Собранные в этой книге материалы показывают основное направление духовного развития наших далеких предков на протяжении примерно ста тысяч лет. Понятно, что приведенными здесь фактами не исчерпывается вся духовная история славян либо их религия, — они гораздо богаче и многограннее. Однако, на мой взгляд, есть целый ряд причин, обуславливающих выделение именно той духовной эволюции, которая была представлена читателю. Во-первых, изложенные во всех четырех частях книги данные относятся к тем ответам, которые наши далекие предки в различные эпохи давали на главный вопрос человеческого бытия: «Кто мы?» Это самоосознание отражало их представления о своем собственном происхождении и внутренней сущности. Уже в силу этого они представляют главное направление духовного развития славянского племени. Во-вторых, все они логически связаны между собой, и мы всегда можем проследить процесс перехода от одного сюжета к другому. Как мы можем видеть, переход от одного основополагающего представления к другому мог совершаться двумя способами: путем конфликта и путем родовой преемственности. В мифах зафиксировалось, как Великая Богиня низвергла Небесного Охотника с занимаемого им главенствующего положения и как сама она потом была низвергнута с центрального места в пантеоне Сварогом. С другой стороны, на примере его сына Дажьбога мы видим бесконфликтный переход на новый уровень.

В-третьих, все эти эпохальные представления были связаны с основными внешними укладами жизни, которые господствовали на момент складывания того или иного мифа: миф о Бое соответствовал охоте как главному способу добывания пищи в первобытном обществе; миф о Великой Богине-Матери — собирательству и началу земледелия; миф о Свароге — возникновению первых ремесел и в особенности кузнечного дела; миф о Дажьбоге — началу перехода общества к государству, складыванию института власти. Все эти эпохальные изменения в жизни древнего человека нашли отражение и в его мифах. Более того, в целом ряде случаев мы можем наблюдать, как та или иная идея повторяется и обогащается через эпоху. Так, например, идея небесного происхождения души присутствует уже в эпоху Боя, и, отрицаясь в эпоху матриархата, вновь возрождается в эпоху Сварога, но уже обогащенная идеями посмертного испытания и прохождения души через огонь домашнего очага. Если Бой ассоциировался с созвездием Ориона, то Сварог — уже с целым зодиакальным поясом созвездий. Русла рек у Боя прорывают собаки, а впоследствии Сварог пропахивает их уже на змее, что связывает это событие как с победой над матриархатом, так и с изобретением земледелия и, как было показано выше, даже с мифом о браке Неба и Земли. Само созвездие Ориона вместо Небесного Охотника начинает впоследствии восприниматься славянами в образе плуга, при том что первый плуг выковывает божественный кузнец. «Растительный» миф о происхождении человека, возникший в эпоху матриархата, оказывается впоследствии включен в контекст солнечного мифа, но обогащается идеями взаимосвязи жизни и смерти, света и тени. Данные примеры вновь показывают нам как общую непрерывность духовной эволюции, так и всестороннюю внутреннюю связь между собой мифов, относящихся ко всем четырем эпохам. В-четвертых, все рассмотренные в книге основные божества имеют самое непосредственное отношение к великой тайне жизни и смерти, той величайшей загадке, которую всегда пытался разгодать пытливый человеческий ум. В-пятых, из мифов обо всех этих богах, за исключением Великой Богини-Матери, следует идея небесного происхождения человеческой души. Сочетание этих факторов и дает нам основание выделить именно эту группу взаимосвязанных мифов как наиболее важную для духовного развития наших далеких предков, составляющих, образно говоря, их духовную прародину. Более того: будучи связаны между собой логической и хронологической преемственностью, все эти мифы образуют целостную систему, показывающую нам становление и развитие души нашего народа в исторической переспективе. Подобно тому, как из одного попавшего в землю семени вырастает целое растение, или как из одной оплодотворенной яйцеклетки вырастает человек, так и народный дух, повинуясь своим незримым законам и откликаясь при этом на обстоятельства внешнего мира, растет и развивается, проходит младенчество, отрочество, зрелость и стремится достичь той цели, неведомой даже ему на сознательном уровне, которую уготовило ему его высшее предназначение.

Объектом нашего исследования стала та духовная реальность, которая стоит не только за явлениями материальной жизни, но и за мифами и ритуалами. Если бы то или иное событие не было важно с точки зрения народа, о нем не были бы сложены мифы, которые затем бережно передавались из поколения в поколение. Попытаться понять, чем это событие было значимо для народа, каков был его внутренний смысл и как оно повлияло на его душу, — вот цель, к которой мы стремились. Исследование духовной истории нашего, да и любого другого народа существенно отличается от традиционных способов исследования. Понятно, что такое сложнейшее явление нематериального мира, как душа народа, а тем более различные этапы ее развития, мы непосредственно изучать не можем. Изучать мы ее можем лишь по проявлениям этой самой души вовне в самых разных сферах бытия народа. Мифы, легенды, ритуалы, памятники искусства, предметы материального быта, данные языкознания, а для более поздних эпох и памятники письменности — все это внешнее проявление духовной эволюции, на основании которых мы можем судить о процессах, происходивших в душе народа, его коллективном подсознании и сверхсознании. Большую помощь в изучении этих процессов нам может оказать психология, однако изучение души народа, разумеется, не тождественно просто психологии. Ближе всего к нашему предмету оказывается история религии. Тем не менее и от нее изучение души народа отличается тем, что не ставит перед собой цели изучения всех существовавших у того или иного народа богов и истории их культов. Наша цель оказывается и уже, и глубже, чем просто история религии. Задача изучения души народа заключается в первую очередь в выделении и углубленном изучении тех мифов, которые непосредственно оказываются связанными с происхождением и осознанием себя народом. Именно в них отражается суть души народа, его представления о себе самом и о тех идеалах, которые он вырабатывает и пытается претворить в жизнь. Поскольку каждый народ прошел в своем развитии длительный путь, эта суть души народа не является статичной, и задачей исследователя является проследить, по мере возможности, ее возникновение и последующее развитие, постаравшись понять глубинный смысл происходивших процессов, определить призвание народа и заложенную в нем сверхидею. В этом отношении изучение духовной истории оказывается отдельной наукой. Поскольку термин этнопсихология уже существует, полагаю, что эту новую науку можно было бы назвать этнопневмологией от греческого слова пневма, одним из значений которого является «дух, душа».

В рассмотренных нами мифах отразились следы напряженной работы человеческого духа, мощнейшие психические процессы, происходившие как в коллективном подсознании, так и в коллективном сверхсознании, представления людей о добре и зле, высших ценностях и своей внутренней сущности. Все это, вместе взятое, и образовало ту основу, на которой и происходило духовное становление и последующее развитие нашего народа. Приведенные в книге материалы свидетельствуют о грандиозной духовной эволюции славянского племени, знавшей как высочайшие взлеты, так и глубочайшие падения, но в целом неизменно направленной ввысь, к источнику истинного света. Как уже отмечалось, представленная в книге картина духовной жизни наших далеких предков хронологически охватывает около ста тысяч лет, а в духовном плане показывает движение от зверочеловека к человеку, осознающему свою божественную светоносную природу. Это и есть те незримые корни, которые до сих пор держат и питают нашу душу.

Огромное, бескрайнее небо было одним из первых величественных природных явлений, которое предстало взору человека с самого момента его возникновения на нашей планете. Идущий из глубин Вселенной свет бесчисленных звезд, окружающих нашу Землю, отразился в душах людей каменного века, зачаровал их своей неземной красотой и навсегда остался в человеческом сердце. Даже не поняв, а скорее почувствовав свою незримую связь с окружающим их небосводом, древние люди восприняли его как свою небесную прародину, откуда они пришли на эту Землю. Из всего множества звезд они выделили созвездие Ориона, которое начали воспринимать как Небесного Охотника и своего прародителя. Этот миф, один из самых первых, стал не только общеиндоевропейским, но и общечеловеческим в буквальном смысле этого слова, поскольку его следы встречаются нам с древнейших времен на всех обитаемых человеком континентах. Когда после своего расселения по нашей планете каждый народ начал называть его по-своему, для наших далеких предков он был известен как Бой, и именно это имя и предания о нем сохранили до наших дней белорусы. Уже из простого сопоставления мифов видно, что Небесный Охотник олицетворял собой силу, в первую очередь физическую и сексуальную. Уже с доиндоевропейских времен с образом Ориона оказались связаны две небесные собаки, которые стали играть большую роль в представлениях о загробном мире у многих народов. Кроме того, и само созвездие регулярно появлялось и исчезало на небосводе, что осмыслялось древними людьми как временная смерть олицетворяющего данное созвездие персонажа. Когда же Орион вновь появлялся на небе, это воспринималось как его воскрешение, и уже в силу этого данное созвездие стало не только архетипом умирающего и воскресающего бога, но и идеи бога вообще. Как показал тщательный анализ данного образа, он олицетворял собой не просто физическую силу, а силу развития, способствовавшую развитию человека как отдельного вида. И именно эта сила и стала одним из главных внутренних стержней, которые способствовали развитию человечества в последующие эпохи.

Однако в восприятии первопредка отразилась и необузданность первобытного человека, также оставившая свой след в мифах, повествующих о склонности Ориона к сексуальному насилию и его стремлении истребить всех животных. Все это в конечном итоге вызвало ответную реакцию. В результате матриархальной революции возникли новые мифы о гибели Ориона от руки богини либо по ее вине, а первенствующее место в сознании древних людей заняла Великая Богиня-Мать. Ее образ был многолик, но, насколько мы можем судить, одна из основных ее ипостасей воплотилась в Матери Сырой Земле. Теперь уже не Небесный Охотник, а Великая Богиня-Мать была объявлена подательницей жизни. Тесно связанная с культом Земли, матриархальная идеология перенесла акцент с неба на нашу планету. Именно Земля становится порождающим началом, в результате чего возникает новый общеиндоевропейский «растительный» миф о происхождении человечества, согласно которому первая человеческая пара вырастает из материнского лона земли в виде цветов. После же смерти человеческие души вновь уходят в Землю, чтобы через какое-то время возродиться вновь. В мифе об инцесте первой пары с психологической точки зрения была сделана попытка восстановить утраченную целостность, утраченную первобытным сознанием, как мы можем предположить, после низвержения образа небесного первопредка. Именно с эпохой матриархата оказываются связаны такие важнейшие понятия, как божество, святость, родовая нравственность. Разумеется, нельзя полностью исключать, что часть этих понятий возникла еще в период почитания Небесного Охотника, однако имеющиеся в нашем распоряжении данные этого не показывают, а на данных, связанных с культом богинь, мы видим это достаточно четко.

Однако с течением времени у матриархата выявилось не меньшее, а даже большее количество отрицательных черт, чем у предшествующей эпохи. Маниакальная жестокость и садизм, кровосмешение, совокупление с животными, людоедство — вот чем могло оборачиваться помраченное женское сознание в условиях всевластия и безнаказанности. Человеческая душа вновь оказалась на краю пропасти падения в бездну ничем не сдерживаемых чисто животных инстинктов, ведущих к полному разрушению человеческой личности. Звериное начало, скрытое в недрах человеческого существа, но прежде связанное общественными запретами, стало вырываться наружу, грозя поглотить собственно человека и все общество в целом. Казалось, от этого вселяющего ужас Зла не было спасения, оно представлялось непобедимым. Однако звезда надежды сияла даже в самой глубокой тьме. В эпоху распада индоевропейской общности этот процесс был осмыслен нашими далекими предками в виде мифа о принявшей облик гигантской свиньи — матери змеев, преследующей героя и его спутников. Сам человек оказался не в силах справиться с рвущимся изнутри его подсознания скотским началом, однако в этот миг, решавший всю его последующую судьбу, на помощь людям пришло божественное сверхсознание. В славянской традиции оно получило воплощение в образе бога-кузнеца, олицетворявшего собой процесс развития человеческой культуры в противовес звериной дикости. Не имея возможности просто уничтожить звериное начало, Сварог перековал гигантскую свинью в кобылу и подчинил ее герою. В ожесточенной борьбе бог неба выиграл схватку за человеческую душу, предупредив повторное падение людей в бездну исключительно животных инстинктов. Возникнув исторически в период победы патриархата над матриархатом, миф этот несет в себе непреходящую ценность, описывая вечную истину о борьбе в нашей душе человеческого и звериного начал. История показывает, что во время каждого духовного кризиса силы хаоса неизменно вторгаются в жизнь человеческого коллектива и угроза поглощения человека скрытым в нем животным началом становится вновь актуальной. В свете этого мудрость наших далеких предков учит тому, что низшее начало человеческой природы должно быть трансформировано началом высшим и поставлено под контроль человека. Эта великая и возвышающая человека идея была важна три-четыре тысячелетия до нашей эры, когда происходил распад индоевропейской общности, но не менее актуальна она и сегодня. Хоть истинный смысл мифа впоследствии и был забыт, однако, в силу самого своего существования, он продолжал подсознательно оказывать свое могущественное влияние на общественное сознание.

Как показывает изучение образа Сварога, изначально он был богом неба и в этом отношении генетически родственен греческому Урану и индийскому Вару не, относясь к раннему поколению богов.

Сварог оказывается связан как с зодиаком, т. е. ночным небом, так и с небом дневным, дающим нашей планете тепло, отражением чего стал миф о том, что его сыном является Дажьбог-Солнце. Сварог, как бог упорядоченного звездного неба, стал восприниматься как начало, противостоящее неорганизованному хаосу. Возникновение собственно славянской, а точнее говоря, праславянской специфики Сварога по сравнению с другими индоевропейскими божествами неба началось с того, что упавший с небес огонь начал восприниматься нашими далекими предками как его второй сын Сварожич. С освоением огня первобытный человек обрел еще одно чрезвычайно важное свойство, окончательно выделившее его из животного мира, а Сварог, за счет установления мифологическим сознанием этого отношения родства, окончательно обрел характер бога человеческой культуры. Сварог, как видно уже из данных языка, изначально оказался связан не только с огнем, но и с вареной пищей, которая, в противоположность пище сырой, стала одним из наиболее значимых показателей перехода человеческого общества от дикости к культуре. После того, как эта связь закрепилась, многие другие культурные достижения стали относиться нашими далекими предками к деятельности именно этого бога уже в силу существующей традиции. Вслед за введением в обиход человечества вареной на огне пищи возникает исторически самое первое пищевое табу на сырое мясо. Средством проверки его соблюдения, как мы имели возможность убедиться на материалах русских сказок, служила огненная яма, которую испытуемый должен был перепрыгнуть. Данная древнейшая форма божественного суда была генетически связана с огнем и вареной пищей, которые в своей совокупности однозначно указывают на то, что именно бог неба осуществлял свое правосудие над подозреваемым в нарушении его установлений. Многочисленные исследования первобытного общества показывают, что вторым после пищевого табу было табу сексуальное. Если первый запрет был призван предотвратить повторное скатывание человека на уровень зверя, поедающего сырое мясо и в своей крайней стадии доходящего до каннибализма, то второй запрет вводился для предотвращения распада самого общества из-за ничем не ограниченного полового общения и звериной борьбы самцов друг с другом за обладание самками. Следуя логике мифологического сознания, сексуальное табу было бы наиболее естественно ввести от имени бога неба, чей брак с богиней земли являлся архетипом и образцом для подражания. Ведийский миф о Сварбхану, покаравшем бога солнца за инцест с собственной дочерью, видная роль бога-кузнеца в свадебной обрядности последующей эпохи, утверждение славянского переводчика «Хроники» Иоанна Малалы о введении Сварогом единобрачия и установлении наказания за его нарушение в виде сожжения в огненной печи и, наконец, сам способ испытания подозреваемого в недозволенных половых отношениях в виде перехода через ту же огненную яму в русских сказках (что говорит о том, что при определении виновности в нарушении второго табу была использована уже готовая форма божьего суда) в своей совокупности убедительно свидетельствуют, что и второй запрет на самой заре становления человеческого общества связывался нашими далекими предками с образом Сварога. Сама идея о том, что отяжеленный сырой пищей или запрещенным половым сношением человек не сможет преодолеть огненную яму и неизбежно в нее упадет, стала той изначальной основой, из которой в более позднюю эпоху развились религиозные воззрения о посмертной судьбе человеческой души, от учения о карме в Древней Индии до мифа о переходе по мосту через огненную реку в иранской традиции. Поскольку оба этих табу имели своей целью установление стабильности внутри первобытного общества, то Сварог неизбежно должен был восприниматься нашими далекими предками как бог — покровитель внутриобщинного мира и согласия, которое могло принимать внешние формы соблюдения установленных границ или заключаемого мужчиной и женщиной союза.

К концу неолита, как показывают данные археологии и лингвистики, относится возникновение у индоевропейцев земледелия и переход к оседлости. Сам процесс пахоты воспринимался как повторение первого брака Неба и Земли, а плуг — как оплодотворяющее мужское начало. Овладение человеком искусством обработки металлов знаменовало собой окончательный переход от дикости к цивилизации и открывало путь к стремительному техническому, а вслед за ним экономическому и социальному развитию общества. В отличие от земледелия, которое ассоциировалось с половым актом, кузнечное дело не имело аналогов в природе, и его изобретение было блестящим достижением человеческого ума. Из каменного века человечество сразу шагнуло в век металлов, что повлекло за собой коренное изменение привычного уклада, причем не только в материальной сфере, но и в духовной. Логика материальномифологических соответствий и преемственность развития ремесел предопределили то обстоятельство, что праславянский бог неба превращается в бога-кузнеца, и это знаменовало собой окончательное расхождение путей развития славянского божества с генетически родственными ему греческим Ураном и индийским Варуной, с которыми подобной трансформации не произошло. Обладающий тайными знаниями кузнец воспринимался архаическим сознанием как Творец, способный трансформировать по своему желанию отдельные элементы Вселенной из одной формы в другую, причем его власть распространялась не только на металл, но и на живую материю. На материалах русской традиции мы видим, как бог-кузнец перековывает стариков в молодых, а демоническую свинью — в подвластную человеку лошадь. Связь Сварога с порядком получила свое развитие в том, что в своей ипостаси бога-кузнеца он оказался соотнесен с понятием зарождающейся верховной власти. Стоит вспомнить и то, что этимологически родственный имени славянского бога неба термин в Индии означал «самодержца».

Кузнечное дело, наряду с земледелием и развитием торговли, стало одной из экономических причин перехода общества от матриархата к патриархату. Этот переход от одних господствовавших религиозных и общественных представлений к другим сопровождался чрезвычайно серьезным духовным кризисом, произошедшим еще в рамках индоевропейского единства. Коренная ломка общественного сознания, когда распались старые связи и разрушительные силы хаоса, воплощенные в крайнем зоологическом индивидуализме, грозили вырваться наружу, оказалась серьезным испытанием для наших далеких предков. То, что веками казалось стабильным и благожелательным к человеку, в одночасье оказалось ему враждебным. Отвергнутые старые представления не исчезли сами по себе, а, оторвавшись от привычной системы ценностей, превратились в смертельно опасные неуправляемые силы. Привычное лоно Матери-Земли, куда умерший человек тысячелетиями возвращался для нового рождения, внезапно перестало быть безопасным, поставив под вопрос само бессмертие человеческой души. Мифический змей, неразрывно прежде связанный с культом Матери Сырой Земли и охранявший человека в загробном мире как тесно связанное с бессмертием существо, из олицетворения благожелательных душ умерших предков внезапно стал смертельным врагом людей, страшным чудовищем, стремившимся поглотить их тела и души в загробном мире.

Соответственно, кардинальное изменение похоронной обрядности также оказывается связанным с богом-кузнецом. Вместо прежнего положения умершего в позе эмбриона в лоно Матери-Земли, свойственное эпохе матриархата, Сварог ввел новый ритуал трупосожжения, в результате чего человеческая душа вместе с дымом и огнем поднималась сразу на небо, попадая уже не к Матери, а к Отцу. Судя по всему, после этого патриархального переворота в способе погребения у индоевропейцев окончательно складывается представление о круговороте душ во Вселенной, согласно которому из источника божественного света на небе будущая душа идет сначала на солнце, затем на месяц, оттуда на звезды и вслед за тем через огонь домашнего очага входит в тело женщины. Завершившего свой земной цикл человека клали на погребальный костер, с помощью которого его освободившаяся душа возвращалась в свою небесную обитель. В свете новой концепции о человеческой душе пришедший с неба земной огонь становился одновременно воротами входа и выхода: через огонь семейного очага спустившаяся с неба частичка света входила в чрево матери, рождаясь там для земной жизни, а по ее окончании тело человека клали на погребальный костер, благодаря огню которого человеческая душа возвращалась на свою небесную прародину.

Следует также отметить тот примечательный факт, что произошедшая патриархальная революция не низвергла богинь в принципе, а лишь отодвинула их на второй план. Мать Сыра Земля становится женой бога Неба, а люди начинают рассматриваться как их совместное потомство. Возникает имя споры — первое из известных нам самоназваний наших далеких предков, подчеркивающее такое их качество, как обладание жизненной силой. Трудно точно определить время его возникновения, однако, поскольку этот же термин прилагался и к растениям, с наибольшей вероятностью мы можем его датировать его возникновение эпохами матриархата и Сварога. Не менее важным представляется и то, что именно в эпоху Сварога происходит очищение в общественном сознании архетипа Богини Матери от всего негативного, что свойственно многим другим культурам, в том числе и индоевропейским. Данные языка показывают безусловную ориентацию наших предков на рай, что представляет резкий контраст с большинством других индоевропейских языков, у которых исконным оказывается образ ада, а термин, обозначающий рай, оказывается заимствованным. Вместе с представлениями о космическом кругообороте человеческих душ и опасности их «отяжеления» в результате нарушения установленных норм это указывает, что эпоха Сварога подготавливала наших предков к тотальной ориентации на светоносность и святость.

Миф о происхождении славян от бога солнца Дажьбога венчал путь напряженного духовного развития наших предков. Этот основной миф славянского язычества выразил и закрепил на века самоосознание себя нашими предками как светоносного начала в земном мире, став их духовным стержнем во всех столкновениях с силами тьмы на нашей планете. Как видим, славянское язычество сумело создать стройное восприятие сущности человека, бессмертная душа которого пришла на Землю с неба, с помощью бога-кузнеца сохранила себя от тотального поглощения животным началом и стала носителем солнечного света на нашей планете. Если последний комплекс представлений был связан с Дажьбогом-Солнцем, то первые два этапа этого понимания человеческой сущности возникли благодаря восходящим к Сварогу мифологическим представлениям. Только лишь после того, как они осознали свое небесное происхождение и подчинили с помощью божественного сверхсознания свое скотское подсознание, наши далекие предки смогли на следущем витке своего духовного развития открыть внутри себя источник божественного света, постичь свою собственную светоносность и по праву назвать себя детьми Дажьбога — без решения первых двух задач считать себя потомками бога солнца было бы попросту невозможно. Эти тектонические сдвиги коллективного самосознания целого народа неизбежно отразились в его религии, и неразрывная связь всего этого процесса духовного пробуждения проявилась в том, что все эти этапы движения вверх оказались связаны с двумя родственными персонажами: богом-отцом Сварогом и его сыном Дажьбогом.

В свете этого вывода следует вспомнить функцию самого Дажьбога как указывающего путь бога в западноукраинской песне. Хоть в ней речь шла лишь о пути на свадьбу, однако это было частное проявление правильного пути. Однако любой истинный путь в индоевропейской традиции с неизбежностью оказывался путем вселенского закона. Поскольку следование ему предполагало развитие заложенных в человеке задатков, то Дажьбог, даровавший своим потомкам свою светоносную божественную сущность, естественным образом и предопределял направление единственно верного дальнейшего развития этого начала, из чего логическим образом и вытекает его образ как указывающего путь, в самых разных его ипостасях, бога. Стоит подчеркнуть, что бог солнца дал своим потомкам не долю, не часть каких-то благ, а Участь, которая, при том непременном условии, что славяне окажутся достойными своего божественного происхождения, станет их великой судьбой на все времена, «пока сияет солнце и весь мир стоит». Щедро одарив своих внуков собственным духом, своей кровью, своим светом и непобедимой мощью, сделав их сопричастными своей божественной сущности, Дажьбог приуготовил им величайшее будущее, какое только и возможно у людей на Земле. Возникновение у славян мифа об их происхождении от бога солнца и, соответственно, своей солнечной духовной сущности было, есть и будет ключевым Событием истории, навечно предопределившим их судьбу.

Дажьбог-Солнце стал для славян «дающим богом» потому, что дал нам поистинне бесценный дар — не только саму жизнь для нашего народа, но и светоносное божественное начало для всех образующих его людей. Бог солнца оказался для славян не только родителем по плоти, но и, что было самым важным, родителем по духу, сформировавшим ту уникальную душу народа, которая и делала принадлежащего к нему человека славянином в собственном смысле этого слова. Большего дара не смог бы дать славянам никакой другой бог. Дажьбог, бог дневного светила, оказался не просто одним из языческих богов, пусть даже и занимающих высокое положение в пантеоне, а величественнейшим образом божественного первопредка, вокруг которого выкристаллизовалось национальное и нравственное самосознание наших далеких предков, сконцентрированным выражением всего лучшего и светоносного, что присутствует в славянской душе. Неразрывно связанный со своим отцом Сварогом мифологически, еще теснее Дажьбог был с ним связан в плане духовной эволюции целого народа от темных глубин зверо-человека к сверкающим вершинам человека-божества. Взятая в этом плане, вся история славянского язычества является отображением непрерывного духовного восхождения нашего народа.

Дажьбог как первый царь и родоначальник солнечной династии славянских князей являлся архетипом справедливого правителя и победоносного военаначальника, под незримым предводительством которого наши далекие предки совершали походы против сил Тьмы, с которыми они вели беспощадную войну. Из известий мусульманских авторов восстанавливается миф о первогосударстве волынян, во главе которого стоял Мужик-Мажек, образ которого в качестве сына бога солнца имеет надежные параллели в индоиранской мифологии. После распада этого единого первого царства возникают уже хорошо знакомые нам по истории средневековые славянские государства, во главе которых также стояли представители потомки божественного рода, ведущего свое начало от дневного светила, собирательным образом которых стал в былинах Владимир Красно Солнышко. При том что у бога солнца уже есть сын, родоночальник солнечной династии, «растительный» миф о первой человеческой паре также включается в солярную мифологию.

Солнечный миф нашел свое отражение не только в многочисленных памятниках фольклора, но и в самоназвании нашего племени, поскольку в архаической системе мышления имя неразрывно было связано с внутренней сущностью его носителя. Факты показывают, что в эпоху как славянской, так и праславянской общности мы носили ряд сменявших друг друга имен. Цепочка самоназваний свободные-словене-славяне красноречиво свидетельствует о том, что наши далекие предки последовательно осознавали себя как свободных людей, обладающих истинным Словом и бессмертной Славой. Насколько мы можем судить, эти самоназвания наших далеких предков развивались уже после распада индоевропейской общности и, соответственно, в эпоху Дажьбога. Возникновение этого основного, на мой взгляд, мифа славянского язычества стало основным Фактом славянской истории, который не только оказал мощнейшее воздействие на все стороны жизни наших далеких предков, но и навечно предопределил судьбу их потомков. Осознание собственной светоносной сущности оказалось, судя по всему, решающим моментом коллективного духовного развития, его вершиной, благодаря чему славяне и стали собственно славянами. Создав на заре своего собственно исторического бытия, в ту эпоху, которая в истории Восточной Европы обычно называется скифской, главный Миф о своем происхождении от бога солнца, славяне через него обрели свое собственное уникальное «я» в этом мире. Это сознание своей внутренней светоносной природы, своего происходящего от бога дневного светила солнечного рода, устремленного к божественной святости, своей роли во вселенской битве Света и Тьмы и дало нашим далеким предкам истинную систему координат, с помощью которой они определили свое место на этой Земле и направления своего внутреннего и внешнего развития во всех сферах. На примере гордого ответа аварам мы видим, что великий Солнечный миф предопределил коллективный жизненный сценарий нашего народа, саму его судьбу, и каждому поколению предстоит самому решать, принимать ее или нет. Действительно, мало быть наделенными долей божественной природы или великой судьбой — необходимо еще быть и достойными их. В конечном итоге от каждого поколения нашего народа зависит, кем им быть — светоносными потомками Дажьбога или омраченными скотской тьмой существами.

Солнечный миф стал вершиной развития славянского язычества. Как мы видели, эпоха Дажьбога — это единственная эпоха в духовном развитии, в которую наши предки вошли без предшествующего конфликта, без борьбы старого и нового, а в результате преемственности, развития заложенных ранее основ на новом, качественно более высоком уровне. И далеко не случайно возникновение именно в эту эпоху не только представления о божественном происхождении славян, но и представления об их неразрывном единстве с породившим их богом солнца. Внутренняя природа славян была навечно предопределена глобальным Фактом божественного отцовства Дажьбога и проистекающей из него неистребимой тягой к Свету и Правде, которая сохраняется у нашего народа, пусть даже и на весьма ослабленном и бессознательном уровне. Великий Солнечный миф, образно говоря, впитался в нашу плоть и кровь с молоком матери. В данном случае Миф — это не выдумка, не сказка, а Высшая Реальность, предназначенная именно для нас. Этот родной праотеческий Миф выражает самую суть мирочувствования славян как детей солнца и нашу внутреннюю природу.

Важно отметить, что рассмотренные в книге идеи представляют не случайный набор мифов, а целостную систему духовной эволюции наших далеких предков начиная с момента возникновения человека современного вида. Эта система неоднократно обыгрывает соотношения трех и одного: три мужских божества и одно женское; три божества преимущественно связаны с небом, а богиня — с землей; первые три этапа сменяют друг друга путем конфликтов, а четвертый — мирным путем. Эта соотнесенность тройки и единицы присутствует в древнейших славянских преданиях о начале исторического бытия отдельных народов. Повествуя об основании Киева, Нестор отмечает, что будущую столицу Руси основали три брата и сестра их Лыбедь. В чешских преданиях соотношение полов прямо противоположное, однако числовая пропорция сохраняется: у мудрого Крока были три дочери, младшая из которых становится правительницей чехов и впоследствии выходит замуж за Пржемысла, дав начало династии чешских князей. Таким образом, мы видим, что это соотношение было свойственно славянской традиции, и притом на ее раннесредневековых этапах. Сознательно или неосознанно русские и чехи связывали тройку и единицу с понятием Начала, из которого они и выводили свои национальные государства. В более общем смысле четверка символизирует собой некую завершенность, в том числе и применительно к психическим процессам. «Четыре — это символ целостности, — отмечал К.Г. Юнг, — а целостность играет значительную роль в мире образов бессознательного…»

В свете рассмотренного материала связь этого числового соотношения с Началом становится понятной. Бой олицетворял собой силу развития человека как вида, мощь заложенных в него сил и при этом духовную связь с небосводом. Образ Великой Богини Матери нес с собой материнскую заботу, святость и устанавливал связь с Землей, подчеркивал наделенность людей такой же силой жизни, как и у произрастающих на земле растений. Вновь связанный с небом Сварог также олицетворял собой силу развития, но уже не развития человека как вида, а развития социального. Эта сила социального развития проявлялась как в возникновении и прогрессе отдельных ремесел, так и в обуздании скотского начала в человеке, без чего общество в принципе не могло бы существовать. И, наконец, с его сыном Дажьбогом оказалось связано не только зарождение государственности, но и сила солнечного света, сопричестность с которой осознали прозревшие свое божественное происхождение славяне, наделенные также силой слова и блеском славы. Дух нашего народа стал результатом действия великих могущественных сил, которые наши предки осознавали как космические. Орион, Земля, Небо и Солнце по очереди внесли свой вклад в его развитие. Подобно тому, как дерево в процессе своего роста каждый год увеличивает толщину своего ствола за счет возникновения новых колец, так и связанные с этими космическими началами мифы слой за слоем формировали душу нашего народа, составляя в своей совокупности его духовную прародину. И в результате этого процесса, продолжавшегося почти сто тысячелетий, сформировалась уникальность славян, этих наделенных могучей силой развития детей Неба и Земли, обладающих великим светоносным духом. Это — священная история нашего народа, произошедшая за тысячелетия, а то и за десятки тысячелетий до того, как в славянском мире стали создаваться первые письменные летописи и хроники. Это — божественное откровение, предназначенное именно славянскому племени. Это — великий процесс развития светоносного духа нашего народа, когда под влиянием величественных сил, способствовавших его становлению, росло и развивалось заложенное ими семя духа. Это — та наша великая история, которой мы можем по праву гордиться.