Стало ясно, что у меня не получится запросто выпутаться из ситуации, сложившейся с Мэлом. Как говорится, даже самые лучшие планы зачастую летят ко всем чертям.

Меня слишком уж взволновали заявления Сьюзан О’Брайен, чтобы я могла их проигнорировать. К вечернему чаю пришла Эмили – с мультфильмом «Черный красавец» на ДВД-диске для Полли, с гигантской коробкой разноцветного горошка «Смартиз» с шоколадной начинкой и с суровыми словами для меня.

– Ретро – в эту сторону сейчас нужно двигаться, – сказала она, засовывая ДВД-диск в проигрыватель. – Расскажешь потом, что думаешь о лошадях, Пол. Прием?

– Слышу отлично, – торжественно заявила Полли с дивана, хватая «Смартиз».

– И не забудь оставить синие горошины для марсиан. – Лицо у Эмили было таким же серьезным, как и у моей дочери.

– Конец связи, прием.

– Хм. Она еще не совсем справляется с радиосвязью. Ладно, пошли. У меня мало времени. Надо кое-куда наведаться.

Эмили увела меня на первый этаж. Она прислонилась к кухонному столу, пока я загружала посудомоечную машину.

– Я просто хочу спросить: когда ты собираешься начать следовать собственным советам, Лори Смит?

– Что ты имеешь в виду? – Я до нелепости долго возилась с несколькими вилками.

Но я знала, что она имеет в виду.

– Ты можешь раздавать советы направо и налево, но ты не видишь за деревьями леса.

– Что-то тебя потянуло на метафоры. – Я буквально швырнула вилки в посудомоечную машину. – Не уверена, есть ли от них толк.

– Может, и нет, – пожала она плечами. – Знаешь, а тебе необходимо поговорить с этим мужчиной. В ближайшем будущем. Не помню, как его зовут.

– Мэл.

– Мэл. Ты не можешь игнорировать это. Ты должна повернуться к этому лицом. – Она протянула мне мобильный телефон. – Позвони ему.

– В самом деле? – Я посмотрела на нее. – Мне уже больше не нужно ни к чему поворачиваться лицом.

– О-о, ради всего святого… – Она театрально закатила глаза. – В самом деле, Лори. Или это будет как голова горгоны Медузы – столько проблем, сколько у нее на голове змей.

И поэтому я ему позвонила. И когда я услышала в его голосе радость, предложив встретиться сегодня вечером, я почувствовала себя негодяйкой и обманщицей, потому что я его вроде как дурачила, а затем я почувствовала себя дурой, потому что, возможно, все было как раз наоборот: это он дурачил меня.

Эмили ушла. Мне показалось, что она ждала от кого-то звонка. Если на горизонте появлялся новый мужчина, она теперь вела себя довольно скрытно. Она очень сердилась, когда я начинала слишком уж нервничать по поводу того, что вот этот мужчина может стать моим. Держа телефон в руке, Эмили еще немного поразглагольствовала о том, как хорошо у меня получается давать советы и как плохо – следовать им, пока я не вытолкала ее за дверь. Когда я уже стала укладывать Полли спать, мы с ней вдвоем спели главную мелодию из «Черного красавца», а затем я уселась на кухне и стала размышлять о том, что же в данный момент делает Сид.

Мэл пришел, держа в руке бутылку дорогого вина «Шираз».

– Я вообще-то не пью, – поспешно сказала я. – Но все равно спасибо.

– О-о, – смутился Мэл. – А я думал… Ведь в тот день…

– Это было исключение.

Я зашла на кухню и включила электрический чайник. У меня не получалось смотреть ему в лицо, а потому, повернувшись к кухонному шкафу, я стала возиться с посудой и чайными пакетиками. Мне вдруг бросилась в глаза чашка Сида с надписью «Самый лучший папа» – надписью, которую сделала вручную Полли. Сид настоял, чтобы эта чашка оставалась здесь – как он выразился, «для стабильности». Я, вздохнув, засунула эту чашку в кухонный шкаф.

– Чай или кофе? – спросила я. – Или ты хочешь открыть вино? В том выдвижном ящике есть штопор.

– Нет-нет, кофе подойдет, спасибо.

Бедняга. Его явно ошеломляло то, какая я сдержанная и отчужденная.

Мэл раньше не бывал у меня на первом этаже. Ожидая, когда чайник закипит, я видела, как он посматривает по сторонам. Его взгляд остановился на единственной оставшейся здесь семейной фотографии, прикрепленной к дверце кухонного шкафа. На ней весело смеющиеся я, Полли и Сид были запечатлены в день семидесятилетия моей мамы. Затем он встал перед картиной Сида «Мадонна поедает Еву» № 4, и я внезапно увидела эту картину глазами постороннего человека, который наверняка ее не поймет и который, несомненно, присоединится к мнению газеты «Дейли мейл», то есть назовет чудаками или извращенцами тех, кто повесил картину с изображением лижущих друг друга женщин там, где по утрам едят кукурузные хлопья.

Я на какой-то миг ощутила такую сильную тоску по Сиду, что мне даже показалось, как будто кто-то вырвал сердце из моей груди.

– Она удивительная, – сказал Мэл. – Эта картина. Я, конечно, не специалист, но выглядит она по-настоящему… естественной.

– Да, – кивнула я, удивляясь.

– А это…

– Ты не возражаешь, если… – Я почувствовала, что краснею. – Извини, Мэл, но я не уверена, что могу сейчас об этом говорить.

Я грузно опустилась на стул, стоящий возле кухонного стола, чувствуя, что душевных сил у меня становится все меньше.

– С тобой все в порядке? – Мэл нахмурился, подойдя ко мне поближе.

– Не совсем, – призналась я, а затем, подняв взгляд, посмотрела ему прямо в глаза и… И наконец-то начала расслабляться.

Мэл был неплохим человеком – это я знала. Да, я знала, что он – неплохой человек. Возможно, моя интуиция была не ахти какой, но я видела честность в его светлых глазах, когда он смотрел на меня. Я также видела, что в нем идет внутренняя борьба по мере того, как он пытается уяснить, что происходит. Он был для меня как бы прозрачным. Намного прозрачнее, чем Сид, который, наоборот, казался мутным и непроницаемым для моего взора.

Не дождавшись, когда я приготовлю ему кофе, Мэл в конце концов сделал его сам.

– Вон в той коробке со звездочками есть печенье. – Я указала на полку. – Угощайся, пожалуйста.

– Я только что поел. – Он поставил передо мной чашку с чаем и коробку с печеньем. – Рыбу с чипсами. Не очень полезная для здоровья еда. – Он с грустным видом похлопал себя по животу. – Мне нужно вот за этим присматривать!

– Не очень-то и нужно, – машинально сказала я. Он собирался пошутить, но я его перебила: – Мэл, ко мне сегодня приходила твоя жена.

– О господи… – Он даже пролил немного кофе на пол. – Ой! Прошу прощения.

– Не переживай об этом. – Я пододвинула к нему стул. – Пожалуйста, садись.

Он сел. Выглядел он ошеломленным.

– Она приходила «предупредить меня». Она так сказала.

– Предупредить тебя?

Он с рассерженным видом поднялся со стула, отодвигая его назад, и ножки громко чиркнули по каменным плиткам пола.

– Ну да. – Я посмотрела на картину «Мадонна поедает Еву», чувствуя себя изможденной.

– Вот ведь чертова сучка! – Мэл в ярости уставился на меня. – Предупредить тебя о чем конкретно?

– Она сказала, что ты… очень навязчивый.

– Она так сказала?

– Ну да.

– В каком смысле?

– Она сказала, что ты приехал сюда вслед за ней.

Он, бедняга, уже еле сдерживался.

– Вообще-то, пожалуй, она могла такое сказать, но у меня не было выбора. Потому что она согласилась на предложенную ей работу в другом месте и переехала туда с моим сыном, заранее не предупредив меня и выдвинув мне ультиматумы. – Он провел рукой по волосам, уже редеющим на макушке, сильно взъерошив их. – Но я не стал бы называть это навязчивостью. Я назвал бы это стремлением быть хорошим отцом.

– Ты, пожалуй, прав, – медленно произнесла я. Мне не хотелось встречаться с ним взглядом, и я не знала, как сформулировать свою следующую реплику. – Но… она также знала о… – Я прокашлялась.

– О чем?

– О нас.

Слова казались мне похожими на валуны, катящиеся вниз по склону холма.

– Знала о нас что? – Он уставился на меня.

– То, что мы спали друг с другом.

– Нет, она не знала. – Было заметно, что он снова рассердился. Его лицо покраснело. – Она об этом не знает. Во всяком случае, я ей об этом не говорил.

– И я ей тоже об этом не говорила. – Я слегка выпрямилась на стуле. – Вообще ничего ей не говорила.

– А я и не это имел в виду. – Он снова сел. – Я думаю, что она всего лишь строит предположения. После того как она увидела нас в пабе, она пришла в отчаяние.

– Верно.

– И она безумно ревнивая, Лори. Прямо параноик какой-то. Это было частью нашей с ней проблемы. Она не могла вынести даже того, что я с кем-то разговаривал, будь то женщина, мужчина или ребенок. Она даже самые невинные мои поступки истолковывала негативно.

– Понятно, – сказала я. Мне очень захотелось вспомнить побольше о том, что эта парочка делала в Вейл-центре.

– Она увидела, как я поцеловал тебя на парковке после той викторины, и обвинила меня во всех смертных грехах. А затем она, видимо, решила сходить к тебе. Я об этом не знал. Не знал.

– Но почему ты не рассказал мне про ее ревность?

– Потому что. А что бы я сказал? «Моя жена вопит, что ты шлюха»? Это не привело бы ни к чему хорошему, не так ли?

– Шлюха? – усмехнулась я. – Как это… старомодно.

Он настороженно посмотрел на меня, а затем тоже улыбнулся.

– Да, думаю, и в самом деле старомодно. Просто… Я не хотел тебя сердить.

– О господи, Мэл… – Мне на мгновение показалось, что мы с ним – неплохая пара, сплоченная безумием своих «бывших». – Это все немножко комично, правда?

Впервые с того момента, как ко мне приходила эта женщина, я перестала переживать по поводу сложившейся ситуации. Мне стало как-то спокойнее. Все теперь было понятно: она просто ревновала, пыталась помешать развитию наших с Мэлом отношений (хотя в действительности эти отношения, конечно же, никак и не развивались).

– Лори…

Его лицо стало серьезным, таким, каким оно становится у мужчины, когда он собирается либо сказать тебе что-то плохое, либо затащить тебя в постель. Забавные они чудаки, эти мужчины. Он протянул мне руку, и я взяла ее. Он поднял меня со стула и затем поцеловал.

Я закрыла глаза, чтобы не видеть Сида на фотографии за спиной Мэла. Я чувствовала на своих губах его губы – теплые, с привкусом кофе. Затем он стал целовать меня в шею, но я тут же поспешно оттолкнула его, потому что услышала шаги на лестнице. Чары развеялись.

В дверном проеме появилась Полли – вялая, заспанная.

– О-о, Пол! – Я бросилась к ней с чрезмерным рвением, придя в ужас из-за того, что она увидела меня в объятиях этого мужчины. – Дурной сон, малышка?

Еще толком не проснувшись, она поморгала, как какой-нибудь медвежонок-коала, а затем уставилась на Мэла широко раскрытыми от удивления глазами. Я взяла ее на руки – маленькое теплое существо – и понесла в сторону лестницы.

– Я через секунду вернусь.

Мне не хотелось оставлять Мэла на своей кухне одного. Я еще не была к этому готова, но у меня не было выбора.

Полли улеглась в постель без возражений, и ее глаза закрылись еще до того, как я набросила на нее одеяло.

Поскорее вернувшись на первый этаж, я увидела, что Мэл стоит возле двери кухни и держит в руке автомобильные ключи.

– Мне нужно идти, – сказал он.

Я испытала странное чувство разочарования.

– Да, конечно. – Я склонила голову в знак согласия.

Он взял свою куртку со спинки стула.

– Чудесный городок. – Он показал на фотографию Полли, улыбающейся и держащей перед собой огромное шоколадное мороженое. – Вехер, не так ли? Я узнаю эту церковь. Мы были там в конце лета. Около шести недель назад. Последний отпуск вместе.

– Забавно. Это, должно быть… – Я поискала в уме подходящие слова. – Ну, символическое место. Там мы впервые были с Полли на отдыхе только вдвоем.

– А для нас это был последний аккорд. Я думаю, мы как бы друг с другом прощались.

– Мне очень жаль, что у вас все так сложилось. – Я спустилась вслед за ним по ступенькам.

Мне показалось, что он сказал в ответ: «Да ничего страшного», – но в действительности я его слов не расслышала, потому что он говорил тихо и шел по коридору впереди меня.

– Мир такой огромный, но при этом тесный, – добавил он уже громче.

Он открыл дверь, а затем повернулся. Стоя на пороге, он казался немного ниже меня. Остановившись в дверном проеме, я замерла в ожидании. Мы не прикасались друг к другу. Вместо этого мы неловко прощались, не зная, что сказать. Никто из нас не желал заговаривать первым о том, как будут развиваться наши отношения. Поэтому никто из нас об этом не заговорил.

– Я побеседую с ней, – вот и все, что сказал Мэл. – Со Сьюзан. Скажу ей, чтобы она тебя не беспокоила. Мне очень жаль, что она так поступила.

– Ничего страшного, – ответила я.

– Она нехорошо ведет себя при этом разводе. Очень даже нехорошо.

«Ох, не то слово», – едва не произнесла я в ответ, но сдержалась.

– Я понимаю, – сказала я вместо этого. – Это нелегко. Такое легким не бывает.

Хм, как будто я была великим специалистом по разводам.

Впрочем, в каком-то смысле я таким специалистом и являлась. Я не разбиралась только в собственном разводе.

Последовала короткая пауза, во время которой я осознала, что надеюсь на то, чего не произойдет.

– Скоро увидимся, – сказал он, и я кивнула.

Мэл спустился по парадным ступенькам в холодную ночь. На небе не было звезд, а месяц представлял собой лишь тоненький белый серп. Мне хотелось сказать что-то еще, но я не знала, что именно. Я все больше запутывалась в этой ситуации и в своих собственных чувствах. А еще я боялась того, что мне вообще-то начал нравиться этот мужчина.

Поэтому я в конце концов просто закрыла за ним дверь. И тут вдруг в доме зазвонил телефон.

Однако, когда я поспешно подняла трубку, надеясь услышать дружеский голос своей мамы или же Эмили, на другом конце линии уже никого не было.