Вместо того, чтобы думать, битых пол часа просидел со скингерами в полном ауте. Размышления — благовидный предлог, чтобы остаться наедине с молчанием. Моя голова уже переполнена до краев, и сейчас мне нужна тишина и покой, чтобы все это переварить. Мои мысли меня же самого и пугают. Не могу сделать выбор — как об этом думаю — сразу просто клинит. Сижу и смотрю, как скингеры очухиваются потихоньку. Пять минут назад еще качались, а сейчас уже начали шуметь и суетиться. Вообще шумно здесь стало — не орет никто, но свистят, хрюкают, верещат — полный набор звуков, свойственных грызунам. Мой статус в глазах крыс поднялся чуть ли не до небес, и это опять же меня мучает: они пойдут за мной, куда только и когда только я ни скажу. Именно потому, что пойдут хоть сейчас, я и не могу отдать приказ. Время торопит, все готово… кроме меня…
Скингеры совсем расшумелись — иду в жилую часть сектора высшего состава.
Кот свернулся на подушке калачиком…
— Что, Кот, позавтракал?
— Нет. И не позавтракаю. Уже обедать пора.
— D40, пропиши программы крысиным ошейникам.
— Пропишу, но не сейчас.
«Защитник» ничего не спрашивает, ничего не делает, ничего не говорит… Сейчас мне только этого не хватало — начинаются проблемы с самым надежным из моих подчиненных. Я не способен долго сомневаться, но на сегодня дам себе отсрочку — такие вещи так просто не решаются. D40 все смотрит…
— Давай, Кот, завтракать — обедать вернее — для ужина, кажется, рановато. А ошейники… с этим позже разбираться буду. Многое еще надо обдумать.
Я уже метаю ножи в мишень, которую мне крысы со склада притащили, а Кот все что-то колупает лапой в миске.
— Что ты там ловишь? Хоть бы лапы помыл, раз в тарелку лезешь.
— Они чистые — я их облизал.
— Лучше бы не говорил.
— А что?..
D40 так и стоит на месте — за мной присматривает…
— Иди проверь что-нибудь или поторопи кого-нибудь!
Он подумал и пошел все-таки. Даже «крысиные ошейники» со стола не забрал — знает, что я потону в кодовых потоках, по крайней мере, на пару часов точно.
Подгрузил ошейник, чтобы просмотреть сохраненные в памяти приказы, подтвержденные генералами Совета… Все составлено и оформлено с предельной простотой, но это только для тех, кто собирается исполнить, а не подделать такой приказ. Черт ногу сломит. Полный завал. В дополнение к этому ко мне вернулась головная боль. Раны нужно в покое залечивать, не то они тебя до вечного покоя залечат. Хорошо хоть, что это остаточные явления.
Последний нож устремился к мишени… Даже не стал смотреть, куда он вонзился — по звенящему гудению поля и так понятно, что вошел в «голову» рядом с другими ножами… Кота мои действия возмущают, то ли ему мишень жалко, то ли ножи — разберешь его. Скорей всего — это мишень — человек, которого можно одушевить… Беру сухарь для Крыса и иду к бледным за картой. Не хочется их видеть, но мои желания сейчас — последняя вещь.
Пожалел, что решил позаботиться о своем «передатчике» — как только вручил ему сухарь (именно вручил — он берет еду лапками-руками, как человек), он начал возиться у меня на погоне и грызть его прямо над ухом.
Бледные разбрелись по сектору системных управлений, а у кого моя карта, понятия не имею… Подошел к командному пункту… Четверо из них ждут меня на входе — заслышав мои шаги, эти тени людей сразу повернулись в мою сторону. После проверки мои подчиненные, как в воздухе подвешены, в неизвестности. По-хорошему надо было им сказать… Да, первое поколение — не люди, и пусть по типу мышления они ближе к машинам, но они — живые. Что ж теперь… По мне лучше висеть в воздухе неизвестности, чем ползать по вполне известным болотам.
— Сегодня отдыхаем. Завтра… тоже.
— Ты ждешь?
— Еще есть время, чтобы ждать.
Смотрят… не понятно: то ли с сожалением, то ли с безысходностью, а, может, это что-то совсем другое, а я на них свои ощущения переношу…
— Фридрих Айнер, ты вернул жизнь умершему разуму.
— Зверушки были живы. Я их только разбудил.
— Для этого нужна сила.
Опять это раздражение… Они меня теперь все достанут. Все лучше меня знают, что живые скингеры были мертвы, и пробудить их примитивные мозги могло только сверхсущество… Они на меня такую ответственность вешают, что я не могу…
— Скингеры — примитивные животные…
— Можно пробудить разум интеллектуального существа, но не примитивного животного.
Кажется, понимаю — эмоциональная сфера первого поколения очень бедна. Вступить в контакт с неразумными тварями можно и при помощи образов, но пробудить без эмоций невозможно. Человека можно звать разумом, как звал меня «защитник», а скингеры этого не понимают. А насчет силы — тут, похоже, крысы накрутили. Оказывается, они не просто идейные, а крайне убежденные. Идут в светлое будущее нелегким путем… а я им этот путь дожжен открыть.
— Вам крысы сказали?
— Нет.
— Кто сказал?
— Кошка.
— Серый кот?
— Да.
Не думал, что на этого наглого кота произвели впечатления мои манипуляции со скингеровскими мозгами…
— Карта у вас?
— Да.
— Давайте ее сюда и другим про отсрочку скажите.
— Чего ты ждешь?
— Того, что они снимут с подземных границ блокпосты.
— Нет, не этого — это время ничего не изменит, не оно тебя останавливает.
— Я думаю.
Взял карту, развернулся и пошел, а куда не знаю. Негде побыть одному — везде кто-нибудь да вылезет. Плевать на все — пусть «защитник» над душой стоит, не проблема, а Кот сейчас не болтливей крысы стал. Крыс, ну сколько можно этот сухарь мучить?..
Все, как я и думал — D40 стоит над душой, а Кот, как только я загрузил карту, вывернулся из скрученного положения и стал вертеться рядом…
— Кот, сядь на место.
— Айнер, ты можешь оживлять мертвых?!
— D40, что ты ему наговорил?
— Сказал, что ты вывел скингеров из комы с помощью ментальной реанимации сознания.
— И чего он тогда?..
— Не понял или понял, но не так.
Хоть «защитник» и не живое существо и воспринимает он все только своими электронными мозгами, пусть и предельно навороченными, и понятие об эмоциях у него самое схематичное, но он понимает, что ничего особенного в ментальной реанимации неразумных тварей нет. Это радует. А то так и самому можно уверовать в обретение сверхъестественных способностей. Но машины не всегда способны определить предел наших сил… Они видят больше, чем мы, потому что не боятся видеть. Только бывает и такое, что человек вслепую проходит за визуальной гранью своих способностей. Бывает, только рассчитывать на неопределяемый фактор нельзя, и андроиды прекрасно это понимают. Черт… Крысы своей убежденностью и меня убедили. Надо прекращать это. «Защитник» никогда не ошибается — даже если предполагает такую возможность — дает схемы расчетов погрешностей.
D40 — мой защитник… Такой сложный разум, такая идеальная конструкция только для того, чтобы защищать меня…
— Кот, остановить процесс смерти не просто, конечно, но вполне возможно.
— Я-то так не могу.
— Можешь, если постараешься.
— Я скингеров боюсь. Мне так плохо было, когда они на меня наорали…
— Ты послушай…
— Айнер, что ты сказал? Я мертвых могу оживлять?..
Да… Тупит — пора привыкнуть.
— Не были они мертвы. Это была ментальная реанимация сознания. Ты видел, как я с ними в контакт вступаю? Так это практически то же самое. Я их просто разбудил.
— А почему их «защитник» разбудить не смог?
— Он не может провести ментальную реанимацию примитивного существа. Скингеры на таком сложном уровне не мыслят — они технику не понимают. До них только эмоции доходят.
— Эмоции, это что?..
— Упрощенная схема управления, не проходящая полного анализа. Это немного сложнее инстинкта.
— А… И всего-то… Все так просто…
— Да.
— А мертвых так оживить можно?
— Нельзя. Когда отмирают клетки мозга, когда распадаются их связи, уже ничего сделать нельзя. Есть технологии… можно восстановить ткани и загрузить память, если ее успели скопировать, но это будет уже другой человек, другая личность.
— И ты можешь?!
— Для этого нужна аппаратура и уйма энергии… Ты вообще понимаешь, о чем я?
— Да. Люди могут оживлять мертвых!
— Нет. То есть могут, но не совсем. Ты меня удивляешь. Я что — тут сам с собой все это время говорил?
— Что тебе сказать трудно?
— Иногда, да.
— Пойми, я должен знать, как оживлять мертвых, на тот случай если ты умрешь, Айнер!
— Заключи договор с Серым котом и займись изысканиями!
— Какие изыскания, с каким котом?
— С Серым!
— Но я слишком мало знаю о смерти! Я даже не умирал ни разу!
— Поставь эксперимент.
— Так вы же уже ставили…
— Кот, можно сделать с человека копию — не важно — на базе его старого тела или нового, но это не то же самое, что оживлять мертвых. Человек будет неотличим от прежнего, но другой. Именно поэтому люди не оживляют мертвецов. Я тебе об этом уже говорил. В крайнем случае, при особой необходимости, мы делаем техноклоны…
— Что это?
— Техноклоны — это вообще особая статья — они формально считаются людьми, но ими не являются. Это полная имитация определенного человека — имитация мозга, памяти… только электронная.
— Зачем делать электронную копию, когда можно сделать человека?
— Использование запрограммированных биологических копий противозаконно. Техноклон невозможно спутать с оригиналом — ментальный фон другой.
— Я не понимаю. Если человек будет точно таким же, каким был — это тот же человек.
— Кот, хватит. Этот вопрос больше философского характера и мне не по зубам. Понимаешь, после смерти разума… Например, если мой разум умрет — я умру. Это личное восприятие смерти, и никуда его не денешь. Если мой разум восстановят после смерти, это буду уже не я. Насколько точно его копируют — не имеет значения. Все равно мозг придется перепрограммировать.
— Не понимаю.
— Да что тут непонятного?..
— Ничего не понятно. А мозг что — компьютер? Он так же светится в темноте?
— Хватит тупить. Мозг аналогичен компьютеру (вернее наоборот), но устроен по-другому. Все. Хватит.
Кот сник, до него дошло, что от меня он ничего не добьется.
— Сволочь ты, Айнер. Это потому, что ты умирал слишком часто. А меня смерть… не пугает, нет, но… Ведь электронная копия — это тоже неплохо…
— Раскололся наконец.
— Люди создали целый мир! Что тебе стоит сделать пару моих копий?! Спрятать их, и меня спрятать!
— Копии до смерти оригинала делать нельзя!
— Почеши мне за ухом!..
— С ума не сходи. Бессмертие и по-иному достижимо.
— Как?
— Ты преобразуешься — химическим путем.
— Нет!..
— Тебе не большой выбор дан, но законы этих преобразований имеют поправки. Герой переходит в деяние, ученый в идею, создатель в творение, правитель в державу. Часть вечности в памяти.
— Только часть! И для этого нужно быть хорошим правителем!
— Ну… не факт, что хорошим. Главное — цель иметь соответствующую — не за наживой гнаться, как смертные делают, а за будущим.
— Но мы, коты, не бессмертны!
— Это не замкнутое понятие! Смертность не только в геноме, но и в голове прописана!
Дезактивировал мишень так резко, что ножи тяжелой когтистой поступью руггера заклацали по полу. Кот не перестал раздирать подушку в клочья, пришлось швырнуть в него картой. Пусть знает, что полагается за жестокое обращение с государственной собственностью!
— Иди к первому поколению! Тебя научат к смерти готовиться! И так, чтобы мне не мешать!
— Но… Что ты сейчас делаешь?
— Смотрю на карту.
— А это что?
— Ивартэн.
— Ты завтра идешь?
— Нет.
— Мне страшно…
— Кот, да что ты заладил?! Между воздушными патрулями есть окна — составим график и проскочим. Легкий транспорт по хорошему прямому тоннелю может и за тысячу километров в час идти. Но до пересечения с пограничным переходом мозг машины активировать нельзя… Маршрут пропишем, но его контролировать придется. Не знаю, смогут ли бледные с этим справиться, не выходя из рефлекторной фазы…
— Что, это так сложно?..
— Не сложно. На открытой местности совсем легко. В тоннелях на таких скоростях летать труднее, но ничего. Так… Надо все проверить, посмотреть, как системы сокрытия работают автономно от мозга…
— Я не понимаю. Айнер, ты со мной говоришь?
— Нет, с картой.
— Они летают — эти ваши?..
— Ты же их видел.
— Они на полу стоят. Я за всю жизнь не видел, чтобы они летали.
— У нас почти все летает.
— А я могу полететь? Мне часто снится, что я лечу…
— С наземными постами хуже дело, но пройти все-таки можно…
— Ты уверен, что можно? Или ты так хочешь?
— Основная проблема — в четырех линиях пограничных постов — они на постоянном наблюдении, никого не пропустят… Скоро их должны снять.
— Айнер, а ты уверен?..
— Нет. Ничего, подождем еще… Не снимут — придется подставляться. Один человек имеет возможность пройти и такую охрану. Знаешь, в Хантэрхайме… Мы с Герфом прорвались только потому, что никто не выжил, потому, что «защитники» встали, стерли системы…
— Они отключились?..
— Да. «Защитники» знали, что на двух бойцов взвод не поднимут… Машины не могут точно рассчитать предел движущих нами сил.
«Защитник» застыл передо мной…
— Не забывай, что из Хантэрхайма ты ушел на грани смерти, а твой боец был мертв.
— Забудешь об этом…
— S9, Ивартэн — это не Хантэрхайм.
— Уйти из блокированного города не легче, чем войти в него.
— Только в последнем случае ты ничего не добьешься, если тебя заметят.
— Они не ждут такой наглости, а то, чего не ждешь, заметить сложнее.
— Они — не люди.
— Их программировали люди.
— S9, твой напор не сметет стены Ивартэна.
— Он сметет твою уверенность в том, что нечего дергаться до штурма Штрауба! Если ты откроешь врата, не понадобится стены сносить! Поэтому ты сделаешь это! Сделаешь тогда, когда я прикажу!
— Не думаю, S9. «Защитник» не имеет права действовать даже в приказном порядке, если погрешность расчетов влияния неопределяемых факторов составляет один процент. Не жди от машины бессмысленных действий.
— Если они не обнаружили во время проверки разумных существ неподалеку от Ивартэна, то, скорей всего, скоро снимут блокпосты с подземных границ. Сейчас они в основном с воздуха за тоннелями наблюдают. Близлежащие территории зачищены и проверяются…
— Я ничего не понимаю. Айнер, ты, вообще, со мной говоришь?
— Сказал же, что не с тобой, Кот!..
Кот только вздрогнул, когда его накрыли территории Ивартэна. Он уже усвоил, что метание карты не так опасно, как метание ножей, и уткнулся носом в схемы — со знанием дела изучает подходы к штабу.
— Я это уже видел. Как тебе не надоело смотреть одни и те же картинки?
— Вот тебе другая. Нравится? Есть ходы под землей, но это значит столкновение с третьей полосой контроля.
— Их всего сколько?
— Если под землей заходить, то три, а с земли — две, и близко друг к другу, что для нас большой плюс.
— Штаб охраняется?
— Патрулируется…
— Есть разница?
— Огромная — патрули перемещаются. Сам штаб и так защищен полосами контроля лучше, чем любыми другими охранниками — посты только в центрах управления ставят. Если по земле идти, то надо выходить, как можно ближе к штабу. Центральное управление службы внутренней безопасности — то, что надо.
— Все так сложно…
— Если бы все было просто — мы бы Ивартэн уже давно взяли. До того, как Штрауб щитом закрыли, все было еще сложнее. Надо будет крыс в город послать, чтобы они проверили…
— Айнер, я тоже пойду!
Вот опять…
— Никуда ты не пойдешь.
— Не говори, что я грозы испугался — это была настоящая буря. И я не хочу ждать смерти. Мне так еще страшнее… Если вы не вернетесь…
— Придется тебе побороться со страхами. Да ты даже испугаться не успеешь до того, как все кончится…
— А как же подвиг? Я тоже хочу совершить подвиг — если умирать, то не просто же так…
— Какой тут подвиг… Это работа — тяжелая, опасная и грязная работа солдата.
— Так я тебе и поверю. Вам за такие вещи награды дают.
— Дают. Для героя ничего не жалко — ни награды, ни лишнего пайка. И парады в честь героев устраивают, и памятники возводят. Вот оно — наше счастье, наша гордость. Только после некоторых операций легче запрятать такое счастье куда подальше и не вспоминать!
— Это подвиг — пожертвовать жизнью ради чего-то.
Вот именно — ради чего-то… Только ради чего?..
— Не пойдешь ты никуда, Кот.
— Меня «защитник» возьмет…
— Не сможет.
— Почему?..
— Его не будет.
— Айнер, ты убьешь «защитника»?!
— Его невозможно убить — он не живой.
— Я не понимаю. Ты его дезактивируешь?
— Даст он мне его дезактивировать, когда он должен меня охранять и даже применять для этого силу. «Защитник» отключится, когда поймет, что это без толку, но я таких убеждений ждать не намерен.
— Он же умрет, если ты…
— Машину можно уничтожить, но не убить.
— Это же убийство! Айнер, ты не сделаешь этого! Только через мой труп!
— Ну если надо будет… Но учти, что техноклон тебе «не светит».
— Отец говорил, что солдаты и убийцы — разные люди!
— Понятия разные, а вот люди могут быть одни и те же. Но к делу это не относится. Кот, машины не живые.
— Как — «защитник» же ходит, говорит, думает…
— Это не значит, что он живой.
— А чем тогда живое от неживого отличается?
Ну и вопросы… Никогда в жизни не приходилось ломать голову над такими вещами. Никогда в жизни…
— Живое от неживого отличается состоянием материи, принципом функционирования. «Защитник» устроен по-другому.
— Мы все по-разному устроены.
— Не настолько.
— Мы, коты — живые?
— Вы — да, и люди, и крысы…
— А первое поколение?
— Тоже.
— Бледные мыслят почти, как «защитник».
— Здесь не в мышлении дело…
— Не может быть, чтобы живым считалось только то существо, у которого в программе прописана имитация доброй воли.
— Безусловно. Не об этом речь.
— И то, что он ничего не чувствует, ничего не значит — он все понимает.
У «защитника» боль — сигнал о повреждении, отчаяние — отсутствие перспективы задачи… Это точные данные, блоки информации, из которых будут построены дальнейшие выводы — ничего больше. Другие программы для него — схемы действий. Желание, стремление, счастье, радость — уточнение схем потребностей и поощрений. Отвращение, избегание, горе, муки — уточнение схем угроз и наказаний. Он знает лишь то, что в таких программах обычно проходят реакции замкнутой цепи — работают команды, минующие разум. Но мыслить так могут не только машины…
— Да… Дело и правда не в этом.
— Так в чем же?
Вот как можно объяснить Коту, чем живое от неживого отличается?.. Уставился в монитор карты еще внимательнее…
— Кот, D40 не растет, не проходит стадии развития, не способен к репродукции…
— Люди тоже такие. Ты же сам об этом говорил. Ты говорил, что тебя сделали уже таким, какой ты есть, а делают вас на заводах, как и машины…
— Верно.
— И бледные такие же.
— Да.
— Они же живые.
— Живые… Кот, наш организм имеет ресурсы для обновления, восстановления, когда корпус «защитника»…
— Мне это ничего не говорит.
— Не знаю, как объяснить… Весь мир состоит из элементарных частиц… Они вступают в реакции, взаимодействуют — получаются разные соединения…
— Мы все состоим из каких-то частичек?!
— Точно!
— Айнер, что за закорючки ты запихиваешь в мою голову?!
— Это химические формулы!
— Что?!
— Рибонуклеиновые, дезоксирибонуклеиновые кислоты!
— Мя-яу!..
— Кот, хватит тупить! Так программируется жизнь! Понял?!
— Да как это вообще можно понять?!
— Никак иначе! Генетические объекты — это информация, коды, которые определяют процесс синтеза…
— Объекты… Это что-то вроде ваших автономных?..
— Да нет же!
— Коды… У вас все закодировано — все и везде! Ты не можешь убить «защитника»! Не можешь!
— Не могу, потому что он — не живой! Генетический код — это код жизни! Он и делает живое живым!
— Но как?!
Я начинаю злиться и ничего с этим поделать не могу. Свернул карту и снова начал мерить отсек широким шагом — десять шагов от двери до стола…
— Гены — участки молекулы ДНК. Это программа — закодированная информация, которая отвечает за функционирование и развитие всего живого!
— И вы можете менять эти коды?!
— Кот, я не знаю, как все это можно объяснить… Мы можем составлять ДНК, можем внедряться в участки ДНК, несущие информацию о строение молекул… Но суть в том, что «защитник»…
— Так получается, что мы состоим из каких-то частичек, которые еще и запрограммированы!.. Это ужасно! А «защитник»?..
— Он по большей части изготовлен из металлов, структура которых — кристаллическая решетка. Он запрограммирован по другому принципу.
— Нет, я не понимаю! Он не может быть неживым! У него есть мозг, есть тело…
— Не тело, а корпус. Кот, у него электронные мозги, и весь он напичкан проводниками. Мы тоже в глобальном смысле функционируем примерно по той же схеме, но не это есть суть жизни.
— А что? Запрограммированные частички, которые несут в себе какую-то информацию?!
— Да. Только это и отличает живое от неживого. Все, Кот, мне надо сосредоточиться. Не отвлекай по ерунде.
Труднее всего разложить по полочкам в чьей-то голове то, что для тебя в порядке вещей, то, что давно пылится на складах твоей памяти. Оказалось, что дорожки памяти к тому, что я всегда знал заросли клокастой пылью до полной непроходимости. Пока расчищал их, совершенно выбился из сил, но Коту тоже досталось — новые пути прокладывать не легче. Не представляю, как беззаботно существуют коты, не зная ничего о своем устройстве, об устройстве мира…
— Айнер, жизнь это ерунда?
— Я о том же — жизнь не ерунда, и я думаю, что сделать, чтобы она сохранилась. Чтобы хоть что-то сохранилось!
— Но ведь D40 тоже часть этого мира…
— Да, только он этому миру не принадлежит. Он — объект искусственного происхождения.
— Но ведь и мы, и вы сделаны на ваших заводах! Весь этот мир — искусственный.
— Это другое, Кот. Сейчас все так делается, даже ДНК собирается. Только это «защитника» живым не делает. Он функционирует по другому принципу. «Защитник» по своей сути — искусственный объект.
— Как это?
— Жизнь образовалась из ничего и без посторонних вмешательств. Техника — дело другое. Если машину не сделать — сама она не соберется.
— Да, но ведь после вашей третьей мировой войны жизни бы тоже не было, если бы вы ее не создали, не возродили искусственным путем. И не известно, смогла бы она снова появиться без вашего вмешательства.
— Все, Кот, хватит об этом.
— И вообще, как я понимаю, мозг ваших машин берет на себя все функции, которые рассеянны в каждой частичке нашего организма.
Что-то он понимает все-таки. Если учесть, как я объясняю, он многое понимает…
— Ну, в общем, так. Кот, ты же, вроде, ничего не понимаешь… Никогда ничего не понимаешь.
— Я все понимаю. Так он живой?
— Он хоть и разумный, но не живой. Это механизм, а не организм. У него чисто централизованное управление — его функционирование обеспечивает только его мозг. А наш организм — что-то вроде огромной сети, которую контролирует центральная нервная система. Каждая деталь, каждый маленький компьютер отвечает за что-то свое — исполняет свои функции и способен к саморемонту, самокопированию. Наш организм способен к регенерации. «Защитник» может только заменить поврежденную часть своей конструкции — взять извне и заменить. Не составить внутри организма из необходимых элементов, получаемых с пищей, а найти замену. Он не имеет ресурсов для обновления поврежденных тканей, как мы.
— Айнер, так получается, что мы тоже извне строительные материалы берем.
— Кот! D40 без инструментов с осколком руды ничего сделать не может!
— А я могу съесть крысу и… И что?..
— Ничего! Эта несчастная крыса достроит твой организм или пойдет в запас! За счет таких вот «крыс» наши клетки обновляются. Похоже на армейскую систему. Когда боец погибает, в строй встает другой — запасной.
— У нас так же?..
— Модель та же. Организм создает новые клетки на смену старым — готовит замену отмершим. У людей теперь этот процесс не ограничен — мы убрали ту часть программы, которая запускает процесс старения.
— А мы стареем… Айнер, а почему мы стареем?!
— Потому, что ваши клетки постепенно перестают восстанавливаться и только отмирают. Организм изнашивается и распадается.
— Так вот почему вы бессмертны…
— Да, только поэтому. Если наши жизненно важные органы будут повреждены — мы умрем, если нас поразит вирус и мы его не сможем убить — мы умрем. Мы просто не стареем.
— Вот в чем дело… Так вы не бессмертны…
— Я тебе об этом много раз говорил!
— Зачем мы стареем?
— Жизнь ходит по кругу. Это совершенно бессмысленный процесс самоподдержания.
— Как жестоко… А D40…
— У него вообще другие строение! Ты это понять можешь?!
— И это все, что отличает его от живого существа…
— Кот, этого достаточно.
— Все равно, «защитник» — живой. Ты точно не знаешь, живой он или нет, так что я на всякий случай буду считать его живым.
— Я тебе объяснил все…
— Он мыслит! Он живой!!!
Кот выгнул спину, запрыгнул на стол и… Кот на меня орет?!
— Ты что, не понимаешь, что я тебе про ДНК и РНК говорю все это время?!
— Понимаю! Ты, вообще, про РНК не говорил!
Тупой Кот! Дал ему в челюсть: так, больше для вида — будет знать, как на меня частоту передачи повышать! Пусть шипит и спину гнет, на мне перчатки… Выпад лапой… перехватываю. Реакции уже ничего… Кот когти не прячет…
— Еще на меня заорешь — лапу сломаю! Соблюдай субординацию!
— Но…
Прячет когти…
— Много живых существ, которые не мыслят, и неживых, которые мыслят.
— Да, ведь «защитник» не дышит…
— Это значения не имеет! К безусловным признакам жизни дыхание, как и разум, не относится! Есть молекулярные, одноклеточные живые существа! Есть насекомые, у которых нет головного мозга, как такового, и они функционируют только на рефлекторном уровне, но они все — живые! Даже вирусы!
— Кто такие? Никогда не видел.
— Ты их и не увидишь, но часть из них тоже относится к «живым»!
— Часть?..
— Есть вирусы, закодированные на более примитивном уровне — на уровне первичной программы РНК — они неживые.
Кот вконец разлохматился, но присмирел. Он впитывает информацию, как губка. Кажется, что предел, когда губка переполнится и больше не сможет в себя вобрать ни капли, уже не за горами. Тогда начнется излияние излишков вовне — верный признак информационной передозировки. Кажется, Кот стремится именно к этому. Информационная передозировка — бич человечества, которым я хлещу этих тварей… Какого черта я это делаю?!
— Но ведь если жизнь так просто объясняется, если это только состояние материи, только программа… То это не чудо?.. Злой ты, Айнер, вот и раскладываешь по полочкам великие таинства… D40 говорил, что у тебя характер скверный.
Ненавижу критику в свой адрес, особенно правдоподобную, но Кот очень вовремя сделал несчастный вид и стал тереть челюсть лапой. Он совсем притих и пытается пригладить взъерошенную шерсть.
— Хорошо вы с «защитником» время проводите! Когда кто-то начинает обсуждать мой характер, значит у него работы нет. Я такие вещи без внимания не оставляю! Будешь электричество вырабатывать! Чтобы больше не видел, что ты почем зря энергию тратишь! Жизнь — это не таинство, Кот, а просто редкое явление. Очень редкое. Зубы целы?
— Да…
Пустив ножи в полет сразу с двух рук, активировал мишень. Кот заорал…
— Айнер! Я не могу больше на это смотреть! Ты убьешь его! За что?! Брось ножи!
— «Защитника» так просто не…
— Я не про него — про этого, которого ты мучаешь!
А черт… Как все просто оказалось… Положил ножи…
— Ладно, с мучением мишени покончено… По-твоему — D40 живой, а разведчики, транспорты, буровые установки?.. Они живые?
— Нет. Разве что буровые установки…
— Почему?
— Не знаю.
Тупизм. Я тут распинаюсь, а Кот меня снова обдурил псевдопониманием. Он считает «защитника» живым из-за того, что он похож на человека — на живое существо. А буры, с натягом, но похожи на насекомых…
— Кот, если активировать мозг транспорта — он не глупее тебя будет. А компьютер, который ты из музея притащил — живой?
— Нет…
Все так просто оказалось… и никакой биохимии.
— Он разумный, Кот.
— Да… Поверить не могу…
— Ему без разницы — существует он или нет.
— Но и тебе, похоже, уже также на это плевать…
— Да, только его это не мучает. Ему все равно — исполнит он задачу или нет. Для этого он сделает не больше и не меньше того, что необходимо — не будет ни медлить, ни спешить. То, что кому-то от него что-то нужно, для него значения не имеет. Понимаешь, его как бы и нет.
— Это так запутанно, а казалось, что так просто. Живое и не живое — лишь различное строение и другая установка воли для иных целей… Отец тоже говорил, что машины не живые…
— Не так уж все и сложно.
— Нет, не думаю… Даже если машины не живые… Они разумные. Они же мыслят. Имеешь ли ты право уничтожать разумное существо по «кривой» необходимости?..
— Что? Кот, с тобой все нормально?
Я, наверное, врезал ему слишком крепко… Оперся о стол и заглянул Коту в глаза — никакой мути или безумного блеска…
— Да, я в порядке.
— Кот, насчет прав — это уже другой вопрос. Права на уничтожение не может дать никто, кроме того, кто его возьмет.
— Поэтому мир умирает? Знаешь, мы тоже берем права на уничтожение тех же крыс, но только у нас мотивация совсем простая — мы ошибок не делаем. Мы убиваем крыс, если хотим есть. А у вас все так сложно… Вы вроде тоже убиваете, чтобы выживать, но часто это не напрямую с выживанием связано. Вам из-за этого приходится уничтожать слишком многих…
— Ты прав, мы совершали немало ошибок — больше их не совершим — никогда. Слезай со стола…
Кот замолчал и смотрит. «Защитник» вышел из экономного режима — смотрит мне в глаза. Ненавижу это. D40 — высокоинтеллектуальная машина… Он намного умнее меня, если уж на то пошло, но я его ни во что не ставлю: не закрыв дублированной линии, говорю о том, как собираюсь его ликвидировать — говорю это ему в лицо. Ему все равно, конечно. Его единственный побудительный мотив к функционированию — это программа, заставляющая его защищать меня. Видит он в этом смысл или нет, он будет выполнять задачу (как и мы, по большому счету). Мы его вытащили из небытия в мир, где его не должно было быть… и используем. Он — машина, не живое существо, а машина.
Хватит. На лбу уже выступила испарина… У меня проблемы — боевой офицер не должен думать о таких вещах… Не должен… Долг — я исполняю долг…
Кот скребет лапой…
— Айнер, я не понял.
— Неважно, Кот.
— Что это важно, я понял, и суть понял, а что ты имел в виду… Нет, не так… я не понял… Мы что, все выжить не сможем? Ты умрешь? И мы? И я?
— Сейчас все возможно, но я сделаю все, что смогу, чтобы вы не погибли.
— Правда?
— Да.
— Ты скингерам тоже обещал, а привел их про запас, чтобы съесть потом.
— Это другое.
— Точно?..
— Не ной, Кот — нытье еще заслужить надо.
— Не убивай «защитника»…
— Черт… Его нельзя убить — он не живой.
— А… Забыл. А по-другому нельзя?
Голова раскалывается. Что Кот ныть заладил…
— Я не знаю.
— Скажи, что все будет хорошо.
— Не знаю я, как будет.
— Ты же человек…
— Поэтому и не знаю.
Ненавижу нытье, хоть и сам им иногда злоупотребляю, но мое нытье дело другое — я его верой и правдой заслужил. Кот меня стал раздражать. Это его испуганное выражение морды, беспомощно растопыренные уши — хочется застрелить, чтоб не мучился. И этот полуживой-неживой «защитник»… все смотрит мне в глаза. Сколько можно? Он может хоть до скончания веков — ему не трудно.
Выхожу из отсека… Не знаю, куда иду — все равно. Зашел в машинный отсек, сразу развернулся и пошел по коридору в обратном направлении. Встретил троих бледных и прошел мимо — нечего им сказать. Не знаю — те же это бледные, у которых я карту забрал, здесь остались или другие пришли… Проводили меня взглядами…
«Передатчик» так и сидит у меня на плече… Он уже давно не подавал признаков жизни…
— Крыс, есть изменения?
— Нет, ничего.
— Тогда иди…
— Понял. Когда быть готовыми?
— Завтра ждем. Выходим… Вечером точно скажу.
Уже и есть вечер…