы вздыбились и залепили ему лицо. Дымова сильно избили: у бедняги заплыл правый глаз, были рассечены бровь и губа. Однако атаман храбрился и даже весело подмигнул Егору.

Арестованных провели по коридору, среди хрипящих ползающих людей. Временно ослепших было так много, что физрук с подручными буквально пробивали начальству дорогу. Вышли в главный вестибюль, и Егор невольно ахнул.

Их любимый зеленый уголок горел, вместе с растениями горела краска на стенах, стойки гардероба, брошенная одежда и деревянные вешалки. Из пробитой трубы хлестала горячая вода. Молотков обрадовался, что пленных в гардеробе не было. Отважный атаман сумел сбить замки и выпустил всех на волю. На полу в противной ржавой жиже плавали останки еще пятерых… нет, шестерых охотников! Наверняка Дымов оборонялся до последнего, удерживая главный вход, но силы были неравны.

Парадные двери, высокие, из старинного потемневшего дерева, висели «на соплях», расколотые, обгоревшие, все в дырках.

— Ну что, гад, — атаман выплюнул кровь и обратился к Нестору. — Эти трое — все, что у тебя осталось? Здорово мы покрошили твоих охотничков?

— Рано радуешься, Дымов, — прошипел серый директор. — Думаешь, что нас убьешь и победишь? Мы скоро получим подкрепление. Ха-ха-ха! Дело не в нас, а в них, смотри!

Пленных вывели на крыльцо школы. Молотков огляделся и невольно застыл с отвисшей челюстью. Столетние клены в саду срубили. Снег содрали вместе с кустами и дерном, превратив школьный сад в армейский плац. Свежий асфальт дымился под ногами тысячной толпы. Но это уже была не толпа веселых горожан, которые утром шли проверять зрение.

Перед школой выстроилась целая армия. Четкими серыми шеренгами, строго по росту, расположились мужчины, женщины и подростки. Во главе каждой сотни стоял командир в серой военной форме и с настоящим пистолетом на боку. Сотни были разбиты на десятки. У каждой десятки имелась палатка и ящики с «глазным» оборудованием. Полки Нестора занимали весь двор и улицу, даже противоположный тротуар.

Справа от пешей армии, на футбольном поле, стояли… два гражданских вертолета, множество грузовых и легковых автомобилей. Там были три пожарные машины, бронированные микроавтобусы, на которых возят деньги, и самое неприятное — несколько полицейских легковушек и два броневика.

Едва на крыльце появился Нестор, летчики вытянулись по струнке, а полицейские и пожарные отдали честь. Все молчали, и это показалось Егору самым страшным.

На фоне общего молчания тысяч людей издалека отчетливо доносился рокот вертолетов, стрельба и вой сирен.

— Дело в них, а не в нас, — довольно повторил Нестор. — И не в наших чудесных линзах. Они лишь помогают выбрать правильный путь. Посмотри, Дымов, все эти горожане счастливы, что им наконец указали настоящую цель.

— И какая у вас цель? — разбитыми губами прошепелявил атаман.

— Наша ближайшая цель — нести дальше глазные кабинеты, чтобы улучшить людей во всем городе и в области, — важно ответил Нестор. — Лучшие из лучших будут отправлены в каменоломни и горячие цеха. Ха-ха-ха!

Егору показалось, что он спит и видит ночной кошмар. Лера Гайкина улыбалась ему, но даже не думала отшвырнуть от себя мерзкую лапу Нестора. Внезапно мальчик увидел сержанта. В длинной шинели и новой красивой фуражке сержант Затвор прохаживался перед строем, поправляя на младших командирах повязки и нагрудные значки. Заметив Егора, он широко ухмыльнулся и запрыгнул на крыльцо. Все охотники и сам Нестор вытянулись по стойке «смирно».

— Давненько не в-виделиссь, Гайкин, — сказал сержант. — Я т-тебя зап-помнил мальчишшкой. Ты был очень з-злой и вр-редный мальчишшка, таким и ос-стался. Ж-жаль, я пятьдес-сят лет н-назад не утопил т-тебя в болоте. Ну нич-чего, мы это испр-равим…

— Затвор, ты негодяй… — прохрипел Гайкин и потерял сознание.

— А ты, б-беглый ис-спытатель Дымов! — Сержант ткнул острым пальцем в грудь связанному атаману. — Я т-тебе говор-рил, что мы еще встр-ретимся, но ты убил м-моих людей и в-выгнал меня с-со двор-ра. Вот и встр-ретились!

— Тебе недолго осталось гулять, — с трудом проговорил атаман.

Сержант остановился перед Молотковым:

— Я тебе пр-редлагал мир. И личную благодаррность гос-сподина полковника. Но ты с-сам выбр-рал кр-ривую дор-рожку…

— Все равно у вас ничего не получится, — возразил Егор. — Вы всех обманули, раздавая подарки. Но подарки тоже не ваши, вы их украли в наших же магазинах! Скоро все это поймут и поднимут против вас восстание…

— Ош-шибаешься, Молоткоф-ф! — Сержант захохотал с таким звуком, словно гремели пустые консервные банки. — Никто никуда не д-денется, потому что мы им с-сейчас покаж-жем, как поступаем с предателями!

Сержант обернулся к Нестору и отдал тихую команду. Сам отступил в тень, будто не он тут главный.

— Слушайте, славные бойцы! — загремел в микрофон директор. — Эти негодяи с оружием в руках напали на беззащитных граждан! Они отравили воду в городе и хотели поджечь нашу лучшую школу!

— Но это все вранье! — закричал Молотков, но ему тут же зажали рот.

— Мы устроим этим предателям и врагам честный суд! — гремел Нестор. — Прямо здесь и сейчас! Кто за то, чтобы навсегда отправить их в самую глубокую шахту, поднимите руки?

«Никто не поднимет, — подумал Молотков. — Хоть они и в линзах, но должны понимать, что все вранье. Мы ведь ничего не поджигали и не отравляли…»

Над площадью взмыли тысячи рук. Ни один человек не остался в стороне! Школьники и врачи, полицейские и студенты колледжа, пожарные и водители. Эти люди никогда прежде не видели Егора, но даже не попытались разобраться. Все дружно согласились навсегда упрятать школьника и двух стариков в страшную каменоломню.

— Вот видишь, Молотков, — почти ласково обратился к нему Нестор. — Мы никого не наказываем. Тебя наказал народ, а он никогда не ошибается. Вы отправитесь в шахту, рубить камень…

— А ты отправишься на свалку, проклятая железяка! — произнес у Нестора за спиной очень знакомый и свирепый голос.

— Бабушка… — ахнул Молотков.

Дальше все происходило с такой скоростью, что Егор не успел ничего сообразить.

— Куда ж вы без бабушки? — Ольга Сергеевна сбросила с головы платок и швырнула в сторону швабру.

Она больше не притворялась уборщицей. До того, как охотники успели что-то сообразить, бабуля кинула им под ноги два оранжевых мяча. Грохнули взрывы. Егор еле успел зажмуриться, но глаза все равно сильно защипало. Охотник, державший его за воротник, захрипел, забулькал и упал прямо на мальчика. Под такой тяжестью колени Егора подогнулись, и он сам рухнул, сильно оцарапав щеку.

— Подкрепление! На помощь! — завизжал в дыму Нестор. — Эй, вы, бегите в подвал и приведите еще командиров!

Толпа возле школы заколыхалась и заволновалась. Полицейские первыми сорвались с мест и бросились наутек. За полицией потянулись другие.

Бабушка выхватила из лап Нестора Леру Гайкину и потащила ее внутрь школы. Лера плакала, царапалась и отбивалась.

Сержант Затвор перемахнул через своих соратников и пропал за углом школы. Дымов стоял на коленках, избитый и раненый, но громко смеялся.

Гайкин неловко упал на крыльцо, прямо на израненную ногу, вскрикнул и потерял сознание. Упал потому, что повалились те, кто его держал.

Дыма становилось все больше, воняло все сильнее. Молотков обернулся и закричал от радости. На крыльцо высыпали бывшие пленные, которыми командовал прапорщик из подвала. Он держал мешок с бомбами и швырял их в толпу.

Толпа с ревом отступала. Командиры сотен растерялись и мигом забыли, как командовать. Однако нашлись и смельчаки.

— Схватить ее! — раздались команды. — Всех задержать!

— Хватайте мальчишку!

— Держите бабку, сеть сюда, скорее сеть!

— Егор, ты где? — Ольга Сергеевна на ощупь искала внука в тумане.

— Бабуля, я здесь! — в ответ заорал Молотков, не в силах вылезти из-под обездвиженного охотника.

Внезапно что-то случилась. Волна из перекошенных злобой лиц была совсем близко, нарастала и нависала над мальчиком. И вдруг эти лица покрылись темными пятнышками, волна замерла и покатилась обратно. Образовалась гигантская куча-мала, задние лезли на передних, а передние падали, царапая себе лица, и дергались, будто все разом схватились за электрический кабель.

— Больно, ай, мамочки!

— Пустите, ногу пустите!

— Ничего не вижу, я ослеп!

Молотков обернулся и замер, забыв про тяжелого охотника, прижавшего его к обледеневшему крыльцу. С тяжелыми распылителями наперевес стояла библиотекарша Полина Лазаревна. И восьмиклассница Катя Пастухова. И охранник Юра. И маленький папаша Чесноковой.

Там были и другие. Без оружия, но с палками, ножками от стульев и даже с лыжами. Путь гвардии прокладывал прапорщик.

— Вперед, за Родину! — кричал он и хлестал по сторонам ржавым песком.

Армии Нестора с воплями боли покатились назад. Никто не погиб, похоже, даже никто не был ранен. Но на горячем асфальте копошились сотни до смерти перепуганных горожан.

В какой-то момент серые полки дрогнули и побежали. Сперва единицы, которых командиры еще пытались отлавливать. Но вскоре началось всеобщее паническое бегство. Люди ломились в подворотни, лезли через забор, заполонили улицу…

— Ольга, как ты это сделала? — прошептал дедушка Гайкин.

— Думаешь, у тебя у одного есть настенные часы? — хитро спросила бабушка. — Эх, вояки! Вы, мужики, считаете, что женщины ничего не понимают. А ты, Егор, очень невнимательный и нетерпеливый. Оттого у тебя и двойки, и поведение хромает. Если уж залез в подпол под дедушкиным гаражом, надо было закрыть за собой.

— Закрыть, ну, конечно! Как я не догадался?! — Гайкин хлопнул себя по лбу и застонал.

— Лежи тихо! — прикрикнула на него бабушка. — Конечно, закрыть. Дед Семен Молотков, царствие ему небесное, хоть и чокнутый был, но мне объяснил, что нельзя подпол отпирать. Как мне Егорка позвонил, я сразу поняла, что где-то сорвало калитку. Побежала в гараж и первым делом все заперла. А потом приоделась и поехала в школу. Думаю, пора моих мужиков выручать!

— Конечно, калитка в подвале захлопнулась! — догадался Дымов. Он уже освободился от веревок, рвал зубами марлю и готовился перевязать Гайкина. — Калитка захлопнулась, и Нестор больше не получит охотников!

— Егор, ты как? Ничего не сломал? — Бабушка платочком вытерла внуку лицо. — Может, кушать хочешь, я тебе пирожков испекла…

Молотков посмотрел на чистое весеннее небо и второй раз по-настоящему заплакал.

И никто над ним не смеялся.

 

Глава 34

Заключительная, в которой становится ясно, что приключения не закончены

— Бабушка звонила, уже едет в лифте. А теперь прошу всех к столу! — объявила мама Егора и внесла на подносе огромный ягодный торт.

— Ура! — закричал Молотков. — Мой любимый торт! Лера, моя мама лучше всех печет торты!

— А вот и нет, — уперлась Гайкина. — Приедет моя мама, и увидишь, кто печет лучше.

Бабушка вошла с мороза, скинула на руки Гайкину-старшему пальто и осталась в белом больничном халате.

На здоровой ноге, с костылем под мышкой Гайкин поскакал к вешалке.

— Дети, моем руки и к столу! — хлопнула в ладоши мама.

— Мне наконец кто-нибудь расскажет, что со мной случилось? — жалобно попросил папа Егора. После того как из его глаз вытекли серые линзы, он два дня лежал дома с повязкой, а бабушка мазала ему глаза мазью.

— Вот уж не гадала, что снова вызовут пенсионеров на работу, — пожаловалась бабушка и стала помогать маме разливать чай. — И наша больница переполнена, и вторая, и областная. Несколько тяжелых больных увезли в Москву, другие лежат у нас по всем коридорам, ногу некуда поставить. Только и успеваем им в глаза закапывать.

— Мама, может, хоть ты расскажешь, что со мной случилось? — затянул свою привычную песню папа. — Что это за инфекция? Помню все урывками, как по голове стукнули.

— В городе полно полиции и военных, — пожаловалась мама. — Останавливают все машины. Школу закрыли. Всех учеников пока переведут в колледж. По радио передают, что была вспышка неизвестной глазной болезни…

— Максим, расскажи ты ему, — бабушка погладила дедушку Гайкина по небритой щеке и помогла ему удобнее устроить больную ногу. — Расскажи правду.

— Что рассказать? — вздохнул Гайкин. — Мой друг Семен Молотков похитил у серых охотников сундук с сыпучей картой и спрятал где-то в нашем мире…

Дедушка Гайкин открыл альбом и показал потрепанную черно-белую фотографию. На ней улыбались двое мальчишек лет девяти. Оба вихрастые, в мешковатой школьной форме и пионерских галстуках. Один держал фанерную модель катера, другой — модель самолета.

— Это я и твой дедушка Семен Молотков. Пятьдесят лет назад. Егор, смотри внимательно, узнаешь место?

Егор вгляделся и ахнул. Ну, конечно! Как он сразу не заметил? Мальчишек сфотографировали на фоне его школы! Только школа выглядела немного иначе. На крыше не торчала тарелка антенны. Не стояли под навесом разноцветные помойные баки. Вместо нынешнего футбольного поля к зданию примыкал одноэтажный корпус из красного кирпича. А низкий сарай, который все привыкли называть «старыми гаражами», оказался вовсе не заброшенным гаражом, а действующей котельной с высокой дымящейся трубой.

— Мы искали тебя по всем школам, — Лера подула на чай. — Дедушка подарил вашей школе целый грузовик песка, чтобы меня быстро приняли.

— Недавно я узнал, что друг моего детства, Семен Молотков, умер, — грустно заметил Гайкин. — Он умер, когда ты, Егор, был еще маленький. Поэтому не успел тебе ничего рассказать.

— Так, выходит… мой дедушка — вор? — ужаснулся Егор.

— Мой друг Семен Молотков был самым честным пионером, которого я знал, — старший Гайкин подергал себя за бороду. — Он хотел спасти Страну Механиков от страшной опасности. Видишь ли… Сыпучая карта показывает, как пройти в Запретные земли. Есть поверье, что там спрятана секретная рассада. Особые стальные семена, из которых растет зло… Тот, кто сумеет их высадить и соберет урожай, получит самую страшную власть. Но для этого надо рискнуть и преодолеть Запретные земли…

— Не то что у нас, — ввернула бабушка и поставила перед Гайкиным тарелку с огромным куском торта. — У нас для этого достаточно украсть побольше.

— В волшебной стране время течет не так, как здесь, — помедлив, продолжал Гайкин. — Но мне кажется, их история как-то связана с нашей. Примерно когда фашистская Германия напала на Россию, в Страну Механиков тоже пришла беда: за бронзовым лесом, на свалках поселились бракоделы мамаши Гильзы, которые не желали работать, но хотели хорошо жить. Они стали нападать на города механиков. Затем с ржавых пустошей явились заводные псы, которых построил сбежавший из тюрьмы атаман Дымов… Да-да, тот самый испытатель Дымов, которого ты знаешь. Он не хотел никому зла, но изобретал опасные штуки. И Дымов первый проложил маршрут через Запретные земли. И первый раздобыл карту, но сержант ее отнял…

Максим Иванович замер, грустно глядя в чашку с чаем.

— Дедуля, но что же дальше? — заторопилась Лера.

— Сержант обманом отнял карту и смог сделать так, что испытателя Дымова выгнали из города Шести Башен… Дымов сбежал в наш мир, а механикам пришлось сражаться с псами, хотя они не хотели воевать. Однажды в гараж к папаше Кривошипу прикатил на бронированном звере сам полковник Патрон. Он потребовал лучшую медную рассаду и лучшее масло для полива. Заявил, что собирается вырастить урожай на грязных соляных болотах и построит лучших мехов, чтобы преодолеть Запретные земли. Механики ему отказали. Ведь, если семена посадить в неправильную почву и неверно поливать, вырастет совсем не то, что надо. Патрон жутко разозлился и пригрозил отомстить. Договорившись с сержантом Затвором, он построил первых серых охотников… Теперь ты понимаешь, Егор, почему они так похожи друг на друга. Это не живые люди, а механические куклы, управляемые с помощью колдовства. К счастью, в нашем мире магия почти не действует. Поэтому, когда серые охотники попадают сюда, они опасны лишь несколько дней. Затем рассыпаются. Так уж устроено…

— Дедуля, и что было дальше? — спросила Гайкина. Она тоже сидела с повязкой на глазах, но старалась не плакать.

— Дальше… началась настоящая война. Полковник натравил на город Шести Башен диких мехов. Они крушили сады и дороги. Серые охотники отбирали у механиков семена и засевали болота. Из этих семян росли не добрые машины, а оружие. Механики собрались и решили просить помощи в нашем мире. Именно тогда твой дедушка услышал бой часов: пятьдесят лет назад Семен Молотков спустился в подвал ремесленного училища и нашел волшебную дверь. Он был лучшим учеником в токарном цеху, а я — лучшим слесарем. Вместе мы целую неделю вытачивали ключ и сумели открыть дверь… Сейчас я не буду рассказывать о наших приключениях в Стране Механиков. Возможно, когда-нибудь напишу об этом книгу, — улыбнулся своим воспоминаниям Гайкин.

— Что было потом? — подался вперед Егор.

— Потом я вырос и уехал отсюда, — дедушка Гайкин наклонился и поцеловал внучку в макушку. — Отслужил в армии, женился, стал старшим мастером на большом заводе. Потом у моего сына родилась дочка Лерочка…

— И вы все-все забыли? — догадался Егор.

— Почти все, — подтвердил Гайкин. — Кроме этих часов.

— Кроме часов? — Егор еще раз внимательно оглядел город настенных ходиков.

— Они всегда со мной, — пояснил дедушка Гайкин. — Часы показывают разное время. Как ты уже понял, шесть циферблатов на шести башнях не простые. Вроде бы часы не могут бить одновременно…

— Но однажды на шести башнях открылись окна, и все зазвонили. Все сразу, — тихо вставила Лера. — Дедушка среди ночи все вспомнил. Это такой способ связи со Страной Механиков. Вроде сотового телефона, но звонит очень редко.

— Видишь ли, Егор, прошло полвека. В том мире время течет иначе. Мы понятия не имеем, что там случилось. Знаем только, что Семен Молотков взял себе карту Дымова. И крайне неосмотрительно оставил люк в гараже…

— Егор, а как умер твой дедушка? — неожиданно перебила Лера. — Он ведь был совсем не старый?

Егор замер, не донеся до рта кружку с какао. Хорошо, что его следующие слова не слышала бабушка, которая ушла на кухню.

— Он… С ним произошел несчастный случай. Автомобильная катастрофа. Я ведь был маленький, точно не помню.

— Так он погиб в аварии? — странно напряженным голосом уточнил Гайкин. — Твоя бабушка сказала, что Семен умер в больнице.

— Понимаете, дедушка развелся с бабушкой и жил не здесь, — Егор вспоминал и говорил вслух, а сам чувствовал, как все ближе подбирается к чему-то неприятному и запретному. — Он ремонтировал старые машины. К нему приезжали отовсюду. Дедушка ремонтировал, а потом сам обкатывал и все проверял. Мама говорила, что он как раз обкатывал какое-то старье, когда на мосту на него налетел грузовик. А умер он позднее, в больнице. Мама говорит, что мой папа даже хотел подать на больницу в суд, потому что они ошиблись и ночью оставили его одного или дали не то лекарство… Что вы на меня так смотрите? Вы чего?

— Мы ничего…

Тут в дверь позвонили. И еще раз, очень настойчиво. Егор переглянулся с папой. Отец переглянулся с дедушкой Гайкиным и потянулся за железной лопатой. Дедушка Гайкин, не вставая, быстро выхватил из-под стула садовый распылитель. Бабушка вбежала из кухни и застыла с кофейником. Мама Егора тоже застыла, но занеся нож над тортом.

— Кто пойдет открывать?

— А вдруг они вернулись?

— Я открою, — отважно сказал папа и с лопатой наперевес двинулся в прихожую. Щелкнул замок, и послышались шаги.

— Это же Дымов! — радостно закричали все. — Атаман, садитесь с нами кушать торт! А мы решили, что охотники вернулись…

— В ближайшее время они не вернутся, во всяком случае, не в ближайший год, — успокоил атаман. — Я держу слово. Обещал и вернул вашу «Победу» в гараж. Но перед этим заехал в город Шести Башен и поговорил с подмастерьями мастера Кривошипа. Я показал сыпучую карту, и меня простили. Мне снова дадут мастерскую и разрешат вернуться! Подмастерья еще раз сменят ключи на всех известных калитках, чтобы охотники не вырвались. Но вам тоже нельзя трогать калитки…

— Значит, «Победа» в дедушкином гараже? — подпрыгнул от радости Егор. — А я боялся, что ее теперь не вытащить из подвала.

— Без маршрутного листа машина могла вернуться только в два места, — с легкой завистью объяснил атаман. — В гараж к мастеру Кривошипу, где твой дед когда-то ее собрал… и к вам в гараж. Держи, теперь он твой…

И бросил Егору ключ. Тот самый, что в школе отобрали слуги Нестора.

— А сержант Затвор?

— Ему опять удалось сбежать. Но с сержантом не все понятно. Механики считают, что он поругался с полковником и замышляет что-то свое…

— Почему ваши механики не зайдут к нам в гости? — спросила мама Егора. — Я бы с радостью угостила их тортом.

— Им нельзя здесь оставаться, — сказал дедушка Гайкин. — Люди из Страны Механиков вообще не могут долго жить в нашем мире. Просто удивительно, что Дымов выжил…

— Вот поэтому, Гайкины и Молотковы, — сказал атаман, залпом выпив полстакана чая, — …поэтому я твердо решил вернуться домой. Пусть лучше меня там честно судят за прежние проступки. Теперь у меня есть карта. И я смогу найти Запретные земли.

— Может, не стоит тебе туда соваться? — тихо спросил Гайкин. — Возраст уже не тот, и вообще… Лучше бы ты открыл свою мастерскую.

— А про стальные семена забыл? — возразил Дымов. — Пока существует опасность, что рассаду захватит полковник, война не окончена. Карта есть только у меня, и я один смогу найти его логово. Я только хотел спросить… вы дадите мне машину? Я обещал и вернул ее вам, но без машины Семена Молоткова мне будет трудно.

— Но ведь у вас нет ключа? — сообразил папа Егора.

— Без ключа машина может лететь, но неизвестно, куда угодит… — помрачнел Дымов.

— Тогда можно я поеду с вами? — спросил Егор. — Ведь это я виноват. Значит, я должен вам помочь.

— И я пойду, — заявила вдруг Лера Гайкина. — Без меня он опять что-нибудь напутает.

— Никуда вы не пойдете! — Мама стукнула кофейником о стол. — Лера, я обещала по телефону твоей маме, что до ее приезда ты побудешь у нас. Максим Иванович, скажите своей внучке!

— Конечно-конечно, — торопливо согласился с мамой Максим Гайкин. При этом сам хитро подмигнул бабушке. А бабушка, к изумлению Егора, хитро подмигнула ему в ответ. И незаметно от мамы что-то сунула Егору в руку.

Мальчик подпрыгнул от радости и чуть не заплясал. Это был его маленький амулет, который отобрали в школе серые охотники! Амулет невидимости…

— Бабуля… — прошептал Егор.

— Мужчина должен поступать по-мужски, — твердо сказала бабушка. — Чтобы потом не было стыдно. Так всегда поступал твой дед. Ты понял?

— Я понял, — сказал Егор. — Вам не будет за меня стыдно.