После сеансов в Симуляторе зла она готовила себя к самым страшным потрясениям, но действительность оказалась совсем не такой, как она ожидала. Не то чтобы хуже, но иначе. Ведь Симуляторы оперировали понятиями о древнем зле...

Видимо, она очутилась в государстве, где у людей было странное представление о труде. После первых встреч с аборигенами Лиза была крайне удивлена, что Скрипачу здесь могло что-то понравиться...

Ведь раньше он был совсем другим...

— Ты что, из южного поселка пришла? — обратились к ней из темноты. У входа в синюю пирамиду сидел молодой совсем парень и перебирал струны древнего музыкального инструмента Зниир-стэ. Принцесса сразу узнала инструмент по тональности, хотя на родине его внешний вид давно изменился. То, что держал в руках музыкант, представляло собой страшную музейную редкость.

— Я приходила к Толкователю, — сказала принцесса. — Разве ты обо мне не слышал?

— Я знаю, ты внучка старшего Мастера, — усмехнулся Скрипач. — И наверняка первая ученица?

— Почему ты смеешься надо мной?

— Я не смеюсь, а улыбаюсь. Ты слишком серьезная.

— А тебе нравится все время шутить?

Он тронул смычком струны, и над линзами теплообменников, над рощами Говорящих цветов, над хрустальными гранями пирамид понеслись печальные и одновременно будоражащие звуки. Маленькая принцесса не видела в темноте лица музыканта — он низко склонился над грифом, а у ног его лежал старинный кожаный футляр.

— Ты хочешь поехать надолго в большой мир? — спросил Скрипач. — А зачем тебе к людям, если ты не можешь им ничего дать?

— Я просто... я хотела... — замялась Лиза.

— Ты сама не знаешь, чего хочешь, верно? — Парень бережно положил инструмент в футляр. — Это оттого, что вы потеряли мечту...

— Я тоже знаю, кто ты, — сказала Лиза. — Ты приехал из Москвы и играл там на скрипке. Тебя маленького украли цыгане.

— Я жил с человеком, которого люблю, как отца, — поправил Скрипач. — Я бы играл и здесь, но Толкователь не пускает в поселок Мастеров.

— Зачем тебе это нужно?

— Когда я играю, в глазах людей загораются звезды. Здесь это никому не нужно.

— Но здесь нужен каждый из нас, — возразила Маленькая принцесса. — Почему ты не хочешь учиться?

— Спроси Толкователя, — грустно рассмеялся Скрипач. — Он выучился всему, чему могут научить в пирамидах, и сбежал от вашего знания. Кому оно нужно, если мы не становимся счастливее? Если бы я умел, я бы тоже куда-нибудь улетел... — ив голосе его прозвучала такая тоска, что принцесса вздрогнула.

— Как ты догадался, что я покинула дом с тяжелым сердцем? — поразилась она. — На самом деле у нас очень хорошо...

— Ну конечно! Если бы все было хорошо, люди не уходили бы к нам, а ты не стремилась бы наружу.

— Я потеряла веру в Единение, — тихо сказала принцесса.

— Если бы я мог улететь, как ты, — словно не расслышав, продолжал Скрипач. — Туда, где люди мечтают объединиться и где им не хватает только музыки...

— Ты фантазер, — сказала принцесса. — Если тебя не слушают здесь, для чего твоя музыка дикарям?

— Если бы я мог достать штампов, все бы было иначе!

— Штампов? Разве могут полиморфы помочь в сближении разумов? Они хорошие работники, но не более того!

— Потому что никто давно не знает, как их включить. Потому что их слишком мало, чтобы хватило на всех. Потому что это не работники, а пастухи. Ты слышала о пастухах для обезьян? — И Скрипач напомнил принцессе об особом отряде, созданном когда-то на далекой планете для очистки джунглей от агрессивной фауны.

— Если даже это правда, то как они тебе помогут? — усмехнулась принцесса. Она сама не заметила, как музыкант втянул ее в бесполезный спор, не заметила, что давно опустилась ночь. Давно ни с кем ей не было так интересно. Точнее сказать, ей вообще никогда не было ни с кем интересно, потому что разумы сестер всегда оставались распахнутыми и не предлагали ничего нового...

— Я прочел все книги и посмотрел все фильмы про колонизацию, — гордо сообщил Скрипач. — Эти штампы умели создавать цепочки...

И тут Маленькая принцесса вспомнила. Ей было очень непросто, без привычного соединения с инфоматрицами Мастериц, выловить из памяти нужный пласт знаний, но она сумела. Действительно, в первые годы Исхода, когда поселенцам приходилось осваивать дикие пространства, на четвертое поколение штампов еще не накладывались жесткие ограничения по взаимодействию с чужим сознанием. В мире Единения ни один полиморф не мог самостоятельно выстраивать цепочки. Это было немыслимо! Даже когда прошел период неудачных опытов с выбросом спор, даже когда произошли аварии, потерялись целые звездолеты и ряд штампов вышел из-под контроля, никогда искусственный разум не мог вклиниться между людьми и уж тем более управлять человеком.

На планете Исхода одна из моделей четвертого поколения, по распоряжению Ложи, после долгих дебатов была перепрограммирована и обрела способность к массовой гипнотизации. Спустя сотню лет вредных обезьян повывели, роботы тоже пришли в негодность, ведь и они не вечные, но легенды оказались живучи...

— Это чревато большой опасностью, — заметила Маленькая принцесса. — Нельзя навязывать Единение искусственно. Оно должно само прийти в нужный момент...

— Горный Толкователь сказал, что мир может погибнуть, не дождавшись, пока люди услышат друг друга, — возразил Скрипач.

— А почему тебя так тянет помогать чужим, если в твоем родном поселке столько проблем?

— Но ты тоже улетаешь, — резонно заметил юноша. — Ты тоже хочешь зажечь в глазах людей звезды, только не знаешь, как это сделать.

«А почему бы и нет? — подумала Маленькая принцесса. — Инфоматрицы Мастеров, а погрешность у них не больше пяти процентов, утверждают, что Земля в ближайшие пятьдесят лет скатится к тотальному ядерному конфликту. Им терять уже нечего. Я не умею навязывать свою волю и никогда бы не осмелилась. Но этот мальчик — он честный и добрый... Возможно, он сумел бы посадить ростки гармонии, и это стало бы ответом на многие вопросы. По крайней мере, я не вернулась бы к Мастерам с пустыми руками! Ведь если появится надежда на альтернативный путь, на прогресс без Единения...»

— Я помогу тебе, — просто сказала она. — Если семена штампов существуют, ты их получишь.