Когда я во второй раз услышала, как кто-то ходит по дому ночью, я позвонила в полицию.

Полицейский на другом конце провода разговаривал со мной вежливо, но абсолютно равнодушно, особенно когда выяснил, что мы с мужем некоторое время назад решили разойтись и стали жить раздельно.

– У него есть определенные права, – объяснил мне полицейский таким усталым голосом, как будто он сталкивался с подобными ситуациями уже много раз. – Если он является совладельцем дома, он имеет право в него приходить. Вы не можете его не пускать.

– Но я отнюдь не уверена, что это именно он, – сказала я.

– Вообще-то вы даже не имеете права менять замки без его ведома, если он все еще является совладельцем дома, – сказал полицейский, игнорируя мои слова. – Я имею в виду вашего мужа.

Но полиция все же прислала ко мне сотрудницу. Она посмотрела на мою дорогостоящую сигнализацию:

– С такой надежной сигнализацией вы вообще-то в полной безопасности, разве не так? Вы же напрямик соединены с местным полицейским участком.

Я обычно все время забывала включать эту «надежную сигнализацию». Мы установили ее только потому, что этого потребовали компании, в которых мы застраховали на большую сумму некоторые произведения Сида, а именно те, которые все еще находились в нашем доме, – а точнее, в мастерской, расположенной в дальнем конце сада и закрытой на засов и целых три висячих замка. Я никогда к ней даже и близко не подходила. Мне совсем не хотелось этого делать. А вот кому-то, наверное, могло захотеться туда заглянуть.

– А куда именно проник этот незваный гость? – спросила сотрудница, сильно выделяя голосом два последних слова.

– Я… – Сделав паузу, я задумалась. – Даже не знаю. Я просто… Кто-то бродил здесь ночью.

– Внутри дома? – нахмурилась она. Я заметила у нее большой промежуток между двумя передними верхними зубами. Такой большой, что через него можно протащить соломинку.

– Э-э… Не обязательно.

– Что вы имеете в виду?

– Может, и не внутри дома.

– А где же тогда? – Она подняла бровь.

– Возможно, в саду.

Она резко захлопнула свою записную книжку.

– Понятно. То есть у вас нет абсолютной уверенности в том, что к вам кто-то пробрался? Вы вообще-то никого в своем доме не видели, так?

– Я видела несколько дней назад, как кто-то шел по дорожке.

– Снаружи дома? В саду?

– Нет. – Я осознала, что говорю какую-то ерунду. – Перед домом.

– То есть никого не было ни внутри дома, ни в саду позади дома?

– Нет, не было. Но я абсолютно уверена, что кто-то…

– Миссис Смит. – Она подавила в себе вздох облегчения. – Если отсутствуют какие-либо явные следы противоправного проникновения и если вы никого не видели, то мы, в общем-то, ничего не можем сделать. Вы уверены, что это не шутки вашего воображения? – Она говорила доброжелательным, но менторским тоном. – Это слишком большой дом для того, чтобы жить в нем в одиночестве.

– Тут еще живет моя дочь.

Рыбок и кролика я упоминать не стала.

– Ага, ваша дочь. Я, кстати, заметила снаружи объявление «Продается».

– Да. – Я отвернулась от нее. Вообще-то я привыкла к тому, что вопросы задаю я. Такая уж у меня работа. И я ненавижу рассказывать что-либо о себе незнакомым людям. – Дом выставлен на продажу.

Наш дом. Наш первый дом как единой семьи. Он вообще-то не был очень большим, и мы могли бы купить что-то и получше, после того как Сид разбогател. Но мы приобрели этот дом после особенно тяжелого периода в семейной жизни, и он символизировал начало новой эпохи. Он был моей безопасной гаванью: четыре стены, защищающие меня от внешнего мира. Наше жилище.

– Распад брака – это тяжело. Вы, возможно, пребываете в состоянии легкого стресса.

О господи! Кто из нас психотерапевт: я или она?

– Со мной все в порядке. – Я заперла заднюю дверь на ключ и положила его в тайник возле двери. – Я абсолютно уверена, что слышала ночью, как кто-то тут ходил, но я понимаю, что если нет явных следов…

А была ли я и в самом деле абсолютно уверена? Ночью я спала плохо, часто просыпалась. Мне снился Сид. Мне снились странные и полные бурных событий сны, которые я к утру забывала.

Я не потрудилась закончить свою фразу. Вместо этого я довела женщину-полицейского до входной двери.

– Если и в самом деле кого-то увидите, сообщите нам. – Она надела свой головной убор. – Вы не подумывали о том, чтобы установить систему видеонаблюдения?

– Нет. – Я отрицательно покачала головой. – Ненавижу все эти дистанционные системы контроля. Да и жить нам здесь, возможно, осталось уже недолго.

Правда, одному только богу было известно, куда мы отсюда уедем.

* * *

Вопреки здравому смыслу и главным образом по настоянию Эмили, я отправилась в местный паб на викторину, устроенную для родителей учащихся нашей школы.

– Тебе нужно как-то развлечься, – сказала Эмили, отметая мои возражения. Мы обедали с ней в кафе неподалеку от моего офиса. – Ты не можешь вечно сидеть и хандрить из-за Сида.

– Я вовсе из-за него не хандрю. – Я старалась не встречаться с ней взглядом. Ее глаза были подведены синей тушью. Она, видимо, изображала сегодня Фэрру Фосетт.

– Ну да, не хандришь. – Она схватила чипсы с моей тарелки. – Если это так, то я – дядя папы римского.

– В самом деле? – сказала я. – Ну и на каком уровне у тебя знание латинского языка?

– Очень смешно.

– Ты меня знаешь. В любом случае, – гордо заявила я, – это уж точно лучший поступок в моей жизни. Я имею в виду то, что я рассталась с Сидом.

Эмили пристально посмотрела на меня. Я, не выдержав, отвела взгляд в сторону.

– Лучший, но при этом еще и самый трудный, да, малышка?

– Лучший.

Однако за моей надменностью уже копились слезы. К счастью, Эмили знала меня достаточно хорошо для того, чтобы не делать по этому поводу никаких комментариев.

– Может, так оно и есть, но ты в этом своем новом состоянии не очень-то похожа на воплощение подлинной радости, а потому тебе необходимо как-то развлечься. – Она надела свое пальто, отделанное белым искусственным мехом. – Я побуду с твоим ребенком. С удовольствием. Неплохо бы сходить с Полли в театр на спектакль «Мэри Поппинс». Я уже сто лет не видела этот спектакль и не слушала песенку «Дым, полезай в трубу». – Она вытаращила на меня глаза. – Кстати, Дик, сыгравший в фильме роль трубочиста Берта, – это вообще мой идеал мужчины.

Я, засмеявшись, вытолкала ее в дверь кафе. Меня охватило чувство облегчения. Конечно, я бы более чем обрадовалась, если бы Эмили побыла некоторое время с нами. Если она будет находиться в нашем доме, он уже не покажется мне таким пустым и тихим, каким кажется, когда в нем находимся лишь мы с Полли. Кроме того, присутствие Эмили, возможно, позволит мне прогнать свои ночные страхи по поводу того, что возле дома кто-то бродит.

И даже если там и в самом деле кто-то бродит, то Эмили тоже его увидит, и тогда мне станет ясно, что я не сумасшедшая.

Поэтому я заключила сделку с дьяволом (а заодно и с Эмили относительно того, что она проведет у меня дома выходные) и согласилась пойти поразвлечься.

В семь часов я встретилась со своей подругой Роз в ирландском пабе, расположенном на оживленной улице. К восьми я уже изрядно набралась. Я перед этим поклялась, что не буду пить – я ведь не пила с той самой ночи в Испании, – но мне нужно было успокоить нервы, и, по правде говоря, я никуда не ходила уже целую вечность. Если быть точной, то несколько месяцев – с тех пор как мы с Сидом, уже перестав быть благополучной парой, в последний раз отправились вместе на званый ужин в пентхаусе человека, покупавшего его картины и жившего в районе Холланд-Парк.

Меня – наверняка по наущению Рандольфа – усадили в дальнем конце огромного дубового стола, так, чтобы я находилась подальше от Сида. Там сидели те, кто не представлял собой ничего особенного. Рядом со мной, например, оказалась русская по национальности жена владельца какой-то художественной галереи, не знавшая по-английски ни единого слова. Ее губы так раздулись от коллагена, что я даже удивлялась, как у нее вообще получается открывать рот. Рандольф, сидя рядом с Сидом на другом конце стола, то и дело, глядя на меня, поднимал в знак приветствия свой бокал. Я улыбалась в ответ, но этот обмен любезностями был фальшивым и не означал ничего хорошего. Я точно знала, что на самом деле имелось в виду.

Рандольф и его мир одерживали победу.

На том конце стола, где находился Сид, сидела пышнотелая молодая актриса, которую я не узнала, но которая вроде бы снялась в последнем фильме про Джеймса Бонда. Она кокетливо смеялась всем шуткам Сида, потряхивая своей темной гривой, как какая-нибудь резвая лошадка-пони. Я же к тому времени сделала себе очень короткую стрижку, пытаясь тем самым найти в себе нечто такое, чего мне не хватало: какую-то новую внешность, то, что очень понравилось бы и мне, и Сиду, – но в результате вышло то, что он, наоборот, ненавидел. «Ты стала похожа на школьницу» – вот и все, что он сказал по этому поводу, и в его понимании это был отнюдь не комплимент. Я в тот вечер была за рулем и категорически воздерживалась от спиртного, тогда как вечеринка вокруг меня превращалась в полный бедлам. Половина гостей разбрелась из-за стола кто куда. Кто-то, шмыгая носом, то и дело ходил высморкаться в мраморную ванную, кто-то стоял в стороне и громко разговаривал с горящими глазами, пытаясь перекричать общий шум…

Сид иногда встречался со мной взглядом и тут же демонстративно поворачивал голову к девушке-«пони», которая едва ли не ржала от восторга, когда его безжалостный взор обращался к ней. Он ведь очень привлекательный мужчина, мой муж. Такой покладистый с виду, такой непокорный на самом деле. Как говорится, в тихом омуте черти водятся. Совладать с этими чертями очень даже непросто… И ведь так легко вообразить, как он трахает тебя…

В конце концов я, будучи больше не в силах это выдерживать, отвернулась от сидящей справа от меня русской матрешки и начала очаровывать мужчину слева. Это был критик из газеты «Таймс», и он охотно ответил на мой флирт. Сид молча наблюдал за нами, позабыв о девушке, снявшейся в фильме про Джеймса Бонда.

Как выяснилось позднее, флирт – это была отнюдь не плохая идея. Она вовсе не была плохой.

Я тогда даже понятия не имела, что произойдет, когда мы вернемся домой…

В этот вечер – после того как Эмили выпихнула меня за дверь, а Роз обняла меня со словами «Опа-опа, сегодня без детей, да?», и мы, поприветствовав остальных родителей, пришедших на викторину, стали участвовать во втором туре, – я немного выпила и размякла.

Как раз в тот момент, когда ведущий викторины задал вопрос о происхождении слова «алкоголик» (мы при этом хихикали, как школьницы, глядя на его огромные красные очки), в помещение зашел Мэл, и я толком не знала, как на это отреагировать. Будь я потрезвее, я, несомненно, вела бы себя осторожней.

Но я не была трезвой.

Он взял себе пол-литровый бокал пива и, когда кто-то поднялся со своего сиденья, чтобы пойти к стойке бара, протиснулся между посетителями и уселся рядом со мной.

– Привет. – Он улыбнулся и приподнял бокал. – Давайте выпьем.

– Давайте. – Я робко улыбнулась в ответ. – А как у вас с общей эрудицией?

– Очень слабо. Память как решето. Но я подумал, что будет неплохо пообщаться с другими родителями. – Чувствовал ли он себя немного обиженным? Меня как бы укололо внезапное чувство вины. – Мне нужно знакомиться с местными обитателями.

– Да, конечно. – Я отхлебнула из своего бокала. – Это самое подходящее место.

– Как у вас дела? – спросил он, пытаясь встретиться со мной взглядом.

– Прекрасно, спасибо.

– В самом деле? – нахмурился он. – Когда мы виделись с вами в прошлый раз, я, глядя на вас, так бы не сказал.

Мне вспомнилось, как Сид нарывался на ссору с Мэлом. Как Сид прильнул к Джоли.

– Это было тогда. – Я осушила свой бокал. Мне не хотелось обсуждать с Мэлом Сида. – А сейчас все хорошо.

– Ну вот и славно, правда?

Ведущий викторины объявил, что следующая ее часть будет посвящена спорту. Сидящие за столом женщины все как одна застонали.

– В футболе вы, видимо, не разбираетесь, да? – усмехнулся Мэл. Он вообще-то был очень даже привлекательным мужчиной. И крупным. Он выглядел так, как будто мог запросто подхватить меня на руки и…

Я почувствовала, что краснею.

– Да нет, я в действительности очень даже люблю футбол. Все эти мужчины в шортах… – заявила я.

По-видимому, я захмелела куда больше, чем мне самой казалось. Затем мы встретились взглядами и оба рассмеялись. Напряжение между нами исчезло.

Следующие полчаса мы с Мэлом составляли ответы вместе, и я чувствовала себя все уютнее. Меня не интересовало и не волновало ничто другое, кроме как вопросы вроде «В чем сходство между Бритни Спирс и Венерой?», на которые я так и не узнала ответов.

Роз подмигнула мне поверх склоненной головы Мэла, когда он писал ответ на какой-то вопрос, и я улыбнулась ей в ответ. Его нога задела мою ногу, и я на пару секунд почувствовала нечто такое, чего не хотела чувствовать. Я посмотрела на часы и, увидев, что заведение уже скоро будет закрываться, испытала разочарование от осознания того, что этот вечер уже подходит к концу.

И тут произошли два события.

Я встала, чтобы сходить в туалет. Не успела я выйти из-за стола, как услышала, что звонит мой телефон. Взяв свою сумку, висевшую на спинке стула, я достала из нее телефон.

– Лори! – услышала я голос Эмили. Он был напряженным. – Где ты?

– Все еще на викторине. – Мое сердце забилось быстрее. – Что случилось? Что-то с Полли?

– С Полли все в порядке. Просто… – Связь на секунду пропала. – Она…

– Я тебя не слышу, тут слишком шумно. Подожди секундочку. – Я, толкнув заднюю дверь паба, поспешно вышла на парковку. На холодном вечернем воздухе изо рта у меня стали вырываться облачка пара. – Что случилось?

– Сид тебе звонил?

– Нет. Когда?

– Он некоторое время назад поговорил с Полли. Она сказала ему, что ты пошла в паб. Он каким-то образом заставил ее плакать.

– Почему? – Я почувствовала, как внутри меня зарождается холодный гнев. – Что ты имеешь в виду?

– Я и сама толком не знаю. Я не расслышала того, что он говорил, но думаю, что он был очень сердит.

– Ты с ним общалась?

– Он повесил трубку еще до того, как я смогла с ним поговорить.

– Где сейчас Пол?

– Лежит в кровати. Спит. С ней и в самом деле все в порядке. Просто… Мне показалось… Я понимаю, что это звучит глупо, но мне показалось, что я некоторое время назад что-то слышала.

– Что ты имеешь в виду – «что-то слышала»?

– На втором этаже. Я сходила туда проверить и никого там не обнаружила. Однако затем – я не сомневаюсь в этом – кто-то попытался отпереть дверь, но у него ничего не получилось, потому что я закрыла ее на цепочку.

– Тебе следовало мне позвонить.

– Так я тебе сейчас и звоню. – Тон ее голоса стал слегка сердитым. – Я просто не хотела тебя беспокоить. Это, возможно, какая-то ерунда. Я хочу, чтобы ты немного развлеклась. А с Полли все в порядке. Ты ведь знаешь, что представляет собой Сид. Он меня раздражает – только и всего. Просто, когда заскрипела дверь, мне захотелось проверить…

– У него все еще есть ключи. И, видимо, какие-то юридические права. – Я вспомнила разговор с женщиной-полицейским. – Но он ничего не сделает.

Не сделает ли?

– Я только что пыталась позвонить Сиду, – сказала Эмили, – но он не ответил.

– Мне жаль, что из-за меня у тебя столько хлопот, Эм.

– Послушай, это вполне нормально. Ничего страшного. Я просто хотела узнать, когда ты вернешься.

– Я возвращаюсь прямо сейчас.

Из паба донеслись звуки колокольчика, предупреждающего посетителей о том, что принимаются последние заказы.

– Тебе не нужно спешить, – сказала Эмили, но как-то неуверенно.

– Я поеду на такси.

Услышав позади шаги, я быстро обернулась.

– Хорошо. – В голосе Эмили чувствовалось облегчение. – До встречи.

Позади меня стоял Мэл.

– Все в порядке? – Вид у него был встревоженный.

– Да. Нет. Я и сама толком не знаю. – Я посмотрела на него беспомощным взглядом. – Мне необходимо вернуться домой.

– Подвезти вас?

– Если вам не трудно.

– Конечно не трудно. – Он протянул руку и убрал прядь волос с моих глаз. – Лори, – тихо сказал он.

– Мэл, послушайте, мне нужно ехать прямо сейчас.

– Да, конечно, поехали. Я только возьму свою куртку, – сказал он, а затем, прежде чем я успела как-то отреагировать, он наклонился и прикоснулся губами к моим губам.

Позади нас послышался шум: дверь паба распахнулась, и я услышала, как Роз зовет меня встревоженным голосом:

– Лори!

Мы с Мэлом отпрянули друг от друга, но до того, как мы успели это сделать, в дверном проеме появилась еще одна женщина, которая протиснулась между дверной коробкой и Роз. Вздрогнув, я узнала яркие каштаново-рыжие волосы.

– Мне стало интересно, куда это ты запропастился.

Голос был резким и сердитым. Знакомый мне ирландский акцент.

– О господи… – пробормотал Мэл.

Да уж… Это была Сюзи Купер. Жена Мэла.

Однако это была не моя проблема. Моя проблема ждала меня дома.

– Извините, – промямлила я Мэлу так тихо, чтобы никто, кроме него, меня не услышал. – Мне пора идти.

Я выскочила на парковку, а с нее – на оживленную улицу, где затем остановила первое попавшееся такси. Сердце сильно билось, а ладони потели. Я вдруг осознала, что в охватившей меня панике я забыла в пабе свое пальто. Мне вспомнилось лицо Мэла, и я притронулась ладонью к губам, к которым менее минуты назад прикоснулись его губы.

Я направилась домой, к своей дочери и к своей лучшей подруге. А еще – к своей пустой постели.

Я ведь не сделала ничего предосудительного, не так ли?

По-видимому, это еще предстояло выяснить.