Если вы вцепитесь во что-то слишком сильно, оно может сломаться.

Если вы вцепитесь в кого-то слишком сильно, вы рискуете сломать этого человека. Вы ведь будете напрягать связующее звено до предела прочности.

Джоли узнала об этом на своем горьком опыте.

Она страстно желала Сида, но он не был к этому готов, а она слишком зациклилась на своих проблемах, чтобы понять: Сид не может дать ей то, чего она хочет, и она тут не виновата. Затем у нее случился выкидыш, и после этого она уже не могла видеть вещи такими, какие они есть.

В то утро Сид нашел Джоли в лесопарковой зоне Хампстед-хит. Она пребывала в истерическом состоянии – буквально на грани самоубийства. Но, по-моему, она все-таки хотела, чтобы ее нашли и успокоили. Поэтому Сиду удалось ее найти и успокоить. А затем он отвез ее обратно к себе домой.

После этого он позвонил в полицию, поскольку она рассказала ему, что в действительности произошло. Джоли взяли под стражу.

Она сказала, что не может жить с чувством вины и что ей хочется тоже умереть, хотя и заявила, что это был лишь несчастный случай.

Но тем не менее я еще не все поняла до конца.

Я отправилась к Сиду в мастерскую. Он совсем не ожидал моего визита, а потому опешил, открыв дверь и увидев меня.

– Можно войти? – спросила я, причем уже после того, как вошла. – Почему она хотела меня убить?

Он пожал плечами:

– Она узнала, что мы переспали.

– Откуда она это узнала?

– Понятия не имею.

– Правда? – Я недоверчиво посмотрела на него. – И этого оказалось достаточно для того, чтобы подтолкнуть ее к такому… такому акту насилия?

– Похоже, что да.

Он закурил сигарету, но тут же ее потушил.

– Я пытаюсь бросить курить, – пояснил он.

– Тем лучше для тебя. – Меня это больше не волновало. – А какое отношение к этому имел Рандольф?

Сид поморщился:

– Он всегда проявлял к ней интерес. Я думаю, что они, возможно, даже трахались пару раз.

Он встал и принялся чистить кисточку. Мне вспомнился браслет у Рандольфа на подоконнике.

– Тебя это задело?

– Задело? – Сид аккуратно вытер кисточку о кусок ткани. – Ты насчет Рандольфа и Джоли? – Он горько и сухо рассмеялся. – Откровенно говоря, дорогая моя, мне на это наплевать. Я больше не связываюсь с женщинами.

Я посмотрела на его тощую спину, на то, как его лопатки слегка выступают под джемпером – словно основания крыльев.

Мой падший ангел. Я разглядывала его спину так, будто видела ее в последний раз.

– Знаешь, я всегда думала, что он любит тебя, – сказала я. – Я имею в виду Рандольфа.

– Меня? – Он поднял бровь. – О господи, что-то я в этом сомневаюсь. Вряд ли Рандольф знает, что такое любовь. Думаю, я был для него всего лишь дойной коровой. Это устраивало нас обоих, не так ли? – Он резко воткнул кисточку в банку. – И меня, и его. Отношения, основанные исключительно на корыстном интересе.

– Я ведь была дома у Рандольфа, когда искала Полли и маму. Он вел себя гнусно. Он меня ударил.

– Он тебя ударил? – Сид оглянулся, и выражение его лица стало сначала недоверчивым, а затем сердитым.

– Ну, вообще-то сначала его ударила я, а потом уж он меня, – призналась я.

Сид усмехнулся:

– Хотелось бы мне на это посмотреть.

– Но я не понимаю, Сид, зачем он забрал маму и Полли, а?

– Наверное, он думал, что тем самым оказывает какую-то помощь.

– Он сказал, что его об этом попросил ты.

– Я? Я не просил. Точно не просил. Я с ним об этом даже не разговаривал.

– Но тогда… кто… – Для меня кое-что начало проясняться. – Джоли?

– Да. Его об этом попросила Джоли.

– А откуда он знал, где они находились?

– Наверное, ему об этом сообщила Джоли, – пожал плечами Сид. – Это сейчас имеет значение?

– А как это выяснила она?

– Так она ведь находилась рядом со мной в комнате, когда мы с тобой общались по телефону.

Он выглядел измученным. Я видела, что ему больше не хочется разговаривать.

Но мне нужно было кое-что выяснить. Я глубоко вздохнула.

– Как она это сделала, Сид?

– Что?

– Ты знаешь. Как она устроила… устроила тот пожар?

– Я не знаю, Лори. В самом деле не знаю. Да и не хочу знать. Мне от всего этого становится тошно. – Он покачал головой. – Она говорила что-то о сигаретах. Полицейские тебе все расскажут, правда же? Если ты у них спросишь.

Еще очень многое в этих событиях было мне непонятно, и я отчаянно пыталась разобраться в новой информации, которая ко мне поступала.

– Знаешь, когда я позвонила тебе, а трубку взяла Джоли, она совсем не удивилась, что это звоню я.

– Ну, ей тогда уже было известно, что ты жива, не так ли? Почему она стала бы удивляться?

– Может, потому, что она хотела, чтобы я погибла? Может, потому, что именно в этом заключалась ее цель? – Я несколько секунд поразмыслила над этим предположением. – Думаю, что ей тогда и в самом деле уже было известно, что я жива. И что она убила не ту женщину.

Сид повернулся ко мне спиной и включил водопроводный кран над раковиной, чтобы закончить с кисточками.

– Я думала, что это был ты… – Мой голос дрогнул. – Я думала, это был ты, Сид.

– Я знаю, что ты так думала. – Он упорно не смотрел на меня. – Только богу известно почему.

– Я думала, что ты хочешь убить меня из-за Полли. Ведь я сказала, что ты не сможешь с ней видеться.

– Лори… – Он наконец все-таки посмотрел на меня, и выражение его глаз было печальным. – Я отнюдь не горжусь теми поступками, которые совершал. Я отнюдь не горжусь тем, как я относился к тебе в прошлом. Мне следует перед тобой не один и не два раза извиниться. Но при всем этом я способен тебя убить не больше, чем способен убить Полли. Я люблю вас обеих. – У меня мучительно сжалось сердце, когда я услышала эти слова. – Только вас двоих я и любил в своей жизни.

Он отвел взгляд в сторону и посмотрел через окно на меркнущий дневной свет, а затем взял что-то с подоконника.

Я не расслышала, что он после этого пробормотал, но он повернулся и протянул мне голубое перо.

– Спасибо, – сказала я, с удивлением принимая этот предмет.

– Я думаю, это перо сойки. Я нашел его в парке, – сказал он. – Решил, что Полли оно понравится. Для твоей коллекции.

С момента ее рождения это был, наверное, первый раз, когда он дал мне что-то для моей коллекции.

Затем он отвернулся, чтобы вновь заняться кисточками и чтобы показать тем самым, что разговор окончен.

Но я была уверена: он что-то скрывает. Впрочем, он всегда что-то скрывал.

Вскоре я вышла из мастерской. Вышла, даже не оглянувшись.

* * *

По-прежнему многие вопросы оставались без ответа, и я не могла успокоиться, не разобравшись во всем. Я все еще испытывала чувство вины из-за смерти Эмили: я была убеждена в том, что могла и должна была ее предотвратить, – и мне все время не хватало лучшей подруги, даже больше, чем я была в состоянии представить.

Каждое утро, когда я просыпалась, мне приходилось вспоминать о том, что Эмили больше нет, и чувство вины вместе с ощущением горя, похоже, не собирались ослабевать.

Я уже рассказала о случившемся Полли. Через несколько дней после того, как мы вернулись домой, я повела ее в парк и купила нам обеим какао в бумажных стаканчиках, а затем мы пошли на детскую площадку. Она подобрала на земле, как она выразилась, «забавный камень» и протянула его мне. «Смотри, у него есть лицо», – сказала она. Затем, опустившись на скамейку, я усадила ее себе на колени и поведала о том, что произошло с Эмили.

Она ничего не ответила и не заплакала. Полли просто молчала, глядя куда-то в пустоту, а затем соскользнула с моих колен и, оставив свой стаканчик с какао на скамейке, побежала к большой горке. Я двинулась вслед за ней и увидела, что она сидит там и ждет меня. Она съехала разок, и ее волосы при этом развевались над воротником. Ее маленькие ножки в красных сапогах уперлись в землю у основания горки. Затем она засунула руки глубоко в карманы и попросилась домой. Когда мы вернулись, она прошла в свою спальню, села в углу с плюшевым медвежонком и велела мне поставить кассету с ее любимой сказкой. Мы слушали эту сказку – «Откуда у леопарда пятна», – а затем другие сказки, молча и держась за руки. Я чувствовала себя очень хорошо рядом со своей обожаемой доченькой.

Начиная с того дня она стала отказываться говорить об Эмили. Я подумала, что лучше всего не затрагивать данную тему какое-то время.

Я позвонила Пэм Саутерн и, всхлипывая, неуклюже попыталась оправдаться, на что Пэм ответила так стоически, как мог ответить любой нормальный человек, оказавшийся в ее положении: она стала заверять меня, что вина лежит не на мне. Она не хотела разговаривать о Джоли, и я даже не упомянула о ней, хотя во всех новостях неизменно что-нибудь о ней сообщали с того момента, как ей предъявили обвинение. Это стало сенсацией года, и пропустить это было невозможно.

Я пообещала навестить Пэм перед похоронами. Мне подумалось, что, возможно, стоит прихватить с собой Полли. Велось следствие, и мы надеялись, что после его завершения полиция наконец-то передаст тело Эмили родственникам.

Мою маму выписали из больницы, и она благополучно вернулась домой. За ней теперь ухаживал заботливый Джон, который отказывался отходить от нее даже на шаг. Я была бесконечно рада этому из эгоистических соображений: мой мир, получается, не полностью рассыпался.

Лишь частично.

Мне позвонил сержант уголовной полиции Келли и сказал, что Джоли попросила организовать ей встречу со мной. Я поразмыслила над тем, насколько болезненной будет для меня эта встреча – если учесть мое психическое состояние, – и в конце концов не смогла устоять перед соблазном получить ответы на вопросы, которые терзали мой рассудок буквально каждый божий день.

Я отправилась повидаться с ней в полицейский участок, в котором она все еще находилась под стражей.

Мы сели друг напротив друга в пустой комнате, в которой кроме нас находился один очень молодой полицейский. Отвернувшись, он смотрел на противоположную стену, выкрашенную бежевой краской. Джоли то и дело натягивала рукава своей кофты на ладони. Ее ногти уже не блестели, они были тусклыми и обломанными. Без своего обычного макияжа и напускной непринужденности она уже не казалась тем экзотическим диким зверьком, на которого походила раньше, – теперь она стала самым обычным зверьком, посаженным в клетку.

Она спросила меня, как поживает Полли.

– Хорошо, – сухо ответила я. – Спасибо.

Какое-то время мы сидели молча. По своему профессиональному опыту я знала, что сейчас лучше сидеть и ждать, когда она сама разговорится, тем более что именно она захотела встретиться со мной, а не я с ней.

Джоли, конечно же, в итоге начала разговор. Ее голос был удивительно монотонным, его прежняя мелодичность исчезла. Она смотрела сначала на меня, а затем на стену позади моего уха.

– Это был несчастный случай, – сказала она.

Произнеся эти слова, она пристально посмотрела мне прямо в глаза, как бы провоцируя меня выразить несогласие. Мне показалось, что ее зрачки были расширены, и я задалась вопросом, не употребляла ли она недавно какие-то медицинские препараты.

– Да, – сказала я.

Похоже, она удивилась тому, что я не стала с ней спорить.

– Я в тот день возвращалась с концерта на проекте «Эдем».

– А откуда ты узнала, где находимся мы с Эмили?

– Об этом упомянул Сид, – пожала плечами Джоли. – Он сказал, что не заберет Полли на выходные, потому что ты уехала на отдых, а Полли – в Евро-Диснейленд. Я спросила, куда ты отправилась, и он ответил, что точно не знает, но вроде бы в какое-то место в южном Девоне. Но потом, когда я стала обмениваться с ним текстовыми сообщениями, мне удалось выяснить, куда именно ты собралась.

Казалось, она даже гордилась собой в связи с этим.

– Значит, ты заранее планировала объявиться там?

– Вовсе нет. – Она, как бы оскорбившись, уставилась на меня. – После концерта меня ждал автомобиль. Компания звукозаписи предложила мне вертолет, но я ненавижу летать.

– Понятно.

Мне нужно было дождаться, когда она сама выложит интересующую меня информацию.

– Я должна была затем встретиться с Сидом в Корнуолле, но этого не произошло.

– Почему?

– Мы ужасно поругались, когда я разговаривала с ним по телефону из автомобиля, потому что он повел себя как-то странно.

Она прикусила свою красивую губку так сильно, что на ней остались следы зубов.

– Странно?

– Он не захотел со мной встречаться. – Вспомнив об этом, она нахмурилась. – Сказал, что нам следует сбавить обороты. И, черт возьми, я точно знала почему.

– Почему?

– Что это за вопросы, а? – Она вновь уставилась на меня. Под глазами у нее лежали огромные темные круги.

– Извини. – Я слегка отодвинулась назад, как бы давая ей больше пространства.

Помолчав, она снова начала говорить:

– Поэтому я, чтобы успокоиться, стала пить шампанское. Я намеревалась сразу же вернуться в Лондон и пойти на вечеринку, которую устраивала певица Рита в ночном клубе «Виски Мист».

– Но не сделала этого?

– Нет, не сделала. Мы уже ехали по автостраде, когда я вдруг вспомнила название отеля. Я увидела указатели с надписью «Форест Лодж» и не смогла удержаться. Сказала своему шоферу, чтобы он свернул с автострады, потому что мне нужно заехать в «Форест Лодж». Ненадолго.

– Понятно.

В действительности я еще ничего не понимала, но я должна была сейчас подыгрывать Джоли.

– Я этого не планировала. Это было… Ну, ты понимаешь. Спонтанное решение.

Она произнесла эти слова так, как будто решила тогда купить новое модное платье или же заказать развлекательную поездку.

– Я хотела убедиться в том, что его там нет, – объяснила она. – Я позвонила ей, и она велела мне проваливать.

Тут что-то не сходилось. Но я вспомнила о пропущенных звонках на телефоне Эмили, когда мы с ней вернулись с ужина, и о том, как она почему-то вышла из номера, чтобы проверить поступившие сообщения.

– А как ты зашла в номер?

– Через открытое окно, которое до пола, – пожала она плечами. – Это было легко. Мне пришлось всего лишь перелезть через ту дурацкую низкую стену. Вы ведь полностью не закрыли окно.

– А-а, – сказала я, вспомнив, как слышала сквозь сон телефонный звонок, как раз перед тем, как Эмили попросила меня принести таблетки.

– Но откуда ты узнала, в каком номере мы находимся?

– Получить информацию – совсем не трудно. – Джоли с вызывающим видом сжала челюсти.

– Когда ты – это ты.

Джоли ничего не ответила.

– Я просто хотела поговорить. – Она печально посмотрела на меня. – Правда.

– Со мной?

На несколько секунд она отвела взгляд в сторону, накручивая локон на палец.

– Ну, можно сказать, что и с тобой, – наконец произнесла она.

– Можно сказать, что и со мной? – Я покачала головой. – Не понимаю.

– Я просто хотела разобраться. Узнать, почему это происходило.

– Почему происходило что?

– Почему Сид трахался с ней.

– Трахался со мной, – поправила я.

– Нет. – И снова она пронзила меня взглядом. – Трахался с ней.

– Трахался… с кем? – Я, в свою очередь, уставилась на нее. – Ты имеешь в виду… Эмили?

– Да. Он трахался с твоей лучшей подругой. Да-да. – Джоли выпрямилась на сиденье. – Ты, конечно же, знала, что происходит, да?

Полицейский в углу слегка заерзал.

Мы с Джоли так и ели друг друга глазами. Без косметики она казалась такой невероятно юной и такой беззащитной! Я не могла ничего сказать: слова буквально застревали у меня в горле.

– Нет? – Она улыбнулась. Я не понимала, злорадствует она или нет. – Ты не знала?

– Нет. Я не знала. Я не… – Я медленно покачала головой. – Наверное… Думаю, ты ошибалась.

Но она не ошибалась.

Нет, она, конечно же, не ошибалась. И все начало сходиться: странные поступки Эмили в последнюю неделю ее жизни; ее поведение во время стычки Мэла с Сидом – она, вопреки обыкновению, не стала пререкаться с моим мужем; ее желание остаться в тот вечер в моем доме; ее усталый и унылый вид на следующее утро в кафе. Терзаемая чувством вины, она настояла на том, что свозит меня отдохнуть. Эмили почти не появлялась на моем горизонте в течение целой недели перед тем, как мы отправились в Девон, а это всегда был верный признак того, что она положила глаз на нового мужчину.

Все теперь складывалось в четкую, но ужасную для меня картину. И как я только раньше обо всем не догадалась?

– Я не собиралась ее убивать, – сказала Джоли, потянувшись через стол и взяв меня за руку. – Клянусь жизнью своей матери, что я не собиралась этого делать. Пожалуйста, поверь мне. Просто все вышло из-под контроля, понимаешь? Я была очень сердита и… и немного пьяна. Собиралась только поговорить с ней. Заявила ей, что если она не расскажет тебе обо всем, то это сделаю я. Я позвонила ей и предупредила, что сейчас зайду в номер.

Пальцы у Джоли были очень теплыми, а кожа – липкой. Я убрала руку со стола, но все еще чувствовала ее прикосновение. Мне вспомнилось, как Эмили попросила меня принести таблетки от головной боли. Она пошла на хитрость, чтобы заставить меня выйти из номера? Видимо, да.

– И что ты дальше делала?

– Она стала упрашивать меня не выдавать ее тебе. – На лице у Джоли появилось какое-то странное выражение. Не ликование, но тем не менее нечто похожее. – Заявила, что вовсе не спала с Сидом.

Возможно, то была радость отмщения.

– И ты не стала ее выдавать, но зато убила ее.

– Я ее не убивала. – Джоли сердито повысила голос. – Она сама виновата. С моей стороны это была самооборона. Когда я разговаривала с ней, она вышла из себя.

– Вышла из себя?

– Да, именно так. Набросилась на меня, когда я сказала, что ты имеешь право все знать. Ну и… я ее ударила. – Она пожала худенькими плечиками под серой кофтой. – Я стукнула ее – причем не очень сильно, – потому что она кричала мне что-то вроде: «Заткнись, глупая девка, и вали отсюда». Думаю, она очень волновалась из-за того, что ты уже вот-вот вернешься, и из-за моих слов. Она даже подставила стул под дверную ручку.

– Это сделала Эмили? – Я вспомнила о том, как отчаянно я пыталась открыть дверь и чувствовала, что она упирается во что-то твердое и тяжелое. – Зачем? Зачем она это сделала? Я тебе не верю.

– А ты поверь! – Джоли на секунду стала такой, как прежде. – Подумай об этом, Лори. Она не хотела, чтобы ты вошла, пока я еще находилась там. А я насмехалась над ней – я сказала, что никуда не уйду, пока она во всем не сознается. Поэтому она набросилась на меня, и я… я запаниковала. Я ударила ее по лицу и… – Она замолкла.

– И что? – нетерпеливо спросила я.

– Она упала на спину и, видимо, ударилась головой о край стула, когда падала, потому что рухнула, как срубленное дерево. Она потеряла сознание, я не смогла привести ее в чувство и запаниковала еще больше.

– А… пожар?

– Я курила, когда ударила Эмили, и, наверное, выронила сигарету, а чуть позже я заметила, что занялась штора. Поэтому я убежала.

– Ты убежала?

– Да, через окно. Я закрыла его за собой и убежала.

– Ты заперла ее там.

Это был не вопрос.

– Нет. Это же она закрыла дверь номера. Она подперла ручку двери стулом. Я не смогла бы поднять Эмили и вытащить ее оттуда. Она была слишком тяжелой для меня.

Я уставилась на нее.

– Но пожар… Ты знала, что в номере начался пожар…

– Я не знала. Ну, не была в этом уверена. Поначалу просто валил дым, совсем немного. И я решила, что она придет в себя. – Мне впервые показалось, что Джоли вот-вот заплачет. – Она должна была прийти в себя.

Какое-то время мы сидели в молчании.

– Получается… – Я постепенно переваривала ее рассказ. – Получается, ты пыталась убить не меня?

– Я никого не пыталась убить, – простонала Джоли. – Я не пыталась это сделать, клянусь Господом! Я просто хотела сказать ей, чтобы она оставила моего мужчину в покое. Я прочла их текстовые сообщения, и мне от них стало тошно.

– А-а, вот откуда ты узнала, в каком мы отеле, – медленно произнесла я. – Эмили написала об этом Сиду. Потому что я ему об этом не писала.

Я тогда пряталась от Сида, а Эмили – нет.

– Ну да. Всем был нужен мой мужчина. – Джоли снова посмотрела на меня, и в ее ясных глазах заблестели слезы. – Только Сид не был моим, да? Чертов ублюдок.

– Он никогда никому не принадлежал, – спокойно сказала я. – И никогда не будет.

Вскоре после этого я ушла.

Джоли никак не отреагировала, когда я направилась к выходу, только тихо всхлипнула и вновь поклялась, что «не замышляла этого». Умудренная опытом женщина исчезла – осталась лишь юная девушка.

Я успела дойти до туалета как раз вовремя, прежде чем меня вывернуло наизнанку.

* * *

Меня ничуть не утешило то, что рассказала мне Джоли. Как бы там ни было, я ведь не знала, насколько можно верить ее рассказу, и поэтому, тяжело вздохнув, подумала, что лучше всего предоставить суду решать, что в ее заявлениях правда, а что – нет. Шофер Джоли подтвердил, что он ненадолго привозил ее в тот вечер в отель. Он поклялся, что они с Джоли уехали оттуда по ее распоряжению еще до того, как заметили, что начался пожар.

Мой гнев постепенно улетучивался. Я теперь испытывала главным образом чувство глубокого сожаления.

Единственным небольшим утешением, которое я все-таки извлекла из разговора с Джоли, стало осознание того, что Эмили погибла вовсе не вместо меня. И я не была, как раньше полагала, единственным виновником ее гибели.

Но по большому счету легче мне от этого не становилось.

* * *

Позднее я припомнила, как рассердилась Эмили, узнав, что я снова переспала с Сидом. Было ли это до или после того, как она рухнула в пропасть предательства? Чем было вызвано это ее сильное и аморальное стремление к нему? И сколько раз они были вместе, Эмили и Сид? Или же их интимные отношения начались намного раньше? Может, именно из-за этого Сид охладел к Джоли – потому что стал встречаться с Эм?

Неужели я тут была ни при чем?

Я вспомнила кое-что еще, на что раньше не обратила внимания. Я ведь вообще-то не рассказывала Эмили от том, что переспала с Сидом после того, как мы стали жить раздельно, но она тем не менее об этом знала. Она явилась ко мне домой, меча громы и молнии, и уже тогда она знала обо всем. Тот ее гнев был вызван заботой обо мне или все-таки ревностью?

Я предпочитаю верить в первое.