Бессмысленное это дело – писать послесловия. Но я все-таки напишу. Да, роман окончен, но волнение, которое он вызвал в моей душе, все никак не уляжется. Может быть, хоть работа над послесловием немного меня успокоит…

Я давно собирался написать о Токугава Ёсинобу (Ёсинобу), постоянно думал о его жизни, вспоминал о нем в самых разных ситуациях. Так случилось и несколько лет назад, когда я на Новый год приехал в Кагосима. Бродя по центру города, я купил в книжном магазине книгу под названием «У очага. Записки о южных провинциях» («Рохэн нанкокуки»). Написал ее Симадзу Тадасигэ – глава дома Симадзу, внук Симадзу Хисамицу. Он родился в 1887 году, служил в военно-морском флоте, считался экспертом по Англии, ушел в отставку в звании адмирала, потом был главой платы пэров японского парламента. Его отец мог бы стать двадцать девятым главой самурайского клана Сацума, а сам Тадасигэ – тридцатым…

На следующий день пошел редкий для Кагосима дождь со снегом. Выходить на улицу не хотелось, и я весь день провел в гостинице за «Записками», которые оказались чем-то вроде автобиографических эссе. Из книги я узнал, что Ёсинобу, оказывается, до самого конца периода Мэйдзи не встречался с главами дома Симадзу. Мне это показалось очень странным.

«Время для такой встречи настало только в самом конце эпохи Мэйдзи», – писал Симадзу Тадасигэ. Значит, это могло произойти в 1910, 1911 или 1912 году… Автор книги был тогда то ли младшим лейтенантом, то ли лейтенантом, а Ёсинобу уже перевалило за семьдесят, но в нем не было и следа старческой немощи. Напротив, обладая разносторонними способностями, он сохранил удивительный вкус к жизни, каждое утро с интересом читал газеты, а если там попадалось что-то о бывших деятелях реставрации Мэйдзи – читал особенно внимательно. Больше всего его занимала фигура человека, который в свое время и поставил его в безвыходное положение – Окубо Тосимити (Итидзо) из клана Сацума. Он читал о нем все, не пропуская ни строчки, хотя как политик Тосимити в это время отнюдь не блистал. По-видимому, Ёсинобу таким образом пытался узнать, как же в действительности выглядела запись ходов той удивительной шахматной партии, которую он тогда проиграл. Не мог, наверное, Ёсинобу и не пожалеть о том, что недооценил тогда ум и волю сацумского самурая.

В своей книге Симадзу Тадасигэ пишет, что его встреча с Ёсинобу прошла в императорском дворце, а устроил ее Иэсато, глава основного дома Токугава. Хочу привести без сокращений рассказ об этой беседе в том виде, в каком он фигурирует в «Записках» Тадасигэ.

«Ёсинобу оказался на удивление маленького роста. Наша встреча состоялась в то время, когда он был уже глубоким старцем и не отличался здоровьем. Любезный на вид, Ёсинобу по большей части молчал. Даже когда Иэсато, представляя нас друг другу, произнес: „А это Симадзу Тадасигэ, родной сын Симадзу Тадаёси, нынешний глава дома Симадзу“, Ёсинобу в ответ сказал только одно слово: „Понятно!“. Впрочем, невозможно было не заметить, что его обуревали сильнейшие чувства – пятнадцатый сёгун молчал, но на глаза его навернулись слезы. Проникшись важностью момента, я в ответ что-то долго говорил… Вскоре после этого, на втором году Тайсё (1913 год), Ёсинобу покинул наш мир. Если бы я тогда знал, что наша первая встреча с ним станет и последней, то, наверное, попытался бы побеседовать с ним на самые разные темы».

Вот и все, что было написано в книге об этой удивительной встрече. Конечно, Ёсинобу не мог сохранить хладнокровие при встрече с молодым главой дома Симадзу из провинции Сацума, и дело здесь даже не в революции, которая лишила его звания сёгуна – просто именно сацумцы переиграли хитроумного Ёсинобу по всем статьям. Как известно, Ёсинобу спокойно относился к Тёсю, но был настолько зол на Сацума, что эта злость сохранялась в нем еще долгие годы после реставрации Мэйдзи. Трудно даже представить себе, сколь глубоки были корни такой озлобенности! О чем, интересно, думал Ёсинобу, разглядывая молодого Тадасигэ?

Размышляя обо всем этом, я за всю ночь так и не сомкнул глаз.

Вечером следующего дня я случайно остановился на ночлег в бывшей вилле семейства Симадзу, перестроенной в гостиницу под названием «Сигэтомисо» – «Дача Сигэтоми». Перегородки в комнатах были расписаны фамильными гербами семейства Симадзу, за окном виднелся обширный сад с кустами горного персика ямамомо, которыми любовался, наверное, еще Симадзу Хисамицу. Остановившись в столь примечательном месте, где обитали отрицательные персонажи японской исторической драмы, я поневоле проникся сочувствием к их противникам и стал размышлять о том, что же таилось в душах этих людей. Внезапно мне пришла в голову мысль, что Ёсинобу на самом деле оставил в японской истории весьма четкий, хорошо очерченный след. И тогда я решил когда-нибудь обязательно написать о нем. Меня останавливало только то, что переложить жизнь Ёсинобу на страницы романа будет далеко не просто. Ведь Ёсинобу был политиком, а романы о политических деятелях никогда успехом не пользовались (единственное исключение – «Жозеф Фуше» Стефана Цвейга). Почему? Да потому, что политики не существуют вне исторического процесса, и показать их можно только в круговороте политических явлений и событий. Иными словами, автору приходится давать несколько страниц описаний исторических событий, и только затем – пару строк о человеке, который оказался в их гуще. Да к тому же для многих читателей прошлые политические баталии – это что-то вроде колонки политического обозревателя в старой газете: они им просто неинтересны.

Однако, к счастью для автора, события, которые разворачивались вокруг Ёсинобу, были намного масштабнее политкомментариев в пожелтевших газетах. Живые свидетельства недавней эпохи, они еще не успели загустеть и опуститься в глубины истории. И это обстоятельство придало автору храбрости…

Впервые этот роман был опубликован в специальных выпусках журнала «Бунгэй Сюндзю». Сначала я хотел опубликовать его целиком, не разбивая на отдельные выпуски, но после того, как было написано 120 страниц, понял, что на этом остановиться не удастся, и написал еще сто страниц, которые вошли во второй выпуск. Впрочем, и этого объема оказалось мало, и пришлось написать еще около сотни страниц для третьего выпуска прежде, чем роман, наконец, закончился.

И еще. Ёсинобу был сёгуном менее двух лет. Почему же для того, чтобы рассказать о нем, нужно так много слов? Этот вопрос мучил меня с самого начала работы над книгой, но и теперь, завершив роман, я испытываю легкую грусть оттого, что не написал больше. Конечно, одна из причин многословия очевидна – как говорится, «слаба кисть автора», нет у него таланта. Но дело даже не в этом. Мне кажется, что личность Токугава Ёсинобу – это как крепкое спиртное: она просто опьяняет всех, кто к ней прикоснулся, и не отпускает от себя. Другого объяснения я не вижу.