Болезненная бессознательность периодически отпускала ее, но это не было похоже на окончательное отрезвление. Скорее, мимолетное прояснение. Вспышку, которая в итоге все равно тонула во тьме.
В сознание врывались какие-то неясные звуки. Цвета и свет резали глаза, тело было по-прежнему слабым. Невообразимо слабым и немощным. Было непосильным даже просто моргнуть... проходила целая вечность, прежде чем ее веки поднимутся, давая глазам разобрать лишь некоторые детали.
Она была одна. Салон... самолета?
Ее глаза закрылись и открылись снова лишь мириады секунд спустя.
Красное? Кровь?.. Просто ткань рубашки. Запах... жженого голубого лотоса. Чертов Блэквуд, пропахший сладким наркотиком.
Мгновение, растянувшееся на века.
О, ее голова... Что это за шум? Приглушенный, но все же такой мощный и назойливый... Вертолет?
Закрыть глаза. Открыть глаза.
О, благословенная тишина. Да прибудет она вовеки. Чертов запах. Знакомый запах... он тут повсюду. Она его ненавидит... слишком знакомый...
Боже, она хочет быть не здесь и не сейчас.
Забвение было благословением, просто даром небес.
***
Когда Шерри пришла в себя окончательно над Нью-Йорком уже светила луна, принадлежащая следующей ночи. Странно, но голова не болела. Да и все тело было как будто отдохнувшим.
Ее взгляд скользнул с ее ног выше, отмечая с каждой новой увиденной деталью, что все... по-старому. Ее тюрьма ничуть не изменилась. Ну, только с тем учетом, что теперь она не была прикована к кровати, на которой лежит. И причем... не одна. Тепло чужого тела не оставило альтернатив.
Сглотнув, Шер вновь прикрыла глаза, пропуская сквозь себя всю боль предательства и отчаянья. А еще осознание собственной глупости. Наверняка Блэквуд еще займется ее наказанием, хотя она и так себя наказала достаточно.
Сейчас Шерри Бертран ощущала себя самой круглой дурой, какая только может быть на всем белом свете. И если раньше, у нее были какие-то мысли по поводу того, что делать в следующую секунду, то теперь резерв был пуст. Она просто лежала с закрытыми глазами, обреченно ожидая...
- И что теперь? - В итоге не выдержала именно она.
Мужчина рядом вздохнул, заставляя ее все же открыть глаза и посмотреть в сторону. Блэквуд сидел на кровати, прислонившись к изголовью. И он смотрел вперед, его взгляд был тяжелым, вид задумчивым. Словно он сам не знал "и что теперь".
- Ничего не изменилось, Шерри. Я по-прежнему изгнанник. И я по-прежнему жажду свободы. - Он неторопливо вздохнул, скрещивая руки на груди. - Как там, в Майами?
- Не знаю. Я вроде бы сейчас здесь, в этой чертовой кровати.
- Но мы оба знали, что этим все закончиться.
Он сказал это так просто и уверено, как будто было глупо даже думать иначе. Словно пытаться это отрицать - все равно что опровергать аксиому. Именно в этот момент Шер поняла, что действительно прекрасно знала, как он и сказал, о том, что именно так все и закончиться. Это же Блэквуд.
- Ты даже не пытался оставить меня в покое. - Пробормотала она тихо.
- Шерри...
- Ты даже не пытался! - Попыталась она закричать. - Ты мог! У тебя было полно времени, чтобы хотя бы подумать о том, чтобы... найти другую. Полно времени! Но ты даже не захотел!
- У меня нет этого времени. И зачем искать? Ты лучшая. Я не найду лучше эталона...
- Ты идиот, Блэквуд! Ты просто слепой идиот. - Прозвучало обреченно, а не так яростно как хотелось бы. - И тебе лучше снова приковать меня цепями... потому что я прирежу тебя во сне. Клянусь... мне теперь нечего терять.
- Уже, эйки. Я уже приковал тебя. - Мужчина посмотрел на нее со слабой улыбкой удовлетворения. - Надо было сделать это раньше. Те цепи были... слабыми, материальными. Куда крепче вас держат другие узы. Обязательства. Долг. Устои и законы общества. И я сковал тебя. Теперь ты не сможешь убежать от меня. А мне даже не нужно тебя держать. Понимаешь?
- Я понимаю только одно - ты конченый человек , Блэквуд.
- Я твой муж, Шерри. - Он произнес это таким тоном, что девушка рядом с ним вздрогнула, резко оборачиваясь.
То же самое говорил Джерри... точнее, тот его... наемник.
- Что... что ты такое несешь, Блэквуд?! Совсем спятил?! Муж?! Ха! Я еще не собиралась выходить замуж, а из-за тебя похоже и не соберусь... вообще никогда! Ты вообще хоть знаешь, что такое... муж? Супруги? Свадьба?
- Это не столь важно, эйки. Важно, что для других мы - муж и жена. Я все сделал по правилам. Теперь это неоспоримый факт.
От его слов ее бросило в жар. А потом в холод. Смысл его слов... тех, что он говорил так пренебрежительно... так просто, не особо задумываясь над их священным смыслом.
Шер бросила взгляд на свою левую руку, где в свете ночника блестело гладкое обручальное кольцо. А у нее не было даже сил снять его. Не только физических. Больше душевных, по правде говоря. А смысл? Он уже все решил. Все происходило так, как хотел он... Все всегда как хотел он.
Игрушка. Кукла. Безвольная. Использованная.
Ее глаза мучительно закрылись, дыхание стало прерывистым.
- Ты... ублюдок, Блэквуд. - Прошептала она обреченно. - У тебя нет ничего святого. Ничего. Ты разбил все... что только можно разбить. Ты даже забрал то, что должно отдаваться добровольно. Даже не задумываясь над этим. Для тебя все это так просто... потому что ты ни черта не понимаешь... ты же ни черта не понимаешь...
- Выпей со мной, Шерри. - Проговорил Блэквуд, вставая и проходя к комоду, на которой гордо возвышалась початая бутылка виски. И когда он прошел обратно к кровати со стопкой, Шер приняла ее без отпирательств. - Я коротал эти дни совсем один. Знаешь... без тебя тут было чертовски скучно.
- Представляю. - Она горько усмехнулась, выпивая напиток залпом, зная, прекрасно осознавая, что последует за этим. - Мои страдания тебя веселят. Смотреть на мои мучения чертовски весело... Ты... и тогда наблюдал, да? Наслаждался... Это все было так отлично спланировано. От начала до конца. Как по нотам, Блэквуд. Просто как по нотам. Отличное кино, представляю. Это... жестоко...
- Жестоко, эйки, - тот твой удар. В тот самый раз. Я провалялся там целый день, отвергнутый и прикованный. Вот это жестоко.
- Да и тысяча ударов не смогут окупить и половину того, что я испытала по вине твоей проклятой персоны. Тебе то наплевать, чертов Блэквуд. - Ну вот, слезы уже пробивались сквозь стену сдержанности. Они слышались в голосе. Они застилали глаза, делая очертания жестокого мира туманно-расплывчатыми, а ее похожей на ребенка. Обиженного на весь свет. - Это было подло... я... поверила. Я думала, что... ты все это сделал специально, да? Ты хотел этого... ну смотри, Блэквуд. Смотри! Я уничтожена. Я разбита...
- Я дал тебе пять свободных дней, а ты недовольна. Ты ведь хотела свободы. Даже больше, ты забыла на эти пять дней обо мне...
- Ты ни черта не можешь мне дать! - Она дышала прерывисто, вытирая глаза, которые уже начали слезиться. - Ты... ты можешь дать что-нибудь той... той... тетке, с которой ты развлекался тут всю ночь! Вот ей ты можешь что-то дать. А мне - нет! Мне ничего не надо от тебя, чертов Блэквуд! Ты... конченый нелюдь! Циник! Подонок! Для тебя... вообще не существует рамок. Вера... даже вера для тебя не та область, которую бы ты не смог осквернить своими дрянными замыслами. Я еще... могу понять ту... выходку с... Ки Бискейн. - Она порывисто выдохнула, а когда вздохнула, во вздохе слышались зарождающиеся рыдания. - Хотя... это было чертовски несправедливо, черт с тобой. Это я слишком наивная, раз так просто поверила... повелась... Но это... - Она потрясла рукой, сжимающей стопкой. Левой рукой. - Ты не смел так поступать! Не смел! Это... не то, чего можно так просто касаться. Для тебя ведь это ничего не значит! Для тебя это просто способ... подручное средство... Тебе ведь наплевать, что ты исковеркал всю мою жизнь. Я хотела... быть в белом, когда пойду к алтарю. И чтобы лавочки были украшены лилиями и бантами... и чтобы там... стоял этот священник с добрым лицом и глазами, в которых... заключены небеса, правда и Господь Бог. И красивый, улыбчивый парень... - Шерриден вновь резко вдохнула, не сдерживая сдавленный вопль на выдохе. - И он был бы тоже в белом! И... он был бы самым счастливым человеком на земле... после меня. Но тебе ведь на это наплевать! Наплевать на то, что именно он, и именно тогда, в такой обстановке должен был одеть мне на палец кольцо. И я ему. В знак того что мы связаны А ты... поганец! Ты разрушил все... даже мечты. Ты добрался даже до них! Чертов ублю...
Ее рот заткнули чужие губы с привкусом терпкого виски. Не пуская слова, не давая ей договорить, мужчина обхватил ее затылок, придвигая к себе. Плотнее, заставляя открыть рот, впуская его внутрь, настойчивого, горячего, такого умелого, когда дело касалось интимных ласк.
- Смотрю, ты относишься к этому очень серьезно. - Прошептал Блэквуд в ее дрожащие губы. - И это чертовски правильно, Шерри. Потому что пока ты принадлежишь только мне. А это... - Он продемонстрировал кольцо, что обхватило его безымянный палец. - Отличное доказательство наших отношений. Ты поймешь, Шерри. Ты совсем скоро поймешь, что наши отношения куда более глубокие, а связь куда крепче, чем у любого из смертных, носящих точно такие же. И эти четыре дня... в то время, что осталось у нас, это - знак того, что ты только моя. А я... я твой.
- Да пошел ты к че... - Она не успела, хотя отчаянно желала произнести что-нибудь грубое полностью, четко и ясно. Прямо в его самоуверенное лицо. Но ее удары были отбиты на полпути. Потому что поцелуи этого мужчины - мощное оружие. - Можешь отдать его.... - О Боже. Только бы не забыть суть разговора, - той тетке! Не смей! - Шер попыталась отвернуться, когда его пальцы повернули ее лицо обратно, заставляя принимать его великолепные поцелуи. Ее руки поймала его широкая ладонь, не давая сопротивляться. - П-прекрати... сейчас же... - Выдохнула она, отворачиваясь.
- Это был наш первый супружеский поцелуй, эйки. - Он до сих пор издевался над ней. - К сожалению... я не могу дать тебе большего.
- Ага. Я просто само сожаление, чертов Блэквуд. - Шер постаралась его оттолкнуть. Как оказалось, это бесполезное занятие. Мужчина продолжал нависать над ней, медленно стирая слезы подушечкой большого пальца.
- Рад, что ты меня понимаешь. - Аарон уткнулся в ее шею. - Я не имею права видеть тебя... я не могу касаться тебя там. Понимаешь?
Боже, этот мужчина сводит ее с ума.
- Помниться тебя это не остановило в тот раз. - Хмыкнула она.
- Тебе трудно сопротивляться, милая Шерри. А страсти, эйки, сопротивляться практически невозможно. А когда страсть питаешь по отношению к тебе... ну ты понимаешь, да? - Она чувствовала кожей, как его губы растягиваются в слабой улыбке. - Прости, маленькая Шерри. Если сможешь. Помни, что во всем что произошло, твоей вины нет.
- Я буду помнить, что во всем, что произошло, виновен ты, чертов Блэквуд. И нет. Я тебе этого не прощу.
- Тогда хотя бы пойми. - Он говорил это медленно, вкрадчиво и тихо. Словно действительно пытался донести до нее сокровенный смысл, действительно хотел, чтобы она поняла. - Я жил задолго до тебя. Я был тем... кто имел многое. Моя сущность, ее отняли у меня. Забрали и изгнали. Выбросили как... мусор, как что-то мелкое, несущественное и ненужное. Кем я был и кем стал.
- Неужели... оно того стоит? Или я ни черта не стою? - Шер скорее разговаривала сама с собой, продолжая тихо плакать. - Неужели ты так просто сможешь приговорить человека на смерть? На мучения. Для тебя это ничего не стоит, да? Тебе все равно, самовлюбленная ты сволочь.
- Тише, эйки. Я не хочу отдавать тебя. Я бы предпочел оставить тебя себе, однако думаю, ты бы...
- Да я бы тебя убила, пока ты спал, чертов Блэквуд.
- Вот видишь. Назад пути нет. Так уж получилось... я всегда довожу дело до конца.
- Ты... обретешь свободу. А что насчет... моей? - Прошептала Шерри, заглядывая в глаза мужчине, который приподнялся над ней. Буря и шторм. Все это было так знакомо...
- За все приходится платить, Шерри.
- Для тебя даже люди... просто цены. Средство для достижения целей. Ты... - Она вздохнула. - Нет на свете тех ругательств и оскорблений, которые бы полностью выразили мои чувства к тебе.
- Тогда просто помолчи. И дай мне тебя поцеловать. - Он вновь наклонился, стирая пальцами ее слезы. - Твои губы - лучшее, что мне доводилось пробовать, Шерри.
И он целовал, успокаивая, утешая медленным движением твердых губ. Но почему-то это лишь заставляло ненавидеть его еще больше. Он целует ее, он ее желает, он обручился с ней и все равно отдает другому. Все равно...
Уже совсем скоро. Через четыре дня.
***
Где-то читала, что женщины сильнее мужчин в плане духа. Что они переносят удары судьбы легче, что приспосабливаются к новым условиям и обстоятельствам быстрее. Понятное дело, что так можно сказать не про всех. Однако это заложено в женской природе, в ее начале - созидать, нести жизнь и мир, уют. Все это связано с главной функцией женщины - она, прежде всего, мать, она сделает все для своей жизни и жизни своего будущего потомства.
А к чему я это, собственно?
Не знаю, кто это все писал, но я была с ним (или ней) частично согласна. Мы действительно адаптировались быстрее. Хотя в плане духа я не считала себя сильной.
Тот побег - был последним рывком, попыткой спастись. Человеческой попыткой отстоять свободу. Неудачной попыткой - и это главное.
Теперь борьба была глупой. Бороться надо всегда, скажут иные. Точно, полностью согласна. Когда силы равны - бороться надо до последнего. Но когда сила, стоящая напротив и назвавшаяся твоим противником превосходит мыслимые пределы этого определения (силы как таковой) бороться становиться глупо. И я была достаточно адекватна, чтобы это понять...
Конечно, это не значило, что я опустила руки. Или решила повеситься в ванной, пока Блэквуд посещает все свои многочисленные конференции и встречи. (Не понимаю вообще на кой черт он делает это, если не сегодня-завтра собирается вернуться на свою треклятую родину). И я не играла из себя роль несчастной жертвы, тихо и покорной.
Все что я решила - прожить эти четыре дня так, чтобы память о них сияла в те оставшиеся дни, что отпущены мне, а не была мрачна от бесконечных сожалений и отчаянья. В общем, у меня была задача - прожить четыре дня так, словно они были всей моей жизнью... Собственно, так и было. Я говорила так, с расчетом на то, что через эти четыре дня меня попросту не станет. Там уже буду не я. Я не видела себя живой после того, как переступлю эту черту, как только Блэквуд отдаст меня словно вещь.
Чертов Блэквуд... странно вел себя в последнее время. Когда он уходил (а это было ранним утром) он был явно чем-то озадачен. Его лицо было просто маской сосредоточенности и задумчивости. Он был мрачным и бледным. Когда он возвращался, а это было после десяти вечера - ко всему этому добавилось еще и очевидное раздражение.
Теперь он сидел перед ноутбуком в гостиной, пялясь в экран, на котором изображались какие-то таблицы с отчетами. Его пальцы были переплетены, по плечам было видно, как он напряжен. А я радовалась в душе его проблемам... хотя что мне еще оставалось, кроме злорадства.
На самом деле, я вообще сомневаюсь, что у этого мужчины есть проблемы. Вон - вопрос со своим изгнанием он очень удачно решил. Понятное дело, что и остальное он уладит таким же блестящим гнусным способом.
Я же ходила по гостиной, в очередной раз рассматривая картины, коллекцию древних монет и оружия. Потом, завершив круг, я останавливалась напротив окна и долго смотрела вниз, затем на ломаную линию горизонта. Я наверняка раздражала этого мужчину тем, что постоянно маячила перед его глазами. Но, собственно, причинять неудобства ему - единственное доступное мне удовольствие
И мне было скучно... Почувствовав свободу, наслаждаясь ей в течение тех пяти дней... теперь я тосковала, запертая в этих стенах роскошной тюрьмы.
Я оглянулась на Блэквуда, тот по прежнему гипнотизировал ноутбук. Не мигая и не двигаясь. Просто пялился в этот экран, а в глазах мелькали молнии мыслей.
Не выдержав, я прошла к музыкальному центру. Замечательно, там сразу же затянул свою "Personal Jesus" Мэнсон. Как раз под настроение... темное, мрачное, гнетущее. Жаль Блэквуд не оценил... А хотя нет, я ведь этого и добивалась.
Мужчина отреагировал на разрушение тишины и гармонии мгновенно, поднимаясь с кресла и проходя к центру. И он выключил его, а меня, готовую разлиться гневной триадой по поводу того, какой он ублюдок, подхватил на руки, вновь отправляясь на прежнее место.
Нет, с Блэквудом было явно что-то не так... это даже меня немного напрягло, ошарашило.
Когда он опустился в кресло, я все еще пыталась убраться от него подальше. А он молча пресекал эти попытки, несильно но твердо сжимая мои руки и удерживая рядом с собой. И он снова уставился в этот чертов экран, но теперь со мной на коленях. И опять эта треклятая тишина...
Я посмотрела туда же, куда и он. Экран уже горел черной заставкой, а Блэквуд молчал...
- Эй. Чертов Блэквуд. - Пробормотала я, кидая мимолетный взгляд на мужчину. Странное дело, но я все еще опасалась смотреть на его лицо, в его глаза. Это поднимало в душе странную волну... боязни. Но он не смотрел на меня. Только прямо, о чем-то соображая. Кажется, его мысли были тяжелы как свинец. - Ты задумался о том, что возможно я не подхожу твоему Владыке, да? Ты на верном пути.
Он так и не поменял своего положения, но его большой палец начал легонько гладить мое запястье.
Священную тишину, которую так лелеял не понятно по какой причине Блэквуд, разрушил телефонный звонок. Трубка лежала достаточно далеко, и нужно было встать, чтобы до нее дойти и взять, прежде чем звонившего кинут на голосовую почту. И я ждала, когда Блэквуд поднимется, отпуская меня. Потому что в таком положении, так близко к нему, я чувствовала себя крайне неудобно и неловко. Слишком много тепла и греховного сладковато-терпкого мужского запаха. Я хотела быть как можно дальше... А он, кажется, даже не думал подниматься.
- Эй. Чертов Блэквуд... это могут быть твои слепые партнеры из стран Востока... Почему слепые? Потому что только идиот не заметит, какое ты аморальное чудовище.
Ему было абсолютно наплевать. На мои слова. На этот звонок. Потому человека все же перенаправили на почту.
- Аарон, милый. Умоляю, позвони мне, хорошо? Просто минута... я не займу больше. Прошло так много времени с тех пор, как мы виделись. Я безумно скучаю. Я умираю без тебя. Пойми, женщине довольно трудно говорить подобное... но я говорю, потому что тоскую по тебе. Безумно. Целую, твоя Джуди.
- Целую, твоя Джуди. - Мой голос был полон яда. Не знаю, что меня бесило больше. Что ему звонила эта Джуди. То, что я это услышала. То, что чертов Блэквуд дал мне это услышать. Или то, что я прекрасно знала, кто эта Джуди... та мисс "сладкий голос". - Умирает... эй, Блэквуд. Она умирает, черт тебя дери. Помоги ей. В конце концов, она не будет против, если ты отдашь ее своему...
- Эйки. Ты так очевидно ревнуешь. - Проговорил тихо, с ясно слышимой хрипотцой Блэквуд.
- Ревную?! Да на кой черт ты мне сдался...
- Ну, я же твой муж. Естественно, ты меня ревнуешь. - Да, что черт его дери, происходит с его голосом? Вчера была та же фигня, но не так явно... - Я бы ревновал, если бы тебе звонил любовник.
- Ну у тебя будет полно времени. В конце концов... - Приступ кашля, который бывает у туберкулезников, заставил меня замолчать. Просто шокировано заткнуться и уставиться на Блэквуда ошарашенным взглядом.
Я не видела его весь этот день. Ну, только мельком с утра, когда еще не вставала с постели. Я не видела его на протяжении всех этих пяти дней... Но ведь не может быть чтобы Блэквуд заболел? Этого ведь... быть не может?
Теперь же рассматривая это бледное лицо, эти темные тени, залегшие под его глазами, губы, сжатые в тонкую линию... а еще отмечая, что он был слишком горячим...
Что-то гадкое проскользнуло во мне. Что-то до того скверное, что я себя за это готова была ненавидеть. Жалость...
- Ты... болен, да? - Странный вопрос. Какое мне до этого дело? Он же вроде собирается отдать меня в рабство. Я должна радоваться, даже если он помрет... Это же было бы замечательно... - Ты отвратительно выглядишь, Блэквуд. Как мертвец.
- Ничего страшного, эйки. - Он улыбнулся слабо, в непонятно откуда возникшем приступе нежности проведя ладонью по моей щеке. - Но мне приятна твоя забота.
- Мне нет до этого никакого дела. - Проговорила я, хотя сама уже вовсю вслушивалась в звук его дыхания. Прерывистое и хриплое, оно было еле слышным. Но теперь, когда я была буквально прижата к его груди, я слышала это явное отклонение от нормы. Невольно я задумалась над той причиной, по которой он не разговаривал со мной все это время. - Ты... небось много куришь, да, Блэквуд?
- Поразительно, мне то же самое сказал ваш человеческий доктор. - Пробормотал мужчина, все с такой же слабой улыбкой. И в этот момент какой-то предательский голос сказал, что этот мужчина может так улыбаться только для меня.
- Не трудно догадаться... хотя я не помню, чтобы ты... при мне...
- Это вредно, девочка. Я не хочу, чтобы ты дышала этим. Все же я знаю, что такое пассивное курение...
- А ты активист, да? Ну и как... долго? - Почему же меня это интересует?!
- С самого начала. Это помогало мне расслабиться. Привычка. Мое тело... это тело, оно больше не может обходиться без... дозы.
- Так ты куришь не обычные сигареты, Блэквуд. - С каждым моим новым словом становилось ясно, что мне не безразлично то, что с ним происходит.
- Обычные... они слишком слабые. Мне нужно было что-то посильнее.
- И кто же тебе... пособил в этом?
- В самый первый день моего появления здесь... - Мужчина откинулся на спинку кресла, ударяясь в воспоминания. - Ты даже не представляешь... я был растерян. Я был... чужак здесь. Изгой. И мне нужно было... так многое сделать. Так много успеть. А ваши тела... они слабые. Какие же они слабые. Как песочный дом, эйки. Дунет ветер - и вас уже нет. Я знал, как влияет этот дым на мое тело. Я чувствовал это. Но он помогал мне оставаться собранным. Хладнокровным. Это то, в чем я нуждался. А потом я привык... зависимость. Я ведь раньше даже не знал, что это такое - быть зависимым от чего-то.
- Ты глупец, Блэквуд. - Пробормотала я, смотря на него уже с откровенной боязнью. Но теперь я боялась не мужчину. Я боялась за него.
- Точно, маленькая Шерри. Я еще тот глупец. - Он устало закрыл глаза, вздыхая.
- И... что это? - Спросила я осторожно, когда мужчина молчал долгое время.
- Опухоль. Онкология. - Пробормотал Блэквуд, так и не открывая глаз.
Ну, я в принципе знала это. Это было очевидно.
- О, маленькая Шерри. Ты так жалеешь меня? Не стоит... - Он тихо рассмеялся, от чего эта хрипота стала лишь очевиднее. - В конце концов, рано или поздно это должно было произойти. Может телом я и человек... возможно, и большая часть силы отнята у меня... но я человеком не являюсь. И моя суть разрушает это тело. Мне нужно вернуться обратно, эйки. Потому что... я не проживу здесь даже с месяц.
- А чего ты заливал по поводу свободы? - Прошептала я, совершенно дезориентированная.
- Потому что для меня это самое главное. Даже если бы я обладал здоровым, сильным телом, но был человеком... даже тогда бы я стремился вернуться. Свобода - главное. А угроза смерти... что ж, признаюсь, я не хочу умирать, как человек... жалко и ничтожно... от курения и алкоголя.
- То есть твое желание свободы... просто одна из причин? - Когда он открыл глаза, смотря на меня, я догадалась. - Ты боишься смерти. Вот в чем дело. Ты боишься смерти, потому что здесь ты не защищен от нее.
- Причин сотня. Смерть... люди бояться ее. Ведь вы стоите ближе к ней, чем кто-либо. А я... она не касалась меня никогда. Потому что не могла до меня добраться - Он улыбнулся остро, улыбкой истиной сволочи, улыбкой, которая была визитной карточкой Блэквуда. Но теперь даже в ней сквозило слабостью и болезнью. -Но теперь... любая случайность может стать роковой. Я слаб, эйки. Я здесь так слаб... Я чувствую, как она дышит, стоя за моей спиной. Она говорит: "скоро". И я ничего не могу ответить на это, кроме... "но не сейчас".
Видеть его таким... человечным было как наблюдать крушение поезда. Это ужасало. Я знала Блэквуда только как отпетого ублюдка, эгоиста, самоуверенного и непоколебимого. Теперь он показал совсем иное лицо... такое человечное. Он показал себя... слабым. Позволил мне видеть его таким, хотя гордость ранее бы просто не позволила ему этого. Теперь он был слишком уставшим и слишком больным.
- И... что тебе сказал... врач? - Ну какая ж мне разница?!
- Месяц. Может два. - Проговорил Блэквуд через какое-то время. - Но я знаю, что мне не нужно чертово лечение... мне нужен воздух моего мира, который я вдохну полной грудью. Вот и все... - Его взгляд вновь коснулся меня. - Ну и еще, пожалуй... твой поцелуй. Давай, эйки, поцелуй меня. Я не заразен...
- Да пошел ты... - Я попыталась слезть, но меня удержали. Может он и был болен, но я не заметила, чтобы он стал физически слабее.
- Твой муж при смерти, Шерри. Он просит у тебя всего лишь поцелуй. Дай ему его... ну же, девочка. - Он снова хрипло рассмеялся, продолжая перехватывать мои руки, когда я их вырывала.
- Ты сам все забираешь, чертов Блэквуд! Тебе ведь не нужно мое позволение. Пытаешься меня разжалобить?! Ты при смерти? Ну и что?! Я ведь умру через четыре дня. В отличие от тебя! За все нужно платить, да?! Ну вот ты и заплатишь. Мной. А теперь пошел к черту. Отпусти меня. - Мой серьезный строгий тон должен был вызвать в нем хоть что-нибудь.
- Я твой мужчина, эйки. Поцелуй меня. - Он даже не думал отпускать меня. - Возможно, ты меня и ненавидишь... и будешь ненавидеть целую вечность, но пока я еще не отдавал тебя никому. Пока ты только со мной...
- А я не хочу быть с тобой!
- Я ведь нравлюсь тебе. Давай будем честными.
- Да я тебя терпеть не могу!
- Маленькая обманщица. - Выдохнул устало мужчина, размыкая свои ладони, удерживающие мои запястья.
И как только я почувствовала свободу, данную рукам, я поспешила отойти подальше от Блэквуда.
И в этот вечер я была необычно тиха.