9 часов вечера

Я открываю дверь со стороны пассажирского сиденья и усаживаю Сола в автомобиль так осторожно, как только могу. Он не спорит. Я сажусь за руль и ищу ключ, чтобы запустить зажигание. Мои руки трясутся. Ключа, конечно же, нет. Сол, застонав от боли, наклоняется в мою сторону и, как он, видимо, делал и раньше, замыкает накоротко провода, чтобы запустить двигатель без ключа зажигания. Я чувствую ногой тепло его тела, а с его губы мне на ладонь падает капелька крови.

Фыркнув пару раз, двигатель заводится.

Трогаясь с места, я не поворачиваюсь, чтобы посмотреть назад, и не гляжу в зеркало заднего вида. Вцепившись в руль, я пытаюсь заставить свои руки не дрожать и делаю несколько глубоких вдохов. Я ожидаю, что вот-вот раздастся рев мотоцикла, но я его не слышу.

– Где мы? – спрашиваю я минуту-другую спустя, стараясь, чтобы мой голос звучал ровно.

Дорога перед нами очень прямая. Она тянется вдоль береговой линии. За галечным пляжем угадывается темное море. Оттуда доносятся такие звуки, что кажется, будто оно шумно вздыхает.

– На мысе Дандженесс, – невнятно бормочет Сол. Его губа разбита очень сильно. Из его брови течет, поблескивая на щеке, тоненькая струйка крови, которая очень быстро темнеет.

– А-а, тут есть атомная электростанция, – говорю я.

– Этот район известен своими художниками, дорогая моя, – говорит Сол с напускной торжественностью, – а также электростанциями, железными дорогами на паровой тяге и деятельностью Британской национальной партии.

Прежде чем я успеваю ответить, Сол начинает кашлять, издавая при этом какие-то странные гортанные звуки.

Я бросаю на него взгляд, и меня снова охватывает страх. Я направляю автомобиль к автобусной остановке и притормаживаю.

– Не глушите двигатель, – говорит Сол.

По выражению его лица видно, что ему больно.

– О господи, дела, похоже, плохи. – Я тянусь рукой к его щеке. – Дай-ка я посмотрю.

Он вздрагивает, но все же позволяет осторожно взять его за подбородок и повернуть голову так, чтобы я могла рассмотреть его лицо. При этом он, слава богу, перестает кашлять.

– Вам не следовало… – начал он, но затем поперхнулся – по-видимому, собственной кровью.

– Не разговаривай, – приказываю я.

Я ищу в автомобиле то, чем можно было бы остановить кровь, но все тут грязное и в собачьей шерсти. Наконец я нахожу в своем кармане салфетку из поезда и аккуратно прикладываю ее сначала к его губе, а затем – к брови.

– Я думаю, тебе необходимо наложить швы.

Мысль о том, что нужно снова ехать в какую-то больницу, пугает меня, но Сол ведь нуждается в медицинской помощи.

– К черту… – Он, видимо, тоже не в восторге от этой идеи. Кашляя, он открывает дверь и сплевывает. Стонет, хватается за свои бока. – О господи! Мои ребра… – Он смотрит на меня и с трудом улыбается. – Опять.

– Эх, Сол… – Я смотрю в темноте на государственный флаг Великобритании, развевающийся на ветру над пабом слева от нас.

Сломанные ребра. Я открываю рот, чтобы сказать ему какие-то добрые слова, но затем…

Затем раздается оглушительный рев.

Из темноты позади нас появляется группа бородатых мотоциклистов в шарфах. Они едут на приземистых мотоциклах «Харли-Дэвидсон». Вся группа останавливается возле паба. Я лихорадочно ищу среди них взглядом «человека-бочку» и его женщину, но различить их в этой группе очень сложно.

– Поехали, Лори, – торопится Сол. – Поехали, черт побери!

Мы трогаемся с места.

* * *

Я не знаю, как это произошло, потому что и сама не заметила, как заснула. Я помню, что сосредоточила свое внимание на дорожном полотне прямо перед нами и что через открытое окно в салон автомобиля попадал холодный воздух. Помню, как я подумала, что мне вообще-то надо бы поспать, а если управлять автомобилем в таком состоянии, можно попасть в аварию. Помню, как краем глаза наблюдала за Солом, который то впадал в бессознательное состояние, то приходил в себя (мне оставалось только надеяться на то, что это происходит от усталости, а не из-за ран). Он все еще не позволял мне отвезти его в больницу, и, когда я вспоминала, каким стало выражение его глаз, когда я в последний раз предложила его туда отвезти, у меня пропадало желание с ним спорить. Поэтому я продолжала вести автомобиль – прочь от города, прочь от зданий… Затем я вдруг услышала жуткий шум в своей голове, ощутила какой-то сильный толчок, моя щека наткнулась на что-то твердое и холодное, и я проснулась. Мне показалось, что я на несколько секунд перестала дышать, потому что от этого сильного толчка у меня перехватило дыхание и я впала в шок.

Автомобиль сильно накренился и уперся во что-то твердое. Мне показалось, что мы угодили в канаву. Я услышала, как Сол открыл свою дверцу. Я с силой толкнула свою дверь локтем, но ее, по-видимому, здорово заклинило. Затем меня схватили за руку.

– Нам нужно поторапливаться, Лори, – сказал Сол. – Ну же, побыстрей.

Я никак на это не отреагировала. Я была так ошеломлена, что ничего не соображала. Мне просто хотелось сидеть здесь и ждать, когда кто-нибудь придет и позаботится обо мне.

– Лори, – настаивал Сол, – мне нужно убраться отсюда, пока не приехала полиция. Вы идете?

Но в этот момент мне пришла в голову мысль, что настало время перестать убегать. Время остановиться. Я не сделала ничего предосудительного. Пусть полицейские заберут меня в участок и пусть они думают обо мне что хотят, но они, безусловно, как-то помогут мне, и тогда все это закончится.

Однако затем мне вспомнился полицейский, которого я встретила возле Шерборна и который сказал, что меня подозревают в поджоге. Мне вспомнился тот факт, что я пустилась в бега, и это только испортило дело. Я подумала о том человеке, который запер Эмили и который не позволил ей спастись из огня. Я слышала, как они с Эмили разговаривали в номере, да, я тогда это слышала, но не могла разобрать ни слова, и мне непонятно, что это был за человек и о чем он разговаривал с Эмили. Я подумала об угрозах преследования со стороны правоохранительных органов и о том безумии, с которым я сталкивалась и за последние двенадцать часов, и раньше. И я подумала, что правоохранители засадят меня за решетку. Как они угрожали раньше, так они и поступят, и я стану бессильной.

Я подумала о Полли, моей маленькой Полли, и представила Сида – или кого-то другого, если это не Сид, хотя я убеждена, что это наверняка он… Я подумала о том, что этот человек разыщет Полли раньше меня и что моя мама… Что сделает моя мама? Она запаникует и не будет знать, как поступить. Что, если она не сможет спасти Полли? Что, если Полли окажется в небезопасной ситуации?

Это моя задача – спасти свою дочь.

Поэтому я отказалась от идеи сдаться полиции. Вместо этого я позволила Солу вытащить меня из автомобиля. Передвинувшись по сиденьям, я вылезла наружу и едва не упала, поскользнувшись на влажной земле, но Сол помог мне удержаться на ногах. Он взял меня за руку, и мы пересекли дорогу. В доме неподалеку зажегся свет. Затем, когда мы свернули на ближайшем повороте, я услышала, что приближается какой-то автомобиль.

– Куда мы направляемся? – спросила я Сола, но он, не слушая, вытащил из кармана телефон и набрал какой-то номер.

Некоторое время спустя на его звонок ответили.

– Мне необходимо, чтобы ты приехала и забрала меня отсюда, – сказал он, снова начиная кашлять. – Мой автомобиль разбился вдребезги. – Затем он добавил: – Мне на это наплевать. Мне нужна твоя помощь сейчас. Я через минуту пришлю тебе текстовое сообщение с адресом, но я уже прямо сейчас могу сказать, что мы находимся возле Брод-Марш.

Человек на другом конце линии что-то ответил. Сол его выслушал.

– Если ты не поможешь мне сейчас, я скажу Дину, где ты.

Пауза: Сол снова слушал.

– Да, скажу, – наконец сердито произнес он, – и тебе, черт возьми, лучше в это поверить.

Сол нажал на кнопку отбоя.

– Подождите здесь, – сказал он.

Он двинулся прочь, чтобы посмотреть на дорожный указатель. При этом он сильно хромал. Я дрожала от потрясения и от холода, который пробирал меня до костей. Перебинтованная ладонь болела, в плече я ощущала жжение.

Сол вернулся и принялся набирать текстовое сообщение.

– Она будет здесь через минуту, – заявил он.

– Кто?

– Подруга Джени.

Я даже не стала спрашивать, кто такая Джени. В данный момент мне это показалось бессмысленным.

– Она и мне поможет? – спросила я некоторое время спустя.

– Не знаю. – Он поморщился. Я лишь с трудом различала черты его лица в темноте. – Если она решит, что ей будет от этого какая-то польза. Но она, по крайней мере, вытащит нас отсюда. Если она не в таком затраханном состоянии, что не сможет вести машину.

– О-о…

Он посмотрел на меня:

– Вы вся дрожите.

– Да, – кивнула я. – Мне холодно.

Он обхватил меня руками и слегка наклонился ко мне. Я почувствовала, как бьется его сердце. Мы абсолютно неподвижно стояли в темноте и ждали.