Швартхафен, Сильвания. На исходе зимы, 2049
Грозным приливом хлынули в атаку Рыцари Белого Волка во всем своем великолепии.
Сама земля дрожала от громового топота копыт боевых скакунов. Грохот барабанов атакующих вспорол ночь.
Ряд за рядом накатывались великолепные бойцы на шеренги нежити, осыпая их горящими головнями и ударами топоров.
- За человечество! - взревел Мелингер, и ветер подхватил его слова.
Крюгер вонзил шпоры в бока лошади, пуская ее галопом. Ожидание закончилось, и вместе с ним было покончено с беспомощностью, с разъедающими отвагу сомнениями, с неуверенностью. Драться куда лучше. Старый Волк жил ради трепета сражения. Ничто в мире не могло сравниться с тем мгновением, когда человек сливается со своим скакуном. Обугленная земля хрустела под грохочущими копытами. Крюгер смахнул со лба пот меховой опушкой своей латной перчатки.
Мелингер затрубил в рог, давая сигнал всадникам перейти на карьер.
Рыцари Белого Волка отличались железной дисциплиной; когда великий магистр отпустил поводья, остальные повторили его жест, приноравливая к нему ход своих коней.
Крюгер улыбнулся, но улыбка его была угрюмой.
Нет в мире такого зла, которое не могут победить люди достаточно храбрые, чтобы восстать против него.
Сегодня здесь не будет страха. Ради этого они и жили.
Молот запел в воздухе, когда Белый Волк вскинул его над головой.
Крики вьющихся в небе голодных стервятников подхватили эту песню; словно какое-то шестое чувство влекло стаи птиц на поле боя задолго до того, как на нем проливалась первая кровь.
В воздухе невыносимо резко пахло серой.
Наступила ночь, но темнее не стало. За несколько секунд до атаки в небесах над белыми шатрами расцвела голубая вспышка-молния, образовавшая светящийся шар. Сияющая сфера беспрестанно меняла цвет, поднимаясь к тучам, пока не столкнулась с ними со стальным лязгом и утробным рокотом грома. И тотчас же хлынул ливень. Тяжелые капли вонзались в почву на пять-шесть дюймов, стремительно превращая поле боя под копытами лошадей в вязкую трясину.
Крюгер слышал истории о том, что граф-вампир прибегает к колдовству, чтобы управлять ходом боя. Ну и что, пусть фон Карстен призывает хоть орды свирепых демонов - они тоже падут. Крюгер был человеком практичным. Он знал, что расцветшее голубое зарево - всего лишь зарево, сверхъестественное оно или нет, дождь - только дождь, а его люди вполне способны скакать и в бурю. Серная вонь, шаровые молнии, внезапная ярость грозы - все это, возможно, и сбивает с толку, ожесточенно думал Крюгер, но непогода ничто по сравнению с мощью, которую обрушивают на врага Белые Волки.
Жаркое дыхание впивалось в его тело, добела раскаляло все чувства.
Вот что значит быть живым в полном смысле этого слова.
Здесь и сейчас.
А потом Рыцари Белого Волка врезались в ряды мертвецов, сминая шеренги, вспарывая плоть и дробя кости, поливая кровь, сокрушая молотами толстые черепа и отрубая топорами тянущиеся к ним руки трупов. Пылающие головни, кувыркаясь, взлетали в воздух - иные гасли под струями дождя, но остальные смертоносным огненным градом сыпались на головы противника, мгновенно воспламеняя иссохшую кожу зомби.
Лошадиные копыта безжалостно топтали вопящих и лягающихся мертвецов.
Трупы валились сотнями, на радость упырям. Повсюду в лужах густеющей крови лежали тела: без рук, с раздробленными ногами, с отсеченными головами. Впрочем, какая разница упырям: мясо есть мясо.
Молот Крюгера обрушивался на черепа и плечи, вырубая просеку в толпе мертвецов. Это был его день, день Белого Волка. Он был рожден для этого. Он на этом поле бессмертен, он, а не фон Карстен. Крюгер проревел боевой клич и вновь ринулся в схватку. Он так пнул одного из шатающихся зомби в лицо, что у того отлетела челюсть, а другой - дитя с мертвыми глазами - взмыл в воздух от удаpa молота. Мальчишка с безвольно повисшими руками шлепнулся в грязь, неуклюже поднялся - и тут молот Белого Волка размозжил ему череп. Воздух раскалывался и трещал от царящей вокруг Крюгера жестокости. Он наслаждался ею, он впускал ее в себя, чувствуя, как она течет по венам, и превращал ее в свою силу. Вот в чем радость жизни. Он - боец.
В безумии бойни он искал фон Карстена по всему полю - и нашел его.
- Посмотри на меня! - рявкнул великий магистр графу-вампиру. Дерзкий вызов достиг ушей фон Карстена и изогнул его бледные губы в кривой усмешке. Крюгер привстал в седле и закричал снова: - Сразись со мной!
Боевой рог Мелингера протрубил трижды, приказывая первой шеренге рыцарей сокрушить тылы войска нежити, второй - рассыпаться по полю широким полукругом, а третьей - следовать за второй и добивать уцелевших. Зомби бессмысленно и беспорядочно метались туда-сюда. Граф-вампир ответил на вызов Йерека Крюгера: меч его взвыл и завизжал, точно демон, когда фон Карстен повернул своего кошмарного скакуна и пришпорил его, бросая в атаку.
Сердце Крюгера споткнулось. Его пульс, шум сражения и все окружающее замедлилось, точно угодило в черную патоку. Он видел скачущего прямо на него фон Карстена, видел стервятников, кружащихся в вышине, видел мертвецов, падающих под копыта коней, но все это происходило чертовски медленно. Сердце грохотало в ушах. Боевой клич растянулся в один долгий оглушительный вой.
А потом мир вновь стремительно завертелся.
Молот Крюгера со свистом рассек воздух. Ветер и дождь основательно потрепали белые палатки, но проклятое знамя все еще насмешливо трепыхалось на фоне черного неба.
Войско вампиров было рассеяно. Рыцари Белого Волка раздавили врага, безжалостно сокрушили его.
Но Крюгер видел лишь одного противника: графа-вампира.
Обагренный клинок фон Карстена стенал, моля о крови. Зигзаг лунного света пробежал по проклятому лезвию, полоснувшему воздух рядом с шеей Крюгера.
Великий магистр принял удар на рукоять гигантского молота, всем телом ощутив дрожь столкновения, и в свой черед обрушил кулак на лицо фон Карстена. Нет ничего чудеснее этого движения! В нем заключена чистейшая жестокость. Это был сокрушительный удар, от которого вампир покачнулся в седле.
Крюгер усилил свое преимущество - он перехватил молот поудобнее и направил конец рукояти в лицо фон Карстена, пытающегося восстановить равновесие. Но вампир оказался проворнее. Он уклонился от удара, подставив под него плечо, и его меч зазвенел о стальной нагрудник Крюгера - зазвенел и соскользнул, не причинив вреда. Ответная реакция была молниеносной. Чуть только воющий клинок лязгнул о кольчугу противника, фон Карстен провел еще один неуловимый прием: две молнии блеснули по обе стороны лица великого магистра, прочертив кровавые полоски на щеках. Капли крови утонули в косматой бороде Волка. Эти царапины были знаком унижения - ни больше ни меньше.
Крюгер взревел, каждой мышцей его сейчас управляла сознательная ярость. Боевой молот понесся вниз по убийственной дуге. Но удар получился неловким. Он не попал в фон Карстена, а с тошнотворным хрустом обрушился на голову адского жеребца графа. Животное взбрыкнуло, встало на дыбы, затем его задние ноги подогнулись, и фон Карстен вылетел из седла. Граф приземлился довольно изящно, лишь лицо его скривилось от досады. Он принял стойку, стиснув, эфес воющего меча обеими руками, и застыл в ожидании - несгибаемый, смертельно опасный.
Крюгер развернул своего коня и понесся на фон Карстена. Мысленно он уже представлял себе картину: графская голова взрывается, как перезревший арбуз, под его молотом.
И опять фон Карстен оказался быстрее. Он нырнул под смертоносный молот, кувырком прокатился между лошадиными копытами и вылетел с другой стороны, уже сгруппировавшись для атаки. С меча его капала конская кровь - по пути он вспорол животному брюхо. Еще не осознавший своей гибели скакун сделал пять шагов и рухнул замертво. Крюгер едва успел увернуться, иначе мертвое тело просто пригвоздило бы его к раскисшей земле.
В ту же секунду фон Карстен ринулся на него, а стая завывающих упырей набросилась на павшую лошадь, отрывая куски теплого мяса зубами и голыми руками. Потоки крови хлестали из зияющей раны на брюхе животного, заливая отвратительных жрущих тварей.
- Ты паразит. Твое время истекло, вампир, - сказал Крюгер, мрачно взвешивая в своих широченных ладонях тяжелый молот.
- А ты зря тратишь свое драгоценное дыхание, пытаясь подначить меня, дикарь. Пришел твой черед умирать.
Вампир сделал ложный выпад, направив клинок вверх и влево, и, прежде чем Белый Волк сумел поставить блок, изменил маневр - острие меча пошло снизу вверх, метя в горло Крюгера. Магистр поспешно отпрянул, едва избежав смерти, - воющий клинок отсек ему мочку и превратил ухо в кровавое месиво. Вспышка боли ослепила рыцаря.
Он отступил на шаг и ответил тяжелым ударом справа - мясистый кулак врезался в челюсть вампира так, что его голова откинулась назад. Один клык с хрустом сломался, брызнула кровь. Крюгер прыгнул вперед, осыпая противника ударами с обеих сторон, точно дубинками, и колошматя его по ушам и по носу, но граф-вампир был крепок, немыслимо крепок. После первого потрясения фон Карстен выпустил на свободу сидевшего в нем зверя, презрев показную человечность, и взревел, переходя в наступление. Окровавленный клинок заплясал между дерущимися.
Они с опаской кружили друг против друга, выискивая в противнике признаки слабости, выжидая момента, удобного для убийства. Смерть подошла вплотную, но Крюгер плевал на это. Никогда еще он не жил полнее.
Фон Карстен провел левый финт и сделал выпад - острие воющего меча скользнуло по животу Крюгера. Рыцарь отразил удар и прыгнул так, что обе его ноги обрушились на лицо графа. Фон Карстена отбросило назад. Крюгер ловко приземлился, а вампир в бешенстве кинулся на него, размахивая стонущим мечом. Рыцарь бесстрашно парировал удар за ударом рукоятью молота и отвечал на каждый из них сокрушительными контрударами, целясь в голову графа, пока, наконец, руны Ульрика не врезались в скулу фон Карстена, сбив вампира с ног. Он упал в лужу лошадиной крови, из которой жадно лакали упыри, а Йерек Крюгер, тяжело дыша, застыл над поверженным противником.
- Сегодня я покорил смерть, разрушитель мира. Отправляйся обратно в ад, породивший тебя, демон.
С этими словами Крюгер вышиб жизнь из графа-вампира, расплющив его тело в кровавую слякоть могучим молотом, и стервятники в небе кровожадно загоготали.
Рог Мелингера трубил победу. Повелитель вампиров пал, остатки его армии стремительно отступали.
Бушующие волны сражения схлынули. Крюгер без сил опустился на колени. До рассвета было еще далеко, но это не имело значения. Они победили. Это была их ночь.