Только ранним утром вернулся домой старый Акинфий. В доме еще все спали.
— А я к тебе, хозяин, пленника приволок! — встретил старика работник.
— Ой ли? Молодец же ты, парень! Иди, кажи мне его!
Фока мирно спал, когда его разбудил энергичный толчок Кузьмы. Он открыл глаза и с изумлением посмотрел вокруг, не понимая, где находится.
— Здравствуй, молодец! — приветливо сказал старик. — Ко мне в гости пожаловал? Да жаль, что не по своей воле!..
Пленник молчал.
— Много гостей таких ноне в Новгороде Великом! — продолжал старик. — Господь Бог покарал за то, что святую Софию изобидеть хотели.
Вспыльчивый Фока не мог больше сдерживаться: южная кровь сказалась.
— На все Господня воля… Не нам об этом, дедушка, рассуждать!
— Истинно так, парень! — согласился старик. — Коль не заступа Владычицы, не избежать бы нашему городу ваших рук… Ведь хуже злых агарян продерзостны ваши суздальцы: каленой стрелой поранили Владычицу…
И Акинфий рассказал о чуде. Изумленно слушал пленник старика.
— Вот видишь, паренек, на чьей стороне вина-то! — укоризненно проговорил он. — Да что я, однако, с тобою толкую… Ты, поди, голоден?
— Спасибо, дедушка, за ласку! Сыт… Внучка твоя приносила мне поесть…
— Ишь, она шустрая какая! Доглядела… Пленнику был интересен исход битвы.
— Расскажи, дедушка, чем кончилась сеча? Много ли наших полегло? Живы ли князья?
— Ой, много полегло вашей рати! Князей, кажись, ни одного не захватили, все ускакали…
И старик рассказал молодому человеку все подробности приступа. Печально внимал Фока словам старика.
— Ну, ты пока посиди здесь! А опосля я приду, потолкуем, куда тебя определить! — сказал хозяин и ушел из боковуши, сопровождаемый Кузьмою, крепко затворившим двери.
Потянулись скучные дни плена. Старик никуда не посылал Фоку и не продавал его в полон, но не выпускал пленника из боковуши, опасаясь, чтобы он не убежал.
Евфимия часто навещала молодого дружинника, их мирные беседы продолжались. Молодая девушка была круглая сирота, кроме старого деда, родных у нее никого не было. Она чувствовала невольное влечение к такому же сироте, как и она сама.
— Дедушка, — робко обратилась она к старику, — выпусти Фоку из боковушки! Никуда не уйдет!
— Ты, что ль, за него поручишься? — шутливо спросил тот.
— Да он тебе сам слово даст, что не уйдет.
— Ну, ладно, коль так! Пущу парня!.. Старик исполнил свое обещание.
Освобожденный дружинник сдержал свое слово: не делал попыток к бегству. Он по-прежнему помещался в боковушке, исполняя все работы, которые поручал ему старик.
Акинфий все больше и больше привыкал к Фоке, ему нравился скромный молодой человек. Привыкла к нему и Евфимия, ей было приятно присутствие молодого дружинника, всегда с радостью ее встречавшего. Но все-таки черныш скучал по Василько и по князю, они казались ему теперь такими далекими и недоступными.
Новгород успокоился; ожидать нового нападения со стороны суздальцев было нельзя: рать их была расстроена, а помощи ждать было неоткуда; раздоры между другими князьями продолжались.
Часть пленных суздальцев была выкуплена своими близкими, последние сообщили в Суздале о нахождении в плену Фоки. Князь Андрей прислал за него выкуп, и Фока получил свободу.
Грустно было расставаться молодому человеку с полюбившейся ему девушкой, жалел он и старого Акинфия, к которому очень привык, но чувство свободы пересилило все остальное. Сердечно распрощавшись со стариком и его внучкой, Фока уехал.