В двадцать три часа я открыл крышку сундука и сел внутри него. Посмотрев на виднеющиеся огоньки в окне кабинета, я закрыл крышку сундука. Внезапно яркий свет ослепил меня, а звук гудка далекого корабля заставил вздрогнуть. Вдали виднелось и плескалось море и какой-то корабль светил мощным прожектором.

Я стоял на крыльце двухэтажного домика и курил сигарету. Дым и вкус табака приятный, название богославское — Казбек. Ничего себе. Раньше это были сравнительно дорогие папиросы, а сейчас сигареты с длинным фильтром.

Недалеко от крыльца стояла беседка. Двери в домик большие, двухстворчатые и с толстыми полированными стеклами. Вдоль асфальтированных дорожек росли огромные кипарисы, между которыми стояли разноцветные светильники. Вдалеке со щелканьем летали светлячки.

— Интересно, — подумал я, — я же был на озере недалеко от Богородска, как же это меня перенесло на побережье? И что-то я не припоминаю, этого места.

Я бросил сигарету в урну и вошел в дверь.

Мужчина лет тридцати, по одежде и по поведению — охранник, кивнул мне головой. Куда идти и кто я здесь, совершенно непонятно.

— Все в порядке? — спросил я для проформы.

— Так точно, товарищ президент, — отчеканил охранник.

— Проводите меня до кабинета, — попросил я, — какая-то усталость навалилась.

Охранник что-то прошептал в сторону левого уголка рубашки и подхватил меня под руку, помогая подняться по ковровой лестнице на второй этаж.

На втором этаже навстречу мне несся человек с испуганными глазами. Он схватил меня за руку и стал щупать пульс. Затем мы вошли в комнату, в которой стоял большой письменный стол с настольной лампой с зеленым абажуром, большой кожаный диван и знакомый сундук в нише.

Человек, от которого слегка пахло лекарствами, взял мою левую руку и надел на средний палец какое-то толстое и эластичное кольцо. Кольцо внезапно раздулось и сильно сжало мой палец, затем послышалось негромкое шипение и кольцо стало ослаблять свою хватку.

— Давление нормальное, Алексей Алексеевич, — сказал доктор, снимая кольцо с моего пальца. — Вам нужно перестать курить эти ужасные сигареты и соблюдать режим работы. Сейчас я разгоню ваших помощников, и вы выступите с посланием к народу Богославии экспромтом, и выступление будет самым лучшим, — улыбнулся он.

— Хорошо, доктор, — согласился я, — я только взгляну на исправленный текст и лягу спать.

Доктор ушел, а в кабинет вошли три человека.

— Алексей Алексеевич, — сказали они чуть ли не хором, — вот обновленный текст доклада. Мы ждем в соседней комнате.

И они вышли.

Я взял бумаги и скал читать.