С разведчиками не пересеклись, дошли до бункера без помех. Скингеры послушно топали за нами — не такие они тупые, как я думал.
Распустил всех до утра: как время не торопит, сейчас я уже ни на что не годен. Скингеров отдал на попечение бледных. Эти зверушки неприхотливы, практически всеядны — с ними проблем быть не должно. У Кота температура подскочила и так и не спадает. Но думаю, с ним не так все плохо — шума больше… Хорошо, что кровь не свернулась, а остальное — ерунда. Расхаживаю по отсеку… Не то, чтобы он уж очень просторный, но для моих метаний места достаточно…
— Айнер, что это за существа?..
— У меня на сон всего несколько часов, и я хочу ими воспользоваться.
Я остановился… Кот с сомнением на меня посмотрел…
— Ты же все равно не спишь… Зачем они в город пришли?
Я бы тоже хотел это знать… Откуда эти твари взялись?.. Как они смогли здесь выжить, спрятаться от нас, от них?.. Скингеры — неучтенный фактор. А сколько еще таких?.. У меня мозг закостенелый — надо быстрее ориентироваться…
— Не знаю, зачем они в Шаттенберг поперлись. Скингеры живут на границах ледников — прячутся под настом, и вылезают из своих снежных убежищ только для того, чтобы найти еду. От людей они стараются держаться подальше и в наши города по собственной воле не заходят.
— Вы их разводили?
— Это мясная порода — грызуны на базе леммингов и чего-то еще. Я, кажется, это уже говорил…
— Я не помню…
— Я тоже…
— Скингеры изменили цвет, когда «защитник» на них свет направил — под стены подделались… Зачем? Они так скрывались?..
— Да, но вообще это мы придумали, чтобы без лишней обработки нужные шкуры получать.
— Айнер, это же…
— Нет, просто практично — вернее так раньше было. Тогда скингеры и не думали от нас прятаться. Они все сначала были доверчивыми и безобидными — такими, какими и должны были быть. Звери жили на огороженных территориях — мы отловы без осложнений проводили…
— Я знаю, что это — огороженные территории. Именно там ждут ликвидации те, кто туда попадает — это территории смерти.
Решил не обращать внимание на кошачье высказывание — коты мыслят без умысла, у них в голове когтей нет… А вот задуматься над тем, что есть вещи, о которых даже думать не следует, им бы не повредило. Подвинул Кота, и как только голова коснулась подушки, несмотря на нервное напряжение, потрескивающее в сухом воздухе, на меня надвинулись ледники Хантэрхайма…
— Проснись, Айнер!..
— Когти убери, а то в челюсть получишь.
— А межвидовая лояльность? Это же не просто так, да?.. Хотя ты с людьми так же поступаешь…
— Молчи…
Кот на меня так пристально смотрит…
— Айнер, я ведь знаю про эти территории… Там легко убить одного или всех сразу…
— Давай я лучше про что-нибудь другое тебе расскажу, и выкинь все это из головы.
— Почему? Почему ты не говоришь о том, что есть, как будто этого нет?
— Люди так часто делают. Мы не говорим лишний раз о том, что необходимо, но… Как бы сказать?..
— Я понял — вы молчите о том, что не настолько необходимо, чтобы нельзя было сделать по-другому. Это из-за совести…
— Хватит об этом. Эти территории — это еще не бойня.
— Ну да…
— Просто за всеми этими существами нужно постоянно наблюдать, а если что — сразу корректировать. Нам не до этого было… Скингеры стали для нас непригодны — вот и пришлось их списать.
— Вы часто свои же ошибки повторяете.
— Дело не в ошибках, а в средствах. Частые коррекции требуют больших вложений. Поддержки со стороны окружающей среды у нас нет — нам на самые элементарные для нашего выживания вещи приходится затрачивать довольно много энергии. У нас все ресурсы уходят на поддержание техники — весь энерголимит, который строго ограничен во избежание нанесения ущерба восстановленному миру. В общем, так все сложилось, что до зверушек руки не дошли.
— Знаешь, я еще слышу их — эхо их ужасных голосов… Они из-за того, что им тогда рты не зажали, так кричат?..
— Да, но… Крик — предупреждение. Это лишь досадное упущение — небольшое нарушение программы. Просто скингеры… они ходячие кипятильники.
— И что это значит?
— Скингеры были адаптированы для севера — только они на мерзлой земле и жили. Эти звери так устроены, что могут ее отогревать — там, где живут скингеры, растут мхи.
— Это что-то вроде того, как на снег подышать?..
— Скорее, как прогреть землю невидимыми лучами. Горло этих тварей заизолировано специальным покрытием…
— Потому, что у них в горле стоит солнце?..
— Нет, не солнце, но что-то подобное…
— И они могут его включать и выключать?..
— Да, процессы управляемы… Это, в общем, электромагнитное излучение… Переменное поле колебанием образует сдвиг полярных молекул… Подробней тебе это знать не нужно. Короче, его энергия под конец переходит к теплу… Было рассчитано на то, чтобы скингеры как бы их же силами их же корм растили и при этом энергии не так много затрачивали.
— Жутковатый у вас ход мыслей…
— Мы когда-то действовали почти по такому же принципу — пока не научились прилагать чужие силы, превосходящие наши.
— Чем это для вас обернулось, я знаю… А что скингеры?..
— А кончилось тем, что они начали применять их «солнце» не только во благо мхам, но и во зло людям. Сверхвысокочастотное излучение такой мощности с близкого расстояния способно нанести вред незащищенному человеку…
— Так вы могли от этого защититься?
— Защита проблемы не решает — лишь затягивает.
— Ну и что? Отец говорил, что пока крысу за хвост тянешь, есть время, чтобы что-нибудь получше придумать.
— Есть в этом определенный смысл…
— Зачем же тогда их уничтожили?
— С ними работать трудно стало… Они начали нашей технике помехи создавать.
— Но ведь можно было бы и по-другому…
— Я же сказал — не было у нас средств ни на глобальные, ни на поддерживающие коррекции всего поголовья. Иногда легче новый вид запустить, чем с такими тварями возиться.
— Айнер, я не про коррекции…
— Кот, упустили мы нашу живность, а с чудовищами контакт поддерживать уже бессмысленно.
— Не надо было их провоцировать… Можно было бы хоть что-то дать взамен этой их безропотной покорности…
— Мы дали им жизни.
— Не дали — одолжили, чтобы забрать (еще и без сопротивления).
— Да, верно… Но зато теперь переведенным в наши части тварям надзор обеспечен — им положено и полное содержание на наших базах. Да и об отказе от блокаторных коррекций мы уже думаем — будем с тем, что есть работать. Сопротивление и по-другому нейтрализовать можно, хоть это и сложнее.
— Так только хуже — им вообще от вас деться некуда…
— С «мясом» иначе работать невозможно — тогда его надо в другую категорию переводить — в служебную или вконец одичавшую. Такое тоже бывает… Но никто этим не занимается, пока нет прямой необходимости — а когда она появляется, обычно уже не до таких мелочей.
— У вас в Штраубе еще остались огороженные территории со скингерами… Они не оттуда пришли?
— Нет, конечно. Оттуда невозможно уйти. Штрауб закрыт щитом и окружен… Даже скингеры не преодолеют блокаду. Думаю, только крысам это пока еще под силу.
— А ты зачем скингеров привел?
— Если будущее будет, то могут пригодиться.
— На мясо разводить?
— Да, пока новых не выведем. Сейчас мы все запустили — многое придется восстанавливать.
— Айнер, они тебе поверили. Пошли за тобой, а ты их обманул.
— Кот, хватит глупости говорить. Не пошли бы, пришлось бы излучить — они могли разведчиков навести.
— Страшно это — тебе поверили, а ты обманул…
— Хватит.
— Айнер, все мы очень боимся людей… Люди вот так запросто перекраивают мир — не понравилось и уничтожили… Я знаю, что люди и с людьми поступали, как со скингерами…
— Бывало и такое… Любая власть, любой порядок — это подавление силой (в той или иной степени). Согласен, что по отношению к внешней системе мы скорее применили диктат, нежели модель равного сотрудничества. А в этом случае никогда нельзя разжимать рук на горле ситуации. Ослабить контроль — значит потерять его. Жесткая диктатура способна удержаться только на подавленной страхом или тупоумием покорной массе. Не упусти мы скингеров, они не стали бы оказывать сопротивление…
— Почему вы так делаете?
— Потому, что иначе не выходит — в данной ситуации мы добились наибольшего результата наименьшими затратами.
— Не могу поверить…
— Так есть. Насчет времени, на протяжении которого такой подход остается действенным, и последующих кризисов, это уже другой разговор. Хватит об этом.
— Ну да…
— Мы и так, что могли, заранее продумали. Только в системе адаптации не малое значение имеет неопределяемый фактор — модификации, которые мы учесть не можем. Поэтому нам и приходится непрестанно править этот мир.
— Не понимаю, что это такое?..
— Что?
— Эти модификации…
— А, мутации… Под воздействием определенных факторов происходят сбои в кодах программы живых существ. Это позволяет виду меняться вместе с окружающим, приспосабливаться к новым условиям. Успешные изменения закрепляются — они могут быть как произвольными, так и внедренными…
— Это когда люди меняют что-то, как им удобнее?
— Точно.
— А если вы не будете проводить эти ваши коррекции… мир же не исчезнет.
— Не знаю. Мы воссоздали систему, но условия на планете все еще слишком тяжелы для жизни.
— И вы их еще больше утяжеляете.
— Кот, молчи, когда не понимаешь, что говоришь.
— Но так и есть.
— Поэтому нам и приходится за этими процессами следить.
— Айнер, а мы же выжили без коррекций — мы и крысы… Только потому, что мы не были вам нужны — потому, что вам не было нужно то, что было нужно нам…
— Да, Кот… Мы допустили перегибы. С этим нельзя не согласиться, но мы пересматриваем наши подходы.
— Вы все до крайностей доводите! Вы так быстро все меняете, что ничто подлаживаться не успевает. А если и успевает, вы опять все меняете из-за того, что вам это не подходит…
— Так получается.
— Айнер, вы творите, что хотите, а ответственности не несете.
— А сейчас что, по-твоему, происходит?
— Люди ответственность не несут, а скидывают на всех живых существ — и не только живых.
— Мы отвечаем и за наши действия, и за новый мир.
— Нет, Айнер… Похоже, что люди и за собственное существование не в ответе, если так просто разрушают мир, в котором живут (это если смотреть с эгоистической точки зрения, единственной вам доступной).
— Где ты этого набрался? Не верю, что это твои мысли — ты и за свои поступки отвечать-то особо не можешь…
— Ну… Неважно. Вы принадлежите этому миру, но не осознаете, что человек с этим миром — что-то одно, что-то целое. В лучшем случае, вы думаете, что человек только его часть. Антропоцентризм — это ваша сущность. А то, что происходит сейчас — его последствия. Ты говорил, что вы от него отходите, так я думаю, что у вас ничего не получится.
— Я, кажется, говорил, что от него надо было раньше отходить, а сейчас сделать это во много раз сложнее. Мы просто не выживем по-другому.
— Это и есть ваш антропоцентризм. Пока вы думаете, что мир должен быть приспособленным к вам, а не вы к нему…
— Вижу, тебе слово понравилось… Да, если думать, что солнце должно вертеться вокруг планеты, и того и добиваться, появится системное искажение. Ты прав, в общем, и мы прекрасно все это понимаем.
— И ничего не делаете.
— Делаем, Кот, и очень многое… Только этого, видимо, не достаточно.
— Значит, люди уже прошли жизненный цикл, и у них больше нет перспективы.
— Тебе что, «защитник» мозги промывает?
— Отец говорил, что все может быть лучше, и тогда всем будет легче жить.
— Знаешь, Кот, нам, отказавшись от «антропоцентризма», жить будет намного сложнее и, мало того, практически невозможно. И вообще, не известно, сможет ли существовать без коррекций все остальное.
— Думаю, что сможет, если вы не будете ничего трогать, не будете вмешиваться…
— Кот, тебе D40 мозги промыл…
— Отец говорил, что у нас есть древняя легенда, в которой говорится, что когда-то у всего был какой-то срок, поэтому жить могли все.
— В чем-то он может и прав… Но вы и сейчас живете.
— Айнер, ты думаешь, я очень глупый, да? Мне просто очень страшно. Нам всем страшно, даже крысам, хоть они и вида не показывают. Мы еще живем — пока еще живем… Как ты говорил?.. Вы следуете интерпретированным вами законам природы?.. Нам тоже приходится жить по вашим законам — приходится, пока мы еще вообще живем… Так вот, ваша интерпретация этих законов очень жестока и разрушительна.
— У природы жестокие законы.
— Не настолько, как ваши. «Защитник» мне кое-что объяснил… Знаешь, я понял, что вы берете право на то, на что не имеете.
— Раз мы можем взять право, значит и имеем его.
— Это не так. Имеет право тот, кто готов ответить. Люди его только на время берут. Право — это осмысленная ответственность.
Да… Неразумное существо просто не сможет взять право на то, что за пределами изначально данных ему сил… А разумное — если уж возьмет его, то осмысленно, когда мы и думать особо не будем, а кинемся в омут на удачу.
— Кот, вообще, это спорный вопрос. Законы, как и мораль, штука гибкая, неоднозначная и многоуровневая — кому как удобнее, тот такие законы и создает.
— Есть закон, единый для всех. Если его нарушить, то ничего не останется.
— Это законы физики, что ли? Их не особо и нарушишь.
— Не знаю, но есть единый закон.
— Нарушив его, возможно вывести из равновесия систему… Да, Кот, мы незаконопослушные граждане. Знаешь, преступник может сорвать большой куш, но должен знать, что и наказание может получить в любой момент. Только все преступники наредкость самонадеянны. И иногда им удается обойти закон…
— Айнер, это и пугает — вы все понимаете, но все ж таки делаете, и для вас не имеет значения, что будет со всеми, кроме вас, особенно, если вас не будет. Мы боимся будущего. Мы боимся, что не останется ничего, мы боимся, что все начнется сначала, только станет еще хуже. Ты можешь пообещать, что все будет по-другому?
— Пообещать могу, конечно… Я могу отвечать только за себя, Кот. Но уверен, если у меня получится найти выход — все изменится. Так больше быть не может…
Закрыл глаза… Как я устал. Уже не понимаю, говорит ли Кот словами «защитника» или своего отца, или еще кого-то из своих кошачьих родственников, которые сохранили легенды, дошедшие до них из наших лабораторий? Или это его мысли?.. Я не понимаю как, что и насколько он осознает. Сейчас мне кажется, что он резко поумнел… Лучше просто заснуть, а думать завтра…
— Не спи, Айнер… Скажи, сколько жизней вы создали и уничтожили, как скингеров?
— Ликвидации мы проводили нечасто, а уничтожили многих. Были и такие твари, которые просто не прижились — не выдержали запуска. В таких условиях выжить не просто… А когда-то и с водой проблем не было, и атмосфера защищала Землю от жесткого излучения… Когда-то небо сияло только на полюсах, когда-то оно было голубым, без фиолетовых оттенков…
— А еще раньше (до начала времен) небо было пурпурным.
— Что-то наподобие было и после третьей мировой войны… Где ты вообще этого нахватался?..
— У нас есть предание из уст очевидцев.
— Это вряд ли. В те времена жизни и в помине не было — не то, что очевидцев из кошачьего племени.
— Мы тоже в очевидцев не очень верим…
— И кстати, у твоих далеких предков не было цветного зрения.
— Трудно представить… Расскажи еще что-нибудь.
— Мне надо спать — потом некогда будет. Впереди тяжелый день, так что тебе тоже советую выспаться.
— Я не могу спать, мне плохо.
— Мне тоже плохо, но спать я могу. Замолчи.