Кот взгромоздился на стол. Пора ему узнать, что такое дисциплина.
— Слезай со стола! Быстро!
Он посмотрел на меня и улыбнулся, (как мне показалось совершенно неискренне). Придется применять силу…
— Кот, теперь у нас будет порядок. Понял?
Он пытается отдышаться — фыркает и кашляет…
— Понял, Айнер! Можешь не повторять!
Согнал Кота с кресла — откинулся на спинку, положив ногу на ногу и скрестив на груди руки… Смотрю в стену, но, неподвижно лежащая на белоснежной постели блеклая тварь из первого поколения, не выходит из поля зрения. Присутствие этого «человека» заставляет мои нервы искрить и разряжаться на всем, что под руку попадает. Наверное, все именно из-за того, что первое поколение — практически люди… Я даже не знаю, как их называть… Формально они — люди, но это уже другие существа на основе человека.
Кот залез на постель, повертелся и свернулся в запятую… Я распечатал для него сухой паек. Хотел составную еду — получил.
— Держи, Кот.
— Это что?
— Сам хотел, вот и пробуй.
«Защитник» стоит у стены, как отключенный… Ясно, установление контактов с биологическими существами он полностью перевесил на меня. Что ж… Стараюсь не останавливать взгляд на этом… «человеке» из первого поколения. Сосредоточился на его ментальном фоне — сигнал есть, хоть и слабый. Его мозг действительно восстанавливается очень быстро… Положил на тарелку его порцию и подошел к нему… Еда, хотя и примитивный, но самый действенный способ налаживания контактов.
— Ты завтракать будешь?
Он не ответил, только сел, откинув голову на подушку, по которой, как клочья тумана разметались его волосы. На широкой белой постели это существо кажется почти бесплотным, еще более бесцветным, чем в темном тоннеле. У меня на лбу выступила испарина.
— Тебе еще что-нибудь нужно?
— Несколько дней — больше ничего.
— Ты ни в чем не ограничен. У тебя будет время, будет еда и необходимая медицинская помощь. Восстановительную технику мы запустить не можем, но если нужен регенератор тканей…
— Он неприменим к нам.
— «Защитник» его перенастроит.
— Не стоит. Процесс регенерации будет завершен через несколько дней.
— Если что-то нужно, говори сразу.
Вложил тарелку в его тощую руку — он еще слабый…
— Ты забрал мою одежду, мне нужна новая.
— Да, конечно…
«Защитник» уже положил на постель комплект серой штабной формы офицера AVRG. До меня только сейчас дошло, что этот «человек» открыл нам дублированные линии… Я его тоже подключил…
Кот сам пытается распаковать второй брикет пайка — ему нравится эта штука… Замечательно — Кот переходит на искусственные продукты, а настоящие пойдут в дело для тех, кого еще нужно убеждать в заключении союза.
— Айнер, а этот бледный знает о том, что?..
— Хватит тупых вопросов. Ты его подключил к своей линии?
— Я не могу — слишком запутанно.
— Надо. Просто обращайся ко всем, когда обращаешься к кому-то одному. Только не болтай лишнего.
— Айнер, но я больше не могу…
— Исполняй!
Надо быть дипломатичнее… На поприще межвидовых отношений люди себя зарекомендовали просто отвратительно — никакой лояльности. Я не гожусь для урегулирования конфликтов такого рода, но лучшего варианта нет. Открытой агрессии никто не проявляет, но я прекрасно понимаю, что все эти существа видят в нас врагов — прямых или косвенных.
«Человек» смотрит на меня широко открытыми, очень светлыми, немигающими глазами — я тоже так делаю, когда нужно на кого-то надавить, но это другое.
— Ты видишь?
— Пока еще плохо.
— «Защитник» может…
— Сетчатка скоро восстановится — мне больше ничего не нужно. Лучше помоги коту распечатать паек.
— Хорошо…
Общается он, как человек, пока, по крайней мере, но он не человек, об этом забывать не стоит… Или они, как мы?..
— Айнер, это потрясающе! Я буду есть только это! А запасов надолго хватит?..
Нет предела кошачьим восторгам! Я его установлю… но не сейчас. Для него все так интересно и познавательно, что вроде и не надо помнить о том, что через пару дней все мы превратимся в пыль под их расщепителями.
Пора прекращать нервные метания. Как мне ни тяжело поддерживать контакт с этим «человеком», виду я показывать не должен.
— Я сожалею о своих необдуманных действиях. Это не простая формальность, я действительно сожалею.
— Понимаю, ты про нас ничего не знал.
— И сейчас не особо много знаю.
— Я вижу, что тебе тяжело быть с нами рядом.
— Это тупая человеческая предвзятость — ничего больше.
— Нет, не только. Мы помним страх перед людьми из первого поколения — глубинный страх.
Они себя людьми считают? Не терплю неточностей…
— Что правда, то правда. Мы боимся того, чего не понимаем и того, что сильнее нас.
— Если страх глубоко, люди не признают его, не смотрят ему в глаза. Такой страх отзывается жестокостью.
— И то правда. Вы считаете себя людьми?
— Мы не знаем, кто мы. Люди называли нас людьми в протоколах, но не считали нас людьми.
— А вы, что думаете?
— Для тебя это имеет значение?
— Да.
— Мы не такие, как вы, но близки к вам. Мы — те, кем вы должны были стать.
«Человек» из первого поколения опустил на нас тяжелую завесу тишины, но так и не отвел по мертвецки всевидящего взгляда. Когда смотришь в такие глаза, кажется, что они не видят ничего (ничего из того, что видим мы), но видят что-то другое. Даже Кот перестал вгрызаться в паек — так и замер, припав на передние лапы и оскалив острые зубы, будто уже готов остервенело разделать крысу, но никак не решается перейти к делу.
— Ты Фридрих Айнер?
На моем браслете только мой личный номер, код подразделения и категория… «Защитник» сказал?..
— Да, я Фридрих Айнер.
— Я тебя помню.
— Помнишь? Я, кажется, не успел представиться перед тем, как пустил луч…
— Я тебя помню. Я видел тебя. В последний раз — около года назад, на территориях Штрауба. Я видел тебя во время проведения операции по ликвидации заселенных руггеров. Твои люди уничтожали этих зверей.
— Да, в тот день я потерял одиннадцать человек… Тогда и наш капитан погиб… Я помню — это была последняя примененная к руггерам зачистка. Их подземелья — их норы забыть трудно, только никого из вас я там не видел.
— Мы скрывались на закрытой базе недалеко от Валсхайма, но когда вы ее подключили, мы были вынуждены искать укрытие в заброшенных норах этих зверей. Вы не нашли нас, не обнаружили. Но я хорошо тебя запомнил, Фридрих Айнер…
Я сжал зубы. К чему это он клонит?
— Мя-яу!.. Так вы уже встречались?! Можно подробнее?
— Кот, не сейчас…
— Айнер, а что это за твари такие? Я про таких не слышал. Они человекоядные?
Думал отключить Кота, но вовремя поймал пристальный взгляд «человека» из первого поколения и вспомнил про межвидовую лояльность. Сама тема уже провокационна, но, похоже, нуждается в обсуждении.
— Кот, руггеры — мясная порода. Неразумные твари — огромные подземные грызуны, которые выродились в чудовищ. Их пища — клубни. Людей они не едят — просто убивают.
— Не едят? Зачем тогда убивают?..
— Это защита. Руггеров разрабатывали как спокойных, доверчивых животных, но со временем они изменились — стали нас бояться, прятаться, нападать…
— Нападешь на вас…
— Мы тоже так думали. Никто особо и внимания не обратил на то, что у руггеров в программе сбой случился — это не редкость. Откорректировали и все. Серьезных мер не приняли. А когда на поддерживающие коррекции средств хватать не стало, начались осложнения. Оказалось, что немного было нужно, чтобы из этих тварей настоящие чудовища получились. Руггеры в своих тоннелях широко используют ультразвук, но не только для ориентации — они могут концентрировать и направлять сигнал так, что получается ультразвуковой резак. Да и когти у них даже твердые породы разбивают… Все это им против нас пригодилось, когда они стали нам засады устраивать. Охота усложнилась — тогда глобальные коррекции провели. Средств много вложили, а хватило ненадолго… Недосмотрели мы за ними. Эти твари начали с огороженных территорий выбираться. Вот их и списали под ликвидацию.
— Айнер, а эти руггеры еще есть?
— В Штраубе — под наблюдением.
— Они сюда не придут?..
И что на это сказать?.. Кот как-то сжался, стал незаметным — белоснежные простыни как будто поглощают его, и теперь он похож на маленькую черную кляксу. Вроде все спокойно, но тишина просто искрит… Мы используем ментальные передачи, но обычно фон тишины не заметен при мысленном общении, а сейчас… Это бледное существо из первого поколения смотрит на меня очень пристально, но не напряженно. Это не похоже на взгляд того, кто «читает» твои мысли, это похоже на взгляд того, кто их уже «прочитал»…
— Мы не нашли ни одного зверя после ликвидации, Фридрих Айнер — ни одного.
— Мы чисто работаем.
— Нам об этом известно.
Они скрывались столетья — годы, точкой отсчета которых для первого поколения стал приказ об их уничтожении. Но в мыслях этого «человека» нет агрессии, упрека — ничего подобного. Меня просто накрывает тяжелая ментальная волна его передачи… Я этого не понимаю, и именно поэтому сейчас рухнет вся моя дипломатия…
— Только вам удалось скрыться и от нас — на наших территориях.
— Ты знаешь, что наш сон похож на смерть.
— С недавних пор. Но вы были рядом, вы видели нас.
— Вы тоже видели.
Действительно, мы могли их видеть… Мы смотрели на них, но видели что-то другое, потому что были уверенны, что их больше нет…
— Мы смотрим не только глазами. Вы снижаете частоту сигналов настолько, что мы не можем определить ваш ментальный фон. Вы способны укрыться не только от нас — они тоже вас не «видят».
— Пока мы еще можем укрываться здесь — на «оккупированных территориях», но скоро они найдут и нас. Мы знаем это, Фридрих Айнер.
— Еще не все потерянно.
— Почти все. Люди уничтожили практически все, что создали.
— Так получилось, что наши создания не прошли испытание временем.
— Не думаю, Фридрих Айнер. Вы уничтожали всех, кто начинал защищаться от вас — всех, кто приспосабливался лучше вас.
— Да. Не спорю.
— Вы во всем видите угрозу.
— Только в том, в чем она есть.
— В тот день ты застрелил восьмерых человек, Фридрих Айнер.
— Руггеры рвут так, что мучительная смерть обеспечена.
— Ты окончил жизнь своего капитана.
— Да, тогда погиб Александр Норвальд, и был создан его первый техноклон. Если ты видел это, ты видел и то, что с ним сделали эти твари.
— Я видел, как ваш полковник забирал раненых зверей.
— Ульвэр?.. Я понял.
Эти твари ходили у Ульвэра под седлом… Мы упустили их, потеряли контакт, перейдя на контроль, осуществляемый при помощи высоких технологий. Мы замкнулись на себе и из-за этого наделали себе лишних проблем. Я начинаю понимать… Выход, кажущийся нам самым простым, часто заводит нас в лабиринт. Не искать легких путей… Нет. Их нужно искать не самыми простыми способами. Этим я сейчас и занимаюсь… Пока угрозу видят в нас, не будет никого, в ком не увидим угрозы мы.
— Айнер, как это все получилось?! Почему на этих тварей машины не охотились?!
— Кот, на них все охотились. Скорость реакций машины на такой охоте привилегий не давала — руггеры прятались в своих темных норах, затаивались, снижали температуру и ментальную активность. Они почти слепы, но даже чих червя за километры слышат. Когда мы их выслеживали, спускались в тоннели — они всегда знали, что мы рядом, и пропадали… Найти их было не так просто, а когда находили… Руггеры только кажутся медлительными. Представь себе, что земляной ком раздирает тебя на части со спины…
Кот заерзал. Уши прижаты, и шерсть топорщится — это для него страшные истории…
— Айнер, не говори об этом! Я не хочу ничего больше об этих зверях знать. В Альвэнхайме их не было.
— Там для них слишком холодно.
— В Альвэнхайме для всех слишком холодно. Многие из нас там вымерзли, пока не догадались на юг уйти.
«Человек» из первого поколения все так же смотрит на меня, как будто методично раскладывает меня по атомам — видимо, у него еще не сложилось исчерпывающие мнение обо мне. Он не спрашивает, почему он здесь — ничего не спрашивает. Он знает, что его жизнь в моих руках, он знает меня, но его это не беспокоит. Этим существам ведом покой, но, похоже, это не совсем то же самое, что безразличие и равнодушие машин.
— У вас имена есть?
— Нет. Первому поколению имен не давали — только номера.
— Ты знаешь, где остальные?
— Сейчас нет.
Я не выдержал и пошел мерить отсек шагами. Стараюсь не смотреть лишний раз на это бледное существо. Нужно отстраниться от необъективной неприязни, нужно побольше узнать об их способностях… Нельзя зацикливаться на аналогиях с людьми. Он не человек… Они не люди — мы их создали, но сами точно не знаем, что они такое. Выглядят они как мы, почти как мы, и ведут они себя почти как люди — почти… Это существо держится достойно, но нет ни тени высокомерия, ни тени страха. В нем чувствуется какая-то спокойная уверенность…
— Я знаю, что вы с крысами в контакте. Ты можешь выделять информацию из их передач?
— Не всегда. Я не могу воспринимать крысу, когда ее связь перегружена.
— Примерно, как и мы…
Хвост у Кота подергивается — это, кажется, единственный способ выражения нетерпения.
— А я ничего не понимаю!..
— Кот, помолчи.
Поддерживать ментальную связь с крысами первое поколение не сможет…
— Насколько я понял, вы можете действовать и как-то ориентироваться в состоянии близком регулируемой коме.
— Да, на программном — рефлекторном уровне.
— При этом вы воспринимаете окружающее — видите, слышите, определяете ментальную активность…
— Это так, но точное определение в таком состоянии не проходит.
— Все равно, вы способны контролировать ситуацию, не повышая частоту сигналов.
— На схематичном уровне.
— Но при этом реакции замедлены…
— Только если температура сильно понижена.
— Ясно… Вы можете выполнять сложные действия, не выходя из этого состояния?
— Если они отработаны.
— Если просчитаны возможные варианты — вы реагируете по схеме. Но если возникает непредвиденная ситуация, вы можете сориентироваться при незначительном повышении частоты сигналов?
— Да, это возможно. Тогда подбирается наиболее подходящая схема действий, и вносятся поправки. В таком случае проходит ограниченный анализ.
Они полностью контролируют центральную и периферическую нервную систему… В голове поплыло… Что же это за «люди» такие?.. Они многое знают, у них за плечами огромный опыт — они живут… Таких древних людей нет и не было никогда. Даже генерал Снегов был активирован намного позже…
— А я ничего не понимаю!..
— Кот, замолчи! Не мешай мне думать!
Кот осторожно подкрался поближе к «человеку» из первого поколения, убедился, что тот его не прогонит, и вперился в него настойчиво вопрошающим взглядом…
— А ты понимаешь? Я знаю, что вы говорить не любите, но… Только один вопрос… Видишь, Айнер снова злится. Он всегда так…
— На какие вопросы тебе не отвечает Фридрих Айнер?
— На глупые и на те, которые я уже задавал… Вернее на те, которые он считает глупыми и на те, на которые он толком ответить не может. Скажи только, почему крысы такие опасные? Почему их никто не воспринимает?
— Потому, что они создают информационные помехи.
— Это я знаю, а вот как так получилось…
— Получилось, что крысы мыслят коллективно и при этом используют ненаправленные передачи — незаблокированные сигналы связи, открытые для каждого, кто находится в зоне восприятия. Подобная система мышления не свойственна другим разумным существам. Сеть связи крыс перегружена информацией. Никто другой с таким потоком справиться не может.
— Мы всегда знали, что крысы опасны, если пропустить через голову их мысли… А почему об этом не знали люди и их машины?.. Они же вообще знают больше нашего…
— Они заняты своими делами. Они не настраиваются на сигналы с такой низкой частотой.
— Да, я знаю. Из-за этой частоты сигналов крыс и считают неразумными. Но трудно поверить, что никто их не подслушивал — так, интереса ради. Крысы же ничего не скрывают — все могут заглянуть к ним в головы… Хотя отец всегда говорил, что люди не вслушиваются в шелест травы, пытаясь разобрать слова. А мы вслушиваемся, но все равно ничего не разбираем… Наверное, с крысами так же…
Отлично — теперь есть кому с Котом возиться, выслушивать и удовлетворять его бездонное любопытство. Терпению этого «человека» можно только позавидовать… Что он там сказал?.. Мы заняты своими делами?.. Нет, что-то еще было… Ни люди, ни машины не настраиваются на сигналы с низкой частотой… Точно — я бы не стал интересоваться крысами, выделять их сигналы, декодировать их передачи, если бы ошейник не подключил их к прямому прослушиванию. Я бы так и не узнал о том, что они разумны, если бы ошейник не дал сбой… Все просто — ошейник, настроенный на выделение определенного сигнала, передает его тому, на кого настроен. В случае с крысами, он принимает «открытый» сигнал и передает его уже со взломанными кодами… Больше половины ответа строится на грамотно сформулированном вопросе. Есть над чем работать — в голове уже прорисовывается четкая схема.
«Защитник» уже ждет меня в открытом дверном проеме… Я постарался не фиксировать взгляд на бледном, мертвенно спокойном лице «человека» из первого поколения:
— Ты пока здесь останешься. «Защитник» к тебе скоро зайдет.
— Мне нужны коды бункера.
— «Защитник» передаст тебе коды от сектора высшего состава.
— S9, он должен иметь возможность уйти.
— Ладно.
Без доверия ничего не получится. Я вышел, пока D40 диктовал бледному коды по выделенной линии. Кота с кровати прогнали, и он потащился за мной. Встал передо мной, запрокинув голову, уши прижал и смотрит… И что это значит?!
— Кот, что это значит?!
— Я просто… просто думал, что ты другой…
— Испугался меня наконец?
— Даже и не знаю… Да. Как-то я до конца осознать не могу, что ты столько жизней…
— Не можешь — и не надо. Я в штабе не отсиживался.
— Мы убиваем только крыс, когда хотим есть…
— Кот, не лезь в суровую реальность со своими сказками про охоту на крыс.
— Это моя любимая сказка…
— Ты все это про людей знал.
— Вроде бы знал…
— Кот, хватит!
— Да… А что мы дальше делать будем?
— Ты будешь делать все, что обычно, а я… Точно не знаю — кое-что не стыкуется.
— Ну да… Так всегда, когда с головой что-то не то… А что у тебя с головой?
— Швы от твоих когтей.
— Я про твою прическу… Это специально? А брови нет, чтобы удобней стрелять было?
— А то как же! Ты очень проницательный.
— Почему с одной стороны? У тебя два излучателя…
— Так надо.
— Я серьезно… Это же ожог, да? Болит?
— Ну а ты как думаешь?
— А волосы вырастут?
— С чего это тебя волнует моя прическа? Тоже такую хочешь? Полезай в зараженную воронку — может, что и получше получится.
— Мы тоже иногда линяем, но потом шерсть только лучше. Мой самый старший брат облысел клочками, как ты, и скоро умер… А ты почему не умер?
Вот и D40… Наконец!
Кот царапает голенище сапога…
— Сапоги не трогай!
— Почему ты не умер?
— Кот, а с чего ты взял, что я не умер!?
Кот спасается бегством, а я злорадствую ему в спину… Люблю пугать тех, кто еще может бояться. Это не со зла и логической основы не имеет — просто нравится… Бойцы зачисляют меня в списки злых командиров, но ничего я с этим поделать не могу… У всех свои слабости. D40 — не ценитель моего юмора — светит мне холодными глазами… У андроидов с этим туговато, особенно в таких серьезных ситуациях… А у меня все наоборот.
— S9, ты разрядил нервы на ускорение кота — не стоит применять к нему такую энергию.
Что ж… Для «защитника» ясна и логика моих издевательств над Котом… Правильно, если мы считаем что-то непоследовательным — значит — просчитались. То, что где-то мы не находим логики, значит только то, что — плохо ищем. Никогда нельзя забывать, что машины учитывают и это. Придется устроить нервам разрядку на более полезном для дела поприще…
— Да, D40, пошли к крысам… Давно я не разбрасывал приказы с такой интенсивностью…