ГЛАВА 12: Сильф

Широварт ла Эк

Я сорвался! Ну почему я сорвался? От этого еще больше злюсь на себя. Не разговаривай со мной, melda[1]! Я не могу смотреть тебе в глаза. Не могу так же спокойно отвечать тебе, как раньше.

— Можно? — из тени деревьев вышел Ласкан.

Уже вечер и сумерки хорошо скрывают любого от посторонних глаз. Это и позволило фениксу подобраться незамеченным. По этой же причине я и ушел вглубь леса. Хотел остаться необнаруженным. Это удача, что я наткнулся на тоненькую полоску ручейка среди елового леса. Бегущая вода всегда успокаивала меня. Тут я мог спокойно подумать.

— Не стану спрашивать, как ты нашел меня. Все равно не ответишь, — кивок был подтверждением, — ты снова маленький, глупенький принц? — я вернулся к созерцанию бегущей из недр земли ледяной воды.

— Нет, взрослый, мудрый феникс, — усмехнулся он.

— Значит, ты можешь с легкостью забыть все, что я расскажу тебе?

— Да.

— Тогда прошу, — я подвинулся и указал рукой на освобожденный участок поваленного дерева, так кстати свалившегося возле ручья.

— И что же так сильно встревожило тебя? — феникс присоединился к моему наблюдению за движением водной стихии.

— Я убил Салвана, — вполне спокойно ответил я. Странно, но Ласкан не удивился сказанному. Будто знал.

— Причем здесь Дана? — не в бровь, а в глаз. Откуда он такой проницательный взялся?

— Защищал ее, — не хотелось вдаваться в подробности.

— Винишь ее?

— Нет, — ответил, не задумываясь.

— Винишь себя? — продолжал задавать совершенно точные вопросы Ласкан.

— Да, — не было смысла отпираться.

— За то, что убил? — да что с ним такое? Ему вообще нужны мои ответы, или он и без них все знает?

— Нет, — буркнул я. Меня начал нервировать наш разговор.

— Не замыкайся, Широварт ла Эк, дитя разных миров. Тебе нужно выговориться.

Я резко повернулся к фениксу. Веки того были опущены, но даже сквозь тоненькую щелку можно было разглядеть магический блеск глаз мудрейшего во всех мирах.

— Не спрашивай? — остановил он рвущиеся из меня вопросы, — ответы ничего тебе не дадут. Так в чем же ты винишь себя, дитя равновесия?

— В зависимости.

— Объясни.

Как же я не хотел этого делать. На задворках своего сознания я уже все понял, но так и не принял. Возможно, если не стану говорить об этом, все растворится как дым? Но это не так. Мне придется признать то, что со мной уже много весен. Я еще никогда не произносил этого вслух.

— Су, — хрипло шепнул в пустоту. — Моя зависимость — Суардана, — уже тверже произнес пугающие меня слова.

— Ты это понял, наконец, — ни капли не удивился Ласкан.

— Я ни на секунду не задумался, когда убил Салвана. Он мой друг. Пусть мы никогда не признавали такие узы как дружба, это все равно так. При всем при этом его жизнь была пылью по сравнению с жизнью Су. Я предал друга. Неужели пятьдесят последних весен ничего не значили для меня? Я так легко убил ради нее, — я говорил быстро, путано и эмоционально. Слова сами вылетали, не требуя стимула.

— Ты винишь себя за то, что не ценил жизнь друга?

— Нет, я виню себя в том, что ценю только одну жизнь, и за ее сохранность я убил бы любого. Я не могу смотреть на банши. Она моя слабость. Только взглянув в золото ее глаз, я теряю с трудом установленный контроль. Ненавижу быть беспомощным! А перед ней я именно такой. Абсолютно открытый и слабый. Тьма! — я ударил рукой прямо в ручей, расплескав ледяную воду. Ее капли попали на лицо и рубашку, тем самым охлаждая и приводя меня в чувство.

— Я понял. Поэтому ты срываешься на ней?

— Да, — я отряхнул капли с мокрой руки.

— Прекращай, иначе потеряешь ее. Вот тогда ты точно станешь слабым и беспомощным, — он поднялся и медленно пошел к нашей стоянке, где сквозь деревья брезжил свет пылающего пламени, — послушай меня, дитя противоречий. У тебя еще будет шанс, — не оборачиваясь, добавил Ласкан.

Как ни старайся понять этого юношу, у тебя ничего не получится. Как был скрытным, так и остался. Сколько раз я сталкивался с ним, когда следил за Су. Сколько раз видел его ребячество. Равно столько же раз я был свидетелем его мудрости. Банши, тебе повезло иметь такого друга, что последовал за тобой даже после смерти.

***

— Не горюй, красавица. У тебя есть я, — весело подмигнув, оборотень приобнял меня за плечи. Я зябко поежилась от пронизывающего ветра и придвинулась ближе к теплому боку огонька.

— Спасибо, — вымученно как-то получилось.

— Не за что, — мое плече ободряюще сжали.

— Замерзла? — раздалось за нашими спинами. Должна заметить, вполне миролюбиво.

Широ вышел из леса с целой охапкой дров. Так вот куда он на ночь глядя ушел. А я уже переживала, чего это эльфа так долго нет. Ласкан то давно вернулся.

— Немного, — не стала скрывать я.

— Тогда отлипай от оборотня и иди ко мне.

Я даже растерялась. Что это с ним в лесу случилось? Может зомбики ту часть мозга съели, что за злобу отвечает?

— Э-э-э, точно? — а вдруг пошутил в своей извращенной манере.

— Су, подняла свой заледеневший зад и быстро ко мне. Мне еще лечить тебя не хватало. Как-никак осень на дворе.

Еще раз переспрашивать не рискнула. Кто его знает.

Быстренько поднявшись с бревна, что притащил Алкай, я осторожно обошла костер и встала перед эльфом.

— Чего стоишь, садись, давай, — как маленькой объяснили прописные истины. Есть бревно, есть банши. Действие — надо сесть на бревно. Даже весело стало от абсурдности ситуации.

— Су, сядешь ты, наконец?

Ой, ступор дело тонкое, в него иногда опасно впадать. Вот и сейчас могла бы сидеть на бревнышке, а меня усадили на эльфийские колени. Хотя, так даже лучше, теплее.

— Вот и все. Так сложно было? — нежный голос прозвучал у самого уха.

— Ага.

— Ха-ха, ясно, — хрипло рассмеялся Широ.

Что-то изменилось. Только никак не могу уловить что. Тем временем теплые руки обвили мою талию, а гибкое тело прижалось к моему боку. Стало так тепло и уютно, что я, разомлев, даже чуть не соскользнула с колен учителя. Вся ситуация была дикой, но противиться я не стала. Пару ват назад было гораздо хуже. Вот тогда я однозначно была потеряна.

— Можешь лечь мне на плечо, я удержу тебя. Засыпай, солнце, — хрипло выдохнул первородный и поцеловал меня в висок. А я, от сильных переживаний и насыщенности событий, не стала отказывать себе в уюте и через вар уже сладко посапывала, уплывая в страну грез.

Пробуждение было медленным и приятным. Мое тело окутывало тепло, а слуха касался чудесный голос.

— Aranna anim[2], - шепот повторился несколько раз. Слова оставались прежними, но от этого звучали как молитва, как надежда.

— Im aranna[3] — вдруг выдал сонный разум. Почему-то именно эти слова мне захотелось произнести, и именно они остановили поток одинаковых фраз.

— Evyr[4], - кто-то облегченно вздохнул.

— М-м-м, — я сонно потянулась и окончательно выплыла из странного сновидения, — луч дня нового взывает к свершениям, — пролепетала себе под нос. Эти слова всегда заставляли меня подняться.

— Так откликнемся на его зов, — неожиданно раздалось над ухом.

Резко распахнула глаза и узрела счастливую улыбку учителя. Он так улыбался, только когда до полусмерти меня загоняет.

— Откуда…

Он приложил указательный палец к моим губам.

— Не только вы с Баском знаете это приветствие. Ему уже тысячи весен, — мне снова улыбнулись, широко и таинственно.

— А цветы все равно были черно-бардовыми, — и высунула язык, портя такое шикарное настроение эльфу.

— Всевышние, Су. Тебя же никто не вытерпит. Ты просто не приспособлена к романтике.

— Какая к оркам романтика посреди дремучего леса, когда ты ночуешь в море из страстоцветов в объятиях эльфа, при этом скрываясь от врага.

Эльф приподнял одну бровь, внимательно вглядываясь в мое лицо.

— А-а-а. Ну да, романтика.

— Вот про это я и говорю. Никакого чувства прекрасного.

— Мерзнуть отнюдь не прекрасно! — продолжила возмущаться я.

— А ты замерзла?

— Нет, — нехотя призналась.

Меня снова начали пристально гипнотизировать, заставляя признать эльфячью правоту.

— Ну хорошо, твоя взяла. Я не романтична, — начала вырываться из крепких объятий, — темень! Да эльфы и в куче навоза прекрасное найдут, — осталась верна себе я.

— Ох, Су, поэтому с тобой не соскучишься, — легко поцеловав в лоб, Широ выпустил меня из кольца своих рук и помог встать.

— Ага, с ней скорее свихнешься, — мимо прошествовал феникс, как обычно высказав свое «фи». Вот злюка.

— А с тобой онемеешь, — вернула я, — причем добровольно.

С боку засмеялся Алкай, добавляя еще один повод для возмущения птичке.

— Милая, собирайся. И ради Всечувствующих, оставь ты истеричку в покое. Мне хватит и твоих криков, — чуть приобняв меня за талию, и снова отпустив, Широ пошел сворачивать лагерь.

— Ширчик, — что-то сегодня у всех игривое настроение, — а что ты повторял мне все утро на эльфийском. Кажется, я даже ответила.

— Учи эльфийский, девочка. Сколько раз повторять, я не переводчик, — и больше ни слова.

Что ж, глупо было ожидать объяснений от эльфа. Они свой язык боготворят и переводят свои слова только когда обучают кого-то. Что до меня, то я раз «дцать» бралась за эльфийский и никакого толку. Уже даже эльфийские мудрецы чесали тыковку и разводили руками. Мол, нет способностей к языкам. Но вот ответьте мне, как можно не запомнить даже самого простого словечка? А я не смогла. Вот его произносит учитель, дает его перевод, и я тут же забываю все, о чем он говорил. И все по новой с тем же результатом. Бред какой-то! Я только парочку очень длинных и сложных фраз запомнила, причем с первого раза. Странность ли, что эльфийский мне не подвластен, когда человеческий выучила за один лунный цикл. У Баска было предположение, что язык эльфов я знала в прошлом, а так как эта часть моей памяти утеряна, то и знания с ней. Теперь этот язык навсегда для меня недоступен. Только не слышанные мной в прошлом слова я могу запомнить, а таких единицы. Похоже, я была весьма неплохо образована.

— Выдвигаемся! И так потратили пол рассвета на сон, а значит, идти будем до поздней ночи, — как обычно командовал эльф.

— Почему бы не открыть портал? — ворчал Ласкан. Он сегодня с утра не в духе.

— От того, что я все силы на твои блоки пустил. Теперь разве что костер зажечь хватит. Месяц на полное восстановление уйдет.

— А когда восстановишься? — не отставал феникс.

— Надеюсь к этому времени достичь Хрустальных лесов. А вообще, портал не та вещь, которую так легко сотворить. Нужно разрешение как принимающей, так и отправляющей стороны. В случае с Салваном нам пришел запрос на переброс главы тайной охраны Марона в столицу. Портал открывали человеческие маги, я лишь дал разрешение, — спокойно разъяснял первородный, попутно выбирая самый безопасный путь, обходя кочки и упавшие деревья — в императорском лесу портал открывал я, но силой его наполнил Баск. Иначе я бы не поставил и первого блока на твою неустойчивую оболочку. Теперь все понятно?

— Не совсем. А как вы без разрешения сюда портал открыли? — не унималась птичка. Мы с оборотнем замыкали шествие и не мешали беседе. Феникс с эльфом вообще стали лучше общаться.

— А оно у него было. Владыка подписал соглашение с советником Марона, что человеческая верхушка может в любой момент открывать порталы в эльфийскую столицу. Но Баск, даже будучи под заклятием, умудрился взять ответную привилегию для своей знати. Всегда поражался его способностями как Владыки.

— Тогда разрешения у нас есть, почему бы не найти мага и открыть портал?

— Ты его вообще что ли не слушал? — вклинилась я, — разрешение только для верхушки, к которой ни ты, ни я, ни кто-либо из нас не относится.

— И в кого умная такая? — буркнула птичка.

— В себя любимую.

— Широ, — вдруг подал голос Алкай, — мы же на юго-восток движемся, если не ошибаюсь.

Все резко затормозили и прожгли эльфа своими жаждущими разъяснений взглядами.

— Не ошибаешься. На север нам нельзя. Они совершенно точно знают, кто мы такие. Слишком уж наследили.

— И что теперь? — задала мучавший всех вопрос.

— Теперь к Валларским горам через пустоши кочевников. Там в Tagnik'zur Alti'ui [5] — королевстве дроу, есть стационарный портал — сказал, как само собой разумеющееся.

— Пустоши, так пустоши, — пожала я плечами.

— Подумаешь, они в противоположной стороне. Не беда, — спокойно поддержал меня Ласкан.

— Точно, просто прогулка, по сравнению с Пустынными степями, — не остался в стороне оборотень.

— Ага, — поддакнула я и сорвалась, — Компас оборотню под хвост! А РАНЬШЕ ПРЕДУПРЕДИТЬ НИКАК!

— Эй!

— Прости Алкай. Не подумала о твоих волчьих чувствах, — подняла руки в примиряющем жесте.

— Ты не вопи, Су. Сама могла догадаться, что после твоей бурной экскурсии по дворцу и через королевские покои нам прямого пути к эльфам нет, — он конечно поганка, но прав.

Я даже засмущалась. А еще вину почувствовала.

— Ладно. Зато увижу этих неуловимых сильфов — нашла я во всей ситуации положительные моменты.

— С чего же неуловимых? Очень даже ловимых. Ты недавно такого сильфа поймала, просто вождь всех воздушных духов, — издевался надо мной эльф.

Да уж, с тааром история действительно смешная вышла.

— Хорошо-хорошо, ловить не буду. Только посмотрю, — пообещала быть паинькой.

— Берегитесь сильфы, банши идет по ваши бесплотные души! — тряся рукой в воздухе, грозно предупреждал феникс, а сам еле сдерживал улыбку.

— Ничего, я еще отыграюсь, — посулила им страшные муки в своем лице. Кто ж знал, что эти муки не за горами

***

Солнце достигло зенита и теперь безжалостно опаляет своими лучами все вокруг. Особенно его влияние ощутимо здесь, на юге материка. Но есть место, куда убийственная жара не может проникнуть. Светло-желтый каменный дом, хранящий прохладу в своем чреве, не дает обжигающему воздуху и шанса просочиться внутрь, надежно заклятием оберегая покой хозяина.

В одной из дальних комнат, что служит местом отдыха для обитателя дома, на шероховатой бежевой стене висит огромное овальное зеркало. Незнающий посчитает владельца любителем громоздких вещей, но не посвященный. Широкая деревянная рама с резным узором в цвет зеленоватого золота крепко держит толстое стекло с серебряным напылением. Нижний край зеркала едва не касается дощатого красноватого пола, что устилает всю комнату, когда верхний не многим ниже покатого потолка. Странный элемент декора вызывал бы лишь усмешку, не будь столь старинным и овеянным магией.

Отбитый краешек зеркала у правого края странно засиял, будто привлекая чье-то внимание, а не найдя его, начал потрескивать и ярко мигать зеленоватым светом. На магический зов откликнулся хозяин. Уже через вар он стоял напротив серебристой поверхности и вглядывался в ее гладь. Отражение герцога поплыло, формируясь в нечто непонятное, а потом приняло очертания сбитого невысокого мужчины с пронзительно-ледяными глазами. Изображение поклонилось и вновь застыло статуей напротив своего хозяина.

— Упустил, — выдохнул герцог. Он по одним лишь повадкам советника мог понять, что произошло.

— Прос-с-стите, garon! Они проникли во дворец. Я даже предположить не мог, что наш-ш-ш противник предпримет решительные дейс-с-ствия.

— Они в Мароне? — слегка приподнял брови герцог, — что-то разнюхали?

— Прос-с-стите, но у меня плохие новости. Мага не было с разведчиками. Эльфы действовали сами. Важные документы были похищены, злоумышленники сбежали не оставив ни единой зацепки. Проклятые отправлены в погоню, но от отряда до сих пор никаких сведений не поступало. По вашему прошлому наказу, я отправил Магнолию с управляемыми. Так шансы поймать их увеличатся. Удача, что мы не послали карателей за магом в Хрустальный лес. Теперь у нас есть все шансы обезвредить его сообщников, что топчутся под носом — и вдруг отведя взгляд, мужчина добавил, — и да, garon, Владыка снял мое подчинение.

Лицо герцога скривилось на миг и снова приняло отрешенное выражение. Слова звучали глухо:

— Все рушится. Все осыпается прахом. Этот маг одним своим присутствие путает мне все карты, — герцог начал медленно расхаживать по комнате, — как там с долиной?

— Ход еще не обнаружен. Долина закрыта ото всех. Боюсь, Атар единственный, кто может войти.

— Это вряд ли, — сказал сам себе Олсано, и уже советнику, — продолжайте искать, а эльфийских шпионов уничтожить! Пусть Магнолия лично отчитывается передо мной. И да, — герцог резко остановился напротив изображения и вскинул подбородок, — сожалею о гибели сына. Он был хорошим воином.

— Но как вы…? — хотел было задать вопрос советник, но, вспомнив о силе герцога и его связи с миром мертвых, осекся, наклонил голову и принял соболезнования.

— Надеюсь, это послужит стимулом не дать разведчикам дойти до Хрустальных лесов.

— Да, garon, — новый поклон.

Герцог Венарго Олсана, а точнее некромант, что вселился в его тело и поглотил душу, провел рукой над поверхностью зеркала, и та, пойдя мелкой рябью, вновь застыла отражением высокого смуглого мужчины с платиново-белыми волосами.

— Ты не дойдешь до эльфийских лесов. Я не позволю забрать у меня долину снова, Широварт. В этот раз эльфы не спасут Долину трех лучей!

Мужчина вглядывался в свое отражение, кривя губы в мертвой улыбке. Пятьсот весен он выжидал, готовя возмездие. Настало его время.

***

— Неужели граница? — неверяще уставилась на опушку леса, который мы только что покинули.

— Ага, девять рассветов блужданий по густому лесу и вот мы у границы Марона, — подтвердил мои выводы Широ.

— Ура-а-а, — вяло промямлила я, опираясь о длинную палку, что служила опорой покалеченной мне. Оказалось, мои падения не прошли даром. Кроме плеча я умудрилась сильно ушибить колено, отчего и брожу с палочкой теперь.

— Заночуем здесь. Не стоит ночью пересекать границу.

— Как скажешь, О Великий! Кто мы такие, чтобы оспаривать твои слова.

— Су, хватит ехидства. Всего на два вата дольше шли, чем я предполагал. Переживет твоя ушибленная тушка, не развалится.

— А если развалиться? — спрашиваю уже сидя на травке. Мягкая, удобная, так и клонит в сон.

— Склеим, — безжалостно отрезал эльф.

— Вы как хотите, а я ничего делать не буду. Можете бросить мой израненный трупик прямо здесь и присыпать цветочками, но я с места не сдвинусь, — решительно отстояла я свои ущемленные права.

— Тебя заставишь, как же, — пробурчал феникс, — ты только жрать и спать горазда.

— А по голове палкой?

— Да, пожалуйста. Избавишь меня от сбора хвороста.

— Нет уж, я есть хочу, — убивать птичку резко расхотелось.

— Вот-вот, а я про что. Нахлебница, — и Ласкан направился в лес.

— Кто бы говорил. Ват бродишь где-то, пару веточек принесешь и по новой.

— Я не виноват, что таким родился! — кричал феникс уже из лесу.

— Хорошая отговорка, — сказала сама себе под нос, позавидовав такой великолепной отмазке от работы.

Пока препиралась с розовым, Широ начал ставить палатки. Алкай развел небольшой огонь, раздувая его веером из крупных зеленых листьев, что росли на странном низком дереве, раскинувшем свои ветки в стороны на внушительное расстояние.

Да уж, не имей я такую противную травму, уже давно занялась бы охотой, приблизив время ужина. А теперь жди, пока оборотень закончит с костром. Все равно пока пламя не станет устойчивым, чтобы не гаснуть от малейшего дуновения, Алкай не уйдет на поиски заплутавшей одинокой зверушки, и, желательно, запасшейся жирком на зиму.

— Хи-хи, — дыхнул ветер.

Я заозиралась. Никого. Ну и ладно. В пустоши ветры гуляют разные. Если задумываться над каждым шепотом и шорохом, свихнешься.

— Ха-а-а… — теперь уже четкий порыв ветра коснулся уха.

— Какой веселый гуляка-ветер. Шалишь? — задала я вопрос в пространство, не сильно ожидая ответа. Но он последовал!

— Шалиш-ш-ш…

Как не стыдно признаваться, а холодок пробежал по спине. Осталась надежда на воздушное эхо, но вот что-то подсказывает, это не оно.

— Ты кто? — решила задать самый важный, но от того не менее глупый вопрос. Узнавать личность ветра мне еще не приходилось.

— Кто-о-о…

— Дам, конструктивный у нас разговор, — я зябко поежилась, все-таки уже осень, и потянулась за покрывалом, что покоится на дне моей походной сумки.

— Если ты не против, я закутаюсь, а то прохладно становится, — прокомментировала я свои действия, доставая одеяло и попутно выворачивая все, что оказалось поверх него.

— Хи-хи…

Нет, у меня либо глюки, либо какой-то шутник намеренно действует мне на нервы.

— Шутни-и-ик…

Оп-па, а я не говорила этого вслух.

— И чего ты хочешь?

— Хочешь…? — даже как-то удивленно вопрошал ветер.

— Ну да. Ты же не просто так со мной здесь разболтался?

— Просто та-а-ак…

— А-а-а, тогда представься. Как тебя зовут? Глядишь, и поболтаем немного, — попыталась повторно выведать имя своего внезапного собеседника.

— Поболтае-е-емс-с-с…

— Вот упрямый! Тогда болтай сам с собой, — и я, демонстративно отвернувшись, перестала обращать внимание на завывания ветра. И это было весьма сложно, жутко бесил скулеж неизвестного нахала.

— Су, что за взгляд? — меня пристально разглядывал невесть когда подошедший эльф, — тише-тише! Это я так, — он вытянул вперед руки, будто останавливая меня от чего-то, — и кто же этот смертник?

— Какой смертник? — непонимающе уставилась на Широ.

— Который довел тебя до черной поволоки? У тебя глаза темнее ночи, — светлый присел на корточки, взял мое лицо в свои руки и стал что-то выискивать.

— Э-э-э, Широ?

— Ничего не понимаю. Су, кто-то разговаривал с тобой, пока я разбивал лагерь? — продолжил заглядывать в каждый глаз по очереди эльф.

— Нет, я одна сидела, — а у самой над ухом уже нестерпимо воют: «Шалюу-у-у-у, шалюу-у-у-у. Болта-а-а-ать, болта-а-а-ать».

— Эй, малышка, ты меня слышишь?

— А? — я пыталась расслышать хоть что-то сквозь эти стоны.

— Темень! Су, могу тебя поздравить! Ты словила сильфа!

***

О Всевышние, сжальтесь! Этот сильф местного производства мне всю ночь песенки свои оригинальные напевал, и ни разу не заткнулся. И чего ко мне прицепился-то?!

— Су, спи, хорошая моя. Просто закрывай глаза и спи. Не слушай его, — эльф уже с ват нашептывал мне эту мантру, руками до боли зажав мои уши. Пока не помогало. Этот изверг будто проникал ко мне в голову и там уже хозяйничал, как хотел.

— Не могу, — из глаз уже потекли слезы от напряжения и обиды, — он кричит у меня в голове, ему плевать на мои жалкие потуги заснуть.

— Тш-ш-ш, скоро пройдет. Что же ты ему сделала, малышка? — задал риторический вопрос светлый, но я ответила.

— Не захотела с ним поболтать. Всхлип! Кто же знал, что он такой обидчивый.

— Она-а-а-а…

— Что за…

— Ты слышал? — с дикой надеждой в глазах уставилась на Широ.

— Да. Это он? — осторожно шепчет учитель. Киваю в ответ.

— Она-а-а-а-а-а…

— О чем он?

— ОНА! Ликан задери! Она! Тебе же прямым ветром дуют, она! Достали уже! То банши воет, то сильфиды скулят, дайте поспать, в конце то концов! — раздраженно возопил феникс из-под одеяла, куда ранее ушел с головой.

— Ты его… э-э-э… ее слышишь? — осторожно интересуюсь у раздраженной птички.

— Слышу, она уже вышла за диапазон твоих мозговых волн. Теперь нам всем ее слушать придется. Мирись, давай, Данка, а то нам всем предстоит жаркая ночка. Это тебе не сильф, это сильфида. Они, знаешь, какие обидчивые? — и феникс снова засунул свой нос под покрывало.

— Попробуем? — спрашиваю притихшего за моей спиной светлого.

— Почему бы и нет.

— Эм, уважаемая сильфида, прошу простить мне мою дерзость. Я не в коем разе не хотела вас обидеть. Меня, кстати, Даной зовут, — спрашивать имя в третий раз не стала. Вдруг она именно на это обиделась.

— Сиши-и-и-и…

— Что, прости?

— Имя-а-а-а…

— А-а-а, очень приятно, Сиши. А ты что-то хотела?

— Поболта-а-а-ать…

Сердце ухнуло в пятки. Сейчас она меня до утра терроризировать будет.

— Ха-ха-а-а… спи-и-и-и…

— Правда?! — я даже подскочила от радости.

— Спи-и-и-и…

— Не смею тебя больше задерживать. Спокойной ночи! — и я скоро закуталась в одеяло, мгновенно уплывая в сон.

— Ат ши а ри-и…

Ши а ри шу та-а…

Шу та ши а ри-а…

Ри ши а шу та-а-а-а…

Странные звуки. Вроде и рифма есть и связанность, вот только слова не имеют никакого смысла. Будто ветер шелестит, случайно повторяя звуки, что сплетаются вот в такую необычную песенку. Даже спать расхотелось.

Потянувшись на покрывале, открыла глаза и уткнулась взглядом в свод палатки. Ну да, мы же в пустошах кочевников. Точнее, на границе с пустошью Игуа.

— Утра-а-а…

— Ага, и тебе — не задумываясь, ответила я. Потом обернулась к выходу. Никого. Вылезла из теплого укрытия — снова никого.

— Сиши? — осторожно интересуюсь у воздуха, мало ли! Может, мне приснилось все.

— Хи-хи… — после этого смешка все сомнения отпали. Сильфида никуда не ушла.

— А что это ты напевала? — ну очень интересно было мне.

— Песня-а-а-а…

— А что за язык?

— Сиальф-ф-ф-ф…

— Не слышала о таком. Переведешь? — честно говоря, я уверена, что такого языка нет, но спорить с сильфидой чревато перманентной бессонницей. Знаем, плавали.

— Ты вспомни, и увидь…

Вспомни и увидь, откликнись зову-у-у…

Откликнись зову, вспомни и увидь…

Увидь, вспомни и откликнись зову-у-у…

— Э-э-э, оригинальная песня, — сильфиду обижать низ-з-зя!

— Ты поймеш-ш-ш…

— Правда? — не сильно вдохновилась я.

— Позже-э-э…

— Су, ты встала, наконец, — раздалось от костра.

Эльф сидел на травке и что-то медленно попивал, подзывая меня жестом. Феникс и оборотень нашлись там же и за тем же занятием.

— Вы что, только меня ждете?

— Да, решили дать тебе выспаться, — широко улыбнулся светлый.

Ага, всех за шкирку поднял ни свет, ни заря, а банши нужно выспаться! — ворчал Ласкан, но тут же замолчал, словив не самый дружелюбный взгляд первородного.

— Давайте выдвигаться, — решила больше не задерживать наше пересечение границы. Не стоит так опрометчиво расходовать время.

— Подъем ребята, собираем лагерь, — дал команду Широ. Его прожгли два розовых рубина. Демонстративно закидывая ногу на ногу, Ласкан, чуть покачнувшись от собственных манипуляций на притащенном вчера бревне, продолжил прерванное чаепитие. Как же, как же, принцы приказам не подчиняются. Вот розовая вредина!

— А сильфида так рвется в путь, — грустно вздохнула я, — любое промедление для нее смерти подобно.

Как же подскочил феникс! Со скоростью летящего в свободном падении дракона Ласкан собрал свою с оборотнем палатку и уже через три вары стоял перед нами собранный с вещевым мешком за спиной.

— Я уже тебя боюсь, красавица, — весело бросил оборотень и, небрежно закинув свою скудную поклажу на плечо, пристроился рядом с розовым.

— А меня не надо бояться, — успокоила я и тут же ехидно добавила, — если не расстраивать.

— Все, тиранша. Выдвигаемся. Друг от друга не отходим. Мало ли что изменилось за столько весен в пустошах. Игуа никогда не слыла хорошим местом для пеших прогулок, — и как всегда мы двинулись за эльфом, даже не пытаясь оспорить его главенство в нашей маленькой группе.

Не скажу, что пересечение границы как-то выделило себя из моментов обычного путешествия. Я даже не поняла, когда именно мы пересекли черту. Вот лес плавно перетекает в пролесок, постепенно сходя на нет. Чернозем незаметно переходит в золотистый песок, что все так же покрывает невысокая трава. Зеленый ковер кое-где желтеет песочными проплешинами, но песчаная стихия не спешит изгнать растение. Скорее наоборот, ей нравится та жизнь, что отражает собой выносливая трава. Каждая травинка стойко выносит порывистые ветры и безжалостные песчаные бури. Они вносят разнообразие в кажущуюся безжизненность пустоши. Даже солнце благоволит зеленой жизни. Будучи жгучим светилом на всей протяженности южного побережья, здесь оно лишь ват буйствует неистово, вскоре ослабляя натиск своих лучей и даря необходимую прохладу. Ночью же остатки подаренного солнцем тепла излучает сама земля, обогревая случайно забредших путников и исконно живущих на территориях пустошей кочевников.

Все это я узнала не за один рассвет, проведенный в Игуа, и не за одну ночь. Мы встретили не менее семнадцати рассветов, прежде чем я осознала, как устроена жизнь в песочной долине.

Сильфида часто нашептывала мне о разных особенностях пустошей, рассказывала, как лунными ночами носилась с братьями на крыльях ветра. Как кружилась с ним и поднимала воронки песочной пыли, как была частью песчаной бури, рождаемой от усердия непоседливого ветерка. А вечерами, закутавшись в одеяло и наблюдая за игрой пламени, я вновь и вновь слушала странную песенку на никому неизвестном языке.

Так и проходили рассветы. Спокойно и безмятежно. Будто путь давал так необходимую нам передышку. Мы наслаждались красотами одиноких скал, что гордо возвышались на многие тары, ощетинившись острыми уступами и колкими пиками вершин; бегущими вдоль и поперек нашего пути следования каньонами, что крутыми спусками устремлялись к истокам мира, скрывая в своей незримой глубине миллионы тайн и потерянных душ. Такие преграды почти никто не рисковал пересекать. Более осторожные путники и вовсе избегали встречи с каньонами, веря в притягательную и губительную силу их глубин. Мы не стали намеренно уходить с прямого маршрута из-за расщелин. Встречая поистине громадные расколы земли, мы огибали их, не скупясь отходить на приличное расстояние от опасности. Но иногда приходит конец удачным рассветам, и им на смену приходят рассветы рискованных решений и опасных последствий.

— Что делать будем, Широ?

Я смотрела на поистине бесконечную трещину в земле. В обе стороны ей не было ни конца, ни края, как и в глубину. Был лишь один плюс: в ширину этот монстр был всего восемь тар. Ну, всего, если у вас под рукой есть парочка взрослых деревьев, а если вы в пустошах, то аж восемь непреодолимых тар!

— Учиться летать, — как всегда выделился феникс. Естественно, его окатили холодными взглядами, — а есть идеи получше?

— Вернуться, — предложил Алкай.

— Ага, прямо в лапы к карателям. Я смотрю, тебе у них понравилось, — вот же ехидна розовая.

— Тогда нужно придумать, как нам пересечь этого монстра.

— Прости за грубость, Алкай, но что, пес твою мать, мы делали все это время? — кажется, безвыходность и меня озлобила.

— Э-э-э… любовались?

Я его сейчас придушу!

— Не время шутить, Алкай. Если не хочешь стать первым перелетным оборотнем через каньон, лучше попридержи свой язык, — угроза так и сквозила в словах эльфа. Причем, не от первородного. Учитель хорошо меня знает. Сначала брошу, потом подумаю о шансах на выживание.

— Нужны кошки, страховка и магические хватки, — все тут же уставились на меня.

— Су, что ты задумала? — внимательно, прищурив глаза, уставился на меня эльф.

— Как всегда — безумство! — оскалилась в ответ я.

— Данка, ты меня пугаешь. Вот с таким маньячным огоньком в глазах ты пошла кромсать армию кельпи. И мы все знаем, чем все закончилось. Сдается мне, сейчас ситуация не лучше.

— Откуда знаешь, что именно с такими? Тебя же не было с нами, — подозрительно уставилась на птичку.

— Предположил. Так что там за план? — скоро перевел он тему.

— Есть два варианта, — радостно возвестила я, враз позабыв о птичке, — первый: ты летишь через расщелину. В одном из ста случаев не сгораешь и не осыпаешься пеплом в темные глубины, где, в остальных девяноста девяти случаях возрождаешься и живешь до скончания времен потому, что ни одно здравомыслящее существо не полезет тебя спасать. Уж я то точно. Так вот, если попадаешь в этот один удачный случай и чудом достигаешь другого края, мы бросаем тебе веревки и дружненько перелазим через каньон.

— А почему всего один из ста? — ошалело глядя на меня, выдавил феникс.

— Твою вялую тушку будет из стороны в сторону мотать восходящими и нисходящими потоками. Сомневаюсь, что при такой турбулентности ты не напорешься, в конце концов, на шальной камешек. В худшем случае и вовсе шмякнешься на дно.

— А-а-а-а — растерянно, как дурачок, протянула птичка.

— Второй вариант имеет больше шансов на успех, но не менее опасен, — я замолчала на несколько ван, давая всем время сосредоточиться, — кто-то из нас одевает кошки и страховку, спускается и с помощью одной из магических хваток перебирается на другую сторону, а дальше все так же, как и в первом варианте.

— Ты забыла, малышка, что хватки рассчитаны только на три тара, а здесь не меньше восьми.

— Не забыла, учитель, — оскорбилась я на замечание. Он меня за дуру держит.

— Хорошо, тогда объясни, — пошел на попятную светлый.

— Для этого и нужны кошки со страховкой. Каньон имеет свойство сужаться тем сильнее, чем глубже опустишься в него. Чем ближе ко дну, тем уже щель.

— Ты еще парочку сильфов поймала или тебе ветром мозги выдуло?! Какое, к сопливым зомби, дно! Так хочешь загнуться?! Так я тебя сам скину на это самое дно, без чьей-либо помощи! — Широ уже вовсю наступал на меня, сверкая гневной синевой глаз.

— Стоять, вислоухий! Руки прочь! — я шустро уворачивалась от его загребущих рук, изящно огибая застывших Алкая и Ласкана.

— Я тебя сейчас так скручу, что левой пяткой будешь чесать правое ухо. На дно ей захотелось!

— Сбавь обороты, Ширчик. Лучше идей все равно нету-у-у-у-а-а-а-а-а…. - попыталась вразумить эльфа, попутно избегая ловких выпадов. Чуть не поймал!

— Я сейчас покажу тебе лучшую идею. Мы возвращаемся, идем на север, а по прибытии в Хрустальный лес ты больше и ногой не ступишь за порог моей комнаты! Р-р-р-р… — ой-ей, уже даже рычит от неудачных попыток схватить меня любимую. Стоп!

— А с какого перепугу я буду в твоей комнате сидеть?! — вот тут уже я остановилась как вкопанная и вперила алчно-требовательный взгляд в чуть подрастерявшего прыти первородного.

— В своей будешь. Так сойдет? — осторожно интересуются у меня.

— Э нет, дружок, что ты там про свою комнату лепетал, женатик с антиразводным клеймом? Тебе мало женушки-гадюки на шее, хочешь банши озлобленную еще туда посадить. Места мало, вислоухий. Моя не маленькая попа съезжать все время будет. Силенок на меня не хватит.

Я уже не убегала, я вела полномасштабное наступление на настороженного и молчаливого эльфа.

— Все, Широ, ты доигрался! Ласкан, дай сюда мои кошки, страховку и хватки. Если я сейчас же не полезу в этот каньон, то там окажется кое-кто другой и без страховки!

Перечить мне не стали. Уже сделав шаг в бездну, я услышала тихие слова феникса.

— У нее глаза черные. Я думал умру от страха на месте. Что за убийственная аура?

— А нечего ее злить, — донесся звонкий, но предостерегающий шепот светлого. Я даже представила возмущенное в ответ лицо птички. Как же, в кои-то веки он не виноват, а его ругают.

— Трави, — выкрикнула я и веревка тут же опустилась ниже, а голоса смолкли.

[1] Melda — любимая

[2] Aranna anim — Прости меня.

[3] Im aranna — Я прощаю.

[4] Evyr — Спасибо.

[5] Tagnik'zur Alti'ui — Крыло Дракона.