Мне приснилось, что ко мне пришел отец.

Проснувшись, я осознала, что это был не столько сон, сколько воспоминание о нашей последней встрече. Он тогда выглядел старым, сгорбленным, не способным причинить кому-либо вред. Нам было почти не о чем разговаривать. По его словам, он просто хотел убедиться, что у меня «все нормально», и промямлил, что хотел бы познакомиться и пообщаться со своей внучкой (которая тогда была в школе). Но мы оба осознавали, что это вряд ли произойдет, поскольку он вновь исчезнет, замкнется в собственной жизни, полной страха перед какими-то призраками.

Во время той нашей встречи я спросила его, почему он себя так вел. Он долго сидел молча, а затем сказал:

– Я не умел толком объяснять и выходил из себя. И все шло наперекосяк.

На несколько секунд я задумалась над этими словами.

И затем я сказала то, что давным-давно хотела сказать. Я произнесла: «Я прощаю тебя, папа». У него вырвалось: «За что?» – но он тут же прикусил язык.

После этого он ушел, а я очень долго сидела в темноте и думала.

Он заставил меня задуматься о прошлом.

О том, как я жила надеждами, когда жизнь казалась неизведанной и волнующей. О том, как я впервые встретилась с Сидом. О том времени, когда я вернулась из поездки к друзьям в Уэльс, ликуя оттого, что снова нахожусь в большом городе, и зная, что где-то в нем меня ждет любовь моей жизни. Когда я, сонная, ездила в метро, когда в переполненном автобусе стояла среди потных толстых людей и знала, что он, моя любовь, находится где-то в городе – в древнем Лондоне. Я вернулась туда, где отчетливее всего чувствовала в себе биение жизни.

Именно это мне нравилось больше всего, когда все еще только начиналось, – мысль о том, что где-то в этом огромном городе находится он. Он занимался какими-то своими делами, и я не знала, чем конкретно: одним из сотен возможных видов деятельности, и не имело значения, каким именно. Имело значение только то, что он находился в этом городе, хотя я еще не видела его.

Как будто я сама его выдумала.

* * *

У меня ушло много времени на то, чтобы осознать: возможно, я все-таки выдумала Сида. Выдумала его таким, каким я хотела его видеть. Не таким, каким он в действительности был.

Но в глубине души я никогда не буду жалеть о том, как сложилась моя судьба. Потому что я жила. Почти до самого последнего момента наших отношений с Сидом я жила, дыша полной грудью. Я хотела, чтобы это длилось как можно дольше, и пусть у меня ничего не получилось, но результатом моей странной любви стала Полли. По большому счету, я жила с Сидом, можно сказать, всем своим существом, и каждый мой нерв, каждая частичка моей плоти была напряжена и вовлечена в эту жизнь.

Родившись на свет, мы все время чего-то ищем: еду, тепло, комфорт. Если нам везет, то жизнь становится долгим путешествием, полным открытий, – и затем мы умираем. Может показаться, что это ужасно, однако это вовсе не так. Если нам не везет, то мы просто существуем.

Я не просто существовала. Я испытала все горести и радости, а затем весьма своевременно отошла в сторону, прежде чем была уничтожена.