Мне это не нравится… Одни люди… еще и злые. И еще они мертвых людей зачем-то с собой берут… Но все равно оставляют… еще и расщепляют. Страшно это — и мертвые, и живые… Люди все — страшные. Точно. У меня от них кончик хвоста дрожит… А еще хуже… Нет, это еще хуже, чем просто плохо… Но только я не помню, что именно.

Пусть Айнер считает, что я злопамятный — это не так. Я не то что зло, я вообще долго ничего не помню… Я конечно помню, что он мне чуть зубы не выбил, и отомщу… Только ничего остального уже почти не… А нет, помню… Это злопамятность — никаких сомнений. Но ведь забывать то, что причинило тебе вред — просто опасно. Айнер, правда, причинил мне больше пользы, чем… Нет, я ему мстить не буду… Разве что чуть-чуть… Чтобы он так больше не делал. Я бы его потом простил… Нет, сразу бы простил. Только его нет! Некого мне прощать… И мстить — некому. Если бы он пришел, я бы его еще и благодарил! Но его нет! Есть только крысы и эти призрачные люди! Незнакомые люди! Вернее, двух из них я видел, но они были мертвыми! Они и есть — мертвые! Только сейчас они вроде как и не мертвые, а почти что живые… даже совсем — живые. Это и есть самое ужасное — то, чего я никак понять не могу. Они сейчас думают о том, о чем думают сейчас… только их сейчас уже вовсе нет. Просто то, что у них «сейчас», теперь как бы не «сейчас», но для меня… для меня и именно сейчас. Так что ли? Как же люди все усложняют… От них одни… Утром я вычесывал шерсть — пока еще с ней все в порядке — черная, даже с проблеском… Но я уже почти вижу седой волос! Я знаю — он за ухом! Я его чувствую! Он нарушает мою маскировочную окраску под темноту! Правда, если я стану белым, я смогу прятаться на снегу. Но что я буду делать в Штраубе летом?! А что я буду делать, если лето вообще больше не наступит?! Если я буду об этом думать, то скоро, и правда, смогу быть незаметным лишь в снегу… А собственно, зачем мне прятаться? Я же — хищник… Еще и такой совершенный, что мне для охоты даже оружие придумывать не нужно, не то что людям. Правда, люди с оружием всех хищников перебили… Но и друг друга они тоже перебили… И остались мы — отличные хищники. Только мы еще не знаем точно, остались мы или нет… то есть — надолго мы остались или… люди заберут с собой всех…

Но я что-то не о том думаю… Мне же вообще прятаться не нужно. Мне нужно — затаиваться… чтобы не быть очень заметным… для крыс. Главное, чтобы крысы не стали главными… А то они что-то очень надменно смотрят… Как-то очень свысока… А, это же из-за того, что я укрылся от незнакомых людей под столом, а крысы стоят на столе и смотрят… Будто думают, что мне не ясно, что людей здесь нет… Мне ясно, конечно… Но вдруг…

— Крысы, мы так не договаривались. Вернее, мы договаривались, что если… Хорошо, я закончил. Сейчас продолжим.

Похоже, мне здесь одному от этого всего жутко стало… Хотя Герфу, кажется, все это тоже показалось жутким… А он, наверное, в таких вещах побольше крыс разбирается… Но Герф погиб, ему крыс не убедить… в том, что нам не нужно узнавать такие страшные вещи. Только вот он прошел все эти ужасы, про которые я даже узнать боюсь… Как-то это не достойно… И Герф… Айнер его другом считал… Нет, Герф меня так пугать не должен… Нет, он — хороший… не только по человеческим меркам. И второй тоже не страшный… Так и есть… Да, точно так. И вообще… Я хищник — темный, как тьма, и опасный… тоже, как тьма… потому что я нападаю из тьмы. Вот как. Устрашающе. Пусть бояться меня — и крысы, и… Жаль, я так и не узнаю, согласны ли со мной крысы — мои записи они слушать не будут… Они и так про меня все знают… Точно, они и так про меня все знают — знают, какой я грозный. Вот как. Вот так.