— …Фураж и припасы, — уже привычно перечисляла принцесса. — Всех всадников, что могут выдержать длительный марш.

— Ох, сира, ну какие всадники-то? — барон горестно всплеснул руками. — Сезон не урожайный выдался, крестьяне налогов заплатили самый минимум, припасов, считай, нет… Мне, сира, даже обычное-то ополчение пришлось почти полностью распустить — держу только десяток увальней деревенских, чтобы разбойники не шалили, и все…

Афина почувствовала уже привычное раздражение. Еще один барон нагло и безбожно врал. Ей! Багрянородной принцессе!

Что сезон выдался не блестящим — Афина знала. В это и в низкие поступления она верила. А вот в то, что барон распустил свою дружину — ни на медяк. Скорее просто не хочет отдавать своих людей невесть кому, пусть даже и под императорским знаменем.

Первым желанием Афины было захватить замок, жадного барона-лгуна судить и обезглавить, а его имущество и людей реквизировать в пользу обороны Отечества. Это было бы вполне в духе Железного Мария — деда принцессы, прославившегося способностью преподать урок-другой чванливым нобилям как по отдельности, так и в ходе полномасштабной Конгрегации.

Однако Афина с такими порывами тщательно боролась. Импульсивная и агрессивная по натуре (ох уж это дедово наследие…), принцесса эти свои черты недолюбливала и пыталась сохранить спокойствие и рассудительность в любой, даже самой сложной, ситуации.

Поэтому Октаво ограничилась лишь забором припасов и, после короткого отдыха, вместе со своими бойцами продолжила марш на восток.

Тем более, что размениваться на каждого барона всего лишь с сотней всадников было не слишком разумно… Если уж корчевать вольнодумных нобилей, то с добрым войском и одобрением Столицы.

Личная Ее Высочества принцессы Афины кавалерийская сотня шла ходко и представляла собой зрелище хоть и не особо внушительное, но прекрасное. Наконечники пик, латы и кольчуги начищены до блеска, на ветру развеваются знамена Империи и личная сигна принцессы, трепещут перья на «крыльях» ударной алы, колышутся алые плащи и попоны боевых коней.

Решившись действовать, Афина долго не колебалась в своем намерении дать отпор неизвестным захватчикам. Пока ее гонцы летели к тем нобилям, что могли выставить войска, она взяла свою первую центурию и решила выдвинуться к ключевому городу региона — Илиону. Закрепиться в крупнейшей крепости, накопить силы, в случае чего — провести разведку боем, в случае чего — отойти.

По-хорошему, конечно, стоило бы дождаться приказов и одобрения из столицы… Но принцесса посчитала, что это займет слишком много времени. Весть в столицу о вторжении она отправила, также оповестив и о собственном решении возглавить оборону Восточного предела, но и только. Афина по личному опыту знала, что такие решения обычно даже в самых серьезных ситуациях рассматриваются многие дни, если не недели — бюрократический аппарат позволял управлять громадной Империей Людей, но при этом обладал чудовищной медлительностью.

Конечно, сотня всадников вряд ли бы что-то решила там, где полегли легионы и крупные силы ополчения. Однако Афина резонно рассудила, что в первую очередь стоит организовать хоть какое-нибудь руководство обороной и стать ядром вновь формируемых вооруженных сил. А, учитывая особенности Восточного предела, абы кому местные нобили подчиняться не станут. Здесь сильно вольное крестьянство, которое в том или ином поколении состоит из потомков отставных легионеров. Это не какой-нибудь покорный землепашец из центральных провинций — местные и так себя считают нетитулованными нобилями, а уж какой-нибудь мелкий барон по заносчивости вообще даст фору любому столичному графу.

Первым делом принцесса решила не допустить традиционной грызни по поводу старшинства командования. Вторым делом — сосредоточить оборону в своих руках. Однако, трезво оценивая собственные полководческие таланты, Афина отнюдь не рвалась лично руководить войной. Ее дело, как полководца — организовывать, направлять и вдохновлять. Тактика — удел более опытных генералов. И тут наибольшие надежды принцесса возлагала на сира Кастора, который должен был уже выступить из Ориенталя вместе со второй сотней, дополнительными припасами, вспомогательными подразделениями и мобилизованными ополченцами.

Свой же отряд Афина вела без обоза, пользуясь заводными лошадьми да припасами со складов хранения и деревень. Время было слишком дорого — требовалась скорость, а не дешивизна снабжения. Тем более фуражом занимался не кто попало, а лично имперская принцесса, что сразу же снижало уровень недовольства и чинимых препонов.

Вообще, учитывая тяжесть сложившейся ситуации, Афина предпочла бы действовать по всем правилам большой войны, а не локальных конфликтов. А значит — разведка и штурмовка драконьими всадниками, магическая разведка и так далее. Однако с магами у принцессы было туго, драконы Восточного Предела были (немыслимое дело!) уничтожены, а на переброску подкрепления из центральных провинций требовался приказ чуть ли не самого Верховного штаба Имперских войск.

Так что приходилось воевать по старинке.

Что неприятно удивило Афину в пути, так это воцарившийся в регионе хаос. Вместо того, чтобы объединиться перед непонятной и страшной угрозой вторжения неизвестных восточных варваров, дабы защитить Отечество и народ Нового Рима, многие нобили пытались отсидеться в стороне или свести счеты между собой. Не говоря уже о том, что подкрепление ей обещали, но говорили, что пришлют его позже — после сбора и некоторой подготовки.

Резон в подобных словах был — этого Афина отрицать не могла. Однако более вероятной причиной такого дипломатичного отказа было простое нежелание нобилей отдавать своих людей невесть кому, пусть даже под императорским знаменем. Особенно, если этот кто-то — молодая девушка, возглавляющая отряд таких же дам.

Все-таки, несмотря на всю свободу нравов Восточного предела в плане воинского ремесла, женщинам здесь полагалось в первую очередь оборонять дом, а не идти в атаку.

Однако Афина считала, что лучшая оборона — это наступление.

Вообще же без присутствия регулярной армии немедленно из нор повылазили самые разные разбойники и инсургенты, мигом почуяв, что дать укорот им сейчас просто некому. Пару разграбленных деревень принцесса уже видела, но, скрепя сердце, приказала двигаться дальше и не отвлекаться на поимку разбойников.

Потому как если враг прорвется вглубь Восточного предела, то вместо сожженных деревень будут сожженные города…

Хотя, конечно, тут еще имело очень большое значение — кто именно разгромил имперские силы?

Удар пришелся с юго-восточного направления, но там никаких сильных государств не имелось в принципе. И вообще, чего ради граф Туллий вообще повел туда войска? По словам барона Клевия, неофициальный Страж Предела обещал им богатую добычу и земли. Но ведь юго-восток Предела — это леса и степи, населенные лишь немногочисленными племенами нейтральных нелюдей. Туда надлежало слать колониальные экспедиции, но уж никак не военные.

Или Туллий прознал о чем-то, о чем решил не говорить столичным властям? О чем в таком случае?

Земля… Богатая добыча… И главное — чудовищный разгром экспедиционного корпуса. Такого можно было достичь, либо натолкнувшись на существенно превосходящие силы, либо попав под воздействие мощной магии… Причем свидетельства говорят скорее о магии. Железные самоходы, огонь с небес… Наверняка магия.

И это все наводило на очень нехорошие мысли… конкретно — на мысли о еще одном государстве Темных фейри.

Древний враг человечества и всех светлых рас уже давно перестал воевать напрямую, не в силах сокрушить на поле боя имперские легионы. Уже многие века Темные действуют иначе — берут какое-нибудь племя или расу, обольщают их правителей своей богомерзкой силой и знаниями, после чего начинают ковать из них кулак против Нового Рима. Сейчас таких кулака два — Северные пустоши и Великая степь. И там, и там Темные оставили свой гадкий след, постоянно науськивая людей и нелюдей против Империи… Но и там, и там они уже давно сошли с позиций теневых правителей. Даже невежественные варвары и нелюди никогда не будут терпеть владычество чужаков вечно.

Да, Темные фейри уже несколько сотен лет не подают о себе вестей. Кое-кто уже даже начал считать, что хоть Темные и живут неизмеримо долго, благодаря своей крови и богомерзким ритуалам, но отнюдь не вечны.

Но что, если Темным удалось создать новое государство из племен дальних восходных земель? Край тот далек и мало изучен…

Если это так, то дела Империи очень плохи. Можно сколько угодно говорить о жестокости степных кочевников или северных варваров, но они все-таки не ставят боль, насилие и страдание во главу своих ценностей. Понять мотивы варвара-северянина или степного орка, на самом деле, не так уж сложно — добыть славу, золото, рабов и прочее. Те же разбойники, но в масштабах государств. А вот главное удовольствие Темных — это уничтожить как можно больше низших, с их точки зрения, рас…

Есть враги Империи, а есть не то что враги всего живого, но самое натуральное чистое и незамутненное зло, подлежащее безусловному уничтожению.

Если нынешнее вторжение действительно направляется Темными, то в случае поражения не просто прольется кровь мирных граждан — прольются целые реки крови… И о всех жителях земель к востоку от Илиона уже сейчас можно забыть, как и о попавших в плен солдатах. Их всех, скорее всего, уже просто нет в живых. И дай Единый и все боги, чтобы их смерть была хотя бы относительно легкой…

Афина была полна решимости погибнуть, но остановить ужасного врага любой ценой. Однако, хоть и не показывала вида, но Темных фейри в качестве противников откровенно побаивалась.

В отличие от многих, принцесса считала страх довольно нужной вещью. В разумных пределах, разумеется. Потому как абсолютное бесстрашие ничем хорошим никогда не кончалось — войны, как правило, выигрывали не храбрые, а умные и осторожные. Как, например, не страшась врага, можно было трезво оценить его силы? Уверенность в своих силах — это хорошо, но вот чрезмерная самоуверенность — это уже плохо…

Поэтому Афина честно признавалась (хотя и только сама себе), что темных фейри она очень сильно опасается. Враги, поголовно владеющие магией и оттачивающие свои воинские навыки в течение сотен, а иногда даже тысяч лет. Простой смертный против них обычно ничего не мог сделать. И пусть даже Темных осталось очень мало, остаются ведь еще и попавшие под их влияние люди и нелюди…

В общем, пока что оставалось лишь цинично надеяться, что враг был слишком занят уничтожением населения земель к востоку от Илиона и пока что не добрался до неформальной столицы Восточного предела…

Принцесса вздохнула. Про себя, разумеется, потому как первое, что вбил в нее сир Кастор — командир всегда должен быть спокойным и уверенным. В мирное время неуверенность вызывает расхлябанность подчиненных, в военное — их гибель.

А ведь еще предстоит как-то договориться с гильдией Фортос, что владела как самим Илионом, так и была сопоставима по силам и влиянию со средних размеров герцогством. Основу гильдии составляло семейство Фортос — довольно мелкие нобили, сколотившие немалое состояние на торговле… Статус гильдии давал им налоговые и военные послабления, но взамен устанавливал выборную форму наследования власти и ее коллегиальность в виде совета управляющих. В Восточном пределе эта гильдия была единственной — здесь в отличие от центральных провинций перспектива променять знатность и войну на богатство прельстила немногих. Собственно, только графа Федора Фортоса и прельстила. Но Федор — это прошлое, Федор в чертогах Единого уже лет десять пребывает… Кто там сейчас за главного в их совете управляющих? Вроде бы его старший сын Юлий… Вот только в походе Туллия ведь участвовали и наемные отряды и городская стража гильдии. Более точный вопрос — учитывая, что Юлий Фортос либо погиб, либо в плену — кто сейчас реально управляет гильдией и с кем именно придется вести переговоры? Очень тяжкие переговоры, надо заметить. Потому как вряд ли кого-то в здравом уме обрадует перспектива отдать свой город в качестве опорной крепости в большой войне. Да, это, конечно, лучше, чем просто сдать город врагу, но все-таки оборонительная война — штука не слишком прибыльная. А, ведя переговоры с купцами, в первую очередь стоит иметь в виду именно их возможную прибыль, а не известность и славу на поле боя…

— Ваше высочество, впереди — отряд всадников, — глаза едущей рядом Хелен на несколько мгновений закатились, пока она связывалась с парящим где-то в небе своим соколом.

Магического таланта у декуриона второй турмы было немного, но, как и любая северянка, она очень хорошо ладила с животными. В ее случае это доходило до того, что Хелен могла видеть мир глазами своего ручного сокола.

— Кто такие разглядела? — спросила Афина.

— В-виновата, ваша высочество, — потерла лоб Хелен. — Не успела разглядеть. Но вскоре мы должны их нагнать — через пару миль где-то.

Но первыми неизвестный отряд, разумеется, догнала пара всадниц передового дозора, после чего они остались дожидаться подхода основных сил все вместе.

Афина приставила ладонь ко лбу.

Одиннадцать всадников. Десять из них вооружены, один нет, да и доспехов не носит. Наверняка — кто-то богатый или знатный в сопровождении охраны путешествует. По нынешним временам — более чем разумно.

Один из конников держал штандарт, но на таком расстоянии Афина могла разглядеть лишь темно-синий фон и не более. Доставать из чехла подзорную трубу не хотелось, поэтому принцесса решила поступить проще.

— Гаста, знамя их видишь?

Ехавшая справа от Афины крепкая даже по меркам своей расы орка, слегка прищурила раскосые глаза.

— Желтый цветочек на синем поле, госпожа. Вокруг куча ленточек и еще каких-то фитюлек.

Хм… Золотой цветок — скорее всего, роза на синем фоне? «Ленточки и фитюльки» — это, скорее всего, означает, что сигна нового образца, а ее обладатель возведен в звание нобиля от силы поколения два назад…

Гильдия Фортос.

Афина на время остановила центурию, а сама выехала вперед в сопровождении Хелен, Гасты, еще одной телохранительницы и сигниферов.

Членом гильдии оказалась пожилая дама навскидку лет семидесяти. Прямая осанка, круглое лицо и самый что ни на есть добродушный вида. Простое дорожное платье, замотанная шалью на южный манер голова, никаких украшений на виду, но вышитая на левой стороне груди сигна и более чем солидный эскорт говорили, что перед принцессой сейчас была довольно значимая в гильдии фигура… Однако ее имени Афина припомнить не смогла.

— Ее Высочество принцесса Афина Октаво, — коротко провозгласила Хелен.

— Ваше Высочество, — приветливо кивнула дама. — Для меня огромная честь встретиться с вами. Я — Мерцелла из гильдии Фортос.

А вот теперь принцесса ее вспомнила — точнее не ее саму, а имя. Мерцелла Фортос была женой покойного графа Федора.

— Сира, — почтительно кивнула Афина — не как более знатной, но как более старшей по возрасту. — Вы избрали тревожное время для путешествий. Могу ли я поинтересоваться вашим маршрутом и предложить охрану?

— Время сейчас как раз самое располагающее для путешествий, — рассмеялась Мерцелла. — Так что я решила направить свои старые кости в родной Илион… И, не ошибусь, если предположу, что вы держите путь туда же. Так что буду рада присоединиться к вашему отряду. И… быть может, чуть проедем вперед, дабы побеседовать?

Афина намек поняла. Поэтому, когда центурия вновь тронулась в путь вместе с присоединившимся к ней десятком гильдейских солдат, то выехала немного вперед, поравнявшись с уверенно держащейся в седле Мерцеллой.

— Сира.

— Я уже стара, так что не буду тратить ваше и мое время, ваше высочество, — без лишних разговоров произнесла дама. — Позвольте поинтересоваться взбалмошной старухе — Империя решила устроить моим глупым отпрыскам головомойку за своеволие?

— Воля Империи мне неведома, — покачала головой Афина. — Но в любом случае проблемы с вассалами будут решаться позже, а сначала нужно разобраться с неизвестными противниками. Прежде всего нужно удержать Илион. Враг уже близко.

— Империя послала вас в качестве эмиссара? Впрочем, довольно логично — багрянородной принцессе наше высокородное мужичье перечить не станет… А вам уже известно, кто нам противостоит?

— А вам?

— Последние годы я была несколько далека от мирской суеты, — рассмеялась Мерцелла. — Гильдией управлял мой обалдуй-сынок, а я смогла наконец-то заняться выращиванием цветов в своем поместье… И я так бы дальше и возилась с ними, если бы не весь этот бедлам.

Возможно, какого-нибудь столичного нобиля такая манера речи могла и шокировать, но для Афины подобное было в порядке вещей. Несмотря на свою спесь, нобилитет Восточного предела был по своей натуре довольно простым народом, не сильно отличаясь нравом от простолюдинов.

— Я считаю, что против нас могли выступить Темные фейри, — напрямик заявила Афина.

— Темных отродий мы тут никогда не видели… — задумалась сира Фортос. — Но все может быть. И если это так, то дело плохо.

— Я рассчитываю на поддержку вашей гильдии, сира.

— Ах, если бы все зависело только от меня…

— А от кого зависит? — быстро спросила принцесса. — Кто сейчас управляет гильдией — сир Юлий?

— Юлий не вернулся из этого глупого похода, — спокойно ответила Мерцелла, как будто речь шла не о ее сыне, а о каком-то постороннем человеке. — Марк — мой второй сын, был вместе с ним… Мой внук Евгений — тоже. Управляющие назвали новой наследницей мою внучку Марину, но ей всего десять лет…

— Кого назначили регентом?

— Назначили? — иронично приподняла бровь сира Фортос. — Крысы в бочке сцепились между собой за власть… И за звание регента.

— Но ведь идет война! — не сдержавшись, возмутилась Афина.

— Ох, ваше высочество, даже если небо будет рушиться на землю, они будут драться за власть… — Мерцелла внимательно посмотрела на принцессу. — Однако, думаю, выход из этой ситуации есть. И он не слишком сложный — вам он будет вполне по силам.

Афина задумалась. Много сейчас было сказано открытым текстом, но отнюдь не все. Хотя озвучивать кое-какие слова было и не особо нужно — все понятно было и так. Гильдия Фортос как подобие всей ситуации в Пределе… И гильдия сейчас нужна принцессе сильной и готовой к бою. А на дипломатию времени уже нет.

Поэтому остается лишь силовое решение.

* * *

Головной дозор оторвался слишком далеко вперед, правофланговый решил обойти сопку по дуге. Сказывался недостаток опыта у воительниц Афины — самостоятельно, без вспомогательных подразделений, они еще доселе не воевали. Да и вообще, по сути, не воевали.

Но когда из-за скрытого сопкой леса появилось до сотни пеших и конных солдат без знамен, центурия принцессы среагировала четко — как на учениях.

— Отряд, приготовиться! — Афина не была до конца уверена, что впереди противник, но действовать начала быстро. — Сира Мерцелла, в середину строя!

Неизвестные пехотинцы сбили круглые щиты вместе, перестраиваясь из походного порядка в боевой, а несколько десятков всадников рванули вперед, наклонив пики.

А вот это уже было прямым объявлением войны.

Не увидеть императорский штандарт неизвестные не могли. И наверняка прекрасно видели, что отряд, втянувшийся в узкий промежуток между двумя сопками, где проходила дорога — невелик числом. Внешне. Потому как вперед выдвинулась лишь первая турма, а остальные были пока что просто не видны.

Враг решил, что небольшая кучка всадников с императорским штандартом — легкая добыча? Большая ошибка!

— К бою! — скомандовала Афина, натягивая командирский шлем с алым поперечным гребнем из конских волос. — Вперед!

Но сама наоборот ход даже замедлила и отвернула в сторону, чтобы влиться в ряды уже второй турмы. Хоть принцесса и двигалась в первых рядах центурии, но копья при ней не было — только сабля и щит.

Первая турма — три десятка тяжеловооруженных всадниц в крепкой латной броне — опустили забрала, наклонили тяжелые пики и пустили лошадей рысью.

В ударной «крылатой» турме не было ни одной аристократки — только крепкие крестьянские девки да наемницы, которые и силой, и статью могли дать фору любому бойцу-мужчине. Тут было не до красоты и изящества — в первых рядах требовались бойцы, способные на равных с мужчинами подолгу рубиться на мечах и орудовать тяжелыми копьями. Их тяжелое вооружение и доспехи были приобретены Афиной, и это была ее личная отборная гвардия.

Забились на ветру орлиные перья, закрепленные позади седел на двух изогнутых планках. Взвились бело-красные флажки, затрепетали бело-красные же попоны.

— Баррра!..

Всадницы рявкнули древний боевой клич римлян и сшиблись с полусотней более легко вооруженных вражеских кавалеристов, махом разрубив их наспех сбитый клин. Воздух наполнился треском ломающихся копий, ржанием раненых лошадей и человеческими криками боли. Если бы в запасе «крылатых» был еще хотя бы десяток футов для разгона, то тяжелая кавалерия буквально бы растоптала противника, но не получилось.

Тяжелые пики пробивали тела врагов насквозь, «крылатые» опрокинули центр, но увязли в задних рядах и вступили в ближний бой, пустив в ход тяжелые полуторные мечи.

Противник попытался воспользоваться моментом и, насколько позволяла теснота поля боя, попытался окружить первую турму с флангов. Местность по обочине дороги, конечно, была малоподходящей для кавалерии — канавы, кусты и прочие неровности, так что врагам пришлось волей-неволей замедлиться…

И в этот момент их атаковала вторая турма. Полтора десятка всадников во главе с Хелен — на правый фланг, полтора десятка во главе с Афиной — на левый.

Вторая турма — по меркам принцессы и официальной имперской классификации — легкая ударная кавалерия. Но по меркам Восточного предела — почти что самая натуральная тяжелая, вооруженная усиленными железными пластинами кольчугами, легкими копьями и саблями. Набранная из тех дочерей нобилей, что могли позволить себе хороший доспех и оружие, но не горели желанием гробить фигуру и здоровье в первых рядах. Все еще достаточно тяжелые, чтобы разметать не слишком крепкую стену щитов, но все еще достаточно подвижные, чтобы не придерживаться линейной тактики.

Копья передовых всадниц ударили по вырвавшимся вперед врагам, отбрасывая их назад.

Принцесса отбросила щитом чье-то копье, рубанула саблей в ответ, рассекая защищенное кольчугой горло врага. Остро заточенная гномья сталь рубила металл и плоть, словно мягкое масло.

Закрылась щитом от удара мечом. Приняла второй, третий, двинула лошадь вперед, выходя противнику за спину. Рубанула по бедру, заблокировала щитом еще один удар и пробила саблей грудь врага, защищенную кожаной курткой со стальными пластинами.

Слева на Афину наскочил что-то отчаянно вопящий всадник с кистенем. Принцесса привычно заблокировала удар, но закрепленное на цепи грузило обогнуло щит и чувствительно ударило ей в бок. Однако крепкая броня и хороший поддоспешник уберегли от серьезной травмы. Афина сблизилась с врагом, который уже отводил руку для нового удара, и наотмашь ударила заостренным нижним краем щита, ломая противнику горло.

Еще один враг. Принцесса нанесла два удара, но противник один заблокировал щитом, второй отбил недлинным мечом, а затем сделал стремительный укол. Афина почувствовала резкий тычок, но нагрудная броня выдержала. Рубанула в ответ, задев руку противника. Еще удар — попала по боковой части низкого круглого шлема, а следующим разрубила нижнюю часть лица врага. Тот, захлебываясь кровью, отвернул в сторону, и Афина неожиданно выскочила из общей свалки на открытое пространство.

Буквально в считанные минуты встречный бой кавалерии был закончен. «Крылатая» турма, благодаря крепким доспехам и выучке, смяла врага, заплатив за это лишь несколькими легко раненными воительницами.

Но оставалась еще вражеская пехота, которая атакующий порыв своих всадников не поддержала, отстала и остановилась.

Полсотни бойцов попытались сбить некое подобие «черепахи» и выпустили десяток стрел по центурии принцессы. Афина поймала щитом стрелу, и тут же с двух сторон от нее словно бы выросли две дюжие всадницы, закрывая своими телами и щитами от обстрела.

— Госпожа, позвольте?.. — забрызганная кровью Гаста оскалилась, обнажая крупные — куда крупнее человеческих — клыки. В одной руке орка держала тяжелый полуторный клинок, в другой — огромную шипастую булаву.

— Нет, — мотнула головой принцесса, унимая сбившееся в бою дыхание. — Лучницы!..

Подтянулась третья турма.

Третья турма набиралась из дочерей бедных нобилей, горожан и отставных военных. Такие не могли позволить себе даже хорошую кольчугу, поэтому обходились недорогим степным доспехом из кожи и лакированных пластин, саблей да хорошим луком.

Стрельба из лука — это то, чему почти никого учить не приходилось. Занятие это было вполне благородным, но считалось больше женским.

Конные лучницы немедленно закрутили карусель вокруг сбивших щиты пехотинцев, осыпая их градом стрел. Да, разметать их ударом тяжелой кавалерии было бы проще и быстрее, но в то же время и куда рискованнее…

Враг продержался недолго. Десяток убитых, в чьей защите стрелы лучниц Афины нашли брешь, и остальные начали бросать оружие и поднимать руки вверх.

Впрочем, это было хоть и разумное решение, но мало того, что трусливое, так и совершенно бесполезное.

Кара за покушение на особу императорской крови в новом Риме была лишь одна.

— За покушение на жизнь ее Высочества принцессы Афины Октаво вы проговариваетесь к смерти, — озвучила вполне очевидный факт Хелен, пока остальные приводили себя в порядок после боя. — Приговор окончательный…

Принцесса жестом заставила замолчать своего декуриона и выехала вперед. Быстро пробежавшись взглядом по хмурым и бледным лицам пленных, она моментально вычислила командира.

— Ты! С рыжими усами. Дозволяю приблизиться.

К Афине захромал невысокий крепкий мужик с длинными рыжими усами и кривым сабельным шрамом на правой щеке.

— Кто таков, кому служишь.

Мужик зыркнул не то чтобы злобно, но с неприязнью.

— Сделай так, чтобы твои ответы понравились мне, — холодно бросила Афина. — Тогда я еще подумаю над своим решением вздернуть вас как разбойников.

— Скрам я, ваша мило… ваше высочество. Десятник графа Велесария из Эмтлада. Ну, раньше был, получается, пока господина демоны не забрали… Сейчас вот прокуратору Парию служу.

Сигну Велесария и местоположение его замка Эмтлад принцесса помнила. А вот про какого-то там прокуратора слышала впервые. Хотя бы потому, что в Пределах прокураторской должности никогда не было, а были Стражи.

— Почему напали на меня?

— Да пес его знает, — пожал плечами дружинник. — Командир конников решил, а наше дело маленькое…

— Прокуратор Парий — кто это?

— Ну, оно как бы… — замялся Скрам. — Ну, такое дело… Когда нобилей да легионы разгромили, так наш голова городской и решил, что надо бы, это самое, порядок навести…

— Ясно, — с непроницаемым лицом произнесла Афина.

Порядок? Да конечно. Скорее уж этот самый Парий просто решил под шумок заделаться правителем собственного домена. И, что самое интересное, мог бы и заделаться, если бы к приходу имперских войск выказал свою лояльность. И тогда бы на многое закрыли глаза…

Первым желанием принцессы было найти мятежника и уменьшить его рост примерно на одну голову. Тех, кто в момент опасности для Отечества, устраивает внутреннюю свару, она не переносила на дух. Однако в то же время Афина признавала, что ей сейчас не до мятежников…

Стоящие под прицелом стрел и копий разоруженные пехотинцы явно чувствовали себя обреченными. Кое-кто уже даже повалился на колени, а кто-то принялся читать молитвы своим богам.

— Мое слово, — отчеканила Афина. — Поскольку идет война, я посчитала неразумным казнить вас без всякой пользы для Отечества. Вместо этого вы зачисляетесь в мой отряд и пойдете в бою в первых рядах, где кровью искупите свою вину. Нежелающие присоединиться к моему походу будут казнены.

Нежелающих почему-то не оказалось. Пехотинцы получили назад отобранное при пленении оружие и разобрали коней, оставшихся от их более неудачливых кавалеристов.

— А вы милосердны, ваше высочество, — добродушно произнесла Мерцелла, когда отряд вновь двинулся вперед.

— Я прагматична, — ответила принцесса. — Если эти мятежники должны умереть, то пусть они действительно умрут с большей пользой. Нам сейчас пригодится любой лишний боец.