Вскоре мы выбрались в ещё один подвал, и на этот раз вроде как со свободным выходом наружу.

Первым делом боевики ЦРУ подорвали заложенную в тоннеле взрывчатку, отрезая себе путь назад, а нашим врагам – путь вперёд. И лишь когда из чрева норы следом за грохотом взрыва вырвалось облако пыли, а тоннель был надёжно засыпан песком, лишь только тогда все опустили оружие и немного успокоились.

В ходе короткого и странного, но жёсткого боя… Хотя какого боя? Скорее уж охоты с нами в роли барсука и неизвестными в роли норной собаки…

Так вот в результате этой охоты наши все, слава богу, были живы и невредимы, а вот «танго» недосчитались четверых и потому имели весьма мрачный вид. Даже мрачнее обычного, ведь бородачи никогда не славились высоким боевым духом.

Я в изнеможении присел около стены, привалившись к ней спиной и положив автомат поперёк колен. Настрой был откровенно паршивым, потому что я в упор не понимал, что произошло только что и что вообще происходит в этом грёбаном городе.

Агент Махоуни, не пора ли ответить уже хоть на что-нибудь?

Пока здесь кто-нибудь ещё не сдох. К примеру, я, вы или весь этот сраный город…

Сидящий в уголке Махоуни, что-то бормоча себе под нос, осторожно закатывал штанину, осматривая ногу.

Дойл пару минут сверлил его мрачным взглядом, а затем неожиданно поднялся с места и зашагал к цээрушнику.

– Мне это надоело, агент, – глухо произнёс здоровяк и наставил на Махоуни ствол пулемёта. – Говори, что тут, на хрен, происходит!

Боевики моментально повскакивали на ноги и направили оружие на Дойла, а заодно и на нас. Мне и парням не оставалось ничего другого, кроме как тоже вскинуть оружие.

Цээрушник наградил пулемётчика смешанным взглядом, в котором явственно проглядывали насмешка, презрение и усталость. Затем перевёл взгляд на меня.

– Ну и дисциплинка у тебя в подразделении, сынок, – хрипло хохотнул агент, скатывая штанину обратно. – Одно неверное движение… Бум! И тут куча покойников.

– Мы же наёмники, сэр, – бесстрастно ответил я, держа на прицеле одного из боевиков. – Недисциплинированная толпа головорезов. Но я присоединяюсь к вопросу моего подчинённого – что здесь, на хрен, происходит? Сэр.

– Четверо нормальных солдат на моей стороне мне совсем не помешают, так что убивать я вас, пожалуй, не буду… – Агент на мгновение прикрыл глаза. – Во всяком случае, пока. Опустить оружие, сукины дети! Всех касается!

Первыми, после некоторого промедления, стволы начали опускать боевики. Затем это сделали и мы. Но осадочек остался… А это удовольствие из последних – драться на стороне тех, кому не доверяешь сам и кто не доверяет тебе.

– Хотите ответов? – произнёс Махоуни, поднимаясь на ноги и откидывая барабан револьвера вбок для перезарядки.

Нажал на стержень эжектора, и россыпь крупных золотистых гильз со звоном упала на покрытый песком пол. Агент начал по одному доставать из кармана патроны и засовывать их в барабан. Мой взгляд почему-то зацепился за несколько грубоватые серебристого цвета пули.

– Отойдём, – махнул мне Махоуни, отходя в сторону и продолжая заряжать оружие.

– Я задал тебе вопрос, агент, – нахмурился Дойл, поглаживая рукоять пулемёта.

– Моему терпению тоже есть предел, – буркнул Махоуни. – Поэтому лучше не ищи этот предел, сынок. Я расскажу всё твоему командиру, а уж он доведёт информацию в части, тебя касающейся.

Мы с агентом поднялись по лестнице и вышли в небольшой холл какого-то здания, в подвал которого мы попали.

– Есть сигареты, сынок? – поинтересовался Махоуни, запрыгивая с ногами на стойку ресепшен. – В этом грёбаном городе напряги с водой, едой, патронами и топливом, но самый большой напряг – с куревом… Чёрт, я уже месяц без сигарет сижу! Знал бы ты, что это за пытка…

– Не курю на задании, – равнодушно ответил я, прислоняясь к стене и держа автомат поперёк груди. – И я не особо настроен говорить о сигаретах.

– Ну да, ну да… – хмыкнул агент. – Для начала – что ты знаешь? Ну, чтобы не объяснять уже известное тебе по два раза…

– Около трёх месяцев назад в Кувейт был выведен 2-й полк 12-й пехотной дивизии. Прозвище – «Штормовые стражи», командир – полковник Фрэнсис Коннорс. В то же время Буря Тысячелетия накрыла Кувейт, практически полностью уничтожив страну. Связь со «стражами» и с Кувейтом вообще прервалась, немногочисленные вырвавшиеся беженцы не сообщили ничего толкового. Неделю назад были приняты два сигнала – один от полковника Коннорса, второй… Непонятно от кого и довольно странный. Нашу группу направили для вашей эвакуации. Или если вас эвакуировать бы не получилось, нам следовало эвакуировать какие-то ваши документы.

– Что вы поняли, попав в Кувейт?

– Что здесь творится… какая-то чертовщина. В городе война, «стражи» вообразили себя чуть ли не хозяевами города и похоже, что воюют с какими-то агентами ЦРУ… Да и… – Я вспомнил о всех этих странных созда… противниках, которые напали на меня, убили Кирка и много кого ещё. – Бардак тут у вас, короче. Это всё.

– То есть вам было приказано забрать отсюда меня или мои документы? – прищурившись, уточнил агент.

– Да, – я почувствовал лёгкое раздражение. – Я же это сказал.

– Ясно… – Махоуни задумчиво почесал нос. – В таком случае слушай, сынок, что именно за бардак творится… Но прежде чем я отвечу на твои вопросы, ответь на ещё один мой вопрос – последний.

– Я вас слушаю.

– Скажи, сынок, ты веришь в демонов?

Моё раздражение стремительно росло.

– Сэр, что за дебильный вопрос?

– Скажи – веришь или нет? – без тени улыбки повторил Махоуни.

– Да какое вообще это имеет…

– Да или нет?

– Нет. Довольны? Я не верю ни в какую потустороннюю хрень, если вам так хочется это узнать.

– Тогда у меня для тебя неоднозначные новости, сынок, – хрипло расхохотался агент. – Тебе придётся поверить в демонов, сержант. Ведь теперь ты среди них!

И Махоуни вновь зашёлся хриплым полубезумным хохотом, за который мне тут же захотелось его пристрелить на месте. И доложить потом командованию, что агента ЦРУ эвакуировать не удалось.