– Встретимся там. – Я машинально нарисовала в своей записной книжке квадратик. – Если ты и в самом деле собираешься прийти.
Я не знала, почему Сид так сильно стремился прийти на концерт Полли, но меня это очень тревожило. Я ведь не только удивлялась этому его стремлению: его обычно было невозможно затащить в школу, – но и беспокоилась из-за предстоящей необходимости изображать сплоченную семью в ситуации, когда в действительности мы с Сидом общались уже очень мало. Однако «Праздник урожая» Полли имел отношение непосредственно к ней, а не ко мне, и я никак не могла отказать Сиду в возможности увидеть свою дочь в качестве участницы концерта, пусть даже на этом концерте она будет облачена всего лишь в банальный костюм кукурузного початка.
– Ну конечно, я собираюсь прийти, – сказал он таким надменным тоном, на какой только был способен, хотя и не имел на это морального права.
Я добавила к квадратику крышу.
– Хорошо.
Бев, стоя в дверном проеме, что-то показывала мне жестами. Я ответила ей одними губами: «Пять минут». Затем – с такой непринужденностью, на какую я только была способна, – я сказала:
– Сид, мне хотелось бы уточнить еще только один момент.
– Какой?
– Ты не… Ты ведь не собираешься привести с собой ее, не так ли?
– Кого?
Ему, похоже, не хотелось ничего для меня упрощать.
– Свою новую… Джоли.
Рядом с квадратиком я нарисовала разорванное пополам сердце.
– Не говори глупостей.
Я не стала ввязываться в пререкания. Договорившись о времени и месте встречи, я зачеркнула сердце и направилась к Бев.
Я потратила сотни часов на то, чтобы понять, в чем же заключалась конкретная причина развала моего брака, но на самом деле все было очень просто. Я вышла замуж за Сида слишком быстро. Думала, что знаю его, но затем выяснилось, что не знаю. Вообще не знаю. Я была очарована им, была очарована его таинственностью, его драматическим детством, но я его не знала. Тогда еще не знала.
– Можно забрать мальчика из приюта, – говаривал он раньше так, как будто это его извиняло, – но невозможно забрать приют из мальчика.
Я слушала, но не могла понять. Я была ослеплена им: я думала, что смогу ему помочь. Видимо, надеялась его изменить. Невозможно объяснить то, как он держал меня в оковах. Начиная с того самого момента, когда мы встретились, он смотрел на меня и смотрел в меня так, как этого не делал никто другой. Его взгляд как бы охватывал меня со всех сторон. Я не могу дать этому объяснение даже сейчас. Не могу объяснить, не могу понять, не могу чем-то оправдать. Он поймал меня, как какое-нибудь маленькое и довольно беззащитное животное.
Я, безгранично наивная, вложила все, что у меня было, в Сида, и мне кажется, что в конечном счете я просто-напросто долго – очень долго – не могла признаться самой себе, что это стало моей большой ошибкой.
Конечно, кое-что о Сиде я знала очень даже хорошо. Например, сегодня вечером он опоздает. Он зайдет так, чтобы его заметили, театрально вздыхая и двигаясь медленно, пока все взоры не обратятся на него, – и затем он станет вести себя с нарочитой отчужденностью и недружелюбием, тем самым искусно привлекая все внимание к себе.
Но в действительности опоздала я. Моя последняя клиентка была безутешна, и мне пришлось долго успокаивать ее и затем сажать в такси. Потом моя машина все никак не заводилась, потому что я случайно оставила фары на весь день включенными и поблизости не оказалось никого, у кого бы имелся провод для запуска двигателя от внешнего источника, и мне пришлось ехать на автобусе, а потому я явилась в школу лишь за пару минут до начала.
Когда я прошла через заполненный людьми зал, Сид меня не заметил. Он внимательно рассматривал программку, сделанную детьми, и лицо у него при этом казалось даже добродушным. Его темные волосы были, как обычно, взъерошены, но он в кои-то веки не выглядел ни мрачным и сердитым, ни пьяным и веселым. Он выглядел просто как… как отец Полли. Как мужчина, которого я раньше очень любила. И когда он поднял взгляд, мое сердце едва не остановилось на пару секунд, однако затем я вспомнила, что уже слишком поздно.
Слишком-слишком поздно.
– Уф! – Я шлепнулась на стул рядом с ним, усевшись при этом на край куртки того, кто сидел на соседнем стуле. Извинившись и засуетившись, я уронила свою шерстяную шапку.
– Неуклюжая Лори. – Сид, как коршун, набросился на этот мой недостаток. – Ничего не меняется, да?
– Кое-что меняется, – возразила я, протягивая руку к его программке.
И вовсе я не была неуклюжей. Я просто нервничала.
Он не отдал мне программку:
– Я ее еще читаю.
– Ну и ладно, – пожала я плечами. Читать там было почти нечего, но спорить я не стала.
– Ужасные иллюстрации, – пробурчал он. – Какое-то дерьмо.
Мамочка, сидящая перед нами, с негодующим видом оглянулась.
– Сид, ради бога… – Я робко улыбнулась этой мамочке. – Они все не старше восьми лет.
– Да? – Теперь он пожал плечами. – Они уже не младенцы. Но никто из них не умеет рисовать так, как Полли. Никто.
О господи!
– Почему они не разместили здесь ее картинки?
– Потому что…
Меня спасла миссис Эванс, сев за пианино и начав играть. Зазвучали первые аккорды гимна «Наступило утро», и вышел класс Полли. Все эти дети были облачены в костюмы разных фруктов и овощей.
– Бог ты мой… – довольно громко пробурчал Сид. – Кто это – вот эта толстая репа?
Если бы психологическая обстановка не была такой напряженной, я бы, наверное, засмеялась. Мы с Сидом когда-то много смеялись вместе. Но сейчас я смеяться не могла и лишь молча слушала его грубости. Глядя прямо перед собой, я молила Бога о том, чтобы Сид немедленно заткнулся.
А затем я неожиданно заметила в другом конце зала Мэла. Леонарда, видимо, все-таки приняли в эту школу. Почувствовав прилив адреналина, я отвела взгляд в сторону и сосредоточила внимание на Полли.
Вытерпев час довольно отвратительного пения и не менее отвратительных танцев, Сид уже застегивал молнию на своей кожаной куртке, когда во время торжественного финала Полли легла на пол в передней части сцены как компонент огромного «подноса с овощами» и не смогла затем встать из-за своего громоздкого костюма. Сид засмеялся. Я сильно толкнула его локтем в бок, уже предвидя, что Полли зальется слезами.
– Я подожду вас на улице. – Сид направился к выходу, хотя зрители еще вовсю аплодировали. Видимо, решил покурить.
Я помогла подняться на ноги очень взволнованной Полли, которая быстро забыла о произошедшем на сцене инциденте, и мы вышли на улицу. Там уже стемнело, и Сида нигде не было видно.
– А где папочка?
Выражение лица у Полли стало сначала растерянным, а затем расстроенным.
– Не знаю. – Я посмотрела сначала в одну, а затем в другую сторону вдоль тротуара, на котором сейчас толпились шумные дети со своими родителями. – Я уверена, что он где-то здесь. Ты прекрасно выступала, Пол. Он тобой очень гордился.
– Но тогда где же он? – Ее нижняя губа угрожающе выдвинулась вперед.
На противоположной стороне улицы – как раз возле знака «Стоянка запрещена» – был припаркован блестящий черный автомобиль. Из наполовину открытого окна доносилась музыка. Эта мелодия показалась мне знакомой, но я все никак не могла ее вспомнить. И тут вдруг из автомобиля вышел Сид. Он помахал рукой своей дочери. Едва я подняла руку, чтобы тоже ему помахать, как открылась и дальняя дверь автомобиля. Из нее появилась молодая женщина, которую я мельком уже видела и которую сразу же узнала.
Я сжала ладошку Полли, радуясь тому, что прикасаюсь к ней.
– Пол! – позвал Сид, и лицо у Полли просветлело.
– Папочка!
Сид перебежал через проезжую часть и, подхватив Полли, приподнял ее так, что ее лицо оказалось на уровне его лица.
– Я еще никогда не видел такого восхитительного кукурузного початка.
Стоя на тротуаре, девушка по имени Джоли улыбалась и махала рукой моей дочери. Блестящая внешность, огромная шевелюра, серебристые ленты, просвечивающая юбка, длиннющие голые ноги, несмотря на холодный вечер… Полли с радостным видом замахала в ответ. Я ошеломленно смотрела на это, пока Джоли не перевела свои глаза-прожекторы на меня. И я попыталась не выглядеть угрюмой, поскольку она вся прямо-таки сияла.
Однако мне удалось лишь изобразить довольно кислую улыбку, а затем я отвернулась.
Я почувствовала почти физическую боль где-то внутри. Сид смерил меня долгим взглядом.
– Что случилось? – спросил он. Но он прекрасно понимал, что случилось.
– Ничего. – Его безразличие стало еще одним плевком мне в лицо. – Думаю, нам пора идти, Пол. Уже очень холодно. Ты скоро снова увидишься с папой. – Я протянула к ней руки.
– А у тебя нет машины? – застонала Полли. – Только не говори мне, что нам придется идти пешком. – Начал накрапывать дождь. – Что, в самом деле придется идти пешком? Пожалуйста, мамочка, я не хочу идти пешком, я устала. Я очень-очень сильно устала. Может, поедем на папиной машине?
– Ты хочешь сказать, на машине Джоли, – не смогла удержаться я.
– У меня ноги болят, – захныкала Полли. – Я больше не могу ходить.
Взгляд Сида переместился на «мерседес».
– Это вообще-то несколько неожиданно, – пробурчала я. – Если принять во внимание наш предыдущий разговор.
Он начал было что-то говорить, но тут же передумал и поставил Полли на мостовую.
– Извини, – сказал он. – Я не просил Джоли приезжать со мной. Правда не просил.
Я ему не поверила. Даже и на малейшую долю секунды. Я схватила и сжала руку Полли.
– Чудесно. – Я потащила Полли за собой. – Пойдем, Пол, а иначе мы промокнем. Ты увидишь своего папу в пятницу. Мы поедем на такси.
– Я хочу поехать с папочкой. – Полли начала плакать, и у меня возникло ощущение, что мне вонзили в грудь нож и проворачивают его там. – У меня правда болят ноги. И я соскучилась по папе.
– Ну пожалуйста, милая, – взмолилась я.
Ситуация становилась для меня ужаснейшим кошмаром. Я увидела, как красивая девушка по ту сторону проезжей части стала задумчиво покачиваться из стороны в сторону под доносящуюся из черного автомобиля музыку группы «Флоренс и машина». При этом я ощущала на себе угрюмый взгляд Сида. Полли вырывалась, чтобы броситься к своему отцу.
– До пятницы осталось уже совсем немного времени! – крикнула я ей.
– Папочка! – начала визжать Полли, скатываясь к истерике.
– Сид! – позвала Джоли. – Лори! Мы вас подвезем, ладно? Все будет хорошо.
Я скорее бы прошла через весь город голышом туда и обратно, чем согласилась бы поехать на ее машине.
– Да, да! – Полли резко перестала визжать. – Подвезите нас!
И тут вдруг рядом с нами появился Мэл. Он держал за руку Леонарда.
– Все в порядке? – спросил он.
– А вам какое дело? – Сид, отведя взгляд от Полли, сердито посмотрел на него.
– Я всего лишь спросил, – вежливо сказал Мэл.
– Все хорошо, Мэл, спасибо, – ответила я на заданный вопрос.
– Мэл? – Взгляд Сида стал еще более сердитым.
Это была весьма неподходящая ситуация для того, чтобы их друг с другом познакомить.
– Твой дружок? – сплюнул Сид. Я, к своему ужасу, осознала, что, похоже, он сейчас будет нарываться на ссору с Мэлом.
– Просто мой ребенок тоже учится в этой школе, – спокойно сказал Мэл. Затем он, сделав шаг вперед и тем самым оставляя Леонарда позади себя, протянул Сиду руку. – Рад с вами познакомиться.
Сид посмотрел на протянутую руку с таким видом, как будто она была покрыта ядом, и не стал ее пожимать.
– Пожалуйста, Сид, – спокойно сказала я. – Не веди себя глупо.
Я взяла Полли на руки. Она была для меня уже тяжеловатой.
– Сидди! – Стоящая по другую сторону проезжей части Джоли помахала Сиду рукой.
Я прикусила губу, чтобы не сказать чего-то дерзкого.
Сид засомневался. Он не знал, как поступить, и это за него решила его подружка.
– Поехали, милый. Уже холодно, – сказала она, обхватив свое худенькое тело руками. – Я замерзаю. Если они не хотят ехать с нами, давай поедем одни. Поехали домой.
Домой.
– Еще увидимся, Пол. – Джоли снова помахала рукой. – Я на следующей неделе куплю те кексы ассорти, которые ты любишь. И расскажи своей маме про меня что-нибудь хорошее, ладно?
Она подмигнула мне и исчезла в машине.
У меня от возмущения прямо-таки перехватило дух.
– Я увижусь с тобой после школы в пятницу.
Сид поцеловал Полли в макушку и двинулся через проезжую часть, не преминув перед этим бросить на Мэла самый что ни на есть злобный взгляд. На меня он обратить хоть какое-то внимание не соизволил. Полли жалобно всхлипнула, уткнувшись в мое плечо.
– Не плачь, малышка, – прошептала я ей на ухо. – Пойдем домой и поедим мороженого.
Полли на несколько секунд затихла: в ней, видимо, началась внутренняя борьба.
– С клубничным сиропом? – в конце концов сдалась она.
– И шоколадными крошками.
Воспрянув духом, она вытерла свой сопливый нос о мою куртку. Дождь начал усиливаться.
– Я могу вас подвезти? – спросил Мэл. Леонард все еще прятался за ногами отца.
Я посмотрела на блестящий черный автомобиль. Стекла у него были затемненными, но мне показалось, что я вижу, как Сид и его подружка прильнули друг к другу. У меня в животе что-то сжалось.
– Знаете, Мэл, это было бы замечательно. – Я поставила Полли обратно на тротуар и взяла ее за руку. К черту все мои благие намерения. Мы пошли вслед за Мэлом в сторону парковки. – Большое спасибо.