10 часов вечера
Начало моросить. Мы все еще ждем подругу Сола, притоптывая от холода, и меня постепенно охватывает паника. Мне нужно как-то двигаться дальше: я застряла тут слишком надолго.
– Сол, – говорю я. – Мне крайне необходимо встретить этот поезд. Скажи, пожалуйста, ты это понимаешь?
Он смотрит на меня тем своим глазом, который все еще открывается:
– Да.
– И у меня мало времени.
Он смотрит на экран своего телефона.
– Десять часов, – говорит он. – Когда прибывает этот поезд?
– Я толком не знаю. От моей мамы пришло сообщение около трех часов назад. Она написала, что они едут с опозданием. Поэтому, наверное… около полуночи. – Я смотрю на бугристые пустоши, на покрытое мелким кустарником поле между дорогой и пляжем, на косматого серого пони, привязанного к колышку посреди этого поля и заметного в темноте только благодаря светлой шерстке. Вдалеке сияют огни города. Где-то рядом – море, которого мы не видим, а только слышим его приглушенный шум. – Но как я туда доберусь? – Меня все больше охватывает паника. – Черт возьми, Сол! Как я туда доберусь?
После короткой паузы он отвечает:
– Я вас туда доставлю.
– Доставишь?
– Да.
– Как?
– Всегда найдется какой-нибудь способ.
Я на некоторое время задумываюсь, а затем говорю:
– Почему ты хочешь это сделать?
– Потому что. – Он пожимает плечами. – Я перед вами в долгу.
Слова. Слова имеют силу, но правда заключается в поступках. Каким образом, черт побери, Сол собирается меня куда-то доставить? Он ведь сам едва стоит на ногах.
Я подхожу к краю тротуара и, встав на нем так, чтобы пальцы ног свисали с бордюра, пытаюсь подавить в себе страх. Затем возвращаюсь обратно.
– Как по-твоему, твоя подруга подвезет меня, а?
– Да. А если она не захочет это сделать, я найду какой-нибудь способ.
Он начинает кашлять.
– Сол, – я смотрю на него, – взгляни на нас со стороны. Мы – парочка правонарушителей. И ты нуждаешься в помощи.
– Ну, то есть ничего нового. – Он пытается смеяться сквозь кашель, и это производит на меня удручающее впечатление.
Из-за угла выезжает старый драндулет, двигатель которого в такую холодную ночь звучит надрывно и глухо. Сол с усталым видом поднимает руку в знак приветствия.
У девушки, сидящей за рулем, сердитый вид – такой сердитый, что на лице у нее обозначились отчетливые морщины.
– Садитесь в машину, – бурчит она через открытое окошко.
Мы подчиняемся. Сол пытается отправить меня на переднее пассажирское сиденье – не знаю, то ли из вежливости, то ли из страха, – но я предпочитаю, чтобы рядом с этой злюкой находился он, а потому устраиваюсь на заднем сиденье.
– Лори. – Сол, представляя меня этой девушке, даже не поворачивается ко мне: он весь ежится от терзающей его боли. – Бинни.
– Привет, – говорю я. – Спасибо, что приехала.
Однако девушка по имени Бинни не дает себе труд мне ответить. Она очень энергично жует резинку, приводя автомобиль в движение и делая поворот налево, прочь от брошенного нами «вольво». Я не смотрю назад. Вместо этого я, оставаясь в относительной безопасности на заднем сиденье, разглядываю сидящую за рулем девушку.
У нее сероватое и неприятное длинное лицо, кожа – шершавая и со шрамами, а волосы подстрижены слишком коротко. Ни макияжа, ни украшений – если не считать цепочки на шее. На запястье, частично скрытом длинным рукавом, видны татуировки. Я замечаю, что дизайн татуировок – такой же, как у Сола.
– Что, снова была драка? – ухмыляется девушка, посмотрев на Сола и затем отведя взгляд в сторону.
– Где Джени? – тихо спрашивает он.
– Не знаю. – Она пожимает плечами, глядя прямо перед собой на дорогу. – Как и ты, я могу об этом только догадываться. Она ушла несколько часов назад и не вернулась. Ее телефон отключен. Глупая сучка.
У меня прямо-таки волосы встают дыбом. Я наклоняюсь вперед:
– Ты можешь отвезти меня на железнодорожный вокзал в Ашфорде?
– Вы что, шутите? – Лишь теперь она, обернувшись, удостаивает меня взглядом.
– Вообще-то нет, не шучу, – говорю я, с трудом подавив в себе желание прокричать эти слова ей в ухо.
– А я шучу. – Она каким-то образом умудряется изобразить на своем сером, трупного цвета лице улыбку. – Я направляюсь прямиком домой. Вам еще повезло, что я вообще здесь появилась. Я чувствую себя омерзительно.
– Ты на игле? – бормочет Сол. – Опять?
– Нет! – энергично возражает она. – В этом смысле со мной все чисто. Уже несколько месяцев.
Сол поднимает свою неповрежденную бровь.
Разочарованная, я отодвигаюсь назад. Я впервые в жизни увидела эту девушку лишь пару минут назад, а уже испытываю к ней неприязнь.
– Тогда я заберу потом эту машину, – говорит Сол. – И сначала я довезу вас.
– Ничего ты не заберешь.
– Пожалуйста, – говорит он тихим голосом. – Я должен Лори.
– Мне наплевать на то, что ты кому-то там должен. Это не моя проблема.
– Может, и не твоя, но это проблема Джени.
Она хмурится:
– Почему это?
– Потому что. Я только что видел Дина.
Долгая пауза. Она даже на некоторое время перестает жевать.
– Я думала, что он уехал.
– Уехал, но вернулся.
Она снова смотрит на него.
– А-а…
– Вот тебе и «а-а»…
– Ага, так вот что произошло с тобой.
Как будто подобрать своего друга черт знает где, израненного и окровавленного, – это самое что ни на есть обычное дело! Впрочем, для них, может быть, и обычное…
– И Джени в долгу перед Лори.
Я чувствую, насколько Солу трудно говорить, и начинаю переживать за него все больше.
Бинни снова хмурится, и морщины на ее лице становятся более отчетливыми:
– Почему это?
– Лори уплатила долг Джени. Во всяком случае, его часть.
– Зачем? – Бинни смотрит на меня в зеркало заднего вида. – Вы что, чокнутая?
– Очень даже может быть, – шепчу я себе под нос, а уже более громким голосом произношу: – Ты можешь отвезти меня на железнодорожный вокзал в Ашфорде? Мне нужно встретиться со своей дочерью. Это вопрос… э-э…
– …времени, – договаривает за меня Сол.
Я собиралась сказать «жизни или смерти», но не смогла выдавить из себя такие слова.
– Времени, – соглашаюсь я. – Пожалуйста. Мне очень нужно.
Бинни рассматривает меня в зеркало заднего вида.
– Хорошо, – в конце концов говорит она. – Я отвезу вас в Ашфорд. – Она снова впивается в меня взглядом. – Ради Джени, – добавляет она на тот случай, если я вдруг неправильно истолковала ее великодушие.
– Спасибо, – киваю я и откидываюсь на спинку сиденья.
Кто, интересно, эта Джени, ради которой я отдала свое кольцо и которая имеет такое значение для Сола и для этой вот странной сердитой девушки? Кем бы она ни была, они оба ее очень любят.
– У тебя есть сигарета? – спрашивает Бинни у Сола.
Он достает из серебристой пачки сигарету «Ламберт энд Батлер», закуривает ее и передает Бинни. Та слегка расслабляется: ее лицо становится уже не таким напряженным, как прежде.
– Ну, и что сказал Дин? – вздыхает она.
– Немного. – Лицо Сола бледнеет. – Просто… Не переживай пока по этому поводу.
Он закрывает второй глаз.
– Тебе нужно в больницу, Сол, – говорю я.
Он в ответ лишь бурчит что-то нечленораздельное.
Я хочу, чтобы автомобиль как можно быстрее двигался вперед. Хочу, чтобы Солу стало лучше. Я много раз подряд сжимаю свои ладони в кулаки и разжимаю их, пока они не становятся влажными от пота.
На окраине Ашфорда я одновременно замечаю и указатель железнодорожного вокзала, и указатель больницы, чувствуя при этом, как в кровь вбрасывается адреналин, но в то же время – и огромную волну облегчения.
– Нам нужно отвезти Сола в больницу, – говорю я Бинни.
Он сейчас спит, дыша с влажными хрипами.
– Он не захочет туда ехать.
– Ну и что? – Вообще-то единственный по-настоящему взрослый человек в этой машине – это я. Эти двое – еще, можно сказать, малыши. – Он в скверном состоянии. Тот мужчина бил его ногами.
Бинни смотрит на Сола.
– Ладно, – в конце концов соглашается она. – Возможно, вы правы.
Интересно, думает ли она сейчас об этой таинственной Джени? Она поворачивает налево и движется в соответствии с дорожными указателями по направлению к больнице имени Уильяма Гарвея.
Я подаюсь вперед и аккуратно вынимаю телефон из его руки с татуировкой «Carp diem». Затем я вношу в него оба своих номера, копируя свой с дисплея телефона. Бинни резко останавливается перед отделением неотложной помощи.
– Вы можете отвести его туда? – спрашивает она. – Я не люблю такие места.
Я собираюсь сказать, что предпочла бы, чтобы его отвела она, но затем смотрю на Сола и осознаю, что сделать это следует мне. Он ведь мой товарищ: он, как сейчас принято говорить, прикрыл меня со спины. Он – на моей стороне.
– Я заеду за ним сюда, – говорит она. – Обещаю.
Выбравшись из автомобиля, я открываю дверцу возле переднего пассажирского сиденья.
– Сол, – тихонько бужу я его, – я сейчас отведу тебя в больницу. Мне нужно побыстрее попасть на вокзал. Ты понимаешь, да?
Он смотрит на меня здоровым глазом. У него нет сил на то, чтобы спорить. Я чувствую, как во мне нарастает беспокойство. Господи, сделай так, чтобы его раны не оказались серьезными!
– С тобой все будет в порядке, – говорю я таким бодрым голосом, на какой только способна. – Бинни за тобой заедет.
Я помогаю ему выбраться из автомобиля. Мы идем под большим красным указателем. Я думаю об Эмили. Думаю о том, что всего лишь двенадцать часов назад я улизнула из больницы где-то в Девоне. Затем я пытаюсь об этом забыть.
Я сосредотачиваюсь на текущем моменте.
– Я занесла в твой мобильный номера своих телефонов. – Я вкладываю его телефон Солу в руку. – Оба номера. Напишешь мне текстовое сообщение? Дашь мне возможность убедиться в том, что с тобой все в порядке?
– Конечно, – соглашается Сол. Он едва стоит на ногах. Когда мы приближаемся к стойке дежурного администратора, миниатюрная медсестра-азиатка выходит вперед с креслом-каталкой.
– Садитесь, – говорит она резким и суровым голосом.
Я держу Сола за руку. У меня такое чувство, как будто я его предаю. К глазам подступают слезы.
– Сол, – наклонившись, шепчу я ему, крепко сжимая его ладонь. – Мы с тобой еще увидимся. Обещаешь, что позвонишь мне?
Он кивает.
– Спасибо, – говорит он.
– За что, глупенький? – Я вот-вот расплачусь. Я не могу это выдержать. Мне не следовало бы бросать его здесь одного – следовало бы остаться с ним и позаботиться о нем. Но разве у меня есть выбор? Мне необходимо найти Полли. – Это тебе спасибо. За то, что помог мне.
– Всегда рад вам услужить. – Он пытается улыбнуться.
– А я – тебе, – говорю я. – Я очень рада, что познакомилась с тобой.
Я поворачиваюсь, чтобы уйти до того, как хлынут слезы, но затем возвращаюсь. Прежде чем уйти, я хочу задать еще один вопрос.
– Сол, а кто такая Джени? – спрашиваю я.
Он снова закрывает глаз. Медсестра разговаривает с дежурным администратором, передавая ему какой-то бланк.
Сол открывает глаз и подмигивает мне. Я смотрю на его красивый серый глаз с расширенным от боли зрачком и вижу там свое отражение.
– Моя сестра, – шепчет он. – Моя сестра-близнец…
* * *
Бинни высаживает меня на залитой светом автостоянке перед железнодорожным вокзалом Ашфорда. Все здесь кажется очень ярким.
– Спасибо, – говорю я, когда она тянет вверх рукоятку ручного тормоза, которая при этом неприятно скрипит. – Я очень благодарна. Но… – Она закуривает еще одну сигарету, не глядя на меня. – Ты приедешь за Солом, хорошо? Пришлешь мне текстовое сообщение с его телефона? Напишешь мне, как у него дела? Пожалуйста.
– Не переживайте.
Она пожимает плечами, но я сомневаюсь, что она даст себе труд это сделать. Как я могу ее заставить? Она грызет ноготь, который когда-то был покрыт черным лаком: на нем еще остались его следы.
Я застегиваю пальто и ищу ручку двери.
– Почему вы были с ним? – спрашивает она.
Моя первая мысль – о Сиде. У меня уходит пара секунд на то, чтобы понять, кого эта девушка имеет в виду.
– С Солом? – спрашиваю я.
– Да. – Она смотрит на меня с таким видом, как будто я тупица. – А с кем же еще?
– Мы встретились в поезде. Поезд сломался и остановился. Мне нужно… Мне нужно забрать свою дочь.
Я бросаю взгляд на вокзал: поездов там пока не видно, но мне необходимо побыстрее оказаться там. Я хочу быть готова, если вдруг прибудет поезд.
– Его сестра Джени – моя подруга. – Бинни произносит эти слова с гордостью, но ее лицо при этом на мгновение омрачается. – Однако она… С ней сейчас не все в порядке.
– О господи!.. – говорю я. А что еще я могу сказать?
Мне вспоминается, как Сол произнес слова «на игле». Мне вспоминается «человек-бочка», его большой черный сапог и то, как он упоминал о шлюхах. Перед моим мысленным взором предстает девушка, которая похожа на Сола, но более хрупкая, не такая крепкая. Я представляю себе длинные серые глаза – прикрытые, остекленевшие. Рядом с ней валяются использованные шприцы и фольга. Я вижу мысленным взором, как она лежит на спине в комнате, в которой нет занавесок. Я вижу над ней какого-то безликого мужчину.
– Мне очень жаль, – говорю я.
– Да уж, – кивает Бинни. – Мне тоже. Черт бы побрал эти наркотики.
– Да, черт бы их побрал, – соглашаюсь я, а затем открываю дверцу. – Еще раз спасибо.
– Лори, – говорит она не совсем уверенным голосом как раз в тот момент, когда мои ступни касаются бетона.
Я оборачиваюсь, удивившись тому, что она запомнила мое имя.
– Я возвращаюсь. К Солу. Попрошу его написать вам сообщение.
На пару секунд я кладу свою ладонь на руку Бинни. Затем выхожу из машины.
К тому моменту, когда я добираюсь до внешнего двора вокзала, она исчезает.