— У тебя новости, — заявил Барков, едва я приехал в столовую. Я кивнул Марго и подвинул соседу тарелку с хлебом. Под тарелкой лежала магнитная карта.

— Ты уверен, что сработает? — несмело спросил он.

— Спрячь, — посоветовал я, вгрызаясь в персик. — Или забоялся?

— Я свое отбоялся, — хмыкнул он, разглядывая заветный квадратик. — Это у тебя в башке сквозит, будто ты призрак встретил. Но нас засечет козел с четвертого поста!

Я старательно изображал беззаботный ужин, нарочито долго смаковал фрукты, но внутри все кипело и булькало. Сначала мне почудилось, что повариха как-то не так на меня поглядывает, затем я стал вспоминать, не встретил ли кого в холле.

— Не бзди, ничего не ожидается, — глядя в сторону, прошамкал Барков. Он, в задумчивости, набил полный рот салата, наверное, тоже не справлялся с тремором. — Никаких дополнительных мероприятий.

— Ты проследил?

— Да, как ты просил, нарочно ошивался в парке, пока не выгнали. Все уехали, осталась обычная смена дежурных. Тем более, что выходной.

— Иногда в выходной они затевают… —Я прислушался к звукам из большой столовой. Свет там не горел, но мне показалось, что кто-то разговаривает.

— Там пусто, — поймал мои мысли Барков, — Моют полы.

— Кто из врачей?

— Этот… — напрягся Барков. — Доктор Рамадан, или как его. Не из наших. Он тихий, до одиннадцати не вылезет из кабинета…

— По этажу дневалит Томми, он уже спит, — сказал я. — А с охранником надо потолковать. Если даже засекут, пусть ищут неисправность в своей системе. Но если боишься, отложим.

— А ты-то чего весь пузырями пошел, коли такой отважный? Ты погляди, чего в тарелке наворочал!

— А черт его знает… — Похоже, у меня также развивался нешуточный невроз. Сам того не замечая, я замесил в кашу овощную котлетку, йогурт и желе из фруктов. — Ты достал?.. — не утерпел Владислав.

— Тихо! — остановил я его порыв. — В лифте поедем вместе, а когда поднимемся на этаж…

Пока мы поднимались, Барков изо всех сил сдерживал пляшущие конечности. Формально, на третьем этаже, делать нам было нечего, и любой встречный сотрудник мог бы резонно осведомиться, что мы вынюхиваем. Я молил Бога, чтобы нам не встретился никто из особо ярых сверхурочников. Иногда окна лабораторий третьего этажа светились до поздней ночи, но сегодня Влад поклялся, что ни одна лампа не горит. Мой четвертый уровень допуска, по крайней мере, позволял кататься вверх-вниз, а на Баркова, без ворованной карты, давно бы уже ополчилась сигнализация.

Лифт плавно затормозил. Первое впечатление было такое, словно двери открылись в бездонный колодец. Автоматика экономила электричество, слегка подсвеченным оставался лишь дальний сегмент коридора, где голубыми искорками перемигивались мониторы и уже поднимался с кресла обеспокоенный охранник. Прямо напротив лифта располагался окуляр камеры, и дежурный прекрасно видел наши возбужденные рожи.

Секундой позже у меня случился маленький припадок. Задергалась голова, изо рта посыпались остатки ужина, действующей ручонкой я хлестал себя по щеке. Барков озабоченно подпрыгивал рядом.

Пытаясь развернуть кресло, он неловко зацепил пристенную декоративную решетку, из подвесных горшочков посыпались искусственные цветы, с моих колен раскатились по полу шахматы. Я продолжал хрипеть и заваливаться набок. Барков сопел, вращал глазами и матерился, достаточно правдоподобно изображая испуг.

Долго нам ломать комедию не пришлось. Вдали щелкнул запор и подскочил обеспокоенный охранник. На посту вращалось покинутое кресло, сквозь двойную решетку я видел угол лестничной клетки и часть коридора, относящуюся к корпусу «В».

Кого-то там везли на каталке, слышался далекий скрип и невнятные голоса. С нашей стороны все оставалось тихо. Лифт закрылся, но не двинулся с места.

Инструкция дежурного предусматривала оставление поста только в крайних случаях, требующих немедленного вмешательства. Пока Курт, чертыхаясь, скользил к нам по натертому, как ледовая дорожка, покрытию, я успел подумать, что мы молодцы, поскольку не воспользовались нижней, подземной перемычкой. Я совершенно выпустил из виду, что пришлось бы пересекать холл, где слежение ведется тем постом, что в тоннеле. После того, как молодчик, опознанный Барковым, доверчиво подошел ко мне в парке, чтобы поднять упавший журнал, я узнал чрезвычайно много нового.

Для начала электрик свел нас, сам того не желая, со своим шефом. Даже не так! Главный энергетик, действительно, крайне редко появлялся внутри Крепости, у него даже не было постоянного пропуска! Пришлось заставить нашего нового дружка сочинить для шефа легенду, будто он встретил искрящий конец провода. На глазах изумленного Баркова примчался главный, седой представительный дяденька, вежливо поздоровался за руку с Питером, после чего ушел и вернулся с диском. Я разбирался со схемами коммуникаций больше недели, затем плюнул и согласился с теорией Владислава. Если отключать, то отключать все разом! Мыне сумеем пробить двойную, а то и тройную защиту. Проще рубануть всю подстанцию…

А подстанция, как выяснилось, оказалась в самом неприятном месте. На техническом этаже, под корпусом «В». И вот, тупой парализованный заморыш,а с ним трясущийся метроном отправляются через запретную зону ловить сразу двух зайцев… Сколько раз, ненароком проезжая мимо постов на третьем и подземном этажах, где имелись сквозныеперемычки, я нарочно останавливался перекинуться любезностями с охраной, или меня останавливали, чтобы быстрее разгадать кроссворд. Они не имели права отвлекаться на треп во время несения службы, но для инвалида существовали негласные послабления. А я предсказывал им результаты дерби, положение на рынке акций, смеялся над анекдотами, а сам вглядывался и вслушивался. Судя по расположению зданий, за сумрачным поворотом должен был находиться такой же широкий проспект, отходящий под углом в шестьдесят градусов. С той стороны иногда долетали звуки, но никогда не появлялась ни одна живая душа. Из парка окна корпуса «В» выглядели такими же непроницаемыми, как наши, а следующее здание, под литерой «А», вообще обходилось без окон. Сотрудники там имелись, я встречал их на выходе из тоннеля, видел, как они доставали свои карты и исчезали за вращающейся дверью корпуса. Близко я подъезжать не решался, потому что в глубине холла угадывался дополнительный пропускной турникет. Я далее разглядел руки охранника. Своего рода крепость внутри крепости.

Несколько раз, болтаясь в парке, я встречал маму Дженны, когда она выходила оттуда и шла к нам. Казалось бы, ей было удобнее пройти насквозь, но миссис Элиссон, как и другие, не пользовалась удобными путями. Возможно, перемычку сохраняли в качестве пожарного запасного выхода. Но если с нашей стороны коридора с охранниками здоровались или хотя бы махали им рукой, то соседи никогда не появлялись у решетки…

— Что с Питером, подавился? — обеспокоенно спросил Курт. — Я вызову врача?

Я ухватился за его мощное запястье, надавил нужную точку и слегка дернул вниз.

— Спать! — приказал я. — Ты очень крепко спишь и не можешь проснуться. Вокруг хорошо, тепло и очень тихо, не надо ни о чем думать… Сейчас ты вернешься на пост и отключишь запись на второй и третьей камерах…

Курт слегка покачивался, нависая надо мной внушительным корпусом тяжелоатлета. Его глаза оставались открыты, но подернулись пленкой, как у снулой рыбы. Барков тряс ногой, но не издавал ни звука. В животе у него урчало, точно в прохудившемся водопроводном смесителе.

Затем я отослал Курта на пост, и мы потянулись следом. Барков смотрел Курту в спину, держась руками за живот, точно ждал, что охранник развернется и всадит нам по пуле. Дежурный шел очень твердыми шагами, аккуратно запер за собой решетку, проверил замок и опустился в кресло. Он перемещался слишком правильно, словно робот-сборщик на конвейере. Владислав начал икать, затем медленно повернулся, и я испугался, что спасать от приступа придется его.

Дежурный отключил монитор. На экране, задом наперед, побежали кадры, где мы вываливаемся из лифта, а затем Барков моим креслом таранит полочку с цветами.

— Курт, открой вторую решетку! Сейчас мы уйдем, ты закроешься изнутри и будешь нас ждать. Если кто-нибудь придет или позвонит тебе, ты ответишь, что все в порядке и нарушений не замечено. Ты не вспомнишь, что видел нас. Ты понял меня?

— Да…

— У тебя есть карты для лифта корпуса «В»?

— Да…

— Дай мне их. В подвале, возле входа в энергоблок, есть охрана?

— Дежурный техник…

— Сейчас ты ему позвонишь и скажешь, чтобы он поднялся к тебе. Скажешь, что со стены упал огнетушитель, и на минутку нужна его помощь. Ты понял? Когда он приедет сюда, ты представишь меня. Скажешь, что Питер хочет с ним познакомиться. Звони! Барков икал. Курт механическим движением снял с пояса ключ, открыл окошко на пульте и вытащил оттуда другой ключ. Затем отпер карточкой и ключом вторую решетку, придержал ее, пропуская меня. Барков, протискиваясь мимо массивного крупа спящего дежурного, поскуливал от страха.

Наконец решетка захлопнулась позади, и Курт снял трубку. Мы стояли в трех шагах от поворота, в сумрачной, прохладной нише. Прямо напротив сияла гигантская буква «В».

— Барков, если ты не прекратишь стучать зубами, — прошипел я, — мы пропустим начало ядерной войны!

— Куда теперь? — Владислав на цыпочках подкрался к повороту и заглянул за угол. — Петька, там темно…

— А ты что хотел, оркестр?

С большим трудом мне удалось его уговорить оставаться на месте, пока я вернулся к Курту и выяснял, какие камеры следят за этажом по эту сторону решетки. Даже на маленьком экране было заметно, как Баркова плющит и колбасит!

Вдали зашелестел лифт, потом показалась коренастая фигура в каске с фонариком. Техник был, несомненно, раздосадован и крайне удивлен нелепой просьбой коллеги. Он подошел к Курту размашистой походкой и раздраженно спросил, где же тот гребаный огнетушитель…

Он успел отшатнуться, когда заметил меня, но спустя минуту уже все забыл и катился с нами на лифте вниз. Барков почти не икал, ему были поручены тетрадка и карандаш. Техник оказался на редкость покладистым малым и гораздо более осведомленным, чем нелюбознательный Курт. Он выложил нам кучу полезных сведений обо всех инженерных службах и постах, о порядке смен на внутренних и внешних объектах Крепости.

— Четырнадцать человек, если он не врет, — подвел итог Владислав, чиркая в блокноте. — Восемь человек вооруженной охраны, четверо медиков и два технаря остаются каждой ночью. Но фишка в том, что одни ходят по четырехсменке, а другие — по скользящему. Чтобы вырубить разом нужную смену, нам придется подсчитать. А если кто-то заболеет?

— Никуда не денешься, будем считать. И начнем с нашего приятеля.

Кругленький рыжий техник, похожий в каске на смешного шахтера, не моргая, смотрел в стенку лифта. Когда мы проезжали первый этаж, сквозь щели хлынул яркий свет и явственно послышались голоса. Выходит, далеко не все отправились по домам! Мне очень хотелось остановиться и на минуточку выглянуть наружу, но Барков, как всегда, угадал мои крамольные намерения раньше и умоляюще схватил меня за плечо.

Мы спустились на второй подземный и с большим интересом осмотрели подстанцию. Наш рыжий проводник провел обстоятельную экскурсию, вот только каждый ответ из него приходилось тянуть щипцами. Барков чертил карандашиком, я сверялся с планом в ноутбуке.

Умно мы поступили, что сюда заглянули. Никакой разводной ключ, брошенный на клеммы, не помог бы. Две линейки трансформаторов, каждая из которых обеспечивала автономный шлейф питания, с автоматическим переключателем на случай перепада мощности. Плюс к тому, зал с дизельными генераторами, способными восстановить аварийное питание за пару секунд…

— А мне тут нравится, — заметил Барков. — Клевое местечко, я тут не потею. Сухо и не жарко… — Можно ли отключить на ночь всю Крепость? — спросил я у техника. — Так, чтобы погасло все, включая сигнализацию.

— Можно отключить питание площадки, но снаружи сработает аварийный контур.

— Что значит «площадка»?

— Все сооружения внутри разделительного коридора.

— Значит, здания снаружи Крепости не пострадают?

— Да. Они обеспечиваются отдельной подстанцией, находящейся под гаражом.

Секунду я размышлял. Возможно, так даже лучше. Пусть для стороннего наблюдателя с шоссе все выглядит как обычно…

— А если отключить и аварийный?

— Аварийный отключить невозможно. Сработает схема противопожарной разблокировки запоров…

— Вот те раз! — присвистнул Барков.

— Значит, если все-таки отключить, то в Крепости откроются все двери, запертые электронными замками?

— Да…

— А что еще произойдет? Существует ли система автоматического оповещения?

— Да…

— Ты сможешь ее отключить?

Пока мы выясняли детали, Барков с раздражающим упорством носился по залу между стеллажами с предохранителями. Он просто изнемогал от двигательной активности, то выглядывал в неосвещенный тамбур, не едет ли лифт, то усаживался в кресло оператора и клал ладони на пульт. Я очень боялся, что мой нервный приятель что-нибудь нажмет на две недели раньше срока…

— Две недели, — сказал я Баркову, когда мы ехали обратно. — Через две недели этот же парень заступит и обесточит Крепость. За это время ты поможешь мне вычислить всех остальных в смене.

— Ты хочешь их?.. — Владислав кровожадно провел ребром по шее.

— Ни в коем случае! — опешил я. — Они получат приказ уснуть в одинаковое время, скажем, в двадцать один тридцать. Для верности возьмем запас, чтобы уехали все дневные сотрудники…

Меня так и подмывало прогуляться по запретной зоне, я был уверен, что второй такой возможности посетить корпус «В» не представится. Я просто не отважусь вторично рисковать.

— Даже не думай! — простонал Барков. — Я сейчас в штаны наложу!

И мы вернулись ко мне в палату. Сперва заглянули в соседнее помещение, проведать моего любимого помощника. Томми сидел ровно, положив обе ладони на пульт перед мониторами, и никто бы не догадался, что он крепко спит. Барков постоял на пороге, ожидая сирены, но чип Майлока был сработан на славу.

— Твою мать! Выходит, они следят за мной и в сортире? Теперь я им жопу нарочно показывать буду! — вполголоса посулил Владислав, потыкав пальцами кнопки. — Тут Руди, Танька, а эти двое кто? Глянь, Петруха, тут двое лежат на матрасах, привязаны…

— Не ори, Томми разбудишь, — перебил я.

— А что, Петька, может, в натуре, заглянуть к соседям, пока он в отрубе? — Я тянул Баркова на выход, но он словно прирос к мониторам. — Глянь, твою комнату показывает. Он же меня снимет, как войду…

— В палате запись отключена. Ну что, ты готов? Может, примешь таблетку, чтобы руки не дрожали?

— Обойдусь. Давай, говори, что делать. Наконец мне удалось усмирить его пыл и загнать в палату. Никто не должен был в такое время заявиться, но нервничал я сильнее, чем перед операцией. Даже, пожалуй, сильнее, чем перед перелетом в Америку. Начало сказываться напряжение от нашей вылазки в стан врага.

— Возьми у меня под матрасом. И поехали в студию.

Барков откинул постель и достал винчестер.

— Оба-на! Это откуда?!

— Майлок свинтил с компьютера Винченто. Не с личного компьютера, из кабинета, а с той машины, что в нижнем конференц-зале. Завтра утром, в понедельник, надо прикрутить память на место.

— Как он туда пролез? В конференц-зал входит только начальство.

— Я дал ему машинку, электронный замок с подбором… Не спрашивай, крепче будешь спать. В административном крыле, где кабинеты, дежурит охрана. Туда Майлок бы не проник.

— Обалдеть! — присвистнул Барков, глядя на меня как на восставшего мертвеца. — А почему нельзя было просто?..

— Потому. Во-первых, я не мог объяснить ему, что именно мне нужно. В прошлый раз он принес записи, касающиеся только меня. Ты представляешь себе, сколько гигов там запрятано? А во-вторых, есть вероятность, что каждый вход в систему отслеживается. Пломбы с процессоров давно сорваны, проще взять целиком. Если стоит защита, я найду и сделаю так, чтобы было незаметно… Иначе Винченто придет в понедельник на работу и обнаружит, что в базу лазили. Они все на уши поднимут…

— Это срать не ходи! — глубокомысленно изрек Владислав. — Думаешь, там есть и про нас?

— Думаю, что если мы будем продолжать трепаться, то и ночи не хватит.

— Ладно, не гундось. Что тут крутить?

Мы отправились в студию. Перед этим Барков еще раз выглянул за дверь. В Крепости стояла обычная вечерняя тишина, нарушаемая лишь сиплым шелестом кондиционеров. Я не сомневался, что Томми спит в дежурной комнате, но на всякий случай отправил Баркова лично удостовериться.

— Дрыхнет, как младенец! — Владислав пытался выглядеть бодрячком, но его лицевые нервы ходили ходуном. — А на экране видно, как ты лежишь.

— Так и должно быть. Я запустил запись по циклу. А через двенадцать часов она вообще сотрется.

— Петька, я одно не пойму, — орудуя отверткой, поделился Барков. — Если ты своего носильщика заговорил, так какого хера так усложнять? Заколдуй Винченто, пусть он сам расколется.

— Не могу, — вздохнул я. — Ты меня шибко умным не считай, я гипнозу не учился. С Томми это проходит, с Куртом, еще кое с кем. А однажды я попробовал на Марго, нашей буфетчице, и ни фига не вышло.

Я ждал этого вопроса и заранее сочинил правдоподобную отговорку. С Марго все получилось, и с другими получилось, но по-настоящему управлять я мог пока только своим любимым Томми. Я нуждался в длительных тренировках и дополнительных знаниях. Литературу в Сети отыскать было несложно, однако ни одна книга не выдавала готовых волшебных формул. Нигде не приводилась магическая тарабарщина, вроде «Эни, бени, раба, квинтер, жаба »… Учебники для медиков, но не для самоучек. Но сильнее меня пугало другое. Чудесная проницательность Баркова подсказывала ему, что дело нечисто, но не мог же я открыть ему смертельные последствия некоторых слов. Владислав и сам был не подарок, что касалось умения убеждать других… Я боялся ляпнуть лишнее. Даже с Томми, когда я внедрял ему мысли о покупках и о том, что наплести охране, если поймают с электронными деталями, я иногда терял контроль над речью. Ненароком я мог забыться и произнести что-то ненужное, и Томми, вместо краткого безвредного сна, бросился бы на рельсы… Как я мог объяснить Баркову, что прежде чем экспериментировать на каждом встречном, мне нужен доброволец, готовый на самоубийство?..

— У Винченто мозг волевой, с ним не выйдет, — авторитетно пояснил я.

— Да ну? А на мне можешь попробовать? — Владислав закрепил штеккера. — Как тут включать? Этот шлейф куда совать?

— Вон там, слева нажми… —Я устроился на привычном «рабочем месте». — Тебя не хочу и пробовать.

— Чего так? Брезгуешь?

— Дурак ты. Взрослый, а не понимаешь, что нельзя все вопросы решать через внушение. Охрана поддается, и слава Богу. Люди все очень разные. Если бы меня этому специально учили, может, и поднатаскался бы, а так, за здорово живешь, не желаю эксперименты ставить. У Винченто медицинское образование! Если мне не удастся его «завалить», если он меня заподозрит, представляешь, что будет?..

— Обидно! — приуныл Влад. — А я-то поверил, что ты их всех построить можешь!

Что мне нравилось в Баркове, так это отсутствие зависти. Куколка права, при всех своих могучих недостатках бывший «нарком» оставался потрясающе незлобливым и независтливым человеком. Экран разгорелся. Барков задвинул дверь и придвинул себе табуретку монтажера. Я положил пальцы на джойстик и внезапно понял, что боюсь. Так глубоко я еще никогда не забирался.

— Не дрейфь, Маруся! — шепнул Барков. Я проделал несколько стандартных манипуляций, которым научили меня хакеры. Простейшие контрольные проверки, на наличие защиты. Обнаружился пароль.

— Твою мать! — выругался мой напарник. — Хоть на пароль раскрутить бы твоего шефа…

— Нельзя. Достань у меня из кармана диск, и вставь в ту «писишку», что слева от тебя. Отлично…

— Ах, блин! Гляди, еще один пароль… — Пришла твоя очередь гундосить?

Таким образом, сгоняя панику, мы переругивались минут двадцать.

— Петька, а если там нет ничего путного? Тогда придется пойти на штурм служебных кабинетов, подумал я. Но вслух ничего не сказал, иначе Барков начал бы спрашивать, как туда пробраться, сквозь два поста. Невозможно загипнотизировать охрану, которая сидит за закрытой дверью и наблюдает тебя за сотню метров. Я не хотел посвящать Баркова в детали, но у меня имелся другой план штурма, через окно. И самый надежный исполнитель ждал команды. Никак не тяжелый неповоротливый Майлок.

Скорее девушка. Стройная, гибкая, везде примелькавшаяся. Ни у кого не вызывающая подозрений. У меня имелась на примете такая девушка, именно поэтому я промолчал…

Экран погас, потом вспыхнул по новой, неярким серебряным светом. На соседней машине отобразилась длинная колонка цифр. От непрестанного стука по клавишам у меня начало сводить пальцы.

— Это что за лабуда? — почесал в затылке сообщник.

— Это не лабуда. Мы на месте! — От возбуждения у меня комок застрял в горле. — Следи за теми экранами, понял? Переписывать ничего пока не будем. Может включиться программа на уничтожение информации… Готов?

— Яволь, мой генерал! — козырнул Барков. — Штепсель выдернуть — это мы завсегда!

Я двинул курсором. На экране развернулась бесконечная лестница папок. Куда ткнуться? Я подвигал курсором, скользнул на один уровень вниз…

— Наобум?

— Нет, — сказал я. — Уже не наобум. Новое поколение выбирает «НРР»!