Ваше письмо убедило меня, что мои усилия не тщетны: ничего еще не видала я столь приятного и любезного. Надо совершенно лишиться тщеславия, чтобы не получить удовольствия от похвал, подобных вашим. Признаться, меня радует ваше доброе мнение о моем великодушии, и я вас дополнительно уверяю, не за тем, чтобы сказать нежность ради нежности, что я вас ценю бесконечно выше любых слов, и что я обретаю радость и чувствительное утешение от возможности поддерживать вас в деле, к которому мы оба испытываем такой интерес. Радостно, что наш дорогой отшельник к этому причастен. Надеюсь также, что вы передаете новости вашей несравненной соседке. Я с удовольствием узнала от вас, что покоряю ее сердце; нет ничего, в чем мне бы так хотелось преуспеть; когда мне нужно подумать о приятном, я вспоминаю о ней и о ее замечательном дворце. Но возвратимся к нашим делам: я успела насладиться беседой о чувствах, испытываемых к вам и вашей милой приятельнице.
Сегодня наш дорогой друг опять отправился на скамью подсудимых. Аббат д'Эффиа приветствовал его при встрече. Он ответил: «Сударь, я ваш покорный слуга», с той изысканной улыбкой, которая нам так хорошо известна. Аббат д'Эффиа был настолько охвачен нежностью, что больше и невозможно было представить.
Как только господин Фуке оказался в зале суда, господин председатель велел ему сесть. Он ответил: «Сударь, вы пользуетесь тем, что я сижу. Вы полагаете, что это равносильно моему признанию суда. Я вас прошу согласиться с тем, что я не сяду на скамью подсудимых.» На это господин председатель сказал, что он вправе удалиться. Господин Фуке ответил: «Сударь, я вовсе не намерен спровоцировать новый инцидент. Я только хочу, если вы позволите, объявить обычный протест и официально заявить об этом, после чего я буду давать показания.» Его желание удовлетворили, он сел, и продолжился допрос о налогах на соль, на котором он отвечал очень хорошо. Надо сказать, что эти расспросы пошли ему на пользу. В Париже много говорят о его силе духа и твердости. Я узнала нечто, бросившее меня в дрожь: он просил одну из своих приятельниц сообщить ему об аресте голосом восторженным, добрым или злым, как подскажет ей Бог, без предисловий, так, чтобы у него было время подготовиться и достойно принять новость от тех, кто придет ее сообщить, добавляя, что если у него будет полчаса на подготовку, он сможет хладнокровно воспринять самые тяжелые известия. Это довело меня до слез, и я уверена, что не оставит равнодушным и вас.
Николя Фукегравюра Робера Нантейля