Сообщение молодого человека оказалось правдой: действительно, 14 декабря 1546 года владыка Макарий отпел поутру молебен в Успенском соборе и, пригласив с собою всех бояр, отправился во дворец к великому князю.

— Созвал, нас князь, чтобы объявить нам о своей великой радости, — объяснил владыка боярам.

О намерении государя жениться было уже всем известно, но тем не менее многие были изумлены, пошли толки, пересуды, кое у кого из бояр, у которых были дочери на выданье, промелькнула надежда породниться с великим князем и, благодаря этому, стать первым при дворе.

В переполненную боярами Грановитую палату вышел Иоанн. Приняв благословение от митрополита, он зорким взглядом осмотрел собравшихся и твердым голосом проговорил:

— Милостию Творца Всемогущего и Пречистой Его Матери, молитвою и милостию великих московских чудотворцев Петра, Алексея, Ионы и Сергия, а равно и всех других российских чудотворцев, на коих положил я упование, и у тебя благословясь, святой владыка, помыслил я избрать себе супругу. Наперво думал я искать ее в чужих краях, у кесаря иль у какого круля, но, обсудив, я мысль сию отринул: негоже мне в чужих краях жениться, с супругою мы можем не сойтися в нраве, и мирного житья меж нами не случится. Вот почему прошу тебя, владыка, благословить меня избрать себе супругу здесь, в государстве нашем русском.

Такое решение поразило настолько митрополита и бояр, что они заплакали от радости.

— Годами молод он, а свой уж держит ум, — заметил князь Скопин-Шуйский боярину Челяднину.

Но этим изумление бояр на этот раз еще не окончилось, молодой князь обратился к ним с речью:

— По твоему, владыка, благословению и с вашего боярского совета, хочу прежде своей женитьбы поискать прародительских чинов, как наши прародители, цари и великие князья, и сродник наш великий князь Владимир Всеволодович Мономах на царство, на великое княжение садились, и я также этот чин хочу исполнить и на царство, на великое княжение сесть.

— Вот что он задумал, — изумленно сказал Скопин-Шуйский, — ни дед его, ни родитель не решались принять титул царский, а он дерзнул! Отважный будет царь и за Святую Русь постоит!

— Коль, государь, решил ты на царство сесть, то должен ты царское венчание принять, — объявил митрополит молодому князю.

— Так должно быть, такое же и мое желание, — уверенно ответил Иоанн.

Весть о том, что князь будет венчаться царем, быстро разошлась по Москве, народ радовался, хотя тоже отчасти дивился смелому намерению молодого правителя.

Престарелому митрополиту предстояло не мало хлопот, этим воспользовался Алексей Адашев, любимец владыки, чтобы напомнить ему о Сильвестре.

— Спасибо, Алеша, что вспомянул ты мне про него, и впрямь запамятовал я о нем напрасно: человек он нужный и для князя полезен будет.

— Так повелишь, владыка, позвать его к тебе?

— Скорее зови, скажи, что я велел ему явиться.

Сильвестр немедленно явился по зову митрополита, который сейчас же поручил ему пересмотреть греческие каноны, дабы обставить венчание на царство так, как оно совершалось в Византии. Смело глядел вперед сметливый новгородец, он знал, что достигнет своей цели, к которой стремился всеми помыслами, всеми думами: быть полезным родной стране.