Из-за тяжелой портьеры у окна вынырнул яркий луч света и прорезал мрак комнаты. Быстро описав круг, свет на секунду остановился на двери и погас. Наступил мрак… тишина…

Затем свет опять появился, на этот раз в вице широкого снопа, который подолгу останавливался на каждом предмете. Вот он осветил сверху донизу стены, письменный стол, камин, вот портрет и бронзовую вазу в виде Будды, перебрался на кресло с подставкой, на которой стояла пепельница с окурком сигары, и наконец устремился сквозь мрак к небольшому зеленому несгораемому шкафу. Задержался на минуту и снова погас… снова тишина и непроницаемый мрак…

От портьеры бесшумно отделился человек. Осторожно, ощупью, направился через комнату туда, где стоял несгораемый шкаф. Добравшись до него, он осветил потайным фонарем диск комбинации и приступил к вскрытию кассы. Время от времени он прекращал работу и чутко прислушивался. Раз он подозрительно встал. Табачный дым! Запах сигары! Вся комната была им заполнена. Губы незнакомца едва внятно прошептали:

— Старая свинья! Недавно был здесь. Ушел спать наверняка пьяный.

Он снова приступил к работе, и через несколько минут все было кончено; легкий щелчок затвора, и дверца сейфа бесшумно открылась. Направляя свет то в одно отделение, то в другое, он лихорадочно стал все осматривать.

О, проклятие! В кассе были одни лишь бумаги, перевязанные ленточками в небольшие пачки.

— Договоры… именные акции… ничего не может быть мной использовано. А, впрочем, вот еще отделение, и тоже под замком с комбинацией.

Несколько движений, и небольшая дверца открылась. На этот раз он едва удержался, чтобы не вскрикнуть.

— Я так и думал. Ящик с драгоценностями. Жемчуг, ожерелье для одной из его любовниц. Ага! Французские акции на предъявителя — как раз то, что мне нужно. А вот еще лучше! Целая пачка тысячефранковых банкнотов. Тут должно быть, не меньше ста тысяч. Дальше. А это что?.. Завещание.

Свет потайного фонаря заиграл на страницах недавно составленного документа.

«Настоящим завещаю Моей единственной дочери сумму в один доллар. Признавая за собой неоплатный долг, завещаю сумму в один миллион долларов сыну моего первого компаньона, Десмонда Дилэйна…»

Грабитель вздрогнул, документ выпал у него из рук.

Из мрака протянулась рука и легла на плечо незнакомца. В тот же момент холодная сталь револьвера коснулась его виска.

— Руки вверх! — раздался приказ.

Он поднял руки кверху и в темноте старался разглядеть своего врага.

— Держи руки кверху -иначе отправишься к праотцам. Встань и повернись лицом ко мне.

Комната резко осветилась. Грабитель повиновался приказу и обернулся лицом к тому, кто приказывал. Он увидел старика во фрачном костюме, угрожавшего ему браунингом. Это был высокий худощавый старик со злым выражением лица. На тонких губах играла дьявольская улыбка. В гробовой тишине он заговорил трескучим протяжным голосом:

— Рассчитывал на легкую наживу? Не так ли? Но Стиллуэлл Аустин не так уж прост. Я ведь следил за тобой все время, пока ты пробирался через окно. Мне едва удалось спрятаться за шкафом. Если бы ты не был рассеян, то заметил бы, что пепел от ситары еще не остыл. Как тебя зовут?

Грабитель мрачно стиснул зубы и пристально глядел на старика.

— А впрочем, все равно. Если ты тот самый нью-йоркский жулик, о котором я думаю, то мы это скоро выясним. Ни с места! Я хоть и стар, но не утратил способность метко стрелять. .Ты будешь предан в руки полиции.

Грабитель заговорил:

— В таком случае, проклятый пес, стреляй! Это будет не первая беззащитная жертва твоих окровавленных рук.

Грабитель саркастически начал смеяться.

— Я предпочитаю скорее быть пристреленным, чем попасть в лапы полиции. Но прежде чем ты спустишь курок, я хочу тебе кое-что сказать. Ты — одно из проклятий Вселенной, ты — бич человечества!

— Вот как! Это интересно. Продолжай!

— Ты разорил тысячи людей, разрушил их счастье и семейный покой. Чтобы заработать грош, ты топтал свои несчастные, жертвы. Вдовы проклинают тебя, слезы младенцев говорят о твоей жадности. На тебя и тебе подобных работают миллионы людей. Ты причинил им всем столько вреда и стал самым подлым преступником. Я бы ни за какие деньги не хотел быть на твоем месте. Ну, стреляй! С этим выстрелом кончится твоя позорная жизнь. Твои минуты сочтены. Мы еще встретимся в преисподней и там сведем счеты. Стреляй же, проклятая собака!

Старик стал свирепо кусать сигару.

— О, да ты ведь настоящий оратор! Я вижу, ты хочешь взбесить меня. Стой — иначе пристрелю тебя!

Грабитель невозмутимо продвигался вперед, не обращая внимания на направленный на него револьвер.

— Стреляй же, подлец!

Старик указательным пальцем коснулся курка, но не выстрелил и, отойдя за дубовый стол, стал у стены.

— Ты мне нравишься, — иронически произнес он. — Я не хочу убивать тебя, а…

Его рука что-то нащупывала на стене. Вор сразу же увидел кнопку звонка, которым старик, по-видимому, собирался созвать слуг. Быстро сообразив, что ему делать, он незаметно и ловко опрокинул ногой стол на старика. Тот выстрелил.

С криком ярости и боли грабитель бросился вперед и навалился на старика. Между ними началась отчаянная борьба. Несмотря на своей престарелый возраст, старик все же как-то ухитрился выскользнуть из-под грабителя и отскочить в сторону. Грабитель с молниеносной быстротой успел выключить электричество. Борьба продолжалась во мраке, но преимущество было на стороне Стиллуэлла Аустина. Дважды успел он выстрелить, и пуля попала в грабителя. Он почувствовал удар в плечо, и по его руке потекло что-то теплое. Ему показалось, что он в состоянии продержаться только несколько минут. Он старался придумать что-нибудь такое, что могло бы спасти его, и случайно натолкнулся рукой на бронзового Будду. Схватив вазу, он размахнулся и бросил ее в том направлении, где, по расчету, стоял Аустин. Раздался глухой удар, стон, звук падающего тела, и потом снова тишина…

С трепетом душевным грабитель прислушался. Ни звука. Слуги, по-видимому, спали в отдаленной части дома и ничего не слыхали. Дом был погружен в гробовую тишину. Его поразило молчание старика. В этом молчании было что-то зловещее. Ему пришла в голову ужасная мысль. Невероятный страх охватил его. Хотя медлить было опасно, он нагнулся над лежащим на полу телом. Ни движения… ни звука. Он порывисто приложил руку к сердцу… оно не билось… старик мертв… он убил его. Но дольше медлить нельзя. Нужно подумать о спасении. Его ужаснула мысль о тюрьме. Он уже прошел через тюремное заключение. Теперь ему грозила пожизненная каторга, а может быть, и виселица. Его смерть бесцельна. Эго будет лишь местью общества, с которым он был во вражде. Нет, он не отдаст себя гильотине — он скроется. Ему не нужно ни драгоценностей, ни денег, — он жаждал только свободы и возможности уйти из этой проклятой комнаты.

Он еще раз внимательно прислушался к биению сердца старика. Безнадежно. Все же ему не хотелось оставлять старика на полу, в распростертом виде, и он решил перенести его в кресло. Если кто-нибудь войдет в комнату, то сможет подумать, что старик уснул.

Схватив бездыханное тело, он потащил его по ковру.

Очутившись против окна, он замер… Что же заставило его податься назад? Кто-то открыл окно… Кто-то пробирался в комнату… Из-за портьеры выступила черная тень. Что бы это могло быть? Тень остановилась. В этом было что-то таинственное. Ужас проник в душу грабителя. Напряжение его достигло пределов. Ему захотелось громко крикнуть, но в горле у него пересохло, и с глухим хрипом он высоко поднял труп и швырнул им в таинственную тень.

Вскочив на подоконник, он мигом спрыгнул на тротуар и побежал по улице, как сумасшедший. Стоявшие на другом конце улицы двое полицейских заметили беглеца и погнались за ним. Несмотря на свою слабость и рану, он мчался, как на крыльях, подгоняемый страхом — страхом, внушенным не погоней полицейских, а мыслью о страшной тени в проклятой комнате.

В конце концов он оставил преследователей далеко позади и, пользуясь ночной темнотой, скрылся в одном из боковых кривых переулков.

Но что случилось с тенью? Это была не тень, а живое существо — человек. Он вышел из-за портьеры. В комнате было абсолютно темно. Он стал вытаскивать из кармана потайной фонарик, и в этот момент что-то тяжелое обрушилось на него. Вне себя от страха, он стал отбиваться и почувствовал, что ударил кого-то по голове. Он схватил напавшего на него, бросил на пол и придавил его.

Тело под ним не шевелилось. Он вытащил фонарик и осветил жертву. Но что это? Он весь запачкан кровью. Медлить нельзя. В доме поднялся шум. Всюду слышались голоса приближавшихся людей, всюду хлопали двери. Он бросился к окну. Внизу, как раз под окном, стоял полицейский с револьвером в руке. К комнате уже приближались слуги. Выхода не было, и он принял отчаянное решение.

Хлоп! Он спрыгнул прямо на стоявшего под окном полицейского, который свалился на землю. Не теряя ни секунды, он вскочил на ноги и стремительно пустился бежать. Вдогонку раздались выстрелы, но ни один не причинил ему вреда. Он бежал прямо к Сене и, добравшись туда, бросился в тихо журчавшие воды, чтобы смыть с себя кровь и замести все следы ночного приключения.

На следующее утро, когда хозяин квартиры вошел в комнату Джерри Дилэйна, чтобы потребовать с него уплаты долга и рассказать об убийстве известного американскою миллионера, он увидел, что постель была не смята — в эту ночь никто на ней не спал.

С той поры его жилец бесследно исчез, как будто его поглотила земля.