Стивен Джей Гульд (Stephen Jay Gould) был профессором зоологии Гарвардского университета и специалистом по теории эволюции. Он также был одним из самых влиятельных ученых своего поколения, и многие называли его «вторым Дарвином» за его более полное описание эволюции видов.

В июле 1982 года, в возрасте сорока лет, он узнал, что у него редкая и серьезная разновидность рака ― мезотелиома брюшной полости, возникновение которой связывают с воздействием асбеста. После того как ему сделали операцию, он спросил своего врача:

— Какие самые лучшие работы по мезотелиоме вы могли бы мне порекомендовать?

Лечащий врач, прежде всегда откровенная с ним, на этот раз сказала, что медицинская литература по этому вопросу «на самом деле не содержит ничего стоящего». Но пытаться помешать академическому ученому прочитать литературу по предмету, который касается непосредственно его, — это то же самое, что, как позже написал сам Гульд, «рекомендовать целомудрие Homo sapiens — самому привязанному к сексу из всех приматов».

Покинув больницу, он пошел прямо в медицинскую библиотеку университетского городка и обложился грудой новейших медицинских журналов. Час спустя он в ужасе понял причину весьма туманного ответа своего врача. Научные исследования не оставляли места для сомнений: мезотелиома «неизлечима»; после постановки диагноза больные жили в среднем не более восьми месяцев. Подобно животному, внезапно оказавшемуся в когтях хищника, Гульд почувствовал, как его охватывает паника. Он был настолько ошеломлен, что ему потребовалось целых пятнадцать минут, чтобы прийти в себя.

Однако в конце концов в нем возобладал ученый, и это спасло его от отчаяния. Ведь всю свою жизнь он потратил на изучение и описание природных явлений. Если и был какой-то урок, который нужно было усвоить из всего этого, то он состоял в том, что в природе не существует некоего одного раз и навсегда установленного правила, которое в равной мере применимо ко всему. Ведь изменение является самой сутью природы. «Среднее значение» в природе — это абстракция, «закон», в рамки которого человеческий разум пытается вписать огромное разнообразие отдельных случаев. Для Гульда вопрос состоял в том, где в этом огромном диапазоне возможных и реально существующих изменений находится он сам.

Итак, средний период выживания составляет восемь месяцев, размышлял Гульд. Это значит, что половина людей с мезотелиомой не дотягивали и до восьми месяцев. Соответственно, другая половина могла прожить восемь месяцев и больше. И к какой же половине относится он сам? Гульд был молод, не курил, до обнаружения рака у него не было проблем со здоровьем, опухоль была диагностирована на ранней стадии, и он мог рассчитывать на самое лучшее лечение, имевшееся на тот день. Поэтому, заключил Гульд с облегчением, у него есть все основания полагать, что он находился в перспективной половине. Пока все хорошо.

Затем он осознал еще одну, очень важную для него вещь. Все кривые, показывающие время выживания индивидуумов — так называемые кривые выживаемости, — имеют одинаковую асимметричную форму. По определению, половина случаев расположена в левой части графика, между нулем и восемью месяцами. Однако другая половина выходит за рамки восьми месяцев, и у кривой образуется длинный хвост распределения, который может растягиваться на значительный отрезок времени (Рис. 1).

Рис. 1 . Кривая выживаемости больных мезотелиомой (как ее увидел Гульд).

Испытывая волнение, Гульд начал искать в журналах наиболее полную кривую выживаемости при мезотелиоме. Наконец он нашел такую, на которой хвост распределения растягивался более чем на несколько лет. Таким образом, он убедился в том, что, даже если средний период выживания при мезотелиоме равняется восьми месяцам, некоторые люди живут с этой болезнью в течение многих лет. Гульд не видел причины, почему бы и ему не оказаться в числе этих счастливчиков, и он вздохнул с облегчением.

Ободренный этими открытиями, он, как биолог, пришел к следующему выводу, не менее важному, чем сделанные ранее: кривая выживаемости, которую он видел, касалась людей, которых лечили десять — двадцать лет назад. Они проходили лечение, доступное в то время, в тех условиях, которые тогда существовали. Но в онкологии непрерывно изменяются две вещи: общепринятые методы лечения и наше личное умение предпринять что-то, чтобы увеличить их эффективность. Если изменяются обстоятельства, изменяется и кривая выживаемости. Следовательно, решил Гульд, использование новых методов лечения плюс небольшое количество удачи – и его случай будет частью новой кривой, с большим значением медианы и с более длинным хвостом, который будет тянуться очень далеко, до естественной смерти в старости!

Стивен Джей Гульд умер двадцать лет спустя совсем от другого заболевания. У него хватило времени, чтобы продолжить одну из самых ярких научных карьер своего времени. За два месяца до смерти он стал свидетелем публикации своего шедевра под названием «Структура теории эволюции». Гульд прожил в тридцать раз дольше, чем предсказали онкологи.

Урок, который преподал нам этот великий биолог, прост: статистические данные — всего лишь информация, а не приговор. Когда вы больны раком и хотите побороться с ним, ваша главная цель — попасть в длинный хвост кривой.

Никто не может точно предсказать течение онкологического заболевания. Профессор Давид Шпигель из Стэнфордского университета вот уже тридцать лет организует группы психологической поддержки для женщин с метастатическим раком молочной железы. Выступая в Гарварде с лекцией для онкологов (она опубликована в Журнале «Journal of the American Medical Association»), он сказал так: «Рак — очень загадочная болезнь. У нас есть пациенты, у которых восемь лет назад были метастазы в мозг (это угрожающее развитие рака молочной железы), а сейчас у них все прекрасно. Почему? Никто не знает. Одна из величайших тайн химиотерапии состоит в том, что иногда удается уничтожить опухоль, но это очень мало влияет на продолжительность жизни. Связь между физической сопротивляемостью организма и прогрессированием болезни, даже с точки зрения чистой онкологии, невозможно не признавать» (1).

Мы все слышали о чудесных исцелениях, о людях, которым оставалось жить несколько месяцев и которые, однако, продержались много лет и даже десятилетий. «Не забывайте, — напоминают нам, — это были очень редкие случаи». Другие скажут, что, возможно, эти люди и не болели раком — скорее всего, им поставили ошибочный диагноз. В восьмидесятых годах, чтобы выяснить этот вопрос, два исследователя из Роттердамского университета внимательно изучили случаи самопроизвольного излечения от рака — случаи, когда диагноз не подлежал сомнению. К своему удивлению, через восемнадцать месяцев только в одном небольшом районе Нидерландов они насчитали семь таких случаев, столь же бесспорных, сколь и необъяснимых (2). Совершенно ясно, что истории со счастливым концом встречаются намного чаще, чем мы привыкли думать!

Участвуя в специально разработанных программах, таких, например, как программа Commonweal Center в Калифорнии (к которой мы еще вернемся), пациенты стараются «взять под контроль» свою болезнь, учатся жить в большей гармонии со своим телом и своим Прошлым, ищут душевное умиротворение через йогу и медитацию, выбирают продукты, которые помогают бороться с раком, и избегают тех, которые способствует его развитию. Их истории свидетельствуют о том, что они живут в два-три раза дольше, чем среднестатистический пациент, имеющий тот же тип рака на той же стадии развития, но ровным счетом ничего не предпринимающий.

Мой друг-онколог из Питсбургского университета, которому я рассказал об этой статистике, возразил: «Это не обычные пациенты. Они более образованны, более мотивированы, и до столкновения с болезнью у них было более крепкое здоровье. То, что они живут дольше, ничего не доказывает».

Но именно в этом и состоит суть дела: если пациенты лучше информированы о своей болезни, если они следят за состоянием тела и ума, и если они получают то, что нужно для улучшения их здоровья, тогда они могут мобилизовать жизненные силы своего организма для борьбы с раком. Такие пациенты живут лучше и дольше.

Уже после этого разговора доктором Дином Орнишем, основателем интегративной медицины, профессором Калифорнийского университета в Сан-Франциско, были предоставлены новые, на этот раз формальные, доказательства. В 2005 году он опубликовал результаты беспрецедентного онкологического исследования (4). Девяносто три мужчины с ранней стадией рака простаты, подтвержденного биопсией, предпочли не делать операцию, а просто держать опухоль под тщательным наблюдением онкологов. Это предполагало регулярный контроль уровня специфического белка-антигена (СПА), выделяемого опухолью простаты. Увеличение количества СПА в крови обозначало бы увеличение числа раковых клеток и, соответственно, рост злокачественного образования.

Тот факт, что в период наблюдения эти люди отказались от всех общепринятых методов лечения, позволил объективно оценить преимущества естественного лечения. С помощью жеребьевки пациентов разбили на две группы таким образом, что на начальном этапе состояние этих групп было сопоставимо. В одной группе за ними просто наблюдали, периодически измеряя уровень СПА в крови. Для пациентов другой группы доктор Орниш составил целую программу мероприятий по поддержанию физиического и психологического здоровья. В течение года они придерживались вегетарианской диеты с определенными добавками (витамины-антиоксиданты Е и С, микродозы селена и один грамм омега-3 жирных кислот в день), выполняли физические упражнения (тридцать минут ходьбы шесть дней в неделю), практиковали упражнения по снятию стресса (упражнения йоги, визуализация, дыхательные упражнения, постепенное расслабление) и еженедельные одночасовые занятия в группе психологической поддержки совместно с другими пациентами, выполнявшими ту же программу. Жизнь по программе доктора Орниша привела к радикальной перемене в образе жизни испытуемых, особенно среди подверженных стрессу руководителей и глав семейств, обремененных многочисленными обязанностями. Диета, физическая активность — эти методы принято считать нелепыми, неразумными, основанными на иррациональных предрассудках... Двенадцать месяцев спустя результаты не оставили места для скепсиса.

Из сорока девяти пациентов, которые ничего не изменили в своем образе жизни (первая группа), шестеро заметили, что их состояние ухудшилось, и им пришлось пойти на удаление простаты, за которым последовали курсы химио- и радиотерапии. Уровень СПА в группе в среднем увеличился на 6%, без учета данных тех мужчин, которым пришлось выйти из эксперимента из-за обострения болезни (иначе процент был бы значительно выше). Иными словами, рак у больных первой группы прогрессировал.

Что касается второй группы, где больные изменили свой образ жизни, то там уровень СПА уменьшился в среднем на 4%, что у большинства пациентов свидетельствует об уменьшении опухолей.

Но еще более поражали те перемены, которые произошли в организме испытуемых (я имею в виду мужчин из второй группы). Их кровь, при добавлении в нее типичных злокачественных клеток простаты (эти клетки используются для тестирования различных реагентов для химиотерапии), показала в семь раз более высокую способность к сдерживанию роста раковых клеток, чем кровь мужчин, которые не изменили своего образа жизни.

Лучшим доказательством взаимосвязи между переменами в образе жизни и сдерживанием роста раковых клеток стал тот факт, что чем усерднее пациенты усваивали советы доктора Орниша и применяли их в своей повседневной жизни, тем активнее их кровь противостояла раковым клеткам!

Это то, что на научном языке мы называем «эффектом влияния дозы» и что является лучшим аргументом в пользу существования причинной связи между образом жизни и раком.

Чтобы понять молекулярные механизмы, лежащие в основе полученных результатов, доктор Орниш решил изучить, какие изменения происходят в экспрессии генов клеток самой простаты. Он выделил образцы РНК (рибонуклеиновой кислоты) из клеток простаты пациентов перед началом изменения их образа жизни и через 3 месяца после. Опубликованные в 2008 году результаты этих опытов оправдали все ожидания: они показали, что выполнение программы, разработанной доктором Орнишем, приводит к изменению экспрессии более пятисот генов клеток простаты (5): стимулируется экспрессия генов, защищающих от рака, и подавляется экспрессия генов, способствующих развитию болезни. Одному из пациентов, Джеку Мак-Клеру, поставили диагноз «рак простаты» 6 лет назад.

После трех месяцев жизни по программе все симптомы болезни исчезли. «В последней биопсии не нашли ни одной раковой клетки. Я не готов сказать, что уже излечился от рака. Его просто не смогли обнаружить». Дин Орниш чувствует, что результаты этого исследования должны дать надежду тем, кто считает, что их генетическая предрасположенность является причиной их заболевания раком: «Часто люди говорят “У меня плохие гены, что я могу поделать?” Изменившись, вы сможете сделать намного больше, чем предполагаете».

На самом деле гены рака могут и не быть дефектными винтиками нашей биологической машины, обрекающими нас на болезнь. В 2009 году две независимо работающие исследовательские группы (одна в Квебеке, другая ― в Калифорнии) сильно поколебали наши представления о причинах возникновения рака груди и рака простаты, и в особенности идею о том, что наши гены создают условия для возникновения рака. Читая эти работы, мы вспоминаем представления о «предках», которые существовали в азиатских культурах или в Древнем Риме. В этих культурах было принято считать, что духи предков обитают там же, где эти предки жили. Если им не оказывали уважения в виде подношения пищи, то они могли причинить хозяину дома разного рода зло. Гены рака слегка напоминают этих «голодных духов», проявляясь и наказывая разрушением только тогда, когда мы забываем присматривать за ними.

В Монреальском университете группа ученых под руководством доктора Парвиза Гадириана (Parviz Ghadirian) вела наблюдения за женщинами — носителями аномалий (мутаций) в генах BRCA-1 и BRCA-2, внушающих ужас многим женщинам, поскольку около 80% их носительниц рискуют заболеть раком груди. Некоторые женщины, узнав об этом, предпочитают сразу ампутировать обе груди, чем жить, зная, что они почти наверняка заболеют. Однако Гадириан и его коллеги увидели, что риск развития рака резко снижается для некоторых женщин — носительниц аномальных BRCA -генов. В чем состояло их главное открытие? Чем больше фруктов и овощей ели эти женщины, тем меньше был для них риск заболеть раком. У женщин, потреблявших в неделю 27 различных видов фруктов и овощей (разнообразие здесь кажется важным), снизился риск заболеть на 73% (6).

В Университете Сан-Франциско, в лаборатории профессора Джона Витте (John Witte), подобные результаты получены в отношении рака простаты. (7). Определенные генетические механизмы (триггеры) чрезвычайно чувствительны к воспалениям и стимулируют трансформацию слаборастущих микроопухолей простаты в агрессивный и метастазирующий рак. Однако если эти мужчины по крайней мере дважды в неделю потребляли жирную рыбу, богатую омега-3 жирными кислотами, то опасное действие этих генов оставалось под контролем. Рак у этих мужчин был в 5 раз менее агрессивен, чем у мужчин, совсем не потреблявших жирную рыбу.

Эти результаты поддерживают точку зрения, что «гены рака» могут быть не столь опасными, если их не «запускают» условия нашего нездорового образа жизни. Их поведение имеет некоторое сходство с поведением вспыльчивых духов предков, требующих постоянных подношений, чтобы оставаться в зародышевом состоянии. Фактически они просто могут быть генами, плохо приспособившимися к нашему переходу от способа питания наших предков к нашей современной, промышленно обработанной еде (см. главу 6). Это могло бы объяснить, например, почему для женщин — носителей аномальных BRCA-генов, родившихся до Второй мировой войны, риск заболеть раком груди в 3 раза ниже, чем для их дочерей и внучек, родившихся в эру фастфуда (8). Возможно, эти гены, которые всех так пугают, в конечном счете вообще не являются генами рака, скорее «генами непереносимости фастфуда». Помимо питания, это может быть верным и для других изменений в образе жизни людей, таких как физическая активность и контроль стресса.

Статистика выживаемости страдающих раком не делает различий между людьми, смирившимися с медицинским приговором, и теми, кто мобилизует защитную мощь своего организма. Одна и та же кривая, представленная в виде графика, включает разные судьбы. Среди больных раком немало таких, кто продолжает курить, дополнительно отравляя себя канцерогенными веществами, ест типично западную пищу — подпитку для рака, подрывает свою иммунную защиту слабым контролем над собственными эмоциями (стресс) и обкрадывает свое тело, лишая его физической активности. Другие меняют свой образ жизни, и именно они живут намного дольше. Они не отказываются от традиционного курса лечения и в то же время стимулируют свою естественную защиту. Они нашли гармонию в этом простом квартете:

   ● освобождение от канцерогенных веществ;

   ● антираковая диета;

   ● адекватная физическая активность;

   ● поиск внутреннего умиротворения.

Метода естественного лечения рака не существует. Но нет также и фатальной обреченности. Как и Стивен Джей Гульд, мы можем посмотреть на статистику в перспективе и устремиться к длинному хвосту на правой стороне кривой. Нет лучшего пути для достижения этой цели, чем умение использовать ресурсы собственного организма для более осмысленной и продолжительной жизни.

Сознательно этот путь выбирают далеко не все, иногда нас к нему подводит сама болезнь. На китайском языке понятие «кризис» изображается комбинацией иероглифов, обозначающих «опасность» и «возможность». Рак столь ужасен, что его последствия ослепляют, и нам невероятно трудно разглядеть в нем творческий потенциал. Во многих отношениях болезнь изменила мою жизнь к лучшему, способом, о котором я и не подозревал, когда считал себя приговоренным. Это началось вскоре после постановки диагноза...