Рослый, коренастый незнакомец с невозмутимым спокойствием встал. В его глазах светился радостный огонек. Для него было вполне очевидно, что, как бы Марк ни был силен, он понятия не имеет о боксе.

С ревом, как взбесившийся зверь, Макара ринулся на своего противника и направил на его голову два оглушительных удара. Но как-то вышло так, что головы не оказалось там, куда он метил, и его огромные кулаки рассекли лишь воздух. Несколько раз он проделывал то же, но все безуспешно, а потому раз, сделав движение, как будто намеревался нанести те же удары, он вдруг остановился, нанес бешеный удар в живот и подставил ноту незнакомцу. Тот пошатнулся и упал.

— Прибей его, — подстрекал Грязный Хэнк.

Марк так и сделал бы, но Смит удержал его.

— Нет, — сказал он, — будь джентльменом, Марк. Пусть схватка идет честно.

Незнакомец был мертвенно бледен. Он тяжело перевел дыхание, застонал и затем медленно-медленно Пришел в себя. Затем он вскочил на ноги. Он совершенно оправился, как будто с ним ничего не случилось.

Марк еще раз замахнулся, но теперь ударил незнакомец. Легкий удар в правый глаз, и последний через минуту превратился в распухшую массу.

После этого Марк стал осторожнее и попытался ногой ударить незнакомца в живот. Но противник схватил его за ногу, и Марк, перевернувшись и упав на голову, едва поднялся.

Противники еще несколько раз сцепились; в результате у Марка губа оказалась рассеченной, щеки были окровавлены, а нос совершенно разбит.

Но он не сдавался. Несмотря на сыпавшиеся на него градом удары, он ухитрился обхватить незнакомца и думал, что победа за ним. Но незнакомец сумел как-то освободить свои руки и стал наносить Марку под ребра такие удары, что каждый из них мог вышибить из него дух. Он не выдержал этого и, подавшись назад, вытянул ногу вперед, чтобы нанести ужасный удар.

Удар не миновал незнакомца, но нога не попала в живот, а задела лишь голень, содрав с нее кожу.

Незнакомец нагнулся, потирая голень и корчась от боли. Затем он взглянул туда, где стоял его противник, оглушенный, весь измазанный кровью, жадно вдыхая воздух.

— Ну, ладно, — сказал он. — Надо кончать эту забаву.

Он слегка прищурился, и в глазах его засветился холодный злой огонек.

— А теперь, — произнес он медленно, — я хочу угостить тебя моим любимым ударом. Он затуманит тебе голову на некоторое время. Гляди — вот он!

Незнакомец размахнулся и правой рукой ударил Марка по лицу. Послышался треск. Марк Макара свалился, как мертвый.

— Итак,- воскликнул незнакомец, — мое представление окончено. Разумеется, при условии, что никто из вас, ребята, не захочет быть следующим. Хотя я должен был предупредить вас, что я боксер-профессионал… Что? Не хотите?.. Ладно. Послушайте, что я скажу вам. Отныне я — владыка побережья, Я заставлю вас уважать меня. Вы будете ползать у моих ног. Вы ведь не больше, чем кучка паршивых бродяг, и я вселю в ваши души должный страх.

Они глядели на Него, мрачного, грозного.

— Ступай прочь! — крикнул он вдруг.

Он заметил, что Гунсбург подкрался к нему сзади и собирался железной палкой размозжить ему голову. Гунсбург остановился, ибо увидел перед собой дуло револьвера.

— Не старайтесь хитрить, — с насмешкой продолжал незнакомец. — Я всегда ношу с собой заряженный револьвер и стреляю без промаха. Смотрите… вон ползет краб…

Он выстрелил. Краб перевернулся и беспомощно замахал своими розовыми конечностями.

— Помните, — проговорил он внушительно, — что я пристрелю вас так же запросто, как пристрелил этого краба. На место, собаки!

Эти отчаянные бродяги не были трусами. Револьвер не был им страшен. Однако сейчас они смутились и украдкой глядели друг- на друга. Броситься ли им на него? Он может убить одного, двух, но зато остальные восторжествуют.

И вот они приготовились. Гунсбург размахивал кочергой, Билли прицеливался из винчестера, Смит вытащил длинный нож, а Хэнк взял в руки огромный булыжник. Женщины испуганно прижались друг к другу. Наступила жуткая минута.

Но вдруг страшный рев прервал безмолвие. Бродяги обернулись и бросили свое оружие.

— Пароход! — закричали женщины. — Пароход пришел!

Мужчины больше не думали о драке. Прибытие парохода из Сан-Франциско было для них великим событием. Это означало для них наживу, веселье, кутежи. Сразу, как будто сговорившись, они бросились вслед за побежавшими к пристани женщинами.

Незнакомец не разделил их возбуждения. Бросив на распростертого Макара презрительный взгляд, он направился своей прежней дорогой.