Долго идем вниз по лестнице. Очень долго. Обливаюсь холодным потом. От интоксикации руки дрожат. Не получилось пристегнуть фляги к ремню — пришлось тащить так… Рука снова разжалась сама собой, фляга скатилась по ступеням до следующего пролета. Наклоняюсь, цепляю ее закостенелыми пальцами… «Защитнику», видимо, надоело слушать мою ругань — он обернулся…
— Подобная лексика неприемлема для офицера, S9.
— Молчи, в моем отчете не должно быть даже упоминаний об этом.
Эти упражнения меня просто добили… Когда фляга в очередной раз ударилась о ступеньку, «защитник» сам ее поднял и пошел вперед. Моя самооценка обрушилась до минуса.
В медцентре штурм особо не наследил, но лестница свое получила… Чем дальше под землю, тем больше разрухи. Даже не могу посчитать, сколько ступеней обвалилось… D40 легко перешагнул поврежденный участок и молча смотрит, как я тупо изучаю нижний пролет через провал. Муть в голове завихряется все быстрее…
— Остаешься здесь, S9?
Перевел взгляд на стену, стало лучше. Посмотрел на ступени — они как-то теряют объем, выравниваются в плоскость… Из темного провала уже рвется холодный ветер Хантэрхайма, поднимается поземка, мелкий сыпучий снег колет глаза иголками… Пытаюсь сосредоточиться. Ветра нет — это еле ощутимый сквозняк… Всматриваюсь в темноту, там, внизу… Все переворачивается, я проваливаюсь в ночное небо — звезды… Просто искры перед глазами. Нет — истребители Валсхайма… Это ничей воздух — мы в «пустой зоне». Я еще вижу зарево, вижу столбы черного дыма — «небесные подпорки», но Валсхайм уже не так далеко. Подбитый транспорт прогорает чуть поодаль. Я спрыгнул на землю — прямо на камни, как только машина начала терять высоту. Еще сжимаю руку на плече Герфа — он без сознания. Темная кровь больше не пузырится — он не дышит. Боль в плече не выносима — скоро неметь начнет. Кровь хлещет, несмотря на мороз, на жгут… Туман перед глазами и боль… Поливаю землю кровью и вижу только высокое небо «пустой зоны». Где-то в его неподвижной фиолетовой глубине разгораются искры. С Валсхайма поднялись истребители…
— S9, не двигайся.
Я сполз на ступеньку, придерживаясь руками за стену. Прислонился к стене, вцепился в острый край панельного скола…
— Все рушится… но мы еще живы…
— Ты бредишь.
Не могу ничего сказать, подумать… Голос «защитника» доносился издалека и со всех сторон сразу.
— Я тебя держу, S9.
Я и так почувствовал, как мне в плечи впились металлические пальцы… Из круговорота выплыла мысль, что надо ждать новых синяков.
Все закружилось с удвоенной силой и во всех направлениях: D40, особо не церемонясь, сгреб меня в охапку и потащил дальше… Наверное, уже привык меня таскать. Чушь, машины ни к чему не привыкают…