1

— Этого не может быть, — прошептала она прямо в трубку.

— Не может быть кто? — послышался вопрос. Ее собеседница в очередной раз не сладила с грамматикой.

— Мне только что показалось, что я увидела босса.

— Что ему делать в аэропорту? Сейчас он должен быть в офисе и инструктировать нового помощника продюсера.

— Лучше сказать, помощника-мужчину. — Слова прозвучали печально. Ниспадавшие ей на лицо длинные пепельные волосы скрыли боль, промелькнувшую в ее аметистовых глазах. Обида была еще совсем свежа — шеф только что взял на работу человека, даже не числившегося в штате компании. А она давно мечтала об этой должности.

— Эй, перестань, пусть поездка немного развлечет и успокоит тебя. Забудь мистера Бенедикта, мужчину-шовиниста.

Эден только вздохнула в телефонную трубку. Обе они знали, как необходима Эден эта передышка. Она совсем измоталась. Сегодня утром это единственный рейс. Если она действительно видела Слейда, не собирается ли он лететь этим рейсом?

— Что он здесь делает? — вслух подумала Эден.

— Может, встречает кого-то из Мельбурна? — предположила Фиона, встревоженная напряжением в голосе Эден и желающая, чтобы оно исчезло.

И хотя Эден и согласилась с ней, теперь она не упускала из поля зрения эту внушительную фигуру. Тот факт, что мужчина на голову возвышался над толпой и его широкие плечи прямо-таки распирали великолепно сшитый деловой костюм, еще не говорил о том, что это ее босс. Многие мужчины и высокие, и широкоплечие.

Правда, не все так ходили — с гибкостью хищника, выслеживающего свою жертву. Плавная стремительность, уверенность движений этого мужчины были ей необычайно знакомы, как и жест, когда длинными красивыми пальцами он отвел со лба прядь черных как смоль волос.

— Эден, вы еще слушаете?

Услышав резкий вопрос Фионы, Эден постаралась сосредоточиться на разговоре, который был ей очень важен.

— Да, да, я здесь. Мне хотелось еще раз убедиться, что с мамой все в порядке. Мне кажется, в последнее время ее что-то волнует, но она не хочет или не может сказать мне, в чем дело.

— Что бы там ни было, — вздохнула Фиона, — она скажет об этом только тогда, когда пожелает. Перестаньте волноваться. Шеферд-Хаус — самое лучшее место для нее. Я это точно знаю, потому некоторое время работала там. У них накоплен огромный опыт, связанный с генетическими проблемами, как и у вашей матери. Поверьте, там позаботятся о Пегги.

— Она стала такой грустной…

— Она же понимает, что превратилась в обузу для вас. Может, именно об этом она и пытается сказать?

— Она для меня не обуза, — возразила Эден. — Конечно, временами с ней бывает трудно, но это же моя мать, и я желаю ей только добра.

— Мне кажется, она это ценит, и ей сейчас очень хочется, чтобы дочь немного отдохнула, раз представилась такая возможность.

— Наверное, это так и есть.

Во всяком случае, Эден сильно удивилась, когда узнала, что Пегги из своих небольших денег заплатила за пребывание в доме инвалидов, только бы дочь смогла немного отдохнуть. — Фиона брала самую минимальную плату за то, чтобы приглядывать за Пегги в течение дня, но Эден не смогла бы оплатить и ее услуги, и свой отдых.

— Вы так добры к нам, Фиона, — сказала Эден дрожащим голосом.

— Все, вам уже пора. — Проступивший шотландский акцент Фионы выдал ее волнение. — Мне было приятно присматривать за вашей матерью.

— Мы будем тосковать по вас, — добавила Эден. — Не забудьте прислать открытку из Шотландии.

Медсестра тоже отправлялась на отдых. Ей хотелось навестить своих родственников в Шотландии.

— И вы пришлите открытку, если только у вас не закружится голова от какого-нибудь потрясающего мужчины.

— Да, конечно, — засмеялась Эден, но когда она, попрощавшись, повесила трубку, ей вдруг стало горько. Ее единственный в жизни роман был с человеком, с которым она познакомилась на работе. Джошуа Робинзон казался ей идеальным мужчиной. Сильный, стройный… С ним было так приятно проводить время.

Виделись они только тогда, когда она могла платить Фионе за лишнее время, проведенное с Пегги. Казалось, Джошуа это не волновало. Он все время повторял, что высоко ценит ее отношение к матери.

— Эден, на свете не так много девушек, похожих на тебя.

В каком-то смысле он был прав.

От этих воспоминаний у Эден потемнели глаза. Как ни пыталась она убедить себя, что без него ей лучше, память не хотела забыть то время. Она так в него верила.

Это только доказывает, как мало я знаю о любви, убеждала себя Эден, стараясь как-то смягчить удар. Но, черт побери, ей все еще больно от измены Джошуа. Она же объясняла, что такая болезнь, как у матери, проявляется через поколение, но не помогло.

Он слишком мало ее любил, в этом все дело. Может, все мужчины похожи на Джошуа и ее отца, который тоже бросил их, не ужившись с властной по натуре Пегги. Эден тогда была еще подростком, и болезнь матери не заявила о себе столь явно. Он не сталкивался с самыми ужасными ее проявлениями, которые сделали Пегги кандидатом в дом инвалидов.

* * *

…Когда Эден подошла, чтобы зарегистрировать билеты на рейс, ее ждал сюрприз. Сдавая багаж, она взглянула на посадочный талон.

— Здесь, наверное, какая-то ошибка. Указано, что мое место в первом классе.

Служащий взглянул на талон, нажал несколько кнопок и просмотрел на экране компьютера.

— Мисс Лайль, здесь нет никакой ошибки. Все в порядке. Счастливого пути!

— Но…

Очередь за ее спиной начала волноваться. Чемодан Эден уже проходил контрольный досмотр, и ей ничего не оставалось, как с талоном в руках отойти от стойки.

Наверное, нужно радоваться, что ее перевели в салон первого класса. Стоимость такого билета вдвое больше суммы, уплаченной за туристический билет, но с нее дополнительно не взяли ни цента. Так ничего и не понимая, она нахмурила ослепительной белизны лоб. На нее посматривали, одни — с любопытством, другие — с восхищением.

Эден была необыкновенно хороша в своем новом платье с бирюзовыми горохами. Короткий белый пиджачок, из кармана которого кокетливо выглядывал уголок платочка, тоже в горох, делал ее романтический наряд элегантным.

Ей было трудно выкроить деньги на новый туалет, но теперь Эден была довольна, что купила его. Сейчас она не будет белой вороной среди пассажиров первого класса. Вероятно, экономический класс переполнен, и авиалинии пришлось перевести некоторых пассажиров в другой класс. Может, ее и выбрали из-за наряда?

Она резко повернулась, чтобы подойти к служащему и поблагодарить за эту любезность, но натолкнулась на крепкую фигуру мужчины.

— Простите, — пробормотала она. Стальные пальцы обхватили ее руки, чтобы поддержать.

— Еще раз извините, я не заметила вас, — сказала она, не глядя.

— А я искал именно вас.

Эден резко выдохнула, узнав голос, и посмотрела в знакомые серо-зеленые глаза. Она видела их так близко, что различала едва заметные линии, расходящиеся от зрачка к краям радужки, как спицы у колеса. Его взгляд подействовал на нее, как колдовство.

На несколько секунд она лишилась речи, услышав, что была именно той женщиной, которую он искал. Потом до нее дошло, что он имеет в виду деловой смысл слова. Господи, какая же она дура, подумала, что нужна такому мужчине, как он!

— Слейд… я хочу сказать, мистер Бенедикт… — запнулась она, собираясь с мыслями.

— Иногда меня можно называть Слейд, — заметил он.

Что значит «иногда»? Может, она что-то недоделала в офисе?

Он все еще не отпускал ее руки. Касание его длинных красивых пальцев излучало жар не хуже раскаленного железа, которым ее можно было заклеймить. Она не могла противостоять его хватке и решила успокоиться.

— Через полчаса я улетаю на Солнечный Берег.

— Да, я знаю.

— Вот как?

Произнеся эти слова, она тут же отругала себя за глупость. Конечно же, он это знал. Ведь это он разрешил ей отпуск и не имеет права сейчас задерживать ее. Сейчас она не на работе.

— Вы сказали, что искали меня? — Своим холодным тоном Эден хотела показать, как не нравится ей вмешательство в ее жизнь.

Посмотрев на посадочный талон, который она держала в руках, он спокойно спросил, как бы не слыша ее протестов:

— Вы уже сдали свой багаж? Хорошо. Нам нужно поговорить.

Наконец он отпустил ее и повернулся, не сомневаясь, что она последует за ним. Эден разозлилась и не сдвинулась с места.

— Я не закончила какую-то работу в офисе?

— Нет, я об этом ничего не знаю. — Видно было, что его поразил этот вопрос. Он остановился, все еще недовольно глядя на нее.

— Почему тогда нам нужно о чем-то говорить? Если вы имеете в виду повышение, я уже извинилась за свои слова.

Сначала он удивился, потом недовольно скривился — значит, не забыл ее глупую вспышку. Но ведь он не знал, что ей так нужно было это повышение, чтобы немного побаловать мать. Место же досталось человеку, который вообще не работал в «Бенедикт Коммьюникейшнс»

— Мужской шовинист-босс опять наносит нам удар, — заявила Дениз, когда они вдвоем с Эден пили кофе.

— Не думаешь ли ты, что он обошел меня из-за того, что я женщина?

— А что, есть какая-то другая причина? — пожала плечами Дениз. — Когда кто-то болеет или отдыхает, ты квалифицированно заменяешь этих людей и к тому же давно здесь работаешь. По-моему, у тебя только одна отрицательная черта — твой пол.

— Но он не имеет никакого права дискриминировать по признаку пола.

— Непременно скажи ему об этом. Ты могла бы заметить, что в высших эшелонах власти в его дорогой империи что-то маловато женщин!

Эден задумчиво отхлебнула кофе.

— Я не обращала на это внимания, но ты права.

— Значит, у Слейда Бенедикта аллергия, не позволяющая ему назначать женщин на командные посты.

— Но у него нет аллергии на женщин, — заметила Эден. — В светской хронике имя Слейда постоянно связывают то с одной известной красоткой, то с другой.

— Ты права, но так бывает в спальне, а не в Правлении!

Эден с облегчением повторила шутку Дениз — приятнее считать, что тебя обошли по службе из-за принадлежности к слабому полу, а не из-за того, что не умеешь хорошо работать.

— Было бы интересно узнать, на каком основании вы делаете подобное заключение? — раздался у них за спиной холодный голос.

Выражение лица Дениз подсказало Эден, что это Слейд и что он все слышал.

— Я… ну… не знаю, право, — забормотала Эден. Обернувшись, она увидела, что босс, скрестив руки на широкой груди, стоит, прислонившись к стене. Небрежная поза плохо сочеталась с его яростным взглядом. Она не должна отступать! Инстинкт подсказывал, что теперь это не поможет. Обратной дороги уже нет.

— Мы говорили об отсутствии женщин в высшем уровне управления фирмы. — Эден невольно выпрямилась во весь рост, но ей недоставало целых четырех дюймов, чтобы ответить ему прямым взглядом.

— Мисс Лайль, вас не касается, кого я назначаю в свою команду по менеджменту. Мне кажется, ваше высказывание напрямую связано с тем, что вас не повысили?

Она почувствовала, что земля уходит из-под ее ног, но отступать уже не могла.

— Да, мое замечание связано именно с этим. Полагаю, моя квалификация ничем не хуже, чем у того мужчины, которого вы взяли на это место.

— И вы решили, что я отклонил вас потому, что вы женщина? — Он нарочито оглядел ее с головы до ног, давая понять, что отмечает ее привлекательность. Эден вспыхнула. Какое он имеет право так нагло рассматривать ее? Слейд опередил ее выпад. — Вы против того, чтобы вам давали оценку на основании пола. Но ведь именно этим вы занимались несколько минут назад, не так ли?

Да, она судила о нем не на основании фактов, а опираясь на то, что ей кто-то сообщил.

— Вы правы, и я прошу прощения, — с достоинством сказала она.

— Принимаю его, — также спокойно ответил он. — Вам, наверное, будет приятно услышать, что утром я дал согласие на ваш отпуск.

— Надеюсь, что это не самое сложное время для фирмы. Я еду на Солнечный Берег, а там путевки только на определенные дни.

— Хорошо, хорошо.

Его совершенно не интересовали такие тривиальные детали. Потом он пронзительно уставился на нее.

— Безусловно, вы способный исследователь, но пока этого недостаточно, чтобы стать помощником продюсера. Нужен опыт и умение все правильно оценивать. Может, через годик-другой вы добьетесь этого. А пока я сделал правильный выбор. Подумайте на досуге об этом.

И он пошел в сторону своего офиса. Дениз смотрела ему вслед с открытым ртом, потом с ужасом уставилась на Эден.

— Как жаль, что мои глупости вовлекли тебя в эту беду.

— Мне не следовало повторять последние твои слова, — честно заметила Эден. Она все еще не могла прийти в себя от его откровенного разглядывания, а главное — от собственных ощущений. В то время как она возмущалась его наглостью, какая-то часть ее существа отозвалась на его взгляд. Это походило на то, как если бы он завел ее, вызвав к жизни в ее теле сотни нервных пульсаций.

Да, он просто завел ее! Эта малоприятная фраза точно описала ее состояние. Но Эден отказывалась признать, что почувствовала к нему что-то кроме ярости. Судя по всему, все его поведение только подтверждало, что относится он к женщинам как к сексуальным объектам. Не больше.

Вернувшись вечером, Эден всю свою ярость выместила на домашней работе. Полы она натирала с такой дикой силой, с какой хотела бы хлестануть ему по лицу, чтобы с него раз и навсегда сошло это наглое выражение!

А сейчас он хотел отойти в сторонку, чтобы поговорить с ней!

— Я не могу, — отказалась она. — Мой самолет…

— Он полетит только через полчаса. Я лечу этим же самолетом.

— И тоже на Солнечный Берег?

В его взгляде промелькнула усмешка, и ей стало неприятно.

— У вас есть какие-то возражения?

— Конечно, нет.

Но возражения у нее были, и ей показалось, что он все прекрасно понимал. Прежде чем она задала очередной вопрос, он взял ее под руку и повел в зал ожиданий. Хватка у него была стальная.

Зал ожидания первого класса напоминал роскошный уголок частного дома. Слейд подвел ее к креслам.

— Посидите здесь, сейчас я принесу что-нибудь выпить.

Она собралась с духом.

— Мне что-нибудь безалкогольное, пожалуйста.

Сейчас ей лучше сохранять ясную голову. Ее ошеломило появление Слейда Бенедикта, но и вызывало любопытство. О чем это он хочет поговорить с ней? Если не о ее детской выходке, связанной с повышением, тогда о чем?

Был еще один вариант, и она закусила губу, когда подумала об этом. При оформлении ее на работу в документах спутали ее возраст, а она ошибку не поправила и в результате начала работать с большей зарплатой и на более высоком уровне, чем позволяла ее квалификация.

Не желая никого подводить, она трудилась, как раб на галерах, занималась на курсах, во время рабочего дня не использовала перерыв. Так продолжалось до тех пор, пока она не убедилась, что оправдывает деньги компании. Может, Слейд как-то обнаружил этот факт? Может, считает, что напряженной работой она искупила уже эту ошибку?

Слейд приближался к ней с непроницаемым выражением на лице, и Эден заволновалась еще сильнее. Потом взяла себя в руки и подумала: если бы он узнал обо всем, то просто-напросто уволил бы ее, а не дал разрешение на отдых.

Слейд сел в кресло так, что его длинные ноги почти касались ее коленей. Не скажешь, что он выбрал удобную позу: ноги у нее стали тут же затекать, поскольку она подобрала их под кресло и старалась сидеть прямо, чтобы ненароком не коснуться его ног. Сколько продлится их разговор? Сколько ей сидеть так, словно она проглотила жердь? Эден взглянула на часы.

— Скоро посадка на мой рейс.

— Наш рейс, — поправил он ее. — Не беспокойтесь. После того как все усядутся, они начнут искать нас по радио.

И тут ее озарило.

— Так это вы организовали мне билет в первый класс?

— Я все думал, когда это до вас дойдет?

— Но это же очень большая сумма — несколько сотен долларов, — возмутилась Эден. — Я решила, что все дело в авиации, им так удобнее. Вы же знаете, что я не смогу вернуть вам эти деньги, — сказала она, привставая.

— Я и не жду их от вас, — спокойно заметил он.

— Но, наверное, все-таки чего-то ждете в ответ на этот жест?

Это был даже не вопрос. Мужчины, подобные Слейду Бенедикту, ничего не делают просто так. Однако она была совершенно не готова к тому, что услышала:

— Да, хочу. Я хочу, чтобы вы были моей женой.

— Что вы хотите? — Она рухнула в кресло, потому что ноги отказались держать ее, и отхлебнула глоток того, что он принес ей выпить.

— Успокойтесь. Это не новая форма соблазнения женщины. Я хочу, чтобы вы сыграли эту роль в течение нескольких дней.

Какое-то безумие! Конечно, он ее начальник, но это не дает ему права делать такие возмутительные предложения.

— Простите, но я не актриса.

— Вот как? Изучая ваше личное дело, я пришел к мнению совершенно противоположному.

Значит, он знал, что на самом деле она моложе, чем указано в кадровых документах.

— Мне была нужна работа, — сказала она в качестве оправдания. — Я не принесла никому никакого вреда. И вы не можете отрицать, что я справляюсь со своими обязанностями.

— Именно поэтому вы все еще у меня работаете, — подтвердил он. — Согласен, вы прекрасный работник, но на меньшее я бы не согласился.

— Именно поэтому меня и обошли при повышении, — не удержалась Эден.

— Да. Мне кажется, вам нужно поработать еще несколько лет, пока вы не достигнете того возраста, который необходим для этой должности. — Сцепив пальцы, он задумчиво спросил: — Кстати, сколько же вам лет?

— Двадцать пять, — ответила она тихим голосом.

На работе считали, что ей скоро будет тридцать. Может, если он узнает правду, то откажется от своего дурацкого предложения сыграть роль его жены? Газеты писали, что ему исполнилось тридцать уже год назад.

— Двадцать пять, — повторил он. — Это маловато, но вы все время выступали в роли женщины более зрелого возраста, так что все будет в порядке.

Она словно издалека слышала, как их приглашают на борт самолета, но сейчас ее больше волновало другое. Он считает, что она беспрекословно исполнит его причуды только потому, что ему этого хочется?

— Все равно я не могу изображать вашу жену, — заявила Эден. — Ведь я вас почти не знаю, по крайней мере в данном качестве.

Его нахмуренное лицо слегка просветлело.

— Вам и не нужно знать меня… именно в этом качестве. С этой ролью не будет связан никакой секс, так что не следует принимать такой оскорбленный вид. Я не ищу жену в буквальном смысле слова.

Показалось ли ей или он действительно вздрогнул при одной этой мысли? Если сама идея брака для него столь отвратительна, тогда в чем смысл его странной просьбы.

— Но я понял, что вы имели в виду. Нам действительно придется делать вид, что мы знаем друг друга гораздо лучше, чем это есть на самом деле, — продолжал он. — Мы можем вместе провести вечер, что не составит никаких осложнений, потому что мы остановимся в одном отеле.

— Вы и это предусмотрели, а не только изменение класса моего полета! — возмутилась Эден. Босс он или нет, но он самый наглый человек из всех, с кем ей приходилось встречаться. Если она когда-нибудь станет искать себе мужа, это будет кто-то, прямо противоположный Слейду Бенедикту.

— Простите, но ничем не могу помочь вам, — твердо ответила Эден. — Я не знаю, почему вы просите меня об этом, но полагаю, что никакая причина не может оправдать вашу просьбу.

— Даже жизнь многих детишек аборигенов?

— Что вы сказали? — Эден уже собиралась поблагодарить его за напиток и уйти, но при этих словах застыла.

— Я сказал, что от вашего согласия зависят сотни жизней детей.

— Не понимаю.

Он низко склонился к ней. Эден вдохнула запах мужчины — хороший лосьон после бритья. У нее слегка закружилась голова.

— На Солнечном Берегу не только отдыхают. Там будет проходить конференция, куда приглашены и мои друзья университетских дней.

— Если это какая-то не совсем уместная шутка…

— Никакой шутки, — мрачно отреагировал он. — Еще в университете несколько моих друзей и я создали нечто вроде фонда. По договоренности тот из нас, кто останется неженатым по прошествии определенного времени, может рассчитывать на значительную денежную сумму.

Чтобы немного успокоиться, она отпила из бокала. — И вам не нужны эти деньги?

— Вы же знаете, что они у меня есть, — сказал он. — Но там будет другой кандидат, и ему они нужны. Это Боб Гамильтон, еще один холостяк. Он врач и посвятил свою жизнь организации клиник для детей аборигенов на самых окраинах. Деньги могли бы сильно помочь его работе.

Она все еще ничего не понимала.

— Почему бы вам просто не отдать ему деньги?

— Отдал бы, если бы не чертова гордость Боба. Он не примет деньги, если не будет уверен, что получает их по праву.

— Значит, когда вы узнали, что я еду отдыхать именно туда и одновременно с вами, вы решили предъявить жену, чтобы он ни в чем не сомневался? Я правильно поняла ситуацию?

— Абсолютно точно. — Он встал. — Нас уже давно зовут на посадку. Полагаю, вы теперь согласны с моей просьбой.

Она грустно покачала головой.

— Я бы хотела помочь вам, потому что все предпринимается с благой целью, но не смогу с этим справиться.

Правда! Мне не удастся никого убедить в том, что мы муж и жена.

Он опять стал глыбой льда.

— Эден, я очень надеялся, что вы мне поможете. Поэтому я оставил ваше личное дело у себя на столе, а не вернул в кадры.

Или она выполнит его просьбу, или теряет работу. Он что, ставит такое условие?

— Трудно поверить, что вы такой жестокий, — выпалила Эден. — Я же не сделала ничего дурного.

— Кроме того, что получили работу, не имея на нее права, — напомнил ей Слейд. — После этого притвориться моей женой для вас не составит никакого труда. Это не сложнее, чем съесть кусок пирога.

Ничего себе кусочек, им можно и подавиться, подумала Эден. Если уйти с работы, кто возьмет ее на новую службу без рекомендации? Он точно не даст ей рекомендацию.

— Все, что слышала о вас, правда, — процедила она сквозь сжатые зубы. — Вы наглый, беспринципный человек, играющий людьми по своему усмотрению.

— Вы сделаете то, о чем я прошу?

— Не больше того, чтобы убедить вашего Боба Гамильтона, что деньги принадлежат ему по праву.

— Естественно, — насмешливо согласился он. Эден еле удержалась, чтобы не ударить его. Когда он взял ее под руку, чтобы проводить к самолету, ей пришлось мобилизовать всю волю, чтобы не вырвать у него свою руку. Ей придется привыкнуть к этому, если она согласна выступать в роли его жены.

Жена Слейда Бенедикта! Какие-то незнакомые токи пронзили все ее тело. Эден сказала себе, что это от злости, от его наглого шантажа. Это не могло быть ничем иным!

 

2

Современный аэропорт Солнечного Берега с его роскошными залами и тропическими садами сильно отличается от песчаного пляжа Мэручи Бич, где в 1922 году приземлился первый самолет. Гости курорта жили тогда в традиционных для Квинсленда пансионах — широкие прохладные веранды и никакой роскоши. Теперь самолет встречал шофер курорта. Он быстро доставлял их в комфортабельный отель, стоявший перед Кулум Бич.

За исключением центрального здания, на курорте не было строения выше трех этажей. Они точно следовали изгибам ландшафта, органично вписываясь в естественное окружение.

Хотя Эден не забывала о мужчине рядом с собой, она любовалась игрой света и текстуры дерева, тем, как умело использованы крыши зданий, резные навесы и решетки.

Когда водитель показал на лес, окаймляющий площадки для игры в гольф, Эден глубоко вздохнула. Если бы не Слейд с его дурацкой просьбой, как бы прекрасно провела она время, гуляя и осваивая курорт.

Сожалея об этом, Эден подпрыгнула, услышав его ласковый голос:

— Ты готова, дорогая? Мы уже приехали.

Швейцар в униформе открыл для нее дверь лимузина. Эден опустила голову, чтобы он не увидел краски на ее лице, вызванной обращением Слейда. Одно дело — согласиться играть роль его жены, совсем другое дело — войти в эту роль.

— Что-то не так, дорогая? — спросил он, появляясь рядом с ней.

— Неужели обязательно обращаться ко мне подобным образом?

— Это хорошая практика, — спокойно пояснил он.

— Но ведь не для всех же мы муж и жена. В это должен поверить только ваш друг-врач.

— Он очень проницательный человек, — предупредил ее Слейд. — Чем быстрее мы привыкнем к нашей роли, тем убедительнее станем ее играть.

— Наверно, вы правы, — со вздохом согласилась она. — Только вот не думала, что начнем представление так скоро.

— У вас не было проблем с игрой на работе, — прервал он ее. — Тогда почему вдруг не сыграть сейчас?

Она опять зарделась, но на этот раз от ярости.

— Хорошо, я совершила ошибку и сейчас расплачиваюсь. Но почему вы постоянно мне о ней напоминаете?

— Чтобы укрепить вас в мысли, что все это очень серьезно и играть следует хорошо.

Она негодующе встряхнула своими длинными красивыми волосами.

— Меня примиряет с мыслью об испорченном отпуске только то, что какие-то бедные ребятишки получат от этого пользу.

— Ничего не будет испорчено, — тихо сказал он. — Моя жена должна хорошо провести время.

— Вы хотите сказать, что я могу побродить по лесу, послушать птиц, понаблюдать за животными заповедника?

Улыбка смягчила его лицо и сделала его просто привлекательным.

— Безусловно, вы можете бродить, где хотите, пока я буду на конференции, за исключением открытия и всех приемов. Остальное время ваше. Разумеется, свобода не распространяется на курортный флирт, вам, надеюсь, это понятно?

По ее спине словно провели железными когтями. Она сразу вспомнила все, связанное с этим вынужденным соглашением.

— Конечно! Как бы это выглядело, если бы жену Слейда Бенедикта заметили флиртующей с другим мужчиной?

Он схватил ее за талию и прижал к себе так, что его губы коснулись ее уха.

— Эден, не испытывайте мое терпение. Дайте слово, что постараетесь сделать все как следует.

Итак, или ложь, или возможная длительная безработица… Кроме того, он ей сказал, что это ради благого дела.

— Хорошо, я даю слово, — ответила Эден. — А теперь отпустите меня. Мне больно.

— Больно вам будет, если вы не выполните свое обещание, — поклялся он, но ослабил свою хватку, и Эден освободилась от него. Она нахмурилась: пусть поймет, насколько ей все это неприятно.

Испытания для нее начались буквально за углом, когда их проводили в роскошный номер из нескольких помещений.

— Надеюсь, вы не думаете, что я стану жить с вами в одной комнате? — тихонько спросила Эден, глядя, как заносят их багаж.

Слейд насмешливо поднял брови.

— Замужние пары обычно спят в одной комнате. — Интересно, насколько далеко собирается он завести свою игру? А его уверения?

— Женатые пары, может, и спят, но мы же не…

— Не стоит об этом говорить, — громко прервал он, видя, что к ним приближается служащий отеля. Взяв огромные чаевые, которые дал ему Слейд, он поблагодарил и быстро откланялся, закрыв за собой дверь.

Эден осталась наедине со Слейдом. Она никак не могла разобраться в своем состоянии. Прежде всего ее одолела тревога. Это было понятно. Перспектива жить с ним в одном номере взволновала бы любую женщину. Но было и еще что-то — какое-то явное возбуждение. И ее это возмущало.

— Мы же так не договаривались. — Ей стало неловко, потому что голос предательски задрожал, выдавая ее эмоции. И еще — неприятное ощущение: казалось, Слейд видит ее насквозь, видит, как ее раздирают противоречивые чувства.

— Боитесь, Эден? — спросил он ее тихим и ласковым голосом.

— Н-нет.

Она сказала правду, не так ли? Слейд подошел к ней сзади и легко положил ей руки на плечи. Их тепло поразило все ее тело.

— Хорошо, вам никогда не следует меня бояться. Ноги у нее сразу стали ватными.

— Но тогда вы понимаете, почему я не могу жить вместе с вами в этих покоях?

— Понимаю, но у нас нет другого выхода.

Его палец, скользнув по шее, ощутил биение ее пульса, трепыхающегося, как птичка в клетке.

— Думаю, многие женщины были бы довольны таким положением вещей.

Учащенный пульс выдавал ее с головой, она могла бы и не отвечать ему. На какую-то секунду Эден пыталась представить, что было бы, если бы она на самом деле стала его женой, оставалась с ним в этих покоях… и все остальное.

Такой оборот собственных мыслей изумил ее. Эден вырвалась из его рук и подошла к стеклянной двери, которая выходила на широкую террасу. Там был океан. Эден смотрела на него и приходила в себя.

— Все равно я не могу здесь оставаться, — сказала она, немного успокоившись.

Она не уловила, как он подошел к ней, и, услышав его рядом, подпрыгнула от испуга.

— Боюсь, что у вас нет выбора. Отель весь занят гостями — участниками конференции.

— А как обстоят дела с моим номером?

— Я отказался от него в пользу этих апартаментов. — По спине у нее пробежал холодок. Она попробовала убедить себя, что возмущена его настойчивостью, но эту попытку тут же заглушило чувство странного возбуждения.

— Вы были уверены, что я соглашусь, — нарочито холодно произнесла она, но почувствовала совершенно другое — ее сердце готово было выпрыгнуть из груди.

— Я был уверен, что смогу вас убедить, — криво усмехнулся он.

У нее пересохло в горле, когда она представила себе его методы убеждения. Пожалуй, против них не устоять никому. Тихий голосок внутри нее нашептывал, что эти методы способны доставить массу удовольствия.

— Я сделал ставку и на ваши амбиции, надеясь, что они помогут вам преодолеть какие-то сомнения в отношении ситуации, — добавил он.

— Мои амбиции? — искренне изумилась Эден.

— Ну, не нужно притворяться передо мною, — сказал он, и Эден смутилась еще сильнее. — Тот, кто добивается работы таким способом, как это сделали вы, а потом работает так много, как это тоже сделали вы, непременно амбициозный человек. Об этом говорит и то, на скольких курсах вы учились и сколько потратили на это времени.

Да, он знает о ее стремлении добиться повышения, но нарисовал он картину совершенно другой девушки. То была не она. Но с этим уже ничего не поделаешь. Не может же она уточнять, что делалось все ради матери, а не из-за амбиций.

Решив ничего ему не объяснять, она поймала себя на том, что ей просто не нужно его сочувствие. Оказывается, существовала и другая причина: ей нравится, что Слейд относится к ней как к желанной женщине. Все это кончится, едва он узнает правду. У нее уже был некоторый опыт — сначала отец, а потом Джошуа. На этом ей хотелось бы поставить точку и больше не проходить через весь этот ад.

— В чем дело, Эден? — Слейд прервал ее мысли, взяв ее за подбородок.

Легкое прикосновение и озабоченность, мелькнувшая в его глазах, — это было уже слишком для нее. Но она не сдавалась.

— Ничего, а что такое?

— Какую-то секунду вы были такой грустной, будто на ваши плечи легло горе всего мира. Вы слишком слабы для таких проблем.

На самом деле она уже не выдерживала столь сложных эмоций, переполнявших ее. Эден снова метнулась к террасе, бросив на ходу:

— Я гораздо сильнее, чем это может показаться. Она сразу почувствовала, как он изменился, как заледенел его голос.

— Я в этом не сомневался. С вашими амбициями не может быть по-другому.

Хорошо, пусть будет так. Лишь бы он не доискивался до настоящей причины. Повернувшись к нему, она постаралась принять беззаботный вид.

— Конечно, вы правы. Какую спальню я буду занимать?

Он криво улыбнулся:

— Мне, наверно, не стоит предлагать разделить со мной спальню?

— Не стоит, — быстро ответила она, озабоченная состоянием своего сердца — слишком сильно начало оно биться после такого предложения. Требовалось срочно его успокоить. — Об этом ничего не говорилось в нашем соглашении.

Он энергично закивал головой, пытаясь изобразить жуткое разочарование.

— Ах, какая жалость!

Слейд отдал в ее распоряжение главную спальню, где была своя терраса с видом на море, и Эден поняла, что соглашение имеет теневые стороны и для него. Запретив ей как замужней женщине заниматься флиртом, он ограничивал и себя, а если все, что рассказывали о его любовных приключениях, правда, то воздержание вряд ли было его излюбленным состоянием.

Разложив вещи, Эден робко посмотрела на закрытую дверь своей спальни. Она слышала, как он что-то мурлыкал, готовя себе выпивку. Он предложил спиртное и ей, но она отказалась, не желая, чтобы их фиктивный брак развивался по проторенной дорожке. Слейд Бенедикт был очень волевым и к тому же наглым, бесчувственным мужчиной. Ради своих целей он не остановился перед тем, чтобы испортить ей отдых. Она будет последней дурой, если разрешит ему использовать ее еще больше. Чем все это заканчивается, она уже знает.

Но все равно что-то будоражило ее, что-то иное, не связанное ни с работой, ни с заработной платой. Более интимное и волнующее.

С грохотом захлопнув свой чемодан, она решила таким образом пресечь поток ненужных мыслей и тут же осознала, что этот резкий звук уже какое-то время был единственным в их апартаментах. Слейд хотел уточнить что-то о начале работы конференции — завтра ему выступать — и, наверное, он пошел наводить справки.

Эден осторожно приоткрыла дверь и вышла в гостиную между их спальнями. Стол, где он пил… Ото льда на бокале образовался какой-то причудливый узор. Она неспешно провела пальцем по влажной поверхности и быстро отняла руку. Боже ты мой, это всего лишь его бокал… Ей бы выплеснуть его ему в лицо, а не замирать над остатками выпивки. Какого черта, что с ней происходит?

Она вдруг увидела, что рядом со стаканом что-то лежит. Связка ключей, какие-то билеты не привлекли ее внимания. Руки потянулись к открытому бумажнику, в котором виднелись фотографии. Семья Слейда? Она не могла удержаться, чтобы не посмотреть их.

Это действительно были снимки семьи. На одном Слейд боролся с огромной черной собакой — ньюфаундлендом. Он был спокойным и счастливым. Такого Слейда она никогда не видела в офисе. На другом снимке Эден увидела девочку девяти или десяти лет с таким задумчивым, недетским лицом, что ей стало ее жаль.

— Моя дочь, — произнес Слейд резким тоном.

Она вздрогнула. Как тихо он ходит! Ей стало нехорошо: если это его дочь, значит, где-то существует настоящая миссис Бенедикт? Что за игры он устраивает?

— Конечно, она не моя настоящая дочь, — уточнил Слейд, как бы прочитав ее мысли. — Кэти — дочь моей сестры. Она с мужем погибла в автокатастрофе.

У Эден показались на глазах слезы.

— Бедная малышка. Сколько ей было лет, когда они погибли? Я не хочу показаться навязчивой, но…

— Вам нужно знать о ней, чтобы лучше сыграть свою роль. — Он взял из ее рук бумажник и посмотрел на фото. Эден поразилась происшедшей в нем перемене: куда-то пропал жесткий, нелюбезный диктатор, лицо стало мягким, почти домашним. Но ненадолго. После этого Эден стало особенно страшно от его прежней холодной маски.

— Моя сестра вышла замуж вопреки воле нашей семьи, — сказал он. — Когда муж узнал, что у нее нет собственных денег, а есть только акции моей компании, любовь очень скоро умерла. Но к тому времени Джулия уже ждала ребенка и ради него не стала ничего менять.

Эден легко коснулась его руки.

— Дальше вы можете мне не рассказывать. — Ее поразило мрачное выражение его лица.

— Нет, расскажу. Вам должны быть известны мои установки и соображения. Жена все должна знать, не так ли?

Эден горько подумала: настоящая, а не фиктивная жена. Потом она поняла, что на свете не так много людей, с кем он мог бы поделиться своим горем. Она в некотором роде исключение. Зная ее маленькую тайну, он надеется, что информация о его семье не получит огласку. Понимая это, она согласно кивнула головой, но ей стало обидно.

— Джулия долго все терпела, но внимание ее мужа к другим женщинам перешло все границы. Восемь месяцев назад она сказала мне, что уходит от него. Она и Кэти хотели пожить у меня, пока все не определится.

У Эден в горле образовался ком. Может быть, на его отношении к браку сказался незадачливый опыт сестры?

— И что же случилось? — мягко спросила она.

— Он погнался за ними в своей машине и заставил съехать с дороги. Дорога была мокрой. Обе машины перевернулись, водители погибли. Кэти была пристегнута ремнем на заднем сиденье машины Джулии, у нее было всего несколько царапин.

— Как все ужасно, — сказала Эден. Ей хотелось плакать. — Сейчас Кэти пришла в себя?

— Ей иногда снится автокатастрофа.

— Кто заботится о ней, когда вы уезжаете?

— Наша экономка Эллен. Она раньше работала у Джулии и заботилась о Кэти со дня ее рождения, так что с этим все в порядке.

— Вы, наверное, очень любите Кэти?

— Я все еще привыкаю к тому, что стал отцом при таких драматических обстоятельствах, — хмуро обронил он.

— Почему же вы решили удочерить Кэти, если вам неприятна сама идея отцовства?

— Я этого не сказал.

— Но это следует из вашего тона. — Он разозлился и нахмурился.

— Вы правы, мне никогда не хотелось иметь полный домашний набор из жены и двух с половиной детей, как подсчитано нашей статистикой. У меня перед глазами пример брака наших родителей и пример Джулии. Но я не мог бросить ребенка моей сестры.

Эден помолчала. Она почувствовала, что ее одолевает злость, и потребовалось время для того, чтобы справиться с неприязнью к этому человеку.

— Кэти, вероятно, чувствует, что она обуза для вас. Ведь дети всегда знают, когда их любят и желают.

По выражению его лица она поняла, что зашла слишком далеко.

— Насколько мне известно, вы не специалист в семейной жизни и не разбираетесь в воспитании детей. Или вы солгали и в этом отношении тоже?

— Я не лгала. Это было недоразумение и, к сожалению, оно не исправлено.

Если она не расскажет ему все, ей не убедить его в этом.

— До работы у вас я была помощником воспитательницы в детском саду, собиралась учиться, чтобы получить диплом воспитателя.

Эден с грустью подумала, что с мечтами пришлось расстаться сразу же, как только ей понадобилось зарабатывать себе на жизнь.

— Но у нас вы больше получаете и быстрее можете подняться по служебной лестнице.

— Может, это и так, но мне больше нравилось заниматься с малышами. Они с таким восторгом узнают что-то новое, поразительно открыты окружающему миру.

Эден так энергично качнула головой, что волосы окаймили ее раскрасневшееся лицо пленительным нимбом. Он заглянул в сияющие глаза.

— Сейчас вы, как олицетворение материнства. Может, стоит прекратить борьбу за карьеру и начать жизнь нормальной женщины?

Эден порывисто вскочила на ноги.

— Вы даже не понимаете, о чем говорите, — выпалила она и через открытую дверь промчалась в свою спальню. Захлопнув дверь, она прислонилась к ней, грудь ее болела от невыплаканных слез.

Он тут же замолотил кулаком по двери, звук эхом отдавался в голове Эден.

— Убирайтесь! — закричала она.

— Не уйду до тех пор, пока вы не объясните, что я сказал такого, что вас возмутило, — настаивал он. — И лучше сами откройте дверь, иначе я ее сломаю.

Эден не сомневалась, что у него хватит сил привести угрозу в исполнение. Вся дрожа, она приоткрыла дверь, загораживая проход телом, как бы надеясь, что он не станет мимо нее протискиваться в спальню. Он плечом открыл дверь шире, тогда Эден отошла в сторону и встала перед окном, обхватив себя руками. Ее всю трясло от возмущения.

Краешком глаза она увидела, как Слейд подошел к ней и протянул руки. Нервы ее завибрировали. Если только он посмеет коснуться ее, она выложит ему всю правду.

Но Слейд положил руку на спинку кресла позади Эден. Он как бы обнимал ее, не прикасаясь.

— Что такое, Эден? Что я сказал?

— Вы ничего не сказали, все дело только во мне. У меня не будет детей.

Он тихо чертыхнулся.

— И я ударил вас по самому больному месту, не так ли?

— Вы же не знали этого. — Голос у нее стал хриплым. Вот уж не думала, что придется обсуждать с ним эту тему! — Мне бы не хотелось больше говорить об этом.

— Конечно, нет.

Ее поразило сочувствие, звучавшее в его голосе. Эден не представляла, что он способен пожалеть кого-то за слабость. Она внимательно посмотрела ему в лицо, пытаясь отыскать признаки скрытого отвращения, но ничего такого не увидела.

— В чем проблема? Что-то связано с физиологией? — нежно спросил он.

Ей не хотелось, чтобы он думал о ней как о неполноценной женщине.

— Нет, с этим все в порядке, — ответила она, чувствуя, как его внимание подрывает опоры ее защиты, и без того слабой. А тут еще он коснулся ее щеки, мягко и нежно, словно перышком.

— Я ни на минуту в этом не сомневался, — успокоил он ее. — В вас столько красоты и женственности, что у мужчин просто перехватывает дыхание. Посмотрите на себя в зеркало.

Ей не надобно было заглядывать в зеркало. Достаточно было и одного взгляда, каким он смотрел на нее, — ноги у Эден подкосились, сердце в груди явно не умещалось, грозя вырваться наружу. Как это они так быстро ступили на опасную и скользкую личную почву? Наверное, все из-за разговора о малышах, этой недоступной ей мечте. На глазах у нее показались слезы.

Слейд поймал слезинку кончиком пальца и заворковал:

— Простите, что я затронул такую больную тему. Разве ничего нельзя предпринять? Зачатие в пробирке, донорская сперма и тому подобное?

Он неправильно ее понял. Эден оплакивала будущее, которое от нее не зависело, а вовсе не то, что она неспособна иметь ребенка.

— Существуют… определенные генетические проблемы, — тихо сказала она.

Конечно, есть альтернативные способы, о которых он упомянул, но тогда ей пришлось бы вынашивать ребенка другой женщины. Дитя никогда не будет ее собственной плотью и кровью. У него должны отсутствовать ее гены — иначе слишком велик риск для ребенка.

— Я обо всем подумала, все другие способы не для меня, — просто сказала она. — Вы не против, если мы поменяем тему разговора?

— Конечно, конечно.

Голос у него был почти нежным. Черт побери, она не желает, чтобы он жалел ее. Гораздо легче сражаться с ним, когда он считает ее такой же амбициозной, каким был сам.

Эден поморгала глазами, чтобы смахнуть оставшиеся слезы, и заставила себя улыбнуться.

— Ну что ж, мы достигли цели — стали немного лучше знать друг друга. Значит, исполнять роли мужа и жены сможем более правдоподобно.

Он помрачнел.

— Да, это необходимо. Боб Гамильтон приезжает завтра утром и будет завтракать с нами.

— Так скоро? — взволнованно спросила она. — Я надеялась, у нас еще есть время.

— У нас еще целый вечер, — напомнил он ей. — Я заказал столик в «Океана Рум» на семь часов. Вам нужно переодеться.

Что надеть на ужин с мужем, которому нет еще и одного дня, подумала Эден, когда он вышел из комнаты.

Готовясь к отдыху на курорте, она приняла во внимание, что ужин там был важным событием, поэтому положила в чемодан вечерний наряд, хотя была уверена, что ужинать ей придется в одиночестве или же с такими же людьми, как она. Но не со Слейдом Бенедиктом.

После некоторых раздумий она выбрала брючный костюм из переливающейся ткани. Сверкающий блузон был весьма элегантным, а узкие брюки подчеркивали стройность ног, обутых в серебряные вечерние босоножки на высоких каблуках. Этот наряд выгодно оттенял ее прекрасную фигуру. Макияж она сделала почти незаметным: тронула веки серебряными тенями, чтобы подчеркнуть сережки в виде металлических капелек. Если она не соответствует его вкусу, пусть винит только себя.

Однако восхищенный взгляд Слейда рассеял ее сомнения.

— Очень мило, — пробормотал он, не в силах оторвать глаз от ее прелестной фигуры в плотно облегающем костюме. Когда взгляд его застыл на низком декольте, Эден еле удержалась, чтобы не прикрыть грудь руками.

Он насмешливо улыбнулся, и она поняла, что он заметил ее смущение.

— Не волнуйтесь так, я одобряю ваш выбор.

— Я не думала, что мне требуется ваше одобрение. — В его серо-зеленых глазах зажегся огонек.

— Очень рад, что вы вошли в норму. Мне бы не хотелось думать, что я выбрал женщину, у которой отсутствуют бойцовские качества.

Наверное, его больше всего волнует, какое она произведет впечатление на бывших сокурсников, а не ее бойцовские качества, возмутилась Эден. Это вполне в его стиле.

— Я же дала слово сыграть свою роль и выполню обещание.

— Сейчас у вас такой вид, словно больше всего на свете вам хотелось бы стукнуть меня по голове чем-то тяжелым.

— Как вы об этом догадались? — саркастически усмехнулась она.

Он тихонько хихикнул. Эден отметила, как блестели лацканы его вечернего костюма, и рассеянно подумала, что он очень ему идет. Слейд сделал еще шаг к ней и оказался так близко, что она уставилась прямо в его аккуратную бабочку.

— Что вы хотите? — У нее перехватило дыхание.

— Мне следует показать, как должна выглядеть любящая женщина, — ответил он.

— Это не было частью нашего…

Она успела произнести только эти слова — его губы впились в ее рот, и возражение повисло в воздухе.

Да, они не договаривались, что он мог целовать ее. Но не это уязвило ее больше всего. Больше всего Эден удивила она сама. Вместо того чтобы обороняться, она поддалась чувству — ей были так приятны его объятия.

В последний раз ее целовал Джошуа. Он клялся, что любит ее. Она так и думала, пока они не расстались. Эден застала врасплох открытая чувственность поцелуя Слейда. Водоворот желаний охватил все ее тело, достигнув самых его интимных мест.

Она ухватила его за плечи, пытаясь найти опору, и не отпускала. Гладкой, прохладной, только что выбритой щекой он прижался к ее горячей щеке.

— Открой рот, — прошептал он, не отрывая от нее своих губ.

Не может быть, чтобы это случилось с ней.

— Нет, я…

— Прошу, послушай меня.

Она покорно подчинилась, и, когда его язык проник к ней в рот, ее подхватил и унес с собой вихрь эмоций. Боже, он занимается со мной любовью с помощью одного поцелуя!

Когда он медленно отстранился от нее, она покачнулась, потом увидела его самодовольное лицо: платком с монограммой он вытирал помаду с губ.

— Ублюдок! Вы четко знали, что делаете! И не смейте ничего отрицать!

— Зато сейчас вы похожи на женщину, которая знает, что такое любовь!

Он сыграл на ее чувствах, как на инструменте, и она допустила это. Более того, с удовольствием принимала в этом участие. Все! Больше этого не повторится! Губы у нее распухли и немного саднили.

— Думаю, вы прекрасно осведомлены, как заниматься любовью. Но что касается честных человеческих чувств, то очень сомнительно, что у вас есть хотя бы некоторые из них.

Он поднял брови.

— Можете поверить, мои чувства более прагматичны, чем ваши, более реальны и честны, чем ваша романтическая любовь. Жаль, что вы не знаете мою мать и сестру, иначе бы вы поняли, куда может завести такая любовь. Одна проходит через скандальный развод с третьим мужем, вторая погибла в двадцать девять лет!

Лицо его заострилось, было таким отчужденным и мрачным, что ее пронзила дрожь, несмотря на тропическую жару, дающую о себе знать даже при работающем кондиционере. Ей стало жаль его. Она по себе знала, как прошлое могло давить на человека и делать его несчастным. Боль от того, что Джошуа предал ее, и сейчас удерживала ее от желания поделиться семейной тайной со Слейдом. Он, наверно, немало страдал из-за распада семьи и смерти сестры. С сожалением она подумала о том, что физическую любовь он предпочитает более глубоким связям. А впрочем, к ней это не имеет отношения — она не собирается иметь с ним связь.

Эден направилась в спальню, чтобы поправить свой макияж. Приводя себя в порядок, она вспомнила о матери, и это придало ей силы снова предстать перед Слейдом и отправиться с ним в ресторан.

Эден заметила, что когда их проводили к самому лучшему столику в зале, все обратили на них внимание. Официант называл ее миссис Бенедикт, и она старалась держаться естественно, чтобы у Слейда не было повода преподать ей еще один «урок» супружеской любви. Как она ненавидела его за все!

Наверно, она не может простить себе, что так легко поддалась его провокации, — вновь заявил о себе тоненький голосок совести. Ей понравился его поцелуй, она отвечала на него так страстно, как только могла. Хуже всего то, что он прекрасно все понимал и это его забавляло. Как после этого сможет она убедительно сыграть роль его любящей жены?

 

3

— Слейд, дорогой, я знала, что найду тебя здесь.

Слейд слегка нахмурился. Он встал, чтобы поприветствовать женщину, которая подлетела к их столику. Небольшого роста, со стройной фигурой, лицом, как у фарфоровой статуэтки, она была божественно хороша со своей великолепной шапкой блестящих черных волос. Она протянула руки — прекрасной формы отполированные ногти покрывал изумрудный лак в цвет ее живых зеленых глаз.

Еще до того, как Слейд представил их, Эден узнала Дану Друри. Одна из известных личностей на ТВ, она вела собственную вечернюю программу текущих событий.

— Дана, это Эден Лайль, одна из моих ведущих работников. Она занимается изучением спроса, — объяснил он, щедрым жестом вовлекая Эден в круг общих знакомых.

Зеленые глаза Даны глянули на Эден, когда она с холодным безразличием произнесла:

— Рада видеть вас. Вы здесь, чтобы помочь Слейду во время конференции, не так ли? — И, не дождавшись ответа, переключилась на Слейда:

— Жаль, я не знала, что ты прибудешь сегодня, не то бы предупредила мою команду операторов.

Она показала на столик в другом конце зала. Люди с интересом наблюдали за ними.

Он, как бы извиняясь, пожал плечами.

— Нам с Эден нужно обсудить кое-какие дела. — Дана еще раз небрежно скользнула взглядом по Эден и словно забыла о ней.

— Не мне обвинять тебя в том, что ты трудоголик, но попозднее потанцуешь со мной, правда?

— Я встану в очередь.

— Прекрати льстить! Ты помнишь, что я свободная женщина?

У нее был довольный вид, когда она направилась к своему столику.

Слейд принялся за свое суфле из клубники.

— Извините за вторжение. Дана и я — давние друзья.

Друзья? Кокетство Даны однозначно дало понять, какие они были друзья. Эден стало неприятно от мысли, что это ее раздражает, хотя для этого не могло быть никакой причины.

— Я заметила, что вы не представили меня в качестве вашей жены.

Он опять вскинул брови.

— Мне показалось, что вам этого не хотелось. Сказать Дане — все равно что повесить на себя табличку с объявлением.

— Но вы же не возражаете, чтобы об этом знали служащие отеля, — выпалила она, не успев остановиться.

— Это часть их работы — не болтать лишнего. — Глаза его приобрели цвет стали, ложка сильно стукнула о тарелочку. Она вздрогнула.

— Черт побери, Эден, вы устраиваете мне допрос с пристрастием как настоящая жена. Что происходит?

Она попыталась спросить себя о том же, но не нашла подходящего ответа.

— Я стараюсь войти в роль. — Эден надеялась, что ее слова прозвучали достаточно убедительно.

— Вам это вполне удается, меня уже радует, что на самом деле мы не женаты, — проворчал он.

Она почувствовала себя неловко, словно это не он, а она заварила эту кашу.

— Мы можем все прекратить, как только вы пожелаете, — резко оборвала она. — Я буду счастлива спокойно провести отпуск, без всяких сложностей.

Он зло взглянул на нее.

— Так вот в чем дело! Вы стараетесь разозлить меня, чтобы все закончилось. Но у вас ничего не выйдет. Вы дали слово довести все до конца, и я не откажусь ни от чего.

Внезапно она почувствовала страшную усталость: то ли от долгого полета, то ли из-за всех этих неожиданностей и сюрпризов — Эден не могла сказать точно.

— Тогда вам придется играть свою роль более убедительно. Боб Гамильтон никогда не поверит, что мы женаты, если вы будете так же грубить мне.

— С другой стороны, это как раз и убеждает. Ей стало так грустно.

— Должно быть, вы говорите о браке своих родителей, не так ли?

— О всех трех замужествах моей матери, — как бы небрежно ответил он, но Эден не поверила ему.

— Мой отец оставил нас, когда мне было шестнадцать, — тихо сказала она. — Но так бывает не всегда и не у всех.

Губы его сжались в тонкую, горькую, напряженную линию.

Не спросив Эден, Слейд заказал кофе и ликер. Он дал понять, что не желает больше говорить на эту тему. Но Эден чувствовала, что эта проблема его волнует.

Сама она прекрасно помнила, как горько остаться без отца в раннем возрасте. Теперь и мать от нее уходила. Видя это, она страдала, но при всем том память ее хранила в основном счастливые моменты — их семью до того, как ушел отец, свое детство. Она помнила это, а не ссоры и разлад между родителями.

Когда мать начала болеть, она уже не обвиняла отца в том, что он покинул их. Пегги тоже была виновата. С ней было всегда трудно жить, наверное, уже в то время болезнь начала сказываться, хотя в семье еще ничего об этом не знали. Нет, жизнь коротка, чтобы копить обиды.

Она отвела глаза, чтобы не видеть циничного выражения на лице Слейда, и отпила глоток ликера.

— Мы думаем совершенно по-разному… Почему вы выбрали именно меня, желая убедить вашего друга в том, что женаты?

Он одним глотком допил ликер и поставил на стол рюмку.

— Ну, частично это было совпадение. Когда вы сказали, где собираетесь отдыхать, я переговорил с турбюро, чтобы вам предоставили именно это время.

Она сразу забыла о том, что не стоит помнить обид, и зло уставилась на него.

— Вы сделали даже так, чтобы я выбрала то число, которое подходило вам!!!

— Но вам же оно тоже подошло, — заметил он, не обращая внимания на ее вспышку.

— А чтобы вы стали делать, если бы я не оказалась под рукой?

— Наверно, показал бы Бобу фотографии Кэти и постарался убедить его, что она моя дочь, что осталась дома с матерью.

— Вы всегда так нагло используете людей, добиваясь того, что вам хочется?

Он налил сливки в кофе и только потом ответил:

— Не я хочу этого, это нужно для Боба Гамильтона. Кажется, разница есть.

— Вы ведь всегда знаете все лучше других, не так ли?

Слейд так сильно сжал пальцами хрупкую чашечку, что Эден испугалась: сейчас она треснет. Он ближе наклонился к ней и понизил голос.

— Удивительно, что вам не нравятся мои методы, тем более что вы с таким успехом пользуетесь ими сама.

Она обожгла себе горло, поспешно проглотив кофе.

— Простите?

— Разве вы не использовали меня, когда не исправили ошибку в личном деле?

— Мне была нужна работа.

— А Бобу нужны деньги! Но, как мне кажется, они нужны ему для более благородных целей.

— Ну да, у меня же большие амбиции, — устало согласилась она.

Он думал, они одного поля ягоды, и она не имела права его критиковать. Неудивительно, что он выбрал ее на роль своей жены.

— Вы все еще обсуждаете дела?

Подняв голову, она увидела кошачий взгляд Даны Друри.

— Я пришла за своим танцем, — кокетливо улыбнулась она Слейду.

Он поднялся одним гибким движением.

— После наших дискуссий Эден, наверное, захочется отдохнуть. — Преувеличенно вежливо он протянул руку Дане. — Вы окажете мне честь?

Оркестр из пяти человек начал играть вальс, и Слейд повел Дану на танцевальную площадку. Красивая пара — Эден не могла не признать этого. Увидев, как он наклонил свою темную голову, чтобы разобрать, что говорит ему Дана, она почувствовала острый укол ревности. Правда, Эден упорно отказывалась признать, что это была ревность. Ведь она только играла роль его жены, и к тому же перед избранными зрителями. Не следует слишком сильно входить в эту роль.

* * *

Допивая кофе, она размышляла, не пойти ли ей в номер. Конечно, Слейд разозлится, если она тихонько уйдет. Эта мысль почти убедила ее поступить именно так. Но потом она вспомнила, что они занимают общие апартаменты: ему ничего не стоит разбудить ее и прочитать мораль, если у него будет соответствующее настроение. Не остановит его и такая малость, как закрытая дверь.

— Пока танцуют наши знаменитости, позвольте пригласить вас на вальс. Я — Лен Хеллиджер, звукооператор Даны, — объяснил мужчина, который подошел к их столику.

Эден колебалась. Слейд разозлится еще больше, если она станет танцевать с незнакомым мужчиной.

— Я — Эден Лайль, — представилась она и думала уже отправиться спать.

Он спокойно улыбнулся ей.

— Только один танец. Еще не полночь, Золушка!

В этот момент Дана и Слейд провальсировали мимо них. Рука Слейда касалась обнаженной спины партнерши, вырез на платье Даны почти доходил до талии. Он совсем не напоминал женатого мужчину и даже не пытался притворяться им.

— Получишь той же монетой, — зло прошептала она, поднимаясь со стула.

— Что там насчет монеты? — Лен Хеллиджер непонимающе посмотрел на нее.

Эден ослепительно улыбнулась ему.

— Ничего. Я с удовольствием потанцую с вами. — Оркестр начал другую мелодию, и Эден вошла в круг его рук.

— Вы приехали на конференцию? — спросил он.

— Я работаю в «Бенедикт Коммьюникейшнс», изучаю спрос. — Ей не хотелось врать. — Мы работаем вместе со Слейдом.

— Для меня это тоже рабочая поездка. Дана освещает работу конференции. А где она — там и мы за ней.

Эден улыбнулась Лену, хотя уже пожалела, что пошла танцевать с ним только потому, что разозлилась на Слейда, покинувшего ее ради Даны.

— У вас, наверное, такая интересная жизнь. — Отвечая, он наклонился к ней.

— Сказать правду? Проходит время, и поездки жутко надоедают. Все отели похожи друг на друга, у нас не остается времени, чтобы увидеть хоть что-то. Я бы предпочел оставаться дома с Линдой и детьми.

Эден напряглась.

— Вы женаты?

— Надеюсь, я не ввел вас в заблуждение тем, что пригласил потанцевать? Я не собирался приставать к вам. Вы выглядели такой одинокой, и мне тоже было скучно.

Она чуть не расхохоталась. Если Слейд узнает, что она танцевала с женатым человеком, он только укрепится в своем мнении о ней как о нескромной особе.

— Все в порядке. Мне тоже хотелось потанцевать. Спасибо, что пригласили, — взяла она себя в руки.

Он успокоился.

— Может, мы как-нибудь потанцуем еще.

Мелодия умолкла, они поаплодировали, и Лен проводил ее к столу. Слейд уже был там, Даны не было видно. Он встал, когда они подошли к столу, и нарочито вежливо пожал руку Лену.

— Мы уже как-то встречались во время работы, — холодно заметил он.

Как только Лен отошел, Слейд преобразился. Теперь он напоминал ураган!

— Какого черта, чем вы занимаетесь? — Возмущение в его пылающих глазах расстроило Эден. Но, черт побери, она не позволит ему догадаться об этом. Она пошла танцевать с Леном, чтобы доказать Слейду, что он не может запрещать ей абсолютно все. Теперь она начала сомневаться — действительно ли это была хорошая идея?

— Лен пригласил меня, и я согласилась, потому что вы были так заняты Даной. — Несмотря на все старания, голос выдал ее.

Лицо его стало темнее тучи, но ей не удалось понять, что за этим стоит.

— Эден, вы ревнуете?

— Ничуть, — отрицала она, встряхнув волосами. — Мне наплевать, с кем и чем вы занимаетесь.

— Вы что, играете в те же игры и в отношении себя? — поинтересовался он тихо и мрачно.

— Не понимаю вас.

— Вам было все равно, что вы танцевали, прижавшись к щеке женатого мужчины?

Ничего подобного она не делала, хотя, с точки зрения разъяренного Слейда, все выглядело именно так.

— Это всего лишь танец. К тому же он тоскует по жене и детишкам.

— Вы сразу же воспользовались представившейся возможностью, хотя мы договорились, что вы не станете компрометировать себя, пока играете роль моей жены.

Это уже слишком! Эден покраснела и схватила вечернюю сумочку.

— Я не собираюсь ничего выслушивать, особенно после того, как вы в открытую флиртовали с мисс Друри.

— Значит, это вас волнует, Эден? — Неожиданно он насмешливо улыбнулся — Эден захотелось отхлестать его по щекам.

— Ничего подобного, — упорствовала она, хотя дрожащий голос выдавал ее истинные чувства.

Ее это не волновало, правда?!

Он размашисто подписал их чек, положил чаевые и поднялся.

— Идемте, я провожу вас в наш номер.

— Нет никакой необходимости. Я не собираюсь пуститься во все тяжкие с первым встречным мужчиной, — резко заметила Эден.

Не слушая ее, он накинул ей на плечи накидку и взял под руку, пока проходили между столиков, направляясь к лифтам, расположенным рядом с рестораном. Его прикосновение снова взволновало ее. Она напружинилась, пытаясь избежать невольного прикосновения к нему.

Какой же он лицемер! Посмел критиковать ее за то, что она потанцевала с Леном Хеллиджером, а сам почти что занимался любовью с Даной Друри на танцплощадке. Вот они, двойные стандарты мужчин! Если бы она на самом деле была его женой, он держал бы ее на коротком поводке, а сам пользовался любым случаем, чтобы развлечься!

К тому времени, когда они подошли к апартаментам, ярость ее достигла своего пика. Ей хотелось ударить его, прекратить этот фарс и первым же самолетом отбыть домой, в Тасманию.

Но как только они вошли в номер, события пошли по другому сценарию. Включив свет, Слейд снял с нее накидку, небрежно бросил ее на кресло, потом взял ее за плечи и повернул лицом к себе так, чтобы она могла видеть его глаза.

— Это совсем не то, о чем вы думаете. Здесь больше дань политике, чем личное желание.

Его близость мешала собраться с мыслями, тем более что он застал ее врасплох своим заявлением.

— Если это политика, то на выборах в премьер-министры все женщины в стране станут голосовать за вас, — с трудом нашлась Эден. Она тщательно пыталась не замечать тепло его рук на своих плечах.

Он глубоко вздохнул.

— Дана — могущественный человек в средствах массовой информации, — медленно начал он свои объяснения. У него сильно потемнели глаза. — Несколько раз мы с ней встречались, но это не была серьезная связь. Дана не сторонница серьезных отношений: она слишком увлечена своей карьерой. Но делать из нее своего врага я не собираюсь.

— Вы и не особенно старались это сделать, — дрожащим голосом заметила Эден. Ей вспомнилась их близость в танце — она видела это сама.

У него загорелись глаза.

— Вы все-таки ревнуете, не так ли?

Она отрицательно покачала головой — единственное, что она могла сделать, находясь в его объятиях.

— Конечно, нет. Но мне не нравится, что одни правила вы устанавливаете для себя, а другие — для меня.

— Спешу разуверить вас в этом. В течение поездки вы — моя жена, и я буду вести себя соответствующим образом.

— К-как вы это себе представляете? — Дрожь охватила ее.

— Я хочу сказать: единственная женщина, которую я стану обнимать или целовать, будете вы.

Она совершенно не это имела в виду, и он прекрасно все понимает, решила Эден. Ее мозг судорожно пытался продумать ситуацию.

— Н-нам, к-конечно, н-не стоит притворяться, когда мы вдвоем, — заикаясь, заявила она.

Он поднял руку и отвел прядку волос у нее с лица. Этот жест был таким интимным и властным, что у нее перехватило горло.

— Вы не правы. Сегодняшний вечер показал мне, как важно не отвлекаться от рисунка роли. Иначе нам будет трудно убедить Боба.

Она с трудом проглотила ком в пересохшем горле.

— Вы же не хотите сказать, что мы должны будем…

— Заниматься любовью? — Он тихонько провел пальцем по краешкам ее губ, потом его палец соскользнул ей под подбородок и приподнял его. Глаза их встретились. — Все будет очень легко.

Она отпрянула от его прикосновения. Теперь Эден не опускала голову, следя, чтобы он не прикасался к ней.

— Нет, только не для меня. Я вас ненавижу! Если бы существовал иной способ не потерять работу или найти другую, я бы выбрала его. Но вы не оставили мне выбора.

Он укоризненно покачал головой. В его серых глазах заплясали смешинки.

— Эден, Эден… Вы пробрались ко мне в фирму с помощью обмана, но иногда вы так неумело лжете. Вы что, никогда не слышали о языке тел? Ваши губы говорят, что вы меня ненавидите, а тело утверждает совершенно обратное.

Она пришла в ужас, попыталась противостоять эмоциям и поняла, что снова себя выдала.

— Это неправда, — упрямо прошептала, она, сама не поверив тому, что сказала. Его поцелуй запалил в ее теле костер желаний, и это при том, что она не уставала повторять себе, что ненавидит Слейда. Что он за дьявол, если так легко опрокинул ее обычные представления о чувствах? И что она за женщина, если позволила, чтобы все это случилось?

— Я вижу, все, что я сказал, правда, — заметил он с ироничной улыбкой. — Мы ведь похожи друг на друга, Эден, и воспользуемся представившимися возможностями. Одна имеется в настоящий момент.

Ей казалось, что по ее жилам проносится расплавленный металл. Сердце билось как бешеное.

— Я не…

Он легко провел пальцем по ее щеке и сразу добился желаемой реакции.

— Конечно, Эден, вы можете сколько угодно все отрицать, но вам хочется того, что я смогу дать, и я буду счастлив дать вам именно это. Не говорите, что не подумывали о курортном романе, когда собирались отдыхать.

Она опустила ресницы, чтобы он не смог ничего прочесть в ее взгляде. Конечно, такая мысль приходила ей в голову, но мечтала она о сказочном принце, с которым можно было бы прекрасно провести отдых в тропиках. Но Слейда Бенедикта она никогда не пыталась представить в этой роли. Он требовал от нее гораздо больше того, что она могла дать.

— Вы не правы, — сказала она, решительно покачав головой, — мне совершенно этого не хочется.

— Конечно, нет. — Он скользнул губами по ее волосам. — Вам не нужно этого, и этого… — Он легко коснулся губами кончика носа: — И этого вам тоже не нужно. — Сильно и властно он прижал свои губы к ее губам.

К ужасу Эден, всю ее пронзило острое желание. В его ласках чувствовался изрядный опыт, и осознавать это было неприятно, но Эден теснее придвинулась к нему, ее руки ухватили его за плечи. Она была как в агонии и уже не могла ничего скрывать — ей хотелось большего и большего.

Он что-то простонал, как бы подбадривая ее. Отпустив плечи, она обняла его за шею, ногти впивались в его тело. Она вся как бы плавилась изнутри.

Его руки, сжав ягодицы, притиснули ее бедра к восставшей плоти. Она почувствовала, как сильно он возжелал ее, и это было для нее открытием.

У нее была возможность утолить его желание. И прямо сейчас.

Сейчас!

Именно это слово отрезвило ее. Может, этого достаточно для Слейда, но как в отношении нее самой?

С полуприглушенным криком Эден оттолкнула его. Насколько опасно она приблизилась к образу, созданному воображением Слейда. Он считал ее амбициозной хитрюгой, стремившейся использовать любую возможность, чтобы получить свое. Но сейчас в ней действительно что-то изменилось, она это чувствовала.

— Все нормально, Эден. Если я действую слишком быстро для тебя…

— Дело не в скорости, а в направлении, — грустно заметила она.

— Вы же не хотите сказать, — нахмурился он, — что вам не хочется, чтобы я занимался с вами любовью.

Она истерически засмеялась:

— Если я так скажу, это будет неправда.

— Тогда вы ничем не рискуете, я обо всем позабочусь.

— Понимаю.

Она не сомневалась, что он будет внимательным любовником, подумает о ее безопасности.

Эден принимала противозачаточные таблетки еще с юности, как только узнала о болезни матери. Она не боялась забеременеть. Ее страшил моральный риск связаться со Слейдом, который желал только получать и взамен давать удовольствие без всяких обязательств.

— Простите, я не могу это сделать, — решительно сказала она. Эден не собиралась вступать в разговоры и объяснять ему причины отказа.

Даже если у нее никогда не будет нормальной семьи с любящим мужем и детьми, она не пойдет на обыденную связь. А Слейд мог предложить только это.

Он отпустил ее, и Эден шагнула в сторону. Но… ей так хотелось вернуться в его объятия, к бесподобному теплу его тела.

Она почувствовала, что он улавливает ее колебания, хотя, наверное, неправильно истолковывает их.

— Эден, ты уверена? Я буду рядом, если ты передумаешь.

— Я не передумаю. — Голос у нее звучал твердо, но сердце горевало. — Как мне ни жаль, но я никогда не смогу так легко относиться к любви, как вы.

Он захохотал, и она слышала его смех, пока шла к своей комнате. И еще обидную, колючую фразу:

— Если бы я не знал тебя по работе, Эден, то, может быть, и поверил этому.

В безопасности своей комнаты, вся дрожа, она осознала, что чудом избежала крайне затруднительного положения. Новым для нее было чувство собственной незащищенности — новым и довольно неприятным.

Ее незатейливая оборона ничего не стоила против опыта и напора Слейда. И, черт возьми, он это прекрасно знал.

Ее щеки залились краской, когда она вспомнила, как ответила на его поцелуй, а его плечи и шея, видимо, хранят отметины от ее пальцев. С ней никогда такого не было! Какая невоздержанность! Как она посмотрит ему в глаза завтра утром? А тут еще эта роль, которую он столь бесцеремонно навязал ей.

Он не отступит от сделки, это ясно. Что же делать? Думая об этом, она переоделась и начала расчесывать волосы, пока они не начали сиять и потрескивать. Отложив щетку, Эден представила, как она пакует вещи и покидает отель утром, пока он еще спит. Заманчиво. Но обратный билет у нее на определенное число, а денег нет, чтобы оплатить перенос даты отъезда.

Оставалось одно — сыграть свою роль, как было договорено, и убедить Боба Гамильтона в том, что он победил в соревновании. Потом она потребует от Слейда, чтобы он в тот же день отправил ее в Тасманию. Друзьям скажет, что у нее внезапно заболела родственница. Конечно, не самое удачное объяснение, но другого она не придумала, и лучше будет, если она договорится об этом сейчас же. Это придаст ей силы быть убедительной завтра.

* * *

Накинув кимоно на ночную рубашку, Эден плотно затянула пояс. Она могла снова накликать на себя беду, если появится перед ним в ночном наряде. Слейд способен решить, что она не прочь продолжить приключение.

Глянув на себя в зеркало, она увидела, что многим рискует: лицо пылало, волосы падали на плечи сияющей гривой, возбуждение переливало через край. Что же делать? Эден отвела взгляд от зеркала.

А время идет. Пока она будет раздумывать, Слейд может заснуть.

Она хочет поговорить с ним спокойно. Он не теп-человек, который будет насильно навязывать себя женщине. Если учитывать эти условия, то можно надеяться, что никаких проблем не возникнет.

И все равно ей потребовалось мужество, чтобы переступить порог темной гостиной. Кажется, он еще не спит — из-под двери спальни пробивается свет.

Она уже взялась за ручку двери, как вдруг услышала стук в дверь его спальни снаружи. Он зашлепал по комнате.

— Дана, вот сюрприз!

Прозвучал колокольчик ее смеха, потом Эден услышала ее кокетливый ответ:

— Я принесла выпить на ночь. Я же обещала тебе. — Разочарованный ее отказом, Слейд, видимо, решил утешиться с другой женщиной? Эден мрачно подумала, что ей стоит благодарить Дану, но она не чувствовала никакой благодарности и вся полыхала от ярости. Не утешало даже то, что она все знала об отношении Слейда к любви.

Позднее, безуспешно пытаясь заснуть и ужом вертясь в постели, Эден осознала причину своей злости. Дело было не в Дане, а в ней самой.

 

4

Возле огромного бассейна с пресной водой был накрыт шведский стол. Но Эден не думала о еде. Желудок у нее сжимался, когда она представляла себя в той роли, которую ей предстояло играть.

Говорят, что в таком случае у вас в желудке порхают бабочки. Ничего себе бабочки! Целые вороны, подумала Эден. Боб Гамильтон мог присоединиться к ним в любой момент, а она была такой растерянной.

— Улыбайтесь, вы же должны светиться от счастья, — прошептал Слейд. Он прекрасно выглядел, весь лучился силой и уверенностью. Если бы он был ее мужем, она могла бы черпать силу в нем.

— Сколько времени мы женаты? — спросила Эден, которую постепенно начала охватывать паника. Что будет, если Боб задаст ей такой естественный вопрос, а она не сможет на него ответить?

— Мы скажем, что только что поженились, пусть думает, что мы все еще привыкаем друг к другу, — предложил Слейд. Он видел, как она волнуется.

— Лучше, если бы я знала больше ответов, — горько заметила Эден. Судя по всему, он прекрасно спал ночью. Ей стало любопытно — один или с Даной Друри?

Он отстраненно посмотрел на нее.

— Если вы хотите что-то узнать и вас что-то волнует, лучше покончим со всем, пока не появился Боб Гамильтон.

— Чтобы он не услышал ссоры молодоженов? — съязвила она.

Он стальной хваткой обхватил ее руку и подтянул через стол поближе к себе.

— Вас что-то беспокоит. В чем дело?

Эден вздрогнула, встретившись с его суровым взглядом.

— Вы не можете мне приказывать. Я свободная женщина.

Он нахмурился, и она почти видела, как его организованный мозг просчитывает разные варианты ситуации в поисках достоверного объяснения.

— Дана, — выдал наконец решение его мозг-автомат. — Вы злитесь, потому что она приходила ко мне прошлой ночью. — Сквозь мрачный тон пробились нотки удовлетворения.

Эден сделала огромные глаза.

— Я? Почему меня может волновать, если мой муж проводит ночь с другой женщиной?

Он не отводил от нее глаз.

— Да, почему это вас должно волновать? Особенно если на самом деле этого не было.

Эден не знала, верить ему или нет. Она хотела вырвать у него руку, но та была в стальных тисках. В его взгляде можно было прочесть: ты сама начала этот разговор, теперь я его закончу.

— Но меня это не волнует, — продолжала настаивать Эден. — Я бы ничего об этом не знала, если бы не захотела поговорить с вами прошлой ночью.

— Вы собирались прийти в мою комнату?

— Ч-чтобы п-поговорить с-с вами.

— Значит, вы передумали?

Черт бы его побрал! Почему он все усложняет? Ему хочется, чтобы она высказала все, что и так ясно им обоим?

— Я услышала голос Даны и не решилась прервать ваш тет-а-тет.

Он пожал плечами.

— Очень жаль, что этого не сделали. Вы бы прервали дискуссию по поводу некоторых образовательных видеокассет, которые собирается производить компания. Дана будет представлять эти кассеты.

— Вы хотите, чтобы я поверила, будто такая роскошная женщина, как Дана, прошлой ночью пришла к вам, чтобы поговорить о деле?

— Я не ожидаю, что вы чему-нибудь поверите. — Голос у него был резкий, как удар хлыста. — И еще раз напоминаю, что вы играете роль жены, а не являетесь ею на самом деле. У вас нет никаких прав на меня!

— Благодарю тебя, Боже, за это! — выдохнула тихо она. Значит, сейчас самое время сказать ему о своем плане.

— Поскольку брак фиктивный, мне кажется, не стоит продлевать его дольше необходимого, — закинула она наживку.

— У вас, наверное, уже есть соображения на счет этого, так? — протянул он.

Она согласно кивнула.

— Вы совершенно правы. После того как друг поверит в наш брак, мне бы хотелось сразу улететь домой. Можно сказать, что у меня кто-то заболел.

— Я так и знал: вы всегда можете легко солгать, только бы сделать все, как вам надо. — У него потемнели глаза, когда он это говорил.

Почему он намеренно извращает все, что она говорит или делает? Эден не хотелось, чтобы он догадался, как больно ей из-за того, что он так плохо думает о ней.

— Я не могу вас переубедить и можете думать обо мне все, что пожелаете.

— Я так и делаю, — учтиво склонился Слейд. — Отведайте дыню, она великолепна!

Один взгляд на нее — и ему стало ясно, что она сейчас думает. Эден было так плохо, что она смогла проглотить только кусочек тоста и глотнуть немного сока.

У Слейда не было подобных проблем. Он лакомился всем, что щедро предлагал шведский стол с его закусками и горячими блюдами, массой тропических фруктов.

Место, где они сидели, обрамляли пальмы и яркие тропические цветы. Пальмы стояли и по краю бассейна. Вокруг проходили тропинки, выложенные деревянными планками.

Если бы не проблемы со Слейдом и не ее волнения, Эден бы посчитала, что попала в рай.

Она совершенно не готова играть свою роль, и убедиться в этом достаточно просто — нужно только оглянуться вокруг. Влюбленных было так просто обнаружить по особому сиянию глаз, нежному воркованию. А их словно окружала аура злобы.

— Вы уверены, что не хотите дыню? — еще раз обратился к ней Слейд.

— Ради бога, если вы так настаиваете, я попробую. — Все, что угодно, только бы оставил ее в покое!

К ее удивлению, быстро наклонившись, он положил ломтик дыни ей в рот, при этом слегка коснувшись его пальцами. Но и этого было достаточно — Эден обожгло, словно молнией. Его жест был слишком интимным. Она с трудом проглотила дыню сквозь стиснутое горло.

— Зачем это?

— Именно так ведут себя молодожены. — И он спокойно протянул ей кусочек лакомства.

— Отведаешь еще?

— Нет, нет, спасибо.

Только не показать бы ему, как сильно взволновал ее этот жест и как ей грустно, что это всего лишь игра.

— Сейчас гораздо лучше, — со вздохом удовлетворения заметил он. — Ты уже больше напоминаешь милую новобрачную.

Она улыбнулась ему самой ласковой улыбкой.

— Пошел к черту!

— Я уверен, ты можешь показать мне дорогу к нему.

Его глаза метали молнии.

Она не успела нанести ответный удар — кто-то подошел к их столику.

Человек был такого высоченного роста, что она даже растерялась. Высокий, и тело как у штангиста. Длинные соломенные волосы ниспадали на живые синие глаза.

— Слейд, черт, как я рад тебя видеть!

Красивое лицо Слейда расплылось в ответной улыбке. Он поднялся, и гигант заключил его в медвежьи объятия. Когда они перестали обниматься, он положил руку на плечо друга.

— Боб, хочу тебе представить очень дорогого мне человека — мою жену Эден Венедикт. Эден, это знаменитый Боб Гамильтон.

Эден онемела, когда он ее представлял, но выручило то, что Боб Гамильтон тоже был поражен.

— Кто? Боже мой, Слейд, почему ты не сообщил мне, что наконец связал свою жизнь с такой чудесной женщиной?

— Мы еще никому не сообщали, — сказала Эден, вновь обретя дар речи, и это было похоже на правду. — Счастлива познакомиться с вами, мистер Гамильтон.

— Только не мистер, называйте меня Бобом. Друг Слейда — это мой друг. Твоя жена? — Он повернулся к Слейду. — Не могу поверить. Ты всегда говорил, что лучше отрежешь себе руку, чем наденешь на нее обручальное кольцо.

Неужели все знали о том, как Слейд не хотел жениться?

— Людям свойственно меняться, — укрылся за философским щитом Слейд.

Боб подвинул себе плетеный стул — казалось, тот едва выдерживал его огромное тело — и положил свою руку на руку Эден.

— В вас должна быть какая-то особенная изюминка, если вам удалось победить Слейда Бенедикта, самого напуганного перспективой брака человека.

— Да, она удивительная девушка. Смотрите, он соглашается!

— Вы можете утверждать, что только я могу стать его женой, — добавила Эден, и Слейд нахмурился.

Боб громко захохотал.

— Старик, ты понимаешь, что это значит? — Слейду удалось скорчить гримасу, означающую, что он счастлив и недоволен одновременно.

— Это означает, что я проиграл.

— Судя по вашему виду, мне кажется, что вы вдвоем были рады проиграть мне.

Слейд по-хозяйски обнял Эден за плечи и притянул к себе.

— Боб, я счастлив, что все получилось именно так!

Эден понимала, что Слейд открыл для нее объятия ради Боба, но все равно сердце у нее начало биться со скоростью гоночного мотора. Она затаила дыхание — тепло его рук легко проникало через тонкую хлопковую блузку. Ей бы отстраниться от него, дать понять, что ей не нравятся его прикосновения — но вместо этого Эден теснее прижалась к нему!

Оказывается, ее тело вовсе не хотело покидать теплые объятия! Он поражение уставился на нее и рассмеялся. Она опомнилась и выскользнула из его объятий, из дурмана блаженного состояния.

— Не знаю, как вы двое, но я иду за едой. — Эден с трудом контролировала свой голос.

— Может, принесешь мне еще дыни, — попросил Слейд, не сводя с нее взгляда.

Она с трудом сдержалась, чтобы не выпалить какую-нибудь грубость.

— Мне кажется, там уже не осталось такой дыни, — с намеком заявила Эден.

— Там еще много таких кусочков.

— Вы, как любящие птички, говорите на своем языке, — заметил со смехом Боб.

Эден поспешила отойти от них. У нее горело лицо. Оказалось, что притворяться гораздо сложнее, чем она себе представляла. Слейд разрушал ее хлипкую защиту одним прикосновением. Думая об этом, Эден пыталась представить его с Даной, но затем твердо приказала себе на этом остановиться. Он всего лишь устраивает представление, желая обмануть Боба Гамильтона. И все.

К столу она вернулась с полной тарелкой еды, но есть уже не хотелось. Мужчины оживленно разговаривали. Она собиралась извиниться и уйти, но Слейд снова обнял ее, и ей пришлось сесть за стол.

— Дорогая, ты пока не уходи. Боб хочет поближе познакомиться с тобой.

— Там, где я живу, дефицит красивых женщин, — сказал Боб и чудесно улыбнулся.

Эден он сразу понравился, но она больше была занята тем, что представляла себе заманчивую картину: Слейд давится своей чертовой дыней. Неужели неясно? Чем больше времени она проводит с Бобом, тем больше шансов провалиться.

Она искоса взглянула на Слейда — он казался спокойным.

— Так вы работаете с детьми аборигенов? — спросила она Боба.

— Наша группа медиков работает там, куда трудно долететь даже на самолете или вертолете. Но теперь все будет гораздо лучше. — Он кивнул в сторону Слейда. — Благодаря вашему мужу, черт, я никак не могу привыкнуть к этому, я повезу туда видеоустановки и кассеты с разъяснениями и инструкциями.

— Ты никогда не рассказывал об этом проекте, — упрекнула она Слейда.

Оказывается, оазисы есть в его душе, но он не допускал ее туда.

Он слегка улыбнулся:

— Ничего особенного. Я принял участие в конференции, чтобы проанализировать возможности видеообразования в отдаленных поселениях Австралии.

Боб подмигнул ей:

— Теперь вы понимаете, куда уйдут те деньги, которые я выиграл.

— Мне хочется поздравить вас с победой, — сказала Эден, потом засмеялась, не зная, стоит ли вообще с этим поздравлять.

— Все нормально, — подбодрил ее Боб, который понял ее смущение. — Не стану жаловаться, что живу один. На это у меня не остается времени — я то достаю деньги, то веду работу в клинике. Кроме того, есть одна сестричка в бригаде воздушной медпомощи…

— Ты хочешь сказать, что если бы я не поторопился, то мог выиграть пари? — спросил его Слейд, притворяясь расстроенным.

— Ну, мы пока еще ничего не решили, но так ведь бывает всегда. Если бы ты заставлял ждать себя такую красавицу, мог появиться кто-то другой и увести ее у тебя.

— Да нет, не было никакого шанса, — призналась Эден с грустной улыбкой.

К счастью, Боб не понял ее.

— Значит, или Слейд или никто другой, так?

— Он налетел на меня как ураган. Я только что была свободна, а уже в следующий миг стала миссис Слейд Бенедикт. — Она была рада видеть, что он забеспокоился, хотя быстро с этим справился.

— Мне кажется, пора. — Он поднялся на ноги и предупреждающе посмотрел на Эден. — Нам нужно быть на конференции.

— Эден, как вы собираетесь провести время? — спросил Боб.

— У меня много дел, нужно написать письма и отослать открытки. — А про себя добавила: нужно успеть упаковать вещи. Она выполнила свое обещание, не станет же Слейд задерживать ее здесь?

— Мы встретимся во время ланча, — спокойно сказал Слейд, сделав вид, что не помнит об их разговоре. — Развлекайся, дорогая.

Он быстро и крепко поцеловал ее в губы. Эден безмолвствовала. Оставшись одна, она с удивлением для себя прижала к губам руку. Для Боба не было ничего необычного в том, что муж поцеловал ее. У этой игры были такие правила, она это понимала, поэтому собственные чувства ставили ее в тупик.

* * *

В отеле, с раздражением глядя на шикарную обстановку, она взяла фирменную бумагу и начала писать. Составила письмо матери — сестра прочтет ей — естественно, без упоминания о Слейде. Потом написала открытку Фионе, направив ее на адрес старого дома в Шотландии. У нее еще оставалось время для бассейна. Несколько раз проплыв вперед и обратно по дорожке, она почувствовала себя гораздо лучше. В апартаментах она высушила и уложила волосы, чтобы быть готовой к ланчу со Слейдом.

Платье она выбрала с широкими рукавами, к нему полагался блузон. Наряд был в романтическом стиле: сильно зауженная талия и струящаяся, сильно расклешенная юбка. Волосы, живые, блестящие, пленительным облачком окружали ее лицо. Решено! В последний раз она выдаст себя за его жену! После ланча она улетает домой, в Тасманию!

— Эден, сюда, — услышала она громкий голос Боба, позвавшего ее к одному из столиков, занятых участниками конференции.

— Как провели время? — спросила она, пробравшись к нему. Слейда не было видно.

Он поморщился:

— По мне, так здесь было слишком много выступлений и речей, но ваша дражайшая половина выглядела прекрасно со своим обращением.

— А где же Слейд?

— Задержали делегаты, но он скоро будет.

Ей бы радоваться, что Слейда нет, но Эден было беспокойно, что стул рядом пустовал. Боб улыбнулся, заметив это.

— Молодые пары не любят, когда их разлучают. Я прав?

— Я не знала, что это так заметно, — призналась она.

Боб был бы поражен, узнав, что его ей не хватает: постоянные стычки со Слейдом так подогревали их противостояние.

— Я никогда не видел Слейда, который был бы кем-то увлечен, он без ума от вас.

Слейд прекрасно играет свою роль, если смог так убедить своего друга!

— Вы, наверное, давно знаете друг друга? — спросила Эден, пытаясь отвлечь его от их мнимого любовного дуэта.

— Мы учились вместе в школе, а потом в университете. Я хотел стать профессиональным футболистом, а Слейд клялся, что заведет себе гарем. А теперь? Я работаю у черта на рогах, а Слейд стал однолюбом.

Слейд стал однолюбом вынужденно и не надолго, подумала Эден, вспоминая Дану Друри и ее ночной визит. Однако права поговорка: только помяни черта, и он тут как тут!

— Доктор Гамильтон, не так ли? — услышала Эден знакомый голос, и сама телевизионная леди подплыла к их столику. — Напоминаю, я делала программу «Увлеченные люди» и брала у вас интервью, не так ли?

— Мисс Друри, — Боб смущенно усмехнулся, — я поражен тем, что вы запомнили интервью со мной, ведь вы берете интервью у многих людей.

— Когда дело касается моей программы, то память у меня как у слона, — уверенно ответила Дана. — Может, встретимся во время конференции, и вы расскажете о ваших новостях?

— Вы можете сделать что-нибудь в отношении новых образовательных программ, которые производит «Бенедикт Коммьюникейшнс»? — оживился Боб.

Дана похлопала его по плечу.

— Я знаю об этом и буду принимать участие в их презентации.

— Рад это слышать. Тогда они станут еще более популярными, — громко сказал Боб. Дана с благодарностью посмотрела на него.

Эден все это время не поднимала головы, надеясь, что Дана не обратит на нее внимания, но она не приняла во внимание Боба.

— Вот вам и новость! — заявил он, беря за руку Эден, застывшую от ужаса. — Вы уже встречались с женой Слейда? — С женой Слейда? — зазвенело в ушах Эден, и все вокруг для нее замерло. — Да, самый желанный холостяк Австралии наконец женился!

Дана криво ухмыльнулась, но глаза у нее оставались холодными.

— Вот это новость!

— Мы не хотели афишировать наш брак, — пробормотала Эден, искоса взглянув на Боба. Трудно представить, что будет со Слейдом.

— Тайный брак и отдых в отдаленных местах — вот это сенсация, — продолжала Дана, как будто Эден ничего не сказала. — Это, наверное, был служебный роман?

— Деталями вам лучше поинтересоваться у Слейда, — отрезала Эден.

— Я так и сделаю, — сухо заметила Дана. — Мы слишком давно знаем друг друга, и он мне все должен объяснить!

Интересно, что она имеет в виду — свой ли роман со Слейдом или же необходимость получить информацию для новостей? Так или иначе, когда Дана доберется до него, ему придется круто. И поделом! Пусть платит за свою чудовищную ложь!

Но лучше ей от этих угроз не стало. Все вышло из-под контроля, и чем скорей кончится, тем лучше.

— Простите, я сейчас вернусь, — извинилась она, поднимаясь. Дана осталась у их стола.

В туалете Эден умылась холодной водой и принялась за макияж, когда открылась дверь и туда впорхнула Дана.

— О, сама миссис Слейд Бенедикт! — насмешливо пропела она.

Эден осмотрелась, удостоверяясь, что они одни; и умоляюще посмотрела на Дану.

— Пожалуйста, никому не говорите об этом. Мы не хотим шумной огласки.

Дана улыбнулась заговорщической улыбкой.

— Понимаю. Я чуть не упала, когда Боб Гамильтон сказал об этом.

— Мне жаль, если все явилось для вас неожиданностью.

— Вы слишком мягко выразились. Вчера Слейд ни словом не обмолвился, что женат.

Эден вдруг стало жаль Дану. Что она должна чувствовать, если только вчера занималась любовью со Слейдом, считая его свободным? Эден хотелось объяснить ей все и попросить, чтобы она ничего не говорила Бобу. Но это была не ее тайна. Пожалуй, Слейду придется самому разбираться с Даной.

Она повернулась к двери.

— Благодарю, что вы с пониманием отнеслись ко мне.

Дана слегка улыбнулась, покрывая яркой помадой полные губы.

— Эден, вам не за что меня благодарить.

Может, она недопонимает эту женщину, подумала Эден, возвращаясь к столу. При ее работе она должна быть весьма жесткой, но, кажется, у нее есть сердце.

Когда появился Слейд, и Эден, и Боб промолчали. Мужчины принялись обсуждать работу конференции, а Эден была счастлива, что они заняты разговором и она может спокойно съесть свой ланч.

После ланча Боб вернулся на заседание, а Слейд, взяв ее под руку, предложил проводить в номер.

— Это совсем необязательно. Я сама упакую вещи, — сказала она.

— Не стоит этого делать, вы еще не уезжаете.

— Но мы же решили…

— Это был ваш план. Я что-то не припомню, чтобы согласился с ним.

В номере она стряхнула с себя его руку.

— Слейд, я выполнила вашу просьбу. Боб уверен, что мы женаты. Что вам еще от меня нужно?

— Эден, теперь я могу что-то сделать для вас, — объявил он. Она молчала. — Вы не уедете, пока нормально не отдохнете.

— В качестве вашей жены?

— Да, если вы будете любезны продолжать играть эту роль. Неужели это так тяжко? Мне показалось, что вы неплохо провели утро, пока я был на конференции.

Она надула губы.

— Наверно, это так.

— Тогда почему бы не продолжить отдых? — Правой рукой он легко провел по ее щеке. — Я совсем не чудовище и понимаю, что отдых вам необходим.

Но только на его условиях!

— Видимо, мне действительно придется остаться, ведь я не могу поменять обратный билет, а вы не хотите мне помочь, — просто сказала Эден.

— Значит, мы обо всем договорились?

Он тут же налил себе выпить и только пожал плечами в ответ на ее отказ присоединиться. Затем устроился на диване и начал читать заметки к утреннему заседанию.

Эден пошла в свою комнату, опустила занавеси и предалась сладчайшему занятию: обдумыванию планов, как она посчитается со своим врагом.

* * *

Она слишком устала и проспала почти до ужина. Разбудил ее звук телевизора — Слейд решил посмотреть вечерние новости. Войдя в гостиную, Эден увидела на экране Дану Друри.

— В сегодняшних новостях мы покажем отчет о конференции по технологии связи на Солнечном Берегу, сообщим новости о туризме в Квинсленде. Но сначала новости о богатых и знаменитых.

Эден вся похолодела. Дана не может это сделать! Нет! Только теперь Эден вспомнила, что на самом деле Дана ничего ей не обещала. Она вежливо ускользнула от обещаний, а Эден решила, что та со всем согласна.

— Самый завидный жених Австралии покончил наконец с холостяцкой жизнью. Слейд Бенедикт, как нам сообщили, сочетает работу на конференции с медовым месяцем.

Комната так поплыла перед глазами Эден, она ухватилась за стул, чтобы не упасть. Боже ты мой! Слейд решит, что это она все разболтала. Он не отрывал взгляда от экрана, но достаточно было посмотреть на его руки и желваки на скулах.

Она нервничала все сильнее и сильнее по мере того, как Дана сообщала краткие сведения о профессии Слейда, о том, как осуществлялся его взлет в ряды самых богатых людей Австралии. Пока она говорила, Эден вдруг почувствовала странную гордость за Слейда. Она никогда не испытывала подобного чувства в отношении Джошуа, хотя он и добился многого в своей специальности. Но тогда все было по-другому. Сейчас ей хотелось заявить всему миру, что речь шла о ее муже.

Потом ее рука непроизвольно поднялась ко лбу. Что с ней происходит? Она ведет себя так, будто Слейд ее настоящий муж. Хотя об их браке телевидение растрезвонило по всей стране, ее это совсем не может радовать.

— Мы не можем сообщить вам какие-либо подробности о его жене — Эден Лайль. Она занимается изучением спроса в «Бенедикт Коммьюникейшнс». Красива, как, впрочем, все женщины Слейда Бенедикта. Вероятно, теперь лучше сказать «были», когда его еще не связывали узы Гименея. Дальше мы хотим сообщить…

Эден так и подскочила, когда Слейд с треском выключил телевизор и бросился в атаку.

— Ну что, теперь вы довольны?

— Я ничего не сделала, Слейд!

Он поднял брови в притворном недоумении.

— Конечно, нет! Вы ничего не планировали, вы не хотели отомстить мне за то, что я не повысил вас и не дал нормально отдохнуть.

— Я этого не делала. Еще раз говорю вам об этом! Зачем мне это нужно?

— А шантаж? Разве это не прекрасный вариант? Шантаж?! Какая нелепость!

— Я никогда не думала о шантаже! — возмущенно ответила Эден, с трудом сдерживая слезы. — Вы так говорите, будто это я хочу, чтобы все знали, что я ваша жена!

Его острый взгляд насквозь пронзил Эден.

— А вы не хотите этого, Эден?

Она замотала головой, в глубине души понимая, что Слейд прав, а она лжет. В иных обстоятельствах все могло бы быть по-другому. Он внезапно и незвано проникал в ее мысли и мечты. Например, сейчас. Он обвиняет ее в предательстве, но ее все равно волнует его пристальный взгляд — он проникает прямо в душу, где для него нет секретов.

Одно мгновение, и Слейд понял, как сильно ее влекло к нему, как он ее волнует. Но, с грустью подумала она, он понимает эту ситуацию по-своему.

— Вы ошибаетесь, — тихо проговорила она, сама не осознавая, что она хотела этим сказать.

— И вы не разговаривали с Даной Друри?

— Я сказала ей совсем не то, о чем вы думаете. — Он сложил руки на груди.

— Что вы ей сказали?

— Я ей ничего не говорила о нас. Честное слово!

— Эден, я вам доверял. Вы прекрасно понимаете, как это важно для Боба Гамильтона, иначе я никогда бы не стал привлекать вас к этой авантюре.

— Я вас не подводила.

— Тогда каким образом она добыла эту информацию? Ответить она не успела — громко зазвонил телефон.

Слейд взял трубку, и Эден повернулась, чтобы выйти, но он крепко ухватил ее за руку.

— Не уходите, мы еще не закончили.

Останься, и тебя прикуют к позорному столбу за то, что ты не совершала — так для себя перевела его фразу Эден. Она попыталась вырваться, но при его железной хватке это было бесполезно.

Пока он разговаривал, Эден рассматривала его склоненную голову. Вот темный завиток упал ему на лоб, и Эден захотелось отвести его от глаз Слейда. Поймав себя на этом желании, она утонула в жаркой волне. Да, она не хотела бы стать его женой, но не могла уже больше отрицать, как сильно он притягивает ее к себе. Это только из-за общего номера? Эден еще не была готова повторить опыт с Джошуа.

Но Слейд уже прочно поселился в ее мыслях. Он разбудил в ней необычные чувства. Им нельзя давать волю. Нет! Она уже получила свою дозу безответной любви.

Слейд выглядел очень расстроенным. Положив трубку, он начал машинально приглаживать волосы.

— Что такое? — Эден уже была готова к самым неприятным новостям.

— Звонила моя экономка Эллен. Кэти все слышала по телевизору, и она вне себя. Потеряв родителей в автокатастрофе, она считает, что потеряла и меня. Что вы забрали меня у нее.

— Бедная девочка. Как она, наверное, страдает! Ей нужно быстрее все рассказать.

— Вам следовало подумать и о ней, когда вы разболтались перед Даной.

Эден простонала что-то невнятное, вырвалась от Слейда и подбежала к поручням террасы. Здесь она невидяще уставилась на бесконечные просторы золотого пляжа. Потом повернулась к Слейду, все еще не отпуская рук от поручней. Глаза застилали слезы злости и обиды, но она резко смахнула их рукой.

— Я прекрасно знаю, что вы думаете о моей честности, и понимаю, что не смогу убедить вас, но я вас не предавала.

Он холодно и зло смотрел на нее.

— Тогда каким же образом Дана получила эту информацию?

— Кое-кто представил меня ей в качестве вашей жены во время ланча, — тихо ответила Эден. Ей не хотелось называть имя Боба. Он же ничего не знал!

Слейд все сразу понял.

— Боб? — И она кивнула.

— Черт, мне не следовало оставлять его одного во время перерыва!

— Он слишком велик, чтобы его можно было связать и заткнуть ему рот, — дрожащим голосом заявила Эден.

Его лицо немного посветлело.

— Вы правы, хотя это ничего не меняет.

— Кэти, наверно, вас поймет, если вы попытаетесь спокойно все ей объяснить.

Он опять нахмурился.

— В нормальной обстановке — да. Но Кэти — не обычный девятилетний ребенок. Она только сейчас начинает понемногу приходить в себя после потери родителей. Я единственный, кто у нее остался во всем мире.

— Я бы сделала все, что в моих силах, чтобы как-то исправить случившееся.

Он опустил длинные темные ресницы.

— Вы действительно все сделаете, Эден? — Ее поразил его печальный голос.

— Я-то сделаю, но ведь половина Австралии считает меня вашей женой. Как мне теперь объяснить, что все это не так?!

— Может, вам и не придется этого делать. — Глаза у нее широко раскрылись от ужаса.

— Нет, нет… вы не можете заставить меня продолжать этот… этот фарс до бесконечности. Я не могу! Я не хочу! Это просто безумие!

Безумием было с самого начала соглашаться на эту комедию. Даже ради благородного дела. Но она не собиралась продлевать эту комедию дальше, хотя сейчас по решительному виду Слейда поняла, что он имел в виду именно это.

Он приблизился. Его движения были плавными и сильными, как у пантеры. Она невольно отклонилась от руки, которую он поднес к ее щеке.

— Почему бы нет? Мне кажется, у вас ко мне меньше антипатии, чем вам хотелось бы внушить мне. Я ведь способен сам догадаться о правде. Сейчас вы отшатнулись от меня, но ваши глаза зовут подойти к вам поближе.

— Некоторые мужчины вообще не понимают слова «нет»! — огрызнулась Эден. Как она ненавидела его сообразительность! Рядом с ним она чувствовала себя уязвимой, и он все прекрасно понимал. При его циничном отношении к браку ему быстро наскучит то, что она сможет ему дать. И что тогда? Тогда он оставит ее ни с чем?!

— Это будет идеальный брак, — не слушая ее, продолжал он. — Как моя жена вы попадаете в высшие слои общества, что весьма важно для вашего самолюбия. А я переведу дух от бесконечных женских попыток навязаться ко мне в женушки!

Несомненно, он и в браке собирается продолжать свой холостяцкий образ жизни, с горечью подумала Эден.

— Вы не забыли о Кэти? — спросила она его. У него заблестели глаза.

— Кэти получит то, что ей необходимо, — мать! Эден, подумайте об этом! Кэти будет тем ребенком, которого вы не можете родить. Она не только не потеряет отца — она приобретет двух любящих родителей!

Он уже все обдумал, грустно поняла Эден. Нечестно было использовать Кэти в виде оружия убеждения и давления, но он пошел и на это. Конечно, ей хотелось бы стать матерью девочке, которую она видела на фотографии. Но уж больно велика цена.

— Вы не можете заставить меня выйти за вас замуж, — прошептала Эден.

Он тепло подул ей на щеку.

— Я никогда не навязывал себя ни одной женщине. Мне кажется, что и вы хотите того же, но слишком упрямы, чтобы признаться в этом!

Его губы нежно приблизились к ее губам. Она тихо застонала, как бы признавая, что он прав. Она желала его, и желала так сильно, что не могла скрывать этого. Как можно ненавидеть человека, обмирая от одного его прикосновения? Во всем этом не было никакой логики.

Спиной она почувствовала поручни террасы и вся выгнулась. Он легко и быстро, как по клавишам, прошелся поцелуями по вырезу ее платья, задержавшись внизу выреза. Язык его знал свое дело — Эден почувствовала, как набухли у нее груди. Соски обострились, стали настолько чувствительными, что даже легчайшее прикосновение бюстгальтера причиняло им боль. Она едва сдерживала стоны. Руки у нее поднялись сами собой и начали ласкать его волосы. Слейд тесно прижался к ней всем телом.

— Ответь же мне, Эден, — просил он. — Скажи, что все остается по-прежнему. Нужно сказать только одно слово.

— Я…

Она не могла произнести ни слова, казалось, что ей нечем дышать. Разумом она понимала: Слейд предлагает ей холодную, без любви, схему семейной жизни. Но даже осознавая это, Эден потеряла над собой власть. Его прикосновения возбуждали ее так, как никогда прежде. Такого с ней еще не случалось.

Мысль о том, что она проживет жизнь рядом с ним, пронеслась как безумная фантазия, как несбыточная мечта. Быть рядом со Слейдом — значит иметь обеспеченную жизнь и его дочь Кэти. Иметь ребенка, которого она никогда не сможет завести сама.

— Я вижу, вы начинаете понимать преимущества этого брака, — сказал Слейд. Отодвинувшись от нее, он крепко ухватился за поручни и стал смотреть на море.

— О преимуществах этого брака я не думала, по крайней мере, в материальном плане, — ответила Эден. — Разве обязательно такой союз строить только на логике? Разве не может он исходить из взаимного тепла? — Затаив дыхание, она ждала его ответа.

— Логика легче выдерживает испытание временем, чем любовь. Так мне говорит собственный опыт.

— Не все браки заканчиваются так, как вашей матери и сестры, — возразила она.

— Расскажите это вашему папочке, — резко выпалил он, но, увидев, как боль отразилась у нее на лице, попытался как-то смягчить свою бестактность. И снова вернулся к своему: — Нам будет хорошо вместе, Эден. Наша поездка показала, что все может сложиться совсем неплохо.

Эден задумалась… Он предлагает этот брак ради своей дочери, ради того, чтобы облегчить и свою жизнь, и перед ее мысленным взором предстала она сама в качестве его жены и матери девочки-сиротки… Кэти пока только на фотографии уже покорила ее сердце… Трудно устоять перед такой перспективой. По-видимому, существовал только один ответ, о котором просил ее Слейд.

— Да, — прошептала она.

— Прекрасно.

Слейд был похож на человека, который только что заключил удивительно выгодную сделку. Глядя на него, Эден мгновенно осознала необычность того, на что она согласилась. Ее покачнуло.

Обняв, он подхватил ее и не дал упасть.

— С тобой все в порядке?

В его руках все было прекрасно. Сила его объятий преодолела все ее сомнения.

— Со мной все в порядке, только я немного напугана. — Ей было приятно, что он волнуется за нее.

— Но мы можем обсудить сейчас некоторые детали?

— Конечно. Ради спокойствия Кэти бракосочетание нужно провести как можно быстрее, — начала Эден…

Но у Слейда было другое мнение.

— Все и так считают, что мы поженились, с этим нам можно пока не спешить. Здесь нам легче укрыться от внимания прессы и ТВ, чем в Тасмании. Кэти и Эллен прилетят на Солнечный Берег, как только закончится конференция.

— Как же ты все объяснишь Кэти, если она считает, что мы уже женаты? — Эден поражало то, как быстро его мозг хладнокровно просчитывает все варианты и принимает нужные решения. Неудивительно, что он добился успеха в делах.

— Это хороший вопрос. У тебя есть какие-нибудь идеи?

Он спрашивает ее, потому что уверен в привычности для нее обманывать всех. Неужели одна ее ошибка будет преследовать всю жизнь?

— Можно сказать Кэти, что у нас это будет вторая церемония, чтобы она тоже могла присутствовать на ней, — начала рассуждать вслух Эден. — Многие вначале регистрируют свой брак, а уже потом устраивают еще одну церемонию, чтобы подтвердить свои брачные клятвы.

Слейд наклонился вперед, его взгляд рассеянно созерцал прекрасную панораму внизу. После нескольких напряженных минут он искоса глянул на Эден.

— Это вполне разумное предложение, которое, видимо, удовлетворит Кэти. Но достаточно ли это для тебя?

— Не понимаю, что ты хочешь сказать.

— Моя сестра Джулия считала, что день свадьбы — самый важный день в жизни каждой женщины. Тебя устроит спокойная церемония, где будут присутствовать только Кэти, Эллен и моя мать?

Эден было все равно, поскольку это была не настоящая свадьба, но ее неожиданно растрогала его забота.

— Этого будет достаточно, — ответила ему Эден. — Я рада, что твоя мать тоже сможет приехать сюда.

— Жаль, что у тебя нет родственников, их можно было бы пригласить.

Заполняя формуляр при приеме на работу, Эден ничего не написала в графе «родственники».

У нее на глазах показались слезы. Может, ей стоит рассказать ему о матери, пока еще есть время? Но мысль о том, что это может изменить все, остановила ее. Менять ей ничего не хотелось.

И нужный момент прошел.

— Тогда все решено, — подвел итог Слейд. — Мы поженимся на следующий день после того, как делегаты разъедутся по домам.

Она прикинула, что это через неделю. Как страшно! Правильно ли она поступает, вручая свою судьбу такому человеку? Но, может, так лучше? Это при ее-то генетической наследственности ждать настоящей любви! А если она не будет нужна ни Кэти, ни Слейду?

— Есть еще одна вещь, — прервал ее размышления Слейд, и она пугливо посмотрела на него:

— Что такое?

— Как твой муж, я требую от тебя супружеской верности.

— Но ты подразумеваешь, что это требование к тебе не относится?

Он стиснул зубы, на челюстях у него заиграли желваки.

— Я буду верен до тех пор, пока будешь верна мне ты. — Она была поражена.

— Так ты хочешь, чтобы наш брак стал настоящим? — спросила она дрожащим голосом.

— Он и станет настоящим браком, — уверенно ответил ей Слейд. — От его голоса у нее побежали мурашки по коже. — Ты разве сомневаешься в этом?

— Но я… мы… мы это делаем ради Кэти, не так ли? — пробормотала Эден. Когда она подумала о том, что ей придется делить с ним и физическую сторону брака, воображение представило ей весьма яркие образы. Быть связанной с ним шелковыми узами разделенной страсти — это было гораздо больше того, на что она дала согласие. Она уже собралась возразить, но не смогла. Ее охватило такое возбуждение, что язык перестал повиноваться.

— К Кэти это не имеет никакого отношения, зато полностью связано с тем, что чувствуем мы. Я ни секунды не сомневаюсь, что ты хочешь меня так же сильно, как я хочу тебя, пусть даже мы не сможем заиметь своих детей. — Его голос понизился до шепота. Он опьянял ее.

Ноги у Эден подкосились. Хорошо, что поручни не дали ей упасть. Но вдруг она разозлилась:

— Все чудесно складывается для тебя, не так ли? Ты получаешь мать для ребенка, а сам продолжаешь жить, как и жил раньше. Вплоть до того, что стоит тебе только пошевелить пальцем — и сексуальный партнер уже перед тобой!

Она изумилась, услышав его низкий смех, и ярость еще сильнее закипела у нее в крови.

— Дорогая, мне не кажется, что в этой роли буду выступать только я и исключительно я. — И он расхохотался.

— Пошел ты к… — Она остановилась вовремя. — Я не собираюсь просить, чтобы ты занимался со мною любовью, поэтому не жди этого.

— Как жаль, что страсть уходит в небо, как дым от яркого пламени, — грустно покачал он головой. — Может, стоит поберечь ее для нашей первой брачной ночи?

Если только я не прикончу тебя до этого, мрачно подумала Эден. Мысль была совершенно неподходящей для невесты, у которой до брачной церемонии оставалась неделя. Но все было странным в отношении этой свадьбы, в том числе и ее собственное согласие.

 

5

— Я так счастлива, что вы вышли замуж за моего сына. Скажу честно: уже и не надеялась на это.

Все это произнесла Мэриан, когда они пили кофе в ресторане недалеко от бассейна.

Она тоже считала их женатыми, одобряла, что будущую церемонию они проведут для Кэти, рассматривая ее как формальность.

Эден было неприятно обманывать мать Слейда. Мэриан ей очень понравилась. Но другого выхода не было. К тому же все вскоре станет, правдой.

Мэриан обожала болтать о своем сыне, и Эден вскоре многое узнала о нем. Оставалась еще одна неисчерпаемая тема — три ее предыдущих брака.

— Дорогая, называй меня Мэриан. Так зовет меня даже Слейд, — сказала она ей, когда их представили друг другу. — Я ради него вернулась к фамилии Бенедикт, но он не оценил мою жертву. Сама я могла бы носить все три фамилии, писать их через черточку, и он бы тоже мог пользоваться ими, если бы захотел. Мне было бы только приятно.

Мэриан была милой, но властной женщиной. Не секрет, от кого Слейд унаследовал эту черту характера: он тоже любил повелевать людьми. В поисках свадебного наряда Мэриан уже успела пройти с Эден все модные бутики на побережье. Эден едва отбилась от традиционных белоснежных свадебных платьев, которые влекли Мэриан как магнитом. Стоит только вспомнить, как Слейд сделал ей предложение!

Мэриан неправильно истолковала ее отговорки.

— Дорогая, теперь белый цвет уже не значит то, что он означал раньше! Во время моего последнего бракосочетания на мне был белый наряд, и никого это не удивило. Ты должна быть рада, что между тобой и Слейдом существуют нормальные, здоровые отношения. Если он похож на своего отца, то он вполне… вполне…

Эден сильно покраснела. Она не привыкла к такой раскованной манере, но прежде ей и не встречался никто, похожий на Мэриан Бенедикт.

— Почему вы расстались с отцом Слейда? — как-то набралась она храбрости.

Мэриан в этот момент сняла с вешалки жаккардовое платье расцветки под крокодиловую кожу и протянула его Эден для оценки.

— Он слишком много времени отдавал бизнесу, и для семьи его уже не оставалось. Я видела его только в постели.

Очевидно, мать Слейда считала, что Эден уже достаточно просвещена в сексуальной стороне брачной жизни. Ей стало не по себе.

— Может, поэтому Слейд старается сохранять баланс между работой и домашней жизнью, — заметила она.

— Он из породы мужчин-однолюбов. — Мэриан наклонилась к Эден, как бы сообщая ей важную тайну. — К сожалению, я не могла сказать того же об его отце.

— Мне жаль это слышать. — Эден стало неловко.

— Мне тоже было неприятно, когда я узнала обо всем, но мужчины есть мужчины, по крайней мере некоторые из них. — Она невесело засмеялась. — Предполагалось, что я ничего не знала о том, как он развлекался на стороне. Я уверена, Слейд тоже все знал, даже когда был подростком, только старался скрыть от меня правду.

— Наверно, он сильно вас любит.

У Эден голова пошла кругом. Что унаследовал он от своего отца? Настаивает, чтобы она сохраняла ему верность, но не будет ли скрывать от нее правду о себе, как это делал ради своей матери?

— Он меня любит, но не так сильно, как любит тебя, — улыбнулась ей Мэриан. — Я видела, как он смотрит на тебя, когда ты этого не замечаешь. Ты привела его к алтарю — и одно это уже многого стоит.

Вот как! Оказывается, несмотря на возраст, несмотря на многие браки, в глубине Мэриан все еще оставалась чувствительной натурой. Знала бы она, что женился Слейд ради собственного удобства, а не из-за любви!

Отказавшись от серо-коричневого наряда, Эден посмотрела на другой, который ей протянула Мэриан, и восхищенно охнула:

— Это великолепно!

Платье было из легкого прозрачного бледно-розового шелка со светящимися блестками и крохотными бусинками. Рукава и подол, обрамленные листьями из того же материала, также были расшиты блестками.

— Вам оно не кажется чересчур?.. — взволнованно спросила она Мэриан.

— Конечно, нет. Это будет мой свадебный подарок тебе, дорогая. Примерь-ка его.

Платье великолепно шло ей, подчеркивая красоту ее фигуры. Тонкая шелковистая подкладка приятно ласкала кожу. Туалет дополняла крохотная шляпка. Блестки, отражая свет, посылали отблески на ее роскошные волосы.

— Дорогая, увидев тебя, любой мужчина потеряет голову. Ты прекрасна! Мы берем этот наряд, — сказала она продавцу.

Эден не успела промолвить ни слова.

— Вы не должны так баловать меня, — сказала она Мэриан, когда они возвращались в отель. В такси лежала целая горка разных пакетов. Приезд Кэти с экономкой они ожидали позже. Для девочки был выбран воздушный наряд из тюля — блузка и юбка в более темных розовых тонах. Ворот блузки был отделан блестящими камешками, рукав три четверти заканчивался манжетом с оборкой. Юбка была пышная и тоже вся в оборках. Для девочки — не наряд, а сказка.

По мере приближения к отелю Эден начала волноваться.

— Расскажи мне о Кэти, — попросила она Мэриан. Та прикусила губу.

— Она была счастливым и легким ребенком, пока моя дочь… до тех пор, как случилась эта трагедия. Сейчас она стала более замкнутой. Но Кэти очень милая девочка.

— Что будет, если я ей не понравлюсь? — Мэриан ободряюще пожала ее руку.

— Может, пройдет какое-то время, но она полюбит тебя так же, как это случилось со мной и Слейдом.

Не дай бог! Он не только не влюбился в Эден, но и обвинял ее в нечестности и предприимчивости. Хотелось бы надеяться, что ей больше повезет с его дочерью.

Слейд уехал в аэропорт, чтобы встретить Кэти и Эллен. Их ждали с минуты на минуту. Эден была вся на нервах. Еще не видя Кэти, она очень ее жалела. Обе они пережили потерю близких. Ей так хотелось понравиться Кэти.

Она начала волноваться еще сильнее, когда услышала, как открывается дверь и в номер входит Слейд.

— Кэти и Эллен сейчас в своих комнатах. Через несколько минут они придут.

— Как я выгляжу? — спросила она его, нервным движением поправляя волосы.

— Как всегда, прекрасно. Кэти станет обожать тебя. — Послышался тихий стук в дверь, Слейд открыл ее, и в комнату вошла Кэти в сопровождении высокой худой женщины с черными зачесанными со лба волосами. Двигалась она очень грациозно, возможно, раньше занималась танцами.

— Это Эллен Силакас, — представил ее Слейд. — А это моя дочь Кэти. Кэти, это Эден.

Девочка обещала стать красавицей. У нее было овальное личико, сияющие темные глаза с длиннющими ресницами и розовые, как бутон, губы, сейчас, к сожалению, надутые.

— Привет, — мрачно сказала она.

При виде ее сердце у Эден сжалось. Она даже не подозревала, сколько же в ней нерастраченной материнской любви. Теперь она знала, что может все преодолеть, может стать матерью этой девочке, если только Кэти даст ей шанс.

Эден протянула руку, но Кэти сделала вид, что не видит ее.

— Привет, Кэти. Как тебе понравился полет?

— Нормально, я уже летала много раз, — пожала она плечами.

Как она старается показаться опытной и какая на самом деле ранимая и беззащитная!

— Я рада за тебя.

Эден посмотрела на экономку, чтобы та поддержала ее.

— Вы уже ходили на ланч? Мы могли бы спуститься вниз, к бассейну.

— В самолете я съела бутерброд, и я немного устала, чтобы сейчас плавать. Мне бы хотелось вернуться в свою комнату.

Слейд погладил темные кудряшки Кэти.

— Ты можешь идти, малышка. У тебя и Эден будет много времени, чтобы вы могли познакомиться поближе.

Кэти повернулась, чтобы выйти из комнаты, и Эден смогла разобрать ее шепоток:

— Вот и плохо!

Эллен извиняюще улыбнулась и поспешила за своей воспитанницей. Когда дверь за ними закрылась, Эден опустилась на диван и откинула голову. Было видно, как горько ей это поражение.

— Я ей не понравилась.

— Сейчас ей вообще никто не нравится. Так же холодно обошлась она и со мной.

— Она чувствует себя преданной, и это естественно. — Эден еще не забыла своих чувств, когда их бросил отец. У Кэти же не было даже надежды на то, что ее отец когда-нибудь сможет вернуться.

— Что с тобой, Эден? Ты чувствуешь себя обманутой? Ты не этого ждала от брака, не так ли?

— Мы согласились именно на это, — голос ее задрожал.

Услышав слезы в ее голосе, Слейд подошел к ней ближе.

— Я надеюсь, что это маленькое недоразумение не отразится на твоем здравом смысле.

Явную враждебность Кэти он назвал маленьким недоразумением. У нее появилась новая причина желать, чтобы все было нормально, и эта причина — Кэти.

Эден видела, как девочка нуждается в любви и как запрещает себе сильно привязываться к кому-нибудь, чтобы снова не пережить ужасную травму. Эден поклялась, что прорвется через защитный барьер — ее не остановит даже сдержанное отношение к ней Слейда.

Наблюдая за ней, Слейд угрожающе произнес:

— Но ты же ни от чего не откажешься, не так ли?

— Я плохо реагирую на угрозы, Слейд. — Он уселся на диван рядом с нею.

— На что же ты хорошо реагируешь? Может, на убеждение?

Он тесно прижал Эден к себе, и его рот точно накрыл ее губы. Языком он так быстро раздвинул их, что Эден не успела воспротивиться. Тепло растекалось по ее телу, потом она вообще перестала его чувствовать. Слейд не отрывал от нее своих губ, и она возвратила его поцелуй.

Легкое платье взлетело с обнаженных загорелых бедер совершенной красоты. Его руки на них были настолько властными и интимными, что сердце сбилось с привычного ритма.

— Боже, Эден, я так сильно хочу тебя!

Он выпалил это совершенно неожиданно для нее, прижался лицом к ее шее, его пальцы перебирали ее волосы.

— Да, да, — прошептала она ему в ответ. Необычные ощущения почти лишили ее чувств. С ними все будет в порядке. Он станет ее мужем, и они постепенно привыкнут друг к другу.

Он прошелся губами по ее атласной коже, целуя шею, и снова потянулся к губам. Теперь он легко касался их уголков, и это было мучительно сладко.

Его пальцы легли на перламутровые пуговицы платья, и оно раскрылось, как лепестки цветка, обнажив ее грудь. Эден задохнулась, почувствовав эти ласковые, но крепкие руки.

Соски у нее затвердели и напряглись от умелого и чувственного прикосновения к ним.

Услышав ее стон, Слейд провел рукой по изгибу живота, проник под платье, пошел дальше, пока его длинные пальцы не оттянули резинку крохотных трусиков.

Эден вся изогнулась и прикрыла глаза, чтобы скрыть растущую страсть. Она была уверена, что он прочтет в ее глазах все. Она пригрозила, что никогда не станет просить его, чтобы он обладал ею, но сейчас была близка к этому, как никогда.

— Открой глаза, Эден, и посмотри на меня, — приказал Слейд голосом, хриплым от страстного желания.

Как во сне Эден раскрыла глаза и увидела, что он смотрит на нее с усмешкой.

— Так ты не станешь просить меня, не так ли?

Черт бы его побрал! Он манипулировал ее желаниями, играл как на инструменте, и она реагировала именно так, как он и ожидал.

— Нет, ни сейчас и никогда. — Резко ответив, она попыталась прикрыть обнаженную грудь. — Если ты считаешь, что таким образом сможешь убедить меня, тебе придется ждать до тех пор, пока в аду потухнут все огни!

Он хрипло захохотал.

— Дорогая, но ты уже сдалась! Секунду назад ты бы не отказала мне. Нищему не нужно ни о чем просить: все написано у него на лице.

— Вряд ли это должно быть похоже на борьбу по перетягиванию каната, — заметила Эден, не желая признаться, насколько он был прав.

— Увы! Брак — это всегда борьба за власть и борьба противоположностей. Прежде чем наш брак станет фактом, я хочу, чтобы ты знала, в чьих руках настоящая власть.

Она вспыхнула:

— Никогда не слышала более циничной философии. Дело не в том, кто командует и кто подчиняется, а в том, чтобы все делить пополам — и горе и радость. Эта концепция, кажется, тебе неведома.

— Такого понятия не существовало в нашем семействе! — отрезал он.

— Твоя мать рассказала о твоем отце. Он удивленно уставился на нее.

— Она также рассказала, как ты старался защитить ее.

— Это была жуткая задача для подростка, правда? — горько заметил он. — Но она продолжала его любить, сколько бы он ни шлялся. Мне кажется, что до сих пор она пытается найти его в тех мужчинах, за которых выходит замуж.

Эден всегда мечтала именно о такой любви, без всяких условий. Как же Слейд не понимает, насколько драгоценной была любовь Мэриан в этом сложном мире?

— Говорят, что любовь слепа, — тихо заметила она.

— Кто бы ни были те, кто это говорят, они, наверно, правы, — ответил он ей со вздохом. — По-моему, я добился успеха в своей области — связи — именно потому, что в моей семье отсутствовали те самые связи.

Эден как-то читала его биографию. На учебу в университете он зарабатывал тем, что записывал на кассеты курсы для обучения персонала в разных отраслях бизнеса. Он так преуспел, что ко времени окончания учебы уже заложил основы своей империи «Бенедикт Коммьюникейшнс».

— Значит, твой опыт был истинным и результативным, — заметила Эден, имея в виду его успехи в бизнесе. Но он расширял этот опыт до границ всей жизни.

— Эден, ты можешь говорить все, что угодно, но тебе придется примириться с тем, что я не могу смотреть на брак сияющими глазами, как это делаешь ты. Мое мнение сформировалось в результате тяжелого опыта.

Пропасть между ними расходилась на глазах, становилась даже шире, чем раньше. Не одной Кэти нужно узнать действие любви и ласки. Хватит ли у нее силы, чтобы помочь обоим? Она стала бояться будущего.

Эден привела себя в порядок, и Слейд протянул ей руку: он был рад окончанию разговора.

— Пока Кэти отдыхает, я хочу познакомить тебя еще с одним человеком.

Слейд хотел познакомить ее со священником, который согласился проводить обряд венчания. Это был старый друг Слейда, который не станет сообщать новости средствам массовой информации и позволит им избежать кривотолков и недоумения по поводу бракосочетания после того, как о нем уже было сообщено как о свершившемся факте.

Слейд хотел, чтобы все прошло без сучка и задоринки. Пока же, после выступления Даны по телевидению, участники конференции дружно поддразнивали их, желая добра и счастья. Все, кроме Даны. Несколько раз Эден перехватывала ее злой взгляд. Было что-то хищное в выражении ее красивого лица.

Но теперь Дана уже ничего не сможет сделать. Все участники конференции уехали два дня назад.

 

6

Эден застегнула длинную молнию на своем роскошном наряде. Мое свадебное платье, подумала она, гладя на себя в зеркало. Легкий загар дивно сочетался с бледно-розовым цветом ее наряда. Блестки сверкали, как звезды. Изысканно вырезанный подол обвивал ее длинные красивые ноги. Даже на Кэти платье произвело сильное впечатление, хотя она и подавила вздох восхищения, увидев Эден в ее наряде.

— Очень мило, — сдержанно признала она, но потом с любопытством дотронулась до вышитой бусинками материи.

— А на моем платье нет блесток, — задумчиво ответила она.

Эден, никому не сказав, заказала для Кэти вышитый блестками широкий пояс, который по цвету подходил к ее наряду. У девочки загорелись глазки, когда она увидела этот пояс, однако она быстро замаскировала свое возбуждение.

— Его нельзя стирать, а я обязательно что-нибудь пролью на него, — строго заметила Кэти.

— Ничего, мы отдадим его в химчистку, — ответила ей Эден. — Между прочим, я договорилась, чтобы тебя причесал парикмахер в отеле.

Девочка подняла вверх каскад волос, которые доходили ей до плеч, и посмотрела на себя в зеркало.

— А я могу попросить, чтобы мне их подняли наверх?

— Если ты хочешь этого.

— Слейд говорит, что я еще слишком мала для такой прически, — радостно сообщила Кэти.

О, юная леди, так дело не пойдет!

Но на сей раз Эден решила принять сторону Кэти, хотя та и применила самый старый трюк на земле, пытаясь противопоставить родителей друг другу. Надо было прибегнуть к дипломатическому маневру.

— Может, стоит вместе пойти к Слейду и вдвоем попросить его разрешения? — предложила она.

К удивлению Кэти, Слейд согласился, чтобы ей сделали прическу. Эден почувствовала, что на ее счету одна крохотная победа. Не так много, но зато начало.

Теперь Кэти с короной из чудесных мягких кудряшек стояла рядом с нею, держа в руках охапку цветов. Прическа не сделала ее старше. Эден так хотелось, чтобы она была счастлива.

— Ты скоро станешь моей дочкой, — прошептала она Кэти.

У девочки блеснули глаза, но она покачала головой.

— Вы никогда не станете моей мамочкой, а Слейд — моим папочкой.

— Наверно, ты права. Но мы можем стать семьей, разве не так?

Кэти стала обводить узор ковра носком своей черной кожаной туфельки.

— Семья — это значит, что все всегда должны быть вместе. Несмотря ни на что. Я правильно сказала?

Эден не поняла смысла ее оговорки, но на всякий случай кивнула.

— Да, мне так кажется.

— Тогда я, вы и Слейд должны быть вместе навсегда, правда?

— Именно об этом говорят в клятвах во время венчания, — согласилась с ней Эден.

— Тогда почему моя мамочка убежала от папочки, и они оба погибли? — потребовала ответа Кэти, заливаясь слезами.

Эден опустилась перед ней на колени.

— Радость моя, все так сложно. Когда люди женятся, они действительно хотят быть всегда друг с другом. Вот ты берешь в руки что-то очень хрупкое, чтобы только посмотреть на эту вещь. Но ты же не хочешь уронить ее и разбить?

— Иногда она разбивается случайно.

— Часто так бывает, когда рушится семья и брак. Дорогая, мы стараемся, чтобы все было хорошо, но иногда этого бывает недостаточно. Ты поняла меня?

— Не знаю, может быть.

— Вы выбрали подходящее время, чтобы говорить о том, как распадаются семьи, — заявила Мэриан, влетая в комнату и заставая конец их разговора. — Вас уже ждут. Слейд и священник. Мой сын становится настоящим дьяволом, когда ему приходится кого-либо ждать!

Он становится дьяволом и в другой ситуации, подумала Эден, но оставила это замечание про себя. Ей очень нравилась мать Слейда, и не хотелось, чтобы она знала правду об их браке.

Последние минуты, когда она еще может передумать. После того как они обменяются клятвами, будет уже поздно. Она истово верила в святость брака, и как только поклянется ему в любви и верности, пути назад уже не будет. В как же Кэти? Похоже, она начинает оттаивать, уже не стесняется при ней прихорашиваться у зеркала.

— Эден, пора.

Для хорошей или плохой жизни, но она собирается выйти замуж за Слейда. Эден подняла голову и шагнула к двери. За ней ее ждал Слейд и… неизвестность.

Он был просто великолепен в превосходном темно-синем костюме, белоснежной рубашке с шелковым галстуком. Сердце затрепетало, когда она поймала на себе его пристальный взгляд. Было похоже, что он…

Прекрати, ничего не выдумывай, приказала она себе. Сейчас не время предаваться глупым мечтам!

Церемония была простой, но Эден так разволновалась, что потом не смогла бы повторить все, что говорил священник. Ее спрашивали, она отвечала, но ее не покидало ощущение нереальности происходящего. Как будто слова клятвы говорил за нее кто-то другой.

— А теперь вы можете поцеловать свою жену, Слейд, — сказал священник.

Вот это была уже реальность.

Он приподнял ее лицо теплыми руками, наклонил к ней голову и прошептал:

— Поздравляю вас, миссис Бенедикт. — И впервые поцеловал в качестве мужа.

Теперь она полностью принадлежит ему. Свершилось! Она обещала поддерживать его в горе и радости, разделять с ним все. Что же она наделала?

У нее дрожали руки, когда она бросила букет в сторону Кэти. Слейд заказал праздничный ланч в отдельном зале отеля. Потом Мэриан возвратится домой с внучкой, а Эден и Слейд останутся провести здесь медовый месяц.

— Нам необязательно проводить здесь медовый месяц, разве я не права? — сказала она Слейду, когда он сообщил ей об этих планах.

— Мне казалось, что ты будешь довольна этим коротким отдыхом, тем более что еще не отдыхала по-настоящему.

Эден взволнованно подумала: да, с ним отдохнешь! Как же!

Тревожила ее и мать, но она ничего не могла рассказать ему, поэтому пришлось согласиться на его предложение.

Наступил момент прощания.

— Помни, ему необязательно знать все твои секреты, — прошептала ей в ухо Мэриан. — Некоторая тайна только помогает романтическим отношениям. — Эден сильно покраснела, она еще не привыкла к шокирующей прямоте Мэриан. Та захихикала:

— Эта девушка умеет краснеть! Надеюсь, ты понимаешь, какое сокровище тебе досталось, сын мой!

Он властно обнял Эден за талию и крепко прижался к ней своим твердым бедром.

— Я все прекрасно знаю, Мэриан. Мне не стоит об этом напоминать!

— Тогда отправляйтесь отдыхать и начинайте делать красивых детишек!

Эден в последний раз обняла Кэти. Та держалась очень строго, но не оттолкнула ее. Эден и Слейд сели в машину, нанятую Слейдом.

* * *

Он выбрал Блеколл Рейнджес по двум причинам, место это недалеко от Солнечного Берега и свободно от постоянного присутствия прессы.

— Знаешь, местные люди называют это место Рейндж оф Плежес — Арена Удовольствий.

Эден не задумываясь ответила:

— Мне кажется, они имеют в виду красоты этих мест.

Он искоса взглянул на нее.

— Конечно, они имели в виду именно это. Взгляни вокруг и поймешь, как правильно названы эти места.

Эден опять начала волноваться, не понимая, дразнит он ее или нет. Пока рядом были Мэриан и Кэти, ей было спокойнее. Теперь они остались одни, и нервы у нее были на пределе.

Она отвела взгляд от мужчины за рулем и залюбовалась красотой окружающей природы. Когда-то аборигены, коренные жители, называли эти горные цепи Бони-Бони. Сейчас вокруг царствовали скотоводческие фермы. Места от Мейплотона до Мейлени славились своими галереями искусств, бутиками, центрами прикладного искусства, небольшими ресторанчиками и кафе.

Они ехали уже высоко над морем, и Эден поразили яркие краски цветов. Почва была вулканической, и здесь прекрасно росли деревья, кустарники и цветы.

Они видели долины, которые спускались к морю, живописные фермы, разбросанные в разных направлениях. Лучшего места для молодоженов не придумаешь, подумала она, чувствуя боль в сердце.

— Ты устала, Эден? — тихо спросил он, увидев, что она прикрыла ресницы.

— Нет, ну совсем чуть-чуть. Я вспомнила, какой красивой была на церемонии Кэти. Как ты считаешь?

— Конечно, но ей не сравниться с невестой!

Его комплимент скорее обидел ее — она не верила его словам, зная, как он умеет притворяться.

— Когда мы одни, не стоит продолжать игру. — Он криво усмехнулся.

— А почему ты уверена, что я притворяюсь? Разве муж не может сделать комплимент своей жене?

— Все зависит от того, правду говорит он или нет.

— Ты уже давно должна была понять, что, никогда не говорю того, во что сам не верю. — Сняв руку с руля, он быстро положил ее ей на колено.

Еще раньше он сказал, что у них будет настоящий брак. Эден вдруг вспомнила об этом, и мороз пробежал у нее по коже. Теперь ей стало страшно при виде огромных гор, которые горделиво возвышались вокруг.

— Нам еще долго ехать? — спросила Эден Слейда. Он снова положил руку на руль и покосился на нее.

— Тебе бы хотелось, чтобы мы ехали всю ночь? Я не прав?

Она боязливо посмотрела на него, подтвердив его догадку.

— Не хочется тебя разочаровывать, но мы уже на месте.

Они съехали с главного шоссе и остановились у запертых ворот. Слейд открыл их с помощью электроники. Они въехали в поместье, больше похожее на парк: по берегам искусственного озера вольготно расположились птицы, в том числе и водоплавающие.

Дом с его широкими деревянными верандами, выкрашенный зеленой и кремовой краской, казался старым.

Рядом стояли старые лавровые и камфарные деревья. Эден удивилась, узнав, что дому чуть больше десяти лет. Его построили Слейд и Джулия. Им хотелось быть подальше от городской цивилизации. Теперь хозяйничал здесь Слейд.

— Что ты делаешь?! — воскликнула она, когда он внезапно подхватил ее на руки и понес к дому.

— Мне нужно перенести тебя через порог. — Она безуспешно попыталась вырваться.

— Какие глупости! Отпусти меня!

У них же был ненастоящий брак! К тому же эти его прикосновения!

Слейд внес ее внутрь дома и осторожно опустил на полированный деревянный пол. Эта комната была чем-то вроде гостиной, элегантно обставленной. Стилизованная в сельском стиле деревянная мебель, розовых тонов обивка и занавеси прекрасно сочетались с горным пейзажем за окном. Стены украшали оригинальные офорты.

— Приветствую вас в моем секретном логове, миссис Бенедикт, — серьезно промолвил Слейд.

Она снова начала нервничать.

Он подошел к большому бару и налил им фруктовый сок: видимо, заранее побеспокоился, чтобы дом приготовили к их приезду.

— Тебе здесь не нравится?

— Здесь просто чудесно, но слишком…

— Пустынно? — закончил он. — В этом нет ничего удивительного, я старался скупать земли вокруг поместья, чтобы отгородиться от цивилизации как можно дальше.

Он подал ей стакан сока.

— Здесь все выглядит по-деревенски, но система сигнализации самая современная, и могу тебя уверить, что ты здесь в полной безопасности.

Его уверения ничего не стоили, боялась она совершенно иного. Еще никто не изобрел охраны от возбужденного мужа!

Он посмотрел ей прямо в глаза непроницаемым взглядом.

— Тебе нужно расслабиться. Мы пробудем здесь несколько дней.

Расслабиться? Наверно, она сошла с ума, когда согласилась на все это.

— Если ты не против, мне хотелось бы познакомиться с домом, а потом с садом, — попросила Эден.

— Я охотно тебе все покажу.

Эден предпочла бы сделать это одна, только быть подальше от решимости, сверкавшей в его глазах. То, что он перенес ее через порог, было всего лишь началом. Эден видела, что он ни на секунду не выпускает ее из виду. Сегодня в его империи прибавилось еще одно приобретение. Он не успокоится, пока не заклеймит ее своим личным клеймом!

— Я прекрасно смогу побродить одна, — настаивала Эден.

Взяв ее руку, он медленно поднес к губам, не спуская с нее внимательного взгляда.

— Эден! Ты теперь никогда не будешь одна. Ты моя жена.

Она с трудом освободила свою руку.

— Похоже, ты не позволишь мне забыть это, не так ли?

— Ни на минуту! Но мне кажется, что когда наш брак станет настоящим, тебе самой не захочется оставаться одной.

— Ты что, такой необыкновенный любовник, да?

— Это можно узнать только одним способом.

Почему они все время обсуждают одно и то же? Наверное, потому, что напряжение между ними достигло такого пика, что его можно было пощупать. Подумав об этом, она надсадно рассмеялась.

— Все в свое время. Так как насчет экскурсии?

— Стараешься отдалить неотвратимое? — подвел итог Слейд. — Конечно, я тебе все покажу. Но ты знаешь, что вечером все приведет нас в общую спальню.

Такое предупреждение не способствовало ее вниманию к окружающему. Она мало что видела и слышала и потом с трудом вспоминала, как он водил ее по комнатам с высокими потолками из кедра, со стеклянными, до полу, французскими окнами, выходящими на веранду.

— Это Джулия занималась оформлением дома. — И у Слейда перехватило голос.

Его сестра сделала все великолепно. Спальни украшали антикварные вещи, на окнах колыхались кружевные занавеси. Ванные комнаты в черных и белых тонах были отделаны кораллами.

Огромная, в деревенском стиле кухня из сосны и гранита была оборудована сверхсовременно, и не требовалось никаких усилий, чтобы разжечь старинную печь.

Сзади к дому было пристроено новое крыло. Когда Слейд открыл дверь, там оказался филиал его офиса — с компьютерами, телефонами, факсом, с книгами на полках.

— Здесь я работаю.

— Знакомая картина, — заметила Эден. Он кивнул головой.

— Если нужно, я смогу управлять делами компании отсюда. Иногда я приезжаю сюда, когда нужно что-то спланировать и все тщательно обдумать.

Значит, когда его долго не было в основном офисе, он был здесь, пораженно подумала Эден. А все в офисе сплетничали, что он проводит время со своей очередной любовницей. Но сама Эден так не думала: обычно он возвращался с новыми идеями, десятками новых проектов.

— Ну что, ты удовлетворена? — спросил ее Слейд.

— Да, спасибо.

— Ты не будешь возражать, если до обеда я займусь делами? Обычно я связываюсь с офисом хотя бы раз в день — может потребоваться мое решение по каким-либо проблемам.

Эден была разочарована. Она не понимала себя. Когда он вызвался провести ее по дому, она хотела побыть одна. А теперь она не хочет, чтобы работа была для него на первом месте. Во всем этом не было никакой логики.

— Не чувствуй себя покинутой. Я только разберусь с делами, а с тобой буду всю ночь. У тебя будет время подготовиться…

Если он думает, что она станет принимать ванну с ароматными солями и умащать себя благовонными маслами и мазями, он глубоко ошибается!

— Я распакую вещи и напишу несколько открыток, — твердо сказала она.

Он насмешливо улыбнулся и игриво подтолкнул Эден к двери.

— Чем бы ты ни занималась, постарайся отдохнуть. Твоя энергия понадобится ночью.

Черт бы его побрал! Он считает себя божьим подарком всему женскому роду, зло подумала Эден. Ей не хотелось признаваться самой себе, как ее завело его обещание.

* * *

Она немного успокоилась, пока распаковывала вещи и развешивала их в просторном шкафу. Эден старалась не смотреть на огромную, поистине королевскую постель с пышным покрывалом и подушками.

Раскладывая косметику, щетки и расчески, Эден вдруг замерла. Где ее противозачаточные таблетки, на которых аккуратно отмечено, в какой день недели их принимать? Она начала лихорадочно искать таблетки в своих вещах, но не нашла. Очевидно, забыла их в отеле на побережье. Что же делать? Именно сейчас они и будут нужны.

Еще раз вывернув сумку, она наткнулась на рецепт. Глянула на часы — оставалось время съездить в торговый центр и купить лекарство, пока еще все открыто. Когда они съезжали с основной дороги, она заметила там аптеку.

Так как Слейд верил, что у нее не может быть детей, он не поймет, зачем ей так срочно понадобились таблетки. Эден прикусила губу. Ей придется съездить туда самой и купить их, пока он занят в своем кабинете.

Машина не очень-то была рассчитана на езду по извилистой дорожке из гравия, но Эден медленно и осторожно подъехала к воротам поместья. Слейд оставил на сиденье машины пульт дистанционного управления. Эден открыла ворота и въехала на горную дорогу.

Аптека оказалась гораздо дальше, чем ей это показалось, когда они ехали сюда. Прошло целых полчаса, пока она припарковалась у аптеки. Фармацевт настроился поболтать с ней, но ей было не до этого, а грубить не хотелось — вдруг Слейд часто бывает в этой аптеке? Стрелки часов неслись бешеным галопом, пока Эден ждала, когда же получит свое лекарство.

Фармацевт подал ей пакет и сдачу.

— Вот ваше лекарство, дорогая. Долго вы будете здесь?

— Несколько дней.

— Вам повезло с погодой. Чем бы вы здесь ни занимались, не забудьте съездить в Монтфорд. Там множество магазинов, интересные выставки.

Она не была уверена, что Слейд на это согласится. Поблагодарив, она почти вырвала пакет с лекарством. Следовало поторопиться.

Обратная дорога показалась ей совершенно незнакомой. Откуда-то взялась развилка, которую Эден не помнила. Куда они поворачивали, направо или налево? Она повернула наугад и вскоре очутилась у въезда в парк.

Пришлось разворачиваться, снова выезжать на главную дорогу и поворачивать в другую сторону. Эден чуть не рыдала. Должно быть, Слейд ее уже хватился. Со времени отъезда прошло слишком много времени.

* * *

Дверь его офиса была закрыта. Эден вздохнула с облегчением и, крадучись, попыталась пройти к спальне. Когда крупная фигура Слейда возникла в дверях, Эден невольно вскрикнула.

— Какого черта, где ты была?!

— Я… я уезжала.

— И ничего не сказала? Я так беспокоился. Ты же не знаешь, как сложно ездить по этим горным дорогам. Ты могла бы разбиться.

Он так искренне волновался, что Эден, боясь расчувствоваться, напомнила себе, что его волнует только одно — возможность потери своей собственности.

— Ты, может, и мой муж, но ты не мой тюремщик! — выпалила Эден. — Я не обязана отчитываться перед тобой, куда и зачем иду.

Он ухватил ее за плечи так, что его пальцы впились ей в кожу.

— Где ты была?

— Я уже сказала — уезжала.

— Для чего и с кем? — И тут Эден взорвалась:

— Я встречалась с мужчиной, теперь тебе легче?

— Ах ты сучка! Это не заняло у тебя много времени.

— Что ты этим хочешь сказать?

— Ты показала, чего стоишь на самом деле. Мы женаты всего лишь день, а ты уже бегаешь на свидания!

Эден с ужасом поняла, что он воспринял ее слова в прямом смысле слова.

— Слейд, я не… — начала Эден.

— Ты договорилась с ним о следующей встрече? — Она затрясла головой.

— Слейд, у меня никого нет. Я сказала это, потому что ты чуть не придушил меня!

У него так неправдоподобно ярко сверкали глаза, что Эден испугалась еще сильнее.

— Слейд? — робко обратилась она. Он испепелял ее взглядом.

— Дорогая женушка, если тебе нужен мужчина, не следует оставлять дом, чтобы искать себе партнера.

Боже мой, он готов овладеть ею прямо здесь, чтобы только доказать свою мужскую силу! Она не знала, на что решиться! Она желала его. Да, она не могла этого отрицать. Но не так, не как демонстрацию его силы и властности.

— Пожалуйста, не делай ничего, о чем ты позже пожалеешь, — умоляла его Эден.

Он теснее прижал ее к себе, обхватив руками ее ягодицы.

— Мне кажется, мы с тобой ни о чем не станем жалеть.

Подталкивая, он направлял ее в спальню. Эта огромная постель! Труднее всего Эден было бороться с собственным желанием. Оно заявляло о себе в самых интимных местах ее тела и огнем растекалось по всем клеткам.

Слейд не думал отступать. Раздевался он быстро и аккуратно. Когда он полностью расстался с предметами туалета, Эден задохнулась от вида совершенной мужской красоты. Под атласной загорелой кожей вырисовывался каждый мускул, каждая жилка. Белым был только крохотный треугольничек на бедрах. Она глянула вниз, на темные волосы, и быстро отвела взгляд.

— Нет, смотри на меня, Эден. — Взяв за подбородок, он повернул к себе ее голову. Затем, не отводя от нее взгляда, начал расстегивать ее платье. Вскоре оно роскошной пеной лежало у ее ног. За ним последовал лифчик, приземлившись белым кружевным комочком. Наконец его руки прикоснулись к бикини, и Эден совсем запаниковала.

— Нет, Слейд, не нужно!

— Никогда в жизни не хотел никого сильнее, чем тебя. Ты мне нужна, Эден, твое тело и душа. Клянусь, что после нашей близости тебе больше никогда не будет нужен ни один мужчина!

Она хотела бы ему возразить, но слова замерли у нее на губах. Его руки скользнули вниз по бедрам, и трусики, слетев, присоединились на полу к остальной одежде. Слейд поднял ее на руки и понес к огромному ложу. Атласные простыни были такими прохладными, что у нее по коже пробежали мурашки. Но, может, виноваты были не простыни? Может, она просто увидела его затуманенные глаза?

В ней боролись желание и страх.

— Учти, я возненавижу тебя за это! — предупредила его Эден, когда он приподнялся над ней на руках, и его великолепное тело уже было готово к атаке.

— Тогда прикажи, чтобы я остановился.

Уголки его рта поднялись вверх в насмешливой усмешке. Он так стремительно утвердил руку между ее бедрами, что Эден испуганно вскрикнула. Его рот приник к твердому розовому соску ее груди и начал нежно втягивать его в себя, пока Эден мучительно не застонала от удовольствия.

Слейд приподнял голову и снова взглянул ей в глаза.

— Ну что? Перестать?

Он нежно прикасался к самым ее интимным местам, и Эден уже не могла владеть собой.

— Нет, черт бы тебя побрал, — ответила она сквозь стиснутые зубы.

Он лениво пробежался пальцами по ее животу, пока она не выгнула спину, как котенок.

— Я что-то не понял по твоему ответу, мне продолжать или остановиться?

Она не могла сказать ему, чтобы он остановился, так же, как и не могла летать, — и он прекрасно понимал это. В его руках она была тем инструментом, которым он владел виртуозно. Слейд то и дело доводил ее до экстаза, но не давал полного удовлетворения — от безумного желания у нее кружилась голова, влажные волосы завились кудряшками вокруг раскрасневшегося лица, дрожь сотрясала ее тело от головы до пят.

— Ну что, перестать? — пытка продолжалась.

— Нет, — прошептала она, на этот раз с мольбой.

Когда он проник в нее, все куда-то подевалось. Остались только их тела, переплетенные в простом, как древний мир, объятии. Они получали удовольствие и щедро делились им друг с другом. Тело ее пело от радости, подымаясь навстречу благословляющему порыву его любви. Она снова закричала, потом была тишина…

Эден не заметила, как заснула. Ночью ее будили поцелуи и ласки Слейда. Она не помнила, сколько раз это происходило. Может, ей все приснилось, потому что ни у одного мужчины не могло быть такого неисчерпаемого источника мужской силы?!

 

7

Разум возвратился к ней только с первыми лучами солнца, осветившими комнату.

Болело все тело, когда она повернула голову, чтобы взглянуть на мужчину, спавшего подле нее.

Вдруг ей стало противно и гадко. Он с триумфом выполнил свое обещание обладать ею, но при этом не ожидал встретить в ней такого активного партнера.

Она вздрогнула от воспоминаний. Он пришел к ней в злобе, имея целью доказать, что только он станет тем мужчиной, который ей нужен.

Эден ненавидела его за это, но, как ни ужасно, он оказался полностью прав.

После такого пробуждения меньше всего Эден ожидала увидеть Слейда виноватым.

— Я вовсе не собирался дразнить тебя, — признался он, вызывая ее изумление. Она не была уверена, что довольна этим. Ей легче было питать свой гнев, когда перед ней был деспотичный себялюбец.

Она замерла, стараясь сохранить на постели дистанцию между ними. Даже сейчас, если он снова дотронется до нее, вряд ли у нее хватит воли для сопротивления. Ночной экстаз не был односторонним, подумала она, видя на его плечах красные царапины в тех местах, куда впивались ее ногти. На фоне белой простыни они так и горели. Господи, никогда бы не поверила, что на такое способна!

— Ты участвовала во всем по доброй воле. Признаюсь, я редко встречал такой энтузиазм.

— Мог бы и не говорить мне об этом, — отвернула она от него свое пылающее лицо. Ей не нужна была его высокая оценка.

Скользнув по ее плечу и вниз, его рука задержалась на кремовом холме ее груди. Впервые она спала без ночной рубашки, и ее кожа оказалась невыносимо чувствительной. Видимо, по этой причине она была так восприимчива к его прикосновениям.

— Разговоры — это не совсем то, что у меня на уме, — промурлыкал он.

— И по утрам тоже? Когда же этого будет достаточно? — Она придала своему голосу саркастические нотки и услышала хриплый смешок:

— Может быть, это станет твоим главным занятием. Но я могу подумать и о других сторонах нашей супружеской жизни.

Она сделала глубокий вдох, чтобы утихомирить бурно бьющееся сердце. Его рука ласкала ее грудь совсем рядом с сердцем, так что он мог чувствовать, как это отзывается в ней. Еще мгновение — и она растает в его объятиях, потеряется в них, как было ночью, когда она спровоцировала его упоминанием о другом мужчине. Зная об его отце, она не должна была позволять этого даже в шутку.

Усилием воли подымая себя, Эден отстранилась от его руки и села на край их необъятной постели.

— Я хочу первой принять ванну.

— Мы можем принять ее вместе.

— Нет! — Промчавшись через комнату, она влетела в ванную, трясущимися пальцами задвинула щеколду и услышала его смех.

Но по крайней мере на какое-то время она оказалась одна. Вся дрожа, Эден включила краны и ступила в воду, предварительно бросив туда несколько кристалликов, взятых из шкафчика. Блаженствуя, она вытянулась в ванне, расплескав вокруг ароматную пену.

Слейд, может быть, и привык ко всему этому, но она определенно нет. Он же хотел продолжить все с того, где они остановились. Ей было плохо, но больше пугало то, что это намерение распалило ее собственные чувства.

Непроизвольно перед ее внутренним взором предстало великолепное тело Слейда, распростертого во всю длину на громадной кровати и едва прикрытого уголком простыни. Было так заманчиво вернуться обратно и присоединиться к нему, подумала она, испытывая к себе невольное отвращение. Что же он сделал с ней?

Несмотря на угрозы, он ее не насиловал, он предложил остановиться, и, помоги ей Боже, она позволила ему продолжать! Она настолько же виновата в том, что произошло, как и он. И все из-за дурацкого упоминания о встрече с другим мужчиной. Это вывело Слейда из себя.

— Здесь найдется местечко для двоих?

У нее широко раскрылись глаза: возле ванны стоял Слейд, и на нем не было даже уголка простыни. Она вспыхнула:

— Мне казалось, я плотно закрыла щеколду.

Он указал ей на дверцу, которая, по ее мнению, была от какого-то стенного шкафа.

— У этой ванной комнаты два входа.

Она не знала, что сказать, и нашла только это:

— Но ты не должен был заходить сюда.

— Но я уже здесь. — Его нога была в ванне, пена покрыла мускулистое бедро.

Оказавшись в воде, обхватив ее ногами с обеих сторон, он взял мыло и начал растирать ее шею и груди. У нее тут же перехватило дыхание.

— Пожалуйста, не надо.

— Хорошо, хорошо, а так лучше? — Делая вид, что не понял, мыльными руками он провел по ее бокам, продлевая дразнящие движения по животу и бедрам.

Тело стало отвечать помимо ее воли. Голова откинулась назад, затем склонилась, а в душе гнев вступил в сражение с удовольствием. Как он смеет так распоряжаться ее чувствами? Она не марионетка, которой можно манипулировать как угодно.

Она подняла голову.

— Это не то, на что я соглашалась, — сказала она, злясь скорее на себя, чем на него. — Или тебе неведомы угрызения совести?

Взгляд из-под тяжелых век вызывал в ней ответный жар, но она сопротивлялась этому.

— Угрызений чего? — спросил он томно.

— Я вынуждена употребить термин, тебе не знакомый. Это такие своеобразные моральные ограничения в нашем поведении, которые позволяют нам не задевать чувства других людей.

Он сухо хохотнул.

— Только что ты вовсе не выглядела чем-то задетой. — Она собрала всю свою волю и отбросила его руку.

— Что ж, это было. Я согласилась выйти за тебя замуж, чтобы быть матерью Кэти, а не твоей… твоей сексуальной рабыней.

— Рабыня, — промурлыкал он, пробуя, смакуя это словцо, словно лакомое блюдо. — Пока мы лишь обсуждаем определения: собственность другого, движимое имущество, беспомощная жертва. Я сомневаюсь, чтобы что-либо из этого было приложимо к тебе, Эден. Конечно, ты имеешь свою цену.

— Какую цену? — спросила она раздраженно.

— Мои деньги, мой успех, быстрое продвижение к тому, что ты хочешь получить от жизни.

Она окинула его свирепым взглядом:

— Ты, что, предлагаешь, чтобы я спала с тобой за все это? Это делает меня не более, чем… чем…

— Женой, Эден, — сказал он спокойно, видя, как она бьется в поисках подходящего слова. — Все, чем я обладаю, стало твоим, как только мы обменялись брачными клятвами.

Она закрыла лицо руками.

— Я ненавижу тебя за то предположение… которое ты только что сделал.

— Я ничего не предполагал, я просто указал на факты, — холодно ответил он. — Должно быть, ты смешиваешь ненависть с чем-то другим, моя дорогая женушка. С чем-то настолько близким к этому, что две эти вещи часто путают друг с другом.

— Ты не прав, — тряхнула она головой. Она отказывалась признать, что он понимает ее лучше, чем она сама знает себя. Это он путает настоящую любовь с физиологическим актом.

— Время рассудит, — сказал он миролюбиво. — У нас его достаточно, пока «смерть не разлучит нас». Так я полагаю.

— И напоминаешь мне?

— Несомненно должен. Похоже, ты забыла, что замужество — это нечто большее, чем совместное обладание имуществом.

Наблюдая, как он растирает себя полотенцем, она проглотила комок в горле. Хотела сказать с сарказмом, но получилось жалобно:

— Секс по требованию, Слейд? — Его глаза опасно блеснули.

— Вот именно. Но на этот раз это требование выставишь ты, дорогая.

— Слейд, перестань, отпусти меня.

Не обращая внимания на ее визги и барахтанье, он поднял и понес ее, мокрую, извивающуюся, к двери в спальню. Она дрожала от прохлады и неожиданности.

Пригвоздив ее одной рукой к постели, другой он стал обтирать ее полотенцем. Когда ей удавалось отбросить полотенце, он хватал другое, вытирал ей живот, делая круговые движения, с вытиранием не имевшие ничего общего.

Внутри нее воспламенился очаг, пламя которого разгоралось с каждым медленным движением.

— О Господи, прекрати, прекрати, — взмолилась она, когда ее расширившиеся глаза встретили его целеустремленный взгляд.

Полотенце скользнуло между ее ног, и он, раздвинув их, продолжал нежно вытирать. Огонь переместился ниже, она как бы плавилась изнутри. Он молча наклонился и накрыл ее рот, собравшийся протестовать.

— Сладко, как сладко, — мурлыкал он, — мы должны чаще принимать ванну вместе.

Отвернув голову вбок, она взбрыкнула ногами, но встретила пустоту.

— Никогда, — поклялась она. — Я поставлю двойные замки на все двери в ванной, как только мы попадем домой.

Его губы прошлись по ее щеке.

— А я их сломаю.

— Ты не можешь так поступить со мной.

— Нет, могу, Эден. — Он взлохматил ее брови короткими поцелуями, которые посылали волны чувственности по всему ее телу. — Нужно было думать, когда выходила за меня замуж.

Полотенце возбуждало ее чувствительную кожу, обжигало ее, заставляло трепетать.

— Я не думала, что замужество может быть таким. Вытянувшись радом с ней, он отбросил полотенце в сторону и стал легонько проводить ладонью по ее животу, улыбаясь ее сбивчивому дыханию.

— Любимая, любимая леди. Я тоже не думал, что это будет так. Я чувствовал твою страстность, но не имел представления о ее силе и глубине.

— Ты негодяй, — простонала она, пытаясь схватить его руку, чтобы остановить муки от его ласк. Но он точно знал, что делать. Поймал ее руку, прижал к своему телу и затуманенным взором отметил, как расширились ее глаза. Инстинктивно она попыталась отпрянуть, но он предусмотрел это и удержал ее быстрее, до того, как ощутимое послание о его желании донеслось до ее сознания.

— Теперь понимаешь, что ты делаешь со мной, — выдохнул он.

Что она делает с ним? Боже, а как насчет того, что он делает с ней? Она была вся в огне, каждый нерв в ее теле содрогался от желания с такой силой, что это грозило затопить все ее существо.

— Пожалуйста, Слейд, — молила она его с широко раскрытыми глазами. — Пожалуйста.

Приподнявшись рядом с ней на локоть, он начал продвигать свою ладонь все ниже и ниже.

— Пожалуйста, что?

— Войди в меня. — Ее голос был едва слышен.

— С удовольствием! — прорычал он, накрывая ее своим телом. — И я обещаю, что это будет делаться с удовольствием, моя дорогая женушка.

Слейд выполнял свое обещание. И когда, спустя неделю, они вернулись в Тасманию к Кэти, кожа Эден горела от одних только воспоминаний. Словно ее тело существовало и действовало независимо от ее сознания, не желая слышать никаких напоминаний о том, что их брак был притворством, взаимной договоренностью. Чувство было примитивным, бессознательным, всеохватывающим.

* * *

Перед отъездом Эден с трудом вытянула Слейда в Монтфорд, настаивая на необходимости покупок для Кэти. В знаменитом саду трав они купили банку настоек для Эллен и косметику на травах для Мэриан. Эден даже вскрикнула от восторга, увидев замысловатый орнамент на заколке, которую она выбрала для длинных волос Кэти.

— А это что такое?

Слейд перевел взгляд с ее новой прически на ряд деревянных зверюшек.

— Ты считаешь, что Кэти уже переросла их?

— Возможно, — ответил он, механически переставляя игрушки на полке.

— Извини, Слейд. — Она дотронулась до его руки.

— За что?

Она указала на игрушки.

— Я знаю, тебе хотелось бы дарить такие вещи своему сыну… Возможно, ты сделал ошибку, женившись на мне.

Он отвернулся от полки с игрушками.

— Вряд ли справедливо обвинять тебя в том, в чем ты не можешь помочь.

Ее одолевали очень сложные чувства. С изумлением она обнаружила, что переживает, потому что не способна дать ему ребенка. Может, после всего, что между ними произошло, пропасть уменьшилась?

Прошло меньше недели после их возвращения домой, как стало ясно, что они так же далеки друг от друга, как и раньше.

— Куда ты собралась сегодня? — спросил он с недовольством в голосе, когда к завтраку она вышла в строгой полотняной юбке и блузке с галстуком-бабочкой.

— На работу, разумеется. Мой отпуск кончился. — Наливая ей кофе, Слейд саркастически поднял бровь.

— Боюсь, что это даже не тема для обсуждения. — Чашка задрожала в ее руке, и она опустила ее на стол.

— Извини?

Он спокойно намазал на тост масло, намеренно не замечая, что сидящая напротив него женщина готова разорваться от гнева.

— Будучи моей женой, ты не можешь оставаться на прежней работе.

Глаза зло сверкнули, но она взяла себя в руки.

— Потому что ты так сказал? Это определенно викторианский подход.

— Возможно, но подумай сама, Эден, каково придется остальному персоналу, когда жена босса дышит им в затылок? Они будут убеждены, что ты обо всем мне докладываешь. — Но я не собираюсь делать подобные вещи! — некоторые сомнения относительно целесообразности ее выхода на работу были и у нее, но она не рассматривала вопрос под этим углом зрения. — Я уверена, что смогу им все объяснить.

— Этот вопрос и поднимать незачем. У тебя хватит дел и здесь: заботы о Кэти и доме.

— Ты забыл упомянуть еще об одном, — бросила она ему: разочарование сделало ее безрассудной. — Или ты опасаешься, что работа будет слишком утомлять меня и это, в конце концов, скажется на том, как я выполняю свои супружеские обязанности? Он встретил вспышку гнева с полной невозмутимостью.

— Ты исполняешь свои обязанности с энтузиазмом, достойным похвалы, моя дорогая. Да простится мне, если предположу, что это и тебе доставляет наслаждение.

— Ты льстишь себе. — Унизительно было сознавать, как глубоко предала она себя за их медовый месяц. — Ты фактически вынудил меня предстать в качестве своей жены, затем дозволил ограниченный выбор, а потом сделал брак реальным ради благополучия Кэти. Как ты думаешь, получаю ли я наслаждение, когда мне оставлено так мало свободы?

Он поймал и обхватил ее кисть своими длинными пальцами, прослеживая биение пульса, которое выдавало ее испуг.

— Слишком уж бурно ты протестуешь. Ты забываешь, насколько хорошо я теперь тебя знаю. Кроме того… — он жестом обвел респектабельную столовую, выходящую на патио и бассейн, — ты ничего не теряешь от такой сделки.

— Ничего, кроме самоуважения, — возразила она, уязвленная тем, что он по-прежнему уверен, будто на ее решение повлияло его богатство.

— Эта работа так важна для тебя?

Она была важна, так как оставляла ей какую-то видимость независимости к тому времени, когда он больше не будет в ней нуждаться.

— Да, важна, — ответила она.

— Очень хорошо. Тогда поедем в офис вместе со мной.

Не ожидавшая этой маленькой победы, Эден постаралась сохранить спокойствие, но внутри нее все ликовало от успеха.

— Благодарю.

Он исподлобья взглянул на нее.

— Посмотрим, будешь ли ты благодарить меня в конце дня.

* * *

Преисполненная желания доказать, что он не прав, она вплыла в кабинет, который делила прежде с Дениз Гарнер. Дениз не скрыла удивления, но, бросив на Эден быстрый взгляд, снова углубилась в свою работу.

— Ты не хочешь спросить, как я провела свой отпуск? — обратилась Эден, разбирая груду бумаг, скопившихся за время ее отсутствия.

Дениз подняла на нее неприязненный взгляд.

— Мы все слышали о том, как прошел ваш отпуск, миссис Бенедикт.

Остолбенев, Эден едва удержала резкий ответ, готовый сорваться с ее губ.

— Я по-прежнему остаюсь Эден, Дениз. Я думала, что мы друзья.

— Друг не скрывает свой роман вплоть до дня свадьбы, — горько усмехнулась Дениз. — Какой же я была идиоткой, обсуждая с тобой нашего босса, когда ты собиралась выйти за него замуж.

У Эден оборвалось сердце. Она не могла разуверить Дениз в том, будто они со Слейдом долгое время поддерживали какую-то тайную связь.

— Все обстоит вовсе не так, как тебе кажется. — Это было единственное, что она могла сказать.

Все утро атмосфера оставалась натянутой. Когда наступил перерыв для ланча, Дениз вышла, не предложив Эден что-нибудь принести ей. Обычно они по очереди покупали ланч и съедали его за своими столами. Пока Эден размышляла, что ей делать, зазвонил ее телефон.

— Присоединяйся ко мне в комнате правления. Я заказал ланч на двоих.

Он что, намеренно проводил грань между нею и остальным персоналом?

— Я не могу. Это будет неправильно. Она услышала вздох нетерпения.

— К черту все, Эден. Это довольно тяжко — сидеть здесь, в моей башне из слоновой кости, зная, что ты находишься этажом ниже. Я уже перебрал дюжину поводов, чтобы спуститься, а затем все их отверг. Так что лучше подымайся ты, чтобы разделить ланч со мной.

У нее так пересохло в горле, что было трудно говорить.

— Почему ты хочешь видеть меня?

— И после той недели, что мы провели в Блеколл Рейнджес, ты еще спрашиваешь?

Ее пальцы, сжимавшие трубку, побелели от напряжения. Поэтому он не хотел, чтобы она возвращалась в офис? Как будто электрический ток пробежал между ними по проводам. И зачем он позвонил ей сейчас?

— Я не могу, — сказала она сдавленным голосом и повесила трубку. Через несколько минут дверь ее кабинета распахнулась с таким грохотом, что зазвенели стекла в окнах. Вошел Слейд, балансируя подносом с едой.

— Я принес ланч.

За его спиной она увидела любопытные взгляды сослуживцев.

— Ты не должен был этого делать. Я не голодна.

— Но я голоден. — Сверкнув глазами, он опустил поднос на стол.

Однако занялся не сэндвичами, а ею, взяв на руки и ударом ноги захлопнув за собой дверь.

И все растворилось в обволакивающем тепле его объятий.

— Так нельзя, — шептала она, пытаясь преодолеть, задержать поднимающееся в ней возбуждение.

Он обцеловывал ее глаза, нос, щеки.

— Мне сейчас так хорошо после того, как я сдерживал себя все утро.

Преодолев предательскую дрожь в теле, она отвела голову в сторону.

— Это все, о чем ты способен думать?

— С тобой — да. И я подозреваю, а точнее, знаю, что ты чувствуешь то же самое, моя дорогая женушка.

Сжав кулачки, она замолотила ими по его широким плечам.

— Твое эго не позволяет тебе думать как-то иначе — гневно выкрикнула она. — В таком случае, ты ошибаешься: я ненавижу то, что ты делаешь со мной.

— Ты ненавидишь свою собственную реакцию, — спокойно возразил он. — Почему для тебя так важно поддерживать в себе убеждение, что я тебе не нравлюсь?

Потому что она была уверена: их браку сразу придет конец, как только он узнает, почему она не может иметь детей. Пример с Джошуа показал ей, как мужчины реагируют на определенные недостатки. До тех пор пока она не увлечется Слейдом, у нее будет защита против него.

— Дело не в «не нравишься», — сказала она, вздернув голову, — а в безразличии.

— Тогда почему ты вышла за меня замуж? — Ресницы скрыли смущенное выражение ее глаз.

— Ты знаешь почему.

Он глубоко вздохнул.

— Хорошо, из-за Кэти и хорошей жизни, которую я могу тебе обеспечить. Тогда почему ты настаиваешь на том, чтобы вернуться на работу?

Слишком поздно она увидела расставленную им ловушку.

— Возможно, потому, что ты этого не хочешь.

У нее свело живот от ожидания, что он разглядит ее ложь, но Слейд остался внешне невозмутим.

— И теперь ты думаешь, что можешь идти своим собственным путем, так?

Это было как раз то, что намеревался делать он, в этом не было сомнений.

— Соус к гусю, — воспользовалась она любимым выражением своей матери.

— Господи, ты испытываешь мое терпение, — простонал он, впиваясь пальцами в ее плечи. — Разве ты не видишь, что играешь с огнем. Показать это?

— Нет, пожалуйста, не надо!

Нетерпеливые губы впились в ее рот, по-хозяйски и вполне определенно. Искры чувственности пробежали по телу Эден.

Она отвечала ему против своей воли. Жар заполыхал ее венах, руки сами обняли крепкую шею, пальцы взлохматили его волосы. Поразительно, как быстро доводил он ее до этого состояния.

Спина Эден была прижата к краю стола, его тело твердо и требовательно прижималось к ней… В этот момент распахнулась дверь кабинета и так же быстро захлопнулась.

— Ох… извините.

Боже, это была Дениз!

Он выпрямился и помог ей, смущенно глядя, как она приводит в порядок свою одежду.

— Ничего не поможет. У тебя слишком блестят глаза и слишком яркий румянец, чтобы обмануть кого-нибудь.

Трепещущее сердце и пылающая кожа подтверждали его ленивый диагноз.

— Ты сделал это с целью, — бушевала она. — Теперь я никогда не смогу здесь работать.

— Ты можешь объяснить им все так, что они поймут, — с сарказмом повторил он ее слова. Гневный взгляд Эден нисколько его не тронул.

— Ты же прекрасно знаешь, что уже к концу дня эта сплетня разнесется по всей компании. И ты еще удивляешься, что не нравишься мне.

— У тебя удивительная способность по-разному проявлять свою неприязнь, — сказал он спокойно, но мускул в уголке его рта дрогнул. — Я могу принять это как твое официальное заявление об отставке?

— От нашего брака? — спросила она вызывающе. Его руки напряглись.

— Тебя, конечно, это устроит, не так ли? Ты изрядно укрепила свое положение, не выполнив ни одного из взятых на себя обязательств. Должно быть, ты это планировала с самого начала.

Адреналин, вскипевший в ее крови, требовал или кинуться на него с кулаками, или бежать от него. Она была в бешенстве.

— Как только ты мог подумать, что я планировала такое?!

Он с беспомощным видом пожал плечами, но глаза его опасно блестели.

— Женщины так поступают. В своей жизни я видел множество примеров.

— На этот раз ты ошибаешься. Я намерена выполнить эту сделку с тобой.

До тех пор, пока ты хочешь продолжать этот брак, добавила она про себя. Что бы он ни думал о ней, она не положит этому конец, пока не сделает он сам.

— Я хотел бы, чтобы ты доказала мне это здесь и сейчас. Но я человек цивилизованный — быстро добавил он, когда увидел, как она запаниковала. — Поедем домой, Эден. Я не могу заниматься делами корпорации, когда настроен совсем на другое.

Не в состоянии поверить, что она может оказывать на него такое сильное действие, она не стала тратить время на сборы и покинула кабинет.

Лицо Эден горело, когда она проходила мимо своих бывших сослуживцев. Все молчали, пока она уходила, но гудение голосов доносилось до нее уже тогда, когда она ожидала лифт.

Переход от положения служащей к состоянию хозяйки дома, жены и матери оказался труднее, чем она представляла. Кэти училась в частной школе, а домашним хозяйством занималась Эллен. На долю Эден оставалось немногое — посещать магазины, делать покупки, обсуждать меню. Больше всех от обретения свободы выиграла Пегги. Теперь Эден часто навещала мать и видела, что Пегги счастлива в Шеферд-Хаусе. Забота и уход за ней были превосходными, как и обещала Фиона. Конечно, ничто уже не могло вернуть Пегги Лайль ее здоровья.

Эден приезжала к ней, когда Слейд был на работе. Он думал, что она либо ходит по магазинам, либо сидит у парикмахера, когда в ее отсутствие звонил домой. Поэтому для него неожиданностью явилось, что ей не хватает деятельности.

— Я думал, что вопрос с твоей работой мы решили, — сказал он сдержанно.

— Я не нуждаюсь в работе, — запротестовала она. На уме у нее было нечто другое. — Я думала об этом доме.

На самом деле это был не дом, а целый особняк: с коваными железными воротами, витиеватыми каменными арками и колоннадой. Импозантное сооружение, воздвигнутое в семидесятые годы прошлого века. Слейд купил его с полной обстановкой и почти ничего не изменил.

— Здесь достаточно комфортабельно, — воинственно заявил он.

— Возможно, но это не настоящий дом.

Рот у Слейда вытянулся в узкую линию:

— Когда мы приехали сюда, тебя все устраивало.

У нее перехватило дыхание. Это правда, вначале она вообще едва замечала окружающую обстановку, отвлеченная от всего и подавленная его поразительным сексуальным аппетитом. Они и сейчас занимались любовью, но уже несколько иначе, словно он уже устал от нее. Казалось бы, она должна была радоваться, что он чаще оставляет ее в покое, однако это ее раздражало.

— Я не имею в виду дом, он чудесный, — нашлась она, — но я хотела бы получить твое разрешение на кое-какие изменения, начав с комнаты Кэти.

Кэти? Это немедленно привлекло его внимание. Конечно, проблемы дочери занимают его больше, чем ее, подумала Эден с душевной болью.

— Разве Кэти плохо в ее комнате?

— Комната уже не соответствует ее возрасту. Всякие украшения и обои с медвежатами хороши для детского сада.

Он задумчиво пожевал пухлую нижнюю губу.

Она тут же вспомнила, как этот рот прижимался к ее губам, настойчиво лаская ее и требуя ответной ласки, и отвернулась в сторону.

— Ну что же, делай все, что считаешь нужным, и в этой комнате, и в остальном доме, — сказал он наконец. — Воспользуйся моим текущим счетом, чтобы купить все, что тебе потребуется.

Тема, казалось, была закрыта, но Эден испытывала некоторое разочарование. Она-то надеялась, что он примет заинтересованное участие в осуществлении ее проекта. Это было бы так приятно — все обсуждать и закупать как единая семья. Но это не для Слейда. С самого начала он честно дал понять, что игра в счастливую семью не для него. Но тогда почему она чувствует себя такой несчастной? Ведь ей же не нужно, чтобы он вел себя как настоящий муж, разве не так? Это бы означало, что… нет, она отказывалась даже думать, что влюблена в него. Дурь какая-то!

 

8

Работа по дому лучше всего отвлекала от ненужных мыслей, и она целиком погрузилась в эти хлопоты. Начала с комнаты Кэти. Девочка была в полном восторге от того, что с ней всерьез советовались при выборе обоев, обстановки, тканей. Вместе они проводили немало счастливых часов, бродя после школы по магазинам и подбирая все лучшее, что соответствовало цветовой гамме ее комнаты.

Они с Кэти были одни в доме, занимаясь занавесями и покрывалами, когда раздался телефонный звонок.

Стоя на ступеньке раскладной лестницы, Эден сказала:

— Можешь ответить за меня, Кэти?

Через мгновение девочка вернулась с огорченным лицом.

— Это кто-то из Шеферд-Хауса. Мне велели сказать, что твоя мама хочет тебя видеть.

— А я думала, у тебя нет никаких родственников, — сказала Кэти, когда они сели в машину. Поскольку у Эллен был в этот день выходной, а Слейда еще не было, Эден не оставалось ничего другого, как взять девочку с собой.

— Моя мама болеет уже очень давно, и я не хотела беспокоить тебя, — нашлась Эден.

Это объяснение удовлетворило Кэти, но Эден понимала, что позже последуют еще вопросы. Сейчас она была рада, что девочка замолчала, потому что нужно было вести машину и обмирать от страха, что же могло случиться с матерью. В последнее ее посещение Пегги была апатичной, но достаточно спокойной.

Господи, пусть только все будет в порядке, молча молила Эден. Разволновавшись, она не додумалась перезвонить в Шеферд-Хаус и узнать, что там случилось, прежде чем отправляться в путь.

Дом призрения располагался на вершине холма и выходил к порту. Когда Эден свернула на кольцевую дорожку, ведущую к приемному покою, ее всю колотило. Она схватила Кэти за руку.

— Я так сожалею, что вы переволновались, — сказала ей сестра-хозяйка, видя побелевшее лицо Эден. — У нас как раз хорошие новости. Пегги лучше, и она настояла, чтобы позвать вас.

У Эден едва не подкосились ноги, глаза застилали слезы облегчения.

— О Господи… А я-то думала…

— Может быть, воспользуетесь моим кабинетом, приведете себя в порядок, прежде чем увидитесь с нею, — предложила сестра-хозяйка. Она отвела Эден и Кэти в скромно обставленную приемную и дала Эден стакан с водой. — Я оставлю вас на несколько минут.

Когда же женщина вышла, Эден поставила стакан и обняла Кэти, по щекам ее текли слезы.

— Я нн-не знаю, п-почему плачу, когда все в порядке, — всхлипывая, сказала она.

— Твоя мамочка собирается умирать? — мрачно спросила Кэти.

Эден взяла себя в руки.

— Боюсь, что да, дорогая. Когда ты сказала мне, откуда звонят, я подумала, что уже потеряла ее.

Пальчик Кэти прошелся вслед за слезой на щеке Эден.

— Должно быть, ты ее очень любишь, раз так сильно плачешь.

— Да, очень люблю. Как и ты любишь свою мамочку. Глаза ребенка затуманились.

— Я так скучаю без нее. Это как самая сильная боль, какая у меня была.

Эден крепче обняла ее.

— О, дорогая, я понимаю, и с этим еще долго-долго ничего не поделаешь, но в конце концов это проходит, и остаются только счастливые воспоминания.

Она обняла Кэти, и вихрь эмоций потряс ее душу, когда она ощутила в своих руках хрупкое тельце ребенка. Материнская любовь вспыхнула в ней с такой силой, что ей показалось, будто сердце ее сжато тисками.

Длинные ресницы Кэти щекотали ее щеки, и вдруг девочка спросила:

— Ты станешь моей мамочкой, Эден? Тогда мы будем друг с другом, правда?

Волна благодарного удивления охватила Эден. Кэти, наконец, решила рискнуть и снова полюбить кого-то, это был верный признак начавшегося выздоровления.

— Я буду самая счастливая, если у меня будет такая маленькая дочурка. — Ее голос взволнованно дрогнул. — Ты можешь не называть меня мамой до тех пор, пока этого сама не захочешь.

Кэти кивнула в знак согласия.

— Я хочу. У некоторых девочек в моем классе больше чем по двое родителей, так что и я могу иметь вторую маму. — Решив так, Кэти подошла к окну и взглянула на порт. — Идет дождь, — сказала она.

Сердце Эден ликовало. Судьба преподнесла ей сегодня редкостный подарок. Теперь ей не страшно никакое равнодушие со стороны Слейда. Она смахнула рукой слезы и улыбнулась ребенку, который стал для нее так важен. Сегодня она ощутила себя настоящей матерью.

* * *

Всю вторую половину дня они провели с Пегги, которая чувствовала себя на удивление хорошо. Ее речь была разумной, хотя и замедленной, но память стала острее, чем в последнее время. Она получала удовольствие от общества Кэти.

— Твоя мама очень милая, — призналась Кэти, когда они ехали домой.

— Ты ей тоже понравилась, иначе она бы не попросила тебя называть ее бабушкой. — Эден проглотила комок в горле.

На лице Кэти появилось серьезное выражение.

— Мне кажется, лучше не надо говорить Слейду о моей новой бабушке.

Эден задумалась, как урегулировать эту новую проблему. Интересно, почему она так решила?

— А почему бы тебе не сказать ему об этом?

— Если он узнает, что она больна, он может подумать, что я еще слишком маленькая, чтобы посещать ее.

Вздох облегчения слетел с губ Эден. Это было простое, логичное, невинное соображение и, очень возможно, единственно веское. Ей бы не хотелось, чтобы Кэти обманывала Слейда, но Кэти расстроится, если ей запретят навещать ее новую бабушку.

— Пусть это станет теперь нашим секретом, — предложила она.

— Спасибо, мамочка. — Застенчивая улыбка Кэти словно осветила салон автомобиля.

От этого простого слова у Эден перехватило дух, и она разделила сияющую улыбку со своей дочерью.

Когда они вернулись, Слейд был уже дома. Их отсутствие он связал с переустройством интерьера.

— А у меня для тебя сюрприз, — сказал он Кэти. — Я договорился, что завтра ты можешь пойти со мной в телевизионную студию.

— Ура! — Глаза сияли. Впервые Слейд предложил ей выйти с ним куда-то по своей инициативе. — Как хорошо! Будет что рассказать в школе после каникул.

— Ты тоже пойдешь с нами, — сказал он Эден, считая ее согласие чем-то само собой разумеющимся. — Я знаю, что раньше ты занималась записью, так что сможешь все объяснить Кэти.

Ее уязвило, что он предложил ей это не ради нее, а для сопровождения Кэти, но она не показала этого.

— Может, после осмотра мы сможем все вместе где-нибудь пообедать? — предложила она.

Он нахмурился.

— У меня расписан уже весь день, так что я не смогу освободиться. Но ты можешь сводить Кэти куда-нибудь.

Кэти не заметила никакого напряжения между ними.

— И какая будет передача?

— Это образовательная видеопрограмма для людей в отдаленных районах, которые не могут ходить в школу, — объяснил он.

Эден припомнила: значит, та серия, которую он обсуждал с Бобом Гамильтоном на конференции. В ней должна была сниматься Дана Друри. Так, может быть, вот причина того, что Слейд внезапно утратил интерес к дому?

— А животные там будут? — полюбопытствовала Кэти.

Он взъерошил волосы.

— Не очень много, золотце, но я попробую договориться об этом специально для тебя.

— Вот замечательно! Правда, мамочка? — Будничное использование последнего слова в этой фразе заставило Слейда от изумления поднять брови, в глазах зажегся огонек любопытства. Его что, раздражают их тесные отношения? Но чего он ожидал? Эден не могла бы держать ребенка на расстоянии вытянутой руки, даже если бы Слейд предпочитал такие отношения.

— Уверена, это будет замечательно, — произнесла она с тяжелым вздохом.

* * *

На следующий день Кэти влетела в комнату Эден, не в силах сдерживать своего возбуждения. Слейд уже уехал в офис, но обещал прислать за ними машину.

— Слейд хочет сделать так, чтобы я увидела себя на экране, — с энтузиазмом сообщила Кэти. Она закрутила волосы, подняла наверх и подержала так, разглядывая себя в зеркале. — Как ты думаешь, стоит мне причесать их кверху?

Эден притворилась, что раздумывает.

— Мне больше нравится, когда ты расчесываешь их вниз, но ты делай так, как тебе хочется.

Удивившись, Кэти опустила волосы.

— Да? Тогда я их распущу.

Просто поразительно, чего можно добиться обходным маневром. Маленькая победа вдохновила Эден, и она подумала, может быть, посещение телестудии не будет таким уж трудным испытанием.

В студии, где сейчас работал Слейд, Эден впервые оказалась в непривычной роли наблюдателя, стараясь удержать себя и особенно Кэти от участия в происходящем.

Зато Дана Друри была в центре событий. Со своей прической, безупречным макияжем, она выглядела ошеломляюще, представляя свою программу.

Улыбка ее в камере была нежной и теплой. Когда она закончила, Слейд подошел к ней и положил руку на плечо.

— Чудесно, Дана. Неудивительно, что ты любимица маленького экрана.

Дана улыбнулась ему.

— Дорогой, совсем не трудно быть энтузиастом, когда такой чудесный проект.

Сделав гримаску, Кэти шепнула Эден:

— Почему она называет Слейда «дорогой»? — Этот же вопрос волновал и Эден.

— Так принято у людей, работающих на телевидении. У них это ровно ничего не означает, — объяснила она Кэти вполголоса.

Сама она вовсе не была в этом уверена. Она и Слейд виделись наедине очень мало, с тех пор как вернулись в Тасманию. Он был слишком занят, возвращался поздним вечером, когда она уже уходила к себе, одинокая и обеспокоенная.

Вместо того чтобы нравиться, такая передышка, наоборот, раздражала ее. Она уже успела привыкнуть к домогательствам Слейда и теперь скучала по нему. Врушка, шептал ей предательский внутренний голос, тебе просто нравится, когда он занимается с тобой любовью. Без его внимания она чувствовала себя до боли опустошенной.

А чего собственно, она хотела? С самого начала ей было известно, что он не из категории домоседов. Предполагалось, что ей достаточно тех материальных благ, которые он предоставлял ей за то, что она станет матерью Кэти. Последнее оказалось для нее действительно благом, источником непривычного наслаждения.

Кроме того, она выиграла и в другом — теперь Эден могла как следует заботиться о матери. Слейд следовал своей части обещаний в их сделке, и она намеревалась сдержать свою, выполняя роль образцовой жены. Так почему она так терзается при виде его и Даны?

* * *

— Привет! — Кто-то неожиданно прервал ее невеселые мысли.

Она даже не заметила, как к ним присоединился Лен Хеллиджер.

— Привет. Это мистер Хеллиджер, звукооператор, — объяснила она Кэти.

— Для вас обеих просто Лен, — поправил он. — Тебе здесь нравится, Кэти?

— Да, спасибо, Лен. Я никогда раньше не бывала в телевизионной студии.

— Тогда пошли вниз, я покажу тебе мои микрофоны, — предложил он, вопросительно взглянув на Эден.

Эден поощряюще подтолкнула девочку.

— Иди-иди, тебе это доставит удовольствие. Но только делай все, что тебе будет говорить Лен. О'кей?

С долгим, страдальческим вздохом, который сказал Эден, что ее статус матери принят, Кэти кивнула и вышла с Леном.

* * *

Через какое-то время в кресло рядом с Эден опустилась Дана Друри, ее личико в форме сердечка блестело под яркими студийными лампами. Не обращая внимания на Эден, она вытерла лицо и жадно глотала минеральную воду, наблюдая за тем, что происходило в студии.

— Какое удовольствие работать с таким профессионалом, как Слейд, — неожиданно сказала она, все еще глядя на Эден.

— Вы с ним работали когда-нибудь прежде? — Лицо Даны выразило сожаление.

— По-настоящему не работали, но мы… знали… друг друга хорошо… очень давно.

У Эден чесался язык спросить, как хорошо. Нет, не следует давать Дане возможность уколоть ее этой подозрительностью, к тому же, возможно, беспочвенной. Ведь женился он на Эден, разве не так?

Отпив еще минеральной воды, Дана легко рассмеялась:

— Ведь вы умираете от желания узнать детали, верно?

— Почему я должна этого хотеть? Слейд вовсе не обязан был хранить целомудрие.

— А как насчет после?

Вопрос был задан так мягко, что Эден даже подумала, а правильно ли она его расслышала. Ощутив укол в сердце, внешне она никак не проявила этого. Сказала в ответ первое, что пришло в голову:

— Я не брала с него клятву целомудрия и на после тоже.

Дана изогнула тонко подведенные брови.

— Ну и ну, такой либеральный подход к браку. Не удивляюсь, что Слейд остановился на вас.

Теперь уж Эден вынуждена была спросить:

— Что вы хотите этим сказать — остановился на мне?

— Как на самом подходящем кандидате в жены, которая ему была нужна.

— Из-за Боба Гамильтона и денег, вы хотите сказать?

Дана покачала головой.

— Я ничего не знаю о деньгах, но я знаю, что Слейду требовалась жена, при которой он мог бы видеться со мной без того, чтобы об этом кричали газеты.

В висках у Эден застучало с такой силой, что, казалось, они вот-вот взорвутся. И все-таки ей удалось сохранить ровный тон.

— Я уверена, что для этого он мог бы найти более простой путь, чем связываться со мной на всю жизнь.

— На всю жизнь? — Полные губы Даны скривились. — Что за странная идея! Я знаю отношение Слейда к женитьбе. Думаю, очень удобно иметь под рукой бэбиситтер.

Волна тошноты подступила к Эден, но она переборола ее.

— Вот уж не думаю, что это должно касаться кого-нибудь, кроме нас.

Знаменитая улыбка Даны была холодна, все тепло, очевидно, она приберегала для камеры:

— Нас, включая меня. — Она прижала хорошо наманикюренный палец ко рту. — Ах, дорогая, я, кажется, сболтнула лишнее?

Эден не обманула эта притворная забота. Дана прекрасно понимала, что говорит, и Эден потребовалась вся сила воли, чтобы удержать себя в руках.

— Наш разговор больше похож на скверный текст из какой-то мыльной оперы, — покачала она головой.

Дана хрипло рассмеялась:

— А откуда, по вашему мнению, мыльные оперы черпают свои сюжеты? Разве не из реальной жизни?

Эден не могла поверить, что у Даны связь со Слейдом, что его женитьба не более чем дымовая завеса.

— Забавно, — сказала она, быстрым движением подобрав ноги.

— Да? А сколько раз за прошедшую неделю ваш муж приходил домой вовремя? Можете не отвечать. Ответ я читаю по вашему лицу: ни разу. А сколько его энергии остается для вас, когда он дома? — Она критически разглядывала свои ногти. — Надеюсь, я не опустошаю его полностью.

Угрюмый взгляд Эден выдал правду: Слейд приходил поздно, а в постели сразу проваливался в мертвый сон.

Она понимала, что объяснение Даны не единственно возможное, но в последнее время Слейд действительно утратил интерес к интимным отношениям.

— Сожалею, что вынужден прервать ваш девичник, но тебе пора на площадку, Дана, — подошел к ним Слейд.

Дана ответила ослепительной улыбкой.

— Дорогой, я высказала надежду, что наши долгие вечера на прошлой неделе не опустошили тебя.

— Я уверен, Эден понимает, что такое напряженная работа, — сказал он, растягивая слова, и положив руку на спинку кресла Даны.

— Да, Эден только что рассказала, какой у вас свободный брак.

Его глаза блеснули, а Эден поразило, как были переиначены ее слова.

— Да? — спросил он.

Дана издала провокационный смешок.

— Она честнее большинства, Слейд. Немногие женщины признаются, что вышли замуж только из-за денег.

Увидев, как напряглись его челюсти, Эден выдохнула:

— Я говорила о тех деньгах, которые предназначались Бобу Гамильтону.

— В самом деле? — Ее потрясло отчужденное выражение его лица. — Какие еще интимные детали были предметом вашей милой болтовни?

Он подумал, что она его предала, но ведь Дана уже знала о деньгах. В отчаянии она замолчала.

Дана взяла Слейда за руку.

— Мы тут болтали о многом, но главным образом о тебе, поскольку ты — это то, что у нас общее.

Эден ждала, что Слейд остановит ее, но опровержения так и не последовало. Вместо этого он похлопал ту, другую женщину, по руке:

— Лучше нам вернуться к работе, Дана.

Пытаясь как-то зажать кровоточащую рану в сердце, Эден вымученно улыбнулась:

— Когда ждать тебя к ужину, Слейд?

Он ответил ей холодным взглядом.

— Можешь меня не ждать. Думаю, я буду занят допоздна.

Когда они шли к ярко освещенному кругу, Дана потянулась, чтобы сказать ему что-то на ухо, но ее слова долетели до Эден, на что, без сомнения, Дана и рассчитывала:

— Вечером мы будем в «Оустралис-Отель», да?

Эден не услышала ответа Слейда. С нее было достаточно одного его кивка. Острая боль пронизала ее, она обмякла, бессильно обхватив себя руками.

Значит, это правда. Ее брак просто дымовая завеса, чтобы прикрыть связь Слейда с Даной Друри. Возможно, это было запланировано с самого начала, а история с Бобом Гамильтоном придумана позже.

Казалось бы, Эден готовила себя к такого рода неожиданности, понимая, что Слейд не принадлежит к тому разряду мужчин, которым нужна семья. Тем не менее она почувствовала, что ее предали, словно настоящую жену, чей муж завязал интрижку.

— Ты похожа на человека, который затратил доллар, а приобрел лишь десять центов, — сказал Лен Хеллиджер, подходя к Эден.

Кэти захихикала:

— И что в этом хорошего? А, понимаю, от этого нельзя выглядеть счастливой, да?

Ради Кэти Эден улыбнулась:

— Так лучше?

— Ага. Мистер Хеллиджер… Лен… он пригласил нас на ланч в ин… интен… интендантстве.

— Интендантстве, — улыбнулся Лен. — Так традиционно называют кантины в телевизионных студиях.

Его добродушные шутки были тем бальзамом, в котором Эден нуждалась сейчас больше всего. Она приняла предложение Лена, а также разрешила ему отвезти их домой, поскольку он рано кончал работу. Обед помог Эден обрести самообладание. От нее за обедом требовалось немногое: все заполняла Кэти своей болтовней о том, что она видела на студии.

Возле дома Лен отклонил приглашение выпить чашку кофе и вручил Кэти видеокассету.

— Это на память о ее пробе на экране сегодня утром, — объяснил он грубовато.

* * *

Едва они вошли в дом, как зазвонил телефон. Эден сама подняла трубку:

— Это удивленная новобрачная? — Узнав голос, она улыбнулась:

— Боб Гамильтон! Откуда ты звонишь?

— Из Хоубарта, конечно. Я в городе всего лишь на один день и надеялся, что вы со Слейдом поужинаете со мной.

— Боюсь, что он будет работать допоздна, но я постараюсь разыскать его в студии и перезвоню тебе.

Она записала его номер в отеле, набрала телевизионную студию и попросила подозвать Слейда Бенедикта из студии номер четыре.

После долгого молчания оператор ответил:

— Боюсь, он уже покинул здание. Вы можете найти его в «Оустралис-Отеле».

Эден не стала записывать номер, который ей назвали. Она не собиралась звонить Слейду — если бы к телефону подошла Дана, она бы умерла.

Повесив трубку, она взглянула в настенное зеркало и едва узнала себя в бледном отражении. Что происходит? Она получила дочь, как жена Слейда она имеет все, что попросит, чего у нее никогда не было в жизни. Так какое ей дело до того, сохраняет ей Слейд верность или нет?

И тем не менее… Боже! Неужто она настолько глупа, что влюбилась в него? Только этим можно было объяснить ту бурю, что бушевала в ней. Что еще могло ее так задеть? Не все ли ей равно, с кем он проводит свои вечера?

Она уже не могла убеждать себя в том, что между ними всего лишь чистая физиология. Надо взглянуть правде в глаза. Она бы никогда не отдавалась ему столь самозабвенно, если бы между ними не начала расцветать любовь. Нет, не между ними. С ее стороны, призналась она себе с болью.

Как сделать, чтобы он не догадался об этом, чтобы ее чувство не смололо бы ее, как мельничный жернов? Чем от него отгородиться?

 

9

Боб Гамильтон, похоже, не слишком расстроился, когда Эден сообщила ему, что не могла разыскать Слейда.

— Никакой проблемы, мы можем превосходно провести вечер вдвоем. А он пусть остается рабом-трудоголиком.

Это слово вызвало в памяти Дану, которая говорила о Слейде то же самое. Соус к гусю… Но не по-настоящему, она же воспринимала Боба только как друга. Лучше использовать эту возможность, чем еще вечер просидеть одной дома.

Замужество определенно обогатило ее гардероб — в этом она убедилась, переодеваясь к ужину. Раз уж Слейд думал, что она вышла за него замуж из-за денег, она от досады покупала платье за платьем, хотя бы для того, чтобы усыпить его подозрения по поводу частых отлучек из дома — визитов к матери. К тому времени, когда она поняла, что все ее усилия ни к чему, было уже поздно: Слейд видел все эти платья.

Свой выбор она остановила на блузке с галстуком поверх прямой вельветовой юбки, туалет был простым и элегантным. По своей строгости он чем-то отдаленно напоминал монашеское одеяние. Она подумала, нет ли в этом какого-то предзнаменования.

Эллен была рада приглядеть за Кэти вечером.

— Возможно, она ляжет сегодня пораньше после такого утомительного и насыщенного дня, — сказала она. — Девочка раз двенадцать прокрутила видеокассету, где она снята.

Боб заказал столик в ресторане при его отеле. Роскошное французское заведение смутило бы Эден, не будь она в расстроенном состоянии.

— Тебе здесь нравится? — обратился к ней Боб, когда они заняли свои места.

— Впечатляет.

— Это за пределами бюджета сельского доктора, — сказал он. — К счастью, счет оплачивает один из моих благодетелей.

— Пациент?

— Бывший, с той поры, как я практиковал в Хоубарте. Теперь он финансирует мою работу в отдаленной местности и вызывает меня для консультаций, когда нуждается в этом.

Она слушала его вполуха, думала о своем и едва прикоснулась к еде, поймав укоризненный взгляд Боба.

— Что с тобой, Эден? — спросил он, отбирая у нее вилку. — Это как-то связано со Слейдом?

— В каждом браке свои подъемы и спады, — пожала она плечами.

— Значит, сейчас спад, верно? — сказал он, поигрывая своим бокалом. Когда она отвела взгляд в сторону, он добавил: — Боюсь, ты выбрала трудного мужчину для приручения. Я понял это, когда впервые увидел вас вместе, еще до того, как вы официально поженились.

Осознав, что он сказал, она широко раскрыла глаза:

— Ты догадался? Но каким образом?

Он поднял ее правую руку и провел пальцем по ее золотому кольцу.

— Не было обручального кольца. Во всяком случае тогда.

Она усмехнулась. В спешке ни она, ни Слейд до самой церемонии не подумали об обручальных кольцах.

— А Слейд знает, что ты обо всем догадался?

— Не знаю, — покачал он головой, — но твоя реакция подтвердила, что я прав.

— Так ты обманывал меня.

— Иногда это самое лучшее.

— Почему же ты ничего не сказал тогда?

Он по-прежнему вертел бокал в своих крупных пальцах.

— Слейд не нуждался в деньгах, а моим детям они были нужны. Если бы его гордость не позволила ему быть честным…

Она поперхнулась глотком вина.

— Его гордость? Он беспокоился о твоей гордости.

— Она у меня отсутствует, когда дело касается моих ребятишек. Я готов просить милостыню на улицах, если это позволит мне скопить денег еще на одну клинику.

— Мужчины, вы самые противоречивые существа, — пожаловалась она.

— Мы такие, чтобы поддерживать наших подруг, — в тон ей ответил Боб, поднимая свой бокал и приглашая ее чокнуться.

Через некоторое время их разговор был прерван настойчивым гудением бипера Боба.

Он пошел к телефону и вскоре вернулся.

— Мой благодетель и пациент нуждается во мне.

— Что-нибудь серьезное?

— Может быть, — помрачнел он. — Его постоянного врача сейчас нет в городе, и он, естественно, обратился ко мне. Очень сожалею, Эден…

— Все в порядке, — замахала она рукой. — Я возьму такси, а ты позже позвони мне и скажи, что там случилось.

— Ты ангел, Эден. Надеюсь, что у вас со Слейдом все уладится.

Все еще бормоча извинения, он ушел, и Эден осталась одна. Ей не хотелось пить кофе в одиночестве, и, попросив вызвать ей такси, она вышла на улицу, вдыхая прохладный вечерний воздух.

* * *

Через несколько секунд к тротуару подкатил темно-бордовый «ягуар». Когда он остановился, в человеке за рулем она узнала Слейда.

— Что ты… — начала она.

С мрачным видом он распахнул дверцу:

— Садись. Я искал тебя.

Эден едва успела расположиться на кожаном сиденье, как «ягуар» сорвался с места.

— Ты не можешь ехать немного помедленнее, дорогой? — спросила она, застегивая ремень безопасности.

Он бросил в ее сторону злой взгляд.

— С таким же успехом и я могу дать тебе такой же совет.

— Что это должно означать?

— Разве это не очевидно? Поскольку я не мог провести с тобой вечер, ты не теряла времени и нашла себе другого сопровождающего.

Он бесился, потому что решил, что она пошла на свидание! Это было так абсурдно, что она едва не рассмеялась и подумала: пусть это будет возмездием за вечера с Даной Друри. Скорей всего, его не волнует, где она была и с кем. Возможно, раззадорила такая ее инициатива.

— Как ты узнал, где меня можно найти? — спросила она.

— Эллен сказала, куда ты пошла ужинать, а Дана сказала с кем.

Эден бросила на него изумленный взгляд.

— Это сказала тебе Дана? А она откуда узнала?

— Она видела, как ты уходила со студии с Леном Хеллиджером.

— С Леном? Но я не была сегодня вечером с Леном! — Его руки стиснули руль.

— Не лги, Эден. Дана не одна видела, как ты садилась в машину Лена.

— А Кэти разве они не заметили? Лен подбросил нас обеих к дому, а потом отправился к своей жене и семье. — Она сделала специальное ударение, оскорбленная тем, что он может подозревать ее в подобном поведении.

— Значит, ты договорилась о встрече с ним вечером за ужином, — мрачно настаивал он.

— Зачем ты все это затеваешь? Вечером я встречалась с Бобом Гамильтоном, который прилетел к своему пациенту. Я пошла с ним одна лишь потому, что не смогла застать тебя в студии.

Он медленно процедил:

— Понимаю.

— Более того, посреди ужина Боба вызвали к его больному. Когда он позвонит завтра, ты можешь обвинить его в том, что у него интрижка с твоей женой.

Она была так разгневана, что ничего не видела перед собой. Как смеет он обвинять ее в неверности после того, как провел этот вечер с Даной Друри? Эден была готова к тому, чтобы он немедленно остановил машину и позволил ей выйти.

— Извини, — вдруг спокойно произнес он. Ошеломленная, она выпустила ручку дверцы.

— Что ты сказал?

— Я сказал — извини. Когда я услышал, что ты уехала с Леном Хеллиджером, мне словно красную тряпку показали. Следовало бы не орать, а дать тебе возможность все объяснить.

— Это бы помогло, — согласилась она, немного остывая. Памятуя об отце Слейда, она не должна была бы удивляться, что он так резко воспримет ее ужин с Бобом. В то же время ее не переставало удивлять, почему это так его задело. Ведь совершенно очевидно, что он не любит ее.

Слейд сделал крутой поворот, и ремень безопасности врезался ей в грудь. Эден в недоумении огляделась:

— Но ведь эта дорога не к дому.

— Мы едем на квартиру к Дане. Она звонила и сказала, что я ей нужен.

Если бы он хотел наказать ее, то и тогда она не почувствовала бы себя более потрясенной. Осуждая ее за невинный визит в ресторан, он открыто демонстрирует свой интерес к Дане.

— Разве недостаточно того, что ты провел с ней вечер? — спросила она, не в состоянии скрыть горечь в своем голосе.

Его пальцы выбили дробь по рулевому колесу.

— Сегодня вечером мы работали допоздна, что не одно и то же. «Оустралис-Отель» сдал нам свои помещения для одного видеофильма. В студии тебе должны были сказать, где я, когда ты звонила.

В душе у нее бушевал вихрь эмоций. Действительно ли он просто работал с Даной в отеле? А что, если их связь существовала только в ее воображении?

— Дана говорила тебе, в чем ее проблема? — спросила она.

Огни встречного автомобиля осветили усталое лицо Слейда. Когда свет исчез, она услышала в темноте его голос:

— Ты бы сама могла понять, что происходит. Дана хотела, чтобы сегодня вечером я был с ней, а когда я ушел, она впала в депрессию.

— Но у нее есть все…

— Не так уж много, как думают. Она балансирует на лезвии ножа. Ее рейтинг за последнее время снизился, и на канале подумывают освежить программы и пригласить еще одного ведущего.

Эден начала понемногу понимать проблемы другой женщины.

— О ней так долго писали как о суперженщине, и теперь приходится прилагать неимоверные усилия, чтобы жить в соответствии с собственным образом.

Эден поежилась.

— Я так рада, что я не личность и не обязана жить так, как все от меня ожидают.

— Никто не заставлял Дану становиться суперженщиной. Она хотела этого и теперь расплачивается.

Голос его тревожно дрогнул, и Эден озарило. Она вскинула голову, глаза ее расширились от страха.

— Ты думаешь, она может покончить самоубийством?

— Она много раз угрожала этим. Когда я не остался с ней после окончания работы, она намекнула, что способна на что-то решиться. Я не принял ее слова всерьез, пока она не позвонила мне домой, очень пьяная, и не потребовала, чтобы я немедленно приехал. Я хочу, чтобы со мной при этом была ты.

— Ты действительно думаешь, что она способна сделать это?

— Возможно, что и нет. Но в любом случае я не могу оставить без внимания ее звонок.

Старо, как мир, подумала Эден. Безотказная уловка, чтобы принудить мужчину явиться. И она сработала. Но что сделает Дана, когда Слейд заявится с нею?

* * *

Ее сердце отбивало хорошую дробь, когда они парковались у дорогого высотного жилого дома в одном из лучших кварталов Хоубарта. Когда Слейд назвал себя, он поставил Эден вне поля обзора телекамер безопасности.

Голос Даны в интеркоме звучал невнятно. Ей потребовалось сделать несколько попыток, чтобы открыть двери безопасности. Роскошный лифт доставил их в ее апартаменты, занимавшие целый этаж в пентхаусе.

Входная дверь была распахнута, и Дана, босая, в серой шелковой ночной рубашке и в открытом халате, выглядывала в дверной проем.

— Дорогой, ты пришел! — воскликнула она, когда Слейд вышел из лифта. Увидав сзади него Эден, она скорчила гримасу: — Почему ты привел ее?

Слейд схватил Дану за руку и втащил в апартаменты. Она медленно подошла к жемчужно-голубому гранитному бару и плеснула себе выпивку. Эден тихонько осматривалась, пытаясь лучше понять эту непростую женщину.

В квартире не было ничего, что говорило бы о стремлении к комфорту и уюту. Здесь все било на внешний эффект. Стена из подсвеченного стекла раскрывалась на просторную, выложенную терракотовым кафелем террасу, открывая захватывающий вид на город внизу. Светильники были вмонтированы в наклонные потолки и горели словно звезды над головой, отбрасывая острые лучики света на хром-со-стеклом мебель.

Никаких признаков частной жизни. Никаких фотографий или памятных вещиц. Эден содрогнулась. Она-то думала, что в особняке Слейда не хватает уюта и теплоты, но здесь был определенно арктический холод.

— Ты сказала, чтобы я приехал, что нуждаешься во мне, Дана. — Звенящий голос Слейда вернул ее к действительности.

Дана взмахнула своим стаканом, который, похоже, был наполнен неразбавленным виски и скорей всего был уже не первым.

— Я сказала, что нуждаюсь в тебе.

Сильной рукой, словно защищая ее, он обнял Эден за плечи и привлек к себе:

— Эден моя жена. И ты должна принять это положение вещей.

Опустошив половину своего стакана, она засмеялась.

— Дана Друри не должна принимать ничего. Ты ее не любишь. Ты женился на ней лишь для того, чтобы газеты оставили нас в покое.

У Эден перехватило дыхание, но тут его рука крепче обхватила ее плечи, словно приободряя.

— Ты ничего не знаешь об этом. Я женился на Эден, потому что люблю ее, и ни по каким другим причинам.

Хотя Эден и понимала, для чего это сказано, но внутри нее вспыхнул и затрепетал огонек надежды. А что, если это правда, а не уловка, предназначенная для того, чтобы усмирить Дану?

Лицо другой женщины исказилось от ненависти.

— Я не верю в это. — Она плеснула еще виски в свой стакан, пролив немного через край на гранитную поверхность. То, что в него попало, она проглотила залпом. — Ты не можешь любить ее. Я не могу потерять тебя.

Последние слова были произнесены шепотом отчаяния.

— Ты ничего не потеряла, кроме капельки гордости, — увещевающе произнес Слейд. — Это все еще продолжение твоего шоу.

— Ничего ты не понимаешь. Это единственная любовь, которая у меня была. Я не хочу делить ее и не могу.

В сердце Эден пробудилось сочувствие к этой женщине, эмоционально зависящей от невидимой аудитории. Разве можно было ей завидовать. Панцирь оказался хрупким.

Неожиданно Слейд обратился к окну, как бы невзначай задержав свою руку на хромированной этажерке.

— У нее есть все, что только душе угодно, не правда ли, Эден? Хотя бы вот этот сказочный вид. Ты уже полюбовалась им?

Как он мог восхищаться каким-то видом, когда на его глазах так мучилась Дана?

— Я не думаю… — начала она. Он резко оборвал ее возражение.

— Подойди сюда и взгляни.

Стальная нотка в голосе заставила ее подчиниться. Встав там, где он указал, она поняла, что привлекло его внимание. Это не были красоты пейзажа. На этажерке стояла бутылочка с синими капсулками. Судя по этикетке, это было снотворное.

Незаметным движением Слейд сунул бутылочку ей в руку.

— Фамилия доктора и телефон на этикетке. Разыщи аппарат и позвони ему, — шепнул он ей на ухо.

Кивнув, она спрятала бутылочку в карман и отошла от него.

— Могу я воспользоваться вашей ванной? — спросила она Дану.

Дана неопределенным жестом показала в сторону коридора из гостиной.

— Это там. Пожалуйста.

Конечно, она хотела воспользоваться ее отсутствием, чтобы остаться наедине со Слейдом и попытаться поговорить с ним. Но это больше не тревожило Эден, поглощенную поисками телефона. Она нашла один в спальне и опустилась на просторную, покрытую меховым покрывалом постель, чтобы позвонить.

Доктора дома не было, но по чрезвычайной связи его разыскали на какой-то вечеринке, и через несколько минут она уже разговаривала с ним. Выслушав, он пообещал немедленно приехать. Уже легче. Эден повесила трубку и направилась в гостиную.

Дана лежала, вытянувшись на кожаной кушетке, подведенные глаза были закрыты.

— Она отключилась, — сказал Слейд. Эден вернула ему капсулки.

— Может быть, это и к лучшему. Ее доктор уже в пути. К счастью, он был неподалеку.

Слейд как бы взвесил почти полный пузырек на руке.

— Хорошо, что я всерьез воспринял ее звонок. Если бы она приняла это после алкоголя, то могла бы никогда не проснуться.

— Ты спас ей жизнь, — сказала Эден, и в голосе ее прозвучала гордость.

— Мы сделали это вместе, — покачал он головой. Она отбросила взмокшую прядь волос со лба.

— А я не могла понять, с чего бы ты приглашал меня полюбоваться видом из окна!

Он тяжело вздохнул.

— Когда ты научишься доверять мне?

Ее взгляд опустился на спящую женщину, затем поднялся на стоящего перед ней сильного мужчину:

— Может быть, сегодня я получила свой первый настоящий урок.

— Теперь ты больше не веришь в дурацкую чушь, что наш брак — это всего лишь прикрытие моей связи с Даной? — Глаза его потемнели, он нахмурился. — Но ты поверила этому. Почему, черт побери, ты не спросила ни о чем меня, вместо того чтобы предаваться подозрениям?

Она отвела взгляд в сторону.

— Я боялась твоего ответа.

— Господи, женская логика. Неужели ты ничего не поняла с тех пор, как мы поженились?

Он пересек комнату и обнял ее, слегка встряхивая за плечи. Потом крепко прижал к себе. Эден подавила стон, желая его так сильно, как никогда раньше. Действительно, как могла она сомневаться в нем?

Да, было какое-то отдаление с его стороны с момента, как они приехали домой. И любовью в последний раз они занимались довольно давно и не так жадно, как в самом начале. Но если у него никого не было, почему же он больше не хотел ее?

Она готова уже была спросить его об этом, когда зажужжал интерком, возвещая о прибытии доктора. Слейд принял его, объяснил ситуацию и отошел в сторону, когда тот начал осматривать пациентку.

— Вы правильно сделали, что вызвали меня, теперь я о ней позабочусь, — заверил он их. — Останусь с Даной, пока не прибудет «скорая помощь» и ее не отвезут в частную клинику. Там ее выведут из депрессии.

— Вы уверены, что с ней все обойдется? — тревожно спросила Эден. Ей очень хотелось, чтобы с этой женщиной все было в порядке. По многим причинам Эден вполне понимала ее отчаяние. Это должно быть ужасно, когда тебя любят все и никто. Слейд взял ее за руку.

— Мы сделали все, что могли, теперь едем домой. — Дом. После всех событий этого вечера он казался раем. Когда за их «ягуаром» захлопнулись огромные железные ворота, этот звук показался ей настоящей музыкой. Эмоционально она была истощена. Сейчас было не время принимать решения, которые могли оказать влияние на всю жизнь, но она понимала, что близка к тому, чтобы принять одно из подобных решений.

Душераздирающий опыт с Даной обнажил бесспорную истину, на которую Эден так долго закрывала глаза: она страстно влюблена в Слейда Бенедикта.

Это было безрассудно, возможно, гибельно. Он не любил ее и не верил в брак такого рода, которого она желала более всего. Да, вопреки всему, она влюбилась в самонадеянного, властного, ненасытного мужчину. Согласившись выйти за него замуж по взаимной выгоде, она не обманула никого, кроме самой себя.

Эден подавила рыдание. Она ясно представила, как он отреагирует на ее декларацию о любви. У нее на глазах он погасил нежелательную аффектацию Даны и сделал это достаточно быстро и решительно. Несомненно, еще с большей легкостью он управится и с влюбленностью собственной жены.

 

10

Слейд припарковал машину и, вытянув руки перед собой, некоторое время сидел, сжимая пальцами рулевое колесо.

— Господи, ну и вечер! Я готов заснуть прямо здесь.

Она пропела несколько тактов песенки «Проснись, малышка Сузи», он засмеялся, и от этого звука по спине ее пробежали мурашки.

— Намек понял. Если мы заснем здесь, то произведем странное впечатление не только на Эллен, но и на нашу дочь. Никаких объяснений они не поймут.

— Да, это будет не так просто, — согласилась Эден. — Я тоже вся измотана, но заснуть сразу не смогу.

— Присоединяйся ко мне выпить стаканчик на ночь, — предложил он.

Это была игра с огнем, и она это знала. Рассудок подсказывал сразу отправиться в постель, но она как-то некстати подумала, что уже почти рассветает…

— Хорошо.

— Я все приготовлю, пока ты переоденешься.

Не вникая в мотивы своего поведения, она спешно приняла душ, надела легкий трикотажный костюм с мягкой, просторной блузкой поверх брюк. Слегка надушившись, Эден вплыла в гостиную, где Слейд уже приготовил выпивку.

Когда она появилась, он втянул в себя воздух.

— Какой чудесный запах. — Передавая запотевший от кусочков льда стакан, он коснулся губами ее шеи.

Близость к нему невольно заставила ее положить руку ему на грудь. Галстук его был сдвинут набок, рубашка расстегнута до середины. Едва ее ладонь коснулась волос на его груди, как где-то внутри нее зародился низкий стон, и она с трудом подавила его. Но было уже поздно.

Его глаза вспыхнули, ярко заблестели, золотые искорки в их серо-зеленых глубинах заворожили ее, отрезав всякий путь к отступлению.

— Это была та еще ночь, да? — сказала она, лишь бы сказать что-нибудь, только бы разрядить напряжение, возникшее между ними.

— Действительно, та еще ночь, — словно эхо откликнулся он, губы его были совсем близко от ее щеки.

— Ты думаешь, Дана могла бы и в самом деле решиться на что-то безрассудное? — спросила она хриплым шепотом, который в темном, спящем доме показался вдруг громким.

В уголках его рта появилась улыбка:

— Не знаю, но я бы мог.

— Что бы ты… — Последнего слова она не досказала из-за его неожиданного поцелуя. Он мягко отобрал у нее стакан, поставил его на столик, и она оказалась в его объятиях.

На этот раз его прикосновения были совсем другими, определенно более нежными. Он был не менее требовательным, но, казалось, скорее готов был дать ей, чем брать.

Рука Эден под его рубашкой чувствовала каждый его вдох и выдох. Это было как накат и откат прибоя, сердце его билось сильно и гулко. Скользящим движением он подхватил ее под колени, поднял на руки и опустил на пушистый шерстяной ковер перед камином. Она чувствовала каждую ворсинку ковра, такой невыносимо чувствительной стала ее кожа. В его прикосновениях было столько волшебного тепла, что она не удивилась бы, если бы от долгожданных ласк посыпались искры. Встав на колени, Слейд сладостно целовал ее лицо, шею, изгибы грудей. Развязав узел блузы, он высвободил и начал целовать по очереди розовые вершины, пока из ее горла не вырвались крики экстаза.

В душе зазвонили колокола тревоги. Осознанная любовь к нему требовала своего — не только возбуждающих ласк, но и понимания. Только тогда секс превращается в настоящую любовь.

Но если этого нет — она должна бы оттолкнуть его. Тогда почему ее пальцы погружены в густые волны его волос? Почему на затылке они такие короткие и приятно покалывают кончики ее пальцев? Раньше она не замечала, какие разные эти волосы. От этого открытия умолк внутренний голос предостережения, и она начала ощупывать каждый дюйм его тела, мягкий и твердый, шершавый и гладкий.

— У тебя есть какое-то представление, что ты делаешь со мной, женщина? — вопросил он, тяжело, прерывисто дыша.

— Я изучаю тебя, — сказала она с чистой совестью. Зная теперь, что любит его, она хотела исследовать его всего. Это было необходимо. Может прийти день, когда память об этом только и останется у нее. — Мне кажется, я почти не знаю тебя, — добавила она.

— В клиническом или библейском смысле? — протянул он.

Она закрыла глаза, не имея сил на обсуждение.

— Возможно, в обоих. — Он хрипло засмеялся:

— Я думаю, мы довольно хорошо знаем друг друга в библейском смысле. Может быть, настала пора узнать и в другом.

Раньше, чем она смогла ответить, одежды на ней уже не было, и прохладный ветерок коснулся ее ног. Слейд почувствовал едва заметную легкую дрожь, словно у Эден начался озноб, но его руки сразу справились с этим. С каждым прикосновением ее тело само изгибалось, она с тихой мольбой тянулась к нему. Когда он наклонил голову, чтобы губами проследовать по пути, проложенному рукой, она уже не могла сдерживать себя. Он ревностно исполнял свое обещание изучить каждую ее частицу, и сладостный ритуал сводил ее с ума. Ее разум требовал от нее совсем другого — остановить его, но тело пылко отвечало на ласки. Она желала его. Она нуждалась в нем. Она любила его. В этот момент он был только ее, и не имело значения, что будет завтра.

Потом наступил момент, когда даже железный самоконтроль Слейда исчерпал свои пределы. Его грудь вздымалась и опадала в зверском ритме, колено нежно раздвинуло ее бедра. Словно в замедленной киносъемке, она выгнулась под ним, приветствуя острое проникновение, когда наконец он вошел в нее.

Он объял ее всю целиком, заполнил до краев такими ощущениями, что под наплывом этих чувств она лишилась разума. Податливая плоть встретила твердую плоть; то, что началось как демонстрация его власти, превратилось в познание единства. Она сплелась, расплавилась, слилась с ним до такого предела, что уже не могла разобрать, где кончается она и где начинается он.

И ничего больше не имело значения, кроме неотвратимой всеохватывающей потребности быть им любимой.

— О, Слейд, Слейд! — Его имя было тем единственным словом, которое повторяла она словно в лихорадке.

Его губы сверху накрыли ее рот.

— Я знаю, моя хорошая. Я не думал, что это случится, но ты вызываешь настоящий жар в моей крови.

Что он имел в виду? Что он не собирался заниматься с ней любовью? Мысль об этом ввергла ее в состояние, которое она не могла бы выразить словами. Он почувствовал эту перемену, этот ответ, от которого она едва не задохнулась. Все ее тело била сладостная дрожь, такая сильная, что она вцепилась в него как в единственную ниточку жизни. Его стройное тело двигалось волнообразно в нарастающем темпе, дразня и мучая…

Через какие-то минуты, а может быть, часы она лежала в его объятиях на мягком ковре, истомленная и опустошенная.

— Мы должны пойти в постель. Что если Кэти войдет и застанет нас так?

Он приподнялся на локте.

— В девять лет уже можно что-то понимать о птичках и пчелах. Если бы она была младше, у нас могла бы возникнуть проблема.

Потом он задумался на минуту.

— Ты все еще считаешь, что вопрос о детях вне обсуждения.

— Почему ты спрашиваешь меня сейчас об этом?

— Ты идеальная мать. Возможно, нам следует проконсультироваться у нескольких докторов, чтобы получить лучший совет.

— Это ничего не изменит, — сказала она со вздохом. Значит, он все еще мечтает о сыне, которого она не сможет подарить ему. — Давай лучше встанем до того, как тебе придется давать какие-то объяснения Кэти.

Ее уловка сработала.

— С каких пор это должно быть моей заботой? Это матери должны учить своих дочерей подобным вещам.

— Наверное, только из-за этого ты и женился на мне, — сказала она, внутренне опасаясь, что близка к истине.

Он поцеловал ее в ухо.

— Могли быть и другие причины. — Сопротивляясь его попытке крепче сжать объятия, она вывернулась, поднялась и стала собирать разбросанную одежду. Более всего ей бы хотелось услышать, что главной причиной была любовь, но она не в силах была задать этот вопрос. И что даст ей неискренний ответ?

— Я иду в постель, — заявила она. — А ты?

Его взгляд скользнул по ее нежному силуэту, проступающему на фоне светильника.

— Ты иди. Если я сейчас пойду с тобой, то мы не заснем вообще.

Значит, с его стороны, это было только вожделение, решила она, бредя по темным комнатам в свою спальню. Даже в страсти он не выдохнул ни одного слова любви, в то время как ее сердце разрывалось от любви к нему.

Смирись с этим, твердила она себе, он не должен говорить того, чего не чувствует. Любовь была только с ее стороны, все попытки соблазнить его с помощью парфюмерии и провоцирующей одежды достигли своей цели, но не более того. Он не собирался заниматься с ней любовью, пока она не разожгла пламя его желания. Она практически подставила ему себя. При этой мысли щеки ее запылали от чувства самоунижения.

Больше так не может продолжаться. Она сидела, выпрямившись на кровати, вся во власти этой мысли. Судя по всему, она так и не стала ему женой, а была партнером по сексу. Она подумала было, что и этого достаточно, но слезы душили ее. Ей хотелось бы знать, сможет ли он когда-нибудь полюбить ее. Узнает ли она это, если сама будет с ним честной в медицинской истории их семьи.

Рыдание сдавило горло, когда она попыталась представить, что будет. Отвернется ли он от нее с отвращением, как это сделал Джошуа? Или предложит идти дальше раздельными путями?

Тяжкие сцены одна за другой снова и снова прокручивались в ее воображении, — пока она не впала в тревожный сон, но и сновидения ее были наполнены Слейдом. Во всех случаях он уходил прочь.

* * *

Поэтому она была потрясена, увидев утром его у своей постели: Слейд стоял, словно привидение из ее беспорядочных снов. На него было страшно смотреть.

— Что такое? В чем дело? — испугалась Эден. Или прошедшей ночью он пригрезился ей как пылкий любовник? Сейчас это был настоящий демон мщения.

— Вот в этом, — сказал он, протягивая облатку с цветными пилюлями. — Я нечаянно наткнулся на них, это твои?

— Да, мои, — устало призналась она. Надо же было ему найти их раньше, чем она рассказала ему сама!

— Значит, ты лгала, когда говорила, что не можешь иметь детей?

— Нет, не лгала. Я могу иметь детей, но не должна этого делать. — Она охватила лицо руками. — Как мне объяснить тебе это?

Он бросил таблетки на постель рядом с ней.

— Теперь я все понимаю. И то, что тебя никогда нет дома, когда я звоню, и то, что в действительности ты не ходишь ни за покупками, ни к парикмахеру, чтобы сделать новую прическу. У тебя не было намерений хранить преданность, разве не так?

— Ты ошибаешься, ошибаешься! — Слезы мешали ей дышать, говорить, она пыталась найти убедительные слова, чтобы он понял. Но было слишком поздно — он уже вылетел из спальни.

— Слейд, подожди! — Эден в неистовстве, накинув на себя кимоно, настигла его в гостиной. Его лицо казалось каменным, весь вид выражал полное отторжение. — Я собиралась все рассказать тебе сегодня.

Он круто повернулся к ней, глаза его сверкали гневом.

— Рассказать что? Очередную полуправду? Я-то думал, мы достигли точки понимания, когда можно быть честными друг с другом. А сейчас вижу, что ты снова вернулась к старым фокусам и переиначиваешь правду, как тебе выгодно. — Он широко развел руками. — Неудивительно, что ты готова была подозревать меня в связи с Даной. Одно к одному, разве не так?

Не зная, как защищаться от такого обвинения, Эден отвернулась. Ей бы хотелось довериться ему и сказать обо всем прямо. Но было уже поздно. Все разрушено. Теперь он не поверит ничему, что бы она ни сказала.

— Похоже, мы в тупике, — глухо сказала она. — Ты хочешь, чтобы я ушла?

— Нет! — Отчаянный крик, сопровождаемый стуком двери, заставил их замолчать. Эден бросила потрясенный взгляд на Слейда:

— Как думаешь, что она успела услышать?

— Более чем достаточно. — Распахнув дверь, он выскочил в коридор, но девочки там уже не было. — Она не могла убежать далеко. Ты осмотри дом, а я снаружи.

Эден тут же бросилась к комнате Кэти, но она была пуста, и только кружевные занавески шевелились над распахнутым окном. Она высунулась в него, но увидела только Слейда. Он тоже был один.

— Вы не видели Кэти? — спросила она на кухне Эллен.

Домоправительница раскатывала лапшу и подняла руку, обсыпанную мукой.

— Она промчалась мимо, словно за ней гнался черт. Я спросила, в чем дело, но она не остановилась.

У Эден упало сердце.

— Она слышала, как мы спорили со Слейдом. Наверное, это напомнило ей о ее родителях.

— Бедное дитя. Пойду помогу вам искать. — Эллен вытерла руки кухонным полотенцем. — Она должна понять, что не каждый спор означает конец света.

Но этот спор будет трудно объяснить, подумала Эден, охваченная сомнениями. Бели маленькая девочка услышала о том, что Эден хочет уйти, результаты могут быть ужасными. Они должны ее найти.

Тщательные поиски в доме и в саду ни к чему не привели. И тут Слейд нашел дыру в кустарнике сбоку от управляемых электроникой ворот.

— Она достаточно большая, чтобы ребенок мог через нее пролезть, — сказал он.

— Но если она убежала из дома, то куда могла направиться? Они безуспешно попытались дозвониться в школу, закрытую на каникулы, потом позвонили к нескольким друзьям Кэти — все безрезультатно.

— Тут кое-что есть, — сообщила Эллен, — я нашла это на столике в холле, куда мы обычно складываем почту.

Это была наспех нацарапанная записка. Детским почерком было написано: «Я отправилась к бабушке». Слейд кинулся к телефону:

— Я дозвонюсь к Мэриан и подниму на ноги весь аэропорт, на случай если она направляется на Солнечный Берег. Она достаточно умна, чтобы найти туда дорогу.

Он начал набирать номер, но пальцы Эден накрыли аппарат и разъединили линию.

— Она направилась не в Квинсленд, — сказала она, и сердце ее болезненно сжалось. — По-моему, я знаю, где ее искать.

Трясущимися руками она набрала номер Шеферд-Хауса и попросила сестру-хозяйку. Слейд, горя праведным гневом, наблюдал за Эден. Она могла бы сказать, что он сейчас думает: все это ее очередные хитрости. Неважно, чем это обернется для нее, она молила, чтобы ее предчувствие оказалось правильным.

Когда сестра-хозяйка взяла трубку, она описала ей Кэти и спросила, видел ли кто-нибудь такую девочку. Услышав ответ, облегченно привалилась к стене.

— Она в безопасности в Шеферд-Хаусе, — тихо проговорила она, чувствуя, как глаза ее наполняются слезами.

У него скривились губы.

— У тебя на все есть ответы. Хорошо, будешь указывать мне направление.

Обычно Слейд ездил быстро, но аккуратно. Сейчас же они неслись, обгоняя все на оживленных улицах.

— Нет никакой необходимости, чтобы ты угробил нас обоих, даже со мной, — сказала она, когда он подрезал нос очередной машине.

— Угробить тебя — самое доброе дело из всего, что мне бы хотелось сделать с тобой, — прорычал он, и она задрожала. — На сей раз ты зашла слишком далеко и вовлекла в свои планы невинное дитя.

Она отшатнулась, словно от удара, но сдержалась. Главное сейчас не она. Нужно привезти обратно Кэти в целости и сохранности, все остальное не имеет значения.

— Поверни здесь, — указала она с опозданием и едва успела ухватиться за ручку дверцы, когда машина завизжала при повороте на двух колесах.

— Что это, что-то вроде школы? — требовательно спросил он, когда они остановились возле здания семинарии девятнадцатого века, в котором теперь помещался Шеферд-Хаус.

— Это хоспис для людей с неизлечимыми болезнями, — бесцветным голосом объявила она.

Не дожидаясь дальнейших вопросов, она заспешила по ступенькам. Сестра-хозяйка уже ждала их в приемном покое.

— Я подумала, тут что-то не так, когда девочка заявилась сюда одна на такси. Если бы вы не позвонили, я бы сама позвонила вам.

— Где она? — нетерпеливо перебил Слейд. Сестра-хозяйка, уязвленная его тоном, демонстративно повернулась к Эден.

— Девочка в телевизионной гостиной с вашей матерью.

Эден знала туда дорогу. Когда они поспешно вышли в коридор, Слейд больно схватил ее за руку.

— Твоя мать? Час от часу не легче.

Он был как натянутая струна. Когда ее спустят, она знала, кто окажется на другом конце. Перспектива рисовалась устрашающей, но она встретит ее, когда придет время. А сейчас только Кэти.

* * *

В телевизионной гостиной было всего два человека. Пегги Лайль возлежала в раскладном кресле, бледное ее лицо почти ничего не выражало. Казалось, она не присутствует здесь. Но Кэти это не смущало. Болтая, она манипулировала пультом дистанционного управления: они смотрели видеокассету, отснятую накануне в телевизионной студии.

— Это называется экранная проба, — с важностью поясняла Кэти, — они ее делают, когда хотят посмотреть, как все будет выглядеть на телевизионном экране. — Пегги кивнула.

Слейда и Эден в дверях девочка заметила не сразу.

— А, это вы.

— Мы беспокоились о тебе, дорогая, — мягко сказала Эден.

— Неправда, ты не беспокоилась обо мне, раз собиралась от нас уйти.

Эден подошла к Кэти и взяла девочку за руку. Та неприязненно отстранилась от нее.

— Разве ты не чувствуешь, что мы любим тебя, Кэти?

— Моя мамочка тоже любила меня, — ответила та упрямо, — но это не помешало ей уйти от меня.

— Я знаю, но напрасно ты подумала, что это снова случится, услышав, как мы со Слейдом спорили.

Кэти выпятила подбородок.

— Ты и Слейд кричали друг на друга точно так же, как раньше это делали папа и мама.

— Поэтому ты и убежала, прежде чем произойдет что-нибудь плохое?

Кэти с тревогой посмотрела на Слейда.

— Я убежала не по-настоящему. Я взяла свои карманные деньги и приехала навестить бабушку. Она говорила, что я могу приходить в любое время.

Пегги Лайль протянула руку и взлохматила волосы девочки.

— Ты хорошая девочка, совсем как твоя мама.

Она сказала это по-стариковски неразборчиво, почти непонятно, но Кэти так перевела ее бормотание Слейду:

— Бабушка думает, что Эден моя настоящая мама.

— Теперь давай собираться. Ты сможешь рассказать мне обо всем дома. Нам пора ехать, — сказал Слейд.

Девочка перевела неуверенный взгляд на Эден.

— Ты тоже поедешь домой?

— Конечно, дорогая.

— И вы со Слейдом больше не будете ссориться?

Острая боль пронзила Эден.

— Мне трудно тебе это обещать, дорогая. А ты можешь дать слово, что больше никогда не будешь сердиться на нас?

Кэти на мгновение задумалась:

— Думаю, что нет.

— И взрослые не могут. Но мы можем попытаться. Она молила, чтобы Слейд промолчал, по крайней мере до тех пор, пока они не окажутся наедине. Сейчас ей важно было убедить Кэти, что у них со Слейдом все в порядке.

Она подтолкнула Слейда, взяла его руку и ладонью положила на руку матери.

— Мама, я хочу представить тебе моего мужа, Слейда Бенедикта.

— Рад встретиться с вами, миссис Лайль, — вежливо сказал он, внимательно глядя на хрупкую женщину перед собой. Как жаль, что он не видел другую Пегги, полную жизни и веселья. Они бы наверняка понравились друг другу.

Сейчас же Пегги, взглянув на Слейда, только сказала:

— Хелло.

— Она не очень разговорчива с незнакомыми людьми. Ей вообще трудно говорить, — оправдывалась Эден.

Зато Пегги заметно порозовела, когда Кэти подошла к ней, чтобы обнять. Слейд отступил назад.

— У них, кажется, нет проблем с общением, — сухо заметил он, глядя на прощание старушки и девочки.

— Она, видимо, чувствует, что Кэти принимает ее такой, какая она есть. У взрослых это редко получается.

Он иронично поднял брови.

— Пытаешься что-то сказать мне, Эден?

Не ответив, она взяла ребенка за руку, и они направились к двери.

— Ты не берешь свою видеокассету? — напомнила Эден.

Кэти покачала головой.

— Я заберу ее, когда снова навещу бабушку. Я думаю, с кассетой ей будет веселее. Пусть остается здесь за компанию.

Когда они ехали домой, молчаливое осуждение Слейда повисло словно туча. Лучше бы он сердился, обвинял ее, что угодно, только не это холодное отторжение. Вообще-то она понимала, что сдерживает он себя только ради Кэти, но приближалось время, когда на нее обрушится вся его сдерживаемая ярость.

* * *

Обрадованная благополучным исходом, Эллен вызвалась заниматься с Кэти весь день: гулять с ней, пообедать в городе. Они весело обсуждали, куда пойдут, что будут делать.

Когда дверь закрылась, и машина с ними отъехала от дома, Эден взглянула на Слейда, бессознательно поежившись.

— Слава Богу, кажется, все обошлось благополучно.

— Это зависит от того, кого ты имеешь в виду, — холодно ответил он. — Кэти действительно пострадала, в этом ты права. Но, оказывается, у тебя есть целая тайная жизнь, которую ты не решаешься разделить со мной.

Сарказм в его голосе ранил ее, но она не дрогнула:

— Тот род брака, который ты предложил мне, кажется, не требует взаимного доверия.

Если Слейд и раньше злился, то это и сравнить нельзя было с той убийственной яростью, которую вызвали у него ее слова. Эден даже отступила назад, увидев его побелевшее лицо и бешеный взгляд.

— Не бойся, я не ударю тебя, — процедил он, — хотя, видит Бог, именно это я и должен был бы сделать. Но в отличие от тебя я придерживаюсь определенных норм поведения.

— Это несправедливо, — возмутилась Эден, — все, что я сделала, это…

Он остановил ее властным жестом.

— Все, что ты сделала, это ввела меня в заблуждение с того самого момента, когда я положил на тебя глаз. Черт побери, почему ты не сказала, что у тебя есть семья?

— Да, не сказала. Я не заполнила эту графу, когда обратилась за работой в твою фирму. Оставила там пустое место.

— Ты оставила больше, чем пустое место, — взвился он, — ты намеренно позволила мне считать, что у тебя никого нет, даже после того, как согласилась выйти за меня замуж!

Ее защита рухнула от напора его неумолимой ярости. Она чувствовала себя так, как будто свирепый ураган швырял ее из стороны в сторону, сбивая с ног, — ей пришлось ухватиться за спинку кресла.

— Я не отрицаю этого, но у меня была серьезная причина.

Он выругался сквозь зубы.

— Могу поклясться, так оно и было. Ладно, я жду, но постарайся на этот раз выложить всю правду, если ты еще помнишь, что означает это слово.

— О, я-то знаю, что означает правда, — колко парировала она. — Я столкнулась с ней лицом к лицу, когда мне сказали, что происходит с моей матерью. У нее генетическая болезнь, которая проявляется только в среднем возрасте. Я не говорила тебе, потому что…

— Потому что болезнь такого рода передается потомству и может сказаться на детях, которые у тебя могут быть. — Он сформулировал это с убийственной точностью.

Боясь сломиться окончательно, она поспешила с прямым ответом:

— Да, теперь ты знаешь, почему я не должна мечтать о собственных детях.

И где же слова ободрения, любви, которые она жаждала услышать? О том, что все будет хорошо, потому что они теперь вместе.

Она едва не расхохоталась, так насмешили ее эти мысли. Разве она не знает теперь наверняка, что то, что она хочет больше всего, невозможно?

Он взъерошил свои волосы.

— Господи, Эден, ну почему ты не доверяешь мне настолько, что не можешь поделиться этим со мной?

— Попробовал бы ты оказаться на моем месте. — Он пристально посмотрел на нее.

— И как долго ты намеревалась держать это в секрете?

— Для брака такого рода, как заключили мы, это вообще не имело значения. Главное, чтобы я была хорошей матерью для Кэти.

Выражение внутренней усталости проступило на его лице.

— Значит, все только для Кэти, так?

И для тебя тоже. Эти слова готовы были сорваться с ее губ, но она проглотила их. Признание в любви даст ему дополнительное оружие против нее. В своем нынешнем дурном настроении он без колебаний использует его, а что будет с ней, когда ее чувства швырнут ей же в лицо? Даже если он поверит ей.

— Кэти была условием нашей женитьбы, — напомнила она ему покорным голосом.

— Конечно. — Его пронзительный взгляд проник в самую ее душу. Она убедилась, что ее откровение уже дошло до него, и он отреагировал на него именно так, как она и опасалась.

А чего она ждала? Утешения? Уверений, что все будет в порядке? Обещания оставаться с ней, несмотря ни на что? Нет, только настоящая любовь создает такие узы. Нравиться друг другу в постели для этого недостаточно.

— Существует какой-нибудь медицинский тест, который может установить, есть ли в тебе этот ген? — спросил он.

Она устало покачала головой.

— Для этого нужно иметь дедушек, бабушек и обоих родителей, протестировать их и установить генетическую схему. У меня недостаточно живых родственников, чтобы тест был исчерпывающим.

Выражение его лица было непроницаемым.

— У тебя остались еще какие-нибудь сюрпризы для меня, Эден? Что-нибудь про запас?

Она почувствовала горечь.

— Разве сегодняшних новостей недостаточно?

Он шагнул к ней, но она отступила назад.

— Все в порядке. Я не нуждаюсь в твоей жалости. Он замер на полушаге.

— Жалость — это не то, что я имел в виду, но ты, похоже, не чувствуешь разницы.

Он прошел мимо нее, и стук захлопнувшейся за ним двери отозвался в ее сердце. Эден как будто оцепенела, пока не услышала звук отъезжающей машины. Тогда она поднялась наверх и легла, надеясь, что сон осушит слезы, которые безостановочно льются.

Через несколько часов она пробудилась, плохо понимая, где она и что с ней. Внизу Эллен и Кэти были заняты какой-то настольной игрой. Слейда все еще не было.

— Слейд не сказал, когда вернется? — спросила она домоправительницу, хотя, страшась, уже знала ответ.

— Он мне ничего не сказал. Он вообще ничего не говорил с тех пор, как мы с Кэти вернулись после ланча. Могу я что-нибудь сделать для вас, дорогая? Вы бледны, словно привидение.

Никто для нее ничего не мог сделать. Значит, Слейд повернулся к ней спиной. Разве удивительно, что она не хотела поделиться с ним своим секретом?

Кое-как прошел этот день и следующий. От Слейда по-прежнему не было вестей. И хотя она изо всех сил старалась не потревожить Кэти, пытаясь вести себя так, словно ничего не произошло, мир вокруг нее стремительно рушился. Она навестила мать, обошла весь дом и сад, размышляя, что будет делать, если он больше не вернется в ее жизнь.

 

11

Встряхнул ее телефонный звонок из его офиса.

— Извините, я не знаю, что мне делать, — огорченно сказала секретарша, — мистер Бенедикт не позвонил, а тут срочно нужно ответить по поводу нескольких его проектов.

Эден знала эту девушку. Говорила она о проектах, которые в отсутствие Слейда остались без движения. Пока секретарша объясняла, в чем дело, у Эден возникла идея.

— Я знакома с большинством этих проектов и смогу помочь вам, — сказала она. — Я приеду так скоро, как только смогу.

Она почувствовала, что секретарша скептически усмехнулась, но это ее не тронуло. Сама идея отправиться в офис Слейда позабавила ее. Как его жена она являлась совладельцем компании и как бывшая сотрудница знала, как она функционирует.

Эден испытала невероятное удовлетворение, когда, войдя в здание, направилась к кабинетам исполнительной дирекции, минуя свой старый уютный уголок в отделе исследований. Ее сопровождал тихий шелест голосов, но она сохраняла невозмутимое выражение лица. На сей раз она предоставит для сплетен кое-что другое, кроме своей любовной жизни.

Секретарша Слейда разложила на его столе папки с делами. Она последовательно просматривала их, по некоторым быстро принимала решения, сама удивляясь, как четко понимает, что надо делать.

Бывшая ее сослуживица по отделу исследования Дениз явилась, чтобы ответить на ее вопросы.

— Судя по производству, задержки будут до тех пор, пока вы не обеспечите их фоном для последнего образовательного видео, — сказала Эден намеренно отрывисто.

От удивления Дениз раскрыла рот.

— У меня есть почти все материалы, Эден… миссис Бенедикт.

— Почти в счет не идет. Им нужно, чтобы все поступило сегодня, к пяти часам после полудня. Возьмите в помощь кого-нибудь из секретариата, если вам нужна дополнительная пара рук.

— Слушаюсь, миссис Бенедикт. — В тоне Де» из слышалось уважение. Собрав папки, она вышла. Теперь мы годимся для ланча, подумала Эден, хотя и упрекнула себя за мелочность.

Правильно, что она пришла сюда. Работа за столом Слейда хоть ненадолго отвлекла ее от собственных проблем. К концу дня она уже все для себя решила. Если Слейд согласится, она останется его женой, пока Кэти не вырастет. О любви здесь речь не идет, так что это предложение должно его устроить. А после — вместе со всеми проблемами она исчезнет из его жизни. Придется вырвать эту любовь из собственного сердца, она это знает, но что еще могла она сделать?

Ее взгляд начал затуманиваться слезами, и она принудила себя сосредоточиться на папке, лежащей перед ней. Было уже поздно. Офис опустел почти час назад. Но мысль о доме, в котором не было Слейда, удерживала ее за столом.

* * *

Когда внезапно у нее за спиной появилась какая-то темная фигура, она пронзительно вскрикнула. Это был Слейд. Сердце как будто оборвалось, и ей не сразу удалось взять себя в руки.

— Ты меня напугал. Почему ты здесь?

Его лицо сохраняло непроницаемое выражение.

— Кажется, пока это мой кабинет.

Она полу привстала, но он жестом руки вернул ее на прежнее место. Это было очень кстати, потому что ноги ее стали ватные, голова закружилась и все поплыло: она подумала, не случится ли с ней обморок впервые в жизни.

Слейд выглядел так, словно пережил за последние дни какое-то сильное потрясение. Синеватые тени легли на его лицо, глаза казались провалившимися, скулы заострились. Она не сводила глаз с его рук, которыми он ухватился за край стола. Они с такой силой напомнили ей каждое его прикосновение, каждое движение, исследующее дюйм за дюймом ее тело с властной, хозяйской уверенностью. Лучше вообще не глядеть на него, если она хочет сохранить остатки достоинства.

— Я попыталась быть тебе хоть чем-то полезной, — объяснила она, глядя в какую-то точку над его плечом.

— Конечно, я и не ожидал чего-то другого. Его тон задел ее, она вспыхнула.

— Если ты против моего присутствия здесь, пожалуйста, скажи это.

— Да, я возражаю против твоего присутствия здесь. — Подавив подступившие слезы, она закрыла папки, собрала собственные записи и направилась к двери. Но он преградил ей дорогу. Она замерла.

— Я предпочитаю, чтобы ты вела дом, смотрела за Кэти и планировала, сколько еще братишек и сестренок она сможет получить.

Господи, ну почему он так жесток?!

— Это не смешно, Слейд.

Он взял папки из ее рук и бросил их на приставной столик.

— Я знаю. Ты не единственная была полезной в последние дни.

Волна слабости прокатилась по ней.

— Что ты имеешь в виду?

— Я занимался родословным древом твоей семьи.

— С какой целью? Если надеялся, что сможешь найти достаточно родственников для генетического теста, то это охота на диких гусей.

— Я и не искал легкого пути. Я хотел узнать истину.

— Которая иногда ранит, — сказала она тихо.

— А иногда исцеляет. — Он легко подтолкнул ее к кожаной кушетке. — Сядь, Эден. То, что я открыл, может потрясти тебя.

Вряд ли могло быть большее потрясение, чем его ладони, теплые и нежные, на ее обнаженных руках. Их прикосновение было таким любящим и таким для нее горьким — напоминание о том, что она могла бы иметь.

— Мне нелегко говорить тебе об этом, но Пегги Лайль не твоя настоящая мать.

Она покачала головой, не воспринимая то, что услышала:

— Нет, я не верю этому.

Он сильнее стиснул ее пальцы.

— Это так, дорогая. Я открыл это, когда стал разыскивать твоих родственников, чтобы провести тебе генетическое обследование.

Когда она наконец уяснила, чем он занимался эти дни, ее охватил гнев. Она вырвала свои пальцы из его рук.

— Ты хотел выяснить, стою ли я того, чтобы оставить меня в качестве твоей жены, да?

— Господи милостивый, да нет же. И в мыслях такого не было. — Он опустился на колени и привлек к себе ее неподатливое тело. — Я понимаю, для тебя это потрясение. Ты сейчас плохо соображаешь и не в состоянии думать. Я начал разыскивать твоих родственников с единственной целью — чтобы уберечь тебя от ожиданий и горьких раздумий. Я сделал это ради тебя, Эден, потому что переживаю за тебя. Твое счастье и душевное спокойствие означают для меня больше, чем что-либо другое.

Она закрыла лицо руками. Слейд выяснил, что у нее нет родственников: ни одного, нет даже матери.

— Должно быть, это то, что Пегги пыталась сказать мне. Если бы она сделала это, насколько ближе мы могли бы быть все эти годы, — прошептала она.

— Когда она была уже по-настоящему больна, возможно, она уже не хотела рисковать, потому что слишком нуждалась в тебе. — Выражение его лица стало тяжелым. — Хотя она обрекла тебя на столько мучений, когда, впервые узнав этот диагноз, не открылась тебе.

Эден тупо кивнула.

— Даже ее доктор не знал, что я приемная дочь, когда объяснял ее заболевание. — Вдруг она подняла на него широко распахнутые, беспокойные глаза: — Но кто же я тогда? Кто мои родители?

— Не мучайся этим сейчас, дорогая. Мы все установим, я использую все возможности, имеющиеся в моем распоряжении, обещаю тебе.

Ее глаза увлажнились, когда она кивала ему в знак благодарности.

— Я не знаю, что и сказать. Все эти годы я никогда не подозревала…

Рыдания пересилили ее, больше она не могла говорить, и тут его руки сомкнулись вокруг нее.

— Я понимаю, как тяжело тебе это слышать, но подумай, что это еще означает для тебя.

Думать сейчас она не хотела, не хотела еще одного потрясения. У нее нет корней, она отрезана волей случая от всего, что знала и любила всю свою жизнь. Ничего из этого не принадлежало ей. Она была подкидышем.

Сейчас единственной реальностью были крепкие руки, которыми Слейд обнимал ее, прижимая к себе. Верно ли она слышала, что он говорил, как переживал за нее и называл ее дорогой? Правда ли, что он что-то испытывает к ней, в конце концов?

Она пыталась отринуть зарождавшуюся в ней надежду. Но факты были таковы: он не бросил ее, как она опасалась, он отправился разыскивать ее семью, потому что верил ей и для ее блага, а не потому, чтобы проверить.

— О Господи, — выдохнула она, когда, наконец, все осознала. — Если я приемная, значит, я не должна… Значит, я не…

Он поднес к своим губам ее руки.

— Я знаю, что ты должна иметь, — здоровых детей.

— Я словно заново родилась, — призналась она, и голос ее окреп. — Ты сделал мне самый дорогой подарок, какой только есть в мире.

Не думая ни о чем, она вдруг обвила его шею руками. Он крепче обнял ее и прижал к груди.

— Я дам тебе то, что ты заслужила. И надеюсь, что ты будешь счастлива и в замужестве, и в материнстве, — уверенно сказал он.

Новая боль вспыхнула в ней, когда его слова пробились сквозь пелену счастья.

— Что ты имеешь в виду? Я думала, все это у меня уже есть — ты и Кэти.

Он глубоко вздохнул.

— Ты уверена? Наш брак — это то, что ты действительно хочешь?

— Больше всего на свете.

Он громко расхохотался:

— Аллилуйя! Ты даже не понимаешь, как много для меня это значит. А то я подумал как-то, что ты решила еще выйти замуж — по любви…

Она прижала палец к его губам.

— Я уже замужем по любви. Но я думала, ты из тех, кто не признает брака с любовью и цветами.

— Некоторые мужчины не понимают, что для них благо, — сказал он, и его глаза блестели, когда он глядел на нее. — Слава Богу, что я имею тебя, а ты показала, что мне нужно.

— Даже хотя и сблефовала, чтобы получить работу у тебя? — поддразнивала она его этим напоминанием.

— Даже. Я говорил себе, что был дураком, но это не помогало. Теперь я понимаю, почему ты так делала, — ты нуждалась в работе и продвижении, чтобы заботиться о своей матери, — так что мой инстинкт относительно тебя не подвел меня.

— Но ты так от меня отдалился! Я подумала, что ты утратил интерес ко мне.

— О Господи. Все было совсем наоборот. Я желал тебя так сильно, но боялся, что этим запугаю тебя и ты убежишь. Меня убивала необходимость оставлять тебя одну, но я должен был дать тебе пространство для дыхания. Я надеялся, что после всего ты поймешь, что любишь меня.

— Я действительно люблю тебя, — поспешила она признаться. — Но я думала, ты не хочешь этого из-за своего отца.

Он согласно кивнул:

— Да, опыт моей семьи заставил меня так цинично относиться к любви, пока я не осознал, что влюбился в тебя. И понял я это окончательно, когда обнаружил, что готов разорвать на части мужчину, с которым, я думал, ты встречалась.

— Но ведь никого не было, кроме тебя. — Сердце ее трепетало от счастья.

— Теперь я это знаю. Я обо всем догадался по таблеткам и твоим загадочным исчезновениям. Но любовь нелогична. Я думал, ты узнаешь о моих чувствах, когда говорил Дане, почему женился на тебе.

— А я подумала, ты говорил это, чтобы успокоить ее. Я и не могла предположить, что это относится ко мне.

— Может быть, это убедит тебя? — Он поднял ее на руки и прильнул к губам. Его поцелуй был более нежным и более страстным, чем она могла мечтать. Когда ее рот ответно раскрылся, он так жадно и самозабвенно ввел в него свой язык, что у нее не осталось никаких сомнений, что ее любят.

Неожиданно она вспомнила, где они находятся.

— А вдруг кто-нибудь войдет?

Но вожделение в его глазах только усилилось, и он стал расстегивать пуговицы на ее строгой блузке деловой женщины.

— Никто не войдет, — прошептал он. — Здание закрыто, и я дал инструкцию службе безопасности никого не впускать.

Наконец-то они были вместе и наедине. Сердце ее отчаянно забилось.

— Интересно, что у тебя на уме? — поддразнивала она его, прекрасно все понимая.

С любящей настойчивостью он начал ей показывать, что… Никогда она не сможет посмотреть на эту кушетку без того, чтобы не представить картину этого вечера. Впрочем, в будущем ей и не придется проводить много времени в этом офисе.

— И все-таки что так изменило твои взгляды на любовь и женитьбу?

Он взъерошил ей волосы.

— Вся ты, моя дорогая. Тебя вполне достаточно, чтобы изменить взгляды любого мужчины.

Сердце ее ликовало. Теперь у нее и любовь, и будущее — как намного это больше того, на что она могла надеяться.

— Я люблю тебя, — сказала она, и голос ее дрожал. — Ты дал мне так много. Фактически целую жизнь. Чем я смогу отплатить тебе?

Его руки, обвивающие ее, не оставили места для сомнений.

— Как насчет хотя бы одного поцелуя? — предложил он хриплым голосом.

Ее восторженный смех приветствовал эту идею.

— Но тогда это будет очень долгий поцелуй.

— Он будет длиться всю жизнь, как я представляю. И это не покажется нам таким уж долгим.

Его тело напряглось и нежно прижалось к ней.